Меж двух огней

Глава 20

В другую больницу Саша привёз меня лично и сам разговаривал с моим новым лечащим врачом — милой женщиной лет сорока на вид. Он даже оплатил за моё пребывание здесь на десять дней, несмотря на мои уверения, что сама способна заплатить. Кое-какие сбережения на карте у меня имелись. Старалась сильно не шиковать, ведь скоро у меня ребёнок родится, а там буду тратиться только на него, и сейчас расходы касались непосредственно его и средств бы мне хватило. В дальнейшем я планировала сидеть с малышом до полутора лет, а там нанять профессиональную няню и выйти на работу. Жить за счёт бывшего мужа я не собиралась. Алименты буду принимать, но только для ребёнка.

Саша оставил меня в новой элитной палате, которая больше походила на номер в гостинице со всеми удобствами, поцеловал на прощание и ушёл. Мной тут же занялся мед персонал. Врач оказалась деликатной женщиной, не стала задавать вопросы личного характера, хотя прекрасно видела наш с Сашей прощальный поцелуй и, скорей всего знала, что он мне не муж. Осмотрела меня, опросила анамнез и, назначив лечение, ушла.

Чуть позже появилась мама с моими вещами, мы успели с ней созвониться перед моим переездом. На этот раз она тоже вела себя деликатно, ни разу не напомнила об Игоре, говорила только обо мне и о малыше, чтобы я больше берегла и себя, и его.

На следующий день ко мне в палату вошла врач и с серьёзным выражением лица начала спрашивать о том, принимала ли я препараты для прерывания беременности. Я, конечно же, ответила категоричным НЕТ.

— Я пять лет мечтала стать матерью, — добавила я, с ужасом осознавая, что врач задаёт мне такие вопросы не просто так.

— У Вас, насколько я знаю, сложные отношения с мужем, так что я вполне могла бы понять…

— Мои отношения с мужем никак не отражаются на желании родить малыша. Я хочу родить! Иначе бы я не лежала на сохранении.

Лидия Георгиевна — так звали врача, открыла папку, с которой пришла, достала оттуда бумажный лист и показала мне.

— Пришли анализы из вашей прежней больницы, в них выявлены следы препарата, которые женщины принимают для прерывания беременности на ранних сроках. — Пояснила она, внимательно следя за моей реакцией.

От ужаса я закрыла рот ладонью, перед глазами поплыли печатные буквы от подступающих слёз.

— Этого не может быть! — вскрикнула я, всё ещё пытаясь хоть что-то разглядеть на листке. — Это не может быть ошибкой?

— У Вас угроза выкидыша, разве это ошибка? Кто Вам мог подсыпать такой препарат, если утверждаете, что сами его не принимали?

В уме нарисовался только один подозреваемый — Инга. Не зря она мне пьяную истерику устроила из-за Игоря и… Сок! Она принесла мне гранатовый сок. Вполне могла в него добавить этот препарат. Сок достаточно терпкий и вкуса порошка я не почувствовала. Не думала, что Инга настолько бесчеловечна. Пойти на такое, прекрасно зная, что я долгое время пыталась забеременеть!

Проглотив слёзы, я постаралась успокоиться и ответила:

— Да, у меня есть подозрения на одного человека.

— В таком случае, это является преступлением. Если захотите заявить на него, можете на меня рассчитывать, доказательства вот, — слегка потрясла папкой, куда только что вложила листок с результатом анализов, — а там следствие разберётся.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я добрую женщину и тут же добавила: — Заявлять не буду, всё равно выкрутится. Пусть с ней мой муж разбирается.

— Надеюсь, до криминала не дойдёт? — спросила Лидия Георгиевна и нервно хихикнула.

— Не думаю. Он не настолько глуп.

— Ну что ж, тогда пусть Ваш муж разбирается со злодеем, а мы будем сохранять малыша, — улыбнувшись, ответила врач.

После ухода врача я ещё долго не могла прийти в себя от такой новости. Боролась с желанием позвонить Игорю и нажаловаться на Ингу. А что если у него и правда башню снесёт и он её в буквальном смысле прибьёт? Профессиональному боксёру достаточно нанести один удар куда следует, чтобы убить человека.

Для начала я решила сначала позвонить Инге и всё ей высказать, по крайней мере хотелось услышать подтверждение, что это действительно она. Хоть сомнений в её вине не было, но всё же презумпцию невиновности никто не отменял. Только я начала искать её номер в списке телефонным контактов, как мне поступил вызов от адвоката — отца Саши.

Я была удивлена, так как думала, что Николай Григорьевич сейчас пребывает в глубоком горе и ему точно не до общения с другими людьми.

— Алло, — ответила я.

— Здравствуйте, Анжелика Павловна. Я могу приехать к Вам вечером?

— Здравствуйте, а я в больнице.

— Знаю, Саша сказал. Он, конечно, против моего визита к Вам, но я должен Вам кое-что показать. Думаю, после такой новости Вы всё переосмыслите.

— Это так срочно? У Вас, вроде как, сейчас другие дела, — как можно мягче намекнула я на смерть его жены.

В телефоне послышался глубокий вздох и последовал ответ:

— Похоронами занимается сын, а я не могу сейчас дома находиться. Я даже номер в гостинице снял и сейчас сижу упорно занимаюсь работой, лишь бы в запой не уйти.

— Понимаю, примите мои соболезнования.

Мужчина поблагодарил и обещал приехать вечером в часы приёма посетителей. Я попросила приехать раньше, так как до вечера меня любопытство сожрёт: что же он такого важного хочет мне показать? Николай Григорьевич согласился и отбил вызов.

Адвокат появился после обеда, я тут же поднялась с кровати. Хоть мне и велено больше лежать, но не буду же я разговаривать с отцом Саши в лежачем положении. Николай Григорьевич, как и в прошлый раз, выглядел безупречно: в деловом дорогом костюме, гладко выбрит и аккуратно причёсан, с кожаной папкой в руке. Мне даже стало неловко, что я встретила его в домашнем костюме и лохматая. Я пригласила адвоката присесть на стул, а сама наспех пригладила свои длинные волосы и зацепиала их заколкой на затылке. Только я собралась его выслушать, присев на другой стул, как именно в этот момент, будто специально появилась мама с пакетом вкусняшек для меня. Она с порога восприняла моего посетителя настороженно. Пришлось сказать ей правду, что это мой адвокат и попросила её выйти.

— Да щас! С чего это я уйду, когда судьба моей дочери решается, — произнесла она, поставив пакет на тумбу и убийственно глядя на отца Саши.

— Мам… — попыталась её остановить, поднявшись со стула.

— Развода не будет и точка!

Приблизившись к родительнице, я очень тихо произнесла:

— Мама, прошу тебя, давай не будем при постороннем человеке устраивать скандал.

— Я не дам тебе совершить ошибку. Сама потом мне спасибо скажешь, — также тихо ответила она.

— За что спасибо? За то, что лезешь в мою жизнь? Своя не удалась, так ты за меня мою прожить хочешь?

— Кхе-кхе, — деликатно кашлянул Николай Григорьевич. — Простите, что вмешиваюсь, но в данной ситуации я полностью на вашей стороне, мадам, — проговорил он, глядя на мою мать.

Только этого мне не хватало! Теперь два человека старшего поколения против меня. Ну ладно мать, я к её выкрутасам привыкла, но от адвоката слышать поддержку в её пользу?

— Вы вроде должны мои интересы защищать, — как можно мягче сделала я замечание.

— Безусловно. Не хочу повторяться, но у меня есть свои принципы, я всегда на стороне семьи. Пока чётких доказательств вины одного из супругов предоставлено не будет, я разводом заниматься не стану. Саша должен был Вас об этом предупредить. Ввиду вашего положения, — посмотрел на мой живот, — я сам занялся добычей доказательств. Нанял хорошего детектива, и вот что он мне принёс. — Мужчина достал из кармана гатжет, поводил по нему пальцем, нашёл какое-то видео, хотел дать мне посмотреть, но немного замешкался. — Мадам, — обратился к моей матери, — лучше Вы посмотрите, а то Ваша дочь впечатлительная, — опять бросив взгляд на мой живот, добавил: — Ввиду положения.

Родительница подошла к мужчине, взяла у него телефон и сама нажала на воспроизведение. Мне пришлось лишь наблюдать, как по мере просмотра её брови становились выше, в результате чего на лбу появились морщинки, а она, насколько я знаю, всегда очень рьяно следила за собой и лишний раз старалась не морщить лоб, дабы как можно дальше оттянуть неизбежное старение.

В какой-то момент у мамы чуть не вылезли глаза из орбит, и она воскликнула:

— Ах она гадина! — Потом посмотрела на меня и сообщила: — Нашего Игорюшу подставили, он тебе не изменял. На вот, посмотри, — отдала мне телефон адвоката, на что он попытался возразить, но мама пресекла его попытку: — Всё в порядке, моя дочь сильная, пусть своими глазами увидит, что её муж не виноват.

Я начала просматривать видео, снятое скорей всего скрытой камерой из приват комнаты ночного клуба. Изображение было без звука, но и так было всё понятно, ведь диалога тут не предвиделось. Мой муж сидел на диване в расслабленной позе, а перед ним крутилась практически полностью обнажённая Лера. Не скрою, от такого зрелища меня сразу затошнило, видимо по этой причине адвокат решил вдруг поберечь беременную женщину. Чтобы справиться с неприятным чувством, я начала глубоко дышать, тошнота чуть отступила, и я продолжила просмотр.

Дальше просмотр был более спокойным, так как на видео мой муж заснул, прямо в сидячем положении, склонив голову на грудь. Лерка, гадина, пыталась его растормошить. Села на него верхом, откинула его голову на спинку дивана и начала бить по щекам. Игорь открыл ненадолго глаза, что-то произнёс и снова вырубился. Бывшая секретарша с недовольным лицом уселась рядом на диван и, сделав ногу на ногу, начала нервно ими покачивать. Через пару секунд Лера замерла, посмотрела на Игоря, с ненавистью толкнула его, что он повалился на бок, резко встала и вышла из комнаты.

Сразу же после её ухода вошли водитель (сразу его узнала, так как он работает в фирме Игоря) и друг моего мужа — Дмитрий, подхватили его под руки и вынесли оттуда.

Я отдала телефон и устало присела на кровать. В душе роились смешанные чувства. С одной стороны рада, что это подстава, но с другой… ребёнок ведь всё равно есть, значит он с Лерой встречался позже.

— Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь! — начала допытывать меня мать, устав ждать моей реакции.

— А что говорить? Это ничего не доказывает. Ребёнок есть, анализ ДНК это подтвердил, значит Игорь всё равно мне изменял.

Мама всплеснула руками и отвернулась к окну.

Николай Григорьевич заговорил:

— А теперь про этот анализ, есть очень вероятные сомнения в его подлинности.

— Что?! — хором спросили я и мама, посмотрев на адвоката.

Выпрямив спину, мужчина продолжил:

— Мой детектив и тут хорошо разведал. У матери Валерии в этой частной клинике, где проводился анализ, работает очень хороший знакомый и как раз лаборантом. — У меня похолодели и вспотели руки, а мама закрыла рот, чтобы не сорваться на нецензурщину, как это у неё бывает иногда на сильных эмоциях. — И это ещё не всё, — добавил адвокат, — детектив по своим каналам пробил звонки вашей соперницы за прошедшую неделю и знаете с кем чаще всего она созванивалась? — Не дождавшись от нас ответа, продолжил: — Вовсе не с вашим мужем, как Вы могли подумать, а с его другом — Дмитрием Невежиным. — Я и мама опять синхронно открыли рты. На этом можно было бы прекратить нас шокировать, но Николай Григорьевич решил не останавливаться: — И это ещё не всё! Выяснилось, кто отправил Вам фотографии и адрес Валерии.

— Подождите! — остановила его моя мама. — Лика, приляг, на тебе лица нет.

— Нет, я выдержу, продолжайте, — ответила я и потянулось рукой за стаканом с водой, что стоял на тумбочке. Родительница помогла — налила в него больше воды и подала мне. Я сделала пару глотков и внимательно посмотрела на адвоката. — Говорите, хотя, я уже догадываюсь кто это. Инга?

Николай Григорьевич не стал ничего отвечать, просто открыл папку и достал оттуда несколько фотографий. Снимки были плохого качества, так как сделаны с уличной камеры наблюдения у роддома. Недалеко у забора, возле машин стояла женщина в платке и тёмных очках с телефоном в руках, делающая снимки. Даже в таком виде я узнала свою бывшую подругу.

— Да, это она, — ответила за меня мать, тоже разглядывая эти фотографии. — Вот же дрянь! А я всегда тебе говорила, что она тебе завидует и когда-нибудь попытается Игорька увести. А ты мне всё рот затыкала. Вот, теперь убедилась, что мать всегда права?

Не в силах больше выслушивать материнские упрёки, я со стуком поставила стакан на тумбу и выпалила:

— Мам, прошу тебя, уйди!

Родительница выбежала из палаты, а Николай Григорьевич подошёл ко мне, наклонился и тихонько проговорил:

— Анжелика Павловна, Вам и правда лучше прилечь, Вы бледны. — Он аккуратно приобнял меня и уложил на кровать. — Вы уж простите меня, что я вот так сразу всю информацию вывалил. Но Вы должны были всё это узнать. Теперь хотя бы подругу от себя отстраните, а то ведь ещё что-нибудь выкинет, чтобы навредить Вам.

— Уже навредила, — кое-как ответила я, так как находилась как будто в тумане, с трудом всё видела и слышала. — Подсыпала препарат для аборта, поэтому я здесь. Хорошо, что Ваш сын вовремя мне помощь оказал, а то я, возможно, потеряла бы ребёнка.

— Это точно она сделала? Вы уверены?

— После её визита мне плохо стало. Сначала думала, что от нервов, а потом… Она мне сок гранатовый принесла… а ведь я ей самой первой о беременности сообщила… — начала я сбивчиво рассказывать и не смогла продолжить, так как начали душить слёзы, а в груди в области сердца возникла тупая боль.

В палату вбежали моя мама и врач с медсестрой.

— Тихо-тихо, что это с нами такое? Кто нас обидел? — начала разговаривать со мной Лидия Георгиевна, как с маленькой девочкой. — Выйдите пока, — более строго адресовала моим посетителям.

Мама с адвокатом ушли, а со мной продолжили возиться медработники: померили давление, поставили капельницу и сунули таблетку под язык. Оказывается, у меня опять от стресса резко упало давление. В капельницу мне добавили успокоительное, и я постепенно начала погружаться в сон.

Сквозь затуманенное сознание слышала голоса матери и отца Саши из коридора. Странно, они разговаривали достаточно тихо, а до моих ушей доносилась каждая их фраза, наверное, дверь была плохо прикрыта.

— Спасибо, Вы спасли брак моей дочери.

— Надеюсь, что так, хотя я в этом уже не уверен.

— Почему?

— Мой сын увлечён Анжеликой Павловной, боюсь, что это серьёзно.

— Так тот доктор Ваш сын? То-то я смотрю Вы мне его напоминаете. Поговорите с ним!

— Говорил, бесполезно.

— Но Вы же отец!

— Вы мать, это что-то меняет? Наши дети давно взрослые, пусть сами свои жизни строят.

— Ну не знаю, лично я отступать не намерена. Костьми лягу, а брак дочери сохраню.

— Что ж, могу пожелать Вам только удачи. Всего доброго, — сказал адвокат и скорей всего ушёл.

— Лика, ты как? — услышала я уже голос матери рядом с собой.

— Но-орма-а-льно-о-о, — промямлила я и попыталась поднять отяжелевшие веки, чтобы посмотреть на родительницу.

— Спи-спи, — проговорила она, по-матерински поглаживая меня по голове. — Я завтра к тебе приду, а ты пока отдыхай и ни о чём не думай.