Месть Коула Камерона

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Фейт посмотрела на часы. Она стояла в большой кухне и допивала утренний кофе. Она сняла квартиру в Атланте.

Итак, уже девять часов; если она не поспешит, у нее все шансы опоздать. Четвертое собеседование! Может, на этот раз повезет? Правда, у нее нет рекомендаций, нужных для работы в магазине, – она ведь не работала ни дня, – но в детской одежде она разбирается. Как быстро дети из нее вырастают! Фейт посмотрела на рубашку Питера, небрежно брошенную на стул. Да, Питер очень быстро растет. Через месяц ему уже в школу, а надо купить столько всего: и брюки, и ботинки, и... Но прежде всего надо найти работу. Кредитная карта уже на исходе, да и плата за квартиру – за два месяца вперед – исчерпала все ее средства. Фейт была подавлена: если она как можно скорее не найдет работу... Об этом лучше было не думать. Сказать по правде, квартира пришлась Фейт по душе. Конечно, она была маленькой: две меблированные комнатки, маленькая кухонька и совсем уж крошечная ванная – вот и все. Зато все это было чистым и опрятным. Да и соседи вполне симпатичные. Этажом ниже жили близняшки, и Питер уже подружился с ними. Кажется, он вполне счастлив. Конечно! Для него их новая жизнь просто приключение! Если бы он только не спрашивал, когда приедет Коул...

Фейт вовсе не хотела врать сыну! Она приехала в лагерь, как только вернулась из Нью-Йорка, и, конечно, Питер расстроился, когда она сказала, что хочет забрать его домой.

– Тут здорово, – огорченно протянул он. – А мне обязательно ехать?

– Да, – твердо сказала она.

Еще больше он разволновался, когда они приехали в дом Камеронов и он увидел картонные коробки.

– Вот, – сказала Фейт. – Возьми коробку и собери игрушки.

– Зачем? Разве мы уезжаем?

– Питер, у нас мало времени. Возьми коробку и...

– А Коул? Мы что, едем без него? Он же говорил, что будет мне как отец.

И тут Фейт просто не смогла сказать ему правду. Она наговорила ему тысячу глупостей, но если бы они обманули его! Тогда она посадила его на колени и сказала, что дела не всегда идут так, как надеешься. Питер изменился в лице.

– Ты хочешь сказать, что вы разведетесь, как родители Скотта? – в ужасе прошептал он.

Фейт подумала о том, что трудно будет развестись с человеком, от которого приходится прятаться. Она не хотела огорчать сына, но что-то надо было ответить, и она ответила, что уверена только в одном – в том, что она любит его больше всех на свете... а теперь они просто едут в Атланту повеселиться! И они поехали. Правда, повеселиться им не удалось. Нет, Питер бьш вполне доволен, ему нравились новые друзья, а Анна – мама близнецов – превосходно присматривала за ним, пока Фейт ходила на собеседования. В свою очередь Фейт присматривала за близнецами по вечерам, потому что Анна работала ночным кассиром, а ее няня не имела привычки приходить вовремя.

Дела были не так уж плохи! Вот только бы найти работу, раздобыть денег... Да еще не бояться Коула. Фейт не сомневалась, что он уже ищет их. Возлюбленный ее юности стал взрослым и безжалостным, и если ему что-то нужно, он не остановится ни перед чем. Он пожелал Фейт, и он ее получил. Теперь он хочет забрать у нее ребенка, которого считает своим племянником. Фейт вздрогнула при одной мысли об этом. Хорошо, что она не успела рассказать ему правду! Если бы он знал, что Питер его сын... Не стоит об этом думать, иначе можно додуматься бог знает до каких ужасов.

Фейт в последний раз посмотрелась в зеркало, спрятала косметику в сумочку и еще раз спросила себя, похожа ли она на продавщицу детской одежды из магазина Мэйси.

– Да, – сказала она своему отражению, – определенно похожа.

Все ли она взяла? Так, ключи, остатки наличных... Все. Кажется, готова.

Незадолго до этого она отвела Питера к Анне, и, когда мальчик побежал к друзьям, Анна сказала Фейт:

– Не волнуйся, он в безопасности.

Фейт уставилась на нее, а Анна только улыбнулась:

– Можешь ничего не говорить, но у тебя ведь проблемы. Твой бывший, да? Он что, хочет отсудить Питера?

– Что-то вроде этого... – промямлила Фейт. А что еще она могла ответить? Что ее бывший совсем не бывший? Что он обошелся с ней как последний мерзавец? Или что она, тайком от самой себя, продолжает любить его?

Нет, нет, нет. Хватит думать об этом. Фейт двинулась к двери и остановилась, заметив что-то на столе. Игрушечная машинка. Как она понравилась Питеру! Достав ее из коробочки, он воскликнул:

– Вот это да! Джимми и Джой обалдеют, когда увидят ее!

Фейт улыбнулась и спрятала машинку в карман. Конечно, Питер хватится ее, но еще есть время занести игрушку к Анне. Раздался звонок, и Фейт поспешила к двери, потому что это, конечно же, был Питер.

– Солнышко, я как раз собиралась... – воскликнула она, открывая дверь, и...

Это был не Питер. Это был Коул. Фейт вскрикнула и попыталась захлопнуть дверь, но он отстранил ее и вошел. Дверь захлопнулась. Сбывался ее самый страшный сон: Коул нашел ее, Коул нашел Питера! Как она могла поступить так неосторожно – открыла дверь и даже не глянула в глазок! Даже не спросила, кто там!

– Привет, Фейт, – сказал Коул с каким-то странным выражением лица.

– Как ты нашел нас?

– Легко. Ты не умеешь прятаться.

Он огляделся. Его лицо ничего не выражало, но Фейт понимала, какое впечатление произвели на него их с Питером непритязательные апартаменты.

– Неплохое у вас жилище, – произнес наконец Коул.

Фейт взорвалась:

– Убирайся! Иначе я позову полицию!

Коул снова посмотрел на нее.

– Ну давай. Зови. Что ты им скажешь? Что ты не в настроении разговаривать с мужем?

«Питер, – подумала она – Питер, миленький, только оставайся у Анны. Только не возвращайся домой. Только не возвращайся домой!»

– Хорошо. Что ты хочешь?

«Чтобы ты вернулась ко мне» – так он хотел сказать, но понимал, что Фейт не захочет и слышать об этом. Когда Коул посмотрел на нее, смутная боль кольнула его сердце – она была в том самом костюме, в котором пришла тогда к Джергену. Но как она изменилась – похудела, осунулась, выглядела печальной и усталой; и виноват в этом только он. Жизнь уготовила ему настоящее счастье, а он дважды разрушил его. Дважды!

– Что тебе нужно? – повторила Фейт с решимостью обреченного человека.

– Где Питер?

– Не здесь. Ты его не найдешь. Я... отослала его в безопасное место.

– Это хорошо. – Коул перевел дыхание. – Потому что я хотел поговорить с тобой.

– Мне нечего тебе сказать.

Коул кивнул.

– Я знаю. Это мне нужно кое-что сказать тебе.

– Мне неинтересно.

– Фейт...

– Нет. Сегодня первый раз в жизни я не стану тебя слушать, что бы ты ни сделал. Можешь горланить песни, можешь стоять на голове. Я и не посмотрю в твою сторону.

– Я это заслужил.

– О, нет! Только не изображай смиренника – это не в твоем духе! И это не сработает. Я все равно не стану...

– Я видел Джесси.

Фейт замерла на полуслове и не сразу смогла заговорить.

– Ты видел... кого?

– Я нашел в бумагах Теда письмо, адресованное Джесси. И я решил... – в глазах Коула появилось выражение беспомощности. С ума сойти! Он знает это уже целую неделю и не может просто взять и сказать... – Фейт! Джесси не женщина!

В его голосе звучал такой неподдельный ужас, что Фейт поневоле перестала злиться.

– Я знаю, – сказала она как можно мягче.

– Ты знаешь?

– И всегда знала. Тед никогда мне не лгал.

– Так что же, – Коул с трудом подыскивал слова, – мой брат был... гей?

Фейт кивнула.

– Да.

– Но он никогда ничего такого не говорил. Я думал... я думал... Почему он не сказал мне? Разве я перестал бы его любить? Мы же были братья!

– Ты много значил для него. Тед боялся тебя разочаровать.

Фейт очень хотела обнять и утешить его: она угадывала его боль по ссутуленным плечам, по потухшим глазам... Но между ними оставалось еще слишком много секретов, и она не решилась.

– Он старался стать таким, как все, – произнесла она. – Старался справиться, но... не сумел. Он все мне рассказал и взял с меня слово, что я никогда ничего тебе не скажу.

– И ты держала слово даже тогда, когда я оскорблял тебя!

– Я дала Теду слово. Я любила его. Он был мне как брат, как лучший друг. Я никогда бы не обидела его.

– Я нашел письма, – перебил ее Коул. – Письма Джесси к Теду. Стыдно признаться, но я прочел их. Они были похожи на любовные письма. – Коул нервно засмеялся. – Да что там! Это были настоящие любовные письма. Разве я мог вообразить, что они были написаны... Фейт! Я был не прав. Я не надеюсь, что ты простишь меня, но...

Может быть, уже поздно? Она слушает его, но смотрит на него не так, как прежде, когда они заменяли друг другу весь мир.

– Фейт, милая, я хочу, чтобы ты знала: я все понял... насчет Питера.

Фейт подняла голову.

– Что?

– Да. – Коул глубоко вздохнул и продолжил: – Ты была одинока. Тед был... Ну... Он старался бороться с собой. Я думаю, он мог испытывать к женщине определенные чувства...

Фейт покачала головой.

– Все было совсем не так.

– Нет. – Коул взял ее за плечи. – Ты не обязана мне ничего объяснять. Я сам во всем виноват, только я один. Но я хочу, чтобы ты знала: я уехал от тебя не по своей воле, мне пришлось! Меня несправедливо обвинили и... Это длинная история. Дело в том, что я не смог бы оправдаться, не втянув во все это тебя.

– Меня?

– Да, все случилось в ту самую ночь, когда мы были вместе – Коул погладил ее по щеке и вздохнул. – Я мог сказать отцу и шерифу, что был с тобой, но не хотел. Я слишком любил тебя.

– А сейчас? – Фейт заглянула ему в глаза, словно пытаясь увидеть в них ответ. – Сейчас ты любишь меня?

Коул крепко обнял ее.

– Я всегда любил тебя. Ты ведь знаешь. Я докажу тебе это, если только ты дашь мне еще один шанс.

Фейт заплакала.

– Я так тосковала по тебе! Все эти годы я вспоминала тебя и думала, почему, почему ты меня покинул!

Коул поцеловал ее.

– Я больше никогда не покину тебя. И я буду любить Питера как собственного сына.

«Сейчас или никогда», – подумала Фейт. Она положила руки ему на грудь и, собрав все свои силы, сказала:

– Коул, Питер и так твой сын.

В первое мгновение ей показалось, что он не понял.

– Питер мой сын?

– Да, милый. Твой сын. – Фейт крепче обняла мужа и сказала: – Через несколько недель после того, как ты уехал, ко мне пришел Тед. Он хотел узнать, не нужно ли мне чего-нибудь, все ли у меня в порядке. Я призналась ему, что беременна... Коул, твой брат был необыкновенным человеком! Он сказал, что у ребенка должно быть твое имя. И предложил мне выйти за него. Я сказала ему, что я... что брак может быть только фиктивным, и тогда он рассказал мне о себе.

Коул не сразу пришел в себя.

– Мой сын, – сказал он наконец. – Мой сын. У меня есть сын.

Он подхватил Фейт на руки и закружил по комнате. Фейт засмеялась. Когда он остановился, она сказала:

– Я хотела тебе сказать еще в Нью-Йорке, наутро после того, как мы занимались любовью, но...

– Не надо об этом... я был просто идиотом!

Фейт обвила его шею руками, и их разговор прервался поцелуем. Потом они долго стояли обнявшись. Вдруг Фейт выпрямилась, словно внезапно о чем-то вспомнив.

– Питер ничего не знает!

Коул улыбнулся.

– Вот и хорошо. Скажем ему вместе.

– Он так скучал без тебя! Говорил только о тебе!

– Я тоже. Я тоже говорил только о нем.

Входная дверь неожиданно распахнулась.

– Мама! Я забыл машинку. – Глаза Питера округлились. – Коул?

– Привет, чемпион! – Коул наклонился и протянул к нему руки. – Скучал без меня?

Питер подбежал к нему и повис у отца на шее.

– Мама сказала, что тебе пришлось уехать.

– Пришлось, – ласково сказал Коул. – Но теперь я вернулся. И больше никогда, никогда не уеду.

– Никогда, – тихо повторила Фейт и заплакала от счастья.