Милолика

Глава 15. Непоправимое

Душу можно насиловать лишь до определенного момента.

Потом она просто ломается, как кость ноги.

Януш Вишневский «Сцены из жизни за стеной»

Следующий день Лики начался также, как и предыдущий. Она лежала несколько часов на кровати, глядя в потолок. Но в это утро ее черные мысли немного раскрасила вчерашняя встреча с Максимом. Она вспоминала его запах и свои ощущения от его близости.

Но воспоминания смазывались болью осознания – ведь он точно также прикасался к треклятой Маринке. Она не могла так просто забыть об этом.

Отчасти именно боль не давала ей просто поговорить с Максом о том, что произошло между ними в мае. Но больше всего она боялась, что он все подтвердит. Признается в измене. И все ее драгоценные воспоминания о лучших днях в жизни, проведенных вместе с ним, окончательно превратятся в серый пепел. Пока он не сказал напрямую, что это правда, оставалась маленькая толика надежды, что это не так.

Лика окончательно запуталась в собственных мыслях и чувствах. Но отчетливо понимала, что хотела бы продолжить общение. В тайне она надеялась на нечто большее, чем просто общение, но не признавалась в этом даже самой себе.

К полудню Милолика позавтракала и созвонилась с мамой. Та чувствовала себя нормально, о себе почти не говорила – переживала за дочку. Лика еще раз заверила, что достанет деньги.

Теперь она сидела на кухне и гипнотизировала телефон. Раздумывала, позвонить Нике или сразу Мамочке? Она не может больше ждать. Если никого не найдется, она должна как можно раньше начать поиски другой работы.

То ли помог гипноз, то ли время пришло. Раздался звонок.

– Есть клиент, – сонным голосом пробормотала Ника. – Уверена, что осилишь?

Пару секунд Лика переваривала информацию. Наконец, случилось то, чего она ждала уже несколько дней. Ей внезапно стало страшно, но других вариантов не было, поэтому она покорно ответила:

– Да. Во сколько и куда?

К пяти часам Лика подъехала в квартиру Мамочки. Ее бросало в дрожь от того, что сегодня снова придется войти в злополучную «випку». И мало того, сегодня ей придется переспать с совершенно незнакомым мужчиной. Изображать, что она этого хочет. Лика не чувствовала себя готовой. Не удивительно. К такому невозможно подготовиться даже самой талантливой актрисе.

Но вариантов не было. Как сомнамбула она высидела на макияже и прическе. В этот раз ее красила не Ника, а какая-то другая девчонка. Стилист представилась Ирой. Она звучно материлась грубым голосом, ужасно похожим на мужской. Наивная Лика ничего не заподозрила вплоть до того момента, пока девушка не решила вдруг раздеться. У Милолики чуть глаза на лоб не вылезли, когда та спокойно стянула майку. Она покраснела от смущения, и пыталась отвести взгляд, что не очень-то получается, когда красят глаза. В итоге она уставилась прямо на Ирину грудь. Но, к своему глубокому удивлению, не обнаружила там выпуклостей, характерных для женщин. Волосатая растительность красовалась по всей поверхности груди. Одна из девушек заметила реакцию Лики, и когда Ира вышла в другую комнату, чтобы найти лак для волос, тихонько прошептала ей на ухо:

– Ира-то раньше Игорем звалась. А потом решила стать девушкой. Хорошие бабки срубает с геев, которые не хотят ощущать себя геями.

Лика покачала головой, пребывая в шоке от увиденного. В их провинциальном городе и слыхом не слыхивали о подобном. До конца процедуры она старалась не смотреть на Иру.

Ее снова нарядили в кружевное белье. Бывший Игорь поцокала языком, когда увидела желтеющие синяки на груди девушки. Не дав ей закончить одеваться, Ира нанесла тональный крем и на них. Только после этого Лике позволили надеть маленькое черное платье с глубоким вырезом. Когда Милолика была готова, ее встретила Мамочка.

– Ну что, сегодня у тебя боевое крещение, – хохотнула она. Но, заметив обеспокоенное выражение лица Лики, постаралась ее немножко приободрить. – Не парься, тело – это просто инструмент. Не нужно много думать, и все будет классно.

Криво улыбнувшись, Лика не поверила не единому слову. Как можно не думать, когда тебя касается чужой мужчина?

– Хочешь выпить для храбрости?

– Нет, спасибо. – Все-таки случай с Михаилом чему-то ее научил. Никогда больше она не будет принимать алкоголь от непроверенных людей.

– Тогда вперед. Клиента зовут Анатолий. Он уже ждет тебя в квартире. Помни, что в случае чего – Славка тебя вытащит. Я ему наподдала, он будет внимательно следить. Если он будет жестить – скажи кодовое слово «Мамочка».

Лика почувствовала, как к щекам предательски прилила краска. Мало того, что ей придется позориться, так еще и на виду у охранника. Судя по ухмылке, возможно, за ней будет смотреть и Мамочка. Хотя, с другой стороны, так все же немного спокойнее. Стоит только мужчине перейти черту, и ее сразу же вызволят из этой клетки, как про себя Лика окрестила «випку».

Именно пленницей она себя и почувствовала, как только переступила порог соседней квартиры. Хотя пришла сюда самостоятельно и по доброй воле. Ее встретил довольно молодой парень. Где-то внутри, там, где ее не сковывал ужас перед тем, что ей предстоит сделать, Лика удивилась. Она ожидала увидеть кого-то похожего на Михаила. Противного, обрюзгшего мужлана, даже один взгляд на которого вызывал тошноту. Но Анатолий был довольно хорош собой. Может, даже приглянулся бы Лике, встреть она его при других обстоятельствах.

Светлые волосы, голубого цвета глаза, пронзительно смотрящие в самую душу, кривая улыбка, четко выраженные скулы – в сердце у Милолики что-то екнуло. Он был поразительно похож на Максима.

«Тем лучше, – девушка сделала три глубоких вдоха и выдоха в попытке успокоиться, – просто нужно представить, что я занимаюсь любовью с Максимом».

Конечно, эти мысли никак не помогли. Анатолий сделал пару комплиментов, предложил ей выпить, чтобы расслабиться, но девушка упрямо покачала головой, не поддавшись его природному обаянию. Мужчина развел руками, словно сдаваясь, и присел на кровать, поманив девушку к себе.

В квартире все осталось на своих местах. Точно также, как и несколько дней назад, огромная кровать была застелена белым пушистым покрывалом. Рядом стоял журнальный столик, на этот раз совершенно пустой. Свет казался приглушенным и каким-то тусклым, видимо, от того, что Анатолий оставил включенными только бра над кроватью. Никаких свечей. Никаких фруктов. Только большая кровать и он. Мужчина, с которым ей предстояло заняться любовью.

Он был одет в простые майку и джинсы. Наряженная Лика выглядела неуместно рядом с ним. Все же она медленно направилась к нему. Нарочито медленно, словно ей было сложно переставлять ноги. Они как будто наливались свинцом с каждым шагом.

Наконец, она добралась до кровати и скромно присела на краешек. Анатолий, все это время терпеливо ожидающий, довольно улыбнулся. А потом в одно движение резко притянул девушку к себе. Она ощутила его запах, терпкий запах чужих духов. Слишком приторные. Максим никогда бы такие не купил.

Эти мысли проносились фоном, в то время как тело напряглось, словно стрела, ожидающая спуска. Анатолий прожигал ее взглядом. Медленно облизнул губы, как будто предвкушая вкусный поцелуй. Его рука взметнулась вверх, он крепко схватил Лику за подбородок, большим пальцем провел по ее нижней губе, заставив девушку отрыть рот.

И без того обездвиженная Лика, совсем замерла. Она чувствовала его возбуждение, исходящее от всего тела. Внезапно он жестко схватил ее за руки и повалил на кровать. Она оказалась прижатой сверху, не в силах пошевелить руками, словно пришпиленными над головой. Без предупреждения, он впился в нее губами. Поцелуй и его поведение в целом совершенно не соответствовали тому образу, который представлял Анатолий изначально. Скромный и воспитанный, готовый терпеливо ждать. Теперь он целовал ее так, словно не мог насытиться. Впивался, кусал и жадно упивался ее губами.

Лика опешила от его порывистости, не пытаясь ответить на поцелуй. Она лишь безвольно открыла рот, но и этого ему оказалась достаточно. В голове стучали тысяча молотков, в ушах шумело. Она попыталась освободить руки, но Анатолий лишь крепче прижал их к кровати. Представить на месте этого мужчины нежного Максима не получилось бы никогда. Он никогда не целовал ее так жестко и беспощадно. Это не было занятием любовью, обоюдным желанием сделать друг другу приятное. Анатолий просто брал свое. Все, что считал нужным. Сейчас его привлекали ее губы. Казалось, что Лике никогда не освободиться от его хватки, но Анатолий переключился на ее ноги.

Милолика крепко сжимала их, не давая мужчине протиснуться между. Анатолий перехватил ее затекшие до боли руки в одну и скатился на бок, прервав поцелуй. Другой рукой он провел по всему ее телу, мимолетно задев грудь, но не остановившись на ней, как тот больной ублюдок Михаил. Погладил ее по одной ноге снизу вверх, отчего у девушки по спине поползли мурашки. Не от возбуждения, а от ужаса, бесконтрольного страха, который она так и не смогла обуздать.

Анатолий не смотрел на ее лицо, плавно скользя пальцами по оголенным ногам.

«Черт, почему Мамочка не выдала колготки, – посторонние, совершенно неуместные мысли лезли в голову. – Ира зря наносила грим на грудь…».

Медленно подняв подол ее платья, Анатолий жадно уставился на кружевные трусики.

– Ты красавица. Раскройся, девочка. – Фраза прозвучала, как приказ, но Лика не могла даже пальцем пошевелить. Словно она вновь была парализована наркотиком, который ей подсыпал Михаил.

Удар последовал внезапно. Словно в замедленной съемке Милолика увидела, как рука Анатолия, которой он только что нежно гладил ее ноги, с резким хлопком врезается в нежную девичью щеку. Сразу захотелось прижать ладони к лицу, но руки все также были скованы. Оставалось только лежать и чувствовать, как щека полыхает оглушающей болью.

– Я не привык повторять дважды.

Лика слегка раздвинула ноги. Для Анатолия этого оказалось достаточно. Он снова приник к ее губам в жадном поцелуе, прижав свободную руку к тонкому кружеву. От его пальцев стало нестерпимо больно. Горели покусанные губы, пылала огнем щека, давящие, беспощадные прикосновения между ног стали последней каплей.

Она больше не могла это вытерпеть. До входа в эту комнату она думала, что ради семьи способна вынести все. Но такого она не ожидала. Не ждала, что к ней будут относиться, как к уличной проститутке, что стояли на улице Интернациональной возле заправки «ЮКОС» в Ленинске-Кузнецком. Ей казалось, что всякий мужчина в сексе относится к женщине также, как ее Макс. Нежно, ласково, уважая ее желания и границы. Но Анатолию было наплевать, что ей больно, все равно, что ее руки уже почти онемели. Что она не чувствует к нему ничего, кроме отвращения.

Она с трудом оторвалась от его губ, резко повернув голову в сторону и едва слышно пролепетала:

– Мамочка…