Месть моаи

Эпилог

Я приехала, чтобы посмотреть Рапа-Нуи, крошечный остров в огромном океане. Он как метафора для нашей планеты, такой же пылинки в океане космоса. Вопреки всем предсказаниям, находясь в изоляции, возможно, тысячу лет или больше, народ Рапа-Нуи создал цивилизацию. Там всё: все наши надежды и наши стремления, для наших детей и нас самих. В невероятных путешествиях людей, которые первыми побывали там, мы видим любопытство и мужество, что с тех пор двигает человеческую расу вперед. В их ритуалах мы видим наше собственное желание того, чтобы существовала некая сила над нами. В их истории мы наблюдаем жестокость человека по отношению к человеку, ярко выраженную в разрушительных действиях империализма. А четче всего на этом продуваемом ветрами островке, лишенном деревьев, мы видим неизбежный результат нашего обычного пренебрежительного отношения к земле и воде, в которых мы обретаем самих себя. И я думаю, на более личном уровне, в их человеческих несчастьях, мы видим свои собственные.

Я знаю, что буду помнить до конца своей жизни искалеченные души, что я повстречала на Рапа-Нуи, тех людей, чьи жизни были разрушены из-за ужасной ошибки. Я запомню Сета, который провел всю свою жизнь после Анакены в гараже, пытаясь прочесть ронгоронго, и Дэйва, всегда радостно приветствовавшего всех, но, как мне показалось, не имевшего настоящих друзей, и у которого был брат, который скорее бы послал деньги, чем приехал на его похороны. А еще Джаспера, который все время самоутверждался, и Эндрю, что прожил всю жизнь, скрываясь. Только Гордон, как мне показалось, упорно цеплялся за какую-то нормальную жизнь, какой бы глубокой ни была его вина. Я надеюсь, что он и Эндрю наконец нашли успокоение на Анакене.

Но самым запоминающимся был Майк. Его душу разъела одержимость местью. Мне не нравится идея, что людей нельзя «исправить», но если так оно и есть, то Майк — один из таких. Он, конечно, ссылается на невменяемость, возможно, это и сработает. Вся его жизнь — череда страшных потерь. Отец ушел, когда Майк был еще младенцем. Обожаемая сводная сестра трагически погибла. Отчим тоже ушел после смерти сестры и развода родителей, и после этого от него больше не было никаких вестей. И его мать, такая ранимая даже в лучшие времена, впала в глубокую депрессию и в итоге наложила на себя руки.

Наверное, люди выживают так, как могут, и в случае Майка именно его желание отомстить вело его вперед, поддерживало. Он с переменным успехом работал кинорежиссером и редактором, учитывая его проблемы с наркотиками, но он умудрялся как-то сдерживаться, пока случайно не получил работу в компании «Кент Кларк филмз», которая снимала документальный фильм с Джаспером Робинсоном в главной роли. Джаспер был надменным, часто лживым, но страшно удачливым, и это было слишком для Майка. Возможно, именно тогда началось его падение в то, что наверняка являлось безумием, и он методично и терпеливо стал планировать и претворять в жизнь свою месть.

С некоторыми судьба обошлась мягче. Кент Кларк взяла отснятый на Рапа-Нуи материал и убедила Рори стать ее консультантом. В результате получился фильм, который даже выиграл приз на каком-то кинофестивале. И теперь кинокомпания «Кент Кларк филмз» продолжает свою деятельность. В ее следующем фильме в главной роли будет сниматься Эндрю Джонс. Он выступил с прощальным номером перед очень узкой аудиторией, последними оставшимися делегатами конгресса, посвященного моаи, вечером перед нашим отъездом, и всех поразил своим талантом.

Перед тем как покинуть Рапа-Нуи, мы с Мойрой вернулись на кладбище, которое посетили в первый день приезда. Там мы встретили Викторию Пакарати, она ухаживала за могилой. Это был простой белый крест, похожий на все остальные, с единственной надписью: Флора Педерсен, 3 июля 1971 — 18 августа 1975. А над надписью была изображена маленькая птичка. На могиле рос розовый куст.

— Гордон рассказал мне о Флоре, — пояснила Виктория. — Я решила, что отныне буду присматривать за могилой. Годами это делали Фелипе и Мария Тепано, но для них это очень тяжело. Я и за другими буду ухаживать, Дэйва и Сета. Не думаю, что у них есть родственники, которым не все равно. Наверное, это правильно, что они здесь вместе, их двое и малышка Флора. Может быть, когда-нибудь и Гордон будет здесь, в далеком будущем. Я надеюсь.

— Как там Габриэла? — спросила Мойра.

— С ней все будет в порядке, — улыбнулась Виктория. — Я понимаю, что слов здесь недостаточно, но спасибо вам.

Перелет домой оказался очень долгим и изматывающим, особенно для Мойры. Я точно знала, что она хочет мне что-то сказать, и ждала, когда же она решится.

— О Рори, — наконец собралась она.

— Не важно, — сказала я. — Я никому ничего не скажу, включая Клайва. Из меня это и клещами не вытянуть.

— Да, собственно, нечего и рассказывать, — призналась она. — Честно. Не буду говорить, что не думала об этом или что Рори мне не нравился. Но я люблю Клайва. Это был просто небольшой перерыв, тот самый кризис среднего возраста, в котором ты меня упрекнула до того, как мы поехали, и ничего такого не случилось.

— Ладно, — кивнула я, просто не зная, что ответить.

— Но ты думаешь, что я с ним целовалась пару раз, — возразила она.

— Нет, это не так, — запротестовала я. Хотя, конечно же, думала.

— Нет, думаешь, но дальше этого не пошло. Мне кажется, я чувствовала себя немного… ну, не знаю, будто жизнь прошла мимо меня, — попыталась она объяснить.

— Так и есть, — произнесла я.

— И я была не полностью откровенной по поводу моих медицинских анализов, — созналась она.

— Я это поняла, — сказала я.

— Ну, конечно же, — вздохнула Мойра. — В конце концов, ты все понимаешь, и слава богу! Прогноз хороший. Я ничего не выдумываю, но химиотерапия начнется на следующей неделе.

— Если тебе что-то понадобится, Мойра, я всегда рядом, всегда помогу.

— Я надеялась, что ты иногда будешь заглядывать в мой салон. У меня хороший менеджер, но я бы спокойнее себя чувствовала, зная, что она может обратиться к кому-то вроде тебя, если ей потребуется помощь. Да и она была бы рада. Ты ей нравишься.

— В любое время, — улыбнулась я. — И я присмотрю за «Макклинток и Суэйн». Вы с Клайвом можете на меня положиться. А Клайв знает?

— Да, знает, — подтвердила она. — Я была не очень справедлива в его отношении, когда сказала, что он плохо отреагировал на мою болезнь. На самом деле он был молодцом все это время, как только свыкся с этой мыслью. Именно он предложил мне съездить на Рапа-Нуи с тобой, чтобы провести какое-то время вместе, только вдвоем, снова вместе.

— Возможно, я недооценила Клайва, — рассудила я.

— Да, возможно, — сказала она. — Я очень ценю твое предложение насчет магазина, потому что мне бы хотелось и с Клайвом проводить время.

— С магазином и твоим салоном все будет в порядке. Все будет в порядке. Мойра, — заверила я ее.

— Да, конечно, — кивнула она. — Я бы ни за что не пропустила это путешествие. Несмотря на все, что произошло, я думаю, что это было в некотором роде необъяснимо жизнеутверждающее путешествие.

— Ты очень храбро себя повела, когда залезла в фургон вместе с Эдит.

— Я действовала инстинктивно. Не думаю, что в тот момент меня заботило, что со мной будет, но когда дело дошло до этого, мне стало не все равно. Я очень рада, что ты успела. Гордон и Эндрю были великолепны. Думаю, они не шутили, когда говорили, чтобы он нас отпустил, а их оставил.

— Я считаю, что все себя неплохо показали, — заметила я.

— Я тоже так считаю. Все это заставило меня понять, что я решительно настроена на выздоровление. Я одержу верх над болезнью, ты знаешь.

— Конечно, ты победишь, — согласилась я.

— Когда ты пошла за нами, то уже знала, что это будет Майк? Или просто человек из «Кент Кларк филмз»?

— Как только я поняла, что садовый сарай был местом преступления, то догадалась, что это был Майк, — ответила я. — Он всегда сидел с левого конца барной стойки. Как левша он садился так, чтобы рядом с ним не мог сесть человек-правша. Полагаю, учитывая его проблемы с алкоголем, он не хотел пролить ни капли.

— Как я и сказала, в итоге, ты все поняла, — сказала она. — Он ведь был сводным братом бедняжки Флоры, так? Сыном Маргарет Педерсен от предыдущего брака?

— Верно, — кивнула я.

— Он застрелил лошадь на берегу?

— Понятия не имею, — ответила я. — Возможно, он просто увидел мертвую лошадь, и это подало ему идею. Он обладал очень пытливым умом, как считаешь? Он все спланировал, как полагается, но также с выгодой использовал любые возможности, как только те подворачивались. Как жаль, что он использовал свои таланты для таких ужасных целей.

— А где он достал змеиный яд?

— Очевидно, на змеиной ферме. Он как-то работал на такой ферме, снимал документальный фильм, по словам Пабло Фуэнтэса.

— А пистолет? Как он смог провезти его в страну?

— Фуэнтэс говорит, что он, вероятно, был среди прочего оборудования для съемок.

— Полагаю, Джаспер был слишком зациклен на себе, чтобы понять, что дощечка, которую он нашел в Чили, была той же самой, которую группа обнаружила тридцать лет назад на Рапа-Нуи, — размышляла она. — Неужели она была у Майка все это время?

— Ни в одной коллекции нет ни одной записи о ней, так что я полагаю, что, когда умерла Флора, Педерсены спешно упаковали вещи и уехали побыстрей отсюда по вполне очевидной причине. Дощечку они, должно быть, забрали с собой, а когда оба родителя умерли, она оказалась у Майка.

— Но Сет с Дэйвом узнали ее?

— В итоге, — подтвердила я. — Дэйв привез ее с собой на Рапа-Нуи по просьбе Джаспера. Он позвонил Сету и попросил его привезти фотографию группы, сделанную, когда нашли дощечку. Думаю, для того чтобы сравнить. Фотография пропала, когда Дэйва убили, как и его доклад. Не думаю, что Дэйв позволил бы Джасперу сделать доклад, в котором тот хотел представить, будто дощечка родом из Чили, когда он понял, что это не так. Дэйв рассказал Кент Кларк о своих подозрениях, а Кент — Джасперу, но к тому времени уже было слишком поздно и для Дэйва, и для Джаспера, слишком поздно для всех них, на самом деле.

— Должно быть, Майк понял, когда схватил Эдит, что его в итоге все равно поймают. Он бы ни за что не выбрался с острова, — сказала она.

— Не думаю, что он беспокоился об этом в тот момент, — заметила я. — Мне кажется, что смерть Флоры стала для него символом всех несчастий в его жизни. Его волновала лишь месть.

— Как это все печально, — вздохнула Мойра. — Просто ужасно.

Роб приехал встретить меня в аэропорт. Я пыталась отучить его от этого, но он время от времени все равно это делает. Он выглядел очень красиво в шоколадном замшевом пиджаке, который я подарила ему на Рождество. Клайв тоже был там, встречал Мойру. Он выглядел несколько усталым и бледным, но я поняла по линии его губ, что он собирается протащить их с Мойрой через все, что бы ни сулили предстоящие несколько месяцев.

— Мойра не… — начала я, когда мы помахали им на прощание, но не была уверена, как закончить это предложение.

— Я знаю, — произнес Роб. — Клайв рассказал мне.

Я предложила, чтобы Клайв взял отпуск побольше, чтобы побыть с ней. Я справлюсь с магазином, и с завтрашнего дня буду присматривать за спа-салоном.

Я была рада работе, которую любила и которая действительно мне помогала.

— Я так и знал, что ты это скажешь. Я поговорил с Алексом Стюартом, — сообщил мне Роб. — Он просил передать тебе, что завтра он придет к открытию магазина и будет приходить так долго, сколько Клайв захочет.

— Ну, разве это не замечательно? Ему бы следовало просто наслаждаться своим уходом в отставку, так нет, он продолжает помогать мне, когда это нужно. Кстати, а ты уже ушел в отставку?

— Нет. Вместо этого я собираюсь открыть ресторан, — заявил он.

— Ты неплохой повар, — признала я. — Но с каких это пор ты знаешь, как вести ресторанный бизнес?

— С тех пор как пошел на курсы.

— Это имеет какое-то отношение к поимке плохих парней, так ведь? — спросила я после минутного раздумья.

— Отмывание денег, — подтвердил он.

— И ты еще жалуешься на то, как я постоянно попадаю в неприятности, — вздохнула я.

— Подумай о положительной стороне. Завтра вечером я приеду к тебе и приготовлю ужин. Мы поедим за столом в гостиной. Все будет красиво сервировано. Я буду шеф-поваром и официантом. Думаю, утка с апельсинами подойдет.

— Яичница с беконом тоже, — отмахнулась я. — Если у меня вообще есть кухня.

— В этом отношении у меня хорошие новости, — подмигнул он. — Я здесь, чтобы сообщить тебе, что благодаря моему упорству, мужеству и всяческим техникам ведения переговоров, которым меня научили в полицейской академии, твоя кухня закончена!

— Пообещай мне, что ты сейчас не играешься со мной!

— Это правда. И выглядит она очень даже мило, должен признать, настолько мило, что я тут подумал о том, чтобы съехаться с тобой.

— Роб, у меня самый маленький дом на планете. Ты же сам знаешь, что мы кое-как выходные-то можем провести здесь вместе.

— И поэтому, когда подвернулся случай несколько дней назад, я сделал заявку на покупку точно такого же маленького домика прямо рядом с твоим. Они очень похожи, если не идентичны. У меня есть время до полуночи, чтобы перебить цену.

Мы оба посмотрели на свои часы. Было восемь часов вечера.

— Думаю, что единственная большая часть твоего дома и прилегающая к соседней, это задний двор. Если мы снесем забор между ними, у нас будет огромный двор. Может, мы даже могли бы завести собаку. Решать тебе, но из этого может выйти толк. У каждого из нас было бы свое пространство, я знаю, что это много для тебя значит. И что самое лучшее — когда мы будем ссориться, мне не нужно будет далеко топать до дома.

Я рассмеялась.

— Хорошо, — сказала я.

— Хорошо? Ты ведь сейчас не играешься со мной, так?

— Нет. Думаю, из этого бы вышел толк.

— Отлично! Тогда отправляемся. Мне еще нужно подписать договор.

— А я татуировку сделала, — сообщила я как можно более будничным тоном, на какой была способна.

— Татуировку! — воскликнул он. — Это звучит интересно.

— Она маленькая и скромная, и только ты сможешь увидеть ее.

— Неужели это сердечко с надписью «Роб» посередине?

— Нет, не сердечко, — мотнула я головой.

— Перестраховщица ты, как я посмотрю, — сказал он, но при этом улыбался.

— Мне просто было необходимо избавиться от этого страха перед татуировками.

— Большинство из нас могли бы просто проигнорировать эту фобию, — заметил Роб.

— Но не я.

— Я знаю, — вздохнул он. — Слышал, ты задержала преступника.

— Не столько задержала, сколько раздавила его, — я попыталась рассмеяться, но не смогла. Наверное, это стало заметно, потому что Роб остановился прямо на парковке и крепко обнял меня.

— А я привезла тебе подарок, — прошептала я, уткнувшись в коричневый пиджак.

— Как мило.

— Не совсем. Это рубашка в цветочек.

— Цветочки, значит, — хмыкнул он.

— Ты ее точно никогда не станешь носить.

Он улыбнулся:

— Как знать.

— Я знаю.

— У меня для тебя тоже есть подарок, — сказал он.

— Подарок? — удивилась я.

— Я знаю, что ты не хочешь расписываться, выходить замуж, но мне захотелось как-то отметить наши отношения. Это кольцо.

— Кольцо, значит.

— С твоим камнем по знаку зодиака и, возможно, с парочкой очень маленьких и скромных бриллиантов, — добавил он. — И только ты сможешь их рассмотреть.

— Бриллианты, значит, — произнесла я.

— Ты его все равно носить не будешь.

«Carpe diem. Лови момент», — подумала я.

— Чем черт не шутит, — ответила я.