Мир животных. Том 2

Зайцы, кролики и пищухи долго числились в отряде грызунов. Но накопились доказательства, которые заставили систематиков выделить упомянутых зверьков в отдельный, особый отряд.

Зайцеобразные обитают на огромных пространствах земли от Аляски до Парагвая, от азиатских тундр до тропических лесов Явы. Нет их только на Мадагаскаре, на многих островах Южной Азии, не было в Новой Зеландии и Австралии; ныне их завезли и туда, и на Калимантан. В Новом Свете два вида пищух и 24 вида зайцев и кроликов, в Старом – 12-14 пищух и 28 зайцев и кроликов. У всех очень короткие хвосты, зато у многих длинные уши. Все кормятся лишь растениями – в основном травой, корой. Для восполнения недостатка солей зайцы часто гложут рога, сброшенные оленями, кости, землю и снег, политые мочой других животных.

Вес от 100 граммов до 4,5 килограмма, длина тела и головы от 2,5 до 75 сантиметров.

Нет, не грызуны

Известие, что зайцы и кролики вовсе не грызуны, охотник-зайчатник и кроликовод встречают с радостным или гневным удивлением, что зависит от личного отношения к великому отряду грызунов, но вполне оправданным, ибо факт это новый и в широкую публику пробивается медленно.

Зубы и резцы верхней челюсти повергали в сомнение еще пионеров систематики: у грызунов их одна пара, у зайцев, кроликов и пищух – две пары. А при рождении даже три! Правда, по два резца зайчата быстро теряют, но дополнительный комплект в виде тонких четырехгранных стерженьков, крепко сидящих позади больших главных резцов (в верхней челюсти), остается.

Еще одна особенность зубов: у мнимых грызунов они полностью покрыты эмалью. Как у копытных и хищных (и у нас с вами) и вовсе не так, как у бобра или белки, у которых на внутренней стороне резцов, «предназначенной» для постоянного подтачивания, никакой эмали нет. И, наконец, исследования состава крови зайцеобразных показали, что она никогда не текла в жилах грызунов. Более того, здесь замечено некоторое сродство с кровью разных групп копытных.

И тут вдруг обнаружилась другая сенсация. Давно замечали за кроликами и зайцами (впрочем, как и за некоторыми грызунами!) неприятную склонность к поеданию собственных экскрементов. Ученые определили это явление, его называют копрофагией, как порок, замеченный, скажем, и у собак, которых за такое с позором нередко исключали из племенных линий.

И вдруг внимательные исследования показывают: копрофагия – законное и необходимое питание для зайцеобразных. Оказалось, что заяц, кролик и пищуха глотают не всякие экскременты, а только утренние и не сухие и почти не жуют их, принимая как таблетки. Открылись занятнейшие свойства пищеварительного тракта. На первом этапе пищеварения еда проходит через кишечник, и бактерии, поселившиеся в слепых кишках, насыщают ее отходы какими-то необходимыми для жизни веществами. Затем эти названные цекотрофами «отходы», богатые бактериальной флорой и витаминами, вновь отправляются в путь, теперь последний… Зверьки, предоставленные самим себе, обычно устраивают две уборные, одна из которых одновременно и место трапезы.

Копрофагия, по эволюционной случайности необходимая ныне для лучшего пищеварения и выживания зайцеобразных, подчас для них губительна. Особенно для видов, живущих колониально. Любая эпидемия, возникнув, распространяется неудержимо. Ведь цекотрофы, самой природой приспособленные для культивирования полезных бактерий, культивируют и болезнетворные.

В отряде зайцеобразных два семейства: пищухи и зайцы. У пищух один род с 14-16 видами. У зайцев девять родов, разделенные на полсотни видов.

Пожалуй, самый интересный и необычайный род древесных зайцев. Их называют рюкю. Это имя как нельзя лучше определяет и место их жительства. Рюкю – группа Японских островов. Рюкю – заяц чуть крупнее дикого кролика, короткоухий и короткохвостый. Он бурого цвета с краснотой на боках, а вокруг глаз у него белый ободок, как очки. Изогнутые длинные – один-два сантиметра! – когти отличают рюкю от родственников по отряду и помогают ему сносно лазать по деревьям и даже селиться в дуплах…

Род щетинистых кроликов более обилен и видами и индивидами. Болотистые леса, кустарниковые заросли и поляны обеих Америк, от Южной Канады до Аргентины и Парагвая, приютили тринадцать видов щетинистых кроликов. Но только у одного из них хватает терпения рыть собственную нору. Остальные обходятся и так. Даже ямка самки, в которой укрылись новорожденные (три-четыре раза в год щетинистая крольчиха бывает матерью от одного до семи малышей), настолько мала, что мамаша в нее не помещается и кормит детей, примостившись с краю. Ямка выстлана травой и пухом. Мать с детьми не остается: покормит, прикроет их листьями и уйдет. Многие щетинистые кролики хорошо плавают, и не только по необходимости, как наши зайцы в половодье, но и по своей воле: купаются. А болотный щетинистый кролик живет всегда у воды, строит несложные гнезда из камыша и спасается от врагов, ныряя в реку или болото.

Еще один род – южноафриканские кролики, северная граница их ареала проходит через Кению и Танганьику. Они похожи на всем известных домашних кроликов, только цвет у них необыкновенный – красноватый. Это петрофилы, то есть любители скал. По ночам зверьки кормятся на травянистых лугах, а по утрам, прежде чем скрыться на отдых где-нибудь в щели меж камней, любят погреться в лучах раннего солнца. Лежат и перекликаются друг с другом визгливыми, пронзительными голосами – особенность, между прочим, очень редкая среди зайцев, которые в основном признанные молчальники и кричат лишь тогда, когда их хватают, от боли и страха.

Род ромеролагус – бесхвостых кроликов, или по-мексикански тепоринго, по своей редкостности может соперничать даже с рюкю. Его ареал, в полусотне километров к югу от Мехико, всего около 40 квадратных километров. Да и сам он малыш, этот рыже-серый, похожий немного на пищуху кролик, – 30 сантиметров. Хвоста, как свидетельствует название, нет, ушки небольшие и кругловатые. Но главное – он бегает рысью! А ведь чем и славятся зайцеобразные, так это прыжками…

Однако самые необыкновенные – полосатые зайцы. Их всего один вид (причем очень, и очень немногочисленный), и живут они тоже в одном только месте земного шара – на Суматре. Зверь днем прячется в траве, а ночью в норах, и поэтому мало кому удается увидеть его причудливую окраску. На палево-сером фоне от носа и от плечей к хвосту у него коричневые полосы.

Четыре рода зайцеобразных – обычные зайцы, жесткошерстные зайцы, кролики и пищухи – водятся и в СССР.

Много и мало

«Ближе к реке я спугнул небольшого зайца серого цвета с белым брюхом и темными ушами. Как угорелый он бросился от меня в кусты, испугался сам и заставил меня вздрогнуть и обернуться…» Так рассказывал Владимир Клавдиевич Арсеньев о звере, с которым, как видно, ему не удалось познакомиться ближе. Было это в нетронутой глуши уссурийской тайги. Надо сказать, что встречи с представителями заячьего семейства повсюду скоротечны. Так было и так будет, недаром же в старину бородач охотник, сдвинув на затылок шапку и разводя руками, говаривал: «Цена зайцу две деньги, а бежать – сто рублев!»

По всей вероятности, серый паникер принадлежал к виду маньчжурских зайцев. Их у нас мало кто знает, хотя на белом свете они не такая уж редкость: десять видов жесткошерстных зайцев живут в лесах и кустарниках от Африки, Индии, Цейлона, Индокитая, Китая до Кореи и Японии. Акклиматизированы на Калимантане. (Другие систематики относят маньчжурского зайца и восемь других, близких к нему видов к роду настоящих зайцев, оставляя в роде жесткошерстных лишь один вид – ассамского зайца.)

Так или иначе в нашей стране их, этих «спорных» зайцев, встречается только один вид – маньчжурский, которого редко-редко можно увидеть в самых южных районах Дальнего Востока, где он ведет себя не как хозяин, а скорее как гость – пугливый и не в меру скромный, будто его и не приглашали.

Настоящая родина кроликов – юго-запад Европы и Северо-Западная Африка, но акклиматизированы дикие кролики в Англии, в Южной Америке, США, в Австралии, на Новой Зеландии. В нашу страну завезены в прошлом веке и обосновались на юге Правобережной Украины.

Под Херсоном и Одессой, где-нибудь на пустыре или в забытом уголке загородного парка, на берегу моря, у пустынного обрыва балки, можно найти норы кроликов. Их всегда несколько поблизости одна от другой, потому что у животных этих определенная склонность к коллективизму. Местами на 2 тысячах квадратных метров поселяется 150 кроликов. Кормовой район такой колонии не превышает обычно гектара, кролики даже и по ночам далеко от нор не убегают, метров на 500, редко на 700. Норы уходят вниз и ведут к гнездовой камере, весьма уютному жилищу, аккуратно выстланному травой и самым настоящим кроличьим пухом, который самка, собираясь стать матерью, выщипывает у себя на брюхе. В норах кролики отдыхают днем, хотя и не всегда. Если место глухое и безопасное, кролик и днем частенько дремлет где-нибудь под кустом, в небольшом углублении и тем самым уподобляется зайцу. Ночью – кормежка, которую было бы уместнее назвать пастьбой, потому что трава – почти единственное питание зверя. Правда, зимой он поневоле разнообразит свой рацион и вместе с высохшей к тому времени травой ест побеги кустарников, корни, семена. Когда поблизости есть огород, сад, бахча, зверей не остановить никаким забором – проникнут. В годы массового размножения, во многих странах это хорошо знают, кролики – бич сельского хозяйства. Пример Австралии всем хорошо известен. Здесь кролики стали национальным бедствием. С ними ведут настоящую войну с применением авиации, отравляющих веществ, воинских подразделений и хитроумных «китайских стен» новейшего образца, которые оплели весь восток континента (в одном лишь Квинсленде 7 тысяч миль антикроличьих изгородей!).

Интересно, что у австралийских кроликов за сто с небольшим лет проживания на новой родине изменились некоторые повадки. Крольчат рождают не в норах, а прямо на земле, как зайцы. Почти совсем отвыкли рыть норы, но научились зато, отрастив длинные когти, неплохо лазать по деревьям. Когда вся трава внизу и нижние листья ими съедены, забираются по веткам на несколько метров над землей.

Кролики удивительно быстро размножаются. Самка при хороших, конечно, условиях плодится пять-шесть раз в году и в каждом выводке от трех до девяти крольчат (рекорд – 181 Правда, у домашних). Беременность всего месяц! За год приносит крольчиха в среднем 10-12 потомков. В сравнении с высоким темпом размножения это немного. Дело в том, что у крольчих часто случаются непроизвольные аборты, резорбции эмбрионов, много новорожденных гибнет от болезней и хищников.

Третий член заячьего семейства, обитающий у нас, – толай, или песчаник, житель пустынь и полупустынь, равнинных и горных степей, юго-восточных окраин нашей страны от Каспийского моря до Тянь-Шаня и Аральского моря на севере, а также Чуйская степь на Алтае и Забайкалье. Вне СССР – Монголия, Китай, Северо-Западная Индия, Иран, Аравия и Северо-Восточная Африка.

Жизнь у толая трудная, только посочувствуешь. Его хотя и не преследуют шумными, освященными традицией охотами с гончими и мало желающих таскаться по горячим пескам за трофеем, довольно сомнительным, но он всегда должен быть начеку. В Прибалхашье, где диких свиней много, и кабан опасен бедняге. Однако самые страшные враги – хищные птицы.

Местами толай поселяется иногда весьма плотно, бывают годы, когда эти зайцы повсюду, их встречаешь не только возле дальней юрты скотовода, но даже возле промышленных предприятий. Такие годы, «годы пик», повторяются в строгой периодичности. Эта интереснейшая особенность есть и у русака и беляка – соседей толая по ареалам и классификации (все они одного рода).

Русаков знают в Германии и Франции, в Англии и Швеции, в Северной Африке и в Турции, в Иране, Крыму и Закавказье, на Украине и юге Архангельской области, в прикаспийских степях – на восток до устья реки Урал. Знают и за Уральским хребтом, в степной полосе Западной Сибири до Омска. Похоже, что ареал русаков медленно, но верно расширяется в сторону Дальнего Востока. Знают их даже в Иркутской, Читинской областях, на Алтае и в Северной Америке, где они местами акклиматизированы. Русаки – жители полей, степей, вырубок и опушек. В глубинах леса их не увидишь.

В лесу другой заяц, беляк. Не беда, если летом вы его спутаете с русаком. (Надо надеяться, место встречи не позволит вам этого сделать, и еще смотрите на хвост: у беляка летом он сверху серый, у русака и зимой и летом с черным пятном!) Зимой же ошибка невозможна, заяц блистает ослепительной белизной, только кончики ушей у него черные.

Ареал беляка – лесные массивы севера Западной Европы, а в Восточной от тундры на севере до Черниговской, Орловской и Саратовской областей – на юге, Сибирь, Камчатка, Сахалин, Монголия, Северо-Восточный Китай, Хоккайдо, Северная Америка. Есть беляки на западе Гренландии.

Несходство между русаком и беляком ограничивается, в сущности, свойствами шкуры и склонностью к разным биотопам. В остальном они как братья-близнецы. Есть, значит, основания пренебречь пословицей: «за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь» и в целях экономии написать один портрет на двоих.

Зайцы – это звери, чье имя с языка у нас не сходит. Но ведь, как ни склоняй слово, от этого его суть не станет ясней. И хуже того: от частого повторения оно ветшает и теряет свой первоначальный смысл. «Труслив как заяц», «заячья душонка», «улепетывает как заяц», «косой заяц», «прыгает как заяц», «петляет как заяц» – эти выражения (остроумные и знаменитые) должны бы, кажется, со всей полнотой вызвать в нашем воображении облик зайца со всеми его повадками, но, увы, их давно постигла участь всех идиоматических выражений.

Возьмем идиом номер один, касающийся пресловутой трусости зайца. Зверь, оказывается, не так уж безоглядно труслив и, если видит, что хищник за решеткой, на цепи или сыт, спокойно занимается своими заячьими делами в самой непосредственной близости от опасности. А если бы предок-остроумец увидел, подобно Петру Александровичу Мантейфелю, как заяц, расположившийся на лежке в степи, был потревожен пасущейся лошадью и, вместо того чтобы бежать, лениво поднялся, царапнул ее по носу (та очень испугалась) и снова улегся на старое место, то, может быть, и приберег бы свое вдохновение для другого случая…

Чем объяснить общую убежденность в трусости зайца? Может быть, тем, что, когда нам приходится поднять его с лежки, он «как угорелый» несется прочь. Едва моргнуть успеешь, а его уж нет. Но ведь тут есть еще одно обстоятельство. Лежащий заяц чаще всего знает о нашем приближении задолго до того, как мы подойдем, и не торопится потихоньку удрать, а, прислушиваясь, ждет, не свернем ли мы в сторону, ждет до последнего. О трусости ли это говорит? Конечно, нельзя забывать, что таким же и разными другими путями к зайцу приближаются и враги, слишком много врагов. Не говоря об охотниках и собаках, его преследуют лисы, волки, орлы, совы. Даже вороны и сороки, умные и смелые птицы, собираясь в бандитскую стаю, иной раз нападают на зайца. И хотя порой ему удается сильной лапой распороть преследователю брюхо, это ненамного улучшает его положение, положение зверя, которому надо всегда быть начеку и «улепетывать как зайцу», потому что победа в стычке ему ни к чему. Не говоря уж о поражении. Скачет он действительно быстро, но гончая, да и обыкновенная собака, обладающая достаточным упорством, хорошим чутьем и мастерством распутывать петли, скидки и прочие заячьи хитрости, его все-таки «загоняет», чему причиной, по-видимому, меньшая выносливость зайца. Борзая же поймает зайца без труда и быстро.

Длинные задние ноги позволяют зайцу сорваться с места со стремительностью катапультированного и мчаться трех-, а порой и пятиметровыми прыжками… Поэтому, когда про кого-нибудь с раздражением или восхищением говорят, что он, дескать, «прыгает как заяц», то определенно преувеличивают.

Много говорят и пишут об упорной склонности зайца к запутыванию своих следов. Особенно замысловаты действия зайца перед тем, как устроиться на дневной отдых. Таких кренделей навыделывает, что распутать его следы на снегу сможет не всякий. Правда, при соответствующих знаниях в этой неразберихе можно усмотреть кое-какие закономерности. Заяц два-четыре раза пройдется взад-вперед по своему следу, потом «скинется» – прыгнет куда-нибудь в сторону и там, если сразу не затаится, что обычно делают лишь молодые зайцы, все начинает сначала. Охотник, который «тропит» зайца (есть такой бессобачный способ охоты), разобравшись в двух-трех хитросплетениях, может с полным основанием приготовиться к выстрелу, потому что вот-вот должен увидеть лежащего зверя или тот сам выскочит где-то рядом. Правда, часто, загадав охотнику загадку, заяц мощным прыжком вылетает из зоны, где так старательно наследил, и отправляется отдыхать в другое место.

От лисицы, волка, куницы заяц убегает заранее. Но когда заметит в небе ястреба, не бежит, а затаивается. Поэтому и человека близко подпускает, но рано или поздно заячьи нервы не выдерживают, он срывается и выскакивает часто почти из-под самых ног. Для зайца человек слишком высок, и мозг длинноухого автоматически реагирует на охотника, как на врага в высоте. Эта автоматика, которую создала эволюцию задолго до изобретения людьми огнестрельного оружия, сейчас уже сильно устарела и губит многих зайцев, слишком близко подпускающих охотников. (Причем замечено, что самки лежат крепче самцов.) На этой врожденной реакции на хищника в высоте основан очень интересный способ охоты на зайца, впрочем не принятый у нас: с бумажным змеем! Его запускают метров на сорок в высоту, и напуганные мнимым ястребом зайцы еще ближе подпускают человека.

Охота с гончими основана на том, что заяц, поднятый собакой, как правило, возвращается на свой след. Остается лишь удачно выбрать место да не промазать. Путь зайца в этом случае, как говорят, – круг. Но если начертить его на бумаге, то схема получится такая, что посторонний невольно усомнится в твердости руки, ее начертившей. «Круг», мягко говоря, будет не круглым. Множество петель, прерывистость («скидки»), неожиданные изменения направления, иногда на прямо противоположные, ненужные, казалось бы, повороты, – все это заяц проделывает, чтобы сбить с толку идущих по следу гончих; вот и выписывает по лесу кренделя, прежде чем замкнуть свой круг, неизбежный и роковой. И если петли и все прочее можно отнести к оборонным мерам, то про выход к месту лежки или ее ближайшего района такого не скажешь. Так почему же заяц все-таки это делает? Объясняли по-разному. Лучшим представляется предположение о ревире – собственной территории (1-3 квадратных километра), нарушать рубежи которой он «не имеет права». Вынужденный уходить от преследователя на ограниченном участке, он волей-неволей возвращается на свои «законные» и знакомые места.

А некоторые «толкователи» с серьезным видом убеждают, что заяц кружит «скосу». Их мнение тоже заслуживает некоторого внимания, хотя дело тут не в глазах, а… а ногах. У многих зверей замечена не понятая до конца странная асимметрия в строении органов, которым по природе, казалось бы, полагалось быть симметричными. Например, правая и левая сторона черепа у зубатых китов развиты неодинаково, у морской свинки в левой половине челюсти больше зубов, левый рог у гаура и некоторых оленей длиннее и толще. Этим рогом они преимущественно и бодаются.

Правые и левые ноги у многих зверей не равны: у волков и лис левые часто длиннее правых и оттого на бегу проходят большее расстояние. А это приводит к постоянному искривлению пути вправо.

Род обычных зайцев объединяет около 26 видов, которые обитают в Европе и Азии, от тундр до Японии, Тайваня, Индии, Индонезии, почти по всей Африке, за исключением тропических лесов Конго и Гвинейского залива, и в Северной Америке. Люди завезли и расселили зайцев в Южной Америке, Австралии, в Новой Зеландии и на некоторых других островах. Все зайцы этого рода окрашены скромно: буровато-серые, только у индийского на затылке и шее «черная шапочка». Некоторые виды зимой белые.

Возможно, и с зайцем происходит нечто подобное. По той же причине, наверное, и человек, заблудившись в лесу, плутает кругами.

Глаза у зайца крупные, причем настолько, что прикрыть их как будто и век «не хватает». Так и спит заяц с приоткрытыми глазами. Сон зайцев (и кроликов тоже), так сказать, «многосерийный»: раз по двадцать на день они засыпают ненадолго, чтобы потом пробудиться, встать, оглядеться, прислушаться.

Глаза у зайца, как у всех почти «преследуемых» зверей, – по бокам головы (у хищников обычно смотрят вперед). Так лучше обозревают они фланги и тылы (угол зрения заячьего глаза почти 90 градусов). Но бинокулярности в этом обзоре нет, потому нет и точности в определении расстояния. Поэтому на быстром скаку заяц порой натыкается на кусты, на пни (были случаи, и на ноги охотника!).

Беляки и русаки принадлежат к тем животным, чье положение наиболее незыблемо в области… искусства. Не сочтешь сказок, мультфильмов, рассказов и стихов, в которых зайцы выступают как персонажи симпатичные, часто хитроумные и героические. Но не так безоблачно их существование на земле. То и дело слышишь горькие вздохи о том, что-де «в нашем краю на одного зайца по десять (а то и по сто!) охотников». К сожалению, эти соотношения подчас не так уж гиперболичны.

Зайцы могут обеспечить самый высокий прирост численности. Выводков бывает до трех (у толая и русака – до четырех), и в каждом до восьми детенышей (в первом – наименьшее число зайчат). Размножаться начинают рано, когда еще снег не стаял, отчего детей первого помета называют настовиками. Затем бывают пометы летом (зайчат тогда называют летниками, травниками), ближе к осени рождаются листопадники. Рождаются зайчата зрячими, крупными и в шерсти. Первые, самые трудные дни их спасает полная неподвижность. Они, как родятся, сразу же наедятся материнского молока, которое у зайчихи раз в шесть жирнее коровьего, и замрут. Трое-четверо суток пребывают в оцепенении. Незаметно, чтобы дышали. Но дрожат! Мышцы работают и, значит, выделяют тепло.

Мать, в сущности, ничего не способна сделать для защиты своих детей от сильных врагов. Если до детенышей кто-нибудь доберется, она обычно бегает невдалеке и стучит задними лапами по земле, отвлекает, приманивая к себе врага. Но это не всегда достигает желанной цели. Затаивание – лучшее, что есть в оборонном арсенале зайчат. Кому приходилось вечерком в весеннем лесу наткнуться на притаившегося зайчонка, знает, как трудно его заметить. С двух-трех метров и лишь после большого напряжения увидишь в старой листве и траве желтоватые глаза, а затем и всего зверька: он лежит, ничем не прикрытый.

Но и те, кто ищет чутьем, не в лучшем положении. Потовых желез на теле у зайцев нет, они на подошвах лап (смачивают их при беге и не дают зимой налипать снегу), и если затаившийся зайчонок лапы под себя подобрал, то его не унюхаешь.

И все-таки гибнут: уж очень много у них врагов. Я не говорю про тех, кто и со взрослым зайцем справится. Вороны, ласки, крысы, даже хомяки и кроты убивают и едят зайчат.

Растут зайцы быстро, за один сезон (за 6-8 месяцев) уже взрослые. (Живут до 8-12 лет.) Этот факт наряду с перечисленными выше оправдывает законность давно готового вопроса: почему же их тогда не очень-то много?

Причины разные. Численность зайцев подвержена цикличным взлетам и падениям, на которые мы, увы, пока повлиять не можем. Эти циклы в разных местах разные: в Европе они, например, пяти-семилетние. В Сибири – до одиннадцати лет. В Калифорнии бывало так, что в один год тысяча зайцев на квадратной миле, а через несколько лет – лишь один-два! (Между прочим, разрешения на охоту неплохо было бы объявлять в соответствии с этими циклами, а не ежегодно, по принципу «была бы пороша».)

Что за тайна скрывается в периодических движениях численности зверя, долгое время не знали, да и сейчас здесь неясности хоть отбавляй.

Несомненна связь колебаний численности с запасами кормов. В «год пик» зайцы подъедают какие-то виды растений, которые восстанавливаются полностью лишь к следующему «году пик». В Северной Америке, где существует десятилетний цикл подъема численности зайца, такая же цикличность и численности рыси, питающейся зайцами.

Второй фактор – болезни. А если уж заболевание появилось, его следствие – снижение плодовитости самок, частая гибель зайцев от хищников, смертность от самой болезни.

Заяц очень похож на кролика и близок ему по крови, но какое несходство в биологии и некоторых повадках!

Правда, манера ухаживания, так сказать, «токовые» игры у зайцев и кроликов подобны. Одну зайчиху во время гона преследуют несколько самцов. Стараются оттеснить друг друга, прыгают, бьют задними ногами, иногда боксируют и передними. В эту пору можно услышать особые крики женихующихся зайцев. Заяц, преуспевший больше других, распушив свой хвост (охотники говорят «цветок»), играет с зайчихой в «догонялки». Они скачут друг за другом, порой увлекаясь, заводят такой «хоровод», что и лису, подбирающуюся к ним, не замечают. Кролик ухаживает примерно так же, и «цветок» исполняет здесь свою привлекающую роль, но главное – особая ритуальная «походка» на выпрямленных ногах.

Несходство в другом. Крольчиха рожает в норе, на подстилке из травы и собственного пуха, крохотных, чуть больше 30 граммов, почти голых и слепых крольчат. Глаза они открывают лишь через 10-20 дней. Она их почти не покидает первое время, отвлекаясь лишь за тем, чтобы немного поесть и для нового зачатия, к которому способна уже через 12 часов после родов. Она согревает их и кормит молоком лежа. Зайчиха приносит крупных, зрячих, опушенных и способных в первые же дни прыгать и кормиться травой зайчат. Рожает их не в норе, а в простой, ничем не выстланной ямке. Они расползаются в разные стороны и затаиваются. Кормит она их сидя и, покормив, надолго оставляет. У нее и физиология приспособлена к этому: молоком соски наполняются лишь периодами, между которыми деятельность желез затухает. Рассказывают, если чужая кормящая зайчиха найдет в траве малого зайчонка, то обязательно его покормит, не пробежит мимо (впрочем, проверить это нелегко). Молоко перепадает зайчатам, по-видимому лишь несколько раз в первые три-четыре недели их жизни, а потом они кормятся только той молодой зеленью, что найдут вокруг.

В биологии размножения зайца, который веками прыгает у нас, что называется, под носом, еще много неясного. Не вполне ясна также роль зайца-самца. Одни исследователи утверждают, что он в меру своих заячьих сил оберегает затаившихся в траве малышей, всегда невдалеке от них, гонит смело малых врагов, отвлекает хитрыми маневрами крупных. Кролик-самец как будто бы никогда этого не делает. Но есть и такие наблюдения: видели, как заяц-самец бил зайчат, а зайчиха их защищала.

Доктор Инго Крумбигель обратил внимание, что беспомощность крольчат (а также детенышей хищных зверей) и самостоятельность, данная с рождения, зайчат (и детенышей копытных) имеет известную параллель с выводковыми и птенцовыми птицами: у первых птенцы достаточно самостоятельны, у вторых нуждаются в постоянных родительских заботах и беспомощны, как крольчата.

Требуются косари!

В наш век не часто прочтешь или услышишь объявление «Требуются косари».

Медведю, жителю горных районов Центральной Азии, косари-сеноставки «требуются». Очень он их любит и, найдя колонию этих зверьков, впадает в настоящий охотничий азарт. Петр Кузьмич Козлов добыл в одном из своих путешествий такого медведя, причем еще недообедавшего, и нашел в его желудке 25 сеноставок. А они ведь приличного для «грызунов» размера, хотя в общем вдвое меньше кролика.

Как на сеноставок, или пищух, ни смотри, «броских» фамильных заячьих примет не увидишь. И тем не менее это самые ближние родственники. Впрочем, если считать почти полное отсутствие хвоста у пищух (его незаметно в шерсти) неким тождеством с куцыми хвостиками зайцев, то вот вам и сходство. Правда, очень относительное, мало ли у кого хвост короткий! Зато признаки более глубокие определенно подобны.

Когда-то в семействе пищух было 11 родов, а остался один. Его делят на 14-16 видов, из них в СССР 7. Пищухи живут сейчас от Северной Америки (два вида) на запад через Азию до Юго-Восточной Европы, но совсем недавно, буквально в историческое время, водились в Англии.

Чтобы изобразить пищуху, многокрасочной палитры не требуется. Зимой зверек серый, часто с рыжеватым налетом. Летом, естественно, оттенки побогаче, но вся их гамма легко поместится между охристым и коричневым цветами. Особых примет немного. Вот разве что уши круглые, похожие на лепестки, да усатость необыкновенная – у некоторых видов вибриссы прямо «тараканьи», 80, а может, и больше миллиметров.

Задние и передние ноги примерно одинаковы. Передвигаются пищухи коротенькими, неловкими, даже наивными прыжками.

Пищухи – петрофилы. «Петр» – слово греческое, переводится как «скала», «утес», «камень»; «фил» – не что иное, как самая нежная «любовь», верная «дружба», сердечная «склонность». Получается, что пищухи – большие любители гор. Надо оговориться, не все. Два-три вида живут в лесах и на равнинах, но большинство – горцы.

Селятся у подножия горных гигантов, поднимаются в высокие долины, ущелья. Колонии пищух встречали на высоте до 5 тысяч метров!

Колония… часто это такое место, к которому ни подъехать, ни подойти. Храбрая монгольская лошадка будет храпеть и отступать перед каменными завалами, нагромождениями, коварными осыпями. А зверьки беспечно снуют между камнями. Если почва податлива, роют норы, иногда устраивают гнезда просто под большими глыбами в случайных нишах.

Узенькая тропинка, петляющая возле камней, приведет к отверстию – небольшому, вряд ли рука пролезет. Таинственная обитель пищухи – иногда примитивно короткий ходик с гнездовой камерой на конце, иногда внушительные коридоры длиной до 10 метров, и не с одной, а с двумя и даже тремя камерами, выложенными травой.

К норе приближается непрошеный посетитель, зверек высунет голову и передние лапы и пристально, даже подозрительно, смотрит. Но потом, будто опомнившись, заволнуется, пропищит что-то, предупреждая соседей об опасности. Соседи не замедлят ответить таким же писком, и через несколько мгновений в колонии исчезнут все признаки жизни.

Когда очень уж холодно, пищухи замирают ненадолго в теплых гнездах. Если же мороз терпимый, то роют в снегу длинные ходы и даже, случается, здесь же, в снегу, строят гнезда (чаще шарообразные) и внутри этих конструкций прекрасно устраиваются до весны. Стенки, выложенные из травы, хорошо держат тепло, так хорошо, что уже в марте самочка может вывести первый из двух годовых выводков. Уважение к строительным способностям пищух возрастет, если добавить, что детеныши рождаются не только слепыми, но и голыми, и не замерзают!

Даже не всякий смекалистый наблюдатель, оказавшись возле норы сеноставки, придаст значение груде камешков, будто бы случайно здесь валяющихся. А камни между тем не случайные. Зверек заготавливает их заранее и кладет рядом с норой, чтобы, когда начнется страдная пора, использовать по назначению.

Еще в прошлом веке некоторые исследователи протестовали против объединения зайцев и пищух в одном отряде с грызунами. Но лишь сравнительно недавно такое разделение было произведено. Пищуха, изображенная на этой фотографии, обитает на западе США, второй американский вид – на Аляске, прочие двенадцать – в Азии, но не южнее Гималайских гор.

Из них лишь малая, или степная, пищуха живет также в степях у западных отрогов Уральского хребта.

Страдная пора приходит в месяц сенозорник, как называли июль наши предки. Лучшая трава в это время, жарко. Сеноставки принимаются за труды. Аккуратно выстригают растения на местах, недоступных ни косе, ни тем более сенокосилке. Прежде думали, что пищухи собирают только лучшие травы, но недавние подсчеты говорят о другом: до 70 видов растений попадает им на зубы, то есть почти столько, сколько может расти на ограниченном участке колонии.

Все знают, что косьба сама по себе – это даже меньше, чем полдела. Главное, правильно высушить сено и сохранить его. Недосушенное гниет, а пересушенное – малопитательно. Сеноставки – сушильщики непревзойденные. У них сено высушено, как говорится, «в самую точку»: сухое, зеленый цвет не потерявшее, душистое. Возьмешь пучок такого сена в руки – аромат необыкновенный! Волей-неволей подумаешь, что особая тут какая-то трава, отборная.

Скосивши поутру готовый к сенокосу «лужок» и разложивши траву для просушки на камни и просто на землю, четвероногие косари не спешат отдохнуть где-нибудь в холодке, заботу свою о продукции не прекращают. Нахмурилось вдруг небо, и в колонии – аврал! Суетятся зверьки, рассовывают сено в укрытия. А когда день предстоит жаркий, сено может пересохнуть. И тоже аврал… Переместилось солнце в небе, сено оказалось в тени, несут его на солнцепек. Ветер поднялся, полезный для сушки помощник, но он развеет сено… У заботливых зверьков все предусмотрено. Помните о заготовленных камешках? Ими зверьки придавят скошенную траву, и ветру ее не сдуть.

Но вот сено готово. Дальнейшие заботы маленьких тружеников мало отличаются от действий любого заготовителя: сено надо убрать – либо в стога, либо на сеновал.

Находят такие щели, в горах это нетрудно, где ни ручью, ни дождю не подобраться. И туда аккуратнейшим образом складывают сено. Когда его занесет снегом, подкопают ход и позаботятся о том, чтобы ценные запасы не задохнулись без воздуха: вентиляцию наладят, проделав специальное отверстие в сугробе (в стожках и сами порой от мороза прячутся). Бывает, что и летние земляные норы используют как хранилища. Но и тогда вопрос о вентиляции не снимается. Если же часть запасов все-таки подгнила, ее выбросят, чтобы сохранить остальное.

Но самое занятное – это стожки и целые стога, сооружаемые сеноставками (высотой до метра!). Тут как раз мы и подходим к объяснению слова «требуются», потому что эти стога и стожки – желанная находка для любого парно- и непарнокопытного. Одна монгольская пищуха складывает стожок, в котором до четырех килограммов сена! А у зверьков, работающих артельно, стог получается на 15-25 килограммов.

И встарь, и по сей день пастух и наездник кормили свой скот и коней плодами труда сеноставок.