Меж двух огней

Глава 8

Первую ночь я спала спокойно, не просыпаясь. Вот только утренняя тошнота снова настигла после завтрака, правда не такая сильная, как вчера. Приняв таблетки, я улеглась и приготовилась к капельнице. Первее медсестры опять пришёл Александр Николаевич, осведомился о моём состоянии и сообщил, что после капельницы я должна буду пойти на осмотр.

— Эм-м-м, это обязательно? — неуверенно поинтересовалась я.

— Я должен посмотреть закрылась ли шейка, — спокойно ответил доктор.

Я очень хотела высказать возражение по этому поводу, но так и не решилась. Вместо этого раскраснелась, как варёный рак: хорошо ощутила резкий прилив крови к лицу. Как я могу объяснить молодому доктору, что из мужчин никто, кроме мужа, не видел моего самого сокровенного? Надо бы настроиться и вести себя как взрослая женщина, а не как взбалмошная девчонка, но почему-то не могу, испытываю стыд и всё тут.

Похоже доктор сам всё понял.

— Если так сильно меня стесняетесь, могу попросить коллегу-женщину, — проговорил он и, усмехнувшись, добавил: — Учтите, когда будете рожать, Вам будет не до этого, мужчина принимает или женщина.

— Ну там-то понятно! — ответила я, смущённо улыбнувшись, и посчитала нужным поблагодарить доктора. Наверняка не каждый врач идёт на такие уступки пациенткам.

— Да не за что, — ответил он, устало вздохнул и задумчиво произнёс: — Наверное, неправильно я профессию выбрал.

Вот тут я посмела возразить:

— Ну почему же! Вы очень хороший доктор.

— Может быть. Только не все меня воспринимают, как доктора.

«Это потому что Вы — красивый мужчина», — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. А то нехорошо получится — делаю комплименты своему лечащему врачу. Он и сам знает, что привлекательный, наверняка этим пользуется. А впрочем, это уже не моё дело. Как доктор он меня устраивает, ещё и с адвокатом помог.

— Главное, что Вы — хороший человек, это точно все понимают. — выкрутилась я.

На что Александр Николаевич как-то грустно улыбнулся и молча ушёл.

Осмотр я вынесла нормально. Как и обещал мой доктор, меня смотрела женщина-врач, лет пятидесяти на вид. И почему-то она посчитала нужным меня упрекнуть:

— Зря от осмотра Александра Николаевича отказалась. Он очень бережно смотрит, как к хрустальным вазам к женщинам относится. Удивительно, как такого парня ещё ни одна не захомутала.

— Он с Анькой нашей встречается, — вдруг проговорила медсестра, что находилась рядом.

— С Анной? — удивилась врач и повернула к медсестре лицо. — А почему я ничего не знаю?

— Так они не афишируют. Не знаю, почему тихорятся.

Почему мне стало неприятно слышать такие подробности о своём докторе. Нет, я понимаю, что такой мужчина не должен быть один и, вообще, его личная жизнь не должна меня интересовать, но почему-то стало не по себе. В палату я вернулась в паршивом настроении. Чтобы немного отвлечься, взяла свой телефон и увидела несколько сообщений от Игоря. Я вынула его номер из чёрного списка, как он просил, два дня он меня не беспокоил, а сейчас его как прорвало:

«Почему ничего не пишешь? Если что нужно, пиши, сразу же привезу.»

«Как твои дела? Как наш малыш?»

«Любимая, пожалуйста, не игнорь меня, ответь хоть что-нибудь!»

«Лика! Да ответь ты, твою мать! Хоть пошли меня хотя бы, только не молчи!»

«Прости, вспылил. Мне плохо… Боюсь тебя потерять. Я не могу тебя потерять!»

«Лика, прошу тебя…»

Убрав телефон, я схватилась за голову. Что с ним происходит? Что со мной происходит? Сердце начало ныть, вспомнив боль, что причинил мне муж. Обида никуда не делась, она осталась. Но и он тоже мучается, это чувствуется. Смогу ли я его простить? Нет, не смогу. Телефон спиликал новым сообщением, опять от него:

«Лика!!!»

Морально настроившись, я набрала его номер. Игорь ответил сразу же, голос его был пронизан тревогой и болью:

— Лика, привет. Как дела? Почему не отвечала?

— Я на осмотре была, вот и не отвечала. Всё хорошо, не нужно так волноваться за меня, Игорь.

— Как я могу не волноваться? Мы столько ждали этого ребёнка.

Немного помолчав, чтобы побороть в себе резко возникшую вспышку гнева, у меня аж в глазах на секунду потемнело, когда вспоминала его с ребёнком на руках, я, как можно спокойнее произнесла:

— Ты уже стал папой, так что можешь не переживать.

В ответ послышалось пыхтение. Он злится, ему больно. Мне тоже больно, очень больно.

— Лик, давай договоримся больше не говорить на эту тему. Нам надо беспокоиться о нашем ребёнке.

— А не надо о нём беспокоиться. У него будет всё хорошо, без тебя! — выкрикнула я, всё-таки не выдержав. «Не говорить на это тему!» Как будто это так, какой-то пустяк. Как будто он не изменил мне, а на прогулку сходил. А я буду говорить! Потому что каждый раз, когда думаю о нём, вспоминаю его поступок. Как он пьяный отрывался с этой Лерой, которую до этого называл тупой дурой, а потом утром побежал ко мне мириться… Как ему совести хватило смотреть мне в глаза и в любви признаваться после такого? Как же противно…

На душе мне стало так гадко, что опять захотелось реветь. В глотке скопился горький комок, стало трудно дышать. Решив больше не сдерживаться, я дала волю эмоциям и разревелась, громко, навзрыд. В палату заглянула медсестра.

— Что случилось? — задала она вопрос, но я не смогла ответить.

Меня душили рыдания, в груди возникла тупая боль. Схватившись за область сердца, я страдальчески взглянула на медсестру. Она тут же удалилась и, буквально через минуту в палату вбежал встревоженный Александр Николаевич.

— Что с Вами? Сердце? Нина, тонометр скорее неси и кардиологам позвони, пусть придут ЭКГ снимут.

Медсестра быстро исчезла и вскоре появилась с аппаратом для измерения давления. К этому времени доктор, мягко взяв меня за плечи, уложил в кровать и прощупывал пульс. Реветь я перестала, только продолжала всхлипывать.

Александр Николаевич уселся рядом на стул и сам измерил мне давление, затем шепнул медсестре название лекарства, которое она должна принести. Девушка так же быстро выполнила наказ, и вскоре у меня во рту оказалась горькая таблетка.

— Держи под языком, — приказал доктор, перейдя со мной на ты. — Думаю, необходимости в ЭКГ нет, давление у тебя резко подскочило, отсюда и боль в сердце. Нельзя так себя доводить. Нина, — обратился опять к сотруднице, — кардиологам отмена. Девушка согласно кивнула и удалилась. — Ну давай, рассказывай, что у тебя стряслось. — Я ещё раз всхлипнула, сглотнула горькую слюну из-за таблетки и озадаченно посмотрела на доктора. Александр Николаевич по-доброму улыбнулся. — Ты пережила сильный стресс, это заметно. Нельзя его держать в себе, иначе снова дойдёт до нервного срыва, а это опасно для ребёнка, ты ведь не хочешь его потерять? — Я отрицательно мотнула головой. — Тогда рассказывай. Представь, что я твой психотерапевт.

— У Вас, наверное, другие дела есть, — кое-как промямлила я, немного онемевшим языком (дурацкая таблетка).

— Мои дела, это мои пациенты. Так что давай, я внимательно тебя слушаю.

Чтобы придать мне уверенности, доктор взял меня за руку. Его прикосновение и правда немного успокоило, или это лекарство подействовало. Таблетка до конца растворилась, я приподнялась и попросила воды, чтобы избавиться от горечи во рту. Александр Николаевич охотно подал мне стакан с водой. Вдоволь напившись, я настроилась и начала рассказывать. Выдала свои проблемы и переживания. Ему, чужому по сути человеку. И, что самое интересное, мне правда стало легче, действительно надо было кому-то выговориться. Но, так получилось, что жилеткой стал именно он — лечащий доктор, а не мама или подруга, как это обычно бывает у нормальных женщин. Я, видимо, ненормальная.

— Вы тоже считаете, что я должна его простить? — зачем-то спросила я.

Не знаю, почему мне хочется услышать его мнение по поводу моей жизни. Раз уж так получилось, что именно ему я доверилась, пусть теперь скажет, как мне быть дальше.

— Нет. С чего ты взяла? Я считаю, что ты приняла правильное решение. Люди не меняются. Пусть его измена была лишь разовой ошибкой с большими последствиями, но его ревность никуда не денется. Патологическая ревность — это неизлечимая болезнь. Так что, насчёт развода я тебя поддерживаю. Вот только вряд ли такой собственник, как твой муж, тебя спокойно отпустит.

— Знаю. Это-то меня и тревожит больше всего.

— Уехать куда-нибудь рассматривала вариант?

— Рассматривала, но сначала хочу развестись.

— После больницы жить куда пойдёшь? — поинтересовался доктор.

На секунду я потеряла дар речи. Почему это его так волнует? Ну поревела я ему в жилетку, он поддержал мое решение о разводе — на этом можно и остановиться. Так нет! Его интересует моя дальнейшая судьба!

— Родственница уехала на отдых, у неё пока поживу, — честно ответила я, раз уж у нас сложились такие доверительные отношения.

Только я до сих пор не понимала — зачем? Почему ему так интересно участвовать в судьбе пациентки?

— У меня квартира пустует уже больше месяца. Сам я к родителям переехал, маме уход нужен и, похоже, это продлится надолго. Так что смотри, когда родственница с отдыха приедет, можешь у меня пожить.

От его предложения я и вовсе обомлела. Быстро взяв себя в руки, ответила:

— Спасибо, но не нужно.

— Я ведь не просто так предлагаю, отец требует, чтобы я сдал квартиру. А я не хочу чужих людей пускать. А тебя бы с радостью впустил, и отец бы успокоился, что квартира не пустует. Соглашайся. Окажем друг другу услугу.

— Эм-м-м, боюсь, вашей девушке это не понравится, — неуверенно произнесла я, как мне казалось, довольно веский аргумент.

— Какой девушке? — спросил Александр Николаевич, нахмурившись.

Тут я вовсе растерялась.

— Ну, вашей, девушке — Ане.

Доктор легко вздохнул и рассмеялся.

— Ох уж этот женский коллектив. У медсестёр устаревшая информация. С Анной мы давно прекратили отношения, более того, у неё уже другой мужчина.

Тут мне реально стало легче. Не знаю почему, но прям от души отлегло.

— Извините, — тихо произнесла я, тоже рассмеявшись.

Александр Николаевич взял мой телефон и начал что-то в нём набирать.

— Вбиваю свой номер, — прокомментировал он свои действия. — Если некуда будет пойти или просто захочешь выговориться — звони. Считай, что обзавелась личным врачом-психологом.