Мистерия, именуемая Жизнь

Глава 3. Иезуит и иоаннит

— Вам не стыдно? — спросил дон Энрике, когда шаги Портоса затихли.

— Что? — ласково спросил Арамис, — О чем вы изволите говорить, сын мой? Я, право, не понимаю.

— Вы отлично все понимаете. Епископ!

— Простите. Нет.

— Вам объяснить?

— Сделайте одолжение. Но только короче, юноша: у меня диета. Принимаю пищу по часам.

— Вы полагаете, вам удастся соблюдать диету, когда Бель-Иль окружат войска Людовика Четырнадцатого?

— Гм. Постараемся держаться до конца,… Что же до моей диеты,… Что вас удивляет, молодой человек? Я больной старик, и всего лишь.

— Достаточно здоровый, чтобы осуществить…

— Опять же я вас не понимаю. Почему вы решили, что я поссорился с Людовиком Четырнадцатым? С чего ему посылать сюда войска? Разве вы не знаете, что Бель-Иль…

— …Форпост королевства, северо-западный страж Франции… Эти ваши штампы вы вбили в голову бедняге Портосу.

— Вы позволите и о Мальте говорить такими же штампами?

— Речь идет не об острове Мальта, а об острове Бель-Иль. Ну, попробуйте.

— Оплот христианства в Средиземном море, — возвышенным тоном произнес Арамис.

— Это соответствует действительности, — холодно заметил дон Энрике.

— Бедные рыцари Христовы, — тон Арамиса сменился на иронический, — Которые, однако, не брезгуют торговлей. А вроде как бизнес — не рыцарское занятие.

— Об этом, ваше преосвященство, лучше говорить не со мной. Я не в курсе торговых операций Мальтийского ордена.

— Зато я в курсе, — хмыкнул Арамис, — Ваши "бедные рыцари" не раз уводили у меня из-под носа добычу, пока я не разобрался, что к чему.

— Это делает честь моим братьям по Ордену, — усмехнулся рыцарь, — Увести добычу из-под носа у такого хищника как вы, у такого прожженного хитреца, это…

— Это больше не повторится, — заявил Арамис, — Что же до лжи, дитя мое, то — кто из нас лжец? Вы, явившийся сюда якобы от имени Атоса или мы — готовые принять посланца нашего дорогого друга с распростертыми объятиями.

— Я не имею в виду Портоса. Что же до распростертых объятий… Мне не по душе поцелуи Иуды!

— Вы забываетесь, сударь! — вскричал Арамис.

— Простите, я увлекся… Но вы предали еще одного человека.

— Я сам — жертва предательства, раз на то пошло, — грустно сказал Арамис, — Я доверился глупцу, или "благородному человеку", как изволил выразиться граф де Ла Фер.

— Вы о господине Фуке? — спросил рыцарь, — Но он арестован.

— Фуке арестован? — переспросил Арамис.

— Арестован Д'Артаньяном по приказу короля, — бесстрастно сказал дон Энрике. Арамис с сомнением взглянул на испанца.

— Неужели вы думаете, что я проделал такой путь, чтобы рассказывать вам сказки, ваше преосвященство?

— Я этого не знал… Странно, почему мне не сообщили.

— Просто… контрразведка Мальтийского Ордена работает лучше, чем шпионы иезуитов и секретная полиция Короля-Солнца.

— Ну конечно, — справившись с собой, сказал Арамис, — У Ордена — контрразведка, и иезуитов — шпионы. Так кого же я предал?

— Вы предали брата короля, который поверил вам как Богу! Он решил, что вы от Бога. Но вы не от Бога, епископ, вы от сатаны!

— Брат короля? Да я почти не знаком с молодым герцогом Филиппом Орлеанским.

— Я не о младшем брате короля говорю. Я говорю о другом Филиппе. О близнеце Людовика Четырнадцатого.

— Откуда вам это известно? Ни за что не поверю, чтобы Атос…

— Нет, не Атос. У нас, кроме Атоса, много источников информации.

— Если вам это известно, знайте же, что я не сложил оружие и не потерял надежду спасти принца.

— И как же вы это сделаете?

— Позвольте мне не разглашать мои планы, — улыбнулся Арамис.

— Не разглашайте, — вздохнул рыцарь, — А разве Портоса вы не предали, втянув в этот заговор? Вы скажете, что все было рассчитано, что успех был гарантирован. Но ваша адская машина дала сбой. Вы же знали, что Портос откажется от участия в заговоре, если узнаете всю правду! Вы одурачили его! Портос действовал вслепую, и сегодняшняя моя встреча с ним — лишнее тому подтверждение.

— Вы наговорили много дерзостей, юноша. Но я буду великодушен и отпущу вас с миром.

— Я говорил вам правду, епископ, хоть вам и неприятно ее слышать. И, действительно, кто вы, и кто я? Я — мальчишка, только недавно надевший рыцарский плащ — против генерала иезуитов.

Арамис искоса взглянул на него.

— Не отпирайтесь, я знаю и это.

— Это делает честь вашей контрразведке, господа иоанниты. Но мы никогда не враждовали — я имею в виду иоаннитов и иезуитов.

— Идущие с иоаннитами, не идите с иезуитами, — сказал дон Энрике.

Арамис хотел поправить его, но латинское изречение, звучало не к чести иезуитов. В оригинале было "Идущие с Иисусом, не идите с иезуитами". Он сказал только:

— А если что… — и многозначительно замолчал.

— Если что, дитя мое, вспомните тамплиеров.

— Вы угрожаете?

— Предостерегаю.

— А я явился, чтобы предостеречь вас! Я только гонец, но… Идущий за мною сильнее меня.

— Святого Жана цитируете? Не Иисус же идет за вами, чтобы вершить Страшный суд?

— Страшный Суд? О нет. Страшный Суд вы сами будете вершить над собой, если не захотите внять нашим предостережениям.

— Но святой Жан и Иоанн Иерусалимский…

— Не одно и то же. Я знаю, — сказал рыцарь.

— Довольно разговоров о предательстве! — воскликнул Арамис, — Поражение — еще не крах! Одна проигранная битва — еще не полный разгром. Мы соберемся с силами и нанесем ответный удар деспотизму. Тогда Филипп, близнец короля, будет свободен, и Портос получит свое долгожданное герцогство.

— А ваш "летучий отряд" или "тайная полиция"? Их судьба вас не тревожит?

— Им был дан приказ рассеяться по стране. В нужный момент они соберутся. Место сбора они знают.

— А вам не кажется, что Портос не примет герцогский патент от лжекороля? Каким бы он ни был честолюбивым. Вы ставите не на ту карту. Вы опять проиграете, как с Фуке. Вы очень разочаровали меня, епископ.

— Бедное дитя! — сокрушенно вздохнул Арамис, — И в чем же?

— И это вы называете дружбой?! Втянуть старого друга в преступление — да будь у вас здесь, на Бель-Иле, оплот фальшивомонетчиков, контрабандистов, пиратская база — что это по сравнению с тем, что сделали вы?

— А что я сделал? — надменно спросил Арамис.

— А чем вы лучше Кромвеля? Кровавый Нол действовал, по крайней мере, открыто! Разве не преступление — похищение законного, коронованного короля! И это совершил священник!

— А если этот законный, коронованный король принесет много бед моей стране? И устранить его — единственная возможность выправить положение?

— Посадив на трон послушную вам марионетку? А если заартачится — убрать и того?

— Я не такое чудовище! — возмутился Арамис.

— Мушкетеры… — вздохнул дон Энрике, — Я так много слышал о вас. Еще в детстве. Я мечтал встретиться с вами. У меня тоже есть друзья, и я очень люблю их. Но никогда — слышите! — никогда я не втянул бы их в обреченное на провал дело.

— Да что вы знаете о нас и как вы смеете судить о нас? — резко спросил Арамис, — С Атосом вы, по вашему признанию, беседовали минут пять…

— Пяти минут было достаточно, — заметил дон Энрике.

— Да? — спросил Арамис, — Мой дорогой друг оправдал ваши ожидания?

— Да. И Портос оказался таким, каким я его представлял. Кроме… психологии.

— Это его новый конек, — улыбнулся Арамис, — Вам остается разыскать нашего четвертого товарища — Д'Артаньяна.

— Да, епископ. Остался Д'Артаньян. Мир тесен — свидимся где-нибудь. Правда, я уже видел Д'Артаньяна, а он меня — нет.

— Где же? При Дворе Людовика?

— Нет. Ни за что не угадаете. Здесь, на Бель-Иле. В прошлом году.

Арамис пристально посмотрел на дона Энрике.

— Я был переодет, разумеется, — пояснил испанец.

— Контрразведка? — спросил Арамис.

— Контрразведка, — ответил дон Энрике, — Не подумайте плохого — цель моей «командировки» — знакомство с новыми технологиями оборонных сооружений. И говорю это я вам потому, что теперь могу рассекретить эту информацию.

— Полагаете, Мальта укреплена лучше?

— Не полагаю, а знаю, — сказал дон Энрике, — Приезжайте, сами убедитесь.

— С места не сдвинусь, — заявил Арамис, — До тех пор, пока…

— Пока не победите Людовика? Но хоть Портоса отпустите!

— А разве я его держу?

— Мне показалось, что Портос здесь вроде заложника.

— Кажется — креститесь, рыцарь.

Энрике де Кастильо демонстративно перекрестился. Арамис бесстрастно смотрел на него. Потом так же демонстративно перекрестился, глядя в глаза юноше.

— Вы ожидали, что Сатана, Демон, Люцифер начнет корчиться и испускать вопли и стоны во время крестного знамения?

— Нет, — сказал дон Энрике, — Бесы хитры, и так можно дурачить профанов. Демоны Семнадцатого Века научились приспосабливаться. Но разве вы, духовное лицо, посмеете сказать, что инквизиция, позор и чума Испании — от Бога? Варфоломеевская ночь, кровавая страница в истории Франции — от Бога? Это — от Сатаны! Я убежден в этом!

— Демагогия, — холодно сказал Арамис, — Реки крови Божьих созданий, что пролили ваши братья по Ордену, начиная с его основания — от Бога? Вы же не стремитесь подставлять щеку врагам Веры Христовой и принять мученичество, как то делали первые христиане?

— А Сент-Эльм? — закричал иоаннит, — Защитники Сент-Эльма — разве они не были нашими мучениками? Когда была осада Мальты!

— А миссионеры моего Ордена — разве они не были нашими мучениками? — прошептал Арамис.

— Демагогия, — сказал рыцарь, — Но мы теряем время в пустых спорах. Я не в ответе за все дела Мальтийского Ордена. Но, если я вас правильно понял, вы смеете угрожать нам? Не становитесь на пути иезуитов, иначе вас ждет судьба тамплиеров? Разве мы конкуренты? Надо искать то, что нас объединяет, а не усугублять раздор. Я уважаю и чту память ваших отважных миссионеров, так же как и вы — это я видел по вашему лицу, преклоняетесь перед героями Сент-Эльма.

— Раз уж мы заговорили о конкуренции — вспомните историю. Разве тамплиеры не были вашими конкурентами? Разве между двумя рыцарскими организациями не было соперничества? Интриговали и те, и другие. Вспомните историю, вспомните, дитя мое.

— Я знаю больше, чем вы думаете. Но крушение тамплиеров в четырнадцатом веке и для наших было, по-моему, катастрофой. Однако, епископ, времена изменились. Мы не так связаны с Людовиком XIV, как тамплиеры с Филиппом Красивым. Нас Король-Солнце не сокрушит, да это ему и не надо. Нас считают драчливыми, воинственными, но я лично это не считаю недостатком. А вы блефуете!

— А если бы я взял на себя роль и Филиппа Красивого и роль Папы Римского, — как бы вскользь заметил Арамис.

— Вот это да! — со смехом сказал рыцарь, — Ему предлагают убежище, а он угрожает.

— Убежище? Мне? Вы смеетесь! Я, как нищий, буду просить у вас пристанища? Словно я не Генерал Ордена, смею заверить, более могущественного, чем ваш, а какой-то бедолага, отбитый у мусульман купчишка, обращенный в рабство?

— Гордыня вас погубит, — вздохнул дон Энрике, — Если бы только вас, беда небольшая. Но вы на краю бездны. И вы туда же увлекаете беднягу Портоса. На что вы рассчитываете?

— Позвольте мне не разглашать мою информацию, — повторил Арамис.

— Не разглашайте! Но позвольте мне быть откровенным.

— Я само внимание.

— Черное и белое, — сказал дон Энрике, — Свет и тьма. Эта борьба идет в душе каждого человека.

— Вы сообщаете мне нечто экстраординарное, — усмехнулся Арамис.

— О нет! Это простая истина. Но люди не так плохи, какими вы их считаете. Можно, я поясню на конкретных примерах?

Арамис кивнул.

— Возьмем историю с генералом Монком и вашим другом Атосом. И как противоположность вы — и Фуке, которого вы успели достаточно хорошо узнать. Которому вы служили.

— Служил?! — надменно переспросил Арамис.

— Простите, оговорился, я все-таки иностранец. Подберите другое слово, которое лучше охарактеризует ваши отношения с суперинтендантом. Оказывали покровительство, так лучше? Но согласитесь, что вы в Во лучше знали Фуке, чем Атос Монка в Ньюкастле. Он и видел-то его в первый раз. Восстановим ситуацию. К английскому генералу является иностранец. Заявляет, что где-то в подземелье зарыт миллион золотом. Кругленькая сумма, правда — даже для генерала? Что стоило этому генералу, вооруженному до зубов, прихлопнуть заезжего иностранца, даже не вооруженного? Атос сделал ставку на белое — и выиграл. Монк оказался порядочным человеком. А банк — усмехнулся рыцарь, — Сорвал Карл Второй. А подумайте-ка, епископ, подумайте, каждый ли генерал отпустил бы с такими деньжищами иностранного «путешественника», скажем так,… Да еще и посланца Карла Второго.

— Вы не знаете всех деталей, — возразил Арамис.

— Да знаю я, — сказал дон Энрике, — Д'Артаньян, ящик, «рыбаки»… Добавьте к тому же, что политическая ситуация благоприятствовала реставрации Стюартов, народ ждал короля. Знаю я все это. Кстати, в Англии, мушкетеры, не зная, друг о друге, были заодно. А в Во гасконец был против вас! И вот — вы и Фуке. Вы беретесь обучать Портоса психологии, а сами так грубо ошиблись с господином Фуке. Вы поставили на черное — и проиграли.

— Допустим. Только глупец не признает своих поражений. Но вы еще очень молоды, дон Энрике. Вы очарованы Атосом, это понятно. Но люди не ангелы. Генерал Монк оказался порядочным человеком, а не лукавым лицемером и жадным до денег солдафоном. Атосу чертовски повезло. Мой друг надеялся на светлую сторону души Монка. Это ему, кстати, свойственно. В тот раз Атос победил. Но что выиграл господин Фуке, совершив благородный поступок? В прошлом — богатейший человек королевства, ныне — безвестный узник.

— Во всяком случае, он выполнил свой долг.

— И, возможно, жалеет об этом. Чистая совесть — это прекрасно. Но, повторяю вам, юноша, люди не ангелы. Или в Людовике Четырнадцатом победило светлое начало? Что вы на это скажете? Будь это так, я не встретился бы с моим другом за ужином у господина де Безмо — это комендант Бастилии, если вы не в курсе.

— Я в курсе, — сказал рыцарь, — В Людовике идет внутренняя борьба. Свет и тьма борются в его душе. В защиту Людовика скажу только, что он все-таки уступил Д'Артаньяну.

— Полагаете, очень весело жить под дамокловым мечом? — спросил Арамис с грустью.

— Полагаю, не очень весело, — ответил рыцарь, — Но выслушайте наши предложения. Быть может, мы все-таки договоримся.

— Что ж, — сказал Арамис, — Говорите. С этого и следовало начинать, молодой человек.