Нулевой мир 4. Мера зверь

Глава 16. Ритуалы и обычаи

Сонный дурман как рукой сняло — чокнутая Лисица собиралась себя порешить!

Я еще недостаточно оправился от ран, но в эти доли секунды свое тело не жалел. Мне потом не удалось даже вспомнить, чем я, собственно, оттолкнулся от земли, но взметнулось пламя костра, разлетелись подхваченные ветром угольки — и мои ладони обхватили руки Кицунэ.

— Что ты делаешь, Белый Волк? — ее глаза, подернутые какой-то пеленой, уставились на меня.

Я вгляделся в карие зрачки, и меня коснулась пара искорок. Магия?

— Я что делаю?! — одной рукой я перехватил ее запястье, другой взялся прямо за лезвие, — Нет, это ты что делаешь! Какого нуля тут происходит?

В ногах уже струилась энергия земли, но мне не хватало сил — лезвие медленно, но неотвратимо, двигалось. Кицунэ словно не замечала моих усилий, продолжая ритуал. Сколько же мощи в звере седьмой ступени?

— Честь для Тени Ордена священна, — замогильным голосом сказала Лисица.

Кончик клинка уже проткнул ей нагрудную повязку, и в ткани начало набухать красное пятно. Я почуял в кулаке влагу — острый нож резал пальцы, но в этот момент мне было наплевать.

Захрипев от натуги, я дернулся, пытаясь выдернуть кинжал. Получилось на сантиметр вывести… Голова закружилась.

— Не смей мешать мне, зверь, — грозно прошептала Лисица, на ее лице промелькнуло раздражение.

И ее руки снова стали сдвигаться. Дерьмо нулячье, да сколько же в ней силы?!

Это надо было видеть. Я, несмотря на свои размеры, нависал мощной глыбой над более хрупкой девушкой, сидящей на коленях. И как дед, тянущий проклятую репку, надрывался… Еще чуть-чуть, и буду уже упираться ногами в саму Лисицу.

Глаза самоубийцы так и оставались остекленевшими… Ну, точно, магия, что-нибудь вроде той метки, про которую мне говорил лекарь Ларс в караване Дидрича. Мол, так обрезают языки поклонникам Бездны, когда те попадают в плен.

Но Лисица-то не еретик, да и попробуй зверю седьмой ступени поставить такую метку… Если только добровольно?! Долбанный кодекс чести!

— А я посмею! — прокряхтел я, — Еще как!..

Мне нужна помощь, еще больше силы… Сзади полыхал костер, про который я чуть не забыл. Вот потянулся к нему мысленно, и стихия огня охотно отозвалась — в стальную пружину земной энергии сразу же вплелось яростное пламя.

— А-а-а! — я закричал, чувствуя, как отзывается едва заживший перелом в руке.

— Это… честь! — рявкнула Кицунэ, однако ее голос чуть дрогнул.

Кинжал стал опять двигаться к груди, но на лице Лисицы все же промелькнуло напряжение. Я попытался улыбнуться напряженными губами. О, да! Все-таки ей тяжело.

— Честь, честь… — вырвался хрип из моего горла.

Мне уже не хватало опоры, и я, недолго думая, поднял ногу, и просто упер ее Лисице в грудь, прямо в мягкую титьку. И вот это действие вызвало шквал эмоций на лице девушки.

— Как смеешь?! — тяжко выдохнула Кицунэ, и свирепо покосилась на мой сапог.

Что-то явно пошло не по ее плану, и теперь наверняка на белоснежной нагрудной повязке останутся следы.

Я хищно ощерился. О, да, честь честью, но она же в первую очередь женщина. Ритуальная смерть должна быть красивой, а не вот так вот… со следами сапогов на прекрасной груди.

Ну что ж, великий седьмой хвост Кицунэ. Нельзя делать харакири рядом с такой свиньей, как я. Мой сапог чуть шаркнул в бок по земле, туда, где лежал черный уголек. Побольше грязи, черноты…

— Погоди, — прохрипел я, — Чуть поверни голову, вторую ногу упереть надо.

— Что?!

— Щеку подставь!

Ее глаза округлились, и через миг дымка магии исчезла.

Я же не шутил, и реально, используя для опоры только ее тело, стал медленно поднимать другую ногу. В ней было столько силы, что я чувствовал, будто в тренажерном зале на брусьях занимаюсь — по всем законам физики мы должны были свалиться, но Кицунэ так и продолжала сидеть на коленях.

В ее теле оставалась непреклонная воля, вот только в лице что-то изменилось…

— Да как?! Да ты!.. — ее голос сорвался, когда она смотрела на плывущую к ее лицу подошву, — Свинья!

А меня было уже не остановить.

— Да ну чё, ладно тебе, он чистый. По малой нужде вчера сходил… и там… ну… ты не думай, я травой сапоги протер, — с оправданием сказал я, — Да там пара капель были-то, честно…

Упереть стопу ей в щеку я не успел. С диким криком эта фурия вскочила, и я улетел в сторону, словно от взрыва гранаты.

Правда, мне пришлось сразу вскочить, потому что Кицунэ отбросила кинжал и схватила ножны, лежащие под ногами.

— Я спасла тебе жизнь, чтоб ты опозорил меня?

И рыжая молния метнулась в мою сторону. Я только успел подумать, как взметнувшееся пламя костра идет к ее цвету волос…

— Вот же на хрен, — вырвалось у меня, когда чудом мои руки успели перехватить ее.

Но Кицунэ хватило движения одних запястий, клинок едва не порезал мне руки, и чуть не воткнулся в меня. Я перекатом ушел назад, но почуял, что кожу мне все-таки надрезали.

— Скорпионы, Волки, помогайте! — крикнул я, глядя на медленно приближающуюся Лисицу.

Позади нее полыхал возмущенный нашими полетами костер, и глаза Кицунэ горели на таком фоне адским огнем.

— Честь воина… — начала было она.

— Фолки бы сюда, — неожиданно ляпнул я.

— Что? — она растерянно глянула на меня.

— Отлично выглядишь, он бы заценил.

Прозвучало у меня это фальшиво, чуть ли не с издевкой. Ну, сватать меня никто не учил, но нужного эффекта эти слова достигли.

Ах ты, проказник Фолки, чем же ты зацепил-то сердце девчушки? Правда, я старался не думать, сколько этой девчушке лет.

— Да ты, — возмутилась она, но уже без видимой ярости, — Урод!

Она непроизвольно попыталась стряхнуть черные следы сапога с белой нагрудной повязки. С ума сойти, и это та же самая Кицунэ, которая пару дней назад крошила зверей пачками, и на нее кровь ведрами лилась.

Моя пятка наткнулась на посох, с которым я занимался вечером. Я поднял его, и выставил перед собой. Больше для уверенности, потому что знал, что это не остановит эту Лисицу.

Но паузу в перепалке надо было использовать.

— Кицунэ, зачем все это?

— Я же говорила — я предала…

— Да понял уже! — рявкнул я, — Я тебе не дам этого сделать. По нормальному точно не дам.

— Так нельзя! — ее нижняя губа дрогнула, — Это не делает тебе чести, ты же воин.

Момент ее ярости прошел, и она поняла, что сейчас для нее только два выхода — убить меня и спокойно завершить свой ритуал, или…

Идея мелькнула, словно озарение. Как же я сразу-то не догадался?

— Тогда убей меня, — я встал прямо и откинул посох.

— Мне незачем убивать тебя. У тебя великое дело, ты стоишь на пути прецептора, и ты служил той Серой Волчице, Дикая которая.

— Убьешь меня — и предательства не будет, — я поискал взглядом кинжал, который она отбросила в сторону, — Прецептор будет только рад.

Вот он, блестит с той стороны костра. Я уверенным шагом двинулся, но лезвие катаны сверкнуло у моего горла.

— Стой…

Я надавил шеей на острие, продолжая идти, и Лисица поспешно убрала клинок.

— Какого нуля ты творишь?! — возмутилась она.

Молча я подошел и поднял кинжал, потом сунул его себе за пояс.

— Это ритуальное оружие, не смей трогать, — процедила она сквозь зубы, — Я обязана убить тебя, таков обычай.

— Так убей, — весело кивнул я, — И ты свободна. И снова можешь спокойно служить прецептору.

— Я… — она вдруг замотала головой, — Я не хочу служить ему. Он предал Небо.

Чужая религия — темный лес. Но когда вот так вот натыкаешься на противоречия в каждом вопросе, это начинает бесить.

— А зачем тогда все это было-то, на хрен?! — и я развел руками, пытаясь показать «это самое все».

Лисица поджала губы, пытаясь подобрать слова. Но главное, что ее глаза оставались чистыми, и влияние той магии либо прошло, либо было разрушено.

— Я же не дура, — обиженно ответила Кицунэ, — Я понимаю, что творится в Инфериоре, но есть законы…

Тогда я похлопал по поясу. У меня свой закон. И вообще я судья, мне сам ангел дал такое право!

— Я забираю твою жизнь, седьмой хвост Кицунэ.

— Что?! Но… но… откуда ты знаешь?

Круглые глаза говорили о том, что я что-то стронул в ее душе. Она стояла, раскрыв рот и пытаясь захватить побольше воздуха.

— Есть такой обычай? — с надеждой спросил я.

Сначала Лисица молчала, но потом ответила, что еще там, на острове Цветущей Сакуры, были в ходу древние законы. Вот только это было так давно, и половина тех правил едва ли не забыты. Главное, что они явно имели равный вес с тем кодексом, что установил прецептор для Теней Ордена.

— А вдруг нет такого закона? — с сомнением спросила она, — Мне нужно точно выяснить.

— Сначала поможешь мне.

— Это шутки, по-твоему? — возмутилась Лисица, но, к моему облегчению, направилась к своим доспехам и стала облачаться.

— Мне надо на то место, где ты отбила меня у разбойников, — не слушая ее, сказал я.

— Я провожу тебя, но потом отправлюсь на Землю Цветущей Сакуры…

— Там же все захвачено Бездной, — растерянно сказал я.

— Я же не сражаться туда отправляюсь, — усмехнулась она.

Прошло уже больше двух дней, с того момента, как меня здесь пытали. Было раннее утро, и я, стоя в небольшом овражке между двух холмов, слушал землю.

Лисица стояла рядом, держа лошадь за уздцы. Тел разбойников уже не было, но вокруг валялись пробитые шлемы, разрезанные нагрудники. Пара разрубленных мечей — удары Кицунэ у этих бедняг не получилось даже остановить.

Видимо, дружина Красного Приора была тут, собрала все ценное, но отправляться вслед за разбойниками, сбежавшими за границу приората они не стали. Интересно, мои бумаги у разбойников или их нашли воины приора Леонхарда, и они в Рубиновом Городе?

Я ведь тогда ничего не видел…

— Здесь я тебя отбила, — сказала Кицунэ, потом указала пальцем, — Там они заметили дружину Красного…

Я проследил направление, куда она показала, и пошел в ту сторону. Странное дело, земля охотно отзывалась, пыталась подсказать мне… Но чего-то не хватало, какого-то важного навыка.

Эх, Матса бы сюда. Уж Хорек бы точно прочел все следы.

— Здесь они тебя обыскивали, — вдруг сказала Лисица.

— А ты следила за нами?

— Ну да. Практически от Лазурного Города.

Я обернулся, посмотрев на нее. Получается, она вполне могла знать и про Полли из деревни Степных Соколов?

Кицунэ выдержала мой взгляд, потом усмехнулась:

— Про бывшую Безликую я знаю. Она мне не мешает, пусть себе живет. Да и не Безликая она, так, немного обучалась у них, но потом смогла спрятаться.

Я скривился. Опять ничего непонятно… Тут Лисица помогла, тут она сквозь пальцы смотрит, а тут она, видите ли, предала хозяина и надо срочно честь свою на кинжал насадить.

Лисица, увидев мой взгляд, пожала плечами:

— Долгая история. Эта Безликая служила Белой Волчице, нагадала ей, что если та спасет меня, то в будущем это поможет ее стае. Твоей стае, Белый Волк.

Мне хотелось что-то ей ответить, что-то едкое, но тут я услышал вой. Вздрогнув, я заозирался.

— Ты слышала?

— Что?

— Волки воют…

Кицунэ покачала головой.

— Я не слышу. Они не для меня воют.

Вой повторился, потом еще. Я осторожно пошел на звук, и стал карабкаться на холм. Поднявшись не более чем на полтора метра, я увидел свой талисман. Грязный, разок наступили, но все же целый…

— О, Небо, спасибо, — вырвалось у меня, когда я дрожащей рукой схватил скрутку на шнурке.

Я даже не стал задумываться, кто только что выл. Чудеса Инфериора быстро приучили, что некоторым вещам можно не удивляться.

— Нашел? — послышался нетерпеливый голос Кицунэ, — А теперь я поеду. Верни мне кинжал.

Я, спустившись, подошел к Лисице. Она с интересом рассматривала грязный пучок шерсти, лежащий на моей ладони.

— Почистить бы. Ради этого мы тащились сюда?

Кивнув, я вытащил ритуальный кинжал и взял Лисицу за прядь рыжих волос. Кицунэ даже не дернулась, когда я отрезал несколько ее волосков.

— На, — я бухнул рукоять клинка ей в ладонь, а потом стал наматывать на скрутку новый цвет.

Светлые волосы Рычка, белая шерсть хищного волка из Леса Правды, черный локон Хильды. А теперь еще рыжая Кицунэ… Под ее взглядом я почувствовал себя каким-то извращенцем, вроде Синей Бороды из детских сказок.

— Твоя жизнь принадлежит мне, — твердо сказал я.

— Не зарывайся, зверь. Я узнаю точнее про древний обычай, в горах рядом с нашей деревней есть храм. Там были клинописные таблички.

— Тогда придешь и скажешь мне об этом, седьмой хвост Кицунэ, — усмехнувшись, сказал я, — Долг так и висит на тебе.

Ее брови взлетели вверх.

— Не поняла…

— Право Белых Волков — мое право. И я решаю, отдала ты долг Белой Волчице, или нет, — сказал я.

Не знаю, что навеяло мне эти слова. Они будто из ниоткуда влетели в голову. Я так подозреваю, их кто-то нашептал. Может, Абсолют, или это все дар судьи? В любом случае, для прямолинейного Белиара это слишком тонкий подход.

Лисица, наверное, устала сегодня удивляться. Ошарашенно она смотрела на меня, пытаясь хоть слово подобрать в ответ, а потом приложила два пальца ко лбу и глянула на небо. Я сделал то же самое, подтверждая свои слова.

«Все, Кицунэ», — подумал я, — «У тебя патовая ситуация». Наверняка Лисица уже десять раз пожалела, что спасла меня. Обложил я ее со всех сторон, хрен ей теперь, а не ритуал.

— Знаешь, Марк… кхм… Перит Белый Волк, — покачав головой, сказала она, — Наверное, ты самый хитрожопый зверь, которого я встречала в своей жизни.

— Хитрее, чем Фолки?

Она улыбнулась:

— Фолки симпатичнее, — и, оттолкнувшись одними носками, оказалась в седле, — Что ты сейчас будешь делать… кхм… господин Перит?

Последнее слово она произнесла с легкой издевкой, но я почуял, что все-таки ветер сменился в другую сторону. Можно было не опасаться, что она где-то за горизонтом заколет себя. У Лисицы наклюнулась служба новому хозяину, и честь воина даже осталась в целости.

— Мне нужен Шмелиный лес, — сказал я, вспоминая разукрашенную рожу того разбойника.

Драм, хозяин Шмелиного леса. О да, он четко засел в моей памяти со своей улыбкой… И я с удовольствием ее подправлю.

— За теми бумагами отправишься, да? Я видела, когда следила за вами.

Ее слова бальзамом легли на мою душу. Одним вопросом меньше. Тут еще Кицунэ склонилась, вытащила из-за пазухи маленький свиток.

— Посмотри эту карту, Белый Волк, и запомни, сколько сможешь.

Я схватил бумагу, развернул, и жадным взглядом воткнулся в нарисованные линии.

Карта Желтого Приората, которая немного захватывала и соседние с ним. Причем с пометками, известными только самой Лисице. Изящный палец девушки появился перед моими глазами:

— Вот река Слеза Каэля, разделяет границы приоратов. Болота Правды, степи с деревней Соколов, ельники Желтого Приората. Та дорога, по которой ехал ваш караван. Узнаешь это место — деревня Ящериц, еще в Синем Приорате?

Я кивнул, ее слова помогали мне ориентироваться. Но уже по масштабам было понятно, что пешком у меня уйдет куча времени.

— За ельниками Желтого Приората этот самый Шмелиный Лес. Тут деревни Жалящих Ос и Гудящих Пчел. Уверена, они связаны с этими разбойниками, и там можно что-то узнать подробнее и про них, и про этот лес. Правда, как ты будешь это делать, я не представляю.

Ее палец описывал большую область. Шмелиный Лес был огромен, и его окружала куча пометок. Деревни Ос и Пчел были ближайшими к границе Красного Приората.

— Что-нибудь придумаю, — ответил я задумчиво, пытаясь решить, в какую деревню идти сначала.

Я испытал облегчение, поняв, что в Шмелином Лесу нет гор. Так, речки с водопадами, судя по отметкам, озера. А после исполинов Проклятых гор небольшие холмы этого леса я в расчет не брал.

— Осторожнее, Желтый Приор тоже может быть поклонником Бездны, и, говорят, он благоволит разбойникам. В его приорате шпионит Тень Ордена Макото, и он вполне может быть в Шмелином Лесу.

— Макото? Тоже Рыжий Лис?

Кицунэ кивнула, убирая палец.

— Будь осторожен, Белый Волк, не попадись под его клинок.

— Тоже седьмой хвост?

— Нет, был шестым, когда я его видела в последний раз. Но, как воин, он очень искусен. И владеет стихией воздуха, у нас его прозвали Порхающий Кот.

Я едва сдержал усмешку. Только китайских боевиков мне не хватало.

Лисица свернула карту, а потом задумчиво глянула наверх, и чуть улыбнулась. Над нами парила большая птица, сокол или орел.

— Ладно, давай, господин Белый Волк…

— Я потом двинусь на фронт, к Престолу Ордена… — начал было я, но Кицунэ оборвала:

— Найду тебя, не беспокойся, — а потом хлопнула пятками по бокам лошади и исчезла, в два скачка вылетев из оврага.

Оставшись один, я со вздохом почувствовал долгожданную свободу. И одиночество.

И осознание того, через какие расстояния мне придется чесать…

— Частица Абсолюта, помощь нужна? — раздался голос.

Я обернулся. Безликая Полли стояла на вершине холма верхом на лошади, и держала под уздцы еще одну. К седлу запасной были приторочены щит и копье.