Мелодия первая

Глава 6

Королевский фрегат «Паллада» гордо рассекал воды Белого океана, упорно двигаясь по курсу к намеченной цели. Этот корабль очень сильно отличался от «Морской звезды», на которой нам довелось плыть во Фрилу. Если то судно было грузопассажирским, то этот корабль в первую очередь был военным.

Практически весь флот Мерридии состоял из подобных моделей. Их конструкция предусматривала возможность свободно плавать по мелководью, отсюда широкая, почти прямоугольная форма шпангоутов, практически плоское днище, довольно большая относительная ширина и малая осадка. Способность эта становилась жизненно важной в водах вблизи Танаса, а так же при путешествиях в северных частях Независимых островов, где океан был недостаточно глубок. Если учесть, что как раз в этих местах расположился остров Черных скал, то монарх выделил нам наиболее подходящий морской транспорт. Но не меньшее внимание кораблестроителями уделялось и умению этого фрегата лавировать в зависимости от направления ветра. Чтобы достичь этого, судно оснащалось семью мачтами и развитым парусным сооружением.

Настоящая громадина длиной в сто шестнадцать шагов, способная развивать приличную скорость, легко управляемая и качественно вооруженная. Идеальный корабль, которого заслуженно побаивались даже военные суда Независимых островов. Если бы мы попали тогда в шторм именно на этом корабле, то выживать было бы гораздо проще.

Я откинула с лица прядь волос, выбившихся из косы из-за сильно дующего навстречу ветра, и спрятала свои дарханы в ножны. После легко поклонилась раскрасневшемуся и запыхавшемуся Филиппу, стоящему напротив.

— С каждым разом ты поражаешь меня все больше и больше! — я устало облокотилась о бортик. — Еще немного и ты вполне сможешь претендовать на сан хана.

Принц лишь досадливо поморщился, не особо веря моим словам и считая, что таким способом я решила над ним поиздеваться. А зря, я говорила от чистого сердца.

— Шейн, у тебя рана на пол руки еще не зажила, а ты все равно выбила у меня клинки!

— Зато ты заставил меня изрядно побегать для этого. — Я поправила сползающую на руке повязку.

Эх, говорила Кем, что стоит воздержаться пока от тренировок, но как тут устоять, когда Фил так призывно скачет по палубе с мечами. Не нужно было напрягать руку — на белых бинтах опять выступила кровь, хотя прошло уже три дня, и порез успел затянуться коркой.

— Ну что это такое? — принц подошел ближе и помог перевязать руку. — Ты сходи к Кем, она тебе еще мазь положит.

— А сначала убьет за нарушение врачебных предписаний! — я не удержалась от смеха.

— А кто виноват?

— Конечно ты, зачем дразнил? — я показала обалдевшему наследнику язык. — Для меня бой на дарханах, как конфета для малыша!

На мою реплику Филипп лишь многозначно вздохнул.

Мы находились в открытом океане уже двое суток, и каждое утро я присутствовала на тренировках парня, подсказывая новые движения и рассказывая о хитрых приемах. Сегодня просто не выдержала и захотела размяться сама. Как уже говорилось, ни к чему хорошему мое сумасбродство не привело, рука горела огнем, края раны чуть разошлись. Наверное, придется все же накладывать швы, от которых я с трудом открестилась в прошлый раз. Некромант не зря ухмылялся, порез от ритуального клинка Смерти действительно заживал очень долго и приносил массу неприятных ощущений.

— Убил бы этого Алестера! — вызверился принц. — Неужели у него не было никого другого? Слуг во дворце уйма! Нет, именно тебя выбрал.

— Не злись, Боги с ним, с этим некромантом, главное тебя отыскали.

— Я сожалею, что так вышло, — Филипп нежно погладил полоску кожи на моей руке, свободную от бинтов.

Я осторожно высвободилась и на всякий случай отошла на несколько шагов в сторону.

— Здесь нет твоей вины, и давай больше не будем поднимать эту тему. Гораздо важней, что мы так и не нашли твоих похитителей, они словно растворились. Пусть правители Фрилы и обещали, что разберутся, веры у меня к ним нет никакой. У них и других дел по горло, тебя же нашли, чего суетиться…

— Наших людей высылать нет смысла, все следы давно успели исчезнуть, так что, либо этого мага найдут фрилийцы, либо вообще не найдут.

— Я склоняюсь ко второму варианту, — недовольно закончила я. Такое развитие событий мне не нравилось. Единственного наследника Мерридии так просто похищают прямо в разгар праздника, а улик никаких!

Но здесь я бессильна, главное — Фил в целости и сохранности возвращается к отцу.

К сегодняшнему вечеру, по словам нашего капитана, мы должны были достичь острова Черных скал, а там где-то шесть-семь часов, чтобы пройти по его побережью, два дня обратно до Фрилы и два дня до Рудии. Погода сейчас благоволила нам, ветер был достаточно сильным, а уж его направление благополучно корректировала Кемерон. Итого дней через пять будем дома, заеду к бабушке, как обещала, отдохну и лишь затем направлюсь в Корладу.

Я попрощалась с принцем и двинулась к своей каюте, чтобы привести себя в порядок и принять ванну. Под главной палубой «Паллады» были расположены всего три каюты для пассажиров (в которых нас и разместили), каюта капитана и кают-компания с камбузом.

Я как раз проходила по левому борту, когда в носу стало просто невыносимо щекотно. Я не сдержалась и оглушительно чихнула, так, что аж слезы на глаза навернулись.

— Вот, Дейбс нас всех храни, — недовольно пробурчали за спиной. — Мало того, что баба на борту, так еще и чихает!

Я спотыкнулась от неожиданности, развернувшись и уставившись на молодого пацаненка, драящего доски пола. Здешний юнга, по-моему. Понимаю, женщина на корабле не к добру, старая и глупая легенда моряков, но чтобы вот так придираться! Это перебор!

— Может мне и не дышать, — огрызнулась я. Знаю, он еще ребенок, но безнаказанно оскорблять себя я не позволю никому.

— Шли бы вы…

Я обомлела.

— Другим бортом, — продолжил он. — Тогда и чихайте на здоровье. А на левом борту — примета плохая! Беда может приключиться, — шмыгнув носом, доверчиво сообщим он мне.

Я все еще переваривала полученную информацию, а он быстро собрал все свои тряпки и умотал в неизвестном направлении.

Вот тебе и пожалуйста.

Я помотала головой и побрела дальше, теперь стараясь перебороть щекотку и больше не чихать.

А то мало ли что…

Я жила вместе с Кемерон, и в этот раз не было никакой необходимости соблюдать глупые легенды. Но сейчас магички в комнате не было, в голове запоздало всплыла мысль, что она вроде собиралась что-то обсудить с Гареном. С другой стороны, можно воспользоваться случаем и побыть в относительном одиночестве. Такое удавалось не слишком часто.

После обильных водных процедур я, обернутая полотенцем, улеглась на кровать, чтобы почитать захваченные в дорогу книги. Первыми на глаза попались «Сказания и легенды Тироги», я вообще была неравнодушна к культуре и обычаям этой страны, а эти своеобразные сказки мне приглянулись особенно. Читается легко, можно отвлечься и приятно провести время. Как раз то, что мне и нужно…

Комната, посреди которой я стояла, поражала своим великолепием. Спальня, выдержанная в серебристо-черных тонах, тяжелые портьеры, занавешивающие окна, мягкие ковры под ногами, серебряные подсвечники, ткани с вышивкой на стенах. Посреди этого необычного места — огромная круглая кровать с черными шелковыми простынями. Здесь было странно, с одной стороны как-то необычно, но с другой — на удивление тихо и уютно. Нелегко понять владельца столь своеобразного жилища, хотя на вкус и цвет…

Мне на плечи легли горячие мужские ладони. Я вздрогнула, пытаясь обернуться, но мне этого сделать не позволили. Чуть усилили хватку, заставляя остаться на месте. Скрепленные на затылке волосы рассыпались, приятно щекоча спину, а заколка небрежно отлетела в сторону. Я лишь сейчас обратила внимание на то, что стою практически раздетая, в одном только банном полотенце, прихваченном на груди. Интересно, с чего это вдруг я разгуливаю по незнакомым апартаментам в таком вот недвусмысленном виде?!

Жаркий и дразнящий поцелуй в шею заставил мгновенно позабыть обо всем, разливая по телу какое-то пьянящее чувство. Руки мужчины нежно скользнули по плечам, легко обвели грудь и плавно спустились к животу. Еще мгновение, и мое полотенце полетело на пол.

Вот тут я и пришла в себя. Понимая, что уже вообще ничего не понимаю.

Резко развернулась, подхватывая с пола полотенце, но ошарашено уставилась в пустоту. Никого. Невольно сглотнула застрявший в горле ком. Нейт побери, но происходящее мне нравиться совсем перестало. Осмотревшись по сторонам, пришла к выводу, что в этой спальне никого кроме меня нет. Все, пора лечиться…

Потуже закрепила на себе единственную деталь туалета, даже привычного бинта на руке не было, чуть кровоточащая рана была открыта всем на обозрение. Я решила разбираться. Где я, что я здесь делаю, и где вообще я должна сейчас быть?

Разум отвечать на поставленные вопросы отказался, сплошной туман в голове, память словно стерта ластиком. Я подскочила к окну и распахнула шторы. На улице стояла глубокая ночь. На черном небосводе ярко светил убывающий месяц, горели тысячи ярких звезд. Кругом темнота, чуть расплывчато вдали виднеются контуры горных вершин и подбирающийся прямо к замку лес.

К замку?

Вроде да, освещения недостаточно, но первое впечатление именно такое. Высокое каменное строение, башни, забор с подвесным мостом.

Итак, выводы. Я не в Корладе — там нет звезд. Я не в Рудии — там нет гор. И вообще не похоже на Мерридию… Но я и не в Тироге — там нет леса и опять таки нет гор. Проклятье, почему никак не могу вспомнить, где же я сейчас должна быть? Упорно крутится в голове слово «океан», но здесь я его тоже не наблюдаю.

Легкое касание, закрывающее мои глаза. Что опять?!

— Шейн…

Голос, как дуновение ветра. Низкий мужской баритон с легкой хрипотцой. Где-то я его уже слышала. Вот только где?

Меня берут за руку и вдруг… шершавым языком проводят прямо по длинной царапине, невольно заставляя дрожать. Совсем как животные, зализывающие раны. Не слишком приятная процедура…

Еще один страстный поцелуй, и совсем уже переставшие быть целомудренными объятия. Я, конечно, экстрималка, но ведь не настолько! Хотя боги свидетели, поцелуи безумно приятны…

Я расслабленно откинула голову назад, но увидеть мужчину, увы, так и не смогла. Многострадальное полотенце за считанные мгновения опять оказалось на полу.

Да что же это такое со мной творится…

— Я не думал, что ты можешь быть такой…

Меня волной пробил озноб — от кончиков волос и до самых пяток, потому что я, наконец, сообразила, где слышала этот голос раньше. И до этого нежных порывов у меня он явно не вызывал.

Я моментально развернулась, правда так и не сумев выскользнуть из объятий, и столкнулась взглядом с горящими агатово-черными глазами. В которых сейчас практически не было холода, лишь серебряные искры дикого желания. Смоляные волосы в беспорядке разметались по плечам, кожаный колет распахнут, ворот рубашки призывно расстегнут.

Ай, чур меня чур!

Я шарахнулась в сторону от некроманта, как от целой стаи вурдалаков, с которыми однажды повстречалась на заброшенном кладбище Лейи. Тогда в поисках утерянной могилы своего отца я рискнула сунуться на погост в полном одиночестве, в конце концов вынужденная удирать от разгулявшейся нечисти и перепуганная до икоты. Спасли серебряные звезды.

Сейчас же меня от колдуна серебряные звезды точно не спасут. Щеки залил горячий румянец, как только я осознала, что стою перед этим гадом в чем мать родила. Тут же кинулась к полотенцу, но его стальная хватка на руке не позволила даже сдвинуться с места.

Резкий рывок и он больно впивается в мои губы поцелуем.

Вырываюсь, кричу, отчаянно сопротивляюсь, но понимаю, что все это бессмысленно. Чем сильней пытаюсь вырваться, тем больше увязаю в паутине его объятий. И главное — не только физически. Предательски подкашиваются ноги и закрываются глаза. Сама не понимаю, когда перехожу грань и начинаю отвечать на его жестокие поцелуи. Осознаю, что уже не в состоянии оторваться…

Я сама себя предала.

— Шейн! Шейн!

Где-то в сознании пульсирует зов.

— Шейнара, Нейт тебя побери!

Резкий глоток свежего воздуха, вырывающий меня в реальный мир.

Я распахиваю глаза и ошеломленно смотрю на склонившуюся ко мне Кемерон.

— Шейн, ты так металась во сне, — пролепетала магичка. — Я решила, что тебе кошмар снится, подумала, что лучше разбудить…

Я, все еще не веря своим глазам, поднялась с постели и опустила голову на руки. Дыхание никак не приходило в норму, пульс учащенно бился, щеки горели. За мной вообще не водится такой привычки, но я, видимо, и сама не заметила, как во время чтения заснула, укрывшись краешком одеяла.

Да уж, кошмар… Знала, что у меня богатая фантазия, но чтобы настолько богатая! Сны в последнее время как на подбор — бред сумасшедшего!

— И мы еще с тобой посоветоваться хотели, — добавила колдунья. — Мы уже у острова, но на ночь глядя начинать осмотр нет никакого смысла. Гарен предлагает переждать, бросив якорь, а утром двинуться в путь.

— Остров, — переспросила я. — Так уже вечер?

— Да, — Кем пожала плечами. — А что?

Вот это я спала… Тренироваться с Филом закончила где-то к полудню, получается часов шесть или семь была в отключке.

— Ничего. А Гар прав, дальше двинуться лучше утром, — я уже переодевалась, попутно продолжая беседу с Кем. — Толку то, в темноте действительно ничего путного не увидим.

— Значит, решено, — она присела в кресло. — Ты не забыла, капитан нас ждет на ужин сегодня. Осталось где-то полчаса.

— Э… не забыла.

Надетую только что рубашку пришлось поспешно стягивать и менять на более нарядную. Впрочем, обтягивающие дорожные кожаные брюки тоже уступили место более свободным.

— Давай перевязку сделаю, — вспомнила волшебница. — А то Филипп уже рассказал, как ты скакала по палубе с дарханами, и чем все это закончилось. По просьбам коллектива тебя следовало бы отругать.

Тут она не выдержала и засмеялась.

— Но Шейн, это же твоя рука! Ну как мы можем заставить тебя быть осторожней!

Я послушно протянула ей свою конечность. То ли отдых помог, то ли просто рана успокоилась, но боли практически не было.

Кемерон размотала последние слои бинтов и в священном ужасе уставилась на меня.

— Как это?

Ответить на казалось бы легкий вопрос я не сумела, потому что и сама ошалелым взглядом смотрела на свою рану. Вернее на то место, где она должна была по идее быть. Сейчас там был только тонкий красный рубец, словно с момента ритуала прошло минимум три месяца. Еще некоторое время и даже шрама не останется.

Обалдеть!

Вдох. Выдох.

Не может быть. У меня только одно объяснение случившемуся. Странный «поцелуй» некроманта во сне, потому что собственными силами сотворить подобное я никогда бы не смогла. Но тогда…

Это всего лишь сон. Сон и не более того. Я не могла связно вымолвить ни слова, да и Кем была в глубоком шоке.

— Не чувствую никакой магии, — призналась она. — Сам собой зажил. Невероятно, если учесть то, как он выглядел еще вчера вечером.

— Кемерон, давай договоримся, — решилась я. — Для всех остальных меня вылечила ты. Пока я не найду другого объяснения, хотя бы для самой себя.

— Нет проблем, — ее голос был крайне задумчивым. — Только это действительно очень странно. Раны от ритуальных клинков темной магии так не заживают.

Я промолчала. Об этом я уже слышала.

Сон, глупый, реалистичный сон, твердила я про себя. Но всем разумным доводам назло губы все еще горели диким огнем, будто меня и в настоящей жизни кто-то целовал…

Каюта капитана, в которой специально для нас был накрыт стол, ничем особым из других пассажирских кают корабля не выделялась. Практически одного размера с комнатой, выделенной нам с Кемерон, уютная, свободная, чистая и очень светлая. До этого мне здесь бывать еще не доводилось, если я и общалась с капитаном, то только на главной палубе.

Мужчина галантно поцеловал наши с магичкой руки и провел к креслам, помогая присесть. Все приглашенные были уже в полном сборе и ждали только нашего прихода. Сам капитан, его первый помощник — Онел, Филипп, Гарен и Рене тоже заняли свои места.

Красиво сервированные блюда, серебряные приборы, хрустальные бокалы, как в лучших домах Корлады. Подготовка ужина произвела самое благоприятное впечатление, да и обстановка была вполне свободной и дружественной. Я мысленно отметила, что военная форма вообще придает некой величественности, уверенности и важности, а уж если она при этом еще и безумно своему владельцу идет, тогда взгляд от мужчины отвести просто невозможно. Китель кипенно-белого цвета идеально подходил Раулю Фортьезу — капитану королевского фрегата «Паллада», подчеркивая все мыслимые и немыслимые достоинства хозяина. Напротив меня сидел уже немолодой мужчина, сквозь темно-каштановые волосы которого проглядывали тонкие нити седины, аккуратно подстриженная борода и вовсе вся была серебристо-пепельная. Внимательные темно-серые глаза на мужественном и довольно приятном лице. Рауль казался самодостаточным и состоявшимся человеком. Невольно вспомнился капитан «Морской звезды», вечно чуть всклокоченный, шумный и по жизни находящийся в легком подпитии.

— Лерри, вы сегодня потрясающе выглядите! — изящный комплимент. За последние дни я уже стала привыкать к такой любезности и учтивости.

— Благодарю.

— Что вы, не стоит. Трудно не сказать о том, что и так бросается в глаза.

И Гарен, и Филипп недовольно уставились в свои тарелки. Так, я не поняла! Это что, теперь меня будут повсюду ожидать приступы беспочвенной ревности, к тому же сразу со стороны двух мужчин!

— Завтра с утра опять двинемся в путь, — Рауль перевел тему, наблюдая за моим не слишком вдохновленным выражением лица. — Но ближе чем на девятьсот шагов я подплыть не смогу, «Паллада» сядет на мель. Придется вам осматривать остров с такого расстояния.

— Ничего страшного, — успокоила капитана Кемерон. — Никаких предписаний по этому поводу от короля не поступало. Главное, просто осмотреть со стороны.

Мне, правда, это требование монарха было вовсе непонятно. Смысл терять столько дней в пути, если ничего путного и ценного мы с такого расстояния все равно не увидим. А детальный осмотр острова займет множество времени, потребует тщательной подготовки и вообще отдельной экспедиции. Так что наше здесь присутствие меня, по крайней мере, немого смущало и где-то в глубине души неприятно настораживало. Но у меня есть заключенный контракт, договор есть договор и причины того или иного желания заказчика волновать исполнителя не должны. Сказано так, значит нужно исполнять. Обогнуть остров по периметру? Ради всех Богов — любой каприз за ваши деньги…

— Шейн? Ты меня вообще слушаешь? — обиженное замечание Фила.

Надо же, так глубоко задумалась, что и внимания не обратила на обращающегося ко мне наследника.

— Немного отвлеклась, — честно призналась я. — Повтори, пожалуйста.

— Я сказал, что хотел бы сплавать на берег. Как раз на завтрашнее утро придется отлив, и песчаные берег выйдет из воды, — голос Его Высочества источал сладкий яд. Мое игнорирование его совсем не скромной персоны явно не понравилось принцу. Голубая кровь, все они такие.

Я наконец сообразила, о чем он сейчас сказал.

— Но король ничего об этом не говорил! — в один голос воскликнули я, капитан и Кемерон.

— Но и прямого запрета не поступало! — отрезал довольный Фил, продолжая есть, как ни в чем не бывало.

Я пораженно смотрела на него. Отказать ему мы не в силах — он принц, и он в какой-то мере прав.

— Я сегодня же свяжусь с Его Величеством и обсужу этот вопрос, — решила волшебница. — Если возражений не последует, тогда мы сможем сплавать.

— Так и знал, — парень подпер подбородок рукой. — Ни шага без разрешения.

— Фил, — я ехидно сощурилась. — Ты же принц, пора бы уже привыкнуть к этому.

Он прожег меня взглядом, но отвечать что-либо наотрез оказался. С другой стороны, даже если он отправится на берег, я могу остаться на корабле. Но вот как можно бросить такого сумасбродного мальчишку, который мгновенно влипнет в неприятности и найдет на свою голову приключения?! А потом оправдывайся перед монархом, почему не уследили и не сберегли. Так что если плыть на остров, придется увязываться следом за ним. Тащиться в такую даль на шлюпках не было ни малейшего желания, остается лишь надежда на то, что король разумно откажет сыну в просьбе посещения Черных скал.

Кроме этого легкого взаимонепонимания в остальном ужин прошел мило и спокойно. Поговорили о разных вещах, о погоде и другой светской дребедени. Ближе к одиннадцати часам довольные и сытые разошлись по каютам. Кемерон собиралась телепатически поговорить с королем, Гарен и Рене играли в своей каюте в шахматы. Филипп еще некоторое время намекал на желание «продолжить банкет» со мной наедине, но быстро отстал при виде моего в крайность озверевшего лица. Громко хлопнув перед его носом дверью, я гордо подняла голову и прошлась по спальне. Будет знать, как издеваться в следующий раз!

Несмотря на продолжительный обеденный сон спать все равно хотелось, поэтому, недолго думая, я переоделась и нырнула в постель.

И пусть весь мир подождет.

Пламя свечи отчаянно трепетало при каждом новом дуновении ветра, идущего из раскрытого окна. Солнце давно спряталось за горизонтом, по многолетней традиции погрузив весь город в непроглядную темноту. Женщина могла бы без усилий зажечь яркий пульсар, чтобы осветить свой кабинет, но желания делать это отчего-то не возникало. Глаза уже привыкли к полумраку, легко различая еле видимые линии, силуэты и тени.

В общем, она с легким сердцем могла бы пойти в спальню и отдохнуть. Запланированные на день дела были сделаны, проблемы улажены, все встречи проведены. Младшие дочери благополучно прилетели из Ира на летние каникулы и теперь сладко спали в своих комнатах. Все было бы благополучно, если бы не терзало сердце какое-то странное предчувствие беды.

Интуиция ни разу за всю жизнь не обманула Лизавету де Риладу, не единожды выручала в самых запутанных ситуациях, спасала жизнь. И сейчас от этого на душе становилось лишь тревожней. Отчетливо росло ощущение, что что-то обязательно случится. И это «что-то» ассоциировалось со старшей дочерью, бездумно уехавшей на Независимые острова даже против воли матери. Девчонка, сколько же от тебя проблем…

Колдунья устало потерла виски, стараясь привести в порядок мысли и найти ответы на целый ряд мучавших ее в этот момент вопросов. Она предприняла все возможное, чтобы проконтролировать своего ребенка во Фриле, задействовала все связи и знала о каждом ее шаге, но все равно этого было недостаточно. Не допустить Алестера Каттлара к своей девочке она не смогла. Здесь ее власть была бессильна. Но все обошлось, некромант встретился с девушкой, и не случилось ничего страшного. И как только магичка вздохнула спокойно, когда Шейн отплыла из порта столицы островов, так сразу в сердце появилась эта гнетущая заноза, не имеющая объяснения. Еще в Рудии по приказу ее Высокомагичества на фрегат «Паллада» тайно был установлен магический маяк, с помощью которого она всегда могла бы проследить за всеми перемещениями судна. Если что-то случится — ее люди, отвечающие за слежку, узнают об этом первыми. Казалось бы, все под контролем…

Она все же зажгла огонек, поднявшийся к самому потолку и подаривший кабинету немного света, выдвинула верхний ящик стола и вытащила небольшой портрет в золотой рамке. Оттуда на нее смотрела молодая девушка. Длинные угольно-черные волосы спускались до середины спины, глубокие темно-синие глаза с серебряными озорными искорками, открытый взгляд, задорная улыбка. Художнику невероятно точно удалось передать сам дух этой несносной девчонки. Ее старшей дочери. Ее Шейн. Если бы не ее полная неспособность к магии стихий, из девочки вышла бы истинная преемница традиций рода, умная, проницательная, целеустремленная и находчивая. Жаль, некоторые вещи не в нашей власти.

И странная смесь спящей темной и светлой магии, текущей в крови дочери, была целиком и полностью наследством от ее отца. И от его родственников. Назад ничего не вернешь, как бы ни хотелось ей что-то исправить…

— Госпожа!

Быстрый стук в дверь. Даже не дожидаясь разрешения, на пороге появилась ее младшая ученица — Луана. Странно, обычно она очень дисциплинированна, если девушка врывается в кабинет к наставнице так неожиданно и резко, значит дело действительно неотложное. А ведь ей пару дней назад было поручено отслеживать перемещения «Паллады», на борту которой путешествовала Шейнара.

— Что случилось?

— Госпожа, я потеряла корабль. Он исчез в мгновение ока, словно сквозь землю провалился! — глаза ученицы были напуганы.

Скорее сквозь воду, а не землю, машинально заметила волшебница.

— Когда это произошло?

— Минут пять назад, сначала я решила, что это помехи, но он так и не появился.

— Где они были? — Лизавета встала со своего кресла и подошла к огромной карте Второго северного материка и территорий Белого океана, занимающей практически всю левую стену.

— Около острова «Черных скал», почти доплыли…

— Проклятье… Ладно.

Колдунья тщетно старалась телепатически связаться с Кемерон, которая была на вполне пригодном уровне силы, чтобы общаться на таких расстояниях. Но волшебница упорно не отвечала. Гарен молчал, никак не реагируя на зов.

Звать Шейнару бесполезно, если и услышит, то ответить не сможет.

Чувствовала ведь.

— Не спускай глаз с маяка, как только что-то изменится — доложишь мне, — Лизавета в отчаянье ходила по кабинету, зная, что ничего предпринять не сможет. — Иди уже, Луана! Иди!

Девчонка вихрем умчалась, благодаря всех богов, что не получила нагоняй от наставницы.

Лизавета перебирала в голове все, что могло произойти с «Палладой». Воды океана в тех местах не слишком глубоки, и от этого практически не опасны. Чудовищ и глубинных тварей там не водится, если только шторм? Но ничего подобного там не происходило, иначе маяк проинформировал бы ее об изменении погодных условий. Сирены? Они уже два века не покушаются на корабли Мерридии, слишком запоминающейся стала последняя месть магов Корлады после гибели крупного пассажирского судна. Водяные смерчи? Маловероятно, в тех широтах обычно не встречаются, если случайно и повредят фрегат, то точно не так, чтобы тот сразу затонул…Корабль-призрак? Так даже Гарен с шестой ступенью легко изгонит его заклинанием против духов, не говоря уже о более сильной Кем. Пираты? Умотают в неизвестном направлении со скоростью ветра, как только поймут, что на борту такие энергетически сильные колдуны. Самоубийц в наше время хватает, но разбойники морей к этим лицам обычно не относятся.

Остается еще один вариант, наиболее подходящий и наиболее невероятный. Просто кто-то или что-то заблокировало магию в том месте, где проплывает корабль, вот маяк и отключился. Это больше похоже на сказку, но исключать подобный вариант не следует.

Лизавета крепко задумалась.

Если в ближайшие двадцать четыре часа судно вновь не окажется в поле видимости, ей придется связываться с Алестером и просить его о помощи. Он находится гораздо ближе к острову, значит, и вариантов для действий у него гораздо больше.

Но прибегать к столь крайним мерам не хотелось. Быть обязанной некроманту не слишком приятная перспектива.

Только колдунья отчетливо понимала, что если ей нужно было бы спасти дочь, она обратилась бы без малейших колебаний даже к самому Нейту…

— Проснись…

Кто-то настойчиво теребил меня за плечо. Легко сдаваться мой полуночный гость явно не собирался, твердо решив, что либо разбудит меня окончательно, либо вырвет руку напрочь. Пришлось с дикой неохотой, подавив зевок, приоткрыть левый глаз, взирая на нарушителя моего спокойного сна. Он, впрочем, был не менее взъерошенный, чем я, и сам, по-видимому, проснулся совсем недавно.

— Гарен, чего тебе не спится?!

— Шейн, у нас серьезные неприятности…

Ответом ему послужил мой искренний полный горя и печали вздох. А когда у нас что-то было хорошо?! По-моему, каждый раз появляются все новые и новые неприятности, прямо словно боги специально над нами издеваются! У меня за всю жизнь катастроф было меньше, чем за неделю этой командировки!

— Идем, — маг настойчиво тянул меня за собой.

Пришлось завернуться в простыню прямо поверх тонкой ночной рубашки и шлепать босыми пятками. Колдун еще ответит мне за такие издевательства. Хоть бы одеться дал, так нет, времени, мол, нет на такую ерунду…

Мы поднялись на главную палубу, где неподвижной статуей замерла Кемерон, напряженно вглядываясь куда-то вдаль. Здесь уже практически в полном составе присутствовала и вся команда «Паллады». Я тоже перевела взгляд в сторону и, по-моему, застыла не хуже, чем обалдевшая магичка.

Весь океан горел миллиардами болотно-зеленых огней. Эти странные светлячки словно играли друг с другом в догонялки, пикировали к самой поверхности воды, а потом круто взмывали в небеса. Среди непроглядной темноты летней ночи это действие смотрелось воистину завораживающе.

— Что это? — на одном дыхании спросила я у стоящего рядом Гарена.

— Если б мы знали…

Мне почему-то казалось, что и сами воды океана вдруг превратились в эти потрясающие зеленые огни, танцующие странные хороводы. Никогда нигде прежде я не видела ничего подобного, да и не читала о таких явлениях.

— Мы даже не знаем, опасны они или нет, — прошептала магичка. — Но твердо могу сказать лишь одну вещь, которую прекрасно прочувствовала и я, и Гар.

Она вдруг резко повернулась ко мне и я, наконец, обратила внимание на ее глаза. Полные ужаса и страшной паники.

— Они полностью заблокировали нашу магию, — закончила она, обхватив себя руками за плечи. — Полностью, Шейн. Словно невидимым коконом отрезали.

Я нервно облизала вмиг пересохшие губы. Если эти создания опасны — впору заказывать поминки. Я то отсутствия магии не почувствовала, а вот нашим магам сейчас ох, как несладко…

— Давно они кружат? — ко мне все же вернулся дар речи, хотя его привести в чувство было гораздо проще, нежели упавшее в район пяток сердце. — И откуда появились?

— Минут семь уже, — это очнулся Филипп. — Дозорный на вышке первый заметил, разбудил Рауля. Ну а тот сразу же помчался к магам.

— И по словам того же дозорного, — заметил Гар. — Они пришли со стороны острова.

— Может, кто-то из команды знает, что это? Легенды какие-нибудь у моряков, или сказания? — последнее высказанное мной предположение.

— Держи карман шире…Они еще в большем шоке, чем мы, — услужливо «обнадежил» Рене.

Ох, и мне память ничего не подсказывает, совсем. Хотя знаний в области магии у меня предостаточно, мама хорошо позаботилась о том, чтобы даже без дара я была бы подкована в вопросах волшебства. Пусть только теоретически. Но из всего перечня колдовских понятий на ум не приходило ни единой путной мысли.

— Они пока не приближались. До рассвета осталось всего три часа. Надеемся дотерпеть, — по голосу Кем было кристально ясно, как она напугана.

Для мага лишиться своей силы тоже самое, как для истинного воина остаться без рук и без оружия. То, что привычно для волшебников с детства, их мана, их магическая энергия, то без чего и жизнь для них — не была жизнью. Теперь же они словно слепые стояли перед лицом потенциального врага. Беспомощные и испуганные.

Огоньки заметно оживились, будто вмиг заметили новое действующее лицо в их вечной непонятной игре. Медленно колыхнулось зеленоватое марево, сделав шаг в сторону корабля. Не хочу быть пессимистом, но трех часов при такой активности ночных гостей мы не протянем.

— Гар, — я положила руку магу на плечо. — Ты считаешь, что это магия или живые существа?

Он задумался, я думала, что и не услышу ответа, но мужчина наконец заговорил.

— Если бы у меня было магическое зрения, я бы сказал тебе точно. А так. Это — не магия стихий, но это и не живые существа. И я почему-то чувствую, что прямого вреда они нам не нанесут. Но мне не по себе.

Я подошла к самому краю правого борта, до рези в глазах вглядываясь в зеленые всполохи.

Играешь? Подумай, малыш… Мы зовем…

Пришлось ущипнуть себя за руку. Мне видений с некромантом по макушку хватило! Я вообще теперь недоверчиво отношусь к снам, кто знает, а если я опять просто сплю у себя в каюте? Иначе чем можно объяснить столь ненавязчивый шепот чужих голосов в голове? Словно чувство дежа вю, когда на улицах Фрилы я вдруг ясно услышала мысли Рене.

Поиграем? Давай же…их сотни этих созданий и все они словно невидимыми щупальцами тянутся к моему сознанию. Выиграешь и получишь в награду жизнь. Проиграешь, и мы заберем всех с собой.

Ну ничего себе! А я вообще играть не хочу!

А придется… Смех, эхом отлетающий от водной глади океана. Иначе мы заберем все души.

— Шейн, что с тобой? — обеспокоенный Гарен, стоящий рядом. Но я не обращаю внимания на него, потому что видеть что-то и слышать кого-то кроме этих зеленых огней просто невозможно.

А правила у вашей игры есть?

Правила? Неподдельное удивление. Хочешь — будут. Мы дадим тебе новый мир, и если ты останешься в нем, то проиграешь…Опять смех. Но ты не будешь знать, где кончается реальная жизнь и начинается иллюзия.

— Шейн, — Гарен все еще старается добиться ответа.

Мы подарим тебе мечту, девочка. Еще никто не отказывался от мечты. Никто. И Никогда…

Почему я? Нет правда? Не Кемерон, не Рене, не Гар…Я вам зачем сдалась?

Глупая девочка…Какая тебе разница? Ты согласна? Мы даем последний шанс. Либо играешь ты одна, либо играют все, кто рядом с тобой.

— Я согласна, — это я произнесла уже вслух, вызвав крайнее удивление у всех присутствующих, решивших, что я говорю сама с собой.

Но насладиться их ошарашенными лицами мне не посчастливилось. Как-то странно закололи кончики пальцев, реагируя на направленное в мою сторону волшебство. Тяжелая, липкая и беспросветная темнота накрыла меня внезапно, даже не дав ощутить боль, когда безвольное тело упало на доски палубы…

— Шейнара, — к реальности меня вернул недовольный мужской голос. — Ну как ты держишь левый клинок? Ты что, на прогулку с ним вышла? Ты же в бою! Соберись!

Я окинула взглядом помещение, в котором сейчас стояла. Просторный светлый зал, с множеством мозаичных высоких окон и гладким паркетным полом. На противоположной от меня стене гобелен с вышитым изображением белого мотылька, летящего прямо на пламя костра. Место, болью отзывающееся в груди… Кончики дарханов непроизвольно опустились к полу, когда я посмотрела на того, кто только что так мною возмущался.

Высокий. Изящный. Смуглая практически до черноты кожа, пепельно-белые коротко-стриженные волосы с длинной неровно падающей на лицо челкой, плавный изгиб бровей, немного удивленный взгляд ярко-алых глаз с тонкими вертикальными зрачками. Упрямый волевой подбородок, правильные красивые черты, грация в каждом движении, в каждом вдохе. Истинная сила мастера дарханов. Дыхание уверенности и неповторимой мощи. И все это в одном-единственном мужчине.

— Лесс, — выдохнула я последний воздух из легких.

Лесс…

— Шейн, милая? Что такое? — он понимает, что что-то случилось, откладывает свои клинки в сторону, подходя поближе.

Я не знаю, что со мной происходит. Словно все так, как и должно быть. Я в Ире, в своем доме, вот рядом темный эльф, обеспокоено заглядывает в мои глаза, нежно меня обнимая. Но… одновременно все не так. Почему? Не знаю.

— Лесс, — твержу это слово как заклинание, пробуя его на вкус, вспоминая. — Я тебя люблю…

— Малыш, — еще более удивленный взгляд. — И я тебя люблю, но если ты будешь отлынивать от тренировки, буду наказывать!

Игривый поцелуй в шею за ухом.

— Я не знаю, я как будто выпала на какое-то время из реальности. Непонятное чувство внутри…

— Забавно, — еще один поцелуй, теперь в кончик носа. — Приходи в себя быстрей, а то няня Мирославу из парка скоро приведет, а у меня, между прочим, еще некие планы относительно вас, сударыня, были!

В его глазах загорелся шальной огонек.

— Кого приведет? — не совсем поняла, о чем он говорит.

— Мира сейчас придет с прогулки! Шейн, ты точно в порядке? — он отодвинулся в сторону. — Дочка наша сейчас в парке с няней, ты что, забыла?!

Я и не заметила, как присела на пол, так резко подкосились ноги.

— Дочка? — сухие глаза жгло огнем. У горла стоял комок боли, который даже проглотить не было сил.

— Милая, что случилось? — теперь Лесс был напуган уже не на шутку.

— Сколько мне лет? — вдруг спросила я.

— Еще утром было двадцать пять, — бездна непонимания в его глазах.

Вопрос вырвался сам по себе, я и объяснить толком не могла, зачем все это у мужа спрашиваю.

У мужа?! Да… Воспоминая всплывают в голове сами собой. Мне двадцать, и я с цветами в руках иду в белом свадебном платье прямо к стоящему у алтаря Беаты Лессу, рядом мама, сестры, бабушка. И еще вспышка. Мне двадцать один. На руках маленький сверток, отчего-то кричащий, и глупая счастливая улыбка на лице любимого мужчины. Еще три года уходит, мне навстречу бежит маленькая черноволосая и темнокожая девочка с радостным криком «Мама!», и я подхватываю ее на руки, кружа в воздухе.

Моя жизнь, моя любовь. Так похожая на сон.

Все правильно, все идеально. Но голова почему-то пульсировала от дикой боли, готовая взорваться в любой момент.

Эльф подхватил меня на руки и бережно отнес в гостиную, пристроив на диване. Налил холодной воды, позволяя прийти в себя и выровнять сбившееся дыхание.

— Может, лекаря позвать?

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Не надо.

От шизофрении и раздвоения личности спасет лишь топор палача… А ничем иным странную смесь образов в сознании я объяснить не могла.

Словно две абсолютно разные жизни вдруг взяли и наслоились друг на друга, перемешивая все и не давая ни единого шанса разобраться в нагромождении воспоминаний. Мужчина крепко меня обнял, бережно прижав к себе, и я положила голову на его плечо. Он всегда рядом, всегда поддержит, подскажет, поможет.

— Ты меня пугаешь сегодня, — он гладил меня по волосам. — Знаешь что, давай оставим Миру с няней и пойдем прогуляемся? Развеешься, отдохнешь, а то ты со своей работой света белого не видишь.

Работой? Если мне не удалось окончательно сойти с ума, и моя собственная память меня не обманывает, то я вроде как работаю заместителем советника Тироги по внешним делам. Неплохо… Я только согласно кивнула на предложение мужа, решая, что чуть-чуть отдыха мне не помешает.

— Помнишь, как я тебя вместе с подругой в семнадцать лет вылавливал из таверны «Веселого обалдуя»?

Я непроизвольно рассмеялась, вспоминая забавный случай, когда принялась доказывать заезжему троллю, что с дарханами в руках набью его наглую и бесстыжую морду. Правда до этого вместе с классом мы успели уже изрядно отметить сдачу летней сессии, поэтому на практически «невинные» заигрывания я и ответила столь резко.

— Так давай позовем Ирму с мужем и посидим там, для разнообразия!

Почему бы и нет, подруга недавно говорила, что не прочь оставить детей дома и вспомнить дни юности.

Я постепенно осваивалась, медленно, но неотвратимо вспоминая все то, что каким-то чудом умудрилась забыть.

— Тогда собираемся, скоро солнце сядет, придем как раз в разгар веселья! — он поцеловал меня в лоб и поднялся с дивана. — А я пока свяжусь с друзьями.

— Договорились.

Странное, неясное чувство, мелькающее где-то в самой глубине разума, никак не давало покоя. Но я решила не тратить силы и нервы, разбираясь с такими глупыми мелочами.

— Мама! — в комнату вихрем влетело маленькое создание. — Смотри, какие мы цветы собрали!

Девочка ласточкой впорхнула в мои объятия, нежно прижимаясь.

— Красные, синие… Ты сплетешь мне венок, как обещала?

Венок… я растерянно смотрю в горящие любопытством темно-синие глаза дочери. Из взъерошенных черных волос торчат чуть раскрасневшиеся кончики острых ушей. Она точная моя копия, впрочем, только так и бывает в роду де Рилада, хотя уши и миндалевидная форма глаз совсем папины. Красивое небесно-голубое платье девочки безнадежно измазано зеленым соком растений, но лицо светится таким счастьем, что ругать ее за это я точно не смогу.

Моя Мирослава.

— Милая, я не умею плести венки…

— Как, — девочка на миг задумывается. — Ты же недавно мне плела!

И действительно, теперь припоминаю. Но как это возможно, я уверена, что плетением из цветов никогда в жизни не занималась!

— Малыш, — возвращается Лесс, и девочка с криком восторга мчится ему навстречу.

Он целует ее, о чем-то спрашивает… А я в этот момент готова рыдать от ощущения этого необъятного счастья. Разве я не достойна любить и быть любимой? Разве я не заслужила право на счастье?

— Так ты идешь? — вопросительно приподнятая бровь и лукавое выражение на лице Лесса.

— Конечно, иду, — встаю, доверчиво протягивая ему руку…

За прошедшие годы в моей любимой таверне Ира ничего не изменилось. Совсем. Будто бы и не было этого умчавшегося времени, будто бы я до сих пор школьница, влюбленными глазами украдкой смотрящая на своего наставника.

Я осмотрелась. Просторный зал, оббитый шлифованным брусом, быстро заполнялся народом. Почти все массивные деревянные столы и лавки были заняты. Выходной сегодня, народ жаждет выпивки и зрелищ. Даже стойка с сидениями по кругу была облюбована командой наемников. Света вокруг вполне хватало, чтобы ориентироваться в пространстве, но все равно здесь царил легкий полумрак, только тускло горели подвешенные к потолочным балкам бумажные фонари с магическими огоньками внутри. В стороне небольшое возвышение — место, где обычно выступали за плату приглашенные хозяином барды и менестрели, развлекая посетителей. Для высокоуполномоченного лица, коим я являлась последние три года, было непозволительной роскошью заглядывать в подобные места, положение немного другое, придворные попросту не поймут. Но сегодня чувство ностальгии пересилило, и я не удержалась от предложения мужа. Мы с Лессом выбрали небольшой свободный столик в углу и присели, ожидая прихода друзей. Подошедшая разносчица приветливо улыбнулась и приняла заказ.

Как же хорошо…

— Шейн, — Лесс чуть взволнован. — Чем ты так встревожена?

— По-моему, ничем, — я неопределенно пожала плечами. Как можно объяснить то, что и сама толком не понимаешь?

— Ты после тренировки сама не своя.

— Не обращай внимания, — я взяла принесенную разносчицей кружку с горячим глинтвейном. Этот напиток в «Веселом обалдуе» был просто потрясающим и оттого моим самым любимым. — Устала, наверное…

— Кстати, смотри… — Лесс кивнул в сторону помоста. — Сегодня здесь будет выступать Элейна.

— Правда? — мои глаза расширились от удивления, а муж лишь задорно улыбнулся мне в ответ.

— Она вчера в город приехала, говорят, завтра уезжает. Ходили слухи, что вечером она появится именно в этом месте. Я знаю, она тебе нравится, вот и решил устроить небольшой сюрприз. Договорился о столике заранее.

— Я тебя обожаю! — я запечатлела на его щеке горячий поцелуй, не отрываясь от сцены, на которую уже вышла тоненькая и хрупкая фигурка.

Девушка была эльфийкой с короткими серебристо-белыми волосами и ясными ярко-зелеными глазами. Элейна. Менестрель, известный по всему миру. Она была вольна выступать только там, где хотела, и никто не мог понять, каким образом она выбирает своих будущих слушателей. Свободная, как ветер, порхающая из одного города в другой, нигде не задерживаясь более трех дней. Эли, как нежно называли ее поклонники, могла проигнорировать даже приглашение короля на прием во дворце и внезапно посетить никому не известную низкопробную харчевню с тремя пьяными завсегдатаями, или сделать все с точностью наоборот. Она была неповторима, божественна, непредсказуема, прекрасна, как только могут быть прекрасны творцы. Мне дико нравился ее мелодичный низкий голос, который в первый раз я услышала на каком-то празднике еще в Корладе. Поэтому сейчас я тихо застыла от восторга, предвкушая потрясающий вечер. Эльфийка перехватила поудобней свою лютню и нежно провела по струнам, настраиваясь на нужный лад.

Дыхание затаила не только я, но и все посетители таверны.

— Я рада, что сегодня смогу провести кусочек своей жизни вместе с вами в этом месте, — она обвела взглядом всех присутствующих. — Говорят, что менестрель может сочинять свою музыку и петь лишь до тех пор, пока его песни кому-нибудь нужны. Пока они эхом разлетаются в сердцах, навечно оставаясь в душе.

И еще один аккорд, теперь по залу полилась тихая и грустная мелодия. Она захватила меня сразу, целиком и полностью, растворилась внутри, словно став продолжением.

Еще мгновение и Элейна запела, вплетая в ноты своей музыки тихие и глубокие слова.

Одиночество — странное слово.

В нем так мало всего и много,

В нем загадка, в нем тайна скрыта,

И потеряна, всеми забыта.

Там внутри есть и боль, и стужа,

Будто ты никому не нужен,

И в толпе окружающей снова

Ты один — не дано другого…

Лесс бережно взял меня за руку и прижал ее к своей щеке. Я чувствовала его тепло, его прикосновения. Знала, что он рядом. Но не могла оторваться от изумрудных глаз вечно юной девушки, ощущая, что ее слова сейчас являются для меня чем-то гораздо большим, нежели простая песня…

Ты один.

Одиночество — странное чувство.

Тебе радостно или же грустно,

Улыбаешься ты или плачешь,

Это все ничего не значит.

В череде этих вечных событий

Ждут потери и море открытий,

Ждет в судьбе тебя много иного,

Но ты один — не дано другого…

И в памяти одна за одной проносились ужасные, неправильные картины из моего прошлого. Черные, выгоревшие дотла доски, серый безликий пепел, кружащий на месте моего дома в Ире, горечь. На моих руках кровь убийц, лишивших меня всего, что я любила. Альредо, бережно держащий меня в своих объятиях. Долго сдерживаемые злые слезы, все же текущие по лицу. Ярость на весь мир, за такую несправедливость. Ты один.

Одиночество — странное бремя,

Безвозвратно уходит время.

Закон ли случайность это?

Никогда не найти ответа.

Как игра без смысла и правил,

Кто-то что-то отнял и добавил.

А в бесконечном потоке снова

Ты один — не дано другого…

Филипп, Софи, Кемерон, Рене… Страстные и нежные поцелуи Гарена… Смех приехавших погостить сестер, ссора с мамой, белые тюльпаны бабушки в Рудии, внимательный и бесстрастный взгляд трех наяд, зеленый огонь от заклятия некроманта, янтарно-желтые глаза умирающего эльфа на фоне алых волос, рассыпавшихся по траве… Все, чего бы со мной никогда не было, если бы Лесс был жив…

Его не может быть рядом со мной. Я похоронила его, я старалась начать все заново. И все, что происходит вокруг, может быть всем, чем угодно, но только не моей реальной жизнью! Ты один.

Я знаю это, я об этом помню…

Другого не дано

— Лесс, — я подняла голову, смотря прямо в его глаза. — Я никогда прежде не чувствовала себя такой счастливой. Слышишь. Никогда. Но так не может быть.

— Что?

— Ты умер, Лесс, я знаю это… Ты умер.

Я встала из-за стола и быстро устремилась на улицу, забыв о все еще играющей на лютне Элейне, об остывающем глинтвейне. Весь этот мир был сказкой, был мечтой. Заветной, желанной, но уже пять лет, как недостижимой. Эльф замершей статуей остался сидеть на месте.

Но долго в одиночестве я не пробыла, уже через несколько минут он меня догнал, выйдя вслед на свежий воздух.

— Шейн!

— Я люблю тебя, и всегда любила. Ты — часть меня самой, без твоей улыбки, поцелуев и объятий все, что есть вокруг меня, не имеет никакого смысла. И я бы отдала все, чтобы Мирослава стала реальностью. Но я знаю, что это все не так… Знаю.

— Шейн, что с тобой… — тихий шепот.

— Лесс, ты — кусочек моей жизни, который невозможно забыть, но и невозможно вспоминать… Самое светлое, самое горькое. Но ты умер еще пять лет назад. И я не могу быть в Ире прежде всего потому, что нахожусь в океане рядом с Независимыми островами.

Я уже не могла остановиться, приблизилась вплотную к мужчине и поцеловала его так, как никогда до этого. Осознавая жуткой острой иглой внутри, что этот поцелуй будет последним…Прощальным. Нежно, страстно, делясь всем, что накопилось за эти годы внутри меня.

— Люблю тебя, — эхом повторяю свои слова. — Люблю, но жить прошлым вечно просто невозможно.

И словно в подтверждение моим мыслям доносится из таверны грустный и нежный голос менестреля.

Пусть это так и останется всего лишь моей мечтой, недостижимой, глупой, самой желанной.

Нет силы бороться, хотеть силы нет,

К вершинам нет смысла и дальше стремиться.

Сегодня узнала я главный ответ —

Заветным мечтам не дано воплотиться.

Желания нет, и нет места надежде.

Отчаянье топит все чувства внутри

Не быть никогда мне такою как прежде

Нет больше огня, и нет в сердце любви.

Жизнь карточным домиком рушится в прах,

Воздушные замки навеки забыты,

Осколки ушедшего тают в руках

Эмоции все так жестоко убиты.

И знаю, что нет всем потерям числа,

Легко эта боль не сумеет забыться

Один на один, только горе и я,

И крик гулким эхом в душе отразится.

И плачу, злые слезы обиды и облегчения оставляют мокрые дорожки на щеках.

Но, несмотря ни на что, я найду в себе силы жить дальше. Жить… без тебя…

Я пришла в себя, глядя в глубокие карие глаза Гарена. Он сидел прямо на палубе, бережно держа меня на руках и прижимая к себе. Бледный, испуганный. Таким я еще никогда его не видела.

— Шейнара, — он увидел, что я смотрю на него, и обнял вдруг еще крепче. — Нейт бы тебя побрал с твоими фокусами!

Радушная встреча, ничего не скажешь…

Как ты могла помнить все, девочка?! Гул пораженных голосов. Как?!

Бессвязные обрывки медленно складываются в единую картину. Игра. Я же играла с этими странными светлячками. И, кажется, выиграла, раз до сих пор жива.

Мы не светлячки, смертная, мы — дирсы! Обиженный шепот. И ты выиграла. Еще тише. Невозможно, невероятно, глупо, неожиданно… Голоса сливаются, смешиваются друг с другом. Мы держим слово. Но во второй раз так просто тебя и твоих людей мы не отпустим!

Ты отказалась от мечты, какая же ты глупая…

Теперь гул удалялся. Я с трудом вырвалась из объятий мага и практически доползла до бортика, чтобы посмотреть на горизонт. Зеленые огни медленно исчезали в темноте, не оставляя после себя ни единого следа.

— Мы сейчас же делаем петлю около острова и сматываемся! — громогласно заявила я, сползая на доски пола. — Второй раз я этого не переживу.

— Что с тобой было? — это подошла Кем. — Ты практически час металась между жизнью и смертью, почти не дышала.

— Кемерон, кто такие дирсы?

— Кто? — на колдунью было страшно смотреть.

— Дирсы, — спокойно повторила я.

Сзади подошел Гарен и накинул мне на плечи поднятую с палубы простыню. Ах, да, я и не заметила, что стою в одной полупрозрачной ночной рубашке, вот почему матросы так странно на меня косятся.

— Если ты скажешь, что это были они, то я бухнусь в обморок прямо здесь, забыв, что являюсь квалифицированным специалистом магии стихий седьмой ступени, — пролепетала магичка.

— Скажу, но давай обойдемся без обмороков, хватит моего полутрупа на судне за одну ночь!

Над нами затрепетали на ветру вновь поднятые паруса на всех семи мачтах. Капитан не стал терять времени и, в отсутствии других приказов, принялся выполнять мой. То есть, корабль двинулся в обход острова, чтобы потом направиться к Рудии.

— Идем в каюту, — решила Кемерон. — Там я тебе расскажу все, что ты пожелаешь знать.

Я кинула последний взгляд на черную воду и на темные пики скал острова, тенью виднеющиеся вдали.

Хочу домой.

Очень.

— Держи, как выпьешь, сразу станет легче, — Гарен протягивал мне кружку с водой, в которую только что добавил пару капель из пузырька с незнакомым мне зельем. — Может еще одеяло принести? А то вся дрожишь…

Я отрицательно покачала головой. Меня действительно трясло, я сидела, укрытая своим пледом и одеялом, но все равно никак не могла унять дрожь. Даже не от внешнего холода, а от внутреннего, разливающегося по всему телу и сковывающему все мои движения. Как будто бы внутри лежит кусок льда.

Сейчас мы в полном составе переместились в нашу с Кемерон каюту. Принц и Рене разместились в креслах неподалеку, внимательно прислушиваясь к разговору, но реплик не вставляя. Сама колдунья сидела на краешке моей кровати, а Гар бродил по комнате, всячески мешая мне сосредоточиться своим мельтешением.

— С чего ты взяла, что это были дирсы? — наконец не выдержала волшебница.

— Они мне сами об этом сказали.

Ее брови самопроизвольно поползли вверх.

— Ты с ними что, разговаривала?! — это уже не менее ошарашенный колдун.

— Видимо, да.

Я в нескольких словах описала суть нашего мысленного общения, после чего маги стали похожи, как близнецы — одинаково расширенные глаза и состояние полнейшего и глубочайшего шока.

— А теперь, поделитесь знаниями, кто такие дирсы и чем они страшны?

Волшебники переглянулись.

— Это запрещенные знания, если и можно встретить упоминание об этих сущностях, то только в секретных библиотеках Гильдии магов, — объяснила Кем. — Но, учитывая сложившуюся ситуацию и надеясь на ваше молчание, я расскажу. Хотя у меня не слишком много информации, целенаправленно этим вопросом я никогда не занималась. Считается, что после исчезновения богов главной бедой стало истончение грани между подземным миром бога Нейта и земной поверхностью. Первыми существами, которым удалось вырваться из плена глубин, стали именно дирсы. Духи Смерти. Хватало всякой нечисти, появившейся из тьмы, и тогда совместными усилиями человеческих магов, темных и светлых эльфов, илантов и гномов удалось укрепить Грань и закрыть тоннели Нейта. Вот только дирсы уже были на свободе. Самое главное, что они не терпят никакой магии рядом с собой, блокируют все источники силы, поэтому мы с Гареном и оказались отрезанными от собственного резерва. Вернуть этих созданий в подземелья стало невозможным, ведь даже самый сильный колдун рядом с ними — обычный человек.

— Но почему вы их не узнали, раз читали об их существовании? — не вытерпел Филипп.

— Да если бы хоть кто-то знал о том, что это такое, — вспылила Кем. — Нет ни единого упоминания об их облике, ни единой заметки, ни единой подсказки. Если кто из живых и сталкивался с ними, так рассказать никому уже не мог… Эти духи в общем-то напрямую не опасны, не кровожадны, не плотоядны. Просто духи как духи, некогда жители подземного мира. Скорее, они, даже наоборот, несут людям некую радость, хотя довольно своеобразную…

— Они дарят людям их мечты, — упавшим голосом закончила я за колдунью. — Заветные желания, яркие иллюзии. Мир, в котором все так, как того хочет человек. Идеальный мир. От которого невозможно отказаться.

— Шейн, неужели ты… — Гарен не смог заставить себя высказать мысль до конца.

— Кем, — я посмотрела на женщину. — А что происходит, если кто-то не в силах вернуться из своего миража?

— Не «если», а «когда». Из иллюзий дирсов никто не возвращается, Шейнара. Кто попадал под их чары — навсегда лишался души. Остается пустая оболочка, тело, а душа становится всего лишь очередным Духом Смерти, служителем Нейта.

Их же за бортом были тысячи тысяч, сплошное зеленое марево огней… Я замерла. О боги, сколько же душ навсегда остались в своих сладких снах… По-моему, похожие мысли мелькнули и у всех остальных. Океан потерянных жизней.

Я не удержалась и неожиданно зевнула. Странно, еще пару минут назад сна не было ни в одном глазу, да и легко уснуть после всех этих испытаний и жутких воспоминаний я ни за что бы не смогла. Слишком болезненными и свежими были чувства из этой «реальной» второй жизни. Но глаза, назло всем доводам, просто слипались, и у меня появились смутные сомнения, что Гар попросту опоил меня снотворным. Маг смутился, и я ясно поняла, что не ошиблась.

— Давайте поговорим позже, — Кем заметила, как я украдкой прячу очередной зевок. — Днем дирсы не нападут, а к наступлению сумерек мы будем уже далеко от острова.

— А преследовать нас они не станут? — на всякий случай уточнил Рене.

— Сомневаюсь, обычно эти души привязаны к какому-то конкретному месту, — Гарен устало вздохнул, все же присаживаясь около меня. — Целенаправленно догонять жертву не станут. Ну а если сам пришел на их огонек, вот тогда уж берегись.

— Успокоил… — иронично фыркнул Рене. — Ладно, и на том спасибо. А ты поправляйся, Шейн, отдыхай.

Они вместе с принцем вышли из каюты, а следом тут же упорхнула и волшебница, желающая проверить работу своего ветряного заклинания. Сейчас потеря скорости кораблем была бы равносильна самоубийству.

Я осталась наедине с задумчивым и невеселым колдуном.

— Ты видела его… — даже не вопрос, а скорее уверенное замечание, констатация факта.

— Да, Гар. Видела. Но если ты еще не заметил, я вернулась, пусть это и было невыносимо тяжело, — беззвучно прошептала я последние слова.

— Ты его любишь, — открытый взгляд, полный невысказанной боли.

— Я его любила.

— Тогда почему вернулась? Почему? — почти кричал маг.

— Я все помнила, всю свою настоящую жизнь, пусть для дирсов это и стало не слишком приятным открытием, — спокойно заговорила я, будто бы это и не касалось меня, так страшная сказка, когда-то услышанная на ночь глядя. — Иллюзия это, прежде всего, магия, Гар. Очень древняя и сильная, которая не могла на меня не подействовать, ведь прямого вреда не несла. Но все же немного не так, как должна была бы. И я все вспомнила. Смерть Лесса, свою жизнь в Корладе… Тебя.

Я уже из последних сил боролась со сном, смотря на безмолвно сидящего рядом мага.

— Гарен.

— Что? — он бесцельно смотрел в пустоту перед собой.

— Прости меня. За все.

Я так и не дождалась от него ответа, опустила голову на подушку, сдаваясь под действием зелья, и мгновенно провалилась в глубокий сон…

— Госпожа, — в этот раз ее ученица была еще более взволнованной, чем прежде. Заскочила в кабинет, глаза горят, дыхание сбилось. Видимо бежала. — Только что опять заработал маяк на корабле. Ни с того, ни с сего, вдруг замигал. А через несколько мгновений засиял ровно, дает сигнал совсем как прежде.

Лизавета глубоко задумалась, постукивая пальцами по крышке своего стола.

— Никаких изменений в численности экипажа, никаких повреждений, — продолжила Луана. — Как будто ничего и не произошло.

Колдунья на миг закрыла глаза, приводя мысли и чувства в порядок. Она не спала практически всю ночь, ожидая известий, а теперь находилась еще в большем недоумении чем тогда, когда впервые услышала о сбое маяка. За окном занималась заря, алела тонкая полоска на горизонте, извещая о скором наступлении дня. Пора было уже приступать к новым делам, требующим неотложного вмешательства Ее Высокомагичества.

— Иди, Лу, и не спускай глаз с сигнала до тех пор, пока тебя не сменит Риг, — Лиз устало потерла глаза, понимая, что объяснить произошедшее пока не в силах.

Ученица поклонилась и выскочила за дверь. А ее наставница еще долго смотрела на розоватое предрассветное небо. Думая лишь о том, что пока все в порядке, с остальным же можно будет разобраться и позже.