Минимакс — карманный дракон, или День без родителей

3. Щедрая соседка

Пусть никто из вас не удивляется, что Лизкиного крика в Круглике в этот ранний час не услышали.

Действительно, старожилов криками не удивишь, ведь с той поры, как в Круглике начали появляться дачи, село стало полниться детскими воплями. Дети дачников вопили при малейшей возможности.

Увидит кто-нибудь из них корову и кричит:

— Ой, мама, смотри! Настоящая корова!

Увидит утку — то же самое:

— Ой, мамочка, уточка! Живая уточка!

И так — с утра до вечера.

— Бабочка! Ой-ой!

— Ужик!

— Жабка! Скок-скок!..

Местные жители понимали: что возьмешь с этих горожан — детей бетона, стали и стекла, бледных побегов асфальта? И правда, сами подумайте: разве встретишь в центре города корову или стаю уток в окружении красочных бабочек? Да ни за что на свете!.. Вот они и улыбались снисходительно и думали: «Пускай дети радуются, пускай общаются с настоящей природой, бедолажки!»

Но про Олега и Лизу они были другого мнения. Спокойные и воспитанные, брат и сестра за то время, что были на даче, ни одного разу не позволили себе заорать или завопить, тем более — кататься по земле да дрыгать ногами, как это делали некоторые городские дети, когда родители что-то им запрещали им.

Так что, Лизкиному крику никто не придал значения, кроме соседки Изольды Сократовны. Эта женщина считала своим гражданским долгом обращать внимание на всё, что делается вокруг, потому что имела от этого свою выгоду. Поэтому и сейчас, услышав крик на даче Валяйко, она метнулась к порогу и заскочила в дом.

В первой комнате, заваленной разнообразным хламом — от заржавевшей швейной машины до старого пылесоса «Вихрь», — Изольда Сократовна подошла к странному сооружению, накрытой старой дерюга, и откинула занавеску. Под ней оказалась клетка, в которой сидела потрепанная полусонная ворона.

Птица недовольно покосилась заспанным глазом на Изольду и сердито каркнула.

— Ну-ну! Покаркай мне!.. — замахнулась дерюгой Изольда, и бедная ворона испуганно втянула носатую голову в плечи. — Вылазь! — открыла хозяйка дверцу клетки. — Дело есть!

Ворона встряхнула крыльями, сгоняя остатки сна, и неохотно вылезла.

— Что там еще случилось? — спросила она человеческим голосом. — Я уже и так от ваших поручений хирею, так хоть утром поспать можно?

— Потом поспишь, а сейчас — за работу! Или милицию сюда пригласить? — ехидно поинтересовалась Изольда.

Ох, уж это милиция!

Сколько Креня помнил себя, Изольда всё время пугала его милицией. Неужели так будет до конца его жизни?..

Креня — так звали ворону — был не только разумный, как подавляющее большинство ворон вообще, а и умел разговаривать. Вы, наверно, знаете, что можно научить разговаривать некоторых птиц, хотя далеко не всех. Но Креня владел еще одним редкостным и бесценным талантом: он умел слушать и запоминать услышанное…

Но про Креню — позднее, а сейчас немного о самой Изольде Сократовне.

Она прижилась в Круглике как-то незаметно и ненавязчиво. В домике, где она сейчас проживает, когда-то жила бабушка лет восьмидесяти, такая себе «бабушка-одуванчик», которую все называли просто Митрофановной.

Когда первые дачники начали протаптывать тропинки к Круглику и возводить там дома, появилась и Изольда Сократовна.

Никто не обратил внимания на эту довольно красивую дамочку в шляпке с перышком. Местные жители думали, что она тоже дачница, а дачники считали её здешней, думали, что она родилась она в Круглике, переселилась со временем в город и теперь просто приезжает в свой бывший дом.

Но у Изольды Сократовны была четкая цель: бесплатно завладеть домиком в Круглике, а свою городскую двухкомнатную квартиру оставить единственному сыночку, неуклюжему Борису, или, как звала его мать, Бобчику, приёмщику стеклотары. Вот и начала Изольда приезжать в Круглик, в дом бабушки Митрофановны.

Бабка была одинокая, поэтому с радостью принимала эту ласковую и приветливую, как ей казалось, женщину, которую каждый раз привозила бабушке из Киева гостинцы: то пачку вафель «Снежинка», то коробку конфет «Птичье молоко», а то и «Киевский» торт. Как-то незаметно для местных жителей визиты Изольды превратилось в почти постоянное проживание в Круглике, и в один прекрасный день Митрофановна заявила соседям, что Изольда Сократовна — её далёкая родственница. Теперь это родственница наконец-то нашлась и будет жить у неё, а хату свою Митрофановна, как помрет, оставит Изольде в наследство.

Соседи порадовались за Митрофановну — хоть какие-то родственники нашлись, согреют последние года бабки! — и вскоре хата была переписана на имя Изольды.

Теперь в Круглик зачастил и Бобчик. Каждый раз он привозил «своей любимой бабусенции», как он звал Митрофановну, огромный, трехкилограммовый подарочный «Киевский» торт. А Митрофановна, которая за всю свою долгую трудовую жизнь не то что торта, а пирожного, наверно, не видела и не пробовала, как это говорят, — дорвалась…

И хотя жадной её никто не мог назвать — старушка способна была отдать последнюю рубаху тому, кто попал в беду, — но от торта отказаться не могла!

Каждый раз, когда Бобчик приезжал с тортом, Митрофановна степенно садилась за большой березовый стол во дворе и большой деревянной ложкою начинала уминать этот шедевр кулинарного искусства, запивая козьим молоком.

В эти минуты старые морщины на её лице разглаживались, выцветшие от времени глаза снова играли яркими синими бесиками…

Так вот перед Новым годом Митрофановна приказала долго жить.

Хоронил бабку весь Круглик.

Люди говорили положенные в таких случаях слова, бабушки немного поплакали, вспоминая прошлое. Но больше всего о Митрофановне горевали Изольда и Бобчик. Правда, злые языки за их спинами шептали, что именно они своими подарочными тортами свели Митрофановну в могилу, но чего люди не болтают? Сами подумайте: умирали ли вы, если вам предоставлялась возможность умять целый торт? Не припоминаете? Вот то же и оно!..

Теперь Изольда Сократовна сделалась полноправным членом кругликовского общества, унаследовав домик Митрофановны.

Местных жителей немного удивило, что Изольда сразу же начала обносить сплошным высоченным забором свою новую усадьбу. И когда участковый инспектор поинтересовался — зачем, Изольда объяснила: она, мол собирается завести несколько курочек.

— А они же такие пакостники, — сказала она, — начнут всюду рыскать, цветочки у наших дачников клевать. А забор будет — и цветочки будут расти спокойно. Этот аргумент всем пришелся по душе. Видишь, оказывается, какой чуткий человек: в первую очередь заботится не о себе, а о других!

Скоро все узнали от Изольды, что она решила тоже разводить цветы — и снова же таки для людей! Смотрите, сколько у нас молодёжи жениться! А праздников вон сколько: День мелиоратора, День геолога, День машиностроителя!.. Невозможно и сосчитать: что не листок в календаре — то какой-нибудь праздник. И к каждому празднику людям нужны цветы.

И все кругликовцы единогласно согласились с нею.

Правда, выращенные цветы Изольда почему-то не сдавала в цветочный магазин, как, по её словам собиралась делать, а сама продавала на городском рынке.

Некоторое время Изольда дважды в день рейсовым автобусом возила цветы в ведре, обмотанном марлей. Но скоро за ней и за цветами начал приезжать на собственных «Жигулях» Бобчик.

Злые языки снова говорили, что, дескать, машина приобретена на деньги, вырученные за цветы. Но Изольда всем легко доказала, что Бобчик выиграл «Жигули» в «Спортлото», — и все снова порадовались такому счастью новоиспеченных кругликовцев.

А весной этого года Изольда приехала в Круглик с папой Олега и Лизки. Она познакомилась с Валяйко-старшим на базаре: тот на Восьмое марта покупал у неё цветы. Они начали, как ведется, торговаться, а там слово за слово — заговорили и о Круглике. Изольда узнала, что Валяйко давно мечтал о небольшой уютной дачке, где можно было бы спокойно отдохнуть от городской суеты, изучая не задымленное небо.

Тут же у Изольды возникла, по её мнению, блестящая идея. Она уговорила папу отвезти цветы домой, потом забрать её с рынка и вместе наведаться в Круглик.

— Есть вариант! — загадочно улыбнулась она.

А когда уже в Круглике «несравненная Изольда Сократовна», как начал величать её астроном Валяйко, предложила ему отдать под дачу сооружение, где когда-то жила коза Митрофановны, — папа едва не заплакал от людской щедрости и бескорыстности.

Изольда всем говорила, что Валяйко предлагал ей деньги, но она и слушать не хотела: считала, что для неё и так большая честь и наслаждение, если её соседом будет настоящий астроном — знаток космических глубин и таинственных движений звезд.

Наконец папа привез маму, и она осталась в полном восторге как от несравненной Изольды Сократовны, так и от дачи.

В тот же памятный день Валяйко завезли на желанную дачку свои вещи, а летом, когда Олег вернулся из пионерского лагеря, и детей.

Такой королевский жест еще выше поднял авторитет Изольды в глазах кругликовцев, и теперь она сделалась едва ли не самым важным человеком в селе — к чему и стремилась всё время. Но если бы кто заглянул в щедрую и бескорыстную душу этой женщины глубже, то увидел бы там совсем-совсем иное…