В парке было столько народу, и все на лыжах, что казалось, снег будет раздавлен, втоптан в землю… Но ничего подобного не случилось. Потому что снега было слишком много. Никогда еще в нашем городе не было столько снега. Мороз подрисовал каждому лыжнику по румяному яблочку на щеку. И само солнце было похоже на сочную, крепкую антоновку.
Мы с Семкой, конечно, махнули на горку.
— Догоняй! — крикнул я Семке и оттолкнулся палками. Потом сунул их под мышки, чуть-чуть присел и понесся на всех парусах. Ветер пел в моих ушах.
Внизу я развернулся и замер. Следом за мной скатился Семка. Из-под его лыж вырвался целый снежный фонтан.
— У-у-х! — сказал я.
— А-а-х! — подхватил Семка.
— О-о-х! — не сдавался я.
— Ы-ы-х! — показал все зубы Семка.
— Пойдем на склон, — предложил я, когда мы нафыркались всласть.
Мы снова взобрались на горку, и первой, кого я увидел, была улыбающаяся Ира. И другие девчонки из нашего класса. Вы не забыли еще мою соседку по парте? Вокруг нее, как всегда, вились мальчишки.
— Валерка, — зашипел за моей спиной Семка, — вот он. В желтом свитере.
Девчонки болтали с мальчишками и заливались от хохота. Ближе всех к Ире стоял, опершись на палку, похититель марок.
— Точно он? — переспросил я.
— Точно! — закричал Семка и рванулся вперед. — Сейчас я ему дам.
— Спокойно. — Я остановил Семку. Несколько минут я обдумывал ситуацию. Рядом с похитителем были его друзья — здоровые ребята, явно из восьмого класса. Надо было их разъединить. С троими нам не справиться.
— Жди меня у леска, там, где склон кончается. — Я обернулся к Семке. — И без меня ничего не предпринимай.
Я знал, что по крутому склону многие боятся съезжать, даже отличные лыжники. И я решил попробовать вот что.
Я взобрался на горку, и тут меня узнали Ира и другие девчонки.
— Валерий! — обрадовалась Ира. — Где ты пропадал?
— Мы с Семкой повторяем пройденное, — сказал я, приглядываясь к похитителю. Тот презрительно улыбнулся:
— Зубрилы несчастные.
Я еле удержался, чтобы не смазать его по довольной физиономии.
— Между прочим, — я ослепительно улыбнулся, — очень легко узнать настоящего зубрилу — есть простой способ.
— Какой? — спросила Ира.
— А вот видите склон? — Я помахал палкой. — Кто по нему съедет, тот и не зубрила. — Я снова очаровательно улыбался.
Друзья похитителя побледнели. И он сам, кажется, немного струсил.
— Ну, так кто первый? — спросил я.
Девчонки перестали хихикать и начали шушукаться.
— А это не опасно? — забеспокоилась Ира.
— Смотря для кого, — я с прежней улыбкой глядел на похитителя.
Он оказался смелым парнем.
— Я — первый, — сказал похититель.
Мы подъехали к накатанной лыжне. Похититель помедлил немного, а потом резко оттолкнулся и полетел вниз. Над трамплином он взвился как птица. Когда он приземлился, его закачало. Но похититель устоял. И вот он уже махал снизу палками и что-то вопил.
Друзья похитителя марок ликовали, как будто это они съехали с крутого склона.
— Молодец, — сказал я.
Он отличный лыжник, этот похититель. Даже как-то расхотелось его бить.
— Кто следующий? — вежливо спросил я.
Друзья похитителя отводили глаза от моей улыбающейся физиономии.
— Я следующий, — сказал я. Я скатился легко, плавно — такие вещи я делаю запросто.
Вскоре я был рядом с улыбающимся похитителем марок.
— Для первого раза неплохо, — похвалил я его.
— А они что, боятся? — спросил похититель о своих друзьях.
— Трусят. Пошли наверх.
Чтобы снова попасть на горку, надо было обойти лесок, где сидел в засаде Семка.
Как только Семка нас увидел, он сразу рванулся к похитителю. Тот усмехнулся и посмотрел на меня. Мое лицо было каменным.
Похититель все понял.
— Отдай марки, гад! — закричал Семка.
— Спокойно, пострадавший. — Я поднял руку. — Подсудимый уже раскаялся и добровольно возвратит нам марки.
— Нет у меня никаких марок! — закричал похититель. — Чего прицепились?!
— В такой прекрасный солнечный день не хотелось бы кого-то бить, — с пафосом сказал я. — Нет, сейчас хочется декламировать стихи. "Мороз и солнце, день чудесный…"
Тут похититель попробовал удрать. Он занес лыжу, чтобы развернуться, и тогда я толкнул его. Похититель повалился лицом в снег. Семка, успевший избавиться от лыж, вскочил ему на спину. Я подоспел на помощь.
— Отдашь марки? — кричал Семка. — Отдашь, гад?
Никогда я не видел моего друга таким разъяренным.
Похититель попытался вырваться, но ему мешали лыжи, Семка и я.
— Не отдам! — закричал он. — Нету у меня их!
— Врешь, — сказал я. Меня этот бледный вор уже бесил. Вот сволочь, украл у человека марки и не думает сознаваться.
Мы прижали похитителя к земле и стали кормить его снегом. Он увертывался, орал. Но несколько порций холодного снега быстро охладили его пыл.
— Ладно, отдам. Вечером принесу в магазин, — наконец пробормотал он.
Я помотал головой.
— Мы сейчас встанем и пойдем вместе к тебе домой.
Он медленно поплелся впереди. Мы с Семкой не отставали. Таким типам я никогда не доверяю.
Похититель жил недалеко от парка, в девятиэтажном доме с красными балконами и с такой штуковиной на крыше, похожей на птицу, которая присела отдохнуть.
— Подождите меня здесь, я сейчас вынесу, — сказал похититель.
— Не выйдет. — Я прямо посмотрел ему в глаза. — Положи свои лыжи. Сема их покараулит, он парень честный, не то что некоторые. А мы вдвоем пойдем к тебе.
Когда мы поднимались в лифте, я сказал:
— Если ты будешь валять дурака, мы скажем Семкиному дяде — он начальник милиции. Понял?
До похитителя все дошло. Он вручил Семке альбом. Мой друг схватил его и, сияя, стал разглядывать марки.
Я швырнул похитителю его лыжи (кстати, отличные, эстонские) и дал на прощанье тумака по спине.
— Еще раз попадешься, пятнадцати суток не миновать. Это я тебе обещаю, Валерка Коробухин.