Мезолит СССР

Введение (Л.В. Кольцов)

Мезолит — наименее изученная эпоха каменного века. Впервые этот термин для обозначения комплексов каменных орудий, занимающих промежуточное положение между палеолитом и неолитом, был употреблен Алленом Брауном (Clark, 1980) в 1893 г. В советскую археологическую литературу он был введен в современном значении М.Я. Рудинским (Рудинський, 1928). Однако закрепился он только в 50-х годах, после посмертной статьи М.В. Воеводского (Воеводский, 1950). Тем не менее, до сих пор можно встретить эквиваленты этого термина — эпипалеолит, голоценовый палеолит и т. д. Больше того, в нашей литературе дебатировался вопрос о правомерности выделения мезолитической эпохи как таковой (см., например: Рогачев, 1966).

В настоящем томе мы поставили своей задачей не только дать исчерпывающие сведения о раннеголоценовых памятниках каменного века, но показать, какие специфические черты определяют самобытное лицо мезолитической эпохи, что делает необходимым выделение мезолита как самостоятельной эпохи каменного века. Для этого необходимо оценить мезолит с четырех позиций (как, впрочем, и всякую другую эпоху), проанализировав: 1) особенности материальной культуры мезолитических комплексов (включая характер жилищ и поселений); 2) основные экономические признаки; 3) вероятную социальную структуру коллективов, оставивших мезолитические инвентари; 4) хронологическое положение мезолита.

В области материальной культуры мезолит выделяется прежде всего высочайшим развитием техники отделения ножевидных пластин, включая получение микропластинок. В это же время получает наибольшее в каменном веке распространение изготовление орудий на ножевидных пластинах. Широко употребляется производство различных микролитов, в том числе орудий геометрических форм — сегментов, трапеций, треугольников, прямоугольников, параллелограммов. Развивается микрорезцовая техника, применявшаяся для изготовления микролитов. Широко распространяется изготовление рубящих орудий — топоров, тесел, долот, макролитических специализированных орудий — мотыг и кайл. В ряде мезолитических культур появляется техника шлифовки каменных орудий, а также техника сверления и пиления.

Более разнообразной по сравнению с палеолитом становится костяная индустрия. В стоянках мезолитического времени встречаются разнообразные костяные и роговые гарпуны, наконечники стрел и копий, кинжалы, ножи, топоры и тесла, муфты для них и т. д. Ряд форм этих орудий был изобретен только в мезолите.

Происходят изменения в характере искусства. Менее распространены наскальные росписи, столь характерные для позднего палеолита. Искусство приобретает схематизированный характер. Широко развиваются геометрические узоры. Основными элементами орнамента являются линии, точки, штрихи, елочки, зигзаги, сетки и т. д. Очень часто для нанесения орнамента используется техника прорезания и сверления. Распространена мелкая пластика, состоящая из зооморфных и антропоморфных изображений.

Меняются и жилища, и сами поселения по сравнению с позднепалеолитическими. Большинство мезолитических поселений временные, чаще всего это сезонные стоянки с тонким культурным слоем, бедным находками. Крупные поселения встречаются крайне редко. Остатки жилищ, найденные при раскопках, как правило, представлены временными шалашевидными постройками, жилища типа позднепалеолитических землянок или полуземлянок встречаются только в северных, холодных регионах.

Таковы особенности мезолитической материальной культуры. Она характеризуется как развитием и видоизменением некоторых палеолитических технических и технологических приемов, так и появлением новых, изобретенных в мезолите форм орудий и способов их изготовления.

Основой экономики, как и в позднепалеолитическое время, остается охота (в этом есть несомненная преемственность с предшествующим временем). Однако ее характер резко меняется, прежде всего потому, что меняется по сравнению с поздним палеолитом способ адаптации человека к изменившейся природной среде. Лук, изобретенный еще в позднем палеолите, утверждается в качестве основного охотничьего вооружения. Разнообразны формы вкладышевого охотничьего вооружения, почти неизвестные в позднем палеолите. Объекты охоты в мезолите зависят от экологической ниши, в которой размещалось население той или иной мезолитической культуры. Загонная охота, столь распространенная в палеолите, сохраняется, вероятно, только как ее эпизодическая форма. Возникают новые, специфические формы охоты, как, например, специальная охота на птицу в позднем мезолите. Такое развитие различных форм охотничьего хозяйства незнакомо палеолитическому человеку. Оно предполагает расцвет присваивающего хозяйства, что, в свою очередь, привело в конце концов к созданию предпосылок получения избыточного продукта, характерного для неолита, уже на этом уровне развития экономики.

Именно в мезолите целенаправленным, а не эпизодическим становится рыболовство, что подтверждается изобретением лодок, сетей, верш и т. д. Возможно, в мезолите получают начало некоторые формы доместикации животных, во всяком случае распространены домашние собаки. Усложняется собирательство, получая при этом в зависимости от экологической ниши обитания той или иной культуры своеобразный характер.

Таким образом, и в экономическом аспекте мезолит отличается от позднего палеолита как способами и приемами охоты, так и появлением и началом развития новых отраслей хозяйства.

Изменяется, по-видимому, по сравнению с поздним палеолитом и социальная организация мезолитического населения. Прежде всего бросается в глаза увеличение количества мезолитических культур. Если, например, на территории современной лесной зоны Европы в конце палеолита можно выделить не более пяти культур, то в раннем мезолите их здесь уже 12, а в позднем число их становится еще больше, доходя по крайней мере до 25. Это явление объясняется не только экологическими причинами, т. е. расселением разных групп мезолитического населения в различных микроэкологических условиях, что вызывало бурное развитие одних элементов культуры и деградацию или затухание других. Объяснение увеличению количества культур в мезолите следует, наверное, искать и в области собственно социальных явлений. Одним из таких объяснений может служить внутреннее численное сокращение в раннем мезолите по сравнению с поздним палеолитом первичных социально-производственных ячеек (может быть, от родовой к семейной общине). Вместе с тем увеличивается число более крупных социальных объединений. Разумеется, и экологические, и социальные причины этого явления тесно переплетены и ни в коем случае нельзя их разрывать. Более полное освоение природных ресурсов в результате максимального развития присваивающего хозяйства в позднем мезолите приводит, вероятно, к демографическому скачку в это время, что, в свою очередь, вело к дальнейшему дроблению крупных социальных единиц и появлению большего количества археологических культур.

На современном уровне наших знаний о мезолите кажется более реальным оперировать термином «социально-производственная ячейка», чем употреблять широко известные определения, принятые для отражения социальных отношений в первобытном обществе, — семья, род, племя, группа племен и т. д. Археологические материалы не всегда могут дать действительное отображение социальных отношений в мезолите. Поэтому мы предпочитаем осторожные определения более точным. Тем не менее, применительно к мезолиту можно говорить только о первобытно-общинном общественном устройстве.

Проблема хронологии отдельных мезолитических культур более подробно будет освещена в соответствующих разделах. Здесь мы только хотим подчеркнуть промежуточное между палеолитом и неолитом хронологическое положение мезолита, а также раннеголоценовое (преимущественно) развитие большинства мезолитических культур.

В советской археологической литературе намечаются два подхода к пониманию мезолита. Одни специалисты расценивают его как культурно-исторический промежуточный этап между палеолитом и неолитом. Другие рассматривают его только с хронологических позиций. Думается, что самым правильным было бы объединение этих двух точек зрения с учетом культурно-исторических изменений в эпоху мезолита по сравнению с палеолитом на фоне глобальных изменений климата, растительности, животного мира и других экологических проявлений. Начало мезолита должно, вероятно, совпадать с началом голоцена или быть несколько раньше его. Конец мезолита в разных районах СССР, видимо, будет попадать на разное время. Формы перехода к неолиту в разных природных зонах различны. Если в степной зоне это переход от присваивающего хозяйства (охота, рыболовство, собирательство) к производящему (земледелие, животноводство), то в лесной зоне это дальнейшее, на более высокой ступени развитие присваивающего хозяйства, но уже с уклоном в сторону рыболовства, а не охоты (в ряде мест и в лесной зоне намечается переход к скотоводству). И там и тут основным результатом хозяйственной деятельности в неолите становится создание избыточного продукта, т. е. части продукта, не поступающего непосредственно в сферу потребления. Это одно из главных, если не самое главное, отличий мезолита от неолита. Если в позднем мезолите только создаются предпосылки для этого, то в неолитическую эпоху этот существенный вклад в экономику первобытного общества осуществляется на деле.

Отличия между неолитом и мезолитом прослеживаются и в других позициях, характеризующих эти эпохи. В области материальной культуры это проявляется в сокращении роли производства ножевидных пластин и микролитов, в замене этих технологических операций техникой двусторонней обработки; этот процесс начинается местами уже в мезолите. Почти повсеместно начало неолита совпадает с появлением керамики. В области социальной структуры изменения сводятся к укрупнению социально-производственных коллективов в неолитическом обществе и увеличению оседлости. Несколько сложнее обстоит дело с хронологией. Это объясняется запаздыванием перехода от мезолита к неолиту в северных частях Евразии по сравнению с южными. Поэтому обнаруживается сосуществование северных мезолитических и южных неолитических культур.

Исходя из всего сказанного, мы предлагаем следующее определение мезолита: мезолит — это раннеголоценовая эпоха каменного века, характеризующаяся особыми чертами адаптации человека к природной среде, определяющимися всесторонним и дифференцированным развитием присваивающего хозяйства, которое выражается в наибольшем развитии микролитизации в каменном инвентаре, усовершенствовании экономики применительно к способам присваивающего хозяйства, создающем предпосылки для получения впоследствии избыточного продукта, дроблением социальных коллективов при подвижном образе жизни.

Общей периодизации мезолитической эпохи в настоящее время практически еще не выработано. Однако на первом симпозиуме по мезолиту Европы в Варшаве в 1973 г. было принято двучленное деление мезолита — на ранний и поздний. Хронологически в значительной мере это деление совпадает с датами климатических периодов: памятники пребореального и бореального периодов относятся к раннему мезолиту, памятники антлантического периода — к позднему. Такое деление, как нам кажется, оправданно и культурно-исторически. В раннем мезолите в каменных инвентарях стоянок еще велика доля палеолитических элементов, в позднем — местами появляются элементы неолитической техники обработки камня. Поэтому в настоящем выпуске в основном принимается тоже двучленное деление мезолита.

Как уже говорилось, в мезолите СССР выделено значительное количество археологических культур. Под термином «археологическая культура» здесь понимается группа археологических памятников, имеющая культурное, хронологическое и территориальное единство. Социальное значение такого единства требует еще своего объяснения. Родственные археологические культуры, имеющие близкое территориальное и хронологическое распространение, объединяются нами в культурные общности. О признаках и причинах выделения культур и культурных общностей подробно говорится в соответствующих разделах выпуска.

Необходимо кратко остановиться на истории изучения мезолита СССР. Первые мезолитические памятники на территории нашей страны были практически одновременно открыты в двух регионах в 70-х годах прошлого века — в Крыму К.С. Мережковским и в Волго-Окском бассейне известным русским почвоведом В.В. Докучаевым. Уже в первой сводке по каменному веку России, написанной А.С. Уваровым, приводились материалы некоторых из них (Уваров, 1881). В конце XIX — начале XX в. был открыт ряд памятников мезолитического времени в разных регионах нашей страны.

Накопление данных о мезолите Европейской части страны позволило П.П. Ефименко сделать первую попытку обобщения имевшегося материала (Ефименко, 1924). Правда, он называл тогда мезолит ранним неолитом. Это вполне объяснимо, поскольку в то время в нашей литературе не употреблялся термин «мезолит». Но уже в те годы П.П. Ефименко правильно понял разницу между описываемыми материалами, с одной стороны, и известными палеолитическими и неолитическими находками — с другой. Он верно оценил и различия между мезолитическими материалами разных районов Восточной Европы, разделив эту территорию на три основные зоны. К первой южной зоне им были отнесены памятники с геометрическими микролитами, ко второй — западных районов нашей страны, к третьей — известные к моменту написания статьи в Волго-Окском междуречье. Эта схема имела в то время очень большое значение. Она совершенно правильно показывала различия в характере материальной культуры мезолитических памятников разных областей.

Огромный размах социалистического строительства в годы первых пятилеток и развертывание в связи с этим новых полевых исследований привели к открытию и исследованию ряда мезолитических памятников Восточной Европы. Здесь в первую очередь следует отметить работы Г.А. Бонч-Осмоловского, О.Н. Бадера, С.Н. Бибикова, Д.А. Крайнова в Крыму, О.Н. Бадера, П.Н. Третьякова в центре Русской равнины, К.М. Поликарповича в западных областях РСФСР и Белоруссии, И.Ф. Левицкого, М.Я. Рудинского, Н.В. Сибилева на территории степной и лесостепной Украины. В числе исследованных в то время поселений такие важные стоянки, как Скнятино, Соболево, Коприно, Шан-Коба, Мурзак-Коба, Фатьма-Коба, Сюрень II, Кукрек.

Эти открытия позволили М.В. Воеводскому выступить с двумя статьями, в которых он обобщил все накопившиеся до того времени материалы по мезолиту (Воеводский, 1934, 1940). Была четко сформулирована мысль о выделении между палеолитом и неолитом определенного пласта памятников, отличающихся от памятников двух указанных эпох каменного века. М.В. Воеводский называл эти памятники эпипалеолитическими. В свете господствовавших в то время представлений он предложил назвать эту группу памятников свидерско-азильской стадией каменного века Восточной Европы. Ученый впервые дал краткий очерк способов ведения хозяйства мезолитического человека, подчеркнув, что создавшаяся в Восточной Европе после отступления ледника экологическая обстановка вынуждала людей вести подвижный образ жизни для удовлетворения своих насущных бытовых нужд. М.В. Воеводским были сформулированы положения о социальном устройстве первобытных людей в послеледниковое время. Он считал, что создавшиеся экологические условия и способ ведения хозяйства в мезолитическое время вызвали к жизни дробление социальных коллективов и формирование мелких социальных ячеек как основы социальных отношений.

В третьей статье М.В. Воеводского, незаконченной и опубликованной после его смерти, но писавшейся на материалах, полученных в основном между мировыми войнами, впервые сформулировано положение об археологических культурах эпохи мезолита (Воеводский, 1950). Даже на относительно небольших материалах, имевшихся в его распоряжении, М.В. Воеводский сумел блистательно показать существование ряда мезолитических культур на территории Восточной Европы, их различия между собой. Он пытался построить первую периодизацию мезолитических стоянок СССР. Однако крайне незначительный материал, положенный в основу этой периодизации, придает ей в наши дни чисто исторический интерес. Тем не менее, эта работа важна, поскольку она ставит проблему культурного деления мезолитических памятников.

После Великой Отечественной войны размах работ по изучению мезолитических памятников Восточной Европы еще более возрос. На карте появилось сразу несколько новых мезолитических регионов: Предуралье, Среднее Поволжье, Северо-Восток Европейской части СССР. Увеличился объем работ по изучению мезолита и в ранее известных районах — Прибалтике, Волго-Окском междуречье, Белоруссии, на Украине. Среди полевых работ в это время следует отметить исследования Н.Н. Гуриной, Г.А. Панкрушева в Карелии, Р.К. Римантене, Ф.А. Загорскиса, Л.Ю. Янитса, Н.Н. Гуриной, В.Ф. Исаенко, В.Ф. Копытина в Прибалтике и Белоруссии, Д.А. Крайнова, Л.В. Кольцова в Волго-Окском междуречье, С.В. Ошибкиной на Северо-Востоке Европейской части СССР, О.Н. Бадера, Г.Н. Матюшина в Предуралье, А.Х. Халикова, М.Г. Косменко в Среднем Поволжье, Д.Я. Телегина, А.П. Черныша, В.Н. Станко и др. на Украине. Были выявлены и раскопаны десятки мезолитических стоянок и несколько могильников этого времени. Среди них следует отметить такие памятники, как Пулли в Эстонии, Звейниеки в Латвии, Несиловичи, Крумплево, Яново в Белоруссии, Ивановское, Бутово, Иенево, Дмитровское, Тихоново в Волго-Окском бассейне, Огурдино, Романовка, Ильмурзино в Предуралье, Веретье на Севере, Игрень 8, Таценки, Гиржево, Мирное, Фрумушика на Украине, Русско-Луговская II, Деуково II в Среднем Поволжье и др.

В 50-60-х годах создалась возможность обобщения вновь добытых материалов. Ряд работ вопросам мезолита посвящает А.А. Формозов, итоги которых подведены в монографии, посвященной этнокультурным проблемам каменного века (Этнокультурные области на территории Европейской части СССР в каменном веке. М., 1959). В ней он сопоставляет мезолит с «высшей ступенью „эпохи“ дикости» по периодизации Ф. Энгельса, определяя его границы от изобретения лука и стрел до появления керамики. В работе приводится характеристика хозяйства мезолитического времени и показывается его отличие от экономики эпохи палеолита. С изменениями в хозяйстве связываются изменения в социальной структуре общества. Подчеркивается мысль о сложении племенной организации в мезолитическую эпоху. Но основной упор в этой работе делается на попытке восстановления этнокультурной картины мезолитического времени на территории Восточной Европы.

Поддерживается идея П.П. Ефименко о существовании трех больших культурных областей в мезолитическое время. Новым является положение о делении этих крупных культурных общностей на ряд более мелких единиц, соответствующих понятию «археологическая культура», которые должны, по мысли автора, отражать племенную картину социальной организации. Эта работа положила начало новым направлениям в изучении мезолита — проблемам этноса применительно к этой эпохе и культурного деления мезолитического населения Восточной Европы.

В 60-70-х годах появились работы, обобщающие итоги изучения памятников ряда регионов Восточной Европы. Среди них следует отметить работы Л.В. Кольцова о мезолите Волго-Окского междуречья (Кольцов, 1965а, б) и Н.О. Бадера о мезолите Крыма и Кавказа (Бадер, 1966а), А.А. Формозова о Кавказе (Формозов, 1963). А.Х. Халиков предложил обобщение мезолита Среднего Поволжья (Халиков, 1969). Вышла в свет книга Р.К. Римантене о мезолите Литвы (1971). Вторично материалы Среднего Поволжья обработал М.Г. Косменко (Косменко, 1972б).

В 1970 г, мезолитические материалы, добытые до тех пор, подверглись еще одному обобщению. Это была работа Н.О. Бадера «Мезолит» в книге «Каменный век на территории СССР». В ней содержались оценка двух подходов в советской литературе к мезолиту, характеристика хозяйства в это время и социальной организации населения. Автор стоял на позициях племенной организации мезолитических людей, дал краткий очерк их идеологических представлений. Основное место в работе было уделено характеристике мезолитических культур и памятников отдельных регионов Советского Союза. Недостатком ее являлась неравномерность характеристики материалов эпохи мезолита разных районов: основное внимание автором было обращено на описание мезолита Юга Европейской части, в то время как остальные регионы характеризовались скупо.

Последняя работа А.А. Формозова, посвященная общим вопросам каменного века Восточной Европы, в основном базировалась на тех общих положениях, которые были высказаны автором раньше (Формозов, 1977). В ней в значительной мере повторены положения о больших этнокультурных областях в мезолите на указанной территории (Формозов, 1977).

Во второй половине 70-80-х годов было издано несколько больших работ, посвященных мезолиту ряда районов Восточной Европы: Г.Н. Матюшина (1976) о мезолите Южного Урала, Л.В. Кольцова (1977) о Прибалтике и Белоруссии, А.П. Черныша (1975), Д.Я. Телегина (1982, 1985), В.Н. Станко (1982), Л.Л. Зализняка (1984) об Украине, С.В. Ошибкиной (1983) о мезолите Севера Восточной Европы, Г.А. Панкрушева (1978а) о Карелии. Появление этих исследований еще более расширило наши представления о мезолите Европейской части СССР.

История изучения мезолита Кавказа связана с именами Б.А. Куфтина, С.Н. Замятнина, А.А. Формозова, В.Г. Котовича, А.Н. Каландадзе, Л.Н. Соловьева, Д.А. Крайнова, Л.И. Маруашвили, Н.З. Бердзенишвили, В.П. Любина, Л.Д. Церетели, М.К. Габуния и др. Обобщающие работы по Кавказу писали А.А. Формозов и Н.О. Бадер. В них были показаны различия мезолитических памятников отдельных районов Кавказа и своеобразие культуры Кавказа на фоне смежных территорий. Дальнейшие исследования позволили выделить несколько мезолитических культур в этом регионе.

Мезолит Средней Азии и Казахстана начал изучаться только после Великой Октябрьской социалистической революции. Первые памятники были открыты геологами в 20-х годах. Поскольку мезолитические поселения в этом обширном регионе известны в отдельных районах, целесообразно отметить вклад исследователей в изучение этих районов. В исследовании мезолита Прикаспия велика роль А.П. Окладникова, который раскопал такие важные памятники, как пещера Джебел и Дам-Дам-Чешме 2. Серьезные работы в прикаспийских пещерах проведены Г.Е. Марковым. Ряд памятников Прибалхашья исследовала экспедиция Мандельштама, в которой принимали участие Л.Я. Крижевская и Г.Ф. Коробкова. Несколько стоянок описал П.И. Борисковский. Усть-Урту посвятили свои работы А.В. Виноградов, Е.Б. Бижанов. Мезолитом Узбекистана и Таджикистана занимались А.П. Окладников, В.А. Ранов, Г.Ф. Коробкова, А.В. Виноградов, У.И. Исламов, Ю.А. Заднепровский, В.И. Тимофеев и др., они исследовали такие интереснейшие памятники, как, например, пещеры Обишир, Мачай, открытые стоянки в Гиссарской долине, стоянка Кушилиш, многочисленные памятники в Ферганской долине, поселения в Центральных Кызылкумах. При этом удалось выделить несколько самостоятельных мезолитических культур. Памятникам мезолита Памира посвятил свои работы В.А. Ранов, которому удалось исследовать ряд важных поселений в горных районах. Над изучением мезолита Казахстана работали Х.А. Алпысбаев и В.Ф. Зайберт, выявившие группу местонахождений.

Обобщающие работы по мезолиту Средней Азии принадлежат перу А.П. Окладникова и Г.Ф. Коробковой. В них ставятся вопросы о культурном членении мезолита региона, его происхождении, направлении культурных связей.

История изучения мезолита Сибири и Дальнего Востока тоже не очень длинна, хотя первые памятники были открыты еще в прошлом веке. До 60-х годов нашего столетия не было опубликовано ни одного серьезного труда о мезолите Сибири. Как трудно было осветить мезолитическое заселение Сибири в то время, видно по обобщающей работе А.П. Окладникова, где он мог только сказать, что мезолит Сибири уходит своими корнями в местный палеолит и не имеет ничего общего с европейским мезолитом (Окладников, 1966б).

В связи с обширностью территории Сибири целесообразно изложить краткую историю отдельных ее регионов. Первые мезолитические памятники были открыты во второй половине прошлого века в Приангарье. Это были Верхоленская Гора в окрестностях Иркутска и ряд поселений в районе сел Бадай и Каменка на Ангаре и ее притоке Белой. Открытия были сделаны М.П. Овчинниковым, А.Е. Еленевым и Н.И. Витковским. В 20-х годах нашего века Верхоленскую Гору и Улан-Хаду на Байкале исследовал Б.Э. Петри, который уже тогда понял особенность инвентаря этих памятников по сравнению с поздним палеолитом. В 30-х годах ряд поселений обследовал М.М. Герасимов. В 50-х годах небольшие раскопки на нескольких стоянках осуществил П.П. Хороших. Тогда же в этих местах работала экспедиция под руководством А.П. Окладникова, исследовавшая несколько памятников, в частности одну из важнейших стоянок мезолита Приангарья — Усть-Белую. Начиная с 60-х годов серьезные работы в Приангарье и Прибайкалье проводила группа иркутских археологов во главе с Г.И. Медведевым: М.П. Аксенов, В.В. Свинин, И.Л. Лежненко, Г.И. Михнюк, Н.А. Савельев, П.Е. Шмыгун, О.И. Горюнова и др. Результатом этих работ было первое обобщение памятников Г.И. Медведевым и целый ряд сборников, два из которых были целиком посвящены мезолиту, а в нескольких других содержались статьи, характеризующие отдельные памятники и общие проблемы прибайкальского мезолита. В итоге получили новое освещение такие важнейшие памятники, как Верхоленская Гора Усть-Белая, Сосновый Бор, Уляха и др.

Новый район мезолита был выявлен исследованиями Ю.А. Мочанова в Якутии, главным образом в бассейне Лены и Алдана. Были открыты стоянки Белькачи I, Сумнагин I, Усть-Тимптон и другие, которые позволили Ю.А. Мочанову выделить сумнагинскую культуру раннеголоценового времени. Правда, он называет ее «голоценовым палеолитом», но сути дела это не меняет (Мочанов, 1977).

Н.Н. Диков открыл несколько интересных памятников на Камчатке (Ушковские стоянки) и в бассейне Верхней Колымы (Диков, 1979). Они пока остаются отдельными точками на карте Северо-Востока СССР, но нужно учитывать, что археологические работы здесь фактически только начинаются.

Некоторые памятники в Забайкалье и в южной части Дальнего Востока исследовались А.П. Окладниковым. Это стоянки Ошурково, Устиновка, Олений I и др. Несколько стоянок в окрестностях Хабаровска изучал М.М. Герасимов. Однако серьезного освещения в литературе они в то время не получили. Правда, А.П. Деревянко вернулся к ним, и в его изложении эти стоянки введены в систему каменного века Дальнего Востока (Деревянко, 1983). Определенный вклад в изучение мезолита Забайкалья внес М.В. Константинов, раскопавший несколько интересных памятников. Краткий очерк мезолитических стоянок Сахалина дал Р.С. Васильевский (1971).

В Западной Сибири, особенно в Зауралье, работали Г.Н. Матюшин, выделивший янгельскую культуру Южного Зауралья (Матюшин, 1976), и Ю.Б. Сериков, изучавший мезолит Среднего Зауралья. В последнее время в Западной Сибири несколько мезолитических памятников исследовал Е.М. Беспрозванный. Эти работы открывают новые мезолитические районы на карте СССР. Несколько своеобразных памятников обнаружил на Таймыре Л.П. Хлобыстин.

Такова в общих чертах история исследования мезолита СССР. Надо еще упомянуть, что итоги исследований до начала 70-х годов были подведены на II мезолитическом совещании в Ленинграде в 1974 г., результатом которого был выпуск «Кратких сообщений Института археологии АН СССР», где публиковалась серия статей, посвященных в основном региональным проблемам.

Главная цель настоящего выпуска — сведение воедино всех известных к 1985 г. данных о мезолитических памятниках Советского Союза. Такая полная сводка в отечественной литературе предпринимается впервые. Поэтому мы стремились дать побольше сведений об отдельных мезолитических памятниках с тем, чтобы читатель смог при необходимости проверить выводы авторов тех или иных разделов книги. Вторая наша цель — дать представление об истории нашей страны в мезолитическую эпоху, об экономике и быте мезолитического человека с максимальным использованием тех довольно скудных фактов, которыми в настоящее время располагает археология.

Особенность мезолитических поселений и могильников в том, что подавляющее большинство их культурных остатков залегает в песчаных почвах, где не сохраняются изделия из органических материалов (из кости и дерева). Поэтому основным источником для восстановления истории первобытных коллективов являются изделия из различных пород камня. Трудности авторов тома заключались и в другой особенности мезолитических памятников: характер образа жизни и быта людей эпохи мезолита, выразившийся в постоянном передвижении и приводивший в конечном итоге к небольшой площади поселений и относительной бедности их культурных наслоений, вынуждает исследователя обрабатывать количественно незначительные комплексы находок, которые вместе с тем бывают иногда очень показательными в силу содержащихся в них отдельных изделий. По этой причине тоже мы старались давать достаточно полное, хотя и короткое описание материалов, найденных при исследовании того или иного памятника.

Основным методом обработки материалов, принятым в томе, является типологический. Статистический метод применяется не во всех случаях. Это связано с тем, что комплексы находок порой статистически несоизмеримы и их статистическая обработка и сравнение могли привести к серьезным ошибкам и искажениям как фактической стороны дела, так и исторической истины. Типология же каменных изделий, равно как и находок из других материалов, дается в сокращенном варианте, чтобы не затруднять читателю восприятие основных выводов авторов. Мы постарались, сколь это было возможно, привести типологические выкладки авторов в одной, повторяем, упрощенной системе, которую читатель легко усвоит при полном прочтении тома.