Меморандум

ПЕТЕРБУРГ

По слухам, на этих днях арестован один из курьеров министерства внутренних дел, оказавшийся шпионом, передававшим все сведения революционным комитетам. При обыске у него найден фотографический миниатюрный аппарат с сильно действующим объективом; этот аппарат помещался в петле сюртука, куда была продета часовая цепочка. Передают, что этот курьер служил при министерств внутренних дел около 7 лет и ранее не был ни в чем замешан. Это открытие переполошило администрацию и усилило надзор за всеми низшими служащими в министерстве.

Перевернул газету, это из нашего времени, что-ли? Нет, все в порядке "Московские Вести" от 16 января 1907 г. Показываю Ивану на пробу, прочитал он и говорит:

– Ну и что? Поймали шпиона - ничего удивительного...

Вот такая реакция на сенсацию! Неудивительно что у них революцию под носом сделали. И кто?! Вольдемар взял газету, лоб нахмурил:

– С Алексом надо проконсультироваться! Что он зря Статского советника выслуживал?

– А может зря мы все это?

Вместо ответа он у Ивана спрашивает не видел ли тот фотоаппараты, а также где, когда и какие. Иван отвечает что видел их достаточно в своей жизни и когда студентом был, то помогал в Фотографическом магазине на Успенской.

– Покажи самый большой фотоаппарат который видел! - наседает Влад.

– С чемодан размером!- Иван головой закрутил и тычет пальцем в сторону машины где мы вчера их спрятали.

– А самый маленький?

– М-м, пол-чемодана!

– Вот!- Вован уставился на меня, как будто я был виноват, что они такие большие.

По радио связались с Алексом, он сказал что историю такую помнит, но деталей не знает, от их департамента в Петербург выезжал начальник сыскной полиции Дмитрий Петрович Моисеенко. Вот он что-нибудь сможет рассказать, и адрес дал.

После Алекса Вован полчаса сюсюкал с Дашей, наглухо закрывшись в машине, натурально там были лазоревые цветочки, мои солнышки, в общем вся та бодяга, которую вываливают на головы женщин одуревшие от одиночества офицеры среднего возраста.

– Мишутка, ты что там застыл?

– Иду, иду, цветочек мой лазоревый!

– Котеночек мой, ты у меня такой ласковый!

Н-н-да! Приехали! Хорошо Влад вылез наконец и отвлек Олю.

– Собирайтесь, мы идем к золотарю!

– А я?- спросила Оля.

– А кто машину сторожить будет?

– Я ее заколдую, никто не увидит!

– Ну хорошо,- сказал Вован - только потом не забудь расколдовать назад.

К золотарю мы попали к одиннадцати часам дня, еще издали можно было видеть его грязную физиономию, торчащую в не менее грязном окне. За его спиной возвышалась горой мощная сожительница, по всей видимости они просидели там всю ночь поджидая наши денежки.

– Поликарп, встречай гостей! - заголосила баба открывая дверь и делая руками непонятные движения, не то собиралась обнять нас, не то взять наши чемоданы, которых не было. Коридор был узкий и обойти ее не было никакой возможности, поэтому Влад попросту развернул ее за плечи и дал коленкой под зад. И ничего!

Запах золота усмиряет мегер, даже тех, которые весят двести килограмм.

Поликарп уже стоял в углу под иконостасом и крестился истово.

– Можно я ему по рукам дам?- спросила Оля.

– Угу! Только не досмерти!- добавил Вольдемар, видимо вспомнив вчерашний день.

– Хозяйка, чистая холстинка имеется?- спросила она.

– Как же, как же!- засуетилась баба, вытащила холстинку из комода и подала с поклоном Ольге.

Поликарп продолжал креститься со скоростью звука.

Она накинула на его голову тряпку и стукнула по лбу. Мужичок вьехал в угол и там застыл.

– Ой, убили! - попробовала было вякнуть баба, но Ольга взглянула на нее и та замолчала.

– Ништо ему, - сказала моя красавица, - встанет и пойдет!

– Вот деньги!- сказал Влад - вынимая из кармана два столбика по пять монет в каждом. При слове "деньги" уши мужичка зашевелились, он быстро вскочил и кинулся к столу. Иван поймал его за шиворот и развернул лицом к нам, я стоял в проходе не давая хозяйке заграбастать деньги первой. Ольга надорвала пакетики и высыпала сверкающие монеты на стол, они зазвенели. Я думаю, если бы Поликарп был мертв, он бы непременно ожил, сразу.

– Где эссенция? - Вольдемар не шутил, я знаю его лучше чем другие, поэтому я пожелал Поликарпу ответить на этот вопрос правильно, и он не подвел, показав своим корявым пальцем на буфет, где стоял аптечный пузырек с прозрачной жидкостью.

– Ага!- Вован вытащил из кармана газету и завернул пузырек осторожно, как бомбу, потом повернулся:

– Рассказывай по порядку!

– Все что мы выгребаем из ям, мы свозим в карьер за деревней Мневники...

– Сколько лет карьеру?

– Никто не знает, извините... Видать как вот Москва строилась после пожару, оно и того...

– Ого!- сказал Влад - Лет сто, не меньше!

– В центре оно живое, а по краям твердая корка, ходить можно...

– Прогуляться что ли, как-нибудь? - мечтательно сказал я и чуть не подскочил, Ольга ущипнула меня.

– Вот если подкопаться ближе к середине, - продолжал он - то она и потечет, только надо брать с самого дна...

– Теперь все будет зависеть от тебя, Иван...- сказал Вован после того как мы покинули гостеприимный дом золотаря.

– Я знаю! - перебил Иван - только одежку мне надо подходящую...

– Это сделаем!

Пролетка по указке Влада свернула к ближайшему госпиталю и через три минуты он притащил полный тюк солдатского обмундирования. Eще заезжали в два места за инструментом, в результате мы имели две кирки, две лопаты, веревки, ножовку по металлу, лом и кусок брезента, все это завернуть.

Потом в бараке готовились к ночной вылазке в подземелья Москвы, а конкретно через собор Василия Блаженного, мы проверяли, стоит заколоченный и без охраны. На копиях карт сделанных Стасом и Алексом там был поставлен крестик и кружочек, хрен его знает что они обозначают, но Вован был уверен, там кое-что светит. Были правда и другие ходы, но гораздо дальше, так что все предстояло увидеть своими глазами. Выехали в десять тридцать вечера на машине, в ночное время ездили только автомобили ЧК и граждане не проявляли излишнего любопытства. Два раза нам встречались грузовики битком набитые солдатней, ехавшей на обыски или на расстрелы. Принимая нас за своих они махали руками и кричали что-то непонятное за шумом раздолбанных моторов.

М-да!- сказал Влад, - по таким булыжникам полгода максимум для этих рессорных тачек. Ну ничего, скоро все асфальтом зальют, жалко... Ничего не останется.

– В вашем времени нет булыжных мостовых? - спросил Иван.

– Отчего же, - Влад подумал - есть в маленьких городах.. В Европе очень много, но там булыжники тесаные, не как у нас. В 1972 году в Сан-Франциско случай был, там оставалась только одна булыжная улица, верней не вся, а только пешеходная часть. Очень старая для Америки, почти двести лет - историческая мостовая, в общем. В один прекрасный день, полицейский патруль обходя свой участок застал рабочих выворачивающих булыжники и укладывающих их на грузовики. На вопрос что происходит, бригадир показал им бумагу от магистрата о производстве ремонта дороги и замены на асфальтовое покрытие. Полицейские ушли, камень вывезли, а дорога так и осталась раскопанной. Так никто ничего и не знает по-сей день. Наверняка на какой-нибудь богатенькой вилле дорога вымощена...

Мы подьехали к собору, вокруг было тихо, летняя ночь окутала полумертвый город, все кто мог уже уехали, кто не смог - спрятались до утра. Где то было знакомое по фильмам белогвардейское подполье, и патрули красноармейцев, которые шарахались по городу и орали схватившись за винтовки:

– Стой, кто идет?! - и выстрелы... Труп обычно оставляли на тротуаре до утра, окровавленный и ограбленный, давая возможность команде сборщиков, что ездили по улицам с пяти часов, пожать результаты трудов ночных. Одежда утилизировалась, а голые тела вывозились по Александровскому тракту, где по слухам были большие овраги в которые их бросали вместе с мусором и околевшими от болезней и бескормицы животными. "Свои" вели себя как захватчики которые ненавидят людей живущих здесь. Они ненавидели "зажравшихся" москвичей - эти дети лесов и полей. Худшими же были иностранцы, люди без родины. Они вообще не видели смысла в существовании какого-то странного города, с людьми говорящими на странном русском языке и смеющимся над местечковым Одесским сленгом, равно как над китайцами и венграми и еще сотне черт знает каких национальностей вломившихся в революцию как красный трамвай сошедший с рельсов и давящий все на своем пути под лозунгом: "Вся власть Советам!"

Центральные двери ломать не стали, были они массивными и окованные железом, шуму было бы много, а толку? В приделе маленькая дверь, вот ее и решили открыть, верней я вспомнил как Вован хвастался как он пальцами двери выбивал, неслышно. Что он теперь скажет, гусь лапчатый?

А он как ни-бывало подошел и опершись на пальцы встал под углом к дверям на носки своих порванных кроссовок, качнувшись он бросил свое тело на ладони...

Дверь издала тихий скрип, все молчали, я тоже, хоть и очень хотелось сказать что-нибудь ободряющее, вроде: "Это ничего, в следующий раз я тебе потоньше дверь подберу!", а он продолжал монотонно покачиваться, и зазор между косяком становился все больше.

– Четыре минуты тридцать две секунды! - сказал Иван, глядя на часы, когда дверь тихонько скрипнув отворилась. Изнутри прибитые к косякам скобы, отошли. Влад засунул руку и вытолкнул брус блокировавший дверь изнутри.

– Все!- сказал он взглянув на меня, а я что жюри на соревновании?

Внутри было пусто и гулко, Вован сверился с планом.

– Здесь!- показал он на какую-то тумбу справа от алтаря, я подошел, сверху была чаша со святой видимо водой, которая капала из краника.

– Не пойдет! - я был разочарован, не может ведь тумба соединенная с трубой двигаться.

– Помогай, давай!

Знаете как катают кислородные баллоны? Именно этот стиль! Вправо не пошла, зато налево стала двигаться! Не очень легко, но ничего такого, чтобы два мужика не развернули. Теперь вопрос куда двигать? Если не туда двинешь может заклинить, и тогда прощай подземелье! Ольга себя неуютно чувствует, храм все-таки, да и мне с Вованом не по себе. Стали смотреть; со всех сторон картинка одинаковая - крест и ангелочки, только смотрю, с одной стороны крест внизу стрелкой заканчивается.

Встал я этак, руку в сторону откинул и говорю:

– При зрелом размышлении... и основываясь на драматическом сочинении товарища Некрасова "Кому на Руси живется неплохо"...

– Я тебе сейчас в задницу пну! - Влад продолжает, а Иван поддакивает, тоже мне умники! У меня своя компания есть. К Ольге оборачиваюсь, а она уже и разбежалась. Отступил я на шажок с ее пути, мужчина женщину всегда пропускать должен, так она и пролетела прямо в руки к Владу, футболистка моя!

Пальцем показываю, сюда тяни! Напряглись Иван с Вольдемаром, и поехала тумба, квадратный проход вниз образовался. Оля светит туда фонарем, метра три глубина, обратно хреново выбираться, веревка нужна. А Влад шепчет:

– Атас, Минька! Быстро в машину и гони отсюда! Ивана с собой возьмешь, утром пригонишь обратно, часов в пять!

– Оля - говорю, - как же?

– Посмотрю как за своей! Да шевелись ты, а то поздно будет!

Последнее что я видел, как он прыгает вниз с чемоданами, а Ольга за ним, красавица моя! Мы к машине, смотрю по сторонам - вроде все спокойно, тогда что мы тут дурака валяем? Мы вылетели на улицу и помчались вниз к Москве реке, я повернул на набережную... В это время сзади раздался скрежет и удар, задние стекла вылетели.

– Ну ни фига себе! - я сказал и не услышал себя - Противотанковыми шпарят в центре города! Чем же мы им так дорогу перешли? Вован, гадина, не мог пораньше сказать, чуть меня не убили! И Ваньку тоже, вот.

– Иван! -закричал - Ты живой пока?

– Не ори так, людей разбудишь! Лучше нажми на что-нибудь, а то плетешься еле-еле...

Я взглянул на спидометр, стрелка торчала на 90 км/ч, для города скорость убийственная. Издали увидел вьезд во двор с открытыми воротами и влетел туда. Иван выпрыгнул, закрыл ворота и навесил ржавый незакрывающийся замок, потом сел на землю.

– Дай закурить! - попросил он.

Я сел рядом, протянул пачку: -Травись! Быстрей помрешь!

– Ты как?

Я пожал плечами: - Нормально..., а ты?

Он прикрыл глаза, вроде задремал: - Ты знаешь, испугался... А потом, как я мог оставить тебя одного?

– За меня мог бы не беспокоиться, пока ты со мной, убить могут только тебя! - успокоил я его.

– Спасибо Миша, умеешь ты обнадежить человека!

– Да ты не переживай, все там будем! Только ты раньше...