Мессия

Глава 12

В Рождество 1201 года, вечером, накануне открытия четвёртой сессии сената Принципата, в Ватикане, в личных апартаментах Папы, собрались десять самых могущественных владык христианского мира, посвящённых Ричардом в тайну несостоявшегося будущего. В это общество, которое Ричард называл Политбюро, он посвятил только своих близких друзей, проверенных битвами соратников и сподвижников в деле становления нового Принципата. Не удивительно, что они же являлись самыми преданными его сторонниками, ведь даже знатнейшим аристократам из них: Эду Бургундскому, Раймунду Тулузскому, Роберту Бомону, Людовику Блуа, Раулю Лузиньяну и Ги Дампьеру, королевские короны достались только благодаря тому, что все они в своё время выбрали правильную сторону. Менее знатным, хотя и благородным, но не имеющим среди предков персон королевской крови: Папе Роберу де Сабле, Томасу Гилсленду и Кеннету Маккинли без поддержки Ричарда было не добиться даже возвышения в круг титулованного дворянства, не то что собственных королевств, а про Ицхака Левита и объяснять излишне. Ему было предначертано Судьбой управлять небольшой еврейской общиной на Ближнем востоке, но посчастливилось встретить того, кто способен изменять судьбы.

Кстати, христианство король Нового Сиона уже принял, как и вся его большая семья, поэтому с полным правом теперь восседал за праздничным столом, накрытым в честь Рождества Христова. Произошло это ещё в июле, когда Святой престол выпустил Папскую буллу, с последним предложением для евреев принять Истинную веру. Никаких кар за отказ не предусматривалось, кроме отлучения от христианской церкви пожизненно. Евреи над этим только посмеялись. Все, кроме Ицхака, который готовил создание Новой Иудеи и знал, что Папская булла всего лишь первый шаг. Как сказал когда-то Ричард – «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Разумеется, сердцем Ицхак Левит Христа не принял, но среди сидящих за столом фанатичных христиан не было, даже Папа был очень далёк от религиозного фанатизма. Все они больше верили Ричарду, чем, дошедшим до них через третьи руки, рассказам о Спасителе Иудеев.

За праздничной трапезой болтали о пустяках. Основное время занял рассказ короля Бургундии и Карфагена Эда I, как он побывал на свадьбе у своего африканского соседа, герцога Триполитании Никиты. Боярский сын и бывший командир большой тысячи русов, герцог Никита I, первым браком женатый на Марии, дочери виконта Жоффруа де Туар, даме д’Эрво, овдовел полтора года назад. Мария умерла в процессе родов, хотя дочь выжила и растёт здоровым ребёнком. Герцог Никита погоревал год с небольшим, а потом взял, да и женился на дочери одного из берберских вождей юга Триполитании, рассудив, что пусть будет лучше здоровая жена, рожающая здоровых наследников, чем благородная европейка, которая постоянно болеет. Политики Никита сторонился, в сенат не рвался, от участия в заседаниях палаты патрициев отказался, а в Рим наведывался всего один раз, для принятия вассальной присяги Принципату. Естественно, ему было наплевать на мнение цивилизованных европейцев, триполитанские берберы были ему гораздо ближе, именно они были его придворными, из них набиралось войско, от них же зависели и основные доходы, так что поступил он очень разумно. Погулять на свадьбе собрались почти три тысячи знатных берберов, а на их подарки можно было не только выплатить ценз сенатора, но и вдобавок прикупить неплохую сеньорию в Европе, вроде того-же виконтства де Туар. Вот тебе и дикари…

Политическое устройство на Африканском континенте было следующим: все провинции, когда-то входившие в Римскую Империю (а это вся Северная Африка), были освобождены Ричардом от вассальной клятвы лично ему и присягали напрямую Принципату. Это касалось владений Раймунда Тулузского в Среднем Египте, Никиты Шатуна в Триполитании, Эда Бургундского в Карфагене и Роберта де Бомон в Алжире, Марокко и Мавритании. Вся остальная Африка являлась коронным доменом Ричарда, в том числе и владения эфиопского императора Наакуето Лааба.

Так же дела обстояли и в Азии, хоть и с некоторыми исключениями. Вся Малая Азия, Кавказ, Закавказье и Ближневосточные владения Ги де Дампьера, Рауля де Лузиньяна и Томаса Гилсленда, а в качестве исключения королевство Омана и Йемена, Людовика де Блуа, то есть сенаторов, тоже стали вассалами Принципата напрямую, а остальное вошло в личный домен первого Принцепса второго Принципата.

Это было не просто политическое признание друзей-единомышленников равными себе (относительно, конечно), но и уменьшение налоговых выплат на одну десятую долю, которая причиталась бы Ричарду как сюзерену. Все его прямые вассалы платили две десятых доли доходов, как, впрочем, и вассалы остальных сеньоров, лишь прямые ленники Принципата только одну, непосредственно в государственную казну. Это было разумно и совсем не обидно, ведь десятую долю выплачивали и сам Ричард, и Папа. И платили они столько, сколько все остальные вместе взятые, если не больше. Да, и церковь тоже платила. С замков-монастырей на местах налоги не собирались, но централизованно, с общего церковного дохода, Папа платил, как и все.

Плебеи же, то есть землепашцы, сельские ремесленники и купцы, выплачивали три десятых, хотя и здесь случались исключения, причём обе стороны. На Руси земледельцы платили только две десятых, а торгующие с колониями купцы по четыре повсеместно. Городские обыватели почти все по четыре десятых (магистратам ведь тоже на что-то нужно жить), но были и такие, которые вовсе ничего не платили, вроде очень востребованных в любом городе дворников и золотарей. За грязь на улицах магистраты штрафовали безбожно, в случае рецидива пороли, а в случае злостного рецидива вешали на городских воротах. Жестоко? Ну а что тут поделаешь? Какие времена, такие и нравы. Чтобы просто отучить обывателей выливать содержимое ночных горшков на улицу, а относить в специальные ямы-септики, приходилось платить жизнями. Зато с 1198 года в Европе ещё не случилось ни одной эпидемии, которых, обычно, каждый год вспыхивало по две-три. Стоят ли спасённые тысячи жизней, оплаты десятком чиновников магистратов, или даже самими бургомистрами? Очень даже стоят.

Наконец Папа и девять королей насытились, приказали подать кофе, «ливийца» и «джина», и отослали прислугу. Они все давно между собой были на ты. Наедине, разумеется, или вот в таких компаниях, где собирались только посвящённые. Все они были братьями. Не только приорами Ордена Героев, но и апостолами Ричарда Львиное Сердце. Глотнули кофе, налили каждый сам себе крепкого алкоголя, начался серьёзный разговор. По традиции, начал самый старший по возрасту, Ги I Дампьер, король Ливана, Хомса и Хамы, сеньор де Дампьер и де Бурбон, лорд-канцлер Святой земли, которому в наступающем году должно было исполнится пятьдесят. По современным меркам уже настоящий старик.

– Не знаю, что вам и сказать братья. Всё настолько хорошо, что меня это уже начинает пугать. Даже бунт в Саксонии был каким-то бархатным. Можете считать это стариковским брюзжанием, но я по опыту знаю, что всё время хорошо не бывает. Чем дольше хорошо, тем хуже будет чёрная полоса. Помните, Ричард говорил про смену тёмных и светлых этапов развития? Светлый уже слишком затянулся. Нам нужно подумать о плохих временах и приготовиться к ним.

– Что для тигра лишняя полоска. – усмехнулся никогда неунывающий Рауль де Лузиньян – Через сто лет наступит похолодание, аж на три века, но с ним будут разбираться уже наши потомки. Мы, конечно, должны оставить им задел, но прямо сейчас печалиться я повода не нахожу. Нам с вами повезло – и с полосой, и с Мессией. И мы это заслужили, чёрт меня побери.

– Не чертыхайся, Рауль. Если ты настолько дурной, чтобы привлекать к себе Врага, занимайся этим где-нибудь в одиночестве. Не нужно подставлять ещё и нас. Понял? – с нажимом спросил Папа.

– Я не… хотел, хотя… Понял! Больше не буду. Но нам действительно повезло.

– С этим никто не спорит. – кивнул Папа – Лично мне, так мне повезло очень сильно. Я уже живу лишний восьмой год, но всё равно, Рауль, если уж так невтерпёж, Нечистого дразни где-нибудь подальше от нас. Ричард бы с ним наверняка справился, но он вернётся только в конце лета. Понял? Хорошо. Говори, Ицхак. – на правах хозяина Папа передал слово королю Сиона.

– Есть проблемы. Спрос на золото и серебро слишком упал, люди перестают тратиться на украшения, ювелиры разоряются и перестают закупать эти металлы. Хранилища переполняются слитками, которые лежат мёртвым грузом.

– Мне бы такие проблемы. – хмыкнул Рауль.

– Ты их сначала пойми, малыш, а потом проси. – усмехнулся в ответ Ицхак – Ювелиры нам приносили примерно три-четыре сотых доли доходов в казну. Их было очень легко контролировать и взымать, теперь всё это лежит мёртвым грузом. Нам нужно что-то придумать, чтобы восполнить эти потери…

– Увеличить количество монет в обороте? – флегматично спросил Раймунд Тулузский.

– Это можно, если изъять из обращения банкноты, номиналом меньше десяти марок, и заменить их монетами, но, во-первых, производить монеты не так уж и дёшево, а во-вторых, доходов с ювелиров нам это не вернёт. Хранилища, конечно, разгрузим, но себе в убыток. Нужно придумать что-то другое.

– Не тяни, Ицхак, раз уж запел эту песню, допевай её уже до конца. Мы тут все люди недалёкие в этой вашей экономике. – Роберт де Бомон вроде и тихо сказал, но точно так-же тихо пролетает лезвие меча около головы – Но в морду дать можем запросто.

– Оскорбляешь? Тогда я выбираю оружие.

– Упаси Господь. – усмехнулся король Запада – В морду тебе, за такие заходы, может дать кто угодно, даже Папа, но я точно от этого воздержусь. Просто предупредил тебя. По-братски. Ну, ты понял.

– Понял. Перебрал, извините. Короче, нам нужно заместить недополученные доходы.

– А ещё короче, Ицхак? – с тоской спросил Людовик де Блуа.

– Ты думаешь, что это всё так же просто, как мечом махать? – возмутился король Нового Сиона – Ладно Роберт, он действительно срезал меня по делу, но тебе если просто лень думать, иди отдыхай и не мешай умным людям общаться.

– Что-то ты какой-то сегодня излишне нервный, брат. Думать мне не лень, но не пойму, чего так печалиться за этих ювелиров. Ну будет меньше доходов. На три процента. Переживём как-нибудь. Я и нынешние то доходы не знаю куда девать.

– Это ты не знаешь. Твоя казна пополняется за счёт паломников-мусульман. А я говорю про системный кризис экономики Принципата. Её не то, что на три, даже на половину сотой доли опускать нельзя, она всё время должна расти, иначе последствия будут очень плохими. Нам нужно немедленно решить, чем заменим эти выпадающие доходы в казну.

– И много там выпадает? – спокойно спросил король Эдессы, Томас Гилсленд – Мы можем сброситься, обеднеем не сильно.

– Один раз сможем. – кивнул Ицхак – Но если ничего сейчас не предпринять, то сбрасываться придётся много лет, и без гарантии успеха.

– Короче. Говори короче, брат Ицхак. Не нужно перед нами блистать своей экономикой, мы тут очень люди простые, можем и правда в морду дать. Мы все понимаем, что без Ричарда тебе не легко, однако именно тебя он оставил вице-принцепсом и казначеем. Соответствуй. Не кипятись, просто говори, что нам нужно делать. – Спящий Леопард отложил перьевую ручку и отодвинул блокнот, говорил он очень тихо, но при этом звучало всё это очень громко – Мы уже готовы. Мы все здесь люди военные и понимаем, что командовать должен самый достойный. В этой мутной экономике – наш командир ты. Командуй, Ицхак, и не психуй как сарацины перед битвой при Яффе. Мы тебе поможем, чем сможем. Мы все здесь братья, все делаем одно дело. Мы все уже давно поняли, что золото и серебро – это просто товар в слитках. Ты предлагаешь нам их выкупать, чтобы поддержать спрос и цену?

– Это, конечно, было бы неплохо, но долгосрочной перспективы мы не получим…

– Ещё короче, Ицхак! Иначе я тебе прямо сейчас предоставлю выбор оружия. – буквально прошипел Спящий Леопард.

– Вы правда не понимаете? Нам нужен срочно нужен проект, в который плебеи смогут выгодно вложиться. В банк мы их не пустили, в колониальную торговлю тоже, золото и серебро постоянно дешевеют. А денег у плебеев, уже сейчас, намного больше, чем у нас. Их уже миллионы, а нас тут собралось всего десять. Нужна ещё одна монополия, где плебеи смогут вкладывать свои кровно заработанные, наряду с благородными, на равных условиях. Нам нужен рынок равных возможностей, хотя бы в некоторых отраслях. Давайте начнём строить те самые железные дороги. Создадим железнодорожную компанию, вроде Колониально-Торговой, и соберём в неё все избыточные средства плебеев. В банке на вклады им сейчас дают две сотых доли, мы для начала предложим три, а после долевой доход.

– Это Ричард тебе посоветовал создать совместную с быдлом компанию? – вроде беспристрастно, но с негативом в голосе, поинтересовался король Бургундии.

– Ричард. – не дал возможности ответить Ицхаку Спящий Леопард – Ицхак казначей и вице-принцепс. Если у тебя есть что-то конкретное предъявить, говори сразу, Эд. Дуэлей между сенаторами ещё ни разу не было, мы с тобой сможем выступить в Колизее и собрать полные трибуны.

– Ты готов драться против своего шурина? (Эд Бургундсций так и не дождался вхождения в возраст Марии Иерусалимской, и женился на младшей сестре Спящего Леопарда).

– Драться? Ты себя сильно переоцениваешь, Эд… Но, да, а общем-то, я готов, если ты немедленно не прекратишь попусту капать ядом. Ты что, и правда, только себя считаешь здесь истинно благородным человеком, а нас дураками, которые верят во что угодно?

– Нет. Конечно нет. Просто, железные дороги…

– Потерпи, брат, ты ведь ещё не всё услышал. Извини, Ицхак, это у нас семейное, традиционное, продолжай пожалуйста.

– Собственно всё. Я предложил вам проект, который растянется лет на тридцать. Он самый длинный и самый прибыльный. Могу поискать и более короткие варианты. Есть перспективные рудники и шахты, шикарный уголь, серебро, медь, олово и свинец, но, по-моему, в наших же интересах этого не продавать. Железные дороги – это лучшее, что я пока могу придумать. Тем более, что все вы знаете, что они всё равно появятся. Сейчас мы имеем возможность дать плебеям вложиться, и контролировать деятельность обладая лишь четвертью капитала, но скоро они и без нас всё это смогут организовать…

– Говори, сколько нужно, Ицхак, я тебе верю и деньги у меня есть. Вложусь и за Бастарда, с ним я потом рассчитаюсь. Тридцать лет, так тридцать. Если доживём – порадуемся, а если нет, то всё это, всё равно, лишняя суета. Кстати, вложусь я и за шурина, если он откажется. Пусть через тридцать лет его потомки думают – какой-же у нас был умный дядя, и глупый отец.

– Я не отказался. – буркнул Эд Бугундский.

– А лучше бы отказался. – хмыкнул Папа – Церковь в доле. Тридцать лет, для нас – это миг.

– Поддерживаю. Мою долю Ицхак сам задействуешь, всё равно ты сам моей казной распоряжаешься. – дал согласие Ги де Дампьер.

– Мне плевать. – Рауль де Лузиньян хватанул ещё соточку «джина» – Если все согласны, то я тоже за. Деньги для того и нужны, чтобы творить всякие глупости. Как сказал Ричард – «С комфортом предаваться печали». Бери из моей казны сколько нужно, Ицхак.

– Я в деле. – подвёл итог король Эдессы, Кавказа и Закавказья, Томас Гилсленд – И очень рад, что нам удалось сохранить единство. Не ради денег живём.

– Аминьнах – подвёл черту король Запада, самый жуткий демон войны, Роберт де Бомон – Действуй, Ицхак. Где будет не хватать – мы поможем.