Месть

ГЛАВА 21

— Перестань, Руби, не плачь, — сказала Кирстен, присаживаясь на краешек кровати и обнимая ее за плечи. — Мы это вместе сделаем.

— Конечно, — согласилась Руби. — Я уверена, что сделаем, у нас всегда все получается.

— Тогда почему ты так расстраиваешься?

Руби покачала головой и уставилась отсутствующим взглядом на дешевые браслеты, украшавшие ее запястья. Ее пальцы были испачканы чернилами, на ногтях, обычно холеных, облупился лак.

— Ну же, говори, что с тобой? — ласково убеждала ее Кирстен.

— Ты подумаешь, что я спятила, — сказала Руби. Она невесело усмехнулась и откинула голову на подушку. — Ты, конечно, не сомневаешься в этом, видя, как я себя веду… — Она немного помолчала. — Мне не нравится то, что со мной происходит в последнее время. Похоже, я уже не могу обходиться без алкоголя больше двух часов. Меня пугает жизнь. Я с ней не справляюсь.

— Но ты прекрасно справилась с работой над сценарием, — заметила Кирстен. — А сейчас речь идет только о незначительных изменениях в диалоге. Если хочешь, мы с Лоренсом сами это сделаем.

Руби покачала головой. На глаза ее снова навернулись слезы, она склонила голову на грудь и прижала к глазам сжатые кулаки.

— Я ненавижу это проклятое место, Кирсти, — всхлипнула она. — Не спрашивай, почему. Я верю во всю эту колдовскую чепуху не больше, чем ты, но эта проклятая девица-француженка, которая называет себя жрицей, достала меня. Ты ведь знаешь, я пыталась снова с ней встретиться, чтобы заставить ее объяснить, о чем она говорила, но она куда-то исчезла. Никто не знает, где она сейчас. Я чувствую себя так, словно она наложила на меня какое-то заклятие.

— Шш-ш, шш-ш, — успокаивала ее Кирстен. — Перестань. Все это ерунда, и ты это знаешь.

— Нет, я не знаю, что и думать.

Кирстен посмотрела на несчастное морщинистое лицо Руби и почувствовала к ней жалость.

— Надо что-нибудь придумать, ты должна успокоиться и забыть об этом, — сказала она. — Джин делу не поможет. Хорошо бы тебе поговорить с Элен… Она многое знает о колдовстве, но узнав, что тебе предсказывали судьбу по кокосовому ореху, просто расхохоталась. Ни о чем подобном она никогда не слышала.

— Я уже говорила с ней, Кирсти, я ведь понимаю, что веду себя очень глупо. Но из-за этого я не сплю по ночам. Я даже подумываю, не сходить ли мне к священнику — к настоящему священнику римско-католической церкви, чтобы он сказал, не одержима ли я дьяволом…

— О Руби, — рассмеялась Кирстен, обнимая ее. — Единственный дьявол, который завладел тобой — это выпивка. Из-за этого ты иногда теряешь контроль над собой, но если бы ты послушалась Лоренса и обратилась за помощью…

— Да-а, Лоренс мне говорил, но не думаю, что во всем виновата выпивка. Во мне происходит что-то такое, что заставляет меня совершать необъяснимые поступки, причем я сама не знаю, что делаю. Эта девица-француженка сказала, что во мне находится ребенок… По-моему, в каждом из нас есть что-то от ребенка, правда? А что если тот, который во мне, окажется чудовищем? Что если он берет власть надо мной помимо моей воли?.. — она провела рукой по губам и рассмеялась. — Господи, ты только послушай меня… я превращаюсь в какую-то идиотку. Знаешь, о чем я вчера подумала? Я подумала, что Анна Сейдж забеременеет от Лоренса и сделает с ребенком то же, что и ты… Вот какие мысли меня посещают… Эта француженка что-то говорила о младенце… — Она замолчала, заметив, как напряглась Кирстен.

Кирстен заговорила не сразу. Мысль о том, что Анна может забеременеть от Лоренса, до сих пор не приходившая ей в голову, причинила невыносимую боль. Потом до Кирстен дошло то, что сказала Руби о ее ребенке, и она внимательно взглянула на нее.

— Я и не знала, что тебе об этом известно, Руби, — сказала она упавшим голосом.

Руби поморщилась от смущения.

— Черт возьми! Вот опять — несу черт знает что!

— Но ты ведь действительно знаешь… об этом?

Руби кивнула.

— Да, — вздохнула она.

— Откуда? Лоренс никогда не сказал бы об этом.

— Нет. Мне рассказала Тея, его мать. Лоренс жестоко страдал из-за этого. Потому он и женился на этой безмозглой сучке Пиппе. Через два года после того, как ты это сделала, у него самого на руках оказалось двое детей.

— Двое? — удивилась Кирстен.

— Том и Пиппа. И теперь он пытается заполучить еще одного ребенка в лице этой Сейдж. Она не подходит ему, но он, похоже, снова совершит ту же самую ошибку — с мужчинами такое бывает… В отличие от женщин, они этого не понимают… Она от него забеременеет, родит младенца, а потом с ним случится что-то ужасное.

— Руби, замолчи, — потребовала Кирстен, встряхнув ее. — Ты не можешь этого знать и только доведешь себя до болезни. Тебе незачем так беспокоиться о Лоренсе. Я знаю, что он очень много для тебя значит, но он способен сам о себе позаботиться.

— Нет, не способен. Мужчины этого не умеют. Им нужна подходящая женщина…

Кирстен показалось, что выцветшие глаза Руби взглянули на нее с вызовом.

— Уж не думаешь ли ты… уж не кажется ли тебе, что эта женщина — ты? — с трудом проговорила Кирстен.

— Нет, я не об этом, — вздохнула Руби, и из глаз ее снова покатились слезы. — Но я не могу не беспокоиться о нем. Есть вещи, которые может сделать только мать — ну, попытаться защитить его…

Кирстен едва сдержала смех, но вовремя остановилась. Руби действительно не в своем уме, если вообразила себя матерью Лоренса, хотя всего несколько минут назад сама упомянула о Tee. Кирстен никогда не встречалась с Теей, но знала, что Лоренс очень привязан к ней и к своему отцу.

— Я знаю, трудно поверить, что такая, как я, может быть матерью Лоренса Макалистера, — грустно сказала Руби, — но это правда. Почему, ты думаешь, он так снисходителен ко мне? Другой на его месте давно бы выставил меня…

У Кирстен голова пошла кругом.

— Но каким образом? Я не понимаю…

Руби усмехнулась и опустила глаза.

— Мне и самой иногда бывает трудно в это поверить, — сказала она. — Он такой утонченный, такой красивый мальчик. Это Тея постаралась. Он всегда будет считать ее своей матерью, я знаю. Она растила его с двухлетнего возраста. Дон — его отец, настоящий отец. Мы с ним поженились, когда мне было всего шестнадцать лет. Два года спустя я родила Лоренса — как раз тогда я добилась первых успехов. Я не хотела ни ребенка, ни мужа. Я их оставила, и через два года Дон встретил Тею. Мы с ним развелись, и он женился на ней. И все шло своим чередом, пока я не вбила себе в голову, что хочу увидеться с Лоренсом. К тому времени он уже учился в университете, а моя карьера давно завершилась. Я понемногу писала, но особых успехов не было, потому что уже тогда я много пила. Я была такой же, каким стал Дэрмот Кемпбел к тому моменту, как Диллис Фишер подобрала его и науськала на тебя. Но Дон позволил мне встретиться с Лоренсом. Ему, конечно, и в голову не приходило, что я могу натворить… Я и сама этого не предполагала, но встреча с Лоренсом меня потрясла. Он был очень красивым юношей и хотел познакомиться со мной. Я не могла в это поверить, мною никто не интересовался уже очень давно. Я не сумела осознать, что у меня такой взрослый сын, не смогла взять себя в руки… Правда, он не чувствовал себя моим сыном. И я начала с ним флиртовать, перепугав его до смерти… Не хочу вспоминать, что он тогда мне наговорил, можешь сама догадаться, но, надеюсь, ты понимаешь, что его нельзя винить за это. Я все это заслужила — мать, соблазняющая собственного сына! Как видишь, я уже тогда была ненормальной. Лоренс, конечно, ушел, сказав, что не желает больше видеть меня, что я вызываю у него омерзение. Я часто писала ему, что жалею о случившемся, но он не хотел иметь со мной ничего общего. Так и продолжалось, пока не родился крошка Том. Не знаю, почему Лоренс изменил отношение ко мне, но предполагаю, что его убедила Тея. В общем, он дал мне еще один шанс. После этого я понемногу взяла себя в руки и, когда написала киносценарий, он решил сделать по нему фильм. Нет, я не обманываю себя, сантименты тут ни при чем. Если бы он ему не понравился, Лоренс просто отказал бы мне. Но я здорово поработала над сценарием, прежде чем решилась показать его Лоренсу… Он это понял и… ну, а все остальное ты сама знаешь.

Кирстен сидела молча и не двигаясь. Издали до нее доносился уличный шум, потом раздался гудок парохода, а в конце холла кто-то громко хлопнул дверью. На столике возле кровати Руби стояли полупустая бутылка джина, пузырек с пилюлями и забитая окурками пепельница. Странно, что она замечала все эти мелочи, пытаясь осознать ошеломляющие откровения Руби.

— Почему ты мне все это рассказала? — тихо спросила она.

— Потому что эта проклятая прорицательница наговорила мне много такого, что имеет для меня определенный смысл. Она сказала, что должен умереть ребенок, и я без конца спрашиваю себя, не Лоренса ли она имела в виду? А может, Тома? Это сводит меня с ума, Кирсти. Я понимаю, что мне не следовало бы придавать этому такое значение, но ее слова без конца вертятся у меня в голове, хотя я мечтаю забыть об этом.

— Тебе придется сделать это, — сказала Кирстен. Она обняла Руби. — Попытайся. Ведь я сама слышала, как ты смеялась над этим гаданьем. Признайся, ведь ты толкуешь все сказанное весьма субъективно.

— Потому что сказанное очень расплывчато, — жалобно проговорила Руби.

— Ты просто подгоняешь свои страхи под сказанное. Знаю, сейчас ты вспомнишь о том, как рухнула башня замка. Да, это было впечатляющее совпадение. Но вот гибнущие люди, умирающие дети… Это все, пожалуй, выдумки, правда?

— Конечно, эта история неестественна. Но я чувствую, что со мной что-то неладно. Черт возьми! Как по-твоему, не наложила ли на меня эта девица какое-то заклятие?

— Конечно, нет, но если тебя это действительно беспокоит, ты должна еще раз поговорить с Элен, а может, обратиться к кому-нибудь, кто наверняка не использует дурные приемы черной магии. Тогда тебе помогут во всем разобраться. Вспомни, ведь ты говорила мне раньше, что колдовство может делать и добро…

Руби покачала головой и, взяв Кирстен за руку, устало улыбнулась.

— Ты хорошая девочка, Кирсти, — сказала она. — Я думаю, очень многие в тебе ошибались, но ты такая же ненормальная, как и я, если думаешь, что мне захочется еще раз встретиться с этими людьми. Лучше уж больше не касаться этой темы. У меня это пройдет, мне легче, когда я выговорюсь. Пожалуй, если бы не мое пристрастие к джину, мы могли бы поговорить об этом и раньше. Теперь я понимаю, что надо выбросить все это из головы сразу же. Я немолодая женщина и у меня есть свои проблемы, но я вовсе не болтушка. Что скажешь, если все это останется между нами, а мы с тобой заключим соглашение?

— О чем?

— О том, что доведем съемки до конца и сделаем из этого фильма шедевр.

— Согласна, — сказала Кирстен, пожимая ее руку.

— Я постараюсь воздерживаться от джина. Конечно, клясться не стану, но таково мое намерение.

— Хорошо, — ответила Кирстен. — А чем ты займешься сейчас?

— Перепишу часть диалога, а ты иди и развлекись, как это свойственно твоему возрасту. И проявляй осторожность, хотя этот Джейк кажется мне вполне порядочным парнем.

Когда Кирстен вышла из комнаты Руби, в голове ее беспорядочно теснились мысли. Такое состояние не было для нее необычным с тех пор, как она начала работать над фильмом. Ей трудно бывало сосредоточиться на чем-то более нескольких секунд. Пока она шла по коридору, мысли о сказанном Руби вытеснили воспоминания о ракурсе одного вчерашнего кадра, потом Кирстен подумала, следует ли ей применить наплыв. Все это вытеснили внезапные соображения об освещении и о том, как удивительно оно изменило сцену, сыгранную Жан-Полем. Между тем в ее ушах звучала фонограмма мелодии и она решила, что композитору следует внимательнее заняться этим. Кстати, надо поговорить с Лоренсом. Подумав о Лоренсе, Кирстен ощутила пустоту в душе, которая стала заполняться тем, что рассказала Руби. Она вспомнила, что необходимо связаться с Маленьким Джо. Да, на какое время назначена у нее завтрашняя встреча с хореографом? Долго ли будут оборудовать съемочную площадку на Скаут-Айленд? Вчера вечером ей показывали отличные костюмы. Все это вихрем проносилось в ее голове.

Добравшись до своего номера, она проверила, не оставлены ли для нее послания, потом спустилась по лестнице поискать своих. В тот день они закончили рано, к половине седьмого просмотрели «поток» отснятых материалов, а затем почти все, по-видимому, отправились в джаз-клуб или в какое-нибудь другое экзотическое местечко на Бурбон-стрит, воспользовавшись тем, что завтра они смогут выспаться до ночных съемок. Элен, как показалось Кирсти, особенно нервничала перед ночными съемками, и это было понятно, поскольку там были самые крупные эпизоды с ее участием. Анна, к счастью, снимается всего в одной сцене, вот такой подарок судьбы. У Кирстен за последнее время накопилась такая усталость, что она не знала, надолго ли у нее хватит сил на бесконечные эмоциональные всплески.

Уже более недели назад отсняли главную любовную сцену Анны и Жан-Поля, но Кирстен и сейчас видела, как полуобнаженная Анна прижимается к Лоренсу, и сердце у нее сжималось от боли. Нет, нельзя думать об этом, ей нужна свежая голова для предстоящей работы, да и Элен понадобится ее поддержка. Беда в том, что Элен как будто не хочет, чтобы ее поддерживали, она отдалилась от Кирстен, озадачив и расстроив ее своим поведением. Кирстен пыталась поговорить с ней, но та уходила от разговора.

Сегодня ей удалось добиться какого-то прогресса хотя бы в отношениях с Руби, думала Кирстен, снова перебирая в памяти ее признания. Неужели она — мать Лоренса? Кирстен все еще не знала, верить ли этому, ведь Руби способна сочинить любую историю. Однако сама Руби, по-видимому, верила в это, и в общем-то вела себя с Лоренсом именно как мать. Кирстен подумала, не спросить ли об этом у Лоренса, но отказалась от этого, поскольку в последнее время избегала обсуждать с ним личные темы.

Она направилась к конторке администратора, напевая себе под нос мелодию Фэтс Домино под названием «Прогулка по Новому Орлеану», которая доносилась из бара, как вдруг оттуда донесся знакомый смех. Незачем спрашивать администратора, где Элен. Кирстен узнала бы этот смех где угодно. Повернувшись, она вошла в полутемный бар, утопающий в табачном дыму. В баре сидели местные, несколько служащих гостиницы, но Элен не было видно. Только пройдя подальше, она заметила ее: Элен сидела за столиком возле оранжереи.

Кирстен, улыбаясь, направилась к ней и вдруг застыла на месте, увидев, с кем сидит Элен. Она не поверила своим глазам и подумала, что это ей померещилось. Рядом с Элен были Лоренс, Анна и Дэрмот Кемпбел. Все четверо вели себя весьма непринужденно и были так поглощены беседой, что даже не заметили Кирстен.

Смеясь, Элен наклонилась и раскрыла сумочку. В этот момент Лоренс поднял глаза. Едва он увидел Кирстен, улыбка исчезла с его губ. Он сразу заметил, что ее взгляд устремлен на Кемпбела, развалившегося на стуле. В одной руке он держал бокал, другой — толстую сигару. На его сытой физиономии играла наглая улыбка. Лоренс быстро взглянул на Кирстен, но не успел произнести ни слова: она повернулась и вышла из бара.

У нее путались мысли. Страх, обида и горечь от предательства овладели ею. Кирстен хотелось убежать, закрыть глаза, закричать, забыть о том, что она видела сейчас собственными глазами. Поднимаясь в лифте, она прислонилась к стенке, чтобы не упасть. Боже, только бы у меня не начался приступ, взмолилась она. Сделай так, чтобы это не случилось. Она посмотрела на себя в зеркало и заставила себя успокоиться. Кирстен не знала оправдания тому, что видела в баре, и не хотела объяснений. Ей надо держать себя в руках, помнить о том, как много людей зависит сейчас от нее. Она должна закончить начатое. Она не имеет права бросить все. Она заставит себя не вспоминать о том, что видела, не будет думать о том, что за этим кроется. Что она может сделать, если Элен не порвала с Кемпбелом, если Лоренс поощряет их отношения, а сам афиширует свою интрижку с Анной?

Она уже сунула ключ в замочную скважину, когда услышала, как ее окликнул Джейк.

— Я тебя повсюду ищу, — сказал он. — Разве ты не получила мою записку?

— Привет, — бодро ответила Кирстен, обернувшись к нему. — Я не получала никакой записки. Надеюсь, ничего не случилось?

Он рассмеялся.

— Ничего не случилось, я просто хотел спросить, не пойдешь ли ты в джаз-клуб.

— Почему бы и нет? Зайди ко мне и подожди, пока я приведу себя в порядок. Я быстро.

И вдруг Кирстен почувствовала, что эмоции захлестывают ее. Она была так близка к срыву, что едва отважилась взглянуть на Джейка. Он всегда оказывался под рукой, когда был ей нужен. Он ни о чем не расспрашивал, а просто поддерживал ее — простодушный, добрый, заботливый и честный. Многие принимают это как должное. Кирстен смотрела на это иначе. Ей хотелось, чтобы Джейк знал, как высоко она ценит его, и понимал, что она также готова сделать для него все. А еще ей хотелось, чтобы его сильные руки нежно и крепко обняли ее.

Она пристально посмотрела на него. В глубине ее души нарастало нервное напряжение, страх, что он ответит отказом, скажет, что ему вполне достаточно легкого флирта с ней, что он готов помогать ей, но не более того, ибо женат и любит свою жену.

Джейк оторвал взгляд от журнала и, увидев, как смотрит на него Кирстен, подошел к ней.

— Боже мой, Кирсти, — пробормотал он, обнимая ее. — Что случилось?

— Я хочу тебя, Джейк, — прошептала она. — Я очень хочу тебя.

Она заглянула в его карие глаза. Густые белокурые волосы упали ему на лоб, почти закрыв черные брови. Его мужественный рот притягивал ее.

— Ты в этом уверена? — прошептал он.

— Да, — ответила она, снова потянувшись к нему губами.

Когда он прикоснулся пальцами к ее груди, она вспомнила, как это же делал Лоренс. Она прогнала эту мысль и принялась расстегивать платье. Джейк, отступив на шаг, наблюдал за ее движениями. Кирстен видела его глаза, потом глаза Лоренса, потом снова глаза Джейка. Она стянула с себя платье и стояла в бюстгальтере, трусах и чулках с резинками. Джейк застонал и, заключив ее в объятия, начал расстегивать застежку бюстгальтера. Он гладил и ласкал ее спину. Когда он нежно поцеловал ее, у Кирстен сладко замерло сердце. Именно этого она всегда хотела от Лоренса — нежности, которая смягчила бы неистовство влечения. Усилием воли она снова прогнала воспоминания и заставила себя думать только о Джейке. Она слегка отстранила его от себя и, спустив с плеч бретельки бюстгальтера, освободила груди.

— О Боже, — пробормотал Джейк, увидев самую красивую на свете грудь. Он слегка коснулся пальцами напряженных сосков, потом притянул ее к себе и страстно поцеловал. Его эрекция возбудила ее. Пока он стягивал с себя сорочку, Кирстен возилась с «молнией» на его джинсах. Он отвел ее руки, сам расстегнул «молнию» и спихнул джинсы до колен. А Кирстен сбросила с себя трусы.

Джейк уложил ее на постель. Когда он опустился на колени между ее ног, Кирстен подняла колени и тихо застонала, почувствовав, как его пальцы нежно гладят внутреннюю поверхность ее бедер. Глаза ее были закрыты, и она представила себе Лоренса, воображая, что это он гладит ее, дразнит, возбуждает. Она открыла глаза, посмотрела на Джейка и протянула к нему руки.

— Прошу тебя, — прошептала она, — я хочу тебя сию минуту.

Он опустился на нее и, не отрываясь от ее губ, начал осторожно входить в нее. Вдруг зазвонил телефон.

— О, что б его… — пробормотал Джейк. — Не снимай трубку, — простонал он, когда Кирстен протянула руку к телефону.

— Не могу, — сказала она.

Телефон продолжал звонить, и Кирстен, неохотно оторвавшись от Джейка, подняла трубку.

— Алло, — пробормотала она.

— Привет! С тобой все в порядке? Ты какая-то сонная…

При звуке голоса Лоренса у Кирстен защемило сердце и перехватило дыхание. Она перевела глаза на Джейка, который с недовольным видом лежал рядом с ней, увидела сильнейшую эрекцию и вдруг отвернулась от него.

— Ничего, я в порядке, — ответила она.

— Приятно слышать, — Кирстен почувствовала, что Лоренс улыбается, и ее с такой силой потянуло к нему, что она едва не задохнулась.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она, удивляясь, что ее гнев бесследно исчез. Почему же она все еще так сильно хочет его?

— Я хочу извиниться за то, что не предупредил тебя о приезде Кемпбела. Я всего лишь несколько минут назад узнал, что Элен тоже ничего не сказала тебе об этом.

— Что он здесь делает? — спросила Кирстен и, почувствовав руку Джейка на своей груди, опустила ноги на пол.

— Признаюсь, — начал Лоренс, — еще в Лондоне мне пришла в голову безумная идея пригласить его на съемки, чтобы он собственными глазами увидел, как успешно идут у тебя дела. Я подумал, что это может заставить его отцепиться от тебя. Тогда он отказался, но пару дней назад позвонил мне и сказал, что принимает мое приглашение. Он уже находился в Новом Орлеане, поэтому я согласился встретиться с ним и обсудить этот вопрос.

— Тебе не кажется, что следовало бы сначала посоветоваться со мной? — спросила Кирстен.

— Да, наверное, так и надо было сделать… Но, Кирсти, ты в последнее время стала такой неприступной…

— По-моему, такой проблемы со мной нет ни у кого, кроме тебя, Лоренс, — перебила его Кирстен. — Но поступай, как хочешь. Ты продюсер, тебе видней.

— Кирстен, не надо так. Разве ты не видишь…

— Я видела больше того, что хотела увидеть, — оборвала его Кирстен.

— Но я ничего не могу сделать, раз уж он здесь. Это свободный мир, и Кемпбел может приехать, куда захочет. Правда, я могу запретить ему появляться на съемочной площадке…

— Не трудись. Мне нечего скрывать.

— Кирсти, давай поговорим об этом не по телефону. Можно, я зайду к тебе?

— Нет! Я не хочу обсуждать этот вопрос, Лоренс. Ты знаешь, как я отношусь к этому человеку, ты знаешь, что Диллис Фишер не успокоится, пока я дышу, так что помогай им. Я не могу тебя остановить.

— Кирстен! Послушай, ведь я на твоей стороне, черт бы все побрал! Может, тебе следует поговорить с Элен, ведь это она его сюда пригласила.

— Я догадалась. Но до сих пор я не знала, что и ты сделал то же самое. Я не понимаю, какую игру вы ведете, Лоренс, но надеюсь, что вы получаете от этого удовольствие.

— Кирсти, давай разберемся в этом. Нам нужно поговорить обо всем наедине.

— Спокойной ночи, Лоренс, — сказала она.

Положив трубку, Кирстен задумалась.

— Эй, ты не забыла обо мне? — засмеялся Джейк, обнимая ее за плечи и пытаясь снова уложить на постель.

Кирстен отвернулась.

— Прошу тебя, уйди, — сказала она дрожащим от слез голосом. — Мне нужно побыть одной…

— Уйти? Ты что, с ума сошла?

Кирстен взглянула на него.

— Джейк, прости меня, — прошептала она. — Я сейчас не смогу. Я думала, что смогу, но…

— Послушай, — сказал он. — Ты не можешь так поступить со мной. Пять минут назад ты этого хотела, ты меня разожгла…

— Нет, Джейк, — крикнула она, когда он повалил ее на постель. — Джейк, ради Бога! Я ошиблась. Извини, я не хотела обмануть тебя… Нет! — взвизгнула она, когда он протиснулся между ее ног.

— Ты сама хотела меня, и ты меня получишь!

Несколько секунд ошеломленная Кирстен не могла двигаться. Это был совсем не тот, кто занимался с ней любовью несколько минут назад, не тот, кто был рядом с ней весь этот день… Того она считала своим другом…

С силой, которой в себе не подозревала, Кирстен оттолкнула его и вскочила с кровати.

— Уйди! — заорала она. — Убирайся отсюда! — Не дав ему сказать ни слова, она убежала в ванную комнату и заперлась там на ключ.

Несколько секунд спустя она вздрогнула, услышав, как с грохотом захлопнулась дверь. Закутавшись в махровый купальный халат, Кирстен присела на краешек ванны и опустила голову.

Она так сильно дрожала, что с трудом открыла краны: пальцы не слушались ее. Она сама во всем виновата, ей не следовало так поступать с Джейком, но, охваченная смятением после всего случившегося, она плохо соображала, что делала.

Когда раковина наполнилась холодной водой, Кирстен ополоснула лицо и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Так много всего обрушилось на нее сразу! Предательство тяжелым камнем легло на сердце.

Боже, как она ненавидела этот город! Ей хотелось уехать как можно дальше отсюда. Здесь все приобретало уродливые формы, люди вели себя странно, совершали непонятные поступки… Все здесь изменились. Кирстен охватило отчаяние. Она пыталась убедить себя, что у нее хватит сил справиться с этим, но сил не хватило…

При мысли об Элен и Кемпбеле она затряслась от рыданий. Предательство Элен было так же трудно перенести, как и любовь Лоренса к Анне.

Она зажмурилась и прижала руки к лицу, словно пытаясь изгнать их из памяти: Руби, боявшуюся, что она сходит с ума, Джейка, нежность которого вдруг обернулась злобой, Элен, чьей дружбе нельзя было верить, и Лоренса… Боже мой, Лоренс… Она вдруг снова увидела, как его руки прикасаются к телу Анны. Несмотря на боль, Кирстен отчаянно хотелось оказаться сейчас в его объятиях. Он был ей так нужен, что она протянула в темноту руки. Но его не было. Она была одна, охваченная ужасом от своего одиночества.