Месть

ГЛАВА 28

Не прошло и нескольких часов после их возвращения в офис, как Кирстен и Лоренс поняли, что было безумием надеяться сохранить в тайне свои отношения. Стоило им лишь взглянуть друг на друга, как вся команда поняла, что их роман, который все считали предрешенным, наконец возобновился и был теперь в самом разгаре. Их шутки заражали весельем всех. Все радовались, когда Лоренс бессознательно обнимал Кирстен, а она смотрела на него так, словно он рехнулся. Никто уже не входил в их офис, не постучавшись.

— Ты должен контролировать себя, — сказала ему Кирстен в конце первой недели.

— Как, черт возьми, я могу это делать, если при одном взгляде на тебя я испытываю эрекцию, — с тяжелым вздохом ответил Лоренс, скользнув руками по ее ягодицам.

— Не преувеличивай! — Она отстранилась от него. — У нас для этого хватит времени, так что веди себя, как положено респектабельному продюсеру, пока находишься на работе.

— У меня бы это получилось гораздо лучше, если бы ты не носила такой облегающей одежды, — заметил он, гладя ее грудь.

— Я и раньше носила такую одежду, но ты почему-то владел собой, — заметила она, сунув руки в карманы юбки и не обращая внимания на то, что он продолжает ласкать ее грудь через свитер.

— Я едва сдерживаюсь, — сказал он, стиснув ее соски и весело наблюдая за ее реакцией.

— Лоренс, если ты не прекратишь, нам снова придется уйти на обед раньше времени, и меня смущает, что каждый знает, чем мы занимаемся.

Он рассмеялся.

— Они уверены, что мы занимаемся этим прямо здесь, — сообщил он.

— Потому, что ты никому не разрешаешь входить без стука.

— Ты хочешь, чтобы все видели, как я тискаю твои сиськи?

Кирстен округлила глаза.

— Иногда ты бываешь так груб!

— А, может, напомнить тебе, что ты говорила прошлой ночью?

— Благодарю покорно, не надо. Слышишь, телефон звонит, возьми трубку.

Повернувшись к письменному столу, он взял трубку, выслушал ассистентку, взглянул на часы и повесил трубку.

— У меня встреча в банке, — сказал он. — Не хочешь поехать со мной?

Кирстен покачала головой.

— Нет, это твоя территория, а у меня и здесь дел сверх головы. Элизабет и Жан-Поль придут еще раз посмотреть отснятые кадры. Не всякому режиссеру выпадает случай исправить то, что не понравилось, так что, по-моему, мне повезло. Но пусть об этом никто, кроме тебя, не знает. Это лишь разожжет подозрения по поводу моей причастности к смерти Анны. Кстати, это еще одна причина, по которой мы с тобой не должны так вести себя на глазах у всех.

— Я уже говорил, что люблю тебя, Кирстен, и мне безразлично, что об этом знают.

— Но я не хочу, чтобы меня снова начали подозревать. Правда, похоже, это и не прекращалось.

— Это будет продолжаться, пока ты не выкинешь из головы дурацкую мысль о том, что тебя подозревал я…

— А ты уверен, что это не так? — прошептала она, касаясь губами его губ.

— Черт побери, Кирсти, я не могу поверить, что ты так думала обо мне. Я знаю, что ты не имеешь к этому никакого отношения, и помни: это было не убийство. Почему все об этом забывают? О Боже, — простонал он, сумев, наконец, задрать ей юбку до пояса. Кирстен, взяв его лицо обеими руками, страстно поцеловала Лоренса, а он, держась руками за ее оголенные ягодицы, прижал ее к себе. На ней были лишь чулки на резинках. Он подвел ее к письменному столу, посадил на его край и, раздвинув ноги, стал медленно вводить внутрь пальцы, нежно целуя ее в губы, потом неожиданно отпрянул.

Кирстен открыла глаза.

— Лоренс! — крикнула она, увидев, что он направляется к двери.

— Извини, — ухмыльнулся он, — у нас для этого будет сколько угодно времени вечером. Я должен идти. — Он приоткрыл дверь. — И приведи себя в порядок, как положено респектабельному режиссеру, — добавил он. — Никто не должен знать, что ты расстилаешься передо мной поперек письменного стола.

Прихватив со стола Вики утреннюю газету, он вышел на улицу и подозвал такси.

Как и все, они с Кирстен ждали, как отреагируют газеты на возобновление их отношений, но пока пресса хранила молчание. Единственной, кого расстроили их отношения, была Руби. Она не высказывала по этому поводу ядовитых замечаний, но грустно смотрела на них своими водянистыми голубыми глазами и, склонив голову, начинала молиться. К счастью, она не слишком часто заходила в офис, хотя неоднократно просила Лоренса встретиться с ней наедине. Однако зная, что она станет говорить о Кирстен, Лоренс ссылался на занятость. Из-за того, что его мать и мачеха не одобряли его выбора, у Лоренса сложились с ними напряженные отношения, но он не собирался позволять манипулировать собой этим женщинам, любовь и заботу которых ценил. Однако их нежелание дать Кирстен еще один шанс он считал несправедливым и не желал мириться с этим. Им придется привыкнуть к тому, что теперь он на стороне Кирстен и свяжет с ней свое будущее. Если Тея и Руби хотят быть частью его жизни, им придется смириться с тем, что Кирстен останется с ним навсегда. К счастью, у него не было подобной проблемы с Томом, который обожал Кирстен, как и она его. Когда Лоренс наблюдал, как они болтают или во что-нибудь играют, его сердце переполнялось любовью и он удивлялся, как мог так долго отказывать себе в этой радости. Джейн очень радовалась тому, что Кирстен проводила теперь много времени в кенсингтонском доме. Это было так трогательно, что Лоренс и Кирстен не скрывали от нее своих чувств. Том приходил в восторг, когда они целовались. Но когда он захотел спать вместе с Кирстен, как это делает папочка, Лоренс категорически отказал ему. Том мог поцеловать Кирстен, мог вместе с ними принимать ванну, но ложиться с ними в постель ему запрещалось. Том капризничал, Кирстен пыталась уломать Лоренса, но он проявил твердость, напомнив, что ей пора заняться воспитанием Тома, а не баловать его.

Две недели все шло даже слишком гладко: им следовало бы понимать, что это не может продолжаться долго, и, конечно, всего за несколько дней до отъезда в Ирландию они узнали, что в графстве Вестмит выпал снег не менее фута толщиной.

Лоренс сразу же начал действовать, созвав начальников всех отделов и приказав им все переиграть и приготовиться к съемкам в Новом Орлеане уже на следующей неделе. Ирландские сцены, сказал он, все равно лучше снимать в марте.

— По-моему, Элен, — заметила Кирстен, встретившись с ней в баре неделю спустя, накануне отъезда в Новый Орлеан, — вся команда просто творит чудеса. Мне даже не верится, что они сумели так быстро перестроиться.

— Поразительно, на что способны люди, когда у них хорошо работает голова, — улыбнулась Элен. — Мне очень приятно, наконец, встретиться с тобой, ведь общаясь по телефону, не получаешь такого удовольствия.

— Да, — вздохнула Кирстен. — Мне тебя очень не хватало.

— Мне тоже. Ты выглядишь великолепно. Любовь творит чудеса.

Кирстен рассмеялась.

— Иногда мне кажется, что я просто взорвусь от счастья, — сказала она. — Я все время щиплю Лоренса, желая убедиться, что он на самом деле рядом, а не привиделся мне во сне.

— Помнишь, как ты говорила, что прежде всего — карьера, и клялась, что больше никому не позволишь прикоснуться к тебе? — напомнила Элен.

Кирстен усмехнулась.

— Ох, уж эти твердые решения! Хотя временами они необходимы для самосохранения. Но мы с тобой знаем, что никакая карьера никогда не заменит любви.

— Неплохо иметь и то, и другое, как по-твоему? Скажи, как ты относишься к возвращению в Новый Орлеан после того, что случилось?

— Не знаю, — ответила Кирстен, задумчиво обводя взглядом бар. — То, что мы с Лоренсом снова вместе, многое меняет, но возвращаться туда мне не очень приятно. Я знаю, горевать о том, что Анна умерла, бесполезно, но мне страшно подумать, как быстро и просто нашли ей замену.

— Только в фильме, — поправила ее Элен. — Ты должна именно так к этому относиться. Ведь фильм — не настоящая жизнь, а в жизни она не забыта.

— Нет, конечно, нет, — согласилась Кирстен, подливая вино в бокалы, — но иногда становится грустно.

— Лоренс когда-нибудь говорит о ней?

— Нет. Да и что теперь говорить?

— Наверное, нечего, кроме того, что все мы сожалеем о случившемся. Конечно, если бы этого не произошло, Лоренсу было бы труднее вернуться к тебе, но в конце концов это все равно произошло бы, это ни для кого не секрет.

— Мне бы твою уверенность, — улыбнулась Кирстен. — И все же нет смысла горевать о прошлом. Мне будет о чем подумать в течение ближайших недель. Я рада, что мы сразу приступим к съемкам в доме на плантации, хотя из-за этого нам придется начать все заново. А теперь скажи, как у тебя дела с Дэрмотом?

Элен глубоко вздохнула и уставилась в свой бокал.

— Даже не знаю, — ответила она. — Мы по-прежнему встречаемся, но я не уверена, смогу ли решиться связать с ним жизнь. И хотела бы, но что-то меня останавливает.

— Возможно, то, что ты не любишь его? — предположила Кирстен.

— Не исключено. Но любовь может прийти потом. Мне придется рискнуть, если я хочу иметь детей, ведь время бежит, а у меня мало надежды встретить кого-то подходящего, пока я еще способна рожать — хотя, может, уже не способна?

— Тебе так важно иметь детей? — тихо спросила Кирстен.

Элен кивнула.

— Поскольку я не вполне уверена, что смогу рожать, теперь я хочу детей больше всего на свете. — Она улыбнулась. — Так уж устроен человек, ему всегда хочется недоступного.

— Но ведь ты пока не знаешь, можешь ли рожать? Вы предохраняетесь?

— Нет.

— Дэрмот знает об этом?

— Да, он безумно рад этому.

— Ты, видимо, не уверена, что хочешь от него детей?

— Иногда хочу от него, иногда нет. Честно говоря, по-моему, он мог бы стать хорошим отцом. Конечно, он немного чокнутый, нередко так запутывается, что уже не способен правильно оценить ситуацию, но если он в себе разберется… Не помню, говорила ли я тебе, что посоветовала ему обратиться к психоаналитику?

— Ну и каков результат?

— Все хорошо. Правда, он был там всего два раза — и то больше ради меня. Но ему нужна помощь, не сомневаюсь. Тот год, когда он стал напиваться до потери сознания, подкосил его. А работа на Диллис Фишер еще усугубила положение. Я не очень хорошо понимаю их отношения, но она временами доводит его до безумия. Уверена, он ее боится, но ведь Дэрмот лучше всех знает, на что она способна. Полагаю, и ты в этом не сомневаешься.

— Пожалуй, — ответила Кирстен.

Элен посмотрела на нее. С тех пор как они с Дэрмотом возвратились из Шотландии, она никак не могла решиться поговорить с Кирстен. А между тем ей следовало знать о том, что Диллис Фишер утверждает, будто располагает доказательствами, что Кирстен убила Анну. Дэрмоту так и не удалось узнать, что это за доказательства, а потому Элен сомневалась в их существовании. Будь они у Диллис, она давно бы обвинила Кирстен в убийстве.

— Скажи, Кирстен, тебе не кажется, что Диллис причастна к смерти Анны?

Кирстен задумчиво покачала головой.

— Не знаю, — ответила она. — Это, конечно, приходило мне в голову, но тогда в этом, должно быть, замешан Дэрмот.

— Знаю, — уныло согласилась Элен. — Это-то меня и беспокоит. — Она неожиданно улыбнулась и погладила руку Кирстен.

— Это за что?

— За то, что ты — это ты. За то, что нашла время поговорить о моих проблемах, хотя стала теперь авторитетным режиссером.

— Едва ли стала, — рассмеялась Кирстен.

— Ну, станешь, — заверила ее Элен, вздохнув. — Я бы очень хотела, чтобы моя жизнь наладилась, как и твоя. Ведь ты не сомневаешься в Лоренсе и, слава Богу, он взялся за ум и понял, что ему в тебе тоже нечего сомневаться. Надеюсь, пройдет немного времени и у вас будет прибавление семейства. Черт возьми, мне бы твои годы! Будь я моложе, у меня не было бы всех этих сомнений в отношении Дэрмота, наверное, я бы и встречаться с ним не стала. Ну почему, скажи, я не могу найти себе кого-нибудь вроде Лоренса?

— Он далеко не совершенство, — улыбнулась Кирстен, но сердце ее переполнилось любовью. — Даже у Руби, кажется, появились сомнения на этот счет с тех пор, как мы с ним снова сошлись. Но она — совсем другое дело. Кстати, Руби — его мать.

— Знаю, Дэрмот говорил мне. Правда, странно?

— Немного. Но хотя последнее время Руби ведет себя, как безумная, лучше иметь дело с ней, чем с Теей, которая наводит на меня ужас. Она холодна как лед и, по-моему, настроена против меня гораздо сильнее, чем Руби. Боже, упаси нас от мамаш, а?

— Аминь! Мать Дэрмота, к счастью, вовремя отошла в лучший мир. А отца своего он никогда не знал… По правде говоря, я всегда подозревала, что он ублюдок, — рассмеялась Элен. — Но теперь он хотя бы не пытается испортить ваши отношения с Лоренсом. Кажется, в газетах об этом вообще не было ни слова?

— Как будто не было. Если это ты заставила его отцепиться от меня, я перед тобой в неоплатном долгу.

— К сожалению, мое влияние на него не так велико, но я приложила все силы. Но имей в виду, статьи о тебе писала сама Диллис, по крайней мере, так утверждает Дэрмот. Значит, она от тебя отцепилась.

— Может, она поняла, что потерпела поражение, — с надеждой в голосе предположила Кирстен. — А если не поняла, то поймет, потому что на сей раз ничто не разлучит нас с Лоренсом и ничто не помешает нам завершить работу над фильмом. Боюсь, Дэрмоту запрещено показываться на съемочной площадке. Так решил Лоренс, а не я.

— Догадываюсь. Но это даже неплохо, поскольку позволит мне все как следует обдумать. Правда, я уже не раз делала это. Полагаю, что, видя вас с Лоренсом вместе, я скорее приму решение. У меня почти нет надежды обрести то, что обрели вы, но мне хотелось бы смириться с тем, что есть. Кстати, Джейн с Томом тоже едут?

— Конечно. Лоренс ни за что не оставил бы Тома.

— Это хорошо. Вы теперь — одна семья. И, может, это подтолкнет и меня к правильному решению. Конечно же, Джейн в восторге оттого, что ты все время рядом.

Кирстен рассмеялась.

— Она, кажется, вполне довольна. У нее теперь больше свободного времени, и мы с Лоренсом думаем, как бы помочь ей заполнить его. Жаль, что она так застенчива.

— Она все еще встречается с этим Коэном?

— Время от времени. Мне показалось, что он хотел переспать с ней, и это ее немного напугало.

— Немного? — воскликнула Элен. — Таким инструментом, как у него между ног, он мог напугать ее до потери сознания. Даже я испугалась бы. Этот мужик — просто ходячий треножник.

Кирстен расхохоталась.

— Лоренс считает, что мне надо побеседовать с ней и узнать, что она об этом думает. Как по-твоему?

— Думаю, это разумно, — кивнула Элен. — Она, конечно, смутится, но должен же кто-то помочь ей. С таким нестандартным инструментом, как у Коэна, ей, возможно, потребуется хирургическое вмешательство. Кстати, где она сегодня вечером? Я думала, она придет с тобой.

— Она хотела прийти, но последнюю ночь перед отъездом они проведут у родителей Лоренса. И лучше Tee не знать, что она куда-то ходит со мной. Джейн оказалась бы в неловком положении, а я считаю лишним взваливать на нее свои проблемы.

— Так вы с Лоренсом проведете эту ночь не вместе?

— Впервые с Рождества, — усмехнулась Кирстен. — Но он грозится нагрянуть среди ночи, так что посмотрим. А как насчет Дэрмота? Ты встретишься с ним накануне отъезда?

— Я иду к нему прямо отсюда. Он, как всегда, разозлился, что я встречаюсь с тобой, поскольку несколько недель мы и так будем вместе. Я посоветовала ему повзрослеть и не заставлять меня выбирать между ним и тобой.

— Я тоже виновата в этом, — призналась Кирстен.

— Этому есть оправдание. Правда, меня это тоже злило. Но теперь мы знаем, что не дадим друг друга в обиду.

Кирстен погладила руку Элен.

— И так будет всегда, — сказала она, улыбнувшись.

Около часу ночи Кирстен внезапно проснулась. Нервы были напряжены, сердце тяжело колотилось. Она лежала в темноте, не шевелясь и не понимая, что ее разбудило.

Она оглядела комнату, силуэт знакомых предметов едва угадывались в темноте. Стояла мертвая тишина, даже ветер улегся. Кирстен приподнялась и села в постели, охваченная смутным беспокойством.

— Кто здесь? — тихо спросила она. — Лоренс, это ты?

Никто не ответил, но, к своему ужасу, она услышала чье-то дыхание. Кирстен замерла, и тихий шуршащий звук прекратился. С облегчением вздохнув, она осторожно откинула пуховое одеяло и спустила ноги. Протянув руку, она нащупала выключатель и мягкий свет залил комнату. Здесь все было так, как вечером: наполовину уложенный чемодан стоял на полу, халатик брошен на спинку кресла, флакончики с косметикой — на туалетном столике.

Она медленно подошла к двери: тишина казалась ей живым существом. Удары сердца отдавались в ушах. Кирстен повернула дверную ручку. Дверь бесшумно открылась.

Лестничная площадка была освещена тусклым светом уличного фонаря. Вокруг было тихо.

— Эй, кто там? — позвала она и вскрикнула от неожиданности, когда зазвонил телефон.

Она обернулась и взглянула на телефонный аппарат. С тех пор, как она вернулась из Нового Орлеана, не раздалось ни одного ночного звонка: ни плача женщины, ни звуков колыбельной.

С широко раскрытыми от страха глазами она пошла к кровати. Что-то подсказывало Кирстен, что не следует отвечать, однако, протянув руку, она взяла трубку и испуганно оглянулась на дверь, с ужасом подумав, что кто-нибудь мог войти следом за ней.

В трубке молчали.

— О Боже, — всхлипнула она, проведя рукой по волосам. Потом лихорадочно набрала номер. Она должна поговорить с Лоренсом, если даже к телефону подойдет Тея.

— Сейчас разбужу его, — сонным голосом сказал Дон.

Кирстен ждала, не сводя глаз с двери.

— Привет, милая, — услышала она голос Лоренса, — только что звонил тебе.

— Так это был ты? — воскликнула Кирстен, опускаясь на кровать.

— Конечно. Кто же еще звонит тебе по ночам?

— Но почему ты повесил трубку?

— Ты долго не отвечала, и я подумал, что ты отключила телефон.

Она с облегчением вздохнула и всхлипнула.

— С тобой все в порядке? Голос у тебя какой-то испуганный.

— Я немного испугалась.

— Хочешь, чтобы я приехал? Я звонил, чтобы об этом спросить.

— Да, — сказала она. — Приезжай, мне тебя не хватает.

— Еду, — ответил он. — И, Кирсти, давай больше не будем так делать.

— Как? Что ты имеешь в виду?

— Не будем проводить ночь врозь.

— Согласна, — рассмеялась она. — Давай не будем.