Миля над землей

14. Зандерс

Мне нравится играть против «Нэшвилла». Их болельщики чертовски шумные, а я живу за счет этой кутерьмы. Большинство спортсменов наслаждаются шумихой на своих домашних матчах, получая одобрительные возгласы со стадиона, полного преданных болельщиков, одетых в цвета их команды. Мне, с другой стороны, доставляет огромное удовольствие ненависть к команде гостей.

Я называю это преимуществом на льду.

Хотите освистать меня, когда я выйду на лед? Нет проблем, за это я впечатаю в борт вашего звездного нападающего.

Желаете обзывать моих товарищей по команде или придумывать дурацкие песнопения, которые, черт возьми, не имеют никакого смысла, кроме как нас раздразнить? Пожалуйста, на здоровье. Это придаст мне сил кататься еще быстрее и бить немного сильнее.

Хотите на меня наорать и ударить по стеклу, пока я наслаждаюсь своими заслуженными штрафными минутами? Детки, это же просто музыка для моих ушей.

Еще одна причина, по которой я люблю выездные игры.

– Сделай погромче! – кричу я Рио с другого конца раздевалки для команды гостей. – Это моя песня!

Рио делает, как я прошу, регулирует громкость своего старомодного бумбокса, который повсюду таскает с собой, и наполняет раздевалку одной из моих любимых зажигательных песен.

Я остаюсь в раздевалке, полностью одетый для игры, пока музыка настраивает меня, подготавливая к следующим шестидесяти минутам хоккея.

Достав телефон, я обнаруживаю, что меня ожидает сообщение от моей сестры Линдси.

Ее график почти такой же безумный, как и мой. Она – самый молодой юрист, ставший партнером в ее фирме в Атланте. Ей тридцать лет, и она чертовски крутая. Так что я ценю любое время, которое она выкраивает из своего плотного графика, чтобы связаться со мной. И я благодарен, что речь не о моей матери, как это было в ее последнем сообщении.

Линдси: С Национальным днем братьев и сестер. Я даже не знала, что есть такой праздник. Удачи тебе сегодня вечером, одиннадцатый номер!

К сообщению прикреплена ссылка на пост в соцсети, в котором я отмечен.

Одна из наших местных спортивных сетей опубликовала пост с кучей фотографий разных спортсменов из Чикаго и их братьев и сестер с подписью: «Поздравляем наших любимых братьев и сестер с Национальным днем братьев и сестер».

Фотография, на которой мы с Линдси после одной из моих игр, очень хороша. Настолько, что я сделал снимок экрана, добавив его в свою галерею, где не так много фотографий. В основном она заполнена селфи, которые несколько раз делала Элла Джо, когда утаскивала мой телефон.

Пролистываю фотографии и вижу опубликованное фото Мэддисона и его брата. Дальше идут несколько парней, которых я знаю в городе, с их братьями и сестрами – некоторые играют за «Уайт Сокс», пара – за «Кабс» и один за «Медведей».

Но последняя фотография в этом посте больше всего привлекает мое внимание. Это фотография разыгрывающего команды «Дьяволы Чикаго», пятого номера, Райана Шэя. Но меня удивляет не он, а кудрявая стюардесса, которую он обнимает.

Стиви.

Я быстро нажимаю кнопку «отметить», но единственное имя или учетная запись, которые всплывают, принадлежат Райану, поэтому я нажимаю на нее. Перейдя к списку людей, на которых он подписан, я ввожу ее имя.

И вот она – Стиви Шэй.

Я понятия не имел, что Стиви – сестра Райана Шэя. Конечно, у них одинаковый светло-коричневый оттенок кожи и веснушки и одинаково яркие сине-зеленые глаза. Но догадаться было почти невозможно. И она явно не хотела, чтобы я об этом узнал. Иначе она сказала бы мне, кто он такой, в тот вечер, когда я столкнулся с ней возле квартиры Мэддисона или когда застал ее за просмотром его игры в баре в Денвере.

Теперь совершенно ясно, почему она живет через дорогу от меня. Ее брат зарабатывает сумасшедшие деньги.

Аккаунт Стиви в соцсети, конечно, закрытый. Единственное, что я могу видеть, – это ее уменьшенная фотография, на которой изображен вид из иллюминатора самолета, а прямо за окном садится солнце. В ее биографии написано «скорее всего, уехала из города…», после чего стоит эмодзи самолета.

Недолго думая, я отправляю шальной девчонке запрос.

Выходя из автобуса и садясь в самолет после легкой победы над «Нэшвиллом», я чувствую себя просто отлично. Или, скажем, я доволен игрой.

Что меня не радует, так это тот факт, что Стиви до сих пор не приняла мой запрос на подписку в соцсети. Прошло несколько часов. Я уверен, что запрос она видела.

Прошлым вечером, когда она отклонила мое предложение, мне это вроде как даже понравилось. Кроме того, я полагал, что она все равно согласится. Она не поддается так легко, что делает эту погоню еще более увлекательной. Это держит меня в напряжении, что теперь случается очень редко. Но я бы не возражал, чтобы она немного уступила, пусть даже в такой мелочи, как принять мой глупый запрос на подписку в соцсети.

– ЭЗ! – окликает один из новичков с задней части самолета. Я начинаю ослаблять на шее галстук, и тут он спрашивает: – Ты переспал прошлой ночью с крошкой-южаночкой?

Спрашивает достаточно громко, чтобы слышал весь самолет, включая конкретную стюардессу, которая случайно идет по проходу, пока мы разговариваем.

Я думал, что девушки на борту уже привыкли к нашему сквернословию. Самолет для нас – продолжение раздевалки.

Стоя в проходе рядом со своим местом, я пытаюсь откинуться назад, чтобы Стиви могла пройти мимо, но, скажем откровенно, я отодвигаюсь не так уж сильно. Это нелегко – пройти сквозь пятьдесят парней, которые только что поднялись на борт самолета и еще не расселись, поэтому я делаю вид, что пытаюсь быть джентльменом, «убираясь с дороги».

Пробираясь из задней части самолета в переднюю, Стиви отказывается поднимать на меня глаза, но когда она проходит мимо, я кладу руку ей на поясницу и направляю, пока она протискивается вперед.

И когда ее попка задевает переднюю часть моих штанов, моя рука сжимает ее бедро. От моего прикосновения ее тело напрягается, но она продолжает свой путь.

– Зандерс! – снова окликает новичок, привлекая мое внимание. – Давай, чувак, мне нужны подробности!

– Если ты не можешь ни с кем переспать, Томпсон, это не значит, что тебе нужно слышать все подробности сексуальных похождений Зи, – вмешивается Мэддисон, пытаясь помочь мне избежать расспросов товарищей по команде о том, какой выдалась моя ночь.

Не то чтобы мы со Стиви переспали, и он это знает, но если и когда придет время, мне действительно придется держать это в секрете от остальных парней – чего я никогда раньше не делал.

– Я не целуюсь и не рассказываю, – отвечаю я Томпсону со своего места в ряду у выхода.

Весь самолет на мгновение замолкает, прежде чем по салону разносится хохот, словно расхохоталась стая гиен.

– Чушь собачья!

– Тебя что, по голове ударили?

– ЭЗ, это же твоя любимая тема для разговоров! – вот лишь некоторые из выкриков, которые доносятся из задней части самолета от моих товарищей по команде. И из передней части самолета, где сидит тренерский штаб, тоже доносятся выкрики.

– Я знаю, что прошлой ночью у тебя были кое-какие дела, – вмешивается Рио. – Только что ты был в баре, а в следующую секунду исчез. Такое случается только тогда, когда в этом замешана девушка.

Мой взгляд устремляется на Стиви, которая пытается отвлечься бессмысленными занятиями в передней части самолета, в то время как народ продолжает занимать свои места. Она не смотрит на меня, но ее веснушчатое лицо приобретает розоватый оттенок.

Рио и не подозревает, что на самом деле мне отказали, чего со мной не случалось с тех пор, как я достиг половой зрелости. Прошлой ночью единственным движением, которое я видел, было движение моей правой руки, когда мне пришлось самому себя удовлетворять после того, как я проводил Стиви до отеля. У меня стоял почти все время, с того момента, как я прижал ее к стене, и до того, как я позаботился о себе в душе.

Мэддисон поворачивается лицом к остальным парням:

– Может, вместо того чтобы гадать, куда Зи засунул свой член прошлой ночью, вы, ребята, подумаете о том, как, черт возьми, вы собираетесь увеличить те тридцать восемь процентов на двоих, которые в среднем выиграли во время вбрасываний?

– Да, капитан, – одновременно отвечают Рио и Томпсон, и в хвостовой части самолета наконец прекращается допрос о том, как прошла моя ночь.

Бо́льшую часть полета в Филадельфию я не отрывал взгляда от телефона, надеясь увидеть, что Стиви приняла мой запрос на подписку. Шокирующая новость… она этого не сделала. Я даже сходил в туалет в хвостовой части самолета и по дороге увидел Стиви, сидящую на заднем камбузе и листающую свою чертову ленту в соцсети.

Впрочем, в моей соцсети полно девушек из Филадельфии. Я все еще тешу себя надеждой, что Стиви передумает и проведет со мной одну безумную ночь, но на случай, если она действительно этого не захочет, у меня есть варианты.

У меня всегда есть варианты.

Как только гаснет свет и большинство парней засыпают, пользуясь ночным перелетом, я снова захожу на камбуз.

– Зандерс, тебе что-нибудь нужно? – спрашивает блондинка – коллега Стиви. Кажется, ее зовут Индиана. Или что-то в этом роде.

– Хм, – задумчиво хмыкаю я, пытаясь заявить о своем присутствии и привлечь внимание шальной девчонки. Но Стиви не замечает, что я стою у нее за спиной и загораживаю вход на камбуз. Она продолжает возиться со своим телефоном, повернувшись ко мне спиной.

– Знаешь что, – говорит ее напарница. – Пожалуй, я схожу найду Тару и немного ее отвлеку.

Это привлекает внимание Стиви, и она переводит взгляд на коллегу. Мои брови точно так же взлетают вверх. У блондиночки довольно развита интуиция, потому что я знаю, что Стиви ни за что на свете ей ничего не скажет. Учитывая, насколько она разволновалась прошлой ночью, думая, что какие-то фотографии наших «дружеских отношений» могут просочиться в Сеть.

Понимающе хлопнув меня по плечу, стюардесса прокрадывается мимо, оставляя меня наедине со Стиви.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает Стиви, все еще глядя в свой телефон и не поворачиваясь ко мне лицом.

Я украдкой оглядываюсь через плечо на остальную часть самолета, просто чтобы убедиться, что никто не обращает на нас никакого внимания. На кормовом камбузе относительно темно, так что я сомневаюсь, что ее коллеги впереди могут нас увидеть.

Большинство народа спит, а ее коллеги отвлеклись. Я медленно, неторопливо подхожу, чтобы встать позади нее, всего в нескольких дюймах от ее тела.

Мне нравится находиться так близко к ней. Отсюда я почти могу сосчитать веснушки, украшающие ее нос и щеки, к тому же от нее чертовски хорошо пахнет. Я не слишком помешан на чистоте, но некоторым из моих товарищей по команде действительно не помешал бы урок гигиены.

Почувствовав мое движение, Стиви застывает, но отказывается повернуться и посмотреть мне в лицо. Положив руки на стойку перед нами, по обе стороны от нее, я заключаю ее в ловушку.

Я вижу, как учащается пульс у нее на шее, но Стиви продолжает пытаться сохранять хладнокровие.

– Что-нибудь нужно? – небрежно спрашивает она, не отрывая взгляда от экрана своего телефона, который лежит на стойке перед нами.

Я не собираюсь раздувать из мухи слона из-за того, что знаю, что она – сестра Райана Шэя. По какой-то причине она не захотела мне это сказать, так что продолжу делать вид, что я не в курсе. В любом случае это не так важно. Но все-таки этот маленький факт связывает нас со Стиви немного больше, чем это уже сделало Мироздание. Райан – громкое имя в чикагском спорте, такое же, как и мое. Мы вместе проводим чертову уйму городских мероприятий.

– Только одно, – шепчу я, мои губы всего в нескольких дюймах от ее ушка и крошечных золотых сережек, которые его украшают.

Этот момент – слишком прекрасная возможность, чтобы ее упустить. Телефон Стиви лежит прямо перед нами на стойке, разблокированный, и она пытается отвлечься, прокручивая его.

Стоя у нее за спиной, я беру управление на себя, нахожу ее приложение, открываю его и сразу же перехожу к запросам на подписку.

В списке – только я один.

– Я просто сделаю вид, что ты этого не видела.

Я наблюдаю, как легкая улыбка приподнимает уголки ее губ.

Я подтверждаю запрос. Затем без колебаний нажимаю на маленькую синюю кнопку с надписью «Подписаться», добавляя Стиви в свой смехотворно длинный список подписчиков.

Сокращая расстояние между нами, прижимаюсь грудью к ее спине.

– Когда передумаешь, – говорю я низким голосом, касаясь губами мочки ее уха, – сможешь со мной связаться.

Стиви застывает, ее глаза прикованы к телефону, она избегает смотреть мне в глаза.

– Поняла, милая? – спрашиваю я. Мне так нужно подтверждение того, что я не сошел с ума. Что это – улица с двусторонним движением. Что она хочет провести ночь со мной так же сильно, как я хочу провести ночь с ней.

Воздух сгущается от напряжения и предвкушения. Я жду ответа Стиви. Моим подтверждением становится едва-едва заметный, почти несуществующий кивок ее головы. Он говорит мне, что это произойдет, и, вероятно, произойдет скоро.

Она слегка прильнула к моему телу, ее голова покоится у меня на груди. Наклонившись вперед, я прижимаюсь к ней так сильно, как только могу, отчаянно желая чувствовать ее и нуждаясь в том, чтобы она знала, как чертовски сильно я ее хочу.

Стиви слегка отставляет ягодицы, потираясь об меня, ее бедра выписывают маленькие мучительные круги, и я могу только надеяться, что низкий стон, который я случайно издаю, слишком тихий, чтобы кто-нибудь еще мог его услышать.

– Эй, Стиви? – спрашивает Рио у меня за спиной, пугая нас обоих.

От неожиданности Стиви отпрыгивает от своего телефона, еще сильнее задевая ягодицами мой член. От этого ощущения у меня вырывается сдавленное шипение, и у меня уже не остается ни малейшего шанса скрыть стояк.

– Можно мне газировку?

Закатив глаза, я быстро поворачиваюсь лицом к той стороне самолета, где находится выходная дверь, мне нужно скрыть чертов стояк в спортивных штанах.

– Конечно, Рио.

Какого черта? Она никогда не бывает так мила со мной, когда я прошу ее выполнить ее работу.

– Рио, она в чертовом холодильнике! – Я говорю слишком громко, совершенно не владея собой. – Она прямо здесь, чувак. – Я указываю через плечо на гигантский белый холодильник менее чем в футе от него. – Прямо здесь, черт возьми.

Взгляд Стиви останавливается на катастрофе, происходящей в передней части моих штанов, и ее лицо расплывается в улыбке.

– Ой. Значит, ты знаешь, где это? – Ее глаза цвета морской волны блестят, она поддразнивает меня.

– Не связывайся со мной сейчас, милая, – предупреждаю я, пытаясь развернуться так, чтобы мой товарищ по команде не увидел моей проблемы. Но, по-видимому, мое предупреждение звучит не так уж сурово, потому что оно всего лишь вызывает у Стиви сдавленный смех; похоже, она полностью удовлетворена эффектом, который ее тело оказывает на мое.