Мертвецы

4. Зимнее мадение

Снега, в яркие солнечные дни сверкающие нестерпимым глазетным блеском, а в дни пасмурные - голубеющие, как крепко подсиненная простыня. Мятели, горбатые, дымные сугробы. Лед на оконном стекле. Тепло и угар...

Бесконечно долгими буднями бредет зима. Даже Доктусов не выдержал, затосковал. И со скуки приятели придумали себе развлечение: вот уже месяц говорят они между собой особенным, странным и диким языком. Фальшивые, нарочно-неправильные "народные" чаво и отседова, давно умершие словечки в роде фузеи, першпективы, колера и почерпнутые из Купера митасы, вигвамы, мустанги - смешиваются необычайно забавно. Даже друг друга называют они индейскими именами: Степан Петрович - по причине рваных сапог - "Дырявый мокасин", Доктусов - "Сонный глаз"...

Есть еще и совсем секретный язык, который называется почему-то "Венецианским диалектом". Состоит он из прибавлений к отдельным слогам приставок "ши" и "ца". Ввел его Доктусов, и Доктусов очень гордится им: посвятив Степана Петровича в венецианские трудности, он хвастливо говорил:

- В семинарии придумали. Замечательный диалект.

Вечерами приятели переговариваются через перегородку.

- На ассамблею пойдешь? - деланно-равнодушно начинает Пенкин.

- Не стоит, - нерешительно отвечает Колька, - что здесь мадеть, что там...

Все-таки через несколько минут они одеваются и уходят. У Степана Петровича в першпективе встреча с Настенькой, у которой тоже есть кличка: "Звезда прерий".

По субботам Доктусов, как всегда, собирается домой. Пенкин завидует, но делает безразличное лицо и потихоньку насвистывает марш "Под двуглавым орлом". Доктусов, прощаясь, виноватым голосом об'ясняет:

- Я, Степа, в баню. Помыться.

- Ага. Катись!

Степан Петрович знает, о какой бане идет речь. Он злится, в виде мести уходит на село, к Настиному брату, Шурке Касаткину, и врет, будто отец Досифей за малейшую провинность дерет Кольку за уши и что Колька после наказания плачет в голос. Касаткин притворяется, будто поверил и удивленно тянет:

- Да ну-у? Ревет?

И Степану Петровичу становится легче.