Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

Глава тридцать шестая Элай Ловсон

Старик не соврал. Элай до последнего момента ждал, что летящие к поверхности Прокхата боты начнут расцветать дымными цветами разрывов. Но противовоздушная оборона промолчала, и леса к западу от города Клотцке заполнили десятки тысяч Детей Отца. Кто-то уже схлестнулся с Ульем Раздора. Элай слышал их голоса, чувствовал их ярость, идущую со всех сторон одновременно.

Он обернулся. Над лесом повис туман. Влажная взвесь скрывала даже верхушки деревьев. Вода капала с длинных листьев, стекала по бурым изогнутым словам, чавкала под сапогами. Броня бойцов блестела от дождя. Хитиновые наросты казались чёрными. Элай приподнялся на лапах, сломав ветку доспехом и огляделся.

Повсюду двигались солдаты Отца, чьи Дары изменили плоть каждого, подарив уникальный облик, но оставили одинаковое наполнение. Голод и желание убивать.

Жажду смерти Элай готов был утолить.

Улей Раздора прятался в подземных ходах. Разумно. Если бы ведущий его жрец так не поступил — всё его войско сожгли бы двумя-тремя выстрелами с орбиты. Города Улей не взял, страшиться жертв среди гражданских не нужно. А те, что были в зоне высадки Раздоровских жуков… Те, вероятнее всего, уже пошли на корм. Поэтому небесная кара стала бы лишь красивым пшиком без какого-либо результата.

Впрочем, нельзя исключать, что Элай ещё увидит вспышки в небе и обращающиеся в пепел леса. Старик вполне может отдать приказ, едва остатки падших корпусов высадятся на поверхности.

Но небо молчало. Да и лес безмолвствовал.

По отрисованной георадарами карте — паутина ходов покрывала несколько сотен квадратных километров, заползая под толщу горного хребта, который радарам, разумеется, не поддался. У Элая не было сомнений, что именно там-то и найдётся матка. Но для начала нужно было пробиться в её сеть.

Тысячи детей Отца уже сражались в подземельях. Десятки тысяч всё ещё искали тоннели, которые уже наполнялись тварями Раздора. Разведка с орбиты докладывала, что атаки на город прекратились, а значит матка почувствовала приближение нового врага. Матка поняла, кто опаснее. И волны её слуг уже сходятся с волнами детей Отца. Повсюду. С каждым мигом сражения закипали в новых туннелях, в которые вламывались солдаты Элая.

Он же лично ещё не вступил в драку. Судьба сбросила его десантный бот в паре километрах от ближайшего тоннеля, в котором уже шёл бой. И Ловсон почти всеми фибрами души хотел присоединиться к детям Отца и слиться в ярости схватки с единым организмом.

Малая толика Элая никак не могла избавиться от мысли о трутнях принцессы. О мёде, доступном ею. Жрец, ведущий Улей Раздора в атаку, может быть, даже и не подозревает о судьбе товарищей. Ничего не знает ни о решении Отца, ни о наступившем голоде. У него есть еда…

Элай облизнулся. Внутренности жгло невыносимо. Он готов был убивать не только ради желания пропасть в угаре драки, но и ради того, чтобы ненадолго погасить мерзкий пожар. Притушить жадное пламя. Отец бросил своих детей на смерть с уже куцыми запасами провианта, которые полностью истощились два дня назад.

Ловсон двигался сквозь туманный лес в лаве мутантов Воннерута и думал о том, что, может быть, у него получится подчинить себе улей Раздора? Раз он смог отобрать солдат у других Пробудившихся, почему бы не попробовать нечто большее?

Что если он сможет ещё один раз поесть? Нутро ответило таким мыслям предательской мольбой уступить слабости. Он ведь ничего не теряет… Кроме желания уничтожить всё, способное обратить Санни в его подобие.

Он почувствовал, как идущий справа отряд нашёл ещё один вход в систему тоннелей. Повернулся в ту сторону, пытаясь разглядеть цель сквозь стволы деревьев, но увидел лишь силуэты других низших, спешащих к новой точке. Кто-то уже рыл землю. Кто-то готовился к бою.

Безмолвию наступал конец.

Пробудившиеся расползались по гигантским подземным ходам, среди корней и камней, сокрытых толщей земли. В вырытых тоннелях легко могли разместиться два Защитника, плечом к плечу, и не помешать друг другу. Нет сомнений, жуки Раздора создавали подземную сеть не только для себя. Принцесса Раздора могла быть где угодно. Она молодая, она сможет перемещаться из одного места в другое. Отыскать её даже с помощью мощной аппаратуры будет непросто, особенно под горными массивами.

Но у Элая было нечто большее чем технологии. Он чувствовал второй Улей. Он чувствовал голос одной из звёзд. Он не понимал её, да и она его не слушала. Поэтому Элай шёл к ней, оставляя в тылу отряд за отрядом, дабы сдержать наступление бегущих из Клотцке жуков Раздора. Земля дрожала. Позади сражались, закрывая телами бреши, низшие Отца, позади взрывались и обрушивались ходы, чтобы хоть как-то снизить продвижение врага, а Элай шёл вперед, не оглядываясь. Один из тысяч, и тысяча как один. Он двигался в лаве низших чуть возвышаясь над ними на своих лапах и освещая путь прожекторами. В руках гудел силовой клинок.

Орды жуков Раздора, отступающие от Клотцке, сталкивались с оборонительными позициями детей Отца. Один за другим падали ниц погибающие Каратели, Триумфаторы да Клыки, и всё для того, чтобы остальные могли добраться по тоннелям к самой принцессе.

Ну хор голосов внутри Элая не смолкал, предсмертные вопли тонули в общем рёве.

Впереди вспыхнули огненные столбы, с гудением поливающие стены тоннеля и корчащиеся фигуры. Драчуны выкатились навстречу отряду и тут же сгорели в пламени тяжёлого расчёта. Элай улыбнулся. Она почувствовала его приближение. Она поняла, кто на самом деле опасен. Она знала о его жажде и его устремлениях.

Рот наполнился слюной, и Ловсон почувствовал, как струйка потекла из уголка рта. Но смахнуть её из-за закрытого шлема не смог. Он должен попытаться. Он должен поесть ещё хотя бы раз. То, что могло его насытить. То, что было у местной принцессы.

Впереди снова вспыхнули струи огня, сошедшиеся на огромной туше, несущейся из глубины тоннеля. Жукотанк! Проклятье! В таких местах он становился ещё более опасным оружием, нежели раньше. Бронированная, объятая пламенем туша врезалась в ряды бойцов, сминая их, втаптывая в землю, но при этом теряя скорость.

Элай бросился вперёд, навстречу буксующему гиганту. Хитин монстра вспыхивал под выстрелами, не причиняя особенного урона. Ловсон прыгнул, и в полёте ещё помог себе лапами, набирая скорость. Силовой клинок вонзился в глаз жукотанка. Элай упёрся ногами в голову застывшего гиганта, выдёргивая руку, застрявшую в теле инсектоида. С хрустом, едва не оставив клинок внутри, он отпрыгнул в сторону и взмахнул клинком, не отрывая взгляда от противника.

Жукотанк стоял, будто бы ещё не понимая, что мёртв. А затем медленно опустился на пол тоннеля, преградив путь детям Отца. Элай ощерился от злобы на неожиданное препятствие, а низшие сразу принялись рыть обход туши, кто-то тщетно пытался пробить хитин погибшего жукотанка, но вскоре присоединился к товарищам. В ход шли руки, оружие, погасшие силовые клинки и даже Дары Отца.

Сожрав землю вокруг трупа, лава продолжила двигаться дальше, иногда встречая сопротивление жуков Раздора. Отряды Элая вливались в колонну из промежуточных ходов, объединяясь в нескончаемый поток брони и хитина и уходя всё глубже и глубже в тоннели и теряя бойцов с каждым новым нападением подземных жителей.

Здесь, в недрах Прокхата, армия Отца проигрывала как в мобильности, так и в огневой мощи, но Элай шёл вперёд, чувствуя, как всё ближе и ближе заветный голос. Вокруг рушилась земля, погибали бойцы трёх порабощённых корпусов, ломалась техника, а он рвался вперёд.

Сырая почва сменилась каменной породой. Нападения жукотанков участились, и теперь каждую тушу приходилось попросту разделывать, без возможности обогнуть. Повсюду шло сражение, и голоса в голове голодного Элая ревели от ярости. Он уже не понимал, где враг, кто враг. Он шёл вперёд, к той звезде, что не подчинялась ему. Которая несла смерть, которая хранила мёд.

Слюна стекала изо рта Ловсона, в глазах мутнело. Вступая в бой, он разил насмерть, часто даже не глядя на врага, справляясь одним наитием. Уйти от прыжка случайно твари, развалить её ударом силового клинка, добить лапами. Выпустить заряд в раззявленную пасть, оттолкнуть, шагнуть дальше. Спасти товарища слева и потерять того, кто сражался справа. Они менялись. Постоянно менялись. Триумфатор сменял Карателя, Каратель падал и на его место вставал низший из Клыка.

Жуки и дети Отца смешались в одну кучу, переламывая друг друга. Звёзды выли от боли. Откуда-то с юга шла ещё одна волна врага, проходя сквозь отряды Элая как нож сквозь бумагу, и тем разительно отличалась от прочих. Но Ловсон не обращал на это внимания. Он шёл к голосу, прорубаясь сквозь противника и думая только о том, как близко тот стал.

Хрипы, скрежет, щёлканье жвал и чавканье плоти — мир тоннелей стал воплощением преисподней. Мясорубкой, в которой практически исчезли звуки взрывов. Улей рвал Улей на части. Сотни тысяч тварей в бешенном клубке агонии.

Слева от Элая сражался стратег Карателей. Справа бился воин Клыка. За спиной последнего на шесте болтались останки жреца Калькуляции, давно уже потерявшего голову и бесполезного. Тыл рвущемуся вперёд Элаю прикрывало несколько солдат, но когда он вывалился в огромный зал, то едва увернулся от атаки сзади. Волны врага настигли их… Хитиновая лапа ударила в плечо, отчего Элай чуть не упал. Стратег Карателей обрушился на противника, отрубая конечность жуку. Воин Клыка тоже развернулся, бросаясь на наседающих.

Зал был освещён мертвенно зелёным светом от облепивших стены трутней. Элай чуть не захлебнулся от слюны, шагнул вперёд, глядя на тщедушного человека, стоящего между ним и шипящей принцессой. Жрец. Он его уже видел. Где-то. Когда-то. И отчего-то память выплеснула в сердце неудержимую ненависть.

Ловсон с рыком бросился на последнего представителя Длани, выставив перед собою разрядник. На третьем выстреле отбросил в сторону умолкшее оружие. Жрец гибкой змеёй ушёл с угла атаки, рванувшись вперёд и влево. Пригибаясь. Прорастая щупальцами-шипами. Элай отмахнулся от одного из них клинком, неуклюже развернулся, встречая противника. Из соседнего тоннеля бил яркий свет, заливая пещеру. Что-то там грохотало, визжало.

Жрец упал на четвереньки и побежал так быстро, что Элай даже растерялся. Серый прыгнул на стену, и исчез во тьме. Ловсон растерянно задрал голову, но никак не мог рассмотреть фигуру врага среди зелёных огней трутней. С грохотом в зал вывалилась громадная машина и, прикрывшись щитом, двинулась на Элая.

Каратель. Обшивка меха несла на себе цвета корпуса, но среди детей Отца не было ни единого представителя этих войск.

Элай поднял левую руку, с растопыренной ладонью. Указал пальцем наверх. Громадный мех встал залил Ловсона светом, но огня не открывал.

— Ты кто? — загудело в пещере.

— Наверх! Смотри наверх! Дай света! — хрипло заорал ему в ответ Элай. — Дай света.

Что-то зашипело, лопнуло. К своду взмыла осветительная ракета, лопнула, и Элай прыгнул в сторону, уходя от атаки жреца. Щупальца пронзили камень в том месте, где должен был находиться Ловсон в момент атаки. От удара клинком жрец увернулся и снова метнулся к стене. Проклятье!

Камень задрожал. Слева, из того коридора, откуда вырвался Элай, раздался взрыв, и под весом валящейся породы запищали раздавленные жуки. Выход из туннеля всё ещё держали два бойца. Клык и Каратель Отца. Но причиной вибрации был не он.

— Справа! — рявкнул Элай. Туша жукотанка врезалась меха, протащила сквозь зал и впечатала воина в стену. Тот пыхнул огнём из реактивного ранца, но тем сделал только хуже, потеряв равновесие. Жук попятился, отходя от рухнувшего ниц стального гиганта, чтобы набрать скорость и растоптать павшего. Ловсон ринулся на помощь. Разбежался, оттолкнулся лапами. Уклонился от выстрела шипа — жрец под куполом не дремал.

Силовой клинок вошёл в складку между бронёй жукотанка, но на этот раз Элаю не повезло, и рукоять осталась в туше твари. Монстр метнулся в сторону, и Ловсона швырнуло на камни. Упав, воин тут же перекатился в сторону, уходя от шипов жреца. Каменная крошка поднялась густым облаком. Ловсон попытался увернуться и от следующей атаки, но столкнулся со стеной. Одна из лап хрустнула, пронзив тело болью.

Сверху что-то метнулось, его обдало камнями. Мех. Неожиданный союзник прикрыл Элая от удара жреца, снова плюнул осветительной ракетой и неожиданно просто сжёг быструю гадину излучателями, вместе с половиной трутней.

Ловсон поднялся на ноги. На свои, человеческие. Благодарно поднял руку с кулаком и кивнул спасителю. Мех же шарил прожекторами по потолку, выискивая противника.

— Она дальше. Там, — крикнул Элай, указывая на тоннель. Голос павшей звезды утих со смертью жреца, но отсюда шёл только один тоннель. Последний. — Матка там!

— Отставить! — вдруг загудел мех. — Опустить оружие!

Элай развёл руками, не понимая о чём тот говорит. Но когда понял — было поздно. Из тоннеля, через который пробился мех, шли громадные фигуры, и тот, что двигался справа, срезал Элая Ловсона короткой очередью. Элай грохнулся на колени. Новое жжение было ещё больнее чем чувство неутолимого голода. Остальные гиганты двинулись к тоннелю, удерживаемому детьми Отца. Один из гостей сел на колено, перекинул из-за спины ракетницу, и едва второй расстрелял в спину бойцов Элая — выпустил заряд в кишащую инсектоидами тьму. Деловито вскинул разрядник, отстреливая уцелевших, пока его напарник повторял маневр с ракетой.

Ход и так почти обрушенный, второго попадания не выдержал.

Тот, кто стрелял в Элая — приближался. Солокерец? Нет, слишком крупный. Неправильно крупный даже для гигантов суровой планеты. Незнакомая броня, незнакомый окрас, герб. Закрытые шлема. Альянс? Кто это?

На груди приближающегося воина горел позывной. Элай нахмурился. Драг Морре. Знакомое имя. Но…

— Отставить! — голос меха отразился от каменных стен, но боец поднял разрядник, целясь в голову Элая. Ловсон не отрываясь смотрел в забрало убийцы и тьма внутри расползалась по телу, погружая его в холод.

В целом, он не возражал против такого финала.