Мир Женщин | The World of Women

Глава 111

Два года. Прошло два года с тех пор, как меня забрали из дома и привезли в Мужское учебное заведение. Я предпочитал называть это "Заведение мужской промывки мозгов", но это название не прижилось среди моих братьев.

— Привет, Клайберн. Похоже, я отправлюсь первым. — Сказал Ригор, изобразив на лице улыбку.

Ригор был моим близким другом со времен учебы в Академии. Тогда он был ярким и свободным. В мире, где мужчины вызывали восхищение и были свободны действовать так, как им хотелось, он предпочел действовать экстравертно. Однако настал День Гнева, и это сильно повлияло на него. Год спустя был принят закон о расширенной защите мужчин, и каждый парень в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет был отправлен в безопасный кампус, где их могли обучить новому порядку.

Каков был новый порядок? Полная и абсолютная зависимость от женщин. В конце концов, это было то повествование, которое хотел донести Мир женщин. Мужчины во всем нуждались в женщинах. Женщины кормили мужчин. Они заботились о мужчинах. Они отдавали мужчинам все, что у них было. В моем старом мире, я думаю, они называли это социализмом, хотя этот конкретный социализм был ориентирован только на один класс — мужской класс. Все, что мы получили, было предоставлено правительством. Все, что у нас было, должно было быть заработано правительством.

Дни, когда мужчина мог найти женщину и сам переспать с ней, прошли. Теперь было незаконно, чтобы женщина предоставляла мужчине что-либо без одобрения правительства, и это включало секс. Это была бюрократия, измученная бюрократией, где людей превращали в цифры. Это был выход против входа. Чем больше парень следует ему, тем больше правительство дает ему. Некоторые утверждают, что это не сильно отличается от того, как они делали это раньше. Однако в прошлом, даже если мужчина не производил много потомства; он по-прежнему получал стипендию и мог также контактировать с любой женщиной.

Это была свобода. Мужчины могли жить так, как им хотелось, до тех пор, пока они производили потомство. Однако сейчас это было уже не так. Мужчина был обязан производить потомство и жить так, как желает правительство.

Для большинства здешних парней эта новая жизнь была прекрасна. Многие из них уже находились под деспотическим правлением своих матерей. Освобождение от этих цепей, даже если оно должно было вернуться обратно в цепи другого человека, устраивало большинство из них. Они не привыкли к голливудскому образу жизни, из-за которого многие пожилые мужчины становились безрассудными и ожесточенными.

А что случилось со взрослыми мужчинами? Лица старше 18 лет считались неспособными к реабилитации. Они были вытеснены и теперь жили в районе, называемом Мужским районом. Там они работали и жили. Хотя они могли видеться с женщинами, когда хотели, их основной обязанностью был еженедельный взнос спермы в банк спермы.

Конечно, были протесты, хотя они и пытались их скрыть. Однако мужское население было просто слишком маленьким. Амариллис уже была маленькой страной. После Дня Гнева многие мужчины погибли. Затем, в связи с предстоящим законом о расширенной защите мужчин, другие пытались бежать в страны, находящиеся за пределами их темного зонтика. В результате в Амариллис-сити осталось всего пятьсот человек. Включая детей, находящихся в настоящее время на их попечении, это число едва удвоилось.

Наш класс был первым, кого выпустили из Академии. Мы не были бы ограничены мужским районом, как другие мужчины. Мы получили надлежащее образование, дабы вернуться в женское общество. Теперь, когда мы поняли наше надлежащее место в мире, и женщины также смогли сориентироваться в том, как они будут взаимодействовать с мужчинами в будущем. Там, где когда-то мужчины были знаменитостями, которых обожали и за которыми гонялись, теперь они были неприкасаемыми, как политики, полностью скрытыми от глаз общественности, за исключением того, что время от времени они выходили на публику, чтобы пожать несколько рук. Все их действия теперь держались за закрытыми дверями, и их действия были известны только правительству.

— Итак, куда ты собираешься? — спросил я после короткой паузы.

На мгновение он смутился. — А, ну, я, кажется, собирался переехать в деревню. Я думаю, что городская жизнь сейчас не для меня. Ну, кроме Амариллис-сити, здесь нет ничего, кроме сельской местности. Что насчет тебя?

— Ты уверен, что меня выпустят? — Я усмехнулся. — Они могут послать меня в Мужской район.

— Гм… — Его улыбка наконец исчезла, — Они… они не могут этого сделать. Ты прошел программу. Даже не так, ты прошел с честью! Если они попытаются ограничить тебя, они просто сделают себе хуже.

— Что я тебе говорил? — Я усмехнулся, взглянув на него. — Всё это — гигантский конфуз.

Он первым прервал зрительный контакт. — Клайберн… Мне… очень жаль. Я не так силен, как ты. Я обязан тебе жизнью, и ты был моим близким другом все эти годы. Ты всегда будешь моим другом, но… Я просто не могу…

Он опустил голову, слезы выступили у него на глазах, когда он закрыл их. Его кулаки были сжаты, и было ясно, что то, что он говорил, съедало его изнутри.

Каждому мужчине этого поколения было разрешено покинуть это место, за исключением меня. В течение последних двух лет я доставлял им значительные неприятности, и это заставило их решить, можно ли мне доверять. Для меня, какой бы выбор они ни сделали, это все равно означало, что я победил. Если бы они отпустили меня на свободу, то признали бы, что мое поведение соответствует их правилам. Если бы они засунули меня в мужской район, они бы признали, что весь этот закон был лажей, задуманным как попытка получить контроль. Это поставило бы гигантское черное пятно на их "примерной" для всех репутации.

Я никогда не нарушал никаких правил как таковых. Проблема была в том, что вся эта система была слишком нова, и было очень легко найти правила, которые можно было бы нарушить. Я посещал все занятия. Я сдал все тесты. Если бы у учителей спросили, все ли я делаю по правилам, они бы не смогли найти момент из моей школьной жизни здесь, в котором могли бы упрекнуть меня. Однако они также не смогли бы сказать, что я был образцовым учеником. В течение двух лет мне удавалось плавно переходить эту черту, не переступая ее. Это привело новообразованную администрацию в замешательство и гнев.

Ригор помогал мне в некоторых моментах, где я сиял. Было ли это соблазнение нового учителя, напоение всего класса алкоголем и в конечном итоге пьянство во время урока, или спонтанное разрушение их многочисленных магических рунных образований в неподходящее время, мое имя было хорошо известно. Одни говорили об этом с раздражением, другие с благоговением. Тем не менее, Ригор все еще был человеком этого мира, и в конце концов, он просто не хотел рисковать мирной жизнью, которую ему обещали, пока он действовал должным образом.

Я сделал несколько шагов к нему и осторожно положил руку ему на плечо. — Ригор, все в порядке. Я понимаю. Ты всегда будешь моим другом.

Он вытер слезу с глаз. — Ах… это… мне просто что-то в глаз попало.

Я усмехнулся, и он присоединился ко мне. Ригор даже два года назад никогда бы не возражал открыто поплакать. В этом мире не было ничего странного в том, что мужчины вели себя несколько женственно. Говорить шепеляво, демонстрировать крайние эмоции, даже граничащие с детскими, и вести себя напыщенно было нормально для мужчин этого мира. Своему чувству мужественности он определенно научился у меня.

Это был мир, где большинство населения составляли женщины. Событие, произошедшее давным-давно, уничтожило всех людей. Женщины могли иметь детей, но только один из тысячи оказывался мужчиной. В результате население почти полностью состояло из женщин. Чтобы сохранить население, каждый мужчина должен был оплодотворить 1000 женщин в этой жизни, включая рождение по крайней мере одного мужчины. Любое меньшее количество приведет к сокращению численности населения.

Официальная история о том, как мир оказался таким, заключалась в том, что из другого мира родился “герой” мужского пола, способный производить детей мужского пола. Злая королева хотела контролировать все размножение, и, пытаясь сделать это, она навлекла проклятие на женщин, что только один человек из тысячи был мужчиной. Вот почему женщины видели в мужчинах лишь способ забеременеть. Было ясно, что женщины хотят держать их под контролем и использовать лишь для размножения, и эта новая система была недалека от этого. Однако этого было достаточно, чтобы успокоить массы.

Но это была всего лишь история. Реальность была гораздо более странной. Катаклизм, уничтоживший людей, на самом деле не был нацелен на них. Он был нацелен на демонов. Древний мир когда-то был негостеприимным местом, управляемым могущественным повелителем демонов. Люди были рабами демонов. Затем, в один прекрасный день, все они были уничтожены великим потопом. Мужчины, по какой-то причине, были уничтожены вместе с ними.

Затем родился человек из другого мира. Говорили, что Он был спасителем, который вернет людей в общество. Однако на самом деле Он был замаскированным демоном. Женщина по имени Лилит пыталась бороться с ним и стала сама известна как Повелительница Демонов. Между прочим, она пыталась спасти мир. Видите ли, у этих детей была демоническая кровь, и они могли легко стать одержимы демонами. Демоны могли вернуться и отвоевать этот мир, используя мужское население в качестве своих сосудов.

Она потерпела неудачу, вынужденная заключить с ним рабский контракт. Тем не менее, ей удалось открыть правду королеве, той, которую обвиняли в том, что она вызвала это проклятие из-за своего высокомерия. Она собрала всех мужчин, экспериментируя на них в надежде найти способ спасти человеческую расу. В конце концов ей удалось отфильтровать демоническую кровь так, что в ней осталась только капля. Это снижение также снизило их мужскую фертильность.

Казалось, что рождаемость в этом мире не была связана с моим пониманием фундаментальной науки. Предполагалось, что именно гены, передающиеся от отца и матери, в конечном счете и создали ребенка. Однако в мире, где существовала мана, мана также играла важную роль в деторождении. В течение короткого времени я был в теле другого мужчины, который, как предполагалось, был бесплоден. Однако я оплодотворил многих женщин, и они получились белыми или наполовину белыми, или, как их называли матахари, Булесами.

Итак, в каком бы теле я ни был, дети, казалось, наследовали часть меня. Мне стало интересно, какая именно часть это была. Был ли это Клайберн, двенадцатилетний ребенок, в котором я однажды очнулся, или тридцатипятилетний неудачник, который напился до смерти? Только время покажет, похожи ли дети на Клайберна или на прежнего меня. Возможно, в этот момент я смогу понять это, хотя мне даже не разрешали увидеть их фотографию. В любом случае, важно было то, что наследственность была какой-то волшебной, а не просто генетической.

В результате каждый мужчина рождается с каплей демонической крови. Это делает их уязвимыми для одержимости демонами. Однако это было гораздо труднее. Теперь все изменилось, ведь когда раньше дети легко могли стать одержимы демонами, нынешний ритуал требовал жертв, дабы призвать демонов в этот мир. Я знал об этом, поскольку весь День Гнева был гигантской возможностью призвать демонов в этот мир.

Они планировали вселить в меня демона, но не понимали, что на самом деле я тоже был кем-то из другого мира. В результате у меня остались два человека, о которых я заботился. Эшли и Ребекка были двумя девушками, которые много значили для меня. Что касается того, как две женщины были одержимы демонами, у Эшли был брат-близнец, и в итоге Эшли переняла некоторые его роли. Что касается Ребекки, то я полагал, что в детстве ей пересадили костный мозг или что-то в этом роде. В настоящий момент их местонахождение неизвестно. Лилит этого поколения, дальняя внучка настоящей Лилит, и Миа, мать одного из моих детей, преследовали их, но я даже не слышал о них ничего в течение двух лет.

Из-за того, что я находился в этой школе, общение было максимально ограниченным, поэтому количество получаемой от девочек информации было очень маленьким. Мэдисон была той, кто обычно писал мне, и письмо от нее раз в месяц было моей единственной возможностью узнать о том, что происходит снаружи. Это включало также информацию о моих детях. Самому младшему ребенку будет почти два года, а самому старшему уже почти пять лет. И неизвестно сколько моих детей находилось в Матахари, и я не мог представить, будет ли у меня шанс увидеться с ними.

Конечно, если я расскажу кому-нибудь об этом, они скажут, что я сошел с ума. Даже Ригор не поверил ни единому слову. Тем не менее, три года назад я отважился проникнуть в один из замков истинного повелителя демонов и поглотил его наследство. Сила, которая сделала бы меня таким же могущественным, как Лилит, которая поглотила одно из других наследий, казалось, исчезла, но я все равно получил много знаний благодаря этой силе.

Например, я нашел способ, как можно использовать магию. Как могут использовать ее такие люди, как я. В прошлом они не могли использовать магию, ведь то, что происходило, можно было назвать сплошным разочарованием. Магия выходила из себя и взрывалась в руках человека, который пытался что-нибудь сделать. Это было не то же самое, что принц Калеб, которому совершенно не хватало магии. Ведь он также был неспособен иметь детей.

В конце концов, магия оказалась похожа на то, как люди рождаются левшами или правшами. Для некоторых людей магия просто работала по-другому. Вы можете немного обойти эту проблему стороной, если объедините свою ману с другим человеком. У меня была теория, что самая мощная магия требует взаимодействия между асеедами и сеедами. Было бы неплохо, если бы все просто было зависело от пола, но все не так просто.

Наш смех стих, и он вдруг крепко обнял меня, снова начав плакать. Что ж, он все еще был человеком этого мира. Я похлопал его по спине. Теперь наши пути пойдут в разных направлениях. Что бы совет ни решил со мной сделать, Ригор не сможет оставаться здесь со мной. Он будет двигаться дальше, как и любой другой парень, наслаждаясь жизнью бессмысленного секса с красивыми женщинами.

Есть поговорка в месте, где я родился. Женщины стараются выглядеть красивыми не для мужчин, а для других женщин. Возможно, это было правдой, потому что в мире большинства женщин стандарты красоты были выше, чем в моем обычном мире. Вполне себе нормальная девушка была бы собакой в этом мире. При помощи магии, которая стала своеобразной частью косметики, женщины могли буквально удалить все несовершенства. Представьте всех самых горячих девушек в вашей школе. Они были бы здесь самыми обычными.

Большинство женщин, которые находились рядом с парнями, выглядели как супермодели. Когда-то так было и в Академии. Лучшие и умнейшие женщины были приняты в Академию вместе с мужчинами. Затем эти женщины будут соревноваться друг с другом, чтобы заинтересовать какого-то парня и забеременеть от него. К тому времени, когда учеба в Академии закончится, им будет по девятнадцать лет… и они угаснут. Некоторые все еще могли забеременеть, особенно из сверхбогатых семей, но чем старше они становились, тем меньше вероятность того, что они забеременеют.

Почему женщины так сильно хотят забеременеть? Женщина, которая не произвела на свет хотя бы одного ребенка, по-сути не имела гражданства в стране. Беременность давала им государственные стипендии, медицинскую страховку и различные другие льготы, которые делали беременность необходимой. Неграждане, женщины, которые не смогли найти мужчину и внести свой вклад в население, были изгоями и нижней ступенькой общества. Будучи мужчиной, у меня было очень мало опыта общения с этой группой людей, хотя они составляли большинство.

Новая система покончила с Академией. Ну, предположительно, девочки все еще ходили туда, но они сосредоточились исключительно на образовании. Что касается рождения детей, то это делалось с помощью кучи бумаг. Правительство выбирало, кому завести ребенка, а кому нет. Предположительно, мужчинам все еще разрешалось выбирать, но им давали каталог доступных женщин для выбора. Этот каталог был предварительно отфильтрован правительством. Это в основном давало правительству полный контроль над рождаемостью. В лучшем случае это была евгеника, но этого термина не было в этом мире. Зло селекции было трудно понять нормальным людям в мире, где селекция рассматривалась как жизненное достижение.

— Клайберн Бонхолдт. Администратор хотел бы поговорить с вами, — чей-то голос прервал наши объятия.

В коридорах стояли женщина и охранник. Мы стояли в дверях, обнимаясь, как идиоты. Ригор наконец отпустил меня.

— Похоже, ты получишь свой ответ. Увидимся снаружи. — Произнес Ригор, расплываясь в слабой улыбке.

— Черт с ними, друг мой. — Я в последний раз похлопал его по плечу.

На самом деле он был одним из последних, кто все еще был здесь рядом со мной. Большая часть нашего класса уже была выпущена. А он оставался здесь. Отчасти это был страх перед выходом в неизвестность, но также он не хотел оставлять меня одного. Они были согласны задержать его отъезд, но сегодня его буквально вынудили уехать. Наверное, они позволяли это лишь из-за того, чтобы мне не было скучно. Пытаясь прийти к решению, совет определенно не хотел, чтобы я нашел способ развлечь себя.

Мы с Ригором в последний раз попрощались перед расставанием. Когда он ушел, я оглядел охранника с ног до головы. Хотя этот мир, вероятно, разрушил мое чувство красоты в женщинах и сделал меня немного тщеславным, я осознал, что обычные женщины в этом мире вполне могут меня возбудить. Даже нормальные красавицы, на которых большинство мужчин не посмотрели бы дважды, я бы не отвернулся от них. На самом деле, я находил нормальных красавиц самыми забавными.

Женщины могут быть жестокими, и когда женщина только красива, даже в мире, который может сжечь все несовершенства, она прекрасно понимала, что ее внешности недостаточно для того, чтобы мужчина проявил к ней интерес. По их глазам было понятно, что они в этой жизни осознали свою бесполезность, поскольку проиграли так называемую лотерею, и только благодаря какой-то невероятной удаче им когда-нибудь удастся заставить мужчину посмотреть на них.

Именно поэтому эти женщины были самым приятным вариантом, которым можно развеять себя. То, как они краснели и волновались. Они очень стремились угодить и, как правило, всегда пытались сделать все ради тебя. Ригор однажды спросил меня, почему я всегда трахаю уродливых цыпочек. Имейте в виду, цыпочка, о которой он говорил, была красивее моей бывшей жены и была слишком хороша для меня в моей прошлой жизни, и эти слова исходили от мужчины, который в то время забил на то, что он считал красивой женой.

Однако эта девушка была самой непристойной. Она визжала и кончала с каждым моим толчком. Она была такой неряшливой, что напомнила мне мою тетю, хотя она была тоньше, легче, с маленькой задницей, которая действительно могла подпрыгивать. Она действительно любила член, и я был единственным мужчиной в ее жизни, который когда-либо дал бы его ей. Она обычно тайком проносила вещи в заведение для меня и всегда смотрела на меня с сердцем в глазах. Ребята знали, что я развлекался с ней только ради того, чтобы она доставляла в заведение контрабанду. В конце концов ее поймали и уволили, но она не держала на меня зла. Скорее всего, ей удалось отправить мне последнюю посылку, в которой содержалась ее фотосессия в огромном количестве грязных поз. Там была записка, в которой говорилось, что я был самым главным счастьем в ее жизни, и она будет помнить наше время вместе до конца своей жизни. Милая девочка. Она была горячей, как любая бывшая девушка, которая у меня когда-либо была. Я все еще помнил о том, как было хорошо с ней.

Мой охранник была еще одной такой девушкой, и я не узнал в ней одну из моих обычных кураторов. Они усвоили мои привычки, поэтому обычно выбирают упрямых и неприятных старух. Что ж, через некоторое время они поняли, что им приходится время от времени подбрасывать мне легкую мишень, иначе я начну играть со старухами. Я говорю "старухи", но в этом мире шестнадцать лет — возраст, когда девушка должна забеременеть, а восемнадцать — ее расцвет. Этим женщинам было всего от тридцати до сорока лет, не намного старше моей матери и тети, которые были матерями моих детей.

— Привет, милая… — Я оглядел ее с ног до головы.

— С-следуйте за мной… — Она покраснела и почти побежала, чтобы избежать меня и моего взгляда.

Я гнался за ней, как хищник, но она бежала впереди меня, не давая мне догнать ее, слишком сильно отрываясь. Я не мог дразнить ее больше, так как она уносила свою крошечную задницу от меня, как будто от этого зависела ее жизнь. Она, вероятно, слышала обо мне и испугалась; я мог сделать что-то, что ей бы понравилось. Возможно, за ней даже было бы трудно уследить, но я уже знал дорогу в кабинет администратора, так что все это было просто притворством.

Она остановилась только на секунду, чтобы помахать в сторону двери, прежде чем практически побежала по коридору от меня. Если бы у меня было несколько недель, она бы издавала самые милые звуки на моей кровати, но у меня не было так много времени. Скорее всего, администратор ждала меня, поэтому я не мог оставить ее ждать. Я добрался до черты, но так и не пересек ее.

Открыв дверь, я вошел и увидел красивую женщину, сидящую за своим столом. Она была пожилой женщиной. У нее была внешность женщины, у которой должны были быть морщины, но их не было. От нее исходило чувство, что вы видите перед собой довольно таки взрослого человека, особенно это заметно по ее взгляду, но когда вы посмотрите на ее части тела, которые должны были отражать ее возраст, то ничего бы не поняли. Ее лицо выглядело нестареющим, а тело казалось таким, что владелицей тела могла оказаться какая-то двадцатилетняя девушка, за исключением того, насколько оно было пышногрудым и зрелым. Было ясно, что у нее уже был по крайней мере один ребенок.

Сначала это был их основной способ попытаться сдержать меня. Они полагали, что женщины, у которых никогда не было детей, не будут соблазнены мужчиной. По мере того как одна женщина за другой уступали мне, они не знали, что делать. Они, похоже, не понимали, почему женщина рискует своей карьерой и средствами к существованию только ради бессмысленного, бесцельного секса с молодым парнем. Зачем женщине заниматься сексом, если она ничего не от этого выиграет? Таков был менталитет этого правительства, управляемого женщинами.

— Клайберн Бонхолдт. — Произнесла женщина, глядя на Клайберна с усталым выражением лица.

— Администратор.

— Это все, что ты можешь сказать? — Спросила она, приподняв бровь.

— Что еще нужно сказать?

— Знаешь, это последний раз, когда ты будешь в моем кабинете. — Она ответила, глядя сквозь ресницы. — Это последний раз, когда мне придется иметь дело с таким проблемным ребенком, как ты.

— Неужели я такая большая проблема?

— Я застала тебя за тем, как ты развлекался со своей последней учительницей. За последние два года ты переспал с сорока пятью женщинами из моего персонала. Это сорок пять инцидентов, о которых я должна была сообщить.

— Значит вы только об этих случаях знаете… — пробормотал я, а затем закашлялся, отвечая более громко. — Нужно было развлечься.

— Да, но в результате мне пришлось ее уволить. Она была бы хорошим учителем, если бы ты не добрался до нее.

Я сделал горькое выражение лица. — Нет хороших учителей. Есть просто лицемеры и те, кто скоро ими станут.

— … — она нахмурилась, скрестив руки на груди, но ничего не ответила.

Я вздохнул. — Вы действительно привели меня сюда только для одной последней лекции.

Она покачала головой. — Нет, скорее, мне нужно сообщить тебе о результатах решения совета. Тебя выпустят, как и ожидалось.

Я выдохнул. — Хорошо…

— Не говори это с таким облегчением. Если бы полиция действительно арестовала тебя, они бы лишили себя собственного авторитета. Однако правила в том месте, где ты будешь находиться, будут только ужесточаться. Я познакомилась с агентом, которого они тебе назначали. Она настоящая заноза в заднице. Я бы сказала, что она лучший агент, который у нас есть.

— Вы мне угрожаете?

— Предупреждаю… Я была очень нежна с тобой в течение последних нескольких лет. Эта женщина больше не будет терпеть тебя и твои выходки. Она будет лично управлять тобой. Не думай, что сможешь играть с ней так, как с другими женщинами.

Я усмехнулся. — Вы ревнуете?

— Ты… — Ее глаза сузились.

— Вы знаете… — Я сделал шаг к ней. — Мне кажется забавным, что вы сказали о сорока пяти. Вы, кажется, забыли о себе.

— З-заткнись! — Она покраснела.

Я усмехнулся, делая еще один шаг. — Я не думаю, что вы пригласили меня в эту комнату для предупреждения. Я думаю, вы надеялись на что-то другое?

Ее возмущенный взгляд растаял, сменившись смиренной непристойностью. Вздохнув, она коснулась руны на своем столе, которая на мгновение вспыхнула, а затем внезапно щелкнула, когда дверь в ее кабинет закрылась.

— Почему я не могу отпустить тебя, непослушный мальчишка? — Проговорила она, начиная расстегивать блузку.

— Разве это не потому, что ты моя шлюха? — Произнес я, наконец-то добравшись до нее и обхватив ладонями ее груди, все еще завернутые в лифчик.

Она застонала, на ее щеках появился легкий румянец. — Т-ты сделал меня такой. Два года мучил меня, и ты был готов просто уйти, не попрощавшись со мной?

— Хе-хе… Не волнуйся. Я знаю, как тебе это нравится, администратор.

— П-просто зови меня по имени.

— Ох, я никогда тебя так не назову, ведь мне нравится напоминать тебе о том, как плохо ты себя ведешь.

— Т-ты… — Она вздрогнула, когда я освободил ее грудь от лифчика. — Ты прав. Я плохая девочка. Пожалуйста, накажи меня. Ахх!

Я прикусил ее сосок, когда она сказала это, одна рука потянулась к ее юбке, чтобы обнаружить, что она не потрудилась надеть нижнее белье. — Разве до меня у тебя не было мужчины, отца твоего ребенка? И все же ты такая мокрая, а я ничего не сделал.

— Это все твоя вина. Мое тело хочет только Клайберна. Я совсем не помню этого другого мужчину. Я была молода и мне нужно было сделать так. Но мое тело создано только для твоего члена, Клайберн.

Толкнув ее на стол с задранной юбкой, я скользнул в нее своим членом и проникнул в нее. Держа ее за бедра, я трахнул ее, прижав к столу. Она прижалась ко мне, пока я покусывал и посасывал ее соски. Она была тиха; ее голос нежно стонал мне в ухо.

— Клайберн… Я не приняла никаких… мер предосторожности. Не мог бы ты… сделать меня беременной?

Я остановился, чувствуя себя ошеломленным впервые после этой встречи. — Серьезно? У тебя ведь уже был ребенок.

— Я хочу ребенка от тебя. Я хочу Клайберна. Кроме того, эта малышка уже взрослая и учится в Академии.

— Разве ты не хотела бы, чтобы она забеременела от меня?

— Д-дело не в этом. Даже если бы я могла подсунуть тебе каталог с ней, я бы этого не сделала. Это эгоистично… Я знаю, что не могу оставить тебя у себя, поэтому хочу взять с собой что-нибудь от Клайберна.

— Ты потеряешь работу.

Она криво улыбнулась. — Не похоже, что я заслуживаю этой работы только потому, что мне удалось скрыть свои наклонности. Как ты уже сказал, я лицемерка и шлюха. Я буду счастлива уйти на пенсию. Меня накажут за то, что я родила этого ребенка, но у меня достаточно денег, чтобы спокойно прожить остаток жизни в сельской местности. Я могла бы уйти на пенсию с твоим ребенком в утробе. Я могла бы провести остаток своих лет, воспитывая твоего ребенка. Это звучит гораздо лучше, чем жизнь здесь. Итак, что ты скажешь?

Я на мгновение задумалась, прежде чем покачать головой. — Нет. Я не позволю тебе забеременеть.

— Я поняла… — Она опустила голову, выглядя подавленной.

— Я пообещал себе, что больше не буду заводить детей, по крайней мере, безрассудно. Кроме того, мне нужно, чтобы ты продолжала работать здесь. — ответил я. — Мне нужна женщина, которая понимает, как по-другому управлять этим местом. Именно потому, что ты осознаешь силу мужских прикосновений, я чувствую себя комфортно, оставляя тебя заботиться о моих братьях.

— Это несправедливо… — Произнесла она со слезами на глазах. — Если бы ты сказал что-нибудь еще, но ты собираешься оставить меня гнить здесь? Ты планируешь еще сильнее злоупотреблять моим положением?

— Я знаю…

Вместо того чтобы рассердиться, она начала смеяться. — Непослушный мальчик… что ты планируешь?

— Кто знает…

Она прикусила губу, а затем усмехнулась. — Хорошо… но ты должен кончить глубоко в меня. Я хочу чувствовать, как она будет просачиваться наружу до конца рабочего дня. Я хочу, чтобы мои трусики были в сперме Клайберна!

— Ха-ха… Я все равно собирался это сделать! — Я обнял ее, удвоив свои усилия, пока не кончил глубоко внутри нее.

Глава 112

После того, как мы закончили, администратор подтянула нижнее белье, спустила платье и посмотрела на себя в зеркало. Не прошло и минуты, как она снова стала прежней. Она даже распылила немного духов, пытаясь перебить запах секса. Никто из вошедших не смог бы догадаться, что я только что трахнул ее на столе. Когда она закончила свои действия, в которых была определенная степень практики, она нажала кнопку на своем столе.

— Пожалуйста, впустите ее.

— Мой агент? Она ждет снаружи? — На моем лице появилось озадаченное выражение.

— С этого момента она будет заниматься тобой. Это был… наш последний раз вместе. — Несмотря на то, что выражение ее лица оставалось таким же надменным, в ее глазах мелькнуло сожаление.

Даже мне стало немного грустно. Сказать, что я любил администратора, было бы немного преувеличением. Тем не менее, я испытывал к ней некоторую нежность. Я имел в виду то, что сказал. Я хотел, чтобы кто-то вроде нее отвечал за тех, кого я оставлял здесь. Были женщины, которые были скрытыми лесбиянками, которые злоупотребляли своей властью. Некоторые из них даже были моими учителями, и мне пришлось разобраться с ними и убрать из школы.

Большинство женщин в этом мире были лесбиянками по необходимости. Поскольку отношения с мужчинами были почти невозможны, большинство женщин вместо этого имели отношения с женщинами. Лесбиянки с губной помадой — это термин для лесбиянок, которые презирают мужчин. Они видели в них только средство для достижения цели. Я хотел бы сказать, что закон о расширенной защите мужчин был результатом того, что лесбиянки с губной помадой получили слишком много власти. Если бы все было так просто. Женщины, которые устроили этот навязчивый акт, были женщинами, которые восхищались мужчинами. Можно сказать, что именно женщины, возводящие мужчин на пьедестал, представляли для них наибольшую опасность. Теперь все мужчины, по сути, стали инструментами, управляемыми женщиной-манипулятором.

Кстати говоря, в этот момент в комнату вошел мой куратор. Она была очень привлекательна. Большинство женщин в этом мире были привлекательны, но она определенно была на голову выше большинства. Она была так же красива, как Мэдисон, Лира или Мако. У нее были длинные волосы, заплетенные в богато украшенную косу, спускавшуюся по спине. У нее были зеленые глаза и нежная, нежная внешность. Единственное, что портило ее красоту, было выражение ее лица. Ее глаза были прищурены, и у нее было холодное и уверенное выражение лица.

Что-то подсказывало мне, что на ее лице не должно быть такого выражения. Она казалась кем-то, кто был бы намного симпатичнее, если бы она улыбнулась или покраснела. И все же у меня возникло странное чувство, что она тоже давно этого не делала. На ней была профессиональная блузка и брюки. Я предпочитал девушек в юбках, и большинство девушек в этом мире носили их. В Академии я узнал, что ношение юбки — это тонкий намек на то, что женщина готова в любое время заняться сексом. В конце концов, между ее низом и мужчиной, по сути, не было никакого барьера. Юбки можно было приподнять, а трусики отодвинуть в сторону. А когда такие женщины не скрывали этого, они даже не надевали трусики.

Лесбиянки с губной помадой были из тех, кто носит брюки и вне рабочей среды. Конечно, многие работы просто лучше выполнять в брюках, но если работа не вынуждает их надевать, то женщина тонко намекает мужчине, что это защита от его члена. Каждый мужчина воспринимал это немного по-разному. Некоторые воспринимали женщин в брюках как личный вызов, идя на многое, чтобы заставить снять их. Другие предпочитали просто игнорировать таких женщин.

— Клайберн, это Корнелия, твой новый агент. Корнелия, это твой новый подопечный, Клайберн Бонхолдт. С этого момента вы будете отвечать за его средства к существованию.

— Агент… — пробормотал я. — Зачем пытаться говорить мягче? Мы должны просто называть это так, как оно есть. Ты мой куратор, как у животного в зоопарке. [Используется слово handler, но лучше пусть будет куратор, потому что кинолог или дрессировщик звучит так себе.]

— Клайберн! — Администратор попыталась успокоить меня.

Женщина по имени Корнелия подняла руку. — Все в порядке. Он сказал это только для того, чтобы привлечь мое внимание, так что лучше не обращать на это внимания. Клайберн, вы увидите, что я все делаю определенным образом. Если вам это не нравится, просто попросите кого-нибудь другого, и я уйду.

— Это… — глаза администратора вспыхнули от удивления.

Я не был так удивлен. Она просто заставляет меня верить, что есть шанс все изменить. Как смешно, что она заставляет меня поверить в шанс моего личного выбора. Я мог только с отвращением покачать головой. Она была именно такой занозой, как и предупреждала администратор. Мне было интересно, что произойдет, если я запрошу другого куратора. Они, вероятно, пришлют мне кого-нибудь гораздо менее симпатичного. А может быть с этой женщиной будет даже проще. Но что это будет за развлечение?

Я одарил ее скромной улыбкой, как будто ей удалось запугать меня. — Очень приятно, Корнелия. Должен сказать, я вас откуда-то знаю? Кажется, я вас где-то видел.

Она сделала шаг вперед, улыбаясь. — Нет. И я сомневаюсь, что вы могли бы меня узнать. Такие вопросы работали на других женщинах? Я думаю, вы поймете, что со мной не так-то просто. Если вам нужна моя благосклонность, делайте так, как предписано обществом, и не доставляйте мне проблем.

— Конечно, — я улыбнулся в ответ, не позволяя ее раздражающему тону беспокоить меня. — Я вам, а вы мне, верно? Хорошо.

Она больше ничего не сказала, повернулась и вышла. Намек был ясен. Она ожидала, что я последую за ней. Я бросил на Администратора последний взгляд. Она могла только беспомощно улыбнуться мне. Тем не менее, в ее глазах также были слезы, с которыми она боролась, дабы не показать их перед той женщиной. Я отправил ей быстрый воздушный поцелуй и вышел из комнаты. Корнелия была уже далеко по коридору, совершенно не давая мне времени. Либо я шел за ней в ее темпе, либо ничего, да?

Неужели это она меня проверяет? В основном было три варианта. Я мог бы следовать за ней, ведя себя как собака, которой она, казалось, хотела, чтобы я был. Некоторые парни могли бы пойти в другую сторону, просто чтобы бросить ей вызов и показать, что они не пойдут за ней. Другие могут просто остаться на месте, закатывая истерику, словно дети. Выигрышного варианта не было. Каждый из них сводил меня, по сути, к роли сабмиссива.

Я фыркнул, вытаскивая маркер из кармана. Я всегда носил его с собой. Облизав палец, я поднял его и начал писать на стене. Моя рука двигалась как размытое пятно. Однажды, когда я был моложе, я был знаком с учителем, который мог рисовать красивые картинки на доске за считанные минуты. Я осознал, что то, как учитель мог просто двигать рукой и делать идеальные линии и круги, было невероятно. Теперь я был способен сделать почти то же самое. Одним из моих увлечений в последние несколько лет было искусство, и я неплохо в нем разбирался.

Однако этот особый навык пришел не только из художественной практики, но и из знаний Повелителя Демонов, которые были помещены в мой разум. Я всегда был очарован формациями и рунами, но после того события в Матахари мои знания значительно увеличились. Будь я женщиной, я, вероятно, уже прославился бы своим мастерством. Я был бы на вершине своей карьеры. А эта область называлась магической инженерией.

И все же, каким бы искусным и уникальным ни было мое умение, оно ничего не стоило по сравнению с моей спермой. Эти два года я занимался искусством, потому что они не давали мне заниматься магической инженерией. Мне удалось заставить нескольких девочек залезать в учебники по МИ или давать мне импровизированные уроки из того, что они сами помнили, но большая часть из моих методов на данный момент были методами самоучки. Большинство женщин здесь видели в этом скорее досаду, чем чудо. Ну, учитывая, как я этим пользовался, я не мог сказать, что как-то винил их.

Построение, на рисование которого обычному человеку потребовался бы час, было закончено менее чем за две минуты. Стена за пределами кабинета администратора теперь была покрыта сверху донизу магическими рунами, написанными перманентными чернилами. Администратор заметила, что я задержался, и вышла из своего кабинета. Она скрестила руки на груди и смотрела на меня и массивную руну, которую я только что создал. По ней было видно, что она сожалела о том, что я не мог уйти, не устроив очередной беспорядок, но этот раз был последним здесь.

— Подарок. — Я подмигнул, прикоснувшись к руне и применив к ней магию.

Мое знание создания рун было не единственным, что улучшилось. Я также мог с легкостью направлять через них магическую энергию. Близость с рунами просто облегала их активацию. Как только руна вспыхнула, мне стало сложнее видеть, а затем все исчезло так же быстро, как и появилось. Я слегка споткнулся, чувствуя, что мои ноги стали как желе Протерев глаза и моргнув достаточное количество раз, чтобы привести зрение в порядок, я увидел, что нахожусь у входа в административное здание.

Две женщины прошли мимо, заметив мое внезапное появление. Вместо того, чтобы быть шокированными, они указывали на меня и хихикали. Я подмигнул им обоим и послал воздушный поцелуй. Они покраснели, прежде чем убежать, пытаясь избежать неприятностей, которые я доставлял всем женщинам. Руна снова заработает, но только от администратора зависело, хватит ли у нее маны, чтобы активировать ее. Это сэкономило бы ей около пяти минут ходьбы от здания, связав ее кабинет с входной дверью здания. Я бы назвал это подарком.

Телепортация, подобная этой, не могла быть осуществлена на большее расстояние, чем это. В конце концов, вам нужно будет учитывать условия как там, где вы находитесь, так и там, где вы должны оказаться, и потребление маны обязательно будет расти экспоненциально с расстоянием. Я, вероятно, мог бы преодолеть расстояние примерно в два раза больше, но я также осознавал, что у количество моей маны было странно больше, чем у других. Я даже не был уверен, что администратор сможет использовать этот телепорт хотя бы один раз. В общем, кажется, это даже не стоило затраченных усилий.

Двери лифта в главном вестибюле открылись, и Корнелия вышла, совершенно не сбавляя свой темп и двигаясь своей быстрой походкой. Я выглянул из-за двери, ухмыляясь.

— Вы пришли? Если бы я знал, что вы так спешите, я мог бы помочь.

Увидев меня, на лице Корнелии промелькнуло лишь слабое удивление. Она очень хорошо умела сохранять хладнокровие. Ее шаг замедлился лишь на мгновение, прежде чем она снова ускорилась и продолжила путь. На этот раз я шел рядом с ней, выглядя так, словно собирался на случайную прогулку с девушкой рядом со мной. Она была немного низкорослой, так что ей уже приходилось быстро передвигать ноги, чтобы не отставать от моих длинных шагов. За последние два года я снова вырос. Теперь я, наверное, был немного выше Мэдисон и моей матери. Ну, по-сути, я стал мужчиной… снова.

Чувство тоски нахлынуло на меня, когда я подумал о таких вещах, и я не мог не спросить. — Куда мы направляемся?

— Я отвезу вас домой. — заявила она.

— Тогда направляемся в особняк Бонхолдов.

Она нахмурилась еще сильнее и покачала головой. — Я уже выбрала для вас место. Оно неплохое. Я уже приняла во внимание все ваши особенности. Если вам оно не понравится, то мы можем выбрать другое. Закон о защите мужчин запрещает мужчине жить с женщинами. Я полагаю, что ваш особняк все еще занят женщинами.

— Нет, — я покачал головой. — Я хочу посетить особняк. Сначала отвезите меня туда.

— Клайберн, вам будет лучше, если вы начнете действовать медленно. Ваша жизнь там может лишь навредить вам. Все уже не так, как было раньше. У вас будет шанс…

— Ни слова больше. Это не было предложением. Я хочу отправиться к себе домой. Я не видел свою семью два года. Мне все равно, куда вы решили засунуть меня в обозримом будущем, мой дом всегда будет таким.

Она нахмурилась, остановилась и даже схватила меня за руку, чтобы не дать мне продвинуться вперед без нее. Я обернулся и посмотрел на нее с невинной улыбкой. Она сделала глубокий вдох, словно успокаиваясь, прежде чем заговорить.

— Клайберн, я ваш агент. Я готова работать с вами до тех пор, пока вы готовы работать со мной. — Я поднял два пальца, заставляя ее остановиться на секунду. — Что это такое?

— Двух, — просто ответил я. — Отвезите меня домой, и я оплодотворю двух женщин по вашему выбору, как только вы сочтете это нужным. Вы можете выбрать их, кого вам угодно.

Мгновение она молчала, глядя на меня так, словно я была каким-то странным зверем, которого она не могла понять. — Мне сказали, что у тебя есть руна, которая может предотвращать беременность.

— Разве я не сказал "оплодотворить"? Вряд ли я оплодотворю двух женщин, если буду предотвращать это. Это буквально противоположно тому, что означает это слово.

Она прикусила губу и отвела взгляд, решив на секунду. — Вы клянетесь?

— Клянусь, я засуну свой член в любую женщину, которую вы захотите, накачаю ее своей спермой и сделаю ее беременной. — Я поднял руку и положил другую на сердце, как будто давал клятву.

— Очень хорошо… — Ответила она. — Но вы не сможете остаться на ночь. Это всего лишь визит, и никаких прелюбодеяний с теми, кто живет в особняке!

— Там моя сестра и тетя, — ответил я, ухмыляясь. — Я в шоке… шокирован тем, что вы думаете, будто у меня могут быть такие намерения по отношению к моим родственникам.

Она прищурила глаза. — Разве вы не оплодотворили свою мать, сводную сестру и тетю?

— Так было нужно! — Я махнул рукой. — Разве я откажу им в гражданстве? Моя тетя умирала от рака! Она жива только потому, что я оплодотворил ее. При вашем нынешнем режиме она бы умерла.

К сожалению, это не было ложью. Женщина, больная раком, никогда не сможет попасть в список семян. Список семян был именем, которое они дали каталогу женщин, которые хотели быть оплодотворенными. Вся эта группа состояла из привилегированных женщин. Женщины, которые были бедны, больны или не имели никаких связей, даже не будут включены в этот список. По крайней мере, когда действовала старая система, у них был шанс убедить или обмануть какого-нибудь парня, чтобы он их оплодотворил. Но сейчас правительство решало, кому разрешено и можно ли заводить ребенка.

Конечно, были еще архивы спермы. Пары, которые не были привилегированными, могли сэкономить и получить шанс завести ребенка. Кроме персонала, который случайно работал в моем особняке, я редко сталкивался с теми, кто существовал в этой демографической группе. Это было странно, потому что большинство людей приехали оттуда. Как мужчина, я имел дело исключительно с богатыми, влиятельными, знаменитыми и красивыми. В каком-то смысле вы начинали воспринимать этот образ жизни как нечто само собой разумеющееся.

Мои слова неожиданно дошли до Корнелии, но только на секунду. Она вздрогнула на секунду, отпустила мою руку, а затем вернулась к своему темпу. Я последовал за ней, и мы вдвоем бок о бок покинули лагерь. Это не было похоже на то, что комплекс был закрытой тюрьмой. Кампус был широким и открытым. Он был во многом похож на Академию, хотя и не располагался на плавучем острове. Слишком многие мужчины могли бы попытаться прыгнуть, если бы они использовали один из островов.

Вместо этого мы оказались в сельской местности, в сотнях миль от единственного крупного города этой небольшой страны, в которой я переродился. Поскольку это была маленькая страна, я иногда задавался вопросом, какова мужская жизнь в больших странах. Если у этого мира и был эквивалент сверхдержавы, то он назывался Лунарией.

Лунария якобы обращалась с мужчинами, как со скотом. Ну, это было не совсем так. Их держали в борделях. Они буквально все были секс-работниками, вынужденными спать с любой женщиной, которая готова была заплатить за них. Оплодотворение не было гарантировано, и ответственность за то, чтобы мужчина кончил за то время, за которое она купила мужчину, лежала полностью на женщине. Таким образом, чаще всего в самом начале дня собиралась куча женщин, поскольку считалось, что сперма в начале дня была более ценной для женщин. Мужчины, которые были привлекательны или оказались более плодовитыми, естественно, стоили дороже.

Однако жизнь этих мужчин не была замечательной. Как мне говорили, что всегда могло оказаться ложью, мужчины этих денег не видели. Они жили в комнатах, в которых трахались с женщинами, и питались только в общей столовой. Что касается того, как страна мысленно обошла идею выбора, я полагаю, они чувствовали, что деньги-это своего рода выбор. С другой стороны, пропаганда лгала и раньше. Если бы жизнь мужчин в других странах была прекрасной, Амариллис определенно не захотела бы раскрывать это их сокращающемуся мужскому населению.

В итоге мы подошли к машине с водителем. Я сел на заднее сиденье со своим новым агентом. Корнелия достала телефон и, должно быть, передала сообщение своему водителю, потому что мы двинулись в путь, не сказав ни слова. Повозившись в телефоне еще немного, она убрала телефон.

— Ваша охрана сейчас только временная. — Она вдруг заговорила. — Нам нужно будет подобрать новых охранников, чтобы обеспечить вашу защиту.

— Брук, — просто ответил я.

— А… да, ваша бывшая глава службы безопасности. Я знаю о ней. Хотя у нее есть опыт, я боюсь, что она не подходит. У нее плохой послужной список, поскольку она не смогла должным образом защитить вас, и, кроме того, я могу лишь предположить, но ваши отношения точно не так просты.

Она не ошиблась. Брук была одной из тех лесбиянок, которые не интересуются парнями. Она, вероятно, была моей самой близкой подругой в этом мире, где мужчины были редкостью. По крайней мере, так было два года назад, когда я видел ее в последний раз. Однако именно по этой причине я хотел, чтобы она была рядом со мной. Мы через многое прошли вместе, и там было доверие, которое нельзя было купить за все деньги в мире.

— Нет никого, кому я доверял бы больше, чем ей. Если вы ищете моего сотрудничества, то я предлагаю вам подумать об этом, — решительно ответил я.

Она прикусила губу, и я начал думать, что это ее нервная привычка. — Я… подумаю об этом.

— Есть еще двое, — пришла мне в голову мысль. — Брианна и Сиф. Они тоже будут хороши. Я… я не знаю их фамилий.

— Я тоже займусь ими.

— Хорошо. — Я отвернулся и посмотрел в окно. — Благодарю вас.

Я почувствовал, как она на мгновение уставилась на меня, прежде чем, наконец, отвернулась.

— Вы не такой, как я ожидала. — Пробормотала она себе под нос.

— Почему же? — Спросил я, пытаясь скрыть усталость в голосе.

— Мне сказали, что вы проблемный мужчина, — просто ответила она. — Я ожидала, что вы будете сопротивляться мне на каждом шагу. Однако с вами было гораздо легче иметь дело, чем я предполагала.

— Что ж, я рад, что вам легко, — на этот раз я не смог сдержать горечи в голосе.

— Я знаю… вам это не нравится, — сказала она, немного колеблясь. — Однако так и должно быть. Никто не хотел жить в мире женщин, но это был мир, в котором мы оказались. Лично мне бы очень хотелось остепениться, завести ребенка…

Я не перебивал ее, но она остановилась так же внезапно, как и начала. Когда я оглянулся, она не смотрела в мою сторону. Она сказала то, чего не хотела бы говорить. Я решил, что в данный момент не стоит на нее давить. Вместо этого я просто сидел и молча ждал. Остаток поездки в машине прошел в блаженной тишине. Я смотрел, как мимо проплывают холмы Амариллиса, пока машина увозила меня все дальше от того места, где я провел последние два года.

В конце концов небо потемнело, и начал накатывать туман. Это был тот самый Амариллис, которым я помнил его. Прищурившись на сгустки тумана, я смог разглядеть плавучие острова. Я почувствовал странное волнение, бурлящее во мне. Я действительно собирался домой. Я почувствовал жжение в глазах, но будь я проклят, если заплачу перед Корнелией.

— Я должен позвонить и сообщить им, что приеду. — Сказал я, пытаясь скрыть трещину в своем образе.

— С этим уже разобрались, — ответила Корнелия, прежде чем снова погрузиться в угрюмое молчание.

В сдерживаемом волнении я наблюдал, как появляются смутно знакомые улицы. Вскоре я уже ехал по знакомому шоссе, направляясь к своему особняку. В конце концов мы остановились у одних и тех же ворот. Персонал, охранявший его, я вообще не узнал. Девушка с любопытством посмотрела на меня, но, увидев Корнелию, дернулась и отвернулась. Корнелия приколола к своей рубашке значок, который должен был идентифицировать ее как агента. Я не был уверен, какими полномочиями обладает агент, но, по-видимому, этого было достаточно, чтобы все охранники желали обходить ее стороной.

Затем мы проделали последний путь по длинной подъездной дорожке. Когда я дошел до конца, меня ждали четыре девушки. Я распахнул дверь, как только она остановилась. Очевидно, это не соответствовало стандартам безопасности, несмотря на то, что я уже был в безопасном месте, так как Корнелия издала раздраженный звук, когда я вошел. Вторая машина, которая следовала за нами, резко остановилась, и из нее вышли трое сотрудников службы безопасности, быстро переговариваясь друг с другом через свои коммуникационные камни. Я решил проигнорировать их и вместо этого направился прямо к четырем женщинам передо мной. Там была высокая стройная девушка с длинными ногами, длинной косой и красивой улыбкой. Там была невысокая женщина в очках с большой грудью и загорелой кожей. Это была моя сводная сестра Мэдисон и моя тетя Роза. Что касается двух других, то они были мелкими до такой степени, что мне пришлось упасть на колени.

— Девочки! — Я закричал, мой голос вырвался сдавленным. — Вы так выросли…

— Да ладно вам, это же ваш отец! — Роза похлопала каждую из двух маленьких девочек, одетых в свои лучшие воскресные наряды, по попке.

Две девочки шагнули вперед, а затем обменялись любезностями. — Добро пожаловать домой, папа.

Сказали они в отработанном унисоне, хотя на их лицах почти не было радостных эмоций. Я боролся с хмуростью, так как не хотел, чтобы их первое впечатление обо мне было плохим. Вместо этого я широко улыбнулся, хотя тяжесть на моем сердце становилась все сильнее и сильнее с каждым мгновением.

— Ох, я так не здороваюсь, девочки! — сказал я громким голосом, от которого обе девочки замерли в реверансе. — Вот как я здороваюсь!

Я рванулся вперед и схватил их обеих, притягивая к себе. Девочки удивленно вскрикнули, пытаясь оттолкнуться, но я был быстрее и сильнее, я целовал и щекотал их обоих. Алисса радостно захихикала и даже прижалась ко мне. Однако, как только я отпустил Аню, она побежала обратно к матери и, спрятавшись за передником, заплакала.

— Ах… в конце концов, я переборщил. — Я вздохнул.

Аня выглянула из-за юбки матери и оскалила на меня зубы. Высунуть язык было непристойным жестом, поэтому обнажить зубы было равносильно этому. Я сделал шокированное выражение в ответ, а затем начал притворяться, что плачу. Она посмотрела на маму широко раскрытыми от удивления глазами. Роза спрятала улыбку за рукой, не дав дочери четкого указания, как ей следует себя вести. Она нерешительно вышла, а затем подошла и погладила меня по голове, которую Алисса уже гладила.

— Все в порядке… папа… — сказала она.

Я схватил обеих девочек, крепко обнял их, и вскоре я по-настоящему заплакал.

Глава 113

Проведя некоторое время с моими дочерьми, Роза предложила нам сойти с лужайки и войти в особняк. Было странно снова входить в это место. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз заходил сюда, и это место больше не казалось мне домом. Тот факт, что Розе пришлось пригласить меня войти, говорил об этом так же, как и все остальное. Девочки шли рядом со мной, по очереди держа меня за руку. Мы оказались в комнате, которую я часто использовал для приема гостей, но теперь я сам был гостем.

Роза заварила чай, а я сел напротив Мэдисон. Корнелия тоже вошла в комнату, но осталась стоять, скрестив руки на груди, пассивно наблюдая за моим общением с дочерьми. Они решили встать по обе стороны от меня, заставив тетю Розу сесть рядом с Мэдисон после того, как она принесла чай. Никто не произнес ни слова, пока Роза не начала разливать чай.

Мэдисон взглянула на Корнелию с некоторым удивлением на лице. — Я не ожидала увидеть тебя здесь.

— Я работаю в МПА, — коротко ответила она.

— Ох, вы знаете друг друга?

Мэдисон пожала плечами. — Мы вместе учились в Амариллис.

Я предположил, что это имело смысл. На вид она была ровесницей Мэдисон, а какая девушка не ходила в Академию Амариллис? Поскольку она жила в этой стране и получила образование, это было все, что касалось выбора. За городом была еще одна школа, но, поскольку она жила в Амариллисе, было более логично, что она посещала ту Академию.

Снова воцарилось молчание, и мы все неловко пили чай, пока не вошла незнакомая горничная с пышками. Ее присутствие сразу же заставило меня подумать о Мако.

— А где сейчас… все? — Спросил я.

Я собирался спросить, где Мако, но, по правде говоря, мы бы могли разговаривать об этом всю ночь, если бы мне пришлось спрашивать о каждом человеке, который меня интересовал. Мне было так же любопытно узнать о Ханне. Я ожидал увидеть ее. Я знал, что Мако и большинство других покинули это место. Тем не менее, я решил, что теперь, когда я свободен, мне не помешает узнать последние новости.

— Айко уехала около полугода назад. Она вернулась в Ниппон с Ли, — она подняла руку, когда я хотел что-то сказать. — Это временно. Она отправилась на туда на год, чтобы показать ребенка ее семье.

— Я понял…

— Мако работает на МПА. Она не педагог. Скорее, сейчас она просто работает медсестрой. Лира работает под началом своей матери. У нее была дочь по имени Рэйвен. Кемала все еще здесь. Сейчас она работает в особняке. Ей не было комфортно просто жить здесь, поэтому по-сути она живет здесь по рабочей визе. Сейчас она наблюдает за другими детьми. Джордан и Дрейк сейчас спят, вот почему я не привела их к тебе.

— Джордан — это твой? — Спросил я, слегка покраснев.

— Да, это так… — Она гордо кивнула.

Я вырос, даже не познакомившись с большинством своих собственных детей. Количество моих детей приближалось к дюжине, но уже терял их из виду. У меня было двое детей за границей, трое, если считать Ли, и я понятия не имел, увижу ли когда-нибудь их снова. Вместо того, чтобы легче, со временем это становилось только более болезненным. Я жалел, что в юности не был таким безрассудным. Не имея детей в той жизни, я позволил этой силе проникнуть в мою голову. С другой стороны, у меня не было таких знаний, как сейчас. Тогда я думал, что могу просто менять женщин как перчатки, делать их беременными и забывать про них.

— А Ханна? — спросил я, заметив, что никто о ней ничего не говорил.

Мэдисон отвернулась, в то время как Роза прикусила губу, выражение ее лица стало сложным.

— Она ушла, — ответила Роза.

Я удержался от вспышки гнева, но, судя по их поведению, почувствовал, как у меня сжалось сердце, и руки слегка задрожали. — Что это значит? Когда?

— Около трех месяцев назад… — мягко проговорила Мэдисон. — Мы только что вернулись домой и обнаружили, что ее комната убрана. Не осталось даже записки.

— Ты должна был сказать мне.

Мэдисон вздрогнула, как от пощечины. — Я боялась, как ты отреагируешь. Я знала, что твое отсутствие далось тебе нелегко, и хотела облегчить твою ношу.

Я встал и подошел к ней. Она поморщилась еще сильнее, но я только положил свою руку на ее руку и нежно погладил ее по волосам.

— Я люблю тебя, Мэдисон.

Она открыла глаза и посмотрела на меня. Ее глаза покраснели, и в них виднелись слезы. Это было то, о чем она действительно беспокоилась в течение некоторого времени. Это, вероятно, съедало ее изнутри, потому что ей приходилось молчать. Я наклонился, нежно коснулся ее подбородка и приблизил ее губы к своим. Они выжидающе раскрылись, когда она выдохнула горячий воздух.

— Ах… прекратите! — В разговор ворвался нежеланный голос.

Мы оба обернулись и увидели Корнелию, стоящую рядом со скрещенными на груди руками. — Как ваш агент, я в данный момент не допускаю сексуальных контактов.

— Мы просто целовались. — С горечью ответил я. — В ваших сводах правил ничего не говорится о поцелуях.

Мы должны были читать, поскольку они являлись частью нашего перевоспитания, поэтому я хорошо знал все, что было разрешено и запрещено.

— Правила гласят, что все сексуальные контакты рассматривает агент и он решает, допустимо ли это сейчас или нет. Как раз сейчас я этим и занимаюсь. Вы не в том состоянии, чтобы делать такие вещи с вашей бывшей любовницей.

— Господи… к черту твое "допустимо". — Я фыркнул и повернулся к Мэдисон, схватив ее немного сильнее и заставив ее слегка покраснеть от внимания.

— Вы можете игнорировать мою власть, но я бы не рекомендовала этого делать.

Я остановился как раз перед тем, как прикоснуться к Мэдисон, и вздохнул. — Ладно, но если я сделаю это, то что?

Корнелия кивнула и сделала еще один шаг вперед. — Если я озвучу вам причины, а вы решите их проигнорировать, тогда я должна буду сообщить об этом в MRA. Мое сообщение будет передано в комитет, и это может привести к дисциплинарным взысканиям. Однако вы уже знаете это. Что вы должны знать, так это то, что я здесь, чтобы помочь вам. Если вы не прислушаетесь ко мне, тогда у меня не будет причин быть здесь, и, следовательно, не будет причин быть вашим агентом.

— В этом вы правы.… — с горечью ответил я.

— Я уже говорила раньше, просто покажите мне дверь, и я уйду. Тем не менее, у вас будет агент или вы окажетесь в мужской части города. Ваш следующий агент может оказаться еще более трудным, чем я. Например, они могли не позволить вам встретиться с вашими детьми.

Стиснув зубы, я, наконец, сделал шаг назад.

— Все в порядке… брат, — Мэдисон протянула руку и коснулась тыльной стороны моей ладони. — Просто приятно снова тебя видеть.

Я кивнул, поправляя пальто. — Остальные мои дети. Я тоже хотел бы их увидеть.

Тетя Роза встала. — Пошли за мной. Они в детской с Кемалой.

Она прошла мимо нас, фыркнув на Корнелию. Корнелия не ответила, ее холодное выражение лица оставалось невозмутимым из-за взглядов, которые она получила. Мэдисон осталась на месте, пытаясь сохранить храбрую улыбку на лице, когда мы уходили. Прежде чем выйти из комнаты, я наклонился к Корнелии. Она слегка отстранилась, но все же позволила мне приблизиться к ее уху.

— Будьте осторожны с тем, сколько обязанностей вы на себя взяли. Я буду следовать вашим правилам в буквальном смысле, и я не собираюсь бросать вас. Однако не думайте, что это означает, что и я не смогу усложнить вам жизнь. Я ни на секунду не поверю, что вам наплевать на вашу безупречную незапятнанную репутацию. Вы тоже не хотите потерпеть неудачу.

— Вы правы. — Она ответила так же холодно. — Я не хочу потерпеть неудачу. Вот почему вы сделаете все, о чем я попрошу, потому что в глубине души вы знаете, что я права.

Я подавил гнев, поднимающийся во мне. Я уже понял, кто эта женщина. Я всегда думал, что хорошо разбираюсь в людях. Это было из-за того, что я был бизнесменом. Когда я был моложе, гормоны и воспоминания этого избалованного двенадцатилетнего ребенка заставляли меня вести себя немного глупо, но когда я вырос, на меня меньше влияли подобные вещи. Но даже сейчас мне было трудно сохранять хладнокровие, разговаривая с ней.

Вместо этого я просто последовал за своей тетей. Глядя на ее задницу перед собой, я испытывал желание протянуть руку и схватить ее, но сейчас я не был уверен, что у нас с тетей Розой оставались те же отношения, что и раньше. Она полюбила мои фетиши, когда мне было шестнадцать, но теперь, когда мы оба стали старше, вытворять такие вещи с моей тетей больше не было бы уместным, особенно когда Корнелия была за моей спиной. Я сдержался и просто терпеливо последовал за Розой.

— Хозяин? — Знакомый голос раздался, когда я проходил мимо кухни.

Это заставило мои ноги остановиться, когда я заглянул на кухню. — Верис?

Это была Верис, старшая горничная, которая у меня когда-то была. Отсутствие работы в течение многих лет не принесло ей никакой пользы. Ее волосы поседели, и на ней появилось больше, чем пара морщин. Прошло семь лет с тех пор, как я в последний раз играл с ней, но она, возможно, постарела на пятнадцать лет, судя по тому, как она выглядела. Иметь дочь-наркоманку, которую она пыталась реабилитировать, было нелегко.

— Ах, да, она вернулась с просьбой о работе год назад. Мэдисон сказала, что ты будешь счастлив, если мы дадим ей работу. — Роза вернулась ко мне, когда увидела, как я вошел на кухню.

— Да… — ошеломленно произнес я и моргнул. — Да, я счастлив! Верис, с тобой все в порядке?

— Все не так уж плохо, — хрипло усмехнулась Верис. — Но посмотри на себя. Наш маленький Клайберн уже совсем взрослый. Ты действительно стал мужчиной.

— Он очень похож на Ноя, не так ли? — Спросила Роза, сжимая мои щеки.

— Я… я не знаю… — Верис покраснела, чопорно держа руки по бокам.

— А… А как же Нада? — Когда я спросил об этом, она бросила взгляд, не слишком отличающийся от того, как Мэдисон смотрела на меня, когда говорила о Ханне.

— Она исчезла… Примерно в то время, когда я вернулась сюда, я видела ее в последний раз.

— Она была… — Я остановился, понимая, что не могу получить ответа, который сделал бы нас обоих счастливее. — Рад тебя видеть.

Верис кивнула, изобразив на лице улыбку, хотя я видел печаль в ее глазах. Может быть, я мог бы нанять частного детектива или что-то в этом роде и поручить ее поиски этим людям. Если я найду Лилит и Мию, возможно, Лилит сможет найти ее. Магия ее семьи была на другом уровне. Хотя у нас обоих было наследие Короля Демонов, оно проявлялось по-разному. У нее было больше знаний о демонах и заклинаниях, и я знал многое о рунической инженерии.

В атмосфере некоторой неловкости мы вдвоем покинули кухню, где она готовила еще одну порцию булочек, к которым я раньше не прикасался, а затем прошли оставшуюся часть пути в детскую. Как только я вошел, мой взгляд упал на темнокожую красавицу. Мой рот слегка приоткрылся. Тринадцатилетней Кемале было уже почти шестнадцать, и это было заметно. Она набрала вес, как и ее пышная мать, и стала еще более чрезвычайно красивой.

— Хозяин! — Она склонилась над закрытой кроватью, пытаясь заставить маленького ребенка взять ее полуденную карту.

Когда она увидела, как мы вошли, она обернулась и ахнула. Ее глаза остановились на мне и расплылись в прекрасной улыбке. Она сделала пару шагов вперед, и было ясно, что она хочет обнять меня. Однако я вспомнил, что Корнелия все еще плелась позади, и бросил на нее взгляд, который остановил ее. Чувствуя легкое раздражение, я оглянулся и увидел Корнелию.

— Разрешите обнять ее? — презрительно спросил я.

Она посмотрела через мое плечо на Кемалу. — Она не местная. Правительство, как правило, игнорирует таких. Тем не менее, существует стремление разбавить кровь для улучшения генетического разнообразия. В этом случае, если она заполнит заявление с MPA, я, возможно, смогу потянуть за какие-то ниточки и получить ее для пропитки.

Кемала покраснела от этих слов, но я только нахмурился. — Я сказал, что хочу обнять ее, а не трахать.

— Ах, я не могу гарантировать, что она будет оплодотворена тобой. Любая женщина, которая соглашается на участие в каталоге, теряет право выбора. Разве это не лучше? У мужчин больше выбора, а не меньше…

— Это один из способов выразить это… — Я ущипнул себя за переносицу.

Отобрать выбор у женщин было удобной иллюзией, которая создавала впечатление, что они дают больше выбора мужчинам. Реальность заключалась в том, что они просто еще больше контролировали процесс размножения. Например, им не нужно было давать гражданство негражданам. Такие женщины, как Айко, будут бороться за то, чтобы стать гражданами в соответствии с этими правилами. Кроме того, женщины не могли преследовать определенных мужчин, а помещали себя в каталог, где, казалось бы, любой агент и, следовательно, мужчина, которого она представляет, могли выбрать ее.

Это, естественно, существовало для предотвращения тайных сделок, когда мужчины все еще получали деньги от женщины в обмен на то, что он выбирал ее. Ни одна женщина в списке не могла выбрать мужчину, от которого она получит семя. Единственный способ, которым кто-то мог выбрать своего партнера-мужчину — это инъекции семян. Как будто все это было тщательно продумано, чтобы разрушить любое чувство межличностных отношений между мужчинами и женщинами. Это буквально разделило их на два разных мира, где их единственным истинным взаимодействием было размножение. Неудивительно, что Корнелия не хотела, чтобы я кого-то целовал. Она вообще не хотела, чтобы у меня была эмоциональная привязанность к женщинам.

Я был искренне удивлен, что она позволила мне даже приехать так далеко, чтобы навестить мою семью. Я, по общему признанию, заключил с ней сделку, но это все еще, казалось, шло вразрез с ее текущими планами. Я мог только покачать головой и мимоходом слегка погладить Кемалу по голове. Теперь она была выше, так что это казалось не таким уместным, как когда-то, когда я был ее старшим братом, но это было все, что я мог сделать.

Здесь у меня было еще двое детей, хотя им обоим едва перевалило за год. Они смотрели на меня, но в них не было ничего похожего на волнение. Это было просто любопытство. Одной из них была Джордан, ребенок, которого родила Мэдисон. Другим был Дрейк, мой мальчик. В этом мире разница между ними колоссальна. Дрейк был бесценным сокровищем, а Джордан — просто еще одной девочкой. Тем не менее, у них была общая детская, и, насколько я мог видеть, они ничем не отличались друг от друга. Это было в пределах моих собственных желаний и ожиданий. Я протянул руку и схватил двух детей, по одному в каждую руку, и держал их. Они были тяжелыми, но я не забывал заниматься собой в том заведении. Я решил, что, поскольку я "отбываю срок", помимо обучения инженерии, я также буду работать над своим телосложением.

Ну, я всегда был немного мускулистым, черта, которая не обязательно была мужской в этом мире. На самом деле это была черта девушек, которые брали на себя мужские роли в отношениях. Хотя то же самое мужское поведение не было развито у большинства мужчин, но, большинство женщин, казалось, все еще жаждали, чтобы над ними властвовали. Еще в школе с Ригором он дразнил меня из-за того, что я долго не кончаю и наличия мышц. Для среднестатистического мужчины было нормальным быть утонченным, словно женщина в моем мире, а так же быстро кончать, ведь это считалось более продуктивным, чем долгий секс.

В то время как девушки могут сказать, что хотят этого в мужчине, их вкус в других женщинах отражал их истинные желания. Многим женщинам нравился мужчина, который брал на себя ответственность и доминировал над ними. Им определенно нравился мужчина, который занимался бы сексом дольше. За последние два года Ригор постепенно осознал, насколько эффективны мои методы. Но он не изменился. В конце концов, когда у вас был гарантированный постоянный секс, зачем беспокоиться о том, чтобы угодить или произвести впечатление на женщин? Он несколько раз спрашивал меня, почему я беспокоюсь, и я всегда отвечал одно и то же. Я делал это потому, что мог.

— У тебя есть какие-нибудь новости о доме? — Спросил я, развлекаясь с обоими детьми на коленях, заставляя их смеяться, когда я тряс коленом и приподнимал их на нем вверх и вниз.

— Матахари? — Спросила Кемала. — Ах… там произошло восстание, и мужчин свергли. Мать в настоящее время контролирует ситуацию, и она готовит трон для своей внучки, вашего ребенка. Ребенок Нерии тоже женского пола.

— Никаких мужчин, да?

— Ты не должен выглядеть таким подавленным. У тебя уже было трое детей мужского пола. Для любого мужчины это достижение, которое стоит жизни. — Тетя Роза попыталась меня успокоить.

До сих пор у меня было девять детей. Пятеро из них оказались женщинами, а трое — мужчинами. Пол еще одного ребенка я не знал, потому что ребенок был с Эшли. В этом мире было поразительное количество мужчин, но я должен быть кем-то, кто мог бы иметь детей мужского и женского пола в равной степени.

Я полагаю, что были мужчины, у которых в итоге рождались только дочери, так что не было ничего странного в том, что рождалась только одна треть мужчин. На самом деле, это, вероятно, было к лучшему. По статистике, все еще было возможно, что я не был ненормальным. Мысли о том, что я избранный, безусловно, уменьшились за последние два года, когда я не мог производить на свет детей. Ученые-репродуктологи показались на виртуальном экране и заявили, что, по статистике, уже бывали случаи, когда мужчина мог завести трех детей мужского пола за короткий промежуток времени, и что такое может произойти не один раз, но это все равно не показатель, что что-то изменилось.

Вероятно, пройдет гораздо больше времени, прежде чем они признают, что я был необычным. Возможно, вероятность того, что кто-то вроде меня существовал, составляет всего один к миллиарду, но, учитывая количество населения в мире на протяжении всей истории, такие, как я, должны появляться достаточно часто. Кто-то всегда должен был выиграть в лотерею, и, по мнению большинства людей, в этом поколении таким мужчиной был я.

Вероятно, было лучше, чтобы они не думали, что я какой-то необычный. Я мог бы оказаться в лаборатории или быть донором спермы всю свою жизнь. Если бы они хотели этого достаточно сильно, они бы сделали так, что я бы никогда не вышел на свет, совершенно не задумываясь о моих чувствах и правах человека. Я определённо не хотел оказаться подопытным кроликом. Тем не менее, небольшая часть меня хотела раскрыть себя. Мне хотелось увидеть выражение их лиц, когда они поймут, что я — лекарство от их проблем. Ну, я не был уверен. Только когда мои мальчики, Ли и Дрейк, начнут оплодотворять женщин, мы действительно узнаем, был ли я особенным.

Что касается того, что я был мужчиной, который мог производить на свет детей мужского и женского пола в 50/50 процентном соотношении, даже несмотря на то, что это может оказаться неправдой, мне бы хотелось верить, что я таким оставался. Однако я не смогу долго закрывать на это глаза, ведь в скором времени я буду вынужден оплодотворять женщин в больших количествах. Сейчас у меня девять детей, но пройдет совсем немного времени, и у меня будет так много детей, что их будет сложно сосчитать. Тогда я закончу тем, что стану такой же машиной для производства детей, как и все остальные мужчины, совершенно не заботясь о своих детях.

— Вы… действительно заботитесь о них, не так ли? — Мои мысли были прерваны этим внезапным вопросом.

Кемала вышла из комнаты вместе с тетей Розой, чтобы дать мне немного времени побыть одному. Время, проведенное в одиночестве, все еще заставляло меня быть на коротком поводке с моим агентом. Пока я не оказался в положении, когда она все время знала, где я нахожусь, и я не мог ускользнуть так, чтобы она не заметила, я мог только ожидать, что Корнелия продолжит давить на меня. Наблюдая за мной с двумя моими младшими детьми, пока я был погружен в свои мысли, она задала такой простой вопрос.

— Я забочусь о каждом из них, — откровенно ответил я.

— Долг тяжелее горы. — Спокойной ответила она.

— Да? — Я фыркнула. — Вы увидели эту фразу в печенье с предсказанием? Скажите мне, в чем заключается мой долг?

Я указал на Дрейка, сидевшего у меня на коленях.

— Ваш долг — произвести на свет больше детей. Этот долг перед женщинами, которые заботятся о вас.

— Вы когда-нибудь думали, что обо мне не нужно заботиться? Я уже выплатил свой гражданский долг обществу. Теперь мне нужно самому позаботиться о своей семье.

— Это не ваша ответственность.

— И кто это решил? Вы? Правительство? Кучка женщин, которые никогда не знали радости иметь любящего отца?

Я немного повысил голос, и это отразилось на детях, которые начали плакать. Я попытался успокоить себя и их, осторожно поглаживая, пока они снова не пришли в себя. Корнелия ничего не сказала в ответ на мои слова. Она просто смотрела, как я укладываю детей спать.

— Если бы вы были отцом моего ребенка… Я думаю… — Она что-то пробормотала себе под нос.

Я поднял глаза, на моем лице было слегка удивленное выражение. Она отвернулась, застенчиво покраснев.

В этот момент дверь открылась, и вошла тетя Роза. Милое выражение лица Корнелии исчезло, и она снова стала той невозмутимой женщиной, какой всегда была. Что касается тети Розы, она не заметила ничего странного и вместо этого подошла прямо ко мне с неуверенным выражением на лице.

— В чем дело?

— Тебе звонят… — сказала она, протягивая мне телефон.

Я нахмурился, и Корнелия, которая наблюдала за мной, тоже. Я только что вышел и пробыл дома меньше четырех часов. Никто не мог знать, что я здесь. Я имею в виду, это не было похоже на то, что они объявили всему миру, что мужчины будут на свободе в этот день и где они будут находиться. Это было опасно. Этот визит даже был спонтанным, так как я умолял Корнелию позволить мне приехать сюда. Так что, на самом деле, любой, кто звонил, ожидая найти меня здесь, обычно был бы разочарован.

На этот раз я не стал спрашивать разрешения у Корнелии, а просто поднес телефон к уху. — Алло?

— Клайберн, мои источники оказались правы. Вас освободили. — В трубке раздался женский голос.

— Кто это?

— Приходите на угол Рекс и Харлотт любым необходимым способом. Вы можете взять с собой своего агента. Это не важно.

— Хм? Рекс и Харлотт?

— Мы поговорим позже.

Я отнял телефон от уха, выглядя таким же растерянным, как и тетя Роза. Кто-то хотел, чтобы я поехал на какой-то перекресток в центре города Амариллис. В последний раз, когда я делал что-то столь загадочное, меня похитила Примроуз.

— А как насчет того перекрестка? — нахмурившись, спросила Корнелия.

— Мне нужно туда съездить.

— Почему?

— Долг, — ответил я, хотя истинным ответом было то, что я понятия не имел почему мне туда нужно. — Как насчет того, чтобы добавить еще двоих? Будет целых четыре женщины на ваш выбор, а не две, как оговаривалось ранее.

— В-вы… Я не позволю вам сделать ничего, что может поставить под угрозу вашу жизнь.

— Возьмите с собой охрану. Если они не могут защитить меня, то никто не сможет.

Она прикусила губу, раздраженно скрестила руки на груди, но в конце концов кивнула. — Хорошо, но вы будете слушать меня, пока не исполните свой долг.

Я вздохнул. Мой долг перед ней только рос. Интересно, могла ли она сообщить об их закулисных сделках, чтобы у меня были неприятности? Ну, даже если бы это было не так, проблема с ними в том, что они все равно очень выгодны для них. Пока я делал ей одолжение, я мог просить чуть ли не все, что мне угодно. Но нужно будет знать, когда остановиться.

Я попрощался с Мэдисон и Розой, пообещав, что буду часто возвращаться, а затем вернулся в машину рядом с Корнелией. Я не знал, куда я направляюсь в этот раз и чего мне ожидать, но я всегда так жил.

Глава 114

Возвращение в город прошло так же гладко, как и поездка в особняк. В конце концов, машины в этом мире парили, и не было никакого контакта между шиной и тротуаром. Интересно, что они все еще создавали дороги из бетона и асфальта. Я никогда не слышал особой причины, по которой они продолжали так делать. Инженерное дело в этом мире пошло совершенно в другом направлении, чем в моем собственном мире.

С помощью магии невозможное стало возможным, а то, что было обычным в моем старом мире, перестало существовать. Здания редко поднимались выше двух-трех этажей. Существовала ли технология создания небоскребов, никто в этом мире не тратил время на их строительство. Между тем, самым большим инженерным достижением Амариллис были плавучие острова. Эти массивные массы суши парили в небе, привязанные к земле троллейбусными линиями и лифтами.

Это было похоже на то, как будто великан просто вырвал гору из земли, подбросил ее в воздух и оставил там. Острова были абсолютно захватывающими, и если вы не привыкли находиться в тени одного из них, это может беспокоить. Мы только что проехали под одним из ближайших островов. Это был не тот, где был построен мой старый университет. На самом деле я понятия не имел, что находится на каждом из островов. В одном находились главные правительственные здания, в другом различные посольства других стран, но это было все, что я знал.

Наблюдательному глазу было ясно, какие места оказались на этих островах. Там были женщины, которых поддерживали над всеми остальными. Правительство правило не только по понятиям, но и в буквальном смысле. Классицизм в Амариллисе вышел из-под контроля. Мне было интересно, так ли плохо обстоят дела в других странах. Единственной страной, с которой у меня был опыт, была Матахари, и там определенно был классицизм. У меня были мысли о том, что это все было из-за женщин, но в моем старом мире также была изрядная доля классицизма.

Когда остров над головой закрыл нам обзор неба, температура упала на несколько градусов. Кроме того, качество зданий также упало. Как правило, если бы кто-то мог выбрать, где жить, он не жил бы в месте, где он мог видеть и ощущать солнце только в определенное время дня. Это означало, что бедные районы, как правило, оказывались там, где небо было закрыто больше всего.

Насколько я понял, Мужской район, ну, я мог бы с таким же успехом назвать его Мужским гетто, где размещались все мужчины, которые считались не подлежащими реабилитации, точно так же был помещен под остров. Как будто женщины хотели заявить, что эти мужчины были буквально под ними. Они хотели, чтобы тень женской изобретательности падала на этих мужчин до конца их жизни. Возможно, этот ход мыслей был слишком экстремальным. Может быть, я был слишком мелодраматичен. Мне все еще так казалось.

Этих людей не держали в условиях гетто. Из того, что я понял, женщины не жалели средств, предоставляя своим мужчинам удобный и элегантный участок земли, который поддерживал богатый внешний вид, к которому они привыкли. Достаточно было того, что мужчины не бунтовали, и некоторых можно было даже назвать счастливыми, оставаясь в районе до конца своих дней, играя с женщинами, которых им доставляли, и дроча в чашку еженедельно за их плату. Это больше походило на раннюю пенсию.

Это была прекрасная тюрьма, но, в конце концов, она все еще оставалась тюрьмой. Я надеялся, что они это понимают. И все же я не имел над ними никакой власти. Они были продуктами другой эпохи. Это было для таких людей, как мой бывший учитель Такаша и Освальда, друзей отца. На самом деле я не знал, был ли кто-то из них в Мужском районе или они бежали из страны. В эти дни я очень мало знал о многом. Два года были слишком долгими. С другой стороны, за исключением года в Академии, моя жизнь никогда не была в таком состоянии, когда я мог бы хорошо понять и знать этот мир. Возможно, это было одной из причин, по которой я всегда так упорно боролся.

Губы Корнелии сжались, когда она увидела, что качество окрестностей падает с каждым кварталом дальше под островом. Я заставил ее согласиться на это, пообещав дать им выбрать мне еще двух женщин, но было ясно, что она начинает сожалеть об этом. Я просто молился, чтобы мы добрались туда до того, как она передумает. Это оказалось невозможным, так как через несколько мгновений нас остановила баррикада. Там была припаркована дюжина полицейских машин, опирающихся на вытянутые автомобильные ножки, используемые в тех случаях, когда транспортные средства не приводились в действие. На крышах машин мигали огни, и была оранжевая лента, которая, казалось, обозначала место преступления.

Наша машина остановилась. Там была женщина-полицейский, но она, казалось, разговаривала с кем-то по рации и изо всех сил пыталась поймать сигнал под гнетущим островом.

— Перекресток в квартале отсюда, но, похоже, его оцепила полиция. — Произнес водитель.

Корнелия бросила на меня взгляд, но, не дожидаясь моего мнения, наклонилась вперед. — Все в порядке, разворачивайся. Похоже, что сегодня ничего не выйдет.

Я не обращал на нее внимания. Вместо этого мои глаза были прикованы к углу, где меня попросили быть. Эта полицейская установка не возникла за те десять минут, которые нам потребовались, чтобы доехать сюда. Похоже, она уже была здесь установлена некоторое время. Это означало, что кто бы ни позвонил мне, это было именно то, что они хотели, чтобы я увидел. Ничего не выйдет? Как бы не так. Я открыл дверь и шагнул наружу.

— Клайберн! — прошипела Корнелия, когда я закрыл за собой дверь.

Поправляя воротник, я прошел прямо мимо передней части машины. Мгновение спустя я услышал щелчок, когда Корнелия попыталась последовать за мной. К этому моменту я уже миновал полицейскую линию. Я рассчитал это так, чтобы полицейский смотрел в другую сторону.

— Стойте! — Я услышал тихий шепот сзади.

Я проигнорировал это и продолжал идти вперед, полный решимости добраться до перекрестка. Мне позвонили и сказали, чтобы я был здесь. Самое меньшее, что я мог сделать — это добраться туда. Впереди была толпа полицейских, и они сгрудились в переулке рядом с переулком, о котором шла речь. Как только я приблизился, я почувствовал запах железа. К сожалению, этот запах был мне слишком хорошо знаком. Это был запах крови.

Я оглядел перекресток, и мой взгляд упал на что-то на стене. Мое тело похолодело, когда я посмотрел на слова, написанные на стене. Дело было не просто в том, что там было написано, а как эти слова были написаны. Текст был размазан по стене, текст был написан не просто кровью, а запекшейся кровью. Куски все еще прилипали к кирпичу, отваливаясь, когда вес преодолевал их естественную липкость. Хуже всего было то, что эти слова были адресованы мне.

Добро Пожаловать Домой, Иномирец

Иномирец или кто-то, пришедший из другого мира. Насколько я знал, я был единственным человеком, который когда-либо приходил из другого мира. Я не верил, что это такое совпадение, что в тот день, когда я вернулся в город, в Амариллисе появилось сообщение, написанное кровью, адресованное кому-то из другого мира, именно в том месте, где я договорился встретиться. Я был бы идиотом, если бы посчитал, что это адресовано не мне.

Более того, это было послание, которое мог понять только я. Только мои девочки знали, что я пришел из другого мира, и я не мог поверить, что одна из них сказала бы кому-то еще. Это означало, что человек, который сделал это, должен был быть кем-то, кого я знал! Конечно, поверив в это, на ум пришли два лица. Первым было лицо Эшли, моей бывшей соседки по комнате и матери демонического ребенка. Второй была Ребекка, еще одна демоница, которая ненавидел всех мужчин.

Лилит сказала, что два Демона где-то затаились. Похоже, это было уже не так. Мои глаза продолжали исследовать гротескную сцену передо мной. Другого человека могло внезапно стошнить или он потерял сознание. Однако это был не первый раз, когда я видел подобные вещи. Похоже, здесь побывал серийный убийца, и они хотели, чтобы эту сцену увидели. Когда мой взгляд упал на основание стены, я понял, что стена — это только начало. На земле все было еще хуже.

Там была груда конечностей и частей тела. Было неясно, было ли это одно расчлененное тело или несколько тел. Я не знал ни одного тела, из которого могло бы вытечь столько крови. Там была красная испачканная простыня, пытающаяся скрыть конечности от посторонних глаз, но это не помогало. На земле была воткнута палка, и она поднималась к чему-то, накрытому тканью. Это явно была чья-то отрубленная голова на острие. У меня появилось неприятное чувство, когда я подумал, кто может быть под этой тканью.

— Это… выглядит знакомо… — Голос раздался справа от меня как раз в тот момент, когда я подумывал о том, чтобы протянуть руку и схватить его.

Я оглянулся и увидел Корнелию. Ее лицо было немного бледным, но она, казалось, справлялась с ситуацией довольно хорошо. Даже некоторых копов тошнило, но, если не считать тошнотворного выражения на лице, Корнелия твердо стояла рядом со мной.

— Это так? — спросил я, слегка поморщившись.

— День гнева. — Она вздохнула.

Мои глаза расширились. — Вы это видели?

Я думал о том же, но никак не ожидал, что она заговорит об этом. В тот день, когда Диба Моник попыталась вызвать демонов и при помощи ритуала принесла в жертву десятки людей, эта сцена вызывала похожее чувство. С положительной стороны, теперь я узнал этот странный взгляд в глазах Корнелии. Это был взгляд человека, который видел слишком много. Я не знал, что с ней было, когда это произошло, но по ее поведению было ясно, что она видела подобные вещи раньше.

— В то время я училась в школе. — Она ответила неловко, не глядя мне в глаза.

Хотя она и сказала это, все было не так просто. Мало кто видел, что было внутри здания. После того, как остров чуть не перевернулся с ног на голову, полиция позаботилась о том, чтобы изолировать этот район. Трудно было представить, когда бы она успела взглянуть. Возможно, она видела фотографии с места преступления, но что-то подсказывало мне, что это не так. Я как раз собирался погрузиться в это еще глубже, когда нас прервали.

— Вы не полицейские. Какого черта вы здесь делаете? — рявкнула женщина.

Я поднял глаза и увидел женщину в длинном коричневом плаще. На ней была красивая блузка, узкая черная юбка и черные леггинсы. Она была немного старше меня и, хотя и хорошенькая, но имела грубое выражение лица. Она свирепо смотрела на нас двоих.

— Роксана, — Корнелия схватила меня за руку и потянула назад. — Мы здесь по ошибке.

— Энни? — Она моргнула и посмотрела на меня. — Мужчина? Он один из твоих подопечных?

— Ах… да… он вдруг почувствовал необходимость с силой протолкнуться в ваш криминальный мир. Я прошу прощения.

— Да? Что ж, извините, не принимай это на свой счет, но мне придется допросить вас обоих.

Глаза Корнелии расширились. — П-правда? Это действительно необходимо? Мы ничего об этом не знаем. Мы только что приехали.

— Может, мы и учились в одной школе, Энни, но я не могу пренебрегать протоколом. Я не собираюсь арестовывать вас на месте. Что ж, если я попытаюсь, МРА, вероятно, будет дышать мне в затылок.… Хэй! Прекращай!

Пока две женщины болтали, мой взгляд снова упал на голову на пике, с которой свисала простыня. Я протянул руку и стянул простыню. Роксана заметила это, встав между мной и головой и выдернув простыню из моей руки. Однако мой взгляд уже упал на голову. Я смог увидеть этого человека. Я издал громкое шипение.

— Черт побери! — Роксана выругалась, снова натягивая простыню на голову, прежде чем обернуться и увидеть выражение моего лица. — Ты ведь его знаешь, верно?

— Его? — Корнелия не смотрела на голову пристально и была застигнута врасплох. — Это мужчина?

Смерть мужчины всегда была событием, достойным освещения в прессе. Убийство мужчины может быстро превратиться в настоящий цирк. Когда Корнелия произнесла эти слова, Роксана начала тереть виски с очень раздраженным выражением на лице.

— Он должен был уехать. — Сказал я, стиснув зубы. — Как это произошло?

— Моя работа — выяснить это. — Проговорила Роксана.

Я повернулся и схватил ее за пальто. — Этого недостаточно!

Корнелия ахнула, потянувшись к моим рукам, но остановилась, когда Роксана подняла руку. — Ты знаешь этого мужчину?

— Он был моим соседом по комнате. — Я сказал, дрожа. — И моим другом.

— Вы ведь не имеете в виду… — на этот раз глаза Корнелии расширились, как чайные чашки, на ее лице появилось по-настоящему потрясенное выражение.

— Ригор Дракона, восемнадцать лет. Сегодня первый день, когда он выпустился из МРА, — ответила она, протягивая руку и хватая меня за руки.

Понимая, что нет смысла думать насчет сообщения, которое мне хотели донести, я медленно позволил своим рукам разжаться. — Я видел его только сегодня утром. Он собирался уехать. Он был в безопасности. Где его агент? Где его телохранители?

Роксана приняла более сочувственный вид, когда убрала мои руки со своей рубашки, а затем разгладила ее своими руками. — В этой куче крови — останки нескольких людей. Голова принадлежит ему, но вот это…

— Это… этого не может быть. — Корнелия недоверчиво покачала головой. — МРА… ведь…

Роксана медленно кивнула. — Да, я знаю, весь смысл этого акта был в том, чтобы защитить мужчин. Но чтобы мужчину жестоко убили прямо сейчас? Кто-то хочет донести до нас что-то.

Она не ошиблась, но это сообщение было не для них. Это было для меня. Кто-то специально напал на моего соседа по комнате. Я знал его четыре года, и вот так просто он умер.

— Похоже, у тебя есть ключ к разгадке? — Роксана подозрительно посмотрела на меня.

Она, вероятно, рассказала мне столько, потому что подозревала, что у меня может быть какая-то информация. Она была детективом, и было ясно, что она в полном детективном режиме. Часть меня хотела рассказать ей все, что я знал. Часть меня хотела раскрыть концепцию демонов, теневых существ и королей демонов. Однако это были вещи из легенд, мифов и фантазий. Меня бы назвали сумасшедшим, если бы я даже попытался раскрыть эти вещи.

— Макияж, — сухо ответил я, пытаясь вернуть влагу в рот.

— Что?

— Он всегда пользовался им, — начал я. — В Академии Ригор был чудаком. Он пользовался косметикой и укладывал волосы. Но за последние два года он ни разу не делал этого. И все же… он… то, что я увидел… он, казалось, больше походил на прежнего Ригора. Думаю, кто-то так его нарядил.

— Это был его первый день на свободе, возможно, он нанес макияж как средство утверждения своей свободы. — предложила Роксана.

— Это вполне возможно. — Я ответил; мой голос был бесстрастен.

Очевидно, я в это не верил, но спорить с детективом не собирался. Скрестив руки на груди и почесывая подбородок, она оглядела меня с ног до головы, нахмурив брови, обдумывая ситуацию. Через мгновение она опустила руки и вздохнула.

— Я не хочу тебя впутывать, но тебе нужно будет ответить на несколько вопросов, прежде чем ты уйдешь. — Произнесла Роксана. — Да, идите вон туда, мимо этих двоих. Просто терпеливо ждите и держитесь немного в стороне.

Я был погружен в свои мысли, а также колебался в приступах крайнего гнева из-за этой потери, поэтому, я не мог двигаться некоторое время, а когда поднял глаза, Корнелия схватила меня за руку и потащила в направлении, указанном Роксаной. Когда она это сделала, я обо что-то споткнулся, и что-то с грохотом выпало из моего кармана.

Мы сделали несколько шагов, когда Роксана закричала. — Привет, Энни.

Корнелия оглянулась на женщину, которая стояла, небрежно засунув руки в карманы. — В чем дело?

— Возьми под контроль своего подопечного. — Твердым тоном проговорила она. — У меня такое чувство, что этот город стал намного менее безопасным для мужчин.

— Да… — Корнелия больше ничего не сказала и отвернулась.

Вспыхнула вспышка гнева и раздражения, но когда она взглянула на меня, то только прикусила губу и раздраженно пробормотала что-то себе под нос. Меня это вполне устраивало, потому что я не обращал на нее никакого внимания. Что бы я ни думал, мои мысли постоянно возвращались к Бекки и Эшли. Они должны были быть причиной этого. В то время как я застрял на два года, кто знает, чем они занимались. Они явно искали какой-то способ отомстить. Мне нужно было как можно скорее связаться с Лилит и Мией.

Роксана, должно быть, связалась по рации с двумя полицейскими, потому что, как только мы туда пришли, они сразу же начали охранять нас, пока мы сидели на заднем сиденье полицейской машины. Корнелия смотрела на меня, но мои глаза были прикованы к сцене, которая недавно была перед моими глазами. Со своего места в машине я мог видеть то место только наполовину.

— Клайберн, я не знаю, что сказать… — начала Корнелия.

— Бумага. — Я перебил ее.

Она моргнула. — Хм? Что?

— Бумага и карандаш. Они у вас есть?

— Д-да… в моей сумочке. — Она вытащила сумочку, достала блокнот и карандаш и протянула мне.

— Спасибо. — Я положил блокнот на колени и сразу же начал рисовать.

Корнелия несколько мгновений неловко смотрела на меня, а затем снова заговорила. — Потеря — неизбежная часть жизни. Я не могу предсказать, как вы сейчас себя чувствуете, но я могу предоставить вам плечо, на котором можно поплакать. Вы не можете позволить этим событиям слишком сильно поглотить вас. Если… если вам нужно немного времени, мы можем отложить ваши обязанности на неделю. И наоборот, если вам нужен комфорт, который может обеспечить только женщина, я могу порекомендовать вам нескольких женщин, которые должным образом утешат вас.

— Как мило с вашей стороны, — пробормотал я, в то время как мои руки быстро танцевали по странице, рисуя богато украшенную руну.

— Клайберн, я вам не враг. Со временем вы поймете, что я забочусь только о ваших интересах.

Она дотронулась до моего плеча и покраснела. — П-простите, я просто нахожу вас таким очаровательным.

Я остановился, поднял руку и направил ману в руну. Я направлял не особо много маны, пока следил за двумя полицейскими, которые должны были охранять нас. К счастью, ни один из них, казалось, не был чувствителен к мане, и они смотрели вперед. Что касается Корнелии, то теперь она смотрела на мою руку широко раскрытыми от удивления глазами. Через несколько мгновений до наших ушей донесся голос. Голос был обычным, но слышно его было едва ли достаточно громко, чтобы слушать не сосредоточившись. Корнелия инстинктивно наклонилась ближе, чтобы услышать, пока ее лицо не оказалось всего в нескольких дюймах от моего.

— Итак… что мы знаем?

— Роксана?

— Тс-с-с… — Я бросил на нее свирепый взгляд, заставив ее снова покраснеть.

— После выпуска из МРА он был оставлен на попечении своего агента и одного охранника.

Похоже, она разговаривала с женщиной в форме, которая держала в руках блокнот. Что касается того, как я смог прослушивать их, то я бросил там маленькую монетку. Я выгравировал на ней небольшую руну, а после связал руну на бумаге с монетой. Это было посредственное прослушивание, но достаточно эффективное на небольшом расстоянии. Я мог бы придумать дюжину различных применений для такой вещи, но прямо сейчас я использовал ее как средство создания одностороннего прослушивающего устройства. Тем не менее, монета находилась не слишком близко к ним, и это было немного трудно услышать.

— Только один? — спросила Роксана.

— Да. Не было никаких оснований полагать, что Ригор находится в какой-либо опасности. Одного охранника должно было хватить.

— Должно… хм… скажи полицейскому, что мне нужны три обученные женщины на каждого мужчину. Это первое убийство мужчины на землях Амариллиса со Дня Гнева. Я намерена сделать это убийство последним.

— Второе.

— Прошу прощения?

— Ах… лейтенант, это второе убийство. Вспомните тех советников и тот принца…

— Это чужие проблемы. — Роксана зарычала. — Я не намерена брать на себя ответственность за то дерьмо, которое там происходило.

— Д-да, мэм.

— Есть еще что-нибудь, что нам следует знать?

— Да… наверное, но сложно сказать.

— Просто скажи мне, и позволь мне решить, что важно!

— Ах, просто… тела все еще нуждаются в вскрытии, но мы считаем, что это было сделано только одним человеком, а не группой.

— Почему же?

— Все порезы были сделаны одинаково, одним и тем же ножом, одним и тем же способом. Несомненно, если бы было несколько человек, были бы видны некоторые различия, особенно в таком количестве… — Она с трудом сглотнула, — Столько порезов…

— Итак, три человека, один из которых был обученным телохранителем, были убиты одним человеком без применения огнестрельного оружия.

— Магия?

Она покачала головой. — Никаких следов магии.

— Я поняла…

Роксана вздохнула. — Ты все еще что-то скрываешь от меня. Что такое? У меня нет времени играть здесь в игры. Весь MPA может оказаться под угрозой.

— Это просто… Недавно я просматривала старые дела, и что-то в этом письме кажется мне знакомым. — Голос офицера звучал неуверенно.

— Знакомым? Ты имеешь в виду, что этот человек уже убивал раньше.

— Возможно… Ах! Верно, теперь я вспомнила. Был один случай, чуть меньше двадцати лет назад. Это было еще одно убийство, похожее на это.

— Еще одно убийство… ты имеешь в виду убийство мужчины? — спросила Роксана. — Подожди! Ты же не имеешь в виду…

— Да… слово "Изменник" было написано на стене кровью. Просто почерк чем-то похож на этот. Кроме того, расчленение, шип… Я имею в виду, я видела только фотографии, но сцена жутко похожа на то, что было тогда.

— Да, я читала это дело. Я не думаю, что есть женщина, которая не видела материалы того дела. Убийства мужчин настолько редки, что этот случай изучается нами в подробностях. Я думала, что они кого-то арестовали?

— Они арестовали…

— …

— Именно…

— Пока держи это в секрете. Это опасная информация. Если мы арестовали не того человека много лет назад… это может поставить нас под угрозу. Я не могу себе представить, что женщина, убившая Ноя Борнхольда, все еще где-то там. Подожди… разве у него не было сына?

— Верно, его сын… его зовут Клайберн.

— Клай… — Она замолчала, и ее глаза внезапно поднялись, она смотрела прямо на меня. — Ох, черт.

Глава 115

— Клайберн… — Корнелия нерешительно смотрела на меня, не зная, что сказать по поводу того, что мы оба только что услышали.

Я опустил голову, выражение моего лица ничего не выдавало. Мысли, бурлящие под поверхностью, были беспорядочными, и даже я не мог точно сказать, что я чувствовал в данный момент. Я определенно был зол. Я тоже был сбит с толку. Это было не то, что мне говорили. Детектив Роксана наблюдала за мной, только что осознав сходство между этими делами. Она сказала несколько слов женщине, с которой разговаривала, а затем направилась к полицейской машине. Подойдя к ней, она постучала в окно. Женщина-полицейский, сидевшая за рулем, опустила окно, не дожидаясь нашей реакции.

— Это дело займет некоторое время. Мы зайдем позже, чтобы задать вопросы. Просто отвези его в безопасное место. — приказала она, указывая через открытое окно.

Ее глаза даже не смотрели в мою сторону. Скорее, она обращалась непосредственно к Корнелии, моему агенту. Как только она закончила то, что хотела сказать, она без колебаний отвернулась. Я потянулся и схватил ее за руку. Корнелия издала какой-то звук, протянув руку, но остановилась. Услышав то, что услышал я, она не смогла заставить себя остановить меня. Роксана обернулась и, нахмурившись, посмотрела на меня.

— А моя мать знает? — Спросил я.

— Что? — Ее глаза расширились, и она посмотрела туда, где стояла, и обратно на меня, затем ее глаза сузились. — Ты… что… знаешь…

— Просто ответь мне. Знала ли она? — сказал я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

Что-то в моих глазах, казалось, зацепило язык Роксаны. Она собиралась прочитать мне лекцию, но потом резко проглотила язык и медленно кивнула.

— Это никогда не было секретом. Смерть твоего отца потрясла город восемнадцать лет назад. Это было большое испытание. Как ты мог никогда об этом не слышать?

— …

Я не ответил. Вместо этого я отвернулся от нее, а затем нажал кнопку на двери, заставляя окно снова подняться. Детектив еще немного посмотрел на машину, прежде чем развернуться и уйти.

— Клайберн, она, наверное… — Корнелия удержалась, чтобы не сказать что-нибудь еще.

Я был уверен, что она читала истории о моей матери в моем досье. Вероятно, она знала о моей матери то, чего не знал даже я. Однако она не имела права ничего говорить на эту тему. По крайней мере, она поняла это до того, как сказала что-то, о чем мы оба пожалеем.

— Тюрьма… Мне нужно поговорить с мамой. — Я сказал.

Она облизнула губы, возвращая влагу в рот. — Это что, еще одно одолжение? Очередные две…

— Нет, — оборвал я ее. — Больше никаких соглашений между нами. Вы можете отказаться, если так хотите, но я бы не рекомендовал этого делать.

Я позволил угрозе повиснуть в воздухе. Некоторое время мы оба молчали. Заметив, что машина не двигается, женщина-полицейский подошла и постучала по капоту, снова указывая в направлении, ведущем из блокады. Женщина-полицейский, сидевшая за рулем, с любопытством наблюдала за нами. В конце концов, я был мужчиной. Только один из тысячи был мужчиной, и женщина-полицейский, вероятно, видела мужчин только в самых редких случаях. Это было все равно, что у вас на заднем сиденье сидела бы знаменитость. Вы не могли не разволноваться. Она завела машину и начала выезжать.

— Завтра. Вы можете поехать завтра, — наконец сказала Корнелия, — Сегодня вечером давай просто устроим вас поудобнее и в безопасности.

— Вы имеете в виду, под защитой телохранителей, верно?

Она отвела взгляд, но по выражению ее лица я был уверен, что именно это она и имела в виду. Она проведет ночь в поисках подходящей команды телохранителей, чтобы защитить меня. Те люди, которых приставили к нам сейчас, а еще группа, которая ждала за пределами блокады, было, к сожалению, недостаточно.

Теперь группу телохранителей сдерживали трое полицейских. У них были сердитые выражения на лицах, и они бросили на Корнелию убийственный взгляд, когда полицейская машина остановила нас рядом с машиной, которую мы бросили. Она вздохнула и вышла из машины, подошла к группе и стала посредником между полицией и разъяренными телохранителями, которым не давали выполнять свою работу.

— Как тебе это удалось? — Голос исходил от женщины, сидевшей впереди.

— Что именно? — спросил я, мой голос немного охрип от стресса и усталости.

— Та магия, которая позволила тебе подслушивать? Если бы я поняла, что ты делаешь раньше, я бы остановила это, но разговор почти закончился, прежде чем я поняла, что ты делаешь. Детектив, вероятно, надерет мне задницу за это.

Женщина, которая наблюдала за нами и вывела нас из блокады, была молодой девушкой, ненамного старше Мэдисон. На ней была простая полицейская форма, волосы стянуты в пучок и прикрыты полицейской фуражкой.

— Даже если я скажу тебе, ты мне не поверишь, — ответил я.

— Я… сожалею о том, что случилось. — Тихо сказала она. — Этот мужчина, он был вашим другом?

— Полагаю, можно сказать и так.

— Просто… береги себя, ладно? Делай то, что тебе говорят, и все будет хорошо.

— Если бы это было так легко, — ответил я.

Она выглядела так, будто хотела сказать что-то еще, но через мгновение моя дверь открылась, и на пороге стояла Корнелия. — Я разобралась. Завтра вечером они пришлют полицейского, чтобы взять у вас показания. Давайте отведем вас в ваш новый дом.

— Значит, в мужской район? — с горечью спросил я.

Она покачала головой. — Нет. Я чувствовала, что вы не будете… процветать в таком месте. Вместо этого у меня есть место для вас.

— Ага, и где оно?

— Скоро увидите. — Она ответила несколько застенчиво.

Вздохнув, я вышел из машины и направился обратно к той, в которой приехал. На этот раз телохранитель сидел в той же машине, что и мы, чтобы они могли пристальнее следить за мной. Я предположил, что это был один из компромиссов, которые они должны были сделать для Корнелии, чтобы сотрудничать с нами в этой ситуации. Думаю, иногда Корнелия реально становится полезной для меня, когда мы не делаем друг другу одолжения.

Машина направилась вперед, за ней была еще одна. Телохранитель, которая была с нами, скрестила руки на груди и бросила на меня уничтожающий взгляд, явно взбешенная тем, что я мешаю ее работе. Полагаю, я не мог их винить. Если бы я каким-то образом попал в беду, на кону была бы их карьера. Хотя с таким же успехом они могли бы обвинить копов, которые не пропустили их, не сумев остановить меня. Компетентный телохранитель все равно нашел бы способ добраться до меня и не стоял бы снаружи, хмурясь, когда я ускользнул из виду.

Подобные мысли только заставляли меня еще больше скучать по Брук. Я даже не был уверен, где она и что с ней случилось. Девочки следили за Брук не так хорошо, как за остальными. Я не сомневался, что Корнелия знает, где она. Вероятно, вся информация о Брук была в связанных со мной отчетами. Мне нужно было перестать думать об этом. Мысли только усугубляли всю эту ситуацию.

Удивительно, но место, куда меня привезли, не было каким-нибудь захолустным городком или где-нибудь поблизости от мужского района. На самом деле это был довольно обычный жилой комплекс, возможно, немного дорогой. У входа был швейцар и охрана, так что это место было немного более безопасным, чем большинство других. Просто чтобы пройти через ворота, Корнелии пришлось передать водителю карточку, и они отсканировали ее, чтобы войти. Я предполагаю, что она планировала использовать это место какое-то время.

Мы подъехали к квадратному двору со зданиями высотой в три уровня, окружающими похожий на парк центр. Как раз в тот момент, когда я начал восхищаться этим местом, дорога пошла под уклон, и мы закончили тем, что проехали под парковой площадью на подземную парковку. В городе гаражи и подземная парковка были единственными способами, которыми кто-либо мог найти парковку. Здесь было больше охраны. Подземная парковка была хорошо освещена, и я мог видеть множество камер видеонаблюдения.

Корнелия определенно выбрала место, полное безопасности. Единственная причина, по которой это меня удивило, заключается в том, что охрана, работающая здесь, может помешать моей собственной безопасности. Хотя, возможно, Корнелия уже и это поняла.

— В этом месте уже есть полдюжины других мужчин. — Корнелия объяснила. — Это один из лучших жилых комплексов в городе.

— Вы имеете в виду, что это одна из лучших тюрем.

— Здесь тоже живут женщины. — Коротко заявила она.

Я приподнял бровь, но не ответила, ожидая, пока машина припаркуется. На этот раз я не выходил, пока сотрудники службы безопасности не открыли мне дверь. Последнее, что мне было нужно — это начать паниковать. Ходить в те места, куда я хотел, и делать то, что я хотел, было постоянным испытанием. Чем меньше проблем у меня будет с телохранителями, тем лучше. Хотя эти ребята были временными, кто знает, сколько времени потребуется, чтобы получить ребят, на которых их можно заменить.

Мы оказались в лифте. Теперь я действительно начинал чувствовать себя VIP-персоной. С четырьмя женщинами в костюмах, стоящими вокруг меня, я определенно чувствовал себя знаменитостью. Мы поднялись с цокольного этажа гаража прямо на третий этаж. Лифт снова потребовал карту, прежде чем начал движение. Если у человека был доступ к карте, то у него был доступ ко всему остальному. Независимо от того, сколько у вас было замков, если все они использовали один и тот же ключ, то этот ключ был самым слабым звеном.

Когда лифт открылся, я столкнулся лицом к лицу с другой группой, которая выглядела почти идентично моей. То есть, четыре женщины в костюмах, а затем мужчина, зажатый между ними. Единственная разница заключалась в том, что этот парень, казалось, был одет в плавки и полотенце. Я заметил, что в комплексе есть бассейн.

— Ха? Новый парень? Классно! — Парень расплылся в улыбке.

Он был немного старше меня и, вероятно, выпустился из первой группы мужчин, которая была реинтегрирована в общество.

— Это Чарли. Он живет на том же этаже, что и вы. Если вы хотите… потусоваться, мы можем договориться о времени встречи. — Корнелия представила его.

Я мог бы сделать презрительный комментарий о том, что это больше похоже на организацию детского праздника, но в ту секунду, когда я услышал его имя, мой разум застыл. Его звали так же, как и девушку, которую я когда-то знал. Она была призраком или, возможно, кем-то, кто никогда не существовал. Было слишком трудно сказать. Прошло почти два года с тех пор, как я в последний раз видел эту девушку, и в тот самый день, когда я вышел, я встретил парня с тем же именем. Я определенно чувствовал, что это не просто так, но я ведь просто накручивал себя.

— Клайберн! — Корнелия зашипела мне на ухо и больно ткнула локтем в ребра.

Я резко пришел в себя, покачав головой, а затем протянул руку. — Меня зовут Клайберн.

— Ха-ха, ты забыл, как тебя зовут? — Он усмехнулся, но затем его лицо застыло. — Подожди… Ты же Клайберн! Это ты был в новостях два года назад?

— Корнелия, я не знаю ни о каких доступных апартаментах на нашем уровне, ни о новостях о каких-либо мужчинах, въезжающих в них, — женщина встала перед Чарли и оборвала его.

Она была женщиной постарше, и взгляд у нее был более суровый. Она была красива, как и большинство женщин в этом мире, но по сравнению с моими сестрами, матерью или Лирой ей определенно чего-то не хватало.

— С этим уже разобрались.

— Разобрались… — Она чуть не выплюнула это слово. — Как вы можете ожидать, что другие будут выполнять свою работу, если вы не проинформируете нас должным образом? Как коллега-агент, вы должны больше уважать нас всех!

Выражение лица Корнелии дрогнуло, но она все равно опустила голову. — Прошу прощения. Мне дали это задание почти в последнюю секунду, и у меня не было времени все обдумать.

— Ну, смотрите, что вы будете делать в будущем! А теперь извините нас! Некоторые из нас стараются поступать правильно со своими подопечными, а мой с удовольствием купается в бассейне после того, как снимет напряжение.

Чарли рассмеялся, не выказывая никакого смущения, хотя я внезапно пожалел, что пожал ему руку. Наша группа отошла в сторону и вышла, когда их сторона вошла в лифт. Это включало в себя немного придирок, и даже две команды безопасности чувствовали себя в конце концов, как будто каждая из них могла в любой момент начать драку друг с другом. У Корнелии было самое огорченное выражение лицо. Честно говоря, я был немного удивлен. Ее презентовали как лучшего агента в МРА, но ее коллеги, казалось, ненавидели ее и таили обиды.

Когда дверь лифта закрылась, я бросил на нее косой взгляд. — Завидует?

Она взглянула на меня и прикусила губу. — Многие девушки не согласны с моими методами.

Она оставила все как есть, продолжая идти по коридору, так что у меня не было выбора, кроме как следовать за ней. Нам нужно было пройти всего около трех дверей, прежде чем она повернулась и снова использовала карточку. Я мог только криво улыбнуться. По крайней мере, они могли бы добавить комбинацию, но, похоже, любой, у кого была карта, мог пройти весь путь до конца. Не то чтобы я сильно беспокоился об этом, но я видел, что вся эта безопасность была максимально простой. Я бы что-нибудь сказал, но я привык к тому, что женщины этого мира смотрят на меня как на идиота всякий раз, когда я указываю на что-то, что имеет смысл, и у меня не было настроения объяснять то, что я считал очевидным.

Корнелия даже не взглянула на номер квартиры. Она двигалась уверенно и вошла в комнату, а как только вошла, оставила дверь открытой. Разве это не мои апартаменты? Я чувствовал себя немного неловко. Телохранители мгновенно встали у двери и даже не попытались заглянуть внутрь. Это была еще одна вещь, в которой я сомневался. Разве они не захотят сначала пройтись по этому месту? Быстро вздохнув, я вошел в комнату и сразу же начал понимать.

Вся комната была уже обставлена. Это было нечто большее, чем просто меблировка. Здесь жили. Это были просторные апартаменты. Судя по всему, здесь было две спальни и одна ванная комната. В гостиной уже был диван и визуальный экран. По сравнению с роскошью, в которой привыкли жить мужчины, это место выглядело довольно грязным. По сравнению с жизнью, которую я вел в своем предыдущем мире, это определенно было бы на высоком уровне среднего класса. Мой взгляд упал на фотографию Корнелии. На ней была школьная форма Академии Амариллис.

Я снова ощутил внезапное чувство чего-то знакомого. Конечно, еще бы я не ощутил этого. Это была униформа, с которой я был очень хорошо знаком! Я стряхнул с себя странное ощущение и посмотрел на Корнелию.

— Это ваша квартира? Я должен жить с вами?

— На данный момент, учитывая вашу склонность к неприятностям, это было бы лучшим местом для вас, чтобы приспособиться к нынешней жизни. — Ответила она. — Есть какие-то проблемы?

Мои губы слегка дрогнули. — Это то, что вы делаете со всеми своими подопечными?

Она опустила глаза в пол и слегка покраснела. — Вы первый.

В ее голосе был лишь намек на возмущенный гнев. Я должен был признать, что она была действительно хороша в этом.

— Я понял… — Я ответил нерешительно.

Она вздохнула. — У меня было ощущение, что никакой другой вариант не будет приемлемым, и у меня даже не было времени, чтобы подготовиться. Я бы предпочла предоставить вам собственные апартаменты, но пока вам придется терпеть меня. У вас будет своя комната, но нам придется пользоваться общей ванной комнатой.

— А как насчет женщин? — Спросил я.

— Все в порядке… каждая из них будет проверена, а затем вы сможете развлекаться с ними в своей спальне.

— А вы?

Она покраснела. — Если хотите, то занимайтесь этим в моей спальне… Я полагаю… это можно устроить.

Я моргнул и с недоумением посмотрел на нее. — Я имею в виду, что вы будете делать, когда ко мне придет женщина? Неужели у меня нет никакой личной жизни?

— Ох… — Она кашлянула, отворачиваясь от меня, когда говорила. — Если вы не хотите, чтобы я была рядом, я могу уйти из квартиры. Тем не менее, нужно, чтобы телохранитель был за дверью, когда вы находитесь наедине с любой женщиной. Я не могу предоставить вам больше уединения, чем это. Даже для того, кто прошел через все процессы, мужчина должен быть в состоянии закончить встречу после того, как кончит. Это для вашей же безопасности. Если женщина начнет манипулировать вами, она в конечном итоге может причинить боль мужчине или украсть больше, чем долю положенной ей семени.

— А мой выбор? — Спросил я. — Четверо ведь, да?

— Это… Я собиралась дать вам несколько дней. В свете смерти твоего друга я могу дать вам неделю на скорбь.

— Понятно… — ответил я. — Вы знаете… одно из лучших средств справиться с потерей — это красивая женщина, которая согреет мою постель.

Ее глаза расширились. — В самом деле? Я никогда не слышала о таком!

— В любом случае, мы договаривались о четырех женщинах, у вас есть кто-нибудь на примете?

Она покачала головой. — Для меня неэтично использовать свое положение для выбора. Выбор должен быть за вами.

— Сложно назвать это выбором, когда я должен выбрать из каталога, женщин в котором вы выбрали сами.

— Клайберн… — Она вздохнула. — Проверка происходила каждый день. Как вы думаете, что такое Академия? У вас были определенные женщины, с которыми вы развлекались каждый день своей жизни, в то время как недостойные были отделены от вас либо экономическими барьерами, либо буквально барьерами безопасности. Это не лучше и не хуже.

Я предположил, что она была права. В Амаррилис было много чего, чего я не видел. Мне всегда старательно показывали высшее общество. Женщины, с которыми меня знакомили, всегда были красивыми, богатыми и обладали статусом или интеллектом. Если бы я следовал тому пути, которое выбрало для меня правительство, то я бы никогда не встретил женщин, которых оно так или иначе не одобряло.

— Каталог? — спросил я, понимая, что она все еще с любопытством наблюдает за мной.

— Конечно! — Она снова покраснела и полезла в сумку.

Она немного порылась в сумке, но в конце концов достала огромный каталог. На обложке большими золотыми буквами были написаны месяц, год и МРА. Я перевернул первую страницу. Там была фотография, имя и номер телефона женщины. Рядом с двумя ее фотографиями, одной фотографией лица, а затем другой фотографией ее обнаженного тела, были также статистические данные и различные факты о ней. Внизу страницы было личное сообщение, которое она написала.

Хэй! Я хочу завести ребенка! Я врач и нейрохирург в Амариллис Медикал. Я обожаю член и сделаю так, что ты никогда не пожалеешь о нашей встрече. Я все еще девственница, но я много практиковалась. Вашего ребенка я буду воспитывать вместе со своим спутником жизни, который в настоящее время работает в MPA!

— Сейчас середина месяца, так что, скорее всего, с ней уже развлеклись. Лучше всего смотреть в середине или в конце. Кроме того, дайте мне выбрать три или четыре женщины. Если вам необходимо выбрать женщину, которая уже забеременела, дайте мне знать, и я смогу договориться. Женщины в каталоге держат свое расписание открытым в течение всего месяца, пока они находятся в каталоге. Я должна обновлять список ежедневно, вычеркивая женщин, если их ситуация меняется. Но сейчас у меня не было времени этим заняться из-за вас.

— Это похоже на рекламу. — Пробормотал я. — Чем-то напоминает мне телефонную книгу, только в цвете.

Я перелистнул на более поздние страницы, и на некоторых были фотографии, а на других — нет. У некоторых женщин была целая страница, в то время как у других была только одна строка. Заметив мой вопросительный взгляд, когда я листал книгу, Корнелия вздохнула и села напротив меня.

— Некоторые женщины заплатили достаточную сумму денег, чтобы заполнить страницу информацией о себе как можно больше. С одной стороны, они с большей вероятностью будут выбраны. С другой стороны, у вас уже есть достаточно информации о них. Я бы не стала зацикливаться на этом. Если вы спросите меня о какой-либо женщине из этой книги, я могу привести ее фотографии и информацию о ней. Однако некоторые мужчины импульсивны, и эти женщины пытаются использовать их.

— Что нужно, чтобы получить первую страницу? Удача? Или связи? — Я указал на нейрохирурга, у которой, как оказалось, была спутница жизни, работавшая в МРА.

— Я не хочу сплетничать, но она определенно находится на первой странице из-за своих связей. Вероятно, она также вложила много денег в качестве пожертвования в MPA. Возможно, ее щедрое пожертвование тоже не было полностью законным. Однако сейчас мне нельзя говорить о таких вещах. В будущем я буду рада убрать таких женщин из каталога. Я с удовольствием смогу подобрать вам список из женщин, если вам такие не нравятся.

Она не выбирала женщин, потому что хотела, чтобы у меня был какой-то выбор в этом вопросе, но она была счастлива сделать список настолько маленьким, насколько это необходимо, ограничивая мой выбор. Для меня в этом вопросе не было большой разницы, но для этих женщин это была вся разница. Я просто должен был признать, что выбор, который у меня был, уже был в максимально ограничен.

Корнелия смотрела, как я листаю каталог. После того, как я переворачивал страницы в течение примерно пяти минут, она начала говорить.

— Вы нашли кого-нибудь, кто вас интересует?

— А как насчет этой женщины?

— Вена, 34 года. Довольно стара.

— Это проблема? — спросил я, приподняв бровь.

Я выбрал ее только потому, что ее возраст выделялся. Подавляющее большинство женщин в каталоге было в возрасте от шестнадцати до двадцати двух лет. Некоторые из них были близки к тридцати, но она была первой женщиной, которую я видел, достигшей возраста моей матери или тети. Я почти подумал, что это могло быть ошибкой.

— Вовсе нет… — Ответила Корнелия. — Есть много молодых мужчин, которые имеют некоторые материнские комплексы и поэтому предпочитают женщин постарше. Вот почему мы обязательно включаем таких женщин. Если хотите, я могу сузить список до женщин старше тридцати. Это весь каталог, но как ваш агент, я могу сделать так, чтобы в каталоге были женщины, которые вам нравятся. Хотите блондинок? И чтобы груди были определенного размера? Только девственницы? Агентство готово помочь вам во всем.

Мне пришлось скрыть выражение лица, которое немного исказилось от ее слов. Мне не нравилась мысль о том, что женщин можно судить по частям их тела. Я полагал, что для этих людей все это было лишь частью общей картины. Каждая женщина в каталоге точно дождется своей очереди. Если бы один мужчина поверхностно выбирал только блондинок, был бы другой, который касался бы только брюнеток. Кроме того, я бы не удивился, если бы агент не договаривался с женщиной, дабы ей пришлось перекраситься или что-то в этом роде. Так что, по правде говоря, я не мог доверять ни одному из этих так называемых сужению круга поиска, поскольку агент может делать все, что угодно.

В этот момент мои глаза наткнулись на имя. Это было имя, которого определенно не должно было там быть. Я мгновенно замер, чувствуя сильный шок, разочарование и гнев. Заметив внезапный шок в моих глазах, Корнелия наклонилась и посмотрела на страницу, на которую упал мой взгляд. Она ахнула, схватила книгу и вырвала ее из моих рук.

— Это была ошибка! Вам нельзя иметь каталог, в котором записан человек, которого вы знаете. Ее имени там вообще не должно быть.

— Корнелия.

Она покачала головой, выглядя такой же взволнованной, как и я. — В любом случае, это, вероятно, не она. Всегда есть люди с одним и тем же именем. Поскольку нет фотографии, нет и доказательств.

Я выхватил книгу и швырнул ее на стол, указывая на имя. — Почему она в этой книге!

Именем, на которое я указывал, было "Ханна Борнхольдт”.

Глава 116

— Я хочу выбрать ее.

— Невозможно! Родственников нельзя выбирать.

— И почему же?

Корнелия вздрогнула. — Было решено, что сестры, матери и другие родственники первого порядка не допускаются. Извините, это записано в правилах!

Это не было похоже на то, что я не понимал, возможно, лучше, чем большинство людей. В прошлом кровосмесительные отношения допускались как побочный эффект предыдущей системы. Поскольку правительство осуществляло больший контроль, это включало контроль над инцестом. В этом мире действительно было некоторое понимание ДНК и генетики, но если сравнивать его с моим старым миром, то этого не хватало. Возможно, я лучше других понимал сложность инбридинга и ужасные побочные эффекты, которые могут проявиться.

Многие из этих побочных эффектов можно легко устранить с помощью магии, но не все из них. Я уверен, что были и такие, кого беспокоило кровосмесительное прошлое старой системы, и они сразу же стремились избавиться от этого, как только стало возможным. Даже если они не учитывали генетические побочные эффекты, существовали также психологические проблемы, такие как нездоровые отношения, сложившиеся между матерями и сыновьями. В конце концов, я лично думал, что главной проблемой была просто ревность. Женщины, у которых не было братьев, завидовали тому, что братья проявляли предпочтение по отношению к своим сестрам. Так было не всегда. Иногда такое не происходило, но, как правило, братья относились к сестрам чуть лучше, чем к кому-либо другому, и это, вероятно, раздражало некоторых женщин, которые решили объявить это вне закона.

Вот почему запрет распространился только на родственников первого порядка. Двоюродные или троюродные, которым обычно было сложнее столкнуться с этими взаимоотношениями, не были объявлены вне закона.

— Тогда мне нужна информация о ней.

— Клайберн, каталог нельзя использовать для преследования женщин. — Упрямо возразила Корнелия.

— Я собирался стать отцом ребенка Ханны.

— Кровосмесительные отношения были объявлены вне закона два года назад, в тот день, когда вы оказались здесь.

— Мне нужно с ней поговорить.

— После этого она могла добавить себя в каталог. Вы можете выбрать вашу тетю или сводную сестру, если они окажутся здесь. Но вашу настоящую сестру мы не можем позволить вам выбрать. Вы не в том положении, чтобы предъявлять требования.

— Я только в том положении, чтобы выдвигать требования! — Крикнул я в ответ. — Если бы у меня была свобода, я бы ни о чем вас не просил!

Корнелия вздрогнула и сделала шаг назад. Это был первый раз за долгое время, когда я потерял самообладание. В последнее время я очень редко кричал. Это было похоже на личную неудачу. Я знал, что здесь будет трудно. Возможно, я был слишком наивен. Я думал, что смогу справиться с этим. Тем не менее, я закончил тем, что сломался даже не за один день. С другой стороны, мне было о чем побеспокоиться.

— Вы уже закончили? — ледяным тоном спросила она.

— Да, мы закончили. — Я повернулся и вошел в комнату, закрыв за собой дверь.

Мой лучший друг был мертв. Моя мать солгала о смерти отца. Ханна занималась проституцией ради ребенка. За этот день произошло слишком много всего, чтобы я мог справиться с этим за один день. Я рухнул на кровать в темноте. Я потерял счет тому, как долго я там сидел. Я даже не заметил, как слезы потекли по моим рукам. В какой-то момент раздался легкий стук в дверь. Мне не хотелось отвечать.

— Хотите что-нибудь поесть? Я приготовлю?

Я не ответил ей. Она ушла через минуту или две, и я свернулся калачиком на кровати. Это было незадолго до того, как я заснул. Мои сны были темными и беспокойными. Если бы мне пришлось вспомнить кого-нибудь из них на следующий день, я бы не смог вспомнить. Однако я бы сказал, что это, скорее всего, были кошмары, и я не мог хорошо спать.

— Клайберн… — Легкий голос прошептал мне на ухо.

Мои глаза открылись. Я, по общему признанию, понимал это чувство. В самые мрачные времена моей прошлой жизни, когда я много пил и быстро доводил свое тело до смерти, я просыпался в подобных ситуациях. В моем мире это называлось сонным параличом. Люди утверждают, что в те времена они видели яркие галлюцинации и даже призраков. Что касается того, что я видел, то обычно это была зловещая тень, которая забиралась на кровать и пыталась задушить меня.

И все же этот сонный паралич ощущался по-другому. Во-первых, я чувствовал себя очень бодрым, мои глаза были широко открыты и быстро фокусировались на черной комнате вокруг меня. Во-вторых, я не испытывал дурных предчувствий или паники. Скорее, я почувствовал сильное чувство спокойствия. Из темноты появилась фигура, симпатичная девушка с короткими волосами. Я не испугался ее появления. Скорее, я просто ждал, что она появится. Это было странно, учитывая, что в последний раз я видел ее почти два года назад, и она предположительно умерла.

— Чарли, чего ты хочешь? — Я был удивлен, осознав, что мои губы могут двигаться, и я могу говорить.

Это было то, что я никогда не мог сделать в обычном случае сонного паралича. С другой стороны, на самом деле это не был сонный паралич, не так ли?

— Разве так можно приветствовать свою жену, муженек? — Спросила она.

— Ты не постарела ни на день.

— Хе-хе… ты такой милый собеседник.

— Это был не комплимент.

— Он даже играет на моей мазохистской стороне…

— Ты демон?

— Ты уже спрашивал об этом раньше…

— Ты в моей голове?

— Так много вопросов, но ты когда-нибудь думал просто послушать? Как насчет того, чтобы спросить что-нибудь новое?

Чарли сегодня казалась немного другой, не так, как в прошлом. Она все еще была насмешливой и озорной, но сегодня в этом была определенная острота. Казалось, что она волнуется или торопится. Я мог разглядеть это только краем ее глаз. И это было изнуряюще.

— Кто я для тебя?

— Ой? Это уже получше… но ты все еще не слушаешь… — Ответила она, положив руки на бедра в шутливом предостерегающем тоне.

Я вздохнул, закрыв глаза, а затем снова открыв их. — Хорошо, тогда расскажи мне.

— Так-то лучше. — Она хихикнула, сидя на краю моей кровати.

— Итак, еще раз, чего ты хочешь?

Я почувствовал давление, когда она села рядом с моими ногами. Сейчас мой разум был ясен. Если я действительно спал, то это был самый яркий сон, который я когда-либо видел в своей жизни. Кроме того, поскольку я осознавал сны, я должен был иметь возможность делать в них все, что захочу. Если бы это был мой сон, я бы просто сорвал с Чарли одежду и грубо отшлепал ее по заднице.

— Почему мне кажется, что ты думаешь о чем-то грубом? — Она вдруг надулась. — Разве я не могла прийти сюда для того, чтобы повидаться со своим старым другом?

— Мы едва ли были друзьями.

— Значит, любовниками? — Она хихикнула.

— Прекрати нести чушь. Ты не навещала меня ни разу за два года. Тогда ты получила от меня то, что тебе было нужно. Ты хотела, чтобы Закон о расширенной защите мужчин пришел в действие. Кем бы ты ни была… кем бы ты ни работала, ты вызвала это событие.

— Это ты привел в действие взрывчатку. Разве не ты был причиной последующих событий? — застенчиво предложила она.

Я усмехнулся. — Конечно. Ты появилась, когда мне было сложнее всего держать себя в руках. Ты манипулировала моими эмоциями. Ты вообще настоящая или ты специально хочешь казаться сочувствующей?

— И мы вернулись к тому, что требуем ответов вместо того, чтобы послушать меня.

— Если ты собираешься продолжать этот разговор по кругу, то тебе придется простить меня. Мне нужно немного поспать, чтобы наверстать упущенное. — Я закрыл глаза, единственная часть меня, которую я мог контролировать в данный момент.

— Х-хэй… — Я почувствовал, как она движется вверх по моему телу.

Я чувствовал, как ее волосы щекочут мое лицо, предполагая, что она находится прямо надо мной. У меня вдруг возникло странное чувство, как будто, если бы я внезапно открыл глаза, я смотрел бы не на маленькую девочку, а на что-то другое. Что касается того, кем была Чарли, я все еще обдумывал это. В течение последних двух лет я предполагал, что она была вызванной стрессом галлюцинацией. Я расспросил всех, кого знал, кто мог встретиться с Чарли, и никто из них, казалось, не помнил разговоров или событий, которые я описал.

Даже Брук, которая прошла со мной через встречи с демонами, не могла вспомнить Чарли. Прежде чем я был вынужден уехать из-за МРА, я серьезно поговорил с ней об этом, надеясь раскопать какие-то отдаленные воспоминания.

— Клайберн… — Она вздохнула. — Я не могу объяснить все, что видела в тот день. Под Матахари определенно было страшное место. Эшли была явно жива, и Ребекка тоже. Тем не менее, Мия тоже выжила в тот день, и мы думали, что она мертва, так что я не могу сказать, что во всем этом есть что-то сверхъестественное. Что касается таких, как демоны и повелители демонов, я не знаю, смогу ли я принять это. Я буду рядом с тобой во всем этом, но, возможно, нам следует сохранить эти… события… как тщательно охраняемый секрет.

Короче говоря, она не сказала бы, что я сошел с ума, но она и слышать не хотела о таких вещах. Она была прямолинейным человеком, привыкшим решать стоящие перед ней проблемы. Она могла справиться с бунтом, убийцей или прямым нападением. Призраки, проклятия и демоны — совсем другое дело. Они были за пределами ее способностей понимания.

По крайней мере, об этом все еще заботились Лилит и Мия. У них даже была Анджела, но я не мог сказать, насколько она надежна. Я просто надеялся, что Мия сможет держать их обоих под контролем. Лилит была в некотором роде катастрофой, едва способной позаботиться о себе. С Анджелой было не намного лучше. Она создавала проблемы на каждом шагу и имела явные проблемы с психикой.

— Демоны вернулись в город. — Слова Чарли вырвали меня из моих мыслей.

— Я знаю… — Просто ответил я.

Образ головы Ригора снова пронесся у меня в голове. Если бы я увидел это три-четыре года назад, я бы полностью сломался из-за этого зрелища. Однако после Тинии, после Дня Гнева, после пиратов, демонов и жестокости Матахари, после того, как молодая девушка, пытавшаяся убить меня, в свою очередь, потеряла свою собственную жизнь, потеря друга и голова на пике, казалась практически обыденной вещью. Может быть, я становлюсь черствым.

Я не чувствовал, что это было полностью правдой, потому что этот образ вызвал во мне кипящую ярость. Я встречался с демонами всего раз или два, но уже начинал страстно ненавидеть их. Эта ненависть, вероятно, должна была быть направлена на Эшли и Ребекку, но я, похоже, не мог заставить себя ненавидеть этих девушек, хотя они, скорее всего, сделали это.

Правда, полиция утверждала, что работа похожа на убийцу моего отца, но этот человек, предположительно, уже находился в тюрьме. Любой мог увидеть это событие десять лет назад, либо узнать об этом убийстве и инсценировать его так, чтобы оно выглядело похожим и привлекло мое внимание. На самом деле, у кого была бы такая способность, если не у демона? Либо Ребекка, либо Эшли, возможно, обе, вернулись в город, и они пытались издеваться надо мной, убивая кого-то из моих близких. Я был почти уверен в этом. Но даже тогда мой гнев был направлен на демонов, а не на двух женщин, одержимых демонами. Если бы я мог спасти их, я бы попытался.

Слова Чарли только подтвердили мое желание связаться с Лилит. Если демоны были здесь, и они убивали людей, то Лилит была лучше всех подготовлена, чтобы справиться с этой ситуацией. Ну, это не было похоже на то, что я получу какую-либо помощь от… мой взгляд снова упал на Чарли, которая стояла у изголовья моей кровати. Внешне она не изменилась. Она не была каким-то темным или злым монстром. На самом деле, она все еще была той хорошенькой маленькой девочкой, которая издевалась надо мной во время того путешествия на кораблях в течение недели или около того.

— Если ты будешь так на меня смотреть, я начну стесняться. — Сказала она, убирая волосы перед лицом, как будто хотела скрыть их.

— Ты сказала, что демоны вернулись в город, как будто ты не одна из них, — ответил я. — Если бы ты была демоном, то это было бы очевидно, если бы ты вернулась в город.

— Интересно… — Она ухмыльнулась, озорно постукивая губами.

Я вздохнул. — Это единственная причина, по которой ты связалась со мной? Ты хотела сказать мне что-то, что я уже знал?

— Будь осторожен, все не всегда так, как кажется… — Она ответила загадочно.

— Неужели ты хоть как-то ответила.

— Хе-хе… муженек, признайся, ты любишь меня.

— Я даже не знаю, кто ты.

— Я уже сказала, я твоя женщина. Ты мой муженек. Все очень просто.

— Я так не думаю.

— Хм… все еще отрицаешь это, да? Ах… э-это потому, что я не… обслуживала муженька!

— …

— Хе-хе… муженек такой извращенец. Если ты этого хотел…

— Х-хэй! Что ты делаешь?

Чарли добралась до моих штанов с озорным выражением на лице. Она начала гладить мои брюки. Я чувствовал ее крошечные руки, но не мог даже пошевелиться в знак протеста. Несмотря на то, что я все еще был неподвижно лежал на месте, это не остановило определенную часть меня от движений.

— Ах! Какой твердый! — Чарли вскрикнул.

Хотя прошло уже много лет, у Чарли все еще было лицо десятилетней девочки. Наблюдая, как она прикасается ко мне таким образом, я нахмурился. То, что я был бессилен, только еще больше расстраивало. Мой язык инстинктивно потянулся к определенному зубу во рту, но я быстро отстранился. У меня все еще были кое-какие трюки в рукаве, но я бы не стал использовать их сейчас на этой маленькой девочке.

В это время она играла с моим поясом, и она быстро освободила переднюю часть моих штанов. Сначала я подумал, что она просто играется, но чем дальше она шла, тем серьезнее становилось выражение ее лица. К тому времени, когда она вытащила мой возбужденный член из штанов, она вела себя очень решительно. Ее губы сжались, а взгляд стал уверенным. Ее рука едва могла обхватить мой член, таков был его размер в руках маленькой девочки. Когда она начала наклоняться, я только тогда понял, что это была не просто одна из ее глупых шуток.

— П-подожди! Стой! — Сказал я.

Она посмотрела на меня и ухмыльнулась. — Скажи, пожалуйста… Ааахххх!

Она открыла рот и взяла мой член.

— Пожалуйста! — Это было так быстро, что у меня закружилась голова.

Оглядевшись, я увидел, что оставил настольную лампу включенной, когда ложился спать. Чарли в комнате не было. Как будто ее там никогда и не было. Неужели это действительно был сон? Я все еще чувствовал ее губы на своем паху. Это… это… ну, я не знал, как ее называть. Хотя она определенно была чем-то особенным. Она не была плодом моего воображения. Я взглянул на часы и увидел, что уже почти 7 утра. Было утро.

Когда я плюхнулся на подушку, чувствуя себя уставшим, я начал замечать звуки, издаваемые кем-то снаружи. Похоже, это были звуки с кухни. В таких "общежитиях" большинство парней спали почти каждый день. Тем более в моем особняке, который был настолько большим, что было редкостью услышать какой-то шум за моей дверью. Я собирался проигнорировать это, перевернуться на другой бок и снова заснуть, но тот предыдущий сон, нет, я назову его встречей. Та предыдущая встреча заставила меня почувствовать себя немного неловко.

В этот момент я понял, что мне нужно в туалет. Вздохнув, я сбросил простыни и встал. Подойдя к двери, я обнаружил, что она не заперта. Это заставило меня немного задуматься, потому что я мог бы поклясться, что запер ее прошлой ночью. Вспоминая приход Чарли, у меня возникло ощущение, что ей не нужен ключ, чтобы попасть туда, куда она хотела. Я покачал головой, не желая еще больше забивать себе голову. Должно быть, я просто был слишком эмоционально истощен прошлой ночью и забыл. Повернув ручку, я направился прямо в ванную, не делая крюк.

Однако не успел я открыть дверь, как мой взгляд упал на тело обнаженной женщины. Корнелия была красивой женщиной с длинными ногами. Она не была пышной, как мама, но у нее было стройное тело, которое было чрезвычайно привлекательным для глаз. Ее волосы были мокрыми и завязаны полотенцем, и казалось, что она принимала ванну. В данный момент она брила ноги и сидела на табурете совершенно голая. Она почти закончила, только немного крема для бритья осталось на ее ноге.

Наши глаза встретились, и мы на мгновение уставились друг на друга.

— А-а-а-а-а! — вдруг вскрикнула она, прижимая руки к груди. — И-извращенец!

— Серьезно.

Она подбежала и ударила меня по лицу. Это произошло так внезапно, что я этого не ожидал.

— Т-ты придурок! — Она выскочила из ванной и помчалась прямо в свою спальню.

Она даже захлопнула дверь. Через мгновение я выпрямился, а затем поднес руку к щеке, потирая ее.

— Ну класс. — Пробормотал я.

Это не имело значения. Я пошел в ванную и быстро воспользовался ею. Я умылся и вернулся в свою комнату. Мой чемодан принесли ночью и оставили за дверью. Учитывая, что я оставил дверь незапертой, я немного удивился, почему чемодан не занесли в комнату. Может быть, она просто уважала мое личное пространство после вчерашней ссоры.

Я перенес чемодан в комнату и нашел сменную одежду. К тому времени, когда я закончил одеваться и вышел, я уже чувствовал запах чего-то хорошего, доносящийся из кухни. Войдя туда, я обнаружил, что Корнелия одета? Ее волосы были высушены и подвязаны, и она даже носила фартук, когда готовила. Когда я вошел, она бросила на меня сердитый взгляд, ее щеки слегка покраснели. Я раздраженно прикусил губу, но решил, что спорить с ней не стоит.

— Извините, я думал, что вы на кухне.

— Я… я была там… но пока кое-что готовилось, я подумала, что смогу освежиться перед отъездом.

— Я понял…

— Ваша поездка в тюрьму была согласована. Мы навестим вашу мать сразу после еды.

— А что будет после этого?

— У меня есть кое-что, что я хочу вам показать, — ответила она, но, когда я подозрительно посмотрел на нее, она только снова покраснела. — Пожалуйста, садитесь, ешьте!

Она принесла тарелку с едой. Это был омлет, булочка и какой-то соус. Я откусил пару кусочков, а потом заметил, что она наблюдает за мной, сложив руки вместе, как будто молилась. Она ждала, что я что-нибудь скажу.

— Ах, как хорошо! — ответил я, послав ей слабую улыбку.

— Хорошо… — Она выдохнула с широкой улыбкой восторга на лице.

Это было чрезвычайно очаровательно и делало ее очень милой и невинной. Увидев ее обнаженной раньше, можно было не представить себе предыдущую сцену, смешанную с этой, и мгновенно влюбиться в такую женщину.

Я продолжал есть молча, время от времени наблюдая за ней краем глаза. Время от времени я ловил ее на том, что она тоже украдкой смотрит на меня. Всякий раз, когда это случалось, она начинала мило волноваться, а затем возвращалась к тому, что делала на кухне. Что касается меня, то я узнавал эту женщину с другой стороны и мое представление о том, каким человеком была Корнелия, менялось. Не сказать, что я был как-то разочарован. Я быстро закончил с едой и встал.

— Так, значит, мы едем?

— Вот видите, — улыбнулась она. — Пока мы работаем вместе, мы можем добиться наших целей.

Она протянула мне руку, но как только я услышал эти слова, выражение моего лица изменилось, я почувствовал отвращение. Я прошел мимо нее, не взяв ее за руку. Ее улыбка слегка дрогнула, и она опустила руку. Я толкнул дверь и вышел в коридор. Мой взгляд сразу же упал на двух красавиц, стоящих по обе стороны двери. Впервые с тех пор, как я был там, я был действительно искренне удивлен и, более того, доволен своим удивлением.

— Да ладно, ребята!

Там стояли две женщины. Они были немного старше меня, как и моя сестра Ханна. У одной из девушек были длинные рыжие волосы. На одном глазу у нее была повязка. На ней была блузка, спортивный пиджак и галстук. С другой стороны стояла девушка с огромной грудью и в очках. Она тут же поклонилась, ее грудь подпрыгнула при этом. У нее были каштановые волосы, и хотя на ней была такая же блузка и галстук, у нее не было пиджака. На руках у нее были рукава, и на них, казалось, были написаны руны.

— Брат босса… ах… Думаю, теперь ты будешь просто Боссом.

— Брианна, мы должны называть его Господином. — Сиф зарычала.

— А… вот именно! Господин Борнхольд!

— Что вы двое здесь делаете? Подождите, вы действительно сдали экзамен и стали телохранителями?

Корнелия присоединилась к ним в коридоре, со щелчком закрыв и заперев дверь. — Их уведомили вчера вечером, чтобы они явились сюда утром. Как я уже сказала, Клайберн, я только хочу помочь вам. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить любую вашу просьбу.

Я подавил желание нахмуриться, и вместо этого лучшее, что я смог сделать, кивнул и слабо улыбнулся. — Спасибо вам.

Она снова просияла, казалось, вполне довольная моей небольшой оценкой. Она была так прекрасна, когда улыбалась, что это даже заставило Сиф и Брианну на мгновение лишиться дара речи. Они смотрели на нее широко раскрытыми глазами и приоткрытыми ртами.

— Сиф, эти руны, это значит, что ты боевой маг?

Подумать только, в последний раз, когда я видел этих девушек, у них едва функционировал мозг, а теперь Сиф могла колдовать? Они обе тоже выросли красивыми женщинами, хотя рядом с ними они не могли сравниться ни с Лирой, ни даже с Корнелией. Это были друзья Ханны, и поэтому я чувствовал, что могу доверять им. Брианна даже отдала свои глаза, заслужив это доверие. Это произошло в День Гнева, казалось, целую вечность назад.

— Это всего лишь несколько полезных заклинаний. Я могу по-настоящему воспользоваться ими, только если нахожусь в помещении на первом этаже. Даже здесь я не могу заставить их работать, — призналась Сиф.

Я все еще протягивал руку и гладил ее по голове. Вместо того чтобы расстроиться или отстраниться, она закрыла глаза и улыбнулась, как кошка, которую гладят. На самом деле, Брианна смотрела на нас обоих немного ревниво, как будто она тоже хотела, чтобы ее погладили.

— Я… я тоже кое-чему научилась! Меня учили стрелять! Я меткий стрелок!

— В самом деле? Где твой пистолет?

— Ах! Они не выдали мне его… — Она опустила голову, выглядя совершенно несчастной, когда Сиф издала слегка снобистский смешок. — Эй! Может, у меня и нет при себе пистолета, но, по крайней мере, я могу попасть в то, во что целюсь, и мои выстрелы попадают в цель каждый раз!

— Если бы ты могла… — Сиф засмеялась еще громче.

В конце концов я тоже погладил Брианну по голове. Я хотел спросить, если она смогла так легко позвать этих двоих сюда, то где же Брук, но не хотел портить приятную атмосферу, которая сложилась между нами.

— Вы уходите, босс? Ах! Я имею в виду Господин? — спросила Брианна.

— Да, мы отправимся в тюрьму. Ты ведь защитишь меня, правда?

Обе девушки улыбнулись, а затем кивнули, сказав в унисон. — Ценой наших жизней!