Меликства Хамсы

XXIV

Несмотря на то, что мелик Межлум и мелик Абов находились в Гандзаке, Ибрагим-хан не считал, что опасность для него миновала, тем более, что они объединились с его врагом Джавад-ханом. Он видел, что среди оставшихся в Карабахе подданных мелика Межлума и мелика Абова наблюдается едва заметное оживление. Народ не мог забыть своих любимых меликов и подчиниться изменникам, назначенным и покорно подчинявшимся магометанскому хану. Мы знаем, что после удаления из Карабаха мелика Межлума и мелика Абова их подданными, с помощью Ибрагим-хана, стали править новые мелики. Эти посторонние и чуждые мелики были ненавистны народу.

Поэтому Ибрагим-хан, опасаясь, что армяне Гюлистана и Джраберда (то есть подданные мелика Межлума и мелика Абова) смогут объединиться с армянами Гандзака и составить вместе грозную силу, начал отселять их от границ Гандзака в другие места. Жителей Гюлистана он переселил в Хачен, а жителей Джраберда – в Дизак* и таким образом рассеял их силы. Именно в это время (1788) 500 семей из Гюлистана (подданные мелика Абова), не вынеся тирании Ибрагим-хана, оставили свою родину и переселились в Гандзак. Джавад-хан отвел им место для жительства в Шамхоре, состоявшим под его правлением. В это же время около тысячи семей из подданных мелика Межлума оставили Джраберд и также переселились в Гандзак. Джавадхан поселил их в Шамшадине.

Эти беженцы, хотя и переселились в другие места, оставались подданными своих меликов. Они жили в Гандзаке как временные гости и не подчинялись Джавад-хану.

Здесь уместно напомнить, что в Гандзакском ханстве, как и в Карабахе, было четыре армянских меликства**, о которых мы в нашей истории пока не говорили.

* Этим переселением объясняется то обстоятельство, что сегодня в различных местах Карабаха можно встретить множество селений с одинаковыми названиями: например, Старый Хнацах и Новый Хнацах, Старая Зейва и Новая Зейва и т. д.

** 1) Мелики Барсума (мелик Ростом и другие); 2) мелики Хачакапа (мелик Мовсес и другие); 3) мелики Восканапата (мелик Юсуп и другие); 4) мелики Геташена (сын мелика Едигара мелик Мнацакан и другие). Эти мелики также наследственно владели своими подданными, но между ними и ханом Гандзака не было того противоборства, которое существовало между меликами Карабаха и ханами Шуши. Эти мелики жили в согласии с ханами Гандзака и считались его вассалами.

Часть карабахских армян, перебравшаяся в Гандзакское ханство под покровительство своих прежних меликов, начала совершать отсюда набеги на владения Ибрагим-хана. Иногда, с согласия Джавад-хана, им оказывали помощь и мелики Гандзакского ханства. Эти набеги продолжались в течение нескольких лет. Целью их было не подчинение своей власти, а разбой и грабеж. Каждое подобное нападение заканчивалось резней, поджогами, разрушениями и захватом пленных. И поскольку армяне безжалостно убивали захваченных пленных, тюрки Карабаха даже стали носить армянскую одежду. Этими набегами руководили Дали-Махраса (вардапет Аваг), Тюли-Арзуман и шушинский ювелир Мелкум. Они полностью перекрыли ущелье реки Тартар, и ни один мусульманин не мог пройти в сторону Гандзака.

Ибрагим-хан был вынужден несколько раз обращаться к Джавад-хану, прося его посредничества в переговорах с меликом Межлумом и меликом Абовом. Он предлагал им прекратить враждебные действия, вернуться на родину и вступить в прежние права. Но мелики не верили обещаниям лживого хана и считали, что мир может наступить лишь в том случае, если крепость Шуши будет разрушена, Ибрагим-хан покинет свое логово, удалится из Карабаха и переселится в джеванширские степи, где жили его предки. Это требование было крайне тяжелым для Ибрагим-хана: лишиться крепости Шуши означало для него потерять все. Нужно сказать, что и Джавад-хан считал, что крепость Шуши должна быть опустошена и разрушена. Для него было невыносимо соседство новоявленного ханства, укрепившегося в неприступных высях Шуши. Он не переставал повторять: «Будь проклят мелик Шахназар, вдохнувший жизнь в холодную змею и согревший ее на своей груди. Не было бы крепости Шуши, не было бы и джеванширского ханства…».

И действительно, крепость эту воздвиг мелик Шахназар и передал ее Панах-хану. И тот на груди Карабаха начал создавать коварное, вероломное мусульманское ханство.

Панах-хан был еще сравнительно сносным человеком: он в какой-то степени сохранял бесхитростность своего племени, был свободен от мусульманского фанатизма и обращался с армянскими меликами не как властелин, а как союзник. Но Ибрагим-хан не был похож на своего отца. Получив воспитание в Персии, он с детства впитал весь фанатизм мусульманской религии. Он не только преследовал христиан, но и принуждал многих принять мусульманство. Во времена правления меликов в Карабахе не было ни одного мусульманина. И если сегодня мы встречаем в Карабахе целые деревни, населенные армянами-мусульманами, если мы встречаем в армянских селах тюркские семьи, которые признаются, что их предки были армянами, – то все это результаты деятельности Ибрагим-хана.

Подобное поведение хана жестоко оскорбляло религиозное чувство армянских меликов. Они не видели иных путей пресечения отступничества, как убивать при случае отступников от Христовой веры. Дали-Махраса (вардапет Аваг) поступал иначе. Он поклялся, что убьет столько тюрок, сколько армян Ибрагим-хан обратит в магометанство. А Тюли-Арзуман выступал в роли миссионера. Он, конечно, с помощью меча, а не проповеди принуждал попавших в его руки мусульман признать истинность христианской религии и ложность мусульманской. О религиозном рвении этого человека свидетельствует случай, сохранившийся в памяти карабахских армян. Однажды Арзуман повстречал моллу, направлявшегося в крепость Шуши. Он схватил моллу и, приставив меч к его груди, сказал: «Если признаешь, что Христос – Бог, я не убью тебя». Молла признает. Арзуман заставляет его трижды повторить это признание и отпускает моллу. Об этом случае сообщают Ибрагим-хану. Хан, призвав моллу, в гневе спрашивает: «Неужели ты признал, что Христос – Бог?». «Да, признал, – отвечает молла. – Если бы Вы, великий хан, попали в руки Арзумана, то не только признали бы, что Христос – Бог, но и что сам Арзуман – бог богов…»