Глава 8

Ясное безветренное утро «Николас» встретил в мелководной лагуне. Сквозь прозрачную воду цвета бледного сапфира без труда можно было разглядеть якорь, зарывшийся в песок меньше чем в морской сажени от киля. Вчера в темноте пираты свернули в узкий проход между бурунами, нескончаемо вспенивающими воду вдоль всей коралловой отмели. В кабельтове от стоящего бортом к земле корабля виднелась прибрежная полоса белого с розоватыми вкраплениями песка, отлого поднимающаяся к нескольким маленьких, крытым соломой хижинам — судя по всему, к окраине рыбацкой деревушки. Дюжины две лодок сушились на берегу. Большинство из них были долблеными каноэ, но те, что покрупнее, формой напоминали то полузатопленное суденышко, с которого команда «Николаса» сняла загадочного полумертвого незнакомца. Самого его и след простыл. Да и жители деревни не подавали никаких признаков жизни. Казалось, что деревня, как и то суденышко в открытом море, покинута обитателями. Команда удивленно разглядывала пустынный берег и безмолвные дома. Помимо шороха прибоя, единственными звуками были встревоженные Птичьи крики с деревьев, усыпанных оранжевыми и белыми цветами.

— Где же люди? — пробормотал Жак.

— Должно быть, боятся показываться, — предположил Гектор. Он уловил какое-то движение в дверном проеме одной из хижин.

— Зачем он привел нас сюда? — спросил Жак.

— Чтобы спастись, — пробормотал Изреель.

Не дожидаясь приказаний, несколько человек из команды принялись спускать на воду шлюпку, на время перехода через океан принайтовленную на верхней палубе.

— Линч, поскольку ты и понятия не имел о том, что этот остров вообще существует, думаю, тебе будет полезно сойти на берег и кое-что о нем разузнать. — Издевательское приглашение, разумеется, исходило от Итона. Он как раз появился на палубе с парой пистолетов за поясом.

Пираты с мушкетами в руках спустились в шлюпку, и Гектор отправился на берег в компании капитана и шести человек из команды.

— Вообще-то, спасенный мог хотя бы из вежливости встретить нас, — мрачно заметил Итон, когда киль шлюпки зашуршал по мягкому песку. Капитан выбрался на берег и направился к хижинам. Гектор, прошлепав по щиколотку в воде по мелководью, последовал за ним. Вооруженные пираты шли по обеим сторонам от капитана, держа мушкеты наготове. Подойдя поближе, они увидели, что деревня чистенькая и обжитая. Где-то закричал петух.

— Вон, третья хижина слева, оттуда кто-то вышел, — заметил один из пиратов.

Действительно, из тени появился явно обеспокоенный происходящим человек. Он был невелик ростом — чуть ли не ниже пяти футов — и одет в свободный, потрепанный серый балахон с очень широкими рукавами. Одежда, подпоясанная простой веревкой, доходила ему до колен. Он был бос, волосы имел длинные и иссиня-черные, собранные в узел на макушке, а чертами лица напоминал спасенного незнакомца — тот же желтовато-коричневый цвет лица, такие же глубоко посаженные глаза. Правда, выглядел он лет на двадцать старше. Дрожа от страха, мужчина сделал несколько шагов к вновь прибывшим, низко поклонился и, так и не разогнувшись, приблизился к ним, переступая ногами так осторожно, словно шел по раскаленному песку. Он не поднимал глаз, а в правой руке держал ветку. Ее зеленые листья подрагивали — им передавалась нервная дрожь его руки.

— Он пришел с миром, — негромко произнес Гектор, опасаясь, что Итон или другие пираты пустят в ход оружие.

— Сам вижу! — огрызнулся Итон и подошел к старику. — Мы не причиним вам зла. Мы только хотим запастись водой и купить еды, — громко проговорил он.

В ответ старик только еще ниже поклонился. Он сгибался все больше и больше, пока не опустился на колени в знак полного подчинения. И еще дальше протянул костлявую руку с веткой. Теперь, оказавшись совсем близко к старику, Гектор как следует разглядел его прическу. Пучок на голове удерживали две металлические заколки длиной по четыре-пять дюймов. Верхнюю часть заколок украшали искусно выкованные цветы, и лепестки явно были золотые. Кто-то из пиратов пробормотал слово «Чипангу».

Не обращая внимания на протягиваемую ветку, Итон повторил свои слова. Старик лишь еще больше съежился.

— Линч, попробуй поговорить с ним по-испански, — раздраженно приказал капитан.

Результат был тот же. Старик только кланялся и безмолвно протягивал свою ветвь. Наконец Гектор подошел к нему и мягко положил руку ему на плечо. Это было все равно что погладить собаку, которую всю жизнь только били и пинали. Гектор почувствовал, как старик вздрогнул от его прикосновения.

— Мы пришли с миром, — повторил он.

Старик немного разогнулся и, по-прежнему избегая смотреть незнакомцу в глаза, ответил ему. Глядя себе под ноги, он робко заговорил тихим мелодичным голосом, но на совершенно непонятном языке.

— Ну что ж, по крайней мере, этот не немой, как тот, которого мы спасли, — злобно выдавил Итон.

Он обошел старика и быстро зашагал к хижинам. Старик взволнованно вскрикнул, забежал вперед Итона и встал перед ним, протянув вперед обе руки, давая тем самым понять, что входить в деревню нельзя.

Итон бесцеремонно оттолкнул его и пошел дальше. Старик не отставал, умоляюще что-то лопоча и отчаянными жестами показывая, что капитану следует вернуться обратно.

— Что тут скрывать, непонятно! — воскликнул Итон, когда пираты подошли к самой деревне.

Поселение было скромным и непритязательным, каким и казалось с корабля. Узенькие песчаные тропки паутиной петляли между ветхими лачугами с плетеными из тростника стенами и соломенными крышами. Небольшие огороды и загоны для кур были разделены изгородями. Заглянув в одну из хижин, Гектор увидел, что там всего одна комната, но чистая и прибранная. В глубине — очаг, на полу — тростниковые циновки, а на стене — несколько полок с простыми деревянными орудиями труда и рыболовными снастями. Всю обстановку составляли лишь циновки. Гектор сразу понял, что люди покинули свои жилища совсем недавно и в большой спешке. От еще не погасшего уголька в очаге поднималась струйка дыма. В углу валялась брошенная домашняя утварь. Бока тяжелых глиняных горшков, в которых держали воду, были еще влажные и запотели. Совсем недавно кто-то бросил объедки поросятам, хрюкающим в свинарнике.

Разочарованный десант вернулся на берег. Старик тащился за ними и явно пребывал в совершенном смятении.

— Чего это старикан так расстроился? — громко спросил один из пиратов.

— Где-то здесь, поблизости, должен быть ручей или родник, — сказал Итон. — Давайте обратно на корабль и передайте, пусть соберут все пустые бочки для воды. И еще скажите, что на берегу можно разбить лагерь. Здесь безопасно.

Когда через несколько минут на берег хлынули обветренные пираты с «Николаса», старик окончательно понял, что от них уже не избавиться. Все еще сжимая в руке свою жалкую ветвь мира, он убрался обратно в деревню, но вскоре появился снова, во главе группы примерно из сорока человек. Несомненно, это были жители покинутой деревни, которые до того скрывались в зарослях бамбука. Все носили такие же балахоны, что и у старика, а волосы собирали в схожего вида прическу. К приятному удивлению команды «Николаса», появившиеся островитяне сначала долго и суетливо кланялись, а потом принялись помогать пиратам таскать вещи.

— Поразительно дружелюбный народ, правда? — удивлялся Жак. Двое аборигенов забрали у него тяжелый котел и отволокли по песку туда, куда вода не добиралась даже во время прилива, а несколько их товарищей уже принялись собирать дрова.

— Они так делают по одной простой причине, — ответил Гектор, внимательно наблюдая за стараниями островитян. — Раз уж им не избежать нашего соседства, они хотят, чтобы мы, по крайней мере, встали лагерем подальше от их деревни.

— Может, они боятся, что мы заберем их женщин? — предположил Жак. Он огляделся. — Кстати, я до сих пор не видел здесь ни женщин, ни детей.

— Я и еще кое-чего здесь не вижу, — задумчиво отозвался Гектор.

— Чего?

— Ни у кого из местных я не заметил в руках оружия. Хотя бы ножа.

— Они могли спрятать оружие, перед тем как выйти из леса.

— В деревне не было ни одного меча или копья. Разве что пара острог для ловли рыбы, да и те Дан счел бы мало к чему годными.

— Никогда не видел таких любезных и услужливых людей, — не уставал удивляться Жак.

Пираты ликовали. Вся команда «Николаса» сошла на берег, оставив мушкеты и сабли на судне. Люди веселились, радостно перекрикивались, бегали по берегу, радуясь возможности размять ноги. Некоторые с любопытством бросали взгляды на деревню, но пока никому идти туда не хотелось. Достаточно было, что они на твердой земле и не ограничены в передвижениях.

— Жак, ты мне нужен! — позвал Изреель, возившийся с кухонной утварью на пляже. — Тут овощи принесли!

Несколько местных жителей принесли на головах корзины с овощами и теперь ждали дальнейших указаний.

Жак заторопился к Изреелю, а Гектор вдруг заметил, что старик, который первым приветствовал пиратов на берегу, кротко стоит в нескольких шагах от него и ждет, когда на него обратят внимание.

— Что? — мягко спросил его Гектор. Он был доволен тем, что заслужил доверие старейшины деревни.

Старик еще раз почтительно поклонился, потом повернулся и поманил кого-то, кто прятался в бамбуковых зарослях.

Человек, вышедший на зов старика, во многих отношениях походил на прочих жителей деревни. Одетый в такой же грубый хлопковый серый балахон, он был бос, худ, узкоглаз и с желтоватой кожей. Однако его длинные седые волосы свободно падали на плечи. Еще у него была клочковатая борода, доходившая до середины груди. Гектор затруднился определить его возраст по худому обветренному лицу — вероятно, лет семьдесят, а может, и больше. В отличие от старейшины, этот островитянин держался без робости, а его темно-карие глаза светились любопытством. Приглядевшись к новому знакомому, Гектор заметил еще кое-что, чего не было у остальных жителей деревни, — на лбу у него красовалась бледно-голубая метка в форме вытянутого ромба. Чернила глубоко въелись в кожу.

Старейшина, как бы извиняясь, кашлянул и на своем мягком, мелодичном языке что-то сказал. И тут бородатый незнакомец, посмотрев Гектору прямо в глаза, медленно и тщательно выговаривая слова, произнес:

— Мое имя Пану. Я помогать. Я переводить.

Он говорил с очень сильным акцентом, и в первый момент Гектор был слишком удивлен, чтобы осознать, что к нему обратились по-испански.

— Нам нужно запастись водой и отдохнуть, — ответил он, опомнившись.

— Вы капитан? — спросил Пану.

— Нет. Капитан — вон там, — Гектор указал на Итона, который разговаривал с боцманом Ариансом неподалеку от лагеря.

— Йема просить вас уйти скорее.

Гектор понял, что Йема — и есть старейшина.

— Мы всего на несколько дней, — заверил он переводчика.

— Если вам что надо, говорить Йема. Деревня вам дать.

Заинтригованный, Гектор спросил переводчика:

— Где вы научились говорить по-испански?

— Голландский знать лучше.

Гектор еще больше удивился, а потом сообразил, что Пану проще говорить по-голландски. Заметив неподалеку Штолька, юноша позвал его и с его помощью скоро узнал историю Пану.

Тот рассказал, что родом он с маленького острова юго-западнее этого. Когда-то там был испанский торговый форт. Говорить немного по-испански Пану научился в детстве, у своего отца, работавшего десятником на складе у белолицых чужеземцев. Но однажды, когда Пану было лет двенадцать-тринадцать, испанцы внезапно покинули форт, а через несколько лет появились голландцы. Они дали отцу Пану его прежнюю работу, и сын помогал ему.

— Как назывался этот голландский форт? — спросил Штольк.

Переводя, Штольк все больше оживлялся. Гектор вновь подумал, что до того, как стать пиратом, Штольк, вероятно, работал на голландскую Ост-Индскую компанию.

— Форт Келунг.

Штольк нахмурился:

— Не припомню такого.

— Возможно, он был слишком мал, чтобы о нем кто-то знал. Отец не мог больше работать, и я занял его место, но тут пришли китайцы.

Лицо Штолька просветлело:

— Ах да, теперь припоминаю! У компании был небольшой форт на одном из малых островов севернее Формозы. Однажды он словно бы пропал, и я никогда не слышал, что же все-таки с ним случилось.

— Китайцы прогнали голландцев.

— А что стало с вами? — спросил Гектор через Штолька.

Пану сразу как-то замкнулся — сжался от тяжелых воспоминаний.

— Я пытался сохранить работу. Отца, тогда уже совсем старика, убили во время сражения. Потом я потерял семью и дом — город сожгли дотла.

— А как вы оказались тут?

На лице Пану появилось выражение смирения:

— Я был полезен китайцам, ведь я говорю на языках, нужных для торговли. Иногда они брали меня на свои джонки, когда собирались торговать с японцами.

— Но это невозможно! — сказал Штольк Гектору, а потом перевел свои слова Пану. — В Японии запрещено торговать с Китаем.

Пану устало взглянул на голландца:

— А на что контрабанда? Китайские джонки в саму Японию не плавали. Они приходили сюда, на эти острова, и торговали с японскими купцами через посредников. Такая торговля была очень выгодна обеим сторонам.

— Так вы и по-японски говорите? — спросил Гектор.

Спокойная уверенность этого человека произвела на него сильное впечатление, хотя он понимал, что она всего лишь скрывает глубокую печаль.

На лице Пану появилось настороженное выражение:

— Когда я решил сбежать от китайских торговцев, в этой деревне меня приняли. Они поняли, что я могу им пригодиться.

Гектор повернулся к Штольку:

— Вот мы и выяснили, где находимся. Этот остров лежит между Японией и Формозой. Он не отмечен на моей карте, но это и не Чипангу.

Но Штольк не хотел расставаться с надеждой.

— Скажи мне, — обратился он к Пану, — где местные берут золото для своих заколок?

Переводчик предпочел перевести вопрос старейшине, который все это время терпеливо ожидал рядом. Йема вдруг ужасно испугался. Он замотал головой и забормотал что-то неразборчивое.

— Он говорит, такие вопросы задавать нельзя. Та-инь решает, кому можно носить золото… Он раздает…

В глазах Штолька зажглась искорка подозрительности:

— Кажется, он увиливает от ответа. Кто такой этот Та-инь?

Пану не стал переводить вопрос, а сам ответил на него:

— Никто не знает, когда придет Та-инь и надолго ли. Он — Хозяин.

Йема стал бочком отходить в сторону. Ему было очень неловко, но он не хотел даже слышать дальнейший разговор. В последний раз поклонившись, он почти убежал прочь. С «Николаса» на берег отбуксировали целую связку пустых бочек для воды, и старейшина присоединился к соплеменникам, которые принимали их на берегу и катили по песку к лагерю.

Гектор не торопясь двинулся к Жаку. Тот все еще разбирался с едой, принесенной жителями деревни в корзинах. Овощи и фрукты были большей частью знакомы: лук, сахарный тростник, кокосы, папайя… Правда, батат имел непривычный лиловый цвет. Француз разглядывал длинный зеленый овощ, формой похожий на огурец, но с шипами.

— Как ты думаешь, что это? — он отрезал кусочек и предложил Гектору.

Гектор откусил немного:

— На вкус — как дыня.

Жак обвел взглядом множество полных корзин, и глаза его радостно заблестели:

— Из всего этого я буду готовить! — торжествовал он.

Француз выбрал некрасивый, грубый, шишковатый плод, похожий на корявую картофелину с бледно-коричневой кожурой, и разрезал его пополам. Мякоть оказалась яркого желто-оранжевого цвета. Он понюхал ее и удовлетворенно вздохнул.

— В моем распоряжении никогда не было такого разнообразия, — признался Жак и сунул какой-то корень Гектору под нос. Тот понюхал — пахло имбирем и апельсином, и еще был какой-то намек на горчицу.

— Куркума! — радостно провозгласил француз. — Она придаст приятную остроту моему фрикасе и изменит цвет блюда. Но я не стану никого предупреждать заранее. Подам желтый соус и полюбуюсь на их лица!

Жак снова принялся рыться в корзинах и вскоре вытащил связку круглых, зеленых плодов, похожих на лимоны. Он впился зубами в один из них, но тут же скривился и выплюнул кожуру и сок.

— Фу, какая кислятина! Ангела, и того перекосило бы! — А после с улыбкой добавил: — Но я знаю, как отбить послевкусие.

И Жак повернулся к шеренге глиняных кувшинов, выстроившейся на песке. Каждый был обложен соломой, горлышки заткнуты тряпочными затычками. Жак откупорил один кувшин и отхлебнул из него. Он посмаковал питье прежде, чем проглотить, и довольно улыбнулся:

— Я думал, они принесли мне воду! — воскликнул он, театрально выпучив глаза. — Но они всё показывали на кувшины и твердили что-то вроде «Авамори, авамори!», пока я не попробовал. Просто восхитительно! Это что-то вроде вина — они делают его из риса. Не знаю, сколько нужно выпить прежде, чем свалишься с ног, но думаю, команда это скоро выяснит.

Штольк, должно быть, рассказал о своих переговорах с Пану Итону и Ариансу, потому что все трое подошли к Жаку и Гектору.

— Похоже, голодать на этом острове нам не придется, — сказал Итон, оглядев дары островитян.

А Гектор подумал о том, надолго ли хватит щедрости мирных поселян.

— Возможно, они отдают нам свои запасы, — вслух сказал он.

Итон равнодушно пожал плечами:

— Не хватит — заставим их достать еще. Они — услужливый народец.

Арианс задумчиво погладил подбородок:

— Мы могли бы заставить их работать на нас.

Итон вопросительно взглянул на него.

— Они ведь рыбаки, верно? — промолвил старший боцман.

— Что-то я пока не видел, чтобы они ловили рыбу, — проворчал Итон.

— Вот именно. Если им нечего делать, то почему бы им не изготовить для нас новые паруса? Штольк сказал, что их главный готов исполнить все, что мы скажем. Вот пусть кроят и шьют нам паруса.

Итон позволил себе бледную улыбку:

— Неплохая идея. Им потребуется несколько дней, чтобы починить наши паруса, а мы пока разведаем, где тут золото.

Гектор почувствовал, что должен высказаться:

— Но старейшина просил нас уйти как можно скорее. Они только затем и помогают нам, чтобы мы скорее покинули этот остров.

— Мы не обязаны плясать под их дудку, — отрезал Итон. — Уйдем, когда сами захотим.

* * *

Гектор с грустью убедился в том, что Итон неплохо знает своих людей. Съев приготовленные Жаком блюда, они единогласно высказались за то, чтобы провести на острове не меньше недели. Набив животы, пираты грелись на солнышке, потягивая рисовое вино. Они наслаждались жизнью на всем готовом. Не один Штольк надеялся найти на острове золото. Многие были по-прежнему одержимы золотой лихорадкой и вели нескончаемые разговоры о золотых заколках и загадочном Та-ине. В конце концов было решено, что все золото в руках «вождя»; что золотые побрякушки местных жителей — всего лишь намек на настоящие богатства, которые достанутся пиратам, когда они доберутся до Та-иня. Все знали историю о том, как Франсиско Писарро в Перу потребовал за Верховного Инку выкуп и как индейцы наполнили золотом целую комнату. Болтуны с «Николаса», накачавшись авамори, галдели, что вот пусть только этот вождь появится со своей свитой — они тут же возьмут его в плен и не отпустят, пока он не отвалит им целое состояние.

Устав от подобных бредней, Гектор ушел подальше от всех и бродил по берегу. В зарослях бамбука он наткнулся на переводчика Пану и на Йему. Они тихо сидели и наблюдали за тем, что происходило в лагере пиратов, и по их встревоженным лицам Гектор понял, что незваные гости им совсем не нравятся.

— Пану, спроси Йему, почему ваши люди не рыбачат в такой хороший тихий день? — спросил Гектор.

— Та-инь не велеть садиться в лодки, — отвечал старик на своем ломаном испанском.

— Но ведь вы живете рыбной ловлей?

— Та-инь наказывать нас, что мы отпускать Окоома.

— Кто это — Окоома?

Последовала неловкая пауза. Потом старик ответил:

— Тот, кого вы привозить с собой из моря.

Гектор совсем забыл о спасенном. Никто не видел его с тех пор, как «Николас» бросил якорь возле острова.

— Лучше бы он умереть, — тихо произнес Пану.

Гектор удивленно посмотрел на переводчика:

— Но, может быть, у него семья, дети, которых надо кормить?

— Его семья думать также.

— Не понимаю, — пожал плечами Гектор.

Его потрясло бесстрастное смирение, которое слышалось в словах Пану.

— Житель деревни не покидать остров надолго. Нельзя.

— Но ведь Окоома был едва жив, когда мы его подобрали. Похоже было, что его унесло в море, что это несчастный случай.

— Да, Окоома ловить рыбу. Он хороший рыбак. В тот день он заплыть слишком далеко, море уносить его. В лодке дыра. Море уносить его далеко.

— Значит, он не виноват.

— Все равно, — покачал головой Пану. — Окоома не вернуться домой вовремя.

— Ладно, но разве это причина для того, чтобы остальные жители деревни не садились в свои лодки?

Пану тяжело вздохнул:

— Та-инь говорить, вся деревня расплачиваться за то, что Окоома уплыть.

Должно быть, Йема догадался, о чем идет речь, потому что вдруг сказал что-то и выжидающе посмотрел на Пану. Тот перевел:

— Йема говорит, мы слушаться Та-иня и делать так, чтобы и другие слушаться его.

Гектор недоверчиво покачал головой.

— А где сейчас Окоома? — спросил он.

Старик долго смотрел себе под ноги. Он ничего не ответил.

Загрузка...