Меморандум

Июль 1918 (Мишка)

Меня это уже начало раздражать, я имею ввиду тактику этих недоделанных, навалятся гурьбой, шум, стрельба, как третья мировая война началась, а через пять минут тишина, вроде это все приснилось, и 1ни одного виноватого. Случайных прихватываем только, так от них толку мало, прямо как от Ваньки, за целую ночь десяти слов не сказал, может потом у него что-нибудь прорежется?

Потому что я человек общительный, мне не только слушатели нужны. Вот Вован тот молчит, молчит, а потом не остановишь, надоедает ему видимо в молчанку играть. И еще интересно, что они там нашли? Хотел это обсудить с Иваном, так у него никакого полета фантазии, надо ему развиваться начинать, можно с сегодняшнего дня.

– Иван! Ты можешь представить средний танк с пушечно-ракетным вооружением и спутниковым наведением на цель?

Он посмотрел на меня как на кретина какого-то, который пристает ко всем, знают ли они что такое дезоксирибонуклеиновая кислота. Ну положим, мы это в школе проходили по биологии, помню как только стали обьяснять что это такое, так сразу меня и вытурили, вот я и остался необразованным. Но это ничего, как говорил Энштейн:

– Главное не образование, главное - воображение!

Вот я и воображаю себе, потихоньку.

– Нет, - отвечает - не могу. Я думаю как к Ленину пойду и что говорить буду...

– Ну, наврешь что-нибудь!

– Что?

– Скажи, что ночью ты вместе с лошадью упал в дыру на дороге и долго-долго ходил по подземельям, а потом нашел клад который и решил преподнести Советской власти от профсоюза извозчиков.

– Чушь собачья!

– Хорошо, тогда ты прятался от банды белогвардейцев, поскольку твой родной дядя по заданию ЧК втерся к ним в доверие и узнал страшную тайну о золотом кладе в катакомбах, но был убит. Они и тебя решили убить на всякий случай, и пустились в погоню. Ну естественно, ты решил проверить сведения полученные от дяди и побежал в подземелье, а по дороге все время думал о Владимире Ильиче - друге всех извозчиков, и дал на Коммунистическом Манифесте Карла Маркса торжественную клятву, что найдешь сокровища и принесешь их в Кремль, лично товарищу Ленину, чтобы тот купил на эти деньги в Америке двести автомобилей Форда и паровоз с трактором. Железный конь идет на смену крестьянской лошадке! Все в Автодор! - восклицал я выворачивая к собору. Моя любимая ждала меня там, ну понятно не одна.

Вот эта не одна сразу и раскомандовалась, вместо того чтобы рассказать что-нибудь интересное.

– Минька, бери Ольгу и отыщите бывшего начальника сыскной полиции Дмитрия Петровича Моисеенко, узнайте у него все об этой странной камере, а мы с Иваном будем вас ждать у Тимофея!

Вот всегда так, как чуть чего, так сразу Мишка! Хорошо что хоть с Ольгой. А она рада, как будто на курорт уезжаем.

– Мы с Мишуткой по городу гулять будем! -твердила она - Это ведь совсем другое дело, не как на болоте, а Мишенька?

– Ну как же! - подтвердил я с видом потомственного горожанина.

– Вот его дореволюционный адрес. - Вован вырвал из своего блокнота листок, -Но это старые данные, так что летите!

И мы разлетелись в разные стороны.

Вот за что мне нравятся московские извозчики, так это тем что лошади у них еле ногами передвигают, зато в песнях сплошные тройки да рысаки, в общем по адресу плелись мы рысью как-нибудь, больше часа. Моя ласточка всю голову себе свернула разглядывая дома и улицы.

– Хочу Мишенька, в большом доме жить! - заявила она внезапно.

– Угу!

– Не угукай, а скажи что согласен! - настаивала Оля.

– Согласен!

– Как-то ты это нехотя говоришь! Может ты хочешь нашего сыночка Мишутку в двенадцати квадратных метрах поселить?

– А как же чертоги?

– К папе мы будем в гости ездить! А у нас в доме будем приемы устраивать, по четвергам!

– Так! - думаю - Теперь понятно откуда ветер дует, баронесса постаралась...

А сам отвечаю: -Ну почему же обязательно по четвергам, моя уточка?

– Тебе уже четверги не нра-авятся! - всхлипнула Ольга - А потом ты меня разлюбишь, я скоро толстая и некрасивая стану-у!

Ну кто, скажите, придумал беременных женщин на задания отправлять? Вернусь, все этому грибу лесному выскажу! И еще вспоминаю все названия ласковые, чтобы успокоилась.

– Не плачь - говорю - моя рыбка с хвостиком, цветочек мой аленький, курочка моя с уточкой, птичка и душенька, солнышко мое распрекрасное, ягодка сладкая, звездочка и луна...

Остановился я отдышаться, а она уже во вкус вошла.

– Скажи теперь как ты меня любишь! - закапризничала моя любимая.

Ну это совсем просто! Схватил я ее в охапку, прижал к себе изо всех сил...

– Вот так крепко я тебя люблю!

– А почему цветочки не даришь? Мне Владимир говорил, что любимым женщинам цветы дарят!

– Убью гада! - решил я - Чтоб его, с рассказами, не мог что-нибудь полезное обсудить. А сам отвечаю:

– Не беспокойся ласточка моя, ты у меня самый красивый цветочек на свете. Да я тебе их целый сад насажаю, если Вольдемар, этот паразит их не затопчет.

– Да почему же Мишенька, он захочет их затоптать?

Машу рукой: - Да уж он такой, любит топтаться...

Судя по адресу, Дмитрий Петрович проживал в бельэтаже, в пяти комнатах большой старопомещичьей квартиры. После того как Государь Император Александр Второй даровал крестьянам вольную, многие помещики получив от бывших крепостных отступного за землю, (десятина стоила примерно сто рублей) кинулись прогуливать сумасшедшие деньги в столицах, немногие из них обрастали недвижимостью, причем строили многоквартирное жилье надежно. Это не было конечно архитектурным чудом, но потолки в три метра восемьдесят сантиметров украшенные лепниной внушали уважение, а на подоконниках вполне можно было спать, такой они были ширины. Здесь не жили богатые люди, предпочитавшие свои собственные особняки, в таких домах селился служилый народ, действительные и просто статские советники, на верхних этажах народ помельче калибром, непременный мощенный плиткой двор и домик дворника-татарина, чаще всего по-совместительству бывшего добровольным агентом полиции из любви к порядку. Квартальные строго следили за тем, чтобы ворота всех домов были заперты к одиннадцати часам вечера. За неисполнение полагалась система наказаний; от начальственного втыка, до безжалостного увольнения. Неудивительно что после революции дворники попали в опалу к новой власти, в связи с этим институт работников метлы и лопаты захирел и был восстановлен только к середине тридцатых, но не в полном обьеме и не везде, а только там где это представляло интерес для органов...

Эту работу по первичному сбору информации я писал для нашего начштаба, учившегося в то время на заочном в Академии, и был уверен что он завалит семестр, на пару с моим опусом.

Вован ржал как сумасшедший:

– Дворника.... Изнасиловали... Ха-ах-а две ха-ха... Курсистки! Тебе в отделе кадров надо работать, на ликеро-водочном, Минька! А ты писателем нанялся!

К нашему удивлению, из столицы, Насрула Ахмедович, это так ученика звали, вернулся веселый и довольный, работу приняли.

– Да... - сказал на это Вольдемар. - Там баранов, на квадратный метр, в сто раз больше чем в Чучмекии, я это подозревал, но как большой поклонник Станиславского не верил. А сейчас глядя на бесчисленные стада будущих советских военачальников, должен сказать как Каштанка...

– А что она сказала?- поинтересовался я.

– Она сказала что лучше смерть, чем жизнь полная разочарований.

– По моему, она это как-то по другому...

– Не придирайся к словам!

Красноводская водка воняла керосином, поэтому ее пили как лекарство - скривившись...

Во двор мы закатили как на почтовых, потому что одна половинка ворот уже исчезла, а вторая висела на одной петле и не было сомнений, что в скором времени ее тоже снесет ураганом рабоче-крестьянского движения.

Поднявшись по загаженной лестнице мы уткнулись в дверь, на которой был прикреплен кусок бумаги, с написанным карандашом списком жильцов, что-то вроде:

Иванов-1 зв.

Петров-2 зв. и т.д.

Фамилии Моисеенко не было. Пока я разглядывал список, Ольга начала крутить пуговку звонка, и судя по их количеству, взбудоражила всех граждан имеющих быть за дверью. Послышались вопли и нехорошие ругательства, дверь рванули с обратной стороны, видимо позабыв что она открывается наружу, потом одна половинка хрястнула о стену, отворившись. На пороге стояло недостающее звено обезьяны с человеком, от которого воняло мочой, потом, и луком пополам с дерьмом, и сразу начало орать. Не знаю как кому, а мне оно сразу не приглянулось, и я захлопнул дверь перед его носом. Оно сделало попытку открыть ее опять, видимо еще не все сказало, но я держал крепко.

Тогда оно начало биться в дверь изо всей силы.

– Встань за мной!- сказал Ольге

– А может мне его отдашь, Мишутка?

– Нет, ну я что, инвалид? - ответил я, обнимая ее... м-м.. чертовски приятно!

Дверь конечно я отпустил и оно вылетело на площадку как... метеор должно быть, хотя я никогда не видел метеоров вблизи и не могу поручиться.

Все было бы хорошо, но у него сегодня видимо был несчастливый день, оно запнулось о мою ногу и пролетело мимо, головой об стенку. Путь был свободен.

Все торчали в коридоре, в надежде не пропустить самое интересное.

– Кто хозяин обезьяны? - спросил я грозно.

Они попробовали разбежаться.

– Стоять!

– Повторяю еще один раз, кто хозяин обезьяны, и почему она гуляет здесь без намордника?

– Чево? - спросил один самый умный.

– Дмитрий Петрович Моисеенко! - сказал я почти по слогам.

– Ась? Буржуй что-ли? - он показал на маленькую дверь.

Я подошел и открыл не постучавшись, здесь была видимо кладовая без окна, а теперь камера, в которую они посадили старика. Он сидел на кровати и читал с огарком свечи. По всей комнате лежали книги, много книг. Это напомнило мне о первом дне, усадьба полная книг валяющихся на полу. Он поднял глаза, если бы ненависть могла убивать, то я бы растянул лапы прямо сейчас. Даже Оля сказала : -Ой!

– Что вам еще надо? - спросил он.

А меня заклинило. Теперь у нас два старичка, нет три с Иваном Ивановичем, я подпер стенку плечом, надо их вместе поселить, им веселее будет. На рыбалку с удочками ходить будут, воспоминания разные рассказывать, а как у народа детки пойдут, так они организуют кружок "Умелые руки", например. Будут подрастающее поколение воспитывать на своем примере. Фантазия у меня иссякла.

Я достал щепочку, точно такую как у Влада и потер ее о тыльную часть руки, вообще-то можно тереть обо что угодно, да руки у меня чесались, невмоготу.

Тесть мой появился тут же, видно по дому что-то делал, потому что был в домашних тапочках, деревянным молотком в руках, и весь светился от удовольствия, зять любимый позвал, да и дочку забывать негоже.

– Ага!- говорит. -Дмитрий Петрович! Давненько не виделись, не признал сначала!

А ить какой мужчина крепкий был! Так по болоту нашему в резиновиках и тарахтел, да ружьем своим всех пугал! Говорил я тебе, не к добру это! А ты что?

И-эх! Сидишь вот теперь тут! Ну да ладно, кто старое помянет... Собирайся уж!

Где у тебя вещи памятные? А-а-а, вижу, посиди пока, выпей вот!- Иваныч подал ему фляжку армейского образца, тот глотнул. Румянец побежал по его желтым щекам. Иваныч тем временем скрылся в коридоре, откуда послышались вопли ужаса, Дедушка был любителем наводить галлюцинации. Через пять минут он вернулся с ворохом всевозможных безделушек в руках. Дмитрий Петрович повертел их рассеянно, выбрал часы; - От Государя Императора за беспорочную службу...- сказал он, и фотографию на которой был изображен молодой мужчина в окружении молодой женщины.

Я не ошибся, именно в окружении, Оля делает точно так же.

– Все пожалуй!- сказал он. -Можно ехать, куда вы меня, в ад отвезете? Я ведь тебя сразу признал! - погрозил он пальцем Дедушке.

– И богатому и бедному случается потерять кошелек! - ответил Иван Иваныч - Это китайская поговорка, из книги 'Сломанного бамбука', достославного автора Гао-Да-О, которая повествует о том, что и юношам и старикам случается говорить глупости...

– Папа!- сказала Ольга, напоминая ему о времени.

– Ах, да! Что же это я? У меня ведь суп там варится из индейки, а я тут с вами балясы развожу! Молодые лешаки в войну теперь играют, один и кинул камень, гранату говорит, а потом посмотрели - индейке прямо в голову! Срамота! На месяц отправил в Нижний Новгород общественные уборные мыть! Ну поехали что ли, старина? До свиданья доченька и Мишутка - любимый зять мой! - сказал он и они исчезли. Я поднял фляжку из которой пил Дмитрий Петрович, так и есть- чистый спирт! Я плеснул на кровать и на книги , потом на притолоку и порог.

– Понял я, понял! - сказал я обращаясь к Дедушке, в конце-концов, я ведь тоже нечистая сила или где?

Когда мы садились в пролетку, из дома уже неслись истерические крики: "Пожар!"

– Все сгорит? - спросила добрая Оля.

– Конечно!- ответил я.

– Тогда ладно...

– Ладно - синоним слова 'Хорошо'?

Оля подумала секунду: - Пожалуй, "Очень-очень хорошо"!