Мир Авиации 2005 02

Второй раз в Афганистан я попал в 1986 году. Место службы и характер боевой работы были абсолютно новые – попал в Кандагар. В 1986 году война в Афганистане круто изменилась: что касается «духов» – они перестали воевать большими отрядами, перестали водить огромные караваны с оружием, разделились на небольшие мобильные отряды, хорошо экипировались для горной местности, получили прекрасное западное вооружение, мощные японские рации, джипы и мотоциклы. Основной поток оружия для моджахедов шел с юга вглубь страны, и для перекрытия этого потока был создан так называемый «Южный пояс» – 8 батальонов спецназа свели в две бригады, со штабами в Джелалабаде и Лашкаргахе. Задача перед батальонами была простая – поиск и уничтожение караванов с оружием.

Я попал в 205-ю отдельную вертолетную эскадрилью, которая обслуживала Кандагарский спецназ, на должность зам командира вертолетного отряда. На этой должности пробыл недолго, поскольку командир уехал в Союз, и меня назначили на его место. В отряде были Ми-8МТ и Ми-24.

Во второй командировке я обратил внимание на то, что наши тоже стали воевать с умом – без разведки на рожон не лезли, стали беречь людей и технику. Что касается вертолетчиков, то с появлением у «духов» «Стингеров» мы спустились со средних высот на малые, летали над самой землей. Теперь в каждом вылете, будь это патрульный полет над пустынями Кандагара, досмотр или атака каравана, нас дополнительно стали прикрывать штурмовики Су-25. В результате потери авиации, особенно в вертолетах, резко сократились.

Во второй командировке, в бытность командиром отряда, я не потерял ни одного экипажа. Хочу несколько теплых слов сказать о ребятах-спецназовцах – вот это были настоящие боги войны в Афганистане, хорошо вооруженные и натренированные, они были грозой «духов». К большому сожалению, специфика нашей работы со спецназом до сих пор не дает права огласки совместных операций.

В кабине вертолета. Слева – к-p спецназа, справа – А. Моисеев. Кандагар, 1986 г.

Летчик Енин. Кандагар

Снимок со спецназом. В центре – командир отряда спецназа, А. Моисеев – слева. Кандагар, 205-я отдельная вертолетная эскадрилья, 1987 г.

Расскажу о нескольких боевых операциях, в том числе и о той, за которую я был награжден орденом Красного Знамени. Это было в конце 1986 года под кишлаком Маю (между Кандагаром и Калатом). По агентурным данным, через нашу зону должен был пройти большой караван с оружием, воздушная разведка обнаружила грузовики, закрытые тентом, и квадрат обнаружения был передан нам. По тревоге мы вылетели на поиск – два вылета оказались безрезультатными, на третьем мой борттехник – прапорщик Волошин – доложил, что видит под деревьями подозрительные предметы. Кричу ему, чтобы он дал очередь из носового пулемета, прапорщик выполнил приказ. Под деревьями вспыхивает огонь, и видим, что это стоят замаскированные грузовики. Даю залп из ракет, за мной – мой ведомой, капитан Якунин. Мы цель обозначили, за нами в атаку устремились Ми-24 капитана Державина и капитана Феофанова, потом – остальные летчики группы. Выполнили по 2-3 захода. Что тут началось!!! Огненный смерч из разлетавшихся ракет, мин, снарядов встал за нашими вертолетами. Я со своей группой отошел на безопасное расстояние, и в этот момент еще несколько огненных смерчей взметнулось в небо, это взорвались стоящие рядом грузовики. Мы отошли еще дальше, высадили спецназовцев для того, чтобы они провели разведку, а сами пошли на базу, чтобы пополнить топливо и боекомплект. В это время по моей заявке взлетела группа Су-25 под командованием майора Комарова и нанесла бомбоштурмовой удар по всем подозрительным местам кишлака, и из Кандагара вышла усиленная бронегруппа.

Потом, как выяснилось, этот караван из 15 машин, шедший из Пакистана, остановился на дневку в Маю, часть машин замаскировали и спрятали в кишлаке, часть в ущелье, а остальные перегнали в соседний маленький кишлак, который находился на выходе из этого ущелья, севернее Маю, километрах в десяти. Дозаправившись, мы вьиетели обратно. От кишлака ничего не осталось: бронегруппа вместе со спецназом зачистили Маю и стали продвигаться к соседнему кишлаку. В ущелье они обнаружили вторую группу замаскированных машин и уничтожили ее. Наши попытки проскочить через ущелье оказались тщетными – разлетающиеся осколки закрыли проход.

Спецназ, двигавшийся впереди бронегруппы, передал по рации, что со стороны маленького кишлака по направлению Маю движется большая группа мотоциклистов. Выяснилось, что это была охрана каравана. Услышав далекие раскаты, они решили узнать, в чем дело. Спецназовцы попросили нас отойти, устроили засаду и посекли всех мотоциклистов. Затем они вместе с бронегруппой ворвались в кишлак, где и обнаружили еще несколько спрятанных грузовиков. Автомашины были уничтожены. Караван был «забит».

Снизу доложили, что бойцы работу в кишлаке закончили, разлет осколков ракет и мин прекратился – можно облететь весь район работы, что мы и сделали. Вид снизу был впечатляющим. Мы приземлились, ребята к вертолету приволокли труп китайского инструктора и портфель «духовского» бухгалтера. Вместе с командирами экипажей я посмотрел документы. В грузовиках находилось 1,5 тысячи ракет «земля-земля» китайского производства и свыше 1 миллиона мин, патронов и гранат. Через несколько дней по этому случаю прибыл полковник из Генштаба, и ему бьиа передана вся документация. Сколько мы спасли солдатских жизней, аэродромов и военных городков – это судить не нам. Командир спецбригады сказал мне, что все участники этой операции будут награждены орденами и медалями. Меня наградили орденом Красного Знамени, при вручении командир сказал: «Эта награда тебе, Аркадий, за караван, за спасение командира спецназа и за твою боевую работу».

А. Моисеев в группе слушателей Школы летчиков- испытателей им. М.М. Громова. 1989 г.

Встречи на выставке в Берлине ILA-92.

Вверху: с М.Л. Галлаем, внизу: с У. Унгером и МЛ. Галлаем

После разгрома каравана у кишлака Маю одна из наших разведгрупп, по данным разведки, ушла в горы для перехвата каравана, в котором, предположительно, находились «Стингеры». Караван они перехватили. Грузовиков было значительно меньше, чем у кишлака Маю, но охрана оказалась настолько многочисленной (около 300 «духов»), что группа сама оказалась в окружении. В бою тяжелейшее ранение в голову получил командир группы, и надо было срочно эвакуировать раненого. Трудность заключалось в том, что мне пришлось садиться ночью в горах, на удалении 100 км от базы. Раненого мы эвакуировали, разведчики без потерь выскользнули из кольца. Потом этот район обработали Су-25. И при эвакуации, ночью, нас прикрывали штурмовики. Посадка в горах это что-то… Куда садиться – не видишь, работаешь только по командам авианаводчика… Темень, огни включать нельзя, того гляди – лопастями заденешь за что-то. В общем, жутковато. Потом еще несколько раз садился ночью в горах, вывозил окруженных десантников.

Севернее Кандагара, под Таринкотом, в апреле 1987 года был сбит Ми-24 майора Захарова, летчик-оператор ст.лейтенант Самсутдинов 2* погиб. Захаров при падении вертолета получил компрессионный перелом позвоночника. Мы срочно вылетели и при подлете к упавшему вертолету увидели, что к нему бегут «духи» в надежде захватить летчиков в плен. Я с ходу высадил бойцов, а мой ведомый, капитан Якунин, прикрывал сверху. Взлетел. Встал вкруг, прикрывая ведомого. Пока он разгружался, «духи» совсем близко подошли к упавшему вертолету, и первая группа десантников, высаженная мной, вступила в бой. Якунин взлетал под обстрелом. Пристроившись, мы пошли в атаку. Сложность заключалась в том, что бой был ближний, спецназовцы отбивались даже гранатами. «Духи» очень близко подошли, и стрелять нам пришлось очень филигранно, чтобы не зацепить своих. Я расстрелял весь боекомплект ракет, а мой прапорщик 6 цинков патронов из носового пулемета. Мы отогнали моджахедов, и по команде с земли я быстро подсел, погрузил вертолетчиков и десантников и взлетел. Встал в круг, прикрывал Якунина, который пошел на посадку за своими бойцами.

2* По данным МО, фамилия старшего лейтенанта Шамсутдинов (Прим. ред.).

После войны. Семейное фото

А. Моисеев в кабине опытной машины. ЛИС Казанского вертолетостроительного завода, 2002 г.

Еще раньше, в конце 1986 года, между Кандагаром и Калатом был сбит Ми-6. Экипаж выпрыгнул на парашютах. Штурман при этом погиб. Члены экипажа сбитого вертолета называли его Володей, у него то ли парашют не раскрылся, то ли он погиб при взрыве вертолета. Поисковый вертолет подобрал живых, но штурмана не нашел и вернулся на базу. Это было ЧП, ибо к 1987 году мы старались вывозить всех – живых или мертвых. Это был закон.

Найти тело летчика приказали мне. По свидетельствам членов экипажа, штурман упал недалеко от вертолета. Вышел в район падения, сзади дежурная пара Ми-24, шли на предельно малой высоте, опасаясь ПЗРК. Ситуацию осложняло то, что на борту у меня не было десанта: в поисково-спасательных операциях они незаменимы, при эвакуации одна часть эвакуирует раненых и убитых, вторая – занимает круговую оборону возле вертолета. В этом полете в салоне был один фельдшер. Подбитый вертолет лежал в низине, я сходу сел возле него. За пригорком находился крупный кишлак, и, по всей вероятности, – «духовский». Скорее всего, именно из него и применили ПЗРК против Ми-6. Прикрывавших меня Ми-24 попросил отойти на безопасное расстояние и не маячить на виду всего кишлака. Выйдя в салон, я крикнул фельдшеру, чтобы он шел искать тело штурмана, но он, как в ступоре, вцепился в свою сумку и не двигался. Я стал его торопить, говоря, что здесь скоро будут непрошеные гости, а он только еще крепче прижал сумку, и глаза его стали расширяться от ужаса. Борттехник на ухо мне крикнул: «Да вы хоть стреляйте в него, товарищ командир, а из вертолета он не выйдет». Обматерив его, я поставил задачу своим, сам схватил автомат и побежал к упавшему Ми-6. Обыскал все вокруг, но тела штурмана не нашел. Наконец, поднялся на пригорок посмотреть, не идут ли сюда из кишлака, и как раз с этого пригорка увидел лежащее на песке тело. Сомнений не было – это был штурман. В любой момент из кишлака могли появиться люди, ибо нашу посадку видели. Понимая, что счет идет на секунды, я вскочил и стремглав помчался вниз к лежащему телу. Добежав, взвалил его на себя и побежал обратно.

И уже перед самой заменой мы выполнили боевой рейд на базовый район «духов» в полном составе вертолетного отряда. Эта база находилась на границе с Пакистаном, на удалении 180 км от Кандагара. Мы разгромили очень большую колонну автомашин, готовых к отправке в Афганистан.

После возвращения я продолжил службу в ВВС. В 1989 году закончил ШЛИ им. М.М. Громова, сейчас работаю летчиком-испытателем на Казанском вертолетном заводе.

Материал к публикации подготовил Ильдар Валеев

РЕПЛИКА