Мертвая петля

Глава X АМЕРИКАНСКИЙ УХАЖЕР ФЛОРРИ

Флорри Скиннер девочки нашли в гостиной дома престарелых. Она удобно устроилась в большом старинном кресле, положив ноги на скамеечку. Ее миниатюрное тело было закутано в вязаную шаль. На подлокотнике кресла балансировала чашка чая, обильно сдобренного молоком.

Глаза Флорри тоже казались залитыми молоком, и можно было только догадываться, что когда-то они были зелеными. Девочек уже предупредили, что она почти слепая.

Кресло было повернуто к большому окну. Солнечный свет падал на опрятный квадрат сада, лился в комнату сквозь стекло. В саду между цветочных клумб медленно гуляли немолодые обитатели «Старых Кедров».

После того как их представили старой леди, Реган и Фрэнки отыскали стулья и поставили их возле кресла Флорри Скиннер. Фрэнки с сочувствием смотрела на ее ужасно старое лицо. Купающаяся, в солнечных лучах старушка напомнила ей древнюю, но дружелюбную ящерицу. Все ее лицо пересекали в разных направлениях глубокие морщины, словно трещины на раскаленной зноем земле.

— Мы надеялись, миссис Скиннер, что, может быть, вы нам поможете выполнить наше школьное задание, — сказала Фрэнки. — Оно у нас посвящено Второй мировой войне.

— Зовите меня Флорри, милые мои девочки, — сказала старушка не без кокетства. Фрэнки вспомнились слова ее бабушки, что Флорри иногда «заговаривается». Но теперь, вероятно, был один из ее ясных дней. Старушка была явно рада с ними поговорить. Ее переполняли воспоминания. Они потоком хлынули из нее.

Фрэнки положила на колени маленькую записную книжку и записывала интересные факты. Но их оказалось слишком много. А Флорри говорила о них так, словно все происходило не далее как несколько недель назад.

Она живо вспомнила, как видела в кинохронике британского премьер-министра Чемберлена, вернувшегося из Мюнхена после встречи с «этим проклятым дьяволом, Гитлером». Лорд Чемберлен сжимал в руке листок бумаги — договор, подписанный лидерами обеих стран. Войны не будет. «Мир нам и нашим потомкам».

Еще она вспомнила объявление по радио. Она тогда была в саду. Поливала розы. Стоял веселый, солнечный день. Отец позвал ее в дом. Важное сообщение премьер-министра. Война с Германией.

Она рассказала девочкам о лихорадочных приготовлениях к войне, развернувшихся сразу же после этого. Повсюду мешки с песком. Фантастическая спешка, с какой готовили аэродром к предстоящим военным действиям. Темные шторы. Карточки на продукты питания, одежду и горючее. Противогазы, которые приходилось постоянно носить с собой, на случай газовой атаки с воздуха.

— Но знаете что, мои милые? Мы никогда не верили, что немцы могут победить, — сообщила девочкам Флорри. — Даже в самые трудные времена. Действительно, это даже как-то странно, если подумать. Может быть, даже глупо, но только никто и никогда не обмолвился даже намеком, что мы, мол, проиграем войну. Вопрос для всех заключался лишь в том, сколько времени займет уничтожение нацистов. — Она улыбнулась. — Люди говорили: наши мальчики будут дома к Рождеству. — Она печально покачала головой. — Много прошло рождественских праздников, прежде чем это стало реальностью.

Фрэнки попыталась вернуть ход размышлений Флорри снова к аэродрому.

Старая леди стала вспоминать про свою работу в годы войны.

— Такое не забывается, — вздохнула она, покачав головой. — Мне постоянно снились кошмарные сны. И не только в войну, но и много лет потом. В ту ночь, когда нас стали бомбить, я находилась внизу, в командном пункте. — Она вытянула губы трубочкой. — Раздался страшный грохот, и на нас обрушился потолок.

— Какой ужас! — ахнула Фрэнки.

Старушка пожевала губами, ее белесые глаза быстро заморгали и увлажнились.

— Боюсь, что мы пробудили в вас тяжелые и неприятные воспоминания, — заметила Реган. Они с Фрэнки переглянулись. — Может, нам лучше уйти?

— Впрочем, не все было так тяжело, — произнесла Флорри после затянувшейся паузы, и слабая улыбка тронула ее губы, а в глазах, казалось, сверкнула на мгновение лукавая искорка. — Знаете, у меня был ухажер. — Она вздохнула. — Мой красавчик-янки, так я его называла.

— Ухажер? — переспросила Фрэнки.

— Ваш друг, вы это имеете в виду? — сказала Реган.

— Верно. Мой красавчик-янки, — повторила старушка с удовольствием. — Он всегда смеялся. «Я не американец, Флоренс», — говорил он. Он всегда называл меня Флоренс. «Пойми, глупышка, — убеждал он меня, — что Канада — это не часть Соединенных Штатов Америки». — Флоренс легкомысленно хохотнула. — Я это прекрасно знала, а говорила так лишь для того, чтобы его помучить. — Она покачала головой и снова засмеялась. — В те дни я была очень озорной девчонкой. Вот как сейчас я слышу его голос: «Флоренс, лапушка, когда ты наконец-то запомнишь, что Канада и Соединенные Штаты Америки — это две разных страны?» — И тут же она тяжело вздохнула: — А-а-ах, мой красавчик-янки…

Во время этого длинного монолога старушки Фрэнки и Реган подпрыгивали как на горящих углях и многозначительно переглядывались.

— Хм… канадец… вы говорите? — Реган запнулась. — Значит, он был канадцем?

— Верно.

Фрэнки заколебалась в нерешительности, не зная, как ей продолжить разговор.

— А звали его… Глен Лусток? Да?

По лицу старушки разлилось выражение блаженства. Она стала похожа на человека, слушающего давно позабытую, считавшуюся потерянной и невероятно прекрасную музыку.

— Глен, — пробормотала она. — Великолепный Глен, мой красавчик-янки. Разумеется, они все ревновали меня. Другие девушки. И не без причины. Он был чертовски хорош собой. Стоило ему только улыбнуться, и сразу всем казалось, что из-за тучи показалось солнышко. — Она повернула лицо к Фрэнки. — Конечно, когда пришли американцы, многие девушки гуляли с янки. Но я была первая. Хотите посмотреть его фотографию?

— Да! — жадно воскликнула Фрэнки. — О да. Пожалуйста. Нам очень интересно.

— Она хранится наверху, в моей комнате, — сказала Флорри и попыталась подняться с кресла.

Подруги помогли ей. Реган с трудом сдерживала свое нетерпение и возбуждение, когда они медленно ползли вместе со старушкой к лифту.

Комнатка Флорри оказалась маленькой и опрятной. Старая леди присела на краешек кровати, открыла прикроватный шкафчик и извлекла оттуда старую жестяную коробку из-под печенья.

— Ну, идите сюда, — произнесла она, открывая крышку своими непослушными пальцами, обтянутыми желтой, как старая бумага, кожей. В коробке оказалась странная коллекция разных безделушек, ценность которых была известна лишь одной Флорри. Ленточки, пуговицы, почтовые открытки, броши, бусы.

Пальцы старой леди, казалось, заменяли ей глаза все больше и больше — они осторожно и тщательно ощупывали каждую безделушку.

— Ага, вот она. — Флорри извлекла скрюченными пальцами со дна коробки коричневый почтовый конверт и протянула его Фрэнки. — Вот, можете посмотреть.

Затаив дыхание, Фрэнки извлекла из конверта пачку фотографий. Их было не меньше пятидесяти — все разной величины и формы. Самые последние из них были уже цветными: калейдоскоп людей в самых различных позах и на разном фоне. Целая жизнь, запечатленная в семейных снимках.

Фрэнки добралась до черно-белых фотографий — выцветший и старомодных. Подружки. Семья. Море, пляж. Маленькая девочка собирает ракушки. Около века назад. Молодая женщина в аккуратной военной форме. Реган быстро взглянула на лицо старушки. Этой бравой «кавалерист-девицей» была Флорри.

Молодой парень, стоящий у дверей кабачка. В полной военной форме. Приподнял в воздух пивную кружку, словно произносит тост. Темные волосы. Улыбка такая, словно из-за тучи показалось солнышко. Красавец.

У Реган перехватило дыхание. Память подсунула ее мысленному взору это же самое лицо — обгоревшее, изуродованное и ужасное.

— Ну как? Нашли его или еще нет? — спросила Флорри. — Посмотрите на оборот — там все написано.

Фрэнки перевернула фотографию.

Она передала фотографию подруге. Рука Реган сильно задрожала, когда девочка вгляделась в лицо пилота. Темные глаза неотрывно смотрели на нее. Они казались полными жизни. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

— Да, — пробормотала она. — Это он.

— Хммм? Что? Что? — заволновалась Флорри. — Вы нашли его? Нашли моего Глена? Моего красавчика-янки?

— Да, — ответила Фрэнки. — Нашли. — Она не стала просматривать остальные фотографии.

Флорри взяла снимок, положила его на ладонь и погладила изображение кончиками пальцев.

— Бедняга, — прошептала она. — Мы и не догадывались, что это окажется его последняя фотография. — Она с трудом подавила вздох. — Знаете, он погиб. И вместе с ним несколько деток.

— Да, — ответила Реган непослушными губами. — Да. Мы знаем.

— И вот что очень странно, — пробормотала Флорри. — Я знала этих детишек. — Она ласково улыбнулась. — Настоящие провода под высоким напряжением. Городские, понятно. Всюду нос совали, особенно младшая, черненькая такая малышка. — Тут старушка очень медленно наклонила голову. — Но вот странная вещь…

— Что такое? — быстро спросила Фрэнки. — Там было что-то странное?

Старушка повернула к ней лицо.

— Я знала, что их больше нет в живых, бедняжек, — сказала она. — Знала, что они погибли. Но… однажды во время воздушного налета — в тот самый день, когда произошло прямое попадание в командный пункт, — я видела их.

— Как вы сказали? — не поверила Фрэнки своим ушам. — Вы видели их? Но как?

Флорри кивнула.

— Они прятались на командном пункте. Я понимала, что это невозможно. Ведь они погибли вместе с Гленом, за четыре дня до этого. — Она вздохнула. — Я ни на чем не могу настаивать — но я видела их, и это точно. В странной одежде какой-то… На них была очень странная одежда… И они вовсе не были похожи на призраков. Хотя. должны были походить. В сущности, наверняка это и были призраки. Другого объяснения просто нет. — Старушка кивнула и уставилась куда-то вдаль. — Четыре маленьких призрака, — задумчиво произнесла она. — Четыре бедных, забытых маленьких призрака.