Миля над землей

12. Стиви

– Что… – запинаюсь я, все еще пребывая в растерянном ступоре. – Что ты делаешь? – Как только мы выходим из бара, я отстраняюсь от Зандерса. Какой-то частичке меня понравилась тяжесть его руки на моем плече, но бо́льшая часть меня совершенно не понимает, что происходит.

Зандерс, кажется, почти так же, как и я, ошеломлен своим небольшим публичным выступлением. Он стоит, застыв, прямо перед самым оживленным баром на главной улице Нэшвилла.

Из каждого бара на улице эхом разносится гул живой музыки.

– Срань господня! Это же ЭЗ! – кричит кто-то, вытаскивая свой телефон и делая снимок звездного хоккеиста.

– Зандерс! – Еще снимки, еще вспышки.

– Черт, – бормочет Зандерс себе под нос, опуская голову и пытаясь хоть немного спрятаться.

– Это твоя новенькая? – спрашивает случайный зевака. Я поворачиваю голову в его сторону и тут понимаю, что он имеет в виду меня. – Не похожа на твой обычный типаж.

От этого заявления мои глаза расширяются, телу становится горячо, смущение заливает краской щеки. Я чувствую на себе пристальный взгляд дюжины пар глаз, не говоря уже о бесконечных вспышках камер телефонов.

Как можно быстрее я разворачиваюсь в противоположном направлении и бегу, мне нужно убраться подальше от этой сцены.

– Стиви, подожди! – кричит Зандерс, бросаясь за мной. И поскольку он чертовски высокий, а его ноги – практически древесные стволы с мускулами, он догоняет меня в мгновение ока.

– Стиви, – повторяет он и мягко тянет меня за руку, чтобы я последовала за ним в темный переулок за баром. – Иди сюда. Твою ж мать, перестань все время от меня бегать.

Я выдергиваю свою руку из его хватки, совершенно сбитая с толку всей этой ситуацией.

– Ты можешь не произносить мое имя вслух, пока тебя фотографируют поклонники? Я не хочу, чтобы меня выставляли в интернете рядом со всеми твоими хоккейными зайками. – Осознание поражает меня, и я отворачиваюсь от него, убирая с лица вьющиеся волосы. – О черт. Я так облажалась. Я так, так, так облажалась. Меня уволят.

– О чем ты говоришь? – не понимает Зандерс.

– Мы не должны с тобой общаться. – Я подхожу к его потрясающей фигуре, которая едва очерчена благодаря маленькому фонарю, свисающему со здания над его головой. – Иначе меня уволят.

Я начинаю лихорадочно мерить шагами маленький переулок, боясь вернуться на главную улицу, опасаясь, что там поджидают его нетерпеливые поклонники, готовые сделать новые снимки.

– Стиви, остынь. – Зандерс убирает мои руки от волос, и холодный металл его золотых колец касается моих покрасневших ладоней. – Почему тебя должны уволить?

– Эти фотографии, – выпаливаю я. – Нельзя, чтобы меня видели с кем-нибудь из команды. Я потеряю работу, если меня поймают на установлении дружеских отношений. – Мой голос звучит отчаянно, слова сливаются воедино.

– Подожди, это правда? – На лице Зандерса написано удивление и, может быть, немного… разочарования? – Тебе нельзя с нами тусоваться?

– Нет! О боже, нет. – Я закрываю лицо руками, сожаление переполняет меня, и я продолжаю шагать по узкому переулку. Не надо было мне сегодня выходить. Весь вечер был ужасным с того момента, как Ханна и Джеки появились в моем отеле. Никому из них не было дела до того, что я с ними. Они просто хотели использовать меня как способ познакомиться с людьми, на которых я работаю. Парень в ковбойских сапогах, которые, я уверена, он купил только сегодня, даже не смог отнестись ко мне по-человечески. Он никоим образом, ни в каком виде меня не привлекал, но я пыталась быть дружелюбной, поддерживала беседу, хотя было ясно, что я его не интересую.

А теперь эти фотографии. О боже, эти фотографии.

Подняв глаза, я вижу, что Зандерс лихорадочно набирает текст на своем телефоне.

– Что ты делаешь?

– Я с этим справлюсь.

– Справишься с чем?

– С этими фотографиями. – Он кладет свой телефон обратно в карман. – Моя команда по связям с общественностью этим займется. Все, что попадет в Сеть, будет тут же удалено.

– Они могут это сделать?

– Я плачу им кучу денег за то, чтобы они занимались подобным дерьмом, так что да. Об этом позаботятся.

Я делаю глубокий вдох, мои плечи опускаются от облегчения.

– Спасибо.

Последнее, чего я хочу, – это чтобы меня ассоциировали с репутацией Зандерса, думая, что я – очередная его случайная подружка, но кроме того, я не могу потерять работу. Дело даже не в том, что это то, что я люблю делать или к чему испытываю страсть, а в том, что благодаря гибкому графику я могу проводить время дома, занимаясь тем, что мне нравится. И это значит, что я провожу все свое свободное время в собачьем приюте. Я не могу придумать много других работ, где я могла бы неделями находиться дома, а не на работе.

– А что случилось со всем этим «я не лгу, я не вру»? – спрашиваю я ни с того ни с сего, все еще абсолютно сбитая с толку и очень взволнованная тем, что только что произошло. – Что бы там ни было, мне это показалось ложью. – Я направляюсь к бару.

Зандерс пожимает плечами:

– Иногда необходима маленькая невинная ложь, чтобы получить желаемое.

– Получить желаемое?

– Да. Получить то, что я хочу. А я хотел увести тебя подальше от этих людей. Если ты считала их своими друзьями, то они тебе не друзья.

– Я знаю. Я просто… Мне трудно… – Если я начну объяснять, что мне трудно заводить настоящих друзей, потому что большинство из тех, кого я встречаю, хотят использовать меня, чтобы сблизиться с моим братом, это будет означать, что я расскажу Зандерсу, кто мой брат, а я пока не хочу, чтобы он это знал. – Не бери в голову.

Зандерс молчит, позволяя мне продолжить, если я захочу, но я в замешательстве хмурю брови, мои глаза сужаются в щелочки при взгляде на стоящий передо мной прекрасный экземпляр мужчины.

– Почему ты так добр ко мне?

Зандерс пожимает плечами, застенчиво отводя от меня взгляд. Кажется, это что-то новенькое. Обычно в этом парне нет ни капли застенчивости.

– Насколько я помню, ты весь сезон пытаешься испортить мне работу, и мы терпеть друг друга не можем, – продолжаю я. – Так зачем же за мной присматривать?

Толика застенчивости мгновенно исчезает, и на меня устремляется голодный ореховый взгляд.

– Думаешь, я тебя терпеть не могу? – Он делает два неторопливых шага в мою сторону, как будто выслеживает добычу. – Если я тебя терпеть не могу, почему я не могу перестать нажимать на эту чертову кнопку вызова в самолете, зная, что ты появишься прямо у моего места?

Хм, потому что ты одержим идеей превратить мою работу в сущий кошмар.

– Если я тебя терпеть не могу, – он делает еще один шаг вперед, сокращая расстояние между нами, – тогда почему я не могу выбросить тебя из головы? Почему я не могу перестать гадать, какова ты на вкус?

Его взгляд падает на мои губы. Упомянутые губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но слова ускользают от меня.

– Если я тебя терпеть не могу, – Зандерс придвигается на несколько сантиметров ближе, не оставляя абсолютно никакого пространства между нашими телами, его большое тело подавляет меня, – тогда почему каждую минуту каждого дня на протяжении последней недели я думаю только о том, каково это – переспать с тобой?

Он стоит надо мной, его глаза мечутся между моими, пытаясь прочесть мои мысли, но я понятия не имею, о чем я сейчас думаю.

– Я действительно хочу переспать с тобой, милая, – мягко добавляет он.

Мой разум переполняет недоверие, но в то же время меня охватывает волна настоящей уверенности. Этот парень, на которого, вероятно, набросилась бы каждая девушка в Северной Америке, выбрал меня. Конечно, он выбрал меня просто на одну ночь, но все же я этого не ожидала.

Как бы то ни было, я не собираюсь терять работу из-за спортсмена, который забудет о моем существовании, как только все закончится.

– Ну а я тебя терпеть не могу, – говорю я в надежде, что это поможет мне восстановить границы дозволенного.

Вместо этого с его ухмыляющихся губ срывается глубокий смешок, а потом он прикусывает нижнюю губу. Его пальцы убирают с моего лица непослушные локоны.

– Я тебе не верю. – Его большой палец проводит по моей скуле, но, несмотря на то что от его прикосновения все мое тело наполняется теплом, я не беру свои слова обратно. – Кроме того, – продолжает он, – допустим, это правда, и ты меня терпеть не можешь. В любом случае секс на почве ненависти – это лучший секс.

Я не отрываю взгляда от золотой цепочки у него на шее, зная, что не смогу посмотреть ему в глаза. Черные завитки татуировок за блестящим металлом сливаются с глубоким оттенком кожи. Все это так прекрасно отвлекает.

– Что скажешь, Стиви? – Зандерс одним пальцем приподнимает мой подбородок, возвращая к себе мой рассеянный взгляд. – Одна безумная ночь.

Его губы приподнимаются в зловещей ухмылке, в глазах – дьявольское обещание. Хочу ли я этого? Черт возьми, да. А могу ли я? Ни в коем случае.

Его репутация – первый тревожный сигнал, напоминающий мне об обещании, которое я дала себе: никогда больше не встречаться со спортсменами. Их атакуют фанатки, охотницы за майками, которые просто надеются дождаться своей очереди. Но, боже, он точно знает, что делает, и давненько никто меня по-настоящему не заводил. Конечно, у меня в гостиничном номере есть фиолетовая игрушка, но представьте себе настоящий секс!

Я хочу сказать «да». Все мое естество хочет, чтобы я сказала «да». Скажи «да», Стиви. Это только на одну ночь.

– Нет, – говорит за меня мой мозг. – Как-нибудь обойдусь.

За этим следует снисходительное похлопывание по его груди, а потом я делаю шаг назад и начинаю отходить от него.

В том, что я сейчас говорю и делаю, нет подлинной уверенности. Все это притворство, и потому я чертовски волнуюсь.

Губы Зандерса изгибаются в довольной усмешке. Он слегка вздергивает подбородок, его озорные глаза смотрят на меня сверху вниз, и я почти уверена, что он ожидал моего отказа. Ему нравится, что я не поддаюсь ему, но мне это начинает нравиться все меньше и меньше.

– Предложение остается в силе, – говорит он, делая шаг назад и небрежно засовывая руки в карманы. – Просто дай мне знать, когда будешь готова сдаться.

Звучит не очень хорошо. Мой мозг хочет, чтобы я сказала «никогда».

– Как насчет «никогда»?

– Никогда? – повторяет он, приподнимая брови, словно испытывая меня.

– Угу. – Я сглатываю.

– Итак. – Он снова идет ко мне медленными властными шагами, но на этот раз я отступаю в том же темпе, пока моя спина не сталкивается с кирпичной стеной бара и его мускулистое тело прижимает меня к ней. – Ты никогда не захочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Его губы замирают у моих, и я почти чувствую их мягкость и тепло. Задумавшись на мгновение, я перевожу взгляд на его губы, а он облизывает нижнюю, смачивая ее языком.

Я продолжаю загипнотизированно следить за этим движением и застенчиво качаю головой, чтобы сказать ему «нет».

Что ж, Стиви, это наглая, отвратительная ложь.

Мое тяжелое дыхание и быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь сильно противоречат медленным, размеренным вдохам и выдохам, проходящим через тело Зандерса. Мы так тесно прижаты друг к другу, что, если бы не наш совершенно разный темп дыхания, было бы сложно понять, где заканчиваюсь я и начинается он.

Я чувствую сильное давление в самом верху бедер, отчего все мое тело начинает болеть, и наконец-то ощущаю то, что мне посчастливилось увидеть.

Он убирает с лица мои растрепанные пряди. Подушечкой большого пальца нежно проводит по моему уху и по длинной золотой сережке, и дрожь желания пробегает по моей спине.

– И ты никогда не захочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? – мягко спрашивает он.

Мой рот приоткрывается, мне нужно наполнить легкие кислородом, но в этом переулке под открытым небом в данный момент его нет.

Прикоснулся ко мне? Я хочу, чтобы он касался каждого моего дюйма, но если судить по текущей реакции моего тела на то, что я чувствую его в одежде, я не думаю, что смогу вынести его прикосновения обнаженной.

– Нет, – шепчу я, хотя хрипотца в моем голосе свидетельствует о полной противоположности моих слов.

Губы Зандерса слегка изгибаются в усмешке, но он быстро приходит в себя. Убирает пальцы с моего уха и шеи, засовывая руки в карманы.

– Хорошо, милая. – Он отступает на шаг, давая мне место, и делает в точности так, как было сказано в моих словах, хотя я и не имела их в виду.

И теперь мое тело болит из-за того, что он больше на него не давит.

– Но когда ты решишь перестать лгать себе, тебе придется умолять, чтобы я переспал с тобой…

Я молчу, полностью застыв в этом моменте.

– На коленях, – добавляет он, и его пристальный взгляд пробегает по каждому дюйму моего тела. Его внимание чуть дольше задерживается на моих губах, его заявление явно относится к ним.

Он отступает от меня еще на шаг, напряжение в воздухе спадает. Зандерс делает глубокий вдох, наконец превращаясь из купающегося в сексе дьявола в идеального джентльмена, и предлагает мне опереться на свою руку.

– А теперь позвольте мне проводить вас в отель.

Я недоверчиво кошусь на него. Он игриво закатывает глаза.

– Я буду держаться на расстоянии доброго квартала от входной двери, чтобы твои коллеги меня не увидели.

Я совсем не это имела в виду, но добавлять «установление дружеских отношений» к списку причин, по которым Зандерс провожает меня обратно в отель, – плохая идея.

– Я просто хочу убедиться, что ты нормально доберешься домой.

Его мягкая улыбка такая милая и искренняя, поэтому я беру его под руку, позволяя проводить меня до отеля. Он проходит довольно много закоулков и переулочков, что, по его словам, делается для того, чтобы избежать фанатов, хотя я замечаю, что это добавляет добрых двадцать минут к нашей совместной прогулке.

И все это время мое тело горит от желания, которого я никогда раньше не испытывала.

Зандерс остается на другой стороне улицы, а я вхожу в вестибюль отеля. Открывая дверь, оглядываюсь на него через плечо. Силуэт ростом метр девяносто пять выглядит внушительно в сшитом по фигуре костюме, он наблюдает за мной со слегка напряженной осанкой. Я коротко машу ему, прежде чем нырнуть в отель, и отказываюсь оглядываться, опасаясь, что передумаю насчет сегодняшнего вечера.

Когда моя голова касается подушки, я не могу не спросить себя: «Что, черт возьми, только что произошло?»