Мираж Золотого острова

Глава 7

На следующее утро Гектор проснулся от того, что кто-то слегка пинал его в бок. Юноша лежал ничком на песке, уткнувшись носом в сгиб локтя, а человек, стоявший над ним, настойчиво повторял:

— Минхер, мне надо с вами поговорить.

Гектор открыл глаза и нехотя повернул голову. В полутьме он различил свет еще тлеющего костра и подумал, что, наверно, это тот самый костер, у которого они с Даном сидели прошлым вечером, вернувшись на берег. Жак и другие повара устроили настоящий пир, и матросы с «Лебеденка» и «Услады» собрались вместе, жадно ели и пили. Гектор присоединился к ним, а потом, наполнив желудок, вытянулся на песке, чтобы поразмыслить о плане Дана, и уснул.

Чья-то нога снова пнула его по ребрам, на этот раз посильнее.

— Просыпайся же, черт тебя дери! — В голосе слышался явный акцент.

Тут Гектор понял, что вряд ли это тот самый костер, на котором вчера вечером Жак жарил на рашпере ломти черепашьего мяса. Этот находился гораздо ближе к тому месту, где кренговали «Николас». Гектор перекатился на спину и посмотрел на человека, который его разбудил. Черт лица различить ему не удалось, потому что солнце еще не взошло. Но даже в полумгле Гектор разглядел, что незнакомец широкоплеч и мускулист. Голова его была обрита, а шляпы он не носил. И еще Гектор узнал акцент — эти гортанные голландские гласные.

— Чего вам надо? — раздраженно спросил он. Это была его первая ночь на берегу, и ему вовсе не понравилось, что его разбудили так рано.

— Говорят, ты можешь быть штурманом, — ответил голландец.

— Допустим, могу. А вам-то что?

— Пошли со мной. Твои друзья сказали, что ты готов нам помочь, — ответил голландец.

Слава богу, он больше не пинал его!

Гектор медленно встал на ноги. Вчера вечером он выпил всего один стакан вина. Это было низкопробное, отдававшее уксусом пойло, украденное с какого-то перуанского судна. Неподалеку Гектор заметил несколько пустых кувшинов и, по крайней мере, дюжину распростертых на земле моряков. Выглядели те немногим лучше куч тряпья. Видно, не все вчера проявили умеренность.

— Меня зовут Пит Арианс. Я старший боцман с «Николаса». Нам надо кое-что с тобой обсудить.

— В столь ранний час? — осведомился Гектор.

— До прилива нам нужно успеть просмолить корабль и смазать его жиром.

Гектор пошел за голландцем вдоль берега туда, где костер из плавника окружало десятка два людей. Над огнем висел котел, где плавилась смола. Гектор догадался, что здесь собралась большая часть команды «Николаса». Никого из них он не знал. Все они были разных национальностей: с полдюжины мужчин, с оливкового оттенка кожей, худощавыми лицами и темными волосами, были либо корсиканцами, либо греками, а светловолосый верзила с бледно-голубыми глазами — возможно, соотечественником Арианса. Обычное дело. Жители Нидерландов считались опытными моряками, их нередко можно было встретить на кораблях буканьеров. К своему удивлению, у костра Гектор заметил Жака, Изрееля и Дана.

Чувствовалось, что у собравшихся Гектор вызывает сдержанное любопытство. Боцман сразу дал понять, что говорит от имени всех остальных.

— Возьмешься провести «Николас» через океан — в Манилу или на Острова Пряностей?[12] — спросил он достаточно громко, чтобы услышали все собравшиеся.

Изреель, стоявший по другую сторону костра, тут же добавил:

— Гектор, я сказал им, что ты был штурманом в нескольких дальних переходах.

Команда «Николаса» смотрела на Гектора и ждала ответа. Из слов Изрееля юноша понял, чего от него ожидают, но вовсе не был уверен, что готов принять какое бы то ни было предложение, поэтому ответил осторожно:

— Я могу быть штурманом. Но у меня нет ни карт, ни инструментов, ни альманаха.[13] И в тех водах я никогда не плавал.

— Инструменты найдутся, — сказал Арианс со своим гортанным акцентом, придававшим всему сказанному некую основательность.

— Сколько недель до Манилы? — спросил мужчина постарше. Понемногу светало, и Гектор сумел разглядеть говорившего: его лысый загорелый череп окаймлял венчик седых волос.

— Без карты я не могу этого сказать. Но при благоприятных условиях, думаю, плавание займет не меньше пятидесяти дней.

— А подходящее ли сейчас время года для столь долгого перехода? — Похоже, пожилой пират сомневался.

Снова вмешался Изреель:

— Океан так называется потому, что погода здесь спокойная.

— Даже слишком спокойная, — посетовал старый матрос. — Ветра может вообще не быть, и тогда будем дрейфовать, пока не кончится запас воды или не доконает цинга. Если океан называется «Тихим», это еще ничего не значит. — Судя по недовольному тону, он всегда и во всем сомневался.

Арианс разом отмел все возражения:

— Кок-француз говорит, что на борт можно взять достаточно припасов для долгого плавания.

Теперь Гектор очень хорошо понимал, что за план придумали Дан, Изреель и Жак. Трое его друзей решили доставить его на Ладроны, к Марии. Должно быть, во время вчерашнего пира они поговорили с командой «Николаса» и окончательно сошлись на идее о внезапном рейде на испанскую колонию в Маниле на другой стороне Тихого океана. Упоминание о соблазнительных Островах Пряностей — ловкий ход, оно должно было заинтересовать Пита Арианса и его соотечественника с соломенными волосами. Голландская Ост-Индская компания ревниво оберегала свою исключительно доходную торговлю с Островами Пряностей и не подпускала к ней чужаков, в том числе и соотечественников-голландцев. Гектор подумал, нет ли у Арианса и его приятеля личных счетов с Голландской Ост-Индской компанией.

— Это просто другой путь домой, — внушал команде боцман. — Пересечь Тихий океан легче, чем огибать Мыс, рискуя попасть в шторма. Добираться же посуху через Панаму — намного опасней. Никто из нас не хочет больше тут оставаться. Мы слишком мало добычи взяли в Перу.

Прокатился тихий шумок: собравшиеся вполголоса переговаривались.

Голландец обратился к Гектору:

— А если мы раздобудем карты, ты согласишься вести наш корабль? От общей добычи ты получишь полную долю и еще четверть сверх того.

Гектор колебался. Ему не хотелось разочаровывать Жака, Изрееля и Дана. Но они ведь не спросили его, а он не желал вновь становиться морским разбойником. И потом, кто даст ему гарантию, что «Николас» зайдет на Ладроны? Хотя, если вспомнить карту, которую он видел в Вальдивии, острова лежат прямо на пути к Маниле.

— Разве ваш капитан не может провести вас туда? — запинаясь, промолвил Гектор.

Арианс ответил резко и прямо:

— Капитан Итон здесь ни при чем. Мы сами решаем, что делать и куда плыть. У нас так принято. Не захочет плыть с нами, пусть гниет здесь.

По тону и выбору слов было понятно, что Арианс не слишком уважает капитана.

Боцман обвел взглядом своих товарищей:

— Ну, голосуем. Кто за то, чтобы отправиться в Манилу?

Послышался согласный гомон.

— А вы двое? Вы же его друзья? — спросил Арианс, в упор глядя на Изрееля и Дана. Оба кивнули.

Гектор предпринял последнюю попытку хотя бы отсрочить план, который считал неудачным:

— Если Изреель и Дан хотят присоединиться к вам, то я, разумеется, с ними. И Жак, вероятно, тоже. Но пока нет карт, о плавании и речи нет.

— Мы займемся этим немедленно, — пообещал старший боцман. — Остальные пусть возвращаются к работе. Пойду поговорю с капитаном.

Моряки снова занялись котлом. Смола уже растопилась и теперь источала резкий едкий запах. Котел сняли с огня, и человек, которого Гектор принял за боцмана «Николаса», стал разливать черную вязкую жидкость по панцирям мелких черепах, заменявшим ведерки. Его помощник раздал всем грубые кисти из кокосового волокна.

— Пойдем со мной, — буркнул Арианс Гектору.

Они поднялись от моря по песчаному склону. Там накануне соорудили примитивный навес — на шесты, воткнутые в песок, натянули старый парус. Перед навесом оживленно беседовало двое. Одним из них был капитан Суон. Другой напомнил Гектору кулачного бойца. Он стоял, слегка подавшись вперед, то привставая на цыпочки, то снова опускаясь на всю стопу, к тому же он немного сутулился, словно готовился либо уклониться от удара, либо нанести ответный. Казалось, разговор ему скучен, и он с трудом сдерживает нетерпение.

— А, Линч! Вот мой друг уверяет, что эти острова иногда называют Галапагос. Вам встречалось на картах такое название? — спросил Гектора Суон.

— «Галапагос» — по-испански значит «водяные черепахи», так что это название было бы логичным. Однако, если верить Уильяму Дампиру, вчера мы ели сухопутных черепах, — ответил Гектор.

Сейчас его больше всего интересовал собеседник Суона — по-видимому, это и был капитан Итон. Тот тоже внимательно рассматривал Гектора, и юношу неприятно поразил его пристальный, испытующий взгляд. Джон Итон был мускулистым, хорошо сложенным и чисто выбритым мужчиной среднего роста, с виду ему было чуть больше сорока лет. Его темные волосы были стянуты на затылке. На нем была свежая белая хлопковая рубашка и панталоны с темно-красным поясом. Что поражало в капитане «Николаса», так это цвет глаз. Они были бледно-зеленые и чуть раскосые, что придавало лицу какое-то странное, волчье выражение.

— У вас есть карты Тихого океана? — решительно вмешался в разговор Арианс. Он обратился непосредственно к Итону, не обращая внимания на Суона.

Капитан «Николаса» нахмурился. Гектор ощутил несомненную взаимную вражду между этими двумя людьми.

— Зачем мне такие карты? — резко ответил Итон. — Мы же собираемся плыть к Панаме.

— Команда думает иначе.

— Что? — удивленно спросил Суон. — Мы ведь договорились, что оба наших корабля и «Услада» пойдут вместе, как только все отдохнут и закончат ремонт.

Арианс посмотрел на Суона:

— Минхер, команда «Николаса» единогласно решила идти в Манилу. С нас довольно Южного моря.

— Но… — начал было Суон.

Итон не дал ему договорить.

— Передай команде, что у меня нет карт Тихого океана, — отрывисто произнес он. — А если бы и были, я бы ими не воспользовался. Кто решился на такое безрассудное предприятие, пусть ищет себе другого штурмана.

— Уже подыскали, — сказал старший боцман, кивком указав на Гектора.

Итон остановил на юноше свой волчий взгляд:

— Ну что ж, удачи ему. Надеюсь, с его помощью вы все найдете свою смерть.

— Погодите! — примирительно сказал Суон. Гектор почувствовал, что капитан «Лебеденка» мгновенно оценил ситуацию. — Расскажите-ка мне поподробнее о своем плане.

— Команда «Николаса» высказалась за то, чтобы плыть домой через Манилу, где, к тому же, есть надежда на хорошую добычу, — сказал Арианс.

— И команду не разубедить?

— Нет.

Суон на секунду задумался:

— Капитан Итон, вообще-то я предпочел бы, чтобы «Николас» остался с «Лебеденком» и «Усладой». Вместе мы сила. Но если на вашу команду больше нельзя положиться… — Фраза повисла в воздухе.

Итон был в ярости.

— Со своей командой я разберусь по-своему, — рявкнул он.

Суон поднял руку, пытаясь его успокоить:

— Нисколько не сомневаюсь. Но у меня есть другие соображения.

— Что вы предлагаете? — Итон злобно выплевывал слова.

Суон заговорил почти извиняющимся тоном:

— Ваши люди, капитан Итон, поставили меня в трудное положение. Боюсь, что фантазии о Маниле перекинутся на команду моего корабля и на матросов с «Услады». Вы ведь знаете, как легко сбить этих людей с толку.

Итон презрительно фыркнул:

— Потому что каждый второй — простофиля.

Суон тяжело вздохнул:

— Сказать по правде, мне бы хотелось избавиться от недовольных.

— Да и я не прочь.

— Дело в том, — миролюбиво продолжал Суон, — что у меня есть карты Тихого океана. — Теперь он обращался непосредственно к Гектору. — Линч, если ты помнишь, я писал губернатору Вальдивии, что наше судно направлялось в Ост-Индию, сбилось с курса и зашло в его порт, чтобы завязать торговые отношения.

Гектор очень хорошо помнил случившееся тогда. Басня Суона про Ост-Индию выглядела очень неубедительно. Он ждал, что еще скажет его прежний капитан. Теперь Гектор прекрасно знал, насколько увертлив и корыстен этот человек. Сейчас у Суона было очень хитрое выражение лица.

— Естественно, — продолжил капитан «Лебеденка», — я взял с собой карты и был готов предъявить их в подтверждение своих намерений. Эти карты и сейчас у меня, и я с удовольствием одолжу их Линчу, если он захочет снять копии.

Произнося эти слова, Суон избегал смотреть Гектору в глаза. Но молодой человек и так уже понял, почему капитан «Лебеденка» с такой готовностью помогает команде «Николаса». Если они отправятся через океан, то он избавится от Гектора, который знает, что вежливый и галантный капитан Суон готов был сдать «Усладу холостяка» испанцам.

Арианс сразу же закончил разговор, удовлетворенно проворчав:

— Отлично. Капитан Суон, идемте скорее к вам на корабль за картами. Мы отплывем сразу, как только «Николас» будет готов к выходу в море.

Даже как-то слишком просто, подумал Гектор. Он устроился в тени на квартердеке «Николаса», чтобы яркое тропическое солнце не вынуждало его щуриться. Вычисленное положение корабля он отметил на карте крошечным крестиком. Вооружившись циркулем, Гектор помедлил секунду, любуясь работой, которую проделали они с Даном. Копия получилась даже лучше оригинала. У индейца, увлекавшегося рисованием, были с собой чернила и перья. Еще у Дана нашлась первоклассная бумага — с одного испанского судна, где было полно канцелярских принадлежностей, предназначенных чиновникам в Лиме. На перерисовывание необходимых карт Гектору с Даном потребовалось меньше времени, чем Ариансу и его помощникам на то, чтобы завершить кренгование, спустить корабль на воду и снова установить такелаж. Жак, между тем, запасался провизией. Он взял несколько бочонков айвового повидла, которые считал своей долей из добычи, захваченной на авизо. Даже Итон, которому поначалу так не понравилась идея о Маниле, деятельно участвовал в подготовке к плаванию через Тихий океан. Гектор не смог бы точно сказать, искренне ли помогает капитан или просто боится, что его иначе бросят на Зачарованных островах. В обмен на его помощь команда согласилась оставить Итона капитаном, но при условии, что карты будут находиться в ведении Гектора.

Разведя ножки циркуля, молодой человек измерил расстояние до Манилы. Если он не ошибся в вычислениях, то пройти оставалось меньше 200 лиг. Потом он изменил раствор циркуля и измерил расстояние до Ладроновых островов, где, вероятно, вместе своей хозяйкой ныне живет Мария. Острова лежали в двух-трех днях плавания, почти по прямой. Гектор позволил себе питать робкую надежду. Наверное, зря он с таким недоверием отнесся к плану друзей, может быть, они поступили правильно. Если «Николас» пройдет в виду Ладронов, то команда непременно захочет сделать там остановку — чтобы сойти на берег, запастись пресной водой, пополнить запасы провизии.

Последнюю из черепах с Энкантадас съели более двух недель назад. Черепаха была самой крупной и весила почти четверть тонны — на борт ее затаскивали вчетвером. Гектору было больно смотреть, как ее забивают. Эти неуклюжие и медлительные существа вовсе не были такими тупыми и нечувствительными, какими казались на первый взгляд. Стоило положить где-нибудь поодаль пучок травы, животное чуяло еду и ковыляло к ней по палубе. Разумеется, моряки стали устраивать черепашьи бега и делать ставки. Сначала черепахи мешали друг другу, сталкивались, стремясь к добыче. Потом, проявив сообразительность, столь присущую людям, у которых в достатке свободного времени, а заняться им нечем, пираты выдрессировали черепах, чтобы те двигались строго по прямой. То и дело получая тычки и удары, черепахи быстро обучались ползти вперед каждая по своей дорожке.

Теперь черепах для бегов не осталось, и люди слонялись вялые и скучные. «Николас», быстрое и хорошо оснащенное судно, почти без происшествий преодолевал милю за милей. С тех пор как пираты покинули Энкантадас, Тихий океан вполне оправдывал свое название. Не считая короткого шквала, однажды ночью обрушившегося на корабль, ветер все время был благоприятным. Солнце день за днем светило на великолепном голубом небе. Пухлые белые облака неслись в том же направлении, в каком плыл «Николас», ветер дул в корму, корабль оставлял за собой чистую кильватерную струю. Кроме обычного ухода за кораблем, команде было нечего делать. Океан ничем не развлекал моряков: ни птиц, ни китов — разве только иногда появится косяк летучих рыб. Они выпрыгивали из воды, проносились мимо судна и, так же внезапно, как появлялись, исчезали в волнах.

— Снова дурака валяешь? — заметил, проходя мимо Гектора, Итон. Он не упускал случая поиздеваться над его работой с картами. — Никто не знает истинных размеров океана. И ты можешь лишь догадываться о том, где мы сейчас находимся.

Это была правда. С помощью градштока и таблиц Гектор мог определить положение «Николаса» на северной или южной широте с точностью до половины градуса. Но не было способа точно замерить, как далеко на запад прошел корабль. Он мог опираться лишь на то расстояние, какое корабль проходил за день, — вернее, на то, как его определяли вахтенные. Цифры, которые они давали Гектору, частенько выглядели весьма подозрительно, к тому же, в расчет не принимались океанские течения. Но даже если быть уверенным, что положение «Николаса» определено верно, то сама карта могла быть неточна. Ладроновы острова, побережье Китая, Япония — все, что Дан и Гектор так старательно скопировали, — могли быть неправильно нанесены на исходной карте.

Итон издевательски усмехнулся. Обычно, поддразнивая Гектора, он говорил громко и внятно, чтобы все на палубе слышали его слова. И Гектор понимал почему. Капитану было обидно, что за навигацию отвечает не он, и при всяком удобном случае Итон старался подорвать веру команды в штурмана. Это было очень характерно для капитана «Николаса». Итон принадлежал к тому типу командиров, которые поддерживают свой авторитет, заставляя подчиненных сомневаться в других. Он готов был все отдать, лишь бы очернить человека, которого уважали и ценили. Это не способствовало сплоченности и боевому дух команды, поэтому Гектор частенько недоумевал, почему пираты терпят столь мелочно-придирчивого капитана.

— Жаль, что твой дружок-француз лично не проследил за погрузкой пресной воды, — злорадно заметил Итон.

Дело было в том, что перед выходом в море Жак попросил корабельного бондаря позаботиться о бочках с запасом воды. К сожалению, тот оказался ленивым и глуповатым и не проследил за тем, чтобы бочки и кувшины с водой как следует закрепили в трюме. Через два дня плавания, когда налетел шквалистый ветер, корабль внезапно сильно накренился, и при этом побилось немало глиняных кувшинов. С того самого дня воду на «Николасе» выдавали строго по порциям. И это обстоятельство тоже вызывало недовольство команды.

Гектор скатал карту, осторожно убрал ее в деревянный футляр и отошел к фальшборту, освобождая палубу. Люди собирались группками по двое-трое. Некоторые напускали на себя равнодушный вид. Другим явно было неуютно и неловко, они то и дело отворачивались к морю, чтобы не смотреть друг другу в глаза. Вскоре появился Арианс, мрачный, с поджатыми губами. Он встал на свое обычное место, у якорного кабестана, и стал дожидаться, пока не соберется вся команда. В руке он держал деревянный ковш, который выносил на палубу трижды в день, чтобы каждый мог зачерпнуть положенную ему порцию пресной воды из стоявшей у мачты кадки.

Арианс постучал ковшом по кабестану, привлекая к себе внимание.

— Мы должны решить, как поступить с Джованни Домине. Он обвиняется в краже воды, — объявил старший боцман, сердито взглянув на маленького угрюмого человека в первом ряду, судя по внешности, уроженца Средиземноморья.

— А кто сказал, что он воровал воду? — выкрикнул один из пиратов. У невысокого крепыша был такой же оливковый цвет кожи и такие же кустистые густые брови, что у Домине. Очевидно, кто-то из друзей обвиняемого.

— Йорис Штольк говорит, Домине не вышел на свою вахту. Его пошли искать и обнаружили в трюме — он пил воду из одного из бочонков в нижнем ряду.

— Невозможно! Эти бочонки слишком тяжелые, в одиночку их не поднять. Да и как его из нижнего ряда вытащить?

— Он сосал воду из отверстия для пробки, через ствол мушкета. Я сам видел, — произнес кто-то.

Гектор повернул голову и увидел, что это соотечественник Арианса, второй голландец. Видимо, северяне и южане враждовали. Судя по имени, Джованни Домине мог быть из Генуи или Неаполя.

Итон подтвердил:

— Я проверил обвинение Штолька. Мушкет Домине разобрали. Ствол изнутри влажный.

Старший боцман обвел команду взглядом:

— Думаю, никому не хочется жариться тут на солнце и препираться понапрасну. Наши законы вы знаете: такие вопросы мы решаем голосованием. Кто считает, что Джованни Домине виновен, пусть поднимет руку.

Больше половины пиратов вынесли вердикт «виновен». Гектор заметил, что за это решение не проголосовал никто, кого он считал уроженцем Средиземноморья.

Арианс пересчитал поднятые руки и снова постучал ковшом о кабестан, призывая к тишине:

— Каково будет наказание?

В ответ — молчание. Воцарилась такая тишина, что Гектор слышал, как легкий ветерок колеблет такелаж, как с шорохом бьются о борт волны. Все были напряжены. Кто-то нервно кашлянул. Никто не хотел решать, каким будет наказание.

Тогда подал голос Итон, все это время простоявший рядом со старшим боцманом:

— Вам известны наши законы: уличенный в воровстве должен поплатиться своей долей добычи. Таков обычай. Но сейчас у нас нет добычи. Так что нужно придумать, как мы его накажем по-другому.

— Выпороть его! — вдруг выкрикнул кто-то. — Так поступали, когда я служил на флоте.

С этим предложением выступил старый моряк со скверным характером, который еще тогда, на берегу, сомневался, стоит ли отправляться в плавание.

— Ты не на военном флоте! — крикнул в ответ кто-то.

— Значит, выпорем его так, как велит наш обычай, — ответил старик. — Возьмем трос в два с половиной дюйма толщиной, и каждый трижды хлестнет Домине по голой спине. — Он обвел собравшихся победоносным взглядом.

— Пусть будет так, — быстро согласился Итон. На лице его появилось довольное выражение. — Домине, снимай рубаху и вставай к мачте! — Капитан подозвал к себе парусного мастера. — Отрежь кусок троса нужной толщины и заделай один конец.

Когда кнут был готов, Итон вручил его верзиле-голландцу, Йорису Штольку, тому, кто первым обвинил Домине.

— Твои удары первые, — сказал капитан.

Штольк взвесил кусок троса в руке, встал позади Домине и сильно хлестнул его по спине. Жертва тихо замычала.

— Еще два, — напомнил Итон. Судя по всему, он взялся руководить экзекуцией.

Голландец хлестнул еще дважды, потом передал кнут своему соотечественнику. Арианс наградил генуэзца еще тремя резкими ударами. Жертва вздрагивала от каждого.

Так порка и продолжалась. Один за другим все подходили и хлестали осужденного. Некоторые били старательно, сильно и злобно. Другие, те, что были из Средиземноморья, — только для вида. Домине стоически переносил порку, хотя вся спина у него уже была исполосована. Кое-где из рассеченной кожи сочилась кровь. Гектор не мог глядеть на это и смотрел себе под ноги, однако краем глаза заметил руки Итона. Вообще-то тот стоял, опустив их вдоль тела. Но всякий раз, как канат опускался на спину Домине, капитан сжимал кулак. Похоже, он получал удовольствие от этого зрелища.

Когда очередь дошла до Гектора, юноша заколебался.

— Твоя очередь, — резко поторопил его Итон.

Гектор взял канат. Тот был скользким и влажным от пота тех, кто держал канат до него. Гектор нехотя поднял руку и ударил вполсилы, стараясь не попасть по кровавому месиву. Первый удар получился точным, зато второй — неловким, и, видимо, Гектор попал по особо чувствительному месту, потому что у Домине от боли заметно перехватило горло. Устыдившись, Гектор размахнулся в третий раз, но в последний момент отдернул руку, рассчитывая, что канат не коснется кожи. Но кончик каната щелкнул, как кнут и, к великой досаде Гектора, рассек кожу. За спиной у себя Гектор услышал одобрительный смешок Итона.

После того как все по очереди нанесли свои удары, Домине под руки увели друзья. Они усадили его у фальшборта, кто-то зачерпнул ведро морской воды, и ему принялись обмывать спину. Остальные обходили их стороной.

— Это положит конец воровству, — заметил Итон, ни к кому персонально не обращаясь. Для него вопрос был закрыт. Но Гектор заметил, что приятели Домине намеренно поворачивались спиной к двум голландцам, когда те проходили мимо. Оставалось только гадать, долго ли жажда наживы будет удерживать команду корабля воедино.

Если бы в тот вечер Дану не вздумалось поглядеть на закат, тонущий шлюп так и не заметили бы. Мискито помогал Жаку — выбрасывал золу с камбуза за борт. Он опорожнил жаровню и задержался у фальшборта, залюбовавшись огненно-оранжевым цветом неба, в который его окрасило заходящее солнце. И тут что-то на горизонте привлекло его взгляд. Оно походило на рога полумесяца, но было таким маленьким, что вначале Дан счел увиденное необычной волной с двойным гребнем. Но когда таинственное нечто появилось и на следующей волне, Дан отправился на корму и показал рулевому, что он увидел. Вообще-то рулевой вряд ли стал бы утруждать себя и менять курс. Но объект находился почти что по курсу судна, а рулевого одолевала скука. Поэтому он слегка повернул штурвал.

К тому времени, как «Николас» поравнялся с загадочным объектом, опустилась ночь. Трудно было разглядеть что-то еще, кроме участка более темной тени. Разумеется, никто и не предполагал встретить какой-то корабль. Тем не менее над водой едва виднелся полузатонувший шлюп, и волны перехлестывали через его среднюю часть.

— Что скажешь? — спросил Гектор Дана. Они вдвоем пристально вглядывались в темноту. С полдесятка человек из команды «Николаса» стояли у борта. Арианс приказал приспустить паруса, обрасопить реи и держаться в стороне от находки.

— Ничего подобного я не видел, — ответил мискито.

Полузатонувший шлюп имел необычную форму: длиной примерно тридцать футов, он был широким и с небольшой осадкой, со странно изогнутыми вверх концами. Невозможно было сказать, где у него нос, а где — корма.

— Возможно, его бросили или оно сорвалось с якоря, — предположил только что подошедший к друзьям Изреель.

— Но откуда ему здесь взяться? — усомнился Гектор. — Мы слишком далеко от земли.

— Этот корабль не для дальнего плавания, — заметил Дан. — Слишком маленький и легкий. И команде негде от непогоды укрыться.

Единственной надстройкой на широкой и низкой палубе была плетеная, стянутая обручами будка, смахивавшая на собачью конуру.

— Почему стоим? — недовольно поинтересовался Итон. Капитан только сейчас появился на палубе и еще не заметил необычное судно.

— Здесь что-то вроде шлюпа, полузатопленного и брошенного, — показав за борт, сказал Арианс.

Итон подошел к нему и взглянул за борт.

— Плавучая рухлядь. Не причина для задержки. — Он повернулся к Гектору. — Вот тебе твоя навигация. Может, мы не так далеко от земли, как ты нас уверяешь. — Итон презрительно рассмеялся.

— Вдруг там найдется что-нибудь, что нам пригодится? — высказал свое мнение старший боцман.

— Пустая трата времени, — отрезал Итон.

Арианс не обратил на его слова никакого внимания:

— Пошлю кого-нибудь проверить.

Вызвался Дан. Он спустился с борта «Николаса», погрузился в воду и поплыл к брошенному суденышку. Гектор видел, как индеец взобрался на него и, нагнувшись, заглянул в будку. Через минуту Дан выпрямился и крикнул:

— Бросьте мне конец! Тут кто-то есть.

Полузатонувшее суденышко быстро притянули к «Николасу», и на борт втащили обмякшее тело. Это оказался худой черноволосый мужчина в одной набедренной повязке, и Гектор, помогавший перенести мужчину через фальшборт и уложить его на палубу, удивился тому, какой тот легкий: незнакомец весил не больше ребенка и походил на живой скелет. Сквозь иссохшую кожу можно было пересчитать ребра. Руки и ноги напоминали палки, а все тело, казалось, состоит из глубоких впадин. Не верилось, что он еще жив. Однако Гектор, приложив ухо к его груди, уловил биение сердца.

Кто-то принес тряпку, смоченную пресной водой, и ее выжали в рот несчастного. Глаза его оставались закрытыми. Казалось, он так и не придет в себя.

Дан перелез через борт «Николаса» и легко спрыгнул на палубу.

— Больше там нет ничего, кроме пустого кувшина для воды и соломенной шляпы.

— Все по местам, — коротко скомандовал Итон. — Достаточно мы тут проваландались. Отпихните эти обломки и поднимайте паруса.

— Как думаете, сколько времени он так провел? — спросил Изреель, глядя на истощенное тело.

— Несколько недель, если не месяцев, — сказал Гектор. — Возможно, мы этого никогда не узнаем. Сомневаюсь, что он протянет до утра.

Но когда на следующее утро встало солнце, потерпевший кораблекрушение, кем они его теперь считали, был еще жив. Он лежал на палубе, его истощенное тело укрыли одеялом. Виднелась одна голова. Раз или два его веки дрогнули. Дыхание стало заметно глубже.

— Откуда он, как вы думаете? — спросил Жак. Он сварил бульон, чтобы дать несчастному, как только тот сможет глотать.

— Явно откуда-то с Востока, это точно, — ответил Гектор. Кожа у мужчины была желтовато-коричневая, а волосы — черные, прямые и жесткие. — Может, он китаец?

— Не думаю, — возразил Изреель. — Когда я участвовал в показательных боях в Лондоне, то встречал нескольких китайцев. Они все круглоголовые и круглолицые. А у этого лицо длинное и узкое.

— Может, он сам нам скажет, когда в себя придет, — сказал Жак.

Быстрое выздоровление потерпевшего кораблекрушение поразило всех. Уже на следующий день он мог сидеть и с интересом рассматривал все, что его окружало. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он думает. С ним пытались заговорить на разных языках. Когда выяснилось, что ни одного из них чужак не понимает, в ход пошли жесты. Все надеялись узнать, откуда он. Но тот не отвечал, лишь молча наблюдал за повседневной жизнью на «Николасе». Некоторые решили, что он немой от рождения, другие — что выпавшие на долю несчастного страшные испытания лишили его способности говорить.

— Интересно, о чем он думает, — сказал Жак дня через два.

Потерпевший кораблекрушение не двигался со своего места, так и сидел на одеяле, с миской супа в руках. Он получил ее от француза, не сказав «спасибо» и даже не кивнув в знак благодарности. Время от времени он подносил миску к губам и отхлебывал, после чего продолжал молча наблюдать за происходящим.

— Говорить он может. Я в этом уверен, — спокойно заметил Гектор.

Что-то в поведении незнакомца тревожило Гектора. Мужчина едва поворачивал голову, но его глубоко запавшие карие глаза, такие темные, что казались черными, были очень живыми. Он переводил взгляд с одного предмета на другой, смотрел, как работает команда, поднимал взгляд на небо и паруса, следил за всем, что происходило на борту судна. Казалось, он, как человек умный и осторожный, хочет сначала понять ситуацию и свое положение здесь, а уж потом что-то сообщать о себе.

На палубу упала тень. Оглянувшись, Гектор увидел Итона, который пристально, сверху вниз, смотрел на потерпевшего кораблекрушение. Рядом с ним стоял старший боцман.

— Когда он сможет работать? — грубо и напрямик спросил капитан. — Мы только зря переводим на него еду и воду.

Арианс присел на корточки рядом со спасенным, в каких-то двух футах от него, и заглянул ему в лицо. Гектора поразил контраст между огромным светловолосым и голубоглазым боцманом и изможденным желтокожим незнакомцем, который спокойно и безразлично смотрел на голландца.

— Похоже, аппетит к нему вернулся, — заметил Арианс, увидев, что миска опустела.

— Он все еще очень слаб, — решился вмешаться Гектор.

Едва он успел вымолвить эти слова, как незнакомец внезапно поднял руку и схватил боцмана за правое ухо.

Арианс дернулся от удивления и боли:

— Laat gaan,[14] ты, сукин сын!

Но тот крепко держал его за ухо.

— Отпусти!

Незнакомец поднял другую руку. Гектору показалось на секунду, что тот сейчас ударит голландца по лицу. Но вместо этого чужак указал куда-то в сторону носа корабля.

— Чего, черт его возьми, он хочет? — заорал Арианс. Незнакомец отпустил боцмана, и тот быстро отступил на безопасное расстояние.

Потерпевший кораблекрушение медленно и неуверенно поднялся на ноги. После того, как его спасли, он встал впервые. Ухватившись за ванты и слегка покачиваясь от слабости, он указывал на горизонт, на нечто чуть севернее курса, которым следовал «Николас». Потом он повернул голову и дотронулся до мочки своего уха.

Все удивленно переглянулись.

— Что он хочет сказать? — спросил старший боцман, еще не оправившийся от изумления.

Незнакомец несколько раз дотрагивался до своего уха и упорно указывал на горизонт. И пристально смотрел на окружающих.

— Он помешался, — сказал Итон.

— Он пытается нам что-то объяснить, — возразил Гектор. — Жак, ну-ка вытяни правую руку и подержи ее перед ним.

Француз озадаченно посмотрел на Гектора, но сделал, как тот просил. Незнакомец тут же схватил Жака за палец и опять указал на горизонт. Он закивал и несколько раз ударил себя в грудь.

— Дело в кольце, Жак, — объяснил Гектор. — У тебя на пальце золотое кольцо. А Арианс носит золотую серьгу. Он хочет сказать нам, что там, куда он указывает, есть золото и что он оттуда.

— Неужели! — воскликнул Итон, и неподдельное волнение, которое слышалось в его возгласе, заставило нескольких матросов на палубе оглянуться на него.

— Это далеко? — задал Арианс глупый вопрос, забыв, что потерпевший кораблекрушение его не понимает. Тот все продолжал кивать и указывать пальцем.

Боцман вопросительно посмотрел на Гектора:

— Где это? Где золото?

Гектор медлил с ответом. Ему странно было, что спасенный чужак так в этом уверен.

— Понятия не имею, — наконец ответил он. — Если верить карте, в том направлении нет земли до самой Японии или Китая.

— Это лишний раз доказывает, что карты врут, как я и предупреждал, — издевательски хмыкнул Итон.

— Тем, кто спас в море человека, сопутствует удача. Вот что это доказывает, — громко заявил Штольк, пару минут назад подошедший к Ариансу.

Распространившийся слух взбудоражил команду. Люди сбежались на квартердек, обступив незнакомца. Каждый норовил подойти поближе, чтобы ничего не пропустить. Все это напомнило Гектору о тех днях, когда он учился в монастыре. Там он, бывало, приходил к пруду с карпами и бросал им кусочки черствого хлеба. Рыбы всплывали из глубины и старались опередить друг друга, чтобы ухватить плывущую по воде хлебную корку, пока та совсем не размякнет. Народу все прибывало: свободные от вахты поднимались с коек и выходили на палубу, другие бросали свою работу и окружали спасенного «Николасом» чужеземца, обсуждали между собой то, что от него узнали. Снова и снова звучало слово «золото». Кто-то достал серебряную испанскую монету в полреала и протянул ее чужаку. Но тот оттолкнул ее, отрицательно помотав головой. Потом он сделал шаг к Домине, носившему на шее маленький золотой медальон на кожаном ремешке. Дотронувшись до медальона, чужеземец энергично закивал.

Арианс, как всегда, выказал свою практичность.

— Далеко до золота? — на этот раз медленно спросил он. Потом боцман указал на горизонт, на небо, а затем взмахом руки показал движение солнца по небосклону.

Незнакомец поднял восемь пальцев.

— Восемь дней! — воскликнул Штольк.

Гектор удивился, что спасенный ими, до сих пор такой неразговорчивый, теперь хорошо понимает вопросы. Но говорить о своих сомнениях было бесполезно. Команда «Николаса» была готова верить чему угодно и в первую очередь в то, что их ожидает легкая нажива. На память Гектору пришел монастырский пруд. Глупые карпы с одинаковой жадностью кидались и на хлеб, и на деревяшку.

Старший боцман почувствовал настроение команды.

— Всем собраться у кабестана! — объявил он.

Спасенный опять осел на палубу, привалился к фальшборту и прикрыл глаза. Наконец вся команда собралась у кабестана. Гектор обнаружил, что стоит на средней палубе рядом с Итоном. Арианс обратился к команде:

— Этот человек утверждает, что он из того места, где есть золото. Туда восемь дней ходу, если следовать на норд-норд-вест. Вы хотите плыть туда или будем держать прежний курс — на Манилу?

— Откуда мы знаем, что он не врет? — Этот вопрос, разумеется, задал тот самый лысый старик, известный своей недоверчивостью.

— И не узнаем, пока сами не проверим, — выкрикнул кто-то из толпы.

Гектор чувствовал, как нарастает волнение команды.

— А что думает штурман? — спросил кто-то.

Все выжидающе посмотрели на Гектора. Он и так уже давно ломал голову над ответом, который мог бы разрешить ситуацию, но никак не мог избежать своих же собственных силков. Только Изреель, Дан и Жак знали, что Гектор хочет попасть на Ладроны. Большая часть команды даже не подозревала о существовании этих островов. Если он им сейчас о них скажет, то экипаж почувствует себя обманутым.

Не успел он ответить, как кто-то из средиземноморцев, судя по выговору, выкрикнул:

— Он нам не нужен! У нас теперь есть другой штурман. Спасенный покажет нам путь.

Но совсем без Гектора было не так просто обойтись.

— А карты, что они с гарпунером скопировали? На них есть что-нибудь? — это спросил Йорис Штольк, рослый голландец.

Гектор встретился глазами с Даном — тот еле заметно пожал плечами.

— Пока мне мало что известно, — ответил Гектор. — Что мы ищем? Остров? Страну? На карте ничего такого нет до самой Японии и Китая.

— А, может, спасенный — с островов Чипангу.

На сей раз Гектор не заметил, кто это сказал. Хотя слухи о Золотых островах Чипангу были знакомы любому моряку. Легенда о Чипангу ходила со времен Марко Поло: якобы существует отдаленный остров, где золото добывают в таком количестве, что люди ценят его не выше железа или меди. Чипангу никто не нашел, но этот миф до сих пор манил и вдохновлял легковерных.

По крайней мере на этот вопрос Гектор мог дать уверенный ответ:

— Эти самые Золотые острова Чипангу и есть Япония. Португальцы и датчане там торгуют, но не за золотые слитки.

И снова Арианс вернул всех на землю:

— Сколько дней идти до Манилы, если следовать прежним курсом?

— Неделю, может, чуть больше, — ответил Гектор.

— Что ж, будет чуть подольше, если мы проверим, что это за таинственное место. Даже если там не окажется золота, мы, по крайней мере, пополним запас пресной воды. — И старший боцман громко спросил команду: — Как вы проголосуете? Те, кто за поиски этого Чипангу, или как там оно называется, поднимите правую руку!

Гектор увидел лес рук. Все были возбуждены, у всех горели глаза, все радостно переглядывались.

— Тогда решено, — подытожил старший боцман.

Гектор взглянул туда, где, привалившись к фальшборту, сидел спасенный чужеземец. Его глаза теперь были открыты, и он смотрел на собравшихся. По его лицу было невозможно прочесть, о чем он думает.

Шли дни, и становилось все яснее, что незнакомец прекрасно ориентируется в океане и знает, куда плыть.

— Компасом он не пользуется. Тем не менее, по моим вычислениям, всю последнюю неделю он твердо держался определенного курса, — сказал Гектор Дану, который что-то рисовал углем на бумаге. Было раннее утро, утро еще одного теплого сияющего дня, и двое друзей сидели на палубе у наветренного борта. Дан набрасывал углем портрет спасенного чужеземца, чье одеяло перенесли теперь на квартердек, поближе к штурвалу.

— Возможно, он и не знает, что такое компас, — сказал Дан, не отрываясь от рисунка. — Наших рыбаков мискито иногда ветром уносит в открытое море. Дорогу домой они находят по разным приметам — по течениям, по направлению ветра, по водорослям, по полету птиц. Им этого достаточно.

Гектор взглянул на спасенного, который за эти дни вполне оправился. Он по-прежнему был худ, с ввалившимися щеками, но, встав на ноги, проявлял незаурядную быстроту и сметливость. Спал он теперь часто и понемногу — примерно по часу. Все остальное время, и днем, и ночью, он направлял вахтенных у штурвала. Одно, правда, не изменилось: незнакомец по-прежнему был насторожен и сдержан. Он не предпринимал никаких попыток общения с командой, отвергал предлагаемую ему одежду, ел в одиночку. Все это тревожило Гектора.

— Ну, с птицами здесь негусто, — сказал, подходя к друзьям, Изреель. — Надеюсь, он знает, что делает. Эх, все отдал бы за глоток пресной воды, которая не кишит червями.

— Скажи спасибо, что ни у кого из нас пока нет признаков цинги, — сказал Гектор.

Это была правда. Когда кончилась свежая пища, болезнь сразу дала себя знать. Несколько человек начали жаловаться на боли в руках и ногах, одышку, кровоточащие десны. У некоторых шатались зубы. Но Гектора и его друзей болезнь пока не коснулась.

— Жак говорит, что это благодаря айвовому повидлу, которым он нас кормит, — сказал Изреель. — Мне очень жаль, Гектор, что наш план насчет Воровских островов не удался. Может, еще выпадет шанс осуществить его, если окажется, что наш приятель-чужеземец морочит всем голову.

Гектор пожал плечами:

— Сначала я подумал, что он ведет нас в Японию. Но она лежит севернее. В долготе я уверен. Но дело в том, что на карте в этом месте ничего нет.

Изреель наклонился над рисунком Дана:

— Похож.

— Вот если бы он еще сидел неподвижно, пока я не закончу, — пробормотал индеец.

Неожиданно спасенный чужак направился с квартердека на нос.

— Наверно, увидел там что-то, — предположил Изреель. И с мачты раздался крик впередсмотрящего:

— Земля!

Тут же вся команда высыпала на палубу, каждый искал себе место получше — кто залезал на планшир, кто взбирался на ванты.

— И восьми дней не прошло! — торжествующе выкрикнул кто-то.

Земля была пока не более чем тонкой темной полоской на горизонте. Но «Николас» быстро к ней приближался, и к полудню стало ясно, что корабль подходит к острову, на одном конце которого высился холм характерной конической формы. Весь остров покрывала густая растительность. За первым островом, довольно далеко от него, виднелись по крайней мере еще два.

— Что ты об этом думаешь, Гектор? — спросил Жак друга, склонившегося над картой.

— Какой-то архипелаг. Почему он не обозначен на карте, не знаю. Возможно, находится в стороне от обычных маршрутов плавания.

— Или кто-то очень не хочет, чтобы о нем узнали, мон ами, — предположил француз. — Наверно, кому-то выгодно держать существование этих островов в секрете.

— Ты, кажется, поверил в Чипангу? — улыбнулся Гектор.

— Что до меня, то я буду счастлив сойти на берег и размять ноги. А вот у нашего друга-штурмана вид что-то не очень радостный.

Это была правда. С тех пор, как на судне заметили землю, незнакомец так и оставался на баке, ближе к носу корабля. Он просто стоял и спокойно смотрел вперед, в то время как прочие бесновались от радости.

Итон, как обычно, не упустил случая унизить Гектора как навигатора:

— Кажется, тебе не помешало бы поучиться у нашего желтокожего друга. Вижу землю! — выкрикнул он, стоя возле штурвала.

Стоявший на носу чужеземец указывал на левый борт.

— Он хочет, чтобы мы обошли остров, — коротко бросил рулевой и обеспокоенно посмотрел на запад. — Через пару часов стемнеет. Опасно подходить к острову и вставать на якорь в незнакомом месте.

— Если он доставил нас в такую даль целыми и невредимыми, то думаю, стоит довериться ему и на последних милях, — успокоил его Итон. — Не думаю, что команда согласится хоть на какую то отсрочку. Просто следуйте его знакам.

Подход к острову оказался еще более опасен, чем предполагал рулевой. Остров окружал широкий коралловый риф, и в сгущающихся сумерках были заметны рифы, выдававшиеся в море на милю, а то и больше. Разбивающиеся о них волны превращались в угрожающего вида длинные пенные полосы, и рулевой не скрывал тревоги, не желая рисковать и подплывать так близко к рифам. Но высказанные им опасения остались без внимания. Команда сбежалась к борту и всматривалась в берег, ища следы присутствия человека. Но они не увидели ни лодок у густо поросшего лесом берега, ни строений среди деревьев, а вскоре стемнело и остров превратился в темную тень. И лишь при лунном свете чужеземец наконец-то дал знак повернуть к острову.

— Право руля! Здесь есть проход через рифы! — взволнованно воскликнул кто-то. К тому времени их загадочный лоцман превратился в неясную тень на носу судна, и о подаваемых им сигналах сообщали по цепочке. Тут же раздался крик:

— Взять на гитовы!

«Николас» плавно развернулся и сбросил ход, едва лишь спустили паруса. Корабль вошел в потайной проход. В напряженной тишине слышалось, как шепотом бранится напуганный рулевой. Волны бились о кораллы очень близко от бортов судна. Но через минуту корабль приподняло на очередной волне, протащило меньше кабельтова и вынесло на спокойную воду.

— Бросайте якорь! Он показывает, что пора бросать якорь, — раздался крик.

— Делайте как сказано! — крикнул в ответ Итон.

Через полминуты раздался громкий всплеск — якорь ушел в воду. Лебедка отмотала несколько ярдов, и судно медленно остановилось. Все вокруг было тихо и спокойно.

— Хвала Иисусу, все позади, — севшим голосом пробормотал Изреель. — Могли пропороть днище кораллами. Это было чистое безумие.

И тут в темноте и тишине раздался еще один всплеск.

— Что это? — встревожился Арианс.

— Это спасенный чужак прыгнул за борт, — крикнул кто-то. — Он уплывает.