МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4)

Фрэдди ЗОРИН
СТАРЫЕ ВЕЩИ

В тот день, перед тем как занять место в кресле пригородного поезда, Марк купил свежую газету. Так он делал всегда по дороге на работу. Оставлял автомобиль на стоянке возле станции и менял вид транспорта. Добираться таким способом было выгоднее во всех отношениях, включая и цену на бензин, и учитывая утренние пробки на магистралях. К тому же за время поездки можно узнать, о чем пишут в печатных изданиях. Внимание Марка на этот раз привлекли ответы читателей на заданный журналистами вопрос: «Как вы относитесь к старым вещам?» Тема опроса показалась Марку интересной. Быть может, потому, что сам он о старых вещах никогда всерьез не задумывался. Любопытно было узнать, что думают о них другие. Суждения на этот счет оказались разными. Это, собственно говоря, можно было предположить: сколько людей, столько мнений, хотя возможны и совпадения. А вот они, крайности:

Примечательным оказалось то, что оба этих подхода, как показало исследование, свойственны определенному числу и женщин, и мужчин. Причем под одной крышей живут пары, у которых в круг общих интересов старые вещи явно не вписываются. В одних случаях, как это выяснилось, муж незаметно освобождает жилплощадь от того, что не находит применения, а когда жена обнаруживает пропажу, бывает уже поздно. А в других – хранителем старых вещей выступает супруг, а супругу это раздражает, что и было высказано в ходе газетного опроса. В чем же смысл подобных публикаций? А в том, что читателям предлагается, своего рода, «костюм», сшитый по принципу «с миру – по нитке», с рекомендацией примерить его на себя. А «примерка» порою заставляет взглянуть не только в зеркало, но и в прошлое.

Вырос Марк в тесном, но не шумном дворике южного приморского города, где все знали всех и обо всех знали все. Жили бедно, и каждая вещь в доме служила, как правило, до тех пор пока не приходила в полную негодность. Игрушки, одежда и обувь переходили в пользование от старших к младшим, знаменитые швейные машинки и ножницы фирмы «Зингер» работали, не уставая, на несколько поколений. Ничего почти не выбрасывалось – иногда отдавалось что-то кому-нибудь из соседей. Правда, через пару дней после этого, в подаренной вещи вдруг возникала необходимость, что становилось предметом эмоционального разговора между хозяйственной бабушкой и набожным дедом. Дедушка говорил, что сожалеть о благородном поступке нельзя: добро, отданное в мир, добром и вернется. Чем же, попробуйте ответить, мог «поживиться» в дворике этом старьевщик? Но периодически, по какому-то составленному им для себя самого графику передвижения по городским кварталам, он оглашал привычную тишину чудовищным, с точки зрения литературного русского языка, выкриком: «Старый вищь покупаем!» И, представьте себе, с пустым мешком не уходил. Может быть, потому, что даже несколько рублей, добавленных к семейному бюджету после продажи за бесценок каких-нибудь тряпок из сундука, по счастью не тронутых молью, были всегда очень кстати.

На Марка скупщик барахла действовал пугающе. Худой, смуглолицый, морщинистый, с редкой бородкой он был для впечатлительного мальчика противовесом Старику Хоттабычу из любимой сказки, представляясь волшебником злым, принявшим облик старьевщика для темных дел. Марку казалось, что колдуя над попавшими в его руки вещами, которые раньше принадлежали другим людям, этот черный маг узнает их секреты и тайны – для того чтобы потом сильно навредить. И Марк каждый раз, заслышав протяжный голос старьевщика, умолял бабушку ничего ему не отдавать. Он наблюдал за тем, как выходил скупщик из квартир, в которые его зазывали, и Марку казалось, что в глазах старика видится злой, и даже адский блеск.

...Минули десятилетия. Зрелым уже мужчиной Марк с женой и двумя детьми уехал из города юности в другую страну, тоже поселился у моря, где иногда накатывались на него волны ностальгии, но не столь сильные, чтобы поманить вдаль и заставить снова менять судьбу. И в этой жизни тоже присутствовали персонажи далекого уже детства, хотя и вне замкнутого пространства двориков, которое не было здесь в традициях, разве что в исторической части древней столицы. А старьевщиками нового времени оказались арабы. С характерным для них акцентом выкрикивали они через громкоговорители на языке идиш: «Алте захн!», разъезжая на грузовичках времен чуть ли ни Британского мандата. И снова Марк не мог избавиться от мысли о том, что намерения у этих людей недобрые, что они больше высматривают, чем занимаются делом – скупкой старья. Одним словом, кроме недоверия, ничего другого к представителям этой профессии Марк не испытывал. Но если со старьевщиками можно было не иметь никаких дел, то со старыми вещами не контактировать было невозможно: они ведь всегда находятся рядом с обновами.

Ваза была из прочного белого немецкого фарфора. По форме напоминала она бочонок, но в отличие имела небольшое расширение кверху с отверстием, диаметр которого составлял около тринадцати сантиметров. Вазу украшал продольный и поперечный орнамент, а в середине с передней стороны красиво смотрелся выпуклый овальный венок из симметрично расположенных листьев. Сколько ей было лет, сказать трудно. А вот о том, как оказалась она в нашей семье, Марк знал по рассказу дедушки. Его отец, то есть прадед Марка, владел небольшой типографией в одном из городов Северного Кавказа. Среди его клиентов был богатый человек, образованный, интересовавшийся литературой и искусством, ездивший по делам в Европу. У него скопились вещи, которые в тех краях можно было увидеть только в его доме. Перед самой революцией 17-го года человек этот заглянул в типографию – попрощаться, сообщив, что оставаться в этой стране больше не может и спешно уезжает. Он попросил хозяина предприятия зайти к нему с сыном в тот же вечер, поскольку хочет оставить что-то в память о себе людям, выполнявшим самым лучшим образом его заказы и просьбы. Вечером в доме, который до этого служил образцом порядка, все было перевернуто. Большую часть гостиной занимали чемоданы, коробки, сумки и тюки. Но некоторые предметы были специально не упакованы – они предназначались для подарков, причем, как выяснилось, на выбор получателей. Прадед Марка готов был ограничиться чем-то одним (и на том спасибо), но покидавший Россию интеллигент сказал так:

Прадед и дед унесли тогда с собой эту самую вазу, а в придачу еще и два кувшина с цветной эмалью. На оба был нанесен традиционный китайский рисунок – извивающийся среди деревьев и диковинных цветов дракон. Далее, в «подарочный комплект» вошли две миниатюры – пейзажные работы неизвестного художника в рамках из красного дерева. Да и еще одна вещичка – рюмка ручной работы из черного сандала, инкрустированная тонким серебром. К Марку дедушкино наследство перешло от отца, и настал день, когда ваза, картины, кувшины и стаканчик прошли, разумеется, вместе со всем остальным скарбом, таможенный контроль. Не дама, как в известных стихах, а семья сдавала багаж, и без собачонки. Усталый таможенник (выбившийся из сил потому, что уезжавших было в ту пору слишком много), не стал особо придираться к «старью», издевательски спросив, указывая на фарфоровую вазу:

Ваза стояла долго. Но вот что однажды произошло. В тот день у Марка гостили старший сын с полуторагодовалым внуком и младшая дочь. И вот сыну и дочери вздумалось развлечь ребенка игрой. Они спустили эту самую вазу с полки, где она стояла, на пол, поставили ее к стене и стали с расстояния метра в два забрасывать в нее, как в баскетбольное кольцо, маленький мячик, пытаясь попасть прямо, или с небольшим отскоком – как от щита на спортивной площадке. Кто больше раз попадет с десяти бросков, тот и победитель. Причем серии попыток продолжились до трех побед, и со счетом 3:1 выиграл старший сын. А внук с любопытством наблюдал за ходом поединка, смеялся и хлопал в ладоши. Проигравшая дочь, разгорячившаяся и разозленная поражением, более символически, чем на самом деле, плюнула после окончания игры в вазу. Но этого ей показалось мало, и она посадила на вазу малыша, который благополучно справил малую нужду. Никто по этому поводу возмущения не высказал. Напротив, все только посмеялись. А затейницу отправили в ванную комнату привести произведение искусства с подмоченной в прямом смысле репутацией в порядок.

Прошло какое-то время, и семья в том же составе собралась снова. Марк тогда обратил внимание на странное поведение кота Адара, которого в свое время жена подобрала на улице котенком, брошенным на произвол судьбы, и он жил в доме уже много лет. Так вот, на этот раз дружелюбное обычно животное словно бы подменили. Погладить себя гостям, которых он хорошо знал, Адар не позволил, норовя царапнуть. Ну, нет так нет, и у котов настроение не всегда бывает хорошим. Но оказалось, что это было только начало. А развязка наступила где-то в середине вечера. В тот момент, когда дочь Марка играла с маленьким племянником на полу перед мебельной стенкой, Адар, чего никогда не бывало раньше, вдруг запрыгнул на ту полку, где красовалась старая ваза, и буквально столкнул ее вниз. Все это произошло настолько стремительно, что никто даже ахнуть не успел. Ваза шумно разбилась, а разлетевшиеся осколки сильно поранили малыша, и его пришлось повезти в больницу. Врачи потом сказали, что ребенок лишь чудом не потерял глаз. А у дочери Марка были порезаны руки, и она потом довольно долго ходила в бинтах. Решили, что кот взбесился. Его носили потом к ветеринару. Можно ли было подумать, что за надругательство отомстила ваза, превращенная в горшок, как это и предрекал, сам того не ведая, таможенник со стершимся из памяти лицом? Служить предметом детского туалета ваза, по этой логике, не пожелала...

...Потом пришла очередь жены Марка. Сам он неохотно расставался со старыми вещами, хотя прекрасно понимал: держать то, что долго лежит без дела, нет никакого резона. В первое время после переезда в другую страну Марк с семьей жил на съемной квартире. Приходили соседи по дому, совершенно незнакомые люди, спрашивали, с трудом находя способы быть понятыми, ибо существовал языковой барьер, чем могут помочь, приносили гостинцы детям и предлагали одежду и обувь – вещи не новые, но вполне еще пригодные для того, чтобы их носить. Что-то, не без стеснения, бралось, помогая экономить деньги в трудный период обустройства на новом месте. Подучив язык и получив работу, слава Богу, дожили и до своей, вполне прилично обставленной квартиры, и до лишних вещичек, которые стали постепенно накапливаться. Есть вполне достойные способы расставаться с ними: отдавать друзьям, чтобы те предложили бывшее в употреблении своим недавно приехавшим родственникам или знакомым или жертвовать предметы своего гардероба пострадавшим от стихийных бедствий, передавать в помощь беженцам. Иногда организуются компании по сбору средств и вещей, с призывами к населению – не оставаться глухими к чужому горю. Но чтобы внести свою лепту в благородное дело, надо следить за объявлениями об этих акциях, знать, где принимают пожертвования. Гораздо проще складывать ставшую ненужной одежду и обувь в нейлоновые пакеты и оставлять во дворе – в таком месте, где особо нуждающимся не очень стыдно бывает забирать эти «подарки». Да и вообще, некоторые люди убеждены: ненужных вещей не бывает – есть вещи, которые просто еще не нашли своих хозяев.

В один из дней Марк почувствовал решительный настрой жены произвести в шкафах ревизию и освободить место для будущих покупок. К надоевшим платьям, кофтам и юбкам, она добавила и некоторые из его вещей, давно не одевавшихся. Пару из них Марку удалось в последнюю минуту отстоять, против участи других он сильно не возражал. В том числе, галстука, который был ему подарен кем-то из друзей. Фактурой и расцветкой напоминал он змеиную кожу. Жене галстук этот сразу не понравился, и, по такой причине, повязан был только один раз – первый и последний. Препираться с супругой Марку не хотелось, тем более что о вкусах вообще не спорят. Увидев край этого галстука, торчащий из-под других, собранных на вынос вещей, он просто махнул рукой. Как говорится в подобных случаях, «теряют больше иногда».

Жена намеревалась сначала отправить во двор с пакетом самого Марка, но, быть может, полностью не исключая, что он по дороге снесет свои вещи в кладовку, которая находилась вне квартиры, решила сделать дело сама. Спустившись на лифте с третьего их этажа и выйдя из здания, она решительно направилась к помойке (оттуда возврата барахла уж точно не будет!). Вдруг через открытое окно со двора донеслись чьи-то возгласы, а когда Марк выглянул на улицу, то увидел, что жена лежит на земле и держится за голову. Как оказалось, она возле ящиков с мусором наступила на шкурку от банана. Заскользив ногой, потеряла равновесие и упала, ударившись затылком об асфальт. Возили в больницу с подозрением на сотрясение мозга, которое, к счастью, не подтвердилось.

Случайное падение? Ранним утром следующего дня Марк, собираясь на работу, принимал душ. Жене не надо было вставать: ввиду образовавшейся от ушиба гематомы, ей выписали больничную справку, освобождавшую от работы на несколько дней, и она еще спала. Когда Марк вышел из ванной, то увидел в спальне сквозь приоткрытую дверь свет ночника. Заглянув туда, увидел жену, сидящую на постели. Она была бледна, на лбу выступил пот, губы тряслись. Немного придя в себя, супруга рассказала, что проснулась от удушья. По ее словам, в зеркале отчетливо увидела она змею, которая обвила ее шею, и узнала в ней выброшенный галстук. Он ожил, – уверяла жена, – и обернулся ползучим гадом. Заслышав шаги Марка в коридоре, тварь спустилась по одеялу на пол и успела выскользнуть из спальни. А проникла, надо полагать, через окно, оставленное на ночь полуоткрытым, – то, под которым растет высокое дерево. Жена была абсолютно уверена, что все это не привиделось ей во сне, как муж ни пытался уверить ее в этом.

...Выйдя из дома, Марк специально прошел мимо отгороженного каменным заборчиком участка, где размещаются емкости для бытовых отходов. Оставленный там, возле баков, их пакет не был унесен, но в нем покопались, забрав большую часть вещей. А галстук, чья чешуя высвечивалась одним из не погашенных еще с ночи уличных фонарей, лежал на земле, испачканный, будто и действительно ползал в ночном полумраке, а сейчас, похоже, готовился к новой вылазке, чтобы осуществить свой коварный замысел до конца. Марк с осторожностью приблизился к галстуку, схватил его, начавшего извиваться, крепко зажал рукою – так, как поступил бы со змеей, и забросил в открытый мусорный ящик, а потом с силой опустил крышку.

Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Месяца через два после происшествия с женой подвернулся Марку выгодный вариант покупки автомобиля: человек, покидавший, в силу личных обстоятельств, страну, продавал свое транспортное средство, что называется, «по случаю». Правда, англичане говорят, что они не так богаты, чтобы покупать дешевые вещи, но Марк подданным Британского Королевства не был, и по-английски мог уходить, но не отовариваться. На новое авто, к тому же, семейный бюджет в тот момент явно не «тянул», а ждать, пока ситуация изменится к лучшему, было вряд ли возможно, поскольку старенькая его машина пришла в такое состояние, когда по каталогу уже не имела, практически, никакой цены. Кому и за сколько продашь «старую клячу»? Детям она тоже не была нужна, и вот Марк, договорившись о сделке с продавцом автомобиля, тоже подержанного, но поновее, решил сдать свою машину на детали. Правда, он к ней привык, и был даже уверен, что она помогла ему несколько раз избежать серьезных аварий. И кроме того, с нею, точнее говоря, с задним ее сидением, была связана незабываемая романтическая история, которая приключилась с ним, а началась с того, что он в дождь подвез случайную попутчицу. Но это – отдельный рассказ. Когда призывают: «С любимыми не расставайтесь!», то вряд ли имеют в виду автомашины. Не тот случай...

...Итак, Марк ехал сдавать свою «старушку», по сути, провожая ее в последний путь. Погода стояла солнечная, а движение на дороге не было интенсивным. «Любовь негаданно нагрянет, когда ее совсем не ждешь». Но только ли любовь? Беда ведь тоже, чаще всего, застает врасплох. Хотя предположить, откуда она может придти, не так уж и трудно, если беду накликивать. Где-то в середине пути автомобиль начал вести себя как-то странно. Возникла непонятная вибрация, руль перестал слушаться рук. Марк попытался резко перестроиться в крайний ряд, чтобы затем съехать на обочину и остановиться. Но на этот маневр не успела вовремя среагировать одна из шедших сзади машин – грузовая. Удар пришелся под углом, и от сильного толчка автомобиль Марка полетел в кювет и перевернулся. Эти мгновения запечатлелись в памяти кадрами замедленной съемки, со срывами изображения и при полном отсутствии звука: отрыв колес от земли, искривление прямых линий, осколки выбитого стекла, кусты, будто бы растущие сверху вниз, потом пустота, а дальше, как в тумане, – люди, вызволяющие его из кабины, оказавшейся ниже шасси. И снова – провал. Густое молоко...

Два перелома, многочисленные травмы, глубокие раны. Но угрозы жизни нет, более серьезных повреждений тоже, так что пользоваться инвалидной коляской точно не придется. Костылями – да, но только временно. А пока каждый день приходят проведать родные, а в интервалах звонят на мобильный телефон. Но, честно сказать, хочется Марку полного покоя. Для того чтобы осмыслить все то, что происходило в последнее время, восстановить цепочку странных событий, участниками которых стали члены его семьи, пострадавшие от...

Приснилось Марку в одну из ночей, что подъезжает он, целый и невредимый, к какому-то незнакомому кладбищу на старом своем автомобиле, не искореженном и не разобранном на части. В зеркальце замечает, что на нем тот самый галстук, сшитый под змею и не выброшенный на помойку, а совсем новый, только что из подарочной упаковки. Марк паркует машину на стоянке у ограды, а дальше кто-то неузнаваемый ведет его по аллее, потом по другой, третьей и приводит к памятнику, где на надгробье написано: «Jorge Angel Livraga Rizzi». И две даты: 3.09.30 – 7.11.91.

На черной мраморной плите памятника – та самая белая ваза из немецкого фарфора, стало быть, не разбившаяся. Марк аккуратно кладет в нее привезенный им букет свежих цветов.

...Хорхе Анхель Ливрага Рицци. Марку было известно об этом человеке. Знал, что он итальянец по происхождению, родившийся в Аргентине и занимался философией, основал школу «Новый Акрополь», которая превратилась потом в международную гуманистическую организацию. Но какая тут связь со странными явлениями, наблюдавшимися в его, Марка, квартире? И вот на тумбочке возле больничной палаты лежат книги этого автора, которые раздобыли и принесли Марку, по его настоятельной просьбе, жена и друзья. И он, спеша, листает страницы, пока не доходит до тех, от которых уже не может оторваться, перечитывая их снова и снова:

Так значит, – начинает домысливать Марк, – у вещей действительно есть своя энергетика, которую они способны хранить и передавать. Вот почему, – теперь понимает он, – не рекомендуется, к примеру, подолгу рассматривать произведения искусства, созданные авторами с больной психикой. А что же семейные реликвии, ведь все началось, если вспомнить, со старой вазы? Наверное, от этих предметов, унаследованных несколькими поколениями семьи, происходит подзарядка позитивной энергией. А когда старая ваза самоликвидировалась (именно так!), в энергетическом пространстве дома возник опасный пробел.

И снова из читаемой Марком книги:

Очевидно, – делает вывод Марк, – возник в их доме бунт вещей – тех, что больше не могли или не захотели находиться на привычной для них территории. Но при этом своим хозяевам, серьезно наказав их, преподнеся им урок, они оставили шанс, и мне в том числе, что и есть самое главное.

Каждый выбирает для себя. И кому служить, и как использовать заработанный на службе отпуск. На этот раз, отправившись в Лондон, Марк решил соединить достоинства организованного туризма с преимуществами индивидуального. В британскую столицу он прилетел с группой туристов. В свободный от запланированных экскурсий день многие из его соотечественников, участников поездки, предпочли провести время на Оксфорд-стрит, в знаменитом торговом центре «Селфридж», где еженедельно делают всевозможные покупки и развлекаются, наблюдая за театрализованными и музыкальными представлениями, около трехсот тысяч жителей и гостей города на Темзе. А Марк вынырнул из подземки на Трафальгарской площади и вскоре оказался в Лондонской Национальной галерее. Иные предпочитают коллективные посещения музеев – с гидом, дающим пояснения на понятном языке. Но велика ли радость – увидеть больше, если, при этом, запоминается лишь немногое? «Галопом по Европам» – это не для того, кого интересует один, конкретный экспонат, возле которого можно постоять, сколько захочется, без необходимости догонять потом укатившееся дальше ядро экскурсионной группы.

Национальная галерея в Лондоне – это Иероним Босх, Эль Греко, Питер Пауль Рубенс, Франсиско де Гойя, Клод Мане, Огюст Ренуар, Винсент Ван Гог... Но нет, остановился Марк у картины художника Карло Кривели «Благовещение», которая была написана в 1486 году, в период творческой зрелости этого мастера живописи. Вот она, работа, о которой он читал и рассматривал укрупненные на интернет-сайтах фрагменты яркого полотна, с изысканностью рисунка и удивительной цветовой насыщенностью. Но чем же особо привлекло именно это произведение, когда рядом – творения художников с куда более громкими именами? Ответ прост: Марку очень уж хотелось увидеть, как выглядит в оригинале, а не на репродукциях, изображенный автором картины странный дисковидный объект в небе над городом Асколи, точнее – зависший низко над одним из городских кварталов. Взгляд Марка заскользил по лучу света, который испускает это небесное тело вниз. Луч, через небольшую и, в общем-то, неестественную брешь, как от точно наведенного лазера, попадает в комнату на первом этаже отделанного узорами дома, касаясь короны на голове главной героини полотна – Девы Марии. Мария преклонена перед аналоем, где лежит открытая книга, а ее руки молитвенно сложены на груди. Искусствоведы склонны видеть в световой нити и в голубе над Девой знаки ниспослания на нее Святого Духа. А на порталах Интернета, посвященных теме «НЛО в средневековой живописи», картине Карло Кривели дается иная трактовка. Солнечный диск талантливый художник нарисовал бы, как предполагается, по-другому. А запечатлел то, что, надо думать, довелось ему наблюдать, и, возможно, не однажды. И где это вы видели, чтобы от солнца к земле тянулся одни единственный луч? Ну, разве что первый – на утренней заре, или последний, перед тем, как светило скроется за горизонтом. Но у Карло Кривели действие происходит не на рассвете и не на закате, а среди дня. Так неужели на картине, и действительно, мы видим рукотворный летающий аппарат, с которого Марии посылается важнейшая информация, а ее корона – приемная антенна? В таком случае, понятным становятся смысл догмата о Вознесении героини в небесную славу телом и душой. Примечательно: по отношению к этому догмату используется и другой оборот: «Взятие Марии в небесную славу».

Марк смотрит на полотно неподвижным уже взглядом, и трудно понять, она ли гипнотизирует его или он ее. Физически он ощущает, что луч света, преломившись о корону Девы Марии, направляется вдруг в его сторону и с легким жжением проникает под кожу лба. И тут, неизвестно откуда, будто бы материализовавшись из воздуха, рядом с ним возникает ничем не приметный старик.

«In what language the mister prefers to communicate?» – обращается он к Марку по-английски, интересуясь, на каком языке господин предпочитает вести беседу. Причем звучит это так, словно человек этот готов вести разговор, по меньшей мере, на любом из сорока основных языков планеты Земля.

– А вы владеете русским? – интересуется Марк. Но вместо ответа слышит вопрос – уже на языке Пушкина, правда, с каким-то странным акцентом:

– Господин верит в реальность НЛО?

– В том, что их и не было, и нет, меня пока никто еще не сумел убедить.

– А знаете, почему ОНИ (мужчина указывает на потолок) с людьми Земли напрямую не контактируют?

– Не знаю. Наверное, у инопланетян, если они и вправду существуют, пока нет задания – вступать с нами в диалог. Один юморист тонко заметил: отсутствие контактов с нашей планетой из Космоса может служить самым лучшим подтверждением наличия внеземных разумных цивилизаций.

– В таком предположении есть своя логика, и оно отчасти верно. Живых существ в НЛО просто нет. Эти конструкции предназначены не для этого.

– А для беспилотного сбора разведывательной информации?

– ИМ (и снова жест – в сторону люстры) все об этой планете известно в малейших деталях.

– Какой же цели служат, в таком случае, присылаемые из далекого космоса летательные аппараты? Для чего они?

– А вам никогда не доводилось слышать музыку, которая льется с небес?

Последний вопрос оказался для Марка настолько неожиданным, что вынудил его прервать беседу.

– Это уже хорошо, что вы призадумались, – одобрительно кивнул старичок и с легкой улыбкой... исчез, будто испарился.

Сидя в кресле за массивным прямоугольным столом, судья-инквизитор медленно, страница за страницей, перелистывал дело схваченного в Севилье жителя Толедо, подозреваемого в ереси. Признать его виновным можно было, долго и не допрашивая: фактов, доказывающих грехопадение, вполне хватало, чтобы вынести вердикт. Но тем инквизитор и отличался от обыкновенного судьи, что должен был заглянуть в душу жертвы, выведать сокровенные мысли.

– Итак, Марко де Сантанель, добропорядочные граждане Толедо свидетельствуют, что покидая город, ты устроил прощальный ужин, как это делают иудеи перед дальней дорогой. Более того, они утверждают, что ты не только сам во время застолья вкушал вина, надавленного иудеями, но и угощал им гостей. Тем самым, ты нарушил параграфы «Эдикта». Если ты сейчас и раскаешься в содеянных тобою греховных делах, то и этого не будет достаточно. Прощения заслуживает только тот, кто готов назвать по именам всех знакомых и незнакомых грешников, известных ему. Но суд может избавить тебя от такой необходимости – при одном условии: ты, как на исповеди, расскажешь мне, откуда эта музыка, которую ты играешь для друзей и всех, желающих слушать. Сообщить суду всю правду в твоих интересах. Музыка эта завладела твоим разумом, и ты распространяешь ее, как опасную болезнь. С нею в людей вселяется дьявол. У сильных духом слабеет воля, а жизнь требует беспощадности к нашим многочисленным врагам...

Я жду ответа, Марко де Сантанель!..

– Вы хотите знать правду? Но сможете ли поверить в то, что услышите от меня? Эта музыка нисходит на землю с ясных небес и струится сквозь облака. Она – для всех, но не все готовы ее принять... Поздним вечером прямо над своим домом я увидел странную звезду. От нее к земле тянулся тонкий сверкающий луч. Я осмелился прикоснуться к нему, и он отозвался, как божественная струна, – мелодией, которая проникла в меня, и я стал ее хранителем. Небесная музыка заставляет верить, что свет восторжествует над тьмой, в ней – красота, спасающая мир, и ее должны слушать люди. Потому я и беру в руки гитару.

– И этот бред сумасшедшего ты называешь правдой, Марко де Сантанель?!

Ты пытаешься уверить, что на тебя снизошло откровение, а на самом деле погряз в грехе и не перестаешь лгать даже в тот час, когда суд решает твою судьбу. Ладно. Все равно расскажешь то, что стараешься скрыть. И участь твоя не завидна.

...Его вывели из тюрьмы инквизиции вместе с другими, признанными еретиками. Все они были облачены в уродливые одежды, размалеванные кроваво-красными изображениями чудовищ и чертей. Со связанными руками их провели по улицам медленной процессией, которую возглавлял отряд, следовавший за зеленым крестом инквизиции. Цвет креста был не только символом постоянства и вечности, но и напоминал свежесрубленную ветвь – эмблему истинной веры, в отличие от сухого хвороста, подбрасываемого в костер. Зеленый крест был изображен и на стяге – между оливковой ветвью и обнаженным мечом. Оливковая ветвь – эмблема мира – демонстрировала готовность проявить милосердие к тем, кто чистосердечным признанием и искренним раскаянием заслужит прощение. «Милосердие», однако, могло состоять разве что в удушении жертвы перед сожжением, то есть в менее мучительной смерти или в самом «лучшем» случае в пожизненном заключении с конфискацией имущества и бесчестием семьи осужденного.

Многочасовая процедура унижения и позора закончилась на окраине города, где за последними домами открывалось поле. Там возвышался огромный белый крест, а вокруг него были установлены столбы с уложенными возле них вязанками хвороста. Марко привязали к одному из столбов. Палачи призывали одуматься и согласиться открыть всю грешную правду, чтобы спасти тем самым душу от мук вечного ада. Они не оставляли его, пока языки пламени на легком ветру не стали лизать босые пятки де Сантанеля. Он успел увидеть, как на горящие сучья бросили разбитую его гитару. А потом... А потом душа его и душа гитары вместе поднялись в небо, навстречу музыке, что жила в них и звала в неоглядную высь, к той звезде неумирающей надежды, которая появилась среди дня над полем, где свершалось аутодафе.

Неожиданная встреча и диалог с таинственным незнакомцем в Национальной галерее произвели на Марка сильное впечатление. Ни о чем другом он теперь просто не мог думать и находился уже не в Лондоне, а внутри самого себя, размышляя над тем, о чем спросил его в музее старик, – о музыке, которую дарят земле небеса. Вспомнилось, как на одном из форумов в Интернете организован был опрос. Посетителям сайта следовало высказаться по поводу того, почему, на их взгляд, персонажи многих картин знаменитого художника Марка Шагала летают. Кто-то глуповато пошутил, что, мол, накурились «травки», а вот один из серьезных ответов, что особо запомнился: «Они поднимаются туда, откуда приходит музыка любви».

«Для меня значение имеет только любовь, и я имею дело только с теми вещами, которые крутятся вокруг нее», – так говорил сам гений кисти и красок. «А не отправлял ли Шагал своих героев в полет для того, чтобы они отдавали долг за его спасение?» – неожиданно для самого себя подумал Марк, вспомнив далеко не всем известную историю появления будущего знаменитого художника на свет. В часы его рождения в городе, который он впоследствии так замечательно изобразил на своих картинах, бушевал пожар. Вспыхнув по чьей-то небрежности или оплошности в летний полдень, он все ближе подступал к окраине, и юную роженицу на кровати перетаскивали из дома в дом. Но тут погода внезапно и резко изменилась: налетели грозовые тучи, хлынул неимоверной силы ливень, который и спас молодую женщину с младенцем. Голос матери и голос неба соединились для новорожденного воедино, и не потому ли влюбленные на полотнах Шагала взлетают туда, откуда приходит спасение и куда поднялась после смерти мамина душа?

...В тот тихий вечер Андреа Амати пригласил к себе Марчелло Кремони, чье дивное пение любил слушать в короткие часы, когда позволял себе оторваться от работы в мастерской. Через века Джанни Родари, который появится на свет в Оменье, сосем недалеко от Кремоны, откуда происходит род Амати, напишет замечательную повесть о волшебном голосе Джельсомино – юноши, считавшегося одними колдуном, а другими – святым. Эта сказка о том, чего можно добиться, используя редкий природный дар для добрых дел, направляя его против сил, творящих зло. Амати считал голос Кремони волшебным.

– Дорогой друг Марчелло, – начал Андреа, предварительно выглянув за дверь и в окно, дабы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы их подслушать. – Я расскажу тебе то, во что трудно поверить. Представь себе два одинаковых по размерам глубоких блюда из серебра, если сложить их так, чтобы у одного дно было снизу, а у другого – сверху. Такой вот предмет увидел я в небе неделю назад, когда решил побыть немного перед сном в саду. Подумал сначала, что перетрудился и мне это мерещится. Но я смотрел на него и вдруг почувствовал, что между мною и предметом этим, что зависал прямо над моей головой, открылся какой-то незримый коридор. Я услышал внутри себя восхитительную музыку. И что самое удивительное, ее можно было читать, как распечатанное письмо. Я вижу недоумение на твоем лице, друг Марчелло, и мне оно понятно. Но это только начало. В тот час мне было сообщено, что я и мои сыновья будем создавать необыкновенные музыкальные инструменты и наши имена узнает весь мир. В своих творениях – так было предсказано – мы обретем вечность, а инструменты, сработанные нами, и через сотни лет помогут восстанавливать бездумно разрушаемую гармонию красоты, а иначе планету нашу окутает безысходный мрак.

Я чувствую, дорогой друг Марчелло, что у тебя уже есть много вопросов, но у меня вряд ли найдутся на них ответы, а потому прошу тебя, не перебивай, а слушай дальше. Я тогда словно оцепенел. Не мог сдвинуться с места, даже пошевелиться, пока серебристый предмет в небе не исчез так же неожиданно, как и появился. В ту же ночь привиделись мне музыкальные инструменты, которые теперь предстоит изготовить. Я постоянно думаю о них, именно поэтому мозг, продолжая работать и во сне, создает образы. Такое бывает, я слышал рассказы людей... Но эти очертания... Они ведь еще не придуманы никем на Земле... Я уверен, что это – послание с небес.

– Я верю каждому вашему слову, Мастер, хотя все это просто невероятно, – наконец-то вступил в разговор Марчелло Кремони. – Но если вам и в самом деле было показано то, что вы беретесь сделать своими руками, то есть еще один вопрос: «Из чего не виданные доселе инструменты мастерить, какие для этого нужны материалы, и найдутся ли подходящие в наших краях?»

– Вопрос логичен, дорогой друг Марчелло, и я ждал его от тебя. Сейчас ты удивишься еще больше. После того вечера в саду стали твориться подлинные чудеса. Как только я начинаю думать о каком-то инструменте, из которого будет извлекаться музыка, сразу слышу голос того дерева, что более всего подходит: то клена, то ели, то пихты, то груши, то платана и я различаю их голоса!

– А вам, уважаемый Мастер, не приходила в голову мысль о том, что надо, быть может, обратиться к ученым мужам в Риме и поведать им все то, что вы решили рассказать мне?

– И кто-нибудь из них поверит мне? Скорее всего, они заподозрят, что мастер Амати тронулся умом, а Церковь, чего доброго, решит, что в меня вселился бес. Ты слышал, друг мой, как они изгоняют Дьявола из человеческого тела? И потом... этот серебристый предмет в небе напоминает мне диковинную птицу. Я очень боюсь ее спугнуть, потому что чувствую: она не улетела далеко, и еще вернется. Она, как мне кажется, отыскивает людей, готовых впустить небесную музыку в себя, определяя готовность эту по камертону души.

– У меня есть основания полагать, что вы призвали меня, синьор Амати не только потому, что рискнули посвятить в свои тайны... Чем я могу быть полезен вам?

– Ты прав, друг мой Марчелло. Те небольшие по размерам инструменты со струнами и смычками, над которыми я работаю день и ночь, по своей выразительности должны быть, как мне это представляется, очень близки к тембру человеческого голоса, а точнее – к тому редкому голосу, которым одарила природа тебя. Вот и прошу помочь, чтобы мои инструменты зазвучали на земле так же, как мне было позволено услышать их в небесах.

– Я с радостью сделаю для вас все, что смогу, – без колебаний ответил Марчелло, и этот союз – Певца и Мастера – был скреплен крепким рукопожатием.

....Марчелло не успел, в отличие от Андреа и его сыновей, прославиться на всю Италию и, тем более, на весь мир. Вскоре, после того как Мастер продемонстрировал ему результаты своего труда, он предложил Кремони спеть в сопровождении этих инструментов. И они, и голос певца звучали неописуемо, но Марчелло не дано было понять, что уникальные скрипки, к рождению которых причастным оказался и он, отпевали его. После блистательного выступления, восторженно встреченного публикой, Кремони почувствовал себя плохо и утром следующего дня не смог подняться с постели. Ни один из лекарей, вызванных к нему, не определил причину и характер странного заболевания. Местные светила медицины только разводили руками. Через несколько дней чарующий голос умолк навсегда. Но почему? Случайное стечение обстоятельств? Не исключено. Правда, один великий мудрец изрек: «К истине можно приближаться, но до нее нельзя дотрагиваться. Тот, кто прикасается к ней, умирает». Быть может, певец, ставший помощником Мастера по случаю, оказался к истине, чего ему не было предписано, близок настолько, что она убила его. Но когда поют скрипки Амати, в них звучит божественное сопрано Марчелло Кремони.

Слышал и понимал ли Марк Шагал небесную музыку? Это – не вопрос, ведь она звучит в знаменитых его творениях. Перед Марком, отдыхающим на диване в гостиничном номере, возникла на миг картина, где изображена влюбленная пара с букетом цветов в лунном небе над деревней Сен-Поль-де-Ванс в Приморских Альпах. Там прошли последние годы жизни художника. А не поднялись ли его герои, как по тропе, по лучу, который наклонно протянулся к ним с высоты, в беззвездную синеву, чтобы насладиться чистой музыкой, какой она может быть только там, где никто и ничто не заглушит ее даже на короткий миг? Луча этого на полотне нет. Он сразу же исчез, как только любящие сердца вышли на орбиту полета, и появится снова, чтобы влюбленные могли легко и просто сойти обратно за землю. А в правом нижнем углу картины – случайный прохожий, увидевший над домами и деревьями тех, кому, чтобы оказаться в небе, не понадобилось крыльев. Его удел – быть сторонним наблюдателем, ибо дверцы его души, как надо полагать, не открыты для контакта с небесами.

Вот как написал об этом поэт, ставящий себя на место неспособного оторваться от земли человека:

Откуда возникла эта строка – о луче, ставшем тропою ввысь? Что это – игра воображения или увиденное автором? А может быть, ему и самому посчастливилось пройти хотя бы однажды по серебристому ручью к его истоку?..

Что же касается великого Шагала, то сердце его перестало биться, когда художник ехал в лифте, поднимаясь на нем (не в небо ли?), прервав труды, которых не прекращал в этот день много часов. Он умер «в полете», как предсказала ему когда-то гадалка, похожая лицом на старика, повстречавшегося Марку в Лондонской Национальной галерее.

Осенью 1942 года заместитель Германа Геринга, главный инспектор «Люфтваффе», генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх прибыл на полигон в Пенемюнде и провел совещание с главным конструктором ракетных двигателей Вальтером Тилем и строго засекреченным куратором особой исследовательской группы Маркусом Бреннером. Причем происходил разговор этот не в кабинете, а за стальными воротами ангара, где рядом высились два похожих летательных аппарата в форме дисков: один – изрядно покореженный и местами обгорелый, другой – новый, радующий взор гладким, как зеркало, покрытием из алюминиевого сплава.

– Вам известно, господин фельдмаршал, что мы охотимся за этими объектами несколько лет. Падая на землю, они самоустраняются. Но «тарелкой» нам все же удалось завладеть. Мы предполагали, что заполучили тайное оружие наших противников. Но, как удалось выяснить, наш «улов» – это всего лишь, своего рода, большая музыкальная шкатулка. Правда, не безвредная для нас. Наши специалисты в области связи проверили версию о том, что исходящая из «тарелки» музыка содержит зашифрованную информацию, которая, может передаваться с непилотируемого летательного аппарата в некий, неведомый нам центр управления полетом. Но нет, периодически меняющиеся мелодии эти направлены на Землю. Мы записали их на магнитную ленту, и психологи определили характер воздействия этой музыки на тех, кому доводится слушать ее. Так вот, у солдат, беспощадных к врагам Рейха, начинает пробуждаться жалость, они задумываются, вместо того чтобы без малейших колебаний выполнять приказы...

– Стало быть, – прерывая возникшую паузу, произнес, рассуждая вслух, Эрхард Мильх, – это все-таки оружие, хотя оно и не убивает...

– Господин фельдмаршал, мы получили задание – создать по образцу этой машины свою, оснастив ее вооружением для эффективного поражения целей в воздухе и на земле, – вступил в разговор Вальтер Тиль. – Перед вами – модель, которую мы испытываем по программе «Оружие возмездия». Форма почти целиком скопирована с дьявольской «тарелки». Но следует учитывать: мы столкнулись с творением чужого разума, с неизвестными технологиями, которые не можем, при всем своем желании, полностью воспроизвести. Наши двигатели – вихревые, конструкции знакомого вам Виктора Шаубергера – поднимают модель над землей, но в полете возникают проблемы, и они нами пока не решены.

– А не водит ли нас этот ученый за нос? – нахмуриваясь, высказал предположение Мильх.

На вопрос ответил Маркус Бреннер:

– Шаубергер находится в лагере – вместе с коллегами, чьи политические взгляды вынудили нас лишить их свободы. Но это и к лучшему: полный и постоянный контроль исключает вероятность заговора, и, кроме того, дает гарантию, что сверхсекретная информация не попадет в руки вражеских разведок, а они проявляют к теме большой интерес.

– Но готовы ли вы поручиться за тех заключенных из лагеря «Дора», которых вы провозите сюда и используете в качестве рабочих – и в цехах, где на поток поставлены ракеты «Фау», и на других участках? – поинтересовался Эрхард Мильх.

– Мы в ответе только за истинных арийцев, – произнес Бреннер. – А когда речь идет о неполноценных расах, то никакого доверия, естественно, быть не может. Возможны производственные диверсии. Но у нас в лагере есть не только надзиратели, но и осведомители, и при малейшем подозрении в подрывной деятельности расстреливаются не только смутьяны, но и, в профилактических целях, полностью – бригады, членами которых они являются. Тех, что пущены в расход, заменяют другие. Конечно, эта рабочая сила – не самая лучшая. Но идет война, и все в ней должно работать на нашу победу.

– Однако до практических результатов, как я вижу, еще далеко, а мне предстоит отчет в Берлине, – резюмировал Мильх. – Фюрер нас торопит. Мы должны ошеломить врага своим техническим превосходством, которое поможет сломить его волю. А вот, кстати, – продолжил фельдмаршал ранее начатую мысль, – а не стоило бы подумать над тем, чтобы и нам использовать в этой войне силу музыки, Вагнера, например, которым неспроста восторгался в молодости Фридрих Ницше. Сконструируйте сами летающие «шкатулки», чтобы от них в сердца и в души наших солдат проникала огромная радость, с которой каждый из них, не колеблясь, пойдет на смерть во имя Великой Германии, а врагов наших эти устройства пусть заставляют складывать оружие, панически бежать с поля боя...

... В августе 1943 года британские королевские военно-воздушные силы, в чьем распоряжении оказалась карта дислокации объектов на полигоне, совершили налет на Пенемюнде. 597 тяжелых бомбардировщиков B-17 сбросили тысячи фугасных и зажигательных бомб. Разрушенным оказался и ангар с дисковидными аппаратами вертикального взлета. Немецким подразделениям ПВО удалось сбить только 47 самолетов из атаковавшей их воздушной флотилии, именовавшихся «летающими крепостями». В зоне полигона 735 человек погибли, в том числе – ведущие специалисты и среди них – доктор Вальтер Тиль. Заместитель командующего «Люфтваффе», генерал-полковник Ганс Ешоннек, отвечавший за систему противовоздушной обороны этого района, покончил с собой. Судьба Эрхарда Мильха тоже известна: он выступал свидетелем на Нюрнбергском процессе, где яростно защищал Геринга. Позднее его приговорили к пожизненному заключению, но затем решение суда было пересмотрено, и Мильх оказался на свободе. Он дожил почти до 80 лет, и незадолго до смерти престарелому нацисту вернули маршальский жезл, отнятый, в свое время, у него при аресте. А следы Маркуса Бреннера затерялись, хотя через много десятилетий человек, похожий на него и соответствующий по возрасту, был замечен (но не арестован) в Парагвае. Впрочем, могла произойти и ошибка, ибо этого гитлеровского офицера в лицо знали лишь немногие, как и то, чем он занимался.

В последний день перед отлетом группы из Лондона Марк отправился в Национальную галерею в абсолютной уверенности, что возле картины Карло Кривели снова встретит того старика, разговор с которым все это время не выходил у него из головы. И не ошибся. Старичок опять возник, как из-под земли, хотя какая уж тут земля, в музейном зале, где вывешены полотна художников...

– Я умею читать мысли, – опередил Марка старик, – и постараюсь ответить на вопросы, которые вы собираетесь мне задать. Кстати говоря, вы должны были оказаться здесь сорок минут назад, но вспомнили, что еще не купили сувениры для друзей, и решили заглянуть по дороге в сувенирный магазин.

От этого неожиданного заявления Марк лишился дара речи.

«Неужели он, или кто-то другой по его поручению, все это время следил за мной? Или это феноменальные способности?»

– Я понимаю: вы поражены, но не будем обсуждать мои возможности. Я не могу находиться здесь долго: меня могут задержать по подозрению в том, что я намереваюсь похитить или испортить произведения искусства. Сделать со мною ничего не смогут, но я не должен лишний раз обнаруживать себя, да и к тому же есть вещи, которых вы не поймете. А теперь слушайте то, что для вас. Да, эта Музыка Высших Сфер нисходит на Землю сотни лет. Разумеется, при этом, меняются и сами «шкатулки», и содержащиеся в них мелодии, но цель остается поставленной однажды и на века: одна цивилизация, выше организованная, сопровождает другую, которая стоит на более низкой стадии развития. Так старшая сестра ненавязчиво опекает младшую, стараясь избавлять ее от ошибок, которые, вероятно, допустила сама. Это, можно сказать, музыкальная терапия – для душ, отравленных в прошлом и отравляемых ныне обществом. И те, кто шлют к Земле летающие тарелки, точно знают, кому стоит и необходимо помогать в противостоянии силам, стаскивающим человечество в пропасть.

Почему же могущественный внеземной разум не уничтожает накопленного на вашей планете смертоносного оружия и не решается нейтрализовать диктаторов-вождей, уподобляющихся баранам, ведущим стада на бойню? А потому, что один из главных законов Единой Вселенной запрещает прямое вмешательство в ход истории на той или иной планете. Добро нельзя навязывать. Ведь, если вспомнить, и заповеди на горе Синай были приняты людьми, ставшими в результате народом, по собственной их воле. Такова и сущность Музыки Высших Сфер. Но беда в том, что политика войн всегда приносила и приносит некоторой части общества богатство и славу. А богатство и слава – это власть. Тех, кто жаждет ее, не останавливает проливаемая кровь. Они осведомлены о том, какую миссию несут НЛО, и прячут эту правду от рядовых соотечественников. Сколько разбросано повсюду огороженных колючей проволокой участков с предостерегающими надписями на табличках: «Опасная зона!», «Военный объект!», «Вход на эту территорию гражданским лицам строго запрещен!». А там, за электронными воротами – глушители, препятствующие тому, чтобы небесная музыка, посылаемая как благо, дарила прозрение жителям планеты, превращенным в слепцов.

– Я – Посланник, – продолжил старик. Сколько здесь нас, не суть важно. Мы отыскиваем тех, кто встанет на сторону Разума. Вы, Марк, – один из них. Придет время, и все вы станете узнанными друг другом и объединитесь во имя общей цели...

Это все... Мне пора.

Марку показалось, что его собеседник превратился в легкий сгусток энергии, который в потоке света направился на картину Карло Кривели и затем проплыл по лучу на ней вверх, к изображенному художником диску в небе над Асколи.

– А ведь я не назвал ему своего имени! – сообразил Марк, к которому вернулась способность говорить.

А еще он почувствовал, что жить начинает заново, притом твердо зная уже, чему вторая жизнь будет посвящена.

Когда проходит дождь, в лужах отражается самое чистое из всего, что есть в этом мире – голубая высь. Но безжалостные шины наезжают на земное небо, разбивают его вдребезги, и разлетаются из-под колес грязные осколки нерукотворного стекла.

Как вы считаете: вести автомобиль опаснее во время дождя или после него? Только не торопитесь с ответом, хотя он и может показаться вам очевидным. На самом же деле решающим фактором на дорогах становится не сама погода, а то, как ведем себя в тех или иных условиях мы с вами, находясь за рулем. В дождь даже любители быстрой езды, те что часто игнорируют знаки, ограничивающие скорость движения, стараются не разгоняться. Из-за плохой видимости, водители, в большинстве своем, в такой час предельно внимательны и максимально сосредоточенны – срабатывает инстинкт самосохранения. Но едва дождь прекращается и незримый художник рисует в воздухе чарующую радугу, наступает расслабление, а оно на трассе, еще не успевшей просохнуть, чревато большой бедой.

...Марк спешил на деловую встречу. Потерял время в «пробке», которая образовалась, пока лил дождь. Если ползешь минут сорок в колонне, а потом оказываешься наконец на свободном пространстве магистрали, то чувствуешь себя птицей, вырвавшейся из клетки. И летишь...

...Этот грузовик вырос, как из-под земли. Его водитель тоже, наверное, куда-то опаздывал. Он вышел для обгона на встречную полосу – там, где этого меньше всего можно было ожидать. Уйти от столкновения не представлялось возможным, и Марк лишь попытался на скорости максимально притормозить. Его довольно легкий форд «Фиеста» заскользил по влажной дороге, как по льду, к надвигающемуся железному холму.

...Был страх, но не было ужаса. Странное возникло чувство: как возле экрана, на котором в режиме замедленной съемки воспроизводятся кадры автокатастрофы, а ты, слава Богу, не там, хотя, все равно, зажмуриваешь глаза...

...И вот он, удар. Лобовой удар. Последнее, что пришло в голову в тот миг – строки об аварии из «Песни о двух красивых автомобилях» Владимира Высоцкого:

И все. Пластинка остановилась.

«Я ничего не вижу, не чувствую своего тела, – понимает Марк, – не могу пошевелить ни головой, ни руками, ни ногами, ни даже пальцами. Выходит, меня уже нет? Но ведь я мыслю, стало быть, существую! Наверное, продолжает жить моя душа – я ведь всегда верил в ее бессмертие. Душа вспоминает стихи, которые я так любил... Может быть, именно потому, что настоящую поэзию мы принимаем душой, и она звучит в ней и после нашей смерти.

Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Но свет погашен, и в этом тоже, наверное, есть свой смысл? Мое нынешнее состояние, – мысленно рассуждает Марк, – не стечение обстоятельств, а, возможно, предоставленный мне шанс поразмышлять над чем-то важным, когда никто и ничто не отвлекает. Ведь только считанные люди, про которых говорят: «Не от мира сего», живут отрешенно, в полном отрыве от происходящего вовне. Известная картина художника Эдуарда Вимонта запечатлела, в видении мастера кисти, момент гибели легендарного ученого из Сиракуз Архимеда. По одной из версий, знаменитый математик, физик, механик и инженер, не обращая никакого внимания на грохот прорыва обороны его родного города на Сицилии солдатами римского полководца Марцелла, занимался расчетами, полностью погрузившись в море формул, когда захватчики добрались и до его дома. Он попросил воина, занесшего над ним свой короткий меч только об одном: «Подожди, сейчас я решу задачу!..»

– Мысль работает четко, – отмечает Марк, вспоминая впечатлившие его стихи. Такое ощущение, будто меня специально подготавливают к тому, чтобы я смог понять что-то такое, чего не понимал прежде, и не только я один, открыть некую, скрытую правду – для себя и для всех. Неужели? А если так, то в чем она?..

Что же, все-таки, со мною? – спрашивает сам у себя Марк. Может, это клиническая смерть? Доводилось читать о том, что видят и что чувствуют люди, испытавшие «перерыв непрерывности». Причем в литературе не только научно-популярной, но и художественной. Вот, что сказано, например, в повести Льва Толстого о главном герое, Иване Ильиче Головине:

А ведь это точно соответствует утверждениям о том, что в момент смерти перед человеком проходит вся прожитая им жизнь, но в обратном порядке. Вначале проносятся картины дней последних, затем через взрослую жизнь – в юношество, потом в детство и, наконец, в младенчество. Каждая минута зримо встает перед взором. Зачем? Вот как объясняется это в книге медиума Фреда Стерлинга «Кираэль. Великий Переход»:

Вспомнился Марку фильм «Коматозники» со знаменитой Джулией Робертс, который он с интересом посмотрел. Герои киноповествования – студенты-медики – решили добровольно испытать на себе состояние клинической смерти. Один за другим молодые врачи отправлялись в непредсказуемое путешествие по ту сторону жизни. Результаты оказались ошеломляющими: участники небезопасного эксперимента встретили ТАМ людей, которых они когда-то обидели. Выходит, жизнь это своего рода контрольная работа. И в самом конце, когда в ней уже поставлена последняя точка, и она сдана на проверку, Учитель, оставив на это немного времени, позволяет ученику увидеть и понять сделанные ошибки, хотя прямо на них и не указывая. Легкий такой, ненавязчивый намек, и сразу становится ясно, в чем ты был прав, а где допустил просчет. Но вот вопрос: а как свои ошибки исправлять? Разве что в новой жизни. Не об этом ли сказано у Булата Окуджавы:

Итак, судя по всему, в наше сознание встроен этакий «видеомагнитофон», который включается при рождении и фиксирует все, что происходит. Но кто запрещает «перематывать» запись и возвращаться в минувшее, не дожидаясь дня подведения окончательных итогов? И можно ли попытаться прокрутить ленту не только назад, но и вперед, заглянув в свое завтра?

Начинать лучше с недавнего. Правда, Марк не мог определить, сколько часов (или уже дней?) прошло с момента дорожного происшествия. Время то ли вообще остановилось, то ли стало течь по-иному, но, в любом случае, авария была последним эпизодом, за которым и начался «черный тоннель». Тоннель, ведущий в рай... Кстати говоря, среди других, побывала в нем неподражаемая актриса Шерон Стоун. Почувствовав сильную головную боль, звезда Голливуда была помещена в клинику с диагнозом: «кровоизлияние в мозг».

Некоторые ученые склонны объяснять подобные видения и сопровождающие их чувства тем, что в состоянии комы человек не может отличить реальность от сна. Но почему «сны» к разным людям приходят похожие или практически одинаковые? И можно ли вообще видеть сон, если сознание полностью отключено? Впрочем, это – так, к слову...

...А как же, точнее говоря, почему и я въехал в «черный тоннель»? – задается вопросом Марк и продолжает: «Было ли это предопределено, или все могло сложиться иначе?» Два транспортных средства встретились в пространстве и во времени. Какова была степень вероятности столкновения? Обратившись за помощью к математикам, можно, разумеется, получить ответ на вопрос – в форме цифры, выражающей ничтожно малую долю. Но могут ли при этом быть учтены все нюансы поведения участников инцидента накануне его? Мысленно восстанавливая цепочку событий, которая вытянулась до того, как он сел за руль автомобиля, Марк, как бы в повторе, услышал голос жены, уговаривавшей его не ехать в дождь и перенести намеченную деловую встречу на другой день или, хотя бы, на другое время. Она будто предчувствовала аварию, но умолчала об этом, и зря, потому что Марк решил важную для себя деловую встречу не откладывать, тем более что синоптики обещали и на следующий день дождливую погоду. Вот если бы жена высказала ему свои опасения, то Марк, возможно, и прислушался бы к ее словам. Возможно... Как-то довелось услышать: «Мужья для жен – камни в Стене Плача: жены оставляют записки и надеются, что просьбы будут выполнены...»

...А еще был звонок от дочери, когда он уже собрался выходить из дома. В перерыве между институтскими лекциями ей что-то надо было выяснить для себя, может быть, и не так срочно, но как отказать любимой дочке?! Почти пять минут телефонного разговора...

Или не сделать...

Пять минут порою – грань жизни и смерти... Наверное, и водитель того грузовика, – отметил про себя Марк, – мог бы в тот день распорядиться временем по-иному... Не исключено, что и его кто-то тоже пытался предостеречь, но знаки эти не были поняты, намеки остались неуслышанными. Мелкие ошибки, наслоившись, привели, в конечном счете, к одной – большой и непоправимой...

...Итак, жена советовала воздержаться от поездки, а дочь... О чем был разговор с дочерью? Ах, да – ее интересовал комар Тита. Лектором про него упомянуто было вскользь, а друзья и подруги и сами не знали, что это за комар. Не удивительно: история не столь известная, хотя и дошла до нашего времени из глубины веков. Связана она с именем римского императора, который разрушил иерусалимский Храм, проявив при этом не только ничем не оправданную жестокость, но и богохульство.

Так гласит предание. Смысл его понятен: большое было убито малым. Точнее сказать, псевдовеликое. Тит возомнил себя всесильным, а на деле оказался слабее мелкого насекомого, совершил смертный грех, за что и был сурово, но справедливо наказан. Иными словами, допустил ошибки, платой за которые стал ужасный конец, хотя он и лучше, чем бесконечный ужас.

А вот, кстати, о грехах смертных. Помним ли мы их список, составленный еще в древние времена? Стоило бы вывешивать перечень этот для всеобщего обозрения. А включал он сладострастие (похоть), гнев, зависть, чревоугодие, уныние (или, как вариант, – лень), гордыню и алчность (жадность). Семь цветов этакой «антирадуги». Такого перечисления нет в Святом Писании, но Книга Книг содержит предостережение от совершения грехов этих – в Десяти Заповедях, данных Богом избранному им народу на горе Синай. Что же касается «радуги», то она в Святом Писании развернута для нас положительными нравственными свойствами человека, которые определяются его волей и поступками. Гордыне противостоит смирение; жадности – щедрость; зависти – любовь; гневу – доброта; похоти – самоконтроль; чревоугодию – умеренность и воздержание, а лени – усердие. Величайшие умы человечества творчески подходили к проблеме греховности. Махатма Ганди, знаменитый индийский философ и общественный деятель, например, составил свой собственный список смертных грехов: богатство без работы; удовольствие без совести; наука без гуманности; знание без характера; политика без принципов; коммерция без морали и поклонение без жертв. Но, что самое важное, – семь смертных грехов выделены не потому, что это самые тяжкие или самые великие из всех, а потому, что они неизбежно влекут за собой другие прегрешения.

А ведь неспроста, – продолжает рассуждать Марк, – возник в речи этот оборот: «Если не ошибаюсь». По сути, он указывает на допустимость ошибочных суждений, причем в качестве скорее нормы, чем отклонения от нее. Уже по одному этому можно судить о количестве совершаемых людьми ошибок. Происходит это отчасти потому, что многие живут, как во сне, будучи не в состоянии порою отличить, где сон, а где явь. «Сон разума рождает чудовищ» – такова фабула известного офорта Франсиско Гойи. А ведь крылатая эта фраза тоже не случайно выплыла именно сейчас из глубин памяти, – убеждает сам себя Марк.

Гойя... Согласно бытовавшему в его времена представлению, живопись и графика являли собой некий, доступный для всех и всем понятный всеобщий язык (на латыни – idioma universal). По первоначальному замыслу великого испанского художника, офорт, изображающий спящего человека, окруженного фантастическими существами, должен был называться именно так: «Всеобщий язык». Однако это название впоследствии показалось автору слишком дерзким, и он переименовал свой рисунок в «Сон разума», сопроводив его следующим пояснением: «Когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства, истоком всех его чудесных творений». Человеческий разум призван к бдительности, которая сдерживает навязчивые фантазии, но они овладевают сознанием человека, когда сном ослаблена цензура рассудка над чувствами и воображением. Ну, а теперь представьте себе, что происходит в сознании, если стерта грань между сном и бодрствованием, и как это способно повлиять на восприятие действительности и на совершаемые поступки. Что же касается самой поговорки «сон разума рождает чудовищ», то фразу эту мы сегодня используем, чтобы подчеркнуть негативный результат необдуманных действий. Иными словами, указывая тем самым и на ошибки, и на причины, следствием которых они явились.

«В черном туннеле, – звучат в ушах Марка произносимые чьим-то далеким голосом знакомые уже слова, – вы встретите тех, кому дали повод обидеться на вас». И вот навстречу из полного мрака неожиданно выплыла фигура школьного учителя астрономии, чудака, выглядевшего не как все, и не то чтобы инакомыслящего, но пытавшегося убедить своих учеников ничего не принимать на веру. Он не боялся заявлять: то, что преподносится как бесспорная истина, является таковой далеко не всегда, а потому важно иметь о предметах и явлениях свое, собственное суждение. Педагог этот в коллективе преподавателей был «чужим среди своих», но репутация человека со странностями, возможно, и спасала его во времена так называемого «застоя» от больших неприятностей. Впрочем, не берусь утверждать, что все остальные, без исключения, являлись безнадежными коммунистическими догматиками, лишенными способности к творческому мышлению. Вероятно, кто-то и прятал свои личные убеждения, но из страха быть раздавленным системой скрывал их так глубоко, что докопаться было трудно не только коллегам и директору учебного заведения, но и Конторе Глубокого Бурения, как в одном из вариантов расшифровки аббревиатуры именовался в народе Комитет Государственной Безопасности. Однажды наш «астроном», приводя пример ошибочности утверждения, заговорил о «земном шаре». Он пояснил, что планета, на которой мы живем, строго говоря, имеет иную форму – приплюснуто-сферическую – геоида. Термин этот был предложен в 1873 году немецким математиком Иоганном Бенедиктом Листингом для обозначения геометрической фигуры, более точно отражающей форму Земли, чем эллипсоид вращения. Ну, а потом... А потом учитель прочел короткую, но содержательную лекцию о заблуждении, связанном с библейским запретным плодом, с помощью которого Дьявол в обличии Змея подтолкнул к греху первых людей на земле – Адама и Еву. Кому не знакома сцена, представленная как на средневековых гравюрах и полотнах, так и в произведениях современных живописцев: Древо, Змей, Ева и Адам? В руках у женщины... ну, конечно же, яблоко. И если спросить, какой плод вкусили Адам и Ева, то большинство ответят, не задумываясь. Но в первоисточнике нет указания на то, каким было райское дерево. В иудейской традиции, – и об этом Марк впервые услышал от школьного астронома, – наиболее распространенным является мнение, что плодами Древа познания были смоквы, фиги или, как их обычно называют, инжирины. Иудеи полагают, что первые набедренные повязки Ева (Хава) и Адам сделали именно из листьев смоковницы. Кажется очевидным, что прародители человечества, устыдившись своей наготы, поспешили изготовить себе «одежду» из листьев того дерева, плод которого рискнули вкусить. С тех, немыслимо далеких, времен и пришло к нам выражение «фиговый листок». К слову, в произведениях изобразительного искусства эпохи Средневековья и Ренессанса гениталии обнаженных героев прикрыты листьями именно этого дерева.

Примечательно: итальянские католические журналисты Роберто Беретта и Элизабетта Броли в книге «Разгадка библейских загадок» весьма критично подошли к «проблеме запретного яблока». «Там, где находился Эдемский сад, не могли расти яблони», – утверждают авторы, полагая, что Адам и Ева вкусили плод смоковницы. Откуда же появилось тогда яблоко в руках у нарисованной на многих картинах Евы? В упомянутом исследовании высказывается предположение – о том, что причина – в недоброкачественной работе переводчиков над библейским текстом. В латинском языке есть слово «malum», обозначающее, во-первых, «зло», а во-вторых – «яблоко». Средневековые толкователи Писания рассуждали примерно так: «Что же совершили Адам и Ева, как не первое зло? А значит, и плод, который они вкусили, был плодом зла! Адам и Ева съели malum (яблоко) и тем самым сотворили malum (зло)!» Но сопоставление «яблока» и «зла» лингвистически не оправданно. В слове «malum», обозначающем «зло», звук «a» короткий. В случае с «яблоком» – долгий. Однако средневековых богословов эта неувязка не смутила, и в результате ошибочное представление пустилось в плавание по океану веков. Но, если бы только оно одно... Скажем, принято считать, что сапер, как мышь, ошибается только один раз – его ошибка приводит к взрыву. На самом же деле, сапер, в отличие от мыши, ошибается дважды: первый раз – при выборе профессии. Что же касается мышей, то бесплатным сыр в мышеловке бывает только для второй из них: на первой, попавшейся на приманку, мышеловка срабатывает.

Да простит нас душа ваша, до конца не понятый нами много десятилетий назад, мудрый наш учитель, и знайте: уроки ваши не прошли даром!

«...И опыт, сын ошибок трудных...» – промелькнула в сознании у Марка пушкинская строка. Потом внутренний голос начал выстраивать в цепочку устоявшиеся обороты речи: «думаю, что не ошибусь, предположив...», «виноват, ошибся!», «ошибочка вышла...». А далее пошли названия кинофильмов: одни из них Марку довелось посмотреть, о других просто встречалась информация, но тут и они составили единый ряд: «Ошибка молодости», «Ошибка инженера Кочина», «Ошибка резидента», «Ошибка Тони Вендиса». «Смертельная ошибка», «Роковая ошибка», «Мои собственные ошибки»... Ошибки, ошибки, ошибки...

Эти строки из стихов последнего периода жизни и творчества поэта Андрея Вознесенского – как раз о заблуждениях. Перед Марком возникло изображение книжного шкафа в его рабочей комнате, с выстроившимися в ряд на одной из полок собранными за несколько лет книгами из серии: «Энциклопедия заблуждений». Вот они, ошибочные суждения... То, что большинству кажется вполне очевидным, и, стало быть, используется в качестве опоры. А опираться-то не на что! Неплохо сказано: «Песок переосмысливает рельеф, опираясь на мнимый фундамент». Припомнилась Марку заинтересовавшая его в свое время рубрика «Сад заблуждений», и подумалось: «Если бы только сад, но ведь нет, дремучий лес, джунгли!..»

...Из-за просчета экипажей авиалайнеры отклоняются от курса, и их, опять же по ошибке, сбивают подразделения противовоздушной обороны. А потом, как в известном произведении Александра Герцена, но с другим сюжетом, ищут, кто виноват, причем выводы тоже порою оказываются ошибочными.

Умные учатся на чужих ошибках, а глупые – на своих собственных. Так принято считать. Но на деле глупцам не хватает сообразительности на ошибки. Стало быть, горе, и действительно, – от ума, а не от его недостатка!

...Устроено так в природе: дикая стая не выберет вожака, который поведет ее к пропасти. Отара, однако, движется на бойню за бараном-проводником, которому забойщики сохраняют жизнь. Но как одному удается обмануть многих других? Стало быть, ошибки – свойство не только индивида, но и групп, малых и больших. И страшно, когда те, что заблуждаются, в стране своей оказываются «большевиками», а у «меньшевиков» не хватает сил, чтобы не допустить перерождения ошибочных теорий в трагедию целого народа.

А ведь ничто не случайно в жизни, – подумал Марк, увидев себя на несколько мгновений со стороны в книжном магазине, куда он заглянул в те минуты без определенной цели, точнее говоря, чтобы скоротать время: было это в торговом центре – жена делала там покупки. Но у всех свой интерес, и он, пока она примеряла кофточки, решил взглянуть на книги, которые продавались на том же этаже, где торговали одеждой и обувью, а также ювелирными изделиями. Каждому – свое. Хотя еще добавляют: «...А иному – и чужое». Но это уж точно не про него, Марка. А произошло тогда следующее. Пытаясь достать с полки одну из книг, он нечаянно уронил на пол другую, меньшего формата. А когда поднял, то невольно полистал. Это были стихи – автора, чье имя Марку показалось знакомым, а вот книжка как-то не попадалась. А тут... ее как будто специально приготовили для него, и он, казалось бы, наугад, открыл сборник на странице с коротким стихотворением:

Комедия ошибок не смешна, если они, ошибки, накапливаясь, грозят перейти из количества в новое и опасное качество. Но, возможно ли предугадать, как поступит человек в той или иной ситуации, если он сам еще не принял никакого решения? Марку привиделось вдруг, как кто-то, сидящий спиной к нему, а лицом – к экрану компьютера, набирая только ему, Марку, известный секретный код, входит на его электронную почту и открывает (для него!) материал по той ссылке, которую он получил от кого-то из знакомых. Письма этого Марк не читал, но и не стер его, оставив, чтобы посмотреть, «когда появится время». Ссылку эту, скорее всего, ожидала участь некоторых других, тоже «зависших в воздухе», по той же самой причине: отсутствия у пользователя компьютера свободного времени. Но теперь – два нажатия с помощью серенькой «мышки» – и вот – рекомендованная для ознакомления заметка. О чем же она?

Следует ли из этого, что, читая наши мысли, проникая в сознание, нас можно, путем внушения, застраховать от ошибок, и самое главное, нужно ли? Ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает, хотя и это – ошибка. Разве, спотыкаясь, мы не приобретаем полезный и нужный опыт? Стало быть, смысл жизни состоит не в том, чтобы научиться никогда и ни в чем не ошибаться, а в том, чтобы, ошибаясь, и не раз, сделаться лучше.

О вещах важных, даже если это кому-то и кажется странным, не всегда следует говорить с полной серьезностью. Делом серьезным по праву называют смех, и быть может, именно потому, что через юмор, и это проверено, короче дорога к истинам. Опять-таки небеспричинно вспомнилась Марку забавная байка про Альберта Эйнштейна, про то, как гений науки вознесся после своей смерти на небеса, и Творец Вселенной, в знак уважения, предложил выполнить любую просьбу столь замечательного представителя рода человеческого.

...Шутка эта рассеялась легким туманом, и тогда стало видимым то, что было скрыто за ней. На Землю, – понял Марк, – наслан второй потоп, ибо первый так и не стал уроком. Этот, нынешний, еще опаснее – потоп ошибок, который поглощает нас, а мы почти не сопротивляемся ему. Бог составил для сотворенного им человечества тест на выживание, дабы оно доказало свое право на будущее. И если мы не распознаем ошибок, изначально запрограммированных (вот она, обратная сторона «луны» – притчи об Эйнштейне!), и не сможем исправить их, тем самым, изменив к лучшему этот мир, который, по многим приметам, начинает разрушаться, то сбудутся мрачные пророчества, согласно которым, недалек уже конец света.

Выходит, что только ЛОБОВОЙ УДАР может заставить нас осознать происходящее с нами и глубоко задуматься над тем, какое завтра начинается сегодня.

...А потом снова наступил полный мрак, но только потому, что самое темное время суток бывает перед рассветом.

...Марк начал выходить из комы. Отреагировали на дневной свет зрачки, затем, как на фотографии, опущенной в проявитель, начали восприниматься, возникнув перед взором, очертания предметов, – сначала нерезкие, затем – все более четкие. А потом в прозрачной капельнице увиделись падающие капельки физиологического раствора – они показались на миг божьей росой – и усталое, но доброе лицо склонившегося к больничной койке, сотворенного по образу и подобию, человека – в белом, как облачко, халате.

– С возвращением!.. Вы что-нибудь помните?

Марк пошевелил губами, что далось ему нелегко, и прошептал – почти беззвучно, еще не слыша себя:

– Я помню все. А знаю еще больше...

И это – НЕ ОШИБКА.

Эльвира ВАШКЕВИЧ
ОСТОРОЖНО, ИНОПЛАНЕТЯНЕ!

Вообще-то я – человек недоверчивый. Я не верю в патентованные лекарства. Я убеждена, что если принимать таблетки для похудения, это приведет к необратимым нарушениям здоровья и еще большему набору веса. Я твердо знаю, что все средства от морщин предназначены лишь для избавления от морщин вашего кошелька. Я не верю коммивояжерам, презентациям, рекламным проспектам и в прогнозы погоды. Также я не верю в предвыборные обещания, честность политиков и объективность родителей по отношению к своему чаду. Когда мой сын приходит домой и, отказываясь от ужина, говорит, что у него проблемы на работе, я ему не верю – я точно знаю, что проблемы на работе не привели бы к потере аппетита. Если он не ест, значит, поссорился со своей девушкой. Да, я не верю во многое и многим. Но по большей части об этом молчу. Людей так просто обидеть…

Но есть и то, во что я верю. Иногда это совершенно необычные вещи, но к вере в них меня приводит чистая логика. Последовательная цепочка утверждений, которая в конце сообщает: да, вот это необычное, нереальное на первый взгляд, действительно существует. Оно не может не существовать!

Именно поэтому я верю в существование инопланетян.

Ну, подумайте сами – не может ведь Земля быть единственной колыбелью разума во Вселенной. Если мы принимаем, как факт, что Вселенная – бесконечна, то должны принять и тот факт, что в ней имеется бесконечное число (какое странное выражение!) разумов. Причем, эти разумы совершенно не обязаны быть того же типа, как на Земле. Вариаций тоже может быть бесконечное множество. Но и таких, как у нас, я убеждена, вполне достаточно.

В конце концов, даже на Земле человек не является единственным носителем разума. Ведь уже доказали, что дельфины тоже разумны, правда, в иной степени, нежели мы. Или, лучше сказать, у них разум другого типа, как и иная среда обитания. Впрочем, то, что разумность дельфинов уже признана, вовсе не мешает ловить их для дельфинариумов, заставлять прыгать через кольцо за рыбку и проделывать другие трюки на потеху человеческой толпе, купившей билет на шоу. Что многое говорит не столько о дельфинах и их разумности, сколько о человеческом разуме.

Да, но вернемся к инопланетянам. Примем для начала за аксиому, что они все же существуют. Это не обязательно зеленые человечки или бесполые существа с огромными глазами, которые смотрят на нас с экранов, растиражированные бесчисленными фантастическими фильмами. Это может быть кто или что угодно. Выглядеть как угодно (собственно, зеленые человечки тоже могут быть).

И страх перед инопланетянами вызывает у меня вовсе не их необычный (возможно!) вид. В конце концов, соседский алкоголик дядя Вася после принятия очередной порции «на грудь» тоже выглядит отнюдь не Аленом Делоном. И гораздо больше похож на инопланетянина, нежели киношные персонажи. Нет, внешний вид – дело десятое. С ним можно смириться. Привыкнуть. Ну, или испытывать здоровое отвращение, неприязнь, брезгливость. Но не страх.

Страшно не то, что снаружи. Страшно то, что внутри.

Однажды мне довелось присутствовать в зале суда. Подсудимый – молодой человек двадцати одного года – обладал исключительно ангельской внешностью. Знаете, таких изображают на рекламных плакатах, пропагандирующих семейное благополучие, здоровых детей, лучшие в мире памперсы и подарки к Восьмому марта. Обаятельная улыбка и нежный румянец. Его судили за убийство пяти человек и нанесение тяжких телесных повреждений еще троим. Уколовшись и забывшись (почти по Высоцкому), этот рекламный обаяшка пробежал с ножом по парку в солнечный субботний день. Первой его жертвой стала девочка тринадцати лет, возвращавшаяся через парк из школы. Он просто, пробегая мимо, пырнул ее ножом. Насмерть. Остановил молодого человека с ножом ценой собственной почки и селезенки совсем не столь симпатичный парнишка. Может, он и не полез бы на нож, но маньяк рвался к коляске с младенцем. И отец (ему, кстати, было всего девятнадцать лет) бросился на защиту.

Да, так это я к чему… Внешность – всего лишь внешность. Если бы судили по внешности, то срок получил бы девятнадцатилетний папа. После удаления селезенки и одной почки выглядел он совсем не рекламно. Но судили за внутренность. Так и с инопланетянами. Они могут быть красивыми или безобразными. Но не это главное. Самое важное скрывается внутри.

Как они мыслят? Что они чувствуют? Каковы их приоритеты в жизни? Что является их базовой потребностью?

Уфологи утверждают, что небеса прямо набиты летающими тарелками. Разнообразные НЛО видели и простые смертные, и военные, и ученые. Упорно ходят слухи, что военные и политики скрывают документы, в которых неоспоримо доказывается существование инопланетян. Более того, утверждается, что службы ПВО различных стран уже неоднократно сбивали инопланетные корабли. А особо доверенные и опытные хирурги даже проводили вскрытие останков инопланетян. Договариваются даже до того, что несколько раз удавалось захватить вполне живых и дееспособных инопланетян. Ну а в любой психиатрической больнице можно встретить людей, которые сообщают, что побывали в руках инопланетян. Даже на летающих тарелках. И ничем хорошим это не закончилось – обычно подобные рассказы пестрят медицинскими подробностями о том, куда и как вставляли зонды и кололи всякие неведомые препараты.

Что любопытно – если инопланетяне в самом деле встречались с людьми, то скорее всего именно таким образом, с зондами и шприцами в руках. Ведь если бы человек встретил нечто неизвестное, ранее не встречаемое и не классифицированное, то именно с этого и началось бы знакомство: с подробного научного исследования, которое включает в себя взятие образцов тканей и проверку реакции на различные тестовые препараты.

Логично предположить, что цивилизация посетителей, залетающих к нам на огонек на своей кухонной посуде, пошла по техническому пути развития – подобно человеческой цивилизации. Но известно, что ничто так не двигает вперед науку и технику, как войны. Именно человеческие войны привели к самым значимым прорывам науки и техники. Весьма вероятно, что так же было и у инопланетян. Наука и техника тяготеют к войне. Когда заходит речь о достижении превосходства над противником, напрягаются все силы, весь разум. Ведь это – обеспечение базовой потребности в выживании. Тот, кто оказался умнее, тот и выжил.

А за что, спрашивается, воевало человечество? Почему массы народа шли на смерть?

Территории и ресурсы. Точнее даже, ресурсы, а уж исходя из этого – территории. То есть, то, что наилучшим образом способствует выживанию рода и вида. Если у вас есть дрова, то вам не страшны зимние морозы. Но дрова – это лес, а чтобы вырастить лес, нужны территории. И если у вас этих территорий нет, то вы начинаете заглядывать через соседский забор. А затем и вовсе пытаетесь этот забор снести. Любыми способами, начиная от судебной тяжбы и заканчивая банальным хулиганством с топором. Мотив прост: ваши дети не должны мерзнуть зимой!

Конечно, есть и другой вариант: торговля. Предположим, у ваших соседей вся территория заросла столь нужным вам лесом. А в вашем распоряжении имеется только песок. Что ж, не все так плохо – вы можете наладить производство стекла, объяснить своим соседям, как это здорово – стеклянные окна в домах, и благополучно менять стекло на древесину. Однако, большую часть древесины вам придется тратить на производство стекла, а лишь остаток пойдет на отопление домов. И это может оказаться не слишком выгодно. Тем более, что древесина – ресурс возобновляемый, достаточно лишь высаживать деревья взамен срубленных, а вот песок – дело другое. Что вы будете делать, когда израсходуете весь песок, и не останется сырья для производства стекла? А зимы суровые…

Тысячи лет потребовались человечеству, чтобы худо-бедно научиться жить в мире с соседями, и то этот мир с завидной регулярностью нарушается то в одном уголке земного шара, то в другом. Причина все та же, древняя, как Вселенная, – территории и ресурсы. Все остальное (расы, религии, кулинарные предпочтения и так далее) – всего лишь декор, призванный замаскировать истинную цель агрессии. Ведь не всегда удобно сказать прямо: я нападаю на тебя потому, что хочу отнять твою территорию. Гораздо приличнее звучит: я нападаю потому, что защищаю свои убеждения, свою религию, чистоту своей расы и так далее.

А теперь представьте инопланетян. Да-да, тех самых, с набором кухонной посуды в небесах.

У них нет общей истории с человечеством. Зато имеются те же проблемы: территории и ресурсы. Их дети тоже не хотят мерзнуть зимой, и заботливые родители готовы на все, что угодно, лишь бы обеспечить своему потомству комфорт. Вы ведь тоже постараетесь для своих детей?

Человечество не просто не одиноко во Вселенной, оно еще и не является самой разумной расой. Человек – отнюдь не венец творения, так же как Земля – не центр Вселенной, вокруг которого вращается все сущее. По космическим меркам человечество – если и не ребенок, играющий в песочнице, то первоклассник, только-только открывший для себя букварь. И пока человечество делает только первые шаги в космосе, с любопытством изучая ближайшую к дому песочницу – систему планет своей звезды, возможны два основных варианта встречи с инопланетянами: инопланетяне «хорошие» и инопланетяне «плохие».

С «плохими» инопланетянами все ясно: это сценарии, давно описанные писателями-фантастами, начиная от Герберта Уэллса с его «Войной миров». При этом не приходится надеяться на хэппи-энд Уэллса – вряд ли высокоразвитые существа не учтут такой нюанс, как болезнетворные для их организма бактерии чужой планеты. Скорее всего, предстоит сценарий, не раз разыгрывавшийся в истории самой Земли. Всем известно, каким образом доминирующей расой Нового Света стала белая? Индейцы, коренное население, сейчас представляют этническое меньшинство, проживающее в резервациях. Это – результат захвата территории и ресурсов более развитыми существами. Но кроме резерваций возможен еще и вывоз рабочей силы в метрополию. Примеры этого также известны на Земле, так что никто не изобретает велосипед – надеюсь, никому не нужно объяснять, откуда в Новом Свете так много генетических африканцев?

Как ни странно, лучше встретиться с «плохими» инопланетянами. Да, начинается все просто кошмарно (вспомним американские принципы рабовладения, кто не помнит – прочтите бессмертную «Хижину дяди Тома» Бичер Стоу), но рабовладельцы совершенствуются с течением времени, у них появляется комплекс вины, и в конце концов рабству приходит конец, а принципы изменяются с точностью до наоборот. В конце концов, нынешний президент США – афроамериканец, и если с него снять модный костюм и одеть в набедренную повязку, а в руки дать копье, то он ничем не будет отличаться от своих диких предков, которых захватывали на территории Африки, чтобы они работали на хлопковых и табачных плантациях Америки.

Так что при встрече с «плохими» инопланетянами есть надежда. Тем более что история нашей собственной цивилизации утверждает: данная надежда не просто миф, а результат вполне определенных и даже неизбежных общественных процессов.

«Хорошие» инопланетяне – это те, кто уже пережил принципы рабовладения, сохранив при этом техногенную направленность общественной структуры и мышления. «Хорошие» инопланетяне, как и хорошие люди, одержимы желанием поделиться со всеми своими достижениями. Они пытаются занять позицию наставников, чтобы обучить слаборазвитые цивилизации, поднять их до своего уровня. Намерения, конечно, самые благие. Но, увы, при этом получается еще одна точно такая же цивилизация, вместо совершенно оригинальной. Ведь ученики плавно ассимилируются в более развитую культуру, оставляя за бортом свои собственные достижения – они кажутся уже мелкими и незначащими по сравнению с тем, что демонстрируют высокоразвитые наставники.

Где оригинальные и неповторимые цивилизации древних индейцев? От них остались только развалины, восхищающие археологов. А сами индейцы, отложив в сторону и забыв наследие предков, увлеченно осваивали (и благополучно освоили) достижения «белой» цивилизации. Их можно понять: на момент столкновения именно «белая» цивилизация была наиболее развита, по крайней мере, в военном отношении. И представлялось совершенно естественным и даже необходимым перенять и принять все, что знает сильнейший, чтобы самим стать не менее сильными. Но вот вопрос: а что было бы, если бы Колумб не промахнулся в расчетах и действительно приплыл бы в Индию, так и не открыв Америки? Если бы индейцев оставили бы в покое еще на пару-тройку сотен лет? С какой бы тогда цивилизацией встретился белый человек?

Но высокоразвитые наставники просто не способны оставить в покое учеников, позволить им строить свой собственный мир. Они убеждены в превосходстве своих знаний, тем более что за ними – многовековой опыт. И этот опыт прокладывает весьма определенный путь развития. Ну а то, что этот путь кардинально отличается от первоначального, принятого учениками, в расчет не принимается. Вы ведь не слишком прислушиваетесь к ребенку, который доказывает, что «во-он та дорога лучше». Вы совершенно точно знаете, какая лучше! Один нюанс: вы знаете это со своей точки зрения, а у ребенка может быть совершенно другая.

Общеизвестно, как трудно переломить волю родителей, которые пытаются заставить свое чадо учиться в определенном вузе, приобретая специальность, которая является мечтой родителей, а отнюдь не их отпрыска. Но родители убеждены, что лучше знают, что нужно ребенку, как для него будет лучше. И в результате возрастает спрос на психологов – уже выросшему человеку приходится бороться с целым набором комплексов, не последним из которых является «я не люблю свою работу» (ту самую работу, которая была выбрана по настоянию родителей).

И это в том случае, когда родители и ребенок не просто принадлежат к одной расе, одной цивилизации, но являются членами одной семьи, связанные кровными узами. И то – недопонимания более чем достаточно. Недопонимание увеличивается при отсутствии кровных связей даже в пределах одной семьи: отчимам и мачехам гораздо сложнее понять детей своих супругов от предыдущего брака, чем собственных, родных, кровных детей. И дело тут не в том, что обе стороны не желают понять друг друга, найти компромисс в отношениях, а в банальных генах, которые, как известно, пальцем не задавишь. В тех самых генах, которые обеспечивают не только внешнее сходство кровных родственников, но даже сходство в предпочтениях, направлении мышления, даже жестикуляции. Причем подобное сходство наблюдается даже в том случае, если родственники не общались между собой, выросли в разных частях света.

У приемных родителей нет инстинктивного понимания ребенка, при всей любви к нему. Так же как у пусть самой высокоразвитой инопланетной расы, одержимой самыми благими намерениями, нет инстинктивного понимания человечества. Тут приходится рассчитывать исключительно на разум. А давно известно, что принятия разумом, понимания с точки зрения интеллекта удручающе мало. Нужно еще нечто неуловимое, что мы называем движением сердца, чувствами.

Именно поэтому «хорошие» инопланетяне представляются мне гораздо более опасными, чем «плохие». «Плохие» способны создать множество проблем, но при этом остается надежда не просто на выживание расы, но на конечную победу над захватчиком. «Хорошие» могут создать прекрасные условия для развития, но вот направление этого развития будет выбирать отнюдь не человечество. Что приводит к интересному выводу: выживание расы обеспечивается, но за счет полного отказа от собственного пути, от ценностей собственной цивилизации.

Судя по всему, человечество еще просто не готово к встрече с иными разумами, иными цивилизациями, иными расами. Мы еще не можем разобраться в собственном доме, и контакт с чужаками будет губительным в любом случае – окажутся они агрессивными или миролюбивыми, желающими захватить наши территории и ресурсы, или мечтающие о взаимовыгодном сотрудничестве и торговле.

Кстати, о сотрудничестве… Все же не будем забывать о проблеме стекла и леса. Лес – ресурс возобновляемый, стекло – нет. И если в распоряжении самых идеальных, доброжелательных инопланетян имеется только стекло, а у нас – лес, то рано или поздно они все же могут задуматься о холодных зимах.

По кухням за рюмкой чая любители фантастики и уфологии рассказывают истории о том, что НЛО в солидном количестве присутствовали при аварии Чернобыльской АЭС. Будто бы летали там прямо стаями, и даже в зоне действия ПВО – так увлеклись, что не замечали прямой угрозы. И будто бы командование отдало приказ не стрелять, так как все, что видно на экранах радаров – всего лишь электронные «галлюцинации», связанные с повышенной радиоактивностью. Говорят, что такие же стаи летали над горящим реактором Фукусимы в Японии. А также везде, где происходили какие-либо значимые катастрофы, по большей части, кстати, касающиеся экологии. Интересно, что же они там делали, эти самые инопланетяне на своих НЛО? И не приложили ли они свои маленькие зеленые ручонки к этим катастрофам? Может быть, подобные аварии являются частью тщательно продуманного плана военной экспансии? А может быть, с точностью до наоборот – это были попытки предотвращения катастрофы, и мы имеем дело с «хорошими» инопланетянами?

Не знаю, как у вас, но у меня эти предположения вызывают страх. И даже сложно решить, чего больше нужно бояться: «хороших» или «плохих»… Тем более что с «хорошими» – надежды практически нет, остается лишь простое выживание вида.

Так что я боюсь инопланетян. И если в небесах мелькает нечто, похожее на НЛО, я не хватаюсь за фотоаппарат и не бегу за выделывающим причудливые петли на фоне облаков объектом. Я начинаю вспоминать – где находится ближайшее бомбоубежище.

А ведь где-то наверняка есть инопланетяне, выбравшие отнюдь не технический путь развития, не механистичную цивилизацию. Где-то живут расы мыслителей и философов, познающие мир, а не пытающиеся перекроить его.

Между прочим, не с этим ли связаны посещающие человечество периодические всплески эзотерических увлечений? С завидной регулярностью появляются колдуны и ведьмы, которые способны разогнать тучи без помощи специальной техники, воздействовать на разум другого человека на расстоянии, предсказывать будущее и многое, многое другое. Ортодоксальная наука утверждает, что все это – всего лишь дешевое шарлатанство, так как приборы не показывают ничего. Однако кто сказал, что современные приборы вообще способны отреагировать на воздействия такого рода? Может, просто еще не создан такой прибор?

Любопытно, откуда вообще произрастают корни всей эзотерики? Существовал ли Гермес Трисмегист, оставивший свое учение последователям или это миф? А если он существовал, то не был ли инопланетянином, представителем той самой, нетехнической цивилизации, который в своих астральных путешествиях забрел как-то на заштатную планету?

Кто направляет человечество в его развитии? Сам ли человек определяет направление собственного пути, или это делает кто-то иной? Ведь проблема человека, как справедливо заметил один из персонажей Михаила Булгакова, даже не в том, что он смертен, а в том, что он – внезапно смертен, и не может составить план на сколь-либо приличное число лет (к примеру, на тысячелетие).

Обратите внимание: все планы человечества ограничены, в основном, одним поколением. Оно и не удивительно – каждый хочет видеть плоды своих трудов осуществленными, знать, что не ошибся в выборе направления и действовал правильно. Но планировать развитие цивилизации, ограничиваясь всего лишь одним столетием, невозможно. Так кто же тогда составляет план?

История циклична – это известно. Движение происходит по спирали. То есть, можно говорить об определенной запланированности, заданности некоей функции, о проложенном по какой-то таинственной карте пути. Вопрос: кто тот штурман, который по звездам и приборам вычисляет траекторию движения? И что является местом назначения?

Фантасты любят порассуждать о «засеивании» Земли некими спорами то ли разума, то ли просто существ с других планет. Написано множество увлекательных книг, в которых рассказывается об инопланетянах, которые либо случайно (ну, опорожнили не там бак с отходами, как у Станислава Лема), либо целенаправленно заселили Землю, а теперь контролируют развитие человечества. Но, может, это так и есть?

И возможность подобного увеличивает мой страх перед инопланетянами многократно. «Я тебя породил, я тебя и убью», – заявил Тарас Бульба непокорному сыну, не оправдавшему ожиданий отца. И, между прочим, убил. А вдруг мы тоже не оправдаем чьих-то надежд?

Остается одно: самосовершенствоваться. Изо всех сил. Со всем напряжением имеющегося в распоряжении разума. И, может быть, тогда мы сможем без негативных последствий встретиться не только с иными разумами, наполняющими Вселенную, вне зависимости от того, являются ли они «плохими» или «хорошими», но и с теми, кто (может быть!) принял на себя роль Творца для нашей планеты.

А когда встреча происходит на равных, аксиома «территории и ресурсы» уже перестает быть доминирующей. И становится не так уж и страшно.