Мир Женщин | The World of Women

Глава 1

— Ах, ах! Быстрее! Кончи в меня! Я хочу твоей спермы!

Мне было двенадцать, когда я пришел к осознанию того, что я был кем-то перенесенным в другой мир. Говорят, что восстановление воспоминаний о реинкарнации включает в себя переживание некоторого травматического опыта, который вызывает ваши старые воспоминания. Что касается опыта, который вызвал мои воспоминания, это должен был быть день, когда меня изнасиловала семейная горничная.

Многие из вас, возможно, придерживаются мнения, что “изнасилование служанкой” вряд ли было бы травмирующим. Тем не менее, я был застенчивым двенадцатилетним ребенком, которому отказывали даже в таких вещах, как интернет и государственное образование. Я был очень неопытен с женщинами за пределами моей матери и сестры. Так что, когда эта горничная заперла дверь, толкнула меня на землю и начала стягивать с меня штаны, я боялся, что на меня нападут. Даже когда она делала вещи, которые были очень приятными, я был смущен и шокирован тем, что происходило.

Моя эрекция затвердела в первый раз, и не успел я преодолеть шок, увидев, как она растет, она сняла трусики и погрузила его в свои глубины. Я едва мог понять, что происходит, а сама женщина выглядела такой отчаявшейся, такой решительной, что это только пугало меня. У нее были каштановые волосы, завязанные в пучок, маленький нос с веснушками, сердцевидное лицо и маленькое мышиное тело. В целом она выглядела довольно невзрачно, но у нее все еще было юношеское изобилие девочки-подростка.

Потом нахлынули воспоминания. В одно мгновение я превратился из двенадцатилетнего мальчика, напуганного свирепостью этой странной пожилой женщины, в тридцатипятилетнего мужчину, с любопытством смотрящего вверх, как эта девочка-подросток отчаянно дорожит над моим членом. Я умер и попал в рай? Девушка в костюме горничной верхом на моем члене, конечно, звучала как загробная жизнь, в которой я хотел бы жить.

Паника, исчезающая из глаз, казалось, только взволновала девушку, когда она все сильнее и сильнее скакала на мне. Тем временем, я копался в своих воспоминаниях, пытаясь понять, как я оказался здесь. Я был коммерсантом. Не очень хорошим, но я знал, как трудно продать, и я мог бы получить доступный дом и даже убедил красивую женщину выйти за меня замуж. Мы начали встречаться в колледже, поженились, когда я закончил его, и она осталась со мной на пять лет, пока я наконец-то хорошо не устроился в компании из списка 500 удачных и хороших.

А потом… все пошло наперекосяк. Единственное, чего моя жена хотела больше всего на свете, это ребенка. Однако, после года попыток, доктор сказал, что я бесплоден. Конечно, это был не каменный век, поэтому, естественно, были варианты. Мы начали изучать искусственное оплодотворение. Это было тогда, когда все пошло от плохого к дерьмовому. По-видимому, у нас с доктором были совершенно разные идеи о том, что подразумевает искусственное оплодотворение. Я закончил тем, что топал в экзаменационную комнату моей жены, когда услышал странные звуки во время ее процедуры осеменения. Я нашел доктора по самые яйца в моей жене.

Для женщины, которую я думал, что люблю, это был самый быстрый способ забеременеть, и ей было все равно, кто отец. Врач, по-видимому, уговорил многих отчаявшихся женщин быть "имплантированными" его генами. Он был красивым врачом, в конце концов, какая женщина не хотела бы, чтобы его отличные гены передавались их детям по бесплодному мужу за 50 тысяч долларов за попытку? Только позже выяснилось, что после рождения детей он продолжал шантажировать женщину сексом, чтобы не раскрыть их измену мужьям.

Это не похоже на те фальшивые истории, где я напал на любовника, и в конечном итоге был арестован, а моя лживая жена ушла без всего, прежде чем в конечном итоге вышла замуж за своего любовника и издевалась надо мной издалека. Это был реальный мир. Доктор определенно потерял работу и лицензию. Моя жена была в ужасе, узнав, что она была обманута схемой, которую он использовал на бесчисленных женщинах. Я бросил ее, и она не боролась за алименты или что-то еще. Через несколько месяцев я услышал от друга, что она участвовала в сексуальных вечеринках и была центральной девушкой в групповухе, которая оставила ее беременной. Она наконец получила ребенка, которого она хотела, она просто не знала, кто отец.

Что касается меня, я пил, курил и нанимал проституток. Я делал это, пока не оказался в таком затруднительном положении. Это был сердечный приступ? Кто знает. Тем не менее, теперь я был оттрахан этой странной горничной. Нет… это неправильно. Она не чужая. Не совсем. Есть и другие воспоминания. Они не так сильны, как моя предыдущая жизнь, но они также отчетливо мои. Я был мальчиком, который жил в особняке. Моя мать постоянно заботилась обо мне, и позже я назывался маменькиным мальчиком. Я был на домашнем обучении, и честно говоря, я почти ничего не знал о мире за пределами этого особняка.

Однако эта женщина была горничной. Ее наняли около пяти месяцев назад. Она была всего лишь девочкой-подростком, но ее история жизни была немного жалкой, и моя мать решила позволить ей. Естественно, как новый персонал, ее держали подальше от меня. Все горничные, с которыми я общался, были намного старше, им было за пятьдесят или больше. Что касается мужчин, я только понимаю, как я сравниваю свои старые воспоминания с моими новыми, что я никогда не видел другого мужчину за эти двенадцать лет жизни.

Это буквально стало первым шансом, когда я остался наедине с шеснатдцатилетней девочкой, и она сразу же воспользовалась шансом наброситься на меня. В моей прежней жизни было бы преступлением переспать с шеснатцатилетней девочкой, но учитывая, что у меня было тело в этой жизни, как у 12-летнего, она была бы преступником в этой ситуации. Я все еще не мог понять, почему она это делает, и почему она выглядела такой отчаянной и паникующей, когда она работала бедрами, как будто ее жизнь зависела от этого. Ничто в голове этого ребенка до этого момента не объясняло это безумное поведение.

Таким образом, тридцатипятилетний взрослый мужчина мог только лежать на спине и наслаждаться пейзажем и чувством девушки на своем члене. Ее киска была тугой, ее тело было гладким, и пока она был не на уровне моей последней жены, было трудно найти девочку-подростка, которая не могла бы возбудить мой пенис. Полусогнутый пенис растерянного паренька, не понимающего своих чувств, быстро перешел в полномасштабную эрекцию мужчины, наслаждающегося сексом.

Когда она почувствовала, как член твердеет внутри нее, девушка стала еще более возбужденной, ее глаза вспыхнули, когда она начала поднимать свою задницу вверх и вниз, создавая хлопающие звуки, когда ее тело подпрыгивало вверх и вниз на моем члене. Ее сиськи были скромными, поэтому у меня не было приятного вида двух сосков, подпрыгивающих вверх и вниз, но для маленького тинейджера, которым она была, это, безусловно трюк. Большая часть этого — презерватив. Я даже не помню, когда в последний раз трахался с девушкой без него.

— Кончи в меня! Пожалуйста! Кончи! — умоляла она.

Как эротические чувства построились внутри меня, я понял, что я собирался потерять свою защиту. Шлюхи обычно заставляли меня носить презервативы, что было не так приятно, как эта тугая киска. Как у импотента, у меня были сладкие потрахушки с одной или двумя начинающими проститутками без презерватива, но обычно девушки легко говорили о нарушении правил, которые предлагали наибольший риск. Это от одной такой шалавы у меня в какой-то момент развился хламидиоз. И даже те девушки не позволили мне кончать внутри. С другой девушкой из моего прошлого, я бы хотел кончить ей на грудь или живот, когда закончу.

Эта девушка не боялась болезней или беременности? Ну, я предполагаю, что был низкий шанс заболевания от 12-летнего девственника, но это было не мое старое тело. Насколько я знаю, этот мальчик был очень плодовитым. Ее горячее желание, чтобы у я кончил внутри нее должен был тревожить меня, но мой член чувствовал себя так хорошо, и она была такой сладкой и невинной девушкой, что я приготовился кончить. Я бы не сказал, что я был одним из тех парней с идеальным контролем спермы, но я мог бы задержать его на несколько минут, если бы ситуация потребовала этого.

Как только я начал подходить к финалу, появилась трещина, когда замок двери распахнулся. Мой финал был приостановлен, когда я оглянулся в удивлении, не ожидая, что моя конфиденциальность будет уничтожена так внезапно. Хотя казалось, что это была большая, мускулистая женщина, которая открыла дверь, она отступила, позволив другой маленькой, но очень красивой женщине ворваться в комнату.

Вместо того, чтобы остановиться, горничная только стала более неистовой, подпрыгивая вверх и вниз на моем члене так быстро, как она могла.

— Кончай! Сейчас же! Кончай! Пожалуйста, Кончай! — Слезы текли по ее щекам, когда она отказалась смотреть вокруг и продолжала работать бедрами.

В этот момент, даже если я не понимал, что происходит, я на самом деле чувствовал себя уродом, что я не кончил. Она выглядела настолько отчаявшейся, что наполнение ее чрева семенем казалось такой маленькой вещью. Тем не менее, момент был разрушен, как только появилась компания, и даже если бы она продолжала идти, это заняло бы еще одну минуту или две, чтобы снова довести меня до этого момента.

Было ясно, что женщина, которая только что вошла, не планировала давать ей это время. Схватив горничную за волосы, она болезненно дернула ее. Горничная пыталась бороться, но другая женщина выглядела намного старше и сильнее маленького крохотного тинейджера, и вскоре мой член выскользнул из ее мокрой киски, наш секс прервался, когда ее бросили на землю возле моих ног.

— Нет! Нет! — закричала девушка в недоумении, пытаясь запрыгнуть обратно на меня.

Тем не менее, другая женщина немедленно ударила ее по лицу. Удара хватило, чтобы разбить ей губу, и только тогда девочка пришла в себя. То есть, она рухнула на пол в нескольких футах от меня и начал безостановочно рыдать.

Мускулистая женщина, которая выглядела как охранник, вошла, держась за меч на талии и давая горничной предупреждающий взгляд, который удерживал ее от движения. Другая женщина, насмешливо ухмыльнувшись, повернулась ко мне. В этот момент воспоминания двенадцатилетней давности зашевелились, и я понял, что узнал эту женщину.

— M-мама… — я позволил словам выйти.

Взгляд женщины сразу смягчился при виде меня, хотя я все еще был на земле, мой член мокрый от секса и все еще твердый. Я пошел, чтобы прикрыть свой член, с позорным выражением на лице. К моему удивлению, мать этого ребенка, казалось, не держала никакого гнева или отвращения, видя мое обнаженное тело. Я помню, что моя мама из моей старой жизни ударила бы меня по заднице, если бы она застукала меня трахающимся в этом возрасте, не говоря уже о последствиях изнасилования. Даже в двенадцать, это была бы моя вина. Это был просто продукт времени, в котором я жил.

— Дорогой, Клиберн, ты писал в эту девушку?

Моя мать присела рядом со мной, пытаясь утешительно посмотреть на меня.

Несмотря на мягкий взгляд, ее глаза держали определенную степень интенсивности, когда она задавала мне этот вопрос.

— А?

Я мог только таращиться на нее, после странного вопроса, который исходил из ее губ.

Женщина, которая была матерью Клиберна, моя мать, посмотрела на женщину-охранника. Женщина только молча пожала плечами. Затем моя мать посмотрела на меня, наконец, ослабив нахмуренность на губах, ее глаза были привязаны ко мне. Мои воспоминания о Клиберне говорили мне, что моя мать очень любила меня, и я тоже любил ее. Мои воспоминания о моем предыдущем мире говорили мне, что эта любовь была немного напряженной, граничащей с жуткой. Мы никогда не делали ничего предосудительного, но я кормился грудью до пяти лет, и у меня было очень мало воспоминаний, которые не включали вездесущность моей матери. Мамкин сыночек может быть даже слабым описанием отношений, которые у меня были с ней.

— Ах, когда она… сделала это… что-то вышло из твоего пениса? Какая-нибудь жидкость? Может быть, она была белой?

Мои глаза удивленно расширились при этом вопросе.

— А? Нет… я не кончил.

Глаза моей матери расширились от шока.

— Откуда ты знаешь это слово?

Именно тогда я понял, что ее предыдущий вопрос пытался объяснить секс молодому мальчику, который не должен знать, что это такое. Я понял свою ошибку и посмотрел на девушку, которая поставила меня в затруднительное положение, не зная, что сказать. Мама нахмурилась, приняв этот взгляд как признание того, что я узнал слово от нее. Я не исправил ошибку, когда она встала. Ее глаза смотрели на мою руку, все еще прикрывающую мой член. Даже сейчас было тяжело! Разочарование и смущение были нарисованы на моем лице. Ни один взрослый мужчина не захочет, чтобы его мать видела его голый пенис.

Моя мать внезапно повернулась к горничной, которая, наконец, перестала плакать и теперь сидела на коленях с опущенной головой, ожидая наказания.

— Ты видишь, что ты сделала с моим сыном? — требовательно сказала Мама.

— П-п-простите… — голос горничной звучал надутым и совсем не жалким.

— Ты возьмешь на себя ответственность за это!

Когда моя мать говорила, она указала прямо на мой эрегированный член, и мой румянец превратился в унижение.

Моему двенадцатилетнему я не хватало знаний или опыта, чтобы познать стыд. Я был действительно невежественен к миру и сексу, полностью. Это были новые воспоминания, которые начали пробивать дыры в этой жизни. До прошлой недели меня купали мама и пожилая горничная. Это было ненормально! Это была моя мать, и она указывая на мой эрегированный член перед 15-летней девушкой! Это была поистине неловкая ситуация во всех смыслах этого слова. Разница для меня была действительно как Адам, пожирающий яблоко знания.

— О-ответственность? Вы имеете в виду, что я могу?

Небольшое количество надежды появилось на лице горничной, что только заставило мою маму углубиться.

— Нет, ты глупая девчонка. Ты впервые заставил моего сына возбудиться! Я не позволю такой простушке, как ты, нанести ему травму в первый раз! Он может иметь проблемы с эрекцией в будущем!

Потом мама повернулась ко мне, ее лицо было совершенно серьезным, когда она говорила странные слова, которые нарушили мое понимание мира.

— Дорогой, ты хотел бы испытать "Оргазм" в первый раз?”

Мой рот мог только открыться от фактического шока этой ситуации, но похотливый 35-летний мужчина не мог сдержаться. Я уже был сексуально неудовлетворен. Несмотря на то, что обещание секса исходило от моей матери, я не мог удержаться от того, чтобы качать головой вверх и вниз. Мама нежно улыбнулась и облегченно вздохнула. Она, казалось, успокоилась, что мое сексуальное влечение только росло!

— Тогда, пожалуйста, высунь его… — горничная накланилась, приподнимая юбку горничной, пока не показалась ее розовая киска.

Я собирался прыгнуть на нее и сделать это, когда моя мама внезапно схватила горничную и потянула ее за волосы ко мне.

— Нет, тупая ты сучка. Ты будешь использовать свой рот!

Моя мама насильно заставила голову шеснатцатилетней девочки опуститься до тех пор, пока она не оказалась напротив моей промежностью, только мои руки преграждали ей путь.

— Э? Мой рот… но… я… он грязный… до этого… — неуверенно ответила девушка, ее прежняя надежда начала гаснуть.

— И что? Ты, грязная шлюха думаешь, что ты слишком хороша, чтобы попробовать свою киску на члене моего сына?

Мамин голос был достаточно резок, чтобы напугать во мне двенадцатилетнего, но сексуально возбудить 35-летнего.

Это действительно произошло? Это была одна из тех сексуальных фантазий? Для части меня это было правдой, что эта женщина была моей матерью, но из 47 лет моей жизни в 35 из них ее не было, как моей матери. Фактически, между появлением этой женщиной и мной я прожил больше лет, и она была ближе к возрастной группе, к которая меня обычно привлекала, чем шеснатцатилетняя горничная. Несмотря на некоторую интенсивность в ней, она была невероятно привлекательной. У нее были светлые вьющиеся волосы, мягкие черты лица и сладострастное тело. Она выглядела как одна из тех леди, которых я видел только в фильмах о культуре высшего общества. Достаточно сказать, что видеть ее грубую с этой 16-летней девушкой было очень эротично для извращенного ума взрослого меня. Мои руки не могли не отойти, и под грубым руководством мамы вскоре мой член был насильно засунут в рот этой шеснатцатилетней девочки.

— Следи за зубами, девочка, или я накажу тебя! — сердито огрызнулась Мама.

Девушка ничего не могла сделать, только держать рот открытым. Если бы я думал, что вмешательство мамы на этом закончится, я бы ошибся. С руками на затылке горничной и пальцами, завернутыми в волосы, она заставила горничную опуститься на мой член. Мне было всего двенадцать, но мой член все еще был около стандартных шести дюймов среднего взрослого размера. Стал бы но больше, в будущем, кто знал, но он все равно достиг ее горла, я могу назвать это "Глубоким горлом".

— Гхмхммхм… — я слышал, как горничная давится моим членом, но даже так, этот опыт был для меня потрясающим.

Моя жена в прошлом никогда не сосала мой член. Она сказала, что он грязный и ей не нравится. Между тем, большинство проституток лижут его с презервативом, но это все. Таким образом, для моего голого члена, который был глубоко во рту девочки-подростка, это, безусловно, был мой первый раз. Даже тогда мама не унималась. Она подняла голову горничной и толкнула ее вниз, вверх и вниз ритмично и довольно грубым способом.

Шеснатцатилетняя горничная заглатывала его каждый раз, слюна капала изо рта и вниз по моему члену. Как оказалось, пока я лежала там, мне на лицо попалась эта 15-летняя девочка! И это моя мама позаботилась о движениях! Слезы капали с глаз девушки, ее лицо превращалось в беспорядок слез и слюны, но мама продолжала использовать ее лицо, чтобы доставить мне удовольствие. Несмотря на то, что ситуация была настолько неожиданной, настолько абстрактной и настолько странной… удовольствие от этого маленького рта нельзя было отрицать.

Вскоре мои бедра начали работать в тандеме с движениями моей мамы, чтобы использовать заднюю часть горла этой маленькой девочки. Охранник была так любезена, чтобы повернуться спиной к сцене, но все это время моя мама смотрела на меня с интенсивностью, используя выражения на моем лице, чтобы судить, когда ей нужно было ускориться или замедлиться. Даже будучи под наблюдением женщины, которую я назвал бы матерью в этом мире, я не мог остановить удовольствие от переполнения моего тела. Вскоре я обнаружил, что кончаю.

Я был еще молод, так что сперма не разлетелась повсюду. Это были просто две белые спирали, которые выстрелили в горло горничной, пока я царапал ковер подо мной, мои глаза были закрыты. Горничная сразу же начала кашлять и задыхаться от ощущения, как густая горячая штука ударяет ей в горло. Моя мама заметила, что я кончил, и сразу же оттащила девочку.

— Теперь, закрой свой рот!

Мама командовала пятнадцатилетней девочкой, которая делала то, что ей говорили, не задумываясь.

— Теперь глотай!

Немного спермы стекало по подбородку девушки, но мама использовала указательный пальц, чтобы подтолкнуть ее обратно в рот таким образом, чтобы он выглядел ласковым в другой ситуации.

— Все это! — приказала Мама, пока девушка все еще плакала, но горничная все еще сглатывала, хотя выражение на ее лице показало, что ей это не нравится.

— Открой рот.

Как только она проглотила ее и открыла рот, как приказано, мама подошла прямо к ее лицу. Она даже потянулась и схватила ее за язык, потянув его вверх, чтобы проверить и убедиться, что вся сперма была внутри. Как только она была довольна тем, что вся сперма оказалась в животе горничной, она, наконец, расслабилась. Подойдя к ближайшей стойке, она налила напиток и передала его маленькой горничной.

— Выпей это. Прополощи свой рот.

— Я-я не пью… — хмыкнула девушка.

Мама бросила на нее взгляд:

— Это алкоголь, чтобы я была увенна. Сделай это, если хочешь жить.

Охранник еще раз коснулась рукояти, выглядя угрожающе. Горничная могла только взять напиток в рот и прополоскать, морщась еще больше от вкуса крепкого спиртного, чем от вкуса спермы. Когда она, наконец, выпила, мама в последний раз решительно кивнула.

— Хороший. Ты получила то, что хотела, сперма моего сына внутри тебя. Теперь убирайся из моего дома. Ты уволена.

Горничная не сопротивлялась. Она опустила голову и промолчала. Кивок моей матери заставил охранника подойти, грубо схватить горничную и вытащить ее из комнаты. Вскоре остался только я, все еще полуголый на полу, и моя мать, стоявшая посреди комнаты с пустым стаканом в одной руке, а другой, согнув кулак, коснулась горничной. Мама поднесла кулак ко рту, засунула его в рот, кусала его и облизывала палец. Это выглядело почти как нервная привычка и, казалось бы, было сделано не подозревающей женщиной, но палец, который она укусила, был тем же пальцем, который зачерпнул мою сперму с подбородка горничной.

После минуты молчания, когда я не знал, что делать дальше, она повернулась, чтобы посмотреть на меня с несколько мягким выражением.

— Дорогой, пришло время нам поговорить.

Глава 2

Мать повернулась и направилась к двери, не давая мне еще раз взглянуть как она покинула библиотеку, я был в засаде. Я встал, поспешно надев штаны и нижнее белье. Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что происходит. К счастью, я был умником немного, поэтому я знал японские истории о реинкарнации. Это то, что я только что испытал? В 35-летнем мене не было воспоминаний о смерти, но, возможно, это была одна из тех вещей, которые не переносятся? Все, что я знал сейчас, это то, что я был двенадцатилетним мальчиком, который только что потерял девственность на глазах у моей матери. Я жил в особняке, обслуживаемом горничными, так что моя семья, должно быть, богата.

О таких вещах, как магия и монстры… я понятия не имел, настоящие они или нет. Хотя я никогда не видел телевизора или компьютера, я даже не мог точно сказать, живу ли я в современную эпоху или в прошлом. В комнате чувствуется кондиционер… или это заклинание или магический артефакт? Единственное, что я знал наверняка сейчас, это то, что я жил невероятно защищенной жизнью. За двенадцать лет я ни разу не был за пределами территории семейного особняка.

"Да ладно, парень, какой жизнью ты здесь живешь?" упрекали меня старшие.

К сожалению, маленький я ответить не смог. Ты не можешь хотеть того, чего у тебя никогда не было. Клиберна хорошо кормили, хорошо лечили и даже баловали до крайности. Даже к моим сестрам не относились так хорошо. Правильно, я помню, что у меня есть сестры. Они обе старше меня. Одна из них старше всего на год, а другая-на два года. Мои родители не оставили зазоров между детьми. Трое детей за три года, остановились на мне. Что касается родителей, я не помню своего отца. Возможно, поэтому я последний ребенок?

У меня не было много времени, чтобы просмотреть все воспоминания. Мама явно ожидала, что я последую за ней. Как только я закончил одеваться, я оглядел комнату в последний раз. Мои глаза упали на своеобразную белую ткань, зажатую под диваном. Я сразу же взял ее и разложил. Только в это время я наконец поняла, что это такое. Это были трусики, которые горничная сняла ранее. Мама вышвырнула ее за дверь, не дав ей надеть их обратно. Их запах напоминал секс с ней, и поэтому я положил их в карман. Как ни посмотри, она была моим первым разом. Это не извращенство, держать ее трусики вот так!

Как только трусики были правильно спрятаны, я вышел из комнаты. Выйдя из библиотеки, я очутился в коридоре, который был одновременно странным и не странным. Я никогда не видел его прежде, а прожил здесь последние двенадцать лет. Мои воспоминания еще не совсем обьеденились. Моя реинкарнация не казалась такой бесшовной, как рассказы, которые я читал.

Коридоры были с мрачным освещением, но пристальный взгляд на факелы, казалось, показал лампочку, так что это, вероятно, мир, в котором, было электричество. Я спустился по коридору и, казалось, инстинктивно знал, куда идти. Конечно, это была комната моей матери. Я спал с ней в этой комнате до восьми или девяти лет. Даже тогда, я мог бы вернуться и спать здесь, когда захочу. Как я уже говорил, отношения между моим двенадцатилетним умом и его матерью были очень странными.

— Дорогой, я переоденусь во что-нибудь по удобнее, сядь на кровать.

Голос выходил из-за ширмы. Она была сделана из непрозрачной белой бумаги, и у мамы также был свет за ней. В результате конфиденциальность экрана на самом деле была довольно слабой. Я мог только нервно сглатывать, когда я сел на кровать, как любовник, ожидая, когда его жена превратится во что-то сексуальное в их медовый месяц. Мои глаза были прикованы к силуэту стройной женщины. У нее были большие сиськи, широкие бедра и пышные формы. Просто пройдя по форме ее тела, мой член был готов снова привлечь внимание.

" Чувак, она ведь твоя мама! Прекрати это!" — Я отчаянно кричал на свой член.

Ее грудь и соски были прекрасно очерчены на свету. Вместо того, чтобы провисать, у нее была удивительно подтянутая грудь для женщины, у которой было трое детей. К сожалению, это был не вывод, сделанный просто просматривая экран конфиденциальности. У этого тела были приятные воспоминания о том, как оно свернулось на коленках и сосала соски. Даже в этом году я вспомнил, что собирался спать с ней после кошмара, используя эти пары мешков в качестве подушки! Конечно, приютившийся двенадцатилетний я видел в этом только платоническую привязанность, но мои другие воспоминания заставили меня сожалеть, что я не сделал больше, когда у меня был шанс, одновременно заставляя меня беспокоиться о том, что я сделаю, если у меня будет еще один шанс!

Эротическое шоу Мамы закончилось, когда она что-то скользнула по ее голове, наконец, затеняя лучшие части ее тела, но когда она, наконец, вышла из занавеса, я почти крикнул и бросил в нее подушку. Мама была одета в шелковую ночнушку. Она показала лифчик и значительное декольте. Это не тот наряд, в котором ты разговаривал с мальчиком! Может быть, это из-за одежды, в которой ты показала мальчику, как ведет себя женщина… это то, чем занималась эта женщина? Я отчаянно просматривал свои воспоминания, пытаясь понять, достаточно ли безумна мама, чтобы наброситься на меня!

Я сидел, пытаясь скрыть стояк, было очень неловко. Он вернулся гораздо быстрее, чем я ожидал, даже после того как я кончил в рот горничной. Ну, так как теперь у меня была эрекция, было ясно, что я достиг половой зрелости. Это означает, что в дополнение к моей общей похотливости, рядом была красивой фигура мамы, я также был затоплен гормонами, которые были вне моего контроля.

Мама нежно улыбнулась мне, она не показывала свои силу в библиотеке. Вместо этого она смотрела на меня только с заботой и любовью. Мое дыхание восстановилось, когда я понял, что в этом взгляде не было ни грамма соблазнения. Я уже начал вспоминать, что эти шелковые ночные рубашки были тем, что она любила носить ночью. Поскольку я был единственным мужчиной в особняке, она, естественно, не чувствовала необходимости скрывать свое отличное тело. Вероятно, она просто хотела чтобы ей было удобно, когда ей нужно объяснить что-то неудобное.

Тем не менее, этот невинный взгляд, эта сексуальная ночнушка, и затем она сидела рядом со мной, ее бедро касалось моего… реинкарнированный я просто делал сальто, и потребовалось все в моем теле, чтобы не столкнуть ее на кровать. Я все думал, что будет, если я это сделаю. Мама будет сопротивляться? Она ни разу не отказала мне в том, чего я хотел. Она даже стала участвовать в моем первом сексуальном опыте. Это говорило мне, что для этой женщины нет никаких ограничений. Я могу это сделать. Прямо сейчас. Я могу трахнуть собственную мать.

— Клиберн… — внезапно заговорила Мама, заставив меня выпрыгнуть из своего веселья.

— Что? А? Что? — сказал я быстро, мое дыхание участилось.

Мои мысли стали невероятно опасными, на секунду. Мама молчала еще несколько секунд, неизвестно, что бы случилось.

— Дорой, — мама положила руку мне на колено, что заставило меня инстинктивно дергаться, заставляя ее хмуриться.

— Дорогой… я знаю, что ты только что прошел через что-то немного запутанное. Мне нужно, чтобы ты кое-что понял. Честно говоря, я должна была сказать тебе это, когда тебе исполнилось десять, но я все откладывала, думая, что у меня всегда будет время.

Я наконец начал расслабляться, увидев искренность в глазах мамы. Какими бы неинформативными ни были те двенадцать лет памяти, единственное, в чем они были уверены, что мама всегда заботилась о моих интересах.

— Что случилось, Мамочка? — я заставил себя говорить так, как я помнил, вспомниая прошлые 12 лет.

— Эта горничная… — недовльно спросила Мама.

— Я на самом деле привела ее, чтобы ухаживать за ней, как за первой. Я думала, когда ей будет 18, а тебе 15, ты сможешь веселиться с ней целый год. Тогда, если бы она была хорошей девочкой, я бы перестала подсыпать таблетки в ее еду, и она могла бы первой родить твоего ребенка.

— Мама? — Мои глаза удивленно поднялись.

— О, детка, я знаю, что ты ничего этого не понимаешь. Она просто глупая девушка, которая никогда бы не получила того, чего хотела. Ее нетерпение впервые сбило тебя с толку и стоило ей шанса забеременеть. Однако в этом есть урок, который я хочу, чтобы ты понял его.

— Я-я не понимаю, что ты имеешь в виду? — я скрежетал головой в раздумьях.

Мама, наверное, думала, что я ничего не понял. Это не было правдой. Я понял, что эту женщину привели, чтобы она была моей первой. На самом деле, это была фантазия, которая звучала слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я также поняла, что горничная хотела забеременеть и что моя мама предотвратила это. Чего я не понял, так это почему? Почему был такой странный фокус на мне и что я сделал с моим пенисом.

— Ты, скорее всего, понимаешь это сейчас, но ты отличаетешься от всех, кого ты встречал. — Мама продолжала, не замечая моего задумчивого вида.

— У тебя есть пенис. Ты мужчина, в то время как все, кого я когда-либо встречала, были женщинами. Причина этого проста. В живых осталось очень мало людей. Говорят, что все началось с чумы, которая уничтожила всех мужчин, но единственное, что я знаю, это то, что на каждую тысячу рожденных людей, может быть, один из них будет мужчиной, если ПОВЕЗЕТ.

— !! — Это был действительно первый раз, когда я услышал об этой информации.

Поэтому все так меня защищали? Мужчины действительно были такой редкостью?

— Поскольку рождаемость очень низкая, для большинства женщин очень важно забеременеть. Ты мог бы назвать это целью всех женщин — забеременеть. Правительство предоставляет гражданство женщинам, родившим ребенка. Кроме того, ты получаешь три года финансовой поддержки от правительства во время беременности до тех пор, пока ребенку не исполнится два года, а также пожизненный доступ к медицинскому страхованию и различным другим государственным пособиям. Разница между женщинами, у которых родились дети, и женщинами, у которых их нет, — земля и небо. Поэтому женщины, которые еще не стали матерями, отчаянно ищут ограниченное мужское население.

— Если им посчастливится найти мужчину, который готов переспать с ними, есть определенный шанс, что они могут забеременеть, исходя из того, сколько раз мужчина готов переспать с ними. Если они забеременеют от мужчины, и родится мальчик, они получают поддержку в течение шестнадцати лет с гораздо большей стипендией, чем при рождении девочки. После того, как ребенку исполнится шестнадцать лет, они продолжают получать небольшую стипендию на всю оставшуюся жизнь. Многие женщины видят в этом залог того, что им больше не придется работать.

— А ты, Мам? — я задал вопрос, хотя и подозревал, что это может быть несколько обидно.

Мама только слегка улыбнулась мне.

— Большинство мужчин становятся плейбоями, бегают вокруг, наслаждаясь различными женщинами и оставляют за собой следы младенцев. Большинство женщин не возражают, заботясь только о получении семени, пока они не будут с ребенком. Твой отец отличался от них.

— Я хотела бы сказать, что я тоже была женщиной, которая видела вечную любовь мужчины, но это было просто нереально. Я обратилась к твоему отцу по той же причине, что и все остальные девушки. Я хотел извлечь его семя и жить лучшей жизнью. Я вломилась в его дом, разделась догола, а потом приковала себя наручниками к его кровати.

“!!”

Мама улыбнулась моему шокированному выражению лица.

— О, мое милое дитя, я и сама была дикой девочкой в то время. Когда он вернулся домой, у него была тяжелая ночь, когда женщины преследовали его за его семя, поэтому он неожидал найти вандала, подобного мне. Он пытался отобрать у меня ключи, а я их проглотила! После этого я спросила его, что он собирается делать. Он ответил: — Подожду!

— Подожду, хах? А дальше что?

В этот момент я уже был затянут в историю мамы, в какой-то момент даже прислонившись к ее плечу, как я это делал, когда был моложе, больше не было некомфортно вокруг ее сексуального тела.

— Мы ждали! Я быстро поняла, что застряла в постели, и мне нужно идти! У меня не было выбора, кроме как использовать утку, которую он мне дал. Он буквально кормил и мочил меня целых два дня, пока ключи наконец не вышли! Я была в ужасе! Это была самая неловкая вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни. Я ушла, ничего не сказав, но как только я вышла за дверь, он сказал мне вернуться на следующий день.

— Даже после этого, ты сделал? — догадался я с удивлением, не представляя, как мама смогла найти мужество чтобы вернуться после того, как сделала что-то настолько неловкое.

Мама засмеялась.

— Я была совершенно бесстыдна в том, чего хотела. Ты должен понять, как много значит семя для женщин. Даже твоя мать не была лучше. Я молилась, чтобы он почувствовал сочувствие после того, как опозорил меня, и дал мне пузырек с семенем. Итак, представь мое удивление, когда мы просто пошли поесть, и все закончилось ничем. Мы поговорили, и секса больше не было. Кроме того, как только он собирался закрыть дверь, он сказал мне вернуться на следующий день снова.

— И поэтому я возвращалась… снова и снова. Каждый день я надеялся, что он доставит мне свое семя. Иногда я приходила практически ни с чем, отчаянно пытаясь соблазнить его. В другие дни я устраивал стриптиз-шоу или что-то еще. Однако он ни на мгновение не ослабевал. Вскоре он перестал просить меня вернуться на следующий день, не потому что не хотел меня, а потому что знал, что я приду, несмотря ни на что. Я все равно приходила, потому что это было привычкой.

— Что случилось дальше?

Мамина улыбка задумалась, и когда она вспомнила, у нее на глазах появилась слеза.

— Тогда… у меня была возможность получить семя другого человека. Это было неожиданно, но я встретила мужчину, когда мои друзья по работе пригласили меня выпить. Каким-то образом, я оказалась в его комнате. Я был действительно пьяна, и…

Мое лицо покраснело, когда я услышал о внебрачном романе моей мамы.

— И что? И?

— И… я проснулась в постели в доме твоего отца, лишенная девственности, и с твоей старшей сестрой в моем животе.

— Хах? Что? Ты изменила папе? Что случилось?

Мама выпустила немного смеха.

— Я ничего такого не помню! И твой отец, гад… не сказал бы мне!

— Тем не менее, он любил меня… и мы… продолжали быть вместе много раз. Даже когда первые два ребенка не были мужчинами, мы продолжали, и с третьей попытки у меня появился ты! Мужчины, которые всю жизнь прожили с одной женщиной, можно пересчитать по пальцу, а твой отец оказался одним из них. О, как завидовали мои друзья, что у меня был мужчина, который продолжал делать мне детей.

— Что касается той первой ночи, я узнал только позже, когда случайно столкнулся с другим человеком с той ночи снова. Я узнала от него, что мы ничего не сделали. Как только он предложил засунуть его, я ударил его и убежала. Я оказалась у двери твоего отца, пьяная и рыдающая, говоря ему, что это его вина, что я влюбилась в него и заберу только его семя. Твой отец сделал мне предложение, а потом мы занялись любовью.

— Я только немного позже поняла, что мой муж, скорее всего, попросил этого человека проверить меня. Вероятно, он не упомянул об этом, потому что чувствовал вину за то, что проверял меня так, но даже через год он почувствовал, что ему нужно знать, что я действительно чувствую. По правде говоря, мне тоже нужно было. Я не считаю твоего отца ответственным за это.

— Мама… что случилось с отцом? — я резко задал вопрос, в результате чего мама немедленно вырвалась из своих мыслей.

— Эээ… он… отверг не ту девушку. Она… ударила его ножом.

Я опустил голову, настроение было убито одним вопросом.

— Дорогой, вот почему мне нужно, чтобы ты понял, насколько опасна и изменчива жизнь человека. Твое семя — это самое важное в тебе. Там, где женщины имеют свободу быть кем угодно, особенно после рождения ребенка, мужчины рассматриваются как депозитарии спермы. Тебе будут лгать, угрожать, шантажировать, даже насиловать, и все это во имя получения твоего семени.

— Правительство дает мужчинам бесплатное здравоохранение, стипендии и гражданство, но закон гласит, что как только тебя исполняется шестнадцать лет, ты должен оплодотворять пять женщин в месяц.

— Пять! В месяц! — 35-летний мужчина во мне не мог не кричать на это абсурдное число.

— Но папа…

— Те, кто не распространяют свое семя добровольно, должны жертвовать свое семя два раза в неделю. Вот что делал твой отец. Однако, если ты выберешь этот путь, ты просто дашь правительству контроль над своими генами. Они продают их и раздают в качестве подарков женщинам. Богатые семьи могут купить семена у жертвователей. Ты не получишь никаких… преимуществ от обмена. Я бы не хотела, чтобы ты жил такой жизнью.

— Верно… но пять в месяц?

— На 1000 женщин приходится 1 мужчина. Ты понимаешь, что это значит? Это означает, что в твоей жизни тебе нужно оплодотворить 1000 женщин, и 1 из них нужно произвести мужчину, только для того, чтобы население оставалось стабильным. Из расчета пяти женщин в месяц тебе потребуется почти 17 лет, чтобы выполнить это, предполагая, что у них нет осложнений в беременности, и предполагая, что ты не умрешь до 32 лет. Так что, надеюсь, ты понимаешь, как ты дорог.

Мама слегка погладила меня по плечу, когда говорила.

— Я говорю тебе все это, чтобы ты поняли правду. Женщины просто хотят твое семя, и многие из них не будут заботиться о тебе после того, как они получат то, что им нужно. Немногие женщины хотят быть привязанными к парню, который будет спать не менее чем с пятью другими женщинами каждый месяц.

— А ты? — спросил я.

— Эээ? Я?

Мамина рука на секунду остановилась, а потом усмехнулась.

— Я уже получила гражданство и у меня есть стипендия. Хотя я не слишком стара, чтобы снова забеременеть, соблазн гораздо становится меньше, а также потенциальные выгоды. Если мне похо, у меня всегда есть игрушки, с которыми можно поиграть. Я, возможно, единственная женщина в этом мире, которой ты можешь доверять, так что если ты когда-нибудь будешь в ситуации, когда ты будешь чувствовать себя смущенным, просто посоветуйся со своей матерью, и я помогу.

Когда мама говорила об игрушках, ее глаза потекли к определенному ящику рядом с ее кроватью. Вероятно, она говорила так откровенно, потому что не ожидала, что наивный я, который каждую секунду рос под ее опекой, будет знать о таких вещах.

— Что насчет моих сестер? Нужно ли мне… — мысль вдруг запрыгнули мне в голову, вероятно, от чтения слишком большого количества манги.

Удивительно, но мама не смотрела с отвращением, когда рассматривала мой вопрос.

— По правде говоря, у горничной, которую мы только что уволили, была история в этом направлении. Она родилась со старшим братом, который обещал оставить ее с ребенком. Однако, когда он вырос, он превратился в плейбоя и забыл о своей младшей сестре. Когда ей исполнилось четырнадцать, ее мать умерла, и она потеряла все свои преимущества. Ожидая, что ее брат сделает ее беременной, она не потрудилась изучить какие-либо жизненные навыки.

— После погони за братом в течение трех месяцев и потери всего, ей, наконец, удалось разыскать его в баре, он сказал ей, что он не заинтересован в бесполезном мусоре, как она. Через несколько месяцев мне удалось выкопать ее на улице. Я была удивлена, что она все еще девственница. Обычно девушки с губной помадой набрасываются на таких женщин, как она. Я бы тоже помогла ей осуществить мечту… но ей пришлось пересечь черту.

— Что касается твоих сестер, инцест — это хорошо, если ты хочешь дать им лучшее будущее. С таким миром, каков он есть, немногие люди не согласны с такими отношениями. Однако, если твои сестры не в порядке с этим, пожалуйста, не заставляй их. Большинство мужчин, которые не хотят спать со своими сестрами, договариваются с другими мужчинами. Ты обязательно встретишься с большинством местных мужчин, как только начнешь учиться в академии, поэтому ты можешь назначить своим сестрам свидания с некоторыми из них. Если у тебя будет близкий друг, ты можешь даже поменяться сестрами. Я знаю, что не привила много семейных уз между тобой и твоими сестрами, но я надеюсь, что ты хотя бы поможешь им получить гражданство.

— Не волнуйся, мама, я позабочусь о своих сестрах. — пообещал я.

Двенадцатилетний я был по своей природе эгоистичным и избалованным мамой. По правде говоря, я почти не заметил сестер, которые вообще жили в этом особняке. У 34-летнего меня никогда не было сестер. Между двумя умами, внезапно, эти две девочки-подростки, о которых я никогда не беспокоился, прежде чем они стали моим фокусом номер один.

Это звучало так, как будто я застрял в этом особняке в течение следующих двух лет, прежде чем стать “взрослым” и уехать в Академию. Думаю, у меня есть два года, чтобы узнать как можно больше о внешнем мире. Пока я в нем, это дает мне два года, чтобы играть с моей матерью и старшими сестрами!

Глава 3

Рассказ матери, похоже, остановился на самом интересном. Это было бы фактическое обсуждение птиц и пчел! Она замалчивала большинство вещей о сексе и просто сосредоточилась на последствиях и ожиданиях женщин, которые хотели меня. Она сказала мне держать свое семя при себе и дарить его экономно. В моем старом мире, было принято, что нужно сводить женщину на три свидания, прежде чем она была готова к сексу. Затем, возможно, она получив три ужина от парня, может дать ему то, что он действительно хочет.

В этом мире, ситуация была противоположной. Если девочки хотели мое семя, я должен был заставить их заплатить цену, и семя в этом мире намного важнее, чем когда-либо был секс в моем мире! Девушка не может просто пойти домой и сделать сперму сама, если свидание идет плохо. Поэтому мужчинам выдали немалый запас. Короче говоря, 35-летний я переродился в мир, где каждая женщина хотела трахнуть меня, и не было абсолютно никаких последствий. Мало того, что я мог распространять свои гены безоговорочно, женщина, которую я оплодотворил, не ожидала, что я буду следить и заботиться о детях. Я все еще не уверен, что не умер и не попал в рай.

Той ночью, после того, как я лег спать, мне приснился чудесный сон. Мне приснилось, что я начал дразнить маму по поводу птиц и пчел. Невинно использование 12-летним — его старой мамы, я так думал, я поймал ее в ловушку в эротических и непослушных вопросах, с которыми она не могла справиться. Притворяясь слепо невиновной, я бы заставил ее описать половой акт в деталях. Я наблюдал, как моя красивая мать краснела и извивалась, говоря об эрекции и анальном сексе. На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, как этот мир справляется с анальным сексом? Так как это не сделает детей, значит ли это, что добыча вне досягаемости?

Конечно, моя жена никогда не позволяла мне засунуть это ей в задницу. Несколько шлюх позволили, но они удвоили цену. Что касается того, как это чувствовалось, мне казалось, что я выбросил 100 долларов, когда я мог просто трахать их киски. По крайней мере, одна из двух шлюх позволила мне вдуть ей в задницу. Чувак, с тех пор, как та горничная сделала это прошлой ночью, я просто очень хочу кончить внутри кого-нибудь.

Естественно, эти желания пролились в мой сон, и вскоре я попросил маму показать мне, как выглядят сиськи. Возможно, что-то было таким эротичным в этом сне, так это то, что на самом деле моя мать никогда мне ни в чем не отказывала. Если бы я искренне попросил ее показать мне, что такое сиськи, я не был полностью уверен, что это не будет точно так же, как в моих мечтах. Альтернативой, конечно, является то, что она нашла горничную и использовала горничную, чтобы показать мне сиськи. Однако с уходом пятнадцатилетней девочки все горничные-женщины сорока лет или старше. Тем не менее, мысль о том, чтобы смотреть, как моя мама играет с сиськами другой женщины, “показывая мне”, не была неприятной.

Во сне моя мама показала мне свои сиськи, которые были дерзкими и идеальными, такими, какими я их себе представлял. Я использовал ностальгию, намекая на то, как я использовал их, чтобы сосать ее соски, для того, чтобы получить маму мечты, которая позволит мне лизать их. Затем я хотел знать, как выглядит киска. Я не разглядел горничную, или как я сказал. На что это было похоже на вкус? На что похожа мамина киска? Вскоре я был шарами глубоко в моей матери, которая все еще не могла перестать краснеть и волноваться, как будто она понятия не имела, как все продвинулось так далеко!

Как только я начал кончать внутрь мамы, сон развеивался, и я проснулся в своей постели. Я все еще кончал, когда проснулся, чувствуя липкость на моих простынях, нижнем белье и руке. Что касается моей руки, я понял, что она держит какую-то ткань. Я быстро вытер беспорядок, это лучшее, что я мог, используя ткань и выкручиваясь, прежде чем я вытащил ткань. Это отвел глаза на некоторое время, но я наконец понял, что я тер ткань о мой член и, наконец, на самом деле я обкончал трусики горничной.

Наверно ночью, я, должно быть, вытащил их из кармана и начал держать, когда я ласкал свой член во время сна. Те, когда-то свежие трусики теперь были смазаны белой жидкостью. Если бы горничная узнала, что ее трусики станут последним местом отдыха для глотков моей спермы, она, вероятно, упала бы в обморок от разочарования. Эту липкую грязь, которая теперь капала на ее трусики? Это то, чего она хотела от меня?

Я бросил трусики в ящик, перевернулся и снова уснул. Я проснулся на следующее утро, когда шторы вдруг распахнула горничная, которая только что вошла.

— Хозяин, уже полдень, вы должны проснуться.

Я вытер глаза и взглянул на горничную. Она была женщиной, которую я знал очень близко. Она отвечала за мою ванну, кормление и вообще за все, что мама не могла купить. Ее звали Верис, и она была сорокалетней женщиной в костюме горничной. Несмотря на это, я все еще чувствовал, что мой член немного двигается. Если бы вы совместили 35 и двенадцать лет, я прожил бы 47 лет жизни. Во всяком случае, эта женщина была моложе меня! Воспоминания двенадцатилетнего ребенка всегда видели в Верис старушку, которая заботилась о нем. Однако, с моими новыми воспоминаниями, Я видел ее в новом свете.

У Верис был ребенок, когда ей было всего шестнадцать, поэтому моя мать ей доверяла. Тот ребенок был теперь двадцатитрехлетней женщиной, которая искала своего собственного мужчину. Я вдруг подумал, что годы службы Верис не были предназначены для того, чтобы заставить меня выгрузить сперму в ее дочь. Тем не менее, дочь была в стороне, а сама Верис не так уж плоха. Во-первых, она была одета всегда эротический наряд горничной. Она была на цыпочках, пытаясь сдвинуть шторы, и нарядам горничных, как и всему в этом мире, не хватало скромности. Я мог видеть, что нижняя часть ее задницы просто покрыта короткой юбкой горничной. Если бы она поднялась немного выше, я бы смог сказать цвет ее трусиков. Кроме того, свет сиял через окно, придавая ей утреннее сияние, которое очерчивало ее тело, которое все еще выглядело молодым для женщины за сорок.

Моя горничная такая горячая, правда?

Ее кожа была не такой гладкой, как у моей матери, но у нее также был более приземленный вид, как у девушки рабочего класса. У нее были каштановые волосы, завязанные в хвост. У нее был сильный нос и подбородок, но даже в пределах ее шероховатости я мог сказать, что ее кожа была мягкой и прикасался к ней. Я знал это по опыту больше, чем по зрению. Было ясно, что мама хорошо заботилась о персонале. У нее были длинные пальцы, длинные накрашенные ногти, но ее руки были мягкими и нежными. Когда она заметила, что я смотрю на нее, она повернулась ко мне, улыбнулась и сделала довольно элегантный реверанс, который все еще скрывал ее трусики.

— Ты тоже хочешь мою сперму? — я подпрыгнул, когда понял, что слова вышли из моего рта.

Я просто думал об этом, но, должно быть, было слишком рано, потому что, прежде чем я это понял, я сказал именно то, что думал! Улыбка Верис застыла, когда она посмотрела на меня, но она выздоровела на удивление быстро, даже с небольшой улыбкой.

— Хозяин, я слышала о том, что случилось… вчера. Простите, что меня не было в особняке. Никогда бы не подумала, что она так на вас нападет. Мне действительно очень жаль.

Верис сменила тему и наклонилась вперед, показывая небольшое декольте сверху ее рубашки.

— Я вижу, что вы даже не были должным образом убраны с прошлой ночи. Пожалуйста, позвольте мне позаботиться об этом.

Я подпрыгнул, когда понял, что смотрю на декольте Верис, она смотрела на мою промежность. Посмотрев вниз, я понял, что я был в одном нижнем белье, и что нижнее белье было покрыто белыми пятнами с прошлой ночи. Верис неправильно поняла, что это беспорядок от моего секса с другой горничной…. Оказалось, что девочку звали Тиня. По правде говоря, она сорвала мое нижнее белье, прежде чем что-то случилось, и я использовал мочалку, чтобы вытереть все перед сном. Весь этот беспорядок был результатом вчерашнего эротического сна.

— Это… я могу позаботиться об этом.

— Чепуха! — усмехнулась Верис, — я мыла вас двенадцать лет, не думайте, что вы выросли только потому, что девочка сосала твоего "бобби".

Я невольно покраснел, а Верис просто пошла в ванную, чтобы наполнить таз. Кран и водопровод были другой частью этого мира, они должны быть современными. Тем не менее, в моих воспоминаниях не было упоминания о душе, и люди скорее принимали ванну. Такие небольшие изменения сделали его заметно другим миром. Я до сих пор регулярно принимаю ванну с мамой и Верис. Набраная до краев ванна была редкостью в этом мире, которую я получал только раз в месяц.

— Хорошо, снимите нижнее белье. — приказала Верис.

Я обязан был сделать это, показать свой член, который действовал отдельно от меня, и не стал встал от наряда Верис, еще. Верис уставилась на мой член, который все еще выглядел немного липким от семени внутри нижнего белья, которое еще не высохло. Я хотел спрятаться, но Верис так часто видела меня в этих воспоминаниях, что скромность сейчас показалась бы странной. Таким образом, я мог только улыбаться и обнажать его. Верис немедленно окунула тряпочку в горячую, мутную воду и плеснула мне на член.

— Ах! — я испустил небольшой писк, вода была горячей.

Верис начала энергично его мыть. Когда тебя трогает и моет кто-то другой это странный опыт. Полотенце было достаточно грубым, что это не был слишком эротичным. Тем не менее, Верис, казалось, была невероятно тщательной, и много раз проходила по одним и тем же местам, и ее мокрая ладонь в конечном итоге бегала вверх и вниз по моему мокрому паху. В конце концов, Верис одной рукой схватила головку, вытащила мой пенис, чтобы хорошенько почистить ствол. К сожалению, этот уровень стимуляции, со мной все еще напоминает сексе, который обещал этот мир, и моя эрекция начала возвращаться.

Мое лицо побледнело, когда мой пенис начал набухать. Две салфетки, и он начал вставать. Внезапно ладонь Верис, которая сжимала его, была раздвинута набухшей массой. Как только она поняла, что он твердеет, ее бровь поднялась, и она дала сказала.

— Я боялась, что это произойдет. — вздохнула Верис.

— Прости. — ответил я извиняясь.

Верис посмотрела на меня обеспокоенным взглядом и покачала головой.

— Не стоит, молодой Хозяин. Эта глупая девчонка должна была прийти и таким образом стимулировать тебя прошлой ночью, и это, должно быть, начало твоей зрелости. Теперь вы будете получать их регулярно. Я читала об этом в книгах. Не стоит беспокоиться. Твоя мать думала об этом и разрешила мне позаботиться об этом.

— Позаботится об этом? — эти слова прозвучали удивленно.

Верис только кивнула.

— Теперь, когда эрекции приходят, вам нужно часто эякулировать. Говорят, что мальчики, которые не кончают регулярно, когда они молоды, получают низкое количество спермы. Твоя мать хочет, чтобы вы были как следует плодородны, так что если вы когда-нибудь почувствуете эрекцию, Позови меня или одну из горничных, чтобы я позаботилась об этом, хорошо?

Я бы посмеялся над тем, что говорила Верис, но она говорила это с абсолютной искренностью. Как выясняется, в этом мире существует множество странных женских сказок с участием мужчин. Это также может быть, в отсутствие большого количества людей, не было так много научных знаний об этом. Я мог себе представить, когда есть только 1 мужчина на 1000 женщин, плюс нормальная вероятность забеременеть во время любого совокупления, женщины будут готовы сделать или поверить это во что-либо, чтобы увеличить мужскую фертильность.

Что касается того, как Верис планировала помочь моему "состоянию", она вообще не ждала, положив обе руки в мыльную воду, она протирала их вместе, пока они не были полны пены, а затем сразу схватила мой член, как будто она схватила веревку, которую она планировала буксировать. Хотя Верис было всего шестнадцать, когда она потеряла девственность и родила ребенка, это не означало, что у нее было аномально большое количество опыта с членами. Тем не менее, она подготовилась к этому дню, и, используя мыло в качестве смазки, она быстро двигала ладони, сжимая каждую сторону моего члена, чтобы держать ногти подальше. Она быстро скользнула ладонями вверх и вниз по моему члену с энергичным энтузиазмом и решимостью.

Я мог только откинуться назад и наслаждаться шоу, стонать, когда ее руки двигались все быстрее и быстрее. Я наблюдал за ней, как она работала. Выражение ее лица было очень сосредоточенным, это выглядело довольно мило, учитывая обстоятельства. Для взрослой женщины, чтобы быть настолько сосредоточенной на движениях ее рук. Мне подрочила симпатичная 40-летняя горничная! Кроме того, она может быть анальной девственницей. Это еще не все! Я был всего лишь 12-летним мальчиком! Я действительно не мог поверить, как чудесна стала моя жизнь.

— Ах, ах, ах!

Я испускал стоны, которые заполняли комнату, когда пятно ее руки гладило мой член.

— Маленький Хозяин, не сдерживайтесь сейчас, я позабочусь, чтобы очистить ваш беспорядок, когда вы закончите. Кончите как следует! — убеждала меня Верис, довольно строгим голосом.

Я хотел смеяться над тем, как глупо это было, но я мог только продолжать стонать от невероятного ощущения ее мягких рук, потирающих мой член с чрезвычайной точностью и решимостью. Внезапно мне захотелось большего. Ее грудь была неплоха. Они немного провисли, эта горячая мамаша показывает немного признаков возраста, но когда их сталкивают, они хорошо подходят к моему члену. Ее дерзкий ротик выглядел, восхитительно, как и у других девушек, Тина. Может, я смогу заставить ее использовать свой рот? Может быть, я мог бы заставить ее использовать ее киску? Верис сказала, что позаботится об этом, но не было никаких указаний, что я могу использовать, чтобы позаботиться об этом. Если бы я засунул свой член в ее влажную киску, которая не видела мужчину 24 года, разве это не было бы здорово?

К сожалению, у меня не было времени, чтобы превратить эти мысли в действия. Одной мысли о том, чтобы воткнуть его, было достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю, и вскоре я выстрелил четыре или пять порций спермы в воздух. Первая порция застала Верис врасплох, и она чуть не ударила ей в лицо, прежде чем упасть мне на живот. Вторая и третья были гораздо больше под ее контролем, и она заблокировала их одной из своих теплых, мягких, мыльных рук, вторая рука замедлилась, когда она закончила мастурбировать. Она собрала всю сперму в ладонь и, наконец, встала, направляясь к умывальнику.

Внезапно на ее лице появилось задумчивое выражение. Когда я закончил восстанавливать дыхание, мой мыльный член, наконец, начал смягчаться. Теперь нужно было еще раз пройтись полотенцем по моему члену, с белыми липкими полосками, смешанными с пеной. Однако Верис не сразу вернулась. Вместо этого, она, казалось, была почти заморожена, глядя в ее мыльную ладонь. Все еще оправляясь от собственного оргазма, мне потребовалась секунда, чтобы понять, что то, на что она смотрела, это было мое семя, которое она собрала в своей руке.

— Ты хочешь его? — спросил я.

Верис вскочила, удивленно посмотрела на меня, а потом вздохнула с облегчением, тут же опуская руки, и белое семя в таз. Ее дыхание, казалось, вернулось в норму, и она покачала головой, посмеиваясь. Ее глаза, казалось, держали некоторую самоиронию.

— Простите, Господин. Я думала, что это уже давно в прошлом, но ваше семя практически золото для женщин. Даже с мылом, вероятно, убивающим все шансы, я испытываю соблазн изловчится и посмотреть, что произойдет. — Верис подняла глаза и показала мне виноватое выражение лица.

— Это значит, что ты хочешь, чтобы я сделал тебя беременной? — невинно спросил я.

Верис засмеялась, протягивая руку и касаясь моего носа чистым пальцем, оставляя немного пены позади.

— Ты, дорогое дитя, Господин, пожалуйста, не искушай меня. Я знала прикосновение мужчины только один раз в жизни, и мне посчастливилось иметь ребенка с первой попытки. Несмотря на то, что я думаю, что эти бедра могут выносить и других, я никогда не хочу рисковать жизнью, которую я имею здесь.

— Ах, но ты заботишься обо мне так долго, что я не против позаботиться о тебе. — моя коварная сторона начала проявляться.

Верис улыбается мне, не воспринимая всерьез мои слова, но даже в этом случае в них было какое-то искушение. Это было действительно волнующим, услышать только обещание моей спермы, это так заманчиво для женщин. Я мог бы предложить ей миллион долларов за эффект, который она показала. Если даже преданная семейная горничная может стать взволнованной и искушенной, то какой шанс у моих сестер? На самом деле, какой шанс у любой женщины?

Меня охватило волнение. Я должен был вспомнить слова, сказанные моей матерью прошлой ночью. Женщины не хотели иметь со мной ничего общего после того, как я дал им свое семя. Поэтому фокус был в том, чтобы заставить женщин дать мне как можно больше, прежде чем дать им мое семя. Например, отвечая на еще один вопрос об анале, если бы я хотел трахнуть девушку в задницу, мне нужно было пообещать ей, что я кончу в ее киску. До тех пор, пока я этого не сделаю, она останется моей, давая мне свою задницу каждую ночь, пока она не получит то, что хочет. Возможно, когда она рассказала мне свою историю, это было не совсем то, что она имела в виду, но я все равно принял урок близко к сердцу.

Папа долго водил маму за нос, основываясь на обещании его семени. В конце концов, она даже представить себе не могла, что получит семя от кого-то другого. Хотя я никогда не встречал человека из этого мира, я немного уважал его. Он прекрасно играл с мамой. Единственное различие было в том, что он, казалось, имел некоторый вкус к моногамии. Между тем, у меня не было таких оговорок. Я имею в виду, нужно быть достаточно удачливым, чтобы перевоплотиться в этом раю кисок, а затем не попробовать каждый цветок? Это как бы сумасшествием!

Тем не менее, там, где другие мужчины трахнули и бросили, используя и используя женщин, я мог бы получить немного больше. Например, вставив в рот Верис, что я могу дать ей больше семени в будущем, она будет еще более преданной и верной мне. Возможно, я мог бы собрать много женщин вокруг обещанного мной семени.

Вот и я, коварно замышляю. В то время как моя мама думает, что я запутавшийся 12-летний мальчик, пытаясь понять мою сексуальность, я уже занят, замышляя создать свой собственный гарем! Кстати…

— Верис… я был бы счастлив сделать тебе своего ребенка. Поскольку Тина ушла, не значит ли это, что ты должна взять на себя ее обязанности?

Глаза Верис расширились от удивления, на лице был шок. Это было не просто обещание сделать ей ребенка, но Верис очень хорошо знала, что роль Тинии — быть моей подругой. Естественно, именно Верис должна была обучать Тини тому, как и что делать. По общему признанию, кроме одного раза, вся практика Верис была на резиновом члене и учебных руководствах, но она была рада видеть, что техника рук, которую она разработала, успешно удовлетворила молодого Господина. Она также понимает последствия того, она будет исполнять роль Тини

— Я слишком стара… — в конце концов свирепо покачала головой Верис.

— Во всяком случае, Господин, вы окажете мне большую услугу, если сможете оплодотворить мою дочь. Даже она немного стара для вас, но ей не так повезло, как мне. в ее первый раз она не забеременела.

— Как насчет того, что у меня были вы обе!

Зрелый я прорывался сквозь 12-летний фасад, появление этой сексуальной взволнованной горничной удерживало меня от роли правильного невинного мальчика.

Я держал обе мокрые руки Верис в своих, и я смотрел на нее агрессивно. Верис тяжело дышала, ее щеки покраснели. Очевидно, мои слова были слишком сладки, чтобы эта женщина устояла. Она изо всех сил пыталась разглядеть во мне 12-летнего парня, отделить ее желания от своего сердца. После ухода за моим пенисом до эякуляции, независимо от того, насколько я молод, это оставило бы ее хотя бы немного возбужденной. Сразу после этого я начал атаковать ее самые внутренние желания, не давая несчастной горничной выхода.

— Пожалуйста… Господин… вы слишком сильно давите на меня. — Верис начал плакать, глядя на меня с грустью и отчаяньем.

Я был так шокирован, что не мог отреагировать, когда она наконец оторвала свои руки от моих. Тут же она поправила платье и отвела взгляд, вставая в спешке.

— Верис… — начал я.

— Если это все, молодой Господин, я пойду своей дорогой. Пожалуйста, позовите меня, если что-нибудь понадобится. — ответила Верис жестко, не встречая моих глаз.

Прежде чем я смог остановить ее, она повернулась и вышла из комнаты раздраженная. Вообще-то, она оставила уборку незаконченной. Ванна с водой и тканью была оставлена, когда она покинула комнату. Как только дверь закрылась, я сказал.

— Думаю, мои техники соблазнения немного заржавели. Я немного переборщил с напором.

В конце концов, я отпугнул горничную. Чем старше я, тем меньше у него эрекция. Я все думал о том, чтобы вспахать ее, положив голову на стойку, и вскоре я пообещал ей все. Это будет немного сложнее, чем кажется. Моя сперма — награда, но я не могу поманить ею перед женщинами слишком агрессивно, или это отпугнет их. И если я отдам ее слишком охотно, то я буду тем, кем воспользовались. Да, этот отец, которого я никогда не знал, преподал мне важный урок, но мне еще предстоит пройти долгий путь.

Я закончил мыть себя с помощью умывальника, положив его сбоку кровати. После того, как я оделся, я обнаружил, что у моей двери была тарелка с едой на обед. Я с удовольствием съел свою еду, думая о том, что я буду делать дальше. Так как горничные были под запретом, думаю, пришло время навестить моих сестер.

Глава 4

У Клиберна, другими словами у меня, было две сестры. Одной из этих сестер — 14, а другой — 15. Что касается того, как это работает математически, я узнал, что мне исполняется тринадцать в следующем месяце. Мою пятнадцатилетнюю сестру зовут Мэдисон, а мою четырнадцатилетнюю сестру зовут Ханна. Я также должен добавить, что мою мать звали Морган. О том, какие из девочек мои сестры, в моих воспоминаниях, к сожалению, было очень мало информации. Бывший я был избалованным испорченным ребенком. После моего рождения сестрам уделялось мало внимания. Они были почти призраками в моей памяти.

Моя мать не обязательно была грубой, но это было общество, которое благоприятствовало мужчинам и ожидало, что их будут обслуживать прежде всего. Это, естественно, оказало большое влияние на количество времени, которое мать дала мне по сравнению с моими сестрами. Если мне не изменяет память, это также привело к двум совершенно разным отношениям ко мне. Моя пятнадцатилетняя сестра Мэдисон, казалось, ненавидела меня. То есть она очень ревновала, что я получал все внимание и отказывалась говорить или иметь дело со мной.

У меня были отдаленные воспоминания двух летней давности, когда я хотел что-то, что у нее было. Она читала определенную книгу, и я решил, что хочу книгу, потому что мне понравилась картина на обложке. Сначала служанки пытались забрать книгу. Однако оказалось, что книгу взяли не из нашей библиотеки, а из одной, которую Мэдисон лично купила себе на день рождения. Тем не менее, за десять лет никогда не было сказано "нет", я в конечном итоге подрался с ней, пытаясь забрать ее книгу, пока она случайно не порвалась.

Она назвала меня "глупым, никчемным мужчиной", а я в ответ назвал ее девушкой с губной помадой. Для справки, в моей старой жизни, помада лесбиянка — это такая женщина, которая предпочитает гламурных, традиционно феменестических женщин и стилей, как на себе, так и в своих любовниках. Это в отличие от лезбиянок, так называемых мужественных женщин. В этом мире без феминисток эта коннотация приобретает несколько иной смысл. Женщины с губной помадой по существу ненавидящие мужчин лесбиянки. Они часто носят страпоны и пытаются убедить молодых женщин ненавидеть мужчин, ненавидеть семя и отлизывать киску.

В обществе с демографическими проблемами такое отношение рассматривалось как оскорбительное для мужчин и пагубное для мира, в результате чего к этим женщинам часто относились с пренебрежением за пределами их собственных социальных кругов. Итак, девушка с губной помадой была ужасным оскорблением, в результате которого моя сестра кричала, что я глуп, прежде чем бросить порваную книгу мне в голову и вытолкнуть меня. Я ожидал, что мама поддержит меня, но вместо этого она меня отшлепала. Это был один из немногих случаев, когда я был наказан матерью, и, возможно, поэтому сцена была настолько яркой в моих воспоминаниях.

Ханна, младшая сестра, немного отличалась от своей рассерженной сестры. Она была более застенчивой и сдержанной. Что касается того, как она обращалась со мной, это можно было описать одной фразой — со страхом. Поскольку мой путь был главным в доме, Ханна научилась низко опускать голову и избегать меня, когда это возможно. Ей не нравилось со мной разговаривать, и она дрожала, если я подходил слишком близко. Достаточно сказать, что мои отношения с сестрами были действительно дерьмовыми на данный момент. Это означало, что это потребует некоторой работы.

К сожалению, неделю спустя, мне не удалось даже остаться в одной комнате с ними больше, чем на пару секунд. Я провел неделю в этом новом мире, и с тех пор, как я кончил в рот горничной и на руку другой горничной, я остался без большего удовлетворения. Верис фактически поменяла свои обязанности по мытью с другой горничной, которой было за семьдесят. Горничная намекнула, что если бы у меня были какие-то “проблемы”, она могла бы справиться с ними, но вы бы простили меня, если бы я не принял ее предложение о мастурбации от женщины морщинистой дряхлой рукой.

Таким образом, когда появился мой первый шанс сблизиться с Ханной, я не собирался терять ни секунды, чтобы подумать об этом. Я заглянул в библиотеку, но заметил, что Ханна кладет стопку книг на одну из полок на стуле. Она высоко поднимала руки, и ее живот был полностью обнажен. Она еще не заметила меня, и если бы мне удалось добраться до основания стула, на котором она стояла, я, вероятно, также мог бы получить вид на ее трусики под юбкой.

Однако, вместо этого, я молча закрыл дверь как можно тише, а затем щелкнул замок. Я не пытаюсь запереть мою сестру. Скорее, я просто хочу, чтобы меня не прерывали. Каждый раз, когда я хотел приблизиться к Ханне, Мэдисон была рядом, всегда бросая на меня взгляд, если я даже пытался подойти к любой из них. Если это была не Мэдисон, то поблизости была горничная. В любом случае, я едва ли мог творить чудеса с моей сестрой среди зрителей, так что найти ее одну было чудесным совпадением.

К сожалению, я не смог насладиться видом ее трусиков, потому что я даже не был на половине пути через комнату, когда она наконец заметила меня. Она тут же вскрикнула, стянула рубашку, а затем спрыгнула со стула. Когда я продолжал приближаться к моей милой сестренке, она инстинктивно пятилась, пока ее спина не уперлась в книжную полку и больше не могла двигаться. Она отчаянно оглядела комнату, словно искала путь к бегству, но, ничего не увидев, только тогда заговорила.

— Б-б-брат… ч-что ты здесь делаешь? — говорила она с дрожью, не в состоянии поднять на меня глаза.

Моя сестра была одета в розовую рубашку с длинным рукавом и черную юбку, которая по длине была немного выше колен. Это было не так откровенно, как юбки горничной, но юбка было достаточно короткой, чтобы школы в старом мире могли доставить ей неприятности. Ее красота явно исходила от матери, но у нее было намного больше детского жира, ее щеки немного пухлые. Ее волосы были коричневыми, как у мамы, но она держала их прямыми, включая волосы, которые она держала над глазом, отчаянно скрывая лицо. В целом, она была очень милой.

Взрослый я захлестнулся похотливым воодушевлением. Будучи 12-летним мальчиком, было всего несколько лет, когда-бы я мог быть с трогательными молодыми девочками-подростками. Между тем, у меня был взрослый мозг, который знал, как манипулировать, обманывать и соблазнять незрелых женщин. Естественно, я не собирался упускать такую возможность. Если вы надеялись на одного из тех парней, которым нравились только женщины его собственного психического возраста, или которые были полны моральных обязательств, это не я. Я очутился в этом мире и планировал воспользоваться им как можно сильней!

В моем старом мире моя школьная жизнь была заметно свободной от секса, и я всегда сожалел, что никогда не пробовал молодого, девственного тела. Мой первый раз был, когда мне было 20, и это был пьяный роман с студенткой колледжа на вечеринке. Она уже ушла, когда я проснулся, и я обнаружил, что номер, который она мне дала, был поддельным. Второй раз я был со своей женой, которая была старшекурсницей, когда я поступил в аспирантуру. Некоторые из шлюх, которых я пробовал, возможно, рекламировали себя как 18, но когда мы встретились, они всегда выглядели так, как будто им было по двадцать. Эта горничная на прошлой неделе была первой подростковой киской, которую я когда-либо имел, и в то время я был слишком смущен, чтобы действительно наслаждаться ей! Я не позволю возможности подростковой киски в будущем пройти мимо меня!

— Сестра, ты можешь почитать мне книжку? — невинно спросил я.

Ханна тут же вскочила от удивления.

— Э? Книгу? Ах?

Она оглянулась, понимая, что окружена книгами, и только потом поняла, откуда они взялись.

— Брат, возможно, тебе стоит спросить Мэдисон. Она любит книги больше меня. Я только отложу несколько книг для нее.

— Раз ты уже выполнила задание, это значит, что у тебя есть немного свободного времени?

— Э? Ах… это правда… — лоб Ханны нахмурился, не в силах спорить с моей простейшей логикой.

— Тогда, давай, садись, пожалуйста, расскажи мне историю. — сказал я, сидя на соседнем диване и поглаживала место рядом со мной.

Ханна, казалось, вздохнула с облегчением, когда я сел, и она знала, чего я хочу, но она, похоже, не хотела этого делать. В ее руке была одна книга, последняя, которую она забыла убрать, и пальцы были напряжены, когда она держала ее, как будто она отбивалась от беспокойства и держала его как щит.

— Пожалуйста, сестра, ты… ты действительно не хочешь побыть со мной? — спросил я, всплакнув.

Я практиковал этот фокус в течение недели. Эффект был еще более резким, чем я ожидал. Она уронила книгу и начала возбужденно размахивать руками.

— Нет, братец, нет! Я сделаю это! Я сейчас почитаю тебе книжку! Я сказала, что буду читать!

Она сразу же направилась к дивану и села рядом со мной. Она поглядывает на меня с тревогой. Я оглянулся назад, приподняв бровь.

— Книга! — лицо Ханны налилось кровью, когда она поняла, что не захватила никаких книг.

— Что… что хочет послушать мой младший брат?

Я пожал плечами

— Не знаю, просто выбери что-нибудь. А что насчет той книги?

Когда я это сказал, я небрежно указал на книгу, лежащую на столе, едва заметную. Конечно, та книга не лежала там раньше. Я положил его там, когда вошел, но Ханна этого не видела.

— Ах, хорошо!

Ханна помчалась и схватила книгу, тотчас же вернувшись обратно. она сидела рядом со мной с юношеским восторгом, отчего некоторые части меня зашевелились.

Успокоившись, она, наконец, посмотрела на обложку, вопросительный знак плавал над ее головой.

— Это, кажется, мужчина и женщина, разве это не странная поза?

— Хм… странно, если это мужчина и женщина… разве это не романтическая история?

— Романтика! — пропищала Ханна, — что ты имеешь в виду, под романтикой?

— О, Одна из тех книг для взрослых, в которых рассказывается о влюбленных мужчинах и женщинах. Например, как папа и мама были влюблены.

— Л-л-любовь? Ты имеешь в виду… оплодотворение?

Я поднял бровь в изумлении, снова в мире где слова, такие как любовь сразу вскочали мозг, чтобы кончить и заняться сексом.

— Ну, романтические истории особенные, потому что они изображают только одного мужчину и одну женщину. Видишь, один и тот же мужчина и женщина на каждой странице. Это выражение любви.

— Разве на этой странице не три человека? — остановила меня Ханна, когда я быстро перелистывал страницы книги, не давая ей увидеть детали.

— Ах! Забудь об этом, дело в том, что это книга для взрослых. Хотя я думаю, что это прекрасное изображение семени, я могу понять, если это слишком взрослые для тебя вещи, поэтому мы можем выбрать что-то еще.

— Э? — Щеки Ханны покраснели.

— Это не слишком взрослая для меня! Я старше, чем ты! Плюс, мужчины взрослеют медленнее, чем женщины, так что я определенно намного старше.

— Если ты думаешь, что справишься с этим, тогда, пожалуйста, прочитайте мне отрывок.

— Конечно! — решительно заявила Ханна.

— Название ‘Книга любви’… занимаясь оральным сексом, убедитесь, что правильно используете язык, чтобы облизывать головку члена. Когда… когда… партнер почти кончил… облизывайте ее сверху вниз по часовой стрелке… языком, чтобы правильно…

— Ханна? Ханна!

Голос Ханны медленно потускнел, когда она продолжала читать, ее лицо покраснело, и у нее закружилась голова. В этот момент я обнял ее за плечо, и девочка была слишком увлечена тем, что читала, чтобы даже заметить это. Книга которую я выбрал, конечно, оказалось миров версия Камасутры. В мире, где женщины могут испытывать секс только один раз в своей жизни, книги, которые обучают сексу, будут распространяться только лучше.

— чтобы смазать… вал… …

— Ханна, я смущен, это о пенисе.

— Э? — этота фраза, казалось, шокировала Ханну.

— Да-да…это… это… это действительно так выглядит?

Глаза Ханны, казалось, были сосредоточены на картинке в книге. Картина была графически стилизована, но на ней в итоге изображена женщина на коленях перед мужчиной, сосущим его член. Вероятно, это было недостаточно ясно, чтобы шокировать кого-либо в моем старом мире, но для 14-летней Ханны это было уничтожающим. У меня была эта гипотеза раньше, после того, как я отпугнул горничную, но в этом мире без регулярного контакта с мужчинами, женщины здесь, казалось, не имеют защиты от мужчин.

Помимо того, что их манера одеваться была более провокационной и менее скромной по отношению к их основным половым чертам, у них также не было понятия соблазнения или обмана для сексуальной выгоды. В мире, где женщины гоняются за мужчинами, женщины не имеют никакой защиты от преследования самих себя.

В моем старом мире женщина была бы осторожна с любым мужчиной. Она бы что-то заподозрила, немедленно вызвав его любую сексуальную агрессию. Девушки здесь кажутся совершенно неподготовленными к любому виду стимуляции. Нормальная девушка из моего старого мира уже оттолкнула бы меня от себя и захлопнула бы книгу. Она могла даже дать мне пощечину. Однако Ханна была просто взволнована и потеряна, не в состоянии справиться с гормонами в ее теле.

В результате моя рука оказалась на колене Ханны, пока я прижимался к ней. Мы оба были примерно одного роста с тех пор, как я был на два года моложе, поэтому я не мог использовать свое тело, чтобы подавить ее. Вместо этого, я должен был продолжать настаивать на невинном поступке, в то время как я становился все более и более агрессивным с неподготовленной девушкой рядом со мной.

— Ты хочешь увидеть его? — игриво ответил я на ее предыдущий вопрос.

— Ах, это!

Ханна тут же уставилась на мои шорты широкими глазами.

— Ты имеешь в виду, твой… пе-пе-пенис… правильно… у тебя есть…

— Вот, это не похоже на укусы.

Я схватил одну из рук Ханны и приложил ее к своему пенису, теперь наполовину в моих шортах.

— Ах! Брат!

Ханна сразу же убрала руку, однако ее мозг уже почувствовал твердость и тепло на кончиках пальцев, и это стало единственным, что было у нее на уме.

— Брат, давай уберем эту книгу отсюда. Думаю, на сегодня этого достаточно.

— Момент. Ооо… смотри, он кладет его сзади!

Я перевернул страницу, перекрывая возражения Ханны, отвлекая ее. Я был рад видеть секунду спустя, что отвлечение сработало, ее глаза сосредоточились на картине. Она смотрела на фотографию женщины на коленях с мужчиной, вставившим ее сзади. У нее было такое выражение удивления на лице, что я почти хотел вылизать ей прямо там.

— Стиль Д-догги, когда женщина встает на четвереньки, а мужчина садится на нее, как собака… — прочитала Ханна, а затем захихикала с румянцем.

— Я не знал, что это можно сделать… со спины. Разве женщины не ложатся спиной вниз, а мужчина-сверху? А Пе-пенис вообще достанет так далеко?

— Я бы не узнал, если бы не попытался. — дал я небрежный ответ, между тем, она не замечала, что моя рука двигалась вверх и вниз по ее ноге, даже когда ее лицо стало румянцем, и она слегка задыхалась, явно от сексуального возбуждения.

Ее юбка была сдвинута до такой степени, что вся ее нога была мне видна, и мои пальцы мягко поглаживали вверх и вниз по ее ноге, в то время как моя другая рука все еще была обернута вокруг нее, держа ее плотно напротив меня.

— Б-брату повезло… — внезапно сказала Ханна, перевернув к следующей странице, показывая положение Пого-палки.

— А? Почему так? — спросил я, спуская мои пальцы между ее бедра.

— Брат… попробует все это, верно? — внезапно сказал Ханна.

— Поскольку так много женщин захотят твоего семени, у тебя будет возможность наслаждаться каждой позицией. Если мне повезет, я смогу переспать с мужчиной только раз в жизни. Интересно, в каком положении он будет…

— Ты кое-что забываешь, Ханна. — ответил я.

— Речь идет о любви. Видишь, на каждой фотографии одни и те же люди.

Это было потому, что рисунки изображали красную безликую женщину и черного безликого мужчину, но это правда, что они выглядели одинаково на каждой картине.

— Ч-что ты имеешь в виду? — Ханна повернулась ко мне, и вдруг я ее губы оказались всего в нескольких дюймах от моих.

— Мне очень повезет, если я смогу наслаждаться каждой позицией с одной девушкой. Вот почему есть так много позиций, чтобы наслаждаться, так что ты можешь найти кого-то кого полюбите и попробовать каждую. Это бессмысленно, если это не одна и та же девушка.

— Б-б-брат… ты прикасаешься ко мне… — мои пальцы нашли путь к внешней ткани ее трусиков и теперь медленно двигались концентрическими кругами поверх ткани, которая становилась влажной.

Это был первый момент, когда Ханна, наконец, поняла, насколько мы близки и где моя рука.

— Ханна, ты моя сестра. И ты всегда будешь моей сестрой, верно?

— Ах… я чувствую… мне жарко, брат… прекрати. — ответила Ханна выдыхая.

— Ты любишь своего младшего брата, Ханна?

— Ах, ах, ах, пожалуйста, брат. Не…

— Раз уж мы навсегда вместе, разве ты не будешь для меня единственной? Я мог бы наслаждаться каждой позицией в этой книге с тобой. Это нормально?

— Ах…ах….ах… остановись… я не могу… Мммм…

Раскрасневшееся лицо Ханны было прямо передо мной, мои руки двигались все быстрее и быстрее, ее рот был приоткрыт, умоляя о поцелуе.

Тут же я сделал это, прихватив губы Ханны.

— Мм! — глаза Ханны расширились, но она ничего не могла поделать, когда моя другая рука держала ее затылок.

Мой язык немедленно нырнул в ее рот, вторгаясь в нее, когда я попробовал ее слюну. Мои пальцы быстро работали над ее трусиками, материал теперь полностью мокрый. Это было бы видно, если бы я посмотрел. Мои пальцы жаждали прорваться сквозь ее нижнее белье и вонзиться в нее, но я был слишком увлечен моментом, чтобы остановить пальцы даже на секунду, чтобы скользить со стороны.

Ханна начала давить на меня, наконец, оторвала свои губы от моих, и слюна соединила их. Она тут же отвернулась, ее дыхание участилось, ее лицо покраснело, и выражение лица было спутанным. Ее рука схватилась за мою, коснувшись ее сладкого места, и она попыталась отодвинуть ее от себя.

— Пожалуйста, Нет, брат, это слишком. Я пойду… я пойду… я не могу… мне жарко. — Ханна заплакала, тяжело дыша, но мои пальцы, были как неконтролируемое пламя на ее киске, я насильно обнял ее, не давая руке схватить меня, чтобы убрать от ее киски.

Ханна могла только отчаянно схватить меня за запястье, оно быстро двигалось вверх и вниз, прислонившись к ее трусикам.

— Ах, ах! Ах!!!

Тело Ханны прислонилось к моим ногам, ее бедра, наконец, сжались вокруг моей руки, как и хватка ее руки на моем запястье.

Ее голова упала на мою шею, ее лицо было красным, она задыхалась. Она могла биться в конвульсиях еще несколько раз о мое тело, пока я держал ее в своих объятиях. Наконец, я отпустил ее, оторвав руки от ее мокрого места, теперь испускающего непристойный, но сексуальный запах. Через несколько мгновений я обнаружил, что смотрю в прекрасные голубые глаза моей прекрасной сестры, на этот раз обнаженные, волосы, которые обычно покрывали ее правый глаз.

В этот момент она расплакалась. Мгновение спустя она встала, а затем покинула комнату, отперла дверь и захлопнула ее за собой, не сказав ни слова. Вот так, меня оставили в библиотеке одного. Мой член был твердым, а диван рядом со мной все еще пах сексом. Было даже маленькое мокрое местечко, там где она сидела.

Я выдохнул.

— Неужели я снова зашел слишком далеко?

Мне сказали, что я в мире, который хотел моего семени больше всего на свете. Это заставило меня быстро захотеть насладиться таким миром. Тем не менее, мое нетерпеливое старшее я было слишком агрессивным. С такой скоростью, я только собирался попасть в неприятности. Я не думала, что Ханна будет на меня ругаться. Тем не менее, я не мог продолжать делать это сам с собой.

Со всеми обещаниями, которые дал мне этот мир, я ожидал буфет из кисок. Тот факт, что я попробовал только одну шестнадцатилетнюю девочку после двенадцати лет жизни, ничего не дал, чтобы облегчить это ожидание. Я был ненасытен сексом, мои ожидания загнали мои сексуальные желания слишком далеко. Понюхав запах соков моей сестры на пальцах, я понял, что это даже не проблема, которую я мог бы решить своей рукой. Мне нужно было выпустить мою гайку в тугую киску. Это был единственный способ. Я не мог дождаться, чтобы сломить Ханну.

Мои единственные варианты были либо изнасиловать одну из моих сестер, я думал, что это оставит много проблем после себя. Я не знал, как этот мир относится к изнасилованию, но даже в этом случае, я не хотел этого делать. Даже то, что я сделал с сестрой, заставило меня чувствовать себя плохо. Затем был второй вариант.

— Я думаю, что тогда это должно быть? Мама, это оно.

Да, моя мать, которая готова на все ради меня. Если бы это была эротическая игра, то мама была бы самым простым путем к половому акту. Я не отказывался от своих сестер, но пока я не остыл и не кончил, я боялся, что только напугаю их больше. Это оставило маму, женщину, которая испытала много секса с отцом, и, таким образом, может быть одной из немногих опытных женщин в этом мире. Она была единственной, кого не пугала сексуальная агрессия. Думаю, пришло время посмотреть, как далеко зашла ее материнская любовь.

Глава 5

Мой шанс с мамой представился мне через пару дней. К счастью, Ханна держала рот на замке. По правде говоря, я не видел ее уже два дня. Часть меня хочет навестить ее, но с моими гормонами, бушующими между 12-летним телом и 35-летним умом, я боюсь, что я только продвинусь дальше, еще больше раздражая проблему между мной и моей младшей сестрой. По крайней мере, пока у меня не будет ясности, чтобы кончить внутри женщины к моему большому удовлетворению, я не смогу снова подойти к своей сестре.

— Мама, мне обязательно купаться с Агатой? — поскулил я маме, когда она сказала мне, что пришло время для ванны.

— Ах, я знаю, что обычно это Верис, но она попросилась обратно и не в состоянии делать это в течение одной недели или двух.

Я закатила глаза. Это, конечно, было оправдание Верис, чтобы не работать со мной. Честно говоря, я мог ожидать такого поведения от моей маленькой Ханны, но Верис взрослая женщина. Она не должна вести себя так брезгливо при одном упоминании о сексе. Она могла бы мастурбировать мне с серьезным лицом, но вставлять мой член в ее киску слишком много для нее? Я действительно этого не понимаю.

— Но… раз уж Верис не хочет… мам, ты можешь помыть меня? — невинно спросил я.

— А? Я? Хочешь, чтобы мама тебя помыла? Разве ты не староват для этого?

Я сделал глаза милыми и невинными, но отчаянно хотел закатить их снова. Я слишком стар, чтобы кто-то мыл меня в ванной, но раз уж ты настаиваешь, я бы предпочел, чтобы это была моя милая мама, а не какая-то старая морщинистая ведьма.

— Мама… пожалуйста. Я хочу это сделала ты! — настаивал я.

Я хотел ее, но если бы она знала, чего я хочу от нее раньше времени, кто бы знал, как все обернется. Вместо этого мама просто покраснела и кивнула. Конечно, она не совсем то, о чем я думал, но даже мать была уязвима перед желанием быть желанной. В результате мы оказались в ванной. Горничные уже приготовили его горячим паром до такой степени, что даже без моих планов я с нетерпением ждал ванны. Мама присоединилась ко мне в нежном халате. Я понятия не имел, что у нее под халатом, но я уже был взволнован, просто думая об этом.

— Хорошо, сынок, возьми свою одежду! — сказала Мама.

— Хорошо!

Конечно, я следил за тем, чтобы я думал о плохом, пока моя эрекция не остановилась, прежде чем я снял свою одежду.

— Садись, дорогой, пока вода теплая.

Мама закатила рукава халата и держала губку в одной руке и мыло в другой, глядя готовым напасть на мое тело.

Я остановился, как только добрался до ванны, и оглянулся назад, как будто мне пришла в голову идея.

— Мама, ты не могла бы принять ванну вместе со мной?

— Э? С? Ты хочешь, чтобы я присоединилась?”

— Да! Так же, как мы привыкли делать!

Мама выглядела невероятно неуверенно. Она была где-то между лестью тем, что ее мальчик все еще хотел быть близким с ней, и беспокоилась, что она может слишком сильно его баловать. Она знала об инциденте с мастурбацией, а также о няне, поэтому она знала, что я сексуально активен. Однако, в конце концов, она все еще была моей матерью.

— Пожалуйста, Мам, я просто чувствую тепло, когда ты держишь меня в ванной. — невинно объяснил я.

— Ах… хорошо… если это… только это.

Мама наконец-то сдалась.

Мама медленно начала снимать халат. На ней было разное нижнее белье, черный верх и белый низ. Тем не менее, они были удивительно сексуальны для женщины ее возраста. Мне было ясно, что мама определенно все еще женщина, которая заботится о своей внешности и хочет чувствовать себя сексуальной. Ну, она красилась и делала прическу, так что было трудно отрицать, что она хотела хорошо выглядеть.

Тем не менее, когда она начала снимать нижнее белье, она заметила, что я наблюдаю за ней.

— Ты можешь не пялиться на меня?

Вопросительным взглядом я повернул голову в сторону, играя на своей невинности, чтобы запутать маму. Почему я не могу смотреть на обнаженное тело моей матери? Она бы не предположила, что я смотрю на нее невежливо, не так ли? Именно такие мысли я вкладывал в свои глаза, и именно маме становилось стыдно за скромность перед собственным ребенком. Она сняла лифчик и трусики, и хотя она повернулась, чтобы попытаться спрятаться, я все равно посмотрел на ее красивую задницу, удивительно дерзкую и гладкую для женщины ее возраста. Ее грудь была жесткой, пара D-размера с идеально дерзкими сосками. Они были именно тем, что я помню. Пришло мое время развернуться, чтобы мама не заметила, как начинает формироваться моя эрекция.

Как только мама выпрямилась и отбросила трусики в сторону, она повернулась ко мне одной рукой, прикрывая грудь, а другой — пах. Это был абсолютный предел, который могла выдержать моя мать. Раскрытие себя еще больше нанесло бы вред ее сердцу.

— Я буду первой.

Мама заявила, все еще чувствуя себя неловко, как будто то, что она делала прямо сейчас, было каким-то образом неправильно, даже если ее мозг не мог понять ее.

Она опустилась в ванну, наконец вынув руку из промежности, как только она была погружена под воду и скрыта пузырьками. Она вздохнула и погрузилась в теплую воду. У нее тоже не было ванны некоторое время, поэтому, даже учитывая обстоятельства, она не могла не расслабиться, поскольку ее тело было погружено в жару. Она все еще держала одну руку над грудью.

Это было гораздо более эротично, чем мама, вероятно, думала. Голая женщина в ванне, жестикулируя кому-то одной рукой, прикрывая ее большую грудь другой, я быстро прыгнул в ванну. Если бы я был медленнее, мама бы точно увидела мою эрекцию. Она могла только испустить крик удивления, когда я брызнул перед ней, моя задница нашла это между ее ног. Она удивленно вытянула руки, пытаясь поймать меня. Так я тут же откинулся назад и прижался к мягким подушкам ее груди, которые она оставила обнаженными. Мама издала только звук удивления, как я тут же потерся о ее голую кожу. Тем не менее, она уже была беспомощна, чтобы остановить это, так как я уже прижимался к ней.

Она не могла ничего сделать, кроме вздоха, опустив руки и обернув их вокруг моего тела. Я мог держать ее соски слегка приподнятыми, прижимаясь к верхней части плеч. В последний раз, когда мы это делали, моя голова подходила только к ее соскам. Я сидел в ванной, а ее сиськи почти лежали у меня на голове. Я был меньше, чем на голову ниже, чем она. Я был слишком стар, чтобы купаться с мамой.

После пары минут размышлений, мама, наконец, получил контроль над ее взволнованный умом и начала мыть меня. Взяв ближайшую мочалку, она налила на нее немного мыла и начала чистить плечи. Когда она это сделала, я невинно опустил руки, мои руки хватались за ноги моей матери. Мама замерла на секунду, шок от того, что ее схватили, заставил ее сердце ускориться. Тем не менее, она быстро очнулась, проигнорировав мои руки, даже когда они пробивались к ее внутренним бедрам. Дети были естественно суетливы, подумала она.

Между тем, прикосновение к ее мягким бедрам бодрило. Я продолжал думать о голой женщине позади меня, и мой собственный самоконтроль медленно сокращался мягким теплом позади меня и теми мягкими нежными руками, которые терли мою кожу. Мои руки продолжали ерзать по ее бедрам. Они пробирались все выше и выше по ее ноге, и мой член становился все более и более наполненным похотью, особенно когда ее собственная рука начала тереться все ниже и ниже, достигая лобковой области, чуть выше моего члена.

— Еее, — Мама зашумела, и я поняла, что мои пальцы слишком близко подобрались к ее нижним областям.

Я запаниковал и немного потянул пальцы назад, но потом понял, что шум удивления мамы был в том, что ее рука нашла мои лобковые волосы. Ее пальцы, казалось, сплелись с моими лобковыми волосами, неподвижно, как будто она наслаждалась ощущением. Возможно, она думала "когда он стал таким зрелым", или, может быть, это чувство напомнило ей о ее муже.

Освободив одну руку, я схватил ее за руку и слегка потянул. Я не мог больше ждать, толкая мамину руку, пока она не ударила что-то длинное и твердое. Ее рука инстинктивно ощутила это на секунду, пока ее рука не сжала вал. Это когда она, наконец, вышла из оцепенения и поняла, что она держит.

— Э? Ах! Д-детка! Что…

— Прости, мам, — обернулся я.

— Мне снова стало тяжело, когда мама прикасается ко мне.

Мама иронично улыбнулась.

— Все в порядке, дорогая, я пойду и попрошу горничную позаботиться об этом прямо сейчас.

Мама передвинулась, чтобы попытаться встать, отпуская мой член. Однако она остановилась, когда я крепко схватил ее за запястье, не давая ей отпустить его. Она в шоке посмотрела на меня.

— Мама, ты не можешь просто позаботиться об этом?

Ироничная улыбка мамы стала болезненной.

— Дорогой… это… это не подходит твоей матери…

— Пожалуйста, мама. — я умолял ее, не давая ей построить свою защиту.

— Ты та, кто сделал это таким образом, это должен быть ты, тем кто заботится об этом.

— А? Я? Зачем ты

— Мама такая теплая, мягкая и красивая. — я двинулся вперед, не давая ей времени подумать.

— У меня встает, когда я думаю о тебе. Разве мама не должна нести за это ответственность?

Когда я сказал это, я использовал свою руку, чтобы подтолкнуть ее обратно к моему члену, обернув его вокруг пальцев. Затем я повернулась к маме с умоляющим взглядом.

— Дорогой… — мама была в недоумении, что делать, ее рука не покинула мой член.

Посмотрев на меня на мгновение, ее глаза укрепились, и она начала двигать рукой вверх и вниз по моему члену. Мои глаза закрылись, и я прижался лицом к груди мамы. Она могла только выдохнуть, но продолжала двигать рукой. В отличие от неопытной горничной или моей младшей сестры, мама наслаждалась сексом с моим отцом. Она была одной из очень немногих женщин в этом мире, кто разработал технику и наслаждался сексом достаточно раз, чтобы быть знакомым с тем, что она делает.

Таким образом, ее движения делались со знанием дела и опытом, быстро натягивая вверх и вниз мой член, пока я не был в сексуальной эйфории. Тем не менее, я не мог позволить этому закончиться. Я не просто искал быстрый рывок. Я хотел быть по самые яйца в женщине. Я хотел кончить глубоко внутри нее. Можно сказать, что мама сейчас единственная женщина, которая соответствует необходимым критериям.

Я открыл глаза и посмотрел на маму. Она смотрела мне в лицо, как делала, когда использовала горничную, чтобы делать так как мне нравится больше всего. Казалось, что смотреть эротические выражения на лице своего партнера во время секса было привычкой моей матери. Что мама не понимала, так это то, что ее собственный рот был открыт, и она слегка задыхалась, явно возбужденная удовольствием, которое она мне доставляла.

— Я люблю тебя, мама. — сказал я, когда ее рука продолжала работать над моим членом.

— Я тоже тебя люблю, дорогой. — сказала Мама, ее голос звучал с придыханием.

Было ясно, что мама пыталась отключиться от акта. Она выполняла работу, обязанность для своей семьи. Она пыталась скрыть свои эмоции. По правде говоря, ее сердце колотилось, а разум был мутным. Она была не в своей тарелке прямо сейчас. Тем не менее, она была взрослой в этой ситуации, поэтому она могла только показать серьезное лицо и сделать то, что нужно, чтобы сделать ее ребенка счастливым.

— Я скоро кончу. — проинформировал я маму.

С серьезным лицом мама сказала:

— Пожалуйста, кончай, дорогой.

С этими словами я вдруг приподнялся, и губы мои поцеловали маму. В середине разговора она не ожидала поцелуя, поэтому, когда мой язык нарушил ее рот, ее глаза могли только расшириться от удивления. Вся ее жесткая позиция разбилась в одно мгновение. Просто не было никакого способа отделить себя от ситуации, когда я поцеловал ее. Ее эмоции вспыхнули, и женщина начала паниковать. Она отпустила мой член, оттягиваясь назад, только чтобы выйти из ванной.

Я передвинулся в ванне, внезапно повернувшись лицом к маме. Она инстинктивно подняла руки и прижалась к моей груди, пытаясь оттолкнуть меня. Ее разум был разрушен, и она едва могла понять, что происходит, когда я толкнул себя на верх моей собственной матери.

Я схватил ее за запястья и оттащил. Мама немного сопротивлялась, но борьба слабела. Она была поймана, не зная, что делать. С одной стороны, это было неправильно. Она целовала собственного ребенка! МЫ были в ванной голые! Как она позволила себе добраться до этого момента! Она тоже не хотела причинить мне боль. Она не могла найти выход из сложившейся ситуации. Если бы она боролась, она могла бы причинить боль человеку, которого любит ее больше, чем саму жизнь. Если она сдастся, она может причинить мне боль.

Мама наконец-то оторвала свои губы от моих.

— Нет! Клиберн! Хватит! Мы не можем этого сделать.

— Я люблю тебя мамочка, я хочу быть внутри тебя!

— Ах! Нет! Дорогой… пожалуйста… не надо. Остановись. Хватит! — Мама закричала стоп, пытаясь вырвать запястья из моей хватки.

Однако мама пренебрегла своей нижней половиной под водой. Ее ноги уже были расставлены вокруг меня. Я был практически в идеальном положении, между ног мамы, ее задница была зажата в углу. С толчком мой член приземлился на ее киску, а затем сразу заскользил внутрь. Мы оба ахнули, когда наши половые органы объединились. Мама не чувствовала в себе члена двенадцать лет. Это означало, что ее киска была очень жесткой и очень восприимчивой к моим проникновениям.

— Ах… он внутри… нет… ты мой сын.

— Чувствую себя хорошо, мамочка. — я поцеловал маму в щеку, а потом начал двигать бедрами.

— Детка… Ох… мы не можем… ах… ах… ах… это неправильно…

Мамин лоб был сморщен, но по мере того, как мои бедра двигались все быстрее и быстрее, накачивая ее тугую киску, ее рот стал слабым, и она не могла не издавать маленькие сексуальные ахи. Вот так я занимался сексом со своей матерью. Попытав счастья, я отпустил ее запястья. Мама умоляюще посмотрела на меня, но, понимая, что я не планирую останавливаться, она подвинула руки в стороны ванны, хватаясь за то, как я трахал ее. Тем временем мои свободные руки атаковали ее грудь. Тело мамы могло только дрожать, когда она отводила взгляд, не в силах понять, что происходит.

— Он… он больше, у твоего отца!

Осознание поразило мать, как тонна кирпичей.

Она всегда подозревала, но только по-настоящему почувствовав его внутри себя, она поняла, что он был немного толще и длиннее, чем у мужчины, которого она любила. Однако теперь его не было, и единственным, кого она любила, был… я. Правильно, она любила меня. Она любила меня так же сильно, как любила моего отца! А что, если мы займемся сексом? Разве это не прекрасно делать с тем, кого любишь?

На самом деле, из всех в этом мире, человек, который меньше всего хотел моего семени, человек, которому я больше всего доверял, была мама. Разве это не ее обязанность научить меня всему, что она знает о сексе? Мама была единственной женщиной, с которой я мог заниматься сексом, не боясь чего-то от меня хотеть. На самом деле, мама была самой безопасной женщиной для меня!

Такие оправдания приходили ей в голову, и вскоре мама схватила мое лицо, которое было похоронено в ее мокрой груди, и подтянула его к ее лицу.

— Я люблю тебя, дорогой!

Мама застонала, целуя меня в губы.

Я не знал, что мыслительный процесс мамы прошел, чтобы добраться до этого момента, но я был очень счастлив, когда почувствовал, что ее ноги обернуты вокруг меня, и ее бедра согнуты, чтобы дать мне более глубокий доступ.

Вскоре мама крепко обняла меня, когда я входил в нее. Вода в ванной брызнула волнами на пол, когда мы жестоко трахались.

— Ах, ах, я люблю тебя, детка, я люблю тебя!

— Мама, я собираюсь кончить, я собираюсь кончить!

— Кончить в мамочку! Только мама может иметь твою сперму!

Конечно, мама не хотела забеременеть, но она потерялась в тот момент и беспокоилась только о собственном сексуальном удовлетворении. После двенадцати лет, мой член чувствовал себя невероятно. Она может быть одной из немногих женщин, у которых был секс с мужчиной для сексуального удовлетворения. Большинство женщин видели в этом только средство забеременеть. Мама, у которой был муж, который надежно спал с ней, приобрела вкус к оргазмам. Это не редкость для женщин использовать фаллоимитаторы или даже друг друга в этом мире, но у моей мамы был специфический вкус к члену, который мало кто знал.

Когда я, наконец, кончил глубоко внутри мамы, это был не шанс забеременеть, что взволновало ее, это было ощущение, что моя сперма глубоко внутри ее утробы. Это было чувство, которое она не чувствовала вечность, и даже с пузырьками и горячей водой, подталкиваемыми туда, и вероятность быть беременной, мама все еще почувствовала невероятный оргазм, крепко прижавшись ко мне. Мы продолжала целоваться в том, что осталось от горячей воды, наши горячие тела прижались друг к другу, мой член, наконец становился меньше.

Закончив, я вышел из ванны, и мы тихо оделись. Мама ничего не сказала, когда она высушила себя, даже вытаскивая несколько капель спермы, когда она чистила свою киску. Она снова надела нижнее белье, надела халат и ушла, не сказав ни слова. Я немного нахмурился, не совсем понимая, куда идти дальше. Я закончил уборку и пошел в свою комнату. Однако, после моей сексуальной встречи с мамой, я не мог расслабиться.

Мама была сердита, счастлива, довольна? Будут ли последствия? Я остался один до конца дня, и вскоре стало темнеть. Тем не менее, я никогда не слышал писка от мамы. Спросив одну из горничных, они сказали, что мама остановилась в своей комнате. Я отпугнул еще одного члена семьи? Ноль из трех? Нет, я отказывалась верить, что моя мать отвергнет меня.

Наконец я встал с кровати и направилась по коридору в комнату матери. Я постучалась в дверь. После того, как ответа не последовало, я постучал еще раз.

— Кто это? — спросил голос, мамин голос.

Вместо того, чтобы ответить, я вошел. Мама была под одеялом, но когда она услышала, что дверь открыта, она сняла покрывало и подняла глаза. Однако, когда ее глаза встретились с моими, она немедленно расслабила выражение лица, отвернувшись с румянцем.

— Клиберн… чего… чего ты хотел дорогой? — Мама сказала это с закрытыми глазами, ее тело немного дрожало.

— Это… случилось снова. Когда я думал об этом раньше.

Я придумал оправдание, указывая на свой член.

Я не был в вертикальном положении, но в темноте было невозможно сказать. Мама издала шум удивления, сидя в своей кровати.

— Еще раз! Но мы только что это сделали.…

Я покраснел и пожал плечами.

— Мама ты лучшая… а я молод, гормоны сходят с ума и все такое.

Это был взрослый ответ, но мама была слишком взволнована, чтобы быть подозрительной.

— Это… правда… тогда естественно, так как я твоя мать…

Ее голос понизился, пока она бормотала, и я едва мог услышать ее здесь.

— Что ты хочешь сказать, Мамочка? — невинно спросил я.

Мама на мгновение напряглась, а потом вздохнула, как будто сдавалась.

— Хорошо, мамочка позаботится об этом. С тех пор, как все зашло так далеко, я не могу притворяться, что этого не произошло. Однако, это должно быть в последний раз!

— Мама?

— Клиберн, никому не говори, о том, что мы здесь делаем. Даже горничным.

— То, что мы делаем… плохо? — спросил я, дразня мою бедную мать.

— Нет!

Я был ошеломлен свирепым ответом мамы.

— Дорогой, ты любишь меня, правда?

— Б-больше всего на свете!

Мои слова были немного ложью. 35-летний я просто видел ее как кусок плоти. Тем не менее, 12-летний был немного привязан к ней. С моей комбинацией, вопрос о том, как я к ней отношусь, был сложным. Тем не менее, я хотел продолжать трахать ее, так что я был готов продолжать играть роль.

— Тогда доверься своей матери. Я позабочусь об этом сегодня вечером. Завтра, я найду тебе кого-нибудь. Мы научим тебя всему о сексе, чему можем, и она… ну… если бы я знала, что ты так быстро развиваешься, я бы не уволила ту горничную!

Я склонил голову, и сделал невинно озадаченный взгляд.

— Мама?

— Просто держи это в секрете, это только между нами? — умоляла она.

— Понял!

Я почти отдал честь, когда она сделала это заявление, ее запретные слова врезались в мою психику и фактически дали мне настоящий стояк.

Мама расслабилась при моей серьезной реакции, и наконец-то успокоилась. Она стянула одеяло, обнажив под ним свою любимую эротическую ночнушку. Поглаживая ее между ног, она обнадеживающе улыбается.

— Тогда иди сюда, дорогой, залезай на маму и давай позаботимся о твоем деле.

Я радостно запрыгнул. Хотя мама сказала, что это это последний раз, ее решения было быстро сведенный на нет один половой акт за раз. Вскоре она стала моей сексуальной подружкой, и так продолжалось долгие годы.

Глава 6

— Ты… ублюдок! ублюдок!

Громкий крик пролетел по всему дому следующем утром.

Мэдисон, моя старшая сестра, была голубоглазой блондинкой, что, как мне сказали, заставило ее общаться с моим отцом больше, чем моей матерью. В отличие от моей младшей сестры, у которой была пухлая молодость, Мэдисон была высокая, выше меня на полголовы. У нее были длинные, тонкие нежные руки и ноги, и жилистое тело, которое было более миниатюрно, несмотря на ее рост. Ее волосы были сплетены в одну большую косу — рыбий хвост, который лежал на задней части шеи.

Я читал в библиотеке, пытаясь расширить свои знания об этом мире. Мои предыдущие двенадцать лет жизни оставили меня несколько глупым. Мужчинам в этом мире не нужно ничего знать. Если они могли кончить, этого было достаточно, чтобы преуспеть в жизни. Для такого человека, как я, это не годится. К счастью, у меня были все мои коллективные знания из моей предыдущей жизни, или я был бы полным идиотом, когда дело доходило до таких вещей, как математика или критическое мышление. Несмотря на это, я практически ничего не знал об этом мире, в котором я переродился, и поэтому, прежде чем меня отправили в академию в возрасте шестнадцати лет, я хотел узнать как можно больше, чтобы мне не пришлось чувствовать себя глупым.

Вот как Мэдисон поймала меня на чтении книги по истории, которая должна была быть от четырех до пяти лет вне моего возраста. К счастью, девушка была слишком зла, чтобы заметить такие вещи, как то, что я читал книгу. Вместо этого она ворвалась на диван, пока не стала смотреть на меня свысока. Ее светлая кожа с едва заметным загаром глубоко покраснела, что даже показалось несколько веснушек на щеках.

Я медленно села на диван, отбрасывая книгу. Я заметил, что есть кто-то еще, он частично прячется за дверью. На ней был тревожный взгляд, когда она смотрела на меня одним глазом, в то время как остальная часть ее тела была скрыта в тени коридора. Я сразу понял, о чем идет речь, взглянув на Ханну, прячущуюся неподалеку. Если бы они каким-то образом узнали о том, что я сделал с матерью прошлой ночью, тогда я не думал, что все будет соответствовать этому конкретному соглашению.

В любом случае, я не думал, что мама будет так готова раскрыть такой позорный поступок. Соблазнение ее двенадцатилетнего сына было бы невозможно, она бы точно не признала это. Скорее всего, она винила себя и держала ситуацию в секрете. Она определенно не хотела говорить об этом со своими дочерьми. Их отношения уже были как бы отчужденными. Если бы я мог в будущем, я должен найти способ улучшить отношения мамы с моими сестрами. Возможно, со временем мы все четверо сможем спать вместе.

— Чего моя прекрасная сестра хочет? — спросил я.

— Т… — тирада Мэдисон была остановлена, как только она услышала слово "прекрасная", но вместо того, чтобы сделать ее счастливой, ее взгляд еще больше испортился, и она бросила на меня ненавистный взгляд.

— Как ты посмел сделать то, что сделал с Ханной, ублюдок!

— А? Что я сделал? — невинно ответил я.

— Ты… не признаешь этого?

Мое невинное лицо вызвало мгновение сомнения на лице Мэдисон, заставив ее взглянуть на Ханну.

Когда я оглянулся на Ханну, она со слезами на глазах качала головой. Было ясно, что Ханна не поделилась с Мэдисон какими-либо подробностями. Кроме того, эта конфронтация была выдвинута Мэдисоном, а не Ханной. Что касается того, что знала Мэдисон, я не могу сказать наверняка.

— Я признаю, что поцеловал Ханну, но она моя очаровательная сестра, Так почему бы мне не поцеловать ее?

Я понизил свои действия до поцелуя. Тем не менее, несмотря на это, глаза Мэдисон вспыхнули яростью после моих слов.

— Итак, ты признаешь! Как ты смеешь трогать Ханну? Разве ты не понимаешь, через что она прошла?

— Э? Через что она прошла? Что-то случилось? — вопросительно нахмурился я.

— Не делай глупостей, ты… — Мэдисон снова стала неуверенной, увидев мое самое настоящее замешательство.

— Ма-мама не сказала тебе?

— Почему она должна была мне что-то говорить, что случилось? Погоди, к тебе прикоснулся парень! — я сразу же сел прямо и повернулся к Ханне, не полностью останавливая ярость, достигающую моего лица.

Защитный взгляд, который я бросил, яростно смутил Мэдисон. Ханна скрипнула и спряталась дальше за дверью. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что эти слова пришли больше от моего прошлого "я". Мысль о том, что другой человек приставал к Ханне в этом мире, была столь же вероятна, как удар молнии. Я быстро обуздал свою мимику, повернувшись к Мэдисон, чей неистовый гнев уменьшился до кипения.

— Мне все равно, что ты знаешь. — наконец-то сказала Мэдисон.

— Ханна находится вне досягаемости!

— Ах… но мне нужна Ханна? — сказал я невинно.

Мои слова были настолько легки, что Мэдисон не могла понять, как ответить. Между тем, Ханна, наконец, выглянула из двери, ее глаза вспыхнули странным светом.

— Зачем… зачем тебе нужна наша сестра? — прорычала Мэдисон, сложив руки под грудью.

— После того, как моя горничная была уволена, у меня нет других приятелей, близких к моему возрасту. Мама тебе не рассказывала?

— Мама не сказала нам что?

— На прошлой неделе меня… изнасиловали.

Глаза Мэдисон расширились, и следы гнева на ее лице немедленно ушли, когда она сделала шаг назад, приложив руку ко рту. Между тем, даже Ханна сделала один шаг в комнату, ее рука потянулась ко мне, как будто она хотела дать мне немного комфорта, прежде чем отступить и снова спрятаться за дверью.

— Изнасиловали? Горничная?

Я просто кивнул головой.

— Мама сказала, что горничная хотела, чтобы у моего семени был ребенок. Она… залезла на меня… и сделала… кое-что. Когда мама поймала ее, она сказала, что раз женщина разбудила мое мужское достоинство, ей нужно закончить работу. С тех пор мама сказала, что если я возбужден, мне нужен кто-то, кто позаботится об этом! Она говорит, что если я этого не сделаю, мое семя будет скомпрометировано. Я растерялся, и когда я увидел Ханну там, я попыталась сделать то, что мама сказала мне. Но потом Ханна убежала, а меня даже не впустили. Это не повредило моему семени, не так ли сестра?

Когда я говорил, мой голос становился все более раздражительным и слезы начали капать из моих глаз. Когда я задал последний вопрос, я уже рыдал. Внезапно чувство вины распространилось по лицу Мэдисон. В конце концов, мужчины были мужчинами. Они были деликатными существами, и вы должны были заботиться о них. Подсчет спермы был очень важен, и если бы обстоятельства Ханны заставили меня потерять фертильность или стать импотентом, пришлось бы заплатить.

Мое лицо упало в руки, когда я плакал, но это было только для того, чтобы покрыть ухмылку на моих губах. Даже Ханна вошла в комнату с чувством вины на лице. Обе девочки были слишком доверчивы! Мужчины этого мира могли бы быть единорогами за все знания, которые женщины имели на них. Я мог бы сказать, что мой пенис упадет в следующую минуту, если они не наклонятся и не возьмут его, и они, вероятно, будут! Тем не менее, мне нужно было держать свою ложь в пределах разумного, иначе они неизбежно будут пойманы. Например, мама никогда не предлагала мне искать сестер, чтобы позаботиться об этом. Напротив, она велела мне прикасаться к сестрам только с их разрешения.

— Мне жаль слышать, что так случилось. Я знаю, быть мужчиной… трудно. — Мэдисон начала преодолевать свой шок, гнев успокаивал ее саму.

— Однако, это все еще не может быть с Ханной!

— Ах, но все горничные слишком стары… — задумчиво пробормотал я себе.

— Это значит, что я должен найти Мэдисон?

Глаза Мэдисона округлились и она снова сделала шаг назад от удивления.

— Ах!

Озвученный протест на самом деле пришел от Ханны, которая протянула руку Мэдисон, прежде чем снова отступить, однако она снова не спряталась за дверью, оставаясь рядом с диваном справа от меня.

Услышав протест Ханны, Мэдисон посмотрела на раскрасневшуюся Ханну, затем на меня, затем снова на Ханну, прежде чем решительно кивнуть.

— Мм… если тебе нужно позаботиться обо этом, тогда я сделаю это!

Я чуть не упал, когда услышал эти слова. Может ли сестра, которая меня ненавидит, быть цундере? Я ожидал, что ее будет труднее всего расколоть, но в один момент я заставил ее согласиться позаботиться обо всех моих сексуальных потребностях? Конечно, я также понимал, что разговоры дешевы, главное дела.

— Сестра… нет. Тебе не нужно, я буду… — голос Ханны зазвучал с силой, прежде чем она внезапно покраснела и посмотрела на свои ноги, одна рука тревожно потирала другую.

— Если ты готова позаботиться об этом, разве мы не должны начать? — вмешался я.

— Ах! — На этот раз крикнула Мэдисон.

— Что? Сейчас? Н-но… но… это не сложно.

Глядя на мою промежность краем глаза, она преднамеренно указала вниз, а затем выпрямила спину, как будто доказательства, которые она дала, были неоспоримы. Между тем, Ханна потерла руки, глядя между нами двумя с озабоченным взглядом.

— Правда… не совсем… но мне нужно знать, что ты можешь это сделать. Если я приду к тебе, а ты не захочешь, разве это не причинит мне еще больше вреда? Поэтому нужно тренироваться сейчас, чтобы не было ошибок. — я спокойно все объяснил.

— Ты… — Мэдисон слегка дрожала, ее руки сжались по сторонам, но через мгновение она преднамеренно кивнула.

— Ханна, пожалуйста, уходи.

Серьезность на ее лице быстро заставила меня взволноваться, однако, мое возбуждение было быстро испорчено, когда Ханна шагнула вперед.

— Н-нет… Мэдисон. Это не правильно. Я… я должен…

Ханна посмотрела вниз, прежде чем показать, что она должна сделать, не в состоянии направить больше сил.

Мэдисон посмотрела на нее с сочувствием, подошла к Ханне и обняла ее.

— Я знаю, Ханна, все в порядке. Тебе не нужно заставлять себя. Я никогда не позволю никому, кого ты не захочешь трогать.

— Хорошо, что случилось с Ханной? Я хочу знать! — потребовал я.

Мэдисон бросила на меня ненавистный взгляд, но когда Ханна коснулась плеча Мэдисон и утвердительно кивнула, Мэдисон могла только вздохнуть.

— Мама, должно быть, скрыла это от тебя, но несколько лет назад Ханна была… она также… к ней домогались…

Я сразу же встал, и у меня на лице появилась ярость. Кто, черт возьми, трогал мою сестру? Я хотел бы убить их. Мэдисон, казалось, пугалась запоздалой ярости, в то время как Ханна просто съежилась за Мэдисоном. Глубоко вздохнув и кивнув, Мэдисон продолжила.

— Это была одина из тех лесбиянок. Те ненавистницы мужчин, которые бегают вокруг, надевая поддельные мужские части тела и радуясь приставанию к женщинам. Это было в кинотеатре. Я должна была пойти с Ханной, но чувствовал себя не хорошо, поэтому я стояла позади. Ханна очень хотела посмотреть фильм, поэтому пошла одна. Затем… один из этих придурков сел рядом с Ханной и начал ее щупать. Это была моя вина, потому что меня там не было, к моей младшей сестре приставали. Эти сучки с губной помадой… Ненавижу их!

Ханна прикоснулась к плечу Мэдисон, как будто говоря, что это не ее вина, в то время как дрожание Мэдисон стало еще хуже.

— Это… это… ЭМ… лесбийская помада… засунула этот фальшивый мужской орган в Ханну? — спросил я, пытаясь уловить уровень проблемы.

Мэдисон повернула голову.

— Нет… но это было только потому, что кто-то в школе заметил ее в театре. Группа одноклассников видела ее… и они также видели сучку с губной помадой. Ханне удалось прервать это, чтобы убежать, но с тех пор слухи в школе называют ее лесбиянкой с губной помадой, и у нее нет друзей.

Я поморщился при этих словах. Они, возможно, были не так плохи, как я боялся, но и не велики. Эти девочки были молоды, и жестокость других детей не знала границ. Моя младшая сестра страдала, а я даже не осознавал этого. Более того, я, казалось, доволен ситуацией и своим присутствием. Должно быть, это случилось два года назад, поэтому мама так разозлилась, когда я назвала Мэдисон лесбиянкой с губной помадой. В то время этот кризис, должно быть, был еще в разгаре. Я прикасался к Ханне так, что это, должно быть, напомнило ей об этом, еще больше расстроило ее.

— Простите меня…, — просто ответил я.

— Я ничего не знал.

Мэдисон только принюхалась.

— Да, ну теперь ты понимаешь. Ханна, пожалуйста, уходи. Я должна позаботиться о нашем брате должным образом.

— Нет… — сказал я, прежде, чем Ханна смогла еще раз выразить протест, заставив обеих девушек удивленно посмотреть на меня.

— Нет? — подозрительно спросила Мэдисон.

— Беру свои слова назад, мне не нужна Мэдисон, чтобы заботиться обо этом. — заявил я.

Мэдисон резко посмотрела, потом вздохнула и кивнула.

— Хорошо, я рада, что ты понял это.

— Потому что Ханна определенно будет моей! — заявил я, указывая на Ханну.

— А? Эх! — Ханна растерялась и уставилась на палец, указывающий на нее.

— Ублюдок! У тебя нет никакого чувства стыда!

Мэдисон встала между нами, ее лицо покраснело от гнева.

— Какой стыд? Это ты пытаешься удержать Ханну от надлежащего выполнения ее сестринских обязанностей!

— Разве ты не видишь, что это беспокоит Ханну? Как ты можешь быть таким бесчувственным? — гавкала Мэдисон в ответ.

— Да, очень плохие вещи случились с Ханной, с какой-то незнакомой женщиной! Я не незнакомец и не женщина! Ты думаешь, что Ханна должна всю жизнь бояться прикосновений? Она никогда не должна иметь детей?

— Это что-то совершенно другое! У нее уже есть проблемы в школе, ты хочешь, чтобы она была известна тем, что спала со своим братом?

— По крайней мере, никто не будет думать, что она лесбиянка.

— Стоп! Вы оба! — слова не были громкими, но Ханна, казалось, выталкивала их из себя всем фибрами, которые у нее были, заставляя ее лицо покраснеть, и начать задыхаться.

Мы вдвоем неожиданно повернулись к Ханне. Во время ссоры расстояние между нами закрылось, и пока мы кричали, Мы были почти на лицах друг друга. Я не понимал, как близок я к Мэдисон, пока Ханна не разобралась с нашим маленьким спором.

— Ханна… — виновато оглянулась Мэдисон, зная, что она переступает через все границы.

— Пожалуйста, ты должна отчитать брата раз и навсегда. Только —..

Ханна подняла руку, заставив Мэдисон замолчать, прежде чем она посмотрела на нас обоих, ее лоб нахмурился от разочарования.

— Брат… отличается от той женщины.

— Ханна!

— Я говорил тебе.

— Но!

Голос Ханны не подходил для того, чтобы быть громким, и подходил ближе к хриплому.

— Но… брат должен быть терпелив со мной. Если он это сделает, то я, безусловно, позабочусь о брате, когда ему это нужно!

Выражение лица Мэдисон упало, и она выглядела слегка надутой после решения Ханны. Что касается того, о чем думала Ханна, я не был уверен. Несмотря на щекотливую ситуацию, обе сестры боролись за право удовлетворить меня. Как брата, это, естественно, заставило меня чувствовать себя хорошо. Кроме того, моя мать уже согласилась удовлетворить мои потребности, так что это была просто дополнительная подливка. К счастью, напряженные отношения между моей мамой и сестрами не позволили бы им поделиться подробностями друг с другом. Я вел себя немного эгоистично? Возможно. Но даже если это взорвется мне в лицо, кто будет винить двенадцатилетнего парня за то, что она манипулирует старушками?

Мэдисон была злее, чем я думал, потому что через секунду она повернулась и выбежала из комнаты.

— Мэдисон!

Ханна сделала полшага в сторону Мэдисон, но Мэдисон уже ушла.

Ханна опустила голову, обняв себя руками, а на ее лице было выражение, которое мне было трудно прочесть. Я не был настолько тщеславен, чтобы думать, что Мэдисон борется за право спать со мной, но в этой истории было больше, чем я понял. Очевидно, Мэдисон видела в себе защитника, и утверждение Ханны о независимости оскорбило ее. Я мог только пожать плечами. Попытка выяснить, о чем думают женщины, была достаточно трудной в мире, полном мужчин. В этом мире, были беспомощны даже попытки.

— Эй… Ханна… — сказал я, глядя на девушку, оставленную своей сестрой.

— Ах! — крикнула Ханна, повернувшись ко мне и поняв, что мы снова наедине.

— Б-б-брат, что тебе нужно? Ах! Это… верно…

Я отвернулась от Ханны.

— Я только проверял Мэдисон. Как я уже сказал, я сейчас не очень возбужден.

Это была небольшая ложь. Честно говоря, то, как близко Мэдисон подошла к тому, чтобы начать доставлять мне удовольствие, мгновенно вызвало мой интерес. Однако теперь, когда я знал проблемы Ханны, я больше не хотел давить на Ханну. У меня была мать, чтобы заботиться о моих потребностях, поэтому, естественно, теперь я мог позволить себе провести время с Ханной. На самом деле, я мог бы зайти в мамину комнату вечером и снять напряжение. Она уже согласилась однажды снять с меня напряжение, так что не составит труда снова столкнуть мою маму вниз. Возможно, я бы не торопился и наслаждался бы ее прелюдией. Я не лизал киску со времен моей жены в колледже. После того, как мы поженились, ей это не нравилось, потому что она говорила, что это ее смущает.

Пока я думал о своем следующем завоевании, Ханна пыталась прочитать выражения моего лица. У нее было обеспокоенное выражение лица, явно глубоко обеспокоенное тем, что я собираюсь сделать. Я быстро выучил мимику своего лиц, чтобы скрыть от нее любое выражение. Я сделала шаг навстречу Ханне. Она дернулась в ответ, но через секунду вернулась, ее глаза опустились, когда я приблизился к ней. Ее дыхание затянулось, и она начала бессознательно дрожать. Даже сейчас, моя родная 14-летняя сестра боялась меня.

Я поднял руку и похлопал ее по голове. Сначала Ханна дернулась, но через мгновение выражение ее лица начало успокаиваться. Наконец, ее глаза закрылись, и ей даже понравились мои поглаживания. Наконец я убрал руку и прошел мимо нее.

— Эээ? — удивленно зашумела Ханна, повернувшись ко мне, теперь смущенная, что я ухожу.

— Что? — спросил я, оборачиваясь и нежно улыбаясь.

— Ах, это просто… о… это… — Ханна сжала пальцы вместе, обнаружив, что не может найти правильные слова.

— Ханна, ты меня любишь? — спросил я.

Глаза Ханны расширились, когда я заговорил, но она тотчас же кивнула.

— Д-Да… конечно… ты мой младший брат…естественно… я Л-Л-люблю тебя…

Ее голос утих, прежде чем она смогла закончить, все ее лицо покраснело, когда она застенчиво посмотрела вниз.

— Что это было? — требовательно спросил я.

— Я… Я… Я… люблю… младшего брата… — Ханна покраснела еще больше, но ей едва удалось хрипло произнести эти слова.

Я наклонился вперед и быстро поцеловал покрасневшую девушку в лоб, прежде чем она успела среагировать.

— Тогда не беспокойтесь об этом. Мы будем вместе навсегда.

— Н-навсегда? — Ханна, казалось, размышляла над этим словом, как будто не понимала, что оно означает.

— Плюс, — добавил я, когда я ушел от нее.

— У нас будет достаточно времени, чтобы попробовать каждую позицию в книге.

— Ах! — Ханна вскрикнула, но я уже повернул за угол, не видя, как она снова растерялась и покраснела от смущения. Я просто не мог перестать дразнить ее.

После хорошего ужина из стейка и картошки, ничего не было слишком хорошо для меня, как моя мама всегда говорила, я пошла в спальню читать. Тем не менее, книга истории, которую я взял, была исключительно скучной. В результате я быстро обнаружил, что засыпаю. Через некоторое время я услышал стук в дверь. Тем не менее, я слишком устал, чтобы получить его, поэтому я решил проигнорировать его. Тогда я услышала, как открылась дверь.

Я еще не совсем проснулся, звуки, кажется, отдалились. Только когда я услышал шорох и почувствовал, что кто-то толкает мою кровать, мои глаза, наконец, открылись. Сон, который у меня был, был повторением предыдущей ночи с мамой, поэтому, конечно, мой член был в состоянии хорошей эрекцией, торчащей в простынях. Однако, когда я открыл глаза, то был удивлен, от того, что я увидел.

— Мэдисон?

Мэдисон стояла на коленях у моей кровати. Более шокирующим было то, что она была одета в платье. Это было очень простое белое платье на бретельках. В этом освещении было очень ясно, что два маленьких кусочка пробирались сквозь ее платье, указывая, что на ней вообще не было лифчика! Видя, что я проснулся, Мэдисон немедленно скрестила руки, спрятав грудь и отвернувшись.

— Хм! Не поймите меня неправильно. Я не позволю тебе забрать Ханну. Что бы ты ни думал, я не позволю этому случиться. Если я позабочусь об этом сама, прежде чем ты побежишь к Ханне, тогда ты ничего не сможешь с этим поделать!

Я думал, что остановлюсь в маминой комнате до конца ночи. Но с раскрасневшейся Мэдисон, стоящей там в милом летнем платье. Похоже, мне не пришлось туда идти.

Глава 7

Мой разум кипел, когда я смотрел, как нервная Мэдисон ёрзает у подножия моей кровати. Это было по-настоящему? Я знал, что у Мэдисон было какой-то транс, когда дело дошло до меня и Ханны, но я никогда бы не догадался, что она зайдет так далеко. Подумать только, она хотела пожертвовать своей чистотой, чтобы Ханна оставалась в безопасности, это было совсем не то, чего я ожидал.

— Т-ты собираешься сделать это? — спросил я с надутым лицом.

Это было не преднамеренно, но я все еще сонлив, и мое выражение, естественно, приняло раздражительное отношение. Мэдисон только сглотнула и решительно кивнула. Ее нервозность стала моей неувереностью. Я уже бросился на маму прошлой ночью и преуспел в завоевании ее киски, но с Мэдисон это было нечто другое. Отчасти из-за характера наших отношений. Мама любила меня и проводила все свое время со мной. Между тем, мои отношения с Мэдисон были уже неловкими. Секс с моей сестрой не мог сделать их менее неловким.

— Я начну. — решительно ответила Мэдисон.

Стянув одеяло, мой член был уже готов, тыкая в ее нижнее белье. Мэдисон смотрела на мой член широко раскрытыми глазами, ее милое выражение лица заставляло его дергаться. Она явно была вне своей стихии. Она была всего на год старше Ханны, поэтому ее знания о сексе не намного выше чем у ее сестры. Достаточно сказать, что она, казалось, не знала, что делает.

Это все равно не помешало Мэдисон двигаться вперед. Она стянула с меня трусы, сразу освободив мой член от моих тугих плаво. Она потянула их вниз до конца, что я помог пнуть их на пол. Я взволнованно посмотрел на него, ожидая, когда Мэдисон тоже разденется. Тем не менее, было ясно в ее выражении лица, что ее сердце просто еще не было готово к этому. Вместо этого, с неловким румянцем, когда она отказалась встретиться с моими глазами, она протянула руку и сжала его. Ее теплые маленькие пальчики плотно обхватывали его, но она совсем не двигала рукой. Вместо этого она просто ухватилась за него, стараясь не смотреть на свою руку.

Она сделала несколько вдохов, а потом, к моему удивлению, сразу же отвернулась и опустила голову вниз, взяв мой член в рот. Чувствуя, как ее сладкие пухлые губы обвиваются вокруг головки, мой член чувствовал себя слишком хорошо, и я сразу же немного застонал. Этот стон поразил Мэдисон, которая удивленно отступила. Но после очередного вдоха она закрыла глаза и продолжила. Вот так она начала медленно сосать мой член.

Ее пальцы оставались плотно обернутыми вокруг него, как будто она боялась, что мой член может выпрыгнуть из ее пальцев, если она отпустит его. Между тем, ее губы заняли головку и около двух дюймов члена. Она не пихала его глубоко, не говоря уже о том, чтобы засасывать мой член. Вместо этого она просто облизала его, позволяя губам массировать верхнюю часть, до которой она могла дотянуться. Она сильно сосала, как леденец, иногда двигая головой.

— Ммм… Ммм… Ммм… — пока она работала, ее горло издавало непристойные звуки минета.

Я заметил, что ее волосы были завязаны так, что они не падали ей на лицо. Вместе с летним платьем я мгновенно поняла, что Мэдисон пришла сюда с самого начала, планируя сделать мне минет. Она заранее подготовилась. Я даже видел проблеск гигиенической помады на ее губах. Девушка подготовилась должным образом.

— Ах… это очень приятно, продолжай, Мэдисон.

— Ммм… ммм… — Мэдисон мило зашумела от одобрения, приглушенного расположением ее рта напротив моего члена.

Я протянул руку и коснулся лица моей красивой сестры, когда я смотрел, как она лизала и слегка сосала мой член. Она сразу же подвинула свободную руку и оттолкнула меня. Ее глаза смотрели на меня, но она отказалась разрывать контакт рта с моим членом. Я не мог помочь, но вздох, к сожалению. Мэдисон делала это не как какую-то близость. Она просто хотела, чтобы я кончил, чтобы я оставил Ханну в покое. Для Мэдисон это была миссия по защите ее сестры, даже еслимбы это запятнало ее собственную чистоту. У нее не было абсолютно никаких чувств ко мне, даже обычной любви брата и сестры.

Тем не менее, когда она повернула голову, двигая губами вокруг моего увлажненного члена, я не мог перестать стонать и снова тянуться к ней. На этот раз мои пальцы переплелись в ее связанных волосах. На этот раз она проигнорировала мои руки, вместо этого сосредоточившись на сосании и перемещении губ.

— Гхмм… Гуум… Гхуу… — ее рот издавал звуки глотания, когда она настойчиво сосала верхнюю половину моего члена.

Чувствуя то чего я хотел, чтобы мой член был дальше внутри нее, я стонал снова, я толкнул ее голову. Член в нее на дополнительные пару дюймов, и я должен чувствовать себя еще лучше, больше сладкого рта моей замечательной сестры. Однако она тут же закашлялась, отстраняясь. В этот момент она сердито хлопнула меня по рукам. Слюна стекала по ее подбородку, когда она смотрела на меня, струна слюны соединяла мой член с ее ртом. Она была просто прекрасна.

— Не надо! — Мэдисон сказала только это слово.

Она пошла обратно вниз, снова нападая на мой член своим ртом. Между тем, я чувствовал себя немного неловко под ее взглядом. Кроме того, Мэдисон больше не позволяла мне к ней прикасаться. Не становясь чрезмерно агрессивная и не заставляя себя, я не мог ничего не делать, кроме как лежать и наслаждаться ее махинациями. Хотя ее рука совсем не двигалась, и ее техника немного меня задела зубами, Мэдисон изо всех сил старалась довести меня до оргазма.

Чтобы симпатичная девочка подросток сосала мой член, естественно, мое волнение достигло пика, и я продержался около десяти минут. Я гормонально заряженный мальчик только вошедший в подростковый возраст. Моя нынешняя сексуальная доблесть слаба. Мое дыхание увеличилось, и агрессивное сосание Мэдисон, казалось, поощряется шумами, которые я издавал. Несмотря на то, что она чувствовала слабость, чем ближе я достигал оргазма, тем быстрее и яростнее она атаковала мои член.

Я решил не говорить Мэдисон, что собираюсь кончить. Я боялась, что Мэдисон заставит меня закончить в полотенце или еще что-нибудь. Конечно, гораздо приятнее кончить в прелестный ротик сестры. Хотя глаза Мэдисон расширились от удивления, когда мой опухший член выстрелил первой порцией спермы, к моему шоку, она быстро начала ее глотать. Не отрывая губ от головки, она продолжала засасывать каждый всплеск спермы, который я извергал, отправив его прямо ей в глотку без единой унции колебаний. Примерно через тридцать секунд я наконец закончил, мое дыхание достигло кульминации, когда я расслабился. Между тем, Мэдисон сосала немного дольше, убедившись, что слизала каждую каплю.

Я никогда не встречал такую целеустремленную девушку, как моя старшая сестра. Вся ее личность сильно меня возбудила, но моя молодая выносливость не поспевала за моими гормонами, и мой член повис, несмотря на все мои усилия. Я просто слишком молод, чтобы участвовать в каких-либо серьезных сексуальных эскападах.

Моя сестра наконец-то оторвала губы от моего члена. Ее губы были красными и потрескавшимися, и она тяжело дышала. Кожа вокруг ее губ имела отражающий блеск слюны, но кроме этого, она выглядела так же красиво, как и раньше. Я потянулся, инстинктивно желая обнять эту симпатичную сестру, которая просто сосала мой член до конца и проглотила его. Проститутки и даже моя жена, несколько минетов, которые я когда-либо получал, требовали презервативы. Но чтобы на самом деле кончить ей в рот и проглотить, это был первый раз для меня. Это заставило мое сердце биться быстрее, и, несмотря на меня, я начала видеть свою сестру в немного новом свете.

Однако, когда Мэдисон немедленно отстранилась от меня, избегая моих рук с хмурым видом, моя привязанность воплотилась в реальность. Мэдисон закончила то, за чем пришла, и теперь между нами больше ничего не было. На секунду я немного испугался за сестру. Я вдруг почувствовал, что хочу ее еще больше. Однако, когда она встала и вытерла лицо, у нее было выражение, как будто ей больше нечего было сказать.

Я хотел спросить, что она думает о вкусе моей спермы, но я понял, что это было бы неуместно. Мне захотелось сжать ее маленькие размера Б сисечки, но я знал, что я никогда не смогу подобраться к ним. Я хотел подержать ее, но этого не будет миллион лет.

— Спасибо тебе. — наконец я, выбрался, не в состоянии придумать ничего лучше.

Мэдисон отбросила полотенце и теперь поправляла платье спиной ко мне.

— Оставь Ханну в покое. Приходи ко мне, если тебе что-нибудь понадобится, и я позабочусь об этом.

Мэдисон не дождалась моего ответа, сразу же выскочила из моей комнаты и закрыла дверь с небольшим хлопком. Я упал обратно в кровать, мой мягкий член немного капает, казалось, она что-то пропустила, хотя она была настолько тщательной, чтобы поймать все. Гормоны, конечно, были хреновой штукой. Один минет, и я уже начал влюбляться. Ну, в этом мире все было не так уж плохо. Это был мир, где я мог бы иметь свою сестру, так почему бы и нет?

Думая о моей милой Мэдисон сосущей мой член, я начал снова возбужден. Я не мог долго продержаться, но через полчаса снова возбудился. Это уже расстраивало меня и становилось только хуже, когда я становился старше. Я вздохнул, глядя на свой член, теперь наполовину в вертикальном положении. Я предполагал, что было бы слишком смешно бежать за моей сестрой и требовать второй раунд. Честно говоря, я был уверен, что у Мэдисон был очень конкретный предел, и она не потерпит ничего сверх него. В этом случае она будет сосать мой член в свое время, но не в мое время.

Таким образом, я все равно сделал то, что планировал. Я пошел в мамину комнату и постучала в ее дверь. Моя мама была на мели со вчерашнего вечера. Что касается того, как она справилась со знанием, что спала со своим сыном, я не совсем уверен. Я постучал снова, когда не было ответа. На этот раз я услышал приглушенный голос из-за двери.

— Уходи… ты можешь прибраться завтра. — сказал голос.

На этот раз я просто пробралась в мамину комнату. Мама сразу подняла глаза с кровати, когда открылась дверь. Как только ее глаза встретились с моими, она побелела. Очевидно, воспоминания о прошлой ночи были свежи в ее голове. Она лежала на кровати с раздвинутыми ногами. Когда я вошел, она сразу же скрестила их и потянула одеяло, скрывая свое тело от моего взгляда. Моя сексуальная мать, которая никогда не покрывала свою скромность вокруг меня, теперь скрывала свое тело румянцем. Я нахмурился, развитие событий не обрадовала меня, мама пыталась выставить оборону.

— Дорогой, что ты здесь делаешь? — нервно спросила мама, вдруг не в состоянии посмотреть мне в глаза.

— Я слышал о том, что случилось с Ханной… два года назад. — выпалил я.

Это было не совсем то, что я хотел сказать. Я хотел сказать: "нагнись и расправь их", но я знал, что с мамой это не пройдет. Вместо этого, я дал себе повод ворваться в ее комнату. Более того, я отвлек ее от ожидания. Она защищалась от сексуального насилия, так что я ослепил ее этим кусочком правды, чтобы заставить ее отказаться от защиты. Даже лучше, если я правильно разыграю карты, это может быть источником вины для мамы. Как только она почувствовала себя виноватой, я мог еще больше подтолкнуть ее стать моей постоянной сучкой. В конце концов, это была конечная цель.

— Ох… дорогой… это… — мама также вспомнила, что два года назад она отшлепала меня, что заставило ее чувствовать себя плохо, так как она не была той, для кого ударить своего ребенка это нормально.

В то время я отомстил, не разговаривая с мамой в течение недели. Это было что-то, что сильно ранило ее сердце. Она всегда чувствовала, как ее сердце разрывается между дочерьми и сыном. Она пыталась защитить честь Мэдисон, но лишь вбила клин между ее сыном и дочерьми. Она даже боялась, что я не смогу помочь ее дочерям найти мужчину, чтобы оплодотворить их, учитывая нынешнее отношение между нами.

— Эээ… лесбиянки действительно ненавидят мужчин? — спросил я.

Мама вздохнула, ее материнские инстинкты сработали и уничтожили ее встроенную защиту. Она жестом попросила меня присоединиться к ней в постели. Я подбежал и сел рядом с ней, пока она смотрела в мои глаза.

— Все животные созданы для секса. — Мама ответила мягко.

— Это просто несчастные проклятые люди, они злятся, что мы делаем так мало людей. Неудивительно, что так мало мужчин и так много женщин, что женщины хотят попробовать секс с другим, даже когда мужчина недоступен.

— Мама тоже? — спросил я лукавя.

— Ах! — Мама покраснела, отвернувшись.

— В Академии… до твоего отца, возможно… но дело в том, что любовь и секс с женщинами ничего не говорят об их чувствах к мужчинам. Большинство женщин в состоянии наслаждаться обоими полами одинаково, хотя мужчины всегда занимают особое место в женских сердцах за их способность производить сперму.

— Однако есть несколько женщин, как те лесбиянки с губной помадой, которые говорят о богохульстве. Они верят, что миру не нужны мужчины. Они хотят, чтобы к мужчинам относились как к скоту, доили их семена и свободно распространяли среди женщин без их участия. Это противоречит всему, чему нас учат! Они утверждают, что священные писания ложны, или еще хуже, что священные писания были написаны мужчинами как преднамеренная попытка подчинить женщин!

— Многие из них-преступницы, обменивающиеся семенами черного рынка. Они распространяют пропаганду и ложь, похищают людей, шантажируют и распространяют ненависть. Они охотятся на молодых женщин, пытаясь убедить их ненавидеть мужчин и поклоняться их собственным телам. Они просто эгоистичны и тщеславны! — Мама стала более пылкой, когда она говорила.

— Это просто неправильно! Эти женщины отвергнут любого мужчину только из-за его пола!

— Я не хочу, чтобы меня отвергли… — обеспокоенно сказал я.

— О, детка, тебе не нужно волноваться… ты с этим не столкнешься. — Мама нежно погладила меня.

— М-мама… ты никогда не отвергнешь меня, верно? — спросил я с опущенной головой, скрывая блеск в глазах.

— Нет, дорогой, никогда, я никогда не отвергну тебя! В конце концов, я твоя мать.

— Я люблю тебя. — сказал я.

— Я тоже тебя люблю, детка.

Я поднял голову, и прежде чем мама успела среагировать, я снова поцеловал ее губы. Внезапность моего поцелуя заставила ее разум затрепетать, и в этот момент я отправил свой язык ей в рот, наслаждаясь вкусом матери, агрессивно.

— Ммм… ммм… мааа… — мама хотела что-то сказать, но когда мой язык исследовал ее рот, ее плечи вскоре сутулились, и она поддалась моему поцелую.

Затем мои руки нашли путь к ее груди. Еще раз ее глаза расширились, и она издала встревоженный стон, но не прекращая поцелуй, и ее смелое заявление о том, что она никогда не отвергала меня было свежим в ее уме, я снова толкнул ее в угол, такой же подавляющий, как и ванна. Я, наконец, прервал поцелуй в течение некоторого времени. Мама задыхалась, у нее был румянец на лице. Однако, в отличие от моих сестер, ее глаза были устремлены на меня без какой-либо застенчивости, ожидая того, что она знала, что будет дальше.

— Мам, мы можем сделать то, что делали прошлой ночью? Я хочу быть внутри тебя.

Мама сделала глубокий вдох. Несмотря на то, что она ожидала этого, это не значит, что она знала, как с этим справиться. Тем не менее, она не могла сказать "нет". Это будет означать отказ. Поняла ли она, что ловушка была сделана специально или нет, было сомнительно, но она была в ловушке. Мама могла только кивнуть. Прошлой ночью она обещала научить меня всему, что знает. Это было сказано в разгар момента, и как только ее голова остыла после ночи сна, она пожалела об этом в одно мгновение.

Она всегда могла найти мне нового приятеля по играм, моего возраста. Требовать моего внимания было не просто морально неправильно, это было эгоистично. Она знала, что не сможет заполучить меня целиком, хотя в ней была страшная часть, она поняла, что хочет именно этого. Она хотела, чтобы я был только ее. Так же, как мой отец, чтобы мужчина лично следовал за ней и удовлетворял ее, это было желание, которое ни одна другая женщина, кроме моей матери, не осмелилась бы иметь.

Наконец, она медленно кивнула, открывая ноги для меня, когда она потянула меня на себя. Прошлая ночь была ошибкой. Мама провела весь день, мысленно готовясь исправить эту ошибку любой ценой. Она ждала, когда я вторгнусь в ее комнату, готовая мягко меня подвести. Однако, когда я ударил с позиции, которую она не ожидала, я уничтожил ее защиту и подтолкнул ее к этому состоянию. Темная сторона мамы, которая хотела монополизировать меня как своего любовника, взяла верх.

Мама поднесла мой рот к себе и начала срывать с меня одежду. Так как я должен был быть не опытным ребенком, на этот раз дорогу вела мама. Мало-помалу ее опасения иссякли, и обещание, которое она дала накануне вечером, что лично поведет мое половое воспитание своим телом, начало укореняться в ее сознании. Зачем рисковать найти другую женщину, которая может предать нас, когда мама была здесь, чтобы провести меня через половое созревание? Ее разум был наполнен этими попытками логически оправдать свои действия. Когда я скользнул внутри ее теплой, влажной киски, мои бедра качались на ее бедрах, мы упали в объятия друг друга, занимаясь любовью глубоко в ночи. Мама мне многое показала.

Глава 8

— Боже! Опять странный вкус. — пробормотала Медисон, выплевывая мой член изо рта, странный вкус в ее горле.

— Это должно быть моя новая соль для ванной. — я задыхался.

— Это не….. плохо на вкус, не так ли?

— Мм… нет… просто соленый… и что-то еще… — Мэдисон слегка покачала головой, прежде чем снова обернуть губы на моем члене.

Прошел месяц с тех пор, как Мэдисон впервые посетила мою спальню. Верная своему слову, каждую ночь она пробиралась в мою спальню и отсасывала мне перед сном. Поскольку процедура превратилась в рутину, она даже немного открылась. Правила, казалось держались, по большей части, но именно в эту ночь мои руки были на ее рубашке, где они ласкали ее дерзкие груди. Они были только размером B, но это были великолепные маленькие сисечки с крошечными маленькими сосками, которые были удивительно чувствительными. Когда я сжал их, я чувствовал, как Мэдисон стонет вокруг моего члена. Ее лицо покраснело, и было ясно, что она была гораздо более возбуждена, чем обычно во время наших встреч.

Что касается вкуса, на который жаловалась Мэдисон, конечно, ранее в тот день я кончил в свою маму. Ее влажные соки высохли на моем члене, и я не потрудился убрать. Так что, когда Мэдисон пришла за мной ночью, она, естественно, получила полный рот материнского сока. Это еще больше взволновало меня, воображая, что моя ничего не подозревающая сестра непреднамеренно пробует киску своей матери. Конечно, это уже случалось несколько раз, и Мэдисон начинала что-то подозревать. Так что мне пришлось придумать что-то насчет смены бальзамов в ванной.

Мэдисон не поняла обман, и, таким образом, мой день часто включал приставание к моей матери, а затем позволял моей сестре все это убирать. Я постоянно открывал в маме новые возможности и анала тоже. Отец никогда не давил на нее, но ей определенно было любопытно. Мне было интересно, какое выражение сделает Мэдисон, когда она попробует мамину задницу на моем члене! Ей определенно нужно будет тщательно очистить все это!

— Вот дерьмо, я кончаю!

Я позволил своему собственному волнению расти, и в конечном итоге кончил всего за пять минут. В течение месяца Мэдисон значительно улучшила свою технику минета, но даже в этом случае это было смущением. Но это была не только моя вина. Прикасаясь к ее сиськам, Мэдисон стала сексуально более агрессивной. Ее рот привык к ощущению моего члена, и она могла засунуть больше в свой рот. Так вот, она могла заглотить около пяти дюймов, прежде чем начинались рвотные рефлексы. Кроме того, она, наконец, поняла, как использовать свою руку, поглаживая ее вверх и вниз по члену, когда она вздыхала, чтобы поддерживать стимуляцию. Она также стала смелее, и не замерзала и не скользила каждый раз, когда я двигался или шумел.

После того как она, как всегда, все проглотила, Мэдисон вытерла губы.

— Не ругайся!

Было немного глупо делать выговор моей сестре, пока она отсасывала мне, но поняла она это или нет, этот интимный контакт, независимо от того, насколько она мысленно дистанцировалась от акта, медленно собрал нас вместе. Теперь она относилась ко мне больше как к младшему брату, чем когда-либо прежде, чем мы начали заниматься регулярными ночными мероприятиями. Она даже говорила со мной сейчас, хотя большую часть времени это было для того, чтобы наказать меня за то, что ей не нравилось.

— Да, Моя прекрасная сестра. — ответил я.

Мэдисон встала и вытерла рот, только бормоча звук подтверждения.

— Мммм.

Однако лицо Мэдисон все еще было очень румяным, и я видел, что она была очень возбуждена. Часть меня думала столкнуть ее прямо сейчас. В конце концов, я планировал заполучить ее, но не был уверен, что сделать это сейчас будет ошибкой. Возможно, мне стоит немного подтолкнуть ее.

— Сестренка.

— Завтра я не смогу прийти. Я регистрируюсь в Академию, так что меня не будет весь день. Не прикасайся к Ханне или… или… или… — лицо Мэдисон покраснело, пока она не перестала смотреть мне в глаза.

— Или я больше не буду этого делать.

Что касается Ханны, я сделал, как приказала Мэдисон, и держал дистанцию. Интересно, что именно Ханна начала ходить за мной по дому. Она никогда не подходила близко, иначе Мэдисон была бы злее, но я часто навещал ее в библиотеке, и замечал, как Ханна выглядывала из-за трещины в двери. Я также заметил, когда Мэдисон поймала ее и накричала, чтобы она оставила меня в покое. В отличие от меня, Мэдисон нечего было предложить Ханне, чтобы заставить ее вести себя лучше, хотя.

— Не завтра? — я сказал слегка плаксивым голосом.

— Но завтра мой день рождения.

— Я знаю! — выражение лица Мэдисон потемнело.

— Вот почему я позволяю тебе… трогать… м… неважно!

Мэдисон раздраженно отвернулась. Она позволила мне потрогать свои сиськи, но она не ожидала, что это будет так хорошо. Месяц сосания моего члена превратил грубый акт во что-то сексуально стимулирующее и добавил мои ласки, и Мэдисон сходила с ума. Она не знала, сможет ли сдержаться, если останется надолго. Таким образом, она быстро покинула комнату.

Я усмехнулся про себя, когда пошел спать. Я не собирался оставлять Ханну одну завтра. С уходом Мэдисон у меня была прекрасная возможность увидеть, чем так интересуется моя дорогая младшая сестра.

Приходя утром, я получил свой поднос с завтраком у двери, как всегда. Это было похоже на то, что я жил в роскошном отеле. Ну, наша семья дошла до такой степени, что мы никогда не будем делать ничего такого, как есть вместе в столовой, так что было более комфортно, поесть в своей комнате. Как только я закончил, я пошел искать маму. Если я собирался сделать ход против Ханны, мне нужна была ясная голова без детского теста. С моими подростковыми гормонами действительно было трудно справиться.

Мамы не было в ее комнате. Остановив горничную, я был удивлен, когда она сказала, что мама на кухне. Моя мать никогда не готовила. На самом деле, я даже не был уверен, что мама умеет готовить. Я тут же помчался на кухню. Когда я заглянул туда я обнаружил, что моя мама работает за столом в фартуке. Я был только немного разочарован тем, что фартук поверх одежды. Если бы мама сейчас была только в фартуке, я бы сразу на нее набросился.

Мама наконец заметила, что я слежу за ней.

— Ах! Милый! Не смотри!

Она покрывала то, над чем работала, что только заставляло меня немного хмуриться. У нее было немного белого порошка на розовом фартуке, и она выглядела очень мило. Мгновенно появилось желание подразнить маму.

— Эх? Что это? — спросил я с любопытством, сильно толкаясь на кухню.

— Детка… я… я делаю тебе праздничный торт. Ты не можешь побыть хорошим и подождать сюрприз!? — Мама ответила слезно, взгляд, который показал, что она действительно вкладывала все, что у нее было, в создание чего-то хорошего для меня.

Внезапно я почувствовал себя виноватым, что пробился внутрь. Тем не менее, я не мог понять, над чем она работает, так что я все равно удивлюсь. Однако, когда она подошла ко мне, я заметил глазурь на ее носу. Как только она добралась до меня, я подошел и облизал глазурь!

— Ах! Ты непослушный мальчик… — мама посмотрела на меня кокетливо, совершенно неуместно для матери.

— Сегодня мой день рождения… мы можем…

Пока мама пыталась вытолкнуть меня из кухни, я умолял ее взглянуть. Со стороны мамы, она выглядела искушенной. После того, как наша интрижка длилась больше месяца, все ее сомнения по поводу секса с сыном исчезли. Она медленно становилась все смелее и смелее, даже приближаясь ко мне, когда она достаточно возбудилась. Секс-драйв с женщиной в возрасте, кто бы не занялся сексом в тринадцать лет, и мама может быть довольно непристойна и порой требуют.

— Ох…..Дорогой, я очень хочу, но это будет позже…

Я показал маме щенячьи глаза, следующую линейку взглядов, которые я разработал, чтобы дразнить мою семью. Хотя это иногда работало на Мэдисон, это было очень эффективно на маме. Она оглянулась на кухню, потом на меня, поджав губы, она обдумывала варианты.

— Пожалуйста… мне сейчас тяжело.

— Ах… сладкий… ладно… но пока это будет просто минет, хорошо? — Мама не смогла устоять перед моей мольбой.

— Хорошо… — я посмотрел разочарованным взглядом.

— Но только если мама сделает все, что я захочу позже!

— Ах? Мама покраснела, но потом успокоилась.

— Договорились…

Она потянула меня в сторону, оглядываясь, чтобы убедиться, что мы одни, когда она опустилась на колени прямо на кухне. Вероятно, у нее были мысли: "он просто ребенок, никаких извращенных вещей, он действительно мог это придумать?’. Если бы мама знала, что я ищу попку, она бы, наверное, не согласилась так быстро. Некоторое из того, что я узнал в этом мире, что анальный секс не был распространен. Женщины хотели заниматься сексом только для того, чтобы иметь детей, поэтому, пока был известен анал, это был акт бахромы, поставленный на окраине сексуальной активности, и обычно приписываемый лесбиянкам с губной помадой и девиантам.

Мама освободила мой член и на мгновение восхищенно посмотрела на него.

— О, он становится больше, я думаю. Не могу поверить, что тебе только тринадцать.

Эти слова сделали меня исключительно счастливым, что заставило его дергаться в руках мамы. Мама приняла это как разрешение, чтобы начать, и открыла рот с "ахом", прежде чем поглотить мой член. Мама была намного лучше в таких вещах, чем Мэдисон. Даже после месяца ежедневных минетов мама все еще была профессионалкой! У нее было правильное давление на пальцах, языке и губах, чтобы максимальную стимулировать мои железы.

Она работала небрежно и шумно, беря все шесть дюймов и заглатывая его до корня. У нее, похоже, не было слишком большого рвотного рефлекса, и она никогда не стеснялась заглотить его, когда могла. Почему мама была так хороша в сексуальном плане, вероятно, это связано с ее собственной неуверенностью в папе. Поскольку он решил быть в моногамных отношениях с ней, когда никто не будет винить его за распространение его семени, она практиковала неустанно делать то, что не могла сделать ни одна другая женщина. Бесчисленные часы, вероятно, были потрачены на глубокий минет фаллоимитатора, пока она не научилась делать это правильно.

— Ммм… Мммм… хлюп… хлюп… — мама стонала и гудела, когда она счастливо отсасывала, почти не обращая внимания на мир вокруг нее.

Мне было интересно, войдет ли горничная, если мама даже поймет это в этот момент. Вот как она была сосредоточена на удовлетворении моего члена. Она была действительно профессионалом. Она тоже была довольно громкой. Любая горничная, проходящая мимо в коридоре, могла бы легко услышать чавкающие звуки. Поразительно, что их еще не услышали. На самом деле, вполне вероятно, что нас видели некоторые из горничных, но как семейные лоялисты, они решили посмотреть в другую сторону.

Весь опыт мамы был выпущен на мой член, и, естественно, я не мог долго сопротивляться. В течение пяти минут я кончил ей в рот. Мама жадно проглотила. Когда мой член наконец начал размягчаться, она позволила ему упасть с губ и встала, вытирая губы пальцами. Она посмотрела на меня с улыбкой, озорным светом в глазах. Она очень завелась, и если бы не мой торт, вполне вероятно, что она бы от трахала меня прямо здесь, на кухонном полу.

Вместо этого мама сопротивлялась своим позывам, поворачиваясь в сторону и хватая что-то из соседнего столо. Она передала мне этот предмет.

— Вот, дорогой, это подарок на день рождения.

— А? — я был немного удивлен.

Этот мир не праздновал дни рождения так высоко, как мой мир. Пока торт был нормой, вечеринки и подарков не было. Вот почему я так старалась получить сексуальные услуги от мамы, потому что вряд ли я увижу что-то еще. По этой же причине Мэдисон не чувствовала необходимости отмечать здесь мой день рождения. Когда семейная ячейка обычно состояла из женщины и ее одинокого ребенка, дни рождения просто не казались такими значимыми.

— Принято дарить его на тринадцатый день рождения. — ободряюще сказала мама.

— Открой его.

Я открыл подарок, открыв какую-то толстую книгу, и сразу же должен был подделать улыбку.

— Ах, Спасибо мама!

Мама хихикнула.

— Это священное писание. Каждый человек должен прочитать его один раз в жизни. Я не верю, что у нас есть копия в библиотеке, так что это для тебя. Почему бы тебе не сбегать в библиотеку и не попробовать почитать, тебе может понравиться. Когда я закончу торт, мы можем попробовать. Потом… может, ты… меня?

Мама кокетливо посмотрела, поднимая нижнюю часть фартука. Я закатил глаза, на мгновение почувствовав себя подростком, смущенным своей глупой матерью.

— Этот работает, только если под ним ничего нет. — объяснил я.

Мама уронила фартук и нахмурилась. Я взял книгу, помахал ей в знак благодарности, а затем направился в библиотеку. Как только я закрыл дверь, я услышал, как мама бормочет себе под нос.

— Может быть, в следующем году я должна испечь торт голой… интересно, понравится ли ему это.

Она бы сделала это! Однако я решил ничего не говорить, когда уходил. Я пробрался в библиотеку и тут же открыл книгу. Священные писания написаны не так как Библия. В этом мире был только английский, и английский каким-то образом оставался неизменным тысячи и тысячи лет. Поэтому книга больше похожа на современную английскую историческую книгу. Тем не менее, это было удивительно дерзко. Казалось, что религия и история этого мира едины, и одна вещь, о которой говорила эта история, это история секса и насилия. Вскоре я был завернут в повествование, рассказанное в книге.

В начале, мир был в хаосе. Великий бог-демон правил, и мир людей отчаянно боролся против демонов, которые насиловали и убивали женщин этого мира. Здесь история, казалось, предлагала два пути. Некоторые считают, что именно мужчины были демонами, которые насиловали и преследовали женщин, особенно лесбиянок с губной помадой. Большинство верило в историю, предложенную в этой книге, что мужчины были опекунами, которые защищали женщин.

Затем демоны начали какую-то великую чистку, намереваясь уничтожить всех людей в жертву своему богу. В этот момент Великий Бог спустился на мир и затопил его водами жизни. Кем был этот великий бог? История была расплывчатой. Ближе всего к идентичности была одна строка "я-это ты". Я понятия не имел, что это значит. Возможно, это какое-то глупое дерьмо о том, как Бог на самом деле живет во всех нас.

Кем бы он ни был, он пришел так же быстро, как и ушел. Однако в результате его прикосновения к этому миру вышло массовое цунами. Эти воды уничтожили всех демонов и изгнали Бога демона из этого мира. К сожалению, они уничтожили и всех мужчин. Это привело к эпохе, известной как эпоха мира. Хотя монстры все еще бродили по миру, человечество уверенно закрепилось. Без мужчин все рождения происходили в результате крещений, где женщины были благословлены водами жизни.

Что, черт возьми, они думают о "водах жизни", это сперма? Презрительно подумал я

Со временем господство людей начало становиться под угрозой. Появился новый враг, существо, называемое лордом демонов, и, хотя демоны ушли в прошлое, они создали демигуманов, волшебным образом смешав монстра и человеческую кровь. В отсутствие каких-либо реальных демонов, полулюдей и прирученные монстры сформировал армию владыка пепельной.

Итак, магия существует в этом мире, как и полубоги?

Священное Писание, казалось, поддерживало это. Тем не менее, Библия также говорила о чудесах и единорогах, поэтому существовали ли магия и полубоги в наше время, я действительно не знал. В любом случае, армия разрушителя начала вторгаться в человечество, пытаясь завоевать мир и положить конец царствованию женщины. Кроме того, человечество прошло свой пик. Жизненные воды высохли, и новые дети появлялись всё реже и реже.

Именно тогда Великий Бог послал своего единственного сына. Одни говорят, что он появился от последней капли воды жизни. Другие — что он родился из девственной утробы. Некоторые говорят, что он был сброшен самим Небом. Единственное, что было точно, что мужчина был рождён в мире, состоящем из одних женщин. В Писании говорится, что он провел первые 17 лет жизни, одеваясь как женщина. Однако, по мере того как угроза Лорда Демона росла, он, наконец, открыл себя миру. Он собрал 12 апостолов, двенадцать патриархов. Все они были красивыми и могущественными женщинами, и он использовал их, чтобы победить армии монстров.

После вторжения в замок, он обнаружил, что Лорд Демон на самом деле женщина, которая разозлилась и стала злобной от жизни без мужчин. Человек пожертвовал собой, отдав свое семя Лорду Демону. Именно она родила его первого ребенка. В книги позиционировалось, будто это была большая жертва… но не просто ли он трахнул милую девицу? Во всяком случае, после этого он оплодотворил своих двенадцать апостолов. У шести из них были мальчики, а у других шести-девочки. Таким образом, мужчины вновь появились в мире женщин.

Шесть мальчиков стали шестью опорами мира. Между тем, их отец продолжал играть этой планетой, известной как Гайя, засеивая мир, куда бы он ни отправился. Это было, когда последний ребенок мужского пола, которого создала планета, только достигал шестилетнего возраста, тогда мужчина был предан.

Один из его верных апостолов, Иуда, завидовал отцу её ребенка, который постоянно спал с другими женщинами, и еще больше разозлился, что Гайя сама создала только девочку. Таким образом, она вступила в сговор с королевой соседнего народа, которая хотела захватить отца детей и использовать в качестве носителя семени. Если она контролировала его семя, она контролировала весь будущий рост населения. По сути, она будет править миром.

Ей удалось захватить мужчину и его шестерых сыновей, несмотря на протесты его последователей. Вскоре она создала фабрику по производству младенцев, доя мужчину для сбора всей его спермы, сохраняя при этом шестерых сыновей, пока они не выросли. Это была сама королева, которая первой взяла его семя, чтобы создать наследника своего трона. Ее план работал хорошо, и вскоре она продавала сперму втридорога, пока только ей и женщинам, которых она выбрала, разрешалось отведать плоти мужчины и его старших сыновей.

Ее правление длилось десять лет, и за эти десять лет из его семени родилось около миллиона младенцев мужского пола. Затем Сын Божий умер. Его смерть была загадочной и внезапной. Одни считают, что он был высосан досуха. Другие считают, что он покончил с собой. Некоторые считают, что он сбежал и живет по сей день. Очевидно, что его исчезновение сопровождалось чумой. Он уничтожил всех мужчин, кроме шести братьев, включая наследника королевы. После чумы начался период потрясений, охвативших беспомощный мир.

Поскольку её территории отступали от потери контроля и власти, отчаянная Королева спала с каждым из шести братьев, начиная с самого взрослого, которому было двадцать два в то время. Однако каждая беременность давала только новых девочек. Она убивала всех братьев по очереди, когда выяснялось, что они не смогли сделать наследника для нее. Наконец дело дошло до младшего брата, Сомала, которому было всего шестнадцать лет, когда женщина потребовала его семя.

Последний младший брат преуспел и оплодотворил ее мальчиком. Наконец, получив желанного наследника, Королева умерла при родах. После её смерти последний брат был освобожден, а империя рухнула. Его сын был будущим наследником падшего престола. Отец и сын объединились и создали современный эдикт, а также эти Священные Писания как руководство на будущее.

Это объяснило, почему шестнадцать лет считались возрастом согласия, а также почему мужчины должны давать свое семя рано и часто, иначе они потеряют фертильность. Трагическая история падшей королевы также объясняет, почему мужчины всегда имеют право выбирать, кто получит их семя. Перед смертью у младшего брата было много детей, как мужчин, так и женщин. Однако его первый сын и все последующие дети имели только одного мальчика на каждую 1000 рожденных детей. Так началась современная эпоха.

После этого история продолжилась, рассказывая о короле, сыне последнего брата и о том, что он сделал. Тем не менее, шум отвлёк меня от книги, и у меня не было выбора, кроме как посмотреть. Сразу же озорной взгляд окутал мое лицо. Человек, который пришел, был именно тем, кого я хотел увидеть. Когда она поняла, что я заметил ее, Ханна тут же вскрикнула и спряталась за дверью. Тем не менее, она не убежала, поэтому у меня все еще была возможность провести некоторое время с моей младшей сестрой. Я не собирался оставлять все как есть!

Глава 9

— Эй, Ханна! — я поманил Ханну в библиотеку.

Ханна мило пискнула, но в остальном, опустив голову, бесспорно вошла в комнату, как верная сестра. Она изо всех сил старалась не смотреть мне в глаза. Однако, когда она подошла ближе, ее лицо покраснело и дыхание стало более жестким. Ее сердце билось быстрее. Девушка просто отреагировала на мое присутствие, а я еще даже ничего не сделал!

— Д-д-да, б-б-братик? — нервничая спросила Ханна.

— Ты же знаешь, что Мэдисон сегодня нет дома, да? — беззаботно сказал я.

Ханна на секунду затаила дыхание и потом кивнула.

— Я-я знаю…

— Ты знаешь, Ханна, я заметил, что ты наблюдаешь за мной в последнее время. Но ты никогда не приходила поболтать? — я сказал это надутым голосом.

— Это… это все из-за Мэдисон! — Ханна ответила со слезами на глазах, наконец посмотрев вверх милым надутым взглядом.

— Значит, хорошо, что Мэдисон сегодня здесь нет?

— А-ах! — Ханна посмотрела на дверь, как будто хотела убежать, но в конце концов ее ноги совсем не шевельнулись.

— Это правда…

Ханна посмотрела назад, замерзшая, как ягненок. Я хотел съесть ее прямо сейчас, но я должен был быть терпеливым. Лишний шаг — и я спугну этого ягненка. В худшем случае, я могу расстроить тигра, которым была Мэдисон, и заработать только больше проблем.

— Ты знаешь, что сегодня мой день рождения, Ханна. Разве ты не собираешься поздравить меня с днём рождения?”

— Ой, с-с днём рождения, братик… — ответила Ханна неуверенно.

— Ты собираешься есть торт со мной и мамой? — спросил я.

— А я могу? — это заставило Ханну взволнованно открыть глаза.

Мои воспоминания говорили мне, что в предыдущие года, когда мама покупала торт, как правило, его делили только между мной и ней. Мама никогда раньше не пекла мне торт, так что я не понимал, почему этот год должен быть другим. Во всяком случае, будучи молодым и испорченным, я, естественно, не хотел делиться тортом со своими сестрами. Поскольку официального празднования не было, мои дни рождения обычно состояли из того, что я ел торт на завтрак, обед и ужин в течение нескольких дней после них, пока у меня не начинал болеть живот. С другой стороны, всякий раз, когда наступали дни рождения моей сестры, мама всегда убеждалась, что я получил значительно меньший кусочек торта. Разница был заметна.

Тем не менее, мой умственный возраст больше, чем уровень подростка, в теле которого я был сейчас. Меня больше интересовал другой вид сладкого. Одна из этих конфет была прямо передо мной прямо сейчас, и у меня чуть зубы не разболелись при одном взгляде на нее.

— Мм! — я лишь кивнул головой.

— Я был бы счастлив, если бы мог наслаждаться своим днем рождения со всеми!

Ханна могла только, покраснев, отвести взгляд, но у нее была великолепная улыбка на лице, которая сказала мне, что это много значило для нее. Тем не менее, в то время как я говорил, я также подвигался всё ближе к ней. Теперь я был всего в шаге от нее. Когда Ханна, наконец, оглянулась, она ахнула, понимая, что я так близко. Однако, прежде чем она смогла сделать шаг назад, я схватил её за руку, потянув к себе.

— Ханна, раз это мой день рождения, ты подаришь мне подарок?

— П-п-подарок? — Ханна выглядела так, как будто она хотела уйти, но со мной, держа меня за руку и говоря о моем дне рождения, она просто не могла заставить себя.

— Ты действительно не подаришь мне подарок? — я спросил разочарованным голосом. "От Ханны, я с нетерпением ждал этого больше всего!"

Конечно, подарки были исключительно редки на дни рождения, поэтому Ханна лишь растерялась, когда я надавил на нее. Она очень волновалась из-за грустного выражения моего лица. Наблюдая, как она беспокоится и напугана моим недовольством, я был сильно взволнован. Ханну было просто очень весело дразнить. В этом месяце с тех пор, как Мэдисон блокировала нас, я действительно что-то упускал. Ну, ночные встречи тоже были веселыми, так что это был действительно компромисс.

— Б-братик! Извини. Это не так! — Ханна со слезами на глазах ответила:

— Если мой брат хочет подарок на день рождения, я сейчас пойду… я тут немного сэкономила…

Ханна начала поворачиваться, пытаясь уйти, но я все равно её не отпускал. Как только она попыталась потянуть за запястье, я потянул ее.

— Ах! — Ханна вскрикнула от удивления, когда я притянул ее к себе, повернув так, чтобы она была подальше от двери и её побега, теперь она вернулась к книжной полке.

Я схватил Ханну за талию, и я притянул её к себе. Ещё немного, и ее грудь будет прижиматься к моей груди в очень неприглядной манере. Девушка сама растерялась и ее лицо стало розовым. Я чувствовал, как ее сердце дико билось, поскольку она не понимала, что происходит, и не могла нормально думать.

— Тогда, поскольку Ханна не имеет подарка, не значит ли это, что Ханна должна поцеловать меня на день рождения? — невинно спросил я.

— П-п-поцелуй? — Ханна стала еще более взволнованной в моих объятиях, даже не пытаясь убежать.

Идея поцелуя на день рождения была полностью выдумана, но я сказал это с такой уверенностью, что Ханна даже не сомневалась в этом. В некотором смысле, целовать кого-то на день рождения имеет смысл, поэтому Ханна быстро пришла к выводу, что, как бы это ни было неловко, поцелуй был подходящим для ситуации.

— Ну? — я спросил с усмешкой, одна рука была на талии, а другая держала ее за руку. Ханна полностью была под моим гнетом.

— Если это то, чего хочет брат… тогда… — Ханна больше не смущалась, закрывая глаза и сжимая губы в том, что было бы очень невинным поцелуем.

Даже тогда ее дыхание было тяжелым, и тело дрожало от нервозности. Хотя я уже однажды поцеловал губы Ханны, на этот раз она охотно предлагала их мне. Отпустив ее руку, я обнял её за шею.

— Мм! — Ханна издала удивленный звук, но я не дал ей времени отступить, когда целовал ее.

Вместо того, чтобы принять ее предложение, мои губы плотно прижались к ее губам. Мой язык перешел в наступление и вторгся в ее рот. Поскольку это был не первый раз, когда я сделал это с ней, Ханна была более подготовлена.

— Ммм… Мннн… Нннн — застонала Ханна, фактически принимая мой язык на этот раз.

Так как это был поцелуй, которого хотел брат, Ханна была слишком неопытна, но следовала соответственно. Тем более, что ее сердце забилось быстрее, и пальцы ног начали покалывать. Бисерные капли волнения струились по телу Ханны, когда мой язык исследовал ее рот. Другая моя рука также напряглась, прижимая ее тело. Вскоре ее руки упали на мои бока, и больше некуда было идти, Ханна могла только цепляться за мои бедра, пока я продолжал пробовать ее медовые губы.

Когда я поцеловал Ханну, я толкнул ее, и вскоре мы наткнулись прямо на книжную полку.

— Ммм! — Ханна вскрикнула от удивления, так как больше не могла оторваться от меня.

Мое тело прижалось к ее телу, прижав её к книжному шкафу. К этому моменту я был крепким орешком, и я знал, что моя эрекция давит на ногу Ханны. Нельзя отрицать, что она не осознавала моего волнения. Однако я не дал ей возможности протестовать, так как мой язык атаковал её язык, который стал более авантюрным и оставил святость её собственного рта.

Её тело было в ловушке, и мои руки стали вольны делать то, что я хотел. Вскоре я прикоснулся к Ханне, руки двигались вверх и вниз по ее телу. Одна рука схватилась за нее, чувствуя детский жир на животе, в то время как другая рука начала прокладывать себе путь вверх по рубашке.

— Ммм… братик… — Ханна прервала поцелуй, повернув голову, но она могла только стонать и выдыхать мое имя.

Моя рука дотянулась до ее груди, которая была защищена лифчиком. Я сразу сжал жировую ткань пальцами, наслаждаясь ощущением груди сестры в руке. Она была намного больше, чем Мэдисон, и с её сиськами было гораздо приятнее играть. Они не были такими большими, как у мамы, только вокруг C или D. Я мог бы, вероятно, скользить своим членом между ними, если бы они были немного больше.

— Ооох…. — Ханна стонала, — Пожалуйста, брат…не надо…

Хотя Ханна протестовала и даже не двигалась, ее тело уже невероятно возбуждалось само по себе. Такими темпами нас не остановить. Тело Ханны скоро станет моим. Мои руки будут идти на ощупь от её груди вниз и ласкать её киску. Одежда снималась, и вскоре я оказался внутри сестры. Ханна знала, что он направляется вниз, но она была беспомощна, чтобы остановить это. Её приличие, как сестры, велело ей умолять остановиться, но она не хотела останавливаться и не очень старалась помешать моим рукам нападать на неё.

Я слегка посасывал шею Ханны, пока она задыхалась, её разгоряченное тело нагревалось, и половые органы начинали наполняться похотью так же, как и мои. По неопытности её собственные руки не были такими агрессивными, как мои, но она двигала ими вверх и вниз по моему телу, пока она задыхалась и стонала. Схватив книжную полку позади меня, я прижал Ханну, эффективно прижимая ее одетые части к моим. Ханна ответила на это, её тело начало скрежетать. В этот момент моя рука соскользнула и схватила книгу, которая внезапно вырвалась, заставив меня сделать шаг назад.

Щёлк!

Книга вырвалась так далеко, как только могла, а затем упала с оглушительным звуком. Через мгновение раздался громкий щелчок, и книжный шкаф неподалеку распахнулся. Ханна вскочила сначала, её похоть была освещена страхом, что дверь открывается, и они собирались быть пойманными. К тому времени, когда она поняла, что там никого нет, ей удалось восстановить некоторый контроль над своими мыслями, покрыв её тело и отвернувшись от меня.

Между тем, я отвлекся на качающийся книжный шкаф и не смог взять под контроль Ханну. В течение десяти секунд и мой продуманный план был разрушен. К тому времени, как я повернулся к Ханне, у нее было выражение лица, которое говорило мне, что момент закончился, и я не собирался так легко снова ставить ее в уязвимое положение. Я мог только криво улыбнуться, когда Ханна отказалась встретиться с моими глазами. Несмотря на все это, она тоже не ушла, поэтому я чувствовал, что это, по крайней мере, есть некоторый прогресс.

Так как мой прогресс с Ханной был приостановлен, я решил проверить шкаф. За шкафом оказалась потайная полка. Ханне также было любопытно, и когда я наклонился, чтобы заглянуть внутрь, она не могла не посмотреть через плечо с интересом, даже когда ее тело все еще боролось за нормальное дыхание и надлежащее самообладание.

— Чт-что там внутри? — спросила Ханна, ведя себя так, как будто ничего не произошло.

— Э?! Какие-то документы?! И что-то вроде диска?!

— Э? Кино? — это была Ханна, которая вытащила что-то из моей руки, похожее на слегка удлиненный USB-накопитель.

— Фи-фильм?

Это был первый раз в этом мире, когда я слышал о существовании фильмов.

Я уже пришел к выводу, что мы находимся в альтернативной временной шкале относительно моего старого мира, и что этот мир пережил по крайней мере одну промышленную революцию. По крайней мере, электричество оказался в этом мире. Книги, которые я читал говорили о таких вещах, как автомобили и самолеты. Тем не менее, он так же часто упоминал вещи, которые я не понимал, как голотейпы и движение эскотеризма. Я до сих пор не знал уровня технического прогресса. Этот особняк был действительно островом, который отрезал меня от мира, пока мне не исполнилось шестнадцать. Я бы начал узнавать больше только тогда, когда началась бы Академия.

— Д… диск? — спросил я.

Ханна кивнула на слове.

— Маме это не нравится… она говорит, что он разлагает мозги. Вот почему мы не получаем много крутых вещей, которые есть у других семей.

— Э… VS? — я пожал плечами.

— Эээ? Ох….. я забыла, что брат не выходит за пределы особняка. Мама боится, что тебя похитят или на тебя повлияют Сороки и ты станешь девиантом. VS означает визуальный экран.

Ханна вежливо объяснила, бросив на меня жалобный взгляд. Мне стало слишком стыдно спрашивать, Что такое сорока. Разве это не птица или что-то вроде того? Тем не менее, это был другой мир с другим сленгом, так что это должно было быть что-то вроде помады лесбиянок, не так ли?

— Итак, без VS мы не узнаем, что на пленке? — спросил я, шаркая по бумагам, оставшимся в моей руке.

— Подожди! У Мэдисон есть портативный проигрыватель в ее комнате! Мы можем на это посмотреть! — взволнованно сказала Ханна.

— Я пойду, возьму его!

Когда она убежала, я позволил ей это сделать. В волнении от этого странного открытия она уже забыла о нашем предыдущем обмене. Я не был слишком против. Я тоже задавался этим вопросом. Каким был фильм из этого мира на самом деле? По крайней мере, Мэдисон, имеющая свой собственный портативный проигрыватель, я задавался вопросом, сколько ей пришлось просить маму купить ей его. Возможно, это было потому, что мама чувствовала себя плохо из-за многих расхождений между мной и девочками.

Что касается документов в моих руках, я нашел свидетельство о рождении Мэдисон и несколько других документов. В основном это были счета и тому подобное. Хотя подпись на них была не маминой. Они были подписаны Ноем. Так звали моего отца. Это значит, что тайник, который мы нашли, был тайником моего отца. Скорее всего, моя мать даже не знала об этом! Возможно, видео, которое мы нашли, было на самом деле папино порно!

Я обнаружил, что хихикаю при мысли о том, что Ханну внезапно заставили смотреть, как люди занимаются сексом. Затем, это дало мне еще более дикую мысль. Возможно, это было домашнее секс-видео мамы и папы? Они когда-нибудь снимали секс? Я бы не сказал, что это прошло мимо моей матери. Она была женщиной, которой удалось завести мужчину в моногамные отношения. Никогда нельзя недооценивать, насколько она старалась, чтобы ему было интересно.

Ханна вернулась с лицом, показывающим некоторое волнение.

— Я нашла его! Мэдисон не будет возражать, если мы используем его! Я уверена!

Она села на диван, а я сел рядом с ней. Например, когда она читала эротическую книгу, ее разум был полностью сосредоточен на голоплаере в ее руках. Поэтому она не заметила, как близко я сидел к ней, и не отреагировала, когда моя рука подошла к ее ноге очень интимным образом. Она держала портативный аппарат, похожий на портативный DVD-плеер, кроме того, что там нет дна лотка диска. Вместо этого был только ЖК-экран, или я должен назвать его портативным VS. Холотайп скользнул в сторону VS, как будто контроллер соскользнул бы в переключатель Nintendo. В этот момент я пришел к выводу, что технологии этого мира должны быть где-то близко к моему предыдущему миру.

Устройство включилось, и через несколько мгновений видео запустилось. То, что мы увидели, оказалось домашним видео. Это также, казалось, спальня, но вместо того, чтобы возбуждаться из-за домашнего секс-видео, я запутался, потому что лицо человека, заполнившего экран, было кем-то, кого я не узнал. Это был среднестатистический мужчина, которому было около двадцати с небольшим лет. Он двигал камеру и, похоже, положил ее на комод. Оглянувшись сзади и несколько раз к камере, она наконец кивнула, а затем подмигнула камере.

Это тот момент, когда он отошел, и мы увидели, что он выстроил вид, чтобы смотреть на кровать. Вдобавок ко всему, на кровати была женщина. Она казалась немного взъерошенной, ее глаза обвисли и частично закрыты. Ее одежда была сорвана, ее платье было довольно непристойным. Это действительно выглядело как домашнее секс-видео, за исключением того, что женщина не была добровольным участником.

— Морган, поздоровайся с камерой! Помаши ей рукой! — сказал мужчина, наклоняясь к кровати.

Именно тогда я, наконец, сосредоточился на лице и понял, что они выглядят смутно узнаваемыми. Они были довольно молодыми, всего на несколько лет старше Мэдисон, но это определенно была женщина, которую я знал.

— Это мама! — Ханна вскрикнула, закрыв рот рукой, и она явно смутилась, откуда взялась эта пленка.

Вспыхнувшее изображение матери махнуло в камеру, однако, ее равновесие казалось полностью нарушенным. Ее лицо также покраснело, а глаза были наполовину закрыты. Именно тогда меня осенило это выражение. Мама была совершенно пьяна!

— Ах, посмотри на себя, Лисенок… — сказал мужчина, нежно поглаживая маму по голове.

— Ты хочешь трахаться, не так ли?

Мама даже не взглянула на мужчину, она упала обратно на кровать. Он мог только смеяться, когда он потянулся и начал ласкать мамины сиськи. Мама издавала милые, задыхающиеся звуки. Это были те же звуки, что она издавала, когда я играла с ее грудью. Эта сцена начала казаться, будто мама мне изменяет. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Ханна положила руку на голову и утешительно посмотрела на меня. Только тогда я поняла, что сжимаю ее ногу сильнее, чем обычно. Это была не мама сейчас, это было что-то из ее прошлого. Однако, почему у папы была эта лента?

— Давай, давай снимем с тебя одежду! — мужчина продолжал дразнить маму, которая на самом деле не сопротивлялась, так как он раздел ее до гола.

— Черт возьми, ты милашка. Я собираюсь наслаждаться забирая твою вишенку!

— Я… я не понимаю… я думала, что это папа… сделал это… — Ханна покраснела, но она все равно посмотрела на меня, чтобы подтвердить свои мысли, и я мог только пожать плечами.

Мужик достал свой член и поднял маму вверх, раздвигая ноги.

— Ты готова наполниться моим мужским семенем?

— Ммм… Ноа… — слова слетели с ее губ.

Ханна и я могли только смотреть друг на друга, понимая, что папа уже был в уравнении, когда произошло это событие. Это заставило мое сердце чувствовать себя немного сложнее. Однако мужчина на экране посмотрел сердито.

— Ты… шлюха!

Он зарычал.

— Ты заплатишь за это.

Он резко толкнул маму, положив ее на живот. Затем он заставил ее встать на колени. Не успел он ее выстроить, как поднял ладонь и сильно ударил ее по заднице.

— А-ах! — Мама издала болезненный крик.

Однако мужчина не остановился. Он плюнул на ладонь, а потом сделал это снова и снова. Он начал избивать маму на камеру. Мама издавала крики и всхлипы, даже отрываясь от его руки, но каждый раз, когда она это делала, он перемещал ее задницу и делал это снова и снова. Ханне пришлось отвернуться, я мог только укусить себя за руку, когда незнакомец бил мою мать по заднице. Она была слишком пьяна, чтобы сделать что-то, слезы падали по ее щекам, как она плакала. Вскоре ее задница светилась красным цветом, и мужчина потирал руку, которая болела от ударов.

— Ну, неважно, я все равно наполню тебя своим семенем, так что ты должна быть благодарна, что бы я ни делал, верно?

К счастью, он достал свой член, он был меньшее, чем мой, а затем выстроил его и засунул. Рука Ханны сжалась, и на этот раз я попытался успокоить ее, но мое сердце колотилось так же сильно, как и ее. Эту запись было очень трудно смотреть, и она все еще смущала нас обоих. Только эта путаница заставляла нас смотреть до следующей сцены.

Я не мог видеть, как член проникает в мою маму под углом камеры. Тем не менее, я видел боль и дискомфорт на лице мамы, которая была повернута в сторону экрана, когда он сломал девственную плеву. Я мог видеть как его волосатая задница трахает мою маму сзади. Вскоре мама начала издавать задыхающиеся звуки.

— Ах… ха… ха… ха… аааа… — пробормотала мама в полусонном состоянии.

— У тебя отличная задница, — простонал парень.

— Я уже начинаю кончать. Ты готова забеременеть?

— Пожалуйста… я хочу забеременеть… — мама инстинктивно простонала в подушке, только отвечая на слова, даже не понимая его контекста.

— Ха-ха! Ты сама напросилась на это! — он самодовольно засмеялся.

Даже в этой ситуации мама сильно хотела забеременеть, поэтому, услышав это слово, она ответила чистым инстинктом.

Мужчина издал стонущие звуки, засовывая в то время как кончал и непристойно сжимал ее задницу. Когда он закончил, он встал и подошел к камере, переставляя ее. Вскоре он показал крупным планом мамин зад. Это был вид, который я привык видеть, но в этот момент вид сделал мне немного больно. По ее ноге текло немного крови, а также белое вещество, вытекающее из ее дыры. Он начал дрочить ее киску, показывая белые жижу внутри нее.

— Посмотри на это, Ноа. Ты видишь? Я трахнул ее первым. Это мое дитя в твоей принцессе.

— Ублюдок! — раздались крики, и камера вышла из строя.

Это было похоже на борьбу между двумя людьми. Наконец, камера упала. По счастливой случайности вид открывался с кровати лицом к двери. Там стоял человек, хотя с камерой на боку все изображение было наклонено. Этот также был человек, которого я никогда не встречал раньше, но я видел его много раз на фотографиях. Этот человек был моим отцом, Ноа.

Другой мужчина на самом деле присел на пол. Вид у него был плохой, но он выглядел так, будто истекал кровью.

— Ты, чертов ублюдок! Я убью тебя! — угрожающе закричал Ноа.

— Эй! Что за враждебность? Я просто наслаждаюсь куском задницы, который ты не хотел! — Другой человек все еще говорил дерзко, несмотря на ситуацию.

— Ты изнасиловал ее! Боже, я люблю ее, а ты ее изнасиловал! Что ты сделал?

— Изнасилование? Нет такого понятия как мужчина насилует женщину. Они все хотят наше семя, даже она умоляла об этом в конце. Любовь? Не надо мне этого дерьма. Я видел, как ты трахал всех женщин, когда водил эту девушку за нос. Что я вообще делал? Я освобождал ее от твоей лжи!

— У-ублюдок! — Ной отвернулся, но что-то в этом взгляде говорило мне, что другой человек тоже не лгал.

— Эй! Мы заключили пари, так? Ты сказал, что можешь заставить девушку влюбиться в тебя, отрицая секс. Поздравляю. Это твое имя она стонала, пока я давал его ей! Ты выиграл вот деньги! — человек бросил что-то похожее на пачку наличных денег Ною, но он не пошевелился.

— … — руки Ноя были сжаты, и он дрожал, но он не ответил на провокацию другого человека.

— Слушай, мужик, эта девушка добиралась до тебя. Мы лучшие друзья, верно? В конце концов, она ничем не отличается от сотен других женщин, которые у нас были. Черт, мы даже поделились несколькими! Так вот, эти девушки, как и все другие шлюхи в этом мире. Почему бы тебе не бросить в нее спермы и пойти со мной в бар, мы могли бы выпить. Я гарантирую, что как только она забеременеет, эта сука больше никогда тебе не позвонит. — пока он говорил, другой человек стоял с улыбкой на губах.

— Это если она еще этого не сделала…

Он похлопал Ноа по плечу, когда тот выходил из комнаты, закрыв ее за собой и оставив бессильного Ноя позади. Между тем, Ной только стоял там, дрожа, когда он посмотрел на женщину, все еще в позе собачки с ее мокрой пиздой. Что касается лица мамы, ее глаза были закрыты, и было ясно, что она заснула вот так. Что еще хуже, она даже немного улыбнулась, явно не обращая внимания на то, что ее только что изнасиловали. Это был действительно навязчивый образ, который разрушил внешний вид мамы как безупречную красоту.

Он подошел к маме, даже наклонился и прикоснулся к своему паху на секунду. Это выглядело так, как будто он собирался вытащить его и отыметь ее, а также. Потом, что-то привлекло его внимание, это была камера. Его лицо исказилось в ненавистное выражение.

— Аааррргхххт! — Мужчина наклонился и схватил камеру.

Он поднял его и бросил, камера внезапно отключилась. Так закончилось изображение в камере. Мы сидели с открытыми ртами, продолжая смотреть на статический экран в тишине в течение некоторого времени после этого.

Глава 10

Остальная часть истории была тем, что я уже мог додумать сам. Мама была слишком пьяна, чтобы вспомнить ту ночь. Она понятия не имела, что с ней произошло. Отец солгал ей, чтобы скрыть правду. Может быть, он нашел запись позже и сохранил ее бог знает по какой причине. Мама думала, что она осталась верна отцу той ночью, и, возможно, из чувства вины за то, что случилось, папа продолжал оставаться с мамой.

Папа не был таким моногамным человеком, как думала мама. Я поверил в эту часть истории. Возможно, когда он стал моногамным, он разозлил некоторых из своих старых знакомых, которых он обещал оплодотворить и не сделал этого. Это могло даже привести к его смерти. Последствия этого видео были слишком велики, и мама ничего не знала об этом.

— М-Мэдисон… — это были слова, которые слетели с уст Ханны.

Именно тогда я понял еще один смысл этой ленты. Мама сказала мне, что она забеременела в первый раз, и что результатом беременности была Мэдисон. Это означало, что велика вероятность, что Мэдисон не была моей настоящей сестрой. Возможно, папа все еще спал с мамой той ночью, но, учитывая его настроение в конце этого видео, я не верил в это. К тому же, Мэдисон не была похожа ни на меня, ни на Ханну. Мы бы сказали, что она была похожа на папу, но два друга выглядели знакомыми, и это было больше похоже на Мэдисон.

— Мэдисон всегда будет нашей сестрой. — я произнес слова, чтобы попытаться убить неловкое молчание.

— Т-ты имеешь в виду это? — нервно спросила меня Ханна.

Я кивнул.

— Конечно.

— Х-хорошо.

По какой-то причине я не понял это, Ханна вздохнула с облегчением, как будто ее больше волновало мое одобрение, чем ее собственное. Это меня немного смутило.

— По-почему ты думаешь, что я буду относиться к Мэдисон по-другому?

По правде говоря, если Мэдисон не была моей сестрой, это только дало мне мотивацию преследовать ее сильней. Хотя мне нравилось играть с мамой и сестрами, я не склонен к инцесту по умолчанию.

— Ах… ну, сводные сестры очень распространены. — ответила спокойно Ханна, но когда я поднял бровь, она вздохнула и продолжила.

— Поскольку на тысячу женщин приходится только один мужчина, большинство детей имеют одного отца и другую мать. В местной школе нередки случаи, когда половина школы состоит из братьев и сестер. Полные братья и сестры, такие как ты и я, исключительно редки. На самом деле, я не знаю никаких других братьев и сестер, кроме тебя, меня и Мэд-

Она остановилась, поняв, что Мэдисон больше не считается сестрой. Я также начал лучше понимать, почему инцест менее важен в этом мире. Там, где все были единокровными сестрами, тебе придется постараться, чтобы избежать этого. В мире, где мужчины не оставались с ребенком, всех детей называли в честь матери. Половина братьев и сестер редко воспитывались вместе и всегда рассматривали их с точки зрения семьи своей мамы. Таким образом, в этом мире сводный брат почти полностью игнорируется.

Мэдисон не просто стала сводной сестрой, это было почти как стать совершенно незнакомым человеком, больше не связанным со мной вообще. Ну, наша ситуация была другой. У нас была одна мать, но два разных отца. Это было не так ужасно, но когда дело дошло до общества, сводный брат просто нес меньше смысла, чем брат. Однако для меня это не имело значения. Она была моей сестрой. Мы выросли вместе и, несомненно, делили одну и ту же мать.

— Па-папа изменял маме? — голос Ханны исказился, показывая ее собственную незрелость и молодость, когда она отчаянно посмотрела на меня, чтобы понять, что она только что увидела.

— Это… было до того, как они начали встречаться… — медленно объяснил я.

— Да… но все же…

— Несмотря на то, что папа обещал маме, что если она останется верной, он будет с ней, это не значит, что он сам должен быть верным. Он по-прежнему выполнял те же обязанности, что и раньше, оплодотворяя пять женщин в месяц. Поэтому, естественно, он не уклонялся от этих обязанностей, пока не узнал намерения мамы. — все объяснив, я схватил Ханну за плечо и вытер слезу, стекающую по ее щеке.

— Настанет день, когда мне нужно будет сделать то же самое…

— Э? — Ханна тут же удивленно и испуганно посмотрела на меня, и я погладил ее по голове.

— Только потому, что мне нужно выполнять свои обязанности, не значит, что я буду меньше думать о тебе. Ты все еще моя сестра. я люблю тебя. Это никогда не изменится.

Эти слова заставили Ханну успокоиться, ее глаза закрылись, и она наслаждалась, когда я гладил ее голову. Она действительно была проста во многих отношениях. Между тем, мое сердце было более бурным. Слова, которые я только что произнес, были эгоизмом с моей стороны, используя неосмотрительность отца для продвижения моих собственных желаний. Я готовил сестру к будущему в гареме, который хотел построить. Вот почему я сказал эти слова. По правде говоря, узнав, что папа обманул маму, проверяя ее, сильно встряхнул мой образ отца. Несмотря на то, что я знал в своем сердце, что у меня никогда не будет силы воли, чтобы оставаться верным одной женщине в этом мире, зная, что мой отец не разрушил моей уверенности.

Тем не менее, я сказал себе, что никогда не стану таким, как этот другой парень, совершенно не заботящийся о женщинах или о последствиях. Я не хотел оставлять после себя детей, которых никогда не встречу. Я не хотел трахать женщину, пока она не забеременеет, а потом переходить к следующей. Я хотел, чтобы отношения длились долго. Возможно, поэтому я так увлекся своей семьей. Предупреждения мамы добрались до меня больше, чем я хотел признать, и это видео подтвердило мои опасения. Мир был действительно суровым.

— Это видео… мы должны… — я собирался сказать, "уничтожить его", но я почувствовал некоторое колебание.

Если мы уничтожим видео, это гарантирует, что Мэдисон и мама никогда не увидят видео. Это была хорошая новость. Однако человек на видео, человек, который знал моего отца. Я не настолько доверял своей памяти, чтобы поверить, что смогу выследить его через пять лет. Мне нужно это видео в качестве доказательства. Возможно, был день, когда я должен был сказать Мэдисон правду. Возможно, это могло бы укрепить наши отношения? Возможно, она захочет встретиться со своим настоящим отцом. Несмотря на то, что он был насильником, этот мир видел беременность по-другому, и, следовательно, изнасилование, которое закончилось беременностью, почти отменяло друг друга в спектре морали. Вот каким был этот мир. Для многих в этом мире этот человек не сделал ничего плохого.

— Я… сохраню его… — это была Ханна, которая вытащила его из VS, а затем держала его у груди, как драгоценный артефакт.

Я мог только кивнуть. Во многих отношениях У меня не было своей личной жизни. Горничные и моя мать были свободны в моей комнате, в которой не было замков. Это стоило того, чтобы быть мужчиной. У меня почти не было свободы. Поэтому Ханна, которой была предоставлена некоторая автономия и которая знала больше об этом мире, была лучшим выбором, чтобы удержать этот опасный "артефакт".

Мы вдвоем недолго сидели в библиотеке одни. Розовые моменты, которые могли привести к поцелуям или даже сексу, давно прошли. У Ханны была обеспокоенная складка на лбу, когда она, вероятно, беспокоилась о своей сестре. Лично я не знал, что и думать. Я чувствовал себя в основном истощенным, просто думая обо всей ситуации.

Ханна посмотрела на меня, как будто хотела что-то сказать, но в конце концов она просто встала, кивнула мне и ушла. Я вернулся в свой номер и пообедал. Позже той ночью горничная пригласила меня на ужин и на мой день рождения. На ужин была телячья котлета с клецками, а потом мама дала мне торт, над которым она работала. Что касается Ханны, она вообще не появилась на дне рождения. Я понял немного. Было трудно держать улыбающееся лицо, наблюдая, как мама старается изо всех сил, особенно после того как узнал правду.

Мама была невежественной жертвой во многих отношениях. Ее первенец принадлежал другому мужчине. Она потеряла девственность с незнакомцем. Ее муж годами лгал ей об этом. Это даже не говоря о том, что у него были романы с другими женщинами. Эти дела могли иметь место вплоть до его смерти. В конце концов, женщина, убившая его из ревности, казалась более вероятным вариантом, если бы был вовлечен секс, хотя это мог быть старый мир, я думал обо всех этих супружеских убийствах по телевизору.

Если бы я не был взрослым в своем уме, я, вероятно, не смог бы подделать свое выражение. Тем не менее, я работал на боссов, которых ненавидел, и был вынужден хранить секреты, которые не хотел. Достаточно сказать, что этого было достаточно, чтобы держать мое лицо веселым перед моей матерью. Атмосфера все равно получилась странной, тем более, что мама принесла торт.

Празднование моего дня рождения было интимной интрижкой между мной и мамой. Даже горничные не присутствовали, и не было свечей или песен. Она просто принесла торт и улыбнулась мне, ища похвалы. Что касается самой мамы, то она была на удивление одета. Она была полностью накрашена. Ее волосы были уложены сегодня утром. Кроме того, она носила милое платье. Это был, конечно, наряд, который лучше подходит для даты Дня Святого Валентина, чем празднование Дня рождения с тринадцатилетним сыном.

Я отрезал кусок торта и попробовал его. Мама не была самым лучшим пекарем, торт был немного суховат. Однако это была хорошая попытка.

— Вкусный. — я подарил ей улыбку.

Моя попытка обмануть маму, должно быть, была не так хороша, как я ожидал. Мамины глаза сморщились от беспокойства из-за моего явного отсутствия возбуждения. Возможно, она беспокоилась, что мне не нравится торт. По правде говоря, у меня сейчас не было аппетита. Съев половину куска торта, я закончил. Если бы мне было тринадцать лет, я бы съел шесть кусочков, но для взрослого меня торт был немного сладким и чувствовал небольшую изжогу.

— М-милый? — мама нервно посмотрела на меня, ее тело ерзало.

Я беспокоился за маму, и хуже всего то, что я ничего не мог с этим поделать.

— Да, мам?

— Я тут подумала…. раз уж ты закончил… может, ты хочешь пойти в сад с мамочкой?

Я с предыдущего дня был бы в восторге от этого предложения. Прогуливаясь по саду с красивой женщиной, я мог воспользоваться моментом и даже столкнуть ее вниз на клумбу с цветами. Однако как только такие мысли приходили, на кровати мелькала пьяная шестнадцатилетняя мамочка, сперма стекала по ее киске, как она бессвязно стонала. Мысль подавила меня, но я не мог выбросить увиденное из головы.

— Извини… я немного устал. Я собираюсь ложиться спать. — я не мог встретиться с ней глазами, когда это сказал.

— О-о… ладно… все, что захочешь, дорогой. — мамино выражение лица опечалилось, и она неловко отвернулась.

Мое сердце трепетало, но я действительно не мог смотреть маме в глаза. То, что я увидел,

еще мелькало в моей голове. Мне просто нужна была ночь. Завтра, мой дух бы воспрял, и тогда я сделаю это для матери. Я сделаю все, что мама захочет! Мне просто нужно было немного времени.

Я вернулся в свою спальню, мое сердце было разбито, но я не совсем понимал, почему. Я хотел что-бы Мэдисон пришла. Мне почему-то показалось, что если бы Мэдисон была там, мне было бы лучше. Эта мысль удивила меня, так как мои отношения с Мэдисон не были близкими. Она приходила и отсасывала мне каждую ночь, но мы никогда не болтали. Она даже не улыбнулась мне. Но внезапно мне захотелось обнять ее. Когда начались эти чувства?

Я лежал в постели, когда я думал об этом, но через два часа я понял, что не засну. Я не хотел мастурбировать, это всегда было альтернативным способом помочь мне заснуть. Дело не только в том, что Мэдисон не придет сегодня. Это было все. Этот фильм был моей первой возможностью увидеть этот мир. То, что я увидел, меня беспокоило. Этот мир в особняке был пузырем, и впервые я боялся, что этот пузырь лопнет.

В мою дверь постучали, и я заговорил через несколько минут.

— Входите!?

Я надеялся, что Мэдисон вернулась и планирует удовлетворить меня, но я знал, что это маловероятно, так как Мэдисон никогда не ждала моего ответа, прежде чем ворваться. Скорее всего, я предполагала, что это будет горничная. Итак, я был достаточно удивлен, чтобы сидеть и таращиться, когда моя мать застенчиво вошла в комнату, закрыв дверь за собой.

У меня была маленькая настольная лампа, поэтому, несмотря на то, что комната была темной, я все еще мог разглядеть мою мать. Она все еще не смыла макияж, и у нее все еще были уложены волосы, однако, ее одежда изменилась. Вместо платья она надела нижнее белье. Это была черная, вычурная вещь, которая хорошо подчеркивала ее задницу и сиськи. Это было очень сексуально, то, что заставило бы меня толкнуть ее вниз в одно мгновение.

Однако, когда вспышка этого образа появилась в моей голове, я был готов вытолкнуть ее из своей комнаты. Тогда я действительно увидел ее лицо. У мамы был обеспокоенный взгляд, и ее глаза были слезящимися до такой степени, что казалось, что она вот-вот заплачет. Все ее тело дрожало, и она выглядела несколько нервной. Я сразу же забеспокоился, так как это был не тот тип внешности, который мама когда-либо показывала. Мама всегда была такой уверенной. Даже когда я заставлял ее делать плохие вещи, она подходила к ним с знанием дела и готовым отношением. Когда это она вдруг стала такой робкой и кроткой?

Мое поведение сегодня было холодным и отстраненным. Мама… нет… я должен сказать, Морган… была просто женщиной. Я не осознавал этого раньше, но у нас с мамой были сексуальные отношения почти месяц. Естественно, мое лицо начало меняться, так как мама видела меня. Я становился не просто сыном, а человеком, который держал ее сердце. Мама боялась потерять меня, возможно, не как сына, а как любовника. Я видел страх в ее глазах. Это был страх отвержения. Это был взгляд, который теребил мои чувства, потому что он был похож на мой собственный при разводе с женой.

Это может быть странно для матери потерять уверенность в себе и беспокоиться, что ее сын может оттолкнуть ее, но наши отношения переросли этот момент. Хотел я того или нет, я сделал себе эмоциональную опору в виде мамы. В ее глазах я был для нее всем.

Кого, черт возьми, волновало, что делал отец до моего рождения? Кто заботился об этом парне? Кого, черт возьми, волновало темное прошлое мамы и такие глупые секреты? Я был настолько глуп, избегая этой красивой сексуальной женщины просто из-за глупых мыслей в моей голове. Я отверг любовь, которую мы разделяли, и оттолкнул эту уязвимую, нуждающуюся женщину, которая просто хотела, чтобы ее держал мужчина, которого она любила. Этот был я, сейчас. В своем детском возрасте я не смог удовлетворить эту потребность. К счастью, еще было время все исправить.

— Ты просто красавица. — слова выскочили из моего рта, когда я смотрел на эту сексуальную женщину сверху вниз.

— Ах! — мама мило зашумела, покраснев, а мгновение спустя по ее щеке упала слеза.

— Мама? — я подошел к краю своей кровати.

— О! Все в порядке, дорогой, просто что-то попало в глаз, тебе не нужно…

Мне это не нужно было, но я хотел ее больше, чем раньше. Я относился к маме до сих пор, как к завоеванию. Она была игрой и средством достижения цели. По сути, я обращалась с ней, как с мамой. Я был эгоистичным ребенком, который брал все, что хотел. Мой мозг думал, что все, что я ей дал, она примет без жалоб. Она была моей мамой, в конце концов, она была обязана любить меня и справиться с тем, что я свалил на нее. Тем не менее, правда в том, что я действительно начал чувствовать привязанность к этой женщине. Это было за пределами материнской любви.

— Я люблю тебя… — сказал я, подходя к маме и обнимая ее, заставляя ее волнению еще больше расти в моих руках.

— Дорогой… я… я тоже тебя люблю. — мама не могла придумать, что еще сказать, и вместо этого растаяла у меня в руках.

Я затащил ее обратно в свою кровать, толкнул на нее маму и забрался сверху. Мама посмотрела на меня нежно, ее лицо покраснело, но с ее опытом она была гораздо менее застенчивой, чем мои сестры, которые отворачивались или боролись. Мама уже приняла меня в своем сердце полностью. Она не сопротивлялась, когда мои губы встретились с ее губами.

Когда я поцеловал ее, мой член стал твердым, и с ощущением, что он прижимается к ней, мама начала возбуждаться. Она оттолкнула мои губы от своих, задыхаясь.

— Пожалуйста, дорогой, засунь его в меня. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

— Ты хочешь член своего сына? Ты хочешь, чтобы твой сын трахнул тебя? — спросил я ухмыляясь.

Лицо мамы покраснело в розовый цвет, и она сделала надутое выражение.

— Где ты выучил такие непристойные слова…?…непослушный мальчик…

— Ты хочешь сказать это, Мама, скажи мне, чего ты хочешь. — я продолжал дразнить маму.

Она сделала мне минет этим утром, и после эмоциональных американских горок во время ужина и ощущения моего члена прижимающегося к ней сейчас, мама была исключительно возбужденной. Таким образом, несмотря на то, что я дразнил ее так, мама не смогла сопротивляться.

— Ты… — мама пыталась предостеречь меня, но ее собственное сексуальное возбуждение уже прошло точку приличия.

— Пожалуйста… сынок, засунь свой большой член внутрь мамочки. Пожалуйста, трахни свою мамочку жестко, пока она не будет выкрикивать твое имя!

— Извращенка… — ответил я с усмешкой.

В конце концов, говорить такие вещи тринадцатилетнему мальчику, что еще это может быть. Мама только постыдно повернула голову.

— Д-да… мама большая извращенка. Пожалуйста, преподайте урок этой извращенной матери. Пожалуйста, дай мне свой член. Пожалуйста…

Мамины глаза начали слезиться, явно начиная умолять, когда я открыл шлюзы ее похоти. Не в силах больше смотреть, как мама унижает себя, я протянул руку и отодвинул ее трусики в сторону, открыв ее розоватую щель, влажную от ее похоти. Толкая мой член в нее, он выскочил внутрь с легкостью. Секунду спустя я был внутри мамы, мои бедра заплывали в нее.

— Ах… да… детка… Ах… я чувствую это внутри себя. Детка, мне это было нужно.

— Я люблю тебя! — сказал я, тяжело дыша, когда входил в нее.

— Я тоже тебя люблю, детка, пожалуйста, продолжай. Продолжай давать мамочке свой член. Только мама может забрать тебя. Это маминый член. — мама стонала, когда я трахал ее, постоянно напоминая себе, что она трахает своего сына, похоже, чтобы улучшить ее сексуальное удовольствие, а не отнять его.

Честно говоря, она сделала это и для меня тоже. Несмотря на то, что я начал видеть маму как женщину сейчас, и любовника, заслуживающего моего времени и любви, она также была моей мамой. Было волнение от этого экстремального табу, которое заставило меня невероятно взволноваться. Я был так взволнован, на самом деле, что я взял темп, мои бедра входя быстро и влажно, в невероятно чувствительную мамину киску.

Я не какой-то сексуальный ученый, хотя, так что с ощущением здоровенной груди мамы, прижатой к моей, ее плотная киска зажимается вокруг моего члена, ее постоянные непристойные слова поощрения и ее руки, бегущие по моему телу, пока она иногда целовала меня… это быстро привело меня к моему оргазму.

— Я кончаю, мамочка. — застонал я.

— Да! Кончи в мамочку! Кончи в свою извращенную мать! — мама стонала, выгибая спину, как мой член ударил ее в нужном месте.

Ее руки сжали мои плечи, когда она подошла к моему члену, который брызгал горячим семенем в ее киску. После нескольких впрыскиваний, я, наконец, рухнул на маму. Мама все еще дышала подо мной, и моя голова нашла место, расположенное в ее горячих, потных сиськах. Когда мой член смягчился, я чувствовал, что ее киска все еще сжимается вокруг него, каждое сжатие медленно выталкивает мягкую вещь, пока, наконец, он не выпал из маминой киски. Вот так я и осталась на вершине мамы.

Мы остались голыми до конца ночи. В какой-то момент я восстановил выносливость и мы начали заново. Однако, имея уже диплом только до, я не был в состоянии держать его. Я был в состоянии кончить, мама кончила еще раз, но мой член продолжал расти мягко внутри мамы, держа меня от любого жесткого действия. Она даже использовала свою руку и погладила мой член, но в конце концов, нам пришлось остановиться.

Что я могу сказать, я не какой-то герой романа эро. У меня нет двенадцатидюймового члена, который может пройти пятнадцать раундов. Я устаю, и я иногда изо всех сил стараюсь оставаться в вертикальном положении, независимо от того, насколько эротична женщина. Это просто природа жизни. Мне всего тринадцать и я все еще расту, поэтому, естественно, мое тело не всегда работает так, как я хочу.

— Мой маленький мальчик был невероятен. — мурлыкала мама.

— Ты делаешь маму такой счастливой…

Целуя меня в лоб, мама гладила одной рукой мой мягкий член, а другой-волосы, говоря утешительные слова. Она нисколько не расстроилась, что я не могу сделать это снова. На самом деле, она была невероятно счастлива просто держа меня. Это была часть мамы, которая била любую другую женщину. Мама никогда бы не осудила меня и не ожидала от меня большего, чем я мог бы обеспечить. Мама приняла меня полностью. Мне не нужно было быть супер-жеребцом. Просто со мной было достаточно, чтобы сделать маму счастливой и удовлетворенной. Не было никакого давления, чтобы держаться дольше, чем я это мог. Воистину, трахать маму — лучшее!

Глава 11

Прошел еще месяц, и мои отношения с мамой стали довольно стабильными. Во всяком случае, любовь матери ко мне, казалось, росла с каждым сексуальным столкновением. Вскоре у нас стали регулярно назначаться свидания, на которых мы просто собирались поужинать при свечах. В этот момент было невозможно скрыть наши сексуальные эскапады от персонала, и я получил несколько знающих взглядов от горничных, которые, по крайней мере, понимали, что отношения моей матери со мной не были нормальными.

Мама даже предложила перенести наши спальни вместе, соединив их дверью, чтобы нам было легче спать вместе. Я отказался от этой идеи. Это не имело никакого отношения к маминой проблеме. Это было больше связано с тем, что ночные визиты от Мэдисон еще не прекратились. Мэдисон исполнилось шестнадцать и теперь собирается в Академию. Это, казалось, заняло много времени, и поэтому ее визиты ко мне значительно замедлились.

Это было благословение в удивлении, потому что, поскольку Мэдисон сосала мне все меньше, мама хотела все больше и больше меня, похотливость зрелой мамаши, не знала границ. Все это достигло кульминации, когда у нас был близкий звонок, когда Мэдисон чуть не столкнулась со мной, занимающимся сексом с мамой. К счастью, мама установила цепной замок на внутренней стороне моей двери, чтобы позволить нам немного уединения. Когда Мэдисон открыла дверь, и она перестала трескаться, она растерялась и начала звать меня по имени.

Мама прыгнула высоко в небо, быстро стаскивая мой член. К счастью, комната была темной, и Мэдисон не могла видеть детали. Мама нырнула через соседнюю комнату для прислуги, чтобы увернуться от Мэдисон. Когда мама ушла, а у меня выросли седые волосы, я наконец отпер дверь и впустил Мэдисон в свою комнату. Естественно, в ней все еще пахло сексом, и на моей кровати было несколько мокрых пятен, но было достаточно темно, и Мэдисон была достаточно неопытна, что она не понимала, что что-то не так, кроме как в моейк комнате очень странно пахло

Хотя, когда она пошла вниз она спросила.

— Почему он мокрый и липкий?

У меня не было возможности очистить его или высушить, поэтому, естественно, вся похоть мамы все еще была на моем члене. Я закончил тем, что получил лекцию от Мэдисон о гигиене и о том, как если бы она собиралась это сделать, тогда мне нужно было уважать ее. Тем не менее, Мэдисон все еще не удосужилась очистить его, когда она начала лизать его, ее лоб нахмурился от странного вкуса, который она узнала на моем члене в прошлом, но она все еще была слишком неопытна, чтобы понять правду.

Я вздохнул с облегчением, когда кончил в ртот Мэдисон и закрыл за ней дверь. Тем не менее, я даже не сделал шаг в сторону от входа, когда дверь слуги внезапно открылась снова, и мама вошла. Я стал белым, когда понял, что мама присутствовала на протяжении всего моего минета. Я предполагал, что она ушла вниз по коридору, но я думаю, она хотела вернуться после того, как мы с Мэдисон поговорили. Конечно, она не могла знать, что Мэдисон хотела отсосать мне и остаться на некоторое время, то есть… до сих пор.

— Ты… и Мэдисон… — лицо мамы было невыразительным, и мое сердце чувствовало, что оно было заколото, я был так виноват.

— Ах… да… — смущенно сказал я.

— Она… Эм… хотел сделать это, поняв, что меня изнасиловали… чтобы… помочь…

Слова звучали пустыми. Я мог только стоять там и ждать, пока моя мама взорвется, проклиная меня и выбегая из комнаты. Представь мое удивление, когда она вдруг улыбнулась.

— Я рада видеть, что ты так хорошо ладишь со своей сестрой.

— Э? По-поладили? — мой голос сломался, когда я покрылся холодным потом.

Мама кивнула:

— У тебя были такие отдаленные отношения с ними, я боялась, что между вами будет вражда, и что ты не поможешь сестрам получить гражданство. Я буду спокойна, зная, что ты позаботишься о них, даже если сделаешь это сам.

— Ах… — я понял мамину логику, но все равно должен был спросить.

— Так… значит… мама не ревнует?

Улыбка мамы внезапно выросла, и она начала идти ко мне со вспышкой в глазах.

— О, это значит, что мой мальчик хочет, чтобы мама ревновала? Ты непослушный мальчик.

— Дело не в этом! Я просто… — я повернул голову, немного беспокойства вспыхнуло в моих глазах.

Мама, которая лучше всех читала мои выражения, понимающе кивнула.

— Я люблю тебя, дорогой. Я твоя. Мое сердце и мое тело. Это мое собственное решение. Я не отвернусь от тебя только потому, что у тебя есть другие женщины. Было бы слишком эгоистично с моей стороны держать тебя при себе. Я намного старше тебя… даже если бы я держала тебя, это было бы нечестно по отношению к тебе.

— Нет, мама молодая и красивая! — я настаивал, мои слова произносились с полной честностью.

Мама улыбнулась.

— Даже если ты думаешь, что сейчас, ты не мог бы. В любом случае, у тебя есть обязанности перед правительством, перед сестрами, перед многими людьми. Я благословлена, что могу держать вас всех при себе, но я знала, что это время не будет длиться вечно. Я бы хотела, чтобы ты доверился мне настолько, чтобы рассказать мне о Мэдисон раньше. Как долго вы занимаетесь сексом?

— Нет… никакого секса. Просто минет. Мама — единственная женщина, которая получила мое семя!”

— Ах! — мама издала удивленный звук, но через мгновение стало ясно, что эти слова ее обрадовали.

Несмотря на то, что она не возражала делиться, она все еще была человеком, и не хотела, чтобы у другой женщины был я. Услышав, что отношения между мной и Мэдисон не прогрессировали, она стала очень счастливой. Правильно, я назвал минет прелюдией. В этом мире, где беременность была всем, только вагинальный половой акт считался настоящим сексом. Даже анальный секс считался просто прелюдией!

— Прости, мама, я просто боялся причинить тебе боль. Я люблю тебя так сильно, что не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала.

Мама обняла меня в тот момент, моя голова вошла в ее сиськи и она нежно погладила ее.

— Ах… дорогой, я бы никогда не стала. Ты для меня все. Даже если ты переспишь с обеими моими дочерьми, я буду только счастлива. Однако, если ты встретишь еще любовников в будущем, ты должен сказать маме, хорошо?

— Хорошо… — ответил я, мой голос был тихим так как я говорил в грудь мамы.

— Итак… дорогой… — мама внезапно оттащила меня, ее голос стал серьезным, а ее лицо смущенным.

— Э-э… кто… кто…… лучше…

— ?

Я склонил голову, не понимая вопроса.

— Лучше?

— М-мэдисон или я?…. Кто делает минет лучше? — мама выглядела застенчивой, так как она не в состоянии посмотреть мне в глаза.

Я издал небольшой смех.

— Ах, мама, руки вниз!

Опять же, это радовало маму.

— О-очень хорошо, раз ты так думаешь, ты можете справиться еще раз?

С мамой, действующей очень мило, и одним из моих самых больших секретов, мой член быстро привлек ее внимание. Моя предыдущая сперма оказалась во роту Мэдисон довольно быстро, в связи с попыткой отвлечения ее от этой неудобной ситуации. Таким образом, у меня все еще было больше пара, который мама бульдозером поставила на колени и показала разницу между дилетантским подростком и опытной милфой.

— Ммм…ммм… вкусно… — пробормотала мама, наслаждаясь моим членом.

— Разве слюна твоей дочери на моем члене не твоя дегустация? — я спросил криво.

Мама остановилась на секунду, но потом пожала плечами и продолжила. Ее прием извращенца продавил много ее позора. Сосать мой член и пробовать слюну своей дочери было довольно мягко по сравнению с некоторыми из непослушных вещей, которые она сделала.

— Знаешь, мой член все еще был мокрым от твоей киски, когда Мэдисон пришла сделать мне минет. Она пробовала твою киску на мне несколько раз. Она говорит, что ей нравится вкус. — я сказал ей, дразнящим голосом.

Лоб мамы нахмурился, когда она вытащила член изо рта с вздохом.

— Что мой сын пытается сказать о своей сестре?

Я пожал плечами.

— Только что будет не так плохо, если вы сблизитесь.

Хотя я имел в виду чисто сексуальный подтекст, мамино выражение затуманилось, и пока ее рука работала над моим членом, она задумчиво смотрела.

— Мне бы очень этого хотелось.

Моя попытка подразнить маму насчет секса втроем с ее дочерью обернулась плачевно. Однако я все больше интересовался этой концепцией. Так как я уже покорил обеих женщин, и так как мама знала и приняла Мэдисон, все, что мне было нужно, это немного больше толчка, и я мог иметь мать и дочь одновременно. Разве это не высшая мужская фантазия? Мой разум действительно дрейфовал, когда я думал о том, чтобы обе женщины были голыми подо мной. Мысли были слишком эротичными вместе с экспертным минетом мамы.

— Ах! Дорогой, предупреждай! — мама вскрикнула от удивления.

Когда она отвлеклась на мысли о том, чтобы наладить отношения с дочерьми, а я потерял с мыслями о наслаждении отношениями с ней и ее дочерьми, ни один из нас не обратил внимания, пока я не кончил. Когда мама на коленях гладила мой член, это означало, что я кончил на лицо мамы, даже попав в ее глаз. Она раздражалась, когда не могла поймать все семя на губах, и поэтому использовала свои пальцы, чтобы зачерпнуть все семя в рот. Это было очень эротично смотреть как мама делает это, и мой член встал еще раз.

К сожалению, дважды был мой предел, и даже после того, как я вставил внутри мамы, как только она очистила себя от моей спермы, я не мог держаться долго. Еще раз, мама закончила тем, что похлопала меня по голове, когда я вздохнул на отсутствие сексуального влечения. Почему я не мог трахаться часами, пока у мамы не заболели бедра, как у одного из тех парней в романах? Они были счастливчиками! Мне нужно тренироваться, особенно перед сном любой. Как только я вышел в мир, если бы я хотел, чтобы женщины влюбились в меня, мне нужно было доставить им удовольствие лучше, чем они могли бы порадовать себя. К счастью, у меня был учитель.

— Да, ты хочешь, чтобы я сделала что? — мама была немного удивлена, когда я спросил ее.

Я объяснил ей все — свое желание завоевать любовь других женщин. Мама только понимающе кивнула, прежде чем поцеловать и обнять меня, прижавшись ко мне.

— Конечно, я так и сделаю. Я планировала научить тебя всему, что я знаю о сексе в любом случае, я просто забыла, наслаждаясь тобой. — мама глупо посмотрела, высунув язык.

— Однако, прежде чем ты отправишься в Академию, я удостоверюсь, что ты знаешь все о женском теле и можешь продержаться десять… нет, двадцать минут!

Мы оба хихикали и смеялись, когда мы обнимали друг друга в постели, по-настоящему чувствуя себя любимыми, когда мы ласкали обнаженные тела друг друга без какого-либо стыда или сдержанности.

Вот так прошел тот месяц, когда я наслаждался мамой и иногда Мэдисон. Что касается Ханны, мы не проводили много времени вместе с тех пор, как нашли видео. Большую часть времени она была одна в своей комнате. Мне удалось загнать ее в угол один раз, но я едва прошел первую базу, когда наши действия были случайно прерваны горничной, которая пришла, чтобы убрать. Я думал пойти к Ханне в комнату и толкнуть ее на собственную кровать, но мои потребности были удовлетворены двумя женщинами, я не был настолько сексуально нуждающимся, что чувствовал непреодолимое желание добавить третью.

К тому же, хотя Мэдисон была занята, она все еще играла сторожевую собаку, так что времени, когда я мог заигрывать с Ханной, было мало. По крайней мере, со стороны Ханны, она не упоминала ни об одном из этих случаев Мэдисон, или Мэдисон, скорее всего, отрезала бы меня от ее милого рта. Ханна была занята подготовкой к вступительным экзаменам в Академию. Поэтому время с Ханной было очень ограничено по многим причинам.

Это было примерно через полтора месяца после того, как я нашел пленку на мой день рождения, моя мама вышла, чтобы заполнить некоторые формы. Я умолял ее взять меня с собой, но я все еще был ограничен особняком. Если бы мои дни не были наполнены сексом, я бы, вероятно, сошел с ума. Даже до сих пор меня тошнило от чтения, и я искал что-то, чтобы разрушить монотонность этой жизни.

Я лежал на кровати, не читая книгу в руках, и десять минут подряд тупо смотрел на страницу. Тогда в мою дверь постучали. Мама не вернулась бы, Мэдисон была в колледже, а горничная уже ушла с обеда, так что я не знал, кто будет так стучаться. Когда я открыл дверь, мои глаза удивленно расширились. С другой стороны двери была горничная. На самом деле, это была Верис, моя горничная, у которой были проблемы со спиной, которая растянулась два месяца назад, все после того, как я предложил оплодотворить ее и ее дочь.

Верис не была одета в ее наряд горничной. Вместо этого, она была одета в платье, которое было довольно коротким. Это была в основном ее уличная одежда, в которой я никогда не видел ее, пока она была в особняке. Я жестом пригласил Верис в свою комнату.

— Верис? В чем дело? — спросил я.

— Я слышала от других горничных, что вы с любовницей… спите вместе?

При этих словах у меня поднялась бровь. Не факт, что она знала, что это сюрприз. Как я уже сказал, все горничные знали. Тем не менее, это было то, о чем никто не будет открыто говорить. Это была семейная тайна, которую горничные никому не расскажут, по крайней мере, если захотят сохранить работу. Ну, очевидно, они сплетничали между собой. Но чтобы так нагло спросили, это было действительно смело.

— То, что мы с мамой делаем в наше время, тебя не касается… — ответил я, мой голос звучал немного холоднее, чем я хотел.

— О-конечно, господин! — Верис покачала головой, как будто говорила, что не пытается совать нос.

— Я имела в виду… что вы… то, что вы обещали мне два месяца назад, вы действительно имели это в виду?

Внезапное изменение направления ее вопроса застало меня врасплох. Я вообще-то не понял, что она имела в виду. Чуть более двух месяцев назад, Верис дала мне подрочить, и будучи очень возбужденным, я бесстыдно приставала к ней. В то время я был очень взвинчен и думал почти полностью своим членом. Теперь, когда у меня были стабильные отношения с мамой, я проверил свои подростковые гормоны. Достаточно сказать, что, хотя Верис была красивой, я, вероятно, не сказал бы того, что сказал тогда.

Должно быть, Верис увидела что-то по моим глазам, протянула руку и схватила меня за руку.

— П-потому что, Господин… если это было серьезно, пожалуйста, позволите ли вы мне принять ваше предложение?

— А? С-сейчас?

Верис криво улыбнулась.

— Хозяйка сейчас занята, так что это должно быть самое подходящее время.

Я немного нахмурился, не совсем уверен. Мне не нужен секс с ней. Верис была просто красивой, но и немного старой. Не имея никакого отношения ко мне, сексуальная выгода не стоила того. Я особенно не хотел делать это за спиной матери.

— Верис… что касается оплодотворения тебя…

— Ах! Вот именно! — Верис сделала шаг назад, ее глаза испугались отказа, когда она вернулась к двери.

— Обещание было не только мне, верно?

— Ах?

Верис открыла дверь и протянула руку. Она, казалось, схватила кого-то, кто ждал у моей двери, Прежде чем затащить его. Фигура была замаскирована, и у меня поднялись мурашки. Однако, как только они вошли в комнату, они опустили капюшон, показывая другую красивую девушку. Вообще-то, в итоге я оглянулся на Верис, потом на другую девушку, а потом снова. Сходство было очевидным.

— Это Нада. Я рассказывала тебе о ней. В то время как она потеряла девственность в 18 лет, она не смогла забеременеть. Ты ведь не возражаешь, правда?

В то время как Верис было всего сорок лет, у этой девушки была гораздо более мягкая кожа и молодость, возможно, ей было двадцать. По правде говоря, она выглядела не намного моложе моей матери. Правда… моей маме было за тридцать, но у нее была очень юная внешность, которая заставляла ее выглядеть только на двадцать. Между тем, эта женщина была всего лишь женщиной двадцати с чем-то. У нее был размер c груди, волосы на шее и узкие глаза. Она поклонилась мне, как только вошла.

— Твоя… дочь? — спросил я осторожно.

Верис возбужденно кивнула.

— Моя дочь обязательно должна забеременеть! Естественно, я подумал о Господине. Так как вы уже сексуально активированы и депонируете внутрь любовницы, то это не должно быть проблемой для моей дочери, да?

— М-мама… — девушка застенчиво отвернулась, вид Верис, пытающейся продать ее мне, явно смущал женщину.

— Ему всего тринадцать, это немного.

— О, замолчи сейчас же! — Верис отвергла все, что хотела сказать ее дочь.

— Он наслаждался только старушками. Ты, наверное, самая близкая женщина его возраста, с которой он когда-либо был!

— Вы говорите, что хотите, чтобы я оплодотворил вашу дочь? — спросил я.

— Конечно, я хочу, чтобы моя дочь была беременна, но я также хотела бы иметь еще одну. Это слишком много для молодого господина? Вы можете заполнить оба наших чрева своей спермой? — невинно спросила Верис.

Несмотря на то, что мое выступление с мамой все еще не доросло до такой степени, что я мог выдавать тонны, я, вероятно, смог бы кончить дважды, по крайней мере. В конце концов, это был вопрос гордости. Мои брови могли только подняться, когда я начал понимать ситуацию. Это начинало выглядеть так, будто мне не нужно было ждать, чтобы привести Мэдисон, прежде чем я мог наслаждаться сексом втроем с матерью и ее дочерью. Даже не попытавшись, она упал прямо мне на колени.

Глава 12

— Хорошо, тогда мы можем начать? — нервно спросил я.

В отличие от моей матери, с которой я чувствовала себя непринужденно, эти женщины не были семьей. Я вдруг почувствовал тяжесть собственной гордости, как мужчина давит на меня. Если бы я сделал все паршиво, это может быть не важно для них, но это важно для меня. Я должен был кончить внутрь обеих дам. Это не то, что я мог выполнить легко! Плюс, что если они забеременеют? С мамой я не думал об этом, так как всегда считала, что мама во главе проблемы. Однако эти женщины хотели забеременеть.

Конечно, это означало, что они пришли в свои небезопасные дни. Они должны были максимизировать вероятность забеременеть. В моей старой жизни у меня никогда не было детей, и прямо сейчас я говорил о том, чтобы сделать моего первого ребенка! Я знаю, что говорил о хорошей игре, оплодотворить женщин, но когда это стало реальностью, мой язык распух, и я начал паниковать.

— Ах, Не волнуйтесь, Господин, просто ложитесь, мы обо всем позаботимся! — Верис пришла мне на помощь, положила на меня руку и усадила на кровать.

Я действительно не знал, какие выражения мигали на моем лице, но Верис подарила мне сладкую улыбку, поглаживая мою руку успокаивающим образом. Она взглянула, когда заметила, что ее дочь не присоединилась к ней. Она кивнула дочери, но Нада все еще колебалась. Она не выглядела так, будто была готова участвовать, несмотря на окантовку матери. Я нахмурился, собираясь встать, но Верис сжала руку и заставила меня сесть.

— Простите, Господин, она просто упрямая. — Верис улыбнулась мне перед тем, как посмотреть на Наду.

— Мама… я не знаю… — Нада крутилась, ей было неудобно.

— Ему всего тринадцать лет.

Я иронично улыбнулся, чувствуя, что меня ударили в живот. Кажется, у Верис не было проблем с этим, и она выросла со мной, так что было странно, что ее дочь так колебалась. Разница в возрасте между нами была намного меньше, чем разница в возрасте между мной и Верис!

— Это единственный способ, дочь… — она показала зубы своей улыбкой, но явно смотрела на дочь опасным взглядом.

Вся эта ситуация заставляла меня чувствовать себя немного виноватым. Я обещал дать Верис мое семя, но ее дочь явно не была заинтересована. Казалось, что Верис заставляла ее сделать это. Да, Нада была взрослой, она могла сама принимать решения, но родители все еще имели большое влияние, и, по крайней мере, Нада явно не ладила с мамой.

В прошлом я знал, что мое семя опасно, но, учитывая, как вела себя Верис, моя доверенная домработница, я чувствовал, насколько это опасно. В последний раз, когда я предложил ей немного своего семени, она выглядела гораздо более нервной и отчаянной. Обещание явно проникло ей в душу. Тем не менее, Верис была горничной в нашей семье в течение многих лет, и ей даже доверяли мое семя. Так что я не думал, что Верис хочет мне навредить.

Часть меня чувствовала, что что-то не так, но когда Нада, наконец, кивнула и села, зажав меня между ней и ее матерью, любые мысли о сопротивлении рассеялись. Это было просто рождение детей. Я должен была делать это пять раз в месяц, когда мне исполнится шестнадцать, так что даже несмотря на то, что девочки казались немного странными, я просто не мог придумать никаких негативных последствий от этого обмена. Я бы наслаждался дуэтом матери и дочери, и все, что мне нужно было сделать, это кончить внутри них.

Мой член стал твердым, просто думая об этом, и Верис быстро начала гладить его через штаны. Нада положила руку мне на бедро, но было ясно, что она не так хорошо осведомлена, как ее мать. Она лишь нахмурилась, не зная, что делать дальше. Даже если матери хотят обучать своих дочерей сексу, у них не хватает квалифицированных мужчин, чтобы показать эти техники. Мозолистые, длинные пальцы Верис пробивались в мои штаны, расстегивая и снимая их, пока мой член не выскочил.

Когда она крепко держала нижнюю часть члена, она смотрела на Наду, которая еще ничего не делала.

— Положи свои губы на его член, Нада.

— Ах! Да-да, мама… — Нада осторожно отодвинула волосы от глаз, и, держа свободные стойки одной рукой, она расположилась так, чтобы ее рот был поднесен к моему члену.

Она сразу же захватывает член ртом, облизывая его языком. С открытым ртом она двигала головой вверх и вниз, перетаскивая верхнюю часть языка вверх и вниз по члену. Это было хорошо, но и очень по дилетантски.

— Закрой рот и пососи, дорогая. — сладко наставлял Верис.

В то время как я мог ничего не делать, но откинуться назад, в то время как две девушки с обеих сторон удовлетворили мой член, я протянул руку к обеим женщинам, используя мои руки. Моя правая рука нащупала задницу Нады. После безуспешных попыток вторгнуться в ее штаны, я согласился сжать ее задницу через джинсы. Между тем, Верис была прямо и повернулась ко мне, когда она держала мой член одной из ее рук. В таком положении, моя рука потянулась и схватила ее грудь. Она только нежно улыбнулась, когда я сжал ее грудь одной рукой, а другой сжал задницу ее дочери.

— Хань.… Ханн… — Нада начала привыкать, но она не была тем, кто хорошо дышал через нос.

Ей приходилось периодически открывать рот и вдыхать, прежде чем снова закрыть рот. Итак, в то время как Верис держала член одной рукой и откидывалась назад с другой, чтобы помочь мне получить доступ к ее сиськам, Нада шумно отсасывала, используя одну руку, чтобы сбалансировать себя.

Хлюп. Хлюп… Хлюп… Хлюп. Хлюп. Хлюп.

Это был ритм между Надой и моим членом в данный момент. Между тем, я вытащил левую грудь Верис из ее платья и лифчика, и теперь свободно играл с ней. Ее кожа была темнее и больше изменена. Ее сиськи были немного меньше и тверже. У нее были действительно темные соски по сравнению с матерью. Поскольку ее грудь не была такой мягкой, а ее соски были такими большими и привлекательными, я не мог не сосредоточить свое внимание на том, чтобы потянуть и ущипнуть их.

— Ннннн… анннн… — Верис издавала милые звуки, пока я манипулировал ее соском кончиками своих пальцев.

— Я собираюсь кончить, если ты продолжишь! — объявил я.

Я был бы счастлив получить минет и кончить в рот Наде, но обе женщины могли бы расстроиться, если бы я не сделал это так, как они хотели. Поэтому у меня не было выбора, кроме как прекратить небрежный минет от Нады. Я с сожалением оторвал руки от груди Верис, ее соски немного розовели от моих пыток.

— Если вы собираетесь кончить, то, пожалуйста, вставьте его в Наду! — заявила Верис.

Уже довольно возбужденный, я кивнул. Сама Нада казалась удивленной, когда я схватил ее и толкнул на кровать, резко стянув штаны и подняв ноги. Ее киска не выглядела такой красивой и гладкой, как у мамы. У нее был более взъерошенный вид, но это не имело большого значения для возбужденного меня, поскольку я сразу же встал на место, чтобы трахнуть эту двадцатипятилетнюю горючую штучку.

— Подожди, ты можешь надеть презерватив? — спросила Верис.

— А…? — я издал странный звук, когда услышал вопрос, которого никогда не ожидал в этом мире.

Презервативы вообще были в этом мире? Кроме того, какого черта эти женщины хотели презерватив, когда я пыталась сделать их беременными? Это просто не имело никакого смысла.

— Ах, это не то, что я имею в виду! — Верис пояснила, достав презерватив она наперевес и размахивала им.

Я думал, что, возможно, я ослышался или что презервативы имели другое значение в этом мире, но, увидев, что вещь хлопает в руке, я понял, что это действительно одно и то же, что в моем мире.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, не совсем понимая как развиваються события.

Верис вздохнула.

— Мы хотим максимально увеличить шансы забеременеть, но долго здесь оставаться не сможем. Итак, как только мы выйдем, вся сперма будет выпадать и капать вниз по нашим ногам. Если мы захватим его в презерватив, то сможем использовать ополаскиватель, когда вернемся домой и вставим его глубже задрав бедра вверх. Это намного эффективнее!

В этот момент Нада сосала мой член в течение некоторого времени. Я был очень очень возбужден, и был уже довольно близок к оргазму. Мой разум не думал ясно, но опять же, я не видел недостатка в этом повороте событий. Вероятно, они просто говорили о хвосте другой жены. На самом деле, я сомневаюсь, что сперма, которая сидит в презервативе в течение нескольких часов, так же эффективна, как сперма, свежая прямо из члена, и до тех пор, пока я стреляю глубоко, любое, что просачивается, будет бессмысленным. во всяком случае, чтобы помочь им забеременеть, я должен посоветовать против презерватива.

Однако я продолжал молчать. Темная сторона меня была за ношение презерватива. Если бы эти девочки не забеременели, это бы значило, что у меня был бы второй или третий раунд. Кроме того, презервативы подавили во мне чувства. В прошлом, я на самом деле боролся несколько раз, чтобы кончить только потому, что я был в одет презерватив. Если бы я засунул его в Наду голым, я бы кончил через несколько минут. С презервативом, однако, я мог бы, вероятно, продержаться десять минут, по крайней мере. Я бы никогда не признался в этом, но даже несмотря на то, что мне было намного лучше без него, я всегда предпочитал быть завернутым, чтобы не смущать себя. Это была моя мужская гордость.

Даже если бы я кончил, если бы он не просачивался в них, многие девушки не поняли бы этого, и тогда я мог бы продолжать трахаться. Однажды я сделал это со своей женой. Она была очень рада, что я продержался так долго, не понимая, что я кончил дважды. Однако в этот момент презерватив соскользнул и потерялся внутри нее. К тому времени, как мы его вытащили, она, несомненно, получила сперму внутрь и начала волноваться, что она может забеременеть. Это было, конечно, еще в начале наших отношений, до того, как мы узнали, что я бесплоден, и до того, как мы пытались завести детей. Это было воспоминание об одном из первых случаев, когда я занималась сексом.

Таким образом, очень возбужденный и все еще желающий произвести впечатление на Наду, которая видела меня всего лишь тринадцатилетним, я схватил презерватив и надел его. Верис подумала, что ей придется надеть его для меня, поэтому она была удивлена, когда я легко ориентировался в презервативе и правильно надевал его в первый раз. Не успел я надеть эту штуку, как повернулся, схватил Наду за ноги и вошел в нее, как будто мы торопились.

— Айй III! — Нада вскрикнула, когда я вошел в нее.

— О-он слишком большой!

Нада занималась сексом только один раз. Когда я вытащил презерватив, на нем было немного крови. Похоже, что первый раз Наде не сломали девственную плеву полностью. Я знал, что она истекала кровью первые 3 раза, когда я трахал свою жену, прежде чем я смыл всю ее девственность. Нада тем временем занималась сексом только один раз, с парнем, который оказался меньше меня. После шести лет без секса ее киска, естественно, немного восстановилась. Достаточно сказать, что это была не маленькая вещь, которая была лишена внимания.

Мои бедра начали пропихивать мой член в Наду, и ее оговорки по поводу этого с тринадцатилетним мальчиком, казалось, таяли, когда я мастерски вошел в нее. Сама Нада, занимаясь сексом не в первый раз, быстро возбуждалсь, получая от этого сексуальное удовлетворение, а вскоре скулила и стонала. Ее мама смотрела, как Нада обхватывала мой член. Она начала облизывать губы, видя сексуальное удовольствие на лице дочери и чувствуя себя немного обделенной.

Моя жадная рука потянулась и схватила Верис, но я не хотел отрываться от груди Нады, в которой отдыхала моя голова, пока я массировал свой член ее влажной киской. Конечно, через презерватив я не мог почувствовать индивидуальную текстуру ее киски, она все еще чувствовала себя мокрой. Презервативы в этом мире были так же хороши, как презервативы в моем собственном мире. Я боялся, что они будут сделаны из овчины или что-то в этом роде, но они чувствуются довольно приятно.

Видя, как я небрежно нащупываю ее ноги, Верис могла только хихикать, когда она двигала свою нижную часть тела в положении, когда я мог коснуться ее киски. Как только мои руки приземлились на ее киске, я начал слепо ощупывать ее влагалище. Конечно, трахать киску Нады и посасывать сиськи Нады уже максимум, что мог делать мой мозг, поэтому, слепо потыкав Верис несколько раз, она схватила меня за руки и направила ее к своей киске. Я просунул два пальца в Верис, ее киска чувствовала себя немного мокрой. Она не была особенно возбуждена, возможно, она не была естественно кровосмесительной и ничего не получила от того, что ее дочь трахалась, но я бы это понял!

С моими пальцами, имеющими только два направления, я опустил их до кулака, прежде чем скручивать и вытаскивать. Вскоре я начал повторять это движение снова и снова, автоматически перемещая руку.

— Ннн… Ахх… Нн… Ахх… — Верис начала издавать очень приятные звуки, когда я пальцем трахал ее киску, пока трахал ее дочь своим членом.

Что касается Нады, ее сердце билось быстро, ее лицо покраснело, и она тяжело дышала, но она не издавала никаких звуков. Она вела себя невероятно тихо, и ее глаза были закрыты все время, как она просто ждала, когда это закончится. Тем не менее, ее нахмуренные брови и открытые губы, которые были достаточно сочными, чтобы поцеловать, показали сексуальное удовольствие. Через некоторое время мои бедра начали замедляться, в то время как я сосредоточился на Верис, которая продолжала издавать милые стоны, пока я ласкал ее, что возбуждало меня больше, чем ее дочь.

— Ммм… моя дочь просто стесняется. — внезапно сказала Верис:

— Вот, я помогу ей.

Верис передвигалась по кровати так же, как я продолжал играть с ее киской, которая начинала промокать. Она подняла голову вверх и лежала на боку рядом с дочерью. Она протянула руку между мной и дочерью, и ее пальцы нашли путь к Наде.

— М-м-мама! Что ты делаешь? — сказала Нада очень волнуясь, ее голос раздался в вздохе, когда ее мама коснулась ее клитора.

В то время как я пахал киску Нады и щупал Верис, она начала тереть клитор своей дочери. Она потерла верхнюю часть снаружи, которая быстро стала розовой и распухла от вожделения. К волнению дочери, Верис агрессивно взяла ее за губы. Прямо перед моим пенисом были две женщины, мать и ее дочь, целующиеся с языком, в то время как мать яростно терла клитор дочери. Зрелище было невероятно возбуждающим. Я сразу же нарастил темп бедрами, руками и пальцами. Когда дочь столкнулась с дополнительной стимуляцией и ее собственные губы были нарушены ее матерью, стонущие звуки, наконец, начали вытекать из рта девушки, ее сдержанность больше не в состоянии противостоять комбинированным махинациям.

— Ааа… я кончаю! — сказал я наполовину удивленно, внезапное желание ударило меня без предупреждения.

Верис отстранила губы от дочери.

— Мммм… Ах… да… сперма для нас. Сперма в моей дочери!

— Мама! — Нада покраснела от крайнего смущения, явно застигнутая врасплох матерью, вульгарным грязным словом во время секса.

Сочетание похотливой мамочки и ее стыдливой дочурки было слишком сильно, и вскоре мой член взорвался похотью внутри Нады. Верис не позволила этому закончиться без оргазма, хотя, ее пальцы работали на клитором Нады с молниеносной скоростью, что сделало ее пальцы почти размыты и Нада сжимала свою киску вокруг моего кончающего члена. Ее глаза были плотно закрыты, а рот сжат. Нада выглядела так, будто она испытывала какую-то боль.

Однако, и мгновение спустя она издала одиночный крик,

— Аааа!

Это был первый и последний милый шум, который Нада выпустила, ее киска несколько раз билась в конвульсиях, когда ее лицо, наконец, расслабилось, и она громко задыхалась. Наконец, Верис замедлила свои пальцы, которые теперь блестели от грязной похоти Нады. Когда мой пенис закончил кончать, и мое тело начало расслабляться, я встретил глаза Верис, когда она посмотрела на меня. Она прожила свои грязные пальцы на соски дочери, а затем начала лизать их по одному. Это было очень эротично, и мой член дернулся.

Потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от собственного оргазма, но когда она, наконец, открыла глаза, только тогда она увидела, что делает ее мать, и ужаснулась.

— Мама… пожалуйста, не делай этого… это так грязно.

Верис закатила глаза.

— Милая, разве ты не знаешь, что мужчины любят грязное? Разве это не так, Клиберн?

— Ах! — внезапно, когда они обе повернулись, когда я все еще стоял на коленях голый между ног Нады, застал меня врасплох.

— В-верно!

Верис засмеялась, когда Нада бросила на меня взерошеный взгляд, прежде чем отвернуться.

Верис стала серьезной и заговорила.

— Хорошо, Молодой Господин, так как вы уже кончили, пожалуйста, осторожно вытащите его из моей дочери.

Я кивнул головой, не забыв захватить основание презерватива. В этот момент мой пенис уже уменьшился, и я больше не заполнял презерватив. Мне пришлось вытащить из нее свой мягкий член, а затем дернуть остальную часть презерватива, в котором все еще было семя. Синяя резинка, наполненная белой дрянью, выскочила из Нады.

Как только я освободил его от Нады, Верис схватила его. Она сразу же завязала конец, а затем положила его в сумочку, не заботясь о влажной внешней стороне, покрытой похотью дочери.

— Хорошо, Клиберн, пришло время тебе меня удовлетворить!

— А? — я не хотел показаться эгоистичным, но у меня была сперма, поэтому я был более или менее готов.

— Ты обещал кончить в нас обеих, не так ли? Ты не можешь на этом остановиться! — Верис настаивала, ее глаза пылко смотрели на меня.

— М-мама… все в порядке, мы можем просто разделиться.

— Нет, нет! — Верис покачала головой, — Этот мальчик еще не закончил, не так ли? Две красивые женщины, ты все еще можете?

Моя гордость как мужчины была тут как тут, поэтому, естественно, я сжал кулаки и кивнул.

— Конечно, я буду продолжать! Наклонись!

Верис взволнованно кивнула, подмигивая дочери.

— Видите ли, он молодой человек в подростковом возрасте, естественно, он может справиться с нами обоими. Вот еще один презерватив!

Она бросила его на кровать, и я посмотрел вниз, внезапно почувствовав себя смущенным. Я вроде как рассчитывал, что смогу немного потереть его об нее, чтобы возбудиться. Если все остальное провалится, я просто потрогаю ее киску и сделаю куни, пока мой член не встанет. Мой член поправится, но это займет от десяти до пятнадцати минут. Мама всегда была готова ждать, но эти две женщины не были такими терпеливыми и уже хотели, чтобы я был готов снова.

— Ах, насчет этого… может быть, ты мог бы… своим ртом? — я высказал предложение, а Верис только усмехнулась и кивнула.

Нада, уже получив свою сперму, фактически отстранилась. Верис встала между ног и положила мой член в рот, это была явно дегустации ее дочь на моем челне. Она свернулась калачиком в клубок и просто отрывисто посмотрела, как будто игнорировала чувственную сцену двух голых людей, занимающихся сексом на кровати в двух футах от нее. Поскольку Нада казалась подходящей, чтобы игнорировать меня, я также проигнорировал ее и вместо этого сосредоточился на наслаждении минетом Верис. Как и ее дрочка, Верис не была профессионалом. Мама, конечно, дала лучшие минеты, но Верис изучала этот материал. Между Верис и мамой, это была разница между женщиной, которая

знала только теорию, и женщиной, которая практиковала и совершенствовала методы на деле.

В этом случае Верис была немного неопытной, но она явно старалась, издавая многочисленные стоны, стараясь изо всех сил и двигая головой взад и вперед, чтобы потереть мой член по всему ее рту. Даже с ее продвинутой стимуляцией прошло пять минут, прежде чем я снова встал. Я вздохнул с облегчением, и у Верис появилась полная эрекция. Моя мужественность была спасена.

Впрочем, мой член стал более чувствительным после оргазма, и с Верис которая так старалась я мог думать только о возбуждении, я закончил путь и мой период востановления.

— Ах… я собираюсь кончить! — я закричал удевленно.

— Эх! Сейчас? — Верис запаниковала, когда она выплюнула мой член, однако было слишком поздно, и через мгновение белое вещество начало выливаться из головы моего эрегированного пениса.

— Нееет!

Верис закричала в знак протеста, отчаянно пытаясь поймать сперму в ладони. Там было не так много, мой собственный подсчет спермы был немного ограничен для моего возраста. После первого оргазма, у меня было только немного спермы. Это был достаточно мало.

Тем не менее, Верис отчаянно ловила ее, как будто от этого зависела ее жизнь. На данный момент, Нада вышла из ступора, и стояла на коленях рядом с мамой, держа презерватив как мешок. Мама отчаянно пыталась залезть в презерватив, но то, что ей удалось туда закинуть, оказалось очень маленьким, почти незаметным количеством.

Вери несчастно смотрела на свой презерватив, который выглядел использованным, но, похоже, не содержал больше нескольких капель спермы.

— Мы можем сделать это снова. Верно? — сказала Верис, взволнованно глядя на меня.

Моя улыбка выглядела немного постыдно, чувствуя, что я действительно упал в гязь лицом.

— Мама… Нет. — Нада покачала головой, касаясь плеч мамы.

— На этом мы закончили.

Верис, наконец, вздохнула, завязав этот презерватив, как последний, и бросила его в сумочку, прежде чем вытереть руки о голые бедра, размазывая то, что осталось от моей спермы. Она нежно улыбнулась, а потом подошла и поцеловала меня в лоб.

— Спасибо, Клиберн, я получила вашу сперму. — сказала Верис.

— Ах… спасибо вам! — также поклонилась Нада.

Эротическое настроение быстро угасло, хотя обе женщины все еще были голыми в комнате. Я мысленно ругал себя за то, что не смог уберечь его. Последний оргазм был несчастным!

— В любом случае, мы будем использовать ее и посмотрим, что произойдет. Лучше бы нам забеременеть, или мы вернемся! — Верис сказал, улыбаясь, я думал, что должен был быть веселым и дразнящим.

— Ты все равно вернешься, да? Ты моя горничная. — я нерешительно напомнил ей.

Я искал реакцию на лице Верис, но она не пропустила ни ничего, улыбнувшись и кивнув.

— Конечно… я вернусь к работе… когда мне станет лучше.

— Ты вернешься?

Верис встала и снова надела одежду.

— Ну конечно! Молодой Господин, я хочу быть рядом с вами, но я старая леди. Когда я подрочила тебе несколько месяцев назад, я потянул спину. Я не отреагировала, потому что не хотела, чтобы мой драгоценный Господин волновался, но я буду в порядке через месяц или около того. Тогда я буду служить Господину вечно.

— Ах… ладно… — ответил я с доверчивой и наивной улыбкой, которую, конечно, сымитировал.

Пока она говорила, Нада смотрела на маму с невыразительным лицом. Тем не менее, Верис только бросила на нее взгляд, затем улыбнулась и похлопала по голове, прежде чем она повернулась и вышла из комнаты со своей дочерью. Я сидел там некоторое время, нахмурившись.

Секс был веселым, так что я ни о чем не жалел. Конечно, я знал, что между этими двумя что-то есть. Они хотели моего семени, и я сомневался, что это как-то связано с беременностью. Что касается их настоящей цели, я не был уверен. Я наслаждался сексом втроем с двумя симпатичными женщинами, так что я ни о чем не жалел. Возможно, они вернутся в поисках спермы. Если бы они это сделали, я бы наслаждался ими снова. Если они этого не сделали, ну, я все равно в выигрыше. Несмотря на то, что я не мог впечатлить их так, как я хотел с моими сексуальными движениями, я все равно получил удовольствие от пары матери и дочери.

Единственное, что я знал наверняка, это то, что Верис никогда не вернется на работу. Я не знал, какие обстоятельства стояли за ее предательством, но я знал, что если мать узнает, она будет в ярости.

Глава 13

Время в особняке продолжало течь. Между моими частыми потрахушками с мамой, моими случайными минетами с Мэдисон и моим флиртом с Ханной, время пролетело быстро. Мэдисон была на первом курсе академии, и поэтому была очень занята большую часть времени. Тем временем Ханна готовилась к поступлению в Академию, используя весь старый материал Мэдисон для подготовки к вступительным экзаменам. Обе мои сестры были умны, так что я не беспокоился, что Ханна преуспеет так же, как и Мэдисон.

Что касается меня? У меня не было причин беспокоиться об Академии. Вход был автоматически обеспечен для мужчин. Нас всех поместили в один класс. Все четыре года учебы в Академии фактически поставили нас в один класс. Каждый год было 4–8 студентов мужского пола, которые, естественно, были очень популярны во всей Академии, которая состояла из почти 3000 женщин. С четырех лет академии, это означало общее количество от 24 мужчин до 3000 самых ярких и перспективных девочек-подростков в мире.

Система образования в этом мире сильно отличалась от моего собственного. Все обучение до шестнадцати было частным. Вы либо могли позволить себе отдать своих детей в частную школу, либо проводили обучение самостоятельно дома. Конечно, Ханна и Мэдисон учились в частной школе в течение десяти лет, пока я был дома.

Академии тогда представляли собой странное сочетание средней школы и колледжа. Вместо того, чтобы провести 4 года в средней школе и получить степень, а затем 4 года в колледже для еще одной степени, Академия длилась 4 года с последующей специализацией. Это, как правило, два года обобщенного курса, два года специализированного курса, а затем два года в качестве стажера на работе. Независимо от того, какую работу вы хотели получить, вам требовалось работать в соответствии с образовательными требованиями в течение двух лет, чтобы получить степень. В некотором смысле, я чувствовал, что это имеет больше смысла, чем мой старый метод, где люди могут окончить различные рабочие места без практического опыта.

В любом случае, у мужчин не было требований, идущих в школу, и казалось, что мы не получили никаких требований после учебы в школе. Наша единственная обязанность заключалась в том, чтобы получить базовое образование, достаточное, чтобы уметь читать, писать и обрабатывать деньги, а также доставлять нашу сперму женщинам. Фактически, весь смысл пребывания мужчин в академии был в том, чтобы получить близкий опыт с наиболее подходящими женщинами. Нас приучали в пользу богатых, образованных женщин. Неудивительно, что большинство женщин забеременели в Академии. На самом деле, есть много женщин, которые работают так усердно, чтобы попасть в академию, чтобы забеременеть.

Все это я узнал, просматривая библиотеку, спрашивая маму, нескольких горничных и даже Мэдисон, которая неохотно ответила на несколько моих вопросов. Я получал лучшее сцепление с этим миром, который, казалось, был примерно таким же, как наш современный мир в области технологий. Однако все всегда было по-другому. Одни и те же технологии имели разные названия. Некоторые вещи были более продвинутыми, в то время как другие были позади. Например, их система здравоохранения, казалось, отстала от моего мира, но их Интерспейс, их версия интернета, была на самом деле намного лучше, а не то чтобы, мама позволила мне использовать ее.

Моя мама была очень строгой в своем желании держать меня отрезанным от мира до Академии, и хотя мне удалось убедить ее позволить мне вставить его в ее задницу, в которая ощущаются плотной и теплой, но это заставило меня чувствовать, что я должен мыть мой член десять раз после того, как я закончил, я до сих пор не смог убедить маму купить мне VS или диск-плеер или персональный (то, что они называют ноутбук).

Что касается того, почему у мамы была паранойя, она смертельно боялась, что меня используют. Учитывая, что отец умер из-за сумасшедшей фанатки, это чувство казалось законным. Кстати, этих клыков называли зайцами. Они, казалось, антитеза лесбиянка Зайцы были фанатами мужчин, которые одержимо преследовали и хотели трахать мужчин. Их любовь к мужчинам выросла до навязчивой, и они были известны тем, что нападали на женщин, которые, по их мнению, были неприемлемы для их выбора, который обычно оказывался всеми женщинами. Это было, по-видимому, очень плохо в Академии, которая удерживала большинство женщин от активного преследования мужчин, тем самым подтверждая обычай мужчин, имеющих полный контроль над выбором в этом мире.

Со стороны мамы, она пыталась обучить меня как можно большему. Иногда, она чувствовала себя как сумасшедшая Библия. Как она описала, только мама будет искренне любить меня и всегда. Я знал, что мама говорила от всего сердца, и это было действительно непреднамеренно, но если бы я не перевоплотил тридцатипятилетнего меня, чтобы вывести причину, такое лечение можно было бы назвать промыванием мозгов. Если бы я действительно был наивным тринадцатилетним мальчиком, одержимость мамы могла бы легко заразить меня до такой степени, что я был маминкиным сынком.

Ну, я полагаю, это был мой 35-летний Я, который бесстыдно начал отношения со своей биологической матерью, которая частично в этом виновата. Она действительно не стала бы читать мне лекции так страстно, если бы ее любовь ко мне давно не превзошла нормальную, здоровые отношения между родителем и ребенком. Я не просто защищал ее ребенка, я был ее мужчиной. Мама действительно сделала бы все, чтобы защитить меня.

Естественно, ее уроки также включали секс. Она работала, чтобы попытаться улучшить мое сексуальное влечение, а также мою технику. Я сомневался, что многие другие мальчики выросли, когда их учили, какие методы нравятся женщине лучше всего. Обычно вы просто попадаете в отношения с женщиной, которая ожидает, что вы знаете, что делать, чтобы угодить ей, и ее молчание приводит только к плохому сексу и разочарованию. Моя мама, между тем, любила меня так открыто, что она была очень готова объяснить, как и почему ей это понравилось.

Я бы последовал ее совету и воспользовался им на Мэдисон или Ханне, оставив девочек возбужденными и тяжело дышащими. Тем не менее, мне еще предстоит пройти весь путь с любой из них. Отчасти причина была в том, что мама попросила меня подождать. Она знала о моих отношениях с Мэдисон, и у нее было подозрение, что я более чем брат с Ханной. Поэтому, во имя открытости, она просто попросила меня подождать до тех пор, по я не смогу предотвратить любые осложнения.

Когда я спросил ее, о каких осложнениях она говорит, она только улыбнулась и пожала плечами. Лично я думаю, что она просто не хотела делиться мной как можно дольше. Если мама хотела монополизировать мое время еще на несколько лет, я позволил ей завладеть мной. Мама была очень щедрой и очень любящей, поэтому, естественно, я не мог жаловаться на свою сексуальную жизнь. Мои собственные чувства к маме определенно стали любовью. Я не особо различал эту любовь. Была ли это любовь к родителю или любовь к сексуальному партнеру? Мне действительно не нужно было различать, так что я не потрудился.

Вместо этого я просто наслаждался мамой, как мог. Как бы я не говорил о том, что мама опытна, этот термин довольно относителен в этом мире. Мама была в отношениях с папой, и предположительно занималась с ним сексом почти столько же, сколько она занималась сексом со мной сейчас. Поэтому, естественно, она знала много тонкостей и имела опыт, выходящий за рамки теоретического. Тем не менее, я сам был в отношениях так же долго.

На самом деле, в то время как мама пыталась научить меня сексу, я был так же хорошо осведомлен, если не более осведомлен, чем она. Это забавляло меня иногда слушать ее разговоры о сексе, пытаясь объяснить вещи, наполовину понятые или неправильные. Даже порно в этом мире было недостаточно развито, эта книга, которую я заставил Ханну читать, была такой же яркой, как секс. Тем не менее, было много романтических книг, но они оставляли вещи воображению девушки и снова приводили к кажущемуся отсутствию практического опыта.

Например, мама была шокирована, когда я, наконец, предложил вставить в ее задницу. Она никогда не рассматривала эту дыру. Первоначально она сказала мне "нет" не потому, что ей не было любопытно, а потому, что она не думала, что это сработает. Она была убеждена, что независимо от того, как сильно я толкнул, задница пошла только в одну сторону и каким-то образом отклонит мой пенис. Выражение ее лица, когда я засунул его ей в задницу, было настолько бесценным, что я хотел бы иметь камеру. Тем не менее, это, казалось, довольно больно, и она, похоже, не получала большого удовольствия от этого, поэтому я перестал пробовать анал.

Кроме того, три позиции, миссионер, собачка и ковбойша… были единственными позициями, которые знала мама. Я имею в виду, она полагала, что можно попасть в другую позу, но маме никогда не приходило в голову сделать что-то подобное намеренно. Однажды ночью я чувствовал себя раздражительным, поэтому я хотел, оттрахать маму раком. Мне только тринадцать лет, поэтому забрать маму было невозможно, но, сидя на краю кровати, мне удалось трахнуть маму, у которой были ноги по обе стороны от моих бедер, ее задница на коленях, а ее лицо и руки на полу у моих ног.

После того, как я показал ей такую странную позицию, она стала странно очарована попробовать как можно больше других позиций. Вскоре я поставил ее в полдюжины разных позиций, прежде чем она, наконец, призналась, что догги все еще лучше для нее. Ну, была причина, по которой миссионерская и догги были самыми популярными. Это позиции, которые работали лучше всего и имеют самое последовательное удовлетворение.

На счет Верис, она не вернулась ни через месяц, ни через два месяца. Прошло девять месяцев, и я мог только гадать, есть ли у меня сейчас где-нибудь ребенок. Однажды я спросил маму о Верисе, и мама только нахмурилась и пробормотала что-то о том, что Верис уходит из-за болезни. Конечно, я знала правду. Верис получила от меня то, что хотела, и ей больше не нужно было быть здесь. Возможно, изначально у нее никогда не было желания моего семени. Однако что-то случилось, и она нуждалась в моем семени. Ее вина за то, что она взяла его, привела ее к нежеланию снова показывать свое лицо. Полагаю, на этом все и закончилось.

Хотя я не чувствовал себя виноватым в то время, когда я стал более связан с этим миром и моей семьей. Может быть, это было постоянное промывание мозгов моей мамы о важности семени, но я нашел себя несчастным, думая, что у меня может быть ребенок, которого я не знаю. Это не тот человек, которым я хочу быть. В момент гормональной слабости я понял, что совершил ошибку, и было уже слишком поздно все исправить.

Пришел день рождения Ханны, за два месяца до моего. Я прожил в этом мире около одиннадцати месяцев, по крайней мере, с перевоплощенной точки зрения, и довольно успешно устроился. У меня был секс ежедневно с мамой, иногда с отсосом от моей милой сестры Мэдисон. Кстати говоря, накануне Дня Рождения Ханны меня навестила старшая сестра.

— Брат, ты хочешь сделать это сейчас… — прямо спросила Мэдисон.

Стеснительность, уже не может существовать, учитывая, сколько раз она отсосала у меня. Во всяком случае, это в основном переросло в рутину. Весь процесс был естественным до такой степени, что если Мэдисон не придет и не отсосет у меня, у нее начнет чесаться. Когда я сидел, свисая ногами с моей кровати, Мэдисон опустилась на колени. Я наклонился вперед и схватил ее за подбородок, даря ей быстрый поцелуй в губы. Мэдисон приняла поцелуй без жалоб.

В течение девяти месяцев я не сидел сложа руки и ничего не делал, получая внимание Мэдисон. Конечно, я всегда пытался выйти за рамки. Моя милая старшая сестра была упрямой девушкой, но даже она не могла помочь, но расти в общении со мной после стольких интимных встреч. К трем месяцам я получил полный доступ к сиськам, мог даже поднять руки на рубашку и сжать ее соски без ее собственного протеста. Время от времени, например, когда это было ее время месяца, она говорила мне, что они болят и шлепала меня по рукам, но по большей части я мог чувствовать их все, что хотел.

Прошло полгода, прежде чем она разрешила мне поцеловать ее. Сначала это был просто поцелуй в щеку, но после медленного движения губами, пока я не дошел до угла, вскоре я смог клевать ее губы. Несколько раз мы даже целовались, когда Мэдисон чувствовала себя особенно возбужденной. Она обычно заставляла меня остановиться и закончить с минетом, прежде чем я мог получить доступ к ее рубашке над лифчиком и ее сиськам.

Совсем недавно я работал над ее задницей. Она позволяла мне наклоняться, сжимать и тереть все, что я хотел. Я пробрался в ее штаны и теперь чувствовал ее мягкую белую задницу в моих руках. Я попытался работать руками вниз, чтобы я мог дотянуться и напасть на ее киску, но я просто не был достаточно высоким, чтобы сделать это с этой позиции. Однажды я пытался засунуть палец ей в задницу, но она разозлилась на меня и выбежала, и я не получал от нее никакого внимания в течение двух недель.

Если бы я хотел потереть ее клитор, мне нужно было атаковать спереди, но она очень боялась, что моя рука достигнет ее ног. Я мог слегка погладить штаны, но как только моя рука пыталась проскользнуть спереди, она хватала ее и вытаскивала. Таким образом, до этого момента мне еще предстоит коснуться киски Мэдисон.

Пока я обдумывал эти вещи, я понял, что Мэдисон еще не начала работать. Она держала руку на моем члене, но она смотрела, как будто она была глубоко в раздумьях.

— Эй, сестра, что случилось? — спросил я.

Мои слова, казалось, выгнали Мэдисон из этого состояния. Она посмотрела на меня с удивленным выражением лица, но как будто, чтобы компенсировать отсутствие движения, она начала быстро двигать рукой вверх и вниз по моему члену. Она делала это, возможно, слишком сильно, и ее маленькая рука продолжала бить меня по яйцам. Этого было недостаточно, чтобы причинить мне такую боль, но это было неудобно, но достаточно близко, чтобы я хотел, чтобы она остановилась.

— Н-ничего. — ответила Мэдисон.

— Медисон, я твой брат.

Мэдисон напряглась при этих словах.

— Я-я знаю…

— Что бы это ни было, я буду рядом с тобой. Я обещаю! — я сделал это заявление.

Взгляд Мэдисон был невыразительным, но через мгновение она встряхнулась и начала сосать мой член. Тем временем, я начал трогать ее сиськи B-размера. За последние полгода я пережил скачок роста. Теперь мой рост был выше Ханны и примерно такой же, как у Мэдисон. Мама была всего на несколько дюймов выше меня, и я определенно перерасту ее к следующему году, что сделает меня самым высоким в семье. К сожалению, у моей сестры не было таких всплесков роста, и ее сиськи все еще были крошечными, около половины лодошки.

Это не значит, что я не наслаждался ощущением их в моих руках. Было что-то, что я получил от возможности держать все эти вещи в ладони, что я не получил от Ханны и мамы, чьи сиськи превышали размер моей руки и могли быть только подняты или сжаты, а не полностью поглощены. Однако, все это было частью очарования Мэдисон, которая выглядела более гибкой и более чувствительной, чем остальная часть моей пышной семьи. Конечно, это было вероятно, потому что она была только сводной сестрой, в конце концов.

Вскоре я снова водил руками по животу Мэдисон, бросая ее грудь, чтобы коснуться области, которой я хотел манипулировать в течение нескольких месяцев. Когда моя рука начала толкать под резинку ее юбки, я был в приподнятом настроении, обнаружив, что она мне не мешает. На самом деле, несмотря на то, что Мэдисон все еще сосала мой член, она, казалось, делала это подсознательно. Я мог сказать, что она была отвлечена тем, что происходило. Таким образом, я воспользовался ее рассеянностью, и вскоре мои руки нашли свой путь в ее трусики.

Когда моя рука промчалась по светлым остаткам ее лобковых волос. Однако, как только я достигну цели, моя экспедиция закончится, и я буду бороться за контроль. Это было не сложно, так как Мэдисон была отвлечена и не сосредоточена на том, чтобы заставить меня кончить. Впервые мне пришлось провести пальцами по лобковым волосам сестры. Они не были такими густыми и пушистыми, как у мамы. Конечно, мама сбрила их в идеальную посадочную полосу, так что мама не была волосатой, но ее лобковые волосы были толстыми, кудрявыми, темными и полными.

Для сравнения, Мэдисон была худой, и ее было трудно разглядеть. Мэдисон не выбрила их в какой-либо узор, но этого было недостаточно, чтобы заставить ее выглядеть волосатой. Это были лобковые волосы молодой девушки, которая сейчас развивается. Даже у Ханны, вероятно, были лобковые волосы, выросшие так же, как мамы. По крайней мере, когда мне удалось протереть ее через трусики, я почувствовал там толстые волосы, но похоже, что отставание в развитии не просто повлияло на грудь Мэдисон. Для женщины, которая сосала мой член почти год, она была очень слаборазвитой. Ее киска была свежей и неповрежденной.

Именно такие мысли были вокруг меня, и когда мой палец опустился на последние пару дюймов, я наконец наткнулся на более тонкую, взъерошенную текстуру, которая чувствовала себя немного влажной. Это был бы клитор Мэдисон, который теперь был буквально у меня под рукой. С этим я больше не мог сдерживаться. Мои пальцы начали атаковать ее клитор. Я пытался подражать движениям, которые Верис использовала в отношении дочери. Если это сводило Наду с ума, бесчувственную дочь, то это непременно работало на мою симпатичную сестру, которая и без того затаила дыхание, когда я просто играл с ее попкой и сиськами.

— Нннн! — Мэдисон наконец поняла, где оказались мои пальцы и ее глаза раскрылись.

Она немедленно потянулась, схватив меня за запястье. Когда я начал бояться, что она выдернет мои руки из штанов, она замерла. Ее лицо выглядело слегка напряженным, когда она смотрела на меня, ее рот был слегка открыт и грубо дышал, но она продолжала позволять мне тереть ее клитор, поскольку ее щеки становились все более и более розовыми. Она все еще была одной рукой на мой жестком члене, в то время как другой держала мое запястье. Она не сосала мой член, а смотрела на меня нахмурив брови, как будто все еще что-то думала. Так как ее губы были свободны, я наклонился вперед и толкнул их.

— Ммм… Н…. — Мэдисон только стонала, когда мой язык добрался к ней.

Будучи более знакомой с поцелуями, Мэдисон быстро приняла мой язык. Мы продолжали обмениваться слюной, наши языки танцевали во рту друг друга, в то время как моя рука полыхала над клитором Мэдисон, а рука Мэдисона сжала мой член.

— Мммм… мммм… мммм… мммм…. — тело Мэдисон начало дрожать, и ее бедра внезапно начали качаться.

Я не понимал, что происходит, но я продолжал целовать ее, когда ее глаза плотно закрылись, и ее тело билось в конвульсиях. Только когда я почувствовал внезапный прилив жидкости на кончиках пальцев, я понял, что Мэдисон бессознательно трахает воздух, кончая от моих пальцев. Я оторвал губы от Мэдисон, и напряженность в ее глазах исчезли. Вместо этого у нее был странный мечтательный взгляд, ее рот слегка открыт, немного слюны нанизано между нашими губами.

— Я люблю тебя, Мэдисон. — слова вылетиле наружу.

Я действительно любил свою сестру. В отличие от мамы, я четко понимал, что это за любовь. Я был влюблен в свою старшую сестру. Она была такой красивой и милой. Каждый день она сосала мой член и глотала. Она была настойчива, щедрая, но эгоистична во всех отношениях. Я хотел обнять ее и полюбить. Это была девушка, с которой я хотел встречаться в старшей школе. Черт, это была девушка, с которой я хотел встречаться как взрослый. Часть меня знала, что это просто подростковые чувства. Одним из преимуществ, однако, было то, что Мэдисон тоже была подростком, и, таким образом, была столь же склонна быть втянутой в ее гормоны, как и я.

Мэдисон не ответила, когда я сказал ей, что люблю ее. Тем не менее, она начала стаскивать с меня рубашку. Вскоре нижнее белье тоже улетело и там стояли брат и сестра полностью голые. Мы оказались на моей кровати, обнимали друг друга и целовались. Когда я прижал свое обнаженное тело к Мэдисон, я понял, насколько это отличается от того, что было с мамой. Мама была сладострастной и соблазнительной, с большими сиськами и красивой круглой задницей.

Мэдисон была намного худее. Мои руки быстро обернулись вокруг нее. В моих объятиях она чувствовала себя такой тонкой и хрупкой. Я чувствовал себя таким большим рядом с ней. Мама могла иногда перевешивать меня, ее большие сиськи иногда заставляли динамику силы между нами наклоняться на ее сторону, так как я был короче и в целом меньше. Тем не менее, Мэдисон была моего роста, и гораздо худее, и будь то ее сиськи или ее задница, все это было идеально размером с руку, как будто Мэдисон была создана только для меня.

— Т-ты уверена насчет этого? — спросил я, двигаясь, чтобы быть сверху Мэдисон.

Я уже раздвинул ей ноги. Мой член был твердым, киска Мэдисон была мокрой, и я был в одном шаге от девственности моей сестры. Мое сердце бешено билось, и я, вероятно, выглядел таким же красным, как и Мэдисон. Я был так взволнован и так счастлив чувствовать эту маленькую девочку под собой. Я действительно чувствовал себя сильным, как настоящий мужчина, впервые с тех пор я был в этом мире.

Мэдисон со слезами взглянула на меня и кивнула.

— Я… если это то чего ты хочешь… тогда я не против твоего ребенка.

— Ах… — я издал шум, но потом быстро покачал головой и улыбнулся словам Мэдисон.

Я снова забыл, насколько отличается этот мир от моего. Это был мир, одержимый беременностью. Даже моя симпатичная и красивая сестра не была избавлена от того, чтобы видеть весь секс как средство забеременеть. Я хотел лишить сестру девственности сейчас, но у меня не было желания делать ребенка. Я бы вытащил и кончил ей на живот, если до этого дойдет.

Стук. Стук. Стук!

Звук у моей двери был похож на взрыв. Мэдисон оттолкнула меня так быстро, что я чуть не упал с кровати. Сама Мэдисон была вне паники, чистый страх на ее лице, когда она отчаянно искала свою одежду. Я также бегал вокруг, чтобы схватить свою.

Стук. Стук. Стук.

— Клиберна, это твоя мама, дай мне войти.

Хотя мама знала, что у меня были отношения с Мэдисон, она, вероятно, не знала, что мы в двух секундах от того, чтобы пройти весь путь. Теперь этот момент прошел, и я не знал, сколько времени пройдет, прежде чем я получу еще один шанс.

Запаниковавшая Мэдисон убежала через боковую дверь, и как только она закрылась, я подбежал и открыл свою комнату.

— Это заняло у тебя слишком много времени! — Мама принюхалась, протолкнувшись в комнату.

— М-мам! Что это? — спросил я.

Я не сильно волновался, так как мама знала о Мэдисон. Тем не менее, Мэдисон не знала, что мама знает, так что мне все равно пришлось быть осторожным. Мэдисон все еще может быть в другой комнате, как мама в тот раз, так что, по крайней мере, мне нужно было убедиться, что мама не сказала ничего, что могло бы обвинить нас. Мама просто вошла в комнату и одним взглядом повернулась ко мне, слегка приподняв губы.

— Здравствуй, мой дорогой, мне просто нужно поговорить с тобой о некоторых вещах. — сказала Мама осторожно.

Я кивнул, направляясь к кровати и садясь. Мама подошла и села рядом со мной, к счастью, не слишком близко.

— о чем ты хочешь поговорить? — я попытался казаться взятым врасплох, хотя был уверен, что мои глаза заметно бросились к двери, которую Мэдисон покинула несколько секунд назад.

— Завтра день рождения Ханны. Обычно это не имеет большого значения, но… завтра к нам придет гость. Это старый одноклассник из Академии. Ее зовут Роза. Она хочет устроить что-то вроде празднования Дня рождения.

— Она? Гость? — спросил я, только тогда понимая, что, учитывая соотношение мужчин и женщин, было бы намного страннее, если бы гость не был женщиной.

— Она была бы… как бы это сказать? — Мама постучала пальцем по губам.

— Она моя сестра и твоя тетя.

Мои глаза раскрылись от удивления.

— У бабушки было два ребенка?

Мама кивнула.

— С двумя разными мужчинами, так что мы сводные сестры, но она все еще твоя тетя, и мы выросли вместе, поэтому я чувствую, что у меня есть некоторые обязанности перед ней. Мы были вместе с частной школы, но в итоге я вышла замуж за твоего отца, а потом мы как бы отдалились друг от друга. Недавно она неожиданно связалась со мной.

— Ну, это хорошо, я думаю… это то, что ты хотела мне сказать?

Мама улыбнулась.

— Она… женщина, поэтому я должна предупредить тебя…

Я немедленно кивнул.

— Да, да… не доверяй ей. Обращайся со всеми женщинами так, будто они ищут твое семя.

Я повторил учение, которое моя мать провела в прошлом году. Казалось, что мама даже не доверяла своей сводной сестре, женщине, с которой она выросла и считала другом. Действительно, я был самым важным человеком для мамы.

— Хороший мальчик. — Мама похлопала меня по голове.

— Я — это все? — добавил я, немного боясь, что она может броситься на меня сразу.

— Нет, но ты был непослушным, так что секрет, который я собирался тебе рассказать, должен быть сюрпризом. — Мама сказала озорно, внезапно вставая и положив что-то в руку, наклоняясь к уху и тихо разговаривая.

— Приходите ко мне сегодня вечером, тебе нужно кое-что объяснить.

Мама развернулась и ушла, ничего не сказав, пока дверь не закрылась. Только тогда я открыл руку и вытащил ткань, которую она мне протянула. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это было. Это были трусики Мэдисон. Должно быть, она оставила их на кровати, когда она ринулась одеваться и бежать. Мама должна была их увидеть. Я сглотнул, чувствуя себя немного виноватым, что чуть не нарушил обещание, которое дал маме. Мне нужно пойти к ней в комнату и попросить прощения. Я также планировал снять часть собственного стресса, естественно, накопившегося из-за незавершенной работы Мэдисон.

На этой ноте, когда я проверил комнату, я увидел, что Мэдисон действительно бежала обратно в свою комнату без штанов, пока мама была здесь. Трусики Мэдисон были маленькими, так как у самой Мэдисон были маленькие бедра и плоская попка. Они были вычурно белыми, достаточно хорошими, что я подозревал, что она выбрала их, зная, что я их увижу. Там было чистое грязное пятно спереди, где я заставил Мэдисон кончить. Это был первый раз, когда я коснулся ее киски, и я заставил ее испачкать ее трусики. Я почти лишил ее девственности.

Таким образом, я взял эти трусики и сохранил их. Они были рядом с трусиками девушки, которая лишила меня девственности в этом мире. У меня не было намерения быть извращенцем, но каким-то образом я начала собирать коллекцию грязных трусиков. Я подумал немного, должен ли я требовать пару от мамы. Закрыв ящик и подумывая о том, чтобы запереть мою коллекцию, я отправился в комнату мамы, чтобы извиниться, а затем пробраться к ней. Жизнь была хороша.

Глава 14

— Привет, красавица, ты поцелуешь меня? — спросил я, подмигнув глазом.

— Как пожелаешь. — фыркнула Брук, протягивая руку и нежно потрепав мои волосы.

Я стоял у главного входа, дразня главу охраны. Ее звали Брук, и она отвечала за безопасность всего нашего поместья. Команда была небольшая, всего пять женщин, но Брук была единственной, кого пускали в дом и подпускали ко мне. Таким образом, помимо пожилых горничных, моей мамы и моих сестер, она была единственным человеком, с которым мне разрешили говорить.

Брук была жесткой женщиной. На талии у нее был меч, волосы были коротко подстрижены. У нее был длинный шрам на руке и узкие глаза, которые выглядели очень устрашающе, когда она злилась. Что касается наших отношений, я никогда не мечтал о сексе с ней. Это не потому, что она недостаточно красива. Брук была очень милой. Нет, причина, по которой этого никогда не будет, в том, что Брук была лесбиянкой.

Не путайте лесбиянок с лесбиянками с губной помадой. Помадная лесбиянка обожает женщин и презирает мужчин. Стандартная лесбиянка предпочитает один пол. С мужчинами довольно редко, лесбийские отношения были на самом деле довольно распространены в этом мире, и было бы недалеко от истины сказать, что почти каждая вторая женщина была в лесбийских отношениях. Число, вероятно, достигло почти 90 % женщин, каждая по крайней мере одни раз, экспериментировала с лесбиянством в какой-то момент своей жизни. Люди были одиноки и хотели физического контакта. Это просто вопрос доступности. Тем не менее, я думаю, в этом случае вы могли бы назвать их бисексуалками, которые остановились на женщинах.

Однако это было не так для Брук. Она действительно была с мужчиной. Он кончил ей в рот, и она сказала, что на вкус это ужасно, ее вырвало, и тогда она поняла, что ей не нравятся мужчины. Она не ненавидела мужчин как концепцию, но они не привлекали ее. Пенис мужчины отвращал ее, и она получила лобковые волосы в рот, что по какой-то причине дало ей травму. Вот почему она держала волосы короткими, потому что ненавидела, когда у нее во рту появлялись волосы.

Как она выразилась: "Ножницы — это хорошо, но я никогда не буду есть из волосатой коробки.”

Кстати, мужчина, с которым она была, на самом деле был ее собственным отцом. Не знаю, связано ли это с ее отвращением к мужчинам. Тем не менее, она не могла говорить о нем без презрительного взгляда. Мне казалось, что я получил пропуск, потому что я был еще молод и глуп.

— Прямо сейчас, ты еще молод, так что у тебя нет всех этих грубых мужских волос. Пообещай тетушке Брук, что когда ты достигнешь этого возраста, ты побреешь грудь и задницу. Если я когда-нибудь увижу твою волосатую задницу, меня вырвет.

Брук постоянно говорила мне такие вещи. Это одна из причин, по которой я стал ее другом. Она была ближе всего к “парню”, которые были в этом мире. Она часто была забавной, и саркастически приземленной.

— Может быть, если ты перестанешь пытаться смотреть на мою задницу, тебе не придется беспокоиться о том, сколько у нее волос! — выстрелил я в ответ.

Так мы начали разговаривать друг с другом. Это потрясло некоторых горничных, когда они впервые услышали, как мы дразнили друг друга. Первоначальный я, видимо, боялся Брук и держал дистанцию. С тех пор, как я перевоплотился, я стал тусоваться с ней все больше и больше, просто чтобы с кем-то поговорить. Брук восприняла мое изменение в поведении, как половое созревание, и горничные, терпели это, пока мама не узнала детали того, что было сказано, что часто было непристойным и оскорбительным.

— Хорошо, извините меня. Ничего не могу поделать, твоя задница напоминает мне о твоей маме. Ты унаследовал красивую задницу от этой женщины. — хихикнула Брук.

Я мог только кивнуть в знак согласия.

— Я знаю, правильно? Когда я хватаюсь за нее, она как раз подходит по размеру к моей ладони. Ее кожа такая гладкая, и это идеальное сочетание мышечной твердости и мягкой упругости. Ты определенно можешь отрекошетить монетку от этой штуки.

Я дразнил Брук. Я знал, что она действительно запала на мою маму. Кто угодно, но моя мама была определенно красотка. Брук не знала, что мои отношения с мамой были сексуальными, но она знала, что мы пересекли линию того, что можно считать подходящими отношениями сына и мамы. Она проигнорировала это, потому что это не ее дело и не влияло на ее работу, но ее глаза стали ярче, когда я описал обнаженное тело мамы.

— Ты… иногда, я беспокоюсь о тебе. Иногда я думаю, вы сын и мать или просто извращенцы. — Брук покачала головой:

— Разве я не могу быть и тем и тем? — ответил я зубасто.

Брук усмехнулась, еще раз оглядев двор, следя за тем, чтобы не было ничего подозрительного, пока она оставалась начеку.

— Как скажешь, малыш.

Одна из настоящих проблем Брук была в том, что она всегда видела во мне ребенка. Какими бы непристойными ни были наши разговоры, она всегда трепала мои волосы и смотрела на меня свысока. Время от времени, когда она была в плохом настроении, она отшвыривала меня или наказывала как наседку. Тем не менее, охрана была скучной работой, поэтому она часто терпела мое присутствие, если только для того, чтобы не заскучать. Иногда мне удавалось поднять ей настроение, и она рассказывала мне неприличные истории.

Ну, на самом деле это были просто истории о ее жизни на свиданиях, но будучи сексуально активной лесбиянкой в свои двадцать, с грубым поведением и мечом, который она знала как использовать, все эти истории были невероятно захватывающими. В молодости она часто посещала много клубов и была на нескольких лесбийских групповухах. Она рассказывала истории, как в то время, когда она спустилась на известную знаменитость. Как она выразилась, лицо знаменитости разрушило бы доверие к фильму, если бы картина просочилась.

Она также рассказала историю, как она напилась и переспала с тремя поколениями семьи в одну ночь, мама, дочь и дочь дочери. Не вместе. Она на самом деле пошла домой с дочерью, и когда она закончила, она пробралась в комнату матери, которая давала ей сигналы. Утром младшая встала раньше остальных, и она соблазнила ее и рано утром отправилась к ней. Брук была поймана двумя другими женщинами с ее языком в заднице младшей и в конечном итоге она выпрыгнула из окна, чтобы избежать их гнева. Что касается того, насколько молода младшая дочь, которую она осквернила, этого не было сказано.

Мои любимые истории были о том, как она была с девушками в Академии. Так как она была того же пола, что и другие женщины, раздевалка была ее любимым местом. Она подкрадывалась и подглядывала за другими голыми девушками. Затем она планировала оставить их в покое гнусными способами, например, спрятав что-то свое, чтобы они остались в поисках. Она "добровольно" помогала им искать, и как только у них была одна цель, она пользовалась ими.

Как она выразилась “Я попробовала много кисок в этой раздевалке. Разбила много сердец. Ну… это было тогда, когда я была молода и глупа. Я уверена, ты будешь такой же в Академии… оставив позади волну беременных женщин с разбитыми сердцами.”

Несмотря на то, что я чувствовал себя с ней как-то по-дружески, я все еще качал головой.

— Я бы предпочел быть с теми же женщинами.

— Ты пытаешься быть похожим на отца? — спросила она.

Вспоминая диск который я нашел с Ханной, я смогл только покачать головой.

— Нет! Нет… я имею в виду, мое желание — создать свой гарем!

— Что за адский гарем? — спросила Брук.

Без мужчин в этом мире, естественно, гаремов тоже не существовало. Или, по крайней мере, для них не было конкретного слова.

— Гарем — жить с кучей женщин, которые все служат мне и занимаются сексом со мной.

— Это не то, что каждый человек уже получает? — Брук подняла бровь:

— Тебе повезло…

Я сказал.

— Нет! Большинство мужчин просто бегают вокруг и спят с женщинами. На одну ночь. Я хочу, чтобы все мои девочки остались со мной.

— Правительству это может не понравиться. — Брук пожала плечами.

— Ты все еще хочешь внести свой вклад в общество.

Я возбужденно кивнул головой.

— Вот именно! Я посчитал. Поскольку женщины беременны в течение девяти месяцев, если бы у меня было около шестидесяти женщин, я мог бы просто держать их всех беременными, давая каждой женщине трехмесячный перерыв между каждым ребенком.

— Ты хочешь превратить кучу женщин в фабрику по производству детей? — Брук выглядела удивленной.

— А не устанут ли они после четвертого или пятого?

— Ну, когда мама начинает стареть, тогда для этого и нужны дочери, верно? — взволнованно ответил я.

Брук засмеялась.

— Ты странный, мальчик… или, может быть, все люди странные. Я рада, что решила не заниматься с тобой сексом. Просто пообещай мне одну вещь, ладно?

— Какую?

— Если ты заставишь свою тринадцатилетнюю дочь отдать тебе девственность, не заставляйте ее глотать его, потому что ей это "понравится". — Брук сделала отвратительное лицо, показывая, что она говорит это из личного опыта.

— Я бы никогда этого не сделал… — я технически говорил правду, Мэдисон было пятнадцать, когда она впервые сосала мой член.

Брук не ответила, просто продолжая оглядываться, держа свои мысли о моем плане гарема при себе. Тем не менее, она едва сделала круг, прежде чем ее глаза зафиксировали что-то вдалеке. Мне потребовалось мгновение, чтобы заметить то, что она заметила. Это было облако пыли, и оно, казалось, становилось все ближе и ближе.

— Это она?

— Угу. Похоже на то. Почему бы тебе не сбегать к маме и не рассказать ей Новости? — Брук подталкивает меня к двери.

— Что? Но я хочу увидеть свою тетю Роуз!

— Ты и я оба знаем, что твоя мама подозрительно относится к другу детства, внезапно появляющемуся так же, как ее драгоценный сын начинает получать эрекцию. Не заставляй маму волноваться больше, чем она волнуеться сейчас, а? — Брук зашуршала моими волосами, прежде чем уйти с крыльца, чтобы встретить машину, идущую ей навстречу.

— Возвращайся в дом, парень!

Я хотел слушать, но мои глаза были пойманы на транспортном средстве, у которого, казалось, не было колес. Это была парящая машина! В этом мире были парящие машины? Мне было почти 14 лет, и только сейчас я нашел такую деталь? Я высунул язык на спину Брук, прежде чем бежать обратно в комнату. Я ненавидел, что она всегда относилась ко мне как к ребенку.

Ну, я бы ее отшлепал, но, видимо, понятия фак в этом мире не существовало. Напротив, высунуть язык было куда более вульгарно. В этом мире это был непристойный жест.

Женщины, которые высунули язык на других женщин, в основном предлагали кунилингус, основную форму секса для большинства женщин. Это началось как общий знак среди лесбиянок, чтобы показать, что они заинтересованы. Однако в мире, где все политические деятели-женщины, высунуть язык стало равносильно тому, чтобы сказать “Пошел ты”. А не мило и глупо, это либо предложение секса или оскорбление.

— Дорогой, только если у тебя есть киска. — я услышал слова Брук, заставившие меня остановиться у двери с румянцем, прежде чем побежать в дом.

Очевидно, она меня видела. Клянусь, у нее были глаза на затылке. Это заставило меня немного волноваться, потому что это то, о чем она может рассказать маме. Мама не наказывала меня, как раньше, но она читала мне лекции, и я должен был использовать все свои движения, чтобы заставить ее снова успокоиться. Однако это было меньше похоже на беспокойство мальчика, боящегося оскорбить свою мать, и больше похоже на беспокойство мужа, боящегося, что он расстроил свою жену.

Я пробежался по особняку, который я называл домом, с чем я на 100 % ознакомился в этот момент. Любые расхождения между моими воспоминаниями давно разрешились. Что касается ”умственного возраста", то это был сложный вопрос. Это не было похоже на то, что мои 35 лет жизни были просто добавлены к 13. Это больше походило на 35-летний ум смешаный с мыслями 13-летнего, создавая смесь обоих.

У меня все еще были подростковые гормоны, которые только начинали извергаться. Я все еще был склонен к детским вспышкам ярости, например, когда я высунул язык. Главное отличие состояло в том, что у меня было много опыта, чтобы выбраться из того где нормальный подросток может чувствовать себя оправданным в своих действиях и обиженным их наказаниями, я был лучше в саморефлексии и осознании своих ошибок. Наверное, так было лучше. Мне казалось, я зрелый ребенок. Большинство просто обвиняли меня в том, что я повзрослел и стал подростком.

— Воууу, — я резко остановился, когда зашел в мамину комнату.

Мама красиво уложила волосы и была одета в шикарное платье. Последний раз она одевалась так мило на мой день рождения. Я знала, что День Рождения Ханны не был причиной, по которой она так одевалась. Вероятно, это было больше связано с другом, с которым она не разговаривала долгое время. Любая женщина хотела бы выглядеть лучше и произвести хорошее впечатление.

Тем не менее, просто быть в платье не было причиной, по которой я высказался. Скорее, мама отвернулась от меня. Она положила ногу на кровать и задрала чулок. Это заставило ее платье подняться, чтобы ее трусики почти показались. Кроме того, ее платье было расстегнуто сзади, открывая заднюю лямку черного лифчика и бледную кожу. Конечно, я говорил, что сцена была невероятно эротичной. Мой пенис сразу дернулся, и желание трахнуть эту женщину резко выросло.

Мама оглянулась на меня, а затем улыбнулась, ее лицо показывало счастье, которое заставило мое сердце таять.

— Как я выгляжу?

— Ты очень красива, — сказал я.

Мама обернулась.

— Тогда помоги своей прекрасной матери, застегнуть платье, пожалуйста.

— Мм! — я кивнул, она не могла видеть, но у меня пересохло во рту.

Я спал с мамой много раз, но она все еще могла заставить меня чувствовать себя маленьким мальчиком. Я иногда забывал, какая сексуальная мама на самом деле. Я подошел к ней сзади и осторожно застегнул ей платье. У меня был некоторый опыт с этим, поэтому я был осторожен и делал это медленно, чтобы убедиться, что я не разорвал тонкую ткань платья или не зацепил ее бюстгальтер. Как только я закончил, я обнял маму и положил шею ей на плечо. Еще один год, и я буду больше, чем она.

Вместо того, чтобы оттолкнуть меня, мама прислонилась ко мне спиной, схватив меня за руки и нежно держа их. Это были поистине любовные объятия, без всякой двусмысленности.

— Я люблю тебя. — прошептал я маме на ухо.

— Я тоже тебя люблю, — ответила мне мама.

— Ах… твоя сестра приехала. — вдруг я вспомнил, зачем пришел.

— Ах, тогда я должна идти… Ах! — Мама попыталась вырваться из моей хватки, но я сразу схватил ее за грудь и начал целовать ее шею.

— Н-нет… не сейчас…

— Ты так меня заводишь. — прошептал я ей на ухо, прижимая пах к маминой попке.

— Ахх… детка… я так сильно этого хочу… но мы не можем сделать это прямо сейчас. — Мама повернулась в сторону, чтобы посмотреть на меня, и я сразу поцеловал ее.

Она повернулась в моих руках, и мои руки нашли свой путь к ее ягодицам. Я не мог представить, как бы она выглядела, если бы знала, что я говорю правду, когда описывал мамину задницу. Между тем, я толкнул свою промежность на ее, чувствуя тепло, исходящее снизу. Тем временем мой язык исследовал ее рот, и мои руки ласкали ее тело. В конце концов, мама разорвала поцелуй.

— Мы должны действовать быстро! — она поддалась, пока я целовал ее шею.

Она начала пытаться вести меня к кровати, когда я заземлил свою промежность напротив нее. Мы небрежно спотыкаемся о кровать в обьятиях.

Щелчок!

Звук был похож на пронзительный крик через наше тяжелое дыхание, и мы двое отскочили друг от друга и с ужасом смотря на дверь. Мгновение спустя мы оба вздохнули с облегчением. Когда я вошел, я оставил дверь открытой. Щелчок был просто дверью, наконец, закрывающейся. На мгновение мы оба испугались, что нас кто-то поймал.

— Ты непослушный мальчик, ты даже оставил дверь открытой! — Мама смотрела на меня надутым, смущенным взглядом.

Я действительно сожалею об этом. Я серьезно уронил мяч. Любой мог заглянуть и увидеть, как мы целуемся. Мне действительно нужно было начать рассматривать реальность вещей и начать действовать лучше.

— Прости, мама. — я посмотрел вниз, немного злясь на себя.

Мама улыбнулась и подошла ко мне, обнимая меня более отдаленно, менее интимно.

— Я люблю тебя, дорогой. И всегда буду. Нам просто нужно быть осторожнее с такими вещами, хорошо?

— Да, мама. — я кивнул.

Она протянула руку и схватила меня за подбородок, приподняв его, а затем, как мать, облизала палец и начала вытирать мне рот.

— Мама! — хотя я только что обменялся с ней слюной, теперь, когда она вытирала мне рот своей слюной, я вдруг почувствовал себя смущенным.

— Там было только немного помады, дорогой. — она улыбнулась, находя мое застенчивое поведение милым.

— Почему бы тебе не уйти? Мне нужно снова поправить макияж и прическу, а потом я присоединюсь к тебе. Найдите Ханну и Мэдисон. Мы начнем эту вечеринку, хорошо милый?

Я поцеловал маму в щеку, а потом ушел, вытирая рот ее слюной, когда я уходил. Выбегая из зала, я пошел искать своих сестер. Мы собираемся отпраздновать День Рождения Ханны. Естественно, я с нетерпением ждал торт!

Глава 15

— Тетушка Роза, это правда? — возбужденно спросила Мэдисон.

— Да, это довольно странная культура. Остров не был затронут восстанием лорда демона и последующим падением человека. В результате они имеют кардинально отличные от наших ценности. Они требуют, чтобы население оставалось ровным, и тем самым убивают большинство младенцев. Только младенцы мужского пола могут жить, и, конечно, лучшие из младенцев женского пола. Говорят, что если делать это в течение стольких лет, это поможет сделать их женщины исключительно плодородными.

— Они, кажется, рождают мужчин со скоростью 1: 100, а не 1:1000. Это по-прежнему означает, что они преждевременно прерывают 98 из 100 беременностей. Только одна женщина может существовать на одного мужчину. Отношения строго моногамные, и решаются при рождении. Поскольку эти показатели очень низки, они начинают рожать детей, как только они достигают половой зрелости, и продолжают до тех пор, пока им не исполнится семьдесят лет.

— Несмотря на это, их население совсем не уменьшилось. Ученые изучали их, чтобы выяснить, как была увеличена фертильность. Кажется, что это не результат мужчин, а какое-то фундаментальное изменение для женщин. Некоторые ученые выдвинули гипотезу, что рождаемость зависит от численности населения. Это не так много, что женщины изменились, но что рождаемость изменяется на основе факторов окружающей среды, удерживая их от выборочного размножения себя на вымирание.

— Очаровательно… — пробормотала Мэдисон.

Именно в этот момент, слушая у двери, я, наконец, решил войти. Казалось, что моя тетя Роза была мирской женщиной. Она провела много времени за границей, посещая мир. Она была немного книжным червем и, казалось, любила рассказывать истории так же, как Брук. У нее был яркий голос, который звучал как перезвон, но только после того, как я открыл дверь, я взглянул на нее.

Тетя Роуз была невысокой, пухлой женщиной. Вообще-то, я был немного удивлен. Я ожидал, что она будет очень похожа на маму. Я ожидал высокую пышногрудую красавицу с бледной кожей. Вместо этого, единственным сходством между этими двумя сестрами была пышная часть. У этой женщины была большая грудь, которая сидела на толстой раме. Она носила очки, и волосы у нее были в гульке с какими-то палочками для еды. Ее одежда была яркой и с свободным фитингом, который висел низко и показывал немного ее провисающее декольте.

Ее тело было загорелым, и ее лицо, шея и грудь имели многочисленные веснушки от солнца. Она не была уродиной ни в каком смысле этого слова. Она, вероятно, не весила больше, чем мама, но, учитывая, что она была примерно на фут короче мамы, это привело к тому, что у нее был пухлый взгляд. Ее лицо было довольно красивым, и она произвела на меня впечатление сексуальной, земной учительницы. Она была одной из тех девушек, где ты хотел увидеть, что она знает. Можно было бы представить ее опыт перевода на уродство в простынях. Ну, это были воспоминания из моего старого мира.

— О… так ты, должно быть, он? Мой племянник? — Тетя Роза заметила меня первого, подняв бровь и слегка ухмыльнувшись.

Внезапно мою руку схватили, и Ханна обняла меня, прижимая свои растущие сиськи к моей руке.

— Да! Тетя Роуз, я хотела познакомить вас с моим братом.

Почему Ханна, кажется, подчеркнула “мою" часть? Я смотрел на нее, и она посмотрела на меня с сияющей и невинной улыбкой. Ханна также была в макияже и платье, и я не заметил этого раньше, потому что я был пойман, глядя на тетю Роуз, но у нее был лук в волосах, и она выглядела совершенно потрясающе. Я обнаружил, что смотрю на нее дольше, чем предполагал.

— Кхм! — Мэдисон внезапно произнесла эти слова, даже не потрудившись покрыть их кашлем.

В этот момент я понял, что смотрел на Ханну в течение неудобного количества времени. Она смотрела назад, ее глаза сияли и улыбка была на ее лице. На мгновение я подумал, что она меня поцелует. Однако она немедленно отвернулась. Не отпуская меня, она затащила меня на диванчик, прижалась, сидя рядом со мной.

Странная тихая атмосфера, созданная, к счастью, длилась всего мгновение, когда мама толкнула дверь и вошла через секунду. Это заставило Роуз перестать фокусироваться на нас и встать.

— Морган… — вместо приподнятого настроения, она казалась грустной и осторожной.

— Роза… — мама подарила Розе мягкую и нежную улыбку.

— Ты… хорошо выглядишь, Морган. После смерти Ноя ты выглядела такой… потерянной… я рада тебя видеть… — Роза остановилась, как будто больше не могла подобрать слов.

Мама осторожно подняла руку и положила ее на плечо Розы.

— Я так рада тебя видеть.

— Я не должна была уходить, я… — глаза Роуз затуманились.

Затем мама обняла розу.

— Все нормально. Я тоже по тебе скучала.

Две пожилые женщины обнялись в середине комнаты, в то время как мы, трое детей, могли только смотреть друг на друга с вопросом. Похоже, в последний раз мама и тетя разговаривали в плохих отношениях. Это была не просто встреча старых друзей. Это больше походило на примирение напряженных отношений. Неудивительно, что мама хотела выглядеть лучше.

— Из-извините… я пообещала себе, что не приду сюда и не испорчу настроение. — Роза вытерла слезы.

— Раз уж мы здесь, давай наверстаем упущенное.

Мама махнула рукой, отправив одну из горничных, и две женщины ушли на диван. Именно в это время мама увидела, как Ханна цепляется за меня. Когда мамины глаза увидели Ханну, она крепко сжала их и попыталась больше на меня опереться, чуть не прижавшись щекой к моему плечу. Вместо того чтобы завидовать или расстраиваться, мама лишь улыбнулась. Она, наверное, почувствовала облегчение, что я поладил с Ханной.

Хотя отношения мамы с Ханной и Мэдисон были напряженными, она действительно любила и беспокоилась о них. У меня было достаточно приятных разговоров, лежа голой с мамой, чтобы я знал о ней, не как о матери, а как о женщине. У нее было очень много забот,

особенно, что ее дочери ненавидят ее. У меня никогда не хватало смелости рассказать ей о моей ночи с Верис и ее дочерью. Мама, скорее всего, будет в ярости, и она может быть страшна, когда она действительно рассердиться. В некотором смысле, я думаю, что мама верила, что у нее действительно есть эксклюзивные права на мое семя, и мой член, и мое тело.

Горничная вышла и она поставила кувшин холодного чая с шоколадным печеньем. Ханна, Мэдисон и я напали на печенье, пока мама и Роза общались. Хотя две другие девочки были молоды и только одна обратила внимание на говорящих взрослых, я держал ухо открытым. На самом деле, ничего особенного. Роуз рассказала о том, как путешествовала по миру и работала в туристической компании. Оказалось, что она была научным репортером и часто сообщала об экологических находках. Конечно, в этом мире не было недостатка в женщинах. Это было гораздо реже, для любого мужчины, чтобы когда-нибудь стать учеными и математиками. Поскольку у них не было давления, чтобы стать умными, и у них был свободный вход в Академию, немногие мужчины нашли значимую работу. Они закончили торговлю услугами (т. е. семенем) для секретарских должностей, высокопоставленных руководителей и тому подобное. В принципе, роль была перевернута с моего старого мира, причем мужчинам предлагались позиции для секса.

— Так что, да… эта работа была хороша для меня все эти годы, но я начинаю думать, что я должна успокоиться. — Роза смеялась и почесывала затылок, но мама становилась напряженной от этих слов.

Мэдисон выглядела скучающей, как будто она хотела быть где-то в другом месте, в то время как Ханна держала в каждой руке печенье, набивая рот, пока она не выглядела как белка. Только я обратил внимание на это.

— Это… это значит, что ты хочешь забеременеть? — Мама пила из своей чашки, чтобы скрыть любое выражение лица, которое она сделала, и оставила эти слова для интерпретации.

Роза не видела мамины в глаза, когда говорила, но голос у нее был бодрым.

— Старый мирянин, похожий на меня? Мы оба знаем, что мужчинам не нравятся женщины старше двадцати пяти. Вот почему они получают бесплатный доступ в университет. Каждый год после 18 лет шансы женщины забеременеть от мужчины падают. Теперь, когда мне тридцать семь, у меня меньше 1 % шанс попасть в половой контакт. Даже правительство считает расточительным для мужчин использовать свое семя на женщинах моего возраста. Каков был лозунг, который они сказали мальчикам в школе? Если им за тридцать, считайте их грязными?

— Это не так уж и плохо! — Мама протестовала, хотя у нее было сложное выражение лица, которое, казалось, разрывалось между желанием утешить подругу, и также наказать ее.

Мама, скорее всего, думала о том же, о чем и я. Роза пришла сюда не для того, чтобы помириться с мамой. Она пришла, чтобы использовать маму как контакт, чтобы добраться до меня. Так же, как мои сестры использовали меня, чтобы найти мужчину, чтобы оплодотворить их, Роуз хотела использовать свою связь с мамой, чтобы заставить маму предложить меня. Я задавался вопросом, готова ли мама сделать это. Для меня это было не так уж и важно. Из того, что я слышал, большинство мужчин были еще более безответственными с тем, где они застряли, поэтому оплодотворение друга семьи не так уж плохо.

Я все еще чувствовал себя немного виноватым из-за Верис и ее дочери. Я не должен был давать им свое семя. Тем не менее, я был слишком взволнован актом получения двух женщин сразу, чего я никогда не имел в своей старой жизни. В конце концов, победил подросток. До сих пор я беспокоюсь о том, что они сделали с моим семенем. У меня теперь был ребенок от одной из них? Или, скорее всего, моя сперма была продана на черном рынке, и теперь у меня незаконнорожденный ребенок с какой-то лесбийской парой, которую я никогда не встречу. Вот когда мой разум нажал на решение для напряженности, формирующейся между тетей Розой и мамой.

— Неужели у тети Роуз хватит сил, чтобы получить что-то от правительства? И если они не поддержат кого-то столь престижного, как тетя Роуз, всегда есть черный рынок! — заявил я.

Мама и тетя Роза обернулись ко мне с удивлением. Даже Мэдисон бросила на меня взгляд, внезапно пытаясь вспомнить разговор, который внезапно заставил меня говорить так страстно. Это был мир, где люди, говорящие считались ненормальностью. Даже сейчас тетя Роуз обращалась с моим семенем, как с маминым разрешением. Пока мне не исполнилось 16, у меня не было выбора, и после того, как мне исполнилось 16, я застрял под правительственными мандатами. В принципе, мое семя никогда не было бы моим, если бы я не сформировал гарем от шестидесяти до ста женщин и не заставил их всех любить меня и хотеть остаться в моей жизни.

— Клиберн, правильно? — Тетя Роза мне улыбнулась.

— Это очень хорошая идея. Ты такой умный мальчик для своего возраста!

Я сам спрятал хмурый взгляд в жидкости. Большинство мальчиков моего возраста обучались на дому у своих мам. Без тщательного тестирования и с небольшими ожиданиями, неудивительно, что большинство мужчин были намного глупее женщин. Для научного репортера тетя Роуз привыкла, что ее слова — нечто, что может пройтись по голове мужчины. Возможно, ее собственные попытки найти сперму были не такими простыми. С тех пор она бессознательно смотрела на мужчин свысока. Естественно, такая умная, прямолинейная и тупая женщина, как Роуз, оттолкнула бы их.

Мама тоже смотрела на нее с хмурым взглядом, но, похоже, она не хотела, чтобы ее собственный любовник разговаривал с ней. Однако, понимая, что она не могла говорить, не намекая на наши нездоровые отношения, она просто дала мне извиняющийся взгляд. Комментарии Роуз не были злобными. Напротив, на самом деле, мне показалось, что она пыталась меня подмазать. Она должна думать, что одного или двух комплиментов было достаточно, чтобы получить расположение мужчины. Или так, или она просто не думала о тринадцатилетних. В любом случае, часть меня хотела разрушить ее заблуждения.

— Я никогда не понимал, почему они не просто отделяют семена и не проектируют детей мужского пола. — я пробормотал, как будто разговаривал сам с собой.

— Поскольку сперма несет в себе гены X и Y, мужчины несут ответственность за решение пола ребенка. Не должно быть трудно изолировать и отделить сперму, несущую Y, и, таким образом, создать сперму делающую только мужчин. Тогда это простой вопрос экстракорпорального оплодотворения.

Я выдернул все научные термины, которые знал. Было ли это в пробирке или в естественных условиях, я всегда забывал, что было. Мой бизнес был на самом деле биотехнологической фирмой, поэтому я взял степень по биомедицинской терминологии, чтобы поговорить с врачами-представителями. Тем не менее, мои биологические знания не прошли мимо этого. Мне казалось, что я сбросил бомбу в комнате. Мама смотрела на меня с открытым ртом, а у Роуз расширились глаза. Даже Мэдисон смотрела на меня, как будто у меня выросли рога, хотя у нее также было выражение, которое говорило, что она действительно не понимает, что я только что сказал, и услышать это, можно было подумать, что это просто глупостью.

— Т-ты интересуешься наукой? — Тетя Роза сказала с удивлением, ее предыдущее заблуждение было нарушено.

У меня был небольшой кашель.

— Ах… на самом деле, я только что прочитал много книг из библиотеки. По правде говоря, я просто повторяю то, что слышал.

Мои слова были отчасти правдой. Это действительно были просто вещи, которые я слышал от других. Что касается моего глубокого понимания этого, у меня его не было.

Роза кивнула головой.

— Тем не менее, я впечатлена. Я встречала несколько парней твоего возраста в прошлом, они… хм… забудь об этом. Что касается твоего вопроса, ты говоришь о вещах, о которых говорили только в научной фантастике. Если бы мы могли просто взять яйцеклетку у женщины и оплодотворить ее, это чистая фантазия.

Я с любопытством склонил голову, когда моя мама выстрелила в Розу взглядом, который успокоил ее. Мне было искренне интересно посмотреть, как мужчины ведут себя в этом женском обществе. Они были взволнованы? Вызывающе? Однако, когда я вспомнил, что видео, которое я видел, я понял, что мне лучше не знать. Что касается ее ответа, я был почти уверен, что наш мир может сделать именно это. Однако в мире, где сперма была редкой, это, вероятно, сделало ее дорогостоящим исследовательским материалом. Мне показалось странным, что в мире, полном женщин, репродуктивные исследования были более затруднены. Однако, возможно, это связано с тем, что это ”проклятие", которое наложила человеческая раса, помешало нашей способности исследовать ее. В конце концов, по сей день ни один ученый не может объяснить, почему наш вид не разводит равных мужчин и женщин, как большинство других млекопитающих. Когда “магия" была очень реальным ответом, и исцеление могло быть достигнуто с помощью песнопений и зелий, было естественно, что медицинская наука ужасно отстала.

— Как насчет того, чтобы приступить к торту? — Мама объявила так же, как их разговор начал отставать.

Ханна взволнованно кивнула, хотя и не отпускала мою руку. Когда мама вышла из комнаты, Мэдисон бросила на Ханну яркий взгляд, но Ханна только крепче держала мою руку.

— Вы двое… очень близки? — Роза спросила с улыбкой, пытаясь заполнить тишину.

Я мог лишь беспомощно пожать плечами с улыбкой, в то время как Ханна ослабила хватку.

— Сегодня мой день рождения, я хочу подержать брата. Вот и все.

Ханна чувствовала угрозу со стороны тети Роуз? Это было единственное, о чем я мог думать, когда Мэдисон нахмурилась на нас, а Роуз неловко улыбнулась.

— Тогда тебе исполнится пятнадцать. Волнуешься по поводу поступления в Академию? — Роза попыталась еще раз попытаться завести разговор.

— Я лучше начну в следующем году… — ответила Ханна, опустив голову.

— Брат начнет занятия в академии в следующем году.

— Мальчики и девочки не будут вместе, Ханна. — Мэдисон принюхалась.

— Брат будет слишком занят, выбирая женщин, чтобы забеременеть, чтобы беспокоиться о нас.

— Мэдисон! — Тетя Роза шокированно посмотрела на Мэдисон, а Ханна выглядела обиженной.

— Это…

— Это правда… — пожала плечами Мэдисон.

— Вот как все мальчики… ты можешь просто надеяться, что брат здесь познакомит тебя с мужчиной, а затем мы…

— Мэдисон, остановись… — я заговорил на этот раз, немного смущенный ее комментариями.

— Прекратить что? — сорвалась Мэдисон.

— Ханне нужно это услышать. Ты не собираешься быть рядом с ней. Чем раньше она поймет, что не может на тебя положиться, тем лучше!

— Вы мои сестры, вы всегда можете положиться на меня! — заявил я.

— Мы-одна семья!

— Ты говоришь это сейчас, потому что мы единственные женщины, которых ты знаешь, но как только ты поступишь в Академию, ты увидишь всех этих красивых девочек, и внезапно твои сестры перестанут иметь значение. Так говорят все девчонки в школе про братьев. Это просто чистая правда!

— Я не буду этого делать!

— Докажи это!

— Вы оба, прекратите это! — последний голос пришел от мамы, заставив нас повернуть головы.

Именно в этот момент я понял, что оторвался от Ханны и теперь стоял посреди комнаты. Мы с Мэдисон оба кричали друг на друга. Тетя Роза покраснела и смотрела, не зная, что делать. Тем временем, мама была у двери, держала торт. Она не сама его сделала, а купила в магазине.

— Докажи это… — пробормотал я, нарушая молчание.

— Ладно… тебе нужны доказательства?

— Клиберн… — предупредительным голосом сказала Мама.

Я повернулся к тете Роуз,

— Я сделаю это…

— А? Что? — Тетя Роза растерянно огляделась с взволнованным выражением лица, и даже Ханна и Мэдисон не поняли, что я имел в виду.

— Вы здесь не просто так, тетя Роза. Вы не заезжали после стольких лет, чтобы догнать мою маму. Вы чего-то хотите.

— Что? — Тетя Роза протестовала, давая маме взглянуть.

— Что? Нет, я не… я имею в виду… я не… это просто…

— Мы не такие глупые.

— Клиберн, остановись! — сердито потребовала Мама.

— Вы пришли сюда, потому что вы хотите иметь ребенка, и я свежий доступный источник спермы.

— Ах! — Ханна вскрикнула и закрыла рот, как будто в первый раз поняла, что это правда.

Мэдисон осталась там со скрещенными руками, нахмурив брови на красивом лбу.

— Это не-не… я не… — тетя Роза, столкнувшись со мной напрямую, испытывала проблемы с защитой.

— Нет смысла отрицать это. — я продолжал двигаться вперед.

— Клиберн, это то, что мы можем обсудить в Лос-Анджелесе, — начала мама.

— Итак, если вы хотите ребенка, я дам вам ребенка. Вы можешь здесь жить. Я хочу быть частью жизни моего ребенка и хочу помочь своей семье. Мне все равно, сводная ли ты сестра мамы или что-то еще, ты семья.

— Клиберн, сейчас неподходящее время, так что… — мама вмешалась раньше, чем тетя Роуз успела ответить.

— Почему мама? Почему это имеет значение? Мне придется делать пятерых беременными в месяц. Это требуется от меня, даже если я этого не хочу! Я ненавижу этот мир, который смотрит на мужчин свысока. Я хочу быть частью жизни моего ребенка! Я хочу знать матерей моих детей. Каждую из них в отдельности! Я хочу растить своих детей. Почему мы не можем растить ребенка в этом особняке? Она ведь твоя сестра, верно?

— Клиберн…

— Дайте мне причину! Почему мы не можем растить ребенка в этом особняке?

— Потому что мы уже будем! — мамин голос врезался в мою тираду, заставив меня вопросительно посмотреть в глаза моей слезливой матери в первый раз, чтобы увидеть беспокойство в них.

— Я беременна, Клиберн. Твоя мать беременна!

Глава 16

— C-поздравляю. — Тетя Роза встала и похлопала маму по плечу, положив торт на стол.

— Я-я-я так горжусь тобой.

Голос тети Роуз был полон эмоций, и она посмотрела на секунду, как будто она плакала почти так же, как моя мать. Ее голос наполнил комнату, которая была в тишине, что казалось вечностью после объявления мамы. Конечно, человек, который был в наибольшем шоке, был я. Мама… была беременна? Это значит, что у меня… у меня был ребенок? Я всегда исходил из предположения, что мама использует защиту. Я просто предположил, что она позаботится об этом и не будет рисковать со своим сыном. Опять же, в этом мире беременность не была “риском”, а целью. Что касается мужчин, не получивших никакой ответственности от ребенка, то здесь даже не о чем беспокоиться.

— Я не знала, что мама была с мужчиной… — пробормотала Ханна в изумлении.

Мамины глаза вспыхнули на меня перед разговором.

— А… ну, это была случайная встреча. Друг Ноя, если можно так выразиться.

При этих словах Ханна обеспокоенно посмотрела на меня, и я мог только молча пожать плечами. Ей никогда не снилось, что я отец ребенка, но Ханна неверно истолковывала ситуацию. Этот человек, который лишил маму девственности, возможно, Ханна думала, что мужчина вернулся и переспал с матерью.

Конечно, я знал, что мама говорит неправду. Я определенно был отцом ее ребенка. Тем не менее, даже в этой культуре, такого рода отношения были табу, мы не хотели объявлять это всем. Таким образом, маме пришлось придумать историю, а папин друг имел наибольший смысл. Поскольку мама ничего не знала о видео, она также не знала, что Ханна может прийти к выводу, что мама встречается с истинным отцом Мэдисон.

Кто знал, что творится в голове Ханны. Не было бы невероятным думать, что мама знает истинное происхождение Мэдисон и, возможно, влюбилась в своего бывшего насильника. Видя обеспокоенный взгляд Ханны, было трудно понять, будет ли хуже, если мама узнает об этом или нет, особенно если у нее будет еще один ребенок от этого мужчины.

— Я собираюсь в свою комнату. — Мэдисон внезапно заявила, отворачиваясь и выходя.

— Мэдисон… — мама пыталась что-то сказать, но Мэдисон ушла раньше, чем она смогла, оставив маму вздыхать.

Я коснулся плеча мамы, и на секунду я подумал, что она может обнять меня, но ей удалось сдержаться в последнюю секунду, только обняв меня за плечо и давая менее интимные объятия. Я поцеловала маму в щеку. Наше общение было кратким, но мне нравится думать, что мы смогли передать то, что хотели, глазами, в то время как сын поздравлял свою мать снаружи. Мамины глаза сказали, что она извиняется, что не сказала мне раньше, и беспокоилась о том, как я буду реагировать на ее беременность. Мои глаза сказали ей, что я не злюсь на нее, и мы можем поговорить об этом позже вечером.

Только с Ханной, Розой, мамой и мной, мы разрезали маленькие кусочки торта и ели в относительной тишине, наш предыдущий аргумент был фактически убит объявлением мамы. Мама волновалась из-за моих мыслей о нашей беременности. Ханна волновалась из-за папочки потенциального ребенка мамы. Даже у Розы было странное выражение лица, которое было трудно понять. Она, казалось, была расстроена, как будто она может заплакать в любой момент, но я не мог понять, почему она может чувствовать себя так. Тем не менее, я решил, что это не очень хорошая идея, чтобы воспитывать ее беременную снова прямо сейчас. Разговор бы возник снова, так как я уже поставил его там, но это не было бы мгновенно. В любом случае, большинство моих мыслей было о Мэдисон, которая сбежала. Она выглядела искренне расстроенной и, казалось, не была равнодушна к объявлению мамы. Хотела бы я знать, о чем думает Мэдисон.

После неловкой вечеринки мы разошлись. Я вернулся в свою комнату, принял душ, а потом упал на кровать. Я подумал о том, что Мэдисон сказала ранее. Ее время в Академии явно давало ей плохое впечатление о мужчинах. Мне нужно проводить с ней больше времени. Мне было бы больно, если бы моя сестра обижалась на меня. Мэдисон всегда была моей милой и очаровательной сестрой, и мне действительно нужно было подумать о том, чтобы сделать ей ребенка.

Возможно, моя собственная реакция была не самой умной. Я думал, если покажу ей, как я обращался с тетей, это успокоит ее, что я буду относиться к ней так же. Глупо было так думать. Это только, казалось, вбило больший клин между нами. Как раз когда я собиралась встать и пойти в комнату Мэдисон, в мою дверь постучали. Это должна была быть мать, которая хочет наконец обсудить ребенка, который у нас будет. Я? Отец? Это все равно снесло мне крышу. Возможно, одна из причин, почему я так сильно думала о Мэдисон, это чтобы мне не пришлось думать об этом ребенке.

Я встал и открыл дверь, но, распахнув ее, человек, которого я увидел, сразу же ворвался туда, прикрывая рот, прежде чем я смог закричать. Когда дверь за ней закрылась, она начала говорить.

— Тссс… это я!

— Ха? — Я не испугался женщины в плаще, которая толкнула меня в мою комнату, просто удивился, но увидев, как она откинула капюшон, я запутался.

— Нада?

— Да! Ты помнишь, что я дочь Верис? Мы переспали… вообще-то, поэтому я здесь.

Я позволил мысли о том, что мама беременна моим ребенком, добраться до меня, но я уже получил две женщины беременны почти девять месяцев назад. Нет… подождите… девять месяцев… это может означать, что мои дети уже родились!

— Твой ребенок? — спросил я, чувство страха наполнило меня.

— Ребенок? — Нада склонила голову, как будто смущенная вопросом.

— Ах… нет… вообще-то, я не забеременела.

Я вздохнул с облегчением, зная, что не стал отцом раньше времени. Нет, это не правильно. Я все еще являюсь отцом ребенка. Я все еще ребенок. Поскольку мой разум работал усерднее, я поняла, что ребенок, вероятно, не получился, потому что Нада никогда не пыталась оплодотворить себя. В течение девяти месяцев с тех пор, как я дал ей свое семя, я сожалел, что уступил своим гормонам. В то время я думал, что это не имеет значения. Моя сперма была обильной и чем больше детей, тем лучше. Тем не менее, чем больше я рассматривал это, тем больше я понимал, что это не тот человек, которым я хотел быть. Я не хотел иметь кучу детей с женщинами которых никогда не увидел бы их и не умел возможности заботиться о них.

— О… — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне.

— Так…значит, естественно, раз уж ты о-обещал ребенка, то надо попробовать еще раз? — заявила Нада.

Когда я внимательно смотрел на лицо Нады, я видел, что она пытается не смотреть на меня. Она на самом деле не очень хорошее. Ее кожа выглядела немного бледной. На ней не было никакого макияжа. Ее волосы были едва вымыты. Она также пахла немного потом. Это было не до такой степени, что она была ужасна, но она просто чувствовала себя. Ее движения также казались… странными. Ее движения были немного резкими.

— Я… полагаю… — осторожно сказал я.

Нада нетерпеливо кивнула и сразу же начала раздеваться, больше не разговаривая. Я боролся от шипения, когда начал видеть ее обнаженное тело. Она сильно похудела за последние девять месяцев. Она всегда была худой, но большая часть ее пухлости исчезла. Ее кости показались сквозь ребра, а руки выглядели очень тонкими. Ее тело было невероятно белым, но самым шокирующим были пятнистые синяки, появляющиеся в различных пьесах по всему телу. Тем не менее, было определенное место, к которому мои глаза были привлечены автоматически, ее руки.

Тринадцатилетний я, возможно, чувствовал что-то не так, но не знал, с чем. С другой стороны, нынешний я был немного знаком с некоторыми знаками, которые показывала Нада. Я мог только покачать головой, когда заметил синяки на руках Нады. В частности, там, где была вена, было несколько следов от уколов. Она, казалось, не обращала внимания на мои объятия, вместо того, чтобы вскочить на кровать и раздвинуть ноги. Я подошел к кровати, но прежде чем что-то сказать, она сразу подняла руки.

— Ах! Прежде… нам нужен презерватив. Да…

— У меня нет презервативов… — я ответил просто, наблюдая осторожно за Надой.

— Твоя мама принесла презервативы в прошлый раз.

— Ч-черт! — Нада вскрикнула, взволнованно качая головой.

— Серьезно, у меня нет презервативов. Я не…

— Все в порядке, я просто кончу внутрь тебя. Я доверяю этому делу. — я говорил, уже предсказывая ее ответ.

— Н-нет! Мы… мы не можем! Я имею в виду… чашечка! У тебя не найдется стаканчика? Ты можешь просто сделать это в стакан! — Нада взволнованно сказала, качая головой вверх и вниз.

— Нада, если ты хочешь забеременеть, то лучше, если я кончу внутрь тебя.

— Н-н-нет. Нет… нет… — Нада качала головой, как будто едва меня слушала.

— Чаша… мне нужно твое семя… мне нужно…

— Нада, как давно ты принимаешь наркотики. — спросил я легко, не отходя от своего места.

Нада засмеялась, ее глаза бессвязно вспыхнули.

— Ты… ты говоришь как мама… мама всегда так говорит. Это… это не так уж плохо. Мне просто нужно твое семя.…

Я издал длинный вздох. В годы учебы в колледже от меня требовалось выполнить какой-то общественный проект в рамках моей степени. Я закончил тем, что работал в наркологической клинике. Там было много людей, которых я встретил, и все они вели себя как Нада. Я начала понимать, что произошло. Возможно, знаки были там в прошлый раз, но между Верис и моей собственной возбужденностью я не заметил.

— Где твоя мать, нада? Где Верис?

— Мама? Моя мама? — Нада отрицательно покачала головой.

— Нет… не мама. Она мне больше не поможет. Но ты ведь поможешь мне, правда? Они страшные… она сказала, что даст мне грамм, если я пососу ее киску. Я… я не лесбиянка! Эти чертовы помады. Не знаю, что могут сделать женщины если ты им должен денег…

— Твоя мать, она знает, что ты снова на наркотиках? — я пытался держать Наду, говорить с ней.

— Какое отношение к этому имеет мама! — Нада чуть не закричала, бросив взгляд на меня.

— Мама… трахни мамочку! Она пыталась вытащить меня из долгов… но потом она начала так надоедать мне. Я больше не могу с ней жить. Она была такой надоедливой! Она даже ничего не сделала. Они все равно забрали твое семя, не то чтобы мама должна была что-то отдать. Она просто слишком меня напрягла, мне пришлось уйти… понимаешь? Мне пришлось!

Нада была дочерью Верис, поэтому Верис сделала все, что могла, чтобы помочь ей. Чтобы вытащить ее из долгов от наркоторговцев, какой-то местной банды лесбиянок с губной помадой, она продала мою сперму на черном рынке. Тем не менее, Нада не оставалась чистой, и теперь она вернулась в ту же ситуацию. Конечно, Верис уже бросила свою работу, свой авторитет и средства к существованию, чтобы защитить Наду. У нее больше ничего не было. Между тем, казалось, что Наде нужно больше семя. Девять месяцев назад я переспал с девушкой, чтобы она могла получить наркотики. Я просто не осознавал этого в то время.

— Мы не будет этого делать. — я отрицательно покачал головой.

— Тебе нужна помощь. Ты должна пойти к своей маме.

— Мама? Мама! Мама! Какого хрена ты говоришь о моей маме! Я здесь! Разве тебе не нужно это тело? Просто сделай это! Ты даже можешь трахнуть меня в задницу! Мне просто нужно семя. Два выстрела. Как в прошлый раз. Разве моего тела недостаточно. Просто заберите мое тело! — пока Нада говорила, она подползла ко мне.

Вместо того, чтобы грустить или плакать, ее глаза выглядели свирепыми. Это было не выражение раскаяния, а отчаяния. Прежде чем я хотя бы отступить, Нада подскочила вперед и схватила меня, затащив на кровать.

— Прекрати это, Нада! — заявил я, но в тот момент понял, что Нада сильнее меня.

Дело не только в том, что она на десять лет старше меня, она была на наркотиках, которые, вероятно, помешали ей контролировать свою силу безопасно. Я провел в этом особняке всю свою жизнь. Достаточно сказать, что у меня практически не было мышц на теле. Возможно, часть моего дерьмового выступления в постели заключается в том, что я никогда даже не делал простых вещей, таких как бег и скалолазание. Я был воплощением человеческой вши.

Таким образом, я не пытался сопротивляться, так как ада начала срывать с меня одежду.

— Давай, давай… просто трахни меня!

Нада не была нежной, и хотя она положила руки на мой член, она не сжимала его правильно и на самом деле делала все только хуже. У меня были вспышки в тот день, когда я пришел в этот мир, с безумной подростковой горничной, которая отчаянно пыталась заставить меня кончить. Между двумя событиями, это было страшнее. Отчаяние, выраженное Надой, было опасным. Возможно, если бы я был в нормальном мужском теле, я мог бы справиться с ней, но, возможно, впервые в жизни, я чувствовал себя по-настоящему беспомощной.

— Кончи! Просто кончи, черт возьми!

Нада бросила пытаться дрочить мне, забравшись на меня и выстраивая мой член с ее киской. На данный момент, я даже не думаю, что у нее был план. Она была под кайфом и очевидно больше не использовала свой разум. Я не чувствовал особого удовольствия, когда она скользнула по моему члену. Вскоре она трахалась с моим телом. Тем не менее, ее движения все еще были отрывистыми и бессвязными, и, таким образом, то, что могло быть забавной поездкой, было немного неудобно и не комфортно.

— Пожалуйста… мне это нужно… не дай им изнасиловать меня… — звучало так, будто она говорила сама с собой.

— Черт, Фаэри, трахни ее!

Тот факт, что она насиловала меня, боясь быть изнасилованной сама, похоже, не застрял в ее мозгу от наркотиков. Она продолжала двигать своим телом, но сама она не была очень мокрой, она едва проникла после нескольких болезненных горбов, и теперь мой член погружался в нее и выходил из нее с небольшим сопротивлением. Он чувствовал себя сексуально стимулирующей для меня, но это было, вероятно, неудобно и немного сыро для нее, если бы она была сосредоточена на получении каких-либо чувств от него.

— Давай, давай, давай… — она начала плакать, но она даже не смотрела на меня больше, это было похоже на то, что сексуальная стимуляция заставляла ее эмоции перегружаться, вскоре заставляя кричать ее глаза бессвязно.

Тем не менее, несмотря на то, что это было тяжело, я все еще был подростком. Нада могла бы быть в десять раз хуже и мой член все равно предал бы меня. Мой груз взорвался, пока Нада скакала на мне. Часть меня думала о том, чтобы сказать ей, что я собирался кончить, но, учитывая ситуацию, я не хотел доставлять ей удовольствие, так сказать. Что касается Нады, она продолжала идти, даже когда я пришел. Она, казалось, даже не осознавала, как сперма выстрелила в ее киску. Сперма добавила немного смазки, поэтому движения стали более плавными и приятными для меня, но Нада даже не смотрела на меня и казалась она в своем маленьком мире, когда она толкала вверх и вниз ногами.

— Кончи… кончи… пожалуйста… мне это нужно! — сказала Нада плаксивым голосом.

— Я уже… — наконец ответил я, глядя на нее сложным взглядом.

Нада вела себя так, будто не слышала меня.

— Кончи… просто кончи… чт…чт…что?

Нада, наконец, посмотрела на свою промежность и увидела, как белая штука течет по моему члену.

— Ч-ч-черт! Нет… черт возьми! — Нада закричала, когда она вытащила меня из себя, глядя на ее промежность, протекающую белую вещь.

— Черт! Ублюдок! Мне это нужно! Мне это нужно!

— Ну, похоже, ты получила, что хотела, будь добра, отвали. — голос раздался из-за Нады, она едва могла повернуть голову, когда раздался внезапный стук.

Нада рухнула в сторону, упав с кровати и приземлившись на пол со стуком. Позади нее стояла Брук, стоявшая там с поднятым вверх прикладом пистолета. Она небрежно убрала пистолет и посмотрела на меня.

— С тобой все хорошо, парень? — спросила Брук.

— О… детка! — Мама прошла мимо Брук.

— О, нет… о!..

Мама сразу же запрыгнула на кровать, и мое лицо оказалось прямо в ее груди.

— Я нашел маму, я в порядке.

Мой голос звучал приглушенно, кончая от маминой груди. Тем не менее, я даже не мог убрать свой член. Мама на самом деле схватила его и сразу же начала убирать полотенцем, которое она вытащила из бог знает откуда.

— Прости… детка… это мамочкина вина. Извини. Я вытру, я все исправлю. Брук!

Брук кивнула.

— Я оболью ее и заставлю наесться эту суку таблетками, на следующий день брошу ее на станции. Не волнуйся, Морган.

— Нет! — Мама вдруг сердито повернулась к Брук.

— Ты должна была защитить мою семью. За что мы тебе платим? И все же ты позволила этому наркотику жить в моем доме! И только в прошлом году произошел инцидент с горничной. Дважды моего сына насиловали под твоим присмотром! Ты провалилась!

Брук удивленно посмотрела, как мама повернулась к ней.

— Вы попросили меня присмотреть за тетей… эта женщина — дочь одной из бывших горничных. Как только охрана сказала, что ее пропустили, я пошла и нашла вас.…

— Ты должна была сделать лучше! Это и есть мое дитя! Как я могу доверять тебе свою работу, когда ты совершаешь эти ужасные ошибки? Как я могу доверять тебе защиту моей семьи?

— Морган… м Брук потеряла дар речи, но в ее глазах был явный признак боли.

— Я сделала все возможное…

— Твое все что возможно не было достаточно! Мой сын нуждается в защите. Ты уволена!

— Хватит! — крикнул я, прервав мамину тираду.

Мама повернулась ко мне, но вместо того, чтобы злиться, она выглядела так, будто вот-вот заплачет.

— Дорогой… я хочу..

— Это была моя вина, мама.

— Клиберн, тебе не нужно чувствовать ответственность.

— Нет! Верис приходила ко мне в прошлом году и просила сперму. Она сказала, что хочет забеременеть и желает этого же для своей дочери. Итак, у меня был секс с ними! Я впустил их и позволил им уйти с моей спермой.

— М-милый? — Мама выглядела немного обиженной, но я не мог остановиться.

— Я сам напросился на это! Так что не вини Брук в этом.

— Это не твое..

— Конечно, именно так и есть! — я прервал ее.

— Это все моя проблема. Это мое семя, которое так опасно. Тем не менее, ты держишь меня в этом чертовом особняке, как раба. Я никогда не видел мир снаружи. Я даже не могу защитить себя. Как я должен выжить там, когда я в ловушке здесь? Это то, что ты делаешь.

— Дорогой…. что ты такое говоришь?

— Я говорю, как я могу быть отцом, когда я даже не могу позаботиться о себе? — слова прозвучали до того, как я смог остановиться.

Правильно, я никогда не был отцом ребенка. Я даже не знаю, как быть отцом. Я недостаточно силен, чтобы защитить себя, тогда как я смогу защитить девушек, которые любят меня? Это мероприятие с мамой показало мне это. Я был слишком слаб и бесполезен. В этот момент я ненавидел себя за слабость.

Брук смотрела на нас двоих и молчала. Достаточно ли того, что я сказал, чтобы она поняла, что ребенок мой, я не знал. Мама смотрела на меня в шоке, не ожидая такого заявления от меня.

Мама со слезами на меня посмотрела,

— Прости…

— Уйди…

— Детка…

— Вон!

Как только дверь закрылась на Брук, которая держала без сознания Науа, и мою мать, я откинулся на дверь и упал на задницу. Вскоре слезы начали капать с моего лица. Мама была беременна и вынашивала моего ребенка, а я просто выгнал ее из своей спальни, как истеричного подростка. Теперь я не мог перестать плакать.

— Почему все так хреново? — пробормотал я про себя.

Эти чертовы гормоны… я не могу их контролировать. Я не должен был этого делать. Она была не просто моей мамой, она была матерью моего ребенка. Мне нужно было стать лучше. Мне нужно было быть сильнее. Однако, в тот момент я просто не хотел быть рядом с мамой еще на секунду. Мне нужно было поговорить с кем-то другим. Мне нужен был кто-то другой.

Я встал и вышел через боковую дверь, крадущуюся от главного входа в мой номер. Я шел через особняк, стараясь быть не замеченным. Вскоре я нашел дверь, которую искал. Я постучал три раза, прежде чем дверь наконец открылась. Она стояла там в ночнушке, и выглядела так же мило и красиво, как всегда.

— Брат? Что тебе надо? — требовательно сказала Мэдисон, потирая глаза ото сна.

Мои слезы уже начали капать, и прежде чем я смог остановиться, мои руки обвились вокруг Мэдисон. Мэдисон не отталкивала меня. Вместо этого она обняла меня в ответ. Это только заставило меня плакать еще сильнее. Мы вошли в комнату Мэдисон, и дверь за нами захлопнулась.

Глава 17

Мой язык свободно вторгся в рот Мэдисон. Ее розовый язычок ответил взаимностью, когда мы попробовали друг друга. Наши поцелуи становились все более интимными. Я хотел больше Мэдисон. Я хотел получить от нее столько, сколько мог. Я был готов начать все с того, чем мы закончили прошлой ночью, и Мэдисон, казалось, была с этим согласна. Вскоре мы обнаружили, что натыкаемся на подножие кровати. Не желая нарушать наш импульс, я отступил, поднял Мэдисон на кровать.

— Мм! — Мэдисон издала удивленный звук, когда упала на спину, но потом закрыла глаза и крепче обняла меня.

— Ммм….

Мэдисон, казалось, довольна просто положить руки мне на грудь, но с моей милой сестрой в моих руках я не мог не позволить своим рукам бродить по ее телу. Она была такой гладкой и миниатюрной, что мне захотелось сожрать ее. Мои руки сжались на ее упругой коже, ощупывая ее тело. Я делал это дюжину раз, пока она сосала мой член, но с ее вздохами, приходящими между обменами нашими поцелуями, и ее руки надавили на мою грудь, и она не проявляла абсолютно никакого сопротивления, мои гормоны были на пике.

Весь мой страх, разочарование, беспокойство и ненависть к себе были смыты в объятиях Мэдисон. Еще раз, я не мог сказать, были ли это мои подростковые гормоны снова убегающими, но правда в том, что я любил свою старшую сестру. Конечно, я тоже любил свою маму. Тем не менее, это были два разных вида любви. Я любил свою маму в том, что уважал и лелеял ее. Я хотел, чтобы мама была рядом, и я хотел быть рядом с ней. Моя любовь к Мэдисон была другой. К Мэдисон я чувствовал, что хочу большего от нее. Я чувствовал, что она была кем-то, с кем я хотел пойти на свидание и эмоционально соединиться.

Было странно, что я чувствовал себя настолько эмоционально связанным с женщиной, с которой мои преобладающие взаимодействия были минетом, не так ли? Тем не менее, я не мог оторвать руки, не мог перестать целовать и трогать сестру. Я беспомощно влюбился в нее. Ее раскрасневшиеся щеки и возбужденное дыхание, я отчетливо чувствовал, что Мэдисон разделяет эти эмоции со мной.

Мои поцелуи, наконец, вырвались у нее изо рта и начали двигаться к ее шее. Это поднесло губы моей сестры к моим ушам, и я почувствовал покалывание, когда ее беспорядочные вдохи подули горячий, сладкий воздух через мои доли. Я сосал шею Мэдисон достаточно сильно, чтобы остались засосы, но Мэдисон не оказывала сопротивления, просто задыхаясь, когда ее палец прижался на моей груди. Мои руки нашли путь к задней части ее блузки, и вот где я сделал следующий шаг.

Расстегнув я посмотрел на лицо Мэдисон. А не страх или тревогу, ее покрасневшее лицо просто уставилась на меня в темноте, ее дыхание все еще тяжело. Она сама наклонилась и начала задирать платье, и вскоре оно оказалось у нее над головой. Теперь моя сестра была в одном нижнем белье!

Маленькие груди Мэдисон сидели в маленьком белом лифчике, и ее трусики были также белым хлопком. Белый был чистым девственным цветом, как у Мэдисон, но я сомневался, что именно поэтому она выбрала их. По правде говоря, это было вычурное или сексуальное нижнее белье. Было ясно, что Мэдисон не ожидала, что я приду к ней сегодня вечером. Это была просто Мэдисон в ее простейшем проявлении. Простой лифчик, простые трусики, без макияжа, слегка небрежные волосы, раскрасневшееся лицо, которое с нетерпением смотрело на меня. Она была просто прекрасна.

Я взял ее губы еще раз, заставляя ее ахнуть, в то время как мои руки напали на ее бюстгальтер. Я вздохнул с облегчением, когда мне потребовалось всего три попытки, прежде чем вещь открылась. Я был бы смущен, если бы не смог его расстегнуть. Мэдисон снова подняла руки, и я восхищался ее грудью, когда я потянул бюстгальтер. Я коснулся их несколько раз через бюстгальтер, так и под, однако, у меня никогда не было возможности увидеть их во всей красе.

Ее сисечки были маленькими и бледными, почти не требующими лифчика. Ее соски были ярко-розовыми, шокирующе насыщенного цвета, который не соответствовал бледной коже. Хотя, теперь, когда я мог видеть ее краснеющие щеки, я понял, что ее соски соответствует ее лицу. Они были дерзкими, очень возбужденными, и я облизал губы, думая сосать их.

— Не смотри… — застенчиво ответила Мэдисон, складывая руки перед грудью.

Ее голос звучал не так требовательно, как ей нравилось. Вместо этого, он звучал насупившись и довольно неловко, и от этого я хочу трахнуть Мэдисон еще больше. Прошлой ночью наши действия были поспешными. Я даже не провел ни минуты, оценивая тело моей сестры или наслаждаясь видом. Я бы не повторил эту ошибку. Я схватил Мэдисон за запястья и убрал ее руки, сильно обнажая грудь.

— Ах! Брат! — Мэдисон заплакала от смущения и удивления.

— Они такие же красивые, как и ты, — сказал я, встречая взгляд Мэдисон.

Мэдисон перестала сопротивляться, когда я говорил, и в конце концов опустила голову.

— П-п-правда?

— Мм… — я твердо кивнул, мое собственное желание и возбуждение были неоспоримы в этот момент.

— Даже если они не такие большие, как у Ханны? — голос Мэдисон говорил так тихо, что я почти пропустил, то что она сказала.

Когда я обработал ее вопрос, я мог только рассмеяться. Это сразу же заставило Мэдисон расстроиться, и она попыталась ударить меня в грудь, за исключением того, что у меня все еще были ее запястья в руках, и я не позволил ей. Когда я засмеялся, я взялся за запястья Мэдисон и потянул ее, выпрямляя, чтобы она встала лицом вверх, и взмахнув ногой, забрался на мою сестру.

— Ах! — Мэдисон издает удивленный крик, когда я забрался на нее, мои ноги колеблются над ее бедрами, и мой член прижимается к ней так, так как она не могла отрицать.

Ободренные моими движениями, руки Мэдисон проложили себе путь под моей рубашкой и начали поднимать ее. Я помогал ей, когда она помогала мне, снимая рубашку, пока мы оба не остались без верха. На несколько коротких мгновений я вышел на сцену. Я был без рубашки, оседлав мою сестру, которая не носила ничего, кроме пары трусиков. Она снова касалась моего живота. Она, видимо, любила трогать мое тело, пока мы играли.

Я наклонился и поцеловал ее в губы. Когда она высунула язык, ожидая поцелую больше, она уздала удивленный шум, как мои губы начали работать вниз по ее телу. Я напал на шею, которая теперь имела темно-синее пятно на бледной гладкой коже, только ненадолго, прежде чем я спустился к ее груди. Я слышал, как бьется сердце Мэдисон, и ее дыхание становилось все более неустойчивым, когда мои губы небрежно целовали ее грудь.

Я взяла в рот сосок и щелкнул его языком. Мэдисон, которая больше не могла трогать мою грудь, вместо этого схватила меня за затылок, ее пальцы запутались в моих волосах. Мои губы и язык манипулировали соском Мэдисон в течение нескольких минут, прежде чем я, наконец, отстранился и продолжил двигаться на юг. Я чувствовал каждый раз, когда Мэдисон вдыхала и выдыхала, прижимая голову к животу, и чем больше я двигался на юг, тем более прерывистым и беспорядочным становилось ее дыхание.

Когда я наконец добрался до трусиков, последнего предмета одежды на Мэдисон, я схватил его обеими руками и дернул ее до колен. Мэдисон вскрикнула и помогла мне их снять. Теперь она полностью обнаженная, Мэдисон согнула колени, полностью обнажая свою чувствительную промежность.

Ее киска была маленькой и розовой. Она была немного розовее чем даже ее соски. У нее было немного волос, но у нее не было шанса вырасти, как у мамы. Будучи блондинкой, ее волосы были почти прозрачными, и поскольку она была такой розовой и жесткой, если бы кто-то не выглядел должным образом, они подумали бы, что она Лоли. Ее киска была довольно влажной, и было ясно, что Мэдисон сейчас очень возбуждена.

Она делала мне сотни минетов за последний год. Будет справедливо, если я отплачу тем же. Я посмотрел на ее розовый цветок, только что открытый только для меня. Что касается Мэдисон, она закрыла глаза, и ее руки теперь опирались на ее груди, все еще застенчиво прикрывая их, даже когда ее киска была обнажена для моих глаз. Часть меня хотела подразнить Мэдисон еще немного, нежно делая ее все более и более возбужденной. Тем не менее, у меня также были подростковые гормоны, и я едва мог сдержать себя в этот момент. Таким образом, я не мог остановить себя от погружения прямо в нее. Я высунул свой язык и сразу лизнул киску Мэдисон снизу ее щели до самого обнаженного клитора.

— Ааххх! — глаза Мэдисон напряглись, и все ее тело задрожало, получив первую оральную стимуляцию, которую она когда-либо имела.

Конечно, я не остановился. Я потянулся и схватил ее киску пальцами, схватив ее стороны и распахнув. Когда это произошло, мой язык нырнул в нее, получив первый полный вкус моей сестры. Он был соленым, но вкус отлично напоминал мне Мэдисон. Она отлична на вкус, как она пахла, и это был запах который будет исходить из ее трусиков, когда она возбудилась, пока я играл с ее грудью или тер ее задницу.

Мэдисон была бы в ужасе, услышав это, но я, наконец, насытился своей сестрой, возбужденный вкус, которым она дразнила меня через запахи, наконец, был моим. Мой нос был всего в сантиметре от ее клитора, и я жадно исследовал ее отверстие языком, так же, как я исследовал ее рот, наконечник пробирался в каждый уголок и трещину моей сестры, как будто я покорял новые земли.

— Аааааххх… аааа… Клиберн… — Мэдисон выдала стон, но мой язык нарушил его.

Это было не долго, как мой язык исследовал ее влагалище, что я чувствовал, что мышцы ее киски сжаты плотно. Ее спина плотно выгнулась назад и она схватилась за край кровати.

— Ах… ах… ах… я… кончаю… не останавливайся!

Я не хотел останавливаться, но выгнув спину Мэдисон сделала ее киску труднодоступной. В общем, ее собственный оргазм заставил мой язык вырваться из ее рта. Теперь я мог только лизать ее клитор. Остальная ее дырка указывала вниз, когда все ее тело исказилось мощным оргазмом. Однако, видя умоляющий взгляд моей сестры, когда она оргазмировала, явно желая почувствовать мой язык внутри нее, когда она пришла, я схватил ее задницу и поднял, пихая язык внутрь.

— Аааиии! — Мэдисон закричала, когда ее нижняя половина была поднята и нанизана на язык.

— Хааа… Хааа… Хааа… Хааа…

Когда мои руки нащупали ее маленькую попку, я продолжал ласкать ее языком. Это было похоже на то, что нижняя половина была собачьей миской, мои руки хватали дно, и мое лицо пихалось, когда я жадно ел. Вскоре я почувствовал, как ее собственные внутренние мышцы плотно сжались на моем языке, когда она кончала. Ее бедра сомкнулись вокруг моей головы, и ее дугообразная спина расслабилась после нескольких безумных ударов, когда Мэдисон попыталась трахнуть мою голову в бредовом удовольствии.

Я крепко держался за нее, контролируя ее нижнюю половину. Мокрая жидкость свободно текла из ее киски в рот, когда она закончила кончать. Я пил нектар, наслаждаясь сладким вкусом моей сестры, когда она потеряла контроль в результате действий моего языка. Прошла еще минута, прежде чем она, наконец, смогла расслабить ноги, отпустив мою голову, к которой она плотно прижалась бедрами.

Я, наконец, вытащил свой язык из ее промежности, мой рот и подбородок, покрытые ее влажным, непристойным соком. Ее запах густо вошел мне в нос. Теперь ее собственная похоть и сексуальное желание были полными проявлениями. Не может быть никаких сомнений в сексуальных желаниях Мэдисон в этот момент. Когда она поняла, насколько мокрое было мое лицо, ужасное выражение сформировалось на ее лице. Ее бледные щеки покраснели и она закрыла лицо.

— К-Клиберн… извини, за это. — Мэдисон застенчиво пробормотала Мэдисон.

Я сразу же передвинулся на мою сестру, пока я не вернулся к ее лицу. Схватив ее за руки, я осторожно оттащил их прочь. Мэдисон посмотрела на меня, хотя мое лицо выглядело грязным. Мои губы были розовыми и опухшими, как и ее киска, и они были покрыты ее непослушными соками, когда она крепко держала мою голову и дико трахала ее, как какой-то зверь. Мэдисон была просто в ужасе.

Я наклонился и поцеловал ее. Ее соки все еще были на моем языке, и я был уверен, что она может почувствовать вкус себя на моих губах. Наши языки запутались еще на несколько минут, когда Мэдисон медленно оправилась от оргазма, ее дыхание, наконец, вернулось к норме. Когда я наконец отстранил свои губы, Мэдисон издала вздох, с любовью глядя на меня.

— Как тебе на вкус? — дразня, спросил я.

— Мм… — Мэдисон нахмурилась, как будто тщательно меня дразнила.

— Это на вкус как твой член…

Я издал нервный смешок.

— Ах… это, наверное, потому что мы брат и сестра. Естественно, это просто означает, что наши органы совместимы, не так ли?

Никогда бы не подумал, что Мэдисон узнает вкус собственной матери. Она пробовала мамину киску на моем члене много раз. Можно сказать, Мэдисон узнала вкус маминой киски. Ее собственная киска не была на вкус такой же, но это было достаточно близко, что это дало Мэдисон некоторую паузу. По крайней мере, она знала, что такое "вкус киски" в целом. Это меня немного напугало.

— Наверное… — ответила Мэдисон, принимая мои слова и позволяя мне вздохнуть чуточку легче.

— Готова ли ты, чтобы вставить его? — спросил я.

— Мм… — кивнула Мэдисон.

— Пожалуйста, брат, я хочу, чтобы это был ты.

— Х-хорошо… — ответил я.

Некоторые из проблем с замедлением — это то, что я позволял себе волноваться и нервничать. Когда все было так быстро, как прошлой ночью, у нас не было времени думать. Теперь, когда моя сестра в моих руках, наши обнаженные тела прижаты друг к другу, как я могу не нервничать? Я осторожно стянул штаны и сбросил их с кровати. Теперь осталось только проникнуть внутрь. Я забрался на Мэдисон, но как только я начал выстраиваться, она подняла руку и положила мне на грудь.

— Хм? — я нервно спросил, беспокоясь, что она может передумать.

— Можешь пообещать мне кое-что, если я позволю тебе… если мы займемся сексом… мне нужно, чтобы ты пообещал! — сказала Мэдисон игриво.

— Д-да… что угодно, ты можешь спросить своего брата о чем угодно. — я старался, чтобы мое волнение не вылилось и потенциально не напугало ее.

— Сделай меня беременной… — ответила Мэдисон.

— Э? Беременной! Я имею в виду…. Ты учишься в школе, и это в первый раз. — я немного отступил назад, но Мэдисон наклонилась вперед и отчаянно схватила меня.

— Пожалуйста! Я должна забеременеть! Все станет проще! — сказала Мэдисон со слезами на глазах.

— П-проще? — спросил я в замешательстве.

— Ах… это… мама же беременна, так что если у нас обоих будет ребенок, то, естественно, мы сможем растить их вместе. Мама может помочь мне, пока я заканчиваю школу, верно?

— Я-я думаю… — я слышал, что женщины хотят иметь детей, когда они говорят, что у других женщин есть дети, но я все еще не знал, что сказать.

Я все еще имел дело с моим противоречивым сердцем, узнав, что мама беременна, и теперь Мэдисон просит того же. Мама была несчастным случаем, без сомнения. Тем не менее, как весело кончить внутри нее, было ли это действительно хорошо? Можно было завести еще одного ребенка? Был ли я готов стать отцом?

Что вообще значит быть отцом в этом мире? Это практически ничего не значило. Тем не менее, я не хочу такой жизни. Я не хочу иметь тонны детей, разбросанных по всему миру, которых я не знаю. Тем не менее, это была моя сестра, как я мог не быть в жизни этого ребенка? Правильно, это была моя семья. Ребенок будет расширение семьи. Они все были моей семьей, и я очень их любил. Я любил Мэдисон, так что не было никаких проблем с ребенком. Это было только хорошо, что-то, что сблизило нас. Я уже могу показаться Мэдисон с ребенком на руках. То же самое было верно и для мамы.

— Мама… — слова слетели с моих губ, прежде чем я смог их остановить.

— А? Что мама? — Мэдисон странно посмотрела на меня.

Правильно, я снова приняла маму как должное. Почему я продолжаю делать те же ошибки? Я начала волноваться из-за ребенка, но что плохого в том, чтобы завести ребенка? Это был мамин ребенок. Это был наш ребенок. Я должен был радоваться и праздновать. Вместо этого я выгнал маму из комнаты и побежал к Мэдисон. Я вел себя по-детски и незрело.

Тем не менее, я не был с мамой прямо сейчас. Это была Мэдисон голая и подо мной. Я посмотрел вниз на свою сестру, которая с беспокойством смотрела на меня, все еще ожидая моего ответа.

— Если ты хочешь носить моего ребенка, то у меня тоже есть просьба. Ее нужно обязательно придерживаться, если ты будешь беременна! Ты понимаешь это? — сказал я довольно требовал.

— А? Д-да… ч-что такое? — Мэдисон занервничала, когда посмотрела в мои напряженные глаза.

— Ты останешься со мной.

— Хах?

— Ты, и ребенок тоже. Я хочу, чтобы ты осталась в этом особняке. Я хочу видеть тебя каждый день. Я хочу растить нашего ребенка вместе. Если мы собираемся завести ребенка, я хочу, чтобы он был нашим. Я хочу, чтобы ты была моей. Я знаю, это эгоистично, но я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Ты понимаешь это? Если у нас будет ребенок… это мы на всю жизнь.

— На-навсегда… — ответила Мэдисон почти ошеломленно.

— Мы уже брат и сестра, так.

— Нет… этого недостаточно. Если ты родишь моего ребенка, то ты будешь моей! Каждая из вас, хорошо?

— Б-брат такой эгоистичный… — Мэдисон отвернулась с румянцем.

— Нет… — я опустил голову, мое сердце почувствовало немного боли.

— Нет… — поморщилась Мэдисон.

— Я имею в виду, да. Пожалуйста, я… Я твоя…

— Ах! — я взглянул на Мэдисон, которая нервно на меня смотрела, ее глаза были слезящимися, а лицо покраснело.

— Тогда я, пожалуй, начну.

Мэдисон кивнула, но через секунду ее рот открылся.

— Ах, я чувствую это!

Правильно, я сам себя загнал в Мэдисон. Она была уже очень мокрой, между поцелуями, я ел ее, а потом мы вдвоем лежали так близко друг к другу голые так долго. Достаточно сказать, что ее киска приветствовала мой член. Я проник в сестру одним толчком. Я был слишком взволнован, я прошел весь путь одним сильным толчком.

— Ах! Больно! — Мэдисон заплакала, когда ее руки схватили меня за плечи и сжали, ее лицо исказилось от боли.

— Я остановлюсь, на мгновение.

— Н-нет! Продолжай… пожалуйста… просто продолжай. — сказала Мэдисон, сквозь зубы.

Я кивнул и начала двигать бедрами. Ее киска действительно оказывала небольшое сопротивление в этот момент, мои движения слегка препятствовали ей, когда я пытался подтолкнуть ее назад и вперед в своем ритме. С выражением боли на лице Мэдисон, я мог только медленно двигаться, наблюдая за моей сестрой. Зная, что это только временно, я мог просто продолжать идти и молиться, чтобы это быстро превратило удовольствие.

К счастью, через минуту или около того неловко секса, лицо Мэдисон начало расслабляться. Я вздохнул с облегчением и наклонился, целуя ее. Мэдисон ответила на поцелуй. Теперь мое обнаженное тело полностью окутало ее. Я чувствовал ее жесткую киску вокруг моего члена. Мэдисон, с ее маленькой формой, была очень жесткой. Это был опыт, которого я никогда не чувствовал раньше. Мама тоже была жесткой, но так как Мэдисон была такой маленькой, а мой член был почти семь дюймов, он занимал гораздо больше ее внутреннего пространства. Это может быть только оптическая иллюзия, но это действительно выглядело так, как будто я пронзил свою сестру.

Ее руки оставались на месте, крепко держа меня за плечи. Я наконец-то научился правильно ее двигать. Пара из нас начал задыхаться, когда мы смотрели друг другу в глаза и мои бедра двигались в ритме, наслаждаясь ощущением киску моей сестры. Ее маленькое тело подо мной было таким нежным в тот момент, и я просто хотел держать ее вечно. Между тем, мои руки бежали по ее груди, касаясь ее бледной, гладкой кожи.

м Ха-ха-ха-ха… брат… — глаза Мэдисон держали чистую привязанность и желание, казалось бы, потерянные в данный момент.

— Я люблю тебя, Мэдисон, — говорил я от всего сердца.

— Я очень сильно тебя люблю.

— Я… — глаза Мэдисон расширились на мгновение, но затем она подарила совершенно красивийшую улыбку.

— Я люблю…

— Эй, Мэдисон, могу я одолжить книгу по тригонометрии? Мой последний счет был, — дверь распахнулась.

Ханна, которая не постучалась в дверь сестры, прежде чем ворваться, вошла в ее комнату. Я забыл запереть дверь, когда я пробирался к кровати, поэтому дверь открылась без сопротивления. Я немедленно повернул голову назад, и Мэдисон тоже подняла глаза. Мы вдвоем были голые, а я все еще был внутри Мэдисон. Открытая дверь обеспечивала достаточно света, чтобы осветить обе наши обнаженные формы. Мы оба уставились на Ханну с открытыми ртами и широко раскрытыми глазами, не в состоянии сказать ни слова.

Сама Ханна замерла, ее глаза расширились, и казалось, что они вырвались из ее головы.

— Ооо…

Это было единственное слово, которое вышло из уст Ханны после почти полминуты молчания. Затем она тут же развернулась и убежала из комнаты, хлопнув дверью.

— Нет! Ханна! — Мэдисон закричала, отталкивая меня от себя и немедленно поднявшись на ноги.

Немного крови стекало по ее ноге, когда она встала, но она проигнорировала это, надев ночнушку и пару шорт. Она покинула комнату мгновение спустя, преследуя Ханну, не пожалев ни одного взгляда. Минуту спустя, я был один на кровати Мэдисон голый. Тишина полностью пронизывала темную комнату.

— Черт!

Глава 18

— Останься со мной, я не хочу вставать с кровати. — пробормотал я, обхватывая руками ее обнаженное тело и целуя плечо.

— Мм… дорогая… уже почти полдень, ты, Соня.

— Это мой день рождения, хотя, мы не можем просто остаться в постели. я люблю тебя.

м Я тоже тебя люблю. Не могу поверить, что тебе четырнадцать. — Мама вздохнула.

— Тетя Роза все еще хочет устроить празднование Дня рождения.

Правильно, прошло больше года с тех пор, как я проснулся в этом мире. Я провел почти все это время, застряв в этом особняке, только с моей матерью и сестрами, развлекающими меня. Я наклонился к маме и поцеловал ее живот. По сей день это было как раз в том месте, где едва начинали проявляться, самые маленькие бугорки. Пройдет еще месяц или два, прежде чем мы узнаем, мальчик это или девочка.

— Если это мальчик, Дрейк, если это девочка, Алисса?”

м Так что, Алисса тогда? — Мама хихикнула, касаясь моей руки, которая держала ее живот.

Правда, в этом мире выбор имени мальчика был всего лишь потаканием себе. Это был эквивалент разговора о том, что вы будете делать, когда выиграете в лотерею. Тем не менее, я не мог не чувствовать себя взволнованным каждый раз, когда думал о моем ребенке, растущем в ее животе. Я не мог дождаться встречи со своим ребенком. После того, как я испугался, я задумался и пришел в комнату моей мамы. Это была первая ночь, когда мы спали вместе.

Нет, у нас не было секса. Я имею в виду, я обнимал свою мать и мать моего ребенка, и мы вдвоем лежали в постели, пока не уснули. Утром я проснулся с мамой, которая обнимала меня. Было удивительно приятно проснуться с женщиной, обнимающей меня, ее теплая кожа прижалась к моей. Когда я разбудил маму поцелуем, она испугалась, что у нее утреннее дыхание, и не позволила мне поцеловать ее, пока она не пойдет в ванную и не почистит зубы. Это было довольно очаровательно.

Это было воспоминание, которое мне нравилось, и которое я не хотел забывать. Я не был готов к своему первому ребенку, но я был счастлив, что он будет с женщиной, о которой я забочусь и люблю так же сильно, как маму. Это было то, что мы могли бы сделать вместе. Каждый день после этого я старалась выразить благодарность матери моего ребенка. Вот так, эти недели пролетели как миг.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула, позволив маме начать одеваться.

— Прошло шесть недель с тех пор, как тетя Роза приехала, она действительно планирует остаться до рождения ребенка?

— Мм… да, ну, она, вероятно, действительно заинтересована в этом. Большинство женщин нашего возраста не беременеют, так что я как белая ворона.

Мама не просто самокритична. Когда она пошла в клинику, это было правдой, что она была там самой старой женщиной. Из того, что я слышал, это кучка одиноких матерей-подростков, а потом моя мама. Когда Мэдисон привезла ее, доктор был убежден, что пришел проконсультироваться по поводу ее беременности. Узнав, что это была женщина лет тридцати, она странно посмотрела на нее. Беременные женщины старше тридцати не были нормой, но они были так же редки, как и мужчины. Большинство из них были карьеристками, наживающимися на государственных пособиях, и поэтому обычно обращались к тем же врачем, который оплодотворил их.

— А что на счет моей сестры? — спросил я.

После той ночи, когда нас поймали, Ханна постоянно пряталась в своей комнате. Мама была уверена, что она просто усиленно готовится к экзамену, который ей нужно сдать в следующем месяце, чтобы поступить в Академию. она назвала это предэкзаменационным кризисом, и мне не хотелось поправлять ее. Ханна не открывала дверь ни для Мэдисон, ни для меня. Мы оба много раз пытались подойти к ней, но Ханна избегала нас обоих. Это было похоже на то, что наши отношения возобновились до моей реинкарнации с Ханной, которая все время пряталась вне поля зрения.

То же самое было так же верно и с Мэдисон. Она больше не заходила в мою комнату для минета. Что касается любых попыток поговорить с ней, они были встречены резкими ответами и внезапным уходом. Дело не в том, что она избегала меня, скажем, просто она вставала и уходила или просто бросала на меня взгляд, если я даже пытался взаимодействовать с ней. Отказ Мэдисон, казалось, ранил гораздо больше, чем то, что Ханна скрывалась. Я чувствовал, что действительно влюбился в Мэдисон, и все же она больше не оставалась со мной в одной комнате. Я был виноват, что лишил ее девственности, но не смог выполнить наше обещание.

Обе сестры закрылись от меня, возможно, по этой причине я осыпал мать вниманием. Было неплохо проводить больше времени с моей беременной женщиной, но я быстро привязывался к ней. Без минетов Мэдисон, чтобы разрушить мои отношения с мамой все больше и больше. Все закончилось тем, что я переехал в комнату рядом с мамой, и мы провели большинство дней в постели, трахаясь весь день. Это была отличная жизнь, но и не очень. Я чувствовал себя немного зависимым от мамы. Даже с моими другими воспоминаниями, я чувствовал, как вырастаю в маменькиного сына.

Я переехал не только, чтобы помочь нам в проведении наших сексуальных отношений. Другой причиной была тетя Роуз. На следующий день после того, как мама объявила себя беременной, Тетя Роза решила остаться, чтобы помочь с ребенком. Маме было неловко, но у нее не было причин отказывать. Однако мама не знала, какова была настоящая цель тети Роуз. До этого момента она не упоминала о своем ребенке. Она никогда не отвечала на мое предложение, делая вид, что разговора никогда не было. Тем не менее, мама хотела держать меня рядом, и на расстоянии от тети Роуз.

В этот момент я подозревал, что тетя Роуз знала, что мои отношения с мамой ненормальны. Она не пыталась подойти ко мне и, казалось, уважала желание мамы держать нас порознь. Я, естественно, не предпринимал никаких попыток приблизиться к ней. Итак, Тетя Роза просто стала еще одним человеком живущим в особняке, который почти не имело ко мне никакого отношения. Когда мамы не было со мной, мы обычно были голыми и трахались, потом она была с тетей Розой, составляя ей компанию и, что более важно, держа ее подальше от меня.

— Они присоединятся к нам. — Мама ответила на мой вопрос,

— Я думала, что у вас с сестрами все хорошо. Но в последнее время вы не разговаривали. Что-то случилось?

— Не мам, все хорошо, — ответил я.

Мама хорошо читала мое лицо, но ее голова была отвернута от меня, так что она не могла видеть ложь. Я не знаю, было ли это намеренно или нет. Может, она не хотела видеть правду. Тем не менее, я все равно дал механический ответ. Мне нужно было справиться с проблемами между мной и моими сестрами самостоятельно. Однако, мама все в той же комнате не повредит. Возможно, я смогу с ними что-то исправить. Я действительно этого хотел. Я любил Мэдисон и хотел, чтобы она тоже была беременна моим ребенком. Что касается Ханны, она всегда будет моей милой сестренкой, которую я могу дразнить.

Мама вышла первой, а я вернулся в свою комнату, чтобы принять душ и помыться. Наверное, это была хорошая идея, если бы я не вышел оттуда, пахнущий сексом. Мама, конечно, перед отъездом уже прибралась. Я не знал, планирует ли она испечь мне еще один торт или что-то еще, но я должен был признать, что с нетерпением ждал этого дня рождения. День экзамена Ханны был в следующие выходные, так что это был мой лучший шанс вытащить ее из комнаты и попытаться поговорить с ней.

Я закончил уборку и проверил себя в зеркале, прежде чем упасть на кровать со вздохом. Это один год, когда я был заперт в этом особняке. Любой может сойти с ума после стольких лет. Примерно через тридцать минут я стал беспокойным, поэтому я проверил себя еще раз, чтобы убедиться, что я похож на правильного именинника и вышел из своей комнаты. Меня тут же встретила некрасивая старушка. Она выглядела как сапог и была такой же жесткой.

— Шарлин. — сказал я с натянутой улыбкой.

— Господин… — ответила женщина серьезным голосом.

Брук уволилась. После того, как мама сказала, что ее уволили, Брук приняла это близко к сердцу. На следующий день она собрала вещи и ушла. Несмотря на то, что мама пыталась отказаться от своих слов и сказать Брук, что она говорила в гневе, Брук не передумала. Возможно, Брук не хотела работать на женщину, которая будет оскорблять и унижать ее. Однако, скорее всего, она наконец-то сложила два и два вместе и знала, что мои отношения с мамой носят сексуальный характер. Я не мог вспомнить, что я сказал той ночью, но если Брук знала правду, она могла уйти, так что ей не пришлось с этим разбираться. Она была влюблена в мою маму, поэтому, возможно, наблюдая, как моя мама играется со мной, было больше, чем она могла справиться.

Вместо этого я оказался с Шарлин, старой женщиной и бывшим вышибалой, у которой не было чувства юмора и она не разговаривала со мной, кроме односложных ответов. Я уверен, что она тот человек, которого моя мама хотела бы видеть рядом со мной. Тем не менее, я не был особенно доволен этим соглашением. Я скучал по Брук, мне все еще было немного больно, что она ушла.

Между тем, Шарлин была моим личным эскортом, фактически не давая мне никакой личной жизни. Я был практически под домашним арестом. Даже хуже. Вероятно, это была основная причина, почему я не смог ничего исправить с моими сестрами. Как я могу разговаривать с ними или идти в их комнату, когда за мной следят каждую минуту каждого дня. Шарлин докладывала моей матери обо всем, что я делал. Я любил свою маму, правда любил, но этот уровень любви был почти пугающим.

Поэтому сегодня я планировала попросить у мамы особый подарок. Этот подарок будет отпуском. Я хотел покинуть особняк и уехать куда-нибудь. Даже через проблемы контроля моей матери, я надеялся, что эта просьба казалась разумной. Может быть, если бы я сформулировал это как медовый месяц или что-то еще, мама была бы более склонна. Похоже, ей очень нравятся брачные обычаи. Только несколько культур в этом мире имели их, но всякий раз, когда Роуз упоминала о них, мама всегда слушала взволнованно с яркими глазами. Я почти представлял, что мама из тех женщин, которые покупают свадебные журналы и мечтают о своем важном дне. Я не знал, будет ли тот факт, что я не буду тем, кто подарит ей этот великий день, благословением или разочарованием. На данный момент, быть отцом ее ребенка было лучшее, что я мог сделать.

Когда я рассматривал эти вещи, я пробрался в свою вторую комнату в особняке, которая иначе была бы известна как библиотека. Это была комната, в которой я потерял девственность и в которой я провел больше всего времени. Я уже прочитал почти все интересные книги. Мама заказала мне новые книги, и я надеялся, что они скоро придут по почте. На данный момент все, что я мог сделать, это просмотреть названия и перечитать вещи, которые я уже прочитал несколько раз. Когда я добрался до библиотеки, я был удивлен, увидев, что Мэдисон уже в ней. Мэдисон удивленно посмотрела на меня, но тут же снова отвела взгляд.

— Я просто убиралась в своей комнате. Я нашла книгу под кроватью и возвращал ее. — Мэдисон сказала жестко, положив что-то в ящик, прежде чем повернуться и уйти.

Ей пришлось пройти мимо меня, чтобы выйти из библиотеки. Она смотрела прямо перед собой, избегая моего взгляда. Как только ее тело коснулось моего, я больше не мог этого выносить. Я протянул руку и схватил ее.

— Ах! — Она издала удивленный шум, остановилась и посмотрела на меня, ее глаза уже плакали.

— Медисон…

Выражение лица Мэдисон быстро вернулась в норму, и она отвела взгляд, ничего не показывая, она смотрела на выход.

— Брат, моя рука…

Я отказался ее отпускать.

— Нам нужно поговорить, Мэдисон.

— Потом поговорим. — Мэдисон на мгновение закрыла глаза, как будто пыталась скрыть их от меня, а затем еще раз потянула за руку.

— Я хотел бы поговорить… наедине. — я указал глазами в сторону Шарлин, которая стояла напротив соседней комнаты.

Мэдисон, к счастью, поняла, что я имел в виду. На секунду показалось, что она собиралась сказать "нет". Я бросил на нее свой отчаянный взгляд и произнес слова “пожалуйста”. Мэдисон застыла. Наконец, она покорно кивнула. Она произнесла слова “позже” и “сегодня”. Я слегка кивнул, наконец отпустив руку Мэдисон. Мэдисон повернулась и вышла из комнаты.

Я сразу же начала волноваться. Мой разум работал над различными сценариями между мной и Мэдисон. Конечно, Мэдисон всегда могла просто не появиться или убежать. Тем не менее, я не мог перестать волноваться. Может, мы просто пойдем в кровать и закончим то, что начали? Возможно, мы могли бы возобновить еженедельные минеты? Я знал, что сам себя возбуждаю, но не мог остановиться. В конце концов, я обнаружил, что не мог даже взять книгу. Я отправился на ужин с каменной Шарлин на буксире.

— Нам действительно не нужен одна из них, Роза… — я услышал голос мамы, когда я шел к столовой, который заставил меня обойти приемную.

— О, глупость, я не могу поверить, что ты все это время жила, как в каменном веке. Никаких визуальных экранов, никаких процессоров, никаких парящих машин… по крайней мере, у тебя должен быть какой-то способ получить информацию за пределами книг. — возразила Роза в ответ.

Я заглянул в комнату и увидел, что тетя Роза и мама стоят посередине комнаты. Перед ними на стене висела панель. Это было похоже на телевизор, или, я думаю, этот мир называет их визуальными экранами. Тем не менее, мои глаза были более сосредоточены на определенном человеке, которого я не видел в течение месяца. Ханна сидела на диване. Она отвела взгляд, опустив голову. Она не красилась и не уложила волосы. Любой мог видеть, что она похудела за последние шесть недель. Большая часть ее детского жира исчезла. Ее грудь тоже выросла? Возможно, туда пошел детский жир.

— Ханна… — слова прозвучали до того, как я смог остановиться.

Ханна подняла глаза и тут же запаниковала, однако мама и тетя Роза тоже повернули голову ко мне. По сути, если не устраивать массовую сцену, Ханна ничего не могла сделать. Таким образом, я улыбнулся и кивнул своей семье и направился к креслу, сидя рядом с Ханной. Ханна не смотрела на меня, опустив голову и обхватив себя руками, но и не отстранилась.

— Клиберн, я не часто тебя видел поблизости. С Днем рождения! — Роза попыталась вызвать энтузиазм и сохранить улыбку на лице.

— Дорогой, у твоей тети появилась мысль о том, чтобы привезти визуальный экран на твой день рождения. Она говорит, что хочет, чтобы ты сделал ей подарок. — улыбка мамы была натянута, и было ясно, что она не была довольна этим фактом.

— Ах… — я посмотрел на двух женщин, смотрящих на меня с нетерпением.

Они ожидали, что я разберусь с этим? По правде говоря, я бы предпочел иметь визуальный экран. Разве это не значит, что нам понадобится кабель или антенна? Я просто хотел больше узнать о состоянии мира. Тем не менее, я также не хотел разжигать гнев моей матери. Она приложила много усилий, чтобы я не увидел внешний мир. Она сказала, что это потому, что она хочет, чтобы я стал своим человеком и не подвергался влиянию пропаганды, которая, насколько я понимаю, свирепствует в этом мире. Только часть той пропаганды, о которой я слышал через Мэдисон, Роуз и маму, и это была не та пропаганда, которая льстила мужчинам.

— Я думаю, что визуальный экран это будет здорово! — голос вырвался из-за двери, и я повернулся, чтобы увидеть Мэдисон, стоящую там.

Как и Ханна, Мэдисон очень многозначительно на меня не смотрела. Однако, когда Ханна увидела, что она входит в комнату, она сразу же отошла от меня и еще больше посмотрела вниз, до того момента, когда она просто смотрела на свои колени. Я нахмурился, желая протянуть руку и схватить Ханну за руку, но не смог этого сделать в данных обстоятельствах.

— Мэдисон, я уже разрешила вопрос с местом, чтобы у тебя был собственный в своей комнате… — мама начала с лекционного тона.

Мэдисон вздохнула.

— Было бы здорово иметь что-то большее. Маленький экран делает некоторые вещи трудно разоборчивыми. Кроме того, если бы я хотела посмотреть телевизор с друзьями, я бы не смогла.

— Друзья? Ты не можешь приводить друзей, ты знаешь это.

Мэдисон подняла руку.

— Да, матушка, я знаю. Тем не менее, Клиберн пойдет в школу в следующем году, верно? В этот момент нет будет причин, по которым я не могу привести друзей, верно?

Мама моргнула, явно не подумав об этой дилемме раньше. Я подарил маме нежную улыбку со своего места. Я рос. Маме нужно было прийти и принять это. Как только тишина в комнате стала невыносимой, вдруг заговорила Роза.

— На самом деле, насчет этого… — Роза наклонилась и схватила то, что припрятала в сумочке.

— Это не то, что я хотел подарить Клиберну на день рождения. Я думал об этом в течение некоторого времени, и я решила, наконец, спросить.

Роза достала завернутый пакетик и протянула мне. Подарки в этом мире были странными, поэтому все смотрели на предмет в моей руке, завернутый в прекрасную бумагу. Роза схватилась за руки и нервно скрутила их, в то время как мама просто смотрела на объект с небольшим хмурым взглядом. Я решил открыть прямо там, оторвав бумагу и открыв ее немедленно. На самом деле у меня не было особых ожиданий, но никогда в моих самых смелых мечтах я не думал, что получу это. Это была чашка. Точнее, это был пластиковый стаканчик с пластиковой крышкой. Слова "стерильный" были написаны на стороне.

— Э-э… спасибо… — сказал я, мой мозг не совсем работает должным образом.

— Это… мой ответ, Клиберн. — наконец Роза заговорила, пристально глядя на меня.

— К договоренности, которую ты предложил. Ты сказал, что мы можем завести ребенка. Мой ответ — да…

— Ах! — Мэдисон вскрикнула, а Ханна прикрыла рот слышимым вздохом.

— Конечно, я бы не просила ничего подобного сексу. Это официальный стерильный медицинский контейнер. Ты можешь просто… кончить в него, а потом я отвезу его в больницу и заставлю их засунуть его в меня. Вот и все. У меня сейчас небезопасные дни, так что если бы ты мог предоставить мне его сегодня вечером или завтра, это было бы отлично. Я также приняла таблетку от бесплодия, и я уже беременна. Я буду счастлива остаться здесь и родить ребенка.

— Ты… стерва! — слова, разрезанные на тираду тети Розы, исходящие прямо из уст мамы.

Лицо ее было мрачным и ненавистным, кулак дрожал рядом с ней, словно она могла прыгнуть на Розу в любой момент.

Роза моргнула, как будто удивилась.

— М-Морган? Я думала, все будет хорошо? Клиберн предложил, и ему осталось всего два года, чтобы сделать это в обязательном порядке? Мы могли бы иметь наших детей вместе?

— Нет… — мама покачала головой, слегка скривив губы.

— Я доверяла тебе… я доверяла тебе в своем доме. Я думала, может быть… ты здесь из-за нас… но в конце концов, мои опасения были верны. Ты заботилась только о семени моего сына.

— Все не так, Морган, все гораздо сложнее! Ты должна понять, я…

— О, я понимаю многое, я понимаю, что ты пришла в мой дом и притворилась моей семьей только для того, чтобы воспользоваться моим ребенком. Моим ребенком! — Мама кричала.

— Ты всегда была такой, не так ли? Ты так завидовала мне и Ною, что ходила за нами, как заблудший ягненок. Но как только становилось тяжело, как только я нуждалась в тебе больше всего, ты бросила меня! Ты ушла и не разговаривал со мной почти 14 лет!

— Морган… пожалуйста. — Роза тоже сжимала зубы,

— Это было лучшее, что можно было сделать в данной ситуации.

— Лучшее, что можно было сделать? — Мама зарычала,

— Это было эгоистично! Ты всегда заботилась только о себе!

— Кто бы говорил! — Роза закричала в ответ,

— Держа этого человека при себе, получая ребенка за ребенком, пока он не сделал тебе мальчика, в котором ты нуждалась!

— А ты ревнуешь! Признай это! Ты хотела его…

— Он у меня уже был! — Роза отскочила назад, но вдруг ахнула и закрыла рот, широко раскрыв глаза.

— Чтооо? — Мама сделала шаг вперед, ее лицо выглядело угрожающе.

Ханна даже схватила меня за руку, а Мэдисон сделала шаг назад, пока не прижалась к дальней стене.

— Н-ничего… — Роза покачала головой, внезапно отказавшись смотреть в глаза.

— Я оговорилась.

— Скажи мне! — Мама зарычала, глаза ее стреляли кинжалами.

Роза говорила медленно, как будто разговаривала сама с собой, а не напрямую с мамой.

— Он хорошо ко мне относился. Он пообещал мне ребенка. Я знала, что он твой, но это была всего лишь иллюзия. Я не хотела, чтобы твои мечты лопнули. Он обещал мне, что у нас будет ребенок. Пытался… а потом…человек, которого я любила… он умер.

Мама недоверчиво покачала головой, наконец, сделав несколько шагов назад, ее лицо превратилось в отвращение.

— Нет… ты лжешь.…

— Ты была не единственной женщиной, которую он оставил! — закричала Роза, слезы свободно катились по ее лицу.

— Ты не единственная, у кого его забрали!

— Нет… Нет… — мама положила руки на голову, как будто блокировала слова Розы, но она продолжала говорить.

— Я не могла больше оставаться. Я не могла смотреть, как ты оплакиваешь человека, которого я любила. Я не могла выразить тебе сочувствие, в котором нуждалась сама. Итак, я бежал… я бежал так далеко, как могла, так долго, как могла. Пока у меня не кончились варианты. Меня бы здесь не было, Морган, если бы у меня был выбор.

— Ты… не получишь моего сына. — Мама подняла глаза, красные, заплаканные.

— Слышишь меня? Никогда!

— Почему? — Роза насмешливо ответила, ее лицо исказилось гневом,

— Потому что он уже твой?

— Следи за языком… — угрожающе предупредила мама.

Роза проигнорировала ее.

— Я не настолько глупа. Это твой новый ребенок? Это его, это Клиберн, не так ли? Ты не только монополизировала Ноя, но и хочешь монополизировать его сына? Нет, ты годами трахала собственного ребенка, держа его в пузыре, где все, что у него есть-это ты! Кто из нас эгоист, в конце концов?

— Хах! — Звук исходил от Мэдисон, которая смотрела на меня в шоке.

На самом деле, все смотрели на меня. Ханна смотрела на меня, выражение ее лица было нечитаемым. Мэдисон смотрела в шоке и недоумении. У мамы был виноватый взгляд, в то время как Роза выглядела оправданной. Однако у меня не было ответа на эту ситуацию. Это была проблема, которую я начал, когда пришел в этот мир, и теперь, когда все зашло так далеко, я понятия не имел, как ее решить. Ничто в моем опыте из другого мира не подготовило меня к этому моменту. Я мог только сглотнуть. Я дошел до конца веревки.

Глава 19

— Убирайся к черту из моего дома! — Мать закричала Мама, указывая на дверь.

В этот момент Роза моргнула и покачала головой. Реализация слов, которые вышли из ее рта, казалось, только что ударил ее. Она была так сосредоточена на ”победе" аргумента, что она даже не подумала о последствиях своих собственных слов. Были они правдой или ложью, это были жестокие слова, и даже Роза знала это.

— Морган, прос..

— Вон!!!

Роза закрыла глаза, слезы все еще текли по ее щекам, но она не сказала больше ни слова. Она кивнула и вышла из комнаты. Проходя мимо мамы, она остановилась, как будто хотела что-то сказать, но решила не говорить. Дойдя до двери, она остановилась в последний раз.

— Я соберу свои вещи и покину твой дом к вечеру, — сказала Роза, не оглядываясь.

Как только Роза ушла, в комнате воцарилась мертвая тишина. Две мои сестры разделили взгляды между мной и мамой. Мы не смотрели друг другу в глаза. На лице мамы было открытое чувство вины. Я понятия не имел, какое выражение я сейчас ношу, но я знал, что это не лестно.

— Это правда? — голос раздался из угла комнаты, это был голос Мэдисон, очень напряженный и легкий.

— Вы двое… Клиберн — отец ребенка?

Мама опустила глаза, не в силах ответить. Независимо от того, что я сказал, Это было признание вины настолько ясно, что я не мог убедить своих сестер в любом случае. Ханна вдруг встала и вышла из комнаты.

— Дорогая, я… м мама пыталась перехватить Ханну, но она прошла мимо мамы и выскользнула за дверь без паузы.

— Я поговорю с ней, — сказал я, вставая.

Мама медленно кивнула. Это было почти как два родителя, разделяющие детей и разговаривающие с каждым о причинах их развода. По крайней мере, ситуация казалась напряженной и неудачной. В основном, я просто хотел выбраться из комнаты. По правде говоря, я тоже просто убегал. У меня были чувства к Мэдисон, так что признание ей в моем романе с мамой было более болезненным. По какой-то причине, я чувствовал, что будет легче поговорить с Ханной. Возможно, мама могла бы успешно облегчить разум Мэдисон.

Однако Ханна, должно быть, сбежала, как только вышла из комнаты, потому что, когда я вышел, ее уже не было в коридоре. Я мог только проследить за ней до ее комнаты, в которую, как я предполагал, она сбежала. Я намеревался выбить ее дверь, если она решит запереться снова. Нам действительно нужно было поговорить. Я не хотел причинять боль моей драгоценной младшей сестре.

К счастью, сторожевая собака Шарлин взяла немного времени на себя. Я смог выйти из комнаты, за мной никто не следил. Думаю, она не ожидала, что наш день рождения закончится при таких обстоятельствах. Когда мама наблюдала за мной, она, должно быть, решила, что это достаточно безопасно, чтобы сделать перерыв.

Таким образом, я беспрепятственно двигался по коридорам. Я был на полпути к комнате Ханны, когда вопль остановил меня. Я повернулся к комнате, откуда раздался крик, и сразу понял, что это за комната. Это была комната тети Роуз. Я слышал, как она кричала внутри. Несмотря на то, что все только что закончилось плохо, со многими недостатками, лежащими у ног тети Роуз, я чувствовал себя вынужденным зайти к ней в комнату.

Мой отец, Ной, не был столь почетным человеком, как он изображал себя. Он был лжецом и обманщиком. По правде говоря, я не собирался становиться намного лучше. Тем не менее, я чувствовал, что ошибки моего отца были моими ошибками. Тетя Роза была в беспорядке, который оставил мой отец, когда он преждевременно расстался с Гайей. Я как его сын был обязан уладить эти ошибки. Итак, я толкнул дверь и вошел внутрь.

Было похоже, что тетя Роза начала собирать вещи, но через несколько мгновений ее сборы прекратились, и она рухнула на кровать. Теперь она прижалась к углу кровати и рыдала в объятиях. Прошло всего мгновение, прежде чем она услышала скрип двери и подняла глаза, чтобы увидеть меня стоящим в ее комнате. Она тут же села и попыталась выпрямиться, однако беспорядок был уже очевиден.

Тетя Роза выглядела растрепанной. Несмотря на это, у нее все еще была определенная красота. Она была похожа на женщину, которая много страдала в тишине. Несмотря на себя, мое сердце немного отдалось ей, даже если я не понимал, почему. Тем не менее, я не двигался, чтобы успокоить ее, и я не говорил вообще. Я просто продолжал стоять и смотреть на нее. Она постепенно успокоилась под моим взглядом, и только после нескольких минут молчания она решила заговорить.

— Твоя мать права. Я эгоистична… и труслива. — Тетя Роза сказала, не глядя мне в глаза.

— Мне… страшно… так страшно. Я оттолкнула твою мать. Она моя сестра, и я подвела ее. Я настолько глупа!

Я приподнял одну бровь.

— Что это? Чего ты так испугалась? Почему ты здесь? Ты сказала, что у тебя нет другого выбора, что ты имела в виду?

Тетя Роза покачала головой, услышав шквал вопросов.

— Нет… неважно, каким образом. Что сделано, то сделано. Я собираюсь уехать отсюда. Тебе больше не придется иметь со мной дело. Обещаю.

— Что, если я дам тебе свое семя? — спросил я.

— Тогда расскажешь мне свои секреты?

Тетя Роза бросила на меня взгляд, в ее глазах было отчаянье, но мгновение спустя она сопротивлялась.

— Нет… эээ… твоя мать уже ясно дала понять. Я не могу…

— Моя мать не решает за меня, — перебил я ее.

— Только я решаю, что случится с моим семенем. Так что оно тебе нужно?

Тетя Роза краем глаза посмотрела вверх и нежно улыбнулась.

— Прости меня, Клиберн. До сих пор я боялась. Думаю, пора перестать убегать от своей судьбы.

Я закрыл дверь и запер ее одним щелчком.

— Тогда, если ты не возьмешь мое семя, я дам его силой!

Брови тети Розы быстро поднялись. Она издала небольшой крик, когда я немедленно подошел к кровати и толкнул ее вниз. Тем не менее, она оказала небольшое сопротивление, когда я поднял руки над ее головой и сел на нее. Ее дыхание покраснело, ее грудь вздымалась, и она не встретила моих глаз, но она не сопротивлялась. Ее тело кричало, что она хочет, чтобы я продолжил, И хотя она сказала "нет", было ясно, что ее тело говорит "Да".

— Ты действительно изнасилуешь собственную тетю? — голос Розы прозвучал почти как надутый, неспособный контролировать волнение.

— Это ты говоришь мне? Я хочу знать правду. — настаивал я.

— Клиберн… — тетя Роуз заплакала.

— Скажи мне… — потребовал я.

Тетя Роза вздохнула и закрыла глаза, ее плечи расслабились.

— Я… умираю…

Я моргнул, отпустив ее и сев. Я вопросительно и смущенно смотрел на нее. Тетя Роза ответила хихиканьем, повернув голову в сторону.

— Что? Это не так сложно представить. У меня рак. Рак груди. Ты можешь его почувствовать, здесь. Тетя Роза схватила меня за руку и прижала к груди.

Ее грудь была намного мягче и пышнее, чем у мамы, за исключением того, что когда она сильно толкнула мою руку, я почувствовал твердый узел глубоко внутри ткани. Я тут же ахнул и отстранился, как будто сгорел. Улыбка тети Роуз не изменилась, а только увеличилась. Это была грустная улыбка.

— Но… они могут вырезать уплотнение, не так ли?

Роза пожала плечами.

— Это уже метастазы. Врачи дают мне всего полгода.

— Нет! — я произнес слово прежде, чем смог остановить себя.

— Это… это не может быть… как насчет…

Я перестала говорить "а как же химиотерапия". Они разработали понимание антибиотиков и асептическую технику, но не были так продвинуты, как мой собственный мир. У них были парящие машины, но они еще не упорядочили геном человека. Я понятия не имел, что этот мир делал, но я сомневался, что Роза не попробовала бы ее, если бы она существовала.

— Это правда… — грустно проговорила Роза.

— Я не хочу умирать. Вот почему я пришла сюда.

Я покачал головой.

— Я не понимаю, если у тебя есть только шесть месяцев, чтобы жить, почему беременность?

Роза вздохнула.

— У меня нет гражданства, Клиберн. Тебе никогда не придется беспокоиться об этом, но неграждане действительно более низкий класс. Несмотря на все мои деньги, не все в жизни можно купить. Например, мне отказано в доступе к магам здоровья.

— Это верно, просто магия! — я сломал палец.

Я размышлял о своем старом мире. Хирургия и химиотерапия были единственными вариантами. Я не знал, была ли в этом мире продвинутая химиотерапия до такой степени, что она могла вызвать ремиссии, но с магическими исцеляющими заклинаниями в такого рода лекарствах не было необходимости. Если у Роуз будет ребенок, она сможет получить лекарства. Тем не менее, ее жизнь закончится, прежде чем она сможет родить.

— Тебе понадобится девять месяцев, чтобы…

— В этом прелесть беременности. Беременные женщины, получают много социальных льгот. Более легкие тюремные сроки, возмещенные расходы на проживание, и, конечно, лучшее медицинское обслуживание. Если бы я была беременна, они бы вылечили мой рак, чтобы ребенок родился правильно. Это просто мир, в котором мы живем.

Я недоверчиво покачал головой.

— Но с твоим послужным списком ты можешь позволить себе купить семена у правительства.

— Это подвох, не так ли? Они счастливы вылечить женщину, когда она беременна, но они не дадут семя, если она не будет в идеальной физической форме. — Роза вздохнула.

— Н-но… черные рынки, и другие способы, ты могла бы…

Улыбка розы напряглась, и она заговорила так, как будто снова и снова объясняла те же аргументы, которые уже приводила в своей голове.

— Оказывается, мое влагалище имеет состояние, при котором оно ненормально негостеприимно для спермы. Вот почему твой отец так и не смог сделать мне ребенка, хотя мы пытались годами. Я потратила все на черном рынке, и в конце концов, я все еще не беременна.

Роза пыталась выглядеть извиняющейся за то, что спала с моим отцом. Я проигнорировал этот взгляд. Я не собирался позволять папиным действиям влиять на меня таким образом. Я буду жить лучше, чем он когда-либо.

— Как, так я? — спросил я.

— У тебя… есть мои гены. Врач считает, что близкий родственник обладает надлежащей устойчивостью в сперме и с гораздо большей вероятностью забеременеет. Конечно, я пыталась связаться с отцом, но у него тысячи дочерей, и ему плевать на одну из них. Он предпочел бы трахать только что окончивших Академию девушек, а не какую-нибудь тридцатипятилетнюю женщину. — Роза посмотрела мне в глаза с одобрительным взглядом.

— Я не шутила, когда сказала, что ты мой единственный выбор. Но мне не нужно твое семя, потому что ты чувствуешь вину за меня. Я просто хотела жить, и я была трусливой, и я вызвала много ссор между твоей мамой и тобой. Я готова принять свою судьбу сейчас, так что, пожалуйста, оставьте меня в покое. Я соберу вещи и уйду, и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Я, наконец, слез с Роуз и встал, мой разум был в шоке. Она спокойно стряхнула юбку и села на край кровати. Она отвернулась, глядя на свой рюкзак, как будто хотела схватить его и убежать из комнаты. Я видел стыд и смущение, которые она носила на лице. Это не была ложь или попытка манипуляции. Тетя Роуз выглядела как женщина, готовая умереть. Она уже отдала все, чтобы жить, и в конце концов, этого было недостаточно.

— Роза… — я пытался что-то сказать, но мой разум был похож на кашу.

— Все в порядке, — коротко заговорила Роза и встала, повернувшись ко мне спиной возвращаясь к своим вещам.

— Я зашла слишком далеко. Это моя неудача..

Роза остановилась, ее голос перехватил горло. Она подняла тыльную сторону руки ко рту, как будто хотела заглушить рыдания. Ее лицо намокло от слез. Через секунду она бросила то, что собиралась сказать, и молча снова начала собирать вещи. Я смотрел на маленькую женщину перед собой. Она была сводной сестрой моей мамы. Хотя я и называл ее тетей, в этом мире наши отношения можно было считать практически ничем. Она была красивой женщиной, в самом расцвете сил.

— У меня к тебе последний вопрос, — спросил я, опустив голову.

— Что такое… — проговорила она, не оборачиваясь, и ее голос лишь немного пошатнулся.

— После моего отца, были ли другие? — я не знал, почему я спросил это, но почему-то я чувствовал, что это был самый важный вопрос в тот момент.

Роза остановилась всего на секунду, прежде чем продолжить собираться:

— Нет… я воткнула в себя больше спринцовок, чем могу вспомнить, но я любила твоего отца больше всего на свете. Другого никогда не было.

Я медленно кивнул, наблюдая за ее работой. В моем старом мире, она была бы именно тем типом женщин, которых парни вроде меня преследуют. Она должна быть права в тот момент своей жизни, когда она хотела остепениться. С ее внешностью не должно было быть недостатка в мужчинах, которые бросились бы на нее. У нее был бы выбор из сотен успешных мужчин, и любому мужчине повезло бы иметь такую мирскую женщину, как она. В этом мире она потратила каждую копейку, только чтобы забеременеть, и в конце концов, она умрет молодой, не узнав прикосновения мужчины в восемнадцать лет.

Это было просто неправильно. Не в первый раз я обнаружил, что возмущен миром, в котором оказался. На первый взгляд, это была конечная мужская фантазия. Однако этот мир был в два раза жестче и безжалостеней. Это был мир, где меня дважды насиловали в моем собственном доме. Я тоже сомневалась, что изнасилование будет последним. Это был мир, где женщины, которых я любил, находились под огромным давлением и должны были бороться изо всех сил, чтобы выполнить свою биологическую роль женщин.

Мой кулак сжался, когда я уставился на нее. Меня слегка трясло. Однако, когда я выдохнул и открыл глаза, я понял, что уже принял решение. Я потянулся вперед и схватил Роуз, мои руки плотно захватили обе стороны ее бедер, опустившись на ее круглую задницу. Через тонкую атласную ткань, из которой было сшито ее платье, я быстро понял, что Роза не похожа на мою собственную мать. Мама была сладострастной женщиной, но она также была хорошо подтянутой и жесткой. Я имел это в виду, когда однажды сказал, что могу отскочить золотой монетой от ее задницы.

Роза не дряблая, но мягкая. Ее тело было рыхлым и теплым. Мои пальцы впились в кожу ее задницы.

— Ах! Клиберн! — Роза удивленно закричала, когда я подошел к ней сзади.

Тем не менее, ее бедра были в моих руках, а мои ноги были по обе стороны от ее ног. По сути, я прижал тетю Роуз к кровати. Не давая ей возможности протестовать или дать отпор, я толкнул ее верхнюю часть тела вниз. Заставив ее стать лицом вниз, она выпустила еще один крик, протянув руку и остановив ее лицо руками, посаженными на кровать. Тем не менее, я уже возился с ее юбкой, сжимая ее в руках, пока ее нижнее белье не было открыто мне.

— Клиберн, остановись! — Роза слезно потребовала.

— Я уже сказала, мне не нужно твое сочувствие, этого не может быть, твоя мама — ах!

Роза вскрикнула, когда схватила нижнее белье, пару синих хлопчатобумажных вещей, и с силой стащила их на колени. Запах ее начал доноситься из нижнего белья. Было ясно, что у нее овуляция. Несмотря на то, что я не мог видеть ее киску между бедер, она излучала достаточно тепла, чтобы я мог ее чувствовать. Я плюнул на руку и сразу потянулся между ее ляжек, смазывая киску ладошкой.

— Аааа. — Роза пыталась встать, но, почувствовав мою руку, неожиданная стимуляция была слишком сильной, и она рухнула обратно на кровать.

Роза хотела дать отпор. Это было ясно. Тем не менее, я знал, что темная часть ее отчаянно хотела этого. Это может быть даже не просто ее желание иметь ребенка. Роза не получала ласки очень долгое время. Возможно, она была без сознания, но даже когда она попыталась нажать руками и сказать "нет", ее ноги раздвинулись, чтобы дать мне доступ к киске.

— Я не моя мать, Роуз, — сказал я, когда я держал ее над кроватью одной рукой и вытаскивал свой пенис другой.

— Через два года я буду отвечать за производство сотен детей. У меня не будет выбора в этом вопросе. На данный момент я буду делать то, что хочу, потому что могу.

— Клиберн, — со слезами на глазах попыталась Роза оглянуться назад, но я оттолкнул ее лицо и схватил кусок ее волос, неловко запихнув ее в ее багаж.

Мое сердце билось со скоростью мили в минуту, но я знал, что не могу отступить ни на секунду. Это путь, который я выбрал, а тетя Роуз была упрямой женщиной. Если я сейчас проявлю слабость, она попытается выбраться или сбежит. Таким образом, я схватил свой пенис, выстроил его с ее киской и толкнул его в тетю.

— Ах! Нет! Пожалуйста… Клиберн! Я не хочу этого! — голос Розы был приглушен, ее лицо уперлось в груду наспех упакованной одежды.

— Я знаю, что это не так, — сказал я, побуждая Роуз снова попытаться подталкивать руки, прежде чем я заставил ее отступить и начал двигать бедрами.

— Но я знаю, и у тебя нет выбора в этом вопросе!

— Ах! — Тетя Роза издала шум, не в силах ничего сказать, когда я шел к ней над ее кроватью.

— Тетя Роза красивая женщина, так почему бы мне не хотеть трахнуть тебя! — сказал я.

— Твоя киска чувствует себя жесткой и теплой, так почему бы мне не кончить в нее!

— Ах… ах… ах… ах… — Тетя Роза задыхалась, когда я грубо вошел в нее, ее лицо упало, и одна из моих рук болезненно сжала затылок, а другая схватила ее бедра за плечо.

Ее собственное сопротивление, наконец, ускользнуло, чувство моего члена и ее собственные внутренние желания превалировали над ее сознанием. Она перестала пытаться встать, вместо того чтобы сжимать кровать и слегка раздвигать ноги, позволяя члену проникать глубже внутрь нее. Я взял каждый дюйм, который она дала, мой член скользил в ее мягкую киску.

Она отличалась от мамы так же, как и Мэдисон. Там, где мама была мягкой и гладкой, а Мэдисон была жесткой и эластичной, моя тетя была рыхлой и мокрой. Было всего несколько толчков, прежде чем из нее стали слышны влажные звуки жидкости. Она была довольно возбужденной женщиной, и с каждым толчком я чувствовал глубоко внутри ее теплые влажные внутренности, которые отчаянно освобождали место для моего члена. Тетя Роуз была жесткой, как и любая женщина, у которой не было этого в течение десятилетий, но она также была очень сочной, непристойной жидкостью, просачивающейся по ее ногам. Ее эротический запах быстро наполнил комнату, и запах ее возбуждения был безошибочным.

— Ты довольно обильно течешь, мне придется кончить очень глубоко, чтобы убедиться, что ты беременна!

Лицо розы покраснело от смущения, но я не позволил ей притвориться, что ничего не слышу. Я дернул ее за волосы, вынудив встать с подушки. Она не ожидала этого, как она наслаждалась чувством моего члена внутри нее. Как есть, она издала вздох и поспешно попыталась проглотить свою слюну, ее глаза танцевали, как будто она не могла поверить, что это происходит с ней.

— Твоя киска чувствует себя так туго, я собираюсь кончить глубоко внутрь тебя, хорошо?

— Д-д-д-да… — тетя Роза заставила слова заикнуться, полностью в шоке, когда четырнадцатилетний мальчик, которого она считала безвредным, насиловал ее.

Я не знал, почему я был так агрессивен с Роуз. Это был совершенно другой опыт, чем с матерью или даже Мэдисон. Мама была источником утешения. Я упал в ее объятия, и мне захотелось попасть в безопасное место. С другой стороны, Мэдисон заставила меня почувствовать себя мужчиной. Возможно, поэтому я так сильно любил Мэдисон. Она была худой, своенравной девочкой, и только с ней я чувствовал желание защитить ее. С тетей Роуз подо мной, я почувствовал, что мой садизм вышел. Мне нравилось возбужденное выражение ее глаз, когда я натягивал ее волосы. Я подозревал, что моя тетя может быть мазохистом, и она так непристойна на мой член, что я не мог не хотеть быть грубым и дразнить ее.

— Тетя Роза снова кончила? — Спросил я, принюхиваясь.

— Ах! — Тетя Роза расплакалась.

— Н-не надо…

— Не надо что? — я потребовал ответа, потянув ее за волосы снова.

— Можешь сказать, что не надо?

— Н-нет… — со слезами на глазах ответила Роза.

— Твоя киски, ты понимаешь? Я не такой, как мой отец. То, что я беру, я оставляю себе, и с тех пор, как я выбрал тебя, ты моя. Твоя задница моя, — я сильно сжал ее задницу, пока она не издала визг.

— Твоя киска принадлежит мне! Твой ребенок принадлежит мне! Ты понимаешь это?

— Д-да! — голос Розы вышел более взволнованным, чем испуганным, даже когда слезы упали с ее глаз.

— Я принадлежу Клиберну! Эта киска Клиберна, чтобы взять его толстый член! Возьми меня, Клиберн!

С приглушенным признанием Роуз, я наконец-то достиг своего предела. Я снова потянул Роуз за волосы, пока ее спина не была изогнута, тем временем толкая мой член как можно глубже в нее. Я чувствовал, как ее грязные жидкости брызгали, когда я толкнул ее, вся ее киска билась в конвульсиях. Это было слишком много, и как только мои яйца ударили ее, мой член опух и выпустил горячее семя.

Роза продолжала дышать и кончать, когда она почувствовала, как теплая жидкость впрыскивается в ее чрево. Это было чувство, которого у нее не было долгое время, и это было чувство, которое она любила больше всего. Таким образом, она не смела двигаться, пока я не закончил кончать, хотя положение было несколько неудобным и болезненным.

Когда мой член начал смягчаться, я, наконец, позволил ему выпасть из ее киски и выпустил ее волосы. Тетя Роуз на самом деле промокла до нитки. Маленькие капли ее похоти падали вниз и плескались на боку кровати. Это все Роуз и ее собственные непристойности. Сперма, которую я депонировал глубоко, и даже если она встала она бы не вылилась из нее. Пятна остались на всей кровати и багаже, где собственная непристойность тети Роуз, была довольно чрезмерной.

Я толкнул Роуз, сбросив ее багаж на кровать, все еще чувствуя себя немного выше от того, чтобы быть настолько доминирующим по отношению к этой женщине, которая смотрела на меня сверху вниз.

Роза все еще задыхалась, но когда она перевернулась, ее взгляд не был ни гневным, ни враждебным. Это был взгляд полного счастья и признательности.

— Спасибо… — наконец пробормотала Роза, когда я сел рядом с ней на кровать, засунув свой член обратно в штаны.

В моих штанах было большое мокрое пятно, вызванное Розой. Запах ее киски доносился из моей промежности. Я изнасиловал свою тетю, и она поблагодарила меня. Это был мир, в котором мы жили сейчас. У меня все еще были проблемы с этим. Это было решение, которое я принял в тот момент, и в другом мире за ним почти сразу последует тюремное заключение.

— Благодарить не за что. — я принюхивался, не глядя на нее,

— Я делал то, что хотел. Теперь ты принадлежишь мне. Так что не думай, что сможешь сбежать. Даже если ты сейчас не беременна, я буду использовать твое тело, пока ты не родишь моих детей.

Немного оправившись, Тетя Роза села и обняла меня. Она прижалась носом к моей шее, которую поцеловала. Несмотря на то, насколько грубым было ее оплодотворение, Роза, по-видимому, была женщиной, которая любила обниматься после. Маме тоже нравилось прижиматься, но только после уборки. Ей нравилось быть в шелковой ночнушке и убирать за собой весь беспорядок перед тем, как обниматься со мной. Я с любовью помню, как она убежала в ванную, чтобы смыть пот, прежде чем она меня обняла.

Она похожа на мою развратную тетю, она как фонтан была счастлива, немедленно прильнув ее потным, грязным телом к человеку, она просто оттрахана.

— Ты прав. Я полностью в твоем распоряжении. Клянусь тебе. — внезапно она отстранилась и опустила голову.

— А что насчет твоей матери?

— Что с ней? — спросил я,

— Я объясню. Мама тоже моя. Пора ей перестать относиться ко мне как к ребенку и понять, что я уже взрослый. Я заставлю ее принять тебя.

— Спасибо… — повторила она еще раз, еще мягче.

— Я сказал, потому что я хочу тебя! — я схватил Роуз за грудь и потянул к себе, грубо сжимая ее губами, заставляя отрезать ее маленький крик моим языком.

— Ммм! — глаза тети Розы, наконец, расслабились и закрылись, когда я нарушил ее рот языком и массировал ее грудь руками.

Тем не менее, все это было объездом. Я не планировал идти туда и трахать тетю, и теперь прошло тридцать минут. Я не мог позволить себе снова возбудиться. Это был мой день рождения, и я оставил маму в одиночестве. У меня потенциально было две беременные женщины, о которых нужно было беспокоиться, не говоря уже о расстроенных Ханне и Мэдисон.

Используя ванную Роуз, мы быстро убрались. Мои штаны все еще были испачканы соками Роуз, оставляя большое мокрое пятно на передней части моих штанов. Я немного дразнил Роуз за то, что она была такой непристойной и непослушной, пока она не была полностью красной, ее веснушки практически светились. Наконец, я расстегнул рубашку, чтобы скрыть беспорядок. Надеюсь, это было не слишком грязно. На обратном пути нам просто нужно высохнуть на воздухе.

Оставив Роуз заканчивать уборку, я пробежал остаток пути в комнату Ханны. Ханны там не было, и, что еще более странно, она оставила дверь открытой. Так как Ханна пряталась, я ничего не мог сделать. Я вернулся в комнату Роуз и схватил ее за руку, потянув за собой. Мы должны были встретиться с моей матерью сейчас, и было ясно, что Роуз не хотела этого разговора. Когда мы подошли к двери, я услышал какие-то невзрачные звуки, я знал, что они все еще там.

— Я пойду и намажу маслом маму. Просто оставайся снаружи, а потом, когда придет время, я попрошу тебя присоединиться к нам. — я изложил свой план действий.

Роза утвердительно и молча кивнула мне, все еще немного покраснев, все последние сорок пять минут чувствуя себя как во сне. Я улыбнулся Розе, а потом вошел в комнату. Сразу же я увидел, что Ханна стоит в углу. Как только я открыл дверь, она повернулась ко мне и бросила вызывающий взгляд. Я был смущен, почему она так агрессивно смотрела на меня.

— Ты, чертов ублюдок! Я убью тебя! — внезапно прозвучал очень знакомый голос.

Я понял, что это идет от "телевизора" и сразу повернулся. Мама и Мэдисон стояли перед "телевизором", даже не замечая моего появления. Тем не менее, это был экран за ними, который привлек мое внимание больше всего. На зернистом экране была моя шестнадцатилетняя мама, она наклонилась, сперма вытекла из ее недавно трахнутой киски и на ней было довольное выражение лица. Ной был перед парнем, которого он только что ударил.

— Эй! Что за враждебность? Я просто наслаждаюсь куском задницы, который ты не хотел!

— Ты изнасиловал ее! Боже, я люблю ее, а ты ее изнасиловал! Что ты сделал?

— Любовь? Не надо мне этого дерьма. Я видел, как ты трахал всех женщин, когда водил эту девушку за нос. Что я вообще делал? Я освобождал ее от твоей лжи!

— Ааа… — мама издала болезненный крик, упав на колени, как будто потеряла силы.

— О, черт! — я проклинал все, но никто не обращал на меня достаточно внимания, чтобы услышать.

Глава 20

Я подошел к "телевизору" и схватил пленку, которая скользнула в сторону. Тем не менее, я никогда не имел дело с одним из них раньше, и я был очень расстроен. Мое сердце билось очень сильно, и я едва мог думать.

— Черт возьми! Как ты вытащишь эту штуку! — издал я громкий крик.

Сколько бы я ни дергал, я не мог снять эту чертову штуку. Остальная часть ленты закончилась, и экран стал черным. Видео закончилось тем, что Ной выпустил крик гнева и бросил видеомагнитофон, и я ничего не мог с этим поделать. В то время мама оставалась на полу и начинала плакать. Между тем, Мэдисон просто стояла, как будто жизнь была выгнана из нее, недоверчиво качая головой.

Потом мои глаза остановились на Ханне. У нее была жестокая усмешка на губах, как будто она одержала какую-то победу. Этот взгляд меня очень разозлил.

— Какого черта, Ханна? — закричал я, сделав несколько тяжелых шагов в ее сторону.

Вместо страха Ханна демонстративно расправила плечи, глядя на меня карими глазами, очень похожими на глаза ее матери. Женщина в фильме была так похожа на Ханну, что это было жутко.

— Что? Они имеют право знать! — заявила Ханна.

— Мы обещали… ты… — сердито сказал я.

— Это было что-то, что не должно было быть показано никому!

— Ты знал? — Мэдисон подхватила наш разговор и повернулась к нам обоим.

— Вы знали, и вы не сказали мне и маме?

— Мама имела право знать правду, и Мэдисон тоже. — ухмылка Ханны сводила с ума, как будто она не видела ничего плохого в том, что она только что сделала.

— Это было не твое право, показать им это! — кричал я, отчаянно цепляясь за любой аргумент, который позволил бы мне выразить свой гнев и разочарование.

— А чье это право? м Ханна усмехнулась.

— Твое? Потому что ты тоже засовываешь свой член в маму?

Шлепок.

Моя рука пошевелилась прежде, чем я смог остановить ее, ударив Ханну по лицу с такой силой, что она упала. Она с негодованием взглянула на меня, потирая щеку. Она даже не казалась удивленной ударом, как будто она ждала его.

— Я… ненавижу тебя! — хрипло завизжала Ханна.

— Почему, Ханна? Скажи мне, почему! — я снова зарычал.

— Почему бы и нет… — пробормотала Ханна.

— Почему нет? Ты разрушил жизни своих семей, потому что "почему бы и нет"?

— Почему не я! — голос Ханны разразился криком, отталкивая меня, когда я подошел к концу.

— Почему ты меня не любишь?

Я начал трясти головой в замешательстве.

— Я люблю тебя… ты моя сестра..

— Ты забрал маму, которая слишком стара. Ты трахаешь горничных. Ты даже трахаешь Мэдисон…

— Ханна… — мой голос говорил смиренно.

— Мэдисон даже не твоя настоящая сестра! — закричала Ханна, показывая на Мэдисон без малейшего намека на раскаяние.

Мэдисон ахнула, прикрыв рот и сделав шаг назад. Почему она ранее не сложила два и два вместе, или только почувствовала волнение, когда Ханна выразила свои самые глубокие страхи, я не знал. Однако теперь, когда слова были произнесены, слезы начали капать по щекам Мэдисон так же глубоко, как мамы.

— Мэдисон — наша сестра. Мы же семья!

— Я семья! — сорвалась Ханна.

— Я та, кто должен иметь значение для тебя больше всего, но я та, кто получает тебя меньше всего.

— Ханна, может быть, мы должны… — Мэдисон пыталась помочь успокоить Ханну, которая становилась все более и более разгневанной, когда она говорила.

— А ты… — Ханна указала на Мэдисон,

— Ты все эти годы держала меня подальше от брата, потому что у тебя зависания с мужчинами! Ты не моя сестра, ты не можешь перестать так себя вести!

Боль в глазах Мэдисон была ясна,

— Мы, даже если наполовину, выросли вместе. Ты моя сестра.

— Моя сестра за моей спиной спала с моим братом! — Ханна отстрелилась, в результате чего слова Мэдисон провалились.

— Будет ли моя сестра прогонять меня от моего брата только, чтобы трахнуть его сама!

Мэдисон опустила глаза, схватив ее за руку и откинувшись назад, не в состоянии принять слова, которые Ханна бросала в гневе. Вот так защита Мэдисон, казалось, полностью сломалась.

— Ханна, я люблю тебя. Я знаю, что не всегда это показывала, но ты так много для меня значишь, давай просто… — я протянул руку, чтобы прикоснуться к щеке Ханны, которая была красной в том месте, где я ее ударил.

Вдруг она схватила меня за руку и понюхала.

— Даже твоя рука пахнет киской! Кто это? Мам? Мэдисон? Или… ты…

Она взглянула на тетю Роуз, которая вошла в комнату, услышав крики, но увидела, что комната в таком состоянии, и не знала, что ей сказать или сделать.

— Даже наша тетя? — Ханна усмехнулась.

— Так… это все, чем я являюсь для тебя.

— Ханна… — я даже не мог ответить, когда убрал руку.

Я видел, как ты смотришь на Мэдисон. Я вижу, как сильно ты ее любишь. Ханна посмотрела на Мэдисон, у которой все еще были опущены глаза.

— Я просто хотела, чтобы ты посмотрел на меня так. Чтобы увидеть во мне женщину.

— Ханна, я… — я не мог придумать никаких слов, чтобы сказать, но Ханна не оставила мне много времени, чтобы подумать.

Она покачала головой и тут же выбежала, толкая тетю Роуз. Она остановилась на секунду, понюхала тетю Розу, кивнула и ушла. У тети Роуз было виноватое выражение лица. Если бы кто-то другой обратил внимание, наши новые отношения были бы ясны. Единственное спасение в том, что Морган и Мэдисон были нездоровы. Я выдохнул. Так как я не мог преследовать Ханну в данный момент. Вместо этого я повернулся к Мэдисон.

— Мэдисон. Ты… Ты моя сестра, понимаешь? Ханна просто расстроена. Я не понимал… я имею в виду… — мой мозг все еще был набит мыслями о только что случившемся, и я не мог сформулировать ни одной последовательной мысли.

Мэдисон просто молча отвернулась и вышла. Слезы все еще текли по ее лицу, но она держала спину ровно, когда уходила. Что касается того, о чем она думала, было ясно, что она не собиралась сообщать мне. Я хотел выбежать и схватить ее, но в тот момент я почувствовал, что ничего не могу сделать. Когда я смотрел, как Мэдисон уходит, лента на "телевизоре" перезапустилась. Еще раз, лицо этого человека появилось на экране, регулируя камеру, пока мама лежала на кровати позади.

Моя мать все еще стояла на коленях. Она никак не отреагировала, когда Ханна и Мэдисон выбежали из комнаты. Она просто стояла на коленях и вяло смотрела на экран. Это было, как если бы она била себя снова и снова с этим воспроизведением видео, чтобы наказать себя. Я проигнорировал тетю Роуз, которая все еще была в комнате в данный момент и сразу же пошла за моей матерью. Я чувствовал, как все ускользает из моих пальцев. У меня было все, и через мгновение все исчезло.

Я бы не потеряла свою мать. Я отказался позволить этому случиться. Она была единственной вещью в моей жизни, которая всегда была у меня. Только в этот момент я понял, насколько она важна. Минуту назад я планировал встать перед мамой и заявить о себе, как о мужчине в семье. Тем не менее, в тот момент, когда мама рухнула, я внезапно почувствовал, что падаю. Я снова принял маму как должное. Я не видел в ней человека, который бы упал или споткнулся, и вот она снова пострадала, и я не только не мог удержать семью вместе, я был тем, кто позволил ей упасть.

Мои кулаки сжались, и я сразу же двинулся к "телевизору", блокируя глаза моей мамы от образа ее прежнего "я" моим собственным телом. Мама почти не реагировала, как будто в ее теле не осталось души. Затем я опустился на одно колено перед мамой. Я схватил ее за подбородок и прижал к себе, пока она не уставилась на меня. Ее глаза смотрели на меня, но они выглядели совершенно потерянными, как будто она ни на что не смотрела.

— Мама. — ответа не последовало.

— Морган.

Мамины глаза посмотрели на меня.

— Я люблю тебя, Морган. Ничто этого не изменит. Если бы отец… если бы Ной не был с тобой, я бы никогда не родился. Ты жалеешь, что пригласила меня?

— Н-никогда! — Мама немного выпрямилась, ее глаза расширились.

— Ты мой ребенок…

— Нет… — я положил палец на мамины губы, чтобы остановить ее.

— Я твой мужчина. И я не позволю тебе волноваться из-за другого мужчины, с которым ты встречалась в прошлом. Я с тобой сейчас, и я никогда не брошу тебя, или остальных членов моей семьи.

— Клиберн… — мама грустно посмотрела вниз, но я не позволил ей, подняв голову пальцем и целуя ее губы одним быстрым клювом.

— Ты и твой ребенок — мои дети. Тетя Роуз тоже моя дочь. Как и твои дочери. Может, это эгоистично с моей стороны, но ты вся моя, и я не позволю тебе уйти. Клянусь тебе!

— Тетя Роза… — мама, казалось, вышла из ступора, качая головой.

— Ты ублюдок! — раздался крик и стук, когда что-то захлопнулось позади меня.

Я сразу же повернулся, чтобы увидеть, что экран "телевизора" разбился. Изображение выглядело так, будто двое мужчин разговаривали на экране, но это продолжалось всего несколько секунд, прежде чем появилась трещина и шипение. На полу лежал маленький пресс-папье, который был брошен в экран. Источником была тетя Роза, которая стояла с рукой вниз, вздымая несколько сердито и глядя на "телевизор".

— Роза… — сказал я, но мама положила руку мне на плечо, не давая мне говорить, когда она встала.

Мама подошла к тете Роуз и тетя Роза опустила глаза, не желая смотреть на маму.

— Мне… жаль… — тихо сказала мама.

Тетя Роза удивленно подняла глаза, открыв рот.

— Аах?

— Похоже, что… я жила в сказочной стране. Я была убеждена, что Ной не похож ни на кого другого. Я убедила себя, что я лучше других женщин. В конце концов, я подвел тебя… и подвела себя.

Тетя Роза хмыкнула, У нее по лицу начали капать слезы.

— Морган… нет… я подвела тебя… я должна был быть там. Я была такой эгоистичной и злой. В итоге у тебя родилось трое детей, а у меня даже не было одного. Однако это было нечто большее. У тебя была любовь Ноя.

— Роза…

— Это правда. — Роза кивнула.

— Он любил тебя, я в этом уверена. Я не знаю, почему он сделал то, что сделал. Возможно, это было давление со стороны школы или правительства. Тем не менее, я знаю, что он действительно хотел, чтобы ты была только его. Это видео показывает, как сильно он тебя любил. Он даже хотел позаботиться о ребенке другого мужчины с тобой.

— К-к… какая разница? — я грубо прервал их, пытаясь отвлечь разговор.

— Вы обе теперь мои женщины, так что вам лучше поладить, так как вы будете заботиться о моих детях вместе.

Мама и Роуз повернулись ко мне, но маме потребовалась секунда, чтобы понять, что я сказал.

— Э? Дорогой?

— Ах! — Тетя Роза виновато отвернулась, но ее рука потянулась к животу почти инстинктивно, в результате чего мамины глаза резко посмотрели на меня и на тетю Розу.

Мамины глаза наконец упали на меня, и под ее взглядом я не мог не начать говорить.

— Ты знаешь, что у Роуз нет медицинской страховки?

Мама моргнула.

— Э? Ну, это правда, что только граждане имеют доступ к лучшим лекарствам. Однако у Роуз есть работа с высоким доходом, поэтому она может позволить себе большинство процедур, все, кроме самых дорогих…

— Мама, тетя Роза умирает от рака.

— Ах! — Мама издала крик, повернувшись и схватив тетю Роуз за руку, в то время как Роза скромно отвела взгляд.

— Почему ты мне не сказала?

— Я не хотела казаться… — глаза розы все еще были заплаканными.

— Ты моя сестра, и я не хотел, чтобы об этом… Я…

Мама покачала головой, не давая Розе заговорить.

— Я не буду этого терпеть. Моя сестра получит лучшее. Если ты будешь беременна, то…

— Мы уже обо всем позаботились! — сказал я, скрестив руки.

— И если это не так, я просто попробую еще раз, пока она не забеременеет!

— Э? Уже? — Мама удивленно посмотрела на тетю Роуз, и только потом ее глаза сузились.

— Клиберн… я не говорила этого раньше, потому что ты мой сын… но ты немного озабрченный, не так ли?

Я закашлялся, с кляпом во рту, так как тетя Роза закрыла лицо и хихикнула себе под нос.

— Я сделал это ради Розы! Как ты могла обвинить своего сына в том, что он плейбой? Кроме того, я уже говорил это раньше. Я главный в доме, а ты полностью принадлежишь мне. Я хочу того, чего хочу, и я хочу всех вас. Так что, естественно, я могу получить то, что принадлежит мне. Обе твои дочери тоже меня любят, но они молоды, так что они немного сбиты с толку. Однако со временем я все исправлю, и тогда мы сможем стать большой счастливой семьей.

— Ты моложе их обоих, — фыркнула мама.

— Ты уверен, что не запутался?

— Хм! В конце концов, я мужчина. Мы взрослеем гораздо быстрее женщин. Конечно, у меня есть уверенность в том, чего я хочу. Вот почему, когда я говорю, что хочу вас обоих, вы можете быть уверены, что я имею в виду! — заявил я.

Тетя Роза наклонилась к маме, шепча что-то достаточно громкое, что я мог слышать.

— Клиберн, безусловно, вырос и поумнел, он готов быть немного более ответственным.

Мама кивнула.

— У меня действительно был момент слабости, и теперь он думает, что он петух, что он управляет гнездом.

— Эй! — я выпрямил спину, как две пожилые женщины смотрели на меня с изумлением на лицах.

— Ты не можешь обращаться со мной как с ребенком, понятно?

— Ооо, мы не можем? — Мамин голос понизился до насмешливого тона, но она улыбалась как кошка.

Она посмотрела на тетю Роуз, и вдруг обе женщины стали похожи на хищников, а я стал добычей. Я огляделся, внезапно почувствовав небольшую угрозу от их жестов. Между тем, две пожилые женщины подошли ко мне с обеих сторон, их руки, как они и планировали захватить меня.

— Что вы делаете? — я отступал, пока не ударился спиной о стену.

— Я серьезно. Как твой мужчина, Я приказываю тебе…

— О, да? — Мама сказала.

— Посмотрим, как ты справишься с двумя женщинами одновременно!

Они продолжали приближаться, и эти слова заставили меня увидеть звезды. Мама и тетя выросли одновременно? У меня может быть пара сестер? Естественно, я не ожидал, что этот момент наступит так скоро. Я сожалею только о том, что недавно положил его в Роуз. Это означало, что я не буду предварительно эякулировать, но у меня были опасения, что я смогу идти в ногу. Однако, глядя на двух женщин, готовых напасть на меня, я очень волновался.

— Э? — Две женщины внезапно бросились, но вместо того, чтобы сорвать с меня одежду, каждая женщина напала на одну из моих сторон.

— Ох! Хахахаха, остановись! Хахаха.

Две пожилые женщины повалили меня на землю, щекоча пальцами по бокам. Я кричал и бил ногами, но даже тогда я должен был быть осторожен. Обе эти женщины были беременны моими детьми! Я не смог бы оказать полное сопротивление или я бы в конечном итоге причинил им вред. Это было совершенно несправедливо. С четырьмя руками и мной на земле, они могли свободно щекотать меня. Тем не менее, я тоже не пальцем делан. Собрав всю свою силу воли, я протянул руку в сторону каждой женщины и начал атаку самостоятельно.

Мы закончили как куча на полу, наши руки работали, чтобы пощекотать друг друга, две женщины и я смеялись. После напряженной сцены, я знал, что мама начала это как способ сообщить мне, что она в порядке. Боль все еще была в ее глазах, но ради меня и тети Роуз она оставалась игривой, чтобы смеяться сквозь боль и слезы. Ясно, что в любой нормальной ситуации это была бы странная сцена для двух тридцатилетних женщин и четырнадцатилетнего мальчика в куче плоти на земле, маниакально щекочущих друг друга.

Мои руки оказались там, где могли быть, так что я поднял одну руку на мамину юбку в очень неподходящем положении, которым я бесстыдно злоупотреблял, чтобы пощекотать ее бедра, в то время как другая рука щекотала подмышку тети Розы.

— Стоп! Хватит! Я больше не могу это выносить! Я собираюсь… — закричала Мама, но со мной, неуклонно одерживая верх и уже смущаясь моими женщинами, я, естественно, атаковал их обоих еще более агрессивно.

— Ах! К-к-Клиберн!

Внезапно жидкость выстрелила по моей руке, стекая по ней. Только через секунду мой живот намок, как раз там, где сидела тетя Роза, когда я набросился на ее подмышку. Богатый запах внезапно наполнил комнату. Обе женщины внезапно перестали щекотать меня и отстранились. Обе смотрят от меня в другую сторону. Наш матч по борьбе закончился в одно мгновение, когда обе женщины неловко стояли с румянцами на лицах.

— Э? — я потянул мокрую руку к лицу и понюхал, заметив мокрое пятно на животе.

Только когда я поднял глаза и увидел, что тетя Роза краснеет, пытаясь скрыть гигантское мокрое пятно вокруг ее задницы, я сложил два и два.

— Ах! — я громко крикнул.

— Похоже, что победил Клиберн. — хмыкнула Роза.

— Я не думала, что он зайдет так далеко.

— Когда это я вырастила такого плохого сына. — Мама сочувственно похлопала розу по спине.

— Ты сказала, что он был шершнем, но я не думала, что он будет им в такой игре. — вздохнула Роза.

— Я слышала о некоторых обществах, которые практикуют заставлять женщину держать его и смотреть, когда она идет… я никогда не понимала, но я думаю, что это действительно то, чего хотят мужчины.

— Нет! — я вскрикнул в панике, теряя всю накопленную мужественную уверенность в одно мгновение,

— Вы неправильно поняли! Это просто ошибка. Я не извращенец, который заставляет девушек терпеть!

Конечно, мне не нравятся такие вещи. Это просто мама на третьем месяце беременности и не может держать свой мочевой пузырь и в любом случае они обе женщины, с более короткой уретрой и, следовательно, более склонны к случайному мочеиспусканию. Это не имело значения для этих коварных женщин, которые продолжали винить меня, пока я не попросил прощения.

— Хм… ты мой маленький мальчик, в конце концов, даже если он заставляет свою маму писать, я думаю, я должна простить его. — Мама понюхала свою руку.

— Знаешь, только после того, как я родила тебя, я не могла держать свой мочевой пузырь.

Роза тоже кивнула.

— Полагаю, в конце концов, он молод. Мы не можем быть к нему слишком строги из-за отсутствия изящества.

— А? — я дал двум женщинам, смотрящим на меня свысока, вызывающие взгляды, но под их осуждающими взглядами мои плечи, наконец, сутулились.

— Да, мама и тетушка.

Мои планы заявить о себе как о мужчине в доме в 14 лет были разрушены золотым дождем. Слуга принес обеим женщинам полотенца и свежую одежду, поэтому две женщины быстро очистились, а я надулся в углу.

— Теперь, когда это решено, — говорила Мама более свежо.

— Что Клиберн сделает со своими сестрами?

— Твои сестры не такие понимающие или умные, как твоя мать и я… — добавила Роза.

— Разумно! Ххм… — я просто киваю и принимаю это. В глубине души я чувствую, что мое будущее зависит от любезностей с этими двумя женщинами. По крайней мере, мама, казалось, оправилась от шока от видео. Ее глаза все еще казались напряженными, как будто это было что-то в глубине ее разума, но в данный момент она могла проглотить свои заботы и поговорить со мной и Розой. Мне придется уделить маме больше внимания в ближайшие дни. Я не хотел, чтобы она снова впала в депрессию.

— Для Мэдисон, я бы сказала, что тебе нужна твердая рука. — сказала Мама.

— Она упрямая девушка, которая попытается сделать противоположное тому, что ты хочешь. Возможно, если ты привяжешь ее к кровати несколько раз, она придет в себя.

— Разве это не твоя дочь! — я проклинаю в неверии абсурдную идею моей мамы.

— Может быть, мы сможем напоить ее? — прибавила Роза, и взгляд мамы ушел.

— Вот как Ноа и я сначала… ГМ…

— Это даже не помогает! — выстрелил я.

— Я не собираюсь навязываться своим сестрам!

Мама нахмурилась.

— Разве ты не заставил меня в ванной?

Роза кивнула.

— Ты заставил меня лечь на кровать час назад, верно?

Я замер, а затем сказал с надутым ртом.

— Это совсем другое дело.

Обе женщины смотрели на меня, пока спина не начала чесаться. Там было действительно жарко? Я чувствовал, что температура в той комнате была очень высокой.

— Ах… в любом случае, они моложе и более хрупкие, и я не хочу, чтобы они меня ненавидели. — объяснил я.

Обе женщины, казалось, кивали, принимая мои слова. Я выдохнул немного легче, теперь, когда мы перешли от неудобных понятий надлежащего согласия.

— Ну, Клиберн, я думаю, когда дело доходит до Ханны и Мэдисон, тебе просто нужно быть открытым и честным. — Мама объяснила.

— Они обе мои дочери, и я хотела бы видеть, что у них есть ребенок и будущее. Несмотря на то, что Мэдисон не так близка с тобой, я искренне надеюсь, что ты позаботишься и о ней. Я никогда не была близка со своими малышками, но я люблю их и знаю, что ты мужчина, который позаботится о них. Итак, что бы ты ни выбрал… неважно… что…

— Морган? — Роза протянула руку, и мама вдруг отвлеченно посмотрела на нее.

— Аххх! — Мама вскрикнула, внезапно наклонившись, схватившись за живот.

— Мама! — я закричал и подбежал к маме, у которой было болезненное выражение лица.

Она потянулась под юбку и ее рука поднялась с кровью. У меня побелело лицо.

— Ребенок… — это Роза сказала эти слова.

— Нет! — у меня началась паника.

— Нет, нет, нет, нет, нет!

У мамы было немного крови, просачивающейся по ноге, когда она выпустила еще один болезненный крик.

— Чрезвычайная ситуация! Вызовите скорую! — взревела Роза, а горничная тут же побежала за помощью.

Мама упала на землю, и я обнял ее, когда она издавала огорченные звуки. Глядя на больное лицо мамы, я снова понятия не имел, что делать. Моя рука схватила маму за руку и крепко сжала ее. Единственное, что я знал, это то, что я никуда не собирался убегать.

Глава 21

— Я на самом деле очень гибкий человек. Другие девушки всегда на меня грязно смотрят, потому что у меня столько выносливости. — она очень соблазнительно посмотрела на меня, пока крутила пальцами волосы.

— Я просто хочу, чтобы у меня было что-то, чтобы… усердно работать, понимаешь?

Ее униформа была расстегнута до такой степени, что ее сиськи почти выскочили, и они тоже были довольно хорошими, бледными, мягкими и большими. Тем не менее, ее декольте, которое было засунуто мне в лицо, вероятно, не было правильно. Она была милой двадцатилетней женщиной с крашеными светлыми волосами и голубыми глазами. В другом мире она была бы такой женщиной, с которой я только мечтал бы встречаться. Если бы она приставала ко мне, я бы очень волновался. Прямо сейчас она подавала мне очень сильные сигналы. Хуже того, реальность была такова, что если я толкну ее прямо сюда, она, вероятно, раздвинет ноги без раздумий.

Это было внимание, которое я был бы рад получить, если бы моя мать не была загружена в носилки позади нее. Эта женщина была одета в форму скорой помощи. Она была профессионалом, который должен был убедиться, что мама в порядке, но здесь она была передо мной, в то время как две другие женщины, обе немного старше, делали всю работу. У меня остался кислый привкус в горле.

— Это хорошо… но моя мама? — я указал на мою маму, глядя мимо женщины.

Женщина пошевелилась, так как пытаясь заблокировать мой взгляд своими сиськами, мой палец оказался тыкать в ее теплое декольте.

— О, твоя мама, вероятно, будет в порядке. Давайте поговорим о нас! Ты трогаешь мою грудь, непослушный мальчик.

Я потянул палец назад, когда она протянула руку и положила руку мне на грудь слишком знакомым способом. Перемещая ее грудь в мой палец, чтобы я "коснулся" ее, она взяла это как разрешение, чтобы она могла начать прикасаться ко мне.

Единственная причина, по которой я не оттолкнул ее в тот момент, это то, что боль моей мамы уменьшилась. В конце концов, крови, которая просочилась, было очень мало. Одна из других женщин сказала, что на данный момент ребенок в порядке и что они заберут маму, чтобы врач осмотрел ее. В мире с магией, риск для ребенка был очень мал. Беременные женщины почитаются, и каждая беременность считается драгоценной. Хотя медицинское понимание в этом мире отставало, мертворожденых практически не было.

С этим мое беспокойства уменьшилось, и мое тело успокоилось, я закончил тем, что позволил этой девушке войти в мое личное пространство, о чем я сразу пожалел.

— Вообще-то, мне нужно поговорить с матерью, так что прошу меня извинить. — я пытался уклониться, но медсестра следовала за мной.

— Ах, я буду хорошо заботиться о ней, я обещаю. — сказала женщина гладко, одновременно даже не глядя на мою мать,

— Так как мы так хорошо заботимся о твоей маме, может быть, ты и я можем.

— Дафни, перестань болтать и помоги нам. — крикнула старшая из двух других женщин.

Врач скорой помощи, разговаривавший со мной, повернулся и выстрелил в другую леди ненавистным взглядом, прежде чем повернуться ко мне.

— Ах, извините, долг зовет.

Она вытащила карточку и протянула ее мне, потом, когда она побежала обратно к моей маме, она приложила пальцы к голове, как телефон, и произнесла слова "позвони мне". Я немного вздрогнул, когда стоял там с ее карточкой в руке. Это было похоже на открытку, которую может сделать элитный эскорт, чтобы раздать, с ее именем, номером, электронной почтой… и поцелуем на краю. Он также пахнул духами, цветочным запахом лаванды.

Я хотел поблагодарить двух других женщин за то, что они отозвали свою коллегу, но, судя по их лицам, они вызвали другую женщину из злости и ревности. Все три женщины выглядели так, как будто они хотели подбежать ко мне и "поболтать" и неохотно выполняли свою работу на данный момент.

— Мне не нравится, как они на меня смотрят, — пробормотал я себе под нос.

— Просто все так… — раздался голос сзади, заставляя меня оглянуться назад и увидеть, как тетя Роза приближается ко мне.

— Если ты выйдешь на улицу, такого поведения ты можешь ожидать в любом месте. Это то, от чего твоя мать защищала тебя. Формирование сетевых отношений с мужчиной — мечта каждой женщины. Даже если у самой женщины нет желания забеременеть, каждая женщина знает кого-то, кому мог бы пригодиться мужчина. Это отличный козырь для продвижения на рабочем месте.

— Я хочу поехать с мамой в больницу, — сказал я, игнорируя слова Роуз.

Я сделал шаг вперед, прежде чем тетя Роза схватила меня за руку и остановила. Я посмотрел на нее, и она посмотрела на меня сочувствующим взглядом, который заставил меня расслабиться на мгновение. Я начинал беспокоиться о маме. Тем не менее, Тетя Роза была здесь, я был не один.

— Я бы не рекомендовала этого. Если ты хочешь, чтобы врачи сосредоточились на твоей маме, а не на тебе, тогда ты не должен присутствовать. Я имею в виду то, что говорю. Даже медсестры и врачи будут бросаться на тебя.

— Это мой ребенок, как я могу не быть рядом с ней. — моя рука сжала кулак, и губы откинулись назад.

Тетя Роза посмотрела на меня, выражение ее лица было несколько странным.

— Ты действительно так думаешь, не так ли?

— Хах? Что?

— Ты хочешь быть частью жизни своих детей. Мое дитя… — Тетя Роза снова коснулась своего живота.

— Они мои дети тоже, — сказал я с прямой спиной.

Тетя Роза посмотрела на меня с улыбкой. Она была не такой высокой, как моя мама, примерно такого же роста, как Ханна, из-за чего она была почти на голову ниже меня. Она по-прежнему была красивой женщиной.

— Я поеду с твоей мамой в больницу, хорошо? Просто оставайся дома. Я позвоню и дам тебе знать, когда что-нибудь узнаю. — сказала Тетя Роза.

Я просто кивнул ей головой.

— Можешь отвлечь скорую на минутку, чтобы я мог поговорить с мамой?

Тетя Роза иронично рассмеялась.

— Эти девушки, стреляют в тебя непослушными взглядами, не так ли? Эта блондинка, в частности, она довольно симпатичная. Ты уверен, что не хочешь претендовать и на нее?

— Нет… она не совсем в моем вкусе. У нее плохой характер. Мне нравятся женщины, которые трудолюбивы, добры и щедры, — я еще раз вздрогнул, а затем заметил, что Роза молча дрожит.

— Что? Почему ты так смеешься?

— Хахаха. Ничего страшного, дорогой. Просто странно слышать комментарии о личности, исходящие от человека. — Тетя Роза быстро подняла руки.

м Не то, чтобы я говорю, что это плохо, ты просто первый человек, которого я встретила, кто заботился о таких вещах. Большинство мужчин, которых я знаю, крайне поверхностны и эгоистичны. Слышать, как мужчина говорит о том, что хочет девушку с характером, все равно, что видеть, как собака читает стихи.

— Ты только что сравнила меня с собакой?

— Гхм… — Тетя Роза кашлянула, игнорируя мой квест, когда она немедленно подняла руки и подошла к трем женщинам, которые подняли маму в заднюю часть машины скорой помощи.

— То есть… дамы, дамы… мой племянник оказал вам небольшую услугу за то, как хорошо вы заботитесь о его матери. Хотя сейчас ему всего 14, через два года ему придется начать рожать детей. Если вы последуете за мной, он попросит, чтобы я взяла ваше изображение и заполнила заявку, чтобы он мог отплатить вам, когда придет время!

Я нахмурился на мгновение, пока тетя Роза говорила, но ее слова оказались шокирующе эффективными. Не успела она сказать эти слова, как все три женщины начали кланяться мне и выкрикивать свои благодарности, когда моя тетя привела их в особняк. Я почесал шею и отвел взгляд. Некоторые вещи, которые выкрикивали женщины, были не очень уместны. Самая старшая кричала, что она назовет своего ребенка в честь моей матери, когда забеременеет. Блондинка сказала, что если я пришлю ей электронное письмо, она пришлет мне непристойные фотографии в течение следующих двух лет, чтобы я ее не забыл.

Под натиском я мог только отвлечься и застенчиво покраснеть. Даже с воспоминаниями о 35-летнем мужчине, я не привык быть человеком, которого преследуют женщины. Я не сопротивлялся женщинам, которые ко мне приставали. Это может быть причиной того, что я потратил так много денег на проституток в моей старой жизни. Небольшая лесть заставила меня быстро сломаться.

Когда женщины, наконец, исчезли в особняке, я подбежал к машине скорой помощи и вошел. Моя мать все еще лежала там. Она была плотно привязана к кровати, чтобы не двигаться по дороге. Конечно, она слышала все сказанное, но если бы она хотела что-то сказать, ей пришлось бы бороться с медиками, которые ее связали. Мама как приличия леди не позволяла себе быть такой бесстыдной. Я никогда не думал о своей матери, как о благородной леди, но, увидев, насколько плохи нормальные женщины, она казалась гораздо более сдержанной.

— Мама… я… — я не знал, что сказать, мой голос задыхался, когда я посмотрел на нее.

Мама улыбнулась в ответ.

— Все в порядке, любовь моя. Мне жаль, что тебе пришлось увидеть такое уродство. Я действительно хотела, чтобы твое детство было не чем иным, как любезностями. Однако это сейчас кажется невозможным, чтобы мужчины жили хоть каким-то подобием нормальной жизни.

— Все хорошо, мам, не беспокойся обо мне. Я беспокоюсь за тебя! Наш ребенок!

Мама издала смешок.

— Это неправильно с моей стороны чувствовать себя немного счастливой, когда ты беспокоишься обо мне?

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя счастливой, — сказал я, наклоняясь и целуя маму в губы.

— Со мной… все будет хорошо. — Мама говорила медленно, то, что я увидел, потрясло меня, но это было давно, и это помогло мне родить троих детей, которых я люблю. Я скорбела о твоем отце больше десяти лет. На данный момент я счастлива, и Ной был частью того, что позволяет мне быть счастливой. Мне немного грустно узнать, что я не была такой особенной, как я думал, но я обещаю, что не стану обижаться. Я не держу на тебя зла. Ты мужчина, которого я люблю.

Я выдохнул:

— А что насчет тети Роуз? Свои сестры…

Улыбка мамы слегка выросла.

— Если ты хочешь, чтобы я сказала, что я не ревную, я не скажу этого.

— Ахх!

Мама издала тихий смешок.

— Я уже говорил об этом раньше. Ты никогда не должен был быть только моим. То, что ты волнуешься и хочешь, чтобы твоя старая мать была счастлива, достаточно, чтобы сделать меня счастливой. Я думаю, Роуз хорошая женщина, и если ты позаботишься о моей сестре и моих дочерях, я не смогу злиться на тебя.

Я кивнул ей в знак согласия. Мама была немного уникальна в том, что у нее были моногамные отношения с Ноем. Тем не менее, она все еще росла в мире, где мужчины трахались слишком много. Ее сын этого только ожидал. Казалось, что это были мои собственные зависания из моих воспоминаний, которые заставили меня беспокоиться больше всего.

— Ты казалась такой злой раньше, когда тетя Роза… — я не закончила то, что собирался сказать, но мама, казалось, поняла.

— Я не расстроилась, потому что Роуз хотела от тебя ребенка. Я была расстроен, потому что мне не нравится, когда меня используют. Я не знала… о Ное и Розе, — голос матери на секунду сорвался от волнения, но она покачала головой и посмотрела тверже.

— Когда Роза ушла, когда я нуждался в ней, я испытывала негодование, и когда она вернулась, желая ребенка, я чувствовала себя использованным. Зная ее рассуждения, я теперь понимаю, почему она сделала такой выбор, и это оставляет мое сердце в покое, зная, что она искренне хочет уважать тебя. Ты понимаешь это?

— Я-я думаю… — я нахмурил лоб под пристальным взглядом мамы.

— Клиберн, ты можешь спать с любой женщиной, с которой захочешь. Это твое право как человека. Однако, пообещай маме кое-что, хорошо?

— Да, Мам, что угодно.

— Обещай мне, что не позволишь женщинам использовать тебя. Обещай мне, что ты не будешь с женщиной, которая будет неуважительно относиться к тебе, или трахаться с тобой только из-за твоего семени.

Я вздохнул.

— Это может быть слишком поздно, Нада… …

Мама покачала головой.

— Быть обманутым или вынужденным, это не то, что я имею в виду. Я не хочу, чтобы ты был другим человеком, который просто трахает кого-то…

— Я не буду мам, я обещаю. — я сразу же дал это обещание, надавив на плечи мамы, чтобы она сидела.

— Можешь дать мне еще одно обещание? — застенчиво спросила мать, наконец расслабляясь.

Я издал несколько смешков.

— Мама, я бы дал тебе тысячу обещаний и сдержал каждое из них.

— Пфф… приятный разговор. — Мама мило надула щеки, глядя на меня сквозь длинные ресницы.

— Мам?

— Хорошо… я просто скажу это. Все будет хорошо. Вероятно, я просто слишком сильно эмоционально и физически напряглась. То же самое случилось, когда я была беременна тобой… в день, когда я узнала, что мой муж умер. Они наложат на меня заклятие, я останусь в больнице на два или три дня для наблюдения, а потом вернусь домой. Так что не беспокойся обо мне и ребенке. Скорее, я смутно помню, что Мэдисон и Ханна были очень расстроены. Я знаю, что никогда не была хорошей матерью для них, но я хочу, чтобы ты поговорил с ними и привел их сюда. Я хочу, чтобы наша семья оставалась вместе. Роуз может немного помочь, но обычно она очень робкая, так что тебе придется стать мужчиной в доме. Ты можешь сделать это для меня?

Я решительно кивнул:

— Да, мама. Я уже мужчина в доме, поэтому, когда ты вернешься домой, тебе придется принять это.

— О, хо, это правда?

Я даю утвердительный ответ.

— Конечно, к тому времени, как ты вернешься домой, тебе лучше относиться ко мне как к мужчине, если ты не хочешь хорошей порки.

Мама улыбнулась.

— Я с нетерпением жду этого.

— Э? То, что я мужчина? Или порки?

Улыбка мамы расширилась, но она не ответила.

— Я люблю тебя, очень сильно. Уходи, пока эти трое медиков не вернулись и не попытались пробраться с тобой в фургон, пока я привязана. Ты же не хочешь, чтобы твою мать заставляли смотреть, я бы не справилась!

Мама уверяла меня еще раз, что все будет хорошо, но я не уходил, пока не поцеловал маму еще раз. Я помахал рукой на прощание и выпрыгнул из фургона. Именно в этот момент я заметил Мэдисон. Она стояла в дверном проеме. В этот момент было темно, и свет из дома освещал ее, как фею. Ее руки были скрещены, и она не смотрела в мою сторону.

Я подошел к Мэдисон, у которой было выражение, смешанное между беспокойством и гневом. Она явно очень волновалась за маму, но все равно расстроилась из-за того, что случилось раньше.

— Медисон…

— Она в порядке? — Мэдисон требовала ответа, все еще не поворачиваясь ко мне лицом.

— Да… похоже, это просто стресс. Она пройдет обследование, но мама и ребенок в порядке.

Мэдисон покорно кивнула, отворачиваясь. Я инстинктивно потянулся и схватил ее за руку, не давая Мэдисон убежать внутрь.

— Ты действительно любишь ее? — Мэдисон вдруг спросила, только слегка повернув голову в мою сторону, все еще не глядя на меня.

— Маму? Она моя мама, конечно, я люблю ее. — тогда Мэдисон медленно кивнула и я добавил:

— Тебя я тоже люблю.

— Я для тебя ничто, — коротко ответила Мэдисон.

— Ты моя сестра.

— Сводная сестра. У тебя их сотни, тысячи. Кто знает, сколько людей правительство дало нашему отцу… ГМ… сперму твоего отца тоже. Не считая… романов, которые у него были. Я знаю по крайней мере трех девочек в школе, у которых есть гены Ноя.

— И ни одна из этих девушек не ты… — добавил я, только чтобы быть встреченным холодной тишиной.

Как раз тогда, когда я собирался что-то сказать, она снова начала говорить:

— В университете есть общежития, доступные для большинства студентов. Я езжу на работу по тридцать минут каждый день, чтобы добраться до школы. Было бы проще, если бы я просто жила в кампусе. В следующем году я останусь в общежитии. Так будет проще.

— Разве у меня нет права голоса в этом вопросе? — спросил я.

— Нет… — Мэдисон покачала головой.

м У меня было достаточно преимуществ от жизни с твоей семьей. Самое время двигаться дальше.

— Ты моя семья, Мэдисон.

Мэдисон вела себя так, будто не слышала меня, и продолжала.

— В школе есть… мальчик. Он намекал весь год, что заинтересован. У меня есть только два года, чтобы забеременеть, прежде чем мои шансы начнут снижаться. Я могла бы также…

— Нет, я не позволю этого. — моя рука сжалась на ее руке до такой степени, что она оглянулась.

— Как я уже сказала, у тебя нет права голоса.

— Нету? Мужчины могут выбирать, кого хотят. Я хочу тебя.

— У вас уже есть два ребенка, о которых стоит беспокоиться, не так ли? Ты не нуждаешься во мне. — Мэдисон горько ответила,

— Так что перестань обращаться со мной вежливо. Мы больше не родственники. Мы вообще ничего не значим. Мне не нужно зависеть от тебя или твоей щедрости. Просто трахни маму и оставь меня в покое! Перестань все усложнять. В следующем году ты пойдешь в школу и увидишь. Каждая девушка там красивее меня, и они будут хотеть тебя. Тебе будет плевать на меня после этого!

— Это совсем не сложно! — выстрелил я в ответ.

— Я люблю тебя, Мэдисон. Мой разум не перестанет любить тебя. Будь со мной.

— Я не могу….

— Что? Ты не можешь быть со мной?

— Нет, я не могу… — выражение лица Мэдисон стало испуганным и ее руки сжались.

— Не можешь любить меня?

— Нет! Я не могу перестать любить тебя! — кричала Мэдисон, глядя на меня со слезами на глазах.

— Каждый раз, когда я думаю о тебе, мое сердце болит. Мне трудно дышать. У меня сохнет во рту. Я думаю о тебе все время. Я не могу… не могу этого сделать.

Я бросил на нее растерянный взгляд.

— Если ты любишь меня, в чем проблема? Я не понимаю.

— Почему ты… — Мэдисон раздраженно протягивает руки.

— Почему ты так поступаешь? Я тебя совсем не понимаю! Мужчина и женщина не могут любить друг друга в этом мире.

— Мама и папа… — начал я, но затем остановился.

— Да… как это получилось? — Мэдисон кивнула, наконец отводя руку и делая несколько шагов назад.

— Когда мы были братом и сестрой, я думалп… может быть… наша любовь продлится долго. Ты всегда будешь любить маму. Ты всегда будешь любить своих сестер. Тем не менее, я не… я знаю, что ты так не считаешь, но это не так. Академия учит нас… не влюбляйся в мужчину. Если ты это сделал, беги в другую сторону. Я не могу позволить себе любить тебя, а ты не можешь позволить себе любить меня, ты не понимаешь?

— Я никогда не пойму этот мир, — сказал я про себя.

Это был мир, где женщины бессовестно боролись за то, чтобы забеременеть. Это была пропаганда, о которой меня предупреждали. Не влюбляются. Не заботьтесь о человеке слишком много. Ожидай, что мужчина будет использовать тебя, пока ты не получишь его семя. Ваш лучший вариант — использовать его, пока он использует вас. Именно такие жизненные уроки преподаются женщинам. Мама упоминала их мне раньше, но я никогда не позволял им погружаться до этого момента. Я никогда не думал, что Мэдисон будет придерживаться этих слов, но она уже год ходила в Академию, и поэтому она приняла уроки близко к сердцу. Это действительно был мир, который был действительно ебанутый.

Когда я больше не отвечал, Мэдисон повернулась и ушла. Женщины возвращались к машине скорой помощи через боковую дверь, поэтому я запрыгнул внутрь и закрыл дверь, чтобы скрыться от дальнейших преследований. В конце концов, я мог пойти только в свою комнату. Скорая уехала, и я несколько часов сидел на кровати, уставившись в потолок. Горничная, наконец, пришла ко мне в комнату и сообщила, что тетя Роза позвонила и подтвердила то, что мама уже предположила. Просто немного боли от стресса. Мама должна лучше спать в течение нескольких дней. Узел в моем животе прояснился с новостями, но это был только один узел из многих.

Наконец, я встал и направился в комнату Ханны. Она еще не ходила в школу, поэтому, естественно, она не была под таким сильным влиянием пропагандистской машины. Возможно, я мог бы внушить ей свои чувства лучше, чем с ее сестрой. Я не отказался от своей старшей сестры, но и не знал, что делать. Возможно, придется подождать, пока мама вернется домой, прежде чем я смогу принять верное решение.

Я постучал в дверь Ханны, но она не ответила. В конце концов я протолкнулся через ее незапертую дверь. Ее комната была темной и пахла немного сладко, как будто она прятала конфеты под кроватью. Я оглядел комнату и обнаружил, что она совершенно пуста. Именно в этот момент я попросил Шарлин позвонить в Службу безопасности и найти мою сестру. Я был уверен, что она просто где-то прячется, думая обо всем, что случилось ранее. Возможно, она боялась, что мама рассердится на нее за то, что она держала видео в секрете. Тем не менее, мама сказала мне раньше, что она не расстроена, она поняла, почему Ханна скрывала это от нее, и почему она решила показать ее пленку. В некотором смысле, я хотел, чтобы мама была немного более эгоистичной. Она была готова принять слишком много насилия от нас, детей.

— Ханна ушла около часа назад. Охрана пропустит ее, так как у нее нет ограничений. — Шарлин сказала после разговора по радио в течение нескольких минут.

— Найди ее, — приказал я.

Я вернулся в свою комнату и лег. Мое тело и разум онемели. Эмоциональный всплеск дня утомил меня, но с моими мыслями о обеих сестрах я не мог сомкнуть глаз. Однако, когда наконец наступило утро, Ханну нигде не было видно.

Глава 22

Утром следующего дня я проснулся, проспав всего около двух часов. Мои глаза были расплывчатыми и красными, и я чувствовал себя зомби, когда я почистил зубы и попытался собрать себя вместе. Роуз сказала, что останется на ночь, а утром вернется. Возможно, с тетей Роуз, она могла бы помочь мне найти Ханну. Охрана сделала все, что могла, и ничего не нашла.

Ханна сказала охране, когда уходила, что направляется в фаст-фуд, но когда они позвонили на место, где она зарегистрировалась, не было никаких доказательств, что она там была. Охрана была там, чтобы удержать людей от взлома, и они не были специально обученными частными детективами. Достаточно сказать, что они быстро сдались. Я думал съездить к Мэдисон несколько раз, но не хотел расстраивать ее еще больше. Вот тогда дверь зазвонила в сумерках.

Я побежал по коридору, готовый ответить, но, конечно, охрана уже перехватила его, и это была не Ханна. Скорее, это была услуга доставки, и они доставили небольшой конверт. Он был адресован мне, так что я не мог ничего сделать, кроме как расписаться и взять его. Девушка доставившая конверт попыталась приударить за мной, но присутствие Шарлин запугало ее, и она быстро ушла с разочарованным выражением на лице.

— Голографическая пленка? — пробормотал я, вытаскивая длинное устройство, похожее на флэш-накопитель, которое я узнал, оно было предназначено для хранения средств массовой информации.

Я просмотрел еще два раза, на конверт, единственное что в нем было это пленка. Тетя Роуз уничтожила "телевизор", который она купила вчера вечером, так что остался только маленький проигрыватель Мэдисон. Я выдохнул. казалось, судьба решила, что я все равно увижу Мэдисон. Я понятия не имел, что это была за пленка, но у меня возникло подозрение, что это связано с Ханной. Таким образом, мое желание увидеть то, что было на ленте, быстро достигло своего пика.

Я подбежал к Мэдисон и громко постучал. Потребовалось мгновение, прежде чем дверь открылась. Мэдисон выглянула наружу, и ее глаза тоже были красными. Выглядело так, будто она плакала пол ночи. Шарлин все еще стояла позади меня, но я, не колеблся, подтолкнул себя вперед, толкая Мэдисон обратно в комнату и закрывая дверь, уходя от Шарлин. Мне было все равно, что Шарлин думает об этой ситуации. Сейчас не время быть тактичным.

— Б-брат! — Мэдисон расплакалась, когда увидела, что я запираю дверь и поворачиваюсь к ней.

— Мы не можем…

— Медисон, мне нужен…

— Ах! — Мэдисон издала крик, в то время как ее колени ударились о бок кровати, заставляя ее отступить.

— Брат… Я… Я… …

Мэдисон, наконец, закрыла глаза, пытаясь облегчить дыхание,

— Только раз… ладно… в последний раз. Я не передумаю!

— Аххх… мне нужен твой голографический проигрыватель. — я почесал затылок, выглядя немного неловко.

— Э? А? О! — Мэдисон покраснела, все больше волнуясь, прежде чем отвернуться и нырнула за ящиком, вытащив свой голографический проигрыватель, который я видел только один раз.

Она протянула мне устройство обеими руками, отводя взгляд.

— Спасибо тебе! — я кивнул, когда брал ее магнитофон.

— Глупый брат… — слова Мэдисон были едва слышны.

— Мэдисон, ты вообще знаешь, где Ханна? — спросил я, игнорируя поведение Мэдисон.

— Э? Ханна? — выражение лица Мэдисон напряглось.

— А что с Ханной?

— Она ушла прошлой ночью, и ее не было дома. — ответил я, сидя на кровати на расстояние от Мэдисон и поворачиваясь к ней пытаясь выяснить, как вставить в пленку.

— Ханна пропала? — обеспокоенное лицо Мэдисон продержалось всего секунду, прежде чем она повернула рот и отвернулась.

— Это не моя проблема. Она не является моей сестрой.

— Она является твоей сестрой. — ответил я, только теперь поняв, как вставляеться голографическая пленка.

— Нет… — Мэдисон со слезами на глазах остановила меня на мгновение.

— Разве ты не понимаешь этого? Я всегда пытался защитить ее, но все, что я делала, это раздражал ее. Она сама сказала, что я не ее настоящая сестра. Она действительно так меня видит.

Я уставился на Мэдисон, не понимая, что сказать. Правда в том, что я не знал, что творится в голове Ханны. Она всегда была такой тихой и замкнутой девочкой, как ее мать. Мне даже в голову не приходило, что у нее такие мысли. Еще днем позже, я не знал, как реагировать на ее замечания. Я надеялся добраться до Ханны и убедить ее помириться с Мэдисон, но когда Ханны не стало, я оказался в затруднительном положении и, к сожалению, у меня не было ответов.

— Здравствуйте, Клиберн. — искаженный голос внезапно послышался из голографического проигрывателя, выбрав эту секунду, чтобы наконец начать играть.

Голос также начал Мэдисон, который повернулся к экрану. Экран был темным и зернистым, видео, снятое ночью в том, что выглядело как шероховатая область. Однако, после краткой фокусировки, человек попал в поле зрения. Этим человеком была не кто иной, как Ханна. Мэдисон громко ахнул рядом со мной, в то время как мои руки сжались на проигрывателе.

— Если вы видите это, то я уверена, что вы узнаете свою дорогую маленькую сестру. — искаженный голос продолжил, жесткий голос, который не принадлежал ни мужчине, ни женщине, и заставил мою кожу ползти.

— Мы застали ее бесцельно разгуливающей ночью, бедняжка. Мы просто собирались поиграть с ней какое-то время, но потом узнали, что у нее есть брат. Мы лучше с тобой поиграем.

Когда голос проговорил, камера облетела вокруг Ханны. Она прищурилась к свету, подняв руку, и выглядела так, будто на ней было несколько царапин и синяков. Она плакала, но в остальном она выглядела хорошо. Ее одежда была цела, если она была испачкана, и ее лицо казалось смесью между гневом и страхом. Все мое тело дрожало, и я понял, что я держал "проигрыватель" достаточно плотно, изображение немного мерцало. Я ослабил хватку.

— Фаэри хочет тебя видеть. Сегодня ты получишь новую посылку с местом встречи. Идти. Не звони в полицию, я узнаю, если ты позвонишь. Если ты согласишься, ты снова увидишь свою драгоценную сестру. Если ты этого не сделаешь, я лично превращу твою сестренку в мою сучку. Думаю, ей понравится вкус киски. Хахаха…

Лента закончилась так же быстро, как и началась. Я повернулся к Мэдисон. Ее рот был открыт, но снова ее глаза быстро вспыхнули, и она посмотрела вниз, не желая больше встречаться с моими глазами.

— Мэдисон… Ханна, ее похитили.

— Мм… — пробормотала Мэдисон, закрывая глаза.

— Мне нужна твоя помощь. Ты единственная кто у меня сейчас есть. Мы должны это выяснить.

Мэдисон помолчала мгновение, прежде чем покачать головой.

— Нет…

— Нет? Это Ханна. Она ведь наша сестра!

— Она твоя сестра!

— Черт возьми, Мэдисон, сейчас не время ссориться. Пожалуйста, ты мне поможешь?

— Я не хочу!

— Почему ты ведешь себя как противный ребе… — я замолчал, когда Мэдисон вызывающе на меня посмотрела.

Я встал и теперь парил над ней, мой голос поднялся до крика. Вот когда она реальность поразила меня. Мэдисон была ребенком. Она была всего лишь шестнадцатилетней девочкой. Ханне было всего пятнадцать. Это были просто девочки. В то время как мама и тетя Роза могли легко примириться, как взрослые, ожидая того же от детей, возможно, это слишком много. Они были эгоистичны, инфантильны и сбиты с толку. Я был не намного лучше, склонен к своим собственным эмоциональным всплескам и ошибкам, но, по крайней мере, у меня были мои воспоминания в качестве ссылки. Я могу субъективно оценить ситуацию. Моим сестрам не так повезло. Они были просто детьми, которым пришлось вырасти трудным путем.

Мэдисон чувствовала, что предала меня и Ханну. В конце концов, она посвятила такой большой кусок своей жизни защите сестры. Она всегда защищала Ханну, ее младшей сестрой. Для этой сестры внезапно превратиться в человека, которого ты даже не узнаешь, и что еще хуже, отказаться признать свои семейные узы, это слишком сильно ранило Мэдисон. Это было сложно узнать, что Ной не был ее отцом, который зачял Мэдисон той ночью, и поспособствовала этому Ханна.

— Я… понимаю тебя. — я встал, бросив на Мэдисон последний грустный взгляд, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Когда я подошел к двери, что-то в моих глазах, должно быть, спровоцировало Мэдисон, потому что она внезапно заговорила.

— Подожди!

Я остановился, оглядываясь назад, чтобы увидеть сестру, стоящую и роющуюся в ее тумбочке. Она вытащила что-то и протянула мне. Это был лист бумаги с адресом, написанным на нем. Я вопросительно посмотрел с простыни на лицо Мэдисон. Мэдисон отказывалась смотреть мне в глаза, но все равно говорила.

— Это адрес кого-то, кто мог бы помочь. Это все, что я могу сделать.

Я медленно кивнул.

— Спасибо тебе.

— Брат-Клиберн… — заговорила Мэдисон, заставив меня на мгновение остановиться.

— У меня уже есть разрешение переехать в общежитие. Машина заедет за мной сегодня попозже. Меня здесь не будет, когда ты вернешься.…

— Уже? — мой рот раскрылся от шока.

— Я думал о том, чтобы сделать это в течение некоторого времени… мне шестнадцать лет, мне не нужно разрешение мамы. — Мэдисон опустила глаза.

— Ты будешь держать ее в безопасности, не так ли? Не забудь вернуть ее в целости и сохранности. Я никогда не прощу тебя, если она пострадает.

Я медленно кивнул со вздохом, а затем бросил на Мэдисон тяжелый взгляд.

— И ты тоже следи за собой.

— Хах?

— В следующем году я поступлю в университет. Я постараюсь вернуть тебя домой. Я не успокоюсь, пока ты не станешь моим телом и душой!

— Ах! — Мэдисон вскрикнула, прежде чем повернула голову и сказала с надутым ртом.

— С-с-смешно!

Я слегка улыбнулся, но не сказал ни слова, когда я открыл дверь и вышел из комнаты, в то время как Мэдисон обеспокоенно смотрела. Мэдисон могла гордиться, быть эгоистичной и упрямой, но в конце концов она была хорошей девочкой. Я знал, что Мэдисон любит меня. Это было все, что было важно. Когда она сказала, что сделает это с другим мальчиком, она сказала это, чтобы разозлить меня. В конце концов, она была всего лишь шестнадцатилетней девочкой.

Я знал свою Мэдисон, женщину, которую любил. Она боялась, что я брошу ее после того, как поступлю в Академию. Я мог бы умолять, скулить и заставлять Мэдисон оставаться в доме, но если бы я делал что-то подобное, где-то глубоко внутри она бы всегда обижалась на меня за это. Моим единственным выбором было показать Мэдисон, что я лучше. Я полностью хотела свою сестру. Для этого я не мог сосредоточиться на временных выгодах. Мне нужно было увидеть общую картину.

Последний год я провел в потакании своим желаниям. Мне нужно было повзрослеть. Пришло время снова собрать мою семью. Я говорил с мамой. Я не собираюсь больше прятаться за свой возраст. Я мужчина в доме, и это моя обязанность делать то, что я должен. Это включало возвращение моих сестер ко мне и поддержание счастья всех моих женщин.

— Шарлин, пусть подадут машину. Я собираюсь по этому адресу. — я поднял лист бумаги.

— Господин, ваша мать..

— Ее здесь нет, и она оставила меня за главного. Я беру всю ответственность за свои действия. Однако Ханна в опасности, и если ты не дашь мне защитить ее… — я остановился, продолжая идти, не закончив того, что я хотел сказать.

На самом деле, я не знал, что буду делать. Сказать маме? У Шарлин, казалось, было лучшее воображение, чем у меня, так как она кивала.

— Да, Господин, я немедленно вызову одну из них.

Я направился прямо в вестибюль, пока Шарлин отдавала несколько быстрых приказов по радио. К тому времени, как я вышел из парадной двери, меня уже ждал лимузин. Это была не какая-то причудливая стрейч-модель, просто довольно большой и длинный автомобиль, но тот факт, что он парил…

Я ожидал, что мои приказы не будут выполнять поэтому я был шокирован, что я сделал это так легко. Мог бы я просто сказать, что уйду, а потом уйти? Мне нужно было пройти через год изоляции, или это забрало маму из дома, чтобы вернуть мою независимость. Я не знал ответа на этот вопрос больше, как работают эти зависающие автомобили. Это волшебство, правильно? Мне было слишком стыдно спрашивать. Я бы использовал прямоту, чтобы заставить Шарлин следовать моим приказам до этого момента, и если бы я начал вести себя как очень удивленный человек, я бы потерял всю базу, которую получил.

Поэтому я спокойно подождал, пока кто-нибудь откроет дверь, и сел в машину. Внутри он не сильно отличался от автомобилей из моего мира. Похоже, что некоторые вещи были функциональны и не всегда были декоративным трендом. Однако автомобиль также не издавал шума. Когда машина начала двигаться, это немного смущало. Не было никакого грохота или ощущения тротуара. Вместо этого был просто жужжащий шум, который напоминал мне самолет.

Шарлин сидела напротив меня, не теряя бдительности. Я ей ничего не объяснил. Я не был полностью убежден, что должен. Ее не было рядом долгое время, и она была очень скрытной женщиной. Пока она будет следовать моим приказам, этого будет достаточно.

Наша земля была на самом деле размером около 50 акров, окруженная зарослями. Иногда мне разрешали выйти на улицу, но это обычно означало цветочный сад сзади или бег в соседнем поле. Путь, ведущий к нашему дому, был даже не бетонным, а из какого-то странного вещества. Опять же, там нужен бетон в мире с парящими автомобилями?

Ответ на этот вопрос да. Когда мы прошли забор, который определил границу моей тюрьмы, мы оказались на стандартной дороге со скоростью около шестидесяти миль в час. Это был первый раз за четырнадцать лет моей жизни, когда я помню, что был так далеко от дома. Мое сердце начало биться на мгновение, но я быстро взял его под контроль. К счастью, у меня было 35 лет воспоминаний, или я был бы в полном беспорядке. Это был лишь временный толчок тревоги, не более того.

Мы ехали по шоссе около двадцати минут. Были случайные свойства, но ничего, что выглядело намного иначе, чем мой собственный опыт. Большинство локаций выглядели шикарно в викторианском стиле. Тем не менее, именно после этих двадцати минут я начал видеть город. Я посмотрел на адрес на бумажке.

— Амариллис… — пробормотал я.

— В следующем году вы будете учиться в Академии Амариллис. — водитель заговорил, оглядываясь назад с усмешкой.

— Я сейчас заканчиваю эту Академию. Я могу показать тебе все!

Как только она начала говорить, Шарлин передвинулась к окну, закрывая переднюю часть водителя от пассажирской секции. Сама девушка была довольно симпатичной, особенно в мундире. Тем не менее, она напоминала мне вид, похожий на женщин скорой помощи. Это был дикий хищный взгляд, который доставлял мне неудобства, поэтому я не возражал против грубого поступка Шарлин. Я все еще даю Шарлин вопросительное выражение.

— Она временный работник. Я прошу прощения, что позволила ей поговорить с вами. — сказала Шарлин.

Я отвернулся, чтобы скрыть свое сложное выражение лица.

— Все нормально.

Не то чтобы я был знаменитостью, так что было немного странно защищаться от девушек, которые со мной разговаривают. Тем не менее, это был мир, в котором я жил сейчас. Первые три работающие женщины, которых я встретил, и все сразу начали приставать ко мне. Моя голова была бы больше, если бы мама не учила меня в прошлом году, как много женщин намеревались использовать меня. Я был застигнут врасплох первой девушкой, но я быстро пришел в себя, чтобы оценить совет и защиту моей мамы. Я не могу себе представить, как бы я закончил, если бы мне разрешили взаимодействовать с большим количеством женщин раньше, прежде чем я смог бы получить контроль над своими гормонами. Это будет Нада умножиная на сотню.

Город прояснился сквозь туман. Теперь, когда я подумал об этом, вокруг особняка часто было много тумана. Я задавался вопросом, был ли этот город просто естественным туманным местом, как Лондон. На самом деле, старый Лондон — это то, что сразу пришло в голову, когда мы проезжали. Он имел деревенский вид. Не было никаких небоскребов. Вместо этого город раскинулся так далеко, как мог видеть глаз. Именно тогда я увидел то, что заставило меня моргнуть несколько раз.

— Что это такое? — я чуть не соскочил со своего места, любая попытка выглядеть зрелым была разрушена в одно мгновение, когда я в страхе повернул лицо к оконному стеклу.

— На острове? — ответила Шарлин.

— Ах, да, в Амариллисе десять островов. Они в основном принадлежат конгломератам и предприятиям. Академия Амариллис тоже на острове… для безопасности студентов.

— Острова? Они парят!

Над раскинувшимся городом Амариллис расположены многочисленные плавучие острова с большим количеством зданий. Как предположила Шарлин, и многие из них были насыщены дымоходами. Как им удалось это сделать? Ну, если они могли заставить машины парить, я предполагал, что они могли бы заставить и острова парить. Неудивительно, что они не строили небоскребы. Там не было никаких ограничений пространства земли, когда вы могли парить на любой высоте.

Тем не менее, вид островов был лишь первым шокирующим зрелищем. Когда мои глаза увидели много летательных аппаратов. Машины, казалось, в основном оставались на земле, но на каждом острове была троллейбусная система, которая шла к острову. Небо также, казалось, содержало корабли. Нет, не самолеты, а дирижабли. Некоторые из них были похожи на морские корабли, но большинство из них напоминали дирижабли.

Я забыл все попытки выглядеть лидером, когда смотрел на все эти сумасшедшие вещи. О некоторых из них я читал, но в нашей библиотеке не было раздела художественной литературы и научной литературы. У меня никогда не было представления о том, что было правдой и что было придумано. Кроме того, слышать что-то, описанное в книгах, и видеть это-две совершенно разные вещи. Впервые за год я понял, что действительно живу в другом мире. Это совсем не похоже на мой старый мир.

Люди носили одежду потрепаннее моей. По крайней мере, я могу сказать, что порезы были не такими сильными. Тем не менее, они также не сильно отличались. Платье выглядело несколько устаревшим, но и несколько новым. У него была викторианская атмосфера, как и все остальное, но и декоративная чистота. Все выглядело устаревшим, но и причудливым. Это было похоже на прогулку через выставку одежды Ren faire, за исключением того, что конструкции нарядов были более однородными и изысканными.

— Мы приехали. — внезапно заговорила Шарлин, заставив меня выпасть из моего веселья.

Я кивнул и вышел из машины, как только водитель открыл мне дверь. Она выглядела так, как будто хотела поговорить со мной больше, почти подпрыгивая, когда она кинула несколько пошлых взглядов в моем направлении, но резкий взгляд Шарлин, казалось, удерживал ее от приближения.

Я оглянулся на улицу, чтобы понять, что мы были в более темном районе города. Кирпичные здания выглядели потрепанными, и уличных фонарей было гораздо меньше. Большинство зданий были высотой 2–3 этажа, и они имели грубый вид. В целом, этот мир, казалось, имеет больший акцент на художественную архитектуру, площадь выглядела красиво, но в красивой пустоши своего рода. Я мог сказать, что это не был хороший район города, но когда он был впервые построен, это было бы довольно декадентским. Это то место, которое было бы восстановлено и названо историческим районом в моем собственном мире.

— Останься здесь. — я дал команду, когда я шел по гравийной дорожке к входной двери.

Я был шокирован, когда Шарлин действительно послушалась меня. То, что сделало маму похожей на Шарлин, также было частью того, что сделало Шарлин плохой охранницей. Она действовала строго по инструкции. Так как я был главным, она следовала моим приказам. Когда я подошел к зданию, я не мог не вспомнить моего бывшего начальника Службы безопасности, Брук. Она совсем не была похожа на Шарлин. Она делала то, что нужно было сделать, чтобы защитить того, кого она должна была защитить, и только принимала приказы больше как предложение. Я не мог не думать, что она пошла бы за мной в любом случае, или, возможно, даже заставила бы меня ждать.

Я не мог думать о таких вещах сейчас. Я наконец добрался до двери. Я протянул руку и позвонил в дверь. Однако, после двух раз без ответа, я понял, что это не сработало, я сильно стукнул по двери. Я едва успел замахнуться для второго удара, когда дверь открылась. Молодая девушка высунула голову за дверь, и весь ее вид заставил мои глаза расшириться. У нее были черные волосы в две косички. Она была одета в свитер рубашку, которая обнажила ее пупок, и на ней также была юбка. Это, в сочетании с двумя раскосыми глазами и темным цветом лица, дало мне вид, которого я никогда не ожидал в другом мире.

— А… японская школьница? — мой рот не мог не открыться при виде этого странного явления.

Все, с кем я когда-либо сталкивался, по общему признанию, было не так много, имели отчетливо западную внешность. Чтобы увидеть японскую красоту, не только японскую красоту, но и молодую, подростковую носящую японскую красоту, можно было бы считать только эротическим косплеем, это зрелище, безусловно, шокировало меня.

Девушка хихикнула при виде меня, прикрывая рот, прежде чем повернулась к ней спиной и закричала.

— Крошка! У нас здесь парень!

Даже ее голос, который был молодым и приятным, веял японским акцентом. Было ясно, что английский не является ее родным языком. Это тот человек, к которому меня послала сестра? Нет, этого не может быть, тогда это должен быть тот, кого она звала? Была громкая отрыжка и звук, как кто-то встает. Было то, что звучало как опрокидывание пивных бутылок, а также перетасовка чего-то приходящего. Я не мог заглянуть в дом, но в доме была грязная атмосфера. Это был мужчина? Как моя Мэдисон узнала о местонахождении мужчины?

Крепкая рука обвилась вокруг японской школьницы, как будто она могла непристойно нащупать ее, если бы не держала бутылку виски. Девушка покраснела и хихикнула, откинувшись в форме за ней. Лицо выскользнуло из теней дверного проема и, наконец, вошло в мое видение. Когда они увидели меня, их лица нахмурились.

— О, это ты… — мои плечи мгновенно обвисли, когда я увидел знакомое лицо, о котором я только что думал.

— Ты… парень, какого черта ты делаешь у меня на пороге?

— Привет, Брук. — я посмотрел на лучший шанс, который моя сестра дала мне найти Ханну.

— Мне нужна твоя помощь.

Глава 23

— Насколько я помню, твоя мать уволила меня больше месяца назад. — Брук посмотрела на меня сверху вниз, ее рука по-прежнему обвивалась вокруг молодого подростка стоящего перед ней.

— Я здесь не от ее имени. — начал я, но после вспышки в глазах Брук, я изменил то, что собирался сказать.

— Она находится в больнице. Я тут, потому что мне нужна твоя помощь.

— В госпитале? Что случилось? Я думала, что женская кожа выдержит все…

— Она беременна. — прервал я тираду Брук.

— Я… поняла… — Брук посмотрела на меня так, как будто она все знала.

— Послушай, Брук, мне нужно, чтобы ты вернулась. Это для меня. — я сделал шаг вперед, но Брук не собиралась отойти, чтобы впустить меня.

Однако ее японская подруга вдруг улыбнулась и взглянула на Брук.

— Ооо, он любит Брук? Ты непослушная девчонка с мужским сердцем? Аиии!

Японская девушка расплакалась, когда Брук шлепнула ее по попе. Она сказала что-то еще, что звучало как японское проклятие, глядя на Брук и потирая себя. У Брук было сосредоточенное лицо, на нем был намек на ухмылку. Однако, когда ее глаза остановились на мне, ухмылка рассеялась, и она покачала головой.

— Парень… мне жаль…

— У меня есть деньги! — настаивал я.

— Деньги легко достать… — Брук засмеялась и пожала плечами, протягивая руки.

— И как ты видишь, мне не нужно много, чтобы быть счастливой.

Я нахмурился, но мой разум все еще мыслил яростно.

— Тогда… у меня есть еще кое-что, что я могу тебе дать. Что-то, что только я могу дать тебе!

— Эх? Что это за ерунда такая? — сказала Брук покачала головой, поднимая бутылку виски ко рту.

— Ребенок! — сказал я, расправляя плечи.

Брук выплюнула виски мне в лицо, что-то упало на девочку-подростка, а что-то даже вытекло из ее носа.

— Черт побери… это жжет!

Пока она бормотала и кашляла, прикрывая рот, дверь открылась и японская девушка обернулась, широко раскрыв глаза и возбудившись.

— Ребенок? Я всегда хотела ребенка!

— Черт возьми… Клиберн, как ты думаешь, у такого сексуального тела должен быть ребенок? С чего ты взял, что я захочу такую штуку, которая оставляет растяжки и синяки на моей киске? — сказала Брук, когда она наконец оправилась, ее лицо покраснело от алкоголя, хотя она выглядела как краснеющая Дева, она ударила бы меня в горло, если бы я это озвучил.

— О, тише, детка… просто позволь мне выносить ребенка. Мы справимся вместе. — японская девушка сделала серьезное выражение лица, нахмурившись когда она смотрела на Брук.

Брук была шокирована, ее рот слегка приоткрылся.

— Айко, ты… хочешь завести со мной ребенка?

Японская девушка покраснела и отвернулась.

— Ну, разве не каждая девушка об этому мечтает? К тому же… я могу стать гражданинкой раньше тебя, даже если я только что прибыла, хахаха!

— Ты… — Брук попыталась снова шлепнуть девочек сзади, но она увернулась.

— Ты договорись и… сделай мне ребенка, а я пойду заварю чай! — Айко сразу убежала на кухню.

— Черт возьми, Айко, я надеру тебе задницу! И я сказала тебе, что не хочу никакого чертового чая. Если хочешь быть полезной, принеси мне пива! — Брук вздохнула, когда Айко не ответила на ее крики, прежде чем повернуться ко мне и нахмурилась.

— Какого черта тебе нужно, парень?

— Японская школьница? Серьезно? — несмотря на то, что были более важные вещи для обсуждения, это, естественно, был вопрос, который вылетел первым.

— Какого черта японская? В любом случае, она не школьница. Приехала сюда по рабочей визе. Какая-то программа культурного обмена со страной Ниппон. — Брук упала на кресло, а потом бросила на меня взгляд.

— Черт возьми, у нас было все хорошо, почему ты должен был вселить мысль о ребенке в ее голову!

— Ей где-то шестнадцать! — рявкнул я.

Брук пожала плечами.

— Я не спрашивала. Шестнадцати достаточно, чтобы быть мамой, так почему я не могу помочь ей хорошо провести время? У нее отличный язык… ну… когда она не разговаривает. Блин, не отвлекай меня, какого черта ты здесь? Серьезно!

— Ханна пропала, — сказал я тихо.

Брук опустила глаза, и немного помолчала, прежде чем заговорить.

— Я… прошу прощения. Раньше я думала, что Ханна это риск. Она была тихой, всегда была замкнутой. Уходила много раз… она…

— Она не убежала, и ее похитили, — сказал я наклоняясь вперед и вытаскивая пленку.

— Похитили… чтобы добраться до меня.

С этими словами Я положил ленту на стол. Брук смотрела на него мгновение, оставаясь спокойной.

Я продолжил дальше.

— Она моя сестра и прямо сейчас она в руках какого-то наркокартеля, чтобы они могли шантажировать меня! Думаешь, правительству есть дело до нее по сравнению со мной? Они не будут помогать. Я должен… я должен сделать все, что могу, понимаешь?

Как только я закончил, Айко вернулась в комнату с кувшином чая и подносом с закусками. Встала на колени перед кофейным столиком. Она тут же налила две чашки горячего чая, а затем подтолкнула их к нам. Тем не менее, глаза Брук не отворачивались от меня ни на секунду.

— Почему я? — требуя отвела спросила Брук.

Это был очень хороший вопрос. Почему я пыталась положиться на Брук? Да, она умела драться, как и новый начальник охраны. Мэдисон, возможно, дала мне номер Брук, думая, что Брук может помочь, но это не значит, что я должен зависеть от Брук. Я мог бы развернуться и уехать, подруга Брук сказала "нет", однако я настоял на том, чтобы остаться, и я даже предложил поделиться своим семенем. Тем не менее, я нашел ответ, пришедший ко мне довольно легко.

— Я… совсем один в этом мире. — медленно сказал я:

— Женщины, которые любят меня… моя мама, мои сестры, они теряют объективность. Они слишком близко ко мне, чтобы увидеть то, что нужно. Все остальные? Они просто хотят использовать меня. Если есть то, что я взял от матери, это ненависть к людям пытающимся меня использовать. Я пришел к тебе, Брук, потому что мне нужно, чтобы ты прикрывала мою спину. Любая другая женщина была бы либо ослеплена моим присутствием, либо пыталась найти момент, чтобы воткнуть нож мне в спину. Ты единственный человек, которому я могу доверять, который всегда меня поддержит.

— Хмм… — фыркнула Брук, но закрыла лицо руками, так что я не мог сказать, что она чувствует по этому поводу.

— И ты говоришь, что собираешься подарить моей Айко ребенка?

Айко обрадовалась этим словам, улыбка на ее лице была, как у ребенка в кондитерской.

— Конечно.

— Что случилось с желанием построить это… как это называется, гарем?

Я расправил плечи и хмыкнул.

— Я все еще планирую это сделать. Естественно, ребенок будет как моим, так и твоим.

— Какого черта? — Брук сердито наклонилась вперед.

— Ну, я имею в виду, что ты будешь моей личной охраной, так что ты будешь жить со мной, и конечно Айко тоже будет с нами. Ее ребенок будет расти вместе с другими моими детьми. Мы будем вместе. Вы обе будете моими женщинами.

— Принадлежать человеку? — Айко бормочет, частично улыбаясь самой себе.

— Мне нравится, как это звучит.

— Э? Айко, не дай этому человеку отравить твои мысли. Парень, у тебя кишка тонка называть меня своей женщиной!

— Какое это имеет значение? — пожал я плечами, игнорируя взгляд Брук.

— Это не похоже на то, что тебе все равно, кому еще я вставляю. У тебя нет причин ревновать к другим моим женщинам. Конечно, я бы не совал его в тебя, если бы ты не просила… Так что если ты никогда не попросишь, у меня нет недостатка в других дамах. К тому же, ты будешь наслаждаться видом всех молодых красивых женщин, которых я привожу домой. Я могу даже разделить парочку с тобой? Я не против, если Брук захочет проверить моих девочек… я имею в виду, пока я могу смотреть.

— Брук, я думала, что я особенная… — сказала Айко, когда Брук искренне задумалась о моем предложении.

Брук быстро кашлянула.

— Конечно, Айко, с тех пор, как мы встретились две недели назад, я знала, что ты для меня единственная.

— Прошло всего две недели… ох! — я с удивлением обмолвился об этих коротких отношениях и Брук пнула меня под столом.

Конечно, они говорят о том, чтобы завести ребенка вместе, но Айко всего шестнадцать, и они вместе всего две недели. Скорее, это хорошо, что они были вместе только две недели, потому что, если бы эти отношения начались немного раньше, это могло бы превратиться в преступление! Ну, я не из тех, кто болтает о подобном. У меня был секс с шестнадцатилетней Мэдисон, и, судя по всему, я старше Брук. Тем не менее, не двигались ли они немного быстро? Мне потребовались месяцы, чтобы иметь устойчивые отношения с мамой, и мои сестры все еще были как скала.

Я покачал головой, игнорируя мои мысли, в то время как Брук пыталась успокоить Айко. Сейчас не время думать о таких вещах. Мне понравилась Брук как друг, и у нее даже была симпатичная внешность, которая была желательной, если она не была лесбиянкой. Получение японской школьницы, как Айко, было просто бонусом. Однако, даже если ни одна из них не заговорит со мной снова, я все равно пообещаю, потому что Ханна была очень важна для меня.

— Ты поможешь мне? — наконец-то спросил я.

Тишина после того, как я закончил говорить, казалось, растянулась. Брук откинулась назад, казалось, игнорируя все, в то время как Айко все еще сидела на коленях, наблюдая за нами двумя. Я наклонился вперед и взял чашку чая, улыбаясь ей. Она принесла закуски, просто крекеры с сыром. Как человек, который жил в особняке, большая часть моей еды была приготовлена шеф-поваром, которого я никогда не встречал. Достаточно сказать, что я не употреблял нездоровую пищу больше года. Я запихивал сухари в глотку тревожными темпами. Это, казалось, радовало Айко, чья улыбка росла, даже когда Брук молча смотрела.

Наконец, Брук подняла руку и положил ее на пленку через стол, увлекая его за собой. Она молча передала его Айко, которая тут же развернулась и скользнула в сторону визуального экрана. Через несколько мгновений на экране перед нами начала разыгрываться знакомая сцена.

— Здравствуй, Клиберн. — сказал голос на экране.

Брук, казалось, вложили в экран больше, чем я. Звук был немного четче, и хотя голос все еще был приглушенным, на этот раз он звучал, несомненно, по-женски. Конечно, это должна была быть женщина. Были ли какие-либо сомнения? Зачем мужчине похищать женщину в этом мире? Айко стояла в стороне, ее рука прикрывала рот, в ее глазах были слезы, когда она смотрела на борющуюся Ханну, мою Ханну, под светом, светящим ей в лицо.

— Фаэри хочет тебя видеть. Сегодня ты получишь новую посылку с местом встречи. Приходи один. Не звони в полицию, я узнаю, если ты позвонишь. Если ты согласишься, ты снова увидишь свою драгоценную сестру. Если ты этого не сделаешь, я лично превращу твою сестренку в мою сучку. Думаю, ей понравится вкус киски. Хахахах…

Изображение на экране остановилось, но тишина продолжалась всего несколько мгновений, прежде чем Брук заговорила.

— Фаэри…

— Ты ее знаешь? — я взволнованно обернулся, но нахмурилась, когда Брук начала качать головой.

— Только имя… — наконец заговорила Брук.

— Часть местных банд занимается контрабандой. Рэкет. Такого рода вещи. Достает много бедных людей и иностранцев. Так я познакомилась с Айко.

Аико улыбнулась.

— Страшные девушки пытались убедить меня пойти с ними. Потом пришла Брук и обратила их в бегство.

— И она у них главная? — я попытался собрать историю воедино.

— Возможно локально… Я больше ничего не знаю. — Брук откинулась на спину и сделала последний глоток виски, прежде чем хлопнуть пустой бутылкой по столу.

— Но я знаю кое-кого, кто знает.

— А? Правда? — я наклонился вперед.

— Ты можешь отвести меня к ним?

— Ты действительно меня убьешь, мальчик… — Брук вздохнула, протягивая руки, пока говорила.

— Хорошо, я сделаю это.

— Серьезно, ты возьмешь меня ссобой?

— Все это… — Брук вздохнула.

— Я буду заботиться о тебе, малыш… пока ты заботишься обо мне.

— Непременно! — когда Брук бросила на меня суровый взгляд, я поднял руки.

— Я имею в виду, спасибо. С твоей помощью мы сможем спасти мою сестру.

— Да! — сказала Айко.

— И после того, как я наконец-то смогу насладиться пенисом в первый раз.

— Э? — я произнес после внезапного объявлении Айко.

— Айко! — Брук вскрикнула:

— Это не… он не… я имею в виду, если бы мы забеременели…ух…. я бы сделала это!

— Как ты это сделала? — недоверчиво выпалил я.

— Ты… — Брук посмотрела на меня.

— Естественно, есть инструменты для оплодотворения других женщин. Ты не воткнешь его в мою Айко, конечно, мне нужно твое семя, но это все!

— Ах… Брук ревнует… он дал нам обем пенис? — Айко предложила.

Брук издала рвотный звук, как будто ее сейчас стошнит.

— Айко! Что ты хочешь этим сказать? Мы лесбиянки? Тебе не нравится моя киска?

Айко принюхалась.

— Да, но у меня никогда не было другого.

— Боже! — Брук выглядела так, будто ее ударили слова Айко.

— Но… детка, мы можем достать игрушки такой формы, и я могу…

— Игрушки не тоже самое. — выпалила Айко.

— Мамочка, сказала, реальный член лучше.

Брук снова вздохнула, но все закончилось, когда она бросила на меня взгляд. Взгляд говорил что-то вроде “исправь это”! Если бы это было в другой раз, я мог бы сбежать из комнаты или даже подтолкнуть Айко, чтобы усложнить Брук жизнь. Тем не менее, прямо сейчас, моя сестра все еще была не сомной, и это не было проблемой, о которой нам нужно было беспокоиться.

— Айко, — заговорил я, стоя.

— Мне жаль, но это Брук зарабатывает мое семя. Таким образом, именно Брук решает, когда, кто и кому его преподнесут!

В конце я немного поклонился. Айко выглядела немного взволнованной, а затем разочарованной, в то время как Брук с облегчением улыбнулась. Я не знал, что происходит в голове Брук, но вдруг ее глаза выстрелили мне в промежность, отвели взгляд, и на секунду я поклялся, что ее щеки покраснели. Должно быть, это из-за алкоголя.

— На этой ноте, — Брук также встала, поглаживая штаны, как будто она не просто сделала милое выражение,

— Мы должны идти. Мы тратим время, и если ты хочешь спасти свою сестру до того, как кто-нибудь ее тронет, мы должны двигаться сейчас.

Брук быстро привязала меч и пистолет, создавая впечатление какого-то рыцаря-оружейника. Она не переодевалась, но она плеснула немного воды себе на лицо, чтобы "немного проснуться", а затем сразу же вытолкнула меня за дверь. Айко осталась с надутым выражением на губах сидя в углу, явно разочарованная тем, что ее шанс насладиться пенисом проскальзывал сквозь пальцы. Ну, я бы позволил Брук и Айко разобраться с этим. Если Брук не хотела оставаться с Айко, для меня это не было проблемой. Однако, когда я вручил ей мое семя Брук не помогла бы мне. Брук придется научиться делиться. Это была самая большая уступка, которую я хотел предложить, чтобы сохранить друга.

Шарлин и Брук знали друг друга, но ни одна женщина не смотрела на другую, когда они садились в машину. Брук была красивой 30-летней женщиной со спортивным телосложением и озорной улыбкой. Шарлин была 50-летней женщиной, которая выглядела старой и не имела никакого духа. Различия между ними были ощутимы.

Брук не объяснила мне, куда она собиралась меня отвезти. Она просто подкинула адрес водителю, а потом мы стали ехать в том направлении. Когда мы пошли, мои глаза начали сужаться. То, что я считал плохим районом города, казалось неправильным. Поскольку стоимость недвижимости резко упала, и такие вещи, как граффити, стали более свирепыми, я понял, что Брук, вероятно, живет в нормальном пригородном доме. Я предполагал, что мой 35-летний опыт, хотя я жил как человек среднего класса, позволил мне понять мир, но это выглядело так, год жизни в особняке, исказил то, как я видел мир, больше, чем я думал. Мне было жаль смотреть на условия жизни Брук.

— Мы на месте, м сказала Брук, указывая вперед, когда машина доехала до остановки.

Без соприкосновения с дорогой часть меня удивлялась, как останавливаются машины. Я немедленно прекратил эти мысли. Когда я учился в Академии, я мог задавать такие глупые вопросы весь день. Может, мне попросить маму пополнить нашу библиотеку научными и практическими книгами. В этом мире, похоже, не так много нужно делать самому, но мой опыт ограничен, поэтому я не знал. Наша библиотека была заполнена фантастическими книгами. Были романсы, магия, мистика, немного научной фантастики, большое количество книг психологической самопомощи.

Я вышел из машины и подошел к Брук с большей уверенностью в своем шаге. Я снова оставила Шарлин наблюдать за машиной. Мне не хотелось признавать это, но я чувствовал себя в большей безопасности рядом с Брук. Ее шаги были сильными, а ноги уверенными. В этой части города были более высокие здания и почти не было освещения. Арт-деко ушел, и это было то место, где я, вероятно, чувствовал бы себя нервно. В итоге мы поднялись по лестнице на третий этаж. К тому времени, как мы достигли вершины лестницы, я тяжело дышал.

— Ты уверен, что хочешь это сделать, парень? — спросила Брук.

— Может быть, мы должны оставить это полицейским..

— Нет! — я выпрямился, заставив дыхание выровняться.

— Я должен защитить Ханну. Во-первых, из-за меня ее не было дома. Я причина, по которой она была ребенком — это была моя вина.

Брук кивнула, а затем указала на дверь неподалеку,

— Если я правильно помню, она живет здесь…

Я кивнул и сразу пошел к двери. Я хотел показать Брук, что могу продолжать жить. После того, как все это закончится, я пообещал себе, что начну тренировки. Может, я попрошу Брук научить меня пользоваться этим мечом. Я больше не хочу быть слабым. Быть слабее женщины просто неловко! Я провел слишком много этой новой жизни, прячась в своей маленькой коробке.

— Привет-а… м-м-мастер! — как только дверь открылась, знакомое лицо выглянуло, прежде чем немедленно посмотреть вниз, неспособное встретить мои глаза.

— Что ты здесь делаешь?

— Верис… значит, это ты. — как только я увидел Верис, мою старую домработницу, я понял, почему Брук привела меня сюда.

— Верис, я ищу Наду…

Наконец Верис подняла глаза, ее кулак слегка сжался.

— Что эта девушка сделала на этот раз?

— Два дня назад она ворвалась в особняк и изнасиловала меня, — заявил я.

— О… — Верис чуть не поклонилась земле, звук был похож на болезненное ворчание.

— Мне жаль… Господин… я так… так… извиняюсь… я никогда не должна была… я думала…

Я поднял свою руку.

— Верис, ты злоупотребила своим положением. Ты использовала меня. Если ты чувствуешь себя в долгу перед моей семьей, то сейчас самое время действовать.

Верис очень поникла под моим взглядом, но когда я сказал, что она может помочь, она сразу подняла голову и решительно кивнула.

— Твоя дочь… она упоминала женщину… Фаэри.

Выражение лица Верис стало злобным.

— Фаэри… эта сука! Это она подсадила мою дочь на наркотики. Ну, это сделала ее банда. Ее дилеры — часть команды Фаэри. Фэри была той, кому она задолжала деньги.

Пока Верис болтала о Фаэри, мы с Брук посмотрели друг на друга и кивнули.

— Верис, внимательно слушай сюда.

— Да, Господин, что угодно. — Верис практически кланялась.

Оказалось, что ее чувство вины за то, что она предала меня, сильно повлияло на ее разум. Последние девять месяцев она чувствовала себя виноватой. Ну, она также бросила карьеру, которая у нее была более десяти лет, ради ее дочери. В конце концов, она просто пыталась быть хорошей матерью.

— Нам нужно найти Наду, я хочу знать, где эта банда. — сказал я, мои слова, наконец, заставили Верис посмотреть на меня.

— У нас к ним есть несколько вопросов.

Глава 24

— Вы. Вы видели эту женщину? — я наклонился и толкнул старую фотографию Нады в лицо женщины, когда капюшон моего плаща упал.

Женщина лежала на земле с иглой в руке. Была ли она когда-нибудь красива или нет, было трудно сказать. Теперь ее тело было лишено жира. Она была худой до костей. Ее лицо было забито шрамами. Она была мертвенно бледна, и ее кожа была тощей и шелушащейся. Когда она открыла глаза, она моргнула три или четыре раза, как будто не верила тому, что видела.

— Эй… ты мужчина? Привет, детка… хочу показать тебе хорошее занятие. — женщина попыталась схватить меня, но в ее состоянии я смог легко увернуться от нее.

Я ударил ее ногой еще раз.

— Эта женщина! Вы с ней знакомы?

— Что? О… это… ЭМ… какое у нее лицо. Да, я видела ее.

Я выдохнул. Это был десятый человек, с которым мы пытались поговорить. Двое из них пытались повалить меня на землю и изнасиловать на месте. Брук отбила их от меня. Отбить их — правильное слово, потому что в их состояниях они не останавливались, пока не были без сознания. Я все еще чувствовал себя грязным от последней, которой удалось засунуть свой язык мне в рот. Она не купалась несколько дней, и от нее пахло довольно едко.

Брук сказала мне, что будет проще, если она просто ответит на вопрос. Мы были в наркопритоне, который, как сказала нам Верис, Нада часто посещала. Это был третий и последний из адресов, которые дала нам Верис. Среди десяти опрошенных нами женщин это была первая, кто признался, что она ничего не знает, не говоря уже о том, что недавно ее видела.

— Можете сказать, где она? — спросил я.

Девушка, которая не могла быть старше двадцати пяти, усмехнулась, ее зубы желтые, и один из ее клыков, казалось бы, отсутствовал.

— Что это значит для тебя? — она посмотрела на мою промежность.

— Может быть, ты дашь мне шанс любви и может быть, твой член освежит мою память, а?

— Позволь мне разобраться с этим. — Брук сделала шаг вперед, хрустя костяшками пальцев.

Она была так же раздражена, проводя все утро в наркопритонах, как и я. Она выглядела так, будто хотела выпустить пар на этом бесстыдном наркоше. Тем не менее, если бы она случайно избила женщину до без сознания, мы бы вернулись к исходной точке. Я дотронулся до плеча Брук. Она оглянулась на меня и я покачал головой. Со вздохом она отступила, и я снова опустился на колени перед накачаной наркотирами женщиной. Теперь ее глаза были более открыты, и она ускользнула от Брук. Она относилась к Брук недоверчиво, как она ожидала Брук начнет атаковать ее в любую секунду. Я поднял руку перед ее лицом и щелкнул, привлекая ее внимание ко мне.

— Эй, ты же знаешь, что если ты забеременеешь моим ребенком, ты не сможешь принимать наркотики, верно? — сказал я.

— Гыгыгыгы… — девушка издал смешок.

— Беспокоишься о нашем ребенке, милый? Не беспокоиться. А теперь засунь в меня свой член. Там было много помад, но никогда не было мужского члена, так что ты будешь моим первым.

Женщина бесстыдно раздвинула ноги. Ее белье было испачкано. В какой-то момент она обоссалась, находясь в состоянии наркотического опьянения. Достаточно сказать, что она пахла слишком отвратительно и меня чуть не вырвало. Сама женщина только улыбнулась, как будто на самом деле думала, что я прыгну на нее и начну трахать ее прямо на полу.

— В этом нет необходимости, — сказал я, полезая в карман и вытаскивая туз,

— Если ты скажешь мне, где Нада, ты можешь взять это. Да… ты узнаешь это, все, что тебе нужно сделать, это вскрыть его и засунуть внутрь. Или продать. Меня это не волнует. Я слышал, сперма на улице стоит $500.

Конечно, я не знал об этом сегодня, но после трех наркопритонов, я понял на улице ценность моего собственного детского сока. $500! Деньги в этом мире не сильно отличались от денег в моем мире, хотя этот мир уже превратился в пластиковую систему. Физических денег больше не существовало, кроме как в банках. Все люди обменивались электронными картами. Однако думать, что если бы я только дрочил 4 раза в месяц, я мог бы жить комфортно всю оставшуюся жизнь, это было, конечно, странное чувство.

У меня в руках перед глазами женщины, конечно, презерватив. Он вилял взад-вперед перед ее глазами, которые были сосредоточены на нем, как собака на стейке. Он был завязан на конце и полон спермы, так же, как когда-то Верис и Нада забирали такой же. Белый материал не был теплым на ощупь, но даже в этом случае любая женщина была бы взволнована возможностями этого маленького "пакетика".

— Ах! Д-да! — женщина протянула руку, но когда я вынул ее из рук, она начала возбужденно кивать.

— Да, да! Нет… я знаю Наду. Худенькая девочка. Узкие глаза, короткие волосы, средние сиськи? Она на заднем дворе. Нашла себе губную помаду, замочила письку. Нада сломалась прошлой ночью и стала вылизывать киски. Уже вылизала десять женщин, шлюха!

Я кивнул головой.

— На заднем дворе?

Брук кивнула головой.

— Женщины трахают друг друга за наркопритонами вот так. Это известно.

Другая женщина взволнованно кивнула, протягивая руку.

— Да, конечно, дай мне, дай мне.

Я уронил презерватив на пол с хлопком. Женщина немедленно бросилась и схватила его. Отвернувшись с отвращением, я жестом пригласил Брук следовать за мной. Мы вдвоем спустились по лестнице, ведущей на задний двор.

— Ты просто отдаешь его сейчас? — Брук сказала сердито, когда мы спускались по лестнице.

— Так много для твоего плана.

Если бы я не знал ее лучше, это звучало бы так, будто она ревнует и дуется.

— Я сделаю все для своей семьи. Ты понимаешь это? Если бы это была ты, я бы тоже это сделал.

— … — Брук не ответила, но когда мы достигли нижней части лестницы, я обернулся и ухмыльнулся ей.

— Кроме того, это клей. Подумал, что мне может понадобиться немного денег, поэтому налил пару презервативов. Единственное, что получит эта женщина, это свою промежность, наполненную клеем. Может даже поможет с запахом…

Выражение лица Брук расслабилось, и она фыркнула.

— Ха-ха… ты хитрый ублюдок. Тебе лучше не делать этого с моей Акио.

— Ну, единственный способ быть уверенной — это заставить меня доставить его прямо из источника… — я отвернулся, ухмылка не уходила с моего лица.

— Не вздумай начинать! — Брук с негодованием огрызнулась.

— Я все еще могу выбить из тебя все дерьмо!

— Ммм… извини, я не мазохист, так что если ты хочешь мою сперму, придется относиться ко мне нежно.

— Ты… не будь таким… хм… дерзким…

Я слегка улыбнулся.

— Ох… правда…

— Да, я слышала, как это звучит, теперь любезно иди дрочи. — Брук высунула язык и отвернулась, она уже во второй раз за сегодня выглядя немного взволнованной.

Когда мы вышли из полуразрушенного здания и начали идти по боковой дорожке, звуки в воздухе остановили наш разговор. Если верить слухам, закрытая зона за наркопритоном была в основном домом шлюх. Лесбиянки, женщины, которые прибегали к вылизыванию кисок других женщин за наркотики, встречались со своими поставщиками. Некоторые из этих женщин были богатыми и просто ищущими сексуального освобождения, в то время как другие были самими наркоторговцами, предлагающими скидки в обмен на сексуальные услуги. Не каждая проститутка принимала наркотики, но они шли рука об руку.

— Надень капюшон, парень. — пробормотала Брук,

— Кучка озабоченных женщин под наркотиками и плодородный мужчина не очень хорошо сочетаются.

Я кивнул, приподняв капюшон к плащу и опустив его на глаза. Я был еще молод и худощав, поэтому у меня не было явно мужественного телосложения с моим плащом. Несмотря на то, какими глупыми могли показаться слова Брук в моем старом мире, я был в большой опасности. Если бы все эти женщины узнали, что мужчина в их власти, но меня это меньше всего беспокоило.

Область была не особенно большой, но сотни грязных полотенец и одеял были повешены на веревки, отделив место и создав эффект базара или рынка. Импровизированные покрытия были во многих цветах, и поэтому все выглядело очень живым для стороннего человека. Различные женщины создали импровизированные палатки для уединения, которые выглядели как маленькие альковы шириной около трех футов и глубиной шесть футов. Перед каждой нишей сидела женщина, занимавшаяся своим ремеслом. Некоторые из них выглядели профессионально, носили макияж и привлекательную одежду, в то время как другие были похожи на наркоманок, которые просто хотели ширнуться.

Для некоторых из этих женщин, эти маленькие лачуги, едва ли достаточно большие, чтобы вместить двух человек, были местом, где они работали и жили.

— Это работа вне закона. — внезапно заговорила Брук.

— Хах? — я кашлянул, пытаясь скрыть свой голос, избегая глаз нескольких женщин, которые пытались заставить меня подойти к их палатке.

— Проституция запрещена… в помещении. Однако, можно брать деньги за секс на открытом воздухе, пока это не нарушает законы общественной нравственности. Так вот, такие… кошачьи рынки… открываются в плохих районах города. Быть за наркопритоном это просто для удобства.

— Я действительно думал, что без мужчин секс-торговля будет мертва, — пробормотал я про себя.

— А? Зачем мужчине платить за секс? — Брук посмотрела на меня с искренним вопрошающим взглядом, и я мог только пожать плечами с полуулыбкой.

Это был мир, в котором мы жили сейчас. Это был целый мир женщин. Человеческая природа явно не была специфична для пола. Если бы не было мужчин, женщины не превратились бы внезапно в идеальных миротворцев. Люди были так же плохи независимо от пола. Может, насилие было не так распостранено. Женщины не убивали других женщин так часто. Однако это только сделало вещи хуже. Мужчины просто убивали людей. С другой стороны, женщины лишали других женщин человечности, пока от них ничего не оставалось.

Я когда-то знал девушку в старшей школе. Она не была популярной девушкой и ее постоянно доставали и дразнили. Самое худшее, что хулиган может сделать с человеком, это избить его и украсть деньги на обед. Тем не менее, девочки неустанно преследовали ее, пока она не попыталась покончить жизнь самоубийством. Затем та же самая девушка, которая заставила ее попытаться покончить с собой, была поставлена во главе комитета “выздоровления”, который собирал деньги и получал подписи, чтобы подбодрить ее. Виновной была хорошо любимая популярная девушка, в конце концов, и учителя ничего не знали. Итак, после попытки суицида, ей пришлось наблюдать, как ее хулиган улыбается ей и вручает ей цветы, чтобы она чувствовала себя лучше, тайно распространяя слухи о том, что она подделала свое самоубийство, чтобы она могла сделать аборт. Эта девушка так и не вернулась, вместо этого сменила школу. Тем не менее, она оставила урок, который остался со мной до сих пор, женщины страшны.

Когда я огляделся вокруг, я увидел несколько палаток, занятых женщинами. Было какое-то хихиканье, тяжелое дыхание и пару стонов. Я все время напоминал себе, как опасно это место. Тем не менее, я все еще чувствовал, что мне нужно немного сутулиться, или будет очевидно, что я парень. Именно тогда мои глаза упали на голую задницу, торчащую из входа в одну из палаток. Это была женщина на коленях, и она наклонилась, ее верхняя часть тела все еще находилась в каморке. Это не было технически законно, так как ее обнаженная нижняя половина подвергалась воздействию, но в этой среде вид обнаженных женщин был обычным явлением. В конце концов, она была новичком.

Когда я подошел к ее кабинке, я увидел, как ее задница и киска виляли, и казалось, что она была между ног другой женщины, вылизывая какую-то киску. У нее еще не было трусиков другой женщины, и я слышал споры между ними, как будто у них были разногласия. Несмотря на то, что я не видел ее лица между ног другой женщины, это была задница и киска, которую я узнал. Присел на коленки, откинула руку и дал по заднице пощечину. Брук закатила на меня глаза, а женщина, которую я ударил, разрыдалась.

Она вылезла обратно из своего положения в киски другой девушки, и она подняла глаза. Ее лицо выглядело совсем не иначе, чем несколько дней назад. Может, она немного устала. Ее губы потрескались, и у нее были соки по всему подбородку. Нада была сведена к проституции ради наркотиков. В свою защиту скажу, что она пыталась быть шлюхой передо мной до того, как снова стала лесбиянкой. Я знал, что это не моя вина, но мне все равно было немного неприятно видеть бедную женщину в таком состоянии. Я подтолкнул ее к этому, хотя я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это.

— Тебе придется подождать… — Нада остановилась, когда посмотрела на меня.

Ее глаза расширились от смущения и страха. Она выглядела более ясной, чем когда пыталась изнасиловать меня несколько дней назад. Ее глаза заплакали как раз от этого зрелища, но я выпрямил спину и посмотрел на нее. Прежде чем я мог что-то сказать, другой человек сел и посмотрел на Наду недовольным взглядом. Когда я стоял на солнце, она не видела моего лица. Тем не менее, я был потрясен при виде ее. Эта девушка была очень красивой, и она была не намного старше меня! Я был ошеломлен!

— Эй, что случилось?! — прорычала девочка.

— Ты обещала подарить мне оргазм, и я не чувствую его вообще! $100, и я кончу. Это было твое обещание.

— Ах… промахнулась… — Нада посмотрела между мной, Брук и обратно на женщину в палатке.

— Мне очень жаль… они…

Принимая неспособность Нады должным образом реагировать, девочка-подросток, которая носила удивительно красивую одежду для места, где она была, сказала нам:

— Жди своей очереди. Разве ты не видишь, что она занята?

— Нам нужно поговорить с ней минутку. Я надеюсь, ты понимаешь. — сказала Брук, пытаясь успокоить.

— Нет… это ты ничего не понимаешь! У меня экзамен во второй половине дня, и там могут быть мальчики… — она подчеркнула слово "мальчики", как будто это что-то значило.

— Если я увижу мальчиков, то не смогу сосредоточиться на тесте. Руководство Уистлера по женскому телу говорит, что женщина должна… ГМ… кончить… и после того, как она кончит, она больше не будет фокусироваться на мужчине и сможет лучше учиться.

— Ты… ты кончила, да? — спросила Брук.

Лицо женщины стало беспокойным.

— Как ты смеешь спрашивать такое у леди?

— Это… ее первый раз. — пробормотала Нада, глядя вниз.

— Вот почему я голая, она сказала, что это не настоящий секс, если кто-то в одежде.

Я прикрыл рот, пока мои плечи дрожали, но Брук на самом деле откинула голову, смеясь, в результате чего девочка-подросток стала еще краснее.

— Вы… так много конфиденциальности! — девушка ощетинилась, схватив кудрявые светлые волосы и потянув их, что, казалось, было чем-то, что она сделала, когда она была расстроена.

— Это не имеет значения! Я заплатила! Я заплатила за один оргазм и не успокоюсь, пока не получу его!

У нее правда была истерика в спину союзника? Только одно пришло в голову, глядя на нее, избалованного богатого ребенка. Глупый, избалованный, богатый ребенок. Она начала устраивать сцену, и несколько других девушек поблизости начали смотреть на нас. Если бы это продолжалось в этом направлении, первый визит этой глупой девушки в бордель стал бы большой проблемой для всех присутствующих.

— Тогда я это сделаю, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал женственно.

Брук и Нада удивленно посмотрели на меня, но подросток прищурился в мою сторону, подняв руку.

— Ты? Ну, ты выглядишь немного моложе ее. Ближе к моему возрасту? Меня не волнует кто, мне не нравятся женщины. Я все равно буду думать о мальчиках, пока ты это делаешь. Не беспокойтесь с одеждой, просто будь быстра!

Я ухмыльнулся Брук, когда она на меня посмотрела. Мы жестикулировали друг на друга несколько секунд, пока Брук не сдалась. Она схватила Наду и утащила голую женщину. А я тем временем встал на четвереньки и нырнул под палатку, чтобы закончить работу Нады. Эта работа была киской этой девушки. Она была симпатичной блондинкой с кудрявыми волосами, сиськами, которые соперничали с мамиными, что было потрясающе на шестнадцатилетней девочке, и красивыми длинными ногами в придачу. У нее также была сумка и я узнал логотип на спине. Это был тот же логотип, который я видел на вещах Мэдисон. Эта девушка была студенткой Академии.

Возможно, это было не лучшее время для игр, но нам нужно было уберечь эту девушку от неприятностей. Я не знал, есть ли поблизости кто-нибудь из членов банды. Даже если Брук сможет вытащить меня оттуда, будет ли Ханна в безопасности, если люди, похитившие ее, узнают, что я их ищу? Таким образом, я должен был действовать быстро, и это означало вылизывать киску. Мне не было больно, я был очень возбужден, слушая женщин, прелюбодействующих в любой другой палатке, естественно, моя сила воли уменьшалась, когда я был подростком. По крайней мере, я оставил ее в прелюдии.

— Ах! Э-э… — ноги девушки сжались вокруг моей головы, не давая мне нырнуть, прежде чем я смог даже вытащить свой язык.

— Н-нежней!

Она медленно расслабила бедра, широко раскрывшись. Она отвернулась, отодвигая пальцами нижнее белье в сторону. Это была очень эротическая сцена. По правде говоря, мое тело блокировали большую часть света, поэтому было довольно темно. Я мог видеть только ее бледно-белые бедра и очертания ее женственности. Немного похоже на спелый цветок. Она также очень сладко пахла. Было ясно, что она была девочкой, которая держала себя в чистоте. Ну, если бы она выглядела отвратительно, я бы не предложил нырнуть в палатку Нады с ней.

Я слегка ударил губами по ее холмику и я почувствовал, как девушка дрожит подо мной. Очень медленно я опустил голову. Любые резкие движения, казалось, заставляли эту женщину подтягивать ноги и блокировать меня, как будто инстинктивно. Она заставляла себя распространяться за меня. Интересно, Нада успела засунуть язык внутрь до того, как я прервал ее.

Наконец, мой язык приземлился в правильное место и я начал лакать ее внутренности, наслаждаясь ароматом этой белокурой подростковой бомбы. Ее руки пробежали по моим волосам и крепко сжались, когда она испустила маленькие стоны. У нее был сладкий и освежающий вкус, и мой язык мог сказать, что ее киска была девственницей.

— Ах… ах… ах… ах… — застонала девушка.

Мои пальцы пробежали по ее лобковым волосам, мягким и гладким. Я схватился за клитор, когда засунул в нее язык, заставляя ее ахнуть. Я лизал киску моей матери много раз с тех пор, как я пришел в этот мир, но было что-то уникальное в дегустации этой девочки-подростка. Женщины в других палатках рядом с нами делали то же самое. Возможно, отчасти это была анонимность. Я даже не знаю ее имени.

Возможно, это было просто средство снять накопившийся стресс от предыдущей ночи, но я оказался в городе. Вскоре я качал головой, когда я сосал ее киску, мой язык проникал в нее без оговорок. Сама женщина, должно быть, тоже была на пределе. Ну, она прибегла к найму проститутки, чтобы получить оргазм и сосредоточиться на экзаменах, так что у нее не было особого сопротивления.

— Ах, нет, нет! — она кричала.

— Ахххх… я кончаю!

Два слова никогда не были слаще, и я с радостью выпил нектар этой старшеклассницы, когда она кончила. Я высасывал ее, пока ее клитор пульсировал. Мой собственный член был твердым, но я проигнорировал его, когда ублажал женщину подо мной. На несколько мгновений я забыл о своих проблемах. По крайней мере, я мог дать этой женщине то, что она хотела, и это не было моим семенем, а просто простым оргазмом. Это было… приятно.

— Ахххх! — она закричала, пинаясь ногами, когда ее тело билось под моими происками.

Я только окончательно отстранился, потому что у меня кончился воздух, хотя девушка уже просочилась на постельные принадлежности Нады. Закончив за пяти минут, я как раз собирался вылезти из палатки и снова поднять капюшон, когда девушка внезапно наклонилась и схватила меня.

— Э? — я мог только издать странный шум, когда меня подтянули к себе, мое лицо было доведено до этого красивого лица, которое я едва мог разглядеть в темноте.

— Это было невероятно! — со слезами на глазах сказала девушка.

— Я не знала, что это может быть так хорошо!

Пытаясь отступить, я кивнул ей в знак одобрения, но, не читая настроения, она схватила меня и поцеловала, ее язык вошел в мой рот. Ее губы были очень мягкими, и ее грудь чувствовала себя очень хорошо напротив моей. Я просто съел ее и она поцеловала меня. Эта девушка действительно непристойна, не так ли? Ну, она тоже нанимает проституток! Разве она не знает, что нельзя целовать проституток? Это правило № 1.

Однако моя возбужденность сгладила мой здравый смысл. По сравнению с Мэдисон, она чувствовала себя очень мягкой и соблазнительной. Ее тело было невероятным, и мои руки не могли остановиться. Девушка сама оттянула губы и затем посмотрела вниз, тяжело дыша. Я не мог хорошо видеть в темноте, но она смотрела, как она покраснела.

— Я… я… думаю, что теперь я могу быть лесбиянкой. — сказала она и внезапно отпустила мое лицо и спрятала голову в груди, визжа, как глупая девушка, которая только что призналась.

— А? — я не мог понять, что происходит, когда она обняла меня.

— Я действительно ничего не чувствовала с этой девушкой, Надой. Я делала все чтобы кончить. Однако, когда ты коснулась меня… это было так невероятно. Это было в миллион раз лучше. Я вдруг поняла, о чем говорят все эти девушки с губной помадой! Я люблю, когда мою киску лижут, но это должна быть ты!

— Пф-фф! — я начал кашлять, пытаясь снова оторваться от этой девушки, цепляющейся за меня в палатке.

— Я знаю, это неожиданно, но ты примерно моего возраста, верно? Может быть, мы могли бы, я не знаю, стать парой? Ах, у меня есть деньги! Даже если ты бедна, я могу найти тебе жилье. Так как ты моя девушка, я позабочусь о тебе, обещаю! Возможно, я даже смогу найти человека, который даст нам семя? Тогда мы оба сможем забеременеть вместе!

Я чья-то девушка сейчас? Она говорит о моем ребенке? Девушки, безусловно, страшно! Определенно страшно! Мне нужно было сбежать, пока она не начала обсуждать свадебные клятвы. Очевидно, эта девушка не была готова к сексуальным отношениям! Один оргазм, и она готова остепениться! Когда я снова попытался сопротивляться, глаза девушки снова расширились, и она крепко схватила меня за руки.

— Вот черт! Ты сделал это со мной, но я не отплатила тебе тем же! Как твоя девушка, я также должна… порадовать тебя… — сказала она, это так мило, что я серьезно хотел столкнуть ее прямо туда, если бы я не был занята попытками убежать.

Эта девушка была самой опасной женщиной, которую я когда-либо встречал. Я был пойман между желанием уйти и желанием сорвать с нее одежду. Что это за странное чувство? Это совсем не похоже на Мэдисон!

Прежде чем я смог по-настоящему понять, что она говорила, руки девушки пробились в мои штаны. Я бессознательно раздвинул ноги, позволяя ей ухватиться за… О, точно, она думает, что я женщина! Тем не менее, было слишком поздно для меня, чтобы протянуть руку и вытащить ее руку. Ее пальцы нашли его и сразу же схватились за большую выпуклую вещь. Эта штука — мои яйца!

— Э? Дорогая, твоя киска, я не хочу обидеть, но это как-то странно… Что это такое?

Именно в этот момент ее чувства достигают чего-то большего. Ее рука поднялась, и на секунду я поклялся, что мир движется в замедленном темпе. Затем ее пальцы обхватывают твердый, эрегированный пенис. Пара из нас замерла, я нашел свое лицо всего в дюйме от нее, с ее рукой, обернутой вокруг моего члена. Ее глаза медленно начали расширяться, когда она поняла, что должно было быть в ее руке.

— А-а-а-а-а-ма-а — я сразу же поднес свое лицо вперед и поцеловал ее в губы, не давая ей кричать “мужик” посреди борделя.

Я отстранился, оставив девушку затаив дыхание.

— Извини, мне нужно идти!

Я тут же выпрыгнул из палатки. Подняв капюшон, я убежал из задней части наркопритона, бежал вдоль борта и направлялся прямо к парящей машине. Похоже, Брук закончила допрос, так что я подбежала прямо к ней.

— Ты закончили веселиться? Если ты так беспокоишься о своей сестре, тебе не стоит…

— Да, я знаю, я идиот, давай двигаться! — я засунул Брук в заднюю часть автомобиля и немедленно захлопнул дверь.

Водитель спешил, и сразу же нажал на газ, наша машина взлетела с дороги. Я посмотрел в заднее окно, и перед тем, как машина повернула за угол, я поклялся, что увидел грудастую блондинку-студентку Академии, отчаянно оглядывающуюся на улице. Я вздохнул с облегчением, расслабившись на сиденье. Брук странно посмотрела на меня, когда поправляла свою одежду.

Брук принюхалась.

— Ну, одно я могу сказать о работе на тебя, она никогда не бывает скучной.

Я выдохнул.

— Да… так же весело, как мужчина в борделе…

Глава 25

— Нада…. что она сказала? — спросил я.

— Я сказала, что ты должен просто позвонить в полицию. — окно спереди открылось, Нада сидела на переднем сиденье.

— Ах! Как долго ты там пробыла? — вскрикнул я, тут же вытирая лицо и пытаясь прийти в себя.

Нада нахмурилась, игнорируя мое удивление.

— Я… обидела тебя. Теперь я это знаю. Я… я собираюсь вернуться к маме.

Я вздохнул, расслабив плечи.

— Я думаю… это хорошая идея.

Нада кивнула и через мгновение снова заговорила.

— Это заброшенная фабрика в центре города. Вот где ты найдешь Первоцвет.

— Первоцвет?

— Это то, как они называют себя. В основном подростковые преступники… те, кто не смог попасть в Академию. Они помогают перевозить наркотики, мелкие вымогательства и тому подобное. Их знак — цветок первоцвета. Если ты найдешь цветок, ты найдешь их.

— Я понял. — я кивнул головой, логика достаточно проста.

— Они не такие хардкорные или ненавидящие людей, как некоторые банды, — добавила Нада.

— Но это часть того, что делает их такими опасными. Они просто кучка тупых детей. Они доступны. Даже дружелюбный. Затем, несколько месяцев спустя, ты лижешь киску по рыночной цене за еще одну дозу… — Нада поморщилась и отвернулась.

— Они забрали мою сестру. Я абсолютно точно им не доверяю. — ответил я просто.

Мы замедлились у остановки, и я увидел, что мы припарковались возле дома Верис. Похоже, Брук пообещала сначала довести ее домой. Нада прибрала себя и вышла. Однако, прежде чем закрыть ее, она обернулась и заглянула внутрь.

— Я… — Нада неуверенно опустила глаза.

— В первый раз, когда мы занимались сексом, мы сделали это, потому что я хотел, — сказал я.

— Я не испытываю к тебе ненависти. Может, если ты приведешь себя в порядок… я не знаю… если ты вернешься в особняк… и останешься, мы могли бы… я мог бы сделать тебе ребенка.

Глаза Нады взлетели вверх, выражение удивления в ее глазах. Очевидно, она никогда не ожидала, что я предложу ей больше семя. Это было намного, намного больше, чем она могла заслужить. Ее глаза начали слезиться, и было похоже, что она хотела броситься к моим ногам, но наши места в машине помешали этому. Сделав глубокий вдох и сдержав эмоции, она решительно кивнула.

— Остерегайся Фейри. — она посмотрела на меня с тревогой.

— Она… не невинна, как другие. Она жестокая манипуляторша. Если ты сможешь избежать контакта с ней, будет лучше.

— Нада… — я встретил ее взгляд в последний раз.

— Спасибо тебе…

Нада кивнула еще несколько раз, как будто не хотела уходить, но с сожалением закрыла дверь. Она продолжала смотреть, как отъезжает машина. Она стояла на тротуаре, пока мы не скрылись из виду, наблюдая за машиной, которая, казалось, несла ее надежды и мечты.

— Еще один ребенок? — спросила Брук.

— Если это… удержит ее от употребления наркотиков, то оно того стоит. — Брук подняла бровь, так что я продолжал говорить.

— Мы переспали друг с другом. У нас есть связь. Я не собираюсь снова быть обманутым ею, но это не значит, что я хочу оставить ее торчать. Мне нужно шестьдесят женщин для моего гарема, чтобы работать, верно? Нада была образованной женщиной, у нее просто были тяжелые времена. Когда-то она была красивой. Она снова может быть такой.

Брук фыркнула, когда я закончил.

— Ты слишком хороший.

— Может быть… — пробормотал я в ответ.

— Или, может быть, этот мир слишком жесток.

— Это единственный мир, который у нас есть. — пожала плечами Брук.

Ироничная улыбка сформировалась на моих губах, но я не ответил. Да, просто так сложилось. Я тоже много слышал об этом в своем старом мире. Только сейчас, когда я увидел мир по-другому, я понял, насколько слабым и неубедительным был этот аргумент. Все так, как есть, потому что люди сделали все таким. Если бы мы хотели, чтобы все изменилось. Нам самим пришлось бы все менять.

Я закрыл глаза и откинулся назад со вздохом. Шарлин всегда молчала, если не отвечала на что-то, и к счастью, Брук могла читать настроение достаточно хорошо, чтобы она тоже ничего не говорила. Мои мысли были в основном о Ханне. Сейчас она заперта где-то в комнате, темной и холодной. Хуже всего, она, наверное, ненавидела меня. В последний раз, когда мы виделись она убежала с отвращением, потому что я уделял время всем, кроме нее. Теперь ее похитили и используют, чтобы шантажировать меня.

Моя дорогая сестра когда-нибудь простит меня? Я действительно не знал. Часть причины, по которой я ушел, была в том, что я чувствовал себя виноватым. Я предал свою сестру, и я чувствовал, что если бы я был тем, кто спас ее, то, по крайней мере, она не возненавидела бы меня. Однако, даже если бы я спас ее, Ханна все равно могла бы в конце концов ненавидеть меня. Оказалось, что моя мать была не единственной, кого я принимал как должное. Так же, как я предполагал, что мама может принять любое насилие, я предполагал, что моя сестра всегда будет там. Я думал, что смогу сосредоточиться на Мэдисон, потому что у меня было много времени с Ханной. Только сейчас я понял, как драгоценно было то время.

После того, как мы ехали прямо в течение некоторого времени, я, наконец, открыл глаза и сразу поднял бровь. Мы были за городом, отъезжали от него. Было ли место, которое Нада дал нам так далеко за пределами города? Я не думал, что это так. Мой лоб нахмурился. Тем не менее, только когда я увидел знакомый забор и ворота, которые я увидел, мои глаза выстрелили в Брук. У нее было виноватое выражение лица, но она бросила вызов моему взгляду.

— Что здесь происходит? — потребовал я.

— Я возвращаю тебя домой, малыш, — ответила Брук.

— Ч-что? — я попытался встать, ударившись головой о потолок автомобиля и схватить ее.

— Черт возьми! Ты сама сказала, что мы теряем время!

— Мы уже получили то, что хотели, — вздохнула Брук.

— Теперь тебе нужно оставаться дома и быть в безопасности. Я уже связалась с властями. Они будут ждать, чтобы перехватить посылку дома. Как только они перехватят ее, они сделают ход на рандеву и фабрику одновременно. Это самый безопасный способ защитить твою сестру.

— Нет… — я покачал головой.

— Брук, они не заботятся о ней. Она не мужчина, поэтому им будет все равно!

— Клиберн, я знаю, что твоя мать наполняла твою голову такими мыслями. — голос Брук был напряжен и с оттенком гнева.

— Но это их работа-защищать граждан. Ты их приоритет, поэтому радуйся, что они могут знать, что ты в безопасности, пока они сосредоточены на обмене.

— Шарлин, — я повернулся к другой женщине, которая отвернулась от меня, с виноватым выражением на лице.

— Брук, это не то, о чем мы договаривались! Ты должна была быть моим союзником.

— Я должна сделать то, что никто другой не сделает, держать тебя в безопасности и убедиться, что ты не делаешь ничего глупого! Я единственная беспокоюсь о твоих интересах. — повышенным тоном сказала Брук.

— Тогда, ты уволена! — закричал я в ответ.

— Было ошибкой идти к тебе…

— Я отказываюсь!

— Ты… ты не можешь отказаться! Шарлин, вытащи ее из машины! — Шарлин выглянула в окно с таким выражением лица, будто хотела прыгнуть в него на скорости шестьдесят миль в час.

— Ты уже втянул меня в свою чертову ересь, теперь ты застрял со мной, и я сделаю свою работу, чтобы ты был в безопасности, нравится тебе это или нет! — зарычала Брук.

— Ты выгнана из гарема! — сказал я, указывая на дверь, как будто я ожидал, что она прыгнет.

— Хорошо… если ты закончил с моими услугами, я просто возьму свое выходное пособие!

— Какого черта ты делаешь? — закричал я, когда Брук набросилась на меня.

— Ты предложил немного спермы, чтобы наградить мою Айко ребенком! Теперь тебе лучше отдать ее! — Брук начала пытаться расстегнуть мой ремень, когда я отбивался от нее.

— Я не буду этого делать! Ты не можешь заставить меня кончить, даже если захочешь, ты, тако-сучка!

— Очень хорошо, тогда! — Брук вытащила складной нож.

— Тогда я просто отрежу его и наполню, чтобы Айко могла использовать его как игрушку, чтобы она могла почувствовать настоящий пенис!

— Ты сошла с ума! — закричал я, сражаясь с Брук на заднем сиденье автомобиля, в то время как Шарлин притворилась, что ее нет.

Я схватила все, что я мог использовать в качестве оружия. Моя рука в конечном итоге поймала ее блузку, разорвала ее и обнажила грудь и декольте. Конечно, ее лифчик был все на ней, но с ее обнаженными сиськами, мои руки сразу пошли к ним. Я схватил ее за соски через лифчик и сильно покрутил.

— Аррррр… ты чертов ребенок! — кричала Брук, хватая меня за промежность и сжимая, пока мои яйца не почувствовали сильное давление.

— Я… не… оставлю… мою… сестру! — я рычал от боли, выкручивая ее соски что есть сил.

— Ты… не можешь! — Брук рычит сквозь стиснутые зубы.

— Я… держу… тебя… в безопасности. Прекрати… быть… идиотом!

Дверь машины, к которой меня толкнули, внезапно открылась. Мой торс наполовину вывалился из машины. Внезапное падение застало Брук врасплох, и она упала вперед с моим телом, чтобы схватиться. В результате ее руки хватают мою рубашку, и ее грудь приземляется на мой подбородок. Покраснев и тяжело дыша, мы оба смотрели на дверь, я перевернулся на живот, а Брук оседлала меня сверху.

— Э-э… Мы на месте… — нервно сказал водитель, открывший дверь, пытаясь не смотреть на нас, пока огненно-красный румянец покрывал ее лицо.

Рядом мигали сиреневые огни, и невдалеке стояли две или три полицейские машины. Оказалось, что когда машины были выключены, они выпускали выдвижные металлические штыри, опираясь на них как стол. Были также несколько женщин-полицейских, и самое главное, Тетя Роза, беспокойно стоящая рядом. Все смотрели, слегка разинув рты.

Брук оправилась первой, закатив глаза, когда она слезла с меня, сразу же натянув блузку на грудь, хотя пуговицы были сорваны. Я обернулся и встал. Немного кружится голова от быстрого переворота. Шарлин уже сбежала из машины и пошла к женщине-полицейскому, чтобы сообщить обо всем происходящем. Многие женщины-полицейские смотрели на меня, видимо, очень взволнованные сценой, в которой они обнаружили мужчину. Не каждый день они видели мужчину в середине прелюдии с женщиной.

— Даже в кризис мой племянник немного ненормальный… — пробормотала Тетя Роза.

Я проигнорировал ее слова, когда вышел из машины.

— Тетя Роуз, Ханна…

Тетя Роза подняла руку, чтобы остановить меня.

— Да, я знаю. Ты молодец. Брук рассказала нам все. Ты заставил меня и твою мать сильно волноваться. Завтра, когда она выйдет из больницы, у нее будет с тобой серьезный разговор.

— Нет… я… мне надо идти к Ханне…

Тетя Роза посочувствовала мне.

— Я знаю, что ты хочешь помочь, Клиберн, но лучшее, что ты можешь сделать, это позволить полиции разобраться с этим, хорошо? Ты не герой из какого-то сюжета. Просто оставайся с нами. Они вернут Ханну обратно.

— Это то, что я пыталась сказать паршивцу, может быть, теперь он прислушается к голосу разума.

— Ты пыталась отрезать мне член! — закричал я, обвинительно указывая на Брук.

— Ты ослышался, — сказала Брук с таким абсолютно невозмутимым лицом, что даже мне захотелось в себе усомниться.

Я проигнорировал ребячество Брук. Наверное, она так себя вела, чтобы отвлечь меня. Может, поэтому она и позволила мне свалиться на другую женщину. Она просто пыталась ввести меня в заблуждение. Развлекая меня, как ребенка. Держа меня в далеке от любой реальной опасности. В конце концов, я действительно ничего не добился. Я посмотрел в сочувствующие глаза тети Роуз и на упрямые глаза Брук.

Многие полицейские тоже смотрели на меня. У них были такие же глаза, как у женщин скорой помощи. Я был как антилопа, которая бродила перед стаей львов. Если раньше от этого у меня были мурашки по коже, то теперь я просто злюсь. Я повернулся и пошел прочь. Я вернулся в особняк. В особняке было меньше охраны, но Шарлин возобновила свою роль моей тени. Я снова оказался заперт в своей тюрьме, не в силах ничего сделать. Я никого не смог защитить.

Я пошел в свою комнату и закрыл дверь. По крайней мере, Шарлин не пошла бы за мной. Тем не менее, это была комната без выхода. Дверь в соседнюю комнату мамы была заперта. Окно было фактически забито гвоздями, что делало невозможным его открытие. Все, что я мог — лежать в кровати. Однако, как только я это сделал, я почувствовал что-то под одеялом. Я встал и вытащил это оттуда. Там был спрятан конверт из Манилы. Как долго он был здесь? Полиция, должно быть, не обыскивала мою комнату. Ну, для этого не было причин. Как кто-то мог проникнуть в мою комнату, когда весь особняк был в безопасности? Они ждали доставки, чтобы приехать в особняк. Как они могли ожидать, что посылка уже будет здесь?

Я взял конверт и открыл его. Как и ожидалось, пришла одна записка. Примечание в почерке я узнал. Это было написано подчерком Ханны. В нем также были помарки и капли. Одна из них была похож на кровь.

Дорогой брат,

Они сказали мне написать это, чтобы ты приехал в 4321 Феррис Пайн в городе и пошел в переулок. Если ты это сделаешь, ты увидишь меня снова. Будь там к 8 вечера. Никакой полиции. Если ты не придешь, они… не приходи, брат… не приходи… не беспокойся обо мне.

Ханна.

Мои руки дрожали, когда я читал записку, и через мгновение капля жидкости ударила по ней. Я поняла, что слезы текут по моим щекам. Я должен был отдать это полиции. Я должен. Однако этот мир ценили мужчины, а не женщины. Они не заботились о спасении моей сестры. Даже если полицейские перед входом думали, что если они спасут мою сестру, может быть, я трахну их в знак признательности, этого было недостаточно. Мне нужно было туда съездить. Если меня поймают, полиция не пожалеет денег, чтобы спасти меня. Я оставил записку на кровати, чтобы они нашли ее после моего ухода.

Я выглянул в окно. Мигающие огни полиции попались мне на глаза. Я видел, как Брук и тетя Роуз разговаривали с полицейской. Мое окно выходило на фасад дома, даже если бы я мог его открыть, меня бы поймали, в тот же момент когда я спустился. Мне нужна была спальня, которая не выходила на фасад дома. Правильно, в спальне Ханны есть окно, выходящее в задний угол! Я направился к своей двери.

— Клиберн. — кивнула головой Шарлин.

— Я иду в комнату Ханны, — сказал я.

— Возможно, там есть что-то, что даст нам подсказку.

Шарлин издала редкий выразительный вздох.

— Полиция проверила ее комнату.

Мои руки сжались, и я выпрямила спину.

— Даже так… Слушай, я сойду с ума, если не смогу что-то сделать. Дай хотя бы попробовать.…

Отчаяние в моих глазах было искренним, даже если мои слова были ложными. Шарлин кивнула через мгновение и я испустил тихий вздох облегчения. Она отвела меня в комнату Ханны, и я снова закрыл перед ней дверь. Она, наверное, подумала, что я упаду на кровать Ханны и заплачу, чтобы уснуть или еще что-нибудь. Однако у меня были совершенно другие планы.

Я сразу же подошел к окну Ханны, но обнаружил, что оно не было прибито гвоздями, как мое. Было похоже, что мама не очень мне доверяла. Ее окно открылось довольно легко, поэтому я осторожно приподнял его, не издавая шума. Выглянув в окно, я издал еще один удивленный шум. Это была большая удача. Ее окно, казалось, сидело в маленькой нише, которая скрывала его от глаз. Более того, рядом с домом была построена решетчатая конструкция для хранения цветов. Он выглядел массивной. Я без колебаний высунул ногу из окна и ухватился за конструкцию. Казалось, что он прогибается под моей хваткой, но я все еще пробирался по нему, только три раза кололся шипами при спуске со второго уровня на пол. Как только мои ноги коснулись земли, я опустился на корточки.

Большая часть охраны патрулировала границы, так что их не было рядом с особняком. Полицейские были во дворе, ожидания на приказов и похоже их не волнует работа охраны. Думаю, они не ожидали, что я попытаюсь сбежать. Увидев это я пошел в гараж. Гараж был отделен и на самом деле был далеко от особняка. Естественно, когда мы хотели куда-то поехать, машина и водитель подъезжали к нам, поэтому не было причин иметь гараж в том же здании, что и особняк.

Это принесло мне пользу сегодня, так как рядом с гаражом никого не было. А что еще лучше, ключи от машины оставили в гараже. Конечно, гараж был заперт, а это значит, что мне пришлось разбить окно, чтобы попасть внутрь. Я использовал камень, открыл дверь и подошел к ящику для ключей от машины, который никогда не был заперт. Я не видел автомобилей, поэтому я просто выбрал первый ключ, который увидел. У нас было всего три машины. Лимузин все еще припаркован перед особняком, автомобиль с высоким рейтингом безопасности, который я должен использовать, чтобы научиться водить, когда мне исполнилось 18 лет, законное ограничение возраста вождения в этом мире. Последней была машина моего отца. Она была обернута пыльным брезентом.

Когда я попытался отпереть машину ключом, это была папина машина. Я сбросил тент, чтобы найти машину, которая выглядела очень стильно. У нее были кожаные сиденья и голубое пламя сбоку. Лучше всего то, что было темно. Я никогда не был автолюбителем, но похоже, что мой отец мог бы им быть. Я тихонько свистнул, когда прыгнул на сиденье водителя. Охрана не знает, что делать с этим автомобилем, внезапно оставшегося ничейным. Никто не ожидал бы, что я умею водить, но с 35-летним опытом бы я мог справиться! Если повезет, я уеду раньше, чем полиция узнает, что случилось.

Один большой недостаток парящих автомобилей, которые я заметил, когда я его включил, состоял в том, что для перехода из стоящего состояния в простое потребовалась добрая минута. Это означало, что ни одна из полицейских машин не была готова преследовать меня. Полиция должна была оставаться на холостом ходу, пока они ждали, чтобы прогреть машину и поехать. С выключенными машинами они были беспомощны.

Я включил машину и начал ехать. С выключенным светом автомобиль производил очень мало шума. Они были невероятно скрытными в этом мире. Таким образом, я смог проскользнуть мимо полицейской блокады, и никто меня не заметил. Я очень медленно подъехал к воротам, ведущим из отеля. У ворот кто-то был. Как только я подъеду к воротам, я больше не смогу пробиться. Я вздохнул, но прямо перед тем, как я нажал на газ, который я даже не знал, называется ли он газом в этом мире, я заметил, что в машине есть телефонная система.

Новая идея закружилась у меня в голове, я переместил машину в кусты, а затем набрал номер к воротам безопасности, который я запомнил однажды. Телефонные линии были связаны между собой, так что если предположить, что это было в сети, то я мог бы отправить сообщение на любой другой телефон почти как рацию.

— Помогите! — закричал я, пытаясь быть похожим на женщину.

— Какие-то бандиты прорвали боковые ворота и сейчас спускались на особняк!

Я задержал дыхание, как только закончил. Если бы у меня не получилось, я бы успокоился и надеялся на лучшее. Через мгновение врата открылись, и женщина выбежала наружу, держа в руке рацию. С приходом полиции и похищением Ханны, казалось, что она была лишена сна и ее нервы были изношены. Она не думала перепроверить, прежде чем покинуть свой пост. Когда она пробежала мимо, я вздохнул с облегчением.

Я не ждал слишком долго. Ворота на самом деле автоматически открывались для правильных автомобилей, поэтому мне не нужно было ничего делать, кроме как приближаться к воротам, заставляя их открываться. Был датчик приближения, который заметил, что ворота открываются, но я не знал, насколько они проверили его. По крайней мере, я заработал себе несколько минут. Таким образом, я нажал газ и ускорился, снова получив свободу.

Я в два раза ускорился, сверкая по дороге. Я все ожидал увидеть сирены, пылающие сзади, когда меня преследовали, но когда город появился, я еще никого не видел. Мой план сработал так, как я надеялся, и вскоре я оказался в городе.

Солнце садилось, день близился к закату. Именно тогда я понял, что у этой машины нет GPS. Я очень быстро заблудился. Я спрашивал дорогу три раза. Что касается 14-летнего ребенка за рулем, то ни одна женщина этого не заметила. Единственное, что они видели, это человека, подъезжающего к ним. Как только они узнали, что могут помочь мужчине, они стали невероятно возбужденными и полезными. Некоторые набросились на меня со своими телефонами, а одна даже предложила поехать к ней. Я проигнорировал их всех, медленно направляясь к точке встречи, данной мне.

Когда я, наконец, остановился перед заброшенным переулком по указанному адресу, было почти темно. Я выдохнул, когда последний солнечный свет исчез. Я сделал это, я здесь на несколько минут раньше. Теперь пришло время сделать единственное, что я мог для своей сестры. Я вышел из машины и оставил ее там. Посмотрев в темный переулок, я сжал кулак и пошел по тропинке. Это было то, что я должен был сделать.

Я слышала какое-то движение в тени, но не взяла с собой фонарик, чтобы светить. В конце концов, я мог просто попасть прямо в их ловушку. Ради Ханны… я должен был сделать это ради Ханны.

Из темноты появилась фигура в плаще. У нее была маска на лице, она выглядела как пустая театральная маска, которая покрывала половину лица, полностью белая, за исключением темных глаз. У нее были черные волосы, но остальные черты были полностью скрыты мешковатой одеждой.

— Ты действительно пришел? — голос слышался искаженным, это был тот же голос на видео.

— Ты что, дурак? Хахахах…

Голос склонился к смеху, как будто мое присутствие было полной шуткой.

— Я пришел один. Где находится моя сестра? — потребовал я.

— Твоя сестра? — таинственная фигура постучала по губам маски.

— Интересно…

— Ты идиотка. Я сделал то, что вы просили. Теперь отпусти ее.

— Ха? Мы говорили что-нибудь о том, чтобы отпустить ее?

Я сделал шаг вперед.

— Если ты прикоснешься к ней, клянусь Богом, я убью тебя!

Она снова начала смеяться.

— Ха-ха-ха… ты смешной. Ты мне нравишься…

— Я не прикалываюсь! — рявкнул я, вытащив нож, тот самый нож из Брук, который я тайком прикарманил после нашего обмена.

— Отдай ее мне! Она моя!

Впервые фигура ахнула, когда я бросился на нее с ножом в руке. Она плавно отскочила назад, избегая моего пореза, но она также выглядела очень взволнованной и удивленной. Мужчина, так сильно заботящийся о женщине в этом мире, может показаться кому-то странным. Тем не менее, эта женщина была моей сестрой, я бы не позволил им причинить ей боль. Эта женщина должно быть была Фаэри. Если бы я мог поймать Фаэри, возможно, я мог бы использовать ее, чтобы вернуть свою сестру.

Эти мысли закончились через мгновение, когда что-то сильно ударило меня в голову. Я обнаружил, что иду от удара вперед, чтобы упасть на бок. Кто-то другой был позади меня и использовал эту секунду для удара. Это было похоже на летучую мышь или что-то вроде того. Я головокружительно уставился на него и почувствовал, как из моей руки вырывают нож. Фаэри в маске уставилась на меня.

— … Такс… ты интересный мальчик, Клиберн. Добро пожаловать в новую семью. Мы о тебе хорошо позаботимся. Ты и твоя… Ханна… тоже. Хахахаха…

Мои закрылись и мой разум погрузился во тьму, а затем этот маниакальный смех.

Глава 26

У меня раскалывалась голова. Я потерял счет времени. Я мог бы проклинать свою неудачу, но я в основном попросил об этом. Я не ожидал даже обмена. Я не ожидал, что они отпустят мою сестру. Нет, единственное, что я мог сделать, это позволить им поймать меня. Копы уже знали о них. Они знали, кто это делает. У них даже было свое место. Им нужна была мотивация. У меня не было времени придумать план получше. Я едва успел убежать из своего дома. Если бы я ничего не сделал, Ханну бы уже изнасиловали или еще хуже. Я не мог жить, зная, что у меня есть возможность что-то сделать, и решил не сидеть сложа руки и ничего не делать. Итак, я подверг себя опасности.

Когда мужчина в опасности, полиция не пожалеет денег и времени, пытаясь вызволить его. Надеюсь, если бы я смог добраться до сестры, то смог бы сохранить ее в безопасности. Если бы они все свалили на меня, они бы не свалили это на нее. И когда бы меня спасали, мою сестру вызволили вместе со мной. Надеюсь, моя следующая жизнь не будет такой дерьмовой, как эта. Я уже перевоплотился в другой мир. Я уже прожил одну жизнь. Я не хочу умирать, но я был готов рисковать своей жизнью ради Ханны. К счастью, у меня больше нет психики ребенка.

Преодолевая боль в голове, я заставила себя сесть. Голова раскалывалась, но я наконец-то смог сосредоточиться и открыть глаза. Как только мои глаза открылись, раздался щелчок и зажегся свет. Мгновенно я снова закрыл их, отбиваясь от боли и тошноты от света. Я инстинктивно поднял руку, чтобы заблокировать источник света.

Часть меня поняла, что я, скорее всего, в том же положении, что и Ханна на видео. Яркие огни светят на меня, мои глаза косятся с поднятой рукой. Даже с моим опытом, я чувствовал страх. Насколько напугана была моя младшая сестра в тот момент? Моя рука сжалась, и я заставил глаза открыться, пытаясь быстро сориентироваться.

Кажется, я был к чему-то привязан. На ногах и запястьях были наручники, соединенные цепью. Я мог двигаться, но я не мог сделать больше нескольких шагов от забетонированной трубы. Я оказался в какой-то пустой кладовке. Стены были бетонные, а дверь была похожа на толстую непроницаемую металлическую преграду с тяжелой защелкой. Именно в этот момент я понял, что тут был кто-то еще. На противоположной стороне комнаты был столик, а на нем сидел человек в маске, очень деликатного вида.

Это был тот же человек в маске, которого я видел прямо перед тем как потерял сознание. На свету я мог сказать, что ее волосы были скорее коричневыми, чем черными. Она не выглядела такой внушительной или опасной, как в переулке. Возможность видеть ее ясно ослабила небольшое количество моего страха. Ее мешковатый наряд не позволял говорить о ней никаких подробностей. Ее возраст, телосложение и даже пол почти невозможно было определить.

— Фаэри… — пробормотал я, впиваясь взглядом в женщину, забравшую мою сестру.

— Ты слышал обо мне. — ее голос все еще звучал искаженно и я не мог разглядеть выражение ее лица через маску, которая закрывала все, кроме рта, подбородка и глаз.

Я заметил что-то на ее шее, пластиковый ошейник с коробкой. Должно быть, это изменяло ее голос. Я предполагал, что безопаснее для криминального авторитета быть анонимным, но что, черт возьми, было со всеми этим спектаклем? Все в этой комнате казалось, будто пыталось вызвать страх. Если бы я был нормальным 14-летним мальчиком, это бы сработало. Тем не менее, мой взрослый ум видел некоторую детскость в ее поведении. Легкое дрожание в руках и нерешительность в глазах. Она напомнила мне, что хотя они были преступники, они еще просто дети.

— Где моя сестра! — требовательно сказал я, укрепляя свою решимость, поскольку я понял, что баланс сил был не в ее пользу.

— Твоя сестра? О, да, ты имеешь в виду сестру Ханну… я держу ее в безопасном месте.

— Она не твоя сестра. Она моя! — закричал я, беспомощно натягивая цепи.

— Покажите ее мне. Я пришел. Я последовал твоим требованиям. Верни мне мою сестру!

Я знал, что показываю свою нервозность, но пока я не увидел Ханну, я не мог перестать волноваться. Возможно, у них вообще не было Ханны. Возможно, они схватили Ханну и убили ее. Было слишком много вариантов. Мне нужно было знать, что я сделал правильный выбор. Мне нужно было знать, что то, что я делаю, имеет значение.

— О, нет… это то, где ты ошибаешься… — женщина подошла ближе, убедившись, что она остается в безопасной близости ко мне.

— Видишь ли, она тоже моя сестра. — женщина протянула руку, схватив маску и выпрямив ее, как будто дразнить меня,

— Папа был занят.

Мои глаза расширились, когда я посмотрел вверх и вниз на нее.

— Нет… это невозможно.…

Фаэри пожал плечами, как будто для нее это ничего не значило.

— Думай как хочешь.

Мой отец никогда не был так честен с моей матерью, как должен был. Это правда, что он оплодотворил других женщин? Это не просто закончилось с моей тетей. Сколько женщин отец оставил после себя? Была ли это еще одна оставшаяся дочь с тех пор, как он играл с мамой?

— Это ложь, правильно? — требовательно сказал я.

— Мой отец, Ной… если он твой отец… ты имеешь в виду, что твоя мама получила сперму, которую он отдал правительству, верно?

Фаэри запрокинула голову и слегка засмеялась приятным и ровным смехом.

— О, ты думаешь, твой дорогой отец был таким послушным? Есть реестр, который отслеживает мужские… депозиты спермы. Если ты посмотришь на своего отца, я думаю, ты будешь удивлен, обнаружив, что он никогда не жертвовал семя.

Мои глаза закрылись, руки сжались. Этот ублюдок! Как он мог так поступить с мамой? Одно дело иметь много любовниц. Тем не менее, казалось, что он просто бросил от одной к другой. Единственная особенность моей мамы в том, что она единственная, кого он не бросил. О чем он только думал?

Я покачал головой. Фаэри просто пытался отвлечь меня. Скорее всего, Ханна это то что было для меня самым важным прямо сейчас. Кто знал, было ли сказанное Фаэри правдой или ложью. Она могла придумать что угодно. У меня не было причин доверять ей. Единственное, кому я мог доверять — моя сестра. Когда я ее видел, я знал, что она в безопасности.

— Моя сестра. Я хочу, чтобы ты показала мне мою сестру.

— Сестра… сестра… она просто сестра! — голос Фаэри сердито исказился.

— Я тоже твоя сестра. У тебя сотни сестер. Что в ней такого особенного?

— Она совершенно другая!

Фэри засмеялась, поджав губы.

— Если ты так сильно хочешь сестру, я могла бы быть твоей сестрой…

— Заткнись! — закричал я, заставляя ее отпрыгнуть, когда я бросился в ее сторону, но цепи остановили меня.

— Ханна Ханна. Я не буду сотрудничать, пока не увижу ее! Я сделаю для нее все что угодно!

В этот самый момент раздался внезапный крик снаружи. Голос прозвучал знакомо. Это звучало как женский крик, и это был голос, который я узнаю где угодно. Фаэри оглянулся на дверь. Выражение ее лица изменилось от удивленного до раздраженного. Это было похоже на то, что ее веселое время провождение было прервано.

— Ханна! Это я, Ханна! Твой брат сейчас здесь! Я здесь, Ханна! — закричал я, упираясь в цепи, пока у меня не онемели руки.

— Мы увидим что угодно… — Фаери поправила маску еще раз, когда она направилась к двери.

Она нажала на выключатель, мгновенно погрузив меня во тьму. Мгновение спустя она открыла дверь и вышла. Она держала дверь приоткрытой, чтобы я видел только луч света. Очевидно, она обращалась к одной из охранниц по другую сторону двери. Я слышал только шепот, но они звучали раздраженно. Спор продолжался около тридцати секунд. Внезапно дверь снова распахнулась, свет пролился на меня, ослепляя, прежде чем дверь захлопнулась.

Мне потребовалась минута, прежде чем мои глаза привыкли к темноте. Я моргнул несколько раз в темной комнате, прежде чем понял, что Фаэри все еще стоит там, с любопытством наблюдая за мной. У нее был пытливый взгляд, которого раньше не было. Тем не менее, она не включила свет и просто стояла там, как будто не была уверена в себе. Я сидел с открытыми глазами, не обращая на нее внимания. Она, казалось, была довольна этим, когда она стояла там в течение нескольких минут, двигая ртом, как будто она спорила сама с собой.

— Чего ты хочешь, Фаэри? — наконец нарушил молчание я.

— Ах! — Фэри издала удивленный шум, а затем поправила одежду.

— Я… я приняла решение.

Слова пробормотали у нее под нос и они не звучали так, как будто были предназначены для моих ушей. Тем не менее, комната была маленькой и весь шум, казалось, немного усиливался. Ее голос звучал немного иначе, как будто она была напряжена. Интересно, о чем она говорила.

— Отдай мне мою сестру или нам не о чем говорить, — прорычал я, наконец открыв глаза и уставившись на нее.

— Твоя сестра… да… ты сказал, что сделаешь для нее все. Это правда? — спросила Фаери.

Я скривился на ее вопрос, понимая, что это может быть ловушка, но моя гордость не дала это отрицать.

— Так и есть.

— Я тоже твоя сестра. Технически, ты мой брат, так что, разве ты не должен чувствовать то же самое ко мне?

Мое лицо стало недоверчивым. Тем не менее, Фаери смотрела на меня так, как будто искренне хотела получить ответ.

— Я уже сказал, что моя сестра особенная. — наконец-то заговорил я.

— Если бы мы росли вместе, возможно, все было бы по-другому. Но ты не Ханна…

— Ха-ха-ха-ха-ха… — Фери запрокинула голову и засмеялась, чуть не падая, странным неприятным смехом, который щекотал мой позвоночник, в отличие от того, что было раньше:

— Я могла бы быть… я могла бы быть еще одной из твоих сестер. Если ты дашь мне шанс…

— Ты сумасшедшая! — ответил я с отвращением.

— Хахаха… Может… может быть… ты мне нравишься… ты мне очень нравишься! Так как ты хочешь увидеть Ханну, сначала ты должен порадовать меня. Если ты не против, я верну тебе твою сестру, хорошо?

Я не мог спокойно смотреть на эту сумасшедшую. Стать ее сестрой? Так вот для чего все это было? Ной трахнул мать этой сучки и теперь она хочет брата? Я все еще расплачивался за грехи своего отца? Я начал ненавидеть его.

— Достань свой пенис! — сказала она, указывая на мою промежность, требуя как капризный ребенок.

Это звучало как необоснованные просьбы ребенка, но мне потребовалось некоторое время, глядя на нее в темноте, прежде чем я понял, что она действительно серьезно.

— Нет! — прокричал я, глядя на женщину-психопата передо мной.

— Я уже сказала тебе, если ты хочешь увидеть… свою сестру, ты должен угодить мне. Хахаха. — девушка смеялась, как будто шутила, но ее глаза выглядели серьезными.

— Итак, вытащи свой член, я хочу его увидеть. Сделай это! Сделай это сейчас!

— Если… я вытащу его… Ханна…

— Да… она будет в безопасности! А теперь покажите его мне. Покажи! — девушка выглядела головокружительно, когда она возбужденно смотрела на мою промежность.

Я вздохнул, немного боясь, что она сделает, если я не дам ей то, что она хочет. Девушка, как мне показалось, быстро переключается с максимализма на минимализм. Она была очень неуравновешенной. Я полез в штаны и вытащил свой член, расстегнув пряжку и показывая ей. Было еще темно, так что это было не так неловко, как было бы, если бы свет был включен.

Фэри наклонилась вперед, ее глаза смотрели внимательно.

— Он… немного маленький.…

Я сразу же спрятал его рукой и посмотрел на нее.

— Ну, я не возбужден, естественно, он становится больше, когда я в настроении!

Фаэри взволнованно кивнула.

— Ах, да! Ну конечно!

Вдруг она потянулась к своей спине и расстегнула одежду. Она упал в кучу. Под всем этим не было ничего, кроме ее кожи. На ней не было никакого нижнего белья! На самом деле, кроме ее черных чулок и маски, теперь она была полностью обнажена. Мои глаза не могли остановиться. За последний год я видел много голых девушек, но эта женщина была с безупречной красотой, которая соперничала с моими сестрами и матерью. По крайней мере, у нее было тело модели.

Она была молодой с хорошими круглыми сиськами, идеально плоским животом, гладкой, бледной кожей и даже милой маленькой веснушкой на правой сиське. Она была выбрита внизу. Ее тело не выглядело как тело главаря банды. Опять же, в темноте, я не смог бы разобрать шрамы. Возможно, именно из-за темноты ее тело выглядело сейчас так прекрасно.

Будучи в шоке я забыл отвернуться. Девушка сама посмотрела в сторону, почти как будто притворялась скромной. К сожалению, мой член наполнился кровью, несмотря на мои протесты. Я потянулся, чтобы снова прикрыться, но девушка наклонилась вперед, указывая на мой обнаженный член.

— Так и есть! Он становится все больше! Ах… он больше, чем я думала! — она сразу же закрыла рот, как будто внезапно сказала что-то неловкое, а затем она начала странно на меня смотреть.

— Что? — спросил я, неуклюже смещаясь, когда она посмотрела на мой обнаженный пенис.

— Что ты хочешь?

— Ты находишь мое тело привлекательным… — она носила озорной взгляд, когда она говорила это.

Я отвернулся.

— Конечно считаю.

Улыбка на ее лице меня очень разозлила. Она втянула меня в эту ситуацию и теперь она вела себя так игриво. Ненавидеть ее становилась все труднее. Было бы легко, если бы она смотрела на меня с ненавистью.

— Стой смирно! — она снова указала пальцем с приказом.

— Не двигаться!

Я поднял руки, когда она агрессивно указала на меня. Я не знал, стоит ли мне смеяться или плакать. Она медленно шагнула ко мне. Я понял, что могу схватить ее сейчас и, возможно, держать в заложниках. Тем не менее, у меня было чувство, что все будет не хорошо, если я попробую. Они всегда могли использовать Ханну, чтобы навредить мне и у меня было чувство, что эта женщина не ответит на угрозы. Тот факт, что она приближалась ко мне без одежды, показал, насколько бесстрашной она была на самом деле… или насколько сумасшедшей.

Фаэри оказалась прямо передо мной. Я не мог не посмотреть вверх, увидев ее обнаженное тело всего в нескольких дюймах от кончика моего носа. Я чувствовал сладкий запах, исходящий от нее. Это та женщина, которая забрала Ханну и похитила меня? В темноте, в этот момент, ее тело было действительно красиво. Несмотря на ситуацию, несмотря на мой страх и беспокойство, я чувствовал, что мой рот стал сухим, глядя на ее цветущее тело, все еще полное молодости, но становящееся сексуальнее с каждым днем.

Вблизи ее кожа была такой же гладкой и шелковистой, как и на расстоянии. Ее сиськи, казалось, не поддавались гравитации. Ее задница была дерзкой и игристой, такой, которую вы просто хотели схватить и сжать. Это было тело, совершенно непохожее на Мэдисон. Это было тело молодой сучки, даже мама не могла этого достичь. Возможно, у Ханны было такое тело, но я никогда не видел ее голой. Я замер, когда смотрел на это тело, мой рот слегка зиял, не в силах помочь себе.

Фаэри упала на колени над моими ногами, ее Маска теперь примерно моего уровня. Я мог видеть ее карие глаза, но и только. Это были глаза, которые, казалось, боялись отказа. По какой-то причине я не мог отвести взгляд. Она потянулась своими нежными пальчиками, хватаясь за мой пенис, прежде чем поставить его ровно.

— С-серьезно? — я выпустил слова в неверии,

— Ты собираешься изнасиловать меня?

— Это не изнасилование, если ты тоже этого хочешь… — девушка отвела взгляд, отвечая надутым голосом, даже над голосовым модулятором.

— Ты хочешь этого…

Она произнесла это не как вопрос, а как приказ. Ей нужно было, чтобы я хотел этого так же сильно, как она. Я хотел бы сказать, что я был более сильным мужчиной, но ее запах, ее внешний вид и ее тело уже покорили меня. Я не мог сказать нет, даже если бы захотел. Я проклинал свои гормоны в последний раз. Я думаю, что у меня не было достаточно контроля над ними в тот момент.

Нет… это было неправильно. Я просто использовал их как оправдание. Меня осенило осознание. Это все были просто оправдания. Моя предыдущая жизнь, я умер заядлым курильщиком и алкоголиком в шаге от потери работы. Как только моя жена изменила мне, я развалился и умер ранней смертью в тридцать. Никто бы не предположил, что я уже взрослый. В моей новой жизни я вернулся к прежним привычкам потакания себе. Я просто убедил себя, что все в порядке, потому что я был ребенком. Это просто жертва моих гормональных колебаний.

Возможно, моим гормонам было, что сыграть в самом начале. Я защищал свои плохие решения. Я думаю членом. Я просто убедил себя, что я подросток, так что ничего не поделаешь. Возможно, я всегда просто лгал себе. Мне нужно было начать брать ответственность за свои действия. Правда в том, что я просто возбужденный парень, который любит трахать горячих женщин!

Когда Фэри опустилась на мой член, я захотел ее еще сильней. Я хотел попробовать ее на вкус! Даже с моей сестрой в плену, я не мог отстранить себя от желания попробовать больше кисок. Именно таким человеком я и был. Я был из тех, кто во время поисков пропавшей сестры лизал киску чужой девушки, а потом трахнул ее похитителя! Это не означало, что мне наплевать на Ханну, но учитывая ситуацию, у меня не было выбора. Я мог либо сидеть сложа руки и плакать над тем, чтобы меня использовали или я мог получать удовольствие, когда представлялась такая возможность. Я выбрал второе, чтобы взять ситуацию под контроль.

— Даааа! — я протянул руку и схватил Фаэри за бедра, затем толкнул ее тело вниз, пронзив ее своим членом.

Она испустила потрясенный крик, когда я вставил свой член в ее плотное тело. Ее киска была горячей, влажной и гладкой. Я сразу потянул ее к себе, кусая зубами за шею. Она снова вскрикнула и сопротивлялась в течение секунды, страх и сожаление вспыхнули в ее глазах. Тем не менее, она не могла бороться против меня теперь, когда она упала в мою хватку. Я укусил достаточно сильно, чтобы причинить ей боль, но я не хотел ранить ее. Вместо этого мой язык яростно щелкнул по ее шее, и я громко засосал ее.

— Слишком грубо… — задыхалась Фаери, видя, что ее лицо исказилось от боли, когда она начала понимать, что мои намерения опасны, но я проигнорировал ее слова.

Если она хотела трахаться, то мы будем трахаться на моих условиях, и я решил не быть нежным с женщиной, которая похитила мою сестру. Я прикусил чуть сильнее, чем вызвал у нее стон, а затем поднял ее, столкнув на холодный пол. Фаери вообще не сопротивлялась, я сел на нее и начал трахать. Возможно, я не смогу использовать ее, чтобы сбежать, но в данный момент, я использовал ее для собственного удовлетворения.

— Ах… ахххнн… ха… — Фаэри издавала милые звуки подо мной, когда я наслаждался ее телом.

Мой мозг онемел. Думая о Ханне или о том, что я был прикован к стене или о том, когда кто-то придет, чтобы спасти меня, обо всем этом было слишком сложно думать. Вместо этого, все, о чем я должен был думать, было тепло ее тела и гладкое ощущение ее кожи в темноте. Я мог слушать стоны, которые она издавала, только немного искаженные голосовым модулятором вокруг ее шеи. Я хотел поцеловать ее в губы. Я двинулся вперед, чтобы схватить маску, но ее руки потянулись вверх и схватили меня за запястья мгновенно, не позволяя мне этого сделать.

Ее глаза держали странный взгляд, как будто даже она сожалела, что не снимала ее, но она не сдвинула бы руки, независимо от того, насколько сильно я пытался снять маску, поэтому я сдался, атакуя ее грудь языком и пальцами. Используя мои руки, я сжал их вместе, пытаясь агрессивно щипать и лизать оба соска в темноте.

Мои бедра покачнулись, когда я толкнул красивую девушку в мои руки. Я не видел ее лица, но чувствовал ее тело. Ее сердце бешено колотилось. Я чувствовал, как он бьется в ее груди. Я чувствовал, как она задыхается, горячий воздух дует мне в затылок после каждого толчка моих бедер. Я чувствовал, как ее тело корчится подо мной, приспосабливаясь и двигаясь с моими толчками, когда я трахал ее. Ее киска была приглашающей горячей. Она пахла сладко, как конфетка.

Я потерял счет тому, как долго я трахал ее в темноте, когда она крепко держалась за меня. С течением времени наши тела стали полностью потными, наше дыхание стало томным, когда мы работали друг напротив друга и друг с другом. Чувство этой женщины подо мной, ее запах, ее вкус, это привело меня в эйфорический транс, который просто продолжался и продолжался.

Я не знал, был ли это адреналин от захвата, стресс последних нескольких дней или подсознательное отвращение к женщине подо мной, но я смог пройти дольше, чем когда-либо прежде. С мамой я едва продержался бы несколько минут. С Фаэри подо мной, было такое чувство, что мы просто продолжали трахаться. Мое желание быстро кончить было отменено из-за моей потребности растереть эту девушку в порошок, как одержимость. Мои бедра двигались ритмично, наполняя ее снова и снова, не думая о конце, только наслаждаться моментом.

Ее руки скользнули по моей потной спине. Мои руки пронеслись по ее потному обнаженному телу. Запах ее сладкого тела, мягкие звуки ее стонов, ощущение ее киски. Казалось, это длилось часами.

— Ахх… я снова кончаю… — голос Фаэри был мягким.

— Я не могу больше терпеть… брат это слишком…

Все ее движения были мягкими. С того момента, как я столкнул ее вниз, сумасшедшая садистка, казалось, снова была заменена кем-то совершенно неузнаваемым. Возможно, это была какая-то альтернативная личность? Я даже не возражал, что она назвала меня братом.

— Я уже почти закончил. — пробормотал я ей на ухо, целуя его и заставляя девушку ахнуть, сжимая ее хватку на моих руках.

— Не кончай в меня. — вздохнула она.

— Еще. Ах!

Как только она это сказала, я начал набирать темп, трахая Фаери как отбойный молоток. Я чувствовал, как она кончает и эффект ее невероятного тела и странная связь, которую мы, казалось, разделяли, провели меня до моего предела.

— Аахх… — я издал стон.

— Не в меня… вытащи его… — Фаэри ударила меня по рукам.

Я схватил ее за бедра и засунул себя глубоко в нее. Сразу же мой пенис начал кончать будучи глубоко в ее чреве. Она вскрикнула, когда почувствовала, как вырвалось теплое семя. Естественно, я сделал это, потому что она сказала мне не делать! Это был тот уровень мести, который я мог себе позволить в этот конкретный момент. Однако она не сопротивлялась и не отталкивала меня. Вместо этого она крепко держала меня, даже снова кончая, когда она чувствовал, что сперма заполняет ее.

— Аахх… в меня. Ты… непослушный мальчик… я сказала не делать этого. Я могла бы забеременеть. — Фаэри задыхалась говоря недовольным голосом, ее голова откинулась назад, а тело, наконец, начало расслабляться.

Она крепко держалась за меня почти час. В этот момент вся усталость и болезненность от секса на бетонном полу ударила по нам обоим.

— Я просто дал тебе то, что ты хотела? Разве тебе не нужно мое семя? — дразнил женщину подо мной.

— Нн… не для меня. Для… других… — Фэри произнесла эти слова очень легко и мгновение спустя она закрыла глаза.

Она… она правда только что заснула у меня на руках? Этой женщине действительно не хватало защиты. Теперь, когда мой собственный мозг начал работать и я освободился от желания от этой женщины, я начал думать о том, чтобы снова использовать ее в качестве заложника. Конечно, я даже не был уверен, достаточно ли я силен, чтобы сдерживать ее, не говоря уже о том, чтобы торговаться за мою сестру. Если я просчитаюсь, это может серьезно мне откликнутся.

Когда я думал о том, что делать с этим спящим человеком на руках, мои глаза блуждали по ее телу. У нее была татуировка первоцвета в нижнем углу бедра. Должно быть, это какой-то способ опознать других членов банды. Мои пальцы проследили ее прекрасное тело, мурашки побежали за моими пальцами.

Мои руки отступили в шоке, когда я заметил что-то липкое и темное на ноге Фаэри. Я сразу же коснулся своего пениса и почувствовал что-то подобное, прежде чем поднести руку к глазам. Был отчетливый железный запах, исходящий от темного материала. Это явно была кровь. Это означало, что Фаэри была девственницей или почти девственницей. Кто эта женщина, которая отдала мне девственность через пять минут после нашей встречи?

Я протянул руку, чтобы схватить маску, но мои пальцы запутались в ее полуночных черных волосах. Моя рука едва коснулась края, когда она вскочила и схватила меня за запястье.

— Не подглядывать… — сказала девушка, вытаскивая меня из себя и наконец, вставая.

Она схватила мантию и накинула ее на плечи, пока я лежал на холодном цементном полу. Я больше не пытался ее схватить. Я мог только удивленно смотреть.

— Итак, тебе понравилась твоя сестра Фаэри? — дразня, спросила она, когда оделась.

— Почему ты это сделала? — спросил я.

— Почему нет? Я уже посадила тебя на цепь. Иначе зачем бы ты зашел так далеко? — спросила Фаэри, когда она повернулась и подошла к двери. Она остановилась прямо у двери, откинув голову назад.

— Я не с нетерпением жду спасения. Адрес заброшенного завода, который тебе дали, это просто прикрытие. Полиция там ничего не найдет. Тем не менее, ты меня порадовал. Завтра я покажу тебе твою драгоценную Ханну. Я посажу тебя в камеру рядом с ней, чтобы она всегда видела… как ты обращаешься со своими сестрами. Если ты продолжишь меня удовлетворять, я, возможно, даже отпущу ее. Тем не менее, ты… ты теперь мой.

— И кто ты такая? — требовательно сказал я.

— Я просто девушка из другого мира. — ответила она.

Свет покинул мое лицо, когда дверь открылась и закрылась, оставив меня в темноте.

Глава 27

Той ночью я спал, сгорбившись, в положении сидя. Это был бы первый раз, когда это тело спало на чем-то, что не было кроватью. Прошлой ночью я остался один после ухода Фаэри. Я обдумывал ее последние слова данные мне когда она уходила, миллион раз и маленький огонь начал гореть в моей груди над единственными значением, которое я мог рассмотреть. Другой мир! Фаэри был из другого мира!

— Братик… Братик… проснись…

Однако, когда мое сознание вернулось, я понял, что больше не на бетонном полу. Кроме того, голос, который я услышал, был тем, который я узнал. Это был знакомый голос Ханны, легкий и воздушный. Мои глаза широко раскрылись. Осмотревшись вокруг, я увидел, что нахожусь на матрасе с простынями и всем остальным. Я был в комнате, намного меньшей, чем предыдущая. Мои руки больше не были прикованы. Тем не менее, я видел только один выход. Этот выход оказался еще одной сплошной дверью с окном.

Я болезненно встал, растягивая свои мышцы после болезненного сна. Кто-то, должно быть, поместил меня в эту камеру, пока я спал. Мой желудок выбрал этот момент, чтобы начать рычать и я понял, что не ел с тех пор, как банда Первоцвета похитила меня.

— Брат… ты в порядке…

Мои глаза оглянулись на источник слов, которые шли из-за пределов моей камеры. Я сразу же встал и споткнулся о дверь, схватив решетку, чтобы не упасть. Окно за пределами этой комнаты всего в двух футах на два фута, и все, что я мог видеть снаружи, это еще одна камера. Тем не менее, в другой камере была Ханна. Она цеплялась за решетку прижимая лицо как можно дальше, пока она стояла на цыпочках.

Когда ее глаза упали на меня, они засияли с облегчением.

— Брат!

— Ханна! — крикнул я, пытаясь высунуть руку из окна между решетками.

Ханна сделала то же самое, но коридор был слишком широк, и мы не могли достать друг друга. Мы были почти в трех футах от прикосновения. У нас не было даже шанса.

— Ты пришел… — Ханна опустила глаза, спрятав лицо за дверью, чтобы я не видел ее лица.

— Прости, Ханна… — ответил я.

— Мне жаль, что тебя похитили. Это все я виноват. Я все исправлю.

— Я… я сказала им твое имя… — голос Ханны был мягким.

— Я не виню тебя, Ханна… — я пытался успокоить свою сестру.

— Мне… мне очень жаль.

— Это моя вина…

— Нет, Ханна… это не так. Это я. — вздохнул я, повернувшись и прижимая голову к двери.

— Я… должен был показать тебе, как сильно я тебя люблю. Прости, что заставил тебя чувствовать себя ненужной. Я люблю тебя, Ханна. Ты понимаешь это? Я собираюсь позаботиться о тебе.

— Мм… — голос Ханны звучал так, будто он скорчилась за дверью, и я услышал легкий звук рыдания.

— Ханна? Пожалуйста, не плачь. Тебе больно?

— Н-нет… — прошептала Ханна.

— Это от счастья.

Я испустил вздох облегчения. Несмотря на то, что мы все еще были в этой ситуации, я мгновенно почувствовал себя в миллион раз лучше. Я видел свою сестру. Она была в порядке. Я извинился перед ней и она меня не ненавидела. Это может быть за несколько дней до того, как нас спасут. Фаэри сказал, что этого не случится, но я должна верить в Брук. Она придет, чтобы спасти меня. Поразмыслив, я понял, насколько хлипким был мой план. Однако, если бы я не пришел, альтернатива была хуже.

— Разве это не мило… — знакомый хриплый голос внезапно заставил мою кожу покрыться мурашками.

Я повернулся, чтобы посмотреть в камеру и Ханна сделала то же самое. Между нашими двумя камерами человек шел по коридору. Это был Фаэри, она казалась сердитой из-за чего-то, когда она смотрела между нами. Внезапно она протянула руку и схватила Ханну за щеки.

— Ханна! — прокричал я когда Ханна закричала от боли.

— Брат и сестра, объединились! — Фэри ущипнула Ханну за щеки, прежде чем оттолкнуть.

Ханна уставилась на нее, потирая щеки.

— Оставь Ханну в покое. Теперь у тебя есть я! — я ударил по решетке, вызывая металлическую реверберацию, как будто, чтобы подчеркнуть мою точку зрения.

— Да… — Фери подняла бровь, все еще глядя на Ханну.

— Он у меня уже есть. Я попробовала его раньше тебя, каково это, Ханна?

На лице Ханны мелькнула секунда ярости, затем она покраснела и отвернулась.

— Ханна… — мой голос сломался, не найдя способа защитить себя.

Я трахал Фаэри ради Ханны? Даже если это правда, это не те слова, которые я мог бы сказать. Это, конечно, не заставило бы Ханну чувствовать себя лучше.

— Фаэри… нам нужно поговорить. — я изменил то, что собирался сказать.

— О том, что ты сказал прошлой ночью…

— О? — Фаэри посмотрел на меня, казалось бы, бескорыстно.

— И что это было?

— Я знаю…, — сказал я, глядя на нее.

— Я знаю, кто ты.

— О! — раздался голос Ханны, которая тут же подбежала к двери, удивленно слушая меня.

Между тем, Фаэри казалась застывшей, как будто я вытащил ковер прямо из-под нее. Я стал более уверенным, основываясь на ее реакции. Тем не менее, это было не то, что я мог сказать Ханне. Мне нужно поговорить с Фаэри наедине.

— Я… очень сомневаюсь, что… — медленно заговорил Фаери.

— Я знаю, что ты не та, за кого тебя принимают.

— Я знаю, что твоя личность-ложь, и что ты притворяешься кем-то другим.

Фаэри обернулась и посмотрела на Ханну, которая все еще стояла с широко раскрытыми глазами, прежде чем сделать шаг вперед и отпереть мою дверь. Она немедленно вошла в мою камеру и оттащила меня от Ханны. Ьыло ясно, что она не хотела, чтобы Ханна знала об этом. Я последовал за Фэри в угол комнаты, мое сердце чуть не выскочило из груди, когда я додумался, наконец, поговорить с кем-то из другого мира.

— Ты не можешь знать, кто я такая. — сказала Фэри.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что ты из другого мира. Я знаю, что ты притворяешься кем-то другим. Я знаю, что у нас был секс. Я знаю, что ты была девственницей до того, как мы…

— Стой! — сказала Фэри, через секунду вздохнула и подняла руку к маске, медленно стягивая ее с лица, встряхивая темные волосы.

Мои глаза расширились от этого. Человек, стоящий передо мной, был последним, кого я ожидал увидеть. Я даже не мог говорить, я был так потрясен.

— Значит, ты узнал меня… — сказала девушка, хотя ее голос все еще звучал хрипло, и ее лицо немного расслабило меня.

— Что ж, это неудивительно. Ты никогда не забываешь свой первый раз, не так ли?

Это была женщина передо мной. Может, она и не была такой потусторонней красавицей, как моя мама и сестры, но она была очень симпатичной. Она была красивой девушкой, которую мама наняла горничной. Она была выбрана моим партнером. Если бы все пошло по плану, у нас могли бы быть здоровые сексуальные отношения прямо сейчас. Тем не менее, она изнасиловала меня и в тот день мои воспоминания вернулись, и все пошло наперекосяк.

— Как? — спросил я, забыв свои мысли о другом мире.

Девушка выпрямилась.

— После того, как твоя мама выгнала меня из дома, мне некуда было идти. Я отчаянно пыталась вернуть брата. Я вломилась в клуб, чтобы найти его. Я молила его на коленях о его семени. И так… он дал мне… его… как и все остальные парни в клубе.

Я отвернулся, а женщина по имени Фаэри смотрела на меня с кривой улыбкой, только бормоча.

— Мне… жаль…

— Не стоит… в то время я с радостью это сделала. Я позволила почти двадцати мужчинам делать со мной все, что они хотели, всю ночь. Даже когда они потушили сигареты на моей коже и заставили меня выпить чашку мочи, я сказала себе, что если забеременею, это того стоит.

— Я… я так понимаю, ты не забеременела.

Она засмеялась.

— После того, как я потерял сознание, они заставили меня проглотить таблетку. Они вышвырнули меня на улицу голую, покрытую спермой и истекающую кровью из промежности. Я все еще истекаю кровью, когда слишком возбуждена. Это люди этого мира. Это ты…

— Я… никогда бы не бросил тебя… — я вспомнил кровь на пальцах той ночью и не мог продолжать.

— Заткнись! — закричала она.

— Ты ничуть не лучше! Ты просто еще один мужчина! Еще один отвратительный человек!

— Я совсем другой! — сказал я после того как встал.

— Если ты такой другой, Скажи мне… Клиберн, как меня зовут?

Я застыл. Я слышал ее имя однажды. Как ее зовут? Это было… т… т… что-то. Тиффани? Тиана? Таня?

— Вот именно… — фыркнула она, с отвращением отводя взгляд.

— Это не имеет значения, теперь меня зовут Фаэри. Вскоре после этого я кое-кого нашла. Я нашла девушку, которая помогла мне, когда я больше всего в этом нуждался. Я нашла новую семью, здесь с первоцветом. Я стала Фейри.…

Она остановилась, ее губы на секунду скривились, ее голова дрожала, когда она смотрела на меня со сложным выражением, которое ничего не говорило мне.

— А как насчет меня? — спросил я:

— Ты хочешь мое семя? Сделать его наградой банде? Или, может быть, ты просто хочешь продать его на черном рынке? Возьми… мне все равно… возьми. Ты можешь продавать достаточно, пока не разбогатеешь. Ты можешь оплодотворить каждого Первоцвета. Я помогу тебе, я буду участвовать. Просто отпусти мою сестру.

— Она всего лишь сестра! Брат никогда не заботился обо мне! Признай это! Тебе на нее насрать! — сказав это Фэри повернулся ко мне.

— Я сделаю для нее все, что угодно. — сказал я упрямо уставившись на Фэри.

— Ты продолжаешь говорить это… — Фаэри улыбнулась.

— Давайте проверим это на практике.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это последний раз, когда ты видишь меня без маски. — Фэри подняла маску и надела ее обратно, направляясь к двери.

— Правильный ответ Тина… кстати. Так звали невинную девушку, которая просто хотела любви своего брата. Она умерла.

— Если ты моя сестра… тогда… это значит… брат? — я выдавил из себя эти слова.

Фаэри на секунду остановилась у двери.

— На самом деле я младшая сестра. У брата был другой отец. Он был другом Ноя. Ной трахнул мою маму и сделал меня своего рода местью. Вот почему брату было наплевать на меня. Несмотря на то, что мы выросли вместе, я всего лишь сводная сестра.

Мужчина, изнасиловавший мою мать, сразу же пришел мне на ум. Значит ли это, что у Мэдисон был еще один брат? Мое сердце внезапно заболело при мысли о том, чтобы разделить Мэдисон с кем-то. Тина… или мне следует называть ее Фэри, открыла дверь и вышла. Она криво улыбнулась и кивнула Ханне, прежде чем повернуться и пойти по коридору.

Через некоторое время под дверь подсунули две тарелки с едой, но к тому времени, как я проверил, кто пришел они исчезли. Я был так потрясен, что Фаэри — Тина, что даже не спросил ее о том, что она из другого мира. Правда ли, что служанка, которая привела меня в этот мир, была собственной реинкарнацией? Возможно, именно это заставило меня все вспомнить. Когда реинкарнация трахает другую реинкарнацию, это заставляет их воспоминания вернуться?

Я взял свою тарелку, но Ханна, казалось, залезла на кровать и уснула. Ханна всегда была соней, которая проводила каждый день в своей комнате. Неудивительно, что даже здесь или, возможно, особенно здесь, она проводила время во сне. Одного того, что она сидела напротив меня, было достаточно, чтобы я смог расслабиться. Я сел на матрас и быстро запихнул еду в рот. Она не была гнилой или отвратительной. По крайней мере, эти Первоцветы хотели немного обо мне позаботиться. Мы не будем голодать или умирать… по крайней мере, пока я буду с ними сотрудничать.

Свет в коридорах и в моей камере внезапно погас. Прошло несколько часов с тех пор, как мы ели, но вряд ли ночь наступила так быстро.

— Ханна! — крикнул я, направляясь к двери.

— Б-брат, что происходит? — я слышала что-то из-за окна. Я посмотрел в темноту, но не смог заглянуть в камеру Ханны.

Я попыталась сфокусировать глаза, когда лицо внезапно выскочило в поле моего зрения, заставив меня вздрогнуть.

— Бу!

Я выругался.

— Черт побери, Фаэри!

Фэри рассмеялась, когда отперла мою камеру и протиснулась внутрь.

— Ты бы видел выражение своего лица!

— Что ты здесь делаешь? — я потребовал объяснений, смотря глазами в камеру Ханны.

Она замолчала, Как только появился Фаэри, явно испугавшись. Я хотел утешить ее, но боялся, что Фаэри снова проявит интерес к Ханне. Таким образом, единственное, что я мог сделать, это сидеть сложа руки и ублажать сумасшедшую женщину. Из-за отсутствия освещения Фаэри приняла более мрачный облик. Она казалась веселой и жизнерадостной. Я начал задаваться вопросом, есть ли у нее какая-то раздвоенная личность, светлая сторона и темная сторона. Я не удивлюсь, если узнаю, что она была шизофреником.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — потребовала Фаэри.

Мои глаза расширились, когда одежда Фаэри снова упала на землю.

— Ты… моя сестра…

Улыбка Фаэри стала злой.

— Возьмите меня прямо тут.

Она стояла в дверях, дразня меня своей очень красивой задницей, в то время как она схватила решетку и выглянула из нее.

— О, Ханна, я хочу, чтобы твой брат трахнул меня… слушай внимательно.

— Ты больная сука… — я с отвращением покачал головой.

Фэри нахмурилась.

— Ты сказал, что сделаешь для нее все! Если ты этого не сделаешь… может, я просто перестану кормить ее.

Мое тело затряслось на секунду и я подумал ударить Фаэри. Если бы я сбил ее с ног, я мог бы сбежать с сестрой мгновенно. Мои глаза замерцали на одежде, которая лежала на земле рядом со мной. Фаэри, казалось, сразу это поняла.

— Хахахаха… я бы не стал этого делать. — Фэри пошевелила языком, и через секунду у нее во рту мелькнула серебряная вспышка, которая оказалась ключом.

— Если ты сделаешь что-то, что мне не понравится, я проглочу это, и тогда мы оба застрянем здесь. Это все равно не откроет ее клетку, поэтому, если ты не хочешь потерять свою сестру навсегда, тебе лучше показать ей хорошее шоу…

Фаэри повернулась и высунула язык через решетку, по-видимому, делая непристойный жест моей сестре. Я отвернулся, все мое тело дрожало от гнева. Прошлой ночью было легче, когда были только я и Фаэри. Теперь все изменилось. Я знал, что с моей сестрой все в порядке. Мне просто нужно было выиграть какое-то время, пока не приехала полиция.

— Клиберн… все в порядке. Просто… делай, то что она просит. Я знаю, что ты делаешь это для меня. — голос Ханны раздался позади меня.

Она говорила четко, ее голос, казалось, отражался от стен. Я был не единственным, кто сражался здесь. Моя нежная Ханна сражалась по-своему. Мы не виноваты, что нам пришлось иметь дело с кем-то вроде Фаэри, которая, казалось, хотела вбить клин между мной и моей сестрой. Однако с этими словами мое разочарование покинуло меня и я немного успокоился.

Я обернулся и увидел, что Фаэри смотрит на меня, все еще стоя на месте. Она пожала плечами и улыбнулась.

— Сестра все одобрила! — заявил Фаэри.

— Две из двух сестер хотят чтобы мою киску трахнули!

Я подошел к Фаэри и схватил ее за задницу. В конце концов, она была красивой женщиной. Лицо Тины было очень приятное, если не сказать красивое. Однако ее тело было вне этого мира. Жаль, что я не вспомнил, каким прекрасным было ее тело, когда она лишила меня девственности год назад. Ну, в то время все было еще немного расплывчато. Трудно было поверить, что год был полон раздоров. Ее гладкая кожа не была похожа на кожу женщины, которую пытали ее брат и его друзья. С другой стороны, это могло быть ложью. В конце концов, это была Фэри. Сколько из того, что она сказала, было правдой?

Конечно, ее обнаженного тела было достаточно, чтобы возбудить меня, поэтому я вытащил свой эрегированный член и пристроил его у Фаэри сзади. Как и раньше, я засунул его прямо в нее. Мне было наплевать, что у нее течет кровь. Я не мог заставить себя быть нежным с этой женщиной.

— Ан… ааа… ааа… — простонала Фаэри, прижимаясь к двери, когда я трахал ее.

Ее стоны раздавались в коридоре, и прямо в комнате Ханны. Конечно, я знал, что Ханна может слышать все. Одно дело, когда она пришла ко мне с Мэдисон и совсем другое — заставлять ее слушать, как я занимаюсь сексом с этой женщиной. Тем не менее, я не мог остановить свои руки, блуждающие по всему ее телу. Она действительно была идеальной. Единственным недостатком был засос на шее, тот самый, который я оставил ей прошлой ночью.

— Ха-ха-Ханна… — вдруг застонала Фаэри.

— Твой брат… он трахает меня, Ханна. Ах! Хахахаха, брат только что отшлепал меня по заднице!

После удара по заднице, вместо желаемого эффекта, я только заставил Фэри описать больше извращенных сцен Ханне.

— Он делает меня такой мокрой, Ханна, она капает мне на ноги! Член твоего брата такой большой! Ты трогаешь себя прямо сейчас, слушая нас? Готов поспорить!

Ее слова были провокационными и жестокими, но в извращенном смысле они, казалось, волновали и меня. Я застрял в паутине отвращения и возбуждения. Быть вынужденным делать это на глазах у сестры, конечно, было отвратительно, но в то же время было очень возбуждающе. Я намеревался заставить себя быстро кончить, чтобы покончить с этим, но так же, как накануне вечером, я обнаружил, что не в состоянии кончить быстро. Я увеличил темп так быстро, как смог, мой член врезался в Фаэри снова и снова, отчаянно пытаясь довести себя до оргазма. Из-за этого секс казался влажным и шумным, особенно в темном, пустом блоке. Я использовал тело Фаэри агрессивно, и женщина, казалось, наслаждалась каждой секундой.

— Ахххх… Аххххх… к-кончаю! Я кончаю! — закричала Фэри.

Я сжал руки крепче, расстроенный тем, что я продолжал делать ей приятно. Я не хотел, чтобы Фаэри это так нравилось. Я не хотел, чтобы моя сестра слышала это сексуальную сцену. Во всяком случае, я хотел, чтобы моя сестра услышала паршивый секс. Однако между звуками моего члена, влажно шлепающего ее сзади, грохотом тюремных решеток и звуками оргазма, исходящими из горла Фаэри, непристойные звуки заполнили темный коридор.

Наконец, я нашел место, где я чувствовал, что мой оргазм был скоро. Тем не менее, это было также место, которое, казалось, делало тоже самое для Фаэри, которая все громче и громче стонала, как будто насмехалась надо мной за то, что я осмелился позариться на ее тело.

— К-к-Клиберн! — застонала Фаэри.

— Скажи "Ханна".

Мой член замедлился на секунду и мой рот открылся от удивления.

— Ч-что?

— Хахаха… — Фэри рассмеялась.

— Я просто поняла, что это будет весело. Скажи ее имя! Произнеси имя своей сестры, когда войдешь в меня. В самом деле, скажи ей как сильно ты ее любишь.

— Ты…

— Сделай… сделай это! Я сказала, сделай это! Х-Ханне тоже понравится!

Я искренне сомневался в этом, но у меня не было выбора. Я начал вонзаться в нее все сильнее и сильнее прямо в то место. Тело Фаэри дрожало, когда она кончила, но я тоже начала.

— Ханна! — застонал я, когда мой член врезался в Фэри.

— Я люблю тебя, Ханна! Ханна… я кончаю.

— Кончай! — плакала Фаэри.

— Эта сперма для Ханны, сперма во мне для Ханны.

— Ахн… я… люблю… Ханну! — закричал я, внезапно вытаскивая и делая несколько рывков, пока мой член не взорвался.

Сперма попала на задницу Фаэри. Она была потрясающей, стреляя ей в спину и почти достигая волос Фаэри. Секс с ней всегда был невероятным и мой член, казалось, соглашался, расстреливая массивными потоками спермы всю ее задницу. Фаэри тоже была занята тем что кончала, все ее тело дрожало. Жидкость стекала по ее ноге, с небольшим количеством крови. Фаэри могла только беспомощно стоять, пока я красил ее зад в белое. Несмотря на то, что было темно, стоя там с ее красивой гладкой спиной, покрытой белым материалом, капающим вниз, это была невероятно эротическая сцена. Если бы это был кто-то другой, вроде Мэдисон или мамы, я бы взял ее на второй раунд только этого из-за вида.

— Ты не кончил в меня… — Фэри бросила на меня взгляд, Ее губы надулись.

— Я думал, ты не хочешь забеременеть. — ответил я озорно.

— ООО… — покачала головой Фаэри, положив руки на бедра и выглядя как избалованный ребенок, который не добился своего.

— Отныне, кончай в меня! Она холодная и течет, мне это не нравится!

Я протянул руки и пожал плечами.

— Конечно, моя Фэйри.

Фэри замерла на секунду, прищурила глаза, с хрипом надела платье и вышла из камеры, хлопнув дверью. Она бросила на меня последний взгляд, прежде чем уйти. Она странно ходила. Я быстро понял, что это потому, что у нее сперма бежала по всей спине, и она чувствовала, как она давит на платье.

Я проронил злой смешок. Через несколько минут свет снова включился.

— Б-брат… — легкий голос отправил меня обратно к двери, и я снова увидел Ханну на другой стороне.

Я вздохнул с облегчением.

— Ханна… прости меня. Это было…

— Тебе не стоило быть с ней таким грубым… — покраснела Ханна, отводя взгляд.

— Ах! Прости, что было так громко! — я внутренне съежился.

Я пыталась наказать Фаэри грубостью, но за это Ханна должна была слушать звуки и насмешки Фаэри. Для Ханны все это, вероятно, звучало очень непристойно.

— Я в порядке… я знаю, что брат делает это для меня… это… — лицо Ханны стало еще краснее, когда она вспомнила, как я кончал, говоря, что люблю ее.

— Ханна! Об этом она заставила меня сказать.

— Я знаю… так что брат не…

— Нет! — я протестовал, прежде чем она смогла придумать оправдание,

— Я имел это в виду… я просто подумал, что в первый раз, когда я сказал эти слова… это будет, когда я кончал… ты…

— Брат! — Ханна схватилась за грудь и отвернулась, пряча свое тело и лицо за дверью.

— Ханна? — спросил я, но меня встретила тишина, и что-то похожее на тяжелое дыхание, исходящее из-за ее двери, заставило меня подумать о вопросе, который заставил мой рот расшириться в улыбке.

— Моя маленькая Ханна, не может быть, чтобы Фаэри была права, не так ли? Ханна не мастурбировала.

— Ах! — за дверью послышался крик и плачущий ответ.

— Как брат мог такое сказать?

— Значит, сестра… — вздохнул я.

— Брат! Это… это были звуки и стоны брата, а потом ты продолжал стонать мое имя, а потом ты сказал, что любишь меня, это было несправедливо!

— Черт, ты это сделала? — я чуть не споткнулся.

Я просто дразнил ее, чтобы поддержать боевой дух. Я ожидал, что она со слезами будет это отрицать. Я никогда не ожидал, что она на самом деле признается, что трогала себя, пока я трахался с Фаэри. Я мог только ошеломленно смотреть, как я снова представлял эротическую сцену, воображая, как Ханна играет сама с собой, пока я стонал ее имя. Мой член мгновенно вернулся в боевой режим, но трахаться со мной было некому.

— Гл-глупый братец! — закричала Ханна, прежде чем спрятаться под одеяло.

Ну, я могу сказать только одно о текущей ситуации. Я сделал это сам с собой.

Глава 28

— Ты знаешь, я сохранил пару твоих трусиков? — внезапно выдал я.

— А? Ч-что!? — Фаэри начала двигаться в милой и взволнованной манере.

Прошло несколько дней, а спасения так и не пришло. Фаэри снова пришла для секса. Каждый день она приходила. На этот раз она прыгала верхом на матрасе. Я подозревал, что одна из причин, по которой мне дали матрас, заключалась в том, что Фаэри больше не делала этого на полу. Как и всегда, Фаэри выключила свет. Учитывая, какой непристойной она была, я был немного удивлен, что она была такой застенчивой. Тем не менее, я знал девушек в прошлом, которые раздевались только в темноте. Просто так получилось, что Фаэри — один из них.

В первый раз можно назвать аномалией. Мы оба были одеты и это было сделано в отчаянии и мое замешательство… Это была старая Тиня. С другой стороны, Фэри была озорной и милой девушкой. Я никогда не забывал, что она поставила нас в такое положение, но почему-то чувствовал себя комфортно, лежа рядом с ней голым. Странно, но тот факт, что Ханна была рядом, стал скорее утешением, чем бедствием. Конечно, она прислушивалась к нашему блуду, но молчала, пока мы занимались делами, и не призналась бы мне, если бы снова прикоснулась к себе.

— В первый раз, когда мы занимались сексом, Тин, в особняке… ты забыла свои трусики. Я сохранил их.

— Что? О… Она мертва. Просто зовите меня Фэри, — Фэри повернула голову и надулась, немного помолчав.

— Ты не должен делать такие вещи.

— Ох? А почему бы и нет? Они доказательство того, что я забрал тебя, и ты моя.

— Ах! — Фаэри еще больше разволновалась, когда я схватил ее и снова поцеловал.

Засос на ее плече только сейчас начал сходить. Это все еще был большой уродливый синяк. Когда я, наконец, солгал, после того, как сжал ее немного и сделал ее еще более взволнованной, мое выражение лица стало серьезным.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что пришла из другого мира? — спросил я серьезно, понизив голос, чтобы Ханна не услышала.

Фаэри посмотрела на меня и отвернулась, говоря так же тихо.

— Это секрет…

Я встал на колени, оглядывая Фэри, которая старалась избегать моего взгляда,

— Мир, где мужчины и женщины рождаются одинаково?

Фэри бросила на меня взгляд, ее глаза расширились от удивления. Я тут же облегченно рассмеялся.

— Я так и знал! Ты из другого мира, как и я… — вздохнул я, откидывая голову назад.

— Это был день, когда мы занимались сексом… чуть больше года назад. И тогда ко мне вернулась память, воспоминания о доме. Мир, совершенно иной, чем этот. Мир без повелителей демонов, где мужчины и женщины равны. Я никогда не думал, что найду кого-то вроде меня.

— Ты… из другого мира… — медленно произнесла Фэри,

— Как и я?

Я взволнованно кивнул.

— Я чувствовал себя так одиноко с тех пор, как приехал сюда. Мама… Эм… Морган… она держит меня в особняке весь день. Каждый день, весь день… это все, что я вижу. Может, если бы я вырос таким, я бы к этому привык, но для кого-то из другого мира это как клетка, понимаешь? Вероятно, это одна из причин, по которой я начал с ней сексуальные отношения… у меня просто… у меня ничего не было, верно?

Фаэри потянулась и схватила меня за руку, сжимая ее на секунду. Ее глаза наполнились слезами от сложных эмоций. Все ее тело дрожало. Я не знал, от шока или от волнения.

— Я… не знала… если бы знала… — Фаэри покачала головой, ее разум был в замешательстве.

— Тебе не нужно извиняться, — отвернулся я.

— Я понимаю, почему ты так поступила. Этот мир, должно быть, сводит с ума. Знаешь, парни из моего мира фантазируют о таких вещах. Женщины повсюду. Это сон… но я ненавижу его здесь. Ненавижу, как женщины на меня смотрят. Ненавижу, как люди используют меня. Я ненавижу, как чертовски сломан этот мир. Это место — настоящая тюрьма. Наверное, поэтому я так спокоен, учитывая ситуацию. Я променял одну тюрьму на другую. Другой мир был не намного лучше, но все же лучше, чем этот.

— Это…это тюрьма? — Фаэри вдруг села, отвернувшись от меня.

— Да, а ты как думаешь, что это было? Ты думала, я буду счастлив в твоей камере? Ты думала, я буду счастлив без своей семьи?

— МО-Морган? — спросил Фэри, ее голос был холодным.

— Ханна тоже…

Глаза Фэри вспыхнули, повернувшись к двери.

— Но… у нас… любовь…

Выражение лица Фаэри было странным образом задето. Я не знал, плакать мне или смеяться. Она действительно была сумасшедшей женщиной.

— Что? Думаешь, достаточно просто услышать голос моей сестры? Каждый день, когда ты приходишь сюда, и Ханна должна нас слышать… мне больно. — мое лицо стало недоверчивым, когда я уставилась на Фаэри.

— Как ты могла подумать, что у нас что-то есть…

Фаэри молча встала и начала переодеваться. Я с удивлением наблюдал за ней, когда она, казалось, не смотрела мне в глаза. Ничего из того, что я сказал, не должно было ее удивить. Мне только что соврали? Может быть, так оно и было. Фэри окружила себя ложью. Ее брат отверг ее, и теперь она пыталась сделать меня своим новым братом. Она просто притворилась, что я не заперт в камере. Она притворилась, что не держит мою сестру в заложниках. Все это было для того, чтобы убедить себя, что ее любят. Это было жалко, но я не мог заставить себя отступить от того, что сказал.

— Фаэри? — спросил я, чувствуя, как странно бьется мое сердце.

Фаэри не ответила, когда закончила одеваться. Однако, дойдя до двери, она остановилась и оглянулась.

— Ты не одинок…. И…… Я освобожу тебя из этой тюрьмы. Я… Я все исправлю.…

Я нахмурился, когда она ушла. Я слышал, как ее шаги раздавались в коридоре. Это был странный комментарий. Я не совсем понял, что она имела в виду.

— Братец, лови! — Ханна покраснела и мгновенно отвернулась от двери, спрятавшись под одеяло.

Я запаниковала и тут же выставил руки, едва успев поймать то, что моя сестра внезапно бросила в меня с другого конца зала. Это был какой-то способ сбежать? Она что-то придумала? Я быстро принес эту штуку в камеру. Это была какая-то ткань. Это была карта?

Я развернул это и увидел тонкий розовый кусок ткани в руке с бантиком на боку. Без сомнения, это были трусики Ханны.

— Ха-Ханна? — крикнул я, глядя на нее.

— Я…я не могла сменить нижнее белье четыре дня. Они немного грязные. Они тебе подходят?

— …..

Ханна бросила мне свои трусики. Нет, она бросила мне свои единственные трусики. Это означает, что Ханна… была без них прямо сейчас! Я аккуратно сложил трусики и положил их в карман. Что? Если бы я попыталась бросить их обратно, был бы шанс, что я промахнусь и тогда ни у кого не было бы трусиков. Поскольку это было моей заботой, естественно, я держал их до тех пор, пока не смог передать их лично. В этом не было ничего извращенного!

Скорее, я хочу снова сесть на кровать. Время шло медленно. Еда все еще приходила, как обычно, но через 24 часа Фаэри не вернулась. Я начал терять терпение. Ханна практически ничего не говорила. Она просто оставалась скрытой в одеяле, и только время от времени отвечала мне, когда я звал ее.

Уже начинало темнеть на нашу шестую ночь, когда дверь в мою камеру внезапно открылась. Я только начал погружаться в сон, как внезапно проснулся. Не только потому, что появилась Фаэри, но и потому, что она была не единственной. Было еще около шести девушек. Они не носили маски, как Фаэри, так что я мог видеть их лица. По крайней мере половина из них выглядели черными или латиноамериканками. Все девушки выглядели грубыми, хотя и были довольно горячими. Интересно, что здесь не было уродливых девушек.

— Что? Что происходит? — спросил я.

Фаэри подошла ко мне.

— Пойдем, Клиберн. Пришло время для теста, который я тебе обещала.

— Тест? — я напряг мой мозг, пытаясь думать о том, что имеет ввиду Фаэри.

Наконец, я вспомнил, что она упомянула тест на то, что я готов сделать для Ханны. Разве она уже не проверяла меня? За последнюю неделю, она трахал меня в присутствии Ханны почти каждый день. Я не могу представить более жестокого теста. Тем не менее, мои отношения с Ханной все еще были сильными. Возможно, они собирались сделать еще хуже.

— Брат! — Ханна схватила меня за руку, когда нас двоих вытащили из камер, и мы пошли по коридору рядом друг с другом.

— Все в порядке, Ханна. — я пытался успокоить ее, хотя тоже понятия не имел, что происходит.

Я попыталась объяснить Фаэри, что я говорил о том, что я из другого мира, и ничего не пришло мне в голову. Я совершенно не понимал, чего хочет Фаэри.

В конце концов нас привели в большой складской зал. Там присутствовало не менее тридцати женщин. Было шумно, как на арене. Они все смотрели, как нас ведут. Это было похоже на один из тех фильмов, где члены банды проводят встречу прямо перед тем, как герой прыгает и сражается с боссом. У меня сразу мурашки побежали по коже.

— Фаэои… что происходит? — требовательно спросил я.

— Я же сказала, тест.

— Что я получу, если пройду тест? — спросил я.

Она мрачно улыбнулась мне, прежде чем отвернуться. Она подошла к маленькой сцене, на которой стоял раскладной стул, и села на него. Тем временем, многие другие девушки кричали. Большинство из того, что они кричали, было неразборчиво, но некоторые вещи были довольно непристойными.

— Отдайся ей!

— Отлижи эту киску!

— Аааа… брат! — я бросил взгляд на сестру, которую оттаскивали три женщины.

Я сразу же двинулся за ней, но кто-то ударил меня под колено, заставив упасть на бетон. Я попытался встать, но почувствовал, как три женщины давят на меня, мешая двигаться. Не в первый раз я почувствовал, что жалею, что не смог больше тренироваться. Женщины в этом мире не были особенно сильнее женщин в моем. Это было мое собственное отсутсвие инициативы которое держало меня от использования моего тестостерона дабы нарастить некоторые мышцы.

Таким образом, я мог только наблюдать, как мою сестру тащили к кровати. Она была немедленно привязана к кровати, ее руки и ноги были привязаны к столбам кровати, пока она не оседлала кровать. Мое сердце начинает тонуть, когда у меня плохое предчувствие.

— Трахни ее! Трахни ее! — кричали несколько женщин.

Мгновение спустя какой-то парень появился из глубины склада. Мои глаза расширились, когда я впервые увидел мужчину. Он был большим мускулистым парнем, вдвое больше меня. У него были короткие светлые волосы и острые скулы.

— Нет… нет! — кровь отлила от моего лица, когда я увидел, что это чудовище приближается к моей сестре.

В порыве адреналина я рванулся вперед, вырвавшись из женских рук. Я повернулся и пнул одну из женщин, прежде чем броситься вперед. Фэри поднялась в кресле, ее глаза удивились, когда я ринулся вперед. Тем не менее, я сделал это только на пять футов, прежде чем еще пять женщин навалились на меня и заставили меня встать на колени. В этот момент мускулистый мужчина добрался до кровати.

— Фаэри! — закричал я, когда Фаэри отвернулась и проигнорировала меня.

— Не делай этого! Я никогда не прощу тебя!

— Трахни ее! Трахни ее! — орали женщины.

Мужчина сорвал с себя штаны. Женщины начали кричать во весь голос. Вот тогда я и заметил кое-что странное в этом парне. То есть, на нем был страпон. Мне пришлось посмотреть еще два раза, чтобы понять, что там, где должен быть член, была вагина. Это был не мужчина, а очень мужественная женщина! Это не заставило меня чувствовать себя лучше, так как она все еще планировала трахнуть мою сестру!

— Нет! Нет… пожалуйста, нет! Спаси меня, Клиберн! — Ханна запаниковала со слезами на глазах, когда мускулистая женщина приблизилась к ней.

У нее был жестокий взгляд, и она держала член фаллоимитатора в руке, как будто привыкла к нему. Эта штука была не больше моей, но в руках этой большой женщины она выглядела немного маленькой. Я снова попытался бороться, но почувствовал, как хрустит плечо, и вместо того, чтобы убежать, был вознагражден только болью. В любом случае, я кричал.

— Стойте! Остановитесь, вы ублюдки! Не прикасайся к моей сестре!

Как только мускулистая женщина опустила колено на кровать, Фаэри подняла руку. Крики внезапно прекратились, как будто все было отрепетировано. Мой голос был хриплым, и я не могла заставить себя снова закричать, так как на складе почти тридцати женщин воцарилась мертвая тишина.

— Сегодня… с нами женщина…

— Уууу! — несколько женщин начали завывать.

— Гребаный мусор! — добавила еще одна.

— Женщина… нарушившая заветы первоцвета!

— Шлюха!

— Тварь!

Я нахмурился над этим фарсом. Какие заветы нарушила Ханна? Она не в восторге от глупой банды Фаэри. Все это было еще одним предлогом для того, чтобы Фэри еще немного поиздевалась надо мной.

— Поэтому… — Фэри подняла руку.

— Наказание… это изнасилование!

— Ууууу, трахни ее!

— Разорви ее на части, Мэтти!

— Дамы… дамы… правила есть правила. Нарушитель должен быть наказан, она должен быть превращен в шлюху, которой она является… перед всей бандой! Однако в правилах не указано, кто должен ее изнасиловать.

Эти слова вызвали некоторое замешательство в рядах, некоторое бормотание на заднем плане.

Фэри продолжала.

— Мэтти-великий нарушитель, разорвавший многих предателей. Тем не менее, в этом конкретном случае, у нас есть человек. Мужчина, как оказалось, это ее родной брат!

Бормотание становилось все громче.

— Я предлагаю ему вынести наказание. Давайте посмотрим, что этот… мужчина… может нам предложить.

Несколько девушек, казалось, были смущены, другие кивали с усмешками, а некоторые просто злились. Внезапно меня подняли на ноги и толкнули вперед, сделав несколько шагов к кровати, прежде чем я встал на ноги. Я тут же бросил взгляд на Фаэри.

— Что, черт возьми, ты затеяла, Фаэри?

Фэри слегка пожал плечами.

— Это просто? Трахни свою девственную сестру, прямо здесь, перед всеми нами… или Мэтти сделает это за тебя.

Мэтти ухмыльнулся, повернувшись и дергая своим поддельным членом. У нее действительно не было никакой груди, и она действительно старалась выглядеть как мужчина. Она была транссексуалом. Я взглянул на сестру, которая плакала и все еще пыталась снять с себя наручники.

— Ханна… — вздохнул я.

Ханна покраснела и повернула голову.

— Это… хорошо… если это будешь ты. Я… не буду возражать!

Я кивнул Ханне и оглянулся на Фаэри.

— Если я сделаю это…

Фэри махнула рукой.

— Да, да… это церемония выхода Первоцвета. Хотя ситуация Ханны… уникальна… девочки освободят ее, как только она будет следовать кодексу. Что касается тебя… не пытайся насладиться этим.

Я кивнул в знак согласия. Возможно, это было лучшее, что Фаэри могла для меня сделать. Если бы я переспал с Ханной, то смог бы вытащить Ханну. Может, они и перевезут меня сразу после этого, но, по крайней мере, Ханна будет в безопасности. Я уверен, что моя семья будет продолжать искать меня. Даже если они не смогли меня найти, ни одна из женщин здесь не была уродливой. Я не ненавидел заниматься сексом с Фаэри. Это просто одна тюрьма за другой. По крайней мере, привилегии этой тюрьмы не были нежелательными, пока я не должна была удовлетворять Мэтти.

— Ханна… — сказал я, подходя к кровати.

За нами наблюдало более двух десятков других женщин, что делало все это очень неловким. Секс обычно получался таким естественным, но когда я смотрела на свою связанную сестру, я даже не знал, с чего начать.

— Брат… все в порядке, брат… — сказала Ханна, хотя ее губы, казалось, дрожали от странного волнения, которое не соответствовало ситуации.

Я предполагал, что даже Ханна ждала этого момента. В конце концов, она сбежала из дома и оказалась в такой ситуации именно потому, что злилась, что я не преследовал ее. Как будто весь мир хотел, чтобы я трахнул свою сестру. Потому что я ее не трахал, ее похитили, и единственный способ освободить ее был секс. Разве это не похоже на судьбу?

Я расстегнул брюки, стянув их полностью вместе с нижним бельем. Я занимался сексом с мамой несколько раз совершенно голым, но большую часть времени я обычно оставался одетым и только расстегнув ремень я вытаскивал свой член. Я ни разу не занималась сексом с Фаэри голым, хотя она всегда раздевалась только до чулок. Моя рубашка вскоре последовала за ними, пока я не стоял голый перед всей бандой.

Все женщины смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Многие из них, возможно, никогда раньше не видели обнаженного человека. Ну, я еще не был полноценным человеком. Я был бледен и худощав. У меня были лобковые волосы, но больше нигде они не росли. Кроме отсутствия груди и пениса, в моем теле не было ничего, что выделялось бы как мужское. Тем не менее, "мужик" каждый глаз следил за моим членом. Она стояла прямо, и я был рад почувствовать, что здесь не холодно.

— Он большой… — услышал я.

Слова, которые увеличили мое эго вместе с моим членом. Я повернулся к моей дорогой Ханне и опустился на колени на кровать, встав между ее связанными ногами. Что касается того, почему я полностью разделась, возможно, я просто хотел отвлечь внимание Ханны. Ханну сексуально домогались, но чем меньше людей смотрели на нее, тем лучше. Когда я голый, ни одна из девушке не признает ее подо мной. Другая причина заключалась в том, что, когда я наклонился, моя задница была согнута в сторону толпы. В сущности, я обхаживал всех женщин. Я брал свои победы там, где мог их получить.

Я продолжал ползти по кровати, пока мое тело полностью не стало над Ханной. Я хотел покрыть ее тело своим. Небольшая часть меня не хотела, чтобы она видела нижнюю половину, когда я проткну ее своим пенисом. Скорее, я хотел, чтобы Ханна посмотрела мне в глаза и поняла, что я люблю ее. Устроившись над Ханной, она взглянула на меня с неразличимой улыбкой на лице, в ее глазах не было ни страха, ни смущения быть изнасилованной перед дюжиной женщин. Казалось, она смотрит только на меня.

— Я вхожу… — сказал я, не зная, что еще делать.

Я уже двигался так медленно, как только мог, но, похоже, никто не был готов прыгнуть и спасти нас. Не было никаких перерывов в последнюю минуту. Ничто не изменит ход этих событий. Моя сестра потеряла девственность со мной в этот момент.

Ханна ободряюще улыбнулась, обнимая меня. Однако она не закрыла глаза. Скорее, ее прекрасные карие глаза смотрели прямо в мои. Я подтолкнул бедра вперед, и мой член вошел в нее. Ощущение ее раздвигающейся киски пришло почти естественно. Лицо Ханны дернулось, но она не сводила с меня глаз даже когда ее рот открылся от удивления. Я инстинктивно крепче обнял Ханну. Я был внутри нее сейчас, но это не требовало столько усилий, как с Мэдисон. Похоже было, что ее киска ждала, чтобы открыться для меня. Ханна даже улыбнулась, когда он скользнул в нее.

Все мои страхи и тревоги, взгляды на невинную сестру подо мной, которая так открыто приняла меня без всякого сопротивления, все мои негативные чувства начали рассеиваться. Я крепче сжал улыбающуюся Ханну. Ее тело было таким приятным. Она была теплой и мягкой, несмотря на ее хрупкую одежду, я чувствовал мягкость ее кожи. Мои губы взяли ее губы, и мы двое страстно поцеловались, пока она обнимала меня, и я обнимал ее.

Мои бедра начали двигаться, и ее тоже. Мы двигались вместе, как один человек, наслаждаясь ощущением переплетения наших тел. Пока мой пенис сидел глубоко внутри нее, мой язык терзал ее рот. Мои руки крепко держали ее, прижимая ее мягкие сиськи к моей груди.

Мои губы на мгновение оторвались от губ Ханны и тихо прошептали ей на ухо.

— Я люблю тебя, моя Ханна.

— Ммм… — Ханна закрыла глаза на мгновение, как будто она наслаждалась тем, что я сказал.

Ее губы были красными и влажными от слюны. Я не мог не принять их снова. Я держал ее все крепче и крепче. Протянув руку, я расстегнул ремни, которые держали ее руки на столбах. Никто позади меня, казалось, не шумел. По правде говоря, я почти забыл, что они там были. Мой разум сосредоточился на сестре, и она стала всем в моем мире.

Как только ее руки были свободны, Ханна схватила меня за плечи и крепко потянула. Нас держали порознь почти неделю, и все это одиночество и разделение накапливались, пока я не понял, что не могу насытиться своей сестрой. Ощущение ее тела, прижатого к моему, было гипнотическим. Легкое движение ее бедер было тонким, но добавлялось к каждому моему толчку. Ее язык танцевал и кружился рядом с моим, как в балете. Именно в этот момент я осознал, что люблю Ханну так же сильно, как и Мэдисон.

Возможно, это было частью моего старого мировоззрения, но я старалась держать двух девочек в разных условиях. С тех пор, как я узнал, что Мэдисон не была моей полноценной сестрой, я пытался видеть в ней девушку, чтобы преследовать. Только сейчас, когда Ханна подо мной извивалась, ее нежные стоны, ее учащенное сердцебиение и ее мягкое дыхание… я понял, что нет никакой разницы. Я любил Мэдисон, но Ханну я тоже любил. Я любил обеих сестер, но не просто как сестер. Я любил их полностью. Эти девочки были моим всем, и я не хотел потерять ни одну из них.

Слезы начали капать с моих щек. Я отстранился, внезапно смутившись и не желая ронять слезы на лицо сестры. Она протянула руку и схватила меня за щеки, притянув мое лицо к себе. Именно тогда я понял, что она тоже молча плачет.

— Ханна… — простонал я.

— Я люблю тебя, брат… я так сильно люблю тебя! — наши губы снова нашли друг друга, отказываясь отпускать, поскольку мы наслаждались телами друг друга все больше и больше.

— Это…это… что это между мужчиной и женщиной? — прошептала девушка другим поблизости.

Мы были потеряны в нашем собственном маленьком мире, но мы были не единственными в комнате. Я смутно осознавал, что на нас смотрят еще тридцать женщин. Наши тела не расставались ни на секунду, наши руки блуждали по телу друг друга, как будто каждое прикосновение было подарком. Мы целовались до тех пор, пока это не заметили и нам пришлось разделиться, задыхаясь. Пока я вонзался в нее, не было никаких больших движений. Наши бедра никогда не расставались. Мы были едины, как один организм.

— Это… не то, чего я ожидала. — другая девушка крутила ногами, внезапно почувствовав себя очень странно.

Большинство из этих женщин наблюдали за одной или несколькими церемониями. Женщина кричала и боролась, пока Мэтти обнажал ее киску и драла ее. Было жарко, мокро и жестоко… и эти девушки даже глазом не моргнули. Тем не менее, каждая женщина теперь краснела и неловко ерзала. Сцена перед ними была гораздо более напряженной, чем они могли себе представить. Каждая девушка спрашивала себя, был ли это секс, когда в нем участвовал мужчина, даже лесбиянки!

— Это… любовь? — предложила одна девушка, внезапно покраснев и закрыв лицо.

— Ай-ай… это так неловко.

— Э…если… он у нас есть, мы тоже можем это сделать? — спросила одна из девушек.

— Не волнуйтесь, это просто потому, что они действительно любят друг друга… — добавила одна из девушек отводя взгляд.

— Мы разделяем такую влюбленную пару. Разве боги не накажут нас?

В то время как другие девушки впадали в приступы фантазии, Фэри наблюдала за сценой перед ней, в то время как ее рука все больше и больше сжимала ручку кресла. Там, где большинство других девушек выглядели влюбленными или раскрасневшимися, за маской Фаэри было сердитой. Хуже всего, я едва знал об этом, так как наслаждался своей сестрой к собственному удовольствию.

Как только она собралась встать, перед ней неожиданно встал крупный человек. Через мгновение на ее колени опустился большой фаллос. Фаэри подняла глаза, и ее взгляд потерялся, когда он упал на мускулистую фигуру перед ней.

— М-Мэтти?

Мэтти неловко отвела взгляд, на ее щеках появился странный женский румянец, по лицу текли тонкие слезы.

— Я не думаю, что смогу больше проводить церемонии. Теперь я понимаю, что то, что я сделала, было извращением того, что такое секс.

Рот Фэри открылся, когда гигантская женщина ушла, слезы появились на глазах, когда она впала в шок. Насильник Мэтти была на самом деле самой эмоционально тронутой женщиной!

— Я люблю тебя, Ханна!

— Ммм! Я люблю тебя, Клиберн. Кончай в меня, братец! — со слезами на глазах сказала Ханна.

К тому времени, как Фаэри оглянулась назад, я уже кончал в свою маленькую Ханну. Я крепко держал ее, когда моя сперма выстрелила в нее. Я был не против кончить в сестру. Если бы она забеременела от меня, я бы ни капельки не пожалел. Ханна была теперь моей женщиной, и я не отпустил бы ее больше, как маму или Мэдисон.

Когда я вышел из Ханны, я приподнял ее юбку и посмотрел на повреждения. Ее симпатичная маленькая киска немного увеличилась после моего члена, и немного белого вещества просачивалось. К моему удивлению, крови не было. Ханна тут же подскочила вперед и покраснела.

— Не смотри! Ст-тупой братец! — в то время как Ханна, казалось, не думала, что трахалась перед тридцатью женщинами, я смотрел на ее обнаженное тело в свете данных событий.

Я криво улыбнулся и нежно поцеловал Ханну в нос. Конечно, Ханна раньше мастурбировала. Она была из тех девушек, которые, готов поспорить, пользовались игрушками. Естественно, девственницы все время ломаются перед сексом. Не каждая женщина истекает кровью, так что я не думал об этом. А думал о том что этот опыт был так же приятен для Ханны, как и для меня.

Я закончил развязывать сестру, не понимая, что у меня на лице глупая улыбка, которую я не могу убрать. На самом деле, Ханна тоже улыбалась, до такой степени, что казалось, будто она светится. Только когда мы повернулись, чтобы встать с кровати, мы поняли, где мы снова, и наши улыбки содрогнулись.

Тридцать женщин смотрели на нас, однако выражение их лиц радикально отличалось от прежнего. Некоторые из них тяжело дышали, положив руки между ног. Другие странно скручивали бедра или прижимали свои части к углу коробки. Это была действительно странная сцена, как будто все тридцать из них вдруг действительно должны были пописать, но отказывались уйти.

Именно тогда я увидел выражение лица Фаэри. Ее чуть не трясло от гнева. Я не знал, что ей сказать. Возможно, у нее было великолепное тело, но несмотря ни на что, это Ханна была моей сестрой. Фаэри не смогла полностью заменить ее, если это было ее целью. Естественно, я был бы нежен с Ханной, пока обращался бы с Фаэри грубо.

— Отведите его обратно в камеру! — голос Фаэри был настолько злым, что даже Ханна подняла бровь.

— А что насчет моей сестры?

— Мы ее отпустим! — фыркнула Фэри, отворачиваясь, как будто не хотела смотреть на меня.

Вместо этого, она подошла и схватила Ханну. Я хотел немедленно последовать за ними, но когда Фэри утащила Ханну, она, казалось, не боялась и не сопротивлялась. Во всяком случае, Ханна выглядела упрямой. Им лучше не возвращаться и ничего не делать с моей сестрой. Я никогда не прощу их. Какая-то женщина отвела меня обратно в камеру, все время стреляя в меня странными взглядами, изредка поглядывая на мою промежность. По крайней мере, они позволили мне взять одежду и надеть ее, прежде чем забрать меня.

— Моя сестра, а как же моя сестра? — спросил я после того, как меня запихнули в клетку.

Дверь была закрыта, и женщина ушла, не сказав ни слова. Вскоре свет тоже был выключен. В тот день больше никто не пришел. Ни моя сестра, ни Фаэри не появились у моего порога. Я откинулся на спинку кровати, и мне ничего не оставалось, кроме как ждать в темноте.

Глава 29

Пока я сидел в темноте, все, что я мог сделать, это беспокоиться о Ханне. Ее освободили? Я не знал. Я просто должен был поверить, что Фэри свое обещание.

Ночь тянулась очень медленно, я прислушивался к любым признакам того, что кто-то подходит к камерам. Но ничего не услышал.

После рассмотрения того, что я видел до сих пор, я понял, что я был заперт на какой-то заброшенной фабрике. Нынешняя камера, в которой я был заперт, была, возможно, там, где было хранилище ценных вещей.

Я не мог понять подробностей. Как производство работало в мире с магией? До сих пор я не видел сильной магии. Возможно, голосовая шкатулка Фаэри была волшебной? Я понятия не имел. Я все еще достаточно мало знал об этом мире.

Возможно, мне не следовало отдаваться первоцвету. Однако, если бы я этого не сделал, Ханна была бы в худшей ситуации. Возможно, ее бы уже изнасиловала эта женщина Мэтти. Таким образом, я не пожалел о своем решении. Я сделал для Ханны все, что мог. Если она действительно ушла, теперь мне нужно беспокоиться только о себе.

С этими успокаивающими мыслями я задремал. Мои сны были наполнены таким же разочарованием и неуверенностью, как моя голова во время бодрствования. Достаточно сказать, что я понятия не имел, сколько времени прошло, пока я спал.

— Брат… Брат… проснись! — я пробормотал несколько раз, когда передо мной проплыл лик Ханны.

Я почувствовал руки на своем лице, и вот тогда мои глаза открылись. Голос Ханны не просто доносился из другой комнаты, она буквально парила в кровати надо мной.

— Ханна! — вскрикнул я и обнял девушку, заставив ее издать удивленный звук.

— Брат! Аххх… не время! — она повернулась ко мне щекой, когда я попытался поцеловать ее.

Я надул губы, и Ханна ответила виноватым взглядом, обернувшись и быстро чмокнув меня в губы.

— Я люблю тебя, Ханна. — сказал улыбнувшись.

— Я так волновался…

— Брат… когда ты смотришь на меня так, будто у меня вот-вот лопнет грудь… — Ханна посмотрела на нее с болью.

— Пожалуйста, нам нужно бежать…

— Сбежать? — я тут же перестал дразнить Ханну и мгновенно сел.

На мгновение, просто увидев Ханну, я забыл об этом. Однако сейчас было не время играть.

Мое изменение в отношении заставило Ханну надуть щеки и упрямо смотреть на меня.

— Братец — большой подлец за то, что дразнит меня.

Я протянул руку вдоль кровати и ущипнул ее за задницу, вызвав еще один визг.

— Ну же, если мы убегаем, давай уже убегать. Как тебе удалось сбежать?

Ханна стояла, потирая задницу, и все еще надулась:

— Я только что это сделала. Они забрали меня с завязанными глазами, но я запомнила каждый поворот и вернулась.

— Тебе не следовало возвращаться!

— Я люблю тебя, я всегда вернусь, — объяснила Ханна, отводя глаза от меня наливаясь румянцем.

— Тогда давайте начнем…

Ханна кивнула, направляясь к камере и глядя в обе стороны, прежде чем направиться в противоположную сторону той тропы, по которой мы шли накануне. Я последовал за ней, пригнувшись и стараясь сделать свои шаги легкими. Я ничего не знал о том как нужно красться. Я несколько раз поправлял положение ног, начиная с пятки, кончая пальцами ног и кончая подъемом, все еще не решив, в каком положении раздается наименьший звук.

Тем временем Ханна двигалась передо мной, все еще держа меня за руку, как будто она вела меня естественно. Она не сутулилась и не пряталась. Скорее, она двигалась уверенно, как будто запомнила маршрут. Ну, она пришла по этому маршруту и никого не встретила, так что это должно быть безопасно, верно? Было бы неплохо, если бы моя сестра проявила немного больше осторожности. Выражение ее лица было не таким, как у женщины, которую вчера изнасиловали, и теперь она отчаянно пыталась сбежать со своим братом. Скорее, она казалась странно свободный, как будто это была просто прогулка по парку.

Я не мог решить, беспокоит ли меня ее поведение. Все, что я мог сделать, это держаться за сестру, следить и следовать как можно тише. Я слышал, как мое сердце билось в ушах. По какой-то причине меня тошнило. Я был в плену почти неделю, но я чувствовал себя более нервным, пытаясь убежать, чем когда я жил там.

Я был так сосредоточен на собственных мыслях, что вышел вперед Ханны, прежде чем понял, что она остановилась. Я сразу же замер, когда мои глаза остановились на Фаэри, стоявшей передо мной с двумя другими охранниками. Или лучше было бы назвать ее Тиней? Сейчас на ней не было маски. Вместо этого она очень недовольно посмотрела на нас с Ханной.

Девушки, которых она привела с собой, выглядели крепкими, и одна из них держала биту, в то время как другая, казалось, имела пару кастетов. В любом случае, я не думал, что смогу победить девочек. Возможно, я немного сильнее, чем девушка моего возраста, но у меня едва хватило сил, чтобы составить конкуренцию девушкам на три или четыре года старше меня, не говоря уже об оружии.

Как только я подумал, что Ханне, возможно, вела меня сюда сознательно, я увидел разочарованное выражение на ее лице.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Ханна.

Она попыталась вырваться вперед, но я мгновенно защитил ее своим телом. Если женщины пойдут на нас, я возьму на себя основной удар. Ханна спряталась за мной. Теперь мы оба оказались в ловушке. Я хотел, чтобы Ханна просто ушла без меня. Я бы справился с сумасшедшей Фэри сам.

— Я ждала, что ты сделаешь… это был… он… в конце концов. — голос Тини звучал грустно, как будто она надеялась, что Ханна сделала что-то другое.

Ханна схватила меня за руку и обняла.

— Просто оставьте нас в покое! Мы закончили!

— Может, ты и покончила с первоцветом, но мы не покончили с тобой. — глумилась Тини.

— Тини, послушай, мы можем решить это… — я поднял руку, пытаясь использовать доброжелательность, которую, как я думал, я построил за последнюю неделю.

— Заткнись! Ты… ты… мужчина! — глаза Тини сверкнули ненавистью.

— Прекрати… — Ханна покачала головой, ее тело дрожало от волнения.

— Ты возвращаешься в свою клетку! — сказала Тини показывая на меня, затем она убрала от меня руку и указала на Ханну.

— Ты возвращаешься туда, где тебе место.

— Прекрати это!

— Не позволяй ему встать между нами! — кричала Тини, акцентировав внимание на поведение Ханны.

— Тебе было с ним весело. Мы дали тебе неделю поиграть, а теперь возвращайся к нам. Возвращайся ко мне.

— Заткнись! — Ханна закричала, закрыв уши руками.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя больше, чем он когда-либо будет! — настаивала Тини.

— Хах? — в этот момент я сделал шаг в сторону, глядя между Тиней и моей сестрой, которая качала головой, ее глаза замешкались.

Что происходит? Тиня была влюблена в Ханну? Что? Тиня спала со мной всю последнюю неделю. Тиня ревновала, потому что моя любовь к Ханне была больше, чем моя любовь к ней. Я не понимал, о чем они сейчас говорят. Я что-то пропустил?

— Видишь… разве ты не видишь, что я люблю…

— Пошла ты! — Ханна завизжала.

— Ты все разрушаешь!

Лицо Тини снова превратилось в оскал.

— Ты пыталась бросить все это… для… Мужчины.

— Я ничего не понимаю. — я покачал головой, пытаясь справиться с этой внезапной переменой.

— Какое отношение к тебе имеет Ханна?

— Видишь? Этот идиот даже не знает. Он не знает, кто ты, — огрызнулась Тини, отчаянно глядя на Ханну.

— Знаешь… — мои глаза сосредоточились на Ханне, когда все встало на свои места.

Моя рука двигалась без раздумий. Я потянулся к Ханне, которая опустила голову, как будто была заморожена обвинениями Тинии. Она не отреагировала, когда моя рука схватила воротник ее рубашки и потянула. Прямо там, на шее, был желтый синяк со следами зубов. Это был хорошо знакомый мне укус.

— Фаэри… — слова прозвучали шепотом.

Ханна шлепнула меня по рукам. Ее губы медленно изогнулись вверх. Она откинула голову назад и засмеялась, ее руки упали на бок. Это был знакомый смех, хотя теперь он был яснее без голосового модулятора.

— Это шутка… шутка. Я просто пошутила. Я твоя Фэри, Тини, я всегда ею была, — мрачно ответила Ханна, прежде чем повернуться ко мне.

— Хахахаха… брат, выглядел как дурачек, не зная, что это я!

— У меня были подозрения. — я недоверчиво покачал головой.

— Ты поступала по-другому. Выглядела по-другому. Ты не истекала кровью, когда мы… конечно, ты не стала бы, потому что я уже лишил тебя девственности неделю назад!

Ханна кивнула, подпрыгнула и поцеловала меня в нос, прежде чем я успела среагировать, а затем перешла к Тине.

— И брат тоже был таким грубым. Ты не пощадил свою старшую сестру! Ты просто взял меня и трахнул как животное!

— Ханна… — мой рот поморщился, и я просто не мог понять, как ответить.

Мой разум онемел от шока, и это внезапное развитие событий было слишком тяжелым для желудка. Во многом это казалось настолько очевидным сейчас, когда я думал об этом. Ханна держала все в секрете, так что я не замечал разницы между двумя женщинами, но она была Фаэри каждый раз, когда приходила и трахала меня. В камере напротив моей? Кто знает, возможно, там был еще один вход. Она просто снимала маску, завязывала волосы и притворялась Ханной. Что касается роли Тинии в этом деле, то она, вероятно, была кем-то вторым в команде и, возможно, любовницей Ханны. Это было так очевидно, но я не мог сложить кусочки вместе, пока мне не кинули их в лицо.

— Не смотри на меня так, брат. — Ханна достала из кармана позади себя знакомую маску и надела ее.

— Это всего лишь бизнес. Нам нужен был донор спермы, а ты оказался настолько глуп, что попал прямо в мою маленькую ловушку.

Ее слова причиняли боль, но если бы я действительно был четырнадцатилетним мальчиком, мне было бы гораздо больнее. Возможно, я был бы слишком взволнован и обижен ее словами, чтобы по-настоящему думать, если бы у меня не было других воспоминаний. Я бы не заметил, как она волновалась. Я бы не вспомнил, как она просто помогала мне сбежать. Ее поведение сейчас было вызвано тем, что она зашла в тупик. Она и фигурально, и буквально пряталась за маской. Она перешла на другую сторону и теперь пыталась дистанцироваться от меня, потому что чувствовала, что у нее нет другого выбора. Я бы этого не потерпел.

— Ханна… я тебе уже говорил. Ты моя. Я не собираюсь так легко сдаваться, — сказал я.

Ханна выпрямилась на секунду, но потом снова засмеялся.

— Ха-ха-ха… брат, ты не понимаешь. Я играла с тобой. Я была Фаэри долгое время. Я уже больше года пытаюсь вытащить тебя из дома. Все это был мой план! Я даже забрала Тини после того, как мама ее бросила. Иначе почему ты думаешь, что Я завербовала свою милую Тини?

Фэри, моя сестра, провела рукой по волосам Тини, как будто гладила животное. Тини закрыла глаза, и на ее лице было такое довольное выражение, будто она наслаждалась лаской.

— Ты спасла ее, потому что я ее трахнул, — прорычал я, заставляя Тини бросать на меня ненавистный взгляд.

— Она лишила меня девственности, и ты захотела ею обладать.

— Хахахахаха… ты такой смешной, брат!

Рука Фэри сжалась и потянула Тини за волосы, прежде чем она отвернулась.

— Ты не можешь этого признать?

— Не могу в это поверить. Прошлая ночь…

— Игра… я просто играла с твоими эмоциями… — глаза Фаэри вспыхнули на секунду.

— Ты не понимаешь, брат? Я никогда… никогда не любила тебя.…

— Я тебе не верю.

Я сузил глаза, мрачно глядя на девушку, которая скрывала свое лицо за маской.

— Ну, мы ей тоже не верим, — вздохнула Тини, переводя взгляд на Фаэри.

— Что? — Фэри повернулась к ней с удивленным взглядом.

— Мы все видели тебя прошлой ночью…

— Это была шутка, я просто игра на публике! — Фэри настаивала, глядя на двух других женщин, которые не оказывали ей никакой поддержки.

Тини печально покачала головой.

— Ты хотела уйти с поста Фаэри. Ты хотела уйти от Первоцвета.

— У нас было соглашение! — кричала Фэри.

— Ты станешь следующей Феери и я уйду! Все прошло бы идеально, предательница!

Понимая, что ее мир рушится, Ханна обернулась враждебной по отношению к Тини. Она не проявляла ни любви, ни привязанности к Тине, которую проявляла ко мне. Что бы между ними не было, мне показалось, что это односторонне.

— Первоцвет-ничто без своих фей, а ты пытался уйти от нас. Мы этого не допустим.

— Суки! Вы все! — закричала Фэри, отступая.

Пока они говорили, соседние коробки были отодвинуты, и все больше и больше Первоцветов выходило. Это была полная засада, или, возможно, вмешательство. Все девочки смотрели на Фэри, как будто она была им чем-то обязана. Через несколько секунд маленький склад был заполнен, и Ханне некуда было бежать.

— Не делай все сложнее, чем должно быть… — сказала Тини, печаль сжимала ее лицо.

— Думаешь, теперь я буду просто играть? Вы думаете, что ваша Фаэри будет держать вас? — Фаэри проклинала их.

— Ты была никем без меня! Ты ничтожество! Ты…

Когда Фэри закричала, Мэтти подошла к ней сзади. Одним ударом по голове Фаэри была прервана на середине фразы. Когда она рухнула на руку Мэтти, Мэтти стащила с нее маску и бросила ее Тине.

Я взглянул на Тини, которая нерешительно стояла, держа маску.

— Так вот в чем все было дело? Ты хотела быть главной?

Губы Тини искривились.

— Ты не поймешь, ты всего лишь мужчина.

Я слегка нахмурился.

— Чего тут не понимать? Твой брат был засранцем. Ты отчаялась и пытался изнасиловать меня. Мама выгнала тебя, и Ханна была единственным, за что ты могла зацепиться. Конечно, теперь, когда ты узнала, что время, проведенное с Ханной, было ложью, ты расстроена.

— Расстроена? — Тини бросила на меня ненавистный взгляд.

— Ты и твоя мама забрали у меня все! Ты разрушил мою жизнь. Ты вышвырнул меня на улицу. Теперь ты хочешь забрать мою Ханну.

— Ты сама разрушила свою жизнь, — ответил я.

— Знаешь, моя мама планировала, что ты будешь моей первой женщиной. Я собирался подарить тебе ребенка. Когда ты отвернулась от семьи, ей было больно.

Тини сделала шаг назад.

— Ложь… твоя мать просто хотела, чтобы ты был с ней.

Я пожал плечами, присел на корточки и коснулся Ханны, лежащей без сознания на полу.

— Верь во что хочешь, но если бы ты вернулась, я бы тебя принял. Я никогда не забывал о нас.

— Мы?!.. Нет нас… — Тини показала свое отвращение.

— Есть только Ханна и я!

— Тини, еще не поздно.…

Тиня сердито оскалила зубы.

— Я уже говорила тебе однажды. Тини мертва. Я и есть новая Фэйри. Ханна отказалась от этого права вчера. Теперь ты мой пленник, как и она!

— Ты не должна этого делать… — я встал, делая шаг к ней.

— Ты… — она отступила назад и надела маску.

— Ты такой же, как все остальные. Ты мужчина!

Несколько женщин кивнули, словно просто сказав, что этого достаточно, чтобы объясниться. Клиберн не мог удержать раздражение на лице.

— Ханна не принадлежит тебе. Она никогда не будет твоей вещью.

Глаза Тини, теперь были за маской Фаэри, и они потемнел.

— Ты заплатишь за то, что отнял все у меня… как и твоя мать.

Она кивнула, и несколько девушек схватили меня. Я даже не пытался сопротивляться. Мне было только грустно, что я не смог ее спасти. Девочки схватили Ханну и потащили ее за собой. Мы не вернулись в камеру, а скорее в знакомую комнату, в которой я был в начале. Они приковали меня к трубе, а затем приковали Ханну к другой трубе.

Свет погас, и мы вдвоем оказались на холоде. Я хотел подойти к Ханне, но цепи не позволили мне подвинуться ближе. Вместо этого я мог только наблюдать за ее бессознательным телом. Я покачал головой и вздохнул.

Мы просидели в темноте несколько часов. Я лежал, прислонившись головой к стене. Я хотел бы сказать, что я придумывал способ побега, но в основном я чувствовал себя оцепеневшим и смущенным.

Когда Ханна присоединилась к этой банде? Должно быть, это было примерно в то же время, когда к ней приставала лесбиянка. Что привело ее в банду или это было частью ее игры? Я не знал. В любом случае, Ханна, которую я знал, исчезла.

— Ты… должно быть, ненавидишь меня.

Мои глаза открылись, когда я услышала голос Ханны. Она все еще лежала в том же положении, в котором ее оставил Первоцвет, но теперь ее глаза были открыты. Я понятия не имел, как долго она не спала.

— Ты моя сестра, — просто ответил я.

— Я… предала тебя, — сказала она нерешительно.

— Я вела двойную жизнь, а потом, как только представилась возможность, посадила тебя на цепь.

— … Я знаю… — сказал я, не зная что еще ответить.

— Я хотела забрать тебя у мамы, — вздохнула Ханна.

— И подальше от Мэдисон. Я просто хотела, чтобы ты был только мой.

— Это невозможно. — поморщился я.

— Не в этом мире.

Несколько минут мы сидели молча, потом Ханна продолжила.

— В твоем другом мире у тебя была сестра?

Я уже догадался, что неправильно понял то, что сказала Ханна, когда говорила, что она из другого мира. Возможно, она говорила о том, что была в маске. Или, возможно, просто в банде в целом. Я сказал сестренке то, что не должен был ей говорить. Нет, хуже того, я рассказал совершенно незнакомому человеку секрет, о котором не должен был говорить. Я так отчаянно хотел найти кого-то вроде себя, что в итоге услышал то, что хотел услышать.

Я криво усмехнулся.

— Почему ты ревнуешь?

— Может быть… если бы ты переспал с ней.…

У меня начался кашель.

— Ах… ГМ… вообще-то, в моем мире мужчин много. Спать с сестрой было бы совершенно неуместно. Даже сводные сестры и приемные сестры это табу.

— … ох… — просто ответила Ханна.

— Нет… в обеих моих жизнях ты моя единственная сестра… — я замолчал на секунду.

— Мне очень жаль….

Ханна подняла голову.

— Почему ты так говоришь?

Я криво улыбнулась.

— У тебя была целая скрытая жизнь. Ты похитила меня и совершила преступления, чтобы отомстить миру, который сосредоточен на мужчинах. Чтобы отомстить мне…

— Ах! — Ханна потянула руку, но через мгновение поняла, что не может с этим поспорить.

— Ну, в течение последнего года я скрывала свою истинную сущность. Я бросилась на маму, тебя и Мэдисон, чтобы облегчить свое разочарование и изоляцию. Этот мир разочаровывает. Мужчины, с которыми обращаются как с вещами, и женщины, которые должны работать изо всех сил, чтобы родить ребенка.

— Тогда давай поменяем его. — голос Ханны отразился в темной комнате с удивительной силой.

— Как?

— Мы убежим… мы побежим куда глядят глаза…

— Я не собираюсь этого делать! — поморщился я.

— Я не собираюсь оставлять маму.…

— Мама? Мама снова… — Ханна сказала как проклятие.

— Эта женщина всегда мешает.

Ненависть в голосе Ханны не стала меньше. На мгновение я заколебался. Я должен был исправить отношения между матерью и дочерью. Без этого невозможно было двигаться вперед.

— Ханна, Я…

Дверь открылась, прервав нас двоих. Тини, до сих пор носившая маску, посмотрела на нас.

— Взять их.

Несколько девушек вошли в комнату и окружили нас обоих. Ханна попыталась сопротивляться, но когда стало ясно, что они не сдадутся, она вздохнула и позволила им вести ее за собой. Мы были освобождены и вышли в комнату с двумя женщинами по обе стороны от каждого из нас. Мы оказались там, где Ханна и я были вынуждены выполнить ее церемонию выхода, хотя уже была пролита.

Теперь это имело для меня больше смысла, чем прошлой ночью. Ханна, должно быть, решила отпустить меня после нашего разговора. Она хотела уйти, как Фаэри, которая, казалось, была менее реальным человеком. Уход из группы требовал сексирования… процесс, подобный тому, который необходим для некоторых девушек, чтобы присоединиться к бандам в моем старом мире. Она, вероятно, заключила какую-то сделку с Тиней, где я стал ее сексуальным партнером, а затем она ускользнула со мной, пока Тини взяла на себя Первоцвет. Что Ханна не понимал так это то как яростна будет Тини С мыслью, что Ханна уходит.

— Тини, прекрати уже, — вздохнул я, пытаясь покончить с ситуацией.

— Отпустите нас, и я дам вам немного спермы. Это все не нужно….

— Ты думаешь, Дело в сперме? — глумилась Тиги, вращаясь вокруг нас.

— Половина девочек в Первоцвете лесбиянки с губной помадой. Ханна никогда не была обделена мужчинами, как мы. Она никогда по-настоящему не говорила про Первоцвет. Ее планы на тебя никогда не были общими! Это выходит за рамки моих чувств к ней. Многие девушки были недовольны тем, что Ханна использовала нас, чтобы играть роль домашней жены.

Ханна нахмурилась после слов Тини. Многие из Первоцвета, кто теперь стояли вокруг нас, кивали или издавали звуки согласия. Естественно, когда Ханна была главной, никто с ней не спорил. Услышав об их недовольстве, она почувствовала себя оскорбленной. Как только она отказалась от маски, она потеряла все свое уважение и восхищение.

— Если дело не в сперме, то в чем же дело? — спросил я.

Тини, новая Фаэри, сделала злобную ухмылку. Секунду спустя она щелкнула пальцами. В комнату затащили женщин. Они немного сопротивлялись. У них на голове были мешки. Как только я увидел их, что-то в их теле заставило мое сердце улететь в пятки.

Тини издала смешок.

— Я, наконец, поняла, что это идеальный способ утолить свой гнев и спасти Первоцвет.

Она схватила Мешок и стащила его, открыв лицо под ним. Этот человек был не кто иной, как наша мать, Морган!

Глава 30

— Мама! — закричал я, немедленно двигаясь туда, ее держали.

Девушки, положившие руки мне на плечи, не ожидали, что я пошевелюсь, и я легко выскользнул из их объятий. Я прошел только половину пути, когда две женщины догнали меня и схватили, притянув к себе. Мама виновато посмотрела на меня.

— Мой Клиберн, прости меня. Я отослала всю охрану, чтобы они помогли найти тебя. Я никогда не думала… что они вернутся в наш дом. Я выпила что-то, начала засыпать и следующее, что я поняла, что меня тащили сюда.

— Я обнаружил тайный путь в наш дом и из него. Я так часто уходила из дома, рассказывала об этом Тини… — начала Ханна и покачала головой.

— Если ты думаешь, что это поможет мне сотрудничать, то ты не очень хорошо меня знаешь!

— О? Она твоя мать. Она не какая-то отцовская фигура, отсутствующая в твоей жизни. Она родила тебя, — дразня, ответила Тини.

В глазах Ханны засиял огненный свет.

— Я не забочусь о ней!

— Ха-Ханна? Ты же не участвуешь в этом, не так ли?

Ханна проигнорировала маму, глядя на Тини.

— Что ты хочешь, Тини? Что ты собираешься делать с… ней

Tinya хмыкнула.

— Прямо к делу, это то, что я люблю в тебе. Это действительно очень просто. Я не собираюсь ничего делать. Вопрос в том, что ты собираешься с ней сделать?

— …

— Мы собираемся отправить послание миру. Мужчины любя таких как она и они не будут терпеть. Я знаю, что ты ее ненавидишь. Ты мне уже говорила об этом. Теперь ты можешь делать с ней все, что захочешь. Если ты сделаешь то, о чем я прошу, то можешь остаться в Первоцвете. Я даже позволю тебе оставить… твоего брата, которого ты похитила как домашнее животное.

— Ты… ты это сделала? — мама прикрыла рот и недоверчиво покачала головой, повторяя,

— Ханна…

— Ты похитила у меня своего брата? Ты держала его здесь?

— У тебя? — губы Ханны превратились в усмешку, когда она уставилась на маму.

— Это здорово, что ты так говоришь, Мама.

— Ханна, ты не обязана этого делать! — встрял я.

Тини хихикнула.

— Если ты этого не сделаешь, то просто присоединишься к ней. Мы забьем тебя до смерти. Держу пари, я могу сделать вид, что Клиберн избил вас обоих до смерти, а потом выстрелил себе в голову. В конце концов, мы все знаем мужчин такие жестокие, после всего…

— Заткнись, Тини. Ты не посмеешь.

— Если я не могу получить тебя, ты умрешь! Я больше ничего не отдам мужчинам! — Тини кричала.

— Подожди… я помню тебя… ты та глупая горничная! — Мама с отвращением прервала ее:

— Как ты можешь так думать? Как ты могла так поступить с моей семьей? Мы привели тебя сюда. Мы доверяли тебе! Как ты могла так поступить…

— С тобой? — Ханна вскочила, шагнув к маме, ее тело ощетинилось.

— Это я похитил Клиберна. Как именно? Ответ на этот вопрос довольно прост! Изначально я просто хотел похитить брата, чтобы отомстить. Ты провела с ним так много времени и ничего не дала нам с Мэдисон! Я ненавидела его… и… и я ненавижу тебя!

— Ханна… — мама посмотрела на искаженное лицо дочери, которую, как ей казалось, она знала, и запуталась.

— Конечно, брат был просто маленьким эгоистичным ребенком-мужчиной, испуганным миром, цепляющимся за мамин передник… или я так думала.

Затем Ханна странно улыбнулась.

— Потом он начал меняться. Я не знала, что и думать. Внезапно брат посмотрел на меня по-другому. Он вел себя извращенно. Это взволновало меня, но потом Мэдисон пришлось вмешаться. Она не позволяла мне поиграть!

— Все равно, я думала, что все в порядке… мой брат был просто более интересным сейчас, но этого было недостаточно для моей матери! — Ханна вскинула руки, как будто произносила речь перед всеми присутствующими членами банды.

— Ты теряла над ним контроль. Мой младший брат начал думать самостоятельно. Итак, что сделала моя мама? Она его трахнула! Она трахалась с ним, пока не стала всем, о чем он мог думать!

Был один или два вздоха, но большинство присутствующих женщин просто продолжали стоять на месте и с любопытством наблюдать за шоу, которое играла Ханна. Было ясно, как она пленила сердца всех этих женщин и сделала их последователями своей банды.

У нее была определенная склонность к театральности. Я вспомнил, что, когда ей было лет двенадцать или около того, она была в театре, она внезапно бросила его два года назад. Это могло быть тем моментом, когда она присоединилась к Первоцвету.

— Это не то, что случилось… — начала мама.

— Но, Мама, ты ведь даже не знаешь! — сказала Ханна.

— Ты не представляешь, насколько вырос твой Клиберн! Я знаю! Он сказал мне то, чего никогда не скажет тебе!

— Ханна! — я не мог не позвать на помощь.

— Не волнуйся, брат, я никому не скажу. — Ханна подошла ко мне, пока ее губы не коснулись моего уха, а затем прошептала.

— Это будет нашим маленьким секретом.

— Ханна… я не сержусь, — заговорила Мама, прерывая Ханну, которая почти держала меня.

— Я просто разочарована. Я думала, ты лучше, чем эта девушка.

Ханна закатила глаза и отступила назад.

— Прости, что разочаровал тебя, мама. Но если мы сейчас делимся своими чувствами, думаю, я могу сказать тебе… ты плохая мать.

— Ханна!

— И шлюха…

На и мгновенно лицо мамы стало злым, зубы почти рычали ненавистью.

— Ты держала папу при себе, хотя это была ложь. Ты заставила его подкрадываться к женщинам за твоей спиной, потому что была слишком гордой и эгоистичной, чтобы делиться. Ты его убила. Ты пыталась сделать то же самое с Клиберном! — Ханна сорвалась.

— Ты не заслуживаешь моего Клиберна.

— Он мой! — Мама сделала шаг вперед, заставив нескольких женщин встать в оборону.

— Я родила его и заботилась о нем всю его жизнь. Я люблю его больше, чем ты думаешь! Что ты для него сделала?

— Я все для него сделала. Я забрала его от тебя! — Ханна зарычала.

— Оглянуться вокруг? Посмотри на мой Первоцвет! У Клиберна было все необходимое. Без вмешательства правительства. У него была еда. У него было убежище. Тридцать прекрасных женщин согревали его постель каждую ночь… я… я бы разделила его для всех. Я знала с самого начала, что могу наслаждаться Клайберном только кусками!

Ханна предположила, что вся банда была там для моего удовольствия. Становилось все труднее сказать, где кончается ложь и начинается правда. За последний день Ханна несколько раз плавно меняла свою позицию. Единственное, что я знал наверняка, исходя из слов моей сестры, было то, что она явно не была стабильна прямо сейчас. Ее загнали в угол, и теперь она безжалостно выпускала все наружу.

— Ханна… ты больна… — мамины слова заставили меня сжать кулаки.

Мама не ошиблась, но опять же, у нее не было правильных слов, чтобы высказать свою мысль. В тот момент когда Ханна кипела. Я мог бы ее успокоить. Однако мама была просто холодным стаканом воды. Когда его бросали на масло, эффект был очевиден. Я не мог понять, как исправить ситуацию. Тот, кто вызвал это, Тини, казалось, была довольна, наблюдая за происходящим.

— Мама, что бы ты сделала? — Ханны сказала это низким тоном, она не смотрела на что-то конкретное, как будто погрузилась в раздумья.

— Что?

— Что бы ты сделала? — Ханна подняла на меня глаза, выражение ее лица похолодело, и кивнула.

— Для него.

— Ханна? Я не… я не знаю, о чем ты спрашиваешь… — мама осторожно подошла, другие женщины отпустили ее.

— Ханна… давай просто уйдем, хорошо? Давай отвезем Клиберна домой. Хорошо?

Мама произнесла эти слова так, как будто ожидала, что Тиня просто отступит и позволит нам троим уйти. Возможно, она была слишком расстроена и рассеяна, чтобы ясно мыслить. Ханна тупо смотрела в угол, и ее голос поник, мама, казалось, думала, что Ханна, наконец, выпустила пар. Для мамы Ханна, наконец, закончила бунтовать и прекратила истерику, так что теперь все может вернуться к тому, с чего началось.

Однако мама была во многом наивна. За тридцать пять лет опыта я не стал ученым. Моя жизнь закончилась беспорядком, и моя вторая жизнь, казалось, была не в лучшем состоянии. Но я знал, что есть вещи, к которым ты не можешь вернуться. Мир меняется, и люди не могут просто нажать кнопку и перезапустить все свои отношения снова. Мне пришлось жить со своими ошибками, как и моей матери и сестре. Пути назад не было, только движение вперед.

Мама схватила плечо Ханны. Через секунду Ханна сжала кулак, запустив его маме в лицо. Тридцать женщин, наблюдавших за происходящим, ожили, как моя мама споткнулась, упав на ящик, который треснул под ней. Я пытался двигаться вперед, но все женщины сразу выстроились в круг, как будто это была школьная драка. Некоторые даже кричали ‘бой’. Мне еще раз напомнили, что большинство этих девушек были просто подростками. Я не мог протолкнуться, поэтому мог только беспомощно наблюдать.

— Ответ на любой вопрос… Мама… — Ханна презрительно усмехнулась.

— Ради Клиберна я готов на все. Даже если это означает избавиться от тебя! Ты больше не нужна. Он мой!

Лицо мамы изменилось от шока, когда она коснулась ушибленного подбородка, до насмешки и, наконец, гнева.

— Ханна! Ты ужасный ребенок. Я не должна была рожать тебя!

Мама тут же вскочила и набросилась на Ханну. Ханна встретилась с ней лицом к лицу, и обе женщины начали шлепать и бить друг друга. Мама посадила Ханну на голову и стала дергать ее за волосы. Это было абсолютно нелепо, моя мать и сестра нападали друг на друга. Годы семейной тоски выливаются в одно мгновение. Это было не то время, не то место, не та ситуация, но я мог сказать, что ни одна из них не мыслила ясно. Ханна была загнана в угол Тини, и мама была смущена и выплескивала неделю разочарования и бессонных ночей, беспокоясь обо мне на Ханне.

Только в этот момент я поняла, что все взгляды сосредоточены на маме и Ханне. Разве это не значит, что никто не обращает на меня внимания? На самом деле, во всей комнате у меня была наибольшая свобода передвижения. Я мог сбежать из здания и, скорее всего, никто не заметит. Это было смешно, хотя, я бы не бросил свою мать и сестру на произвол судьбы. Я подозревал, что кто бы ни выиграл бой, Первоцвет все равно бросит обеих женщин в тюрьму.

Таким образом, мои глаза задавались вопросом, что я могу сделать, чтобы закончить это. Если бы я мог включить пожарную сигнализацию, это, безусловно, вызвало бы проблемы. Или, еще лучше, я мог бы…

Мои глаза сразу же упали на одного человека, стоящего рядом, только частично скрытого в тени. Она была единственной, кто смотрел не на драку, а на меня. Она махнула мне рукой, и я тут же подкрался к ней, стараясь остаться позади толпы. Как только я приблизился, она схватила меня и затащила за ящик.

— Клиберн, ты цел и невредим. — Брук посмотрела на меня сверху вниз, и на ее лице появилось облегчение.

— Что ты здесь делаешь? Ты знала, где это место, или следил за мамой?

— Немного того и другого, — спокойно ответила Брук.

— Мы уже подозревая, что это место может быть тут, но у нас не было доказательств. К счастью, я установила маячок на твою маму. Полиция снаружи готова действовать, но что, черт возьми, происходит? Что это за беспорядок?

Голос Брук было трудно разобрать из-за криков и воплей. Это было похоже на бой без правил, когда зрители кричали, чтобы было больше крови. За исключением того, что кровь шла от двух самых дорогих мне людей.

— Мама и Ханна, они потеряли контроль!

Брук задумчиво кивнула, когда я объяснила, что произошло.

— Я думала, что это может произойти.

— Что? Как ты мог догадаться, что моя мама будет драться с моей сестрой!

— Прости, но твоя мать когда-нибудь вела себя как разумная женщина?! — Брук уставилась на меня.

— Плюс… с ребенком…

Я закрыл рот, вспомнив, сколько раз она всегда действовала спонтанно и случайно. Мама как-то упомянула, что она была немного дикой девочкой. Это было полное преуменьшение! Она совсем не выросла, она все еще была дикой. Как и ее дочь, если уж на то пошло. Это генетическое! Внезапно мои глаза расширились, когда последняя часть дошла до меня.

— Ребенок! Она не может бороться с…

Брук ударила меня по голове.

— Перестань фокусироваться на том, с чем ты ничего не можешь поделать, и сосредоточься на том, что ты можешь сделать! Ты хотел помочь своей сестре. Ну, угадай, что происходит сейчас. Возьми это!

Брук протянула мне канистру, которая выглядела как баллончик с краской.

— Газ?

Брук кивнула.

— Это баночка с бензином. Это наполнит комнату дымом. Эти глупые дети должны запаниковать и убежать. Просто закричи огонь или еще что-нибудь… и они попадут прямо в руки полиции. У них патрульные машины у каждой двери. Дым должен распространяться быстро, иначе они догадаются, что что-то случилось. На десятый счет, ты отпускаешь его там, я отпускаю его здесь.

— А потом? — спросил я.

— А потом пригнись и спрячься за ящиком! — сказала Брук.

— Готов? Вперед!

Ее губы начали безмолвно шевелиться, и я покинул зону за ящиком и сразу бросился в другую сторону комнаты. Мама лежала на полу, упираясь локтем в спину Ханны. Ханна пинала ее в колено и кусала за руку. Брук сказала мне сидеть сложа руки, но я не стал. Как только толпа рассеялась, я побежал, чтобы разлучить Ханну и маму. Мне было все равно, что со мной случилось. Я все исправлю.

Как только я мысленно сказал десять, я взял банку и вытащил чеку. Дым тут же начал вырываться наружу. Похоже, Брук вытащила две или три из них, попросив меня вытащить только одну. Опять же, это была работа, которую она, вероятно, просто поручила мне, чтобы меня отвлечь. Когда дым поднялся вокруг меня, мои руки сжались в кулаки. Это не были баллончики со слезоточивым газом, так что они не жалили глаза. Возможно, слезоточивый газ не существовал в этом мире. Возможно, существовала магия, которая подавляла толпу лучше газа, но Брук использовала то, к чему имела доступ.

Как только газ закрыл мне обзор, я начал слышать крики замешательства. Раздался крик огня, и вскоре толпа женщин начала двигаться вокруг меня. Я не видел ничего, кроме неясных очертаний. Мои уши были сосредоточены на звуках боя. Больше всего меня интересовала ссора мамы и сестры. Медленно, я начал идти сквозь туман, пытаясь идти на звук борьбы и ворчания.

— Клиберн! — лицо вышло из тумана и толкнуло меня, заставив споткнуться и упасть на задницу.

Это лицо было Тини. На ней была гримала ярость и отвращение, и она враждебно посмотрела на меня.

— Ты сделал это, я знаю! — сказала Тини.

— Ты сама с собой так поступила. — ответил я ей.

— Просто смерись. Вы все отправитесь в тюрьму.

— Ты… ублюдок! — кричала Тини, занятая поиском чего-то в куртке.

— Я никогда не прощу тебя, никогда…

Я вскочил на ноги, и моя рука поднялась в апперкоте. Не ожидая этого, она не увернулась, когда мой кулак ударил ее в подбородок. Теперь ярость текла через меня. Я видел, как она пыталась что-то вытянуть из себя, и знал, что не позволю ей это сделать. Эта женщина, Тини… хотя Ханна, возможно, была вовлечена во многое из того, что случилось со мной на прошлой неделе, это была Тини, которая похитила мою мать и подстрекала мою сестру к драке. Может, мы и занимались сексом однажды, но в тот момент, когда я смотрел на Тини, все, что я видел, было гневом.

— Ты ублюдок, ты… — проклинала меня Тини окровавленным ртом.

Я ударил ее снова. На этот раз предмет, который она вытаскивала, маленький пистолет, вылетел из ее рук и полетел, скользя в тумане. Она ударила меня кулаком в плечо. Однако, с тестостероном текущим по моему телу и чистым гневом управляющим мной, я едва даже почувствовал его. Я оттолкнул Тиню назад, заставив ее упасть так же, как она толкнула меня минуту назад. Ее лицо было в крови, и я навис над ней, все мое тело красное и дрожащее, мое лицо сжалось.

В прошлой жизни я никогда не был злым человеком, но на прошлой неделе я прошел через ад, и вся эта ярость выплеснулась наружу. Несмотря на то, что Тиня не обязательно была виновата, она была той, кто столкнулся с МОИМ гневом. Моя беспомощность, мое разочарование, моя неумелость — все закипело. Я прыгнул на Тиню, и выражение ее лица изменилось от отвращения к страху. Я начал бить ее.

— Гххаа…. Ненавижу тебя!

Моя рука остановилась прежде, чем я услышал ее слова снова.

Ее лицо было в крови, она была напугана, но все еще была в сознании. Однако голос, который я слышал, был не ее голосом, а голосом Ханны. Я поднял свои окровавленные трясущиеся руки, наконец поднялся на ноги. Тини лежала, боясь снова подняться. Я отвернулся и двинулся к звукам борьбы.

Ханна задыхалась, ее лицо покраснело. Она каким-то образом нашла биту. Мама лежала на полу. Я тут же подбежала к маме, опустился на колени рядом с ней. Как только я коснулся ее, мама застонала и я вздохнул с облегчением. Я посмотрел на обеих женщин, и сразу понял, что за то время, что они сражались, они были на удивление лишены травм. У Ханны были синяк под глазом. У мамы был след от укуса. Были царапины и синяки. Тем не менее, я оставил Тини в гораздо худшем состоянии, чем любая из этих женщин свою соперницу.

Мама не была без сознания. Это больше похоже на головокружение и дезориентацию. Возможно, беременность плюс борьба в дыму на мгновение лишили ее координации. Что касается Ханны, она держала биту, как будто собираясь ударить маму, но не двигалась.

Я встал и выхватил биту у Ханны, даже не дав ей другого выбора. Ханна выглядела взволнованной, но когда ее глаза встретились с моими, на губах появилась озорная улыбка.

— Почему… Клиберн… Брат… Я…

Мои губы коснулись губ Ханны, и я тут же поцеловал ее. Ханна ничего не могла сделать, кроме как поцеловать меня в ответ, пока я не был удовлетворен. Когда я наконец отстранился, у нее перехватило дыхание.

— Никогда больше так не делай! — сказал я предостерегающим тоном.

— Ты моя, и я не позволю своим женщинам драться! Ты меня ужасно беспокоишь! Ты понимаешь! Ты никогда не навредишь маме, так что перестань притворяться. Так же, как ты знаешь мои секреты… я знаю твои… так что перестань прятаться за своими трюками!

Ханна опустила глаза, ее лицо вдруг стало скромным.

— Да… Брат.

— Это хорошо, что ты понимаешь, — сказал я, и когда я погладил ее по голове, слезы начали падать по моим щекам.

Пока мы разговаривали, дым начал рассеиваться, и копы стали надевать наручники на всех, кто не спасся от дыма.

— Откуда ты знал? — Ханна надулась, когда я продолжал гладить ее по голове.

— Что я не причиню вреда маме.…

Я криво улыбнулся.

— Ты избегала ее живота. Каждый удар, который ты делала, был по ее рукам или голове, но ты старалась никогда не касаться ее живота, даже если это означало, что она сделает тебе больно.

— Ах! — Ханна выглядела еще более застенчивой, сильно покраснев.

У Ханны было сложное выражение лица, когда она смотрела на маму на земле. Я позволил Ханне подойти к маме, глядя вниз, как будто она хотела помочь маме подняться, но не знала, как. В комнату ворвались полицейские, и внезапно Брук вылетела из тумана.

— Похоже, 25 Первоцветов уже находятся под стражей, а остальные вот-вот сдадутся.

Брук вытерла руки, прежде чем ее глаза внезапно выстрелили мне в плечо.

— Что это такое? Слеза? Ты не стой, ты!

— Я… э… не делал этого? — я засмеялся, почесывая голову.

— Ты… — Брук посмотрела на меня.

— Как я буду иметь ребенка, если папа ребенка продолжает подвергать себя такому риску!

— А? Я думал, Айко родит ребенка.

— Это одно и то же. Это не имеет значения. Заткнись! — Брук надула губы, глядя в сторону, а я усмехнулся.

— Ах! — Ханна вдруг закричала, заставив комнату повернуться в ее сторону.

Мама была на коленях, но что-то держала в руке. Что это был пистолет. Это был не просто пистолет, это был тот самый, который я выбил у Тини. Должно быть, он приземлился где-то рядом с мамой. Мама была измучена и смущена. Она не спала больше недели, была на седьмом месяце беременности и недавно была накачана наркотиками. В таком состоянии она не понимала, что борьба окончена.

— Ты хотела знать, что я сделаю для Клиберна? — закричала Мама.

— Ты права. Я сделаю все что угодно!

— Мама, нет! — я закричал, но не мог двигаться достаточно быстро чтобы предотвратить это.

Несколько полицейских были ближе, в том числе одна, которая держала Тини в наручниках. Мама выпрямила спину, в ее глазах было ясно намерение. Через секунду она нажала на курок. Небольшой хлопок раздался по складу и Ханна начала падать в сторону.

Я бежал так быстро, как только мог. Ханна упала в нескольких футах правее, больно врезавшись в ящик, ее глаза смотрели растерянно. Человек, который упал мне на руки, вовсе не Ханна.

— Нет… нет… нет… — я посмотрел на окровавленное лицо.

Тини оттолкнула Ханну в сторону. Она все еще была в наручниках, но ей удалось спасти Ханну. Пуля попала прямо в центр ее груди. Я посмотрел на первую женщину, которую увидел с тех пор, как пришел в этот мир. Это была женщина, которая лишила меня девственности и направила меня по пути, ведущему к нынешнему моменту.

— Я… люблю тебя… Ха. Хан… — глаза Тини стали слабыми, последние слова, которые она пыталась сказать, были очевидны, но они так и не вышли из ее уст.

Я медленно опустил ее на землю, качая головой. Мои руки сомкнули веки. Мой мозг давно вышел из состояния истощения и здравого смысла. Делать все, что связано с сознательными мыслями, оказалось невозможным.

— Она… пыталась убить меня… она пыталась убить меня… — Ханна дрожала, глядя на маму, которая все еще смотрела с открытым ртом.

— Ха-ха-ха-ха… ты даже не можешь убить свою дочь! Ты убила не того человека! Ты глупая мать! Не могу ничего сделать, не могу…

То немногое, что Ханна оставила в здравом уме, рассеялось, когда она плакала и смеялась одновременно. Мама посмотрела на пистолет, который все еще дымился, и, как будто решив все-таки пройти через это, она начала поднимать руку к злорадствующей Ханне. Тем не менее, двое полицейских немедленно схватили ее и вытащили пистолет из ее рук, прежде чем она смогла закончить действие. Мама моргнула, как будто не знала, где находится.

— Эй, что ты делаешь, надеваешь на нее наручники? — я помчался вперед, когда они толкнули маму через ящик и начали надевать на нее наручники.

Брук схватила меня за руку.

— Прекрати, Кли… твоя мама только что кого-то убила. Она должна попасть в тюрьму.

— Что? Нет… она моя мама, она… — слезы капали, но это не имело значения.

Я наблюдал, как мама была прикована наручниками к задней части полицейской машины, в то время как Ханна была прикована наручниками и помещена в другую. Она все еще смеялась, казалось бы, ни над чем, даже не замечая меня. Приехала скорая и забрала тело Тини. Детектив задал мне ряд вопросов, на которые я не помню ответа. Как бы то ни было, никто из копов не подошел ко мне и не посмотрел на меня сексуально, насколько я помню. Через несколько минут машины уехали, забрав последних преступников Первоцвета, включая мою сестру. Вот так я остался стоять перед пустующим складом один.

— Пойдем, малыш, я отвезу тебя домой, — тихо сказала Брук, ведя меня к машине, которая, должно быть, принадлежала ей.

По дороге домой было тихо. Когда мы подъехали к особняку, было темно и пусто. Я вошел в комнату без света. В данный момент там не было даже горничных. Мэдисон уехала несколько дней назад.

— Тетя Роза, я ей позвонила. Она в участке, смотрит, что можно сделать с твоей матерью, — Брук все еще говорила тихо.

Я кивнул и направился в свою комнату, не говоря ни слова, рухнув на большую и удобную кровать, которую я не видел неделю. Вот так я потерял все. Ханна, Мэдисон, Морган… вся моя семья пропала. Я был всем, что осталось от семьи Бонхолдтов. Когда моя жена изменила мне, я обратился к алкоголю и курению. Моя жизнь развалилась, и через несколько лет я умер. Мне дали второй шанс. На этот раз, потребовался всего год, чтобы все испортить. Сдался бы я и вернулся бы обратно в депрессию?

— Нет…

Я встал, сжимая кулаки, готовясь к бою. Я быстро нашел телефон и телефонную книгу. Общение в этом мире не сильно отличалось от моего старого, но моя мать все еще зависела от стационарных телефонов. Я поискал номер и начал набирать его. Я закончил тем, что звонил около трех часов, прежде чем нашел человека, в котором нуждался.

— Меня зовут Клиберн Бонхолдт, мужчина. Несколько часов назад мою мать арестовали за то, что она стреляла в женщину, чтобы защитить меня. Я бы хотел бы заключить с тобой договор.

Глава 31

— Мам, ты очень красива!

— Ты слишком сильно меня дразнишь, я толстая и уродливая.

— Как я мог подумать такое? — я двинулась вперед, обнимая маму, держась за ее раздутый живот.

— Ты самая красивая мама в мире. Знаешь почему?

— Хм?

— Потому что это мой ребенок в твоем чреве.

Я нежно поцеловала маму в шею, и она улыбнулась мне.

— Я не хочу, чтобы это закончилось. — мама откинулась назад, нежно поглаживая мою ногу.

— Разве мы не можем так жить вечно?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Боюсь, что нет. Время меняет нас всех. Мне нужно двигаться вперед, и тебе тоже. Мне скоро будет пятнадцать, и ты знаешь, что будет дальше.

— Ммм… — вздыхает мама.

— По крайней мере, пока оставайся с матерью.

— Всегда. — я снова поцеловал ее, медленно поглаживая живот.

Несмотря на то, что мама на 9 м-месяце беременности, на ее коже, казалось, не было никаких растяжек. Многие женщины были бы невероятно ревнивы, глядя на нее. Ее грудь была большой и полной. Ее кожа была бледной и гладкой. Ее волосы были темными и похотливыми. Ее задница была идеальной и дерзкой. Она была так же красива, как и в любое другое время. Ее обнаженное тело лежало на мне, и это было зрелище для моих глаз, которое я обожал каждую минуту.

К тому же, когда я сжал ее груди, оттуда потекла теплая белая жидкость. Я попробовал его немного, и молоко мамы было сладким и давало мне утешительное чувство. Тем не менее, она действительно смутилась, и поэтому я не слишком дразнил ее. Она сказала, что, поскольку ребенок не будет пить молоко из ее груди, я тоже не должен.

На мамином красивом голом теле был только браслет на лодыжке. Это была жуткая белая тварь, которая каждую минуту угрожающе вспыхивала красным светом. Это был, конечно, браслет слежения по решению суда. Мама была под домашним арестом. Она находилась в таком состоянии всего девять месяцев. Те месяцы не были печальными или одинокими. Несмотря на то, что Мэдисон ушла в школу, а Ханна была в колонии для несовершеннолетних, тетя Роуз, Морган и я наполняли каждый день любовью.

Мама была просто счастлива быть со мной каждый день, мы могли бы быть вместе, и я был просто счастлив быть с ней. Этот мир женщин больше всего почитал беременных. В то время как мама была беременна девочкой, она все еще была награждена несколькими льготами за рождение ребенка. В ее случае это была отсрочка приговора. Мама была под домашним арестом, пока не родилась моя маленькая дочь. После этого ей придется отсидеть четыре года в тюрьме за непредумышленное убийство.

Этого времени мне как раз хватит, чтобы закончить Академию. В конце моего обучения мама выйдет из тюрьмы. К тому времени я надеялся привезти Мэдисон домой и, возможно, даже иметь внука, ожидающего мою мать. Хотя, поскольку мой первый ребенок был ребенком моей матери, разве это не делает будущую дочь мамы ее внучкой? Ну, я не хотел слишком много думать об этих технических деталях.

Важно было то, что я провел последний год с матерью, прежде чем отправиться в Академию. Это был год любви и заботы. Конечно, я был заперт в этом особняке, только два или три раза меня отпускали в небольшие поездки, но у меня было две красивые женщины, чтобы составить мне компанию. Три, если считать Брук, которая тоже переехала. Похоже, Айко и Брук долго не протянут. Я спросил Брук, почему она порвала с Айко, но она не дала мне прямого ответа. Просто что-то о том, что Айко не “та самая”. Я думаю, теперь, когда ребенок был очень реальным вариантом в будущем Брук, ей нужно было начать думать о женщине, с которой она хотела остепениться. Должно быть, что-то в этом роде.

Тем временем Нада еще не переехала. Она все еще была на реабилитации. По словам Верис, было неясно, сможет ли она справиться с переездом в данный момент. Я все еще не был уверен, что чувствую к Наде. Казалось, я был из тех парней, которые дают каждой девушке, с которой сплю, место в своем сердце. Думая о Тини и ее смерти, я все еще время от времени испытывал боль. Я не знал, что это была травма от того, что моя жена бросила меня в моей прошлой жизни, но я не мог отпустить никого. Я не хотел. Я хотел, чтобы все мои женщины были со мной.

— Думаю, я дала тебе все, что нужно. Ты действительно планируешь переехать в общежитие? — спросила мама, снова думая о моем будущем.

— Да, мама, все финансовые вопросы решены. Декан был рад услышать, что еще один мальчик останется в кампусе. Я думаю, это отличная реклама для школы, когда мужчины остаются в кампусе. Как школьные талисманы. — я не смог скрыть горечь в голосе.

Мама нежно улыбнулась мне.

— Так будет лучше. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на учебе. Роза позаботится о детях. Ты будешь достаточно близко, чтобы навещать их, когда захочешь.

— Ммм… — кивнул я, целуя маму в нос.

— Ах! Кстати, у меня есть кое-что для тебя… — вдруг нервно выпалила мама, доставая что-то из ящика прикроватной тумбочки.

Она протянула это мне, и я посмотрел на ткань в своей руке. Это была кружевная черная вещь, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это было.

— Что? Мам? Это твое нижнее белье!

Покраснев, мама отвернулась.

— Я нашла твою коллекцию

— Мама! Это частная коллекция! — предостерег я, хотя мама стала упрямой и надула губы.

— Ну, ты не можешь винить маму за любопытство… — защищалась мама будучи под моим сердитым взглядом.

— В любом случае, я хотела, чтобы они были у тебя.

— А… Мам, мне это не очень нравится… э-э, кажется, я их узнаю. Ты не надела их вчера вечером, когда мы…

Мамино лицо вспыхнуло.

— Д-да! Не говори этого! Я позаботилась о том, чтобы они были грязными, разве тебе не нравится?

— Мама… серьезно… это…

— Если ты собираешься забрать их, пожалуйста, убери их! Господи, это так неловко. Мой сын такой зануда!”

Я криво улыбнулся. Мама что-то не так поняла. Итак, у меня был ящик с несколькими трусиками. У меня были одни от Мэдисон, одни от Тини, и одни от Ханны. Это не означало, что я был каким-то жутким парнем, который любил хранить грязные трусики! Я положил их в карман. Не думайте обо мне как о извращенце, я сделал так просто потому, что это легче, чем видеть виноватое лицо мамы!

— И… ее… ты собираешься это сделать? — мама быстро сменила тему.

Я решительно кивнул, не выказывая никаких колебаний.

— Да. Ханна скоро выйдет из колонии. Я не выручал ее раньше из уважения к тебе, но когда придет время, когда ты уйдешь, Мне нужно будет вернуть сестру домой.…

Мама подняла руку и коснулась моего плеча.

— Я понимаю, сын мой. Я бы сама помогла ей, если бы могла вынести ее присутствие. Я так сильно обидела ее, я просто не могу заставить себя посмотреть в глаза собственной дочери после того, что я сделала.…

— Мама… — я обнял маму, и по ее щекам покатились слезы.

— Я знаю, что я ужасная мать. Теперь мне совершенно ясна истина. Клиберн, ты единственный человек, который имеет для меня значение. Не мой покойный муж. Не мои дочери… только ты. Я знаю, что отвратительна, но я просто не могу перестать хотеть тебя и только тебя.

Я ласково погладила маму по голове.

— Ты не ужасна. Ты просто человек. Позволь мне разобраться с Ханной и Мэдисон. Я не отказался от этой семьи. Несмотря на то, что мы сломлены, я вижу будущее только со всеми вами!

— Детка… — мама посмотрела на меня со слезами.

— Мам… — мои губы медленно двинулись к маминым, наши тела прижались друг к другу.

Дверь с грохотом распахнулась.

— Вы еще в постели? Фу, Морган, как ты можешь быть такой бесстыдной, просто валяясь голой.

Морган цкнула, но на ее лице была улыбка, когда она небрежно взглянула на дверь.

— Я беременна. Зачем мне ходить, если я могу просто лежать с сыном весь день?

— Хм… может, этот милый разговор и действует на Клиберна, но я так же беременна! — увещевает тетя Роуз, держась за свой большой живот, всего на месяц отстающий от мамы.

— Доктор сказал, что ежедневные прогулки полезны.

Тетя Роза подошла к кровати, пытаясь снять с нас покрывала и развесить их, чтобы проветрить. Я схватил тетю Роуз и притянул ее к себе, стараясь быть осторожным с ее животом, когда тащил ее на кровать.

— Ах! Клайберн, ты непослушный мальчик!

Тетя Роза беспомощно упала в мои объятия, когда я схватил ее и крепко поцеловал в губы перед мамой.

— Ты собираешься просто сидеть и смотреть, как твой сын дразнит меня? — тетя Роуз, затаив дыхание, умоляла маму о подкреплении, пока я целовал ее шею.

— Ммм… ты права, в последнее время я недостаточно активна. — злобная ухмылка появилась на мамином лице, когда она подошла к тете Розе и коснулась ее груди.

— Аххнн… это несправедливо. Ты предательница! — тетя Роза плакала, когда я целовал ее в шею, а мама играла с ее грудью.

— Расслабься, Роза, мы просто наслаждаемся нашими последними неделями вместе, — прошептал я на ухо Розе, убедившись, что мое дыхание пробежало по ее шее и вызвало мурашки.

— Я понимаю, Клиберн, — со слезами в голосе ответила Роза.

— Я уже сделала шаг назад и позволила вам двоим провести много времени вместе, но всему этому должны быть пределы…

— Извини, моя Роза, я не очень хорошо знаю свои пределы, — злобно усмехнулся я.

— Не могла бы ты научить меня своим ограничениям, чтобы я мог учиться на примере?

— Аххх! — Роза вскрикнула, когда моя рука обхватила ее спереди и коснулась ее киски поверх нижнего белья.

— Ее нижнее белье уже насквозь промокло?! — спросил я насмешливо-удивленным голосом.

— Раз уж она такая похотливая и грязная, возможно, Роза просто недовольна тем, что мы уделяем ей недостаточно внимания!

— Ах, моя бедная сестра. — Морган дьявольски покачала головой.

— Мы должны это исправить.

— Р-ребята, стойте! Я теку, а ты… ты все портишь. — Роза заскулила, когда мокрые пятна запятнали перед ее рубашки, где мама сжимала ее сиськи.

— Не волнуйся, — поддразнил я, просовывая пальцы под ее мокрое нижнее белье.

— Я все уберу. Тебе просто нужно показать этому бедному мальчику свои пределы, чтобы он лучше их понял.

— Ах… ааа! — Роза закричала, когда начала брызгать соками во все стороны.

Некоторое время спустя я укладывал простыни в стиральную машину. Я сказал, что уберу беспорядок. Однако откуда мне было знать, что Розе нужно пописать, прежде чем она войдет и испачкает постель? Даже мама удивилась, какие большие пятна она оставила. Я оставил Роуз с мамой. Они наслаждались послеобеденным чаем, хотя мама все еще дразнила Розу за непослушание. Тем временем, я остался с обязанностями уборщицы, хотя горничная могла это сделать. Роза сказала, что не допустит, чтобы другая женщина видела и убирала беспорядок, который она устроила. После беременных женщин было много работы!

Однако, выполняя свою работу, я радостно насвистывал. Я наслаждался временем, проведенным с матерью и тетей. Я был в этом мире уже почти два года. Я совершил несколько ошибок. У меня были некоторые сожаления. Единственное, что я мог сделать, это двигаться вперед. Я думал о сестрах каждый день. Однако я больше не мог торопить события. Я не мог просто слепо идти вперед и надеяться на лучшее. Я верну свою Мэдисон. Я бы царствовал над моей Ханной. Мой план только начинался!

Закончив стирку, я не пошел пить чай к будущим матерям моих детей. Вместо этого я направился в комнату Брук, которая теперь удобно располагалась в особняке. Она была моей личной охраной, что отличалась от Шарлин, которую наняла мама. Всякий раз, когда я покидал особняк, она сопровождала меня и следила за порядком. Как только я окажусь в кампусе, ее работа будет очень ограниченной. Вот почему я потянул за ниточки и сделал Брук студенткой.

На самом деле Брук было всего 22 года, что меня искренне удивило, когда она рассказала мне об этом. Я решил, что ей за тридцать. Она очень рассердилась, когда я ответил. Она не выглядела на свои тридцать, так что только ее поведение заставило меня думать, что она старше. На самом деле она была энергичной и молодой бунтаркой, но я никогда не ожидал, что она будет такой молодой. Опять же, она никогда не ходила в Академию, проводя последние 5 лет между тренировками и работой телохранителя.

Для 22-летнего подростка не было невозможным пойти в академию, хотя большинство из них пошли в меньшие технические академии. Она, конечно, была бы не в своей стихии, но она была развратной лесбиянкой в поле роз. Она не жаловалась. Как мужчина, я лично просил, чтобы ей разрешили ходить со мной в школу, и это имело определенный вес. Не было ничего необычного в том, что телохранители и слуги ходили в школу вместе со своим хозяином, хотя обычно это делали богатые дочери генеральных директоров и высокопоставленных правительственных чиновников, а не мужчины.

В этом мире есть поговорка для мужчин. Единственная постоянная в твоей жизни — твоя мать, и даже она использует тебя. Это мрачная поговорка, но она, вероятно, отражает отношение людей этого мира, с которыми я еще не встречался. Однако вскоре я начну встречаться с другими мужчинами. Конечно, именно поэтому я пришел в комнату Брук прямо сейчас.

— Значит, ты готов? — спросила Брук.

Я утвердительно кивнул, нисколько не нервничая.

— Тогда снимай одежду.

Я вошел в комнату Брук, и она принялась усердно меня обрабатывать. С тех пор как мы начали эти сеансы, она всегда оставляла меня с ноющей болью. Она была женщиной, наполненной до краев энергией, и она могла легко оставить меня без сил. Я сопротивлялся, но Брук всегда побеждала. Что сказать…

— Раз, два, три… смена! — как будто для того, чтобы подчеркнуть слово "смена", она на самом деле носила переключатель и любила шлепать меня по лодыжкам.

Я бежал на месте, прежде чем прыгнуть и отжаться. Это была моя обычная тренировка с Брук, которую я начал делать после того, как попала в лапы Первоцвета. Я не хотел быть слабее окружающих меня женщин. Я определенно не хотел быть слабее мужчин, с которыми мне предстояло иметь дело.

Я встал, покрываясь потом. К тому времени, как Брук закончила со мной, моя рубашка полностью промокла. Брук смотрела на меня с каким-то странным выражением, слегка приоткрыв рот.

— Что? — спросил я.

Брук покачала головой и почему-то ударила себя по лицу.

— Ах! Твое тело потрясающее.

— Ах?

— Мы тренируемся всего полгода, но твои мышцы стали такими подтянутыми. Ты почти можешь за мной угнаться. Учитывая, что совсем недавно ты был слабаком, я просто не могу поверить, как сильно твое тело преобразилось. Кому-то другому понадобилось бы два года, чтобы набрать в такую форму.

— Не знаю, разве это не Тестостерон?

— Тест-остер-он? — Брук произнесла это слово.

Я криво улыбнулся. Я уверен, что этот мир знал это слово, но большинство женщин, не имеющих дела с мужчинами ежедневно, вероятно, не знали его, особенно кто-то настолько необразованный, как Брук. Естественно, у меня были некоторые преимущества перед женщинами, когда дело касалось мышц. К тому же мне только что исполнилось пятнадцать, и мое телосложение быстро восстановилось благодаря небольшой тренировке.

Конечно, я не просто приседал. Брук научила меня многим стойкам и боевым приемам. На ее стиль, похоже, сильно повлияло дзюдо, поскольку он в основном сосредоточился на захвате и метании цели. Ну, я ничего не знал о дзюдо, поэтому мог только сказать, что они похожи. Стиль боя был разработан для двух легковесов, женщин, чтобы сражаться на равных. Вероятно, это было бы так же применимо ко мне, сражающемуся с другими мужчинами, поэтому это должно было хорошо сработать. Что касается того, как я мог сражаться с женщиной легче и меньше меня, мой личный ответ был, что я не хочу сражаться с женщинами. Я все еще видел избитое лицо Тини, когда она умерла от выстрела из собственного пистолета, и поклялся, что никогда больше не ударю женщину, если это поможет.

Я стянул потную рубашку и посмотрел на себя в зеркало. Я не был очень мускулист, но был намек на тренировки. Раньше я был очень тощим. Брук на самом деле заставила меня есть больше, чтобы я мог нарастить мышцы. Я никогда не был похож на культуриста, но теперь я был доволен своим телом. Я был более доволен этим телом, чем когда-либо в своей прежней жизни. Когда вы были богаты и не имели ничего, кроме денег и времени, было легко сосредоточиться на своем личном имидже.

Из зеркала я увидел Брук. Она тоже смотрела на меня. В ее глазах появился интерес. Я замер, стараясь не встречаться с ней взглядом. Неужели мой телохранитель-лесбиянка всерьез меня разглядывает? Темнота внутри меня начала немного просачиваться, и я спрятал злую усмешку. Возможно, пришло время перейти к Брук. Я не думал, что смогу ее переубедить, но надеялся, что однажды смогу начать с ней сексуальные отношения. По крайней мере, я мог бы поместить ребенка в нее лично. Брук была милой и веселой. У нас были разногласия, но в конце концов, я считал ее другом.

Если ей и нравились мужчины, то, скорее всего, мускулистые. Возможно, раньше она не видела во мне мужчину, но теперь, когда я подтянут, возможно, пришло время начать двигаться.

— Привет, Брук, — обернулся я.

— А что ты думаешь?

— Что? — Брук, не сводившая глаз с моей задницы, вдруг подняв голову она сказала.

— Что? Что тебе надо?

— Ничего? — спросил я, небрежно подходя к Брук, в то время как она подозрительно смотрела на меня.

— Мне просто интересно, чего хочешь ты?

Я придвинулся к Брук ближе, чем это было необходимо. Она отступила на фут, пока ее задница не ударилась о стену позади нее. Она выглядела немного взволнованной и не смотрела мне в глаза. То, как она ерзала, было очень мило. Смогу ли я столкнуть ее прямо здесь? Это было бы невероятно.

— Кл-Клиберн, что ты делаешь? — нервно спросила Брук, когда я подошел к ней, прижатой к стене.

— Я только что заметил, как ты прекрасна, когда занимаешься спортом, — сказала я, наклоняясь к Брук и поднимая руку, чтобы убрать прядь волос ей за ухо.

Секунду спустя кулак ударил меня в живот. Через минуту, когда меня вырвало в ближайшую корзину, Брук небрежно потянулась.

— Ах! Это была хорошая тренировка. Спасибо за комплимент, но мне нравятся девушки!

Я посмотрел жалобно.

— Если ты собираешься принять комплимент, то почему ударила меня?

— Что? Ты собирался использовать свои феромоны на мне. Это была самозащита! — Брук фыркнула, однако я был слишком занята рвотой, чтобы заметить, что ее губы на секунду дрогнули, и она вздохнула с облегчением, прежде чем я снова поднял глаза.

К тому времени, как я увидел ее, она озорно улыбалась мне.

— Почему ты такой мускулистый? Ты же знаешь, женщинам такие вещи не нравятся.

Брук не ошиблась. В мире, где мужчины были меньшинством, женская чувствительность и мода взяли верх. Всегда считалось, что женщины носят макияж или красивую одежду не для того, чтобы произвести впечатление на мужчин, а чтобы произвести впечатление друг на друга. Если бы этот мир был индикатором, это оказалось бы правдой. Отсутствие мужчин привело не к упрощению моды, а скорее к гонке вооружений.

В этом мире не существовало такой вещи, как мужественность. Ковбоев не было. Никаких бородатых лесорубов. Никаких мускулистых солдат. О мужественности говорили как о шутке, а не как о завидной черте характера. Я предполагал, что дома есть люди, которые относятся к мужественности как к ядовитой концепции, отравляющей общество, но это было общество, которое едва понимало эту концепцию. Таким образом, о мышцах, бородах и фланели вообще не думали. Как и большинство мужчин в этом мире, они были бы метросексуальными по стилю. Это были хорошенькие мальчики с роскошными волосами и тонкими чертами лица.

В результате мое мускулистое тело было бы немного чужеродным для мужчины. Надо признать, я не был настолько мускулист, чтобы, если я не сниму рубашку, мои шесть кубиков пресса не будут выпирать. Тем не менее, большинство женщин не были бы возбуждены моим прессом, по крайней мере, культурно. На самом деле, они не знают что с ними делать. По крайней мере, так я понимал этот мир. У меня были некоторые подозрения, что желание мужественности происходит на генетическом уровне, и я буду привлекать женщин, осознают они это или нет, но я не смогу проверить это, пока не поступлю в Академию.

Я пришел в себя, вытерся и надел свежую рубашку. Я как раз закончил, когда дверь открылась. В дверях стояла мама с неловким выражением лица.

— Здесь… кое-кто хочет тебя видеть, Клиберн. — мама выглядела немного напряженной, когда жестом указала мне на дверь.

На секунду мне показалось, что она видела, как я опозорился перед Брук, но я поняла, что это невозможно. Брук попрощалась со мной, больше не поднимая эту тему, и мы с мамой пошли к выходу. Мама, казалось, чем-то обеспокоена, когда мы направились в приемную.

— В чем дело, мама? — спросил я, крепко держа маму за руку.

— Ах… дорогой, все в порядке. Это просто… девушка.

Мои брови поползли вверх.

— Девушка, только не говори мне, что ревнуешь.

— Такс… — мама надулась.

— Она хорошенькая и из Академии. Я просто думаю, что не должна отпускать тебя.

— Ха… — я рассмеялась и отнесся к этому как к шутке, но у меня было чувство, что мама не шутила.

У мамы был нахмуренный лоб, и я знал, что она за женщина. Мама серьезно относиться к своей территории и очень ревнива. Она сказала, что понимает, что мне нужно расправить крылья, но я не сомневаюсь, что будь на то ее воля, она заперла бы меня в клетке и была бы единственной женщиной, которая общалась бы со мной. Даже Роза едва избегала ее гнева, возможно, поэтому мама так безжалостно дразнила. Это была пассивная агрессивная пытка за то, что она посмела встретиться взглядом с ее чадом.

Мы добрались до приемной, и когда я увидел спину этой шикарной блондинки, я начал понимать мамины чувства. Я не видел ее лица, но ее тело было очень приятным. Тело мамы в настоящее время было не таким как раньше из-за беременности, и поэтому она не чувствовала себя самой сексуальной. Если бы красивая женщина внезапно появилась в поисках вашего мужчины, естественно, ваши чувства были бы запутаными. Не важно, что эта блондинка была ближе к моему возрасту и полна той молодости, которую не могла обеспечить моя мать.

Девушка, казалось, стояла на цыпочках от возбуждения, когда обернулась. Как только она увидела меня, ее глаза заблестели и она улыбнулась, протягивая руку.

— Привет! Меня зовут Лира. Я из комитета по встрече Академии Амариллис. Меня послали лично поприветствовать Клиберна Бонхольда и узнать, не нужно ли вам чего-нибудь перед знаменательным днем.

— Это ты! — мой рот открылся, как только я увидел лицо блондинки.

Я должен был догадаться по ее затылку. Это тело, которое могло бы сравниться только с моей матерью на блондинке — старшекласснице, я не мог забыть. Я также не мог забыть то какие наслаждения я ей принес! Я почти совсем забыл о том неприятном дне, но эта женщина схватила меня и заговорила о том, чтобы иметь детей вместе, и все это врезалось мне в память. Неужели она действительно выследила меня? Она действительно сделала все возможное, чтобы найти мужчину, который только что вылизал ее киску?

Лира моргнула, увидев мою реакцию.

— Э-э… прости? Мы знакомы? Я не помню, чтобы когда — либо встречал но… погоди… ты можешь быть… нет… он был тощим.

В этом коротком предложении я испытывал много взлетов и падений. Во-первых, я был рад, что она меня не узнала. Потом она, казалось, начала догадываться, и мое сердце пропустило удар. Наконец, она остановилась на моем теле, не похожем на то, которое она видела девять месяцев назад. Я вздохнул с облегчением, что она не соединила все факты, хотя мне также было немного интересно узнать, что она помнит с того дня.

У нее было несколько разочарованное выражение лица. Может быть, она думала обо мне? Ну, это не имеет значения. Я просто удовлетворял свое собственное эго. Лучше притвориться, что мы никогда раньше не встречались.

— П-прости… я просто удивился твоему появлению, — призналась я.

Мама нахмурилась, в то время как Лира, казалось, просияла, принимая это за то, что я был ошеломлен ее красотой.

— Что ж, должна сказать, вы довольно хорошенькая. — Мама фальшиво улыбнулась.

Мам… тебе не нужно ревновать. Если ты будешь ревновать меня к каждой женщине, которую я приведу домой, как же я доберусь до шестидесяти девушек? Потом я вспомнил, что мама пыталась застрелить мою сестру, и почувствовал облегчение от того, что она зашла так далеко.

— О… Спасибо! — Лира дала реверанс.

— Честно говоря, я знала, что буду в гостях у мальчика, поэтому заранее подготовилась.

Я закашлялся. Она подготовилась заранее! Означает ли это, что она посетила рынок кисок! Это то, что она сделала? Она заплатила какой-то девушке, чтобы ее киску вылизали, и ее не отвлекали мальчики! Я не могу этого сделать! Я не могу перестать представлять свою голову между ее ног! Мое лицо стало совершенно красным.

Лира продолжала рассказывать мне о школе. Она сказала мне, куда мне нужно идти, что мне нужно делать, чего я должен ожидать. Однако, думая о ее обнаженном теле, я не мог встретиться с ней взглядом, и мое лицо было красным. Это ее очень позабавило, и Лира попыталась подойти ко мне поближе, отчего я еще больше разволновался. Она попыталась дотронуться до моего лица, но я увернулся от ее руки. Я понял! Эта девушка была извращенкой!

Хуже всего было то, что мама. совершенно неправильно поняла. Думая, что я запал на Лиру, ее взгляд становился все хуже и хуже. У меня не было выбора, кроме как закончить встречу как можно быстрее. Я чуть не вышвырнул Лиру. Это было ради ее безопасности. Моя мама ее погубит! Она не боится тюрьмы!

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони м… — я захлопнул дверь перед удивленным лицом Лиры, наконец-то вздохнув с облегчением.

— Ну… — мама недовольно посмотрела на меня, притопывая ногой.

— Она была довольно…

— Фу! Не такая красивая, как мама? — я не хотел, чтобы это прозвучало как вопрос.

— Флиртовать с молодым существом на глазах у матери твоего ребенка… — мама вдруг надула губы.

— Клиберн такой плейбой.

Флирт? Она так это называла?

— Мама для меня единственная. Я покажу тебе.

Я схватила свою мать, и притянула ее к себе, крепко прижавшись губами к ее губам. Сначала она сопротивлялась, но через секунду растаяла от моего прикосновения.

— Чу… ты дразнишь меня… — выдохнула мама, когда наши губы приоткрылись.

— Я люблю тебя, мама, но ты же знаешь, что будут и другие. Мэдисон, Ханна-это только начало.

Мама вздохнула и кивнула.

— Твоя мама знает, что я не могу вечно иметь моего маленького Клиберна. Могу я еще немного побыть эгоистом?

— Чуточку. — я схватил маму и потащил ее в постель, когда она поняла, куда я веду ее, она начала волноваться.

Несмотря на то, что она была беременна, она двигалась довольно быстро, когда ей давали правильное поощрение! Мы добрались до моей кровати, и она растаяла в моих объятиях. Одежда слетела. Стоны начали заполнять комнату.

Через неделю или две, все изменится. Я буду отцом. Мама будет отбывать наказание в тюрьме. Академия начнется и я буду жить за границей. Все изменилось. На одно короткое мгновение я остался маменькиным сынком. Потому что это был мой последний шанс побаловать себя. В этом мире женщин моя жизнь действительно вот-вот начнется!

Дополнительная Глава — Роза

— Оуууу… ребеночек, я могу потрогать? — девушка отошла от своих подруг и оживленно спросила.

Роза неохотно кивнула, когда девушка подошла, протягивая руки. Она понимала, что отказы всегда побуждали женщин смотреть с неприязнью. Любая женщина, не позволявшая другим девушкам прикасаться к ее животу по их собственному желанию, считалась просто напыщенной, с завышенной самооценкой. Было легче принять прикосновения, не смотря на то, что Роза чувствовала себя неловко.

— Кто его отец? — оживленно спросила одна из девушек.

— Тсс! Нельзя спрашивать о таком женщину! — третья девушка ущипнула свою неучтивую подругу.

Та, что коснулась живота Розы, улыбнулась и подняла голову, находясь под впечатлением.

— Вы слышали о «спроектированных» детях? Большинству из нас, дамам, достаточно лишь найти любого мужчину, которого мы можем сделать своим донором, но некоторые женщины ищут их, чтобы выбрать лучшее семя. Мужчин, благодаря которым родились самые умные и самые изобретательные дети. Они хранят его и отдают только самым богатым!

Роза тихо усмехнулась, не желая комментировать болтовню этой незнакомой девушки, но одна из других дам закатила глаза.

— Это просто бред сумасшедшего про теорию заговора. Правительство изо всех сил пытается сохранить квоту спермы. Вот почему население сокращается.

— Оно не сокращается! Это все выдумки! Исторические данные…

— Исторические данные выкуплены заинтересованными группами, которые хотят повысить цену спермы.

— Вы знаете, я слышала, что женщины начинают все больше и больше отторгать сперму. Там, где раньше требовалось 1–2 попытки, сейчас — пять или шесть.

— А разве цена не 1000$ за попытку?

— Да!

— Я слышала, что они увлажняют её.

— Я слышала, что они применяют плацебо.

Три девушки перед Розой быстро развели горячие споры, несколько раз переключая тему. Ну, они все-таки еще были молоды. Роза должна была проявлять терпеливость к молодежи.

— Так, что вы скажете? Сколько раз вам потребовалось подать заявку на семя?

Вся троица внезапно посмотрела на Розу, заставляя её покраснеть.

— На самом деле, я забеременела естественным путем от мужчины.

— Аааа! — все три девушки воскликнули от удивления.

— Разве вы не в возрасте? — спросила та, что была справа.

Двое других отпихнули ее назад, в то время как Роза старалась сдержать свою бровь от тика.

— То, что хочет сказать наша подруга, это то что мы завидуем вам, — сказала одна девушка, неловко улыбаясь.

— Я не набрала достаточно высоких баллов, чтобы поступить в Академию, да и найти мужчину сейчас очень сложно. Мне двадцать два года, и я уже думаю о том, чтобы просто накопить денег на государственную заявку. Это действительно круто, что вы нашли парня, который хочет касаться вас, даже если вы в возрасте, и… ах! Я имела в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду… — Роза не смогла сдержать нахмуренные брови и, выпрямившись, вздохнула.

— Теперь, если вы меня извините, я как раз хотела что-нибудь прикупить.

Роза взяла товар с полки. На самом деле она ничего не искала, она просто растерялась и хотела уйти. Она была в этом магазине одежды в первую очередь, потому что она больше не могла влезть в свою старую одежду. Это было источником страха для нее. Из-за своего телосложения она была уже немного пухленькой, а теперь она набрала пару дюймов в своей талии.

Как только ребенок родится, Роза намеревалась морить себя голодом, чтобы вернуть вид своего тела до беременности. Нет, еще лучше этого. У нее будет отпадная фигура. У нее никогда не было бы таких длинных ног, как у Морган, но ее задница могла бы быть получше. Она знала, что ему всегда нравилось смотреть на тело Морган, и немного постаравшись, возможно, она смогла бы …

— Не будьте такой! — сказала женщина, которая касалась живота Розы, останавливая Роза в своих мыслях.

— Если вы знаете такого щедрого парня, возможно, он бы…

Роза фыркнула, внезапный всплеск ярости и ревности пронзил ее.

— Думаешь, он кого-нибудь выбирает? Я хочу, чтобы вы знали, что я его женщина! А теперь извините, я возвращаюсь… и мы собираемся заняться сексом.

— Ээ? Но ты уже беременна и ты так выглядишь. Зачем же парню…

— Именно так! — выпалила Роза. — Потому что я хочу… вот почему!

Роза резко обернулась, в то время как три девушки застыли, потеряв дар речи. Женщина занимается сексом с мужчиной… потому что она сама захотела? Только небольшой процент женщин может иметь право сказать такое. Признаться в этом было стыдно, но у ее мужчины Клиберна был аппетит, и даже сейчас он мог прикоснуться к ней. Она бы не корила его за то, что он отвернется от нее с отвращением, пока она наконец не вытолкнет ребенка из своего тела, но Клиберн продолжал ее ласкать. Сначала она думала, что он чего-то хочет от нее. Ей потребовалось поговорить с Морган, прежде чем она поняла правду, единственное, чего хотел Клиберн, так это саму Розу.

— Думает, что она лучше нас… — она услышала слова, выходя из того прохода с теми тремя девушками.

— Что за шлюха.

Это немного испортило ее настроение. По правде говоря, ей очень повезло, что она нашла такого человека, как Клиберн. Сначала это был просто страх смерти. Она хотела быть с Клиберном, чтобы убедить себя жить дольше. Затем она излечила ее рак волшебным образом за один сеанс. Надвигающаяся тень смерти отступила так быстро, что Роза почувствовала себя полностью потерянной.

Тем не менее, Клиберн был словно маяком из света в этой темноте. Мужчины не были таким уж редким явлением, чтобы Роза не встречала нескольких. Всем им требовалось определенное отношение к себе. Это отношение подразумевало быть оторванным от мира. Мужчины не заботились ни о чем, кроме собственного счастья. Они смотрели на женщин как на средство для достижения цели. Клиберн… Клиберн был другим. Эти маленькие девчонки просто не поняли бы. Они были просто детьми.

Роза криво улыбнулась. С другой стороны, мужчина, в чьих руках было её сердце, тоже был ребенком, не так ли? Иногда его ребячество и незрелость были очевидны. Она просто хотела ударить его по попе и отправить в комнату. В отдельных случаях слова, которые он говорил, звучали довольно глубоко. Было похоже, будто он пришел из совершенно другого мира, чем остальные мужчины. Ему не хватало здравого смысла, но он был умен. Он вел себя по-детски, но мог быть и взрослым. Сердце Розы начало возбужденно биться только от мысли о нем. Это должна была быть так называемая любовь, о которой можно прочитать только в книгах, ведь так?

Последние девять месяцев были для Розы мечтой. Она даже не знала, чего ожидает, когда была на грани, когда позвонила Морган. Она ожидала, что ее выкинут на улицу. Если бы ей повезло, у неё была бы пробирка с семенной жидкостью, а если бы повезло ещё больше, это бы сработало, и она смогла забеременеть. Она никогда не ожидала, что сможет жить со своим близким другом. Она никогда не ожидала, что примирит их разногласия. Она определенно никогда не ожидала иметь половую жизнь и делиться этим мужчиной с Морган.

Конечно, она обозначила границы в обмене. Она и Морган никогда… вместе они ничего не делали с Клиберном. Хотя он намекал на это несколько раз, Роза не могла представить, где мог проявиться его пошлый ум. И все же Роза не фантазировала о том, чтобы быть в постели вместе с Морган. На самом деле, она все еще ревновала, видя их вместе. Если она на самом деле была вынуждена смотреть, как они занимаются сексом, даже если она сама вовлечена в это распутство, она не знала, сможет ли она продолжать в том же духе. Несколько раз, когда пара дразнила её, она была близка к этому как никогда.

— Мэм, это то, что вы хотите купить? — спросила женщина, держа в руках то, что Роза взяла с полки.

Когда Роза увидела это, её глаза расширились, и она оглядела себя с самоиронией. Куда её разум направился в это время дня? Размышлять о сексе в публичном месте? Клайберн был достаточно удовлетворен распутной жизнью, и иногда это сказывалось на Розе.

Она опустила голову и кивнула, будучи более смущенной, из-за того, что не купила предмет, который она схватила. Положив его в сумочку, она сбежала из магазина. Это была вина Клиберна за то, что он сделал Розу такой распутной. Она хотела злиться на него, но каждый раз, когда она думала о нем, её сердце начинало безумно колотиться.

Вибровызов на ее телефоне вернул её из собственных мыслей в реальность, когда она добралась до своей машины. Она посмотрела на номер, прежде чем взять трубку. Оказалось, что звонок был из особняка. Почему Морган звонит ей до полудня? Она не помнит ни её, ни Клиберна, чтобы они были ранними пташками.

— Тетя Роза! — по телефону немедленно раздался тревожный голос, заставив Розу сосредоточить свое внимание.

— Кл-Клиберн? Зачем ты звонишь?

Роза была действительно озадачена. Клайберн почти ничего не знал о технологиях. Его нельзя винить за это полностью. Его мать держала его подальше от технологий большую часть своей жизни. Однако с Клиберном дело пошло еще дальше. Роза не понимала этого, но всё походило на то, что Клиберн узнавал технику, но совершенно не понимал, как её использовать. Он знал, что есть кнопка питания, но он не распознал универсальный символ для включения / выключения питания. Когда Роза подарила ему телефон, он продолжал называть его странными именами, такими как айфон и андроид. Он даже пытался поговорить с ним. Он назвал свой телефон Гуглом! Или это был Бинг? Он назвал его обоими именами и, казалось, был разочарован тем, что оно не отзывалось как домашнее животное!

— Началось? Схватки! Регулярные! Черт возьми, где сумка?

— Сумка?

— Да… сумка! Сумка со всеми необходимыми вещами… разве мы не подготовили сумку со всеми необходимыми вещами? Почему мы не приготовили сумку со всеми необходимыми вещами!

Казалось, он разговаривает с кем-то по другой линии. Казалось, что его одолевала паника. Прежде чем Роза успела подумать, надрыв в его голосе убедил её. Тем не менее, слова сократились, и, наконец, она вздохнула с облегчением.

— Ты говоришь, что Морган рожает?

— Да! Да! Тебе нужно приехать в больницу! Морган… ребенок… началось!

Волна счастья накрыла Розу, однако, сразу же последовало колебание. Роза должна быть счастлива, что у Морган вот-вот появится ребенок. Это всегда было радостным событием. Сама Роза была всего в месяце от того, чтобы родить. Однако она боялась, что часть ее счастья может заключаться в том, что если у Морган будет ребенок, то ей придется отправиться в тюрьму. Это означало, что тетя Роза будет содержать Клиберна у себя до Академии. У нее было бы два месяца или около того на проведение времени вместе с ним. Понимание источника своего счастья заставило Розу колебаться. Морган была её подругой и матерью её любовника. Она не могла заставить себя радоваться тому, что Морган посадят в тюрьму.

— Хорошо, Клиберн… просто расслабься, — сказала она, успокаивая и себя тоже, спрятав свой мгновенный всплеск эмоций до лучшего времени.

— Я сейчас поеду в больницу. Не беспокойся, я дам тебе знать, когда родится ребенок.

— Что? Это не обязательно. Я тоже еду в больницу!

— Ч-что! — Роза была по-настоящему удивлена и снова боялась, что у Клиберна возникла еще одна вспышка ребячества, тем самым пытаясь использовать положение в качестве предлога, чтобы выбраться из дома.

Она не обвиняла мальчика в том, что он хотел использовать какой-либо предлог, чтобы выбраться из дома. Она лично думала, что Морган держала его у себя. Однако именно это укрытие и сформировало его личность, в отличие от любого мужчины, которого она когда-либо видела. Ни один парень ни когда не беспокоился о женщине, которая рожает. Однако этот милый паренек был в панике. Будет ли он действовать точно таким же образом, когда Роза будет рожать? По какой-то причине размышления об этом заставили её сердце трепетать.

— Даже не начинай! Это мой ребенок, я выезжаю!

Роза несколько растерялась из-за решимости в его голосе. Несмотря на его ребячество, слова звучали напористо. Это напомнило ей их первый раз, когда он толкнул её на кровать и проложил путь к её сердцу. Ах! Она не могла думать о таких вещах прямо сейчас, иначе у нее будут проблемы с вождением!

— Хорошо. Брук знает? Она тоже придет?

— Дааааа…Я знааааае…, — раздраженно ответил Клиберн, словно его доставали родители.

Вся мужественная настойчивость, которую он приобрел, лопнула, как пузырь, с последующим детским ответом. Роза не смогла сдержать улыбки, поскольку думала о нем с любовью. Он был её мужчиной. Возможно, он сейчас немного молод, но станет только взрослее. Это возбудило Розу чуть больше, чем она хотела бы признать, представляя человека, которым станет Клиберн. Это дало ей сложные чувства, зная, что она к тому моменту, вероятно, все ещё будет в его жизни.

К тому времени она, вероятно, уже не будет его любовницей. Если Роза была в чем-то хороша, так это в прагматике. Она поняла, что она уже была пожилой женщиной, и к тому времени, когда ей будет за пятьдесят, Клиберн уйдет к другим женщинам. В то время как Морган огласила то же самое ожидание, Роза подозревала, что ей будет гораздо труднее отпустить чувства. Для Розы этого было достаточно, чтобы она была рядом и наблюдала за тем, как растет этот мужчина. Находясь рядом с ним и видя, что он стал единственным в своем роде, который проложил свой собственный путь, Роза считала это своим благословением.

— Просто расслабься, Клиб, я буду там. — Роза повесила трубку.

Морган бы справилась с этим. Если по какой-то причине Морган не справится, то об этом позаботится Брук. Хотя Морган решила вести себя в обществе Клиберна как безумная от любови девушка из Академии, она была умной женщиной, которая знала, что нужно делать. Брук также не стала бы воспринимать ни единой выходки Клиберна, поэтому они составили бы хорошую пару.

Роза забралась в свою машину и завела ее, немедленно направляясь к главной больнице, в которой заботились о всех пациентах города Амариллис. Как оказалось, она была на самом деле намного дальше, чем находился особняк. Ей нравилось исследовать базары и торговые предприятия при фабриках на окраинах города, а больница оказалась примерно в тридцати минутах езды из Амариллиса. Таким образом, она предполагала попасть туда уже после того, как Морган и Клиберн туда доберутся. Она все еще беспокоилась о Клиберне. Он имел тенденцию попадать в неприятности, в которых были виновны незнакомые женщины.

Роза своевременно добралась до больницы. Не дожидаясь ни минуты, она припарковалась, вышла и протолкнулась в вестибюль родильной палаты. Мгновенно она увидела там Клиберна. На мгновение она замедлила шаг, увидев, что он похож на человека на грани нервного срыва. Он ходил взад-вперед и выглядел так, будто увидел что-то ужасное, на лице было открыто чувствовалось напряжение. Как только он увидел Розу, его глаза вспыхнули, и он сразу же подошел к ней.

— Она внутри. Они сказали мне, что я не могу быть там с ней. Это так нелепо. Не позволять мужчине быть с ней, когда она рожает. Кто-нибудь слышал о такой вещи?

Розовые губы изогнулись в кривой улыбке. Кто-нибудь слышал о мужчине, идущем в родильную палату с женщиной? Обязанность мужчины состояла в том, чтобы дать семя. Как только они делали это, то больше не имели отношения к ребенку или к маме ребенка. Однако Ной был немного другим, он все еще оставался далеко от той больницы. Он вышел выпить с приятелем. Зная текущее положение дел, что у Морган вот-вот появится ребенок, он, вероятно, праздновал, трахаясь с какой-нибудь барной сучкой.

Конечно, это было то, что делало Клиберна настолько неотразимым в глазах Розы. Было ясно, что он нервничал из-за ребенка! Будь то из-за нетрадиционных методов его воспитания или по какой-то другой странной причине, Клиберн был единственным в своем роде. Он был отцом, который так заботился о своем ребенке, что его трясло. Роза хотела поцеловать и обнять его, её сердце внезапно налилось теплом.

— Все в порядке, Клиб, я здесь. Я сейчас пойду и проверю, как там твоя мама.

Роза оглядела комнату ожидания с беспокойством. В ней было несколько других женщин. У большинства из них был живот или они были родственниками кого-то, кто был на последнем месяце, поэтому очень немногие смотрели на Клиберна с искушением. У большинства были просто любопытные взгляды. Несколько человек источали неприятную атмосферу, явно удивляясь, почему мужчина находился в комнате ожидания на типично женской территории. Не было правила, согласно которому мужчины не могут находиться в комнате ожидания родильной палаты, но такое случается так редко, что такое может быть.

Роза подошла к стойке регистраторше. В отличие от других женщин, та смотрела на Клиберна, покусывая конец ручки. Казалось, что она хотела заговорить с ним. Хотя его растрепанный вид, его суета и бормотание себе под нос настолько заставили отказаться от своих мыслей, что даже искушение перед мужчиной не смогло это преодолеть.

— Добрый день, Морган Бонхолдт?

Женщина обернулась и улыбнулась. Роза почувствовала лишь незначительную степень враждебности. Женщина видела, как Клиберн разговаривала с ней. Роза могла только пожать плечами. Она привыкла к таким ледяным взглядам. Пожилые женщины не должны любезничать с мужчинами. Это было очевидным правилом в этом мире.

Даже шестидесятилетних мужчин окружали юные красавицы, которые хотели их семя. То, что изменялось, было не возрастом, а качеством красавиц. Это не имело значения для большинства мужчин того возраста, девушка-подросток была девушкой-подростком. Молодым плодовитым мужчинам доставались девушки из Академии, безупречные красавицы, обладающие силой, престижем или интеллектом. Достигнув двадцатилетнего возраста, они переключились на работающих девушек, посещавших Академии, которые не хотели, чтобы дети мешали их карьере, а также на руководительниц и других богатых женщин-боссов. Далее выбор падал на представительниц среднего класса, которым есть тридцать. Привлекательные женщины, которые не поступили в Академию или не могли позволить себе обучение в ней, а, следовательно, работали и принадлежали к рабочему классу. 40 и 50 лет — возраст средне выглядящих женщин. Мужчины в возрасте 60 лет и старше обычно доставались бедным женщинам, любовницам по расчету, мамам, у которых была дочь, и которые уже использовали свои пособия, женщин, которые уже потеряли девственность, вот такого типа… Конечно, были и другие факторы, но возраст привел их многообразие к общему знаменателю.

— Да, она пришла раньше. У неё одновременно может находиться только один посетитель. — Пока она говорила, Клиберн сделал шаг вперед, открывая рот.

— Женщина… естественно, я прошу прощения, э-э… сэр… но вам придется продолжать ждать здесь.

Клайберн посмотрел на Розу, но она могла ответить только пожав плечами и кривой улыбкой. Что-то в том, как он ходил с хмурым лицом, заставило сердце Розы биться быстрее. Это не было похоже на то, как отреагировало бы большинство мужчин, такого рода доминирующее поведение обычно было непозволительным на публике, но что-то в подсознании Розы кричало, что он вел себя… мужественно. Она не была единственной. Регистраторша больше не могла смотреть на него, смущенно отворачиваясь и впадая в краску. Несколько девушек тоже наблюдали за ним, чувствуя небольшое сожаление из-за того, что не он был отцом их детей. Все отцы беременных женщин отсутствовали. Это было нормально, но некоторые из них не могли не задаться вопросом, каково это, если бы папа их ребенка ходил в вестибюле, пока они рожали. Этого было достаточно, чтобы заставить любую девушку покраснеть и фантазировать.

Роза боролась с желанием вздохнуть, словно девушка из Академии, перед своим первым мужчиной, и направилась в палаты больницы. Она быстро нашла палату Морган и вошла. В настоящее время у неё не было посетителей, но это было не редкостью в начале родов. С тех пор как Роза забеременела, она много читала и знала о таких вещах.

— Морган, как твои дела? — спросила Роза.

Морган сделала глоток холодной воды из стаканчика. Она повернулась и одарила Розу улыбкой.

— Я в порядке. У них уже был чародей, который мог прочитать ошеломляющее заклинание. Теперь это мой четвертый ребенок, я могу с этим справиться. — ее улыбка на мгновение исчезла.

— Хотя ты бы не додумалась о таком из-за поведения Клиберна. Медсестра жаловалась мне, что мой сын отвлекает, и я должна убедить его пойти домой, как обычного мужчину!

Роза не могла не улыбнуться, чувствуя любовь, глядя на это.

— Клайберн… другой, не так ли?

Морган улыбнулась, но ее глаза медленно грустно посмотрели.

— Меня больше не будет для него там… больше нет.

Роза села на край кровати, положив руку на колено Морган.

— Сколько еще?

— До тех пор, пока меня не выпишут из больницы… — вздохнула Морган.

— Так долго! — воскликнула Роза.

— Это жестоко — позволить тебе родить ребенка, а затем сразу же забрать его у тебя.

Морган опустила руку и коснулась тыльной стороны руки Розы.

— Оформление документов закончено. Ты будешь опекуншей Алиссы в течение следующих четырех лет. Я уже позаботилась об этом, так что всё под контролем. Даже в тюрьме, мои привилегии должны быть переданы. Если ты сможешь…

Её голос оборвался, и слезы стали катиться по её лицу.

— Я знаю… — Роза подняла свободную руку и обвила её вокруг Морган, обнимая её.

— Тебе не нужно беспокоиться…

— А насчет Клиберна… — всхлипнула Морган.

— Ты ведь позаботишься о нем, не так ли?

— Мм… я позабочусь о нашем мужчине. Клянусь, — заверила её Роза.

Морган кивнула ей, уткнувшись в плечо.

— Я знаю… я знаю, что ты позаботишься…

Морган и Роза продолжали обнимать друг друга в течение некоторого времени. Именно тогда, когда произошли следующие схватки у Морган, она наконец откинулась назад. Роза осталась с ней, проверив, как там Клиберн, только один раз за этот промежуток времени.

— Она родила? Все закончилось? — спросил Клиберн несколько громким голосом в вестибюле, вызвав несколько раздраженных взглядов у текущей группы людей в вестибюле.

— Где мой ребенок?

Роза подняла руку, почти смеясь.

— Полегче, она ещё в семи сантиметрах. Ей ещё осталось несколько часов.

Убедив Клиберна еще два раза, она покинула вестибюль. Его беспокойство заставляло ее волноваться. При рождении ребенка вещи редко шли не так, как надо. При участии мага было почти невозможно, чтобы роды прошли не так, как надо. В худших случаях, они собирали химические вещества, чтобы применить заклинание телепортации, и таким образом выводили ребенка.

Прошло еще два часа, до того, как Морган начала рожать. Роза была рядом, и держала её за руку. Роза не заводила отношений с Ноем до тех пор, пока не родилась Ханна. Однако во время ее первых двух беременностей Морган уже была твердолобой и упрямой, и настояла на том, чтобы делать это в одиночку. Фактически, единственная причина, по которой Роза была с ней сейчас, заключалась в том, что у Клиберна случился бы сердечный приступ, если бы она не сообщила ему подробности.

— Тужься! — сказал доктор. — Я вижу макушку, продолжай.

— А-а-а-а-а-а-а… — Морган была покрыта потом, но даже в больничном халате без макияжа и тяжело дыша от боли, её лицо было прекрасным. — Клиииииберн!

Она крепко сжала руку Розы, когда все её тело напряглось. Роза могла только глотать, чувствуя небольшую тошноту. В отличие от Морган, она никогда не рожала. Через месяц она окажется в такой же ситуации. Сможет ли она справиться с болью? Клиберн был несколько большим по размеру, но это было ничто по сравнению с тем, какого размера была головка выходящего на свет ребенка. На секунду Роза почувствовала, как темнота приближается. Она была готова упасть в обморок!

— Я здесь, мама! — дверь внезапно распахнулась, как раз во время того, как Роза больше не могла стоять на ногах.

Доктор и медсестры повернулись к нему в шоке.

— М-мужчина! — удивленно закричала одна из медсестер.

— Уведите его отсюда! — рявкнула доктор повернулась обратно, чтобы сосредоточиться на Морган.

Две медсестры собирались выгнать Клиберна, пытаясь вытеснить его из палаты. Однако он сразу заметил состояние Розы, её глаза были закрыты, а ноги дрожали, как будто они были готовы согнуться пополам. Едва ли подумав, он начал двигаться вперед, отмахиваясь от двух медсестер с обеих сторон. Они удивленно вскрикнули, как только он протолкнулся через них. Это были медсестры, которые привыкли к пациентам, которых иногда нужно было удерживать или сдерживать. Никогда прежде от них так легко не отмахивались.

Этот человек был как кирпичная стена. Одна из девушек схватила его за руку, когда он вошел, но он продолжал двигаться и освободил руку из её хватки. Она все еще чувствовала это горячее прикосновение на подушечках пальцев. Его руки не были мягкими и гладкими, как у женщин. Они были твердыми и бугристыми. Это могло показаться странным, но по какой-то причине девушка не могла перестать сгибать свои пальцы, когда на ее лице появился румянец.

Поскольку медсестры все еще не оправились от шока, Клиберн добрался до Розы, как только та начала падать. Она упала, но внезапно почувствовала, как задела на что-то крепкое и теплое. Она подняла голову и увидела Клиберна, который обхватил её руками.

— Я справлюсь с этим, моя Роза. — его слова были мягкими и нежными, и он повернулся и повел её обратно, чтобы та села на ближайший стул.

— Мужчинам запрещено находиться здесь, — женщина-врач подняла голову.

— Вы мешаете!

— Доктор, делайте, что хотите после, но ребенок вот-вот появится на свет, и я здесь. Это моя семья, и я буду проклят, если я не буду рядом с ними!

Доктор смотрела на Клиберна в течение десяти секунд, прежде чем она наконец кивнула.

— Хорошо, возьми её за правую ногу и держи.

Клиберн кивнул и сразу же подошел к матери. Морган, несмотря на боль, улыбнулась, даже когда слезы катились по ее лицу. Клиберн был там! Ее мужчина был рядом с ней, пока она рожала ребенка. Это было то, чего даже Ной никогда не делал. По какой-то причине она была так счастлива, что могла разрыдаться.

— Тужься, мама, дыши. Хе, хе… хоо… хе, хе… хоо, — требовал Клиберн.

Морган, наконец, сосредоточилась, когда Клиберн посмотрел ей в глаза. В отличие от Розы, которая казалась беспомощной, стоя рядом с Морган, Клиберн, казалось, почти взял на себя всю ответственность за все, что происходило в палате. Там, где доктор руководила процессом, это было похоже на то, что он взял на себя эту роль. Непонятно, кто был врачом, а кто посетителем. Роза начала чувствовать тепло, разливающееся по её телу. Впервые она начала понимать, что Клиберн был человеком, на которого она могла положиться. Это было странное чувство. Хорошее чувство.

Медсестры также чувствовали себя беспомощными, когда Клиберн продолжал управлять процессом.

— Продолжай! Его головка уже показалась. У нее светлые волосы, как у Мэдисон! Тужься, вижу плечи!

— Ааааааххх! — Морган вскрикнула, а Клиберн наклонился и поцеловал её в губы.

Последние усилия заставили ребенка выйти, и через мгновение ребенок, весь перепачканный, оказался в руках доктора. Она достала пуповину, а медсестра, стоявшая рядом, передала ей ножницы.

— Могу ли я разрезать? — спросил Клиберн.

— Э-э-э… да? — доктор была очень взволнована, её брови опущены и придавали ей задумчивый взгляд.

Медсестра нерешительно передала ножницы Клиберну, и он перерезал пуповину. Завязав её, медсестра забрала ребенка, пока доктор работала с Морган. Глаза Клиберна следили за ребенком, которого несли к боковой стойке, где маг наложил на ребенка какое-то заклинание. Когда он подошел к медсестрам, доктор покачала головой.

Никогда в жизни она не видела, чтобы мужчина так себя вел. Это заставило пережить её сложные чувства. Она была очень раздражена его действиями, но в то же время она чувствовала что-то глубоко внутри, чего она никогда не чувствовала раньше. Это было ощущение, что-то, что он делал, было правильно, как будто всё должно было быть именно так. Мужчины и женщины… работают вместе, даже во время родов, действий, подвластных только женщинам. Несколько медсестер в комнате начали с нежностью смотреть на него, их глаза мерцали, когда они задавались вопросом, каково бы это было, будь он отцом их детей.

Клиберн проигнорировал все взгляды, и как только медсестры позволила ему, он забрал своего ребенка. Это был его первенец во всей его жизни. Это была его дочь, которая родилась на свет, благодаря ему и красивой женщине, которую он любил. Это была его семья. Глаза Клиберна мелькнули, когда он показал ребенка Морган, положив ребенка на её грудь, все еще обнимая её.

— Это наш ребенок, — сказал Клиберн, его глаза блестели.

Морган посмотрела на него, и они оба обняли ребенка, который был между ними, когда они с любовью смотрели друг другу в глаза. Роза тоскливо смотрела на эту сцену. Однако она была не единственной. Медсестры и доктор перестали делать свои дела. Они все смотрели на эту романтичную сцену перед собой. Это была простая сцена. Мужчина. Женщина. Ребенок. Тем не менее, медсестры и врачи годами работали в родильном отделении. Они помогли выйти на свет тысячам детей, но никогда не видели такой сцены. Всё было так, как и должно было быть. Только одна мысль прошла через разум каждого присутствующего.

Красота…

Дополнительная Глава — Морган

Дорогой Клиберн,

Мой любимый Клиберн. Мой ребенок. Мой любовник. Мой сын. Я знаю, что тебе будет трудно, если твоя Мама тебя оставит, когда ты достигнешь этого возраста, будет трудно. Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя и всегда буду думать о тебе. Даже если я буду в тюрьме, я не перестану думать о тебе. Ты не только мой сын, но и отец моего ребенка. Я хочу, чтобы ты был в безопасности и ждал меня. Я знаю, что у тебя будут другие женщины. Я знаю, что Ханна любит тебя. Я подозреваю, что Мэдисон тоже. Пожалуйста, позаботься о моих девочках. Относись к ним лучше, чем когда-либо относилась к ним я. Твоя тетя поможет тебе, когда сможет, но ей будет лучше, если вы разделите обязанности. Пусть она сосредоточится на ребенке, а ты — на школьных занятиях. Ты можешь положиться на Брук, но знай, что у неё были свои интересы. Несмотря на все это, просто продолжай быть самим собой. Не позволяй Академии изменить себя. Я держала тебя в безопасности от влияния этого мира так долго, как только смогла. Я сделала все, что могла, и я видела, как ты стал мужчиной, о котором я всегда мечтала, чтобы из тебя он вырос. Береги себя, сын мой, и, прежде всего, будь собой.

С любовью,

Морган.

Когда Морган дописала последнее слово, на письмо упала слеза, из-за чего чернила стали растекаться. Она сразу же отложила письмо в сторону и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Послышался храп, и она посмотрела на Клиберна. Он лежал на соседнем диване. Они находились в палате послеоперационного наблюдения, куда она была переведена после рождения ребенка. Маленькая Алисса спала в маленькой кроватке рядом с ней. Роза, по крайней мере, вернулась в особняк, но Клиберн не уйдет, да и у Морган не хватило смелости прогнать его.

Это была последняя ночь, которую они провели вместе. Часы на прикроватном столике показывали 4 утра. Через несколько часов её уже выпишут. У нее было достаточно времени, чтобы пойти домой и привести себя в порядок, прежде чем ей нужно было отправится в тюрьму. Конечно, Морган решила не идти. Она всегда могла сбежать. Однако, как только она начнет бегать от полиции, она никогда не сможет остановиться. Ей нужно было заплатить за свои преступления. Она все еще видела лицо этой мертвой девушки. Эта пуля была предназначена для ее собственной дочери.

Морган вздохнула, подумав об этом. Учитывая ситуацию, это было невероятно простое наказание. Она также знала, что Клиберну предстояло что-то с этим делать.

Однако до этого момента она все еще не знала, на что он подписался. Её сыну вот-вот исполнится пятнадцать. У него будет год в Академии, где его научат, как вести себя как мужчина. Затем, когда ему исполнится 16 лет, он начнет выполнять свою квоту. Эта квота будет распространяться на девушек из Академии, где Клиберну нужно будет оплодотворять по пять в месяц. Это означало, что к тому времени, когда она вновь увидит своего любимого, у него будет как минимум 180 девушек!

Это было нелегким решением для Морган, но оно было выходом для того мира, в котором она жила. Многие из этих женщин будут заключать с ним соглашения. Мир мужчин сильно отличался от мира женщин. Он состоит из переговоров. Все девушки из академии происходили из благородных семей. Лучшие будут искать лучших мужчин, будь то для привлекательности или генеалогии. В течение этих трех лет ответственность за установление связей несут мужчины.

Некоторые девушки платят парням за оплодотворение. Беременность может привести к единовременной оплате, а если парень умный, то позволит обеспечить его регулярным пособием на всю жизнь. Другие могут зависеть от разных преимуществ, от корпоративных выгод до рабочих мест, анонимных услуг. Преимущества принимали все формы и размеры. Оплодотвори дочь начальника полиции, и ты сможешь получить пару бесплатных парковочных билетов в год. Сделай беременной дочь генерального директора, и ты сможешь обеспечить себя карьерой на всю жизнь. Некоторые мужчины относятся к оплодотворению женщин как к своего рода азартным играм, в надежде, что однажды она станет кем-то, и он сможет получать от неё деньги, если попросит.

Конечно, такие просьбы не очень надежны, поэтому большая часть первого года обучения включает в себя обучение мужчин ведению переговоров. Мужчины часто заставляют женщин подписывать соглашения. Если мужчина сможет сделать девушку беременной, она ответит на эту услугу следующими способами. Переговоры и заключение контрактов были важной частью жизни человека. Морган беспокоится об этом. Знает ли Клиберн, как ориентироваться в этой среде? Он всегда был таким застенчивым мальчиком. Он боялся людей и часто прятался за своей мамой.

По крайней мере, таким был Клайберн два года назад. Только за последние пару лет он стал таким напористым. Однако матери, казалось, ее ребенок никогда не рос. Несмотря на то, что теперь он был ее возлюбленным, она не могла не представлять себе застенчивого мальчика, который прятался за ее платьем всякий раз, когда она представляла его кому-то новому.

Вообще, Клиберну не нужно было становиться бизнесменом. Ему просто нужно было иметь возможность продавать себя. С тех пор, как Примроуз похитили его, Клиберн стал более мотивированным и страстным. Его беззаботная домашняя жизнь прошла, и он стал стремиться стать лучше. Морган не был полностью уверена, каким образом он собирается стать лучше, но она видела, как он усердно работает каждый день. Он готовился к вступительным экзаменам так же усердно, как и Мэдисон. Конечно, ему не нужно было сдавать вступительный экзамен, но он сказал Морган, что хочет знать столько же, сколько знает любая женщина.

Конечно, изменения Клиберна начались задолго до появления Примроуз. Вероятно, вскоре после того, как он потерял девственность с горничной, с той молодой девушкой, которую застрелила Морган, его поведение начало меняться. Он медленно начал выбираться из своей раковины, и чем больше он вылезал, тем больше Морган начинала любить его. Она не знала, когда любовь, которую она испытывала к нему, превратилась из любви матери к сыну в настоящую любовь. Сначала она просто хотела удовлетворить свое сексуальное либидо. Однако, чем больше она проводила с ним времени, тем тяжелее понимала, кем он был.

Размышляя о своей жизни, Морган поняла, что всегда ставила Ноя на пьедестал. Она любила Ноя, но точно так же как фанатка была влюблена в идола. Она считала его идеальным мужчиной и была довольна греться в лучах его сияния. Даже после его смерти в ней оставался этот фанатизм. Однажды она узнала правда о Ное, и тогда с неё слетели её розовые очки. Она поняла, что он не идеальный мужчина. Она также поняла, что когда дело дошло до этого, она мало что знала о нем. О, она знала, что он любит догги стайл и тянуть за волосы. Она знала его любимую еду и музыку, которую он любил слушать. Любая фанатка знает столько же об объекте своего воздыхания, пока влюблена.

В конце концов, их отношения были поверхностными. Морган поняла это только сейчас. Одна ночь, проведенная с её обнаженным сыном в постели, была гораздо более приятной. Иногда их разговоры были глупыми. Иногда они были мудрыми. Однако они всегда чувствовали, что имеют смысл. Она знала Клиберн на уровне, которого она никогда не понимала. Она знала достаточно, чтобы понимать, что даже у её Клиберна есть секреты.

Ханна однажды про них упомянула. Вещи о Клиберн, о которых даже Морган не знала… Она знала, что у него есть эти секреты. Была причина, по которой он казался таким умным. Она жила с Клиберном в особняке, чтобы он не стал таким, как эти другие плейбои… как то, как закончил ее муж, но его поведение слишком отличалось. У него были секреты, но Морган никогда не могла узнать правду. Если честно, она не очень хотела знать. Клиберн любил ее. Для Моргана этого было достаточно. Хотя она немного ревновала, она знала, что её Клиберн должен двигаться дальше. Несмотря на то, что она хотела, чтобы он мог о себе позаботиться, она знала, что ей придется вывести его в мир. Она задавалась вопросом, сколько времени понадобится, чтобы мир понял, насколько Клиберн прекрасен.

Не в силах уснуть, Морган села на край кровати. Она только недавно пришла в себя, анестезия наконец сошла на нет. С прошлой ночи она дважды кормила ребенка, и Клиберн смотрел на ее грудь почти с таким же аппетитом, как и ребенок. Она дразнила его, не прикрывая грудь, позволяя ему наслаждаться её видом больше, чем обычно. Конечно, она только что родила ребенка, поэтому единственное, что могла делать пара, это передразниваться.

Она протянула руку и взяла ребенка. Малышка Алисса была голубоглазой девочкой со светлыми волосами, совсем как Мэдисон. У Клиберна были темные волосы, хотя и родился этот мальчик блондином. Его каштановые волосы были очень светлыми, а на солнце они выглядели почти посветлевшими. У него были карие глаза, как у Морган, но они были похожи на глаза его отца. У Алиссы были её глаза, кроме голубоватого цвета. Алиссе будет четыре года в следующий раз, когда она будет с ней. Она задавалась вопросом, как Алисса будет выглядеть к тому времени.

Утро наступило быстро, и Роза зашла во время завтрака. Она восхищалась телом Морган, жаловалась, что она набрала двадцать фунтов и уже имела растяжки, а тело Морган оставалось в идеальном состоянии. Морган только тихо улыбнулся, когда Роза чрезмерно заботилась о ней. Если бы Роза знала правду о том, что она почти ничего не ела, постоянно упражнялась, когда у нее было личное время, и натирала достаточное количество лосьона на животе, чтобы утопить целого медведя… то смогла бы понять, как Морган поддерживала такой безупречный внешний вид.

Морган на самом деле гораздо больше завидовала телу Мэдисон. У Мэдисон была маленькая грудь, но достаточно большая, чтобы ей можно было заинтересоваться. Последний раз она видела Мэдисон несколько месяцев назад. Хотя Клиберн не видел её девять месяцев, как её мать, Морган совершила тайную поездку в Академию. Мэдисон была теперь выше Морган, с идеальными сиськами, умещающимися в руке, и длинными заплетёнными волосами. Она поняла, почему Клиберн был влюблен в неё. Она так сильно изменилась. Теперь она была ещё красивее.

Конечно, она также будет шокирована переменами в жизни Клиберна. Теперь он был выше Морган. Вероятно, что он был на несколько дюймов выше, чем Мэдисон. У него мускулистое телосложение. Сначала она воспротивилась этому. Мышцы, подобные тем, которые видны у тех женщин, занимающихся тяжелой атлетикой, едва ли подходят к телу мужчины. Тем не менее, они, казалось, идеально ему идут. На самом деле, прижиматься к твердой груди было приятнее, чем к мягкой. Это противоречило здравому смыслу этого мира. Женщинам нравятся мягкие вещи, так почему же его мышцы заставили её сердце так быстро биться? Почему твердые, мускулистые руки, обернутые вокруг неё, заставляют её трепетать больше, чем мягкие, тонкие?

Морган хотела быть там, чтобы увидеть, как они снова встретятся, но, увы, этого не произойдет. Роза позвонила Мэдисон и рассказала ей о ребенке, но та не пришла. В больницу прислали открытку, поздравлявшую их с рождением ребенка. Это была способ ответа Мэдисон. Морган решила, что Клиберн не должен знать об этом, поэтому она осторожно положила открытку обратно в конверт и спрятала.

Утро пронеслось слишком быстро, и вскоре они уже были в машине, направлявшейся домой. В детском кресле рядом с ней была Алисса. Клиберн также плохо спал в больнице, привыкший к удобным кроватям дома. Он также прислонил голову к окну. Морган не могла не улыбнуться, увидев, что оба её ребенка спят. Они выглядели очень похожими. Как дочь, как отец. Когда машина наконец подъехала к особняку, Клиберн проснулся, потряхивая голову ото сна.

Роза вытащила ребенка из машины, и Клиберн покачал головой и зевнул. Однако, затем Морган закрыла дверь, оставаясь в машине. Роза посмотрела на неё. Когда их глаза встретились, и она поняла. Она поправила пелену на ребенке и кивнула. Морган ответила грустной улыбкой.

— Пора ехать, — сказала Морган водителю.

Когда Клиберн заметил движение машины, он оживился, выглядев при этом сердито. Морган с грустью наблюдала, как он побежал. Едва ли она слышала, как он кричал в закрывающееся окно, когда машина уезжала прочь. Она знала, что он ожидал хотя бы попрощаться. Однако она не знала, сможет ли ее сердце принять это. Она перестала оглядываться, когда он отчаянно побежал за машиной. Это было слишком больно.

Она не хотела быть жестокой. Она просто знала, что если она останется, это будет слишком сложно. Морган всегда была волевой для Клиберна, но правда в том, что она была довольно безвольной женщиной.

— Прощай, любовь моя, — тихо произнесла она, когда машина устремилась по проезжей части.

Машина неожиданно дала по тормозам. Морган вскрикнула от неожиданности. Через секунду дверь открылась. Она была в шоке, когда задыхающийся человек появился, вторгшись со стороны задних пассажирских сидений. Этим человеком оказался сам Клиберн.

— К-Клиберн! — Морган вскрикнула, слишком взволнованная, чтобы трезво соображать.

— Что, черт возьми, мама? — закричал Клиберн, задыхаясь.

— Н-не выражайся… — пробормотала Морган, поворачивая голову, чтобы избежать ответственности.

Клиберн схватил ее и толкнул вглубь салона на сиденье. Теперь он был над ней. Это сильно отличалось от того случая в ванной, когда его маленькая фигурка толкнула ее в спину, тем самым дав повод к действу. На этот раз он был намного больше ее, и даже если бы она решила дать отпор, ничего бы не вышло.

— Ч-что ты… — Морган не могла до конца озвучить свои мысли, в то время как Клиберн прижался к её губам своими.

Он прижал свои губы к Морган так сильно, что они причиняли боль. Это был поцелуй отчаяния. Это был поцелуй нужды. Они целую минуту разделяли этот поцелуй, прежде чем наконец ослабили силу. У их языков наконец появилась возможность проскользнуть друг к другу. Разум Морган покидал её, и все, что она могла сделать, это раствориться в запахе тела Клиберна, покрытого потом. Она была так взволнована, что ей казалось, что сходит с ума. Ее ноги обвили вокруг его бедра, и она возбужденно прильнула к нему.

Она растворилась в его поцелуе, и, хотя на улице было жарко, а на заднем сиденье машины даже ещё жарче, в этом потном маленьком уголке Морган никогда не хотела, чтобы этот обмен поцелуями когда-либо прекращался. Её губы покусывали губы сына. Её руки привычно скользили по его телу. Слезы потекли по её щекам так же сильно, как тек пот. Все казалось мокрым, жарким, влажным и абсолютным раем.

— Я люблю тебя, мне очень жаль, я люблю тебя так сильно! — закричала Морган, как только их губы разъединились.

Клиберн не ответил, и вместо этого набросился на её шею. Морган издала стон, желая оттолкнуть Клиберна и перестать дразнить саму себя, однако не пожелала этого делать. В сознание было преисполнено вожделением и страстью. Все, что она знала, было то, что этот мужчина сводил её с ума, и она обожала каждую такую минуту.

— Хах… хах… К-Клиберн… пожалуйста, вставь его в меня! — Морган услышала, как сама умоляла, здравый смысл покидал её.

Клиберн отпрянул от её шеи и грубо стянул вниз верхнюю часть платья, в результате чего её увеличенные и возбужденные сиськи выскочили наружу. Он сразу же набросился на них, сжав одну рукой, а другую принялся придерживать свободной рукой и посасывать сосок.

— Аййй… — закричала Морган, ее тело прижималось к его твердому члену сквозь два слоя одежды.

— Они твои! Всегда… ребенок может поделиться.

— Пожалуйста… просто вставь его в меня.

Клиберн, наконец, отпрянул от груди Морган, а затем поцеловал её в губы. Его дыхание стало иметь молочный привкус, что наводило на мысль, что ему удалось выпить немного, пока он сосал. Морган была слишком возбуждена, чтобы краснеть, и жадно целовала губы Клиберна, не желая больше прощаться.

Клиберн внезапно отпрянул от неё и выпрямился. Морган возбужденно приподняла подол от платья, приспуская нижнее белье, чтобы он мог в неё вставить. Любой стыд или колебания были стерты её вожделением.

Глаза Клиберна насмешливо расширились вместе с дьявольской ухмылкой, появившейся на его лице, и, коснувшись её рук и вытянув из них платье, он прижал его к сидению, прикрывая её спину.

— Моя, моя… что делает Мама?

Морган отрешенно смотрела в замешательстве.

— Ч-что? Пожалуйста… не дразни Маму, живо внутрь!

Клиберн печально покачал головой.

— Доктор предупреждала, что мы не сможем делать это в течение четырех недель после родов.

— Ч-четыре? — спросила Морган, как будто числа не определялись в её голове.

— Н-но… почему?

Клиберн усмехнулся.

— Это то, что ты получаешь, пытаясь от меня отъехать подальше. Я же говорил, ты моя женщина, и я не позволю тебе убегать без моего разрешения!

— Р-разрешения? — Морган все ещё была смущена, её дыхание только начало обретать контроль, когда её сексуальная страсть вернулась на тот уровень, когда она ещё могла соображать.

Клиберн наклонился вперед и ещё раз поцеловал Морган в губы.

— Я люблю тебя, Мама. Я просто хотел оставить тебе какие-то воспоминания, напоминающие обо мне. Тебе лучше вернуться домой целой и невредимой, если ты когда-нибудь захочешь повторить это снова.

Когда он сказал это, его рука провела снизу-вверх по платью, и палец на мгновение скользнул в нее. Она издала тихий стон, ведь её уже набухший клитор дразнили едва ли в унисон с её дыханием. Он высунул руку и облизнул палец, затем вышел из машины.

— Прощай, моя любовь. Помни, ты — моя. Не забывай этого!

Только теперь сознание Морган наконец-то успокоилось, и она поняла, что происходит.

— Ах ты, маленький…

Дверь закрылась перед Морган, которая все ещё лежала на своем месте, расставив ноги, а её сиськи висели поверх топа платья. Она криво улыбнулась, глядя на сына, отходящего от машины и машущего на прощание. Нацепив платье на свою грудь и поправив нижнее белье, она снова села.

— Мы можем ехать. — Морган кашлянула, сохраняя невозмутимый вид.

— Да, мэм! — ответил очень пронзительный голос, за которым последовал кашель и попытка понизить его тон:

— Кхм… я имею в виду, есть, мэм.

Водитель впереди напоминала ярко-красную свеклу, явно не в состоянии размышлять о сцене, которую она только что наблюдала. Конечно, даже в этом мире мужчин и женщин, делающие подобные вещи на заднем сидении лимузина, можно было услышать, однако этот случай все равно застал девушку врасплох. Она не знала, как справиться с чем-то подобно эротичным, внезапно случившимся на заднем сидении машины. Морган потребовалось дважды кашлянуть, прежде чем девушка кивнула и нажала на педаль газа.

Когда машина уезжала, она увидела стоявшего там Клиберна с небольшой ухмылкой на лице. Ему удалось сделать прощание для Морган незабываемым. Она почти хотела использовать свои пальцы, чтобы довести дело до конца, но боялась, что у её водителя может случиться сердечный приступ. Она наблюдала, как он исчезал из её поля зрения, и внезапно почувствовала себя не так плохо, как раньше. Поэтому Клиберн так поступил? Морган не знала. Все, что она знала, было то, что он был не тем маленьким мальчиком, которым он был раньше. Он был мужчиной, её мужчиной.

Её глаза сузились.

— Я верну тебя. Просто подожди. Через четыре года… ты думаешь, что твоя старая мама станет сморщенной занудой, но когда я вернусь, я буду потакать тебе до конца жизни. Эти сучки из Академии не смогут подержать мне свечу. У меня есть много трюков, которые я тебе еще не показывала. В конце концов, я заставлю тебя осознать… что только твоя мама самая лучшая!

Дополнительная Глава — Лира

Убедись, что проводишь устройством по часовой стрелке. Не совершай быстрых движений. Если ты чувствуешь, что требуется больше стимуляции, как насчет увеличения скорости вибрации? Помни, ты — женщина. Ты — похотливое существо. Женщины хотят секса. Женщинам нужен секс. Ты — женщина. Скажи это. Скажи… «Я хочу секса».

— Я-я хочу секса! — тихо пробормотала Лира, нервно оглядываясь.

Она лежала на кровати в своей ночной рубашке. Ночнушка была до её живота, а её нижнее белье было до колен. Её колени были согнуты и раздвинуты. На краю её кровати был маленький визуальный экран, и на нем была женщина с анатомической куклой.

Представь, что это пенис. Да, разве это не хороший пенис? Сильный пенис! Позволь пенису войти внутрь. Ох… он трется о твой клитор. Разве ты не чувствуешь это? Разве тебе не хорошо?

— Д-да… п-пенис!

Так держать. Не останавливайся. Суть мастурбации — упорство. А сейчас ты заметишь, что твоя киска течёт! Почувствуй пенис! Люби пенис!

— Да, я-я люблю пе-пе-пе… — ах, это не работает! — Лира потянула маленькое виброяичко для клитора, вибрирующее на её клиторе, выключила и сердито выкинула его.

Её брови нахмурились, когда она впилась взглядом в экран. Теперь на экране была женщина, использующая стимулятор для клитора. Её спина была выгнута, глаза широко открыты, и она выглядела так, будто прекрасно проводит время! Это только раздражало Лиру ещё больше!

— Это не похоже на пенис! Это-это… тупая, дешевая… глупая… вещь! — Лира выключила видеомагнитофон с помощью пульта.

Взяв коробку с голограммой со стеллажа, она посмотрела на него и прочитала написанное на обложке.

Мастурбация и ты!

Женщины — существа, созданные для секса, а мужчин просто не хватает! Ты чувствовала, что должна испытывать больше оргазмов? Ты чувствуешь, что твоя жизнь не до конца полна? Ты пробовала мастурбацию? Да! Женщины могут мастурбировать, и это так же великолепно, как и секс с мужчиной.

Глядя на подобные слова, с Лиры было достаточно всего этого бреда, и она швырнула коробку от голодиска, заставив его лететь через её комнату и оказаться под комодом. Вранье! Всё до единого!

Конечно, Лира не всегда была такой. Три года назад она была обычной девушкой, как и все остальные. Затем у нее был особенно напряженный день, когда была игра в футбол. Она решила, что ей действительно нужно помыть ноги, поэтому взяла шланг с краном и прижала его вниз, посылая воду между ног. Её рука соскользнула и увеличила напор. После этого случая она увеличила количество раз посещения душа. Она бы принимала его три раза в день, если бы могла!

Однако, пока она росла, смогла поступить в Академию. Когда она увидела парней из Академии, она почувствовала себя так же, как когда у неё был кран между ног. Тогда она знала, что это чувство было сексуальным влечением. У неё было сексуальное влечение к мальчикам! Это желание начало становиться всеобъемлющим. Она думала о парнях с того момента, как проснулась, и до того момента, когда она пошла спать. Она даже мечтала о них! Это было невыносимо!

Через некоторое тщательное исследование она узнала, что существует развлечение для мальчиков. Это развлечение называлось оргазмом! К сожалению, кран так и не смог войти в неё полностью. Самым простым способом достигнуть оргазма было, конечно, с помощью члена парня. Однако Лира была частью благородной семьи. Её мать была генеральным директором, её отец был известным жеребцом, и у даже неё был биологический брат! Парень, с которым бы она сделала это, чтобы забеременеть, должен быть тщательно отобранным её Матерью.

Однако, даже с такими ограничениями, она, вероятно, все равно отдала бы свою девственность, чтобы просто остановить покалывание внизу. Ей нужно было сосредоточиться на учебе, и каждый день она не могла терпеть! Однако по какой-то причине парни, которых она пыталась преследовать, волшебным образом прекращали обращать на неё внимание. Чтобы справиться с ситуацией, она нацепила маску человека, державшегося на расстоянии от мужчин. В конце концов она получила репутацию ледяной королевы.

Всё это окончательно завершилось, когда в прошлом году она пошла на отчаянный поступок, чтобы почувствовать разрядку с девушкой. Тем не менее, девушка, которую она наняла, всё делала не так. Она вообще не могла кончить! Вот когда она появилась. Худая девушка в толстовке с капюшоном предложила отлизать Лире киску. Её язык задрожал по её телу. Она была просто идеальным балансом количества грубости и мягкости. Впервые Лира почувствовала это… это облегчение. Одержимость внутри неё наконец была удовлетворена. И эти моменты она посвятила той, кто с ней это делал. С подругой, которая каждый день лизала её киску, она могла наконец вернуться к жизни, как нормальная девушка.

Однако эта девушка оказалась парнем, и он сбежал от неё раньше, чем Лира смогла догадаться. Хотя она и сожалела, она надеялась, что одного оргазма будет достаточно. К сожалению, это не так. Она хотела этого парня. Не просто какого-то парня. А конкретно этого парня. Её репутация ледяной королевы укрепилась ещё больше. Некоторые парни ударили бы по ней или предложили бы ей секс. Почему бы нет? Она была первоклассной красавицей в школе с достатком, о котором мечтает любой парень. Тем не менее, ни один парень не был достаточно хорош. Только её таинственный мужчина мог бы быть таким.

У мальчиков школы был рейтинг популярности девушек. Мелкие рыбешки были естественно наименее впечатляющими. Были также форель, сом, дельфины, акулы и киты. Она немного знала об этих вещах и видела некоторые из таких списков. Она знала, что была отнесена к категории китов. Лучший улов. Фактически, с течением времени она бы стала известна как белый кит в отношении своей недостижимости.

В этот момент она не возражала. Она решила. Человек, который хотел бы лишить её девственности, был бы тем, кто заставил бы ощутить её первый оргазм. Это бы был тощий парень со светлой кожей. Это было все, что она помнила. Она подозревала, что он тоже моложе ее! Почему такой молодой парень был на параде кисок и отлизал ей, Лира не могла этого объяснить. Она просто надеялась, что однажды найдет его за время учебы.

Если бы кто-нибудь и смог, то в любом случае это была бы Лира. Она была в идеальном положении для такого рода вещей. Её избрали связующим звеном для прибывающих парней. Она была в приветственном комитете. Учитывая её склонности, это казалось жестокой судьбой для вечно возбужденной студентки Академии. Однако именно потому, что она сопротивлялась ее импульсам, это сделало школу зависимой от нее. Многие из предыдущих приветливых девушек спали с одним или несколькими новичками. Только прославленная ледяная королева не будет интересоваться мальчиками.

Это было совсем не так! Это была постоянная мука для нее, но она терпела, чтобы однажды она смогла найти ее единственную! Однако к тому времени, когда она закончила встречаться с пятнадцатью мальчиками, она была настолько взволнована, что оказалась в таком состоянии. Она пробовала так называемые безликие варианты, но они не работали на нее. Они просто не могли соответствовать ему. Лира была так расстроена, что не могла плакать.

Существовал специальный термин для тех женщин, которых волновал только лишь секс. Этим словом была «шлюха». В этом мире шлюхами были женщины, которые все время думали о мужчинах и хотели заниматься сексом. Это отличалось от женщин, которые хотели забеременеть, а также нимфоманок, женщин, которые боготворили мужчин. Они ставят мужчин на пьедесталы и будут огрызаться на женщин, которые к ним приближаются. Шлюхи были сексуальным фетишем. Мужским фетишем, точнее тем, кто фетишизирует мужчин. По сути, женщин, которые хотели трахнуть мужчин для сексуального удовлетворения, называли шлюхами. Лире потребовалось некоторое время, но она наконец сама это поняла, чтобы принять это. Лира была полной шлюхой.

Именно тогда её глаза сфокусировались на папке, которая упала с её кровати во время её попытки помастурбировать. Она взяла фото, которое выпало из неё. На нем был симпатичный парень. Хотя он сильно отличался от других. У него была очень светлая кожа, но также были мускулы на руках и плечах. Он выглядел… крепче, чем другие парни. Лира не знала почему, но она находила его вид привлекательным.

— Клиберн… — пробормотала она.

Парень выглядел так, словно он знал её. Она думала, что это тот парень с парада кисок, но у него было другое тело. Руки были короче и тоньше. Тем не менее, это было не то, что привлекло её внимание. Что заинтересовало Лиру, так это то, что он сильно отличался от других парней. Вокруг большинства парней витала аура возбудителя. Когда они смотрели на Лиру, они выглядели так, будто оценивали её богатство. Она могла просто увидеть

Как работает их мозг, думая о том, что они могли бы получить от неё.

Клиберн был другим. Он краснел и продолжал смотреть в сторону. Он был самым застенчивым мальчиком, которого она когда-либо встречала. Однако, когда он смотрел на неё, она могла поклясться, что его мысли были грязными. Это напоминало то, как будто он смотрел на неё с непристойностью и представлял обнаженной. Ни один другой парень не смотрел на неё как на сексуальный объект. Для такой шлюхи, как Лира, взгляд Клиберна, брошенный на неё, был огромным знаком. Привлекать к себе парня из-за своего тела было прекрасным чувством, которое она редко испытывала. В какой-то момент она даже решила оставить свою клятву найти парня с парада кисок, чтобы преследовать этого Клиберна.

— Ахх… Клиберн…

Прежде чем она поняла это, она коснулась рукой своей киски. Посмотрев на его фотографию, она представила, как он покраснел, а затем посмотрел на её сиськи и промежность. Это было так непристойно, это было чудесно! Лира ахнула, когда из её пальцев начали вспыхивать чувства. Это работало! Это по-настоящему работало!

— Мммм… Клиберн…

Она впала в фантазию, притворяясь, что Клиберн уже между её ног ласкает киску своим язычком. По какой-то причине, когда она представляла его между своих ног, она чувствовал себя хорошо. Чувства продолжали расти, и её пальцы работали все быстрее и быстрее. Её глаза начали закатываться вверх. Все её тело чувствовало, что оно трепетало. Это было действительно замечательно! Она извинится перед своей настоящей любовью позже, но сейчас в её мечтах Клиберн делал именно то, что ей нужно! Она уже почти была на грани. Её спина начала изгибаться. Почти…

Тук. Тук. Тук.

— Эй, сестренка! Открывай!

— О, чеееерт! — рука Лиры скользнула, и она растеряла всю концентрацию.

Она тяжело дышала, глядя на фотографию. Придя в себя, она покачала головой. В этот момент дверная ручка начала поворачиваться. Она вскрикнула. Фото отшвырнула в сторону, когда она отчаянно накинула на себя одеяло. В её двери не было замка, но обычно это не было проблемой. Никто не осмелится войти без её разрешения. Никто… кроме него. Дверь открылась, и высокий парень с темными волосами и глазами вошел в её комнату без секундной задержки.

Ей удалось укрыться, хотя её трусики были на коленях, а пальцы пахли, как киска. По крайней мере, видеомагнитофон был выключен. Вибратор был под простыней.

— Да, брат, что ты хочешь? — надменно потребовала она ответа, поистине злая на его грубое вмешательство.

Её брат улыбнулся ей, поглаживая свои волосы.

— А? Лира, моя милая сестра, что ты делаешь в постели в такое время?

Его голос был низким и дразнящим, и на его лице была мерзкая ухмылка. Лира хотела ударить его. Её брат действительно раздражал! Она знала, что некоторые девочки спали со своими братьями, но этот не был тем, о ком она могла думать хоть миллион лет.

— Убирайся, Аарон! — закричала она, но сразу увидела, что он проигнорировал её и вошел внутрь, словно это была его комната.

Она действительно ненавидела своего брата. Он вел себя так, будто владел всем в особняке, включая Лиру. Конечно, Мать без ума от него, как ее наследник мужского пола. Это был один из её самых сильных козырей, позволяющий ей прорваться сквозь индустрию, заключать сделки и подписывать торговые соглашения. Можно сказать, что мама стала генеральным директором именно благодаря Аарону. Теперь ему было 22 года, только что ставший выпускником Академии. Однако он был частью группы парней, которым нравилось продолжать пытаться обманом затащить девушек Академии в постель. Лира видела нескольких своих одноклассниц, выходивших из спальни Аарона.

Он был такой отвратительной свиньей, она ненавидела его! Она действительно ненавидела его!

— Я слышал, что сестра снова была в приветственном комитете и посетила кучу мужских общежитий, — произнес Аарон, почти надувшись, пока его палец пробегал вверх и вниз по её двери, словно он насиловал женщину.

— Ты заставишь своего старшего брата ревновать.

Лира сердито фыркнула, плотнее прижимаясь к простыням.

— Тогда ревнуй. Мне все равно не интересен ни один из этих парней!

Злобная улыбка Аарона стала шире, и он подошел к её кровати. У Лиры было желание убежать, но её плед в настоящее время был единственным, что укрывало её тело от разоблачения. Вместо этого она могла только вызывающе смотреть на него, в то время как он смотрел на неё как на свою личную игрушку.

— Да неужели… Я рад слышать, что моя сестра все ещё смотрит только на меня…

Лира издала раздраженный звук из горла.

— Тьфу… ты прекратишь?

Аарон засмеялся, наклонившись над кроватью к Лире: — Возможно, может, нам стоит прекратить эту маленькую вражду между нами. Должны ли мы отдаться нашей страсти?

Аарон наклонился до конца, пытаясь поцеловать Лиру в губы. Конечно, Лира увернулась, её нога выпрямилась и пнула его в живот. Как только её голая нога покинула простыню, она вспомнила свое опасное положение и тут же снова укуталась в плед вместе с ногой, отводя взгляд, борясь с румянцем. К счастью, Аарон опустился на колени рядом с кроватью. К тому времени, когда он пришел в себя, Лира снова привела себя в порядок. Она выдохнула, прищурившись на брата.

— Лира… — он посмотрел на неё сверху вниз, выглядя слегка взволнованным.

— Если ты продолжаешь так сильно дразнить брата, ему, возможно, придется просто взять тебя силой!

Лира отшатнулась и опустила глаза, слегка запуганная его гневным взглядом.

— Мама сказала, что у меня нет необходимости …

— Маме все равно! — Аарон вытянул руку и схватил её за волосы, заставляя смотреть на него, даже когда она кричала от боли.

— Не делай ошибку, сестра, единственная причина, по которой я ещё не обрюхатил тебя, это то, что мне нравится видеть, как ты корчишься. Не найдется ни один парень, кроме меня, который будет любить тебя. Я в этом убедился. И если ты продолжишь давить на меня, я позабочусь, чтобы ни один мужчина не захотел прикоснуться к тебе.

Лира поморщилась, сердито глядя на Аарона, пока он продолжал тянуть за её волосы, её рука схватила его, но не смела больше его отталкивать. Его вспышка гнева улетела лишь мгновение спустя, когда он смотрел, как Лира смотрит на него со слезами на глазах. Наконец он ослабил хватку, нежно поглаживая её волосы.

— Так, так, сестра моя, не зли Брата, хорошо? Тебе уже семнадцать, и ты не оседлала ни единого парня. Это делает Брата очень счастливым. Я знаю, что ты больше всего хочешь член Брата и ждешь, чтобы я его тебе дал, — успокаивающе сказал он, хотя под одеялом пальцы Лиры с ненавистью впивались в её же ногу.

— Ты знаешь, что я прямо сейчас пытаюсь спустить с небес эту богатую сучку. Она не хочет, чтобы я трахался с другими бабами, пока у неё не будет ребенка. Это символ статуса среди этих богатых сук. Заставила меня подписать эксклюзивный контракт и все. Она платит мне много денег, чтобы обслуживать её в одиночку, и Маме нужна эта сделка, чтобы спуститься на землю, знаешь… Ещё один год, сестра, а потом твоя девственность — моя. Хорошо?

Лира снова отвернулась.

— Хорошо, брат…

Он сладко улыбнулся, наконец отрывая от нее свою грязную руку и вставая. Конечно, она ответила так, потому что это было единственное, что не позволяло затрепетать от ярости. Может быть, было бы не так плохо для Лиры, если Аарон восхищался бы её телом. Если бы он посмотрел на неё так, как хотел, может, просто может быть, она смогла бы пережить тот факт, что они были братом и сестрой. Однако основная истина заключалась в том, что он хотел всего лишь забрать девственность Лиры, если не говорить, что и так может это сделать. Ему нравилось быть первым у женщин.

На самом деле, Лира знала правду об Аароне. Аарон любил симулировать оргазмы. Он обманывал девчонок, которым не приходило ничего в голову больше, кроме как отдать ему свой первый раз, а потом он притворялся, что кончил внутрь. Не придумав ничего лучше, они с радостью пошли бы своим путем, надеясь забеременеть. Кроме того, число родов из-за её брата было очень низким.

В конце концов, больше всего ему нравилось портить девушек, чтобы другие парни не хотели к ним прикасаться. Как только девушка теряла девственность, её шанс заставить другого парня переспать с ней делился пополам. Многие парни, особенно в Академии, не будут трогать девушку, которая потеряла девственность. Аарон был хищником, который рискнул счастьем ради собственного развлечения. Он спал с большим количеством девушек, чем большинство парней, которых она знала, однако от него был наименьший показатель рождаемости детей.

Несмотря на то, что он обесчестил почти десять девчонок за месяц, большую часть времени он не заводил детей. Причина, по которой Лира так хорошо знала об этом, заключалась в том, что она ходила в школу со многими девчонками, которых он обманул. Она не раз просили поговорить с её братом, эти отчаявшиеся девушки, которые не забеременели в первый раз. Конечно, её брат никогда не наступал на одни и те же грабли дважды. В таких случаях, Маме пришлось бы заплатить правительству за штраф из-за этого. Это было одной из причин, по которой его принуждали к подобной конкретной договоренности с подругами Мам девушек.

Единственная причина, по которой Лира притворилась послушной в этот момент, была в том, что Аарон был прав. Маме было бы все равно, если бы Аарон изнасиловал её. Если он сделает её беременной, мама сразу же простит его. Если бы он этого не сделал, мама обвинила бы в этом Лиру. Лира не знала, собирался ли Аарон испортить её, как он перепортил других девушек. Она знала, что он, кажется, сходит с ума от того факта, что все ещё обладает этой властью. Единственной спасительной милостью Лиры было это соглашение. Хотя маме плевать на Лиру, она будет в ярости, если Аарон скомпрометирует соглашение.

Аарон отправил Лире воздушный поцелуй, стоя в проходе, и его проклятая улыбка появилась на его лице вновь, прежде чем он закрыл дверь. Лира только тогда натянула нижнее белье. Слезы текли по её лицу, и все тело дрожало. С парнями так неприятно было иметь дело. Они были задирами, каждый из них. Она на самом деле надеялась, что в тот день, когда она пошла на парад кисок, она откроет лесбийскую сторону самой себя. Это сделало бы мир намного проще. Вместо этого она нашла эротические удовольствия в губах парня.

Так и есть, он все ещё был там. Она чувствовала себя немного лучше. Если бы она могла найти парня, она отдала бы себя ему. Он определенно сделает ей ребенка, и тогда у её брат никогда не сможет заполучить её девственность! Если подумать, она почти потеряла свою решимость найти его из-за того симпатичного парня, который восхищался её телом. Она наклонилась к краю кровати и начала подбирать вещи, которые разбросала по комнате. Через мгновение она нахмурилась, просматривая папку, которую ей дали из школы.

— Фотография… куда она подевалась… — громко воскликнула она.

Конечно, по-настоящему она не хотела видеть фотографию Клиберна прямо сейчас. Ей все еще было стыдно, что она начала трогать себя там, думая о нем. Таким образом, она не слишком много задумывалась об этом. Посмотрев несколько секунд, она пожала плечами, вздохнула и подняла папку. Выйдя из кровати, она начала убирать доказательства своих проступков. Сегодняшний день научил её, по крайней мере, одному. Если она собиралась спастись, ей нужен был настоящий член!

Её брат все ещё стоял за дверью. В его руках была фотография, и это был не кто иной, как Клиберн! Его рука дрожала, а дыхание было неровным. Его глаза выглядели слегка налитыми кровью. Конечно, он приложил огромные усилия, чтобы никто из парней не прикасался к его младшей сестре. К сожалению, каждый год новая группа парней, которая не знали ничего получше, начинала цикл снова и снова. Обычно одного предупреждения было более чем достаточно, чтобы держать весь класс первогодок в узде.

Однако затем Аарон узнал, что его сестра встречается с парнями раньше времени в качестве члена приветственного комитета. Он был естественно в ярости и сразу же помчался в её комнату. Естественно, он не был из тех, кто сразу просто врывался без спросу. Сначала он подслушивал у её двери несколько минут. Тогда он услышал непристойный стон. Он никогда раньше не слышал такого голоса своей сестры. Он даже не знал, что у нее были такие непристойные мысли. Она была ледяной королевой!

Тем не менее, тогда его нежная сестра стонала так, как одна из тех вишенок, которые он любил срывать! Если бы это было все, он мог бы просто прильнуть к двери, слушая её. Затем она произнесла это имя, Клиберн. Это имя также было написано на нижней части этой фотографии в его руке. Какой-то первогодка, который только недавно познакомился с его сестрой, и она стонала, выкрикивая его имя. Ну и шлюхой же была его сестра! Он бы оттолкнул её и взял бы в одно мгновение, но эта девушка была безжалостна. Её выбор был окончательным, и она не допускала пересмотра своего решения. Это может показаться паранойей, но в последний раз, когда он случайно заигрывал с женщиной, страшный мужик выбил ногой их дверь и вывел её наружу. Он ощутил скрытую угрозу только через несколько часов спустя.

Таким образом, он знал, что сейчас он не сможет поиметь свою сестру. Тем не менее, он также знал, что никому другому не позволит прикоснуться к ней. Она была его! Его рука смяла фотографию. Этого не должно было случиться. Его сестра не потеряет девственность из-за какого-то студента Академии. Сначала, Аарон узнает все, что смог бы узнать об этом… Клиберне. Тогда он заставит его заплатить!

— Клайберн… — мрачно зарычал он.

— Она моя Лира… ничья больше, кроме как моя… ты пожалеешь, что когда-либо даже раз посмотрел на неё. Клянусь!

Дополнительная Глава — Ханна

— Ты сегодня себя хорошо чувствуешь, Ханна?

— Конечно, доктор. — Ханна нежно улыбнулась.

Она села на стул с вытянутой спиной и скрестив руки. Она была опрятно одета. Её волосы и макияж были идеальными. Она выглядела как самая невинная и правильная девушка. Она говорила мягким, но энергичным голосом, её глаза ничего не выдавали.

— А что с твоей… Мамой? — спросила доктор.

Не долго думая, Ханна ответила.

— Я знаю, о чем думала Мама, пока она была в плохом состоянии. Мы обе сказали то, о чем сожалеем. Моя единственная печаль в том, что моей бедной Маме придется потратить четыре года, чтобы заплатить за обе наши ошибки.

— А как же твой брат… хм… — Доктор просмотрела таблицы.

— Его зовут Клиберн.

— Он — семья. — Ханна улыбнулась.

— Я просто хочу ещё раз снова увидеть свою семью. Разве не все этого желают?

Доктор медленно кивнула. Конечно, они не знали большую часть истории. Они знали, что Ханна была частью Примроуз. Они полагали, что она участвовала в сговоре по похищению Клиберна и Морган. Все остальное было сложно. Её Клиберн не раскрывал своих секретов, и даже… Мама держала рот на замке. Ну, это было наименьшее, что могла сделать женщина, будучи ужасной матерью.

Естественно, она все еще испытывала сильную обиду на женщину, которая её родила, но она не беспокоилась об этом настолько сильно. Её мать попала в тюрьму. Это означало, что все препятствия между Ханной и Клиберном исчезли.

Сначала была Мэдисон. Она не ненавидела Мэдисон. Она поняла, что в душе у Мэдисон были интересы. Однако Мэдисон оказалась скорее раздражающей помехой, чем чем-либо еще. Когда Ханна увидела, что она романтически связана с Клиберном, Ханна почувствовала себя полностью оправданной, поступая так, как она делала. Мэдисон была кем-то вроде сводной сестры. В лучшем случае она могла быть возлюбленной. Именно Ханна заслужила большую часть сердца Клиберна.

Конечно, сама Ханна не знала, когда решила, что хочет своего брата. Это началось как обида на свою Маму. И только потом, после этого он понравился ей.

Все было не взаправду. Она была одержима Клиберном задолго до этого. Когда она была маленькой, она была очарована противоположным полом, а её брат позволил ей потешить свое любопытство. Она подглядывала за ним и впервые увидела пенис, когда ей было всего десять лет. Достаточно сказать, что она давно хотела отобрать Клиберна у Мамы.

Однако, когда Клиберн изменился, её одержимость начала превращаться в любовь. Когда она узнала, что какая-то горничная забрала девственность брата, она была в ярости. Она позволила суке упасть на самое дно, прежде чем та смогла опомниться. Она убедила Тини, что любит ее, но лишь ей очень нравилось, что Тини напомнила ей Клиберна. Она представила, что может почувствовать частицу Клиберна от того, что забирала себе Тини. Она с любопытством осматривала киску Тини, которая когда-то обжимала пенис её брата. Она спросила Тини об этом опыте, но Тини никогда не любила распространяться о таких вещах.

Именно в это время Клиберн начал меняться. Его личность стала отличаться настолько радикально, что Ханна убедилась, что потеря невинности должна содержать какую-то магию. Её взгляд упал на её брата ещё сильнее. Раньше она смотрела, как он читает в библиотеке, попивая чай. Когда он ловил её взгляд, он отвечал озорным взглядом в ответ, который так и говорил «поиграй со мной». Это заставляло сердце Ханны биться все быстрее и быстрее.

В этот момент она уже согласилась с планами похитить своего брата и использовать его для сбора семени. Тем не менее, в первую очередь она собиралась повеселиться с ним. Изменилась бы она так же после потери девственности?

Затем Мэдисон потеряла невинность, и Ханну начала одолевать фрустрация. После того, как она узнала, что мама тоже участвовала в этом, Ханна больше не могла ждать. Она фальсифицировала свое похищение, чтобы посмотреть, что предпримет Клиберн. К её крайнему удивлению, этот идиот клюнул. Конечно, у нее были планы на случай непредвиденных обстоятельств, и Клиберн решился бы не делать этого, но он направился прямо к Примроуз.

Ханна могла сделать только один вывод. Он хотел быть там. Он хотел быть рабом. Он хотел быть в плену. Он хотел, чтобы его использовали как игрушку для секса. Таким образом, Ханна сделала все возможное, чтобы воплотить свои желания в реальность. Она думала, что эта договоренность была лучшей. Если бы она занималась сексом со своим братом, то она могла бы наконец положить конец своей одержимости. Когда он бы ей надоел, она бы отдала ему каждую женщину в Примроуз. Её брат, её личный раб. Ей понравилась идея. И вот, она играла с ним, и это было потрясающе. Она потеряла девственность благодаря своему брату, и вместо того, чтобы думать о нем меньше, она все больше сосредотачивалась на нём. Она и раньше поигрывала с телом Тини, и Клиберн также немного играл с ней в особняке, но она никогда не думала, что секс может быть таким насыщенным.

В тот момент, когда она почувствовала, как сперма Клиберна наполняет её, она поняла, что залетела. Конечно, она должна была поддерживать свою легенду, что она была заключена в тюрьму, но это оказалось на удивление легко. Клиберн не задавал вопросов. У него не было причин полагать, что его в конце концов одурачили. Таким образом, они регулярно занимались сексом в его камере. Их секс всегда был жестким, но Ханна не возражала.

Ей нравилось, когда её брат делал то, что она говорила ему не делать. Это был её собственный способ испортить его. Он также, казалось, возбуждался от той мысли, что его собственная сестра могла услышать. Хотя он не признает этого, её брат был таким же садистом, как и она сама. Он пришел к выводу, что его сестра должна слушать, как он трахает другую женщину, и Ханна стала подпитывать его страсть. Таким образом, она продолжала кормить его заблуждениями. Она заставляла Тини шуметь в камере, на другой стороне. Она записала свой голос и воспроизводила его как раз в нужное время. Она сделала этот роман между ними настолько реальным для него, насколько могла.

Затем он рассказал ей свой секрет. Это началось, когда она игриво сказала ему, что пришла из другого мира. Ханна имела в виду, что она происходила из преступного мира, а он из благородной, богатой семьи. Это была ложь, но она была единственной, о которой она могла думать в то время. В какой-то момент она так взволновалась, что он понял правду, которую она подсылала Тини, чтобы обманывать его. Однако ее драгоценный младший брат думал, что это означает что-то еще. Затем он поведал ей о чем-то невероятном.

Она подумала, что Клиберн спятил. Она догадывалась об этом по многим причинам. Однако, в конце концов, она хотела верить, что это правда. Это имело слишком много смысла. Ее брат был мальчиком из другого мира. Он был не похож на любого другого человека. Он был особенным. Конечно, были истории людей из других миров. Демоны и герои древних сказаний прибыли из другого мира. Конечно, это были просто мифы. Ее брат был чем-то совершенно другим.

Именно тогда она поняла правду. Маленький мир, который она построила для него, не сработает. В глубине души она думала, что её брат — барашек, раб, который просто хотел, чтобы его нянчили. Это было то, что делала Мама, и Ханна могла так же легко заменить её. Если бы это был старый Клиберн, к клетке он привык бы. В конце концов, он жил в клетке в этом особняке. Она могла бы содержать его и привести девочек, и из них могла бы получиться пара, Ханна и её брат.

Тем не менее, Клиберн прибыл из другого мира. Она должна была принять правду. Он бы отказался от её клетки. Он отверг бы её контроль. Эта реальность была все время в её голове, но она отказалась это принимать. Каждый раз, когда он шлепал по её попке или кончал в неё, когда она просила его этого не делать, он не выглядел избалованным, он бунтовал против неё. Он делал это с самого начала. Её Мама, Мэдисон, сама она… Клиберн не подчинялся им. Он был выше этого. Он был умнее, чем она думала. Он был умнее и настойчивее. Она не могла контролировать его, она поняла это. Она заперла в клетке тигра.

Естественно, планы Ханны должны были измениться. Она решила, что держать на привязи Клиберна больше не стоит. Если она хотела быть рядом с ним, она не могла достичь этого принижая его. Она не могла быть на вершине. Итак, Ханна покинула Примроуз. Она ушла, не ожидая, что Тини предаст её. Тини встала на её пути и втянула в подобную ситуацию. Тини была права, конечно. Ханна никогда не любила её. Ханна всегда смотрела на брата, и, попробовав его, она никогда от него не откажется.

— Ханна? — Доктор кашлянула.

— Да, мэм? — Ханна немедленно прекратила витать в облаках.

Ханна зацикливалась на вещах и не обращала внимания. Она слегка улыбнулась и невинно кивнула. У неё хорошо получалось изображать саму невинность. Её улыбка может избавить её от многих неприятностей. Она уже делала это в прошлом. Её светящаяся улыбка была брошена доктору, и мгновение спустя доктор не удержалась, чтобы самой ответить ей улыбкой.

— Я просто сказала, что ты несовершеннолетняя, и твои преступления были легкими. Твоя связь с Примроуз не оказалась столь серьезным явлением.

Согласно последующим расследованиям, похоже, что вы были завербованы женщиной по имени Тини, она же Фаэри, в Примроуз, когда она работала в качестве вашей горничной. Хотя ваша семья молчала об этом свидетельстве, результаты показывают, что вы были просто жертвой этой Фаэри. В соответствии с этим ваша реабилитация закончена. После недавней петиции окружной прокурор решил освободить вас из-под стражи.

— О? — Ханна не позволила и капельки волнения проступить на своём лице.

Ханна не придумала эту историю, но она помогла подтолкнуть её на мысли в том направлении. Её брат и Мама могли бы солгать ей, но они и так много чего натворили, при этом сидя молча. В результате, по всей видимости, Ханна больше не была Фаэри, как Тини. Остальные просто заняли свои места. Она рассказала психиатрам то, что они хотели услышать, и появилась история о бедной молодой девушке, которая поддалась искушению предать свою семью из-за лесбиянок. Ханна не была удивлена, что у них не возникло никаких подозрений.

С другой стороны, как там обстояли дела с петицией? Мама оставила её здесь на последний год. Она была слишком труслива, чтобы взглянуть в лицо своей дочери. Что касается петиции, это, вероятно, означало, что мужчина потребовал её освобождения. Это была довольно известная хитрость, что женщины-преступницы могли бы сократить время своих приговоров вдвое, если бы мужчина потребовал бы этого от окружного прокурора. Если бы он пообещал ей сделать ребенка, это могло сократить срок ещё больше. Это означало, что человек, который освободил её, мог быть только ее братом, Клиберном. Её нежная улыбка становилась ярче.

— Вернешься ли ты к своему брату, когда тебя завтра отпустят? — осторожно спросила женщина.

— Нет… — Ханна покачала головой.

— Думаю, мне нужно время, чтобы найти себя. Я не хочу больше беспокоить брата.

Женщина подняла голову и улыбнулась, удовлетворительно кивая.

— Приятно слышать. У тебя есть планы?

Ханна слегка пожала плечами.

— Я думала о поступлении в Академию, но, к сожалению, период тестирования…

— Ты умная девушка, Ханна. Ты была жертвой лесбиянок. Я думаю, тебе пошло на пользу общество мужчин. Возможно, ты сможешь преодолеть свое отвращение к ним, подвергаясь их воздействию. — Женщина секунду молчала, задумчиво глядя, а потом кивнула.

— Я давняя подруга одного из деканов. У нас один и тот же папа. Я могу назначить тебе позднюю дату тестирования. Справишься ли ты с тестом, решать тебе.

— О, спасибо! — радостно воскликнула Ханна.

Лишь небольшая часть этого поведения была ненастоящей. Она была искренне рада такому раскладу событий, поэтому она с самого начала настойчиво стремилась к этому. Многие члены шайки злились на руководство. Оно, естественно, включало мужчин, поэтому не было секретом, что многие шайки состояли из женственных лесбиянок. Примроуз не была группой, по-настоящему ненавидящей парней, но, учитывая историю Ханны, было несложно убедить их, что она закоренелая мужененавистница. Они думали, что она обижена на своего брата. Это было распространенным заболеванием среди многих девушек, поэтому к ним относились несколько небрежно. Если бы они знали, как она на самом деле себя чувствовала, они, вероятно, никогда бы её не отпустили.

Конечно, Ханна знала, что Клиберн собирается в Академию в этом году, и она хотела присоединиться к нему! Если она вернется домой, ей придется остаться там и подождать, пока вернется Клиберн, пока Роза позаботится о детях. Когда Ханне приходилось иметь дело с младенцами, им лучше бы было быть ее собственными! Да… она решила, что ей нужно освободить Клиберна. Он мог быть только счастлив, и, соответственно, подарить Ханне счастье, если бы она позволила ему вольности. Однако это не означало, что она не собиралась быть рядом с ним, направляя его, поскольку он стал именно тем, кем она хотела, чтобы он был.

Он был человеком из другого мира, и все, что он делал, меняло мир вокруг. Ханна всегда была одержима своим братом. Теперь её стремления взлетели до небес. Она только сейчас поняла, что проблема с её предыдущими планами заключалась в том, что они были слишком узкими. Примроуз была слишком маленькой. Ханна не была достаточно честолюбива!

Два дня спустя именно так она и оказалась в классе для тестирования. Ханна не любила хвастаться, но она знала, что она намного умнее, чем Мэдисон. Вы должны быть достаточно умны, чтобы продолжать получать отличные оценки в подготовительной школе, в то же время почти каждую ночь выбираться на охоту. Ханна старалась большую часть времени, проведенного в подготовительной школе. Наряду с репутацией женственной лесбиянки, её похождения вызывали цепочки издевательств в школе. Это, конечно же, привело к тому, что Мэдисон попыталась защитить её, и Мэдисон тоже подверглась преследованиям.

Мэдисон боролась изо всех сил, чтобы получить оценки, необходимые для поступления в Академию. Её также постоянно дразнили. Некоторые называли её сисконщицей, в то время как другие называли шлюхой. Девушки, у которых были братья, нередко подвергались травле.

Тем не менее, отвращение к тому, чтобы приходиться своему парню сестрой, может выглядеть двояким образом. Некоторые девушки, у которых были братья, становились невероятно популярными, используя своего брата как источник расширения круга последователей. Ханна ненавидела таких женщин, которые так небрежно распродавали своих братьев ради популярности и славы, но избегали издевательств и ненависти.

Ревность была интересной вещью. Богатые семьи с хорошо организованными Мамами избегали подобной ревности и скорее становились причиной зависти. Самые популярные девушки в школе всегда были такими. Однако грань между завистью и ревностью была тонкой.

Ханна и Мэдисон принадлежали к другой группе. Их Мама Морган не была генеральным директором, и у нее не было связей. Напротив, она была отшельницей, и это дало всей семье Бонхольдт дурную славу.

Учитывая, что мама всю жизнь использовала мужчину, как марионетку, многие женщины, которые знали о Морган, обижались на неё. Кроме того, в то время как другие матери демонстрировали своих сыновей и подписывали бумаги для оплодотворения других дочерей семьи, Морган прятала Клиберна и отказалась показывать его кому-либо из своих случайных друзей. Кроме Розы, немногим посторонним было позволено даже посмотреть одним глазком на Клиберна.

Большинство мальчиков поступали в Академию, будучи несколько известными среди женщин их возрастной группы. Однако Клиберн был таинственной тенью. Никто ничего не знал о нем. В этом году он мог бы оказаться тёмной лошадкой, непредсказуемой переменной в неизбежных матчах, которые происходят каждый год в Академии.

Даже игнорируя тот факт, что Морган была безупречной красавицей с идеальной фигурой, ревность кипела среди её сверстниц, а Морган ненавидели во всех её социальных кругах. Женщины обижались на неё, и эта обида передавалась их детям. Так всё сложилось за последние несколько лет и привело к тому, что над Ханной и Мэдисон безжалостно издевались в подготовительной школе и, соответственно, издевались бы и в Академии.

Это была еще одна причина, по которой Ханна ненавидела свою Маму.

Она быстро написала экзамен. Ханна была уверена, что она получит хорошие оценки. Она старалась в прошлом году и сдала практический экзамен в предыдущем месяце, пока еще была несовершеннолетней. Её оценки должны быть более чем приемлемыми для этого. Поскольку подавать заявление было уже слишком поздно, она скоро сможет переехать в общежитие. Женщины могут по желанию оставаться в общежитиях круглый год. У них была всего-навсего неделя перерыва в середине лета.

Таким образом, Ханна сможет приступить к обучению раньше. Она могла бы начать просеивать почву для своего брата. Хотя теперь он был паршивой овцой, но если она шепнет на ушко некоторым людям, у него будет хорошая репутация. Когда Ханна сделает это, женщины будут бросаться на него. Конечно, Ханна позаботится о том, чтобы к нему подходили только подходящие женщины, но это была её забота, а не его.

Она направилась в ванную, чтобы умыться, усмехнувшись про себя, когда она решила, что наконец-то сможет пойти в школу со своим любимым братом. Она не могла удержаться от подобных головокружительных мыслей. Если они говорят, что расстояние заставляет сердце обретать любовь, сердце Ханны стало таким любящим, что оно от этого болело. Она может проскользнуть обратно в особняк и проверить его, не так ли?

— Ты видела эту сучку?

— Та, что выглядела как идеальная мисс-фифочка? Я заметила. Она начала экзамен за тридцать минут позже меня и закончила вместе со мной. Что за шлюха…

Ханна замедлила шаг, когда зашла в ванную, услышав, как две девушки разговаривают в кабинках.

— Да, это она! Её зовут Ханна. Возможно, у нее есть брат.

— Тьфу… везучая сучка…

— Это ещё не всё, я думаю, её Мама типа сошла с ума и отбывает срок в тюрьме. Поговаривают, что Ханна — лесбиянка. Она должна была поступить в Академию в прошлом году, но у неё был какой-то нервный срыв из-за брата, и она проходила терапию или ещё какую-то хрень.

— Откуда ты знаешь?

— Моя сестра знакома с её старшей сестрой. Она говорит, что она дебилка. Ни с кем не разговаривает. Для тех немногих семнадцатилетних девочек, на которых парни в Академии не обращают внимания, она получает от них много внимания, но моя сестренка говорит, что она полная шлюха и уже давно потеряла свою девственность. Я предполагаю, что какая-то девушка спрашивала её, не хотела бы она обменяться братьями, но та заревновала, разозлилась и отказалась. Могу поспорить, что она трахается со своим братом.

— Что за извращенка… сумасшедшая Мама, сестра лесбиянка с комплексом братика… удивляюсь, как таким могут нравиться парни…

Даже во время разговора о ее семье, легкое дрожание в её голосе выдавало то, что она без колебаний хотела бы узнать Клиберна получше.

Улыбка Ханны не ничуть не сияла, когда она прошла дальше по помещению уборной и направилась к раковине. Когда она включила кран, туалеты зашумели, означая что две девушки закончили трёп.

Через несколько секунд двери кабинок открылись. Обе вышедшие оттуда девушки были привлекательными. Большинство девушек, стремящихся поступить в Академию, сами по себе были красавицами. Одна из них была рыжей с веснушками и зелеными глазами, в то время как у другой были темно-коричневые волосы и довольно непримечательный вид. Глаза обеих девушек удивленно расширились, когда они вышли из своих кабинок. Они встали по обе стороны от Ханны, стали мыть руки, избегая при этом зрительного контакта.

— Ты… э-э… ты ничего не слышала? — спросила одна из девушек.

— Только мяуканье кошек, сражающихся за пустую банку тунца… — Ханна коротко ответила, поворачиваясь, чтобы уйти, как будто после рукопожатия.

— Прости, что? — Лицо девушки изогнулось, и хотя она не знала, как именно её оскорбили, она, по крайней мере, понимала, что её пытались оскорбить.

— Эй, сучка, ты думаешь, что лучше меня?

— Я думаю, что во многом я лучше, возможно, нам стоит проверить? — Ханна попыталась обойти стороной, но другая девушка заблокировала её дорогу.

В отличие от Мэдисон, которая была высокой и грациозной, Ханна была чуть ниже ростом. Обе девушки возвышались над ее головой, и она вдруг пожалела, что не надела высокие шпильки, на которых она обычно ходила. Тем не менее, даже когда они окружили её и нарушили личное пространство, казалось, что выражение лица Ханны не менялось.

— Эта шлюха-лесбиянка очень высокого о себе мнения только потому, что у нее есть брат, — сказала девушка позади Ханны, схватив её за руку.

— Моя мама владеет дорогим бутиком. Она была беременна пять раз. Жаль, что ни в один из этих раз она не родила братика, — с негодованием сказала девушка спереди.

— Не веди себя так, словно горячая штучка, только потому, что твоя Мама родила мальчика. У тебя нет никакой власти.

Улыбка Ханны держалась стойко на её лице.

— О, я не думаю, что у меня есть привилегии из-за моего брата.

— Хм… по крайней мере, ты знаешь своё мест..

— У меня есть сила, потому что я лучше тебя.

— Ты… сучка! — Девушка спереди занесла руку над головой, сжав кулак. Другая девушка схватила Ханну за руки, пока первая была готова её избить. Она сразу же увернулась вбок, заставив хватку девушки соскользнуть, в том месте, где она не ожидала внезапного движения. Ханна вытащила маленький карманный нож из бокового кармана и полоснула вперёд, порезав руку девушки, как только она вытянула её для удара. Она вскрикнула, и взялась за неё и рану, чтобы сдержать кровь.

Другая девушка сделала выпад на Ханну, но та нырнула под руку, а затем толкнула её плечо, в результате чего нападавшая упала вперед. Схватив рыжие волосы, она с силой удерживала голову девушки в раковине, из которой та не могла выбраться, и включила воду. Мгновенно вода начала струиться на голову, пока она боролась. Другая девушка пошла помогать подруге, но смогла сделать только один шаг, после чего Ханна поднесла нож к её шее. Как только она почувствовала сталь, её глаза расширились, и она напряглась.

Ханна оттолкнула её назад ножом, пока та не встала на цыпочки и не застряла между раковинами. Одновременно одна девушка боролась с водой, заливающей её лицо, частично чувствуя, что она вот-вот захлебнется. Другая боялась глотать, потому что у неё было ранено горло. Улыбка на лице Ханны не менялась.

— Хахахаха, — Ханна внезапно рассмеялась, убрала нож и отпустила девушку с мокрой головой.

— Вы мне нравитесь, девчонки. В кампусе живете? — Две девушки смотрели на Ханну как гадюки, но когда им стало ясно, что она по-настоящему желает услышать их ответ, они неохотно кивнули.

— Моя мама дергала за ниточки. Мы получили комнату в апартаментах.

Сказала брюнетка, которая смотрела вниз, касаясь своей шеи и отказываясь посмотреть ей в глаза.

— Я буду твоей новой соседкой по комнате. — Улыбка Ханны стала ещё шире, заставив двух девушек дрожать.

— О, не смотрите на меня так. Слухи не соответствуют действительности. Я люблю парней. В частности, одного парня. Вот почему мне нужны такие хорошие подруги, как вы. Если я хочу привлечь его внимание, мне понадобится помощь.

Глаза девушки стали излучать большее облегчение, её новые подруги поняли, что желания Ханны полностью соответствуют их собственным.

— Кто знает? — Добавила Ханна.

— У меня есть брат, и он поступит в Академию в этом году. Если мои подруги будут заботиться обо мне, возможно, я позабочусь и о них.

Глаза двух девушек расширились ещё больше, но теперь в них читались уже теперь страсть и вожделение. За пару слов и легких телодвижений эта крохотная девушка стала их боссом. Три девушки обменялись телефонами, и Ханна даже одолжила рыжей девушке косметику, чтобы та могла привести себя в порядок.

Две девушки покинули её в счастливом расположении духа. Они пришли в Академию, чтобы найти себе парня, и даже до того, как начался их первый день, им уже удалось наладить контакт! Хотя девушка походила на сумасшедшую, безумным считалось именно то, через что предстояло пройти, чтобы заполучить себе мужика. У обеих девушек было чувство, что, если они последуют за Ханной, они смогут забеременеть… и, возможно, более того, избежать травли со стороны своих сверстниц, которые, как знала каждая девушка, свирепствовали в школе.

Девушки злились друг на друга, и если не могли найти достаточно сильных подруг, которые бы защитили их быстро и без колебаний, они загоняли других девушек в угол.

В то время как Академия была парадом кисок для студентов мужского пола, она являлась ультра-соревновательным рингом «действуй или умри» для девушек! То, что убедило двух девушек идти за ней, так это уверенность Ханны. Она не отступила от их собственной тактики особой травли ни на дюйм, и в глубине души они понимали, что, если над ними будут измываться, то Ханна поддержит их. Наличие гарантированной поддержки со стороны парня лишь подливало масло в огонь!

Конечно, эти девушки ничего не знали о Ханне. Ханна ненавидела женщин, которые променяли своих братьев на славу и популярность! Конечно, если бы эти девушки преуспели в жизни, Ханна порекомендовала бы их Клиберну. Однако, если бы он не был заинтересован, она бы немедленно прогнала их! Хоть она будет относиться к своим друзьям щедро и доброжелательно, никто не встанет между ней и её братом!

Дополнительная Глава — Медисон

— Я слышала, твой брат собирается поступать вместе с новой группой в Академию на следующей неделе. — Девушка на каблуках приобняла Мэдисон, положив руку на её плечо.

— Мм… — Мэдисон отвернулась, изо всех сил стараясь не обострять ситуацию, однако в итоге оказалось, что она встретилась взглядом с девушкой по другую сторону от неё, которая пристально наблюдала за ней, как кошка, увидевшая птичку.

— О, Мэдисон, ты ведь отправишь своего брата в нашу сторону, не так ли? — Она усмехнулась, сказав это так, будто это скорее было заявлением, чем вопросом.

— Я-я думала, что вы двое уже нашли парней для… — Мэдисон покраснела, не желая говорить остальное.

— О, мы нашли, но ты никогда не знаешь, что с ними будет. Всегда лучше иметь несколько таких, выстроившихся в очередь, на всякий случай, верно? — Девушка сжала плечо Мэдисон, схватила её за подбородок свободной рукой и заставила её взглянуть на них.

— Итак, ты отдашь нам своего брата, верно?

Мэдисон отвернула голову.

— Я не говорю брату, что делать…

— Но ты — старшая сестра, разве не говорят, что старшей сестре всегда есть место в сердце её младшего брата.

Несмотря на то, что она знала, что это ловушка, Мэдисон не могла помешать румянцу вспыхнуть на её щеках. Две девушки посмотрели друг на друга и затем хихикнули.

— Или же, возможно, наша грязная Мэдисон уже трахается со своим братом. — Глаза девушки налились злостью.

— Разве это неправда? Мэдисон даже не беременна! — другая девушка внезапно насмешливо хихикнула, прикрывая губы.

— Не хочешь ли ты сказать, что наша невинная маленькая Мэдисон — просто шлюха, не так ли?

— Так как тебе нравится трахаться со своим братом ради удовольствия… скажи мне, Мэдисон, какого это чувствовать? Член твоего братика достаточно удовлетворен?

Мэдисон покраснела еще больше. Худшее было не в том, что её дразнили. Эти девушки и другие, подобные им, годами делали это, высмеивая её. Проблема заключалась в том, что они говорили правду. К сожалению, желание Мэдисон скрыть свое прошлое не удалось. Как только они поняли, какие точки соприкосновения вызвали у нее самые интересные выражения лица, они начали нажимать на них без угрызения совести. Последние шесть месяцев стали исключительно ужасными.

Даже если так, она смогла бы смириться с издевательствами… если бы это не было так близко к правде. Она спала с Клиберном. Некоторое время она думала, что сможет даже полюбить его. Рядом с ним ей было трудно думать трезво, и однажды ночью все пришло к тому, что она раздвинула перед ним ноги. Она даже не очень хорошо помнила, как делала это. Единственное, что она могла вспомнить, так это дыхание, тяжелые вздохи и его тело… она начала краснеть еще больше, раззадоривая двух девушек.

— Вы пользовались презервативом? Сколько раз ты уже потрахалась со своим братом? А ты давала ему конфетки за то, что он в тебя вставлял?

Конечно, в этом мире инцест был лишь странностью. Большинство взрослых пожмет плечами, если вы скажете им, что вы забеременели из-за брата. Тем не менее, это называлось обобщенным словом, беременность. В этом мире мало женщин занимались сексом, потому что им это нравилось. Немногие женщины могут наслаждаться сексом более одного или двух раз в жизни. Добавьте к этому боль от дефлорации, и это придавало женщинам, которые искали мужчин для сексуального удовольствия, дурную славу. Конечно, большинство женщин наслаждались сексом в какой-то степени, но было бы стыдно признаться в этом, и это почти всегда приводило к позору со стороны других женщин, особенно в таком возрасте.

Таким образом, унизительные издевательства, к которым прибегали эти девушки, причиняли Мэдисон боль не только потому, что он был её братом.

Если бы он сделал её беременной, люди могли бы ухмыляться за ее спиной, но, по крайней мере, они бы поняли. Нет, она занималась с ним сексом и не забеременела. Это означало, что она занималась сексом ради удовольствия. Даже если это не было правдой, клейму позора не обязательно быть правдой, чтобы вспоминать о нём для насмешек над людьми.

Ходили слухи, что она спала со своим братом ради того, чтобы просто развлечься. Мало того, что она больше не была девственницей, что заставляло других мужчин интересоваться ей в меньшей степени, она потратила свой первый раз на своего брата, младшего брата, младшего брата, еще не достигшего возраста, необходимого для Академии.

Это было абсолютное табу. Шестнадцать лет — это ожидаемый возраст для начала занятия сексом как для мужчин, так и для женщин. Хотя есть бесчисленное множество примеров того, как люди занимались сексом до этого, особенно среди мужчин, а в случае с Мэдисон это только еще больше разрушило ее репутацию.

Она была не просто девушкой, которая занималась сексом со своим братом ради забавы, она была девушкой, которая занималась с ним прелюбодеяниями, когда он был несовершеннолетним. По-хорошему, когда ему исполнится шестнадцать, он перестанет интересоваться ею, поэтому она трахнула его так рано, пока он был еще молод и впечатлителен. Это было злоупотреблением властью, самый низкий из низших проступков, абсолютное табу среди женщин, с которым столкнулась и её Мама Морган.

— Эй, Мэдисон? А в твою попку он тоже вставлял? Я слышала, что потаскушкам нравится ощущать член в своей попке!

— П-прекрати… — Мэдисон, наконец, достали их слова.

Две девушки смеялись ещё ожесточеннее.

— Прекратить что? Он просил тебя остановиться, когда ты села своей киской на его лицо? Или ты имеешь в виду, что сказала ему остановиться, когда он вставлял его тебе в попку?

— Прекрати! — Мэдисон снова закричала, прерывая их.

Две девушки смеялись еще громче, и еще несколько человек, которые их слушали, тоже начали хихикать. Немногие девочки-подростки сочувствовали тем, кого называли шлюхами. Это слово было лишь немногим лучше, чем женственные лесбиянки.

На самом деле, в подготовительной школе Мэдисон также дразнили за попытку защитить Ханну. У нее была репутация любительницы лесбиянок, и теперь в Академии у неё была репутация шлюхи. Тот факт, что эти две вещи противоречили друг другу, мало что значил для других женщин.

Девушки одновременно подошли к Мэдисон и, как будто они запланировали это, быстро выбили папку из её рук. Последние несколько дней шел дождь, и, как нельзя кстати, Мэдисон стояла возле лужи. Половина её бумаг оказалась в воде, а другая половина валялась в грязи.

— Вы… — Мэдисон дрожала, но в конце концов она ничего не смогла поделать.

Обе девушки показали Мэдисон язык, заканчивая её мучения финальным «пошла ты», прежде чем они развернулись и убежали прочь. Мэдисон боролась с желанием начать плакать прямо там. Женщины в этой академии ненавидели слабость. Мэдисон давно поняла, что нет никого, кто мог бы защитить и поддержать ее. Она была одна.

Возможно, именно поэтому она была так зациклена на Ханне в прошлом. Она хотела, чтобы Ханна не сталкивалась с травлей, которое ей пришлось пережить из-за Клиберна и их уединенно живущей Мамы. Конечно, несмотря на то, что Мэдисон пыталась оказать Ханне поддержку, которой у нее самой никогда не было, это в конечном обернулось против нее.

Она не обвиняла Ханну. Напротив, она поняла, что её собственные слабости оттолкнули её. Держа Ханну подальше от Клиберна, она влюбилась в него сама. Затем она пала пред своим вожделением. Никто даже не знал, что она делала минеты Клиберну на протяжении почти года. Если бы любая другая женщина знала, сколько спермы она проглотила, ее жизнь была бы кончена. Она была именно той шлюхой, которой её все считали. Ханна, должно быть, чувствовала, что это было абсолютное предательство.

Вот почему Мэдисон должна была отступить. Конечно, тогда всё начало рушиться. Она знала, что мама попала в тюрьму. Она знала, что Ханна должна отправиться в тюрьму для несовершеннолетних. Она не понимала деталей, но думала, что это как-то связано с Клиберном. Да, Клиберн… это была его вина! Он вбил клин между ней и Ханной. Они были так близко к счастливой жизни, прежде чем Клиберн начал показушничать. Затем он вбил клин между Ханной и мамой. Она не знала, каким образом, но она знала, что причиной был Клиберн.

Он играл и с мамой, и с Мэдисоном одновременно, и даже тетя Роза влюбилась в его мальчишеское обаяние! Мэдисон никогда не простит его! Она ненавидела его! Он был худшим! Он был именно тем человеком, о котором Академия предупреждала женщин. Он играл с её чувствами и забрал её девственность. Он играл с чувствами Мамы тоже! Тот факт, что он на самом деле успешно оплодотворил Маму и Розу, был тем, о чем Мэдисон не хотела слишком много думать, пока она была в ярости.

— Могу я помочь? — голос вырвал Мэдисон из её озлобленных мыслей.

Она подняла голову и увидела симпатичного мальчика с утонченными чертами лица. Он был чуть ниже её, но, как и Клиберн, был длинноногим и худым. Конечно, Мэдисон не видела Клиберна больше года и не знала, как он выглядит сейчас. Она вытерла глаза и фыркнула, слегка кивая. Он наклонился и помог ей взять некоторые бумаги. Те, что попали в лужу, уже не восстановить. Это были всего лишь несколько копий, которые ей дали на неделю для приветствия, так что потеря не была слишком ужасной.

Когда Мэдисон встала, парень встал одновременно с ней. Она чувствовала жгучие взгляды нескольких девушек, стоявших рядом. Она уже слышала их мысли. Шлюха Мэдисон говорила с парнем! Кем она себя возомнила? В Академии большинство одиноких женщин были очень уязвимы. Мужчины обычно ходили за женщинами, которые не ходили с группой. Аналогично, без группы большинство женщин подвергалось травле, если они осмеливались привлечь интерес противоположного пола.

Это была система, которая вознаграждала группы и наказывала одиночек. Мэдисон пробыла в этой Академии уже два года, и в течение двух лет она делала все возможное, чтобы не попадаться на глаза общественности. Если она поймает взгляд некоторых из более влиятельных женских групп, даже её нынешняя степень уровня травли будет ничем по сравнению с тем, что они могут сделать с ней.

Тем не менее, это был не первый раз, когда этот мальчик подошел к ней. В двух других случаях он решал заговорить с ней. Оба раза она пыталась закончить разговор как можно быстрее, но каждый раз, когда мужчина приближался к женщине, для неё не оставалось никаких шансов. Если быть слишком резкой, тогда девушки будут обвинять её в том, что она привередлива и осмелилась оскорбить парня. Если быть излишне любезной, то она навлечет на себя гнев всех ревнивых женщин.

— Привет, Бенджамин… — Мэдисон взяла бумагу, которую он ей протянул, и прижала ближе к груди, застенчиво повернув голову.

— Я же говорил тебе, для тебя, можно просто Бен, — сказал он.

Ему-то легко было говорить. Она была в поле зрения по крайней мере пяти девушек. Если бы она назвала его Беном, половина школы узнала бы об этом к концу дня. Она получит еще больше притеснений. В действительности не было и шанса на победу при разговоре с парнями!

— Ах… ладно… — ответила она, стараясь не говорить ничего, что могло бы причинить ей дальнейшие неприятности.

— Эй, вообще-то, я пришел спросить тебя кое о чем. На следующей неделе появятся первогодки. Мы должны сделать кучу работы для недели приветствия. Парни из приветственного комитета хотят выйти и отпраздновать, как только все будет сделано. Поскольку ты вроде как помогаешь, мне было бы интересно, не возражаешь ли ты прийти?

— Вообще-то, я переписываю… ах… — Мэдисон остановилась, когда парень схватил её за обе руки и поднял их своими, нежно улыбаясь.

Она почти слышала, как все женщины перешептывались. После этого люди сразу же вытащили свои телефоны и отправили друзьям сообщения. Было уже слишком поздно Мэдисон была замечен с Беном, и вся Академия узнает об этом.

— Пожалуйста… — Бен невинно спросил, как будто он не знал, что он только что вызвал цепочку неудач.

— Это очень много для меня значит.

Конечно, слова были произнесены достаточно громко, чтобы многие девушки поблизости расслышали. Если бы Мэдисон отказалась сейчас, она оскорбила бы его фанаток, и ее жизнь, поскольку она знала, что она будет разрушена. На данный момент у нее не было выбора, кроме как согласиться.

— Д-да… хорошо? — Мэдисон отвела взгляд, чтобы скрыть фрустрацию на своем лице.

— Ах! Хорошо! Я тебе позвоню! Я сделаю это! Это будет весело! Ты не пожалеешь об этом. — Бен наконец отступил, махая рукой и продолжая смотреть на неё с улыбкой.

Если кто-то раньше не замечал его предпочтительного отношения к Мэдисон, то он определенно сделал это сейчас. Она могла только опустить голову и бежать обратно в свою комнату. Она злилась. Она злилась на себя. Она злилась на свою жизнь. Она злилась на Клиберна. Черт, Клиберн! Почему он должен был сделать это с ней!

Когда она подошла к двери в свою комнату, на ней были красные буквы, написанные помадой. И читались они как «шлюха»! Слова под ними гласили: «Ты не его недостойна!». Сообщения уже распространились. Вот как мстительна и злобна была эта Академия. Мэдисон открыла дверь и ворвалась в свою комнату. У неё не было соседки по комнате. Одна была у неё, недолго, но через два месяца они переехали в соседние апартаменты в кампусе.

Она плюхнулась на кровать и заплакала. Только здесь, одна в своей комнате, она позволила всему накопившемуся гневу и стрессу покинуть свое тело? Только здесь она смогла рыдать. Она была настолько зла. Она была настолько одинока. Это была вина Клиберна. Это была его вина!

За что она винила его? За то, что, когда все было сказано и сделано, то, что Бен к ней подошел, должно было быть хорошим знаком. За исключением того, что Мэдисон могла чувствовать только вину. Она чувствовала себя виноватой, как будто она предала своего брата. Неважно, как сильно она ненавидела это. Неважно, сколько она лгала себе об этом. Была одна неоспоримая правда. Мэдисон любила Клиберна.

Однако для Мэдисон это была любовь, которой никогда не было. Она уже потеряла свою сестру, позволив ей влюбиться. Она не смогла сделать то, что сделала Мама. Она не могла присвоить себе и заставить быть своего брата только её. Это стоило Ною его жизни. Она слишком любила Клиберна за это. В конце концов, она ненавидела его… потому что любила его, и это было слишком больно.

Пока она выплакивала глаза, парень по имени Бен вошел в свою комнату в общежитии, которую он разделил с двумя другими парнями.

— Итак? Придет ли королева шлюх? — спросил сосед по комнате.

Губы Бена образовали высокомерную ухмылку.

— Конечно! Я же сказал, что позову её.

Парень рассмеялся.

— Ха-ха… ты действительно хочешь вздрючить королеву шлюх, да? Какой ты бесстыдный!

— Эй… у нас уже есть четыре королевы, которые согласились прийти на следующей неделе… как насчет королевы-стесняшки? — Бен пожал плечами.

— Дэмиен только что отправил мне сообщение. Королева-стесняшка пока далеко от решения, но он все еще оптимистично настроен. Даже без нее, если все пойдет по плану, мы будем чертовыми легендами!

— Четыре королевы соберутся вместе на одну ночь? Я возбуждаюсь от одной мысли об этом! — Бен засмеялся.

— О чем все эти бредни? Кто такое королевы? — спросил третий сбитый с толку парень.

— О, хорошо, я забыл, что ты только поступил в этом году! — Сосед по комнате усмехнулся.

— Это то, что ты изучаешь в течение первого года обучения.

— Будь благодарен, что твоя мама знает наших, и они попросили нас договориться о твоём поступлении пораньше. Потому что через две недели мы станем самыми известными парнями в Академии!

— Да, как скажешь… — Новый парень выглядел сердито, пока двое других смеялись.

Первый парень, наконец, сел, настолько тихо снизив голос, как будто он раскрывал какую-то большую тайну:

— Итак, в основном, дела обстоят так. Был опрос среди парней. Пять неприкасаемых женщин, которых труднее всего затащить в постель. Они известны как королевы школы, и как их называть решалось в классе парней в виде своего рода тотализатора. Любой парень, который лишит королеву девственности, выиграет джек-пот и станет легендой! Итак, мы с друзьями создали план. Мы собираемся устроить вечеринку со всеми королевами. Мы заставим их выпить, возьмем афродизиак, а потом по очереди их отымеем!

— Ну, мы ещё не уломали королеву-стесняшку… но всего лишь три парня собираются быть, так что ещё есть много кисок, чтобы пойти с нами. — Бен пожал плечами.

— Эм, ты не приглашен, малыш. Я, Дэмиен и Чарльз планировали это почти год.

Мальчик выглядел немного разочарованным.

— Что это за королевы? Они горячие?

— Конечно? Давайте посмотрим, есть ледяная королева Лира… — Тот, который по имени Чарльз поднял палец вверх.

— Она холодна, как лед, и отвергла чувства дюжины парней, но я уверен, что она очень быстро согреется на нашей вечеринке. Сначала мы должны были пригласить её в приемный комитет, а потом она не сможет сказать «нет» нашему предложению устроить вечеринку.

— Есть классная Мако.

— Что значит классная? — спросил парень помоложе.

— Не совсем так… кончающая в классе… она классный руководитель. Пришлось воспользоваться её доверчивостью, она является советником Приветствующего комитета. Чертовски горячая, как невесть что. Каждый парень заливал тонны спермы в какую-то шлюху, думая о ней. Однако она не хотела трахаться ни с одним студентом. Это действительно пародия. Ей двадцать два, но она все еще девственница!

— Поистине белый кит! — добавил Чарльз, поднимая третий палец.

— У нас есть застенчивая королева Энн, ее имя говорит само за себя. Начинает заикаться, даже если парень посмотрит на нее. Дэмиен работает над тем, чтобы уломать её. Ещё есть карьерная шлюха Диа. Её маме принадлежит какой-то конгломерат, поэтому она считает, что она слишком хороша для любого из парней. Предположительно, она планирует использовать семя государственных деятелей, когда закончит свою карьеру. Её тело так горячо, что дымится, хотя, так что было бы чертовски позорно, если бы ее красота была растеряна впустую. И наконец… есть королева шлюх Мэдисон.

— Королева шлюх? — парень поморщился, заставив Чарльза и Бена рассмеяться.

— Это правда, девочки подтвердили, что ей нравится члены. Поговаривают, что она отдрачивала парням за трибунами и глотала их сперму. Тем не менее, с тех пор, как она поступила в Академию, ее руки остались без всякого члена.

— Разве это не значит, что называть их шлюхами — ложь? — предположил мальчик.

— Возможно… но королевы не только самые желанные женщины, которых труднее всего отыметь. Королев шлюх называют королевами шлюх именно потому, что лишь у немногих парней были яйца добиваться таких. Но мой старина Бен здесь, у него есть яйца!

Бен засмеялся, почесывая затылок.

— Ну, я имею в виду, мне все еще приходилось работать над ней последние полгода, чтобы продвинуться так далеко. Я никогда не думал, что будет так сложно трахнуть девушку. Если окажется, что она не девственница, я разозлюсь. Но, эй, если слухи правдивы и она шлюха… по крайней мере, отдрачивает она отлично?

Три парня снова рассмеялись. Они мало что знали о предыстории этих девушек. Им действительно было все равно. Единственное, что они знали, было то, что эти девушки были отмечены как недоступные. Немногие девушки могли оказать хоть какое-то сопротивление мужчинам. Если парню в Академии нравилась девочка, ему нужно было только спросить. Однако те немногие девушки, которые сопротивлялись, возбуждали мужчин и становились их целями, иначе известными как королевами.

Все пять королев Академии были третьегодками или даже старше. У всех них были люди, преследовавшие их в прошлом, и все они появились с незапятнанным имиджем. Парни мало что знали, но единственное, в чем они были уверены, это то, что через две недели, после окончания недели приветствия, Лира, Мэдисон, Диа и Мако попробуют их члены!