— Я прекрасно владею иностранными языками.
— Do you speak english?
— Чего-чего?
— Я спрашиваю: ты говоришь по-английски?
— Само собой разумеется.
— Ты уже ходишь?
— А что мне делать, если в магазине нельзя достать детскую коляску?
— Как тебе не стыдно, Ясь! Ты последний ученик в школе!
— А при чем тут я? Разве я виноват, что «последнего» вчера перевели в другую школу?
— Ты опять идешь в театр? Ведь ты уже была на этой пьесе.
— Да, но не в этом платье.
— Почему, когда вы выпиваете, вы закрываете глаза?
— Дело в том, что я дал жене слово, что не буду заглядывать в рюмку.
— Вы знаете, я недавно читала, что из десяти супружеств только одно бывает счастливым. Что вы об этом скажете?
— Ничего. Я только третий раз замужем.
— Господин директор, прошу дать мне отпуск за свой счет.
— Почему?
— Я должен ехать на похороны бабушки.
— Послушайте, это уже третья бабушка, которая у вас умирает.
— А что я могу сделать, если мой дедушка постоянно женится!
— Мама, он мне не нравится. У него всегда закрыты глаза.
— Не бойся, доченька, после свадьбы они у него откроются.
— Представь себе, вчера, отправляясь на охоту, я забыл взять с собой ружье.
— Это неприятно. И когда ты об этом вспомнил?
— К сожалению, только тогда, когда принес жене зайца.
— Директор на месте?
— Директор всегда на месте для прекрасных дам.
— Да? Тогда скажите ему, что пришла жена.
— Сегодня я напьюсь до смерти!
— Пошли вместе, я хочу умереть с тобой!
— Кароль, неужели тебе не жаль твою мать? Каждая твоя выходка — это еще один седой волос на моей голове.
Кароль скептически смотрит на мать.
— Видать, ты была штучка еще почище, чем я. Посмотри, сколько седых волос у бабушки…
— Просто удивительно, как вы можете все время спать на работе.
— Действительно! Эта машинистка так стучит.
— Хорошо ли вы спите ночью?
— Да, доктор.
— А кем вы работаете?
— Ночным сторожем.
Ночь. Пьяный тип останавливает прохожего.
— П-п-простите, сколько шишек у меня на голове?
— Четыре.
— Ну, значит, еще два фонарных столба, и я дома.
— Вы слышали? Этот заведующий вышел из тюрьмы.
— Интересно! А он сказал мне, что провел год среди родных.
— Это верно. В той же тюрьме сидели его тесть, шурин и теща.
— Мамочка, ты меня вправду любишь?
— Конечно, сыночек.
— Так выйди замуж за того дядю, что торгует на углу мороженым.
— Даю слово, товарищ директор, в этом наряде вас невозможно узнать.
— Сколько стоила твоя новая шуба, Иренка?
— Два поцелуя.
— ???
— Один поцелуй получил от меня муж, когда утром уходил на работу. А другой получила секретарша от моего мужа как раз в тот момент, когда я вошла в его контору.
— Ты слышал? Зигмунд недавно задел машиной какую-то женщину на улице, а теперь он на ней женился.
— Да, да, если бы такие случаи происходили чаще, шоферы ездили бы значительно осторожнее.
— Что тебе дать на завтрак? Кофе или чай?
— Если то, что я пил вчера, был кофе, тогда чай, а если это был чай, тогда лучше кофе.
— Ну, скажи, сколько бы ты заплатила, чтобы иметь такие полосы, как у меня?
— А сколько заплатила ты?
— Что вы делаете? Вы хотите папиросой отпереть дверь?
— Мать моя родная! Значит, я выкурил ключ!
— Вы по-прежнему живете в той же тихой квартире?
— Увы, нет.
— Переехали?
— Нет, моя жена купила телевизор.
— Не понимаю, почему ты не переменишь работу, если тебе так мало платят?
— Платят действительно немного. Но посмотри на это мягкое кожаное кресло. Где еще мне создадут такие условия для сна?
— Мамочка, кто несет яйца?
— Куры, сыночек.
— А петух не несет?
— Нет, петух не несет.
— А он не хочет или не умеет?
— Вскоре вы познакомитесь с красивым брюнетом и будете с ним жить счастливо.
— А не можете ли вы мне заодно сказать, как к этому отнесется мой муж?
— Я поклялся себе когда-то, что каждый раз, как я поссорюсь с женой, я буду класть на сберкнижку десять злотых.
— Ну и как?
— На днях я купил автомобиль.
— Вы меня любите, Алинка?
— Но ведь я танцевала с вами восемь раз.
— Разве это признак любви?
— Ах, если бы вы знали, как скверно вы танцуете…
— У вас тоже ревматизм?
— Нет, у меня зять в курортном управлении.
— Вот беда! Надо же, чтобы именно в нашу палату поселили настоящего больного…
— Ну как? Сшили вам к новому костюму две пары брюк?
— Да.
— И вы довольны?
— Очень. Только немного жарко.
— Калиновский, кажется, умер?
— Почему ты так думаешь? Читал некролог?
— Нет, но что-то все о нем так хорошо говорят…
— Мамочка, ты обещала мне, что, если я целый час буду сидеть тихо, ты исполнишь мою просьбу.
— Правильно! Что ты хочешь?
— Позволь мне теперь покричать до вечера.
— Свидетель, вы утверждаете, что видели, как обвиняемый выстрелил в свою жертву три раза. Как далеко вы находились от места нападения?
— При первом выстреле или при третьем?
— Какая разница?
— Очень большая… с полкилометра…
— Дорогой мой сынок, когда ты был мальчиком, я обещал тебе сто долларов при условии, что ты не начнешь курить; через некоторое время я хотел дать тебе сто долларов при условии, что ты бросишь курить; теперь я тебе дам сто долларов при условии, что ты перестанешь говорить о своем решении бросить курить.
— Святой отец, к сожалению, у меня нет денег, чтобы заплатить вам за брачную церемонию, но, если вы, святой отец, покажете мне свой электрический счетчик, я устрою так, что электричество вам не будет стоить ни гроша.
— Я думаю, что эта комната вам понравится. Перед вами здесь жил химик. Все время проводил какие-то сложные химические опыты.
— Эти пятна на стене, вероятно, химикалии?
— Нет, это сам химик.
— Я слышал, что ваш сын разводит кур. Хорошо ли у него идет дело?
— Отлично! Я купил ему кур, теперь покупаю у него яйца, а он их ест…
— Ясь, не играй молотком. Ударишь по пальчику, и будет больно.
— Не будет больно! Гвоздь держит Аня.
— За то время, что вы у нас служите, вы свои прогулы оправдывали обручением, переездом на новую квартиру, рождением сыновей-близнецов, крестинами дочки, рождением дочерей-близнецов… Ну, что теперь вы расскажете?
— Я женюсь, господин директор.
— Ковальский бюрократ и бездельник. Он никогда не работает.
— Не скажите! А в понедельник?
— Что в понедельник?
— В понедельник ему приходится срывать сразу два листа с календаря.
— Вы давно играете на скрипке?
— С шести лет.
— О! Пожалуй, теперь самое время перестать.
— Посмотри, мамочка, у этого дяди на голове нет ни одного волоса.
— Не говори так громко, дядя может услышать.
— А ты думаешь, что он об этом не знает?
— Я бы охотно принял вас в наш универмаг, но вы слишком низкого роста, чтобы быть продавцом.
— Напротив, я могу продавать из-под прилавка.
— Мамочка, купи мне обезьяну!
— Что ты плетешь, Петрусь! Чем ты ее будешь кормить?
— А ты купи мне обезьяну из зоопарка. Там висит объявление: «Кормить обезьян запрещается».
— Ты был за столом тринадцатый. Это дурная примета. Ты не боялся?
— О нет! Я ел за двоих.
Миссис Паркер возвратилась из салона красоты, где ей сделали модную короткую прическу с челкой.
— Ведь правда же, я теперь совсем не похожа на старую леди? — кокетливо спросила она у мужа.
— Несомненно, — согласился тот. — Теперь, дорогая, ты похожа на старого джентльмена.
— Благодарю тетю за подарок.
— Чепуха, не за что благодарить.
— Это верно, но мама велела.
— Ванда, куда ты задевала чай? Не могу его нигде найти.
— О боже! Ты никогда ничего не можешь найти! Чай в аптечке, в коробке из-под какао, на которой написано; «Соль».
— На что жалуетесь?
— Я по ночам так страшно храплю, что меня собственный храп будит и я потом не могу уснуть. Что вы мне посоветуете?
— Спите в другой комнате.
Ребенок засыпает.
— Мамочка, я уже могу спать, или ты будешь еще петь колыбельную?
— Сделал ли ты в жизни что-нибудь хорошее для ближних?
— Да, женился на тебе.
— Ясь! Ты поменял рыбкам воду в аквариуме?
— Нет, мамочка, они еще этой не выпили.
— Счастливейшими часами моей жизни я обязан театру.
— Ты так часто ходишь в театры?
— Я — нет. Моя жена.
— Скажи мне, какая разница между молнией и электричеством?
— За молнию не платят.
Миновало пять лет после женитьбы.
— Помнишь, любимая, тот вечер, когда я с тобой познакомился?
— Конечно…
— Мы сидели тогда молча целый час. От волнения ты не могла сказать ни единого слова.
— Да, дорогой…
— Это был самый счастливый час в моей жизни…
Два часа ночи. Жена будит мужа.
— Ты купишь мне новое платье?
— Да…
— А новое пальто?
— Да…
— Как я рада!
— Напрасно…
— Почему?
— Потому, что я говорю все это во сне…
— Держу пари, что с завтрашнего дня я брошу пить.
— Согласен. На что спорим?
— Как на что? На пол-литра…
— Какое замечательное учреждение! Сколько людей здесь работает?
— Половина.
— Как тебе удалось обручиться с Генрихом? Ведь он такой несмелый. Из него слова не выдавишь.
— Именно. Он молчал, я молчала, и мы договорились.
— Представь себе, какой сон видела сегодня ночью моя жена! Ей казалось, что я миллионер.
— Очень тебе завидую. Моей это кажется наяву.
— Ты не знаешь, что сейчас делает Свен?
— Если лед так крепок, как думает Свен, то он бегает на коньках, а если лед так тонок, как думаю я, то он, скорее всего, плавает.
— Каким образом произошла авария?
— Я наехал на бутылку.
— И вы не видели ее на шоссе?
— Нет, она была у пьяного в кармане.
— Мой муж, кажется, заболел. Часто, когда я с ним разговариваю, я через час замечаю, что он меня как будто не слышит.
— Это не болезнь, уважаемая, это талант.
— Вы метрдотель?
— Я.
— Что у вас здесь делается? Шницель твердый, как камень, а нож совершенно тупой.
— Есть из-за чего нервничать! Наточите нож о шницель, и все будет в порядке.
— Зигмунт хороший парень, только у него один недостаток: он не умеет играть в карты.
— Разве это недостаток?
— Для него — да. Потому что он играет.
Учитель: Павелек, не можешь ли ты сказать мне, как называется столица Венесуэлы?
Павелек: Мне очень жаль, господин учитель, но я тоже не знаю.
Жена: В последний раз спрашиваю тебя: ты вылезешь из-под стола?
Муж: Не вылезу! Я хочу, чтобы ты раз навсегда поняла, кто хозяин в доме.
— Если ты будешь вежливым, сыночек, ты пойдешь в рай, а если ты будешь невежливым, ты пойдешь в ад!
— Мамочка, а что я должен сделать, чтобы пойти в кино?
— Почему вы до сих пор не перекрасили себе волосы?
— Я уж давно бы это сделала, но муж мне этого не запрещает.
— Поразительно! Второй день вы не ходите на работу и объясняете это тем, что у вас заболела жена.
— Я тоже начинаю сомневаться, не симулирует ли она.
— Прошу перестать разговаривать, потому что я не слышу ни слова.
— А вам и не надо слышать, что я говорю своей жене.
— Ты женатый человек, а должен сам себе пришивать пуговицы. Это неслыханно!
— Неправда! Это пальто моей жены.
— Надолго вы собираетесь в отпуск?
— Пока денег хватит.
— До скорого свидания…
— Перестань плакать, Янек! Почему ты плачешь, когда мы с папой ссоримся?
— Потому что… потому что… если ты называешь папочку… ууу… гиппопотамом… а он тебя… ууу… глупой гусыней… то кто тогда я?
— Ты слышала, Алинка вышла замуж за своего начальника.
— И как они живут?
— В общем у них ничего не изменилось. Только раньше он ей диктовал, а теперь она диктует ему.
— Как ты провел свои рождественские каникулы?
— Половину в горах.
— А другую половину?
— В гипсе.
— Почему Адам был сотворен до Евы?
— Чтобы хоть один мужчина знал точную дату рождения женщины.
— Если я не ошибаюсь, бывшая моя домработница работает теперь у вас?
— Да, но пусть вас это не беспокоит, я не верю ни одному ее слову.
— Ваш пес выл всю прошлую ночь.
— Это верная примета! Кто-нибудь покинет наш бренный мир. Интересно, кто?
— Ваш пес, если он будет выть этой ночью опять.
— Ты меня совсем разлюбил. Раньше ты целыми вечерами сидел рядом со мной и держал меня за руки.
— Да, но в этом не стало необходимости с тех пор, как ты продала пианино.
— Пан учитель, я не думаю, что заслужил единицу.
— Я тоже этого не думаю, мой мальчик. Но, к сожалению, это самая низкая отметка, которой я располагаю.
— Папочка, я прочитал в статистическом ежегоднике, что семья в среднем состоит из 4,1 человека. Кто же 0,1?
— Отец семейства.
Разговор двух итальянцев:
— Я слышал, что вы хороший пловец.
— Да, в течение нескольких лет я был письмоносцем в Венеции.
— Папочка, где ты родился?
— В Кракове.
— А мамочка?
— В Познани.
— А я?
— В Варшаве.
— Это счастливая случайность, что мы все вместе встретились.
— Марыся, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не ставила бензин возле огня. Это может вызвать большое несчастье.
— Как тебе не стыдно! Интеллигентный человек, а веришь в приметы…
— Знаешь ли ты, что по выпуклостям на черепе человека можно узнать его характер?
— Что ты говоришь? А я думал, что характер его жены.
— Вацек, сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не трубил?
— Шесть раз, мамочка.
— Тетя, а у тебя есть дети?
— Нет, милый. Аист не хотел ни одного мне принести.
— Э! Если ты будешь и дальше верить в аиста, то детей у тебя никогда не будет.
— И вы утверждаете, что профессия ночного сторожа является вашим призванием?
— Да… дело в том, что я сплю с открытыми глазами.
— Мамочка! Почему рыбы не разговаривают?
— Если бы ты набрал полный рот воды, ты тоже не мог бы задавать вопросы.
— Путешествовали вы когда-нибудь самолетом?
— Да.
— И совсем не боялись?
— Первый раз боялся.
— А потом?
— А потом я уже не летал.
— Ваш муж вам неверен. Вы должны за ним пристально следить. Не только дома, но и на работе.
— Вы не подскажете, как мне это сделать? Мой муж летчик.
— Почему вчера, когда ты вернулся домой, ты снял у дверей ботинки и нес их в зубах?
— Чтобы не разбудить тебя, дорогая.
— А почему ты шел по комнате на четвереньках?
— Чтобы не разбудить тебя, дорогая.
— В таком случае объясни, почему ты во все горло распевал: «А ты моя хорошая»?!
— Вам не следует пить крепкий кофе. После крепкого кофе вы приходите в сильное возбуждение и начинаете нервничать.
— Ах, доктор, если бы вы знали, как я начинаю нервничать, когда мне дают жидкий кофе…
— На что это похоже! Я возвращаюсь с работы, а обеда опять нет! Довольно! Я иду в ресторан!
— Дорогой, подожди пять минут!
— Ты хочешь, чтобы я поверил, будто за пять минут ты сумеешь приготовить обед?
— Нет! Просто я переоденусь и пойду в ресторан с тобой…
— Папочка, что у людей было до изобретения телевидения?
— Спокойствие, сынок.
— Вы едите свинину?! Но ведь я хорошо знаю, что вы вегетарианец!
— Да, да! Но у нас, вегетарианцев, как раз сейчас пост.
— На моей сорочке не хватает пуговицы.
— Надень жилетку, не будет видно.
— Но на жилетке тоже не хватает пуговицы.
— Застегни пиджак.
— На пиджаке тоже нет пуговицы.
— Неужели ты хочешь сказать, что в такой холодный день ты собираешься выйти из дому без пальто?..
— Скажите теперь вы, Янек, что такое килограмм?
— 800 граммов в упаковке.
— Папа, помнишь, ты несколько лет назад рассказывал, что тебя выбросили из школы…
— Почему ты теперь об этом вспомнил?
— Да так… я понял, почему говорят, что история повторяется…
— Я сделал выгодное дело. Обменял мой саксофон на мотоцикл.
— Где ты нашел такого идиота?
— А мне даже искать не пришлось. Это сосед, который живет за стеной.
— Мамочка! У меня есть для тебя сюрприз.
— Какой, Ясик?
— Я проглотил гвоздь…
— Заметили ли вы, что с тех пор, как изобретены автомобили, люди стали значительно честнее?
— Почему?
— Почти совсем исчезли конокрады…
— Ковальский, сколько войн вела Испания в XVII веке?
— Семь.
— Назови их.
— Первая, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая и седьмая…
— А вам, пан Малицкий, жена не устраивает скандалов за то, что вы поздно возвращаетесь домой?
— Я вообще не женат.
— Так какого черта вы шляетесь по кабакам?
— Вы совершенно здоровы. Пульс у вас бьется ровно и четко, как тиканье часов.
— Ничего удивительного, доктор! Вот уже целую минуту вы держите руку на моих часах.
— Я надеюсь, что Альфред принял этот удар по-мужски?
— О да! Всю вину свалил на жену…
— Муж устраивает мне сцены ревности без всякого повода. Посоветуй, что мне делать?
— Дай ему довод.
— Ты не должен без конца повторять своей невесте, что ты ее не достоин.
— Почему?
— Предоставь ей радость открытия.
— Вам нравится Люля Ковальская?
— Очень.
— Что вы думаете о Кушпетовской?
— Она прелестна.
— Э! С вами действительно невозможно найти тему для разговора…
— Моя жена ужасно мучается.
— Что с ней?
— У нее болит горло.
— Ну, это не страшно.
— Да, но она так охрипла, что не может говорить о своей болезни.
— Почему ты грустен?
— Нелепая история. Вчера захожу я за Иреной — мы уговорились пойти с ней в кино, — ее мама открывает мне двери и говорит: «Это вы тот молодой человек, о котором Ирка мне рассказывала? Надеюсь, что у вас серьезные намерения…» И в это время я слышу, как Ирена кричит из другой комнаты: «Мама, это не тот!»
— Ты слышала! Жестянщика, который чинил нам крышу, переехал автомобиль.
— Кошмар! Уже даже на крыше нельзя чувствовать себя в безопасности!..
— Сколько литров молока дает ваша корова?
— Десять.
— А что вы делаете с этим молоком?
— Два литра выпиваю сам, а двенадцать продаю на рынке.
— Это неслыханно! Почему вы требуете, чтобы я заплатил по счету до обеда?
— Дело в том, уважаемый, что вы заказали грибы…
— И вам не стыдно было принять взятку в 500 злотых?
— Конечно! Ужасно стыдно! Но что поделать, если он не хотел дать больше.
— Это я не умею рубить деревья? Я, который столько лет считался лучшим лесорубом в пустыне Сахаре?
— Что ты мелешь. В пустыне Сахаре нет лесов.
— Конечно! После того, как я там поработал…
— Почему ты плачешь, парнишка?
— У-у-у-у… Мой брат выбил стекло в булочной.
— Так ведь это твоему брату попадет, а не тебе.
— Это еще как сказать… у-у-у-у… Мы с ним близнецы.
— Пан нотариус, я хотела бы внести в завещание еще один пункт: пусть на моих похоронах играет оркестр.
— Конечно, этот пункт я внесу. Но не будете ли вы так любезны указать, что именно вам хотелось бы послушать?
— Ваш верблюд очень маленький.
— Ну и что из этого! Зато какой экономичный! Всего один литр воды на 50 километров.
— Я очень огорчена, милый. У меня подгорел молочный суп. Это случилось со мной впервые за тридцать лет!
— Не огорчайся, дорогая. Наконец я могу тебе признаться, что я терпеть не могу молочного супа…
— Неужели ты веришь в россказни своего мужа, будто он ездит на рыбалку? Ведь он никогда не привозит ни одной рыбешки.
— Именно поэтому я и верю.
— Бабушка, а бабушка! А ведьмы летают по воздуху?
— Но, милый, ведьм вообще не существует.
— Это я знаю. Но они летают?
— За что ты попал в тюрьму?
— За взятку.
— А за что тебя так быстро выпустили?
— За взятку.
— Я уверена, что нет двух человек, мыслящих одинаково.
— Ты бы не говорила так, если бы увидела подарки, которые я получила на именины.
— Папочка, что это за ягода?
— Это черная смородина.
— А почему она красная?
— Потому, что она еще зеленая.
— Папочка, кто такой ангел?
— Ангел — это пешеход, который отскочил слишком поздно.