Микеш

Козел Бобеш становится третьим

Грусицкий деревенский пастух был человек добрый и справедливый. Овечек, которых доверяли ему хозяева, он любил, и когда какая-нибудь из них прихварывала, умел быстро ее вылечить.

Пес у пастуха был под стать хозяину — такой же умник-разумник. Звали его Форейткой. При случае Форейтка превосходно управился бы со стадом и без старого пастуха. Он мигом подмечал, когда какая-нибудь овечка-лакомка уходила пастись в запретное место или причиняла посевам вред, и тотчас спроваживал ее обратно в стадо.

В злаках и травах Форейтка разбирался даже лучше, чем некоторые школьники. Когда пастуху требовалось переместить стадо на пастбище, ему достаточно было крикнуть Форейтке: «Отгони-ка овец от ржи!» или «Перегони-ка овец на клевер!» — и Форейтка без промедления выполнял его просьбу. У пастуха, как вы знаете, жил еще козел Бобеш. Этот пятнистый замарашка был ужасным озорником. Однажды он загнал Пепика на высохшую грушу и два часа кряду дожидался, пока он слезет. Мальчик досадовал на Бобеша: нет, мол, чтобы загнать на какое-нибудь плодоносящее дерево. И он высказал козлу свой упрек, когда явился старый пастух и хорошенько отхлестал Бобеша ремнем. Но Бобеша это не остановило. С той поры он просто повадился загонять мальчишек на плодовые деревья. Ребята бросали в него сверху плодами, а он подбирал и с хрустом съедал их. Завидев сторожа, Бобеш сразу убегал, и мальчуган тщетно оправдывался, что туда, мол, загнал его козел пастуха Бобеш. Старый пастух частенько поругивал своего козла, когда мальчишки приходили на него жаловаться. А вычесывая его длинную бороду, всякий раз воспитывал. В ответ Бобеш часто моргал глазками, как бы в знак согласия, но едва только выбирался из своего ветхого хлева на свободу, все повторялось сызнова. Встреч с Бобешом избегали даже самые отчаянные баловники: он умел дьявольски страшно жечь и буравить взглядом противника. Со временем на козла Бобеша стали жаловаться и школьники, которые свои опоздания на уроки объясняли тем, что Бобеш загоняет их на деревья и они не могут приходить в школу вовремя. Когда же к пастуху прибежала жаловаться маленькая толстушка Каченка Франтакова, которую Бобеш вынудил вскарабкаться на самую вершину тополя, старик поклялся продать непослушного козла или по крайней мере обменять его на другого — умного и воспитанного. Бобеш слыхал эту угрозу из своего хлева, и пастуху даже почудилось, будто он пробурчал что-то в ответ. В тот день Бобеш вел себя в хлеву необычайно тихо, тогда как в другие дни беспрестанно издавал там сердитые или радостные крики.

Сидя возле хибарки, пастух вязал веники и ворчал себе под нос:

— Ну что, чертяка бородатый, не до шуток стало? Ишь притих, точно поросенок во ржи! Только напрасно стараешься. Завтра как миленький побежишь за мной в Мниховицы! Хоть на колени вставай — не прощу! Лично меня это даже устраивает: завтра у меня праздник, ты ведь прекрасно знаешь, что имя мое Бартоломей, и по случаю именин я куплю себе новую головку к трубке!

Однако на следующий день, ребята, пастух не повел козла в Мниховицы, хоть и встал спозаранку и даже оделся по-праздничному. Он и трость было взял, и большой красный носовой платок, но когда уже собирался выйти во двор, кто-то громко постучал в дверь.

— Войдите! — вежливо отозвался пастух, полагая, что к нему пожаловал по меньшей мере пан староста.

И тут, дорогие ребята, он опустился на табуретку, чтобы не упасть от изумления! Еще бы! В дверь неожиданно ввалился козел Бобеш: он идет на задних ногах, а в одной из передних держит букетик цветов! Ну и дела! Пастух даже за нос себя ущипнул, проверяя, не спит ли он, и вдруг — матерь божья! пастух совершенно отчетливо услыхал, как его козел заговорил человеческим голосом:

— Я козлик неумеха, Стихи пишу я плохо, Зато даю вам слово, Исправлюсь очень скоро!

Желаю вам, хозяин, счастья и радости в этот торжественный день! И примите от меня в подарок этот букетик!

Но пастух продолжал таращиться на Бобеша, как на привидение. Наконец он овладел собой.

— Чтоб тебе пусто было, Бобеш! Ну и напугал ты меня! Впрочем, следовало ожидать, что кот Швецов Микеш и тебя выучит разговаривать, то-то он все около твоего хлева крутился. Ладно уж, давай сюда букетик. Так и быть, не поведу тебя в Мниховицы, коли ты пообещал исправиться. Но мог ли я думать, что хоть одна живая душа вспомнит обо мне сегодня, ведь на всем белом свете я один-одинешенек! С этого дня, Бобеш, будь воспитанным козлом, не огорчай меня на старости лет! Однако, елки-моталки, ну и компания подбирается: Микеш, Пашик и ты! Сдается мне, что теперь, когда вам легко договориться между собой, вы с Пепиком Швецом натворите дел!

Как Бобеш с Микешем колдовали Котику Микешу было всего полтора года, однако вел он такие умные речи, будто был взрослым, умудренным опытом котом. Когда Пепик гонял с ребятами мяч на деревенской площади, он обычно сидел в сторонке на бревнышках и наблюдал за игрой. Стоило же мальчишкам поднять шум, Микеш ворчал себе в усики:

— Ох уж эта нынешняя молодежь! Такой ли была она во времена моей юности!

Тем не менее всякий раз, когда мяч, посланный сильным ударом игрока, попадал в сад приходского священника, Микеш охотно разувался, перелезал через высокий забор и возвращал мячик ребятам. За доброту все мальчишки очень любили котика, и лишь Тонда Франтак точил на него зуб. И вот почему. Однажды поросенок Швецов Пашик плохо выспался и с самого утра был не в духе. Он жаловался Микешу на собак, которые ночь напролет носились по всей деревне и ему, порядочному кабанчику, не давали сомкнуть глаз. Напрасно Микеш втолковывал Пашику, что собаки и должны это делать, чтобы воры кого-нибудь не обокрали в деревне ночью.

— Вот тебе, Пашик, понравилось бы, кабы они забрались в твой хлев и утащили тебя с собой?!

— Меня, братец, воры никуда бы не утащили! — гордо заявил Пашик. — Даром, что ли, я выучился разговаривать? Если б они полезли ко мне в хлев, я попросту сказал бы им: «А меня, уважаемые, здесь уже нет!» И они направились бы в какое-нибудь другое место!

От слов Пашика Микешу сделалось так смешно, что он даже упал на солому. Развеселившись, котик решил устроить для Пашика маленький спектакль, чтобы поднять ему настроение. Микеш притащил из дома старую шляпу, надел ее, заложил лапки за спину и, ссутулившись, принялся расхаживать по двору, изображая старика Шорейса. Потом он отломил от палки кривой сучок и засунул его в рот вместо трубки — вид у него был совершенно уморительный! Как он выглядел, вы видите на картинке. Пашик буквально катался по настилу от хохота, когда Микеш сплевывал направо и налево, приговаривая:

— Это уж шамо шобой! Это дело дешятое!

В ту пору мимо двора проходил Тонда Франтак и сразу начал подтрунивать над Микешем, повторяя вслед за ним:

— Шамо шобой! Дело дешятое!

Микеш выбросил сучок и убежал домой.

Между тем у Тонды Франтака было меньше всего оснований над кем-либо подтрунивать! Еще совсем недавно, когда его спросили, что вкусного ел он сегодня в обед, Тонда ответил так:

— Суп с лаптой и буки с маки!

Вот вы, дорогие ребята, догадались бы, что в обед, оказывается, он ел суп с лапшой и булочки с маком! Кроме того, как-то раз на деревенской площади он хвастался Боженке, дочери владельца кирпичной мастерской:

— А у нас дома щененок! Он уж мяучит, а иногда даже тявкает!

И этот мальчишка еще потешался над Микешем!

Когда Тонда убежал, Микеш решил сходить к козлу Бобешу и пожаловаться на обидчика. Вы уже знаете, как Бобеш наказывал таких озорников. И хотя козел пообещал старому пастуху больше не трогать воспитанных ребятишек, однако озорников он по-прежнему поднимал на рога, а потом сбрасывал, к примеру, в ручей! В последнее время Бобеш не ходил со старым пастухом на пастбище, оставался дома за сторожа. И с этим справлялся он превосходно! Когда какой-нибудь мальчишка готовился сорвать грушу в саду хозяина, Бобеш выскакивал из своего хлева и, устрашающе выпучив глаза, кричал:

— А ну прочь отсюда! Если тебе не терпится что-нибудь сорвать, так уж лучше оторви себе уши!

И маленькие дети боялись его настолько, что иногда даже уважительно величали «дядюшкой»!

Очутившись на горушке у пастуха, Микеш очень удивился поведению Бобеша, который расхаживал по двору на задних ногах, а в передних держал глиняную кружку.

— Чем это ты занимаешься? Чего ходишь по двору с пустой кружкой? — полюбопытствовал Микеш.

— Учусь разносить пиво! — пояснил Бобеш. — Вчера над входом в корчму я увидал дощечку с фотографией козла, который несет кружку черного пива. И Пепик Шобр прочел мне, что было под ней написано: «Велкопоповицкий козел». Вот я и учусь с этой кружкой разносить пиво, а потом закажу для себя у фотографа такой же снимок, как на корчме. И, разумеется, под ним будет начертано: «Грусицкий козел».

Наверное, дорогие ребята, вы уже догадались, что Бобешу попалась на глаза фирменная пивная вывеска, и он принял ее за фотографию козла из Велких Поповиц.

— Представляю, Бобеш, как обрадуется твой старый хозяин, когда ты сам принесешь ему от Сейка пиво! — похвалил Микеш. — Однако сейчас оставь свою затею и послушай, что я расскажу тебе об этом негодном мальчишке Франтаке!

Бобеш осторожно поставил кружку на чурбан и уселся возле хлева на плоский камень. Микеш устроился на другом камне и тотчас же начал рассказывать про Тонду Франтака, который так обидел его сегодня утром. Бобеш сидел мрачнее тучи и, теребя свою длинную бороду, внимательно слушал. Вдруг он устремил взгляд поверх Микеша и воскликнул:

— А ну постой! Вот бесстыдник, полез через забор к вам за грушами!

Микеш вскочил с камня, от злости шерсть на его спине встала дыбом:

— Противный мальчишка! Поглядите-ка на него! Сейчас он оборвет нам все груши, а отвечать за это придется Пепику! Скорей, Бобеш! Поддень сорванца рогами и выкупай в пруду Шобра!

— Погоди, Микеш, не горячись! Так, пожалуй, и штаны разорвать недолго, а ведь Франтаки — люди бедные, на новые у них нет денег! Знаешь что, давай-ка мы эти груши, которые он положит в карман, заколдуем! Заприметив их, Тонда перестал рвать груши, перемахнул через забор и пошагал дальше своей дорогой. Он держался как ни в чем не бывало и весело насвистывал: в кармане у него хоть и лежала одна-единственная груша, зато самая красивая из тех, что созрели на молодом деревце. Бобеш тоже делал вид, будто не произошло ничего особенного, однако через минуту-другую шепнул Микешу, чтобы тот раздобыл где-нибудь сырую картофелину. Не успел Бобеш сосчитать и до десяти, как Микеш с картофелиной был уже рядом. Котик просто сгорал от любопытства, что же будет дальше, и глазки его светились словно два уголька.

— Незаметно подберись к Тонде, — зашептал Бобеш Микешу, — вынь у него из кармана грушу и засунь вместо нее картошку!

Микеш взял картофелину и крадучись двинулся вслед за Тондой. И еще прежде чем Тонда сумел бы спохватиться, вместо чудесной груши в кармане у него лежала картофелина. Грушу Микеш передал Бобешу.

Ничего не подозревая, Тонда шел по направлению к деревенской площади и мысленно уже представлял себе, как дарит замечательную грушу Марженке Вавровой, своей лучшей подружке, что давала ему списывать на уроках. Ах какая у него превосходная желтая груша с красными бочками! Тонда решил еще полюбоваться на свое сокровище, прежде чем передать его в руки Марженки, и сунул руку в карман. Но что это? Тонда так и вытаращил глаза на сырую картофелину, которую вынул вместо груши. Он даже рот раскрыл от изумления. Тонда сует руку в другой карман — пусто! Куда же она подевалась? Ведь он точно помнит, как клал грушу в карман, а теперь вот вытаскивает оттуда какую-то картошку! Некоторое время Тонда продолжал таращиться на нее, потом бросил ее на землю и пошел дальше. Подобрав картофелину, Бобеш спрятал ее за спину и в несколько прыжков на задних ногах настиг Тонду. Он протянул ему прекрасную грушу и сказал:

— Тонда, почему ты выбрасываешь такие превосходные спелые груши?

У Тонды глаза полезли на лоб! О господи, он же выкинул картофелину! Мальчишка словно во сне взял грушу и, сунув ее в карман, пролепетал какие-то слова благодарности. Однако не сделал он и десяти шагов, как Микеш снова заменил ему грушу картошкой. Совершенно сбитый с толку происходящим, Тонда едва переставлял ноги, но когда увидел в воротах Марженку Ваврову, что подметала веником двор, позабыл про все напасти. Прижав руку к карману, Тонда размеренным шагом направился к дому Вавры.

— Чего тебе, Тонда? — спросила Марженка, прекращая мести двор.

— Я принес тебе кое-что в подарок, — радостно сообщил Тонда. — Я давно обещал тебе это за то, что ты даешь мне списывать.

— Так давай же!

— Нет, сама возьми у меня в кармане!

Марженка подбежала к Тонде, сунула руку к нему в карман, и — бабах! картошка полетела ему прямо в лоб. Потом Марженка схватила веник и погнала Тонду со двора:

— Ах ты паршивец, только попроси еще раз списать! Я тебе покажу, как смеяться надо мной!

Ворота захлопнулись, чуть было не прищемив Микешу хвост, когда котик промелькнул под ногами у Марженки. Очутившись на деревенской площади, Тонда опустился на камень, ноги его не слушались. Что же с ним происходит? Что за чудеса такие? Мальчишка даже за ухо себя ущипнул, уж не спит ли он? Да нет больно. Значит, не спит.

— Так и спятить недолго! — бормочет Тонда. (В эту минуту Микеш снова подсовывает ему сзади картофелину!) — Я же точно помню, как сорвал в саду у Швецов грушу и сунул ее в правый карман!

С этими словами Тонда запустил туда руку и вытащил… картофелину!

— Черт знает что такое! Сегодня я и вправду свихнусь! Как она снова попала в карман? Не сама же туда запрыгнула? Господи помилуй! Ничего подобного со мной еще не случалось, хотя мне не впервой лазать в чужие сады за грушами! Ну уж теперь баста! Ноги моей больше не будет в саду у Швецов, даже если груши у них будут из чистого золота и Швецы со своим замурзанным котом сами попросят меня об этом!

В ту минуту Тонда заметил своего злейшего врага Вашека Швиглу, что вышел из корчмы. К Тонде сразу вернулось самообладание, и он решил разыграть Вашека. Сунув картофелину в карман, Тонда как бы невзначай двинулся мимо старой липы навстречу Вашеку. Он шел не торопясь, но еще тише крался за ним следом Микеш, чтобы снова заменить картофелину грушей. Возле костела Тонда и Вашек встретились. Тонда прижимал руку к карману, дабы возбудить у Вашека любопытство.

— Что там у тебя, Тонда? — спросил Вашек, приблизившись вплотную к мальчику.

— Да так, ничего особенного, — ответил Тонда. — Просто я слазал сейчас к Швецам за грушами.

— А они у них спелые?

— Спелые, — с деланным равнодушием проговорил Тонда.

При этих словах он убрал руку с кармана и стал поправлять шапку, предоставляя Вашеку возможность совершить кражу. Пусть себе лезет в карман! Ха-ха-ха! В самом деле, Вашек молниеносно запустил руку к нему в карман и вытащил оттуда великолепную, словно игрушечную, грушу. Не успел наш изумленный Тонда опомниться, как Вашек уже исчез за углом корчмы Сейка. Тут Тонда не выдержал и разрыдался. Но плакал он не столько из-за утраты замечательной груши, сколько от суеверного страха. Стуча зубами, он то и дело совал руки в карманы, проверяя, не обнаружится ли там еще какая-нибудь картофелина. У Микеша тем временем просто лапки чесались снова подсунуть ему картошку, но Бобеш шепнул котику:

— Пойдем-ка, Микеш, домой! Он уже достаточно наказан за воровство! Думаю, Тонда больше никогда не сунется к вам за грушами!

И Бобеш оказался прав.