Марсель
Когда обед закончился, и гости поднялись из-за столов, Вадим подошел к Пижону.
— Ты обещал, — сказал мальчик, сдвинув брови.
— Даже не обсуждается, — с серьезным выражением ответил Пижон, — идем! Папу возьмем?
— Догонит! — сказал мальчик, и они с Пижоном направились к выходу на улицу.
— Я догоню, — сказал Юсупов им в след, — без меня не начинайте!
После этого он подошел и негромко произнес:
— Сдается мне, спокойный обед без выходок — Ваша заслуга, Марсель.
Я посмотрела на Юсупова и опустила глаза.
— Не понимаю, о чем Вы! Простите, мне нужно подняться в спальню.
Я прошла мимо к лестнице и поднялась к спальне. Надеюсь, Пижон справится и сможет подложить незаметно записку в бардачок. Я полезла за телефоном, хотела свериться со списком Вики — что когда переодевать. И обнаружила шесть пропущенных от Лики. Что с ней случилось? Мы ведь не выходили на связь с ночи! А она оставалась с этим, как там его? Артемом!
Я нажала на вызов и скоро услышала ответ подруги.
— До тебя не дозвониться! Ты дома? Я буду через пару минут!
— Лика! — я ведь тебе говорила, что я на работе! — воскликнула я, — что у тебя опять случилось?
— Ох… Это в паре фраз и не перескажешь! — выдохнула подруга, — во-первых, что я пережила вчера! Прям вообще! Артем все угощал и угощал! И я теперь в таком состоянии, что не могу домой к родителям! Поэтому я к тебе, у меня ключи есть, не парься! Надо себя в порядок привести! Мне ж еще к Лешику скоро!
— Стоп! А ты где ночевала-то?
— У Артема.
— Ты нормальная? Ты ж его только встретила! А если он маньяк? — у меня дыхание перехватило от безалаберности подруги.
— Да, видимо он маньяк и есть! Ничего у нас не было! Прикинь? Как я ни старалась! Уложил меня спать в своей кровати, а сам на диван в итоге пошел!
— Повезло!
— Наоборот, не повезло! У тебя в холодильнике че есть? Или в магаз надо забежать?
И тут я вспомнила о коробке с маминой сумкой, брошенной посреди комнаты.
— Да, в холодильнике найдешь… Слушай, Лик, я там в комнате коробку оставила с очень важной вещью… Ты ее закрой и убери, пожалуйста!
— Да не вопрос! — ответила Лика, в трубке послышался треск, — ща, погоди, дверь открою… Да, але! Так, коробка говоришь… Вижу… Огоооооо! Lady Dior! Ты че молчала, что у тебя такое богатство есть?
— Не трогай!!! — почти закричала я, представив, как Лика достает мою реликвию.
— В смысле? Ты че? Подруга, тебя не узнать вообще последнее время!
— Да, хорошо. Положи, пожалуйста, на место, и убери коробку, — как можно спокойнее постаралась сказать я.
— Блин, Маш! Дай потаскать, а? На один день! Надо Лешику показать, что я не такая простая…
— Лика, повторяю, не трогай! Положи на место и не прикасайся! — почти прорычала я.
В трубке повисло молчание.
— Да пошла ты! — раздалось у меня в ухе, — сиди на своей сумке жопой, сколько хочешь! Ни себе, ни людям! Платье постираю и верну! Все! Чао! Жмотница! Шмоточница подпольная! Как еще на платье размилостивилась! Всегда знала, что ты богатая зазнайка!
Лика повесила трубку.
Меня трясло.
От непонимания. От того, что я поссорилась с подругой. От ее слов. От того, что ей не пришло в голову спросить, почему мне важна эта вещь.
Я посмотрела на часы. Третий час дня. Сколько мне еще тут торчать?
Все происходящее вокруг: склоки Марины, выходки Вадима, нужды Пижона — все это показалось таким мелким. По сравнению с сумкой моей мамы, брошенной посреди комнаты в потасканной коробке.
С сумкой, к которой я боялась не то, что прикоснуться — даже взглянуть на нее! И теперь моя подруга, ни на йоту не понимающая ценности этой вещи и вертевшая эту реликвию в руках, выкрикивала мне в трубку всякие гадости! А вдруг Лика со зла…
Я лихорадочно набрала номер подруги.
— Что, раскаялась? — воображение нарисовало, как Лика вскидывает брови.
— Лик… — я запнулась, — прости. Просто… Просто это сумка мамы.
— Тетя Ира никогда бы не пожалела мне сумку дать поносить! — выпалила Лика.
«Тетя Ира». Да, маму звали Ира. Иришка. Так часто звал ее папа. Такая солнечная версия очень подходила моей маме.
— Лик. Для меня это — сокровище.
— Конечно, сокровище! Винтажная Lady Dior!
— Лик, не в том плане сокровище, пойми…
— Знаешь, я вот всегда знала… Нет, правда! Вот тебе, помнишь, жрать было нечего и ты у меня деньги занимала? Я, знаешь, тоже не шиковала, но на тебя всегда находила!
— Да, я помню… — сказала я, — спасибо тебе.
— Да дело не в спасибо! Это какой же надо быть, чтобы мои крохи тащить, когда у самой в заначке такая сумка! Чего я еще о тебе не знаю?
— Лик, это для меня не сумка! Это — часть мамы!
— Маша, это — деньги! А память — у тебя в голове! Ты была готова с голоду сдохнуть, но рядом с сумкой? Ты не подумала, что можно было ее продать и махом решить кучу проблем?
— Лик, я справлялась…
— Да, ты справлялась! Молодец! С моей помощью! А сама, без меня, где бы ты была? А когда мне бабло на институт было нужно? Ты мне помогла? Нет! Я сама выкручивалась! А теперь я узнаю, что ты своей тощей жопой на куче бабла сидела! О покойнице память она хранила! Нежная какая! А когда живой мне помощь нужна была? Ты ведь не вспомнила о своей сумочке! Лика сама выпутывалась! Фу, Маша! Подавись своей сумкой! И пошла ты!
Снова связь прекратилась.
Дрожащей рукой я положила телефон на кровать.
Взяла жилетку и, как в тумане, спустилась вниз.