Мир приключений, 1957 (№3)

В ночь на 9 декабря 1951 года один из японских астрономов вел очередные наблюдения Марса. В поле зрения телескопа, слегка дрожащий от движения воздуха, виднелся красноватый диск соседней планеты. Ее оранжевые пустыни казались такими же неизменными и бесконечно далекими, как и голубовато-зеленые пятна марсианских морей. Даже сверкающая белизной полярная шапка Марса, тающая летом и вновь растущая зимой, за долгие часы наблюдений ни в чем не изменялась.

Вдруг астроном ближе прильнул к окуляру телескопа. Ему показалось, что в одном из марсианских морей вспыхнула какая-то яркая белая точка. Явление было настолько неожиданным, что астроном не поверил глазам.

Однако яркая точка не исчезала. Прошло две, три, четыре минуты, и вокруг загадочной точки возникло крохотное белое облачко, напоминающее облака, образующиеся при сильных взрывах.

Посияв пять минут, яркая точка исчезла так же внезапно, как и появилась, но странное облачко в течение некоторого времени продолжало оставаться видимым.

Что же произошло на Марсе? Какие причины породили непонятную вспышку, случайно обнаруженную японским астрономом?

А ведь описанный случай не единственный. И в 1937 году, и в 1954 году астрономам удалось заметить на Марсе еще две подобные вспышки, причем последняя из них продолжалась всего около пяти секунд.

Соседняя нам планета живет своей таинственной и пока не вполне понятной жизнью. Время от времени астрономы открывают на Марсе странные явления, трудно объяснимые обычными естественными процессами.

Совсем недавно, около двух лет назад, на Марсе, к северо-востоку от знаменитого залива Большой Сырт, неожиданно возникла новая темная область. По площади она составляет пятидесятую часть марсианской поверхности, то есть на ней свободно могла бы уместиться вся Украина. Хотя и до этого астрономы отмечали появление на Марсе новых темных пятен и изменения старых, однако масштабы изменений, происшедших на Марсе около двух лет назад, значительно превышают все ранее известное.

Перед нами — живой мир, совершенно не похожий на застывшую в своей неизменности Луну и даже на постоянно окутанную облачным покровом Венеру. Может быть, однако, те изменения, какие мы наблюдаем на Марсе, есть лишь результат игры неорганических сил и слово «живой» здесь применимо только в переносном смысле? Ведь наблюдаются же на поверхности Юпитера постоянные изменения, легко объяснимые, как быстрые движения облаков в его вечно бурной атмосфере.

Стать на такую точку зрения — это значит закрыть глаза на факты. А факты, наблюдения убедительно свидетельствуют о том, что на Марсе есть жизнь и что, быть может, эта жизнь дошла в своем развитии до высшей формы — мыслящих существ.

10 сентября 1956 года произошло очередное «великое противостояние» Марса. В этот день Марс подошел к Земле на кратчайшее из возможных расстояний. Такие встречи не часты — они случаются один раз в пятнадцать-семнадцать лет. Впрочем, даже в момент наибольшего сближения с Землей Марс отстоял от нее на расстоянии пятидесяти шести миллионов километров! И все же для астрономов встреча двух планет — знаменательное событие. Большинство удивительных открытий, о которых сейчас пойдет речь, было сделано в периоды великих противостояний Марса.

С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ

В конце 1877 года на улицах Милана можно было встретить среднего роста и плотного сложения мужчину лет сорока, с несколько одутловатым лицом и общим обликом типичного итальянца. Среди постоянно оживленной толпы он выделялся своим спокойствием и какой-то внутренней сосредоточенностью, характерной для ученого. Как только солнце скрывалось за горизонт и на чистом миланском небе появлялись огоньки звезд, он неизменно отправлялся в ту часть Милана, где возвышалось здание Миланской обсерватории. Это был тогда малоизвестный среди широкой публики итальянский астроном Скиапарелли.

Наукой о звездах он увлекся еще тогда, когда обучался инженерному искусству в Туринском университете.

При первой же возможности Скиапарелли отказался от доходной карьеры инженера и отправился для изучения астрономии сначала в Берлин, а затем в знаменитую Пулковскую обсерваторию. Под руководством лучших астрономов-практиков того времени молодой инженер стал отличным наблюдателем. Тому способствовало также очень острое, «орлиное» зрение Скиапарелли.

В 1860 году Скиапарелли начал систематические наблюдения в Миланской обсерватории, а к описываемому моменту он уже отмечал пятнадцатилетнее пребывание на посту ее директора.

Великое противостояние Марса 1877 года было одним из наиболее удачных. Пользуясь почти всегда чистым, прозрачным небом Милана, Скиапарелли приступил к систематическим наблюдениям красной планеты.

Телескоп Миланской обсерватории не выделялся своими размерами. Поперечник его объектива был равен всего двадцати двум сантиметрам, но зато сам объектив, изготовленный известным немецким оптиком Мерцем, отличался весьма высокими оптическими качествами.

О природе Марса в те времена знали еще очень мало. Первый, кому удалось в 1666 году рассмотреть на Марсе следы каких-то неясных темных пятен, был соотечественник Скиапарелли, известный астроном Джовани Кассини. Позже ряд других астрономов пытались зарисовать как темные пятна поверхности Марса, так и форму его белоснежных полярных шапок.

В 30-х годах XIX века французские любители астрономии Бэр и Медлер составили первые карты поверхности Марса. На них желтые пятна считаются материками, а красные — морями, причем некоторым из этих образований Бэр и Медлер дали соответствующие наименования. В те времена в ходу была так называемая геоморфическая гипотеза, то есть считалось, что Марс является уменьшенным подобием Земли и потому его материки и моря имеют такую же природу, как и земные.

Карты французских астрономов были грубы, неточны. Назрела необходимость в новых, гораздо более подробных и точных картах Марса. Такие карты и решил создать Скиапарелли.

В изучении Земли и Марса есть сходные черты. В обоих случаях за открывшим новый материк, остров или море сохраняется право присвоения ему того или иного названия. Как в истории человечества была эпоха великих географических открытий, так и в астрономии работы Скиапарелли ознаменовали собой эпоху великих ареографических [32] открытий.

Даже сам метод составления географических и ареографических карт имеет нечто общее.

Для того чтобы составить географическую карту, надо определить по звездам положение возможно большего числа точек поверхности Земли. При составлении карт Марса Скиапарелли решил применить тот же метод.

В течение нескольких месяцев с помощью окулярного микрометра Скиапарелли тщательно измерял положение различных точек поверхности Марса. Всего были измерены шестьдесят две точки, и по ним составлена подробная карта Марса. В отличие от своих предшественников, большинству марсианских образований Скиапарелли присвоил наименования, заимствованные главным образом из древней мифологии и географии.

Итальянский астроном был убежден в полном сходстве Марса и Земли.

«Трудно не видеть на Марсе картин, — писал он, — аналогичных тем, которые составляют и наш земной пейзаж, — ручейков, сбегающих по своему ложу, позолоченному солнцем; рек, пересекающих равнины и каскадом ниспадающих в глубь долин; потоков, медленно катящихся к морю через обширные низменности».

В конце 1877 и начале 1878 года Скиапарелли заметил, что красноватые пространства марсианских материков пересекаются еле заметными узкими прямолинейными полосками. Видны они были далеко не всегда, причем даже в самые спокойные и прозрачные ночи Скиапарелли приходилось предельно напрягать свое орлиное зрение, чтобы рассмотреть даже самые заметные из них. Новые образования Скиапарелли назвал «каналами», не придавая, впрочем, этому слову какое-нибудь особое значение. Дело в том, что на итальянском языке «каналами» называются как искусственные гидротехнические сооружения, так и созданные природой естественные проливы.

Вскоре выяснилась характерная особенность каналов. Они образовывали единую сеть, как бы паутиной покрывающую лик планеты. Ни один из каналов не обрывался среди пустыни на полпути. Каждый канал непременно упирался своими концами или в «море», или в другой канал, или в пересечение нескольких каналов.

Как это нередко бывает, приоритет Скиапарелли в открытии каналов оказался опровергнутым. Еще до Скиапарелли некоторые из астрономов видели и даже зарисовали отдельные каналы, но им они вовсе не казались такими удивительно правильными и прямолинейными, как Скиапарелли. Да и сам итальянский астроном далеко не сразу и не одновременно наблюдал ту поразительную в своей правильности сеть каналов, которую он потом занес на свои карты.

Чтобы повысить остроту зрения, Скиапарелли перед наблюдениями Марса некоторое время находился в полной темноте. Для уменьшения контраста между темным фоном неба и ярким красноватым диском Марса Скиапарелли освещал поле зрения телескопа оранжевым светом. Наконец в день наблюдения он никогда не употреблял возбуждающих напитков, к числу которых им было отнесено и кофе.

Только после всех этих тщательных приготовлений Скиапарелли пытался рассмотреть на Марсе его неуловимые каналы.

В 1877 году Скиапарелли удалось увидеть в общей сложности около тридцати каналов. Через два года, когда Марс снова близко подошел к Земле, Скиапарелли продолжил начатые им исследования марсианских каналов.

Теперь они казались ему гораздо более тонкими и прямолинейными, чем в год великого противостояния. Еще через два года, в 1881 году, Скиапарелли нашел, что большинство марсианских каналов тянется по дугам больших кругов, то есть по кратчайшим направлениям на поверхности Марса.

В тот же год Скиапарелли сделал еще одно удивительное открытие. Некоторые из каналов, наблюдавшиеся им как одиночные линии, неожиданно оказались двойными. На месте каждого из прежних каналов виднелись два параллельных канала, тянущиеся рядом подобно железнодорожным рельсам.

Правда, не все, а только некоторые из каналов оказались раздвоенными, причем само раздвоение происходило только в некоторые, вполне определенные сезоны. Оказалось, что раздваиваются только те каналы, которые находятся в экваториальном поясе планеты. Начиналось раздвоение в периоды марсианских равноденствий и продолжалось около четырех — пяти месяцев по земному календарю.

К 1890 году Скиапарелли закончил свои исследования Марса. За тридцать лет им было открыто и занесено на карту сто тринадцать каналов. Любопытно, что некоторым из них Скиапарелли дал имена рек — Ганга, Нила, Инда, Аракса и других.

Протяженность каналов поразительна — среди них есть такие, которые тянутся на четыре тысячи и даже пять тысяч километров! Правда, многие каналы достигают в длину всего трехсот-пятисот километров.

Весьма различна ширина каналов. Наряду с каналами, сравнимыми по ширине с Балтийским морем (около трехсот километров), Скиапарелли наблюдал каналы в десять раз более узкие.

Но больше всего поразили Скиапарелли не размеры каналов, а та необыкновенная правильность, которой они обладали. Долгое время он думал, что геометричность сети марсианских каналов вызвана какими-то естественными причинами.

В одной из популярных лекций о Марсе, чтобы охладить пыл слишком увлекшихся слушателей, Скиапарелли решился сравнить его каналы с некоторыми земными образованиями.

«Если вы рассматриваете, — говорил он, — чудные кристаллы обыкновенных и драгоценных минералов, неужели вам придет мысль, что эти кристаллы отшлифованы на гранильной фабрике? Если вы рассматриваете Сатурн с его замечательными кольцами, едва ли вам придет мысль утверждать, что они выточены кем-то на каких-то небесных токарных станках. Почему же вы станете утверждать, что каналы Марса вырыты жителями Марса?»

Впрочем, в конце концов такая аргументация даже самому Скиапарелли показалась малоубедительной. В 1895 году он опубликовал статью, где признал каналы Марса искусственными сооружениями его разумных обитателей — марсиан.

НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ОТКРЫТИЯ ПЕРСИВАЛЯ ЛОВЕЛЛА

Вскоре после того, как Скиапарелли заметил на Марсе таинственную сеть каналов, слух о его открытиях стал достоянием широкой публики. Интерес к загадочным каналам подогревался газетными писаками, которые, не обладая осторожностью в выводах, свойственной ученым, поспешили оповестить мир о необыкновенных инженерных способностях марсиан.

С другой стороны, сама идея об обитаемости планет настолько интересна, так будит творческую фантазию человека, что работы Скиапарелли привлекли и себе серьезное внимание людей, весьма далеких от астрономии.

Трудно было поверить, что молодой американский консул в Японии, Персиваль Ловелл, которого впереди ожидала блестящая карьера дипломата, заинтересуется каналами Марса. Однако неожиданное произошло. В 1892 году, познакомившись с открытиями Скиапарелли, Ловелл бросает дипломатическую службу и принимает решение всю дальнейшую жизнь посвятить изучению Марса.

Для того чтобы раскрыть тайну марсианских каналов, нужен крупный телескоп и отличные атмосферные условия. В течение двух лет Ловелл отыскивает на Земле подходящее место для своей будущей обсерватории. Его выбор падает на уединенное селение Флагстафф, расположенное на высоком плоскогорье Аризонской пустыни.

Две тысячи двести метров над уровнем моря, необыкновенно прозрачный, спокойный воздух и, наконец, триста ясных ночей в году — таковы особенности того уголка земного шара, где Ловелл на собственные средства построил обсерваторию.

Двадцать лет, проведенных Ловеллом в Аризонской пустыне, — это два десятилетия непрерывных наблюдений Марса, наблюдений, которые привели и поразительным открытиям.

Можно смело сказать, что ни один из исследователей Марса не стремился так усовершенствовать остроту своего зрения, как это делали Ловелл и его немногочисленные помощники. В их распоряжении находился крупный двадцатичетырехдюймовый (шестьдесят сантиметров) телескоп. Объектив его был изготовлен фирмой знаменитого американского оптика Альвана Кларка и, по мнению специалистов, являлся лучшим из всех, которые выпустила эта фирма. Не довольствуясь, однако, отличными качествами телескопа и исключительными атмосферными условиями, «аризонские отшельники» (как назвали Ловелла и его помощников) всячески тренировали свое зрение. Они стремились тщательно изучить ошибки глаза, чтобы иметь возможность затем отделить иллюзию от действительности.

Их усилия не пропали даром. «Аризонским отшельникам» удалось увидеть на Марсе то, чего до сих пор никто не видел.

Прежде всего Ловелл открыл множество каналов, неизвестных Скиапарелли. Уже в 1908 году на картах Марса, составленных Ловеллом, имелось пятьсот двадцать два канала, а после великого противостояния 1909 года число каналов возросло почти до семисот.

Удивительные образования мазались Ловеллу гораздо более правильными и прямолинейными, чем Скиапарелли. Выяснилось, что некоторые из каналов свободно проходят по марсианским «морям», причем, переходя с материка на «моря», каналы не изменяют своего направления.

В местах пересечения каналов Ловелл обнаружил круглые зеленоватые пятна, названные им «оазисами». В некоторых из оазисов сходится до семнадцати каналов, причем правильность расположения каналов по отношению к оазисам поразительна.

Посмотрите на рисунок, изображающий один из двойных оазисов. Горизонтальная пара параллельных каналов охватывает собою оазисы, между тем как вертикальные, параллельно идущие каналы проходят через их центр. Иначе говоря, охватывающие каналы идут параллельно прямой, соединяющей центры оазисов, а каналы, проходящие через центры оазисов, перпендикулярны этой прямой.

Такую же удивительную закономерность подметил Ловелл и у других оазисов, общее число которых, по его наблюдениям, составляет сто восемьдесят шесть.

Оазисы — это не простые утолщения в местах пересечения каналов, как показывают рисунки Ловелла. С другой стороны, на Марсе нет ни одного оазиса, который бы не находился в месте слияния каналов, и, наоборот, в местах пересечения каналов почти всегда видны оазисы.

Круглая форма оазисов и их расположение заставили Ловелла сделать вывод, что оазисы играют важную роль в системе каналов.

Любопытно, что, когда на Марсе наступает осень, оазисы блекнут, а зимой от них остаются лишь маленькие темные точки — своеобразные ядрышки. С наступлением весны и лета прежние размеры оазисов снова восстанавливаются.

Ловелл обратил внимание на то, что при вхождении в «моря» некоторые каналы разделяются как бы на ряд отростков, образуя так называемую «вилку» (см. рис.). Такой канал с «вилкой» кажется рукой, вычерпывающей что-то из влажной области марсианских «морей».

Однако самым удивительным из открытий Ловелла было другое. Если Скиапарелли отмечал, что видимость каналов Марса в разные сезоны различна, то Ловеллу удалось обнаружить замечательную закономерность в изменениях каналов.

На Флагстаффской обсерватории, когда зарисовывали каналы, всегда отмечали степень их видимости. Почти одиннадцать тысяч рисунков были сделаны Ловеллом и его помощниками, прежде чем обнаруженная закономерность стала очевидной.

Оказалось, что каналы видны не всегда.

С наступлением зимы в одном из полушарий Марса они блекнут настолько, что заметить их не удается. Зато в другом полушарии, где лето в разгаре, каналы видны отчетливо.

Но вот в том полушарии Марса, которое было сковано зимней стужей, наступает весна. Полярная шапка начинает как бы таять, уменьшаясь в своих размерах. И тогда прежде всех остальных появляются каналы, прилегающие к тающей полярной шапке планеты. Затем как будто какая-то темная волна расползается по каналам от полюсов к экватору Марса.

Достигнув экватора, эта волна не останавливается, а пересекает его и заходит на некоторое расстояние в противоположное полушарие планеты. В этот период становятся видимыми все каналы, расположенные в экваториальном поясе Марса, в том числе много двойных каналов, которые встречаются только в сухих экваториальных областях планеты и никогда не наблюдаются на фоне марсианских «морей».

Проходит половина марсианского года, и все явления повторяются в обратном порядке. Теперь начинает таять другая полярная шапка Марса, и от нее к экватору с той же средней скоростью (около трех-четырех километров в час) расползается по каналам загадочная темная волна.

Волны, идущие от различных полюсов Марса, встречаются в экваториальном поясе планеты. Вот почему каналы видны там почти всегда, между тем как в умеренных и полярных зонах их можно наблюдать только в периоды таяния соответствующей полярной шапки.

Удивительная, поражающая своей геометрической правильностью сеть каналов, по которой, как по артериям, с явно выраженной закономерностью распространяется какое-то темное вещество, — таковы факты, обнаруженные многолетними наблюдениями «аризонских отшельников».

Для объяснения происхождения каналов Ловелл выдвинул увлекательную гипотезу, которой нельзя отказать ни в смелости, ни в логической последовательности.

«Раскрытие истины в небесах, — пишет Ловелл в своей книге «Марс и жизнь на нем», — помимо предмета, мало чем отличается от раскрытия преступления на Земле… В одном случае разыскивают причину, в другом — преступника, но самый процесс разыскивания совершенно тождествен».

Причина удивительной правильности марсианских каналов заключается, по мнению Ловелла, в их искусственном происхождении, в том, что они являются результатом творчества разумных обитателей Марса — марсиан.

Что же заставило марсиан построить ту удивительную исполинскую сеть каналов, которая способна вызвать восхищение любого земного инженера?

Жизнь планеты, пути ее эволюции во многом зависят, по мнению Ловелла, от размеров планеты. Марс в поперечнике в два раза, а по массе в десять раз меньше нашей Земли. Отсюда следует, что на поверхность Марса сила притяжения в 2,7 раза меньше, чем на поверхности Земли. Человек, весящий семьдесят килограммов, очутившись на Марсе, сразу потерял бы в весе сорок четыре килограмма, что, впрочем, нисколько не отразилось бы на его здоровье.

Чем слабее притягивает к себе все предметы планета, тем быстрее теряет она свою атмосферу. И действительно, в настоящую эпоху атмосфера Марса настолько разреженна, что даже у его поверхности она гораздо менее плотна, чем на самых высоких земных горах.

От того, насколько быстро теряет свою атмосферу планета, зависит и темп ее эволюции. Маленький Марс развивался гораздо быстрее, чем более крупная Земля, и потому в настоящую эпоху наш небесный сосед переживает такую стадию развития, которая предстоит Земле еще в далеком будущем.

На Марсе вода и ветер давно уже закончили свою разрушительную работу — там нет высоких гор или даже крупных возвышенностей. Вся поверхность Марса представляет собой гладкую песчано-каменистую пустыню, по размерам гораздо большую, чем любая из земных пустынь.

Вместе с атмосферой Марс терял и свою воду. Пары воды, когда-то дававшие обильные дожди, ныне почти полностью улетучились, и остатки влаги встречаются теперь на Марсе главным образом в виде его снежно-ледяных полярных шапок. Но и в них воды так мало, что, даже растаяв полностью, полярные шапки Марса смогли бы образовать не море, а только озеро, подобное Ладожскому.

Что же касается тех темных пятен, которые астрономы называют «морями», то, по мнению Ловелла, это лишь дно когда-то бывших на Марсе настоящих морей. Ныне же марсианские «моря» представляют собой неглубокие впадины, покрытые скудными остатками растительности. Когда на Марсе наступает весна, его «моря» начинают зеленеть, а осенью они снова блекнут, что только подчеркивает их сходство с земной растительностью.

Небо Марса почти всегда безоблачно. Там редко наблюдаются облака, туманы, и только в холодные утренние часы какая-то морозная дымка заволакивает марсианские ландшафты.

Прозрачная атмосфера Марса — одна из причин его сурового климата. Лишенная густых слоев облаков, марсианская атмосфера слабо сохраняет тепло, получаемое поверхностью Марса от Солнца. Поэтому климат на Марсе крайне суров и несравненно суровее резко континентального климата самых высоких земных плоскогорий.

Мир, гибнущий от жажды, умирающая планета, постепенно леденеющая от холода мирового пространства, — таков Марс по представлению Ловелла.

Как же должна была проявить себя жизнь в столь суровой обстановке?

Возникнув из неорганической природы, жизнь оказывается необычайно стойкой. Трудно указать границы распространенности жизни и степень ее приспособляемости.

На Марсе, по мнению Ловелла, жизнь в своем развитии уже давно достигла стадии мыслящих существ. Больше того, в настоящее время марсиане несравненно могущественнее и технически совершеннее человека. Объединившись в единое государство, единую дружную семью, марсиане решили противопоставить свой разум грозным, но слепым стихиям природы.

Чтобы спасти гибнущую от жажды планету, марсиане построили гигантскую оросительную систему каналов. Эта ирригационная сеть берет влагу от тающих полярных шапок Марса и разносит ее по всей планете.

Строго говоря, самих каналов, то есть водных протоков, мы не видим. Скорее всего, настоящие каналы представляют собой трубопроводы, проложенные под поверхностью Марса на небольшой глубине. Иначе и не может быть, так как при недостатке воды было бы неразумно перемещать драгоценную влагу по открытым протокам, из которых она неизбежно бы испарилась.

То же, что мы называем каналами, — это полоски растительности вдоль невидимых трубопроводов, из которых и производится орошение этой растительности. Вот почему так широки некоторые из каналов, то есть полосы растительности по обе стороны невидимого настоящего канала.

Нечто подобное известно и на Земле. Когда разливается Нил и другие крупные реки, орошаются и огромные области, к ним прилегающие. С Луны, например, сам Нил мы бы не увидели, но орошаемая им полоса побежденной пустыни была бы вполне доступна для наблюдения.

Не случайно двойные каналы встречаются только в сухих экваториальных областях, особенно нуждающихся в двойном, усиленном снабжении водой. С другой стороны, «вилки», которыми оканчиваются на морях некоторые из каналов, нужны для того, чтобы из этих влажных областей Марса взять побольше воды для других его районов.

Каналы Марса проходят по дну его бывших морей. Следовательно, они были построены в ту эпоху, когда моря Марса перестали быть морями и когда нужда в воде стала особенно острой.

Сеть каналов носит на себе следы постепенного строительства своих отдельных звеньев. Значит, гигантская оросительная система была создана не в один день и не одним поколением марсиан. Сначала водоснабжение носило местный характер — воду брали из близлежащих озер или морей. А затем необходимость заставила доставлять воду из районов, все более и более отдаленных. И наконец ныне питание водой всей системы каналов происходит почти исключительно за счет тающих полярных шапок Марса.

Не следует думать, что вода по каналам распространяется естественным путем. Нет никаких естественных сил, которые могли бы заставить талые полярные воды течь к экватору Марса. Даже если бы его полярные шапки полностью растаяли, то образовавшиеся озера лишь на несколько километров превысили бы поперечник каждой шапки.

Как на Земле ни один из прудов не стремится вылиться вон и потечь к экватору, так и на Марсе движение воды по каналам не может быть вызвано естественными причинами.

Остается лишь одно возможное объяснение — система каналов имеет водонапорные станции, которые и гонят воду в нужном направлении.

Жизнь на Марсе ныне сосредоточена главным образом около каналов и в его «морях». Круглая форма оазисов, удивительный порядок вхождения в них каналов заставляет нас признать оазисы Марса его населенными пунктами, или городами. Собственно городом, вероятно, является то ядрышко, которое остается зимой от оазиса, а окружающая его зеленоватая мякоть — это пригород марсианского города, причем некоторые из пригородов достигают в поперечнике около ста двадцати километров.

Соседняя к нам планета оказалась населенной существами, стоящими на более высоком уровне развития, чем человек. Загадочная сеть марсианских каналов есть, по словам Ловелла, та «печать», которую наложил разум марсиан на лик их планеты.

«Для всех, обладающих космически широким кругозором, — приходит к заключению Ловелл, — не может не быть глубоко поучительным созерцание жизни вне нашего мира и сознание, что обитаемость Марса можно считать доказанной».

Впрочем, этот вывод представлялся бесспорным только Ловеллу и его немногочисленным сторонникам. Загадка марсианских каналов оказалась далеко не такой простой.

СПОР О МАРСИАНАХ

Идеи Персиваля Ловелла были настолько смелы, что многим они показались совершенно фантастическими. Все здание построенной им гипотезы покоилось на еле видимой, почти призрачной системе марсианских каналов. Естественно поэтому, что был подвергнут сомнению прежде всего сам факт существования этих загадочных образований.

Уже современник Скиапарелли — английский астроном Грин в 1879 году заявил, что, по его наблюдениям, так называемые каналы Марса представляют собой просто границы весьма слабых, почти невидимых пятен.

Несколько позже соотечественник Грина — астроном Деннинг вместо каналов видел какие-то бледные тени с рядом неправильностей и разрывов. Не заметил каналов и англичанин Юнг, наблюдавший Марс в двадцатитрехдюймовый телескоп. Впрочем, иногда при слабых увеличениях ему мерещились какие-то размытые полоски, не имевшие ничего общего с геометрически правильными каналами Ловелла и Скиапарелли.

В 1892 году, когда наступило очередное великое противостояние Марса, на таинственную планету был направлен мощный тридцатишестидюймовый рефрактор американской обсерватории Лика. В окуляр исполинского телескопа вел наблюдения Барнард — один из лучших и опытнейших наблюдателей прошлого века. Однако и ему не удалось обнаружить ту удивительно правильную сеть каналов, которую несколько позже увидел Ловелл.

В 1895 году Барнард решительно заявил, что никакой сети каналов на Марсе не существует.

Постепенно начинало складываться мнение, что каналы Марса — это какая-то странная иллюзия зрения. На поверхности Марса имеется множество мелких деталей — пятнышек и полосок неправильной формы. Глаз наблюдателя, не различая отдельных деталей, соединяет их мысленно в полоски. Так возникают загадочные каналы, в действительности представляющие собой обман зрения.

Сторонники подобных взглядов приводили в качестве доказательств различные рисунки, один из которых здесь воспроизведен. Посмотрите на рисунок издалека, с расстояния двух — трех метров. На левой части рисунка вы заметите три «канала», образующих треугольник. Приблизьте рисунок к глазу — и иллюзия тотчас пропадет.

Особенно оживленные споры о марсианах и их каналах разгорелись в 1909 году, когда Марс снова оказался в наибольшей близости от Земли.

Именно в это великое противостояние Марса Ловелл и его сотрудники открыли около двухсот новых каналов.

Между тем другие, казалось не менее опытные, наблюдатели в том же 1909 году никаких каналов на Марсе не видели.

Так, например, французский астроном Антониади сначала в девятидюймовый рефрактор видел и наблюдал многие из каналов. Когда же в его распоряжение был предоставлен огромный, тридцатитрехдюймовый, рефрактор Медонской обсерватории, паутинную сеть каналов будто кто-то смахнул с диска Марса — никаких следов каналов Антониади не обнаружил.

Когда воздух был особенно чист и прозрачен, глаз французского астронома различал на Марсе множество отдельных темных пятнышек и узелков.

«Если под каналами Марса понимать прямые линии, — писал Антониади, — то каналы, конечно, не существуют. Если же под каналами понимать естественно сложные полоски, то каналы существуют».

К таким же выводам пришли и астрономы Иеркской обсерватории, располагавшей крупным, сорокадюймовым рефрактором. Они иронически писали, что «Иеркский телескоп слишком силен для каналов».

Была сделана попытка рассмотреть каналы с еще более крупным, шестидесятидюймовым, телескопом — рефлектором обсерватории Маунт-Вильсон. Однако и в этот величайший телескоп мира никаких каналов обнаружено не было.

Правда, на некоторых немногочисленных обсерваториях в 1909 году все же видели каналы. Так, например, рассматривая Марс в тридцатидюймовый рефрактор Пулковской обсерватории, астроном Н.Н.Калитин вполне отчетливо видел и даже зарисовал многие каналы.

Другой пулковский астроном, Г.А.Тихов, наблюдал Марс через прозрачные цветные стекла — светофильтры — и установил, что каналы Марса имеют такой же зеленоватый цвет, как и его моря. Больше того, Г.А.Тихову удалось сфотографировать некоторые из каналов Марса, так что их существование, по мнению Г.А.Тихова, не может вызывать никаких сомнений.

Еще раньше первые снимки каналов были получены в 1901 году сотрудниками Ловелла, что, конечно, было сильным аргументом в пользу реального существования каналов.

Возражая тем, кто отрицал существование каналов на Марсе, Ловелл указывал, что сезонные изменения в каналах есть лучшее доказательство их реальности, так как обман зрения не может зависеть от марсианских времен года. Кроме того, для наблюдения таких удивительно тонких деталей, как каналы, нужна специальная тренировка глаза, которую не проводил ни Барнард, ни Антониади, ни другие наблюдатели. Наконец, при наблюдении каналов больший телескоп не всегда дает лучшие результаты, так как воздушные волны, бегущие в атмосфере, как доказал Ловелл, в больших телескопах портят изображения значительнее, чем в меньших. В этом причина неудач тех, кто не видел каналов.

Таким образом, великое противостояние 1909 года не решило спора о каналах Марса. Одни астрономы видели и фотографировали загадочные образования, другие не могли обнаружить даже следов их существования.

Когда Марс удалился от Земли, затихли и споры о его разумных обитателях. Однако затишье оказалось временным. В 1924 году Марс снова близко подошел к Земле, и старые споры разгорелись с новой силой.

К этому времени уже не было в живых ни Ловелла, ни Скиапарелли. Первый умер в 1916 году, второй — шестью годами раньше. Тем не менее идеи о марсианских каналах, ими выдвинутые, снова нашли как сторонников, так и противников.

На обсерватории Ловелла продолжал наблюдать и изучать каналы его ученик и преемник Слайфер. «Прозрела» на этот раз и Ликская обсерватория. Пользуясь тем же инструментом, в который Барнард не видел и намека на канаты, астроном Трюмплер и видел, и рисовал, и даже фотографировал эти неуловимые образования. Наблюдались каналы и на других обсерваториях.

Впрочем, Антониади в Медоне по-прежнему на месте каналов мог рассмотреть только полоски, состоявшие из отдельных мелких пятнышек. Не видели каналов и астрономы, наблюдавшие Марс в величайшие телескопы мира — Иеркский сорокадюймовый рефрактор и Маунт-Вильсоновский стодюймовый рефлектор. Снова были выдвинуты гипотезы, объясняющие каналы различными обманами зрения.

Пока астрономы спорили о существовании марсианских каналов, широкая публика, подогреваемая популярными книжками и фантастическими романами о Марсе, обсуждала проекты установления прямой связи с марсианами.

В одном из проектов предлагалось построить из зеленых насаждений в пустынном месте Земли чертеж какой-нибудь теоремы. Тогда марсиане, будучи разумными существами, знающими математику хотя бы в объеме средней школы, увидав такой чертеж, ответят людям чертежом какой-нибудь другой теоремы. Так постепенно жители двух миров и установят связь друг с другом.

В другом проекте предлагалось внимание марсиан привлечь иным способом: в некоторых, заранее выбранных семи городах Земли зажечь огромные прожектора, которые напоминали бы созвездие ковша Большой Медведицы.

Предлагалось также завязать связь с марсианами путем посылки им световых «зайчиков» огромным зеркалом.

Однако все эти проекты остались неосуществленными. Ни одно правительство не пошло на сомнительные расходы по установлению связи с марсианами.

Так же окончились неудачей предпринятые в 1924 году попытки установить радиосвязь с Марсом.

На позывные, посланные с Земли, Марс не ответил. Эти сигналы или никто не принял, или таинственные обитатели Марса решили по каким-то причинам скрыть свое существование.

ЗАГАДКА ОСТАЕТСЯ НЕРЕШЕННОЙ

Как уже говорилось, в погоне за неуловимыми каналами астрономы применили фотографию. Это был настоящий научный подвиг, трудность которого плохо понятна неспециалисту.

Приходилось ли вам наблюдать, как движется воздух в жаркий летний день над крышами домов или над полотном железной дороги? В этих случаях очертания предмета становятся расплывчатым, дрожащими, и рассмотреть его мелкие детали не всегда удается.

Для астрономов такая картина — постоянное явление. В любой, даже самый маленький телескоп всегда заметно движение воздуха, причем чем большее увеличение мы применим, тем сильнее будет нам мешать атмосфера. Попробуйте-ка в таких условиях сфотографировать крошечный, непрерывно колеблющийся диск планеты! И, конечно, еще несравненно труднее запечатлеть на фотопластинке такие детали, как каналы.

Мы не будем описывать тех ухищрений, к которым прибегали астрономы, пытавшиеся фотографировать каналы. Скажем только одно: научный подвиг был совершен — каналы сфотографировали.

Сначала это были такие плохие, такие мелкие снимки, что отдельные каналы, запечатлевшиеся на негативе, удавалось рассмотреть только в лупу или в небольшой микроскоп. А затем, с ростом телескопов, с прогрессом фотографической техники, каналы стали выходить на фотографии все более и более отчетливыми.

В 1924 году Трюмплер на обсерватории Лика получил большую серию прекрасных снимков Марса. На оригинальных негативах удалось отчетливо различить около сотни каналов. На рисунке внизу изображена фотокарта Марса, составленная Трюмплером. На ней запечатлены многие из каналов, которые ранее наблюдались простым глазом.

Фотопластинка решительно высказалась в пользу Ловелла и Скиапарелли.

На первой фотокарте каждый сможет увидеть геометрически правильную сеть каналов, покрывающую поверхность Марса.

В свое время сторонники иллюзорности каналов считали одним из наиболее сильных своих аргументов рисунки двойных каналов, полученные Ловеллом и Скиапарелли. Они заявляли, что у защитников марсиан просто что-то двоится в глазах.

В 1926 году на шестидесятидюймовом рефлекторе Маунт-Вильсоновской обсерватории были впервые сфотографированы двойные каналы, а на современных снимках Марса их видно множество.

Особенно успешно фотографировался Марс в великое противостояние 1939 года.

На снимках, полученных Слайфером, вышло свыше пятисот каналов, причем как раз в тех местах, где их раньше различали просто глазом. Больше того, фотопластинка зафиксировала сезонные изменения в каналах в полном соответствии с выводами Ловелла.

В последние годы каналы Марса наблюдались на всех крупных обсерваториях мира. Постепенно «прозрели» одна за другой все те обсерватории, где раньше каналы считались несуществующими.

Ученик Антониади — французский астроном Бальде в 1941 году на той же Медонской обсерватории увидел множество каналов, существование которых отрицал его учитель. А на Маунт-Вильсоновской обсерватории в 1954 году были произведены первые попытки кинематографирования каналов.

В наши дни нет никаких сомнений в том, что на Марсе действительно существуют какие-то длинные и, в общем, правильные полоски. Они во многих случаях не являются сплошными, а распадаются на ряд отдельных пятнышек. Но в этой «кустистости» марсианских каналов есть замечательная правильность: пятнышки не разбросаны по Марсу как попало. Они образуют длинные, стройные ряды, следующие по дугам больших кругов, то есть по кратчайшим направлениям на поверхности планеты. По ним каким-то образом распространяется вода, и каналы Марса действительно образуют единую, стройную, геометрически правильную систему, соединяющую полярные шапки Марса.

Таково последнее слово современной ареографии. Нетрудно видеть, что оно полностью подтверждает наблюдения Скиапарелли, Ловелла и других сторонников искусственного происхождения каналов.

Все попытки объяснить природу каналов естественным путем пока оказались безуспешными. Ни реки, ни трещины, ни другие естественные образования на поверхности планеты не обладают той замечательной правильностью, которая свойственна каналам. Единственной гипотезой, стройно и логично объясняющей все особенности каналов, остается пока — гипотеза Ловелла.

Впрочем, сторонников его взглядов пока еще очень мало. Многим его гипотеза кажется настолько фантастической, что они даже не считают нужным заниматься ее опровержением. Больше того, некоторыми из современных крупных ученых поставлено под сомнение не только существование марсиан, но даже наличие какой бы то ни было органической жизни на Марсе.

ОТ АСТРОБОТАНИКИ К АСТРОБИОЛОГИИ

Ученым свойственна осторожность. Прежде чем сделать какой-нибудь вывод, они стараются много раз проверить факты, на которых строится этот вывод. Меньше всего они доверяют тому, что «очевидно». Им хорошо известно, что наши глаза подчас видят такое, что в действительности не существует — вспомните, например, общеизвестные «обманы зрения».

Так получилось и с вопросом о жизни на Марсе. «Очевидные» факты подверглись сомнению и многократной проверке.

Казалось, что может быть «очевиднее», чем снеговая природа полярных шапок Марса. Не то ли мы наблюдали и на Земле, когда с наступлением весны снега отступают к полюсам, а зимою полярные шапки Земли снова увеличиваются?

И все-таки нашлись ученые, которые усомнились в сходстве белых полярных шапок Марса с земным снегом и льдом. Они заявили, что при исключительно низких температурах, которые господствуют на Марсе, его полярные области могут быть покрыты замерзшей углекислотой, внешне вполне напоминающей обычный снег. А отсюда следует, что полярные шапки вовсе не дают талой воды, а значит, Марс, практически полностью лишенный влаги, конечно, необитаем.

Потребовались тщательные и кропотливые определения температуры полярных шапок Марса, чтобы убедиться в ложности такого вывода.

Оказалось, что белый покров вблизи полюсов Марса сохраняется при температурах, близких к 0?С, между тем замерзшая углекислота при тех же температурах давно уже перешла бы в газообразное состояние. Значит, околополярные области Марса покрыты сравнительно тонким слоем льда и снега, который, тая весной, образует живоносную воду.

Тогда у противников жизни на Марсе возникли сомнения в органической природе марсианских «морей».

Еще несколько десятилетий назад шведский астроном Аррениус высказал предположение, что те области на Марсе, которые мы называем «морями», представляют собой огромные лужи из густой зеленоватой грязи. Весной, овеваемая влажными ветрами, грязь благодаря наличию в ней определенных химических веществ темнеет и становится заметнее, а зимой засыхает и блекнет.

Мертвая пустыня с ядовитыми, пахнущими сероводородом грязевыми оазисами — таков Марс по представлениям Аррениуса.

В то время когда сторонники искусственного происхождения каналов находили, как им казалось, всё новые и новые подтверждения своим взглядам, противники жизни на Марсе указывали на факты, в корне подрывавшие всякие идеи об обитаемости Марса.

Если «моря» Марса покрыты растительностью, говорили они, то тогда она должна иметь свойства, общие с земной растительностью. Между тем три из важнейших особенностей земных растений у марсианских «морей» отсутствуют.

Во-первых, земная растительность очень сильно рассеивает невидимые, «тепловые» инфракрасные лучи. Именно поэтому снятые сквозь инфракрасные светофильтры земные растения кажутся как бы покрытыми инеем или снегом. Между тем у марсианских «морей» нет такого инфракрасного эффекта.

Во-вторых, в спектре земных растений хорошо видны полосы поглощения, принадлежащие хлорофиллу — веществу, без которого немыслима жизнь растений. В спектре же марсианских растений никаких полос поглощения хлорофилла не обнаружено.

Наконец, в-третьих, земной растительности свойствен зеленый цвет, тогда как, по наблюдениям многих астрономов, «моря» Марса имеют хорошо заметный голубой, синий, а иногда даже фиолетовый оттенки.

Три загадки — три серьезных довода в пользу неорганической природы марсианских «морей». Недавно к ним были добавлены и другие.

В 1954 году известный советский астроном академик В.Г.Фесенков выступил со статьей, в которой категорически отверг всякую возможность какой бы то ни было органической жизни на Марсе. В подтверждение такого вывода он приводит математические вычисления некоторой величины «X», названной Фесенковым «фактором жизненной активности». По подсчетам ученого, для «морей» Марса величина «X» оказалась равной нулю. Отсюда он сделал вывод, что на Марсе нет не только марсиан, но и вообще какого-нибудь органического мира. Если бы на Земле существовали плоскогорья высотой в пятнадцать километров, то есть, иначе говоря, находящиеся в стратосфере, то физические условия, господствующие там, напоминали бы то, что есть на поверхности Марса. Между тем на Земле жизнь кончается на значительно меньших высотах. И на вершинах высочайших земных гор нет представителей живого мира — значит, не может их быть и на Марсе.

В свете столь мрачных выводов всякие разговоры о марсианах и их каналах многим стали казаться наивно-детской фантастической мечтой.

Однако сторонники жизни на Марсе не сдавались.

В 1945 году после многолетнего перерыва к исследованиям Марса вернулся Гавриил Андрианович Тихов. Уже не молодой, начинающий астроном, а широко известный маститый ученый, Г.А.Тихов решил найти новые доводы в пользу существования жизни на Марсе.

Ему это блестяще удалось. В последующие несколько лет все три загадки марсианских «морей» получили естественное, правдоподобное объяснение. Замечательно, что причиной всех трех загадочных фактов было одно обстоятельство — исключительно суровый климат Марса.

В самом деле, инфракрасные лучи несут в себе почти половину тепла, получаемого растениями от Солнца. В сравнительно легких температурных условиях Земли инфракрасные лучи для земных растений являются ненужным излишеством, дающим слишком много тепла. Вот почему земная растительность отказывается от этих щедрот Солнца.

Другое дело — растительность Марса. Она, наоборот, как бы впитывая в себя недостающее тепло, поглощает инфракрасную часть солнечного спектра.

Так же легко объясняется и вторая особенность марсианских «морей». Земным растениям для своей жизни достаточно поглощать только некоторые лучи солнечного спектра — так возникают в нем темные полосы поглощения хлорофилла. Страдающие же от холода марсианские растения стремятся поглотить почти все лучи видимой части спектра. Из-за этого полосы поглощения хлорофилла у них растягиваются, «размазываются» почти на весь спектр и потому становятся совершенно незаметными.

Собственно, этим объясняется и третья загадка марсианских «морей» — их голубовато-синий оттенок. Поглощая почти все лучи видимой части солнечного спектра, марсианские растения отражают только те лучи, которые практически не несут с собой никакого тепла. Такими «холодными» лучами как раз и являются синевато-фиолетовые лучи.

Данное Г.А.Тиховым объяснение было подтверждено, как это ни странно, наблюдениями на Земле. Оказалось, что земные растения, живущие в суровых климатических условиях, по своим оттенкам и свойствам напоминают марсианские. У них ослаблен инфракрасный эффект, растянута полоса поглощения хлорофилла, а сами растения имеют маловыраженный синеватый оттенок.

Так родилась новая наука о жизни на других планетах — астроботаника.

Впервые на Земле, в городе Алма-Ате, возник небольшой коллектив ученых, возглавляемый Г.А.Тиховым, — коллектив, дерзнувший от гипотез о жизни на Марсе перейти к конкретному изучению свойств марсианской растительности.

Название этого коллектива пока весьма скромное — сектор астроботаники Академии наук Казахской ССР. Но дело, совершаемое работниками сектора, — великое и очень нужное. Лучи света, связывающие Марс и Землю, позволяют по оптическим свойствам марсианских растений изучать другие особенности их природы.

Астроботанический атлас марсианских растений — что, казалось, может быть фантастичнее! Но именно благодаря успехам астроботаники такой атлас в недалеком будущем может быть создан. В нем мы не найдем фотографий марсианских цветов или деревьев, но классификация марсианских растений по их оптическим свойствам там будет дана.

Как и все новое, астроботаника встречает возражения, порождает споры, дискуссии. Примером может служить упомянутая статья академика Ф.Г.Фесенкова.

На лиц, мало знакомых с астрономией, эта статья произвела сильное впечатление. Многим показалось, что всякие разговоры о жизни на Марсе теперь должны быть прекращены.

Вскоре, однако, несостоятельность доводов академика Ф.Г.Фесенкова была доказана рядом других советских ученых. Оказалось, что в расчеты академика вкрались некоторые неточности и необоснованные допущения. В частности, Ф.Г.Фесенков не учел того, что растения Марса не сплошь покрывают его «моря» — сквозь них просвечивает неорганическая поверхность Марса. Она-то и дала для «фактора жизненности» величину, близкую к нулю.

В пользу сторонников жизни закончились и творческие дискуссии, проводившиеся в Алма-Ате и Ленинграде.

На Пленуме Комиссии по физике планет Академии наук СССР, состоявшемся в марте 1955 года, были сформулированы следующие пять главнейших доказательств наличия растительности на Марсе:

Во-первых, сезонные изменения окраски марсианских морей;

Во-вторых, изменение их цвета с увеличением высоты Солнца над данной областью Марса;

В-третьих, изменения очертаний некоторых марсианских морей;

В-четвертых, сходство отражательной способности марсианских морей и земных растений; и, наконец,

В-пятых, устойчивость морей Марса по отношению к пылевым бурям, на нем происходящим.

В связи с развитием астронавтики — науки о межпланетных путешествиях — в декабре 1956 года в Москве состоялось созванное Академией наук СССР совещание крупнейших советских астрономов и биологов по вопросу о возможности жизни на планетах. Подавляющее большинство участников совещания высказалось в пользу наличия на Марсе органической жизни, и совещание приняло решение о дальнейшем развитии исследований жизни за пределами Земли.

Таким образом, в настоящее время почти все советские и зарубежные астрономы считают, что на Марсе есть растительная жизнь.

«Моря» Марса, его каналы и оазисы действительно представляют собой области, покрытые растительностью. Эта растительность во многом отличается от земной; но она существует. А значит, на Марсе, вероятно, есть и животный мир. И не исключена возможность, что органический мир Марса в своем развитии давно уже дошел, по выражению Ф.Энгельса, «до породы мыслящих существ».

Астроботаника неизбежно должна перерасти в астробиологию.

Научному исследованию должны подвергнуться все виды органической жизни на Марсе.

Недавно Г.А.Тихов предложил новый способ убедиться в наличии марсиан. Вот что он пишет об этом на страницах первого тома «Трудов Сектора астроботаники» (изд. 1953 г., стр. 13):

«Выберем на Марсе несколько мест, где может существовать растительность, и будем тщательно изучать их цвет при помощи точных способов оптики.

Рассмотрим два случая: 1) место проходит естественный годичный путь без вмешательства различных существ, и 2) в жизнь изучаемого места вмешиваются разумные существа.

В первом случае изменение цвета наблюдаемой площади в зависимости от марсианских времен года происходит постепенно, без скачка. Во втором случае, после созревания посева, цвет ее должен очень быстро, в несколько дней, перейти почти в чистый цвет почвы. Конечно, это предполагает, что сельское хозяйство на Марсе ведется в крупных масштабах».

Сельское хозяйство на Марсе!

Уборочная кампания, проводимая марсианами!

У скептически настроенных людей эти выражения способны вызвать лишь улыбку.

Но разве в смелой мысли Г.А.Тихова есть что-нибудь нелепое или антинаучное?

Разве обитатели других миров не должны использовать богатства природы для поддержания своей жизни? И если мы говорим об этом «земным» языком, то лишь потому, что не имеем иных способов выражения своих мыслей.

Марс — живой мир, где наблюдаются несомненные проявления органической жизни. И сейчас, в период близости Марса к Земле, загадка его таинственных каналов привлекает не только ученых. Миллионы людей, далеких от астрономии, с нетерпением ждут, что же нового узнают о Марсе астрономы, наблюдавшие его в 1956 году. Обработка наблюдений настолько сложна, что обычно она растягивается на многие месяцы и даже годы. Но уже теперь можно подвести некоторые предварительные итоги наблюдений Марса в 1956 году.

По данным, полученным советскими астрономами, прошедшее великое противостояние Марса отличалось большой активностью его атмосферы. В августе 1956 года Харьковский астроном проф. Н.П.Барабашов, а за ним и другие обнаружили на Марсе необычные яркие движущиеся пятна. Позже выяснилось, что это были сравнительно плотные облака, ранее никогда в таком виде и количестве не наблюдавшиеся.

Отмечались на Марсе и сильнейшие пылевые бури, желтоватой дымкой заволакивавшие отдельные области марсианских морей. Подтвердилась ранее высказывавшаяся догадка, что полярные шапки Марса частично образованы облаками и туманами, под которыми скрывается настоящий ледяной покров.

Очень интересные наблюдения выполнил Г.А.Тихов. Наблюдая в 1956 году таяние южной полярной шапки Марса, он снова увидел вокруг нее коричневатую кайму, которая, по мере отступления шапки к полюсу, приобретала зеленоватый оттенок.

Нечто подобное наблюдается и на Земле, когда только что распускающиеся весной листочки деревьев сначала бывают не зелеными, а коричневато-оранжевыми. Тем самым подтвержден еще один факт, доказывающий наличие на Марсе органической жизни.

Что касается каналов Марса, то они наблюдались в 1956 году как советскими, так и зарубежными астрономами. После того как все наблюдения будут собраны и обработаны, астрономы оповестят мир о результатах наблюдения каналов и других образований на Марсе.

Нет никакого сомнения в том, что в недалеком будущем мы станем свидетелями новых, интереснейших открытий, которые позволят раскрыть многие тайны соседней к нам планеты.

СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Загадка марсианских каналов еще не решена. Вопрос об обитаемости Марса окончательно выяснится только в будущем. Но крылья фантазии уже сейчас способны перенести нас в это будущее и помочь представить то, что, может быть, когда-нибудь и совершится.

…Великое противостояние 1973 года мы ожидали с нетерпением. Всего несколько месяцев назад было закончено строительство первой заатмосферной обсерватории. Пятьсот километров высоты, практически абсолютная прозрачность межпланетного пространства, новые системы телескопов, — все заставляло предполагать, что грядущее противостояние будет ознаменовано великими открытиями.

Уже в начале 1973 года наземные обсерватории приступили к наблюдениям Марса. Однако все ждали сообщений с заатмосферной обсерватории, которую в виде крохотной движущейся звездочки можно было различить на фоне утренних и вечерних зорь. Видимо, астрономы сразу хотят оповестить мир о своих открытиях, так как до конца октября они хранили полное молчание.

Во второй половине сентября нам с группой других научных работников разрешили совершить полет на заатмосферную обсерваторию.

Трудно описать наши ощущения, когда, заключенные в сигарообразное металлическое тело ракетоплана, мы ринулись в космос.

Через несколько минут Земля осталась где-то внизу, а впереди, на фоне звездного неба, мы заметили приближающиеся огоньки первого Космического института.

Пилот так плавно вел ракету, что вскоре мы освоились с обстановкой и почувствовали себя так же непринужденно, как в кабине обыкновенного самолета.

Около часа продолжался наш полет. Но вот цель достигнута. Ракетоплан догнал движущуюся по круговой орбите обсерваторию. Теперь, «пришвартовавшись» к обсерватории, мы по специальным шлюзам перешли в ее главный наблюдательный зал.

В центре зала, на массивной установке, виднелся огромный телескоп. Искусственная тяжесть на обсерватории была небольшой, что позволило конструкторам телескопа не считаться с габаритами. Двадцатиметровое зеркало заатмосферного телескопа в сочетании с различными окулярами позволяло увеличивать изображения небесных тел до ста тысяч раз. При таком увеличении на Марсе были видны все предметы с поперечником более ста пятидесяти метров.

Необычной оказалась и установка телескопа. Снабженная особым фотоэлектрическим «следящим» устройством, она заставляла телескоп быть постоянно направленным на данное светило, хотя пол обсерватории заметно сотрясался от шагов, а сама обсерватория непрерывно вращалась вокруг своей оси.

Нас отделял от мирового пространства замечательно прозрачный купол обсерватории. Сделанный из особо прочной пластмассы, он был еле заметен. Создавалось впечатление, что между нами и звездами нет никакой преграды, хотя мы прекрасно понимали, что почти невидимый, герметически непроницаемый купол сохраняет находящуюся под ним искусственную атмосферу.

Когда мы прибыли на обсерваторию, ее астрономы вели наблюдения Марса. Ослепительная ярко-красная планета здесь, за пределами воздушной оболочки Земли, сияла на фоне немерцающих звезд.

Из беседы с директором обсерватории мы поняли, почему астрономы хранили молчание. Открытия, сделанные ими, были так необычайны, что сообщить о них широкой публике астрономы решили лишь после многократной проверки всех фактов.

А факты, казалось, рассеивали всякие сомнения в обитаемости Марса.

Каналы Марса действительно оказались полосами растительности вдоль невидимых водных артерий. В телескоп удалось рассмотреть не только отдельные «рощи», сгустки искусственно взращиваемой растительности, но и какие-то странные кругообразные сооружения, расположенные через каждые пять километров вдоль всей линии любого из каналов. Весной можно было заметить, что позеленение растительности вокруг канала начинается именно от этих сооружений, представляющих собой, по-видимому, какие-то оросительные или водонапорные устройства марсиан.

Выяснилось также, что оазисы Марса, как и предполагал Ловелл, — это крупные населенные пункты соседней с нами планеты. Тончайшие ниточки, тянущиеся непрерывно по обе стороны невидимого канала, были удивительно похожи на земные шоссейные дороги.

Впрочем, оазисы — это не главные города марсиан, а только их форпосты в пустыне. Основная же часть населения Марса живет на дне бывших марсианских морей, ныне почти сплошь покрытых растительностью.

Множество круглых пятен, поразительно напоминающих оазисы и заполняющих все пространство «морей» Марса, было открыто еще в 1941 году французским астрономом Камюшелем. Но только теперь, в 1973 году, странная пятнистость марсианских морей нашла объяснение. Оказалось, что это основные, главные населенные пункты марсиан, естественно расположенные в самых благоприятных для жизни районах планеты.

Метод Г.А.Тихова, применяемый на заатмосферной обсерватории, обнаружил высокий технический уровень сельского хозяйства марсиан.

По словам директора обсерватории, казавшееся когда-то загадочным появление новых и изменение ранее известных темных областей Марса теперь объяснены.

Перед нами — проявление сельскохозяйственной деятельности марсиан, их попытки отвоевать у пустыни новые области для посева полезных культур.

— Но где же действующие лица? Почему марсиане не сделают попытки завязать связь с людьми, прилететь на Землю?

— Мы пока еще не знаем этого, — отвечает нам директор. — Помните, около четверти века назад на Марсе наблюдались какие-то загадочные вспышки? С тех пор они повторялись с каждым годом всё чаще и чаше.

Нам удалось получить спектр последней вспышки. Представьте себе, он как две капли воды похож на спектры земных атомных взрывов. По-видимому, марсиане только еще вступают в век атомной энергии, без которой немыслим их перелет на Землю.

Я чувствую ваше недоумение. Вы хотите спросить, как же марсиане, опередив в своем развитии людей, удивив нас грандиозной системой своих каналов, отстали от человечества в вопросах использования атомной энергии?

Думаю, что причина этого — в небольшой массе Марса. При одном и том же усилии на Марсе можно совершить работу, в семь раз большую, чем на Земле. Вероятно, система каналов была создана с помощью обычной, неатомной техники, и только в самое последнее время марсиане почувствовали нужду в атомной энергии…

Можно ли ждать марсиан? Да, мне кажется, что можно. Неделю назад радиостанция нашего Космического института приняла какие-то позывные с Марса. Мы пока не знаем, что они означают. Понять язык марсиан несравненно труднее, чем расшифровать любой иероглиф. И все-таки мы надеемся это сделать. Радиосвязь между обитателями двух миров будет установлена.

Наступит время, когда, познакомившись друг с другом, люди и марсиане станут объединенными усилиями познавать и покорять природу…

Потрясенные до глубины души, мы возвращались на Землю…

Так ли будет встречен Марс в его следующее великое противостояние — покажет будущее.