Миллионы мертвеца

Глава 1

В третьем часу дня, когда тусклое октябрьское солнце уже клонилось к закату, на единственной улице Шабаново появился молодой человек лет двадцати двух, одетый в походную ветровку и линялые джинсы, с рюкзаком за плечами. Роста прохожий был выше среднего, в меру крепок, на уши свешивались, завиваясь, густые светло-русые волосы. Помедлив у забора крайнего дома, с виду совсем заброшенного, он вошёл в распахнутую настежь калитку. Как и следовало ожидать, на стук в дверь никто не отозвался.

Молодой человек направился к следующей избе, но и тут царило запустение. Всё заросло сорняком, ставни отваливались, в оконных стёклах зияли бреши. Путник даже стучать не стал, пошёл дальше.

Из полудюжины унылых изб он выбрал одну, возле которой бродили куры. Если куры, то и люди должны быть.

На скрип калитки из окна выглянула старуха. Подслеповатые глаза настороженно всматривались в пришельца.

— Здравствуйте, — сказал молодой человек. — Я только хотел спросить. Здесь где-то поблизости должна находиться дача Зиминых. Кирпичный двухэтажный дом.

— Есть такая дача, — прошамкала старуха. — Вы там поселиться, что ль, хотите? Так вы опоздали. На прошлой неделе здесь проходил человек, тоже эту дачу спрашивал. Я сама с ним разговаривала. Он, вот как вы, по деревне шёл и у меня спрашивал дорогу… Сейчас, небось, уже там и живёт. А вы, значит, опоздали.

— Да я и не собираюсь там селиться, — ответил молодой человек, пожимая плечами. — Я по объявлению. Эту дачу хотят продать, и меня послали посмотреть на неё.

— Продать? — Старуха удивилась. — Дачу продать хотят? Гляди ж ты… Тогда, наверно, другое дело. Не знаю, там ли сейчас хозяйка с дочкой, или в Москву уехали, а жилец должен быть там. Вы пройдите, вон за колодцем направо дорога начинается. Идите прямо по ней, по столбам с проводами.

Молодой человек поблагодарил, поправил на спине рюкзак и двинулся в указанном направлении. Дорога, больше похожая на тропу, уводила в лес. Деревья по обе её стороны стояли стеной. Путник прошёл километра три, не меньше, пока, наконец, в отдалении не показалась дача — мрачноватый тёмно-красный дом с высокой крышей и круглой островерхой башенкой над входом. На фоне темнеющих свинцовых облаков здание походило на старинный замок.

В окнах второго этажа теплился свет. Путник вошёл в раскрытую калитку, пересёк заброшенный сад, поднялся на крыльцо и нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине дома отозвался колокольчик.

Дверь открылась не сразу. Она сначала приоткрылась, и в проёме, за цепочкой, показалось лицо молодой девушки лет семнадцати, с коротко стрижеными светлыми, чуть рыжеватыми волосами и большими карими глазами. Она оглядела гостя с головы до ног, сняла цепочку и раскрыла дверь шире.

— Вы, наверное, к Николаеву? — спросила она.

— Я по объявлению, — ответил молодой человек. — Наша фирма готова купить эту дачу. Меня послали посмотреть на неё. Вот моя визитная карточка.

Он вынул из нагрудного кармана визитку и протянул девушке. На карточке значилось: Кораблёв Денис Дмитриевич, заместитель директора и главный менеджер фирмы «Росинтех». Ниже шли телефоны и московский адрес фирмы. Девушка повертела карточку в руках, явно не зная, что с ней делать, и сунула её в карман.

— Да вы проходите, — она посторонилась. — Мама мне говорила, что уже появился какой-то покупатель, она и в Москву из-за этого уехала…

— Уехала? — На лице Дениса отразилось разочарование. — Тогда с кем я могу поговорить насчёт продажи?

— Со мной можете поговорить. Да вы сперва дом осмотрите. Может, не понравится, тогда и говорить не о чем будет. А если понравится — то маму вы всегда сможете найти в Москве.

Вслед за девушкой Кораблёв вошёл в просторный холл с высокими, закругляющимися наверху окнами. Посреди холла каменная лестница с витыми металлическими перилами вела на площадку второго этажа.

Кораблёв снял с себя рюкзак, расстегнул ветровку.

— Я не представилась, — улыбнувшись, сказала юная хозяйка дома. — Меня зовут Наталья. Наталья Зимина. А дом этот построил мой дедушка в пятьдесят пятом году. Он был членом-корреспондентом Академии Наук и, как все учёные, немного чудаковат, иначе не стал бы строить дом в такой глуши. Он искал уединения, чтобы, понимаете, в тишине заниматься научными проблемами…

Денис тоже улыбнулся.

— Да, это точно! — воскликнул он. — Уединённей этого местечка не найдёшь во всём Подмосковье! Я вышел из дома в Москве в шесть утра, а сейчас уже… — Он бросил взгляд на запястье. — Пятый час вечера! Ваша дача страшно далеко от электрички. Со станции добирался на автобусе, потом на попутке, потом пешком пришлось топать — не было в вашу сторону ни одной машины. Вообще-то, всё это отразится на цене.

— Но она, по-моему, не слишком высокая…

Сверху донёсся какой-то шум. Как будто там что-то упало и разбилось, а потом раздался яростный рёв. Наталья испуганно посмотрела на гостя.

— Это жилец, — объяснила она. — Очень неприятный тип. Какой-то скандальный, нервный, к тому же наркоман и алкаш. Зря его мать пустила.

— Он снимает у вас комнату? — спросил Денис, вспомнив разговор со старухой.

— Да, — сокрушённо вздохнула девушка. — Мать сдала ему на месяц весь верхний этаж. Он с самого начала показался нам подозрительным. Мы бы ни за что не пустили его, но он предложил очень приличные деньги. Знаете, по нынешним временам… Мы сейчас стеснены в средствах и… просто не могли не согласиться. Он уже неделю тут живёт. Ещё три, значит, осталось.

— И вы сейчас одна здесь? — искренне посочувствовал Кораблёв.

— А что делать? Хорошо хоть он почти не встаёт с постели, а то я бы давно сбежала.

— Он болен?

— У него серьёзная травма ноги. По ночам стонет, даже кричит от боли. И всё требует, чтобы я поехала в Москву и привезла ему наркотиков. Деньги мне давал, называл какой-то адрес, но я, конечно, не стала этим заниматься. Буду я ещё с наркотиками связываться, это ж уголовное дело! Мать хотела привезти к нему доктора, но он об этом и слышать не хочет…

— Да, вам с таким жильцом не повезло, — юноша покачал головой.

— Без костыля передвигаться не может, — продолжала девушка. — Мать для него разыскала в сарае костыль, очень красивый, из палисандрового дерева, привезён из Индии специально в подарок академику Зимину. Но он и с костылём много не ходит. От кровати до туалета и обратно. Часто подходит к окну и смотрит, как будто ждёт кого-то.

— А что это он так заревел сейчас? — полюбопытствовал Денис. — Он сам с собой разговаривает?

— Сейчас у него доктор! Пусть скажет спасибо деревенским старухам, которые надоумили врача зайти к нам…

— Старухам?

— Ну да. В Шабанове у нас одни только старухи и живут, и к ним иногда доктор из Троицкого приезжает. Так вот, сегодня как раз к ним приехал новый доктор, молодой, в первый раз здесь. И они ему про нашего жильца проболтались. Это мамаша им всё рассказывает, какие концерты он тут устраивает… Короче, доктор, добрая душа, протащился пешком от деревни два с половиной километра, чтобы навестить этого охламона! Он должен быть благодарен, что человек времени своего не пожалел, а вместо этого опять скандал устраивает.

— Ну и дела! И что же говорит медицина? Может, его в больницу надо?

— Доктор сейчас выйдет, и узнаем. А пока давайте посмотрим комнаты на первом этаже, чтоб не терять времени.

Они зашли в просторную гостиную, где стояли диваны, овальные столы, этажерки, шкафчики и кресла на гнутых ножках. Посреди гостиной светился глянцевым боком большой чёрный рояль. Наталья раскрыла его и взяла несколько гамм, после чего молодые люди вернулись в холл и прошли в Натальину комнату, а оттуда в столовую. Услышав, как наверху хлопнула дверь, Наталья снова прошла в холл. Денис следовал за ней. По лестнице быстро спустился высокий худощавый блондин. С длинными волосами, собранными на затылке, в джинсах и потёртой кожаной куртке он больше походил на хиппи, чем на доктора. В руке он нёс портфель-дипломат.

— Это Александр Григорьевич, терапевт, — шёпотом объяснила Наталья.

Блондин подошёл к молодым людям.

— С ним невозможно иметь дело. Мало того, что ругается трёхэтажным матом, но ещё и звереет, когда ему возражают.

Девушка сокрушённо развела руками.

— Вот такого жильца мамаша мне подсунула. А сама в Москву умотала…

— Без больничного лечения состояние его будет ухудшаться, — продолжал доктор. — Я ввёл ему успокоительное, и он заснул. Думаю, на ближайшие пару часов он угомонится… — Доктор пристально посмотрел на Дениса. — А вы кто такой?

— Я? — Юноша смутился под его изучающим взглядом. — Я из риэлтерской фирмы. Приехал дачу смотреть. Может, мы её купим…

— Он по объявлению о продаже, которое мама дала в прошлом месяце, — вмешалась Наталья. — Так неудачно, что здесь торчит этот тип, из-за него спальню наверху нельзя увидеть.

— Наталья Сергеевна, вы не будете возражать, если я о вашем жильце сообщу в милицию? — спросил доктор. — Видите ли, рана на его бедре — огнестрельная, да и сам он, судя по повадкам, типично уголовный элемент.

— Конечно, сообщите! Пусть забирают его к чёртовой матери!

— К тому же он хронический наркоман. Не удивлюсь, если у него обнаружат наркотики… При нём были какие-нибудь вещи?

— Только белая полиэтиленовая сумка. Очень грязная. Я тогда ещё удивилась. Деньги большие заплатил за аренду, а сумка как из помойки.

— Что в ней было, не знаете?

— Сказал, что еда. А что?

— Уверен, что в сумке были наркотики. Где она сейчас?

— Понятия не имею. Я её только в самый первый день видела, когда он появился.

— Впрочем, пусть этим занимается милиция, — закончил разговор доктор. — Насчёт того, что его заберут — обещать не могу, но личность его проверят.

— А вы точно придёте с милицией?

— Точно. Если не завтра, то послезавтра наверняка.

Прощаясь, он кивнул Наталье и её гостю и заспешил к выходу.

— Александр Григорьевич, хоть чаю попейте с нами! — крикнула ему вдогонку Наталья.

— Не могу, — доктор задержался у дверей. — Уже темнеет, а от вас долго идти. К тому же, за деревней меня машина ждёт… — Он взглянул на часы. — Чаю в другой раз попьём, а пока — до свидания.

Он вышел в сумерки и дверь за ним закрылась. Денис смотрел в окно, как он торопливо идёт по облетевшему саду.

Доктор миновал калитку, и его силуэт пропал за деревьями.

— Тогда мы с вами чаю попьём, — сказала хозяйка. — Вы, наверное, устали с дороги. Заодно кухню нашу посмотрите. Она у нас большая…

Через четверть часа Денис с Натальей сидели за столом, накрытым клеёнкой, и пили чай с бутербродами. Горевшая под высоким потолком лампа отражалась в стёклах буфета и тёмном окне.

— У нас фирма солидная, народу много работает, — говорил Денис, отхлёбывая из чашки. — Тридцать пять человек. Занимаемся установкой оборудования в офисах, монтируем витрины, но главное направление — риэлтерская деятельность. Дача нам нужна для сотрудников, чтоб было куда съездить отдохнуть на выходные. Хотим сделать что-то вроде пансионата. Ищем здание вместительное, желательно — кирпичное. Ваш дом нам бы очень подошёл. Зимой здесь лыжную базу можно устроить…

— Вы не знаете, как у нас красиво зимой! — воодушевлённо подхватила девушка. — Тишина, лес стоит весь в снегу… Раньше тут на санях катались…

— Но к вам даже летом на машине не подъедешь, а зимой я вообще не представляю, как добираться, — возразил Денис. — Была бы дорога более-менее приличная, а то, получается, два с половиной километра по лесу пёхать…

— Раньше до дачи прекрасно доезжали на машине, — сказала Наталья, — но это надо за дорогой постоянно следить, чтоб не зарастала. Сейчас этим никто не занимается, и поэтому вместо дороги — тропа. Проехать можно только на велосипеде, и то летом, когда сухо… Но мы же не виноваты, что деду вздумалось именно здесь дачу строить! — Она сокрушённо покачала головой. — Хотите ещё чаю?

— Спасибо, не откажусь.

Они помолчали.

— А вам не миновать ночёвки у нас, — сказала Наталья и оглянулась на окно. — Смотрите, тучи какие. Доктор ещё до Шабаново не дошёл, наверняка под дождь попадёт…

Денису вдруг подумалось, что ему надо было уйти вместе с доктором. Хотя пеший поход по темнеющему лесу, к тому же под дождём, сулил мало приятного, но в деревне ждала машина, а значит, имелся шанс ещё сегодня добраться до Загорска и уехать на электричке в Москву. Он мысленно вздохнул. В этом большом сумеречном доме с полупустыми комнатами, где наверху обитает уголовник-наркоман, ему не нравилось, даже несмотря на присутствие такой милой хозяйки.

Та словно читала его мысли.

— Если б не жилец, здесь было бы гораздо лучше! — воскликнула она. — Дом на самом деле чудесный! Будь он поближе к какому-нибудь городу или к шоссе, ему бы цены не было!

— Это понятно. Я уже пять дач видел, так они и в подмётки не годятся вашей. Но это такое дело… — и Денис слегка поморщился, как бы давая понять, что всё-таки сильно сомневается в возможности покупки.

— А мне, честно говоря, не хочется расставаться с домом, — сказала Наталья. — Я в нём с детства живу, в деревне всех знаю, все окрестности исходила…

За окнами поднялся ветер, зашумели деревья. Стая сорвавшихся листьев с сухим шорохом пронеслась возле самых стёкол.

Ветер стих так же внезапно, как налетел. В наступившей тишине стало слышно, как в холле идут старинные часы с маятником.

— Вы можете переночевать в гостиной, — сказала Наталья. — Там есть диван специально для гостей.

— Я, наверное, доставляю вам неудобство, — выдал Денис заранее приготовленную фразу.

Ответ был вполне ожидаем.

— Что вы, это мы с мамашей доставили вам неудобство! Вы в такую даль забрались, а всё впустую!

Кораблёв улыбнулся.

— Может, и не впустую. Я ведь ещё не окончательно отказываюсь. Утром надо будет побродить по окрестностям, осмотреть подходы к дому…

— Вот и отлично. А то оставайтесь до послезавтра, там, глядишь, и мама прие…

Наталья умолкла, не договорив. Денис проследил за направлением её взгляда и невольно вздрогнул.

Снаружи, из тёмной мглы, к оконному стеклу приникло, расплющив нос, чьё-то зверского вида лицо. Узкие колючие глаза оглядывали внутренность кухни. Увидев, что на него смотрят, незнакомец отлепился от окна и исчез в темноте.

Глава 2

— Кто это был?

— Не знаю. Честное слово, не знаю, — девушка была бледна, голос её дрожал. — Я никогда его раньше не видела…

— Физиономия, прямо скажем, доверия не внушает, — пробормотал Кораблёв.

— Наверное, он явился к нашему жильцу, — Наталья встала и осторожно, сбоку, подошла к окну. — Уже ушёл… Никого не видать…

Денису тоже было не по себе, однако он старался держать себя в руках. Как-никак, он мужчина!

— В доме есть связь с внешним миром? — спросил он, тоже подходя к окну.

— Был радиотелефон, но жилец его разбил. Попросил позвонить, начал на кого-то орать, ругаться, а потом со зла как швырнёт в стену…

— Ладно, — Денис вернулся к столу. — А свет хорошо бы потушить. Мы ему видны как на ладони.

Наталья выключила электричество. Кухня погрузилась в темноту, в которой остались бледнеть только два высоких окна. За ними, на фоне серо-синего вечернего неба, чернели деревья.

— Сегодня вечер неожиданных гостей, — прошептала девушка. — Сначала доктор, потом вы, теперь ещё вот этот…

— Я не имею к нему никакого отношения.

— Знала бы — в деревню пошла ночевать, — Наталья в смятении прошлась по кухне.

— Для беспокойства пока нет причин, — сказал Денис, стараясь говорить твёрдым голосом. — Ещё неизвестно, что нужно этому типу. Может, он просто заблудился в лесу…

Как бы в ответ на его слова где-то в холле тренькнул звонок.

Денис торопливо встал, и, выходя из кухни, впотьмах опрокинул табуретку, которая отскочила с грохотом, прокатившимся по всему дому.

— Тише, — шепнула Наталья, торопясь за гостем.

Звонок тренькнул ещё раз.

Молодые люди бесшумно прошли по холлу и остановились у входной двери. Наталья заглянула в «глазок», потом отодвинулась, освобождая место у «глазка» для Дениса. Рассмотреть незнакомца в полумраке было трудно, черты лица лишь угадывались, но определённо можно было сказать, что это тот самый тип, который только что заглядывал в окно. С виду в незнакомце не было ничего бандитского, скорее, наоборот — в его худощавой невысокой фигуре сквозила робость, приниженность. Он стоял ссутулившись, втянув голову в плечи.

— Я знаю, вы там, — послышался его простуженный голос. — Откройте, я на пять минут.

— Что вам нужно? — спросил Денис.

— У вас чувак один живёт. Я к нему. Впусти, командир… На пять минут всего…

— Почему вы так поздно явились? — крикнула Наталья. — Не можете завтра утром прийти?

— Разговор срочный у меня.

— Он очень болен и сейчас спит!

— Прощения просим за беспокойство, но придётся вам его разбудить. Я только словечко ему скажу.

Наверху скрипнула дверь. Молодые люди оглянулись на тёмный балкон, нависавший над холлом. Там, в освещённом проёме раскрывшейся двери, чернел силуэт.

— Почему в прихожей темно? — проревел хриплый голос. — Включите свет, обормоты!

Опираясь на костыль, жилец начал спускаться, осторожно ставя ногу на каждую ступеньку.

— Вас здесь какой-то человек спрашивает, — сказала Наталья.

— Знаю. Видел этого гада в окно.

Одолев половину лестницы, он остановился передохнуть.

— Они всё-таки вычислили меня, суки… Вся нога ноет, а этот пидор доктор зажилил колёса… — Он испустил протяжный стон и снова двинулся по лестнице.

Наталья смотрела на него хмуро.

— Вам лучше сказать ему, что вы больны. Пусть завтра придёт.

— Нельзя, — процедил хромой сквозь зубы. — Если они хотят базарить сегодня, значит, сегодня.

— Не они, а он, — поправила его девушка. — Там только один.

На предпоследней ступеньке жилец споткнулся и кубарем полетел на пол.

— Дашь ты, наконец, свет, бикса драная? — проревел он.

— А можно не выражаться при девушке? — подал голос Кораблёв.

— Тя ваще урою!

Наталья щёлкнула выключателем. Холл и балкон озарились светом хрустальных абажуров, и Денис, наконец, получил возможность разглядеть зловещего арендатора.

Это был смугловатый худощавый человек со шрамом на подбородке, ещё довольно молодой, в стоптанных тапочках, в адидасовских штанах, в рубахе навыпуск и в грязной кожаной куртке. Его небритые щёки ввалились, глаза болезненно блестели. Он не стал подниматься с пола, а сел на нижнюю ступеньку и положил рядом с собой костыль. Одну руку запустил под рубашку и оставил её там. Казалось, он чешет себе живот.

— Откройте! — снова послышалось из-за двери.

— Пусть войдёт, — сказал жилец.

— Придётся впустить, — прошептала Наталья, растерянно глядя на Дениса.

— Когда войдёт, сразу закройте дверь и больше никого не впускайте, — проинструктировал молодых людей жилец. — Эта собака очень опасна. Но ещё опаснее те, кто его сюда подослали… — Он сморщился от боли и сплюнул. — Не ссыте, вы не при делах, вам они ничего не сделают.

Девушка выдвинула щеколду. Входная дверь тотчас распахнулась, как будто снаружи только и ждали этого момента, и в прихожую вместе с брызгами дождя вошёл сутулый незнакомец. Одет он был невзрачно, во всё тёмное: болоньевая куртка, застёгнутая до горла, широкие штаны, ботинки, измазанные в грязи.

Наталья сразу захлопнула за ним дверь. Незнакомец обернулся на девушку. Потом медленно перевёл глаза на жильца. Его стриженая голова поворачивалась на тонкой шее с усилием, как на заржавленном шарнире.

— Нам лучше побазарить наедине, Чак, — продребезжал он и растянул рот в ухмылке.

— Не о чем нам с тобой базарить, Гнус, — с этими словами жилец выхватил из-под рубашки пистолет и наставил на пришельца. — Колись, кто тебя подослал!

Человек, которого назвали Гнусом, продолжал скалиться.

— Люди меня послали к тебе, напомнить о должке…

— Каком должке? Я никому ничего не должен, пошли вы все на х…!

— Ошибаешься, дорогой, — тихо и как-то даже успокаивающе продолжал Гнус, глядя на дуло пистолета. — Должок на тебе висит, и хороший должок. Помнишь корешей, с которыми ты взял «зелень»?

— Не пудри мне мозги!

— Как же, вас было одиннадцать человек. И в живых остался только ты… А с теми пацанами что стало? Забыл? А люди-то не забыли. Помнят люди…

— Не знаю, как они загнулись. Не при делах я. И ваще, чё те надо? Говори толком!

— Люди согласны забыть о пацанах, — примирительно продолжал гость. — Их уж не вернуть, покойничков… А вот кое-что другое вернуть можно… — Он покосился на Наталью и Дениса, отступивших в дальний конец холла. — Ты слишком много урвал, Чак. Это нехорошо. Но люди простят обиду, всё тебе простят, если вернёшь должок.

— У меня ничего нет. Поди, обыщи.

— Верно. Здесь у тебя ничего нет, кроме мелочи — нескольких пачек. Ты их взял из чемодана на чаёк и табачок, правильно я говорю?

Лицо Чака посерело, взгляд стал колючим.

— На понт меня не бери! Нет у меня тех бабок, понял? Нет! Чемодан Гога сбросил по дороге и сам собрался рвануть за ним, да не успел. Нам на хвост сели менты. Всю эту бучу заварил Гога, с него и спрашивайте!

— Чак, давай без туфты, нам же всё известно, — Гнус присел на корточки. Он смотрел на пистолетное дуло, как удав на дудку, и не переставал скалиться. — Ты ведь хотел слинять от нас, залечь на дно, да? А вот видишь, как получилось. У братвы в ментуре есть свои люди, всё выплыло, и выйти на тебя оказалось не таким уж трудным делом. Джип — не иголка, менты нашли его ещё в ту ночь, а за рулём — убитого Гогу. А тебя там не было, и чемоданчика не было… Но ты не беспокойся, люди постарались, чтобы ментура закрыла дело. Всё списали на Гогу. Но ведь мы-то знаем, как было.

— Насчёт чемодана я не при делах, — буркнул Чак.

Его рука с пистолетом ослабела, дуло то и дело опускалось вниз.

— Мы сразу поняли, что ты где-то здесь. Не мог же ты слинять — с твоими ранами и большим чемоданом…

— Короче, ты, падла! — взъярился вдруг Чак. — Бабла у меня нет, а если твои кореша захотят взять меня, то пусть попробуют! Уж десяток-то ваших я на тот свет отправлю!

Гость засмеялся.

— Чем же ты их отправишь на тот свет? Костылём?

— Глохни, пидор! — И Чак, скривившись, нажал на спусковой крючок.

Вместо выстрела прозвучал сухой щелчок. Чак снова нажал, и снова с тем же успехом.

Гнус беззвучно смеялся.

— Не суетись. Твою берлогу уже обшмонали, и пули из пушки все вынули.

Чак, матерясь, опустил бесполезный пистолет.

— Когда же они успели? — шепнула Денису девушка. — Я здесь почти всё время, и никого не видела…

Гнус резко оборвал смех.

— Ты никуда не денешься, Чак. Так что давай по-хорошему. Покажешь, куда заныкал «зелень», и никто тебя пальцем не тронет.

Чак смотрел на пришельца налившимися кровью глазами.

— А тех бабок у меня нет. Чемодан Гога скинул по дороге, когда менты за нами ехали.

— Туфту лепишь, дорогой.

— Ничего не знаю.

— Знаешь, и всё нам расскажешь. Мы ведь хотим по-хорошему. Уступим часть бабок тебе.

— Волки! Уступите вы!..

Чак вдруг сморщился и захрипел, лёг на ступеньку. Его тело судорожно дёрнулось, на губах выступила пена.

Наталья, решив, что он умирает, негромко вскрикнула.

— Загибаюсь тут без ширева… — простонал Чак. — Сил моих больше нет… Доктору крутые бабки давал за одну только заправку, а он морду воротит…

Пена из раскрывшегося рта потекла ему на грудь. Он скрючился, потом резко разогнулся и запрокинул голову — так, что ударился затылком о ступеньку.

Гнус приблизился к нему.

— Ни хрена эти доктора не волокут в наших болезнях. Возьми, корешок. Так и быть, пользуйся.

Он вложил в ладонь Чаку две ампулы. Тот схватил их, одну ампулу убрал в карман, а другой заправил шприц, услужливо поданный ему Гнусом. В последнее мгновение, перед тем как всадить иглу себе в вену, замер и настороженно посмотрел на ночного пришельца.

— Не бойся, дружбан, не отрава, — рот Гнуса снова ощерился в ухмылке. — Сам знаешь, для нас твоя жизнь теперь дороже всех богатств Египта, как говаривал покойный Кузьмин…

И он снова засмеялся своим зловещим беззвучным смехом. Но Чак уже не слушал его: он вдавливал содержимое шприца себе в вену.

— Завтра вечером сюда подвалят люди за окончательным ответом, — сказал гость. — Уйти тебе всё равно не дадут, так что денёк ты ещё можешь спокойно полежать, полечиться, — пятясь задом и не спуская с Чака глаз, он отступил к двери. — Тебе предлагают хороший вариант. Я бы на твоём месте подумал…

Гнус раскрыл дверь, и его сутулая фигура замаячила на пороге, почти сливаясь с промозглой темнотой.

— Дёргай отсюда, козляра! — закричал Чак.

— Всех бабок на тот свет с собой…

— Глохни! — Чак замахнулся пистолетом, и Гнус отступил во мрак.

— Моё дело маленькое, меня только послали сказать, — долетел его голос с порывом ветра. — А только завтра вечером — последний срок… Заставят расколоться, корешок, они-то уж заста…

Не договорив, он торопливо захлопнул дверь. Брошенный Чаком пистолет ударился об её обшивку.

В холле установилась тишина. Настенные часы гулко пробили половину одиннадцатого.

Глава 3

Наркотик заметно взбодрил бандита. Он схватил костыль, поднялся на ноги и резво допрыгал до окна.

— Погасите свет, — хрипнул он.

Наталья щёлкнула выключателем.

Чак встал у края окна. К другому окну подошли Денис с Натальей.

— А-а, вон они, суки, — прошептал Чак, — за деревьями хоронятся.

Тут уже и молодые люди заметили тёмные силуэты, временами переходившие от дерева к дереву. Ясно, что за домом следили. Слежка велась из леса, на открытое пространство сада никто не выходил.

— Хреновы наши дела, ребятки, — зловеще сказал бандит. — Они ищут деньги, думают, я их где-то заныкал, а у меня их нет.

— Ваши дела нас не касаются, — осмелев, заговорила Наталья. — Обсуждайте их со своими знакомыми. Мы не желаем иметь ничего общего ни с ними, ни с вами.

— Понятно, что не желаете. Но завтра, когда придут меня раскалывать, они и вас примочат, как свидетелей. А то, может, и пытать будут — вдруг я вам чего сболтнул насчёт того чемодана…

— Знать не знаю никаких чемоданов! — сдерживая слёзы, воскликнула девушка. — А вам лучше уйти отсюда! Мать вернёт вам деньги, которые вы заплатили за аренду! Уходите!

Чак натужно засмеялся.

— Вы тоже вляпались в эту кашу, детки, и поэтому лучше нам вместе покумекать, что делать будем.

— Денис, — Наталья обернулась к молодому человеку, — может, мы вдвоём вытолкаем этого типа за дверь? Там ждут его дружки, пусть они и разбираются с ним. Но только не в этом доме!

— Дёргать надо отсюда, — зашипел бандит. — Дёргать всем троим. В лесу нас не найдут.

— С вами я никуда не пойду! Лучше одна уйду, но не с вами!

— Дурилка картонная, куда ты уйдёшь? За домом секут со всех сторон.

— Не волнуйтесь, я знаю, как можно выйти отсюда незаметно. Через подвал и сарай, а там и лес уже!

— Если ты уходишь, то я, конечно, с тобой, — сказал Кораблёв, незаметно для себя переходя с девушкой на «ты».

— Тогда я пойду переоденусь, — и она скрылась за дверью своей комнаты.

— Они подстрелят вас, как котят… — бурчал бандит, бестолково перемещаясь по тёмному холлу. — Это больные на всю голову… Отмороженные…

Денис прошёл к вешалке и снял с крючка свою куртку.

— Я вам отстегну штуку баксов, если мы реально слиняем отсюда, — сказал Чак. — Бабки при мне.

— Подавитесь вы своими бабками! — закричала из-за приоткрытой двери Наталья.

— Лады, две штуки баксов.

— Ни за что! Сыты вами по горло!

— Две штуки только за то, что вы доведёте меня до дороги на Троицкое и остановите попутку!

Наталья вышла из комнаты в сапогах, дорожных брюках и куртке с капюшоном.

— Денис, ты готов?

В этот момент Чак, карауливший её возле двери, сделал ловкий прыжок и концом костыля зацепил её ногу. Наталья вскрикнула, едва не упав. К ней бросился Денис, но бандит его опередил.

— Не подходи, падла, зарежу! — проревел он, замахиваясь ножом.

Кораблёв отпрянул. Девушка тоненько завизжала от ужаса, увидев лезвие у самых своих глаз.

— Не рыпайся, крошка, — прохрипел Чак.

Он извлёк из кармана наручники и быстро нацепил один из браслетов на правое запястье пленницы. Второй браслет защёлкнул на своей левой руке.

— Вот так-то будет лучше. Или уйдёшь со мной, или со мной сдохнешь, поняла?

— Денис! — взвизгнула девушка.

Кораблёв схватился за костыль и вырвал его из рук бандита. Чак прижал Наталью к себе.

— Уймись, парень, если не хочешь, чтобы я попортил ей личико, — он прижал нож к её шее.

Наталья застонала. Занесённый костыль замер в воздухе.

— Я, конечно, сразу мочить её не буду, — ухмыляясь одной стороной рта, прошептал бандит. — Она ведь должна ещё вывести меня отсюда… Но личико попорчу. Знаешь, как это делается у арабов? Распорю одну щёку от уха до рта, потом другую, и ещё ноздрю отрежу…

— Н-не надо… — задыхаясь от ужаса, лепетала девушка.

— Ничего, жить будешь. Только трахать тебя такую никто не захочет.

— Не надо, прошу вас… — Наталья заплакала.

Кораблёв бросил костыль на пол.

— Оставьте её. Вам же хуже будет.

— Хуже, чем сейчас, мне уже не будет.

В том месте, где острие ножа касалось щеки, выступила алая капля.

— Так мы идём или остаёмся? — с угрозой спросил Чак.

— Идём, идём… Только не надо… — всхлипывала Наталья.

— Ну, вот и договорились, — бандит спрятал нож в карман и дотянулся до костыля. — А сейчас, пацан, слетай наверх за моими ботинками, и пошустрее, а потом на кухню, возьми какой-нибудь жратвы. Хватит ныть! — обернулся он к пленнице. — Не люблю, когда разводят сопли!

Через четверть часа маленькая компания вошла в кладовку и оттуда по дощатой лестнице спустилась в погреб. Впереди шёл Денис, держа горящую керосиновую лампу. За ним следовали скреплённые наручниками бандит и юная хозяйка дачи.

Погреб был длинным, с низким потолком, весь заставлен какими-то бочками и ящиками, издававшими запах гнили. В дальнем конце обнаружилась ещё одна лестница, поднимавшаяся к люку в потолке. Люк был заперт на засов.

— Наверху сарай, — объяснила Наталья, — а он, считайте, в самом лесу.

Денис подлез по лестнице к люку, справился с заржавленной щеколдой и откинул крышку. Поднял лампу повыше, оглядывая помещение с дощатыми стенами, заваленное многолетним хламом. В сарае было холодно и сыро, на полу натекла лужа.

— Потуши лампу, — донёсся до него голос Чака. — Свет могут увидеть.

Денис зажал наконечник лампы ладонью. Горящий фитиль, лишившись доступа воздуха, потух.

— Сейчас на разведку пойдёшь, — прибавил бандит. — Глянешь, как там и что, и назад. Понял, нет?

— Понял.

Кораблёв выбрался в сарай и на ощупь направился к двери, всё время на что-то натыкаясь. Глаза постепенно привыкали к темноте. Он уже мог видеть щели в стенах, сквозь которые в сарай проникал слабый ночной свет.

Юноша приоткрыл дверь и высунулся. Замшелые лесные стволы высились всего в паре метрах от него.

— Смотри, не вернёшься — попорчу ей личико! — По тону, каким прохрипел это бандит, можно было не сомневаться, что он выполнит свою угрозу.

— Денис, прошу, не бросай меня, — со слезами проговорила Наталья.

— Не бойся, всё будет хорошо, — отозвался юноша.

Спустя минуту он уже крался, пригибаясь, между деревьями и выступающими из земли корягами. Дождь кончился только что, с деревьев капало. Порывами налетал холодный ветер. Денис одолел с десяток метров, как вдруг справа послышался хруст ветки. Она явно сломалась под чьей-то ногой!

Разведчик замер. Потом пригнулся ещё ниже и двинулся вперёд чуть ли не на карачках.

Вначале он увидел огонёк сигареты. И лишь потом, вглядевшись в темноту, заметил незнакомцев. Их было трое. Двое сидели, третий, с непокрытой коротко стриженой головой, прохаживался и курил. Это под его ногами время от времени похрустывали ветки. Лица всех троих были обращены в сторону дома.

Денис попятился, забирая влево, и вдруг снова остановился. Метрах в шести от него располагалась ещё одна группа. Все сидели на корточках, привалившись к деревьям. Некоторые курили, другие спали.

Лоб разведчика покрылся холодным потом. Ситуация оказалась гораздо серьёзнее, чем он думал. Пригнать сюда столько народу, и всё из-за какого-то чемодана… С минуту Денис переводил дух, потом пополз дальше. Метров через пятьдесят, никого не встретив, он поднялся на ноги. Впереди лес был свободен! Ему удалось пройти сквозь оцепление!

Он двинулся в обратный путь. Достигнув опасного участка, снова опустился на корточки и двинулся так тихо, как только мог. Перед ним, не заметив его в темноте, прошёл стриженый с сигаретой, приблизился к напарникам и тихо заговорил с кем-то из них. Денис продолжал пробираться. До сарая оставались считанные метры…

Стриженый бросил недокуренную сигарету и пошёл прямо на Дениса. Юноша замер, пригнул голову и прижался к дереву, почти слился с ним. Незнакомец шёл не спеша, и вдруг остановился в двух шагах от разведчика. У Кораблёва сердце стучало в ушах. Незнакомец замешкался только на мгновение, но оно показалось Денису вечностью. Тот зашагал дальше, а юноша остался сидеть, обливаясь ледяным потом. Он бы, наверное, просидел так всю ночь, если бы не мысль о Наталье, которая ждала его и нуждалась в его помощи. Усилием воли он заставил себя сдвинуться с места. Спустя пару минут он юркнул в приоткрытую дверь сарая и, споткнувшись обо что-то, свалился к ногам ожидавших его беглецов.

— Тихо! — зашипел Чак. — Они тут, рядом!

От нахлынувшей слабости Кораблёв никак не мог подняться.

— Пройти можно, — сказал он, наконец. — С этой стороны две группы сидят, а между ними — метров десять свободного леса. В темноте проскочим.

— Может, останемся? — пролепетала Наталья. — Мы ведь с Денисом не причём… Они нас не тронут…

— Детка, сама видишь, сколько их сюда понагнали, — ответил Чак тихим зловещим голосом. — Буча заварилась крутая. А коли крутая, то будь спокойна: ни свидетелей, ни следов не оставят… Эти суки думают, что я расколюсь! — прибавил он злобно. — Да я лучше сдохну!

— Можно пройти, вполне можно, — повторил Денис.

— Тогда потопали, — глаз Чака, попав в полосу света, азартно сверкнул. — Чем мы рискуем? Только своей шкурой! Зато выигрыш — миллионы баксов!

Бандит решительно приладил к руке костыль и потянул за собой девушку. Денис, приоткрыв дверь сарая, выглянул наружу.

Глава 4

Продвинувшись на пару метров, он сразу оказался в густой тени. Он обернулся и знаком показал Чаку, что можно выходить. Тот не видел его в темноте, но направился в ту сторону, где он исчез. Одной рукой бандит опирался на костыль, другой волок пленницу.

Увидев, наконец, Дениса, прижимающегося к дереву, они остановились. Рука юноши была предостерегающе поднята.

Какое-то время все молчали, прислушиваясь. Наконец Денис сделал жест, показывая, что можно продолжать движение.

Не пройдя и пяти шагов, он опустился на четвереньки и жестом велел спутникам сделать то же самое. Чак опустился с трудом. Он тяжело, со свистом дышал. Его дыхание слышал даже Денис, который находился метрах в двух впереди.

Кораблёв продвинулся ещё немного и достиг того места, где во время первой вылазки видел наблюдателей. Он остановился и прислушался. Позади него остановились Чак с Натальей. Странно. Здесь только что, справа и слева, стояли две группы молодчиков в кожаных куртках. А сейчас никого не было. Как ветром сдуло.

Может быть, они расположились чуть дальше? Денис пополз вперёд. Он одолел пять метров, десять, и не встретил ни одной живой души. За ним пробирались его спутники.

— Ну, и где твои хмыри? — просипел Чак.

— Тсс! — Денис приложил палец к губам.

Несколько минут все молчали. В верхушках сосен шумел ветер, и слышно было, как на землю с деревьев падают капли.

— Всё тихо, — прошипел бандит. — Так где они?

— Не знаю. Только что были здесь.

— А ты их точно видел?

— Вот как вас!

— Может, мы их не заметили в темноте? — предположила Наталья. — Или они в другое место перешли?

Денис в сомнении качал головой. Не похоже было, чтобы бандиты переходили с места на место. Он видел собственными глазами, как некоторые из них спали!

— Ладно, хватит базарить, — прошептал Чак. — Идём, только тихо!

Денис снова двинулся вперёд, поминутно останавливаясь и оглядываясь. С такой же опаской шли Чак с девушкой.

Наконец Денис вполголоса сообщил спутникам, что место, где он видел наблюдателей, осталось позади.

Чак вцепился в костыль и с кряхтением поднялся на ноги.

— Значит, дальше чисто?

— Вроде должно быть чисто.

— Надо отвалить подальше от этого поганого дома, — бандит обернулся к Наталье. — Ты местная, должна знать, как выйти к шоссе или к какой-нибудь дороге. Остановим там попутку и двинем в Москву.

— Шоссе тут поблизости нет, а дорога только на Троицкое, но до неё ещё нужно дойти.

— Тогда потопаем к дороге. Она к городу ведёт, говоришь?

— Да, к Троицкому.

— Пошли, только на дорогу выходить не будем, а то нас на ней словят. По лесу попёхаем.

— Но в лесу мы заблудимся!

— А мы рядом с дорогой пойдём.

Путники побрели между деревьями. Небо, затянутое тучами, было черным-черно. Лишь в одном месте сквозь пелену облаков пробивалось серебристое сияние месяца, но оно почти ничего не освещало.

Чак то и дело спотыкался и изрыгал ругательства. Девушке приходилось поддерживать его под руку. Несколько раз он падал, и Наталья, тихонько взвизгнув от боли в запястье, падала вместе с ним.

— Я никуда не убегу, отцепите наручники, — молила она.

Чак только сердито фыркал.

Шедший впереди Денис внезапно остановился.

— Смотрите! — Он показал куда-то направо.

— Вроде там костёр, — сказал бандит, вглядываясь в темноту.

— Может, это ваши знакомые? — спросил Кораблёв.

— Видал я в гробу этих знакомых…

— Костёр иногда разводит лесник, — сказала девушка.

— Лесник? — заинтересовался Чак.

— Да, есть здесь такой. Пётр Тихонович Маслов. Он раньше работал на лесопилке, а сейчас лесником…

— Как он выглядит?

— Ну, высокий, небритый всегда. Мрачный. Похож на бомжа. Вы его знаете?

— С чего бы. В первый раз слышу.

— Тогда, наверное, это грибники. Они иногда появляются здесь.

— Ну да, грибники, — не поверил бандит.

Денис вызвался сходить на разведку, но Чак сказал, что пойдут все вместе.

— Я должен их увидеть, — сказал он. — Только близко подходить не будем.

Пламя костра то исчезало за деревьями, то появлялось, разгораясь по мере того, как путники подходили к нему. Вскоре они уже ясно видели костёр, горевший на лесной поляне, палатку и каких-то людей.

— Это не местные, — пробормотала Наталья.

— Блатняк, — хрипнул бандит.

Впрочем, девушка с Денисом уже догадались об этом, разглядев кожаные куртки и бритые затылки сидевших у костра молодчиков. Слышались голоса, но слов разобрать было нельзя.

— Ближе подойдём, — шепнул Чак.

Путники приблизились к поляне и затаились за деревьями. Их глазам предстало жуткое зрелище. Костёр горел под разлапистой липой, наполовину облетевшей. К её нижней ветви за руки, заломленные назад, был привязан какой-то человек. Рыжий молодчик вытаскивал из костра головешки и прижигал ими висевшего. Тот вздрагивал всем телом и испускал стоны.

Наталья ахнула.

— Это сторож дядя Кузя из Шабаново! Зачем они его? Что он им сделал?

— Цыц, — оборвал её бандит. — Молчи, а не то засветимся!

Он сделал шаг вперёд и весь обратился в слух.

Глаза рыжего детины были мутными и безжалостными. Вытащив из костра тлеющую ветку, он подул на неё, разжигая пламя, а потом ткнул ею в пах сторожу. Тот весь изогнулся от боли.

— Ещё раз спрашиваю: куда делся Маслов? — проревел рыжий.

— Не знаю, ей-богу, не знаю, — худощавый мужчина лет шестидесяти пяти всхлипывал и дёргался, отодвигаясь от ветки. — Я уже неделю его не вижу…

— Когда, говоришь, ты видел его в последний раз?

— Не помню, какого числа…

— В тот вечер в лесу разбился джип, так?

— Так. Милиция приходила, спрашивала об этом.

— И в тот день ты его видел в последний раз?

— Да, в тот день, днём.

— И куда он пошёл?

— Не знаю. В избу к себе, небось.

— А вечером видел его?

— Вечером не видел, клянусь!

Рыжий бандит ткнул горящей веткой сторожу в живот.

— Что-то ты недоговариваешь! В избе давно никого нет. Маслов исчез.

— Ну, исчез, и бог с ним. Я за ним не слежу.

— Где он мог находиться в тот вечер, когда разбился джип?

— Да у себя, где же ещё. Или по лесу шастал, кто его знает…

— Маслов не мог так просто исчезнуть, — с угрозой проговорил рыжий. — Он сказал бы тебе об этом, вы ведь большие приятели!

— Может, он в Загорск уехал. Сын его бабу там себе завёл.

— Уехал на ночь глядя? — раздался простуженный голос другого бандита. — Как же это так?

Вытянув шею, Денис в группе людей, сидевших у костра, разглядел Гнуса. Наталья с Чаком тоже узнали сегодняшнего гостя. Чак сделал предостерегающий жест, заставляя всех молчать.

— Изба Маслова рядом с тем местом, где разбился джип, — продолжал допрос рыжий бандит. — Значит, Маслов мог слышать, как он разбился. А утром в деревне появился раненый мужик. Ты его, кстати, видел, вроде бы даже разговаривал с ним. Так?

— Ну, так.

— Чемодан у него был?

— Не было. У него сумка была белая, в ней что-то лежало. Вроде, картошка.

— О чём вы с ним базарили? — снова подал голос Гнус.

— Я же говорил вам. Он был ранен, спрашивал, есть ли здесь фельдшер или ещё кто, чтобы помощь ему оказали. Я говорю, фельдшера нет, надо в Троицкое ехать, а доктор не каждый день сюда приезжает…

— Так куда делся Маслов? — нетерпеливо перебил его рыжий. — Не может быть, чтобы он не сказал тебе, куда намылился!

— Ничего он мне не сказал…

— На другой день после аварии ты зашёл к нему. Зашёл, не отпирайся! — Рыжий снова прижёг его.

— Ну зашёл, зашёл, — застонал сторож. — Только дома его не застал. Не было там никого…

— Признайся, избу ты обшмонал.

— Чего?

— Обыскал, говорю, избу, да?

— Зачем мне её обыскивать…

— В избе ты нашёл труп Маслова и чемодан!

— Господи, не было этого ничего, только заначку взял — четвертинку самогона…

— Где чемодан? Колись быстро, старый пень, а то сейчас будем кишку из тебя вытягивать!

Из палатки вылез долговязый малый с наушниками на голове и с радиотелефоном в руках. Он слегка покачивал головой в такт звучавшей в наушниках музыке.

— Тебя, — он протянул аппарат рыжему.

Тот отбросил ветку.

— Алло! — Он с минуту слушал и вдруг в ярости обернулся к долговязому: — Обормот! Шеф уже десять минут не может дозвониться! Дождёшься, что я выкину на хрен твои грёбаные наушники!

Парень торопливо снял их и на всякий случай отступил в сторону.

— Да, слушаю… — сказал рыжий в трубку. — Понял, шеф, всё понял… — Он выключил связь. — Туши костёр, быстро! Они где-то здесь!

Огонь забросали мокрой листвой, и вскоре всё погрузилось в темноту.

Чак и его спутники попятились, а потом пошли быстрым шагом. Никто не произносил ни слова. Наконец Чак выругался во весь голос, споткнувшись о корягу. Наталья застонала от боли в запястье.

Какое-то время все стояли, переводя дыхание.

— Они получили сообщение по рации, — сказал Кораблёв. — Скорее всего, про нас. Слышали, тот рыжий сказал, что они где-то здесь? «Они» — это наверняка мы.

— А может, менты, — возразил Чак. — Может, менты им на хвост сели.

— Какие же они ублюдки, — закипятилась Наталья. — Так издеваться над пожилым человеком…

— Завязывай базар, — оборвал её Чак. — Лучше думай, куда нам топать.

Девушка растерянно огляделась. Они ушли от поляны так быстро, что она перестала ориентироваться в лесу.

— Надо выйти на тропу до Шабаново, но я не знаю, где она. Если бы знать точно, в какой стороне дача…

— Она должна быть там, — Денис показал рукой.

— Дурь лепишь, она там, — Чак показал в другую сторону.

— Да всё просто, — сказал юноша. — От дачи мы ушли не слишком далеко, поэтому, если залезть на дерево, можно увидеть крышу. Тем более, наверху светлее, чем здесь. Месяц иногда показывается.

— Лады, — одобрил бандит. — Вот и дерево тебе подходящее. Давай, залазь, только по-быстрому.

Используя костыль как ступеньку, Денис вскарабкался на нижнюю ветвь огромного тополя. Оттуда достал до следующей ветви и, повиснув на ней, подтянулся на руках. Дальше ветви росли часто. Перебираясь с одной на другую, он поднялся на самую верхушку. Листва скрыла его от глаз спутников.

Денис отсутствовал минут тридцать. Чак с Натальей не решались окликнуть его: могли услышать бандиты. Наконец он спрыгнул с нижней ветви на землю.

— Пришлось ждать, пока выйдет месяц, — проговорил он, отдуваясь. — Я был прав, дача — там. Мы ушли от неё на километр, может, чуть больше.

— Ну и где, по-вашему, дорога?

— Не дорога, а тропа до деревни. Дорога начинается за ней.

— Тропа тогда где?

— Если дача там, то тропа на Шабаново — там, — Наталья показала рукой.

— Ну, смотри, Сусанин!

Отряд двинулся в путь, и очень скоро, действительно, достиг тропы. Выходить на неё не стали, пошли по лесу, держась от неё поблизости. Путь по бездорожью был нелёгким, особенно для Чака: приходилось перебираться через гниющие стволы и нагромождения невидимых в темноте корней..

Чак объявлял остановку всякий раз, когда видел подходящий поваленный ствол. Он усаживался на него, клал рядом костыль и переводил дыхание. У них с Натальей начинался один и тот же разговор:

— Сколько ещё до деревни топать?

— Она недалеко, но мы идём медленно…

— Идём нормально. Ты скажи, до рассвета придём?

— Придём.

— В деревню заходить не будем. Стороной обойдём.

Чак вставал и упрямо шёл дальше. Зарядил мелкий дождь. Капли, невидимые в темноте, монотонно стучали по листве. Чак стал спотыкаться чаще — видимо, действие наркотика ослабевало. До Кораблёва доносилась его ругань.

Наконец лес кончился, и основательно уставшие путники вышли к обширному заросшему полю. Наталья объявила, что Шабаново за полем, и будь сейчас светло, они бы увидели избы.

Идти к деревне напрямик Чак не рискнул: местность была слишком открытой, а уже светало. Поэтому двинулись опушкой леса, прячась в зарослях.

Показалась грунтовая дорога, вся в лужах, уходившая куда-то в лес.

— Дорога на Троицкое, — сказала девушка, — но дотуда восемь с половиной километров. Давайте лучше подождём попутную машину.

— И когда она появится, эта машина? — спросил Денис.

— Ну, не знаю… Но должна появиться. Машины почти каждый день заезжают в Шабаново.

— От машин надо держаться подальше, — пробурчал Чак. — Придём в Троицкое, там и остановим попутку.

— Далековато идти, — заметил юноша.

— Хочешь жить — дойдёшь, — и бандит, стиснув зубы и яростно сопя, двинулся вперёд. Одна только мысль о том, что путь до города он может не осилить, приводила его в бешенство.

Низкое свинцовое небо светлело медленно. В мглистом воздухе сеялась колючая морось. Путники сначала шли по самому краю дороги, готовые при появлении машины нырнуть в лесные сумерки, но дорога всё время была пустынна, и Чак не выдержал и вышел на её середину. Идти с костылём здесь было легче. Дениса он выслал вперёд с приказом свистнуть, если заметит что-нибудь подозрительное.

Наталья замучилась идти с ним. Руки его начали трястись, он то и дело спотыкался, и в эти моменты металлический браслет больно впивался в запястье. Чак вымотался ещё больше. Привалы, которые он делал, становились всё более частыми и продолжительными.

— Ну, что, — спрашивал он, валясь на мокрую корягу и переводя дыхание, — до Троицкого далеко ещё?

— Дойдём до моста через Переплюйку, значит, половину пути сделали, — отвечала девушка.

— А до моста далеко?

— Думаю, не слишком, — и она снова начинала просить: — Снимите наручники… ну, снимите… в них идти трудно, и вам, и мне. Сами увидите, как без них легко станет…

— Хватит трындеть одно и то же, — рычал бандит. — Я вас обоих насквозь вижу. Только и думаете, как бы слинять.

Он решительно вставал и тянул за собой Наталью.

Когда раздался негромкий тревожный свист, оба сломя голову устремились в придорожные заросли. Перед ними туда же ломанулся Кораблёв.

— Что там такое? — зашептал бандит, вглядываясь вдаль.

— Машина едет… — отозвалась девушка.

— Это урки, — сказал Чак. — Лежи тихо, ясно? Может, мимо проедут…

На дороге показался разбитый, весь заляпанный грязью старый «уазик» военного образца. Он ехал медленно, переваливаясь на ухабах и буксуя в лужах.

— Знаете, кто это? — встрепенулась Наталья. — Это зять Марии Васильевны! Он приезжает два раза в неделю, подвозит продукты!

— Уверена?

— Точно! Вон он, в кепке, за рулём…

— Что это он тащится в такую рань, — Чак поднёс к глазам часы. — Пяти ещё нет… Денис, это свой! Тормозни его, пока не проехал!

Кораблёв выскочил на дорогу перед носом «уазика» и замахал водителю. Машина остановилась. Через приоткрытую дверь юноша пару минут разговаривал с шофёром, а потом обернулся и жестом показал, что можно выходить.

— Идём, — хрипнул Чак. — Но знай, деваха, если парень меня сдаст — порежу его и тебя!.. Иди спокойно, браслетов не показывай. Я болен, ты меня придерживаешь под руку. Прижмись ко мне… Ближе…

Почти в обнимку они выбрались на дорогу.

— Эти, что ли? — востроносый мужчина лет тридцати пяти, в штормовке и кепке, высунулся из машины и вгляделся в Наталью с Чаком. Мокрые, вымазанные в грязи, вид они имели самый жалкий.

— Человеку срочно к доктору нужно, — сказал Денис чуть ли не в пятый раз.

— А-а, это вы! — Мужчина узнал хозяйку дачи и весь расплылся в улыбке. — Здравствуйте, Наталья Сергеевна, какая встреча! — Он приподнял кепку. — Вот уж не ожидал!

— Нам надо в Троицкое, как можно быстрее, — сказала Наталья.

— Что вы, какой разговор! — Водитель засуетился, вылез из машины, раскрыл заднюю дверь. — Усаживайтесь, пожалуйста.

— Это мой двоюродный брат, — девушка кивнула на Чака.

— Упал неудачно и пропорол ногу, — объяснил Денис. — Много крови потерял.

Чак, видя, что мужчина в машине один, сразу, не говоря ни слова, полез с костылём вслед за Натальей на заднее сиденье, старательно пряча наручники. Денис сел рядом с шофёром. Тут же познакомились. Мужчину звали Михаилом Ивановичем, жил он в Троицком.

Машина развернулась и покатила в обратном направлении.

— Ездить после дождя по такой дороге — сплошное наказанье, — говорил Михаил Иванович.

Сначала он жаловался на погоду и дорогу, потом заговорил о тёще, которая не хочет переезжать в Троицкое и упорно цепляется за свою развалюху в Шабаново. Денис кивал, делая вид, что слушает, и сам не заметил, как провалился в сон.

Спал он, как ему показалось, одно мгновение. Его разбудил водитель.

— Слышь, парень? Толкнуть надо!

Денис помотал головой, окончательно просыпаясь, и вылез из машины. С хмурого неба сеялся мелкий дождь. Рассвет занимался медленно, а здесь, на пустынной лесной дороге, и вовсе стояла темень от подступавших огромных деревьев.

Кораблёв осмотрел застрявшее в луже колесо, взялся за багажник и поднатужился. Михаил Иванович давил на газ. Сквозь шум тарахтящего двигателя Денису показалось, что он слышит какой-то отдалённый звук. Как будто сзади, со стороны Шабаново, к ним приближается машина… Он прислушался, но звук смолк. Он вгляделся в туманную мглу, стараясь рассмотреть горящие фары. На дороге всё было темным-темно. В конце концов, он решил, что послышалось.

Двигатель заработал с новой силой.

— Толкай! — закричал Михаил Иванович.

Денис напрягся, и после нескольких энергичных рывков заднее колесо, пробуксовывая и разбрызгивая жидкую грязь, выкатилось из впадины.

Юноша вернулся в кабину. Наталья спала, а Михаил Иванович говорил Чаку, видимо отвечая на его вопрос:

— Да уж проехали Переплюйку, давно проехали. До Троицкого километра два всего осталось… Подвезу вас к самому медпункту…

— На хрен медпункт, — ворчал бандит. — Мне в Москву надо, и быстро!

— В семь часов автобус должен пойти в Загорск, — начал объяснять водитель, но Чак его перебил:

— Короче, в Москву поедешь!

— Не-е, — Михаил Иванович качал головой. — В Москву — это мне весь день терять…

Бандит запустил руку за пазуху и извлёк несколько стодолларовых купюр.

— Вот, шестьсот баксов даю! Знаешь, сколько это в деревянных?

Михаил Иванович умолк, уставившись на деньги.

— Бери, тебе за месяц столько не заработать!

— У меня и бензину не хватит… — пробормотал водитель как бы в сомнении, но по глазам было видно, что согласен.

— В дороге заправишься. За бензин плачу отдельно.

— Тогда ладно, — решился Михаил Иванович. — Коли ещё и за бензин платите, то ладно. В Троицком я только к своим заскочу на пару минут…

— Погнали, — буркнул бандит, откидываясь на сиденье.

Машина снова затряслась по ухабам.

Справа лес кончился, и потянулось необозримое поле. Оттуда, из туманного далека, доносилось протяжное мычанье коров.

Заснувшего Дениса разбудил внезапный толчок. Машина резко встала. Еще не раскрыв глаз, он почувствовал, что в лицо ему светит яркий свет: это в лобовое стекло били зажжённые фары встречного автомобиля. Тот стоял прямо напротив «уазика», преграждая путь.

На заднем сиденье глухо матерился Чак. Проснулась Наталья.

— Давай задний ход, — скрежетал бандит. — Дёргаем отсюда…

— Позади тоже стоят, — пробормотал Михаил Иванович, испуганно озираясь. — Этот нас обогнал, а тот сзади шёл… Кто ж знал, что они по нашу душу…

Денис раскрыл дверь и высунулся. Впереди, почти лоб в лоб, стоял огромный чёрный джип; сзади в «уазик» упирался бампером чёрный «Вольво». Их взяли в клещи! Преследователи наверняка ехали за ними от самого Шабаново, это их слышал Денис, когда вылезал толкать машину…

К «уазику» подошли стриженые молодчики в кожаных куртках, раскрыли двери, направили на пассажиров лучи фонарей.

Чак полез в карман за ножом, но один из стриженых навалился на него и перехватил руку. Чака выволокли из машины. Наталье пришлось последовать за ним.

Денис похолодел, узнав в одном из незнакомцев рыжего, который пытал старика на поляне.

— Ну, всё, погуляли — и хватит, — сказал рыжий. — Поедете с нами.

Глава 5

Судя по всему, он был за главного в этой группе. По его приказу Наталью освободили от наручников; затем её, Дениса и Чака отконвоировали в джип. В него же сели рыжий и двое братков. Джип развернулся и поехал назад, в Шабаново. «Вольво» и «уазик» с Михаилом Ивановичем остались стоять на дороге.

Чак сидел между двумя рослыми парнями, державшими его под руки. Глаза его были закрыты, голова запрокинута и болталась при тряске из стороны в сторону. Иногда, будто спросонья, он начинал глухо ругаться.

— Куда вы нас везёте? — не выдержала, наконец, Наталья. — И вообще, оставьте нас с Денисом в покое! Мы не имеем никакого отношения к вашим делам!

— Глохни, — сквозь зубы, словно нехотя, выдавил рыжий. — От твоего писка в ушах звенит.

— Мне всё это надоело! — крикнула девушка. — Я возвращаюсь на дачу!

— Щас доставим, нет проблем, — и бандит смачно, во весь рот, зевнул.

Его зевок передался остальным. Даже Денис не удержался, чтобы судорожно не раскрыть рот.

— А если я не хочу на дачу? — упорствовала Наталья. — Я ехала в Москву!

Рыжий не удостоил её ответом.

Остановились на окраине Шабаново, за последней заброшенной избой, где кончалась дорога. Все, кроме шофёра, вылезли.

Тропа, по которой двинулся маленький отряд, была скользкая и вся в лужах. Путь до дачи показался Денису неимоверно долгим. Видя, что девушка еле идёт, он предложил ей свою помощь, и она оперлась о его руку. Остаток пути она почти висела на его плече. Позади молодчики волокли Чака, держа его под мышки.

К дому подошли, когда снова заморосил дождь. Небо было обложено тяжёлыми свинцовыми тучами. Рыжий распахнул калитку и пропустил Дениса с Натальей вперёд. Вслед за молодыми людьми в калитку протолкнули Чака и бросили. Лишившись опоры, он сразу упал.

— Тебе сказано было сидеть в доме и думать, а ты в бега намылился, придурок, — жёстко сказал ему рыжий, швыряя костыль. — Срок тебе до вечера! Так что, сиди и думай! Вечером к тебе придут!

И бандиты удались, не забыв закрыть за собой калитку. Их фигуры растворились в лесном полумраке.

Наталья поднялась на крыльцо и подёргала дверь.

— О, чёрт, мы же её заперли изнутри! Придётся возвращаться тем путём, каким выходили…

Оставив Чака лежать у калитки, молодые люди направились к сараю. Его дверь, как и ожидалось, была не заперта. Они прошли тёмным сараем, потом ещё более тёмным погребом, поднялись в кладовку и оттуда вышли в холл. Наскоро прошлись по комнатам. Наталья даже поднялась на второй этаж и заглянула в спальню, которую арендовал Чак, и в расположенный рядом кабинет.

— Никого нет, — сказала она, спустившись к Денису. — Тем лучше. Я сейчас же ложусь спать, а то умираю от усталости.

Из кладовки донёсся стук костыля.

— Ой, он тоже прошёл через сарай! — В глазах девушки мелькнул испуг. — Он мне отвратителен. Даже смотреть на него не могу…

— Не бойся, нож у него отобрали.

— Денис, переночуй в моей комнате, а то мне страшно одной. Там есть запасная раскладушка.

— Если не возражаешь, то конечно, — согласился он.

Они прошли в Натальину комнату. Девушка сразу заперла дверь на засов.

— Пусть теперь стучится, мне до него дела нет, — сказала она с дрожью в голосе. — Но в хорошенькую историю он меня втравил! Целую банду с собой привёл!

— По-моему, не он привёл, а они за ним пришли.

— Какая разница! Все они хороши! Свалились как снег на голову…

Денис вынес на середину комнаты сложенную раскладушку и с помощью Натальи принялся её раскладывать.

— Им нужен какой-то чемодан, — говорил он задумчиво, — в нём наверняка деньги… Помнишь, Чак проболтался про миллионы? А эти стодолларовые купюры, которые он дал водителю? Тот тип, который вчера приходил… Гнус, кажется, его кличка… упомянул про автокатастрофу…

— Слышала я про неё, — сказала девушка. — Неделю назад здесь неподалёку разбился джип. Водитель погиб. В деревню приезжали милиционеры, опрашивали старух, но чем кончилось дело — не знаю.

— А потом у вас появился этот тип?

— Ну да. Но мы с мамой и предположить не могли, что он как-то связан с этой аварией. Сказал, что он Анатолий Иванович Николаев, документ показал. Фальшивый, конечно. Никакой он не Николаев, а бандит по кличке Чак! Если б не его деньги, мать ни в жизнь его не впустила с такой рожей…

Денис раскинул на раскладушке матрац.

— Значит, получается, Чак с напарником везли чемодан с деньгами, — сказал он. — Заехали в эти места, и что-то у них случилось… Произошла авария… Чака ранило, напарник погиб…

— Ты думаешь, Чак приехал сюда на том джипе?

Кораблёв кивнул.

— Слушай, — заговорил он спустя минуту, — эту аварию, с джипом, Чак мог устроить нарочно, чтобы устранить напарника и завладеть деньгами. Они везли их вдвоём, заехали в лес, и здесь Чак прикончил напарника. А чтобы замести следы, устроил аварию… Ты не знаешь точно, сколько человек находилось в джипе?

— Милиция сказала, что там был один человек, и он погиб.

— А про чемодан с деньгами милиция не говорила?

— Нет.

— Значит, Чак его где-то спрятал.

— Он мог спрятать его в лесу, — сказала Наталья.

— Конечно, в лесу, — отозвался Денис.

Наталья задёрнула шторы, и в комнате сразу стало темно. Она улеглась на кровать.

Денис, прежде чем лечь, разделся по пояс. В сумерках комнаты белели его грудь и руки с крепкими мышцами. Внезапно осознав, что любуется им, Наталья почувствовала, что краснеет.

— Чемодан он спрятал, а потом отправился искать укромное место, где можно зализать рану, — говоря это, Денис улёгся и накрылся пледом. — В деревне ему сказали, что у вас сдаётся комната, и он явился сюда. А что, здесь очень укромное местечко. Глухомань, лес кругом, а главное — до чемодана недалеко…

— Удивительно, как ты ещё о чём-то думаешь, — сказала она. — У меня после этого сумасшедшего похода по лесу голова совершенно пустая…

— Спрятав чемодан, Чак подставил не только напарника, но и бандитов, — продолжал Денис, пропустив её слова мимо ушей. — Наверняка тут замешана преступная группировка. Деньги эти они раздобыли сама знаешь каким путём, а Чак, получается, их кинул. Вот они и бросились за ним.

— А как они узнали, что он здесь?

— Если есть связи в милиции, то это элементарно делается. Направили запрос насчёт джипа с такими-то номерами, и им выдали информацию, что он разбился в таком-то районе Московской области, вблизи деревни Шабаново. Они сразу примчались и узнали от местных, что Чак пошёл к вам на дачу.

— Отдал бы этот дурацкий чемодан по-хорошему, и хлопот никаких, — сказала Наталья.

— Как это: по-хорошему? Чемоданы с большими деньгами по-хорошему не отдают.

— И что нам теперь делать?

— Лучше всего, конечно, сбежать отсюда.

— Я не побегу. Сил уже больше нет. И рука вся в синяках от этих наручников… Болит так, что дотронуться нельзя…

Денис промолчал. Он даже перестал ворочаться. Наталья уже думала, что он уснул, как вдруг он снова заговорил:

— Помнишь, на поляне, рыжий спрашивал про Маслова? Кто такой этот Маслов?

— Лесник здешний. У него дом в лесу, живёт с сыном. Самого его я мало знаю, а вот сынок тот ещё фрукт!

— В каком смысле?

— Да озабоченный очень. В женихи мне набивается со своей вечно пьяной рожей… Но в последнее время его что-то не видать. Говорят, невесту нашёл.

— Рыжий говорил, что Маслов пропал после автокатастрофы, — проговорил Денис задумчиво. — Значит, он как-то связан с ней… С ней и с чемоданом… А что, если он помог раненому Чаку спрятать деньги, а тот вместо благодарности взял да и укокошил его?

— Этот кого хочешь укокошит!

Слышно было, как за дверью прошёл Чак, стуча костылём.

— Теперь бандиты ведут собственное расследование, — прошептал Денис, прислушиваясь к стуку. — Они даже про исчезнувшего Маслова узнали…

— Просто гады, — сказала девушка. — А Чак тоже хорош! Надо же, что придумал — наручники!

— Я думаю, у них на дороге была засада, — пробормотал юноша. — Мы ведь совсем немного не доехали до Троицкого… А может, это и не засада… — Денис задумался. — Может, они следили за нами от самой деревни… Даже не от деревни, а от дачи… Но как они узнали, что мы ушли?… А, понял! Меня тот тип засёк!

— Какой тип?

Денис в немногих словах рассказал ей о своей вылазке из сарая.

— Я думал, меня никто не видел. Но тот тип с сигаретой, который проходил мимо, всё-таки меня засёк! Он буквально на две секунды остановился. А потом пошёл дальше, но он увидел меня!

— Почему он тебя не схватил?

— Они нарочно дали нам сбежать. Помнишь, когда мы с Чаком вышли из сарая, никого из них в лесу не было? Нас тогда ещё это удивило. Мы решили, что просто не увидели их в темноте. А на самом деле они за нами следили! Все, кто были у дома, получили приказ пропустить нас. Только те, которые пытали старика, вовремя не убрались. Наверно, подумали, что мы пройдём мимо и не заметим их… Они даже вызов по радиотелефону не сразу услышали……

— Но зачем бандитам отпускать нас, и Чака вместе с нами?

— Ну, Ватсон, это же элементарно, — Денис даже приподнялся на раскладушке. — Они думали, что Чак пойдёт к чемодану!

— Но он не пошёл к чемодану, — сказала Наталья.

— Конечно, не пошёл. Он решил смыться. Оставить деньги в лесу и смыться. Наверняка он спрятал их надёжно, бандитам век не найти. И когда они поняли, что он уходит, его и взяли.

— И нас заодно с ним.

— И нас. Ведь где гарантия, что мы не расскажем обо всём в милиции?

Девушка повернулась на другой бок и натянула одеяло до подбородка.

— Ну, ладно, хватит разговоров, мистер Шерлок Холмс. Надо выспаться, а то неизвестно, что нас ждёт завтра. То есть, уже сегодня, ведь сейчас утро.

— Сегодня вечером истекает срок, который Гнус дал Чаку на размышление, — сказал Денис. — Значит, вечером они явятся сюда.

— Не желаю слушать об этом. Спи, давай.

Однако заснуть молодым людям не дал стук костыля. Чак несколько раз прошёл возле их двери. Наконец остановился. Повернулась дверная ручка. Видя, что заперто, Чак задёргал её резче, стукнул ладонью в дверь.

— В чём дело? — крикнул Кораблёв.

— Откройте, базар есть.

— Не о чем нам с вами базарить, — громко сказала Наталья. — Отбазарились уже. Сыты по горло!

— Пока нас не было, они обшмонали мою комнату! — взревел из-за двери Чак.

— Этого и следовало ожидать, — прошептал Денис.

— У вас что-нибудь пропало? — спросила Наталья.

— Ничего у меня не пропало, хрен они найдут!

— Отдайте им деньги, и они оставят вас в покое, — сказала девушка. — А то ведь на том свете деньги вам всё равно ни к чему.

— Дурилка, мне кранты при любом раскладе.

— И совсем не кранты. Вчера тот человек сказал, что вас отпустят, если вы вернёте чемодан.

— Ихним обещаниям цена — дерьмо, — Чак за дверью сплюнул. — Ну впусти, ладно, не жлобствуй. Дело у меня есть для вас на две штуки баксов.

Наталья села на кровати, хмуро уставилась на дверь.

— Вам же ясно сказано: не будем мы иметь с вами дел — ни за две штуки, ни за двести двадцать две штуки!

А Денис возмутился:

— Слушай, мужик, дай хоть поспать нормально людям, а то всю ночь из-за тебя по лесу ходили!

— Наталья, заказное письмо в Новокузнецк отправлено? — спросил бандит.

— Вы же знаете, что отправлено. Оба ваших письма отправлены, мать специально из-за них в Троицкое ездила. И телеграмму от вашего брата вы получили. Сколько можно спрашивать об одном и том же! Мать вам квитанции дала. Уже забыли?

— А почему тогда он не едет? — почти прорычал Чак и в сердцах треснул по двери кулаком.

— Да прекратите вы! — крикнул Кораблёв.

Девушка отмахнулась:

— Не обращай внимания на психа.

— Сильвестр должен бросить все дела и примчаться сюда… — провыл бандит.

— Кто такой Сильвестр? — шёпотом спросил Денис.

— Так он брата своего называет, — тоже шёпотом объяснила Наталья. — На самом деле брата зовут Александр.

— … а его нет, обормота! — Чак снова ударил в дверь. — Меня ведь эти гниды живьём поджарят!

Молодые люди промолчали.

С минуту бандит тяжело дышал, успокаиваясь. Потом, хватаясь рукой за дверь, опустился на четвереньки. Под дверью зашуршало.

— Вот конверт… Я его заклеил… Передадите Сильвестру заклеенным…

В полоску слабого света между полом и дверью просунулся белый прямоугольник.

— А вот и две штуки баксов…

В той же полосе показались стодолларовые купюры.

— Не желаю связываться с вашим Сильвестром, — сказала Наталья. — Отстаньте от нас.

— Он появится здесь не сегодня-завтра. Его вы сразу узнаете. У него ноги нет, и кисть левой руки у него искусственная…

— Мы сегодня уезжаем в Москву.

— Письмецо вы ему всё равно отдадите. А если нет — он вас и в Москве, и на Северном полюсе достанет. Что, думаете, он приедет сюда один? Сильвестр с его пацанами будут покруче этих щенков, которые тут шастают…

— Я так и знал, — зашептал Денис. — Вот она, конкурирующая банда!

— Так вы поняли, нет? — спросил Чак, приникнув ухом к двери.

— Мы спать хотим! — крикнула Наталья. — Давайте этот вопрос потом обсудим!

— Слушай сюда, лярва тупая, — в голосе бандита проскользнула злость. — Мы здесь не в бирюльки играем. Сильвестр знает про это письмо, и уж он спросит тебя о нём. Так спросит, что всё выложишь как на духу. Когда Сильвестр задаёт вопросы, то лучше отвечать. И смотрите, не вздумайте вякнуть про мою маляву этим гнидам. Писец вам тогда обоим. Сильвестр вам быстро голову открутит…

Чак умолк. Видимо, ждал ответа.

— Вникайте, обормоты, я ведь хочу, чтобы вы сохранили свои шкуры.

Снова ответом ему была тишина.

— Конверт случайно не вскройте. Сильвестр очень не любит, когда суют нос в его дела…

Стуча костылём, Чак побрёл прочь от двери.

Наталья уснула сразу, как только стук удалился и затих. Денис устроился на раскладушке так, чтобы видеть дверь и лежавшие под ней деньги и конверт.

Дождь за окном усилился, загрохотал по жестяным карнизам.

Глава 6

Кораблёв потянулся спросонья и включил подсветку наручных часов. Было без четверти одиннадцать. Наталья уже встала и успела одеться. Увидев, что он проснулся, раздвинула шторы. В комнату заглянуло хмурое туманное утро.

Денис первым делом убедился, что деньги и конверт всё ещё лежат под дверью.

— Что будем делать? — спросил он.

Наталья приникла лбом к оконному стеклу.

— В саду никого нет… Думаю, надо отсюда уходить.

— Они где-то прячутся, — сказал Денис.

— Ну и что? Им ведь нужен Чак, а не мы. Они же не убьют нас, если мы выйдем из дома?

Денис по-быстрому оделся, подошёл к двери и прислушался.

— Никто не приходил?

— Не знаю. Я, по крайней мере, не слышала.

— Как бы там ни было, но вечно сидеть здесь мы не можем, — сказал Кораблёв. — Я в туалет.

Он выдвинул щеколду, постаравшись сделать это бесшумно, и выглянул. Холл был пуст.

— Надо бы взять, — и он поднял доллары и конверт.

Конверт он внимательно осмотрел, ощупал его, даже поднял на свет. Денег в нём явно не было.

Две тысячи долларов они с Натальей поделили. Конверт Денис засунул в задний карман джинсов.

Чака они нашли в столовой. Бандит спал на полу, закутавшись в скатерть, сопел во сне и вздрагивал плечами. Из его рта текла слюна.

Наталья поморщилась.

— Ну и картина!

Они прошли на кухню. Юная хозяйка вскипятила кофе и сделала бутерброды. Кухонную дверь они на всякий случай заперли на задвижку.

— Бандиты сказали — до вечера, значит — до вечера, — сказал Денис, отпивая из чашки горячий напиток. — Раньше вряд ли появятся.

— Пока светло, надо попробовать уйти, — сказала девушка. — Уйдём открыто, не таясь. Пусть видят, что мы одни, без Чака.

— Мало шансов, что нас пропустят, — сомневался Денис.

— Знаешь, что я придумала? Если остановят, отдадим им письмо и доллары. Скажем, что это Чак просил передать своему брату Сильвестру, а мы отдаём им, потому что в эти игры играть не хотим, и пусть они нас не трогают.

Юноша скептически качал головой.

— Чак, помнится, говорил, что если мы отдадим им письмо, то нам конец…

— Врал! — сказала Наталья убеждённо.

Денис некоторое время раздумывал.

— Ладно, идти так идти, — решился он. — Дожидаться вечера тоже смысла нет. Письмо возьмём с собой, а там видно будет. Только ты о нём раньше времени не трепись.

Наталья уложила оставшиеся бутерброды в свой рюкзачок, Дениса же попросила взять плед, который, по её мнению, наверняка пригодится в пути. Его рюкзак был побольше Натальиного, и всё равно плед едва поместился нём.

Выйдя из дома через парадную дверь, молодые люди постояли на крыльце. Серое нависшее небо не обещало ничего, кроме нового дождя. Лес за садовой оградой стоял мокрый и голый.

— Вроде, никого не видно, — сказала Наталья, и первая спустилась по ступенькам.

Денис последовал за ней.

Облетевший лес просматривался на десятки метров. Ничто не указывало на присутствие в нём людей. Может, кто-то и таился в отдалении, где сосны отбрасывали особенно густую тень, но выходить оттуда при появлении беглецов не спешил.

Молодые люди пошли по знакомой тропе, каждую минуту ожидая грозного окрика «Стоять!» или чего-нибудь в этом роде. Никто их, однако, не окликал. Наверное, в лесу и правда никого не было.

Путники шли не спеша, по сторонам старались не смотреть, чтобы не показать, что кого-то опасаются. Дом скрылся за деревьями. Наталья шла, громко считая столбы электропередачи.

— До деревни пятьдесят два столба, — говорила она. — Это пятьдесят первый столб… Это — пятидесятый… Сорок девятый…

До самого Шабаново им никто не встретился.

Когда проходили по деревенской улице, в одном окне отодвинулась занавеска, и показалось лицо старухи. Наталья приветливо помахала рукой.

— Марья Васильевна, здравствуйте! Михаил Иванович не приезжал?

Хозяйка вышла на крыльцо.

— Должен был сегодня утром приехать, а всё нет.

— Скажите, а вы не видели незнакомых людей? — спросил Денис.

— Были такие, — закивала старуха. — Вчера вечером были, и сегодня ночью тоже. У меня ухо чуткое, я слышала, как они проходили.

— Много их было?

— Поди, много. Поодиночке не ходили, всё больше толпами. То туда пойдут, то сюда… А ещё машина несколько раз проезжала. Я ещё выходила смотреть, не Михаил ли? Не он. Машина какая-то другая, большая, чёрная… Вы-то сами их не видели? Кто хоть они такие?

— Видели, но кто такие — не знаем, — уклончиво ответил юноша.

— Они к нам на дачу не заходили, — подхватила Наталья. — Но всё равно страшно здесь стало, вот мы и уходим.

— А то оставайтесь пока у меня, — предложила старуха. — Михаил скоро должен приехать, с ним и поедете в Троицкое, а то идти туда сколько!

Девушка обернулась к Денису:

— А что, переждать у неё — неплохой вариант, — сказала она тихо. — Вряд ли бандитам придёт в голову искать нас тут. И ещё, может, Михаил Иванович приедет…

— Ты лучше не говори ей, что мы его видели, — тоже тихо отозвался Денис. — А то ещё вопросы начнёт задавать…

— Думаешь, он не приедет сегодня?

— Не знаю, но мне почему-то кажется, что не приедет… Кстати, насчёт переждать в деревне. Ты уверена, что за нами не следят?

— Не знаю. И что же тогда делать?

— Предлагаю идти в Троицкое пешком. Они нас не тронули до сих пор, может, и дальше не тронут. Может, мы им вообще не нужны. Им только Чак нужен…

Молодые люди попрощались с Марьей Васильевной и, пройдя улицу до конца, вышли на дорогу. Беспрепятственный уход с дачи вселял в них надежду.

Пройдя с километр, они присели передохнуть.

— Доктор вчера говорил, что приедет либо сегодня, либо завтра, — сказал Денис. — Если сегодня, то у нас есть шанс встретить его машину.

— Хорошо бы, — вздохнула девушка.

— Хотя не исключён вариант, что он напоролся на бандитскую засаду. А если с ним едут милиционеры, то дело может дойти до перестрелки.

— Только этого не хватало! — воскликнула Наталья. — Надо побыстрее добраться до Троицкого и всё рассказать в милиции!

Они зашагали дальше, и не прошло и часа, как впереди показались дощатые мостки через Переплюйку. Путники резко остановились: за мостками, в стороне от дороги, в гуще кустарников стоял чёрный джип, возле которого прохаживались молодчики в кожаных куртках!

Денис с Натальей, не сговариваясь, попятились назад. Но их уже заметили. Бандиты засвистели, замахали руками, подзывая к себе. Беглецы развернулись и быстро пошли прочь, а исчезнув из поля видимости молодчиков, бросились в лес.

По бездорожью, по корягам и подлеску бежать было трудно. Первой перешла на шаг Наталья.

— Ладно, остановимся, — пропыхтел Денис, тоже переходя на шаг. — За нами, вроде, никто не гонится…

Они затаились за деревьями.

— Это была засада, точно, — сказал Кораблёв, всё ещё не в силах отдышаться.

— Но почему они устроили её тут, а не возле дачи? — спросила Наталья. — Они же должны караулить Чака!

— Чтобы его караулить, много народу не нужно, — ответил Денис. — А тут, я думаю, они поджидают конкурентов. Помнишь, Чак говорил про Сильвестра? Это главарь банды, он со своими людьми должен появиться со дня на день. Вот его и ждут. Ты заметила, что никто за нами не побежал?

— Да…

— Это значит, что мы их мало интересуем. Они к нам относятся как к старухам из деревни — как будто нас вообще нет. Хотя, если бы мы сейчас не удрали, неизвестно, что было бы…

— Надо добраться до Троицкого, пока светло, — сказала Наталья. — А то уже скоро вечер.

— Тогда идти придётся по лесу. Это дольше, чем по дороге, зато, по крайней мере, не попадёмся бандитам. И ещё надо перейти речку…

— Да Переплюйку в любом месте можно перейти, она мелкая!

— Я тебя перенесу на руках, — пообещал юноша.

Она улыбнулась.

— Ну, если тебе не трудно…

Пробираясь по лесу, путники взяли неверное направление и вновь вышли к мосту. На этот раз им удалось вовремя остановиться: бритоголовые не заметили их за деревьями. Пригибаясь, молодые люди поспешили назад. Мост с речкой скрылись из виду.

Впрочем, речка скрылась ненадолго: вскоре она вновь показалась. Путники пошли вдоль обрывистого берега.

— Смотри, — Денис показал на следы шин, отчётливо видневшиеся на мокрой земле. — Кто-то ехал прямо к обрыву, и не свернул даже. Ну-ка, пошли, глянем.

Берег круто обрывался метра на четыре. Внизу, на песчаном берегу, лежала вверх колёсами машина. На склоне виден был прерывистый след. Машина, должно быть, перевернулась, когда летела с обрыва. Она вся обгорела, от неё остался только металлический остов, но Денис сразу узнал «уазик» Михаила Ивановича.

— Я спущусь, а ты подожди здесь, — сказал он.

Цепляясь за прутья кустарников и скользя по влажной земле, он быстро спустился к реке, подошёл к машине и присел перед разбитым окном.

В кабине лежал обугленный труп. Очевидно, человек в последнюю минуту пытался выбраться, но не успел. Ему удалось просунуть в окно только голову. Сейчас она свешивалась в журчащую воду, виден был только затылок.

Денис был почти уверен, что это Михаил Иванович. Авария, судя по всему, произошла совсем недавно. Запах обгоревшей обшивки ещё не выветрился. Чтобы рассеять сомнения, Денис снял с себя ботинки и носки, закатал штаны и вошёл в холодную воду. Дно устилали песок и скользкие камни. Медленно переставляя ноги, юноша приблизился к голове и осторожно, ногой, толкнул её. Голова откинулась в сторону. На него посмотрело лицо сегодняшнего шофёра…

Кораблёв по-быстрому обулся. Наталья смотрела на него с вершины обрыва. Денис пошёл вдоль кромки реки, знаками показывая девушке, чтобы шла в ту же сторону.

Если авария — случайность, рассуждал он, то странно, почему она произошла именно здесь. Берег в этом месте самый высокий. Дальше он понижается, причём существенно. Похоже, машину специально подогнали сюда. Её столкнули с обрыва, а перед тем подожгли…

Идя, Денис оглядывался, высматривая возможную слежку. По склону он поднялся в таком месте, где всё заросло густым подлеском.

— Машина сгорела, там уже ничего не осталось, — сообщил он девушке. — Пошли отсюда. В другом месте перейдём реку.

Он решил, что сейчас неподходящий момент говорить Наталье о страшной находке в машине. Он скажет, но в другой раз. Если вообще скажет.

К счастью, девушка не расспрашивала его об этой аварии, её мысли были заняты другим.

— А ты меня, правда, перенесёшь?

— Правда. Только пока не знаю как: на плечах, или на руки тебя взять.

Она смутилась.

— Ну, я тоже не знаю… А вообще, я и сама могу перейти…

— Нет уж, раз договорились, что перенесу, значит, перенесу.

Они подошли к реке в другом месте — по прикидкам Дениса, метрах в трёхстах от «уазика». Здесь берега были пологие, и речка разливалась, становясь ещё мельче. В прозрачной воде белело песчаное дно.

— Вот тут и перенесу тебя, — сказал Денис. — Только ботинки сниму…

Едва он успел снять первый ботинок, как Наталья схватила его за плечо.

— Ой, кто там? — Она глазами показывала на другой берег.

Видя, что его обнаружили, из кустов на той стороне вышел краснолицый здоровяк в кожаной куртке и адидасовских шароварах.

— Куда намылились? — грубым голосом окликнул он беглецов. — Стоять!

Лениво жуя резинку, он подошёл к воде и остановился. Не торопясь достал радиотелефон.

Денис подхватил снятый ботинок и вместе с Натальей бросился в лес. Там они затаились за громадным деревом.

— Они что, вдоль всей реки стоят? — спросила Наталья, шумно отдуваясь.

— Не исключено.

— Это они нас ловят?

— Вряд ли, — Денис тоже не мог отдышаться. — Видела, он даже не побежал за нами? Они кого-то ждут, но только не нас. Если б мы были им нужны, они бы ещё на даче нас остановили…

— Может, Чака ждут?

— Нет. Он у них под жёстким контролем. Наверняка ждут Сильвестра.

— Откуда они про него знают?

— Они всё знают. Всё, кроме одного: где спрятан чемодан с деньгами.

— Денис, ты реально очень умный!

— Да ладно, — он смущённо улыбнулся. — Тут любой догадается.

— А вот и не любой! Я бы ни в жизнь не догадалась.

Они прошли по лесу ещё с километр и снова вышли к речке. Местность была довольно глухая, берега сужались и деревья образовывали над водой нечто вроде шатра. Денис сказал, что лучшего места для переправы не найти.

— Но ты меня перенесёшь? — спросила Наталья.

— Конечно. Только здесь глубже, поэтому придётся нести на плечах.

Он снял ботинки и брюки, подошёл к воде, попробовал её ногой.

— Течение несильное, перейдём спокойно. Давай, залезай, — и он повернулся к Наталье спиной.

Она взобралась на него, взяла в руки его вещи. Он вошёл в воду. На третьем шаге его нога ушла в воду по колено. Наталья вскрикнула от неожиданности, а у Кораблёва захватило дух от пронизывающего холода. Ещё через пять шагов вода почти достала плавок.

— Придётся тебе немного промокнуть… — заговорил он и осёкся: откуда-то слева раздался звук, как будто кто-то спрыгнул на землю.

Заметив под деревьями чей-то силуэт, Денис повернулся и, спотыкаясь, поспешил назад. У самого берега он поскользнулся и чуть не опрокинул Наталью в воду. Они выбрались на берег и заторопились к зарослям. Оглянувшись, Денис заметил на том берегу молодчика в кожанке, державшего возле уха радиотелефон…

Путники отошли подальше. Река и молодчик скрылись из виду. Наталья вынула из рюкзака полотенце, и Денис наскоро обтёрся. Они зашагали по лесу, стараясь не отходить далеко от реки, но и не приближаться к берегу.

День угасал быстро. Приближению сумерек способствовали наползавшие тучи. Где-то вдали уже рокотал гром.

— В Шабаново до дождя не успеем, а о Троицком и мечтать нечего, — уныло бормотала Наталья. — Надо было остаться у Марьи Васильевны…

— Они выставили людей по всей реке, — отвечал Денис невпопад. — Дела обстоят серьёзнее, чем я думал.

— На дачу не вернусь ни за какие коврижки, — говорила Наталья.

— Наверно, этот Сильвестр действительно опасен, коли его так боятся… — отзывался Кораблёв.

— Погоди, — девушка остановилась и огляделась по сторонам. — Места, вроде, знакомые… Вон поваленный дуб, он уже двадцать лет тут лежит… Тут должна быть дорога на старую лесопилку. Я ходила по ней, она недалеко от реки. А там близко дом лесника…

— Это которого? Маслова?

— Ну да.

— Но он, кажется, куда-то исчез.

— Всё равно пойдём туда. Спрячемся от дождя. Надо только дорогу на лесопилку найти, и дойдём быстро.

Над лесом беззвучно полыхнула зарница. Кроны деревьев зашелестели от внезапного порыва ветра. В души беглецов, и без того чувствовавших себя не в своей тарелке, закрался невольный страх перед надвигающейся непогодой. Они ускорили шаг.

Впереди показался просвет.

— Вон дорога! — воскликнула Наталья.

Они пошли ещё быстрее.

— Теперь надо сориентироваться, — сказала девушка, выйдя на дорогу, больше похожую на тропу. — Мост через Переплюйку — там, значит, лесопилка — там. А дом Петра Тихоновича должен быть тут, — она показала на лесную глушь перед собой. — К нему ведёт тропа.

Она пошла по дороге, всё время всматриваясь вправо.

— Ну, вот она! Я так и знала!

Вскоре уже и Денис разглядел в сгущающихся сумерках бревенчатую стену избы и два тёмных окна.

— Похоже, в доме никого нет, — сказал он.

— Обойдёмся без хозяев, — ответила Наталья. — Была бы крыша над головой.

Она уже подходила к крыльцу, когда Кораблёв её удержал.

— Не торопись. Здесь могут быть бандиты. Надо соблюдать осторожность.

Дверь была раскрыта настежь. Из дома не доносилось ни звука. Молодые люди постояли, прислушиваясь к тишине.

— Вроде никого, — шепнул Денис.

Войдя в дом, он остановился. За его спиной остановилась Наталья.

В первый момент беглецам показалось, что человек неестественным образом висит в воздухе между полом и потолком.

— Дядя Кузя! — вскрикнула Наталья и отпрянула в ужасе.

Денис обнял её и притянул к себе. Он тоже узнал повешенного. Это был тот самый старик, которого бандиты пытали на поляне.

Глава 7

Свою бригаду Гнутый сколотил ещё в начале 90-х. К моменту его гибели в ней было около сотни бойцов, плюс ещё несколько мелких группировок, таких, как банда Бельдяя, действовавших самостоятельно, но признававших его авторитет. Теперь многим казалось, что не миновать раскола. У обоих его ближайших помощников — Додона и Лиса, было примерно равное число сторонников, а значит, одинаковые возможности претендовать на власть. Но Лис, известный своей хитростью и дальновидностью, протянул Додону «руку дружбы», признав его главенство. Додон в благодарность сделал его своим заместителем.

Новому пахану сразу же пришлось заняться проблемами, требовавшими неотложного решения. Пользуясь гибелью Гнутого, некоторые бойцы вышли из бригады. Оживились и конкуренты — солнцевская братва заявила свои права на принадлежавшие додоновцам территории. Нанесли удары «таганцы» и «ореховоборисовцы». Додон спешно принимал ответные меры.

Не забывал он и о поисках сбежавшего Чака. Найти его было для нового главаря делом чести: по бандитским понятиям, он должен жестоко отомстить за гибель своего предшественника.

Розыски начали с джипа, на котором скрылся Чак. В подмосковном ГАИ у бандитов имелись осведомители, от них и пришла информация о происшедшей в Загорском районе автокатастрофе. Додон поручил Лису отправиться туда и во всём разобраться на месте. Взяв полтора десятка бойцов, Лис немедленно выехал в Троицкое. Там он первым делом дал кому надо «на лапу» и получил доступ к материалам уголовного дела о разбившемся джипе. Бандит самым тщательным образом ознакомился с бумагами, находившимися в деле, в том числе докладными записками Дреева и Онуфриенко, протоколами допросов жителей Шабаново и заключениями экспертов. В папке имелась фотография человека, найденного мёртвым в машине. Милиции установить его личность не удалось, но бандиты Додона сразу опознали Гогу — бойца Бельдяя и друга Чака. Также милицейские эксперты обнаружили на обшивке сиденья кровь двух групп. Это означало, что, помимо погибшего, в джипе находился ещё один человек, и он был ранен. В отличие от блюстителей порядка, Лис и его люди прекрасно знали, кто был этот второй. То, что Чак ранен, вселяло надежду. С тяжёлым чемоданом он не мог уйти далеко.

Лис не поленился лично осмотреть место аварии на лесной дороге. Разбитого джипа здесь уже не было, и с ночи, когда всё это случилось, прошли сильные дожди, смыв все следы. Всё же Лису удалось кое-что обнаружить. В лесу он наткнулся на уединённый дом, в котором, судя по слою пыли на полу, по крайней мере несколько дней никого не было. Лис призадумался. Дом стоит вблизи от места катастрофы. Если в нём кто-то был в ту ночь, то он наверняка слышал шум проехавшего автомобиля и, возможно, звук удара о дерево. Установить обитателей дома не составило труда. Под видом следователя бандит опросил деревенских старух, и те сообщили ему, что в избе живёт Пётр Тихонович Маслов, бывший работник лесопилки, а ныне лесник, с сыном Никитой. Маслов слывёт нелюдимом, общается в основном только с деревенским сторожем. Срочно разыскали сторожа, и тут всплыли новые подробности. Сторож поведал, что видел Маслова вечером в тот день, когда случилась катастрофа, и с тех пор Маслов исчез. Лис оживился. Это был верный след! Надо быть дураком, чтобы не связать исчезновение лесника с автокатастрофой, Чаком и похищенными деньгами. Маслов, скорее всего, не знал, что находится в чемодане, рассуждал Лис, но за приличную сумму мог помочь раненому Чаку спрятать его, и затем, опасаясь преследования милиции, покинуть эти места.

Выслушав доклад Лиса, Додон хмуро пробурчал, что Маслов не «сумму приличную» получил, а пулю в живот, и труп его лежит там же, где и чемодан.

— Но ты продолжай искать, а если помощь понадобится — обращайся, сделаю что смогу. За Гнутого будем мстить, но и бабло должно быть найдено.

И Лис искал. Чак наверняка спрятал чемодан где-то в окрестностях Шабаново, рассуждал он, а потом залёг на дно, чтобы зализать раны. Но за чемоданом он рано или поздно придёт. На руку Лису было то обстоятельство, что добраться до деревни не так-то просто. Со всех сторон её окружали леса и болота, и к ней вела единственная дорога из Троицкого. Если устроить на дороге засаду, а также перекрыть тропу севернее деревни, ведущую к шоссе на Александров, то весь район местонахождения чемодана будет заблокирован. Лис не сомневался, что за деньгами должны прийти. Скорее всего, явится сам Чак. Не исключалось, впрочем, что припрётся Маслов.

Лис поехал к Додону просить подкрепление. Пахан в эти дни особенно нуждался в бойцах, но всё же послал в Шабаново дополнительно тридцать человек. Ради миллионов Чака стоило рискнуть. Додон, недавно коронованный в «воры в законе», собирался перевести деньги Чака в общак, который сам же и «держал» — на правах преемника Гнутого.

Бойцы прибыли, и Лис незамедлительно приступил к организации засад. Первым делом поставил людей у моста через Переплюйку. Поскольку речка была мелкой и во многих местах доступной для перехода вброд, он на всякий случай расставил людей с радиотелефонами вдоль неё. Перекрыл и тропу на север, которую показал ему сторож. Кольцо оцепления вокруг Шабаново сомкнулось. Оставалось ждать, когда в расставленные сети попадётся Чак или его посланец.

Помимо прочего, Лис решил разыскать сына Маслова — Никиту. Возможно, тот знает, где находится отец. Сторож сообщил, что Никита обретается в Загорске у любовницы. Её адреса никто в деревне не знал, было известно лишь, что она живёт в пятиэтажке и торгует на местном рынке. Сведения скудные, но Лис посчитал, что их достаточно, чтобы начать поиски. Сам он заниматься этим не стал, послал в Загорск трёх толковых парней. Тем временем в Москве, по его запросу, разыскали фотографию Чака. Лис предъявил её для опознания сторожу и деревенским старухам. Одна из них узнала незнакомца, который спрашивал у неё дорогу к даче Зиминых.

— Ну да, это он, — сказала она, вглядываясь в снимок. — Утром вышел из леса, хромой, весь в грязи, жалкий такой, шатается, и руки трясутся, словно не похмелился…

— Чемодан у него был?

— И-и, миленький, какой чемодан, он и так еле шёл. Только сумку держал полуэтиленовую. Сказал, что он турист, в лесу заблудился, а ночью упал и ногу сломал…

— Так он к даче пошёл?

— Туда, товарищ дорогой, только не знаю, дошёл ли. Может, упал по дороге и замёрз насмерть. А если дошёл, то наверняка там до сих пор и живёт.

Лис задумался. О даче он, конечно, знал, но в расчёт её не принимал: нормальной дороги к ней нет, на машине не доедешь, и вообще она слишком далеко, чтобы раненый Чак потащился туда. Однако, выходит, потащился. Спрятал чемодан в лесу и потащился к Зиминым. Почуял, наверное, что там безопаснее, чем в Шабаново…

Сразу вламываться в дом бандиты не стали, подкрались незаметно и затаились за деревьями, вглядываясь в окна. Долго ждать не пришлось. В окне второго этажа показалось знакомое лицо со шрамом на подбородке. Лис чуть не подпрыгнул от восторга. Вот они, семь с лишним миллионов долларов, только протяни руку!

Однако пороть горячку было не в его характере. Как всегда в критические моменты, он начал действовать крайне осторожно и при этом не без выдумки. Ясно, что никаких миллионов на даче нет. Старуха утверждала, что незнакомец вышел из леса только с полиэтиленовой сумкой. Да раненый Чак и не мог тащить чемодан почти три километра! В сумке, скорее всего, лежало лишь несколько стодолларовых пачек на мелкие расходы. Так что, Чака ещё придётся «раскручивать»…

О том, что Чак обнаружен (правда, без денег), Лис по радиотелефону тут же сообщил Додону. Пахан долго молчал, раздумывая. Много бы он дал, чтобы оказаться сейчас в Шабаново. Но дела вынуждали его оставаться в столице. С солнцевской братвой забита важная стрелка, от которой многое зависело. Не явиться на неё Додон не мог. После продолжительных колебаний он объявил Лису, что задержится в Москве на сутки, а до тех пор Чака пусть не трогают. Додон желал лично провести допрос. В глубине души он опасался, что известный своим коварством Лис, выбив у беглеца признание, сам наложит лапу на эти миллионы и устроит так, что они снова пропадут. Большого доверия к своему заместителю у Додона не было.

Лис передал бойцам приказ главаря временно оставить Чака в покое. Многих это возмутило. Рыжий верзила по кличке Карган заявил, что с этой крысой Чаком церемониться нечего. Надо сейчас же ворваться в дом, скрутить его, сковать наручниками и держать так до прибытия пахана. А лучше, не дожидаясь Додона, сразу начать «допрос с пристрастием». Лис на это только качал головой. Предлагаемый Карганом план был слишком груб и прямолинеен, а Лис любил действовать тонко, предпочитал замысловатые комбинации. Чак — крепкий орешек, так просто с деньгами не расстанется. Поэтому перед решающим допросом его надо обработать психологически, подавить его волю, заставить трястись от страха. Наручники здесь не годились.

Сейчас Чак сидит на даче и ни о чём не подозревает. Неожиданное появление посланца от братвы, которую он предал, будет для него как гром среди ясного неба. Посланец должен тихо и вежливо объявить ему, что людям всё известно и что он должен вернуть деньги. И дать ему сутки на раздумье. Этот визит станет «чёрной меткой», грозным предупреждением. В отношении Чака такой ход может оказаться эффективнее, чем грубая физическая сила. В окружении Лиса нашёлся и подходящий человек для роли посланца — Гнус, с которым Чак сидел на зоне. Появление Гнуса на даче Зиминых и его исчезновение должны выглядеть таинственно и зловеще, взвинтить беглецу нервы и сбить с толку.

Додону идея с посланцем понравилась, но братки, которым очень не хотелось ещё один день торчать в лесу под холодным дождём, снова зароптали. По их мнению, Чака можно было посторожить и на самой даче. Но хитроумного Лиса такой вариант никак не устраивал, поскольку тогда пропала бы вся таинственность. По его замыслу, Чак должен был находиться в состоянии неопределённости, ждать чего-то ужасного и заранее дрожать от страха. А ещё было бы неплохо, если бы он попытался сбежать. Наверняка он пойдёт к спрятанному чемодану. В таком случае за ним следовало незаметно проследить, используя приборы ночного видения, которые имелись у бандитов.

Братки, поворчав, согласились. План был, действительно, неплох. Поблизости от дома поставили палатки, распределили между собой ночные дежурства. Карган отправился к сторожу, чтобы ещё раз допросить его. Дружба старика с Масловым казалась рыжему бандиту очень подозрительной. Карган был уверен, что старик что-то знает, но скрывает, и твёрдо решил его «расколоть».

Пока Карган занимался сторожем, Лис наведался к Чаку под видом доктора. Он задумал ввести раненому снотворное, чтобы, когда тот заснёт, достать из его пистолета пули и поискать в комнате полиэтиленовую сумку с долларами. Лис, конечно, рисковал. Чак в порыве необузданной ярости мог его запросто пристрелить. Всё зависело от того, сможет ли Лис убедительно разыграть свою роль. У Лиса было незаконченное высшее медицинское образование, и в банде Гнутого он на первых порах даже имел кличку «Доктор». Только позже, с подачи того же Гнутого, его переименовали в Лиса. Направляясь к Чаку, он захватил с собой тонометр и кое-какие медицинские препараты. Наталью он убедил сразу, Чак тоже поверил ему и тут же начал требовать наркотики. Коли доктор, значит, есть наркотики. Лису это облегчило задачу. Уверив Чака, что вводит ему в вену морфий, он вколол ему дозу снотворного, а когда тот заснул, вынул из его пистолета пули и по-быстрому обыскал. В карманах Чака оказались совсем смешные деньги. Лис даже не стал их брать. Ему нужна была сумка. Ведь ясно, что Чак явился на дачу с очень приличными деньгами. Только за аренду комнаты он отвалил солидную сумму! Он обшарил кровать, порыскал по всем укромным местам, но ни сумки, ни долларовых пачек из «Мегалит-банка» не нашёл. Решив продолжить обыск при более благоприятных обстоятельствах, Лис вышел из комнаты. Сейчас не было времени. Его задержка могла вызвать подозрение у девчонки.

Последующий короткий разговор с ней окончательно убедил бандита, что Чак явился сюда с деньгами. Наталья тоже видела сумку. Чак взял из чемодана несколько пачек, и они были где-то здесь, в доме!

День клонился к вечеру. Додона укачало в машине. Он уже второй час ехал по подмосковным дорогам, держа курс на северо-восток, в Шабаново, к самой границе Владимирской области. За его джипом следовал эскорт: три «БМВ» и «девятка».

Додон, грузный толстяк лет под сорок, с голой головой и узкими глазками, способными наливаться яростью и сверлить собеседника, ошалел от тряски. В джипе он вёз с собой портативную электроплиту, чемодан-холодильник, набитый деликатесами, и личного повара-китайца. Он их возил с собой повсюду, потому что постоянно что-нибудь ел, особенно в дороге. Но сейчас омары и бутерброды с белой рыбой с трудом запихивались в горло. Он несколько раз приказывал остановиться и выходил из машины, чтобы справить нужду.

Уже темнело, когда кортеж на полной скорости проехал Троицкое. Обыватели, провожая иномарки глазами, с удивлением отмечали, что те покатили не куда-нибудь, а в сторону Шабаново, где плохая дорога кончалась тупиком.

Кортеж на минуту задержался у моста через Переплюйку. Здесь в джип вскочил Лис. Один из телохранителей подвинулся, давая ему место рядом с паханом.

— Докладывай, — хрипнул Додон, поддевая вилкой лоснящуюся колбаску-салями. — Попался кто-нибудь в твою засаду?

— Есть один человечек, — ответил Лис, пренебрежительно морщась.

— Кто такой?

— Да левый какой-то парень. Он, оказывается, к хозяйкиной дочке прискакал. Пацаны засекли его ещё в Троицком, когда он искал попутку на Шабаново. Я как раз в тот день поставил в Троицком наблюдателей, чтобы следили за дорогой к деревне и сообщали о каждой машине, которая туда едет.

— Умно.

— Короче, они связались со мной…

— Пацаны словили его?

— Нет.

— Как это — нет? — Додон хмуро уставился на своего заместителя. — Надо было словить и прижечь паяльником, чтобы всё узнать наверняка! Он, может, шёл не к дочке, а к этому хмырю Чаку!

— Сначала я тоже думал, что к Чаку идёт, — сказал Лис, многозначительно понизив голос. — Как только мне доложили, что какой-то хмырь ищет попутку на Шабаново, я сразу понял, что это неспроста. Кто-то хочет выйти на связь с Чаком…

— Ну, и что же? — Додон вонзил вилку в ломоть буженины.

— Попутки он не дождался и пошёл пешком. Я решил, что будет умнее не брать его сразу, а проследить за ним. Я связался по рации со всеми постами и велел обеспечить ему «зелёную улицу». При его приближении пацаны скрывались. Он никого не заметил.

Лицо жующего пахана приняло скептическое выражение.

— Встретили его, значит, как английскую королеву, — пробурчал он с набитым ртом.

Лис наклонился к нему:

— В Шабаново он спросил у старухи, как пройти к даче академика Зимина…

Додон перестал жевать.

— Это человек Чака! — проговорил он, выпучив глаза. — За лавами явился, падлюга!

— Повязать его мы могли в любую минуту, но толку от этого мало, — продолжал Лис. — Где лавы — хмырь наверняка не знает. Умнее проследить за ним. За ним и за Чаком.

— Всё это долго, — поморщился пахан. — Вязать его надо было, и жечь паяльником…

Вблизи деревни скорость джипа замедлилась. Колёса то и дело пробуксовывали в грязи. Додон матерился и поторапливал водителя.

— Я зашёл к Чаку под видом доктора и всё выяснил, — говорил Лис. — Хмырь явился к хозяйкиной дочке. Я спросил его, типа, ты кто такой, чего припёрся, а он говорит, что он риэлтор, дачу прибыл смотреть.

Додон хмыкнул.

— Риэлтор! Знаем мы этих риэлторов!

Лис поддакнул:

— Хмырь шустрый, видно по всему. Стоило мамаше уехать, и он тут как тут.

— Чак дёрнуть не пытался?

— Ещё как пытался, он даже риэлтора с бабой прихватил с собой!

Додон посмотрел на Лиса:

— Зассал, гад!

Лис самодовольно засмеялся:

— Это моя задумка с «чёрной меткой» сработала. Крысёныш засуетился!

— Пацаны, конечно, следили за ним?

— Не упускали ни на минуту. Пасли аккуратно, он ничего не заметил. Он привёл бы нас к чемодану, если бы не этот раздолбай Карган…

— Спугнул его?

— Ну да! Я поручил ему потрясти одного деда, приятеля лесника, а ты знаешь Каргана, котелок у него ни хрена не варит. Расположился в лесу со всеми удобствами, развёл костёр, деда к дереву подвесил… Короче, Чак, когда навострил лыжи, костёр засёк. Это его и спугнуло. Пронюхал, наверное, что-то. А то бы, точно, пошёл к чемодану!

— Значит, ваша слежка обернулась пшиком?

Лис скорбно покачал головой.

— Если бы не этот грёбаный костёр…

— Ну, и чем кончилось?

— А кончилось тем, что крыса пошёл в Троицкое и на дороге тормознул машину одного местного лоха. Вздумал дёрнуть в Москву, а чемодан с баксами здесь пока оставить.

— Уйти ему, конечно, не дали?

— Кто ж даст? Остановили у самого Троицкого и вернули на фазенду. Вернули аккуратно, про чемодан не спрашивали.

— Правильно. Об этом я сам его спрошу.

И Додон замолчал, занявшись очередным бутербродом.

— Да, а лесника этого, Маслова, нашли? — вспомнил он.

— Пока нет. Ищем. Наши пацаны стоят на всех тропах, если кто появится, мимо нас не проскочит.

— Не нравится мне этот Маслов, — проурчал с набитым ртом пахан. — Если он видел, что Чак прячет чемодан, то он мог прибрать его себе.

— Ясное дело.

— А потом слинять с баблом. Может, так оно и было, а? Как думаешь, слинял Маслов с баблом или нет?

Лис пожал плечами.

— Маловероятно. Он мог вынуть из чемодана пачку или две, а остальное заныкать где-нибудь здесь, — бандит кивнул на темнеющий лес за окном.

— Маслова надо искать, — угрюмо сказал Додон. — И сынка его!

— Чемодан наверняка схоронили недалеко от места аварии, — говорил Лис. — Хорошо бы построить пацанов цепью и прочесать лес…

— Это сколько ж народу надо?

— Да, наверно, не очень много, — Лис сунул в рот сигарету, закурил и выдохнул дым в открытое окно. — Сотни хватило бы.

— Пацанов я, в крайнем случае, могу подогнать, — сказал Додон, — но только на короткое время. Они мне нужны в Москве.

— Будет очень кстати, босс, а то мои парни на здешней сырости уже вовсю чихают и кашляют.

Лес расступился, и на фоне тёмно-серого неба показались шабановские избы. Машины остановились на окраине деревни.

Додон запахнулся в кожаный, подбитый мехом плащ, на голову нахлобучил кепку.

— Может, все эти засады на хрен не нужны, — проворчал он, вылезая из машины. — Сковырнём крысе ногти, паяльничком прижжём, он и запоёт.

— Для нас это самый лучший вариант, — согласился Лис.

В сопровождении Лиса, преданных бойцов и повара Додон зашагал по тропе, ведущей к даче. Два могучего вида братка попеременно несли чемодан-холодильник, остальные несли рюкзаки. Повар доставал из рюкзаков то банан, то яблоко, то холодную курятину и передавал пахану. Тот всё это стремительно съедал на ходу.

Сгущались грозовые сумерки. Ветер налетал порывами и срывал с деревьев остатки листвы, где-то вдали грохотал гром.

— Далеко ещё переть до грёбаной дачи? — отдуваясь, спросил пахан.

— Теперь уже недалеко, — ответил Лис, чьё бледное лицо под капюшоном тонуло в тени. — Минут десять ходьбы осталось.

Додон выругался.

— Знал бы, нанял в Загорске вертолёт!

Дождь их всё-таки застиг. Последние двести метров пахану с его спутниками пришлось бежать. Компания с шумом ввалилась в сумеречный холл, где их встретили Карган и с полдюжины молодчиков. Электричества в доме не было; один из бандитов держал горящую керосиновую лампу, ещё двое — зажжённые свечи.

— На хрена я попёрся в такую даль, — ревел главарь. — Чака надо было скрутить и доставить в Москву, там бы я разобрался с ним со всеми удобствами! Где он? Где эта крыса?

— Наверху, в своей комнате, — доложил Карган. — Всё готово для базара.

Пока прибывшие раздевались и отряхивались, Лис отвёл Каргана в сторону.

— Ну что, Буба с Федотом клюнули? — спросил он тихо.

— Как миленькие, — так же тихо ответил Карган. — Выдал по десять штук зеленью каждому…

— Предупредил их насчёт сигнала?

— Всё на мази, не волнуйся.

— Дозу Чаку вколол?

— Какую ты дал.

— Отлично.

Они замолчали и покосились на топтавшихся поблизости телохранителей Додона.

— Кстати, — вспомнил Лис, — как там наши малолетки?

— Сегодня днём их выпустили с дачи, как ты велел, — доложил Карган. — Сразу потопали в Троицкое, но у реки наткнулись на пацанов. Короче, повернули назад. Только что я связывался с Грачём, он говорит, что они заходили в дом Маслова, позырили на труп и дёрнули в деревню. Небось, уже дошли…

Лис кивал, слушая его.

— Всё верно, в деревне им сейчас самое место… Не исключён вариант, что они нам понадобятся…

Додон первым делом отправился на кухню, где китаец выкладывал из рюкзаков принесённые продукты. Додон выпил две рюмки водки, закусил ветчиной и вернулся в холл раскрасневшийся, с выпученными глазами, весь в предвкушении предстоящего допроса.

— Пошли! — гаркнул он. — Нечего ждать! Расколем крысу!

И он затопал по лестнице, подняв, как знамя, вилку с насаженным на неё маринованным грибком.

Бежавший перед ним Лис распахнул дверь в комнату Чака и посторонился, пропуская главаря. Додон с величественным видом вплыл в просторное полутёмное помещение, которое ещё совсем недавно служило спальней, о чём свидетельствовала внушительных размеров кровать. Сейчас она была отодвинута к дальней стене. Комнату освещали пылающий камин, бронзовый подсвечник с двумя горящими свечами и ещё несколько свечей в стаканах и банках.

Чак стоял у стены. С обеих сторон его держали Буба и Федот. Руки пленника были раскинуты, отчего он был похож на распятого. Три банки со свечами стояли перед ним на полу, озаряя его снизу.

Додон уселся за стол. Рядом расположились телохранители. Бандит по кличке Выдра, исполнявший при Додоне обязанности палача, раскрыл свой портфель-дипломат и принялся доставать оттуда паяльники, клещи, иглы и прочий пыточный инструмент.

Лис отошёл к камину и подбросил в огонь поленьев. Пламя разгорелось ярче. Багровые отсветы заплясали на его худощавом лице, на стенах и тёмных окнах, залитых хлеставшим дождём.

Додон неторопливо доел грибок, почмокал губами, отплевался, утёрся рукавом, рыгнул пару раз и поднял, наконец, глаза на пленника.

— Ну ты, чмо! — вдруг заревел он на весь дом. — Куда девал бабло покноканных тобой пацанов? Колись, падла, а то щас кишки выпущу!

— Не знаю никакого бабла, — ответил пленник с вызовом. — Не при делах я.

— Не при делах? А кто Бельдяя затравил газом? А машину с Гнутым кто хренакнул? Тоже, скажешь, не ты?

— Это всё Гога. С него спрашивайте.

— Туфту не лепи! Гога давно труп. И ты же, крыса, его и завалил!

— Он хотел меня пришить, ногу мне продырявил. Вот она, рана, видите? Я с ним поцапался в машине и грохнул его, суку. Газовые бомбы — его работа, без балды.

В комнату бесшумно вошёл повар с подносом, уставленным бутылками, стаканами и тарелками с закусками. Всё это он быстро расставил на столе. Додон плеснул в стакан водки, выпил залпом, взял вилку с ножом и принялся резать мясо.

— Короче, бабло где? Колись, если жить хочешь.

— Чемодан Гога сбросил по дороге, когда за нами менты гнались. Где — не знаю.

Главарь в ярости застучал ножом по столу.

— Не знаешь, пидор? Выдра! Дай ему прикурить!

Выдра — кавказец с чёрной бородой и гладко выбритым черепом, уже несколько минут держал над пламенем свечи вязальную спицу. Услышав приказ босса, он подошёл к Чаку и медленно ввёл заострённый конец спицы ему в бок.

В месте прокола выступила кровь. Но Чак даже бровью не повёл. Получив от Каргана дозу героина, он не чувствовал боли. Зато в нём стремительно зрела слепая, нерассуждающая ярость. Чак всегда болезненно переносил оскорбления, и сейчас за «пидора» готов был перегрызть Додону горло.

— Говори, гнида! — рявкнул пахан, страшно заблестев глазами.

— Тебе сказано, не при делах я, — дрожащим от ненависти голосом ответил пленник и дёрнулся, но бойцы Лиса держали его крепко.

Палач принялся расковыривать рану. Кровь шипела, соприкасаясь с раскалённой спицей.

Додон отправил в рот большой кусок жареной говядины и начал жевать.

— Отрежь ему яйца, — проурчал он.

Чак вдруг подпрыгнул и заехал наклонившемуся Выдре коленом в подбородок. Челюсти палача громко щёлкнули. Падая, он ударился затылком о дубовую ножку стола и остался лежать.

Над ним наклонился Карган.

— Кажись, живой, только в отключке, — доложил он главарю.

Тот невозмутимо запил мясо «будвайзером».

— За Выдру тоже ответишь, гнидёныш. Гиря, — он посмотрел на одного из телохранителей, — займись им. Расколешь — пятьдесят штук зеленью.

Низкорослый крепыш по кличке Гиря вразвалку подошёл к пленнику, постоял немного, как бы раздумывая, с чего начать, и вдруг резко, почти без замаха, ударил его кулаком в живот. Чак согнулся.

— Яйца ему режь, козляре сортирному, — посоветовал босс, придвигая к себе блюдо с заливной осетриной. — Режь, чтоб визжал, как свинья на живодёрне!

Лицо пленника исказилось от ярости, шрам на его подбородке засочился кровью. Гиря, ухмыляясь, достал нож.

Наталья с Денисом бежали под деревьями. В небе вовсю хлестали молнии и грохотал гром, но дождь всё не наступал. Наталья твердила, что деревня близко, дома сейчас покажутся, они вон за теми деревьями. Но домов за «теми» деревьями не было. Не было их и дальше. Денис уже начал отчаиваться, решив, что они заблудились.

К окраине леса они вышли, когда начали падать первые крупные капли. В мглистом сумраке виднелись слабые огоньки. Собрав последние силы, молодые люди побежали к ним. Из полумрака выступила бревенчатая изба с освещённым окном.

На стук в дверь открыла испуганная Марья Васильевна. Электричества не было, в избе горела только старая керосиновая лампа. Денис, войдя, сразу попросил хозяйку занавесить окно, чтобы не привлекать к дому внимание.

— Кажется, нам удалось уйти от них, — пропыхтел он, снимая рюкзак и промокшую куртку. — Мы переночуем у вас, а завтра с утра снова попробуем прорваться в Троицкое. Эта гроза нам на руку. Вряд ли бандиты будут стоять у реки всю ночь.

В избе топилась печь. Беглецы развесили возле неё мокрую одежду. Поскольку они промокли насквозь, старуха дала им кое-что из вещей своих детей. Дети давно выросли и разлетелись кто куда, а одежда их ещё хранилась на дне сундука в сенях. Рубашка и штаны Денису были маловаты, и на Наталье странно выглядело ситцевое платье тридцатилетней давности, но выбирать не приходилось. Марья Васильевна поставила на стол самовар, достала сушки и варенье.

Дождь за окнами усилился. Вспышки молний врывались в комнату сквозь прорехи в занавесках и перебивали слабенький огонёк керосинки. За чаем Денис расспрашивал Наталью о других путях выхода из Шабаново, помимо дороги на Троицкое. Со слов девушки выходило, что другой путь — это тропа на север, во Владимирскую область, но сама она этим путём не ходила, потому что долго идти.

Пока они совещались, суетливая старуха впотьмах задела сушившиеся Денисовы джинсы, и из их кармана выпал мокрый измятый конверт. Марья Васильевна подняла его.

— Тут у вас что-то упало, — сказала она, передавая конверт юноше.

— Спасибо.

Денис отодвинул стаканы и блюдо с сушками, а лампу, наоборот, придвинул ближе. Они с Натальей склонились над конвертом.

— Гляди-ка, он расклеился, — сказала девушка.

— Теперь нас в любом случае обвинят, что мы его вскрыли, — отозвался Кораблёв. — Так что, давай уж вскроем до конца.

Не дожидаясь её согласия, он отлепил намокший отворот конверта и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его на столе и расправил руками.

— Это план местности, — сказал он.

— Да я ведь сама рисовала его! — воскликнула удивлённая Наталья.

— Ты? А как он попал к Чаку?

— Понимаешь, он уже на второй день, как поселился у нас, стал расспрашивать меня, где что находится. А потом попросил нарисовать это на бумаге. Он лежал больной, еле вставал, а я ещё тогда удивлялась: зачем ему это нужно? Он сказал, что хочет зимой к нам приехать, покататься на лыжах, но я ему не поверила…

— Это дача, — говорил Денис, водя пальцем по схеме. — А эти квадратики слева от дачи — Шабаново…

— Да, я тут нарисовала все двенадцать изб, включая те, в которых уже не живут давно. Пунктирная линия от дачи до деревни — тропа.

Денис кивнул:

— Тогда эти две параллельные линии — дорога на Троицкое, а пересекает их река…

— Переплюйка, — подхватила Наталья, — а это — мост через неё. Троицкого здесь нет, потому что карты не хватило…

— А это что?

— Дорога на старую лесопилку. Вот тут дом лесника… Чак попросил нарисовать поточнее, где он находится…

— Погоди. Кажется, на этой дороге разбился джип?

— Да, на ней…

Далее Наталья пояснила, что тропа, обозначенная на карте рядом с лесопилкой, ведёт к заброшенному кладбищу и развалинам помещичьей усадьбы.

— Чака интересовало всё, что находится в наших местах, — говорила она. — Вот это — озеро в лесу, чёрточки — это болото. А вот поле большое, а здесь опять лес и тропа в сторону Александрова… Мне о ней дядя Кузя сказал, но я по ней никогда не ходила.

— Это, значит, заброшенное кладбище? — Палец Дениса вернулся к овалу, обозначавшему кладбище.

— Да.

— А это тогда что?

В нижней части овала был нарисован маленький квадратик с закруглённым верхом.

Наталья вгляделась в изображение, потом посмотрела на Дениса.

— Эту штуку не я нарисовала…

— Тогда что это может быть?

— По-моему, похоже… — Девушка на несколько секунд задумалась. — Ну да, точно! На кладбище есть графский склеп в виде часовни, у него крыша как купол. Наверное, это он и есть.

Кораблёв перевернул карту и осмотрел оборотную сторону.

— Чак не написал ни единого слова, — проговорил он задумчиво. — Он посылает Сильвестру только карту…

— Тут нарисован крестик! — воскликнула Наталья, тоже разглядывая оборотную сторону. — Вот тут! Наверняка его тоже Чак нарисовал!

Крестик был маленький, едва различимый. Больше ничего на оборотной стороне не было.

— Наверное, это какой-то знак, который может понять только Сильвестр, — сказал юноша. — Впрочем… — Он задумался. — Интересно! — вдруг воскликнул он, осенённый внезапной догадкой.

Он взял листок в руки, перевернул картой к себе и поднял на свет лампы. Крестик проступил сквозь бумагу точно в квадрате склепа!

За занавесками ослепительно полыхнула молния. Гром треснул с такой силой, что, казалось, обрушится крыша…

Раскат смолк, прокатившись по черепицам дачи Зиминых. В комнате, где проходил допрос, наступила тишина.

— Шо, пиор, — сказал Додон с набитым ртом. — Кооться буем?

— Х… тебе, сука, — прохрипел окровавленный Чак.

Додон ухмыльнулся, выпил с братками ещё по стопке.

— Гиря, — гаркнул он, — проткни ему пупок!

Опасаясь получить удар ногой, Гиря приблизился к Чаку сбоку. Острие ножа прошло по животу, оставляя кровавую полосу.

— Фуфел паршивый, — извиваясь от боли, шипел Чак.

— Не по делу молотишь языком своим поганым, — пробурчал пахан. — Говори, где бабло!

Чак отчаянно дёргался, пытаясь вырваться. Подвыпившие братки веселились и подбадривали Гирю.

Стоявший в стороне Лис сунул в рот сигарету, поднял подсвечник и прикурил от пламени свечи. Внезапно подсвечник выскользнул из его пальцев. Грохот упавшего подсвечника слился с громовым раскатом. Державшие Чака Буба и Федот ослабили хватку, и пленник неожиданно почувствовал, что его руки свободны. Отпихнув Гирю, он ринулся на пахана. Тот оцепенел от неожиданности. Телохранители не успели вскочить со стульев, как Чак схватил зазубренный столовый нож, которым Додон только что резал мясо, и с яростным рёвом всадил его пахану в живот.

Глаза Додона вылезли из орбит. Из раскрывшегося рта вместе со сдавленным хрипом полезла недожёванная пища. Чак выдернул нож и, скаля зубы, снова всадил его почти в то же самое место, потом ещё раз, и ещё, при этом проворачивая его и кромсая внутренности.

Все сразу протрезвели. Гиря обхватил Чака руками и отшвырнул от стола. На пленника набросились телохранители, свалили с ног, прижали к полу.

— «Скорую»… — завыл Додон слабеющим голосом, задирая на себе рубаху. — «Скорую» вызовите… Я помереть могу…

Бандиты оглядывались на него в замешательстве.

— Да как её вызовешь? — пробормотал кто-то. — Сюда и доехать нельзя…

— Врача мне… — выл пахан.

Наступившую тишину разорвали выстрелы. Это Лис дважды нажал на крючок, стреляя в Федота и Бубу. Те рухнули на пол.

— Получите, суки! — крикнул он. — Выпустили гниду, теперь сами подыхайте!

Буба остался лежать неподвижно, а раненый Федот пытался приподняться. Он смотрел на Лиса полными ненависти глазами, показывал на него дрожащим пальцем и что-то хрипел. Карган добил его выстрелом в голову.

Тем временем Додон выдернул нож из живота. Увидев, как из рваной раны выдавливаются кишки, он завопил в ужасе и свалился со стула.

К нему подбежали, подхватили под руки.

— Врача… — шептал главарь посиневшими губами.

— Что делать? — тихо говорили вокруг. — Кто-нибудь знает, что делать?

— Несите на кровать, — властным голосом распорядился Лис.

Четверо бойцов не без труда подняли огромное содрогающееся тело. Оказавшись на кровати, Додон дрожащими руками начал запихивать вылезшие кишки обратно в живот. Бандиты молча наблюдали за ним.

— Теперь его надо перевернуть на живот, — сказал Лис, когда Додон запихнул кишки и зажал рану рукой.

Главаря перевернули. Он хрипло стонал, дёргался и таращил стекленеющие глаза ещё минут пять. Наконец затих.

К нему со свечой подошёл Каргане. Глаза Додона были безжизненны, лицо заливала мертвенная бледность, пламя, поднесённое ко рту, не колыхалось.

— Кажись, кончился, — прошептал Карган.

Тут, наконец, общее внимание переключилось на убийцу. Чак лежал на полу, придавленный коленями братков, и беззвучно матерился. К нему решительно направились с пистолетами и ножами, явно собираясь прикончить, но вперёд выскочил Лис.

— Нет! Стойте! Всем стоять!

Бандиты остановились.

— Его нельзя мочить, он знает, где лежат семь миллионов долларов! Мы должны их взять!

Братки молчали в замешательстве. Многим хотелось прямо сейчас расправиться с Чаком, но они понимали, что Лис прав. Семь миллионов долларов — слишком большие деньги, чтобы торопиться с местью. К тому же у Лиса были все шансы стать новым главарём, поэтому лучше его послушать.

— Продолжим допрос, — резко сказал Лис. — Тем более Выдра, кажется, оклемался.

Действительно, палач поднимался с пола, потирая ушибленную голову и морщась от боли. Лис налил ему водки.

Братки расселись по местам, тревожно оглядываясь на мёртвого босса. Лис взглянул на Выдру:

— Сможешь заставить его говорить?

— Попробую. Только пусть ему свяжут ноги.

Лис сделал знак Каргану.

Выпив две стопки подряд, Выдра отдышался, разыскал в портфеле скальпель, наклонился над лежащим на полу пленником и ткнул лезвием ему под ноготь. Чак застонал, стиснул зубы.

На губах Лиса играла едва заметная торжествующая улыбка. Заговор увенчался полным успехом. Повышенная доза героина позволила Чаку какое-то время выдержать боль. На это и рассчитывали заговорщики. В подходящий момент, по сигналу Лиса, Буба с Федотом выпустили осатаневшего от ярости пленника, и тот, как и следовало ожидать, набросился на пахана. Никто не заподозрил подвоха, тем более Лис тут же «замочил» своих сообщников, якобы мстя за босса. Отныне путь к единоличной власти был для него открыт. Правда, оставался ещё один заговорщик — Карган. Лис доверял ему, но сомнения в его надёжности всё-таки были. Каргана тоже надо будет устранить. Но не сейчас. В данный момент необходимо вплотную заняться поисками чемодана.

Не добившись ничего скальпелем, Выдра взял плоскогубцы и принялся выдирать ногти. Чак поначалу смеялся над его потугами, но постепенно действие наркотика стало слабеть. Боль раскалённым жалом вошла в его тело. А когда его подвесили к стене так, что захрустели суставы, он завопил.

К нему подошёл Лис, держа наполненный шприц. На кончике иглы дрожала капля.

— Это избавление, Чак. Скажи, и сразу всё пройдёт, будет кайф.

С губ пленника текла кровавая пена. Он смотрел на Лиса ненавидящими глазами и бормотал ругательства. Выдра вылил на его лицо стакан воды.

— На что надеешься, братан? — вкрадчиво сказал Лис. — Зачем тебе столько бабла? Разве тебя не учили на зоне, что с ближними надо делиться?

Чак попытался дотянуться до него зубами.

— Ну, хорошо же, — разъярённый Лис схватил шило и ткнул ему в бок. — Говори быстро, сука!

Он не хотел убивать, но удар получился сильнее, чем он рассчитывал. Заточенное острие вошло слишком глубоко. Чак содрогнулся и запрокинул голову.

Лис поспешно вытащил шило.

— Где чемодан? Скажи, и я вколю тебе дозу!

Чак надрывно дышал. С судорожным кашлем из его рта выплёскивалась кровь. Лис начал бить его по щекам и трясти, пытаясь привести в чувство.

— Где бабло? Ты кому-нибудь сказал, где оно? Может, Маслов знает? Или эта шалава, которая здесь живёт? Кто о нём знает?

Что-то осмысленное мелькнуло в помутневших глазах пленника.

— Братан приедет — уроет тебя, падлу… — прошептали сухие губы.

От резкого порыва ветра вдруг распахнулось окно, и комната сразу наполнилась пронизывающим холодом, раскатами грома и шумом ливня. Свечи погасли, шторы заметались белыми призраками. Тут ещё сверкнула молния, озарив помещение зловещим мертвенно-голубым блеском.

Выдра с Гирей бросились закрывать окно и задёргивать шторы. Карган принёс керосинку, и при её свете Лис вколол Чаку содержимое шприца. Потом взял за запястье и долго нащупывал пульс.

— Нет, всё, ему кранты, — сказал, наконец. — Загнулся.

Бандиты молчали. За окнами бушевал ливень, гром не утихал.