Мишени стрелять не могут

Глава 5 ПРИВЕТ ОТ ооСпН №ХХХ

Тогда я еще не знал, но это оказались мои крайние учения, и очень хорошо, что они были именно такими. Поэтому, уважаемый читатель, если ты сейчас без чашки кофе или твоего любимого чая, а может ты предпочитаешь, что покрепче, то советую сейчас тебе это все организовать, сесть поудобнее и наслаждаться чтивом. Будет как фильм, только на бумаге, а может и интереснее. Хотя, я могу и заблуждаться. Готов? Тогда обо всем по порядку.

Это был обычный понедельник, прибытие к шести утра, на зарядку, начало рабочей недели в армии. Пришел, проверил группу, доложил ротному, и рота пошла на плац на построение, за пять — семь минут «до», как в армии и положено.

Стоит отметить тот факт, что за ротного у меня тогда был тот самый офицер, с которым мы ходили к танку в прошлой командировке. Но танк — это отдельная история, или может даже жизнь. Вернемся к понедельнику. Ротные доложили командиру отряда, потом стандартное «СТАНОВИСЬ. РАВНЯЙСЬ. СМИРНО», доклад старшему начальнику, и небольшое совещание на плацу. Я, кстати, этого никогда не понимал, какой смысл делать совещание и ставить задачи на целый день в тот момент, когда сзади стоит вся бригада и просто тупит. Десять минут, двадцать минут, просто стоит и тупит. Если умножить все построения на 6 рабочих дней в неделю (да, и в субботу мы тоже ходили на службу. Зачем, спросишь ты? В ответ я промолчу, и сделаю такие же глаза, как и на всех построениях, со взглядом непонимания) то получится, что четыре — пять часов в неделю ты просто стоишь в строю, в котором нельзя разговаривать, ходить и т. п. Просто стоишь. Идет снег — ты стоишь, минус пятнадцать — ты стоишь. Для чего, зачем? Взгляд непонимания происходящего продолжается. Почему не собрать командиров подразделений после развода, в девять часов утра, и пока командиры групп со своим личным составом занимаются, вы там хоть завалите друг друга своими задачами. Но это были мысли неопытного, злого и ничего не понимающего в построениях капитана Юстаса.

И вот все отряды побежали по своему маршруту, началась зарядка, а наш отряд стоит, комбат очень лихо идет назад, но уже не один, а с каким-то офицером флота, судя по его форме. Это был какой-то непонятный поворот событий.

— Офицеры, прапорщики, выйти из строя.

Данная категория вышла из строя на необходимую дистанцию и перед нами встал капитан первого ранга.

— Здравия желаю, товарищи офицеры, прапорщики. Я прибыл к вам с конвертом, в котором стоит задача вашему отряду. Поэтому, командир отряда, ставьте задачи, и выводите отряд в район сосредоточения. Именно там мы вскроем конверт и будем рассуждать над дальнейшими действиями, — очень емко, рассудительно и уверенно ввел нас в курс дела офицер флота.

— Опять в лес? — кто-то начал скулить в строю нашей роты, и начался небольшой гул.

— Тишину поймали — сказал мой ВрИО командира роты, повернувшись к строю.

— Командиры рот, командиры отдельных взводов, экипируемся, получаем оружие и выходим в район формирования колонн. Работаем согласно нашему алгоритму и графику. «Приступить», — коротко сказал комбат, мы вернулись к своим подразделениям и пошли обратно в казармы. Этот понедельник был не таким как все.

— Командир, что там сказали? — начали интересоваться бойцы в группе.

— Я пока сам ничего не понимаю, для чего-то едем в лес, а для чего — хер его знает. Ну, наше дело маленькое, нам сказали, мы делаем. Поэтому одевайтесь потеплее, февраль как никак, в лесу прохладно, а сколько мы там будем, знает только конверт.

Через определенное количество часов отряд находился в районе сосредоточения, то есть в лесу. Разведывательные группы делают дневки и живут в них, а подразделения обеспечения организовывают работу штаба, ставят палатки, проводят электричество, в общем приводят автономную жизнь в более-менее комфортную для работы штаба и начальства.

ВрИО командира роты ушел к комбату, а мы сидели на бревне в лесу, пили чай и смотрели на костер, пытаясь угадать, что будет дальше.

— Товарищ капитан, Вас ротный просит подойти — подошел к нашей группе молодой боец из другой группы.

— Принял, спасибо, сейчас иду.

Я отпил большой глоток теплого чая, передал бойцу кружку и выдвинулся в направлении ротного.

— Юстас, заходи — как всегда с улыбкой встретил меня ЗКР[47], — Чай будешь? Вкусный, с мятой, попробуешь? — умел он уговаривать попить с ним чай, что я и сделал.

— Чай и правда очень вкусный, спасибо. Ну что комбат сказал, что там за движухи, что в конверте?

— Да я сам ничего не понял. Комбат сказал, что от отряда нужны пять групп для работы на юге. От нашей роты едет одна группа. Комбат сам назвал твою фамилию. Поэтому в готовности пойти к комбату на постановку задачи.

— На юг? — перебил я его? В Сирию что ли? Рано что-то, мы ведь через несколько месяцев должны были лететь? К чему такая спешка, и почему пять групп всего? — задавал я вопросы ему и сам рассуждал вслух.

— Я тоже понял, что в Сирию. Но он вам все скажет. Он вас соберет всех и расскажет, что к чему.

— Понял, спасибо за чай. Пойду к группе, буду там.

ЗКР также с улыбкой проводил меня, как и встречал. Не успел я дойти по тропинке до группы, как меня перехватил посыльный и сказал, что у комбата надо быть через тридцать минут. А так как наша рота находилась дальше всех от штаба, то мне уже нужно было выдвигаться, и, не дойдя до группы, я развернулся и пошел в штаб. По пути позвонил жене, сказал, что, возможно, сегодня улечу, куда не знаю, на юга, что ключи от машины оставил знакомому группнику, который их завезет после работы.

— Разрешите войти? — зашел я в палатку для совещаний, где уже сидели четыре командира групп и комбат, покуривая сигарету.

— Да, входи Юстас, присаживайся, — спокойно ответил комбат.

— Итак, товарищи офицеры — начал торжественно комбат, — нам предстоит поработать за противника в одном из регионов нашей необъятной родины. Задачи как таковой еще нет, задачу поставят непосредственно на месте. Выбрал вас всех я лично, так как учения на очень высоком уровне, очень внезапные, такие случаются несколько раз за службу, а может и один, поэтому обсираться в таких моментах очень не хочется. Сейчас собирайте группы, можете добивать штат бойцами из других групп. Улетаем сегодня ночью или завтра утром, предварительно не меньше, чем на четыре дня. Документы с собой. И да, возьмите с собой деньги, симки там купить, может еще что нужно будет. И обязательно гражданскую одежду, так как, возможно, в военной форме выполнить задачу не получится. Вопросы ко мне есть? Как появится более подробная информация, я вам дам знать.

— До дома будет вариант доехать? — спросил старший лейтенант у комбата? — Снарягу нормальную взять, ботинки переобуть, а то два года назад уже съездили со штатным рюкзаком и шмотками прямо со смотра, так себе, конечно, впечатления.

— Пока вариантов нет. Но если будет такая возможность, то я дам отмашку.

Стоит добавить, что комбат был очень хороший командир. Он был человечный, в первую очередь, с богатым командирским опытом. Он не был военный в доску, что присуще многим комбатам, он всегда был за подчиненных, если они ему до этого не доставляли проблем. Поэтому в плане где-то помочь и сделать попроще, он был хорош. Но при этом, с ним нельзя было принимать доброту за слабость. За косяки он карал жестко. Он просто «пробивал лосей», жестких лосей. После третьего люди уже начинали плыть. И ему было все равно на звание. Если ты жестко накосячил, и он за тебя выхватил, то жди лосей. А они ужасны. Слава богу, я отделывался его любимым двенадцатилетним Чивас Ригал, так как косячил не сильно, но лично знаю и видел офицеров, которые выходили после лосиной процедуры. Вид у них был не самый бодрый. Но тут офицер сам виноват. Никто не заставляет его ехать бухать ночью в город, и там борогозить. И все это во время командировки. Конечно, комбату прилетит. И тогда выдается качественная порция лосей. По мне это нормально, так как это работает. Многие потом переосмысливают происходящее. Поэтому с комбатом мне повезло, и я рад, что именно он был у меня командиром отряда в определенные моменты, так как с другими командирами моя жизнь могла стать другой, а, может, и закончиться вовсе.

Я вернулся в группу, рассказал все, что знал. Спросил, все ли могут ехать, все ли готовы, как себя чувствуют. Группа ехала в полном составе. На тот момент в группе было человек восемь. Да, дорогой читатель, восемь из четырнадцати. Кто в отпуске догуливает, как мой замок, например, кто сдает сессию, кто болеет. Со своей штатной и БЧСом[48]пошел к ротному. Подбив личный состав и оружие, заполнив и подписав ряд документов, я вышел от начальника и пошел в сторону своей дневки в лесу, где находилась моя группа. Дальше была обычная военная лесная рутина: сбор дров, поддержание костра, небольшой ликбез для бойцов по темам боевой подготовки, ну и немного военного юмора, куда там без него. Так и дождались вечера, меня снова позвал ротный, и я пошел в сторону его палатки, с надеждой, что что-то прояснилось.

— Юстас, комбат передал, что можете ехать домой, подготовиться к выезду, смотр у вас в нашей КХО[49], в отряде в 4 утра. Будет смотреть Первый и офицер-моряк.

— Вот комбат у нас красавчик, один из немногих, когда надо, он делает. Приятно служить с такими командирами. Хоть подготовиться дали, а не так, как два года назад, когда с парой трусов и носков улетели. Я своих забираю, и можем ехать? А, кстати, а как быть с оружием? Мы же на гражданских машинах не повезем с собой оружие?

— Вот про оружие вопрос. Хотя у нас же машина поедет за ужином в бригаду, я с ними все отправлю, старшина там выгрузит в роте.

— Отлично. Мы тогда в третьей группе все оставим, только не забудьте, пожалуйста, а то комбриг очень удивиться, когда увидит мою группу без вооружения.

— Не переживай, все сделаем. Езжай спокойно, и передавай семье привет.

Я пожал руку и вышел из палатки. После отработанных мероприятий вся группа различными способами добралась до дома, и каждый начал готовиться. На юге работали не часто, поэтому, какая там температура в феврале, угадать сложно, да юг России очень обширный, поэтому могли только предполагать и брали снарягу с собой на все сезоны.

В три ночи группа собралась в роте. Построил, проверил еще раз по БЧС вооружение и дал команду балдеть еще сорок минут. Конечно, все бойцы зачахли, а я сидел со своим замом, которого передали мне из первой группы на момент учения, и пил кофе.

Смотр по-военному, но в более упрощенной форме, чем обычно. Комбриг пытался придумывать какие-то сумасшедшие идеи по выполнению задач, хотя самих задач еще не было. Приходилось просто стоять и слушать, как это обычно и бывает. В итоге смотр закончился, комбриг, отойдя в сторону с комбатом, что-то ему сказал с недовольным лицом и вышел из казармы. Комбат же, в свою очередь, с широко расправленной грудью, зашел обратно в зону КХО и сказал:

— Товарищи, офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты, расходимся по своим ротам, ждем указаний. Как станет известно по самолету, я вам сообщу. Предварительно, выезд на аэродром планируется на девять утра. Разойдись.

Группы начали укладывать свое снаряжение обратно в рюкзаки и медленно подниматься в расположение своего подразделения. Время до машин прошло относительно быстро, и в восемь часов тридцать минут два Урала выдвинулись в район аэродрома.

Вот что произошло дальше, я точно не помню, ты уж извини, дорогой читатель, да и вообще, здесь можешь пойти повторить себе чашку кофе или чего покрепче, и продолжай читать, начинается самое интересное. Так вот, точно не помню, что там произошло, но что на аэродроме мы просидели около шести часов, это точно. Так как это было февраль, то сидеть было не очень тепло, да и скучно, приходилось себя чем-то занимать, а на аэродроме, среди И Лов, развлекательных мероприятий не так уж много. Но тупить в армии, это доктор прописал, поэтому, зная, что здесь сейчас лучше, чем в бригаде, мы спокойно ждали погрузки.

— Командиры групп, наш борт девятьсот восемьдесят шестой. Забирайте группы и начинаем погрузку, — подошел и очень лениво произнес зампотыл отряда, который какого-то хрена полетел с нами.

Пройдя метров триста-четыреста по аэродрому, мы нашли наш борт, который уже прогревался и у которого была открыта рампа. Грузиться пятью группами, без ящиков с БК, инженерной и прочим отрядным имуществом — бесценно. У нас были только коробки с пайками и наше личное снаряжение. И целый ИЛ — 76 — это ли не романтика?

Через пять минут рампа медленно начала закрываться, и каждый, считая своим долгом, до последней секунды смотрел на нее. А дальше найти и занять место поудобнее и спать, что еще в теплом самолете можно делать, особенно когда ты мерз на улице шесть часов.

Проснулся я оттого, что почувствовал небольшой толчок при приземлении. Открыв сонные глаза, я увидел, что большинство бойцов смотрят в иллюминатор. Я зевнул, продул уши и сел на сидение вдоль борта. Самолет остановился, рампа медленно открылась, по ней спустился комбат, кому-то позвонил по телефону и начал подниматься обратно.

— Мы в Анапе, — неожиданно прокричал боец, пытаясь перекричать работающие двигатели самолета.

— Алик, — обратился комбат к одному из группников, — вы работаете здесь. Выводи группу и ожидайте. К вам приедут местные военные, введут в курс дела и поставят задачу. Давайте скорее, нам еще дальше лететь. Связь по выполнению по телефону. Звонить в любое время. Желаю удачи! — громко сказал комбат и пожал руку Алику.

Группа Алика, взяв несколько коробок с пайками и все свое снаряжение, быстро вышли из самолета. Мы успели махнуть друг другу на прощание перед тем, как рампа, издав характерный звук, плотно закрылась. Вы не представляете, какой это кайф, когда ты вылетел оттуда, где еще снег и холодно, а прилетел туда, где пятнадцать градусов выше нуля. Кайф неимоверный.

Самолет тут же начал разворачиваться на рулежке и выезжать на взлетку. Так быстро группы из И Ла еще не высаживались, и, тем более, так быстро не улетали. Нас ждало что-то интересное и новое.

ИЛ семьдесят шесть встал на ВПП[50], получил разрешение на взлет и, набрав необходимую скорость, оторвался от земли. Набрал высоту не выше четырехсот метров, и, повернув направо, полетел практически над черноморским побережьем. Так низко над морем я еще не летал. Все, поголовно, стояли и смотрели в иллюминаторы, гадая, куда мы летим. Хотя через двадцать минут стало понятно, на каком полуострове мы приземлились. И вот тут началось самое неожиданное из всего этого.

Самолет остановился, открылась рампа, сразу немного повеяло холодом, так как на улице уже было темно и моросил дождь. Мы начали сонно двигаться, медленно укладывая свое снаряжение и утепляясь, как вдруг сзади самолета подъехал УАЗик и начал сигналить, ослепив фарами всех, кто был внутри.

Один командир группы спустился уточнить, кто приехал и что случилось, и в относительно быстром темпе зашел обратно в самолет и, пройдя мимо нас, подошел к комбату.

— Командиры групп, на выход. Замком группы, вы за старших в группе, все вопросы к зампотылу, пока мы на совещании, — громко крикнул комбат.

Мы вышли из самолета. Комбат сел на переднее сидение, а мы вчетвером попытались поместиться на заднем сидении, но с первого раза это не очень получилось. В итоге я, как самый компактный, запрыгнул на коленки другого группника, и в таком самом неудобном положении мы начали движение от стоянки самолета до точки цели.

На улице было относительно прохладно и сыро, и уже довольно поздно, рабочее время у всех уже должно было закончится, даже в армии. Машина остановилась, мы нехотя и слегка потягиваясь шли за каким-то офицером по коридору полузаброшенного штаба. И какое же было наше удивление, когда мы зашли в класс для совещаний, четыре группника, в демисезонных костюмах СпН, без знаков различия и с небольшой щетиной на лице, а там сидели около двадцати старших офицеров и два генерала. Они сонно посмотрели на нас, а мы уже, немного взбодрившись, на них.

— Разрешите присутствовать, товарищ генерал-майор, — четко и громко, по-военному произнес комбат, немного вытянувшись в струнку. Если бы рядом был мой очень хороший товарищ, он бы точно добавил такие слова: «Комбат вытянулся, и звонко щелкнул булочками».

— Да, проходите, присаживайтесь, где есть свободные места, — очень спокойно и размеренно ответил генерал, и тут же добавил:

— Как добрались?

— Все хорошо, спасибо товарищ генерал, личный состав разгружается в районе стоянки самолета — ответил комбат, который не успел еще присесть на стул.

— Товарищи офицеры, начинаем совещание по завтрашним учениям и полетам. Командиры экипажей, познакомиться с командирами групп спецназа, объяснить, куда и во сколько подходить, кто куда летит, точку высадки, все обговорить и решить сегодня. Полковник Иванов, ставьте задачи и начинайте совещание.

Я был поражен, хотя кого я обманываю, дорогой читатель, в тот момент я просто охуел от происходящего, а, самое главное, от отношения к нам, к младшим офицерам. Офицеры сидели и ждали только нас (как я узнал в разговоре со своим командиром экипажа) три часа. Вы слышите??? Три часа нас ждали полковники, двух капитанов и двух старлеев, и никто ничего даже не произнес в наш адрес. В нашей бригаде тебя минимум бы уволили, а максимум, перевели бы куда-нибудь на север служить. Я смотрел на всех офицеров вокруг и не понимал, как такое могло произойти. Потом, когда совещание закончилось, комбат нам выдал бумажки, даже не боевое распоряжение, а просто лист бумаги, на котором было написано «Юстас. Евпа-торий. Часть РТР[51]». Вопросов было больше, чем ответов. Но пока мы просто получали информацию по задаче.

— Капитан Юстас есть здесь? — негромко спросил подполковник в летной форме.

— Да, это я. Капитан Юстас.

Офицер протянул руку, представился по имени отчеству, и сказал, что он меня завтра повезет в район Евпатории, а потом будет оттуда забирать после выполнения задачи.

— Точку высадки уже определил? — спросил он, глядя мне в глаза.

— Еще нет, — как-то робко сказал я ему в ответ и тут же продолжил, — нам задачу еще не поставили. Завтра утром уже точно буду знать где нас высадить. Так можно будет сделать?

— Да, конечно, без проблем, — ответил подполковник, мы пожали друг другу руки, пожелали хорошего вечера, и он вышел из класса для совещаний, а я подошел к комбату, который кому-то звонил в этот момент.

— Так, мужчины — уже в своем стиле начал разговаривать комбат, поправляя свою форму — сейчас выдвигаемся в наше временное расположение и там я вам поставлю задачу, каждому. Мне еще нужно уточнить кое-какие моменты. Поэтому сейчас выдвигаемся в казарму, размещаем личный состав и собираемся повторно. Думаю, вопросов нет, грузимся в УАЗик.

Видно, за время совещания, наши задницы схуднули, и в этот раз мы все вчетвером разместились на заднем сидении и поехали под свет фар по узким дорогам данной воинской части.

Комбат всю дорогу с кем-то разговаривал, мы же просто молчали, ехали и смотрели по сторонам. По прибытии на место мы увидели, что зампотыл и замки уже организовали размещение личного состава. Все группы были размещены на койках, бойцы уже разогревали пайки, кто-то уже заворачивался в спальник и ложился спать.

— Юстас, твоя койка самая первая, с тумбочкой, рюкзак под кроватью, если хочешь кофе, кипяток в чайнике, оружие и разгрузка на кровати, — в неофициальной форме доложил мне мой новый заместитель.

— Спасибо, парни. Да, кофеек сейчас сделаю, а то рубит немного, а у нас еще совещание будет. Да и задачу толком не доводили, знаю только, что в Евпаторий летим, какую-то радиотехническую часть надо будет найти и вывести из строя.

— Евпаторий, командир? — тут же начали задавать вопросы бойцы.

— Все доведу позже, отдыхайте лучше. Будет очень ранний. Перед вылетом все доведу. Как на войне — сказал я, улыбнувшись и подмигнув радисту.

— Я заварил себе крепкий кофе и выдвинулся к комнате, где жил комбат, зампотыл, начальник связи отряда и еще какие-то прапорщики и бойцы.

— Разрешите войти не по форме? — спросил я, и, не дожидаясь ответа зашел с кружкой кофе.

— Ты там уже вино местное попиваешь, Юстас? — попытался пошутить зампотыл.

— Я во время выполнения задачи не употребляю, поэтому просто кофеек, не больше. Да и не особо охота вина сейчас, спать уже надо, завтра вставать рано.

— Согласен, — ответил комбат, сделал глубокую затяжку и жестом руки подозвал меня к карте. — Юстас, ты работаешь в районе Евпатория. Тебе необходимо найти часть радиотехнической разведки, она там вроде одна, и необходимо будет заложить учебное СВУ, у зампотыла его потом получишь. Не забудь выбрать точку десантирования за километров десять от Евпатории, в лесу организовать дневку, потом переодеться и сходить прогуляться в город, выяснить, где находится эта часть, и придумать, как ее вывести из строя, то есть провести диверсию, тихо, скрытно, бесшумно, аккуратно.

— Принял. Связь как будет осуществляться? Карта будет?

— Карта сотка. Других нет, — сказал комбат и протянул мне листы карт, которые надо было склеить. Завтра утром выдам вам симки местные, связь по смс, только все шифруем, открыто ничего не передаем. На задачу у вас двое суток. Вылет в семь утра. В шесть часов строимся на улице, проверяемся и выдвигаемся на аэродром, а там дальше каждый на свой вертолет. Один момент, Юстас, важный. Части действующие, скорее всего будет караул. Если уж сладились, и караул вам кричит «Стой. Стрелять буду», значит не рыпайтесь уже, а сдавайтесь. Так как они будут стрелять и будут правы.

— Принял. Вопросов нет. Разрешите идти?

— Да, если вопросов нет, иди отдыхай.

— Я вышел от комбата, подмигнул идущему мне навстречу группнику из другой роты и свернул к своей кровати.

Бойцы уже валялись на койках, у меня на кровати сидел мой зам Маркер и ждал меня.

— Так, смотри. Подъем в пять утра. Просыпаемся, строимся, довожу задачу, собираемся, завтракаем и в шесть утра стоим перед казармой, проверяемся и выдвигаемся на аэродром. Больше пока никаких новостей нет. Поэтому можем ложиться спать. И да, утром у зампотыла надо будет забрать наше СВУ для задачи. Не забудь.

Узнав задачу, и немного поглобалив над ней перед сном, с фонариком и картой в руках, я решил не брать всех бойцов с собой, да и тем более в группе были два товарища, которым вся эта романтика нахер нужна не была.

Оставив их под командование зампотыла, группа выдвинулась на место стоянки вертолетов.

Это были первые мои учения за пять с половиной лет службы в бригаде, когда сделали все так красиво, неожиданно, подготовлено, в незнакомом регионе, на действующем объекте. Вот это романтика, вот в такие моменты ты гордишься тем, что служишь в войсках специального назначения ГРУ, и осознаешь, что ты все-таки не хер с горы, а тебя привезли в неизвестный регион, где идут учения, все воинские части подняты по тревоге, и ты, работая группой за противника, должен организовать и провести диверсию. Это ведь круто, ты понимаешь, что войска специального назначения — это элита вооруженных сил, именно такие моменты, именно такие учения, а не караулы по десять суток в месяц, стрельбы бестолковые и бесполезные, и наряды по КПП.

Еще не до конца рассвело, мы стояли у своего вертолета, точнее, сидели на рюкзак и ждали вывода. Рядом с нами стояли офицеры-летчики, их было очень много, они разбились на небольшие кучки людей и что-то обсуждали.

— Грузимся, мужики, — внезапно появился откуда-то из-за спины наш командир корабля. И тут же громким голосом вчерашний генерал крикнул:

— Все, товарищи офицеры, готовимся ко взлету.

Винты начали медленно вращаться над каждым вертолетом, гул нарастал, и говорить обычным голосом было уже бесполезно. Мы сидели в вертолетах, каждый думал о своем, но винтокрылая машина движение почему-то не начинала, и, более того, в какой момент командир корабля снял наушники и вышел из вертолета. За ним вышел и я, подошел к комбату и другим командирам групп.

— Взлет не разрешает какой-то диспетчер на главной вышке. Говорит, что ему никто указаний и разрешения не давал, поэтому мы стоим на месте, — рассказал мне всю сложившуюся обстановку один из групперов.

— Нихера себе, то есть ему даже генерал не указ?

— Да ему похрен, он гражданский.

— Согласен, хули ему будет, если он делает все по инструкции.

— Все, командиры групп, по своим вертолетам расходимся, вон генерал рукой машет над головой, значит взлет разрешили. Всем удачи, товарищи офицеры.

— Спасибо, — больше про себя, чем вслух ответил я комбату, запрыгнул в вертолет и помог бортмеханику затащить лестницу в кабину.

Я быстро пересчитал своих бойцов по головам, кто-то уже сладко чах, положив голову на рюкзак.

— Все? — кричал мне на ухо бортмеханик.

Я не стал отвечать, а просто кивнул головой и поднял большой палец вверх, давая понять, что все на месте. Бортмеханик занял свое место, надел наушники, что-то в них сказал и вертолет медленно начал двигаться по бетонке. Я сел на свой рюкзак, облокотившись на летную куртку, которая висела в самом конце кабины, у рампы. Я сидел и смотрел в иллюминатор. В такие моменты ни о чем не думаешь, просто погружаешься в себя и смотришь, как отрываешься от земли. Но в этот раз было немного по-другому, так как в небо поднялось сразу около полсотни вертолетов. Просто дохрена, и стоит отметить, что там были вертолеты различных модификаций: и Ми-26, в простонародьеь «Корова», и КА-52 «Аллигатор», и много других. Выглядело это очень круто, мощно, и, возможно, даже брутально. Наши четыре вертолета летели, практически, самые крайние, и нам было видно все, что происходит вокруг. Я поднялся и подошел к кабине пилота, откуда открывался классный вид. Такое запоминается надолго.

А дальше некоторые вертолеты начали уходить влево, некоторые начали уходить вправо, а мы же продолжали лететь прямо, очень низко над землей. В тот момент высотомер показывал четверку, что говорило о том, что мы были четыреста метров над землей.

— Половина на боевые стрельбы, половина на другой аэродром, а мы по своим задачам. Тут много наших, с нашего аэродрома - прокричал мне на ухо бортмеханик.

— А вы где базируетесь? — спросил я также громко на ухо бортмеханику.

— Из Ахтубинска, — ответил бортмеханик, ожидая, что я не знаю, что это за город и в каком регионе он находится.

— Серьезно? — удивленно прокричал я в ответ. — А я родом оттуда, с соседнего военного городка, шестнадцать лет там жил, потом в Новосиб уехал поступать. А в Ахтубинске в футбол играл много раз.

— Так ты значит земеля, вот так земля круглая, — говорил уже не так громко бортмеханик.

Потом он это сказал по наушникам командиру корабля, и тот широко улыбнувшись протянул мне руку. Я улыбнулся в ответ.

Я простоял еще минут пять, увидел, что вертолеты с другими группами тоже немного изменили направление, и пошел на свое место. Достал карту, которую склеил ночью не очень удачно, и начал еще раз изучать местность. Хотя на тот момент мне казалось, что я ее уже выучил наизусть. Еще раз посмотрел точку высадки, был уверен, что она идеально подходит для нашего десантирования. В один момент, когда в вертолете стало очень тепло, я понял, что хочу спать. Свернув карту и убрав ее в нагрудный карман на молнии, я облокотился на куртку и уснул.

Меня разбудил боец, показывая рукой, что меня зовет бортмеханик. Я встал, немного потянулся и подошел к кабине пилота. Бортмеханик передал мне свои наушники, чтобы я мог переговариваться с командиром.

— Юстас, мы подлетаем к району, минут пять осталось. Где будем десантироваться? — спросил командир корабля.

Я быстро достал карту, и карандашом показал точку. На карте это была небольшая опушка на окраине лесного массива.

— Принял, — ответил командир и достал какой-то гаджет, который выглядел как большой навигатор. Он стилусом продвинул карту до нужного района и приблизил в точке, где я сказал.

— Яндекс говорит, что там массива нет, там пустырь, как на ладони будем.

— Тогда по факту будем смотреть, как прилетим туда, может что по пути найдем подходящее, — ответил я и через какое-то время добавил, — а почему индекс, почему не гугл?

— Яндекс обновляется чаще. Мы по нему летаем.

— Прикольно, не знал, — ответил я пилоту и улыбнулся.

— Смотри, Юстас, заброшенное водохранилище, сухое, отличное место для высадки, нас там с земли не будет видно.

— Самое то, — быстро ответил я пилоту и несколько раз кивнул головой, рассматривая местность через стекло. И в этот момент мне пришла одна идея, которую я предложил командиру корабля.

— А мы можем в первой точке сделать ложную посадку на минуты две, а вот второй раз приземлиться уже в водохранилище?

— Легко, Юстас. Как скажешь, — громко ответил в наушник командир корабля, и вертолет начал резкий маневр вправо.

В тот момент я очень удивился, что мы с командиром разговариваем на равных, хотя он был подполковник, а я капитан. Это было удивительно и приятно одновременно. Для него, наверное, тоже этот вылет был интереснее, чем просто отрабатывать какие-то плановые полеты.

Я повернулся к бойцам и двум ближним разведчикам крикнул на ухо, что сейчас будет ложная посадка. А когда вертолет приземлится во второй раз, то в указанном ранее порядке покидаем вертолет, занимаем круговую оборону и ждем пока он не улетит, а дальше уже работаем по моей команде.

Вертолет застыл в воздухе и начал снижаться. Небольшие колебания, а перед землей — и все почувствовали, как машина встала на колеса, немного покатившись вперед. Мы простояли минуты полторы-две, бортмеханик показал несколько раз пальцем вверх, давая сигнал всем бойцам, что взлетаем. Наш Ми-8 резко начал набирать высоту, потом сделал крутой маневр, что всех нас в кабине немного повело в сторону, и вертолет снова начал снижение. Я посмотрел сначала в иллюминатор на одном борту, потом на другом, убедился, что высота рва перекрывает вертолет полностью, и ждал команды бортмеханика, который уже взялся за ручку двери и ждал команды от командира.

Ми-8 плавно коснулся земли, бортмеханик резко дернул дверь, быстро установил лестницу-трап и вылез из вертолета, давая сигнал рукой, что можно десантироваться.

— Пошли! — громко скомандовал я бойцам, и они в установленном порядке начали высыпаться из вертолета.

Убедившись, что никто ничего в вертолете не оставил, я накинул рюкзак на плечо, в руку взял автомат, подошел к кабине пилота и громко произнес:

— До встречи! — приложив руку к голове. Командир корабля и штурман сделали тоже самое с приятной улыбкой.

Я выпрыгнул из вертолета, пожал руку бортмеханику и побежал на свое место при круговой обороне. Скинул рюкзак, придавил его коленом, рукой прижал свою пидор-ку на голове, и зажмурив глаза от пыли, ждал, когда вертолет улетит.

Пыль, солома и другой мусор быстро осели, стало очень тихо. Со всех сторон этого водохранилища лежали мои бойцы и наблюдали вокруг. Я достал телефон и отправил комбату смс с одним словом: «Земля». Комбат в ответ прислал точку, что означало, что он принял и понял, хотя заранее мы об этом не договаривались.

Я достал карту, еще раз проверил нашу точку стояния. Ошибиться я не мог, потому что в данном районе было только одно водохранилище. Прислонив пару раз руку к темечку, я дал сигнал, что все должны подойти ко мне. Бойцы на брюхе сползли вниз, накинули ремни от автомата, затем одели рюкзаки и выдвинулись в мою сторону. Я всех пересчитал и сказал замку:

— Маркер, двигаемся двумя четверками, в направлении двести градусов. Идем на расстоянии метров пятьдесят, но постоянно в зоне видимости. Сейчас вдоль лесополосы, которая будет справа, по ходу движения, потом упремся в виноградники, проходим их, и там уже будет наша лесополоса, где будем делать дневку.

— Принято. Все готовы? — спросил мой заместитель. В ответ была тишина, а значит, можно было начинать движение.

— Вперед — негромко сказал я и группа начала движение.

Бойцы тяжело начали подниматься из водохранилища, скользя по мокрому чернозему, который безжалостно прилипал к подошве и мешал идти.

Вдоль лесополосы прошли бодро, так как земля там была сухая, и передвигаться можно было быстро. А вот в винограднике скорость наша упала в разы. Приходилось очень много останавливаться и выковыривать грязь из подошвы. Со временем шмотки грязи были больше ботинка, и скинуть его можно было резким движением ноги. Так, пытаясь скинуть кусок грязи, я резко махнул ногой, и относительно тяжелый кусок чернозема подлетел выше головы впереди идущего бойца и приземлился ему на плечо.

— Что за хуйня? — возмущенно обернулся боец назад.

— Сорян, братишка, не специально такой трехочковый сделал.

Боец заржал. Я тоже. Мы продолжили движение, и в следующий раз я скидывал грязь перпендикулярно от группы. Такая низкая скорость, и то, что постоянно скользишь, тебя потихоньку выводят из себя. По сторонам группа уже особо не смотрела, все были озабочены гребаным южным черноземом.

Пройдя примерно половину расстояния по винограднику, мы вышли к одной из его окраин, вдоль которой нам нужно было пройти около двух километров до дневки. Головняк прошел и не сказал, что увидел какую-то сторожку, так как в ней было пусто, и Маркер был уверен, что там никого нет. А вот нам повезло меньше.

— Здравия желаю, мужчины, — раздался сбоку сзади прокуренный уверенный бас. Я обернулся и увидел тучного седого мужика, пожилых лет, в серой телогрейке, сигаретой в зубах, порванной шапке и резиновых сапогах.

— Приветствую, уважаемый, — я остановился и повернулся к своему собеседнику.

— Куда путь держите, молодые люди? Или может война началась, а мы не в курсе, — сказал и тут же засмеялся от своей фразы, местный колоритный мужик.

— Учения у нас, батя. Из Камышина мы, десантники, — почему-то именно это подразделение я вспомнил на вскидку. — Нас по тревоге подняли, сказали, что кто-то будет работать за противника здесь, вот ходим, ищем. Вы никого не видели?

— Учения? То-то я думаю, что вертолеты разлетались. Буду знать, — ответил мужик, оглядывая мою четверку. Куда в этот момент вспыхнул головняк, я не видел, но от места нашего разговора его не было видно. А мужик, сделав небольшую паузу и сильную затяжку, сказал:

— Не, никого не видел вроде. Сижу здесь один, охраняю, никто не проходил.

— Не угостишь, сигареткой, отец? — спросил боец у мужика.

— Держи, сынок. Хотя я б тебе курить не советовал. Вы вон все на себе прете, силы нужны. Спортом надо заниматься, а ты куришь.

Понимая, что задержались мы здесь больше, чем нужно, и что головняк у меня еще получит пиздюлей за неожиданную встречу с местными, я сказал:

— Ладно, пошли мы, пока противник что-нибудь не натворил. Хорошего дня Вам. До свидания.

Я поймал мужика на затяжке сигареты, поэтому он ничего не сказал, а просто поднял руку, попрощавшись с нами, повернул шапку и не громко произнес:

— Ступайте с Богом.

Мы пошли дальше. Головняк, видимо, увидел, что мы остановились, и присел чуть дальше. Когда мы к ним подошли вплотную, они уже были на ногах.

— Вперед, потом уже разбираться будем. Надо побыстрее уже выйти из этого виноградника. И да, если будет вариант пойти по траве, сверни туда, пожалуйста. Так и следов оставим меньше, и идти будет полегче, а то эта грязь бесит уже. И давайте повнимательнее, товарищи. Сейчас нам повезло, что это просто мужик, а не военная полиция какая-нибудь.

Группа продолжила движение в колонне по одному. В этот раз шли быстрее, хотя грязи меньше не становилось, наверное, привыкли. Наконец-то на горизонте показалась наша лесополоса. Я выдохнул с облегчением, так как данный марш был тяжеловат.

Дошли до лесополосы, повернули на запад и пошли вдоль нее. Пройдя метров семьсот, группа зашла в лесополосу, скинула рюкзаки и села в круговую. Я достал навигатор и проверил свое местоположение.

— Достаем тенты, делаем двускатное укрытие, будем спать все в одном месте, все равно тут особо не спрячешься.

Наша лесополоса была шесть метров шириной, лесополоса акации. В таком месте я еще не ночевал. Одно неосторожное движение, и огромный шип акации впивался в любую точку твоего тела. Тент повесить тоже было проблематично.

— Командир, вертушка летит в нашем направлении.

— Быстро все упали и накрылись тентом! — громко сказал я бойцам, создавая больше побудительности данной фразой.

Все упали между рюкзаками и натянули сверху тенты. Звук приближающегося вертолета нарастал.

— Неужели все так круто и строго, что нас на вертушке ищут? В таких лесополосах мы не спрячемся особо, — говорил я бойцам, которые лежали со мной под тентом.

— Да навряд ли нас ищут. Хотя, кто их знает, этих крымских военных, как у них тут все схвачено.

— Уверен, у них стало лучше, по сравнению с четырнадцатым годом, — ответил я бойцу и немного отодвинул тент над собой.

Небо было чистое, вертолет пролетел над полем и ушел в восточном направлении. Мы все встали и начали работать в два раза активнее.

— Тент максимально низко делаем, по пояс. Нам там только лежать, и то, если получится. И поторопитесь, парни, погода портится, возможно, дождь пойдет.

Я достал телефон, и отправил комбату вторую смс, в которой написал «Собираюсь идти в магазин». Получив уведомление, что доставлено, я убрал телефон и начал помогать бойцам.

— Так, парни, сейчас обедаем, и, кто должен идти со мной в город, переодеваемся в гражданку[52] и выходим. Нам надо засветло найти эту часть. Через час выходим.

— Час прошел незаметно, и вот группа из четырех человек стояла посреди поля, в лесополосе акации в гражданской одежде. Отойдя от лесополосы на пять метров, я понял, что нам пригодятся с собой влажные салфетки, чтобы протереть ботинки от грязи и не вызывать своим видом огромного подозрения.

— С собой берем паспорта, у кого есть — деньги, на всякий случай, через пять минут выходим. Маркер, ты за старшего. Если вдруг что, по самой крайней необходимости звони мне. Если все штатно — связываться не надо. Мы уйдем часов на пять. Если не вернемся к двадцати двум часам, значит звони комбату и спрашивай дальнейшие действия. Я звонить не буду. Пришлю смс на обратном пути, значит мы возвращаемся. В ответ пришли три точки, чтоб я знал, что все чисто. Можете отдыхать по очереди, но фишка из двух человек всегда должна быть. Проверьте ночники. И подумайте, может где тут схрон можно сделать для рюкзаков, на всякий случай. Вопросы есть у тех, кто остается?

— Да все понятно, хули тут непонятного. Ждать и не спалиться, и надеяться, что вас там не спалят. Все, как всегда, — уже в традиционно излюбленной форме ответил с улыбкой Маркер.

— Туристы, на выход. Идем по два человека с двух сторон от лесополосы. Не доходя до дороги метров пятьдесят, останавливаемся, ждем окно и вылезаем на дорогу. Вопросы есть?

— А если, командир, что-то пойдет не так?

— По моей команде работаем, понятно? Пункт сбора на рюкзаках. Запасной на водохранилище, вертушка туда скорее всего прилетит за нами, там и соберемся. Если вопросов нет — вперед.

Подгруппа обеспечения осталась в лесу, а мы пошли по полевой грязной дороге в сторону автострады. Лесополоса заканчивалась метров за тридцать от трассы, по которой, стоит отметить, не так уж много машин и проезжало.

Мы очистили ботинки от огромных кусков грязи, и, дождавшись, когда в движении будет большой прогал, вышли на дорогу, повернули налево и начали движение вдоль автострады навстречу движению потока. Через километр появилась табличка синего цвета, на которой было написано, что до города шесть километров. Солнце периодически выходило из-за туч и настроение становилось куда лучше. Машины проезжали мимо нас с огромной скоростью. Мы понимали, что военные по дороге не ездят, значит нас тут особо не ждут.

— Парни, через полтора километра будет съезд направо, нам туда. Вроде там грунтовая дорога, она не особо грязная должна быть, пойдем по ней, она как раз в какой-то частный сектор нас приведет, там уже будем думать, — сказал я бойцам, вспоминая карту в голове. Парни ничего не ответили, и мы продолжили движение.

Через какое-то время мы оказались на перекрестке и свернули на грунтовку. Дорога там оказалась не чище, измазались по самые уши. Но выбора особо не было, шли, где уж пришлось. Пройдя какой-то частный сектор и загон с лошадьми, мы вышли на асфальтированную дорогу, к бетонным трехэтажкам, с автобусной остановкой и магазином.

— Ну хоть что-то, — недовольно произнес боец.

Мы прямиком двинулись в магазин, и по пути я постарался найти название остановки, но таблички с названием нигде не было.

— Здравствуйте, — поприветствовали мы женщину продавца по очереди.

— Можно нам четыре мороженого «Эскимо», йогурт, дюшес и пару пачек влажных салфеток? — спросил я у продавщицы.

Женщина молча принесла необходимый мне товар, я оплатил, мы дружно попрощались и вышли из магазина. А на улице ярко светило солнце и было очень тепло. Небесное светило грело уже по-весеннему. Вспоминая зиму и снег, где мы были еще вчера, мы просто наслаждались теплом, поедая вкусное мороженое.

— Так парни, пойдемте прогуляемся по этой дороге, только давайте сначала ботинки почистим от грязи. — сказал я бойцам, выкидывая палочку от Эскимо.

Приведя себя немного в порядок, мы выдвинулись в указанном направлении. Мы шли по бетонной дороге, слева от нас была сначала промзона, а потом начиналось огромное пустое поле. И вуаля, оно упиралось в забор из колючей проволоки, за которым вращалась вокруг своей оси огромная антенна.

— Походу, наши друзья, — сказал я бойцам, немного сбавив темп.

Мы шли медленно и изучали все вокруг, пока не дошли до забора, точнее до небольшого лесочка на самом его углу. Пройдя мимо деревьев, мы увидели КПП, бойца в шлеме и бронежилете, и большой поток гражданских людей, заходящих по пропускам.

— Да, я думаю, это то, что мы ищем. Здесь КПП, дальше, скорее всего, будет военный городок. Но нас интересует та самая антенна с северной стороны.

— И как мы к ним подойдем? — спросил боец, протирая рот салфеткой после мороженого.

— По полю. Сначала пойдем, потом поползем. Прямо в лоб. Антенна стоит в десяти метрах от забора, не будем изобретать велосипед. Полежим, послушаем, посмотрим, перережем проволоку, и заложим подарок, а потом на тапок и бежать до самой дневки — рассказывал я план от начала до конца.

Я даже сам от себя не ожидал, что приму так быстро решение, в одну минуту. Объект был найден, первоначальный план тоже уже был готов. Мы выдвинулись обратно, в нашу лесополосу.

Обменявшись сообщениями в начале лесополосы с Маркером, мы подошли к нашей дневке и залезли под тент. Уже темнело, но погода была прекрасная. Светило солнце на горизонте, и небо было розоватого цвета.

— Рассказывай, Юстас. Нашли? — спросил Маркер.

— Да нашли. Нам очень повезло, так как часть находится с северной стороны города. Отсюда напрямую километров пять, наверное. План прост, пойдем прямо в лоб, где нас не ждут. Ночи тут темные, нас не будет видно на земле. Я очень сомневаюсь, что они используют ночники для охраны. Выходим в половину первого ночи. Идем впятером — сказал я и назвал фамилии. — Трое здесь, на рюкзаках, вы подгруппа резерва. Будем постоянно с вами на связи. Сейчас всем поесть и поспать, ночью спать не будем, скорее всего. Когда будет эвакуация тоже не знаю. Идем по военке, стволы с собой, магазины зарядить холостяком. Взять всю имитацию с собой. Маркер, на тебе проделывание прохода в колючей проволоке. Найди мультитул.

— У меня с собой, от ратника, новый, еще в смазке, как раз проверим, — ответил Маркер.

— Отлично. Все, тогда балдеем. В полночь готовность, проверяемся, и на старт. Пойдем прямо по полю. Будет много говнолина опять. Вопросы есть ко мне?

В ответ тишина, а, значит, всем все понятно. Я быстро переоделся в военную форму, утеплился и поставил воду на чай. Маркер достал сало, лук, я достал черный хлеб и кусок краковской колбасы. Заварив крепкий сладкий чай, мы уничтожили данные припасы, и тогда я понял, что сало рулит. Очень питательно, вкусно, не требует готовки и не надо выкидывать упаковки. Прекрасная еда. С того момента на холодное время суток я всегда беру с собой сало. Очень выручает, когда нельзя пользоваться горелками и костром.

Плотно перекусив, я завалился спать, предварительно назначив охранение. Хоть оно было и формальное, но оно всегда должно быть, чтоб не профукать секу. Проснулся я в двадцать два часа, за два часа до готовности. Разрешил всем лечь поспать, а сам сел у тента и слушал, что происходит вокруг. Слышно было только далекий звук от проезжающих машин. Я достал телефон и отправил комбату сообщение следующего содержания: «Магазин нашел. Ночью закупаюсь». В ответ пришло сообщение с точкой. Все шло по плану.

В половину двенадцатого поднял всю группу, кто уходил со мной — начали собираться, кто оставался в лагере — встали в охранение. Двух человек отправил в другой конец лесополосы на двадцать минут, посмотреть и послушать.

— Так, парни. Сейчас пока что утепляемся. Идти быстро точно не будем, и, скорее всего, придется еще полежать, понаблюдать, минут тридцать точно. С собой ночники обязательно, радиостанции, имитацию и СВУ не забываем. Демон, СВУ несешь ты. Так, и фотоаппарат берем, чтоб фотоотчет сделать, будь он проклят. Кто, блядь, придумал делать фотоотчет ночью? Как они это себе представляют? — высказал я свое мнение, параллельно зашнуровывая ботинки.

— Фонари берем, командир? — спросил один из бойцов.

— Нет, они у вас, как обычно, в самый неподходящий момент включатся, проходили уже такое. У Маркера один есть, и у меня, два более чем достаточно. Перессать, товарищи, передернуть и через пять минут выходим.

Я сам отошел от дневки, сделал свое мокрое дело, еще раз хорошенько заправил термобелье в штаны и вышел на полевую дорогу.

— Маркер, азимут примерно градусов двести держи. Там вдоль дороги будет лесополоса, придерживаемся ее. Как она заканчивается, преодолеваем трассу, и в поле, а там уже по факту работаем. Идем друг за другом, никто не растягивается. Все молчат, говорю только я. Реагируем по Маркеру, если он сел, значит тоже все садимся, без выяснения причин. Все понятно? Ну, с Богом, вперед.

Мы лихо рванули по полю. Идти без рюкзаков — что может быть прекраснее. Только Демон нес сухарку на каких-то импровизированных лямках, в которой лежало СВУ. СВУ представлял из себя кусок деревянного бруса, в разрезе сантиметров тридцать, покрашенный в ядовитый зеленый военный цвет, и на одной из сторон было написано белыми буквами «СВУ». Нам необходимо было заложить данную имитацию заряда возле антенны и сделать такое фото, которое будет доказывать то, что мы там были, что мы заложили, и что мы заложили именно там, где нам сказали, что это именно подразделение радиотехнической разведки. Как мы должны были это сделать, я еще не знал. Пока что нам надо было максимально близко подползти к объекту и вскрыть систему охраны и обороны данного объекта.

Мы дошли до края лесополосы, Маркер присел, мы тоже. Минуты через две он подошел ко мне и шепотом сказал:

— Тут преодолеваем дорогу? На той стороне чисто.

— Принял. Включай радиостанцию, бери себе помощника, выдвигайся к перекрестку. Как будет чисто, дашь знать, мы здесь перебежим, вы там. Ждете нас на той стороне, подходим к вам и продолжаем движение.

— Принял, — ответил Маркер, включил радиостанцию и с одним из бойцов ушел вперед.

— Юстас, вы готовы?

— Да.

— Движение не наблюдаю. Вперед.

Мы резко выскочили на дорогу и не сбавляя скорость перебежали на противоположную сторону, и подошли к головняку.

— Так, парни, надо метров двести — триста пробежаться, подальше от дороги, там также спокойно продолжим движение. Все готовы? Тогда вперед.

На удивление, поле, на которое мы вышли, было практически не грязным. По нему было очень комфортно бежать, грязь не приставала к ботинкам. Преодолев указанное расстояние, я обернулся назад и убедился, что дорога уже далеко, и можно спокойно перейти на шаг.

— Тормози, Маркер. Дальше пешком, отдыхаем. Идем примерно на те фонари, там должна быть эта антенна.

Поле было большое, до забора части было километра полтора, но фонари отлично работали за ориентир.

— Акация, я Юстас, прием, — вызывал я тех, кто остался на дневке.

— На приеме Акация.

— Проверка связи. Слышу тебя на отлично, прием.

— Взаимно, Юстас, прием.

— Будьте постоянно в эфире. Выходить на связь только в случае экстренной ситуации, как принял, прием.

— Принял тебя, Юстас, до связи.

Я поставил минимальную громкость, убрал радиостанцию в нагрудный карман своей куртки и молча продолжил движение. Стоит отметить, что в тот момент самодисциплина была на очень высоком уровне. Все молчали. Мы тихо двигались к указанному ориентиру.

— Движение справа, — сказал Демон и рухнул относительно громко на землю.

Я успел только присесть и замер. Я боялся поднять лицо, поэтому закрыл его руками. Справа от нас была та самая промзона, но на значительном расстоянии. В тот момент мне показалось, что нас оттуда очень хорошо видно. Я плавно опустился на одно колено, потом на другое, и лег на землю. И только в этом положении начал искать движение.

— Демон, что видишь?

— Балкон металлический, с лестницей. Чел курит стоит.

— Увидел, принял.

Я навел свой ночник на балкон и отчетливо увидел, как человек делает затяжку, одну за другой. Выкурив сигарету, этот неизвестный нам персонаж ушел за дверь, а мы встали и продолжили движение.

Мы уже хорошо видели несколько антенн и забор. Охранение видно не было. Когда фонари светят от объекта на тебя, то ты не можешь адекватно оценить, насколько хорошо тебя видно. Но обсираться метров за двести до объекта не хотелось, поэтому дальше мы продолжили движение на четырех костях. То есть не ползком, но уже и не шли в полный рост.

— Движение, — относительно резко, как мне показалось, сказал Маркер, и мы все разом рухнули мордой в землю.

Приподняв глаза, я увидел свет фар от машины, которая ехала вдоль забора воинской части, метрах в пятидесяти от него. Фары то светили нам в лицо, то освещали территорию воинской части, так как дорога непредсказуемо петляла.

— Морду в землю, ждем, когда проедет, — приказал я бойцам, понимая, что сейчас можно спалиться.

Машина проехала по полю вдоль части, и остановилась у каких-то ворот. Из машины вылез дядька с пивным пузиком и открыл багажник, машину при этом не заглушил. Кто-то открыл ворота, и этот кто-то вместе с ночным водителем стал грузить в багажник мешки и какие-то коробки.

— Прапор пиздит что-то со склада. — сказал я с улыбкой и продолжил, — хорошо, что мы еще не дошли до забора, а то спалились бы ему.

— Командир, а давай его остановим. И тачку угоним, и все, что в багажнике, тоже заберем, — предложил Демон.

— Отставить. Нам он не интересен. Не у нас же пиздит. Нехай едет обратно.

Мы так и продолжали лежать на своих местах, периодически вскидывая ночники. Хлопнул багажник, и машина, совершив резкий маневр, начала движение в обратном направлении.

— Бля, он на нас едет, — сказал Маркер, немного отползая за небольшой бугор.

— Да, едет прямо на нас, сука. Отползаем все в сторону бугра, быстро, — крикнул я, под шум ревущего мотора Нивы.

За бугром места всем не хватило. Я отполз чуть назад и в сторону, а два бойца упали в пару метрах справа. Фары Нивы то резко взлетали вверх в звездное небо, то светили прямо на бойцов, освещая их силуэт. Становилось волнительно. Необходимо было принимать решение здесь и сейчас, но я не мог точно решить, что нужно сделать.

— Так, справа, по моей команде быстро встаете и подбегаете к машине, а там уже по ситуации. Но ждем моей команды, ясно? — уже кричал я, чтобы меня услышали бойцы.

Машина уверенно неслась прямо на двух лежащих в поле бойцов, оставались считанные секунды. Я напряг руки и все тело, чтобы резко вскочить и отвлечь водителя на себя и заставить его остановиться, считал про себя секунды, понимая, что это пиздец, к которому я не готов. Машина уже секунд пять беспрерывно освещала силуэты бойцов на земле, все ближе и ближе приближаясь к нам. И тут она сворачивает левее и, по неизвестной нам дороге, проезжает в метрах десяти от нас. И тут мы выдохнули. Все и разом. Особенно те, кто лежал в поле.

— Гребанный прапорщик, чуть всю малину нам не испортил.

— Бляяя, не говори. Это было на грани. Я чуть солнышко на трусах не нарисовал от такого, — ответил боец, лежащий справа от нас.

Мы тихо посмеялись, еще полежали минут пять, понаблюдали вокруг, и дальше уже поползли на брюхе. Ползти пришлось метров сто. Где-то можно было на четырех костях, где-то прямо по-пластунски.

До забора осталось метров пятьдесят. С того места, где мы находились, очень хорошо была видна дорога вдоль забора, по которой ехала Нива. Мы залегли и стали наблюдать, без какого-либо движения. Пролежали так минут тридцать. За это время увидели, что с кунга, который стоит на искусственном холме, вышел дежурный и закурил. Курил он пять минут, никуда не торопился. Покурил, выкинул бычок, поправил кобуру с пистолетом, смачно сплюнул за кунг и зашел во внутрь. Минут через десять увидели патруль, ходили два человека, но они ходили внутри территории, за антеннами, и нас особо не интересовали. Справа еще увидели внутреннее ограждение из колючей проволоки, предположив, что там находится либо пост, либо караульное помещение. Но оно тоже было относительно далеко.

Я отправил одного бойца вправо, метров на сто, ближе к забору, в какие-то кусты, за которыми не видно местность. Слева было голое поле, все было видно и с моей позиции.

— Маркер, Демон, Витамин. Вы сейчас подползаете ближе к забору, и ждем следующего выхода дежурного. Как только он заходит внутрь, Маркер, ты начинаешь перекусывать проволоку. Перекусывай с двух сторон, чтобы был лаз побольше, и они обратно пробегали, а не проползали. У всех радиостанции включены. Отвечать не надо, только слушаем мои команды. Как проход будет проделан, быстро забежали, положили заряд, и сделали фото на фоне антенны, чтоб было понятно, что это радиотехническая часть. Не палимся, товарищи, очень тихо, очень аккуратно. Если вопросов нет, вперед, — ставил я задачу шепотом, закрывая рот рукой.

В этот момент мы лежали звездой, головами в центр, чтоб меня все слышали. Бойцы с Маркером медленно поползли к забору. Демон оставил мне свою сухарку. Я немного приподнялся, посмотрел сначала в сторону куста, где должен был находиться наш пятый, увидев его, я перевел ночник в сторону ворот, где еще сорок пять минут назад Нива загружалась какими-то ништяками. Все было чисто. Наступал час икс.

Пульс непроизвольно поднимался, адреналин зашкаливал. Я то и дело, медленно крутил своей головой на триста шестьдесят градусов, пытаясь увидеть все вокруг. Раздался звук замка, затем небольшой скрип от металлической двери и на улице появился царь, которого мы очень ждали. Возможно, после той смены его свергли, не знаю. В этот раз он курил дольше чем, в прошлый, много смотрел на звезды, потом выкинул окурок, достал из кармана телефон и зашел обратно. Я подождал секунд десять и дал команду: «Вперед».

Закипела работа, работа по предназначению. Маркер уже лежал возле забора и пытался откусить первую проволоку, но у него что-то не выходило. Он пробовал еще и еще, но все напрасно.

— Пиздец, — произнес я сам себе под нос, от безнадежности данной ситуации.

Демон и Витамин, с СВУ и фотоаппаратом в руках, соответственно, ждали отмашки, но проволока оставалась на месте. Маркер присел на колено, взялся за мульти-тул двумя руками и с определенным усилием перекусил стальную нить проволоки. Потом очень быстро перекусил еще три вверх, и две проволоки правее. Потом приподнял проволоку, дал сигнал, что можно идти.

— Демон, вперед, — шепотом сказал я в радиостанцию, оглядывая в ночник все вокруг.

Через считанные секунды произошла первая яркая вспышка, боец сделал фотографию СВУ на фоне антенны. Никаких реакций не последовало. Я ждал, что они будут отходить, но бойцы переложили заряд на какой-то прицеп и сделали еще одно фото, осветив второй раз ночное небо яркой вспышкой. Немного обнаглев, Демон берет СВУ в руки и просит Витамина сделать еще одно фото, что Витамин с радостью делает. И в этот момент открывается дверь дежурного кунга, и из него выходит все тот же «уважаемый», с пистолетом на ремне, ковыряясь в телефоне. И в этот момент происходит вспышка. Сказать, что дежурный охуел, наверное, ничего не сказать. Он застыл с телефоном в руках и смотрел на происходящее.

— Отход, отход, — повторил я дважды для уверенности, и бойцы, быстро преодолев колючую проволоку, оказались снаружи и уже бежали в мою сторону.

Убедившись, что пятый наш товарищ тоже несется на всех парах в нашу сторону, я встал в полный рост и тоже начал бежать.

— Стой, стрелять буду, — послышалось где-то вдалеке.

— Да пошел ты нахер, уважаемый, — сказал я в ответ, и мы, не оборачиваясь, неслись по полю в направлении дороги, скрываясь в темноте.

Когда ты на хорошем качественном адреналине, то непродолжительные физические нагрузки проходят незаметно, от слова совсем. Мы вроде только начали бежать, только нам кто-то что-то кричал вдогонку, как мы уже подбежали к дороге. Время было около половины третьего ночи, может около трех, было темно, и машин на трассе не было совсем. Мы, не останавливаясь преодолели дорогу, забежали за лесополосу, и только там сели, чтобы перевести дух и послушать, что творится в стороне воинской части. Но там все было так, как было пару часов назад, когда мы только выдвигались, горели фонари и было тихо.

Мы продолжили движение. Я связался с бойцами на дневке, они нас ждали и встречали. После такого забега и такого драйва, спать, конечно же, никому не хотелось. Мы поставили воду, я заварил себе кофе, и мы очень тихо обсуждали и рассказывали каждый со своей стороны, как он это видел. Эмоций было дохрена. Задача выполнена. Хоть задача была и учебная, она все равно заканчивалась докладом. Я попросил бойцов дать фотоаппарат, чтоб посмотреть фото. Снимки были прекрасны. Бойцы сфотографировали номер прицепа, на котором находилась антенна, саму антенну и еще Демона, с СВУ в руках, на фоне антенны. А на СВУ черными большими буквами было написано: «Привет от ооСпН №ХХХ». Это было очень смешно. Смешно сейчас, разглядывая фотки под тентом. А там, на дороге под Нивой хотелось плакать. Хорошо, что все обошлось. Удача, без нее никуда, даже на учениях. Да и везет, как известно, дуракам и сильнейшим. А кем были мы на тот момент, решать тебе, дорогой читатель.

Я открыл карту, снял координаты места, где мы заложили заряд, и отправил комбату такое сообщение:

— Сходил в магазин, купил хлеб, тридцать восемь булок на шестьсот пятьдесят рублей. Уголь — двадцать три килограмма, четыреста грамм.

Под Хлебом и Углем я замаскировал координаты X и У. Но в ответ от комбата пришло сообщение со словом «Чего???».

— Бля, думай, комбат, просыпайся, включай голову, — бурчал я себе под нос, накрыв голову и телефон курткой.

В этот момент позвонил комбат.

— Да.

— Юстас, ты?

— Да, я.

— Про хлеб и уголь понял. Все нормально, без происшествий?

— Да, готовы возвращаться.

— Завтра утром сообщу данные по возвращению. Спасибо, Юстас.

— Служу Российской Федерации и спецназу. Будем на связи.

— На связи, — ответил комбат сонным голосом и положил трубку.

— Все нормально, Юстас? — спросил Маркер.

— Да, информация по эвакуации будет завтра. Главное, чтобы нас ночью не начали искать, было бы прекрасно.

— Да никто не будет искать. Они пока там ночью сейчас доложат, пока разберутся, уже будет утро, — успокоил меня Маркер.

— Так, парни, стоим по двое в охранении. Мой телефон передаем из рук в руки, чтобы не просрать информацию от комбата. Я с Демоном стою крайний. Стоим по часу пока что, а там по ситуации.

— Витамин, мы с тобой сейчас стоим, — сказал Маркер.

Я же накрылся спальником и уснул несмотря на то, что перед этим выпил кружку кофе.

Отстояв свой час с Демоном, я предложил ему еще поспать, а сам достал телефон, положил его перед собой, и ждал, когда закипит вода, чтобы заварить себе кофе.

В восемь утра снова звонил комбат.

— Юстас, ты? — уже намного бодрее говорил комбат.

— Да, я.

— Птичка вылетает, сказал, что заберет там же. Тебе далеко до точки?

— За два часа дойдем, — уверенно я ответил комбату.

— Хорошо, значит успеешь. Главный сказал, что будет там в одиннадцать. Смотри не опоздайте. И еще, Юстас, к тебе летит генерал и телевидение. Сделай там все красиво, с дымом, круговой, погрузкой, ну чтоб оператор порадовался и генерал тоже, хорошо?

— Да, принял тебя. Все сделаем, — скупо и сдержанно отвечал я комбату.

— Тогда до встречи.

— До связи.

Я поднял группу. Объяснил всю ситуацию, и сказал, что есть уже будем в вертолете, времени на завтрак нет. Бойцы быстро собрали снаряжение, сложили тенты и через пять минут я дал команду Маркеру на начало движения.

Говнолина в этот раз было немного меньше, но от того, что ты идешь на эвакуацию, настроение было прекрасное. А еще то чувство, что еще три дня назад ты выходил в бригаде на зарядку, а сейчас ты в Крыму выполнил задачу, придавало настроению особые эмоциональные моменты.

Обойдя виноградник с другой стороны, чтобы больше не встречаться с местным старожилой, мы подошли к нашему высушенному водохранилищу.

Спустились вниз, и я на патронах быстро показал, кто куда расходится, кто каким заходит в вертолет, кто где садится внутри, кто кидает дым. Показал, опросил, и отправил по местам наблюдать за птичкой, которая не заставила себя долго ждать.

Минут через пятнадцать мы услышали, а потом и увидели вертолет в небе, который делал очень большой крюк, на предельно низкой высоте, возможно для съемок.

Я воткнул оранжевый дым в бруствер, чтобы определить себя и показать направление ветра. Пилот, сделав еще небольшой маневр, начал заходить на ветер. Приземлился, открылась дверь, до боли знакомый бортмеханик присоединил лестницу, по ней спустился оператор с большой камерой, а за ним генерал. Я обратил внимание, как он с первым шагом наступил ногой в чернозем и его красивые начищенные ботинки перестали быть таковыми.

— Вперед! — громко я подал команду в гарнитуру и сам начал выдвигаться к вертолету.

Подбежав к двери, я подтолкнул Маркера, а потом и всех остальных, попутно считая вслух бойцов. Когда крайний боец запрыгнул в вертолет, я зашел вслед за ним и пошел к рампе, где летел в прошлый раз. За мной залезал генерал, пытаясь отчистить грязь с ботинок об лестницу.

Дверь захлопнулась, и вертолет плавно начал отрываться от земли. Понимая, что при генерале особо по вертолету тут не походишь, я, положив автомат себе на колени и прислонившись все на ту же куртку, сладко зачах, под рокот винтов.

Меня разбудил Витамин, давая понять, что заходим на посадку. Я просто провалился. В тот же момент я оценил, сколько грязи мы занесли в вертолет на своих ботинках, и что надо обязательно убраться.

Вертушка застыла в воздухе и начала опускаться. Касание земли, легкое покачивание, и все, задача на этом окончена. Можно выдохнуть.

Мы неспешно вышли из Ми-8, складывая рюкзаки в кучу. Меня позвал комбат, пожал руку и поблагодарил за работу. Вы не представляете, как это для меня было приятно. Все эти ордена и медали ничто, по сравнению с тем, когда тебе говорят простое человеческое «Спасибо». Это правда приятно, когда твою работу оценивают. Вот есть мотивация. Вот есть романтика.

— Юстас, грязь свою забирать будете? — с улыбкой сказал командир корабля, который подошел и очень тепло поприветствовал меня.

Бойцы быстро подмели внутри вертолета, скинув несколько килограммов качественного крымского чернозема.

Через какое-то время подъехал автобус, мы загрузились и поехали в расположение.

Еще три дня была непогода, которая не разрешала нам взлет домой. За это время каждый группник поделился своим успехом. На пять групп было четыре задачи. Две группы выводили из строя какой-то местный аэродром. Четыре задачи были успешно выполнены группами нашего отряда. Комбат угостил нас всех вином и еще раз поблагодарил за работу, сказав, что в Москве высоко оценили работу наших групп. Как потом выяснилось, охранение объекта было только у меня, все остальные объекты были выведены из строя без какого-либо противодействия.

По прибытии через три дня в пункт постоянной дислокации, нам дали два дня отдыха, что для нашей бригады было роскошью. Я же в это время написал рапорт на отпуск еще за прошлый год. Когда я приехал за отпускным билетом в бригаду, комбат попросил меня зайти к нему в кабинет.

— Юстас, — обратился ко мне комбат, — По итогам учений наш отряд показал себя с наилучшей стороны и был высоко отмечен в Министерстве обороны. И для поощрения меня вызывают в Кремль к Министру обороны, меня и одного командира группы. Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Кремль.

— Спасибо, товарищ подполковник, за доверие, но вы же знаете, я не очень люблю все эти официальности, да и отпускной у меня уже на руках. Поэтому, если я могу отказаться, то я откажусь.

Комбат, видно, не ожидал такого ответа от меня, но отнесся с пониманием и разрешил поехать в отпуск. А вместо меня в Кремль поехал Алик, который выводил из строя объекты в Анапе.

А через три месяца Юстас, на торжественном построении, получит Орден Мужества, а почти все его бойцы получат медали разного достоинства за выполнение разведывательных и специальных задач в прошлой командировке.

Это были крайние учения Юстаса. И, возможно, именно на такой красивой ноте надо было заканчивать службу, оставаясь на хорошем счету и имея неплохой авторитет среди офицеров и бойцов.

Продолжение следует…