Млечный Путь № 3 2020

Исполнился год с того дня, когда в Тель-Авиве, при клубе любителей фантастики "Зодиак.IL", начала работать литературная студия. Участники пишут "домашние задания" - произведения на коллективно выбранные темы - и обсуждают написанное. За год написаны десятки интересных рассказов, сказок и даже коротких пьес. Издательство Хелен Лимоновой совместно с издательством "Млечный Путь" готовит к выпуску первый сборник произведений "студийцев". Наш журнал предлагает вниманию читателей несколько произведений из будущего сборника.

Павел Амнуэль
Яго

Действующие лица:

Яго - лейтенант

Кассио - капитан

Эмилия - служанка Дездемоны

Лоренцо - тайный посланник Венеции

Порто - мавр, оруженосец Отелло

Герольд

Лоренцо и Яго

Лоренцо: Вы уверены, что здесь нас никто не услышит?

Яго: Не у всех стен есть уши, сеньор. У этих - нет. Слово чести.

Лоренцо: Я знаю, Яго, что вам можно доверять. Испытано временем. Иначе вам не доверили бы столь деликатное и сложное, но важное для республики дело.

Яго: Ценю доверие, но я хотел бы знать...

Лоренцо: Конечно. Есть важные дела, а есть такие, что слово лишнее погубит суть того, что долго и успешно обсуждали мужи великие, чей ум известен всем в Венеции, богами осененной.

Яго: Я понимаю. Вы имеете в виду...

Лоренцо (перебивая): Мы оба понимаем, и на этом закончу я преамбулу свою. Итак...

Яго: Я весь вниманье.

Лоренцо: С некоторых пор Отелло потерял доверие Совета десяти, Сената и самого Дожа.

Яго (потрясенно): Великий полководец? Слава Венеции? Гроза асассинов?

Лоренцо: Великий, слава, гроза... Все верно. Но есть проблема. Отелло - мавр.

Яго: Да. И что?

Лоренцо (смущенно): Смотрите, что происходит, Яго. Вы давно не были в Венеции, и кое-какие перемены вам неизвестны. Вы не знаете, сколько мавров, соотечественников Отелло, наводнило - да, именно наводнило - наш славный город. Воодушевленное победами и, скажу прямо, удачей Отелло и его политическими талантами, многочисленное племя африканских мавров высадилось на венецианских берегах. Они купили или взяли в аренду почти все дома вдоль Большого Канала, они - хорошие мореплаватели, спору нет! - буквально захватили весь рынок услуг гондольеров. Венецианцы - люди доверчивые, но знающие, к чему приводит излишняя доверчивость и попустительство. Слава мавра оказала нашему городу дурную услугу.

Яго: Я поражен. Слышать такое из ваших уст... Да, мавры... И что? Они такие же, как мы, я вижу это, дружен я с Отелло, он рыцарь, он герой...

Лоренцо (перебивая): Но черен он! И что еще добавлю: его добычей стала Дездемона. Молчите, Яго! Это так сейчас расценивают все: и Дож, и весь Сенат, который, уши распустив, внимал его речам. Любовь! Она его за муки... А честь семьи, которую попрал Отелло, не моргнув и глазом! Тогда семья сдалась, но не простила. И нынче на защиту чести рода уже любой венецианец меч готов поднять. Честь рода, города, республики! Короче. Так дальше продолжаться не должно. Не может продолжаться и не будет.

Яго: Не думал я, что так все обернется.

Лоренцо: Никто в те дни не думал. А проблема росла, росла и... Вы понимаете, Яго, деликатность проблемы. Назревает бунт. Семью Дездемоны поддерживает половина горожан. Другая половина решительно настроена против мавров. Еще десяток лет, и Венеция станет мавританским городом. Нас просто выдавят. Однако действовать открыто против ползучего мавританского захвата Совет и Сенат не могут - это незаконно, это противоречит Уставу свободного города. Но давление семьи Дездемоны и многих, ей сочувствующих, растет.

Яго: Согласен, проблема сложна и деликатна. Но как...

Лоренцо: Выход есть. Потому я здесь. И потому прибыл на неделю раньше официального посланника Венеции Лодовико.

Яго: Лодовико?

Лоренцо: Он уже в пути. Но прежде, чем он через неделю ступит на землю Кипра, нужно... Буду предельно откровенен, Яго. Нужно скомпрометировать Отелло. Нужно, чтобы он совершил бесчестный поступок. Нужно, чтобы Лодовико имел все основания сместить Отелло. Понимаете?

Яго: Отелло - и бесчестье? Невозможно. Не знаю я правдивее его, честнее...

Лоренцо: ...и доверчивей.

Яго: Да, верно. Доверчивым средь честных быть легко.

Лоренцо: Вот тайная просьба Дожа и его посланника. Есть семь дней. Придумайте способ - как скомпрометировать Отелло. Иначе миссия Лодовико окажется невыполнимой. Под угрозой будущее Венеции, Яго.

Яго: Я не могу... предать...

Лоренцо: Кроме вас, Яго, мне не на кого положиться. Отелло вам доверяет. Венеция - тоже, вы не раз выполняли опасные и трудные поручения.

Яго: Но... предать...

Лоренцо: Венецию вы не предаете, а спасаете! Спасенье или... Вы умны, Яго, вы предприимчивы. Вы честны. И еще... Только между нами. Лодовико везет с собой указ Дожа об отзыве Отелло. И о назначении на пост губернатора Кипра...

Яго: Неужели...

Лоренцо: Да. Вас. Но для этого Отелло нужно скомпрометировать. У Лодовико должно быть убедительное основание для смещения. Кстати, и семья Дездемоны будет у вас в долгу, в это очень важно для дальнейшего продвижения, вы знаете.

Яго: Но я... Как-то все это...

Лоренцо: Венеция надеется на вас, Яго. К тому же, как вы теперь знаете, это и в ваших интересах. Уверен: у вас получится. Прощайте, мы слишком долго отсутствуем, это могут заметить... Действуйте, Яго, действуйте! Родина вас не забудет. (Идет к двери и, обернувшись на пороге, говорит): Надо, Яго, надо!

(Выходит)

Яго: О боже, вот дилемма... Предать, чтобы спасти. С собою честным быть, когда спасенье в бесчестии твоем же. Думай, Яго. Стань подлым, чтоб Венеция тебя признала честным человеком...

Яго: Хорошо - говорить... А мне теперь нужно изображать человека, для которого честь - пустые слова. И ведь придется, другого выхода нет. Отказаться? Невозможно. Я на службе Республики, приносил присягу, клялся... Да, собственно, разве Лоренцо не прав? До меня уж доходили слухи о том, как непросто стало в Венеции. Прямо не говорили, что из-за мавров, и никто не упоминал имени Отелло - всем известно, что я за генерала горой... Но я ж не дурак, понимаю и намеки... Возможно, решение Совета - единственно верное. Даже наверняка. Если бы можно было иначе, Лодовико этот вариант непременно увидел бы. И Франческо - отец Дездемоны. Помню его несчастный вид, когда бедняге пришлось при всем народе давать дочери благословение на брак с мав... с Отелло. Лет десять назад он бы... Да что говорить... Думай, Яго, думай: как и задание выполнить, и Отелло навредить поменьше, и семье Дездемоны помочь... И да: о себе тоже подумать не мешает. Занять место Отелло... Мечта жизни, я и себе не признавался, а тут такая возможность... Думай, Яго, думай, ты же умный...

(Уходит)

Яго и Лоренцо

Лоренцо: Славный вечер, Яго. И вино крепкое. И девушки хороши. А уж погода на набережной...

Яго (сквозь зубы): Да, погода в самый раз. Позавчера, когда генерал привел эскадру в гавань, буря была такая, что все думали - погибнут. Но генерал...

Лоренцо: Да-да, генерал... Вы что-нибудь придумали, Яго? Время идет. Мы здесь одни, народ гуляет в тавернах, на берегу только влюбленные, а им до наших разговоров дела нет. Так что же?

Яго: Есть пара мыслей... Вот что думаю. Единственное, чем можно скомпрометировать Отелло - это адюльтером, преступной любовной связью.

Лоренцо: М-м... Отелло? Неужели он с кем-то... Боюсь, не очень хорошая идея. Вряд ли кто-то поверит. Всем известно, как Отелло любит Дездемону.

Яго: Простите, Лоренцо, я неточно выразился. Мысль меня самого тяготит, поэтому я не точен. Нет, я имел в виду связь Дездемоны с... ну, скажем, с Кассио. Она женщина, а женщины... ну, не мне вам рассказывать... А Отелло связь жены с его же подчиненным скомпрометирует, без сомнения. Если он за собственной женой уследить не может, то как он способен флотом командовать? А? Что скажете, Лоренцо?

Лоренцо: Гм... Неплохо. Даже, пожалуй, очень... Но согласится ли Кассио участвовать в этом... гм... представлении?

Яго: Ему и знать не надо! К тому же, он - вы знаете - сейчас в опале у Отелло. Ночью, когда вернулась эскадра, Кассио вдрызг напился, подрался с Родриго, Отелло их разнял и в наказание лишил Кассио привилегий. На неделю, всего на неделю, но теперь, если пустить слух, будто у Кассио роман с Дездемоной, этот инцидент будет смотреться совсем иначе, верно?

Лоренцо: Отлично, Яго. В вашем уме я не сомневался. Но достаточно ли простого слуха, чтобы история приняла нужный нам оборот?

Яго: Недостаточно для доказательства, но для начала - вполне.

Лоренцо: То есть вы не собираетесь на этом останавливаться, верно? Что у вас на уме?

Яго: Есть идея, но пока я не хотел бы... Вдруг не получится.

Лоренцо: У вас да не получится? Но я вас понимаю, Яго. Дайте знать, когда сделаете следующий шаг. Хочу быть в курсе.

(уходит)

Яго: Чертов Лоренцо. Чертов Лодовико. Чертов Сенат. Чертова Ве... Боже, что я несу?

(уходит)

Яго и Эмилия

Яго: Хороший вечер, верно? Приятно постоять на балконе с любимой супругой...

Эмилия: О, ты сегодня в хорошем настроении. Обними меня.

(Яго обнимает Эмилию и целует)

Эмилия: Твой поцелуй, мой милый, мне дарит предчувствие утех любовных море...

Яго: Не море - океан.

Эмилия: Мне прежде нужно переодеть в ночное Дездемону. Когда вернусь...

Яго: Как скоро?

Эмилия: Как всегда. Тебе ль не знать? К полуночи обычно засыпает она, а если ждет Отелло, то, видно, позже, но мне знать не нужно, ты же понимаешь.

Яго: Любовные утехи?

Эмилия: Может быть.

Яго: Супружеского долга исполнение?

Эмилия: И так возможно.

Яго: А разве это не одно и то же?

Эмилия: Любовь и долг? Пожалуй, не всегда.

Яго: Тебе ль не знать... Послушай, дорогая... Отелло в последнее время - после возвращения с победой - иногда ведет себя странно, а я, ты ж понимаешь, не могу его спрашивать, почему он дает мне то или иное поручение...

Эмилия: Понимаю. Ничего не могу тебе сказать - я-то почти не вижу Отелло. Когда я с Дездемоной, он занят делами, а когда он приходит к жене, она меня отпускает.

Яго: Собственно, поручение простое. Генерал просил меня принести какой-нибудь предмет, принадлежащий Дездемоне. Любой. Небольшой, конечно...

Эмилия: Странное поручение. Он сам может...

Яго: Думаю, он хочет сделать ей подарок. И ему нужно... Впрочем, мои фантазии неуместны. А поручение нужно исполнить.

Эмилия: Но ты же не вхож к Дездемоне!

Яго: Ты-то вхожа! Ты моя жена, Отелло прекрасно знает... Да о чем мы говорим, женщина? Прихвати в спальне какой-нибудь предмет, которым Дездемона редко пользуется, она и не заметит. Тебе лучше знать.

Эмилия: Ох... Мужчины - странные люди. И что я заметила: чем умнее мужчина, тем более странные поступки он совершает. Дурака-то понять легко. А умного...

Яго: Вот и замечательно. Иди сюда, ближе... Еще...

Яго и Кассио

Яго (один): Скорее бы все закончилось. Как противно. Платок! Почему платок? Больше нечего было взять? И ведь не объяснишь женщине, для чего это нужно. А если Кассио не обратит на платок внимания? Мало ли тряпок... Выбросит и глазом не моргнет. Офицер - и женский платок. Ну, надо же. Да что теперь говорить. Что сделано, то сделано... Ах! Вот и он.

(Входит Кассио)

Кассио: Яго, друг мой! Не составишь ли компанию - я иду в таверну Бенедетти промочить горло.

Яго: Я бы с удовольствием, но не могу. Жду Отелло.

Кассио: О, прости, служба - прежде всего.

Яго: Хорошего тебе отдыха. Эй, а что за тряпица у тебя торчит из кармана?

Кассио: Платок. Причем женский, представляешь? Нашел на полу подле своей кровати. Кто-то выронил, проходя. Вот я и положил так, чтобы все видели. Может, кто-нибудь узнает вещицу, подаренную любимой женщиной?

Яго: Чей платок-то? Там должен быть вензель.

Кассио (достает платок и протягивает Яго): Да, имеется. Непонятное что-то.

Яго: Да, непонятно... Ну, хорошего тебе отдыха. Платок показывай всем - вдруг найдется хозяин.

(Кассио уходит)

Яго: Боже, боже... Игра-то пошла нешуточная...

Порто и Яго

Порто (один): Какое несчастье! О боги! О Лев Венеции! Что теперь будет? Бедный мой господин! Бедная госпожа! Бедные мы все!

(Входит Яго)

Яго: Что с тобой, Порто? Умерь свои вопли. Ты так голосишь, будто тебя укусил тарантул!

Порто: Лучше б меня укусили десять скорпионов! Тогда я умер бы сразу и не видел этого ужаса!

Яго: О чем ты?

Порто: Вы не слышали? Об этом же говорят все!

Яго: О чем? Скажи, наконец!

Порто: О платке, конечно!

Яго: Платок... Ну, платок... А, ты о платке, что видели в кармане Кассио? Я тоже видел. Красивый платочек. Интересно, чей?

Порто: Господин мой! Я в ужасе. Я не хочу жить!

Яго: Да перестань вопить, дитя пустыни! Можешь говорить по-человечески, а не как краснозадая обезьяна?

Порто: Господин мой! Это же платок госпожи! Это платок Дездемоны.

Яго: Да, я слышал такую версию. Наверно, платок Дездемоны. И поэтому нужно так вопить? Прекрасная дама завела интрижку с красивым офицером. Венецианцем, заметь. Да каждая вторая женщина в Венеции имеет двух любовников - одного официального, другого тайного. Неужели Отелло думал, что его минет чаша сия?.. Да что ты на меня вылупился, идиот?

Порто (рыдает): Десять скорпионов! Сто крокодилов! Лучше бы он убил меня, но он ведь убьет ее! Ее! Свою единственную любовь!

Яго: Ты совсем спятил? Кто кого убьет?

Порто: Хозяин! Жену свою!

Яго: Ты рехнулся, малый? Ну, поругаются они. Отелло устроит скандал... Нет, думаю, что даже скандала не будет, при его-то любви в Дездемоне. Конечно, неприятный инцидент. Наверно, Отелло придется покинуть пост, он лицо официальное, в Венеции должны отреагировать. А потом все забудется и...

Порто: Он! Ее! Убьет! Он! Не может! Поступить! Иначе! Это его долг! Предки не прощают!

Яго: Ничего не понимаю. Какой долг? При чем здесь предки? Какая-то интрижка...

Порто: Вы не знаете, господин! Никто не знает наших законов! Законов предков!

Яго: Послушай, малый. Успокойся, сядь, вдохни и выдохни десять раз...

Порто: Десять скорпионов!

Яго: Не надо скорпионов. Выдохнул? Теперь расскажи - какой долг, какие предки, и при чем здесь несчастный платок, которых на городском рынке по три лиры за десяток?

Порто: Вы, белые, ничего не понимаете в наших обычаях! Таких платков больше нет. Он - один. В каждой семье есть платок, который передается от матери к сыну или дочери. Сын дарит платок своей жене и наказывает беречь как зеницу ока, потому что платок - святой. Платок - символ рода! Платок нельзя терять или передавать никому, кто не принадлежит роду! Если такое происходит, виновника или виновницу нужно убить в тот же день! Отелло подарил платок Дездемоне в день свадьбы. Дездемона совершила кощунство - передала платок Кассио.

Яго: Она не передавала...

Порто: Платок у Кассио! Это видели все! Об этом знает Отелло! Он обязан убить Дездемону сегодня же, иначе проклятье предков ляжет на весь его род!

Яго (в ужасе): О боже! Что я наделал! Надо остановить его! Не допустить! Где сейчас Отелло? Веди меня к хозяину, потомок шакалов!

Порто: Не могу, господин. Отелло убьет каждого, кто помешает ему исполнить долг.

Яго: Веди меня к нему, сын собаки!

Порто: Нет!

Яго: Я убью тебя!.. Что это за звуки из гавани? Трубы звучат. Кто трубит в такой момент...

(Входит герольд)

Герольд: Прибыла венецианская эскадра. Представитель Сената Лодовико. Приказано трубить полный сбор в Большом приемном зале. Будет сделано важное заявление!

Яго: Боже... Как все совпало... Может, к лучшему. Отелло должен быть на приеме. Ему скажут об отставке. Его задержат. Он не убьет Дездемону. Отелло отправят в Венецию. А я стану новым губернатором Кипра. Может, все обойдется, как ты думаешь, Порто?

Порто: Отелло - человек чести, господин. Он выполнит свой долг.

Яго: Перед родиной!

Порто: Перед семьей!

Лоренцо и Яго

Яго (в бешенстве): Ты обещал! Я сделал все так, как мы договаривались! Я совершил подлость ради Венеции. Потому что так было нужно! А ты обещал, что я стану губернатором вместо Отелло!

Лоренцо: Успокойся. Не все происходит так, как рассчитываешь. Не я же виноват в том, что Сенат в последнюю минуту переменил решение, и Лодовико повез указ о назначении Кассио.

Яго: Ты знал и обманул меня, пес проклятый!

Лоренцо: Нет, клянусь всеми львами Венеции! Я был уже в море, когда Сенат...

Яго: Пес! Лжец!

Лоренцо: Яго! Брось меч!

(Вбегает Герольд, за ним Порто)

Герольд: Дездемона мертва! О ужас! Отелло заколол ее перед всеми, обвинив в родовом предательстве!

Лоренцо: Отелло арестовали?

Герольд: Не успели, синьор. Генерал заколол себя! Какое несчастье!

Порто: Мой господин исполнил свой долг.

Яго: А я исполню свой!

(Закалывает Лоренцо).

Порто и Герольд: Остановитесь! Боги, что творится...

Яго: Я должен, наконец, остановиться! Я честен был. Я радости хотел. Ни в том и ни в другом не преуспел! Я предал всех: хозяина, страну... О боже, я в бесчестии тону! Нельзя мне жить, когда Отелло мертв. И Дездемона - светлое созданье! Конец всему! Вот божье наказанье!

(Закалывает себя)

Порто: Господь ему судья... Он выбрал смерть.

Герольд: Всем сообщу сейчас дурную весть.

(Уходят).

Занавес

Михаил Гельфанд
Бог

Бог жил во дворце, окруженный тысячами роботов, смыслом существования которых была забота о нем.

Дворец был огромен. Он висел в воздухе на высоте двадцати километров, поддерживаемый антигравитационными устройствами и окруженный защитными полями, которые удерживали внутри воздух и тепло.

На первом этаже был сад. Деревья цвели и плодоносили круглый год. Бесконечные клумбы покрывали цветы потрясающей красоты, над которыми вились пчелы. Клумбы, перемежались лужайками, покрытыми мягкой травой. Текли ручьи и реки, тысячи разнообразных птиц пели на ветвях и в лугах, вили гнезда и выводили птенцов. В реках плескалась рыба.

Второй этаж был устроен так, что нигде не заслонял неба первому.

Тут располагались леса. Просторные дубравы сменялись тесными зарослями смешанных лесов и стройными рядами высоченных сосен. Леса переходили в широкие луга. В некоторых местах возвышались невысокие горы, покрытые лесом, переходившим в альпийские луга. С гор сбегали узкие бурные реки, широко разливавшиеся по равнине. Тут жили звери. Лисы и волки, и зайцы, куницы и белки, и выдры, и тысячи других: от самых мелких, до огромных лосей, оленей и зубров, пасущихся в лугах.

Третий этаж был поднят высоко в космос, туда, где фиолетовое небо стратосферы сменялось вечной глубокой тьмой, на фоне которой горели одновременно солнце и звезды, рассеивала свой призрачный свет Луна.

Там в огромных шарах располагались заводы и энергостанции, обслуживающие дворец. Там же находились обзорные площадки, на которые Бог часто поднимался и стоял, иногда часами, созерцая звезды...

Бог рос медленно.

Для созревания его сложнейшего мозга требовалось время.

Однажды, повзрослев, он спросил у старших роботов:

- Из книг - я узнал, что у каждого человека должны быть родители, Где же мои?

- Твою ДНК мы, хранители дворца, сформировали искусственно, стараясь придать тебе, будущему, наилучшие свойства.

- Зачем?

- Таков обычай, который мы исполняем много тысячелетий. Тут, во дворце должен быть живой человек. Гениальный, всегда здоровый, способный прожить многие сотни, даже тысячи лет, но все-таки человек, отличающийся от вечных роботов...

- А вы, роботы, будете жить вечно?

- Вечность это страшное слово. Но мы будем жить долго. Очень долго. Многие миллионы лет! Вся информация из нашего мозга дублируется и копируется многократно. Когда тело одного из нас проявляет признаки износа, мы создаем ему новое и перезаписываем информацию на новый мозг. Разумеется, при этом большую часть приходится оставлять в резерве. Иначе мозг, как он ни совершенен, давно переполнился бы. Но основа сохраняется, а остальное доступно в случае необходимости.

- А меня разве нельзя записать, скопировать?

- Тебя нельзя. Ты человек, ты должен помнить всегда, что твоя жизнь имела начало и ей наступит конец. Хотя и очень, очень не скоро!

Когда бог повзрослел, робот опекун сказал ему:

- Пришла пора тебе познакомиться с людьми.

- Но люди ведь ушли? Так вы меня учили.

- Ушли многие, но некоторые остались. По какой-то причине. Мы не знаем. Ведь нас создали последние из ушедших значительно позже, чем произошел раскол. Оставшиеся еще долго враждовали. Размножались бесконтрольно, а размножившись, убивали друг друга. Постепенно они утратили научные знания, разучились строить сложные машины. Да и осталось их очень мало. Тогда Бог, который жил во дворце, приказал нам переселить их, собрать в одно место, над которым теперь висит твой дворец. Древние люди называли это место Восточное Средиземноморье. Малая Азия, Греция и острова между ними. Тут они живут простой жизнью, так как жили их предки в самом начале цивилизации. Выращивают пшеницу на полях, разводят сады и оливковые рощи. Ловят рыбу. Иногда путешествуют на лодках от острова к острову или на маленьких парусных кораблях. Мы заботимся о них. Поддерживаем плодородие почвы, разводим рыбу. Контролируем погоду, чтобы предотвратить серьезный неурожай.

- Заботитесь, как о животных на втором этаже.

Робот помрачнел.

- Это нехорошее сравнение, но...

- Ладно, - сказал Бог. - Но за прошедшие много тысяч лет люди должны были размножиться, заполнить планету и снова начать развиваться. А может быть, даже снова создать высокоразвитую цивилизацию?

- Да это так, - подтвердил робот. - Мы, осторожно регулируя фертильность, поддерживаем численность людей приблизительно стабильной. Им вполне хватает ресурсов. Нет стимула для расселения и развития...

- И значит, если бы вы перестали заботиться о них...

- Они размножатся, начнутся голод и война. Те, кто проиграют, должны будут бежать, переселиться на новое место. Скоро они размножатся, и там тоже начнется война... Потом, когда земля будет заселена полностью, война станет всеобщей и почти непрерывной... Ты Бог, ты можешь нам приказать! Если готов взять на себя ответственность!

- Я подумаю, - сказал Бог.

И он отправился на Землю.

Внешне это выглядело так: в чистом безоблачном небе (дворец был снизу невидим без специальных приборов) появилась круглая туча, пронизанная багровым огнем. Из нее спустился тонкий, бешено вращающийся смерч, окруженный молниями, коснулся скалы, будто клюнул, и исчез. А на скале появился высокий красавец, одетый только в легкую набедренную повязку.

Селяне, не успевшие разбежаться, дрожа от страха, упали ниц.

- Встаньте. - приказал Бог. - И пусть кто-то проводит меня в город.

А в городе заканчивались приготовления к празднику, случавшемуся только раз в семь лет. Выбору божией невесты.

Праздник! И город был переполнен людьми. Даже из дальних больших городов приехали те, кто побогаче и имел такую возможность.

Этот город тоже считался большим. Один из семи главных городов обитаемой части мира. Стен у него не было, под опекой роботов дворца все давно уже забыли о войнах. Люди, сопровождавшие Бога, долго петляли по узким улицам, среди домишек из сырцового кирпича, крытых жердями и соломой, среди садов и огородов, орошаемых арыками.

Наконец они вышли в городской центр. Тут протекала узкая река, срывавшаяся с гор, быстрая и прозрачная. На берегу ее был высокий холм, с одной стороны отвесной скалой обрывавшийся в реку, туда, где у холма она широко разливалась. Дома возле холма, окружавшие базарную площадь, были каменные. Признак богатства. Дальше вдоль разлившейся реки шумела и гуляла летняя ярмарка, в праздничный год особенно многолюдная.

Вершина холма была вымощена плоскими камнями и имела форму треугольника. С одной стороны располагался городской храм, довольно симпатичный, с белыми мраморными колоннами. С другой - здание городского совета, в подвале которого помещалась тюрьма. Третья сторона, нависавшая над озером и резко обрывавшаяся, была не застроена. На площади быстро собралась немаленькая толпа, оттеснившая даже членов городского совета. Но приближаться к Богу люди боялись.

- Бог! Сам Бог пожаловал на праздник, - громко перешептывались они. - Думал ли кто-то, что такое возможно?!

Бог жестом подозвал одну из пожилых женщин.

- Что за праздник у вас?

Дрожа от страха, она упала на колени и прошептала:

- Выбор божией невесты!

- Что это значит? Да встань же, не бойся!

- Раз в семь лет жрецы и советники выбирают трех девушек в невесты Богу. В день праздника их одну за другой сбрасывают со скалы, и, если девушка понравится Богу, он забирает ее к себе на небо. Остальные, которых Бог отвергнет, упадут в озеро и утонут, здесь высоко! В другие годы Богу предлагают невесту жители других больших городов.

- А бывало ли так, что Бог выбрал невесту и забрал ее к себе.

- Честно говоря, я не слыхала о таком. Да и бабушка моя, будь благословенна память о ней, говорила мне, что такого не помнит.

Бог вздохнул.

- Пусть приведут ко мне невест. Быстрее.

Люди переглядывались. Потом некоторые, помоложе, бросились выполнять приказание.

Скоро три девушки, хорошенькие и очень молоденькие (на всякий случай их держали пока что в подвале городской управы) оказались перед ним.

- Я заберу вас к себе на небо.

Две девушки просияли, но третья опустила глаза.

- Ты не хочешь? Говори, не бойся.

Девушка молчала, но две другие заговорили наперебой. Оказалось, что эта "невеста" влюблена в одного из юношей, с которым жила по соседству. И хотя они уже попрощались, но ...

- Приведите ко мне этого человека!

И когда молодой человек появился, Бог заговорил по-другому. Теперь его голос звучал, как рев урагана, и, к тому же, высоко, среди ясного неба, появилось гигантское черное облако, пронизанное бесшумными багровыми молниями. И еще длинные ослепительные молнии срывались с пальцев его простертой руки. Срывались, конечно, вверх, чтобы не повредить кому-нибудь.

- Бог доволен и не гневается на вас!

Вздох облегчения и радости пронесся по толпе, стоявшей на коленях.

- Живите дружно, избегайте причинять вред другим людям, будьте гостеприимны и соблюдайте законы! И тогда урожаи будут обильными, а в море будет много рыбы!

Бог сделал паузу и, подтверждая его слова в небе, грянул многократный гром.

- Теперь, в знак благоволения к вам, я забираю себе двух предложенных вами невест. Третью приказываю выдать замуж за ее возлюбленного. Пусть живут в согласии, долго и счастливо, и горе тому, кто захочет причинить им вред!

Я приказываю отныне, изменить ритуал выбора невесты. Тут и в других больших городах пусть раз в семь лет девушки, выбранные за красоту и грацию, танцуют для меня на центральных площадях. Тех, которые мне понравятся, я заберу на небо, а остальные пусть выйдут замуж по своему выбору, и городская управа должна позаботиться о приданном!

Тут появился ревущий и плюющийся молниями смерч, коснулся площади и исчез. И исчез Бог вместе с двумя "невестами", а люди еще долго, до самого вечера обсуждали случившееся. Об этом же гудел, постепенно затихая, народ на ярмарке во все последующие дни. Далеко не все были довольны. Для бедняков сбрасывание невест со скалы служило бесплатным, хотя и редким, но захватывающим развлечением.

Увы, с Богом не поспоришь!

Девушек Бог поместил на первый этаж. Сам он проводил время, в основном, на втором.

В те дни Бог как раз заинтересовался новым проектом.

Он хотел создать биосферу на Венере.

Виделась она ему пока что в виде огромных островов, состоящих из переплетения живых растений, каждое из которых должно было содержать замкнутую экосистему, способную к эволюции. Такие острова должны были плавать в атмосфере на уровне нижней границы облачного слоя, состоящего, как известно, из капелек серной кислоты. Время от времени они будут слипаться, а потом разделятся.

Эволюция на разных островах пойдет по-разному, и взаимодействие экосистем при их временных соединениях создаст интереснейшие эффекты.

Время шло незаметно и однажды Бог почувствовал, что девушки-"невесты" его зовут.

Мгновенно переместился он на первый этаж и увидел, что девушки стоят на коленях, смиренно опустив головы.

- Что случилось? Да встаньте же!

Но девушки молча стояли на коленях.

Наконец одна, та что была посмелее, заговорила.

- Когда ты забрал нас к себе, мы думали... нам казалось... что ты... - Тут девушка наконец подняла глаза на Бога, стоявшего перед ней. Сначала на его ноги... А надо сказать, что никакая одежда во дворце не была предусмотрена, ведь обычно Бог был в нем единственным человеком...

- Казалось, что ты решил взять нас в жены и... - Девушка подняла глаза чуть выше, густо покраснела и, поспешно опустив взгляд, умолкла.

Бог был совершенно не чужд любовных утех.

Были во дворце две роботессы, искусные в любви свыше всяких похвал и имевшие вид прекрасных зрелых женщин, собственно, они и были прекрасными женщинами, во всем подобными человеческим за исключением электронного мозга в голове. Эти две роботессы проводили с ним ночи, когда Бог этого желал. При этом накал страсти достигал непереносимых для человека высот, а физическая сила и выносливость требовались такие, которыми ни одна женщина не могла обладать.

Бог не стал всего этого объяснять. В одно мгновение он создал две точные копии самого себя. Копии были внешне неотличимы от оригинала, за исключением того, что состояли не из молекул и атомов, а из смеси элементарных частиц, удерживаемых внешним силовым полем. Но определить это без электронного микроскопа было совершенно невозможно. Отличались копии так же крайне ограниченными возможностями мозга.

Впрочем, их мозгов вполне хватало, чтобы носить женщин на руках, танцевать с ними при лунном свете, говорить комплименты, признаваться в любви и доставлять им удовольствие в постели.

Всем этим две парочки тут же и занялись, а Бог вернулся к своим размышлениям.

Шло время.

Наконец одна из "невест" бросилась в водопад, явно желая покончить с собой. Разумеется, ее спасли, обе копии действовали мгновенно, были запрограммированы предохранять людей от любого вреда.

Когда Бог появился на месте происшествия, появившийся одновременно с ним медицинский робот готовился ввести ей успокоительное.

Вторая сидела на траве неподалеку и бессмысленно улыбалась. Из уголка рта тянулась струйка слюны.

- Наркотическое опьянение, - доложил робот. - Воздействие смеси психоактивных веществ растительного происхождения.

- Детоксикацию! - приказал Бог.

Когда он появился снова, обе женщины были трезвы, на бледных лицах блестели испуганные глаза.

- В чем дело? - Бог обращался к той, что прыгнула в водопад.

- Скучно, - ответила она. - Одно и то же день за днем, тысяча дней за тысячей... Скучно невыносимо.

Бог представил себе эту дурную бесконечность. Танцы, песни, еда, секс и снова танцы, и снова песни... Ужасно.

Что же с ними делать теперь?

Вернуть обратно?

Прошли полторы сотни лет. Все их ровесники давно умерли, и память о появлении Бога превратилась в легенду...

Что же с ними делать?

Что?!

Богу было стыдно.

Элис Гербер
Кролик, бегущий в рай

"Доложите обстановку!.. Срочно... обстановку!"

Шум помех.

Что это такое со связью? Усаги постучала по шлему, но это не помогло. Зачем им доклад, если они все видят через камеру? Страшная мысль пронзила мозг. Камера тоже не работает, что ли?! Усаги поднесла к шлему ладонь, но на коже не было красного отсвета индикатора. Не работает. Девушка взглянула на камеру вверху на серой бетонной стене. Возле нее индикатор тоже не горел. Они не знают, что происходит в лабиринте. Под камерой лучше не задерживаться; если в нее попадут, она рванет, помнет каску. Пуля выбила рядом с лицом Усаги брызги бетонной крошки. Кажется, она застряла в этом узком проходе, наружу не сунуться, даже не выглянуть. Дроиды сошли с ума. Они не только покидают свои локации и преследуют ее, они стреляют на поражение. Усаги отлепила от ребер окровавленную ткань формы. Пуля лишь слегка задела, больно, но не опасно. Но сам факт того, что дроид целился не в специальную защитную пластину, тревожил. Усаги осмотрела свою форму. Пластин было очень мало по сравнению с незащищенным телом. Если дроиды почему-то решили ее убить, им это удастся.

"Ну нет, так просто я им не дамся!" - скрипнула зубами Усаги. Сегодня она не проиграет, не отдаст ему трофей. Фокс обошел ее три последних раза и сравнял счет. Сегодняшняя тренировка решит, кто из них отправится на планету АЛЬФА-1. Где засел этот чертов снайпер?

"Повторяю... дроиды вышли из-под контроля!" Снова помехи. Спасибо, капитан. Это она уже заметила. Усаги сняла шлем и осторожно высунула его за край стены. Удар. Рука едва не стукнулась о землю. Девушка осмотрела шлем. Резиновая пуля застряла в нем. Отлично. Хорошо уже то, что в лицо не отрекошетила, с ее-то удачей. Судя по углу, под которым пуля вошла в полимер, снайпер вот в том ближайшем здании. Усаги снова выставила шлем, в отражении его полированной поверхности увидела ствол, торчащий из окна соседнего здания. Вот ты где. Полированная поверхность вмялась, отбрасывая руку назад. Стреляет почти в упор, была бы в шлеме голова Усаги, и ей бы не поздоровилось. Как пройти мимо него? Снайперы тупые. Они больше реагируют на тепло, чем на движение.

Усаги встала, растопырила руки и ноги, упираясь ими в стены, вылезла наверх и остановилась напротив камеры. Не легкое, надо заметить, упражнение, ноги предательски дрожали. В голове стучало, перед глазами плыли черные пятна. Эти проклятые четыре джи убьют ее быстрее, чем дроиды. Еще и воздух жидкий, сколько не дыши, легче не становится. Разреженный воздух - это условия корабля. Но зачем четыре джи?! На АЛЬФА-1 только полтора джи. Издеваются, сволочи. У Усаги только месяц назад перестала кружиться голова в симуляторе, многие из их отряда до сих пор страдали. Усаги выковыряла из стены камеру и спрыгнула вниз. Это было зря, поняла она, валяясь на земле не в состоянии встать. Четыре силы тяжести сначала бахнули ее об землю, а теперь давили на грудь и кости, не давая вздохнуть. Хоть бы сознание не потерять. Усаги перевернулась на бок, легкие заработали. Сколько она пролежала? Пятнадцать минут? Полчаса? Не видать ей трофей. Знать бы, где сейчас Фокс. Девушка посмотрела на коммуникатор, но он не работал. Интересно, Фокса тоже преследуют дроиды, стреляя на поражение? Или он всегда особенный, и сегодня тоже? Усаги села, разгоняя темных мух перед глазами, поковыряла камеру, обнажила ее микрогенератор. Прекрасная идея располагать маленькие бомбы на каждом углу такого тесного лабиринта. Подготовка суровей некуда.

Усаги обошла муляж здания, за которым скрывалась, с другой стороны, бросила камеру на главную улицу. Бежать-бежать! За углом рвануло. Усаги свернула - улица! Ослепленный взрывом, снайпер не заметил девушку. Она вбежала в переулок у его здания, нашла дверь внутрь. Внутри здание представляло собой минималистичный темный колодец с лестницей. Остро воняло гарью и металлом. Усаги поднялась по узкому колодцу, вышла на площадку у окна. Вот и ты, голубчик. На закрепленном в полу реле, беспомощно крутился ствол. Снайпер не умел стрелять назад, только жужжал и ездил туда-сюда. Усаги сняла шлем, вытерла пот, подошла к дроиду. Маленькая жалкая железяка едва не убила ее. Девушка выдернула кабель и дроид стих.

Отсюда открывался отличный вид. Вон он, трофей, через два перекрестка, все еще на месте. Значит, Фокс до него еще не добрался. Где же этот гаденыш?

На соседнем здании висел огромный плакат, изображавший группу красивых людей, улыбавшихся, как в рекламе зубной пасты, на фоне зеленых полей, звездного неба и космического корабля странной конструкции. Надпись гласила: "Полетели с нами на планету БЕТА-2!" Ну, понятно, что не о Земле речь. На Земле таких зеленых полей нет уже лет сто. Усаги села рядом с дроидом. Он наверняка передал своим братьям, что на него напали. Скоро явятся.

Красивый плакат. Усаги не слышала ничего о том, чтобы шла хоть какая-то подготовка для полета на вторую найденную пригодную для жизни планету, условно названную БЕТА-2. На БЕТА-2 полетит дочь Усаги. Эта планета была настоящим раем. Там не было никого, у кого бы пришлось отвоевывать жизненное пространство, как на АЛЬФА-1. Никаких разумных аборигенов, страшных, как судный день. Никакой войны за каждый сантиметр земли, за каждый грамм воды. Только зеленые поля, леса и чистый воздух. Туда отправится доченька. Отучится, станет офицером и полетит. А Усаги отправится воевать. Для таких, как она, на Земле осталось только два способа заработать на образование ребенка - продать всю себя на органы, или продать себя и ребенка в армию. За полет Усаги на АЛЬФА-1, дочке будет перечислена такая сумма, что ее хватит не только на образование, но и на многие годы жизни. Усаги улыбнулась. Ее дочь не будет расчищать радиоактивные свалки, как когда-то расчищала она сама, чтобы иметь право попасть в военное училище. Шрамы от той работы болели до сих пор. Обменять свою жизнь на лучшую жизнь для дочки - для этого она здесь. Отвоевать у этих железяк и у засранца Фокса возможность полететь на АЛЬФА-1. А вот и железяки. Сползаются со всех сторон. Девушка подключила кабель дроида-снайпера к своему шлему. Ну, держите свои железные штаны, бестии!

Усаги переступила через покореженный металл. Сколько их здесь? Вся улица была засыпана поверженными дроидами. Она уже насчитала сорок штук, а не прошла и половины расстояния до трофея. На нее что, ринулись все дроиды лабиринта? Усаги вышла на площадь. Вот и он, трофейный красный флаг, дающий желанные баллы и право покинуть симулятор беспрепятственно. Но так ли это сегодня, учитывая, что дроиды взбесились? Легки на помине. За спиной послышалось характерное жужжание. Усаги оглянулась. На площадь выехали два механических солдата с одной стороны и еще два с другой. Усаги сорвалась с места, побежала к флагу. Разогнать четырехкратно весящую тушку было не просто, но ей и не позволили. Усаги сначала почувствовала, что падает, потом услышала выстрел. Учебные дроиды всегда стреляли только по защитным пластинам, но эти тоже презрели правила. По форме на плече растекалось горячее кровавое пятно.

- Лучше не вставай, - через жужжание приближающихся дроидов послышался ненавистный голос.

Придерживая плечо, Усаги села. Далеко не все железяки остались лежать на главной улице. Сюда на площадь их приехало не меньше. Пуля вошла неглубоко, засела в мышце. Фокс прошел между дроидами, и подошел к флагу. Те словно не заметили его, все стволы были направлены только на Усаги. Сейчас он объяснит, что происходит, наверняка. Вместо объяснения Фокс улыбнулся от уха до уха, и показал пульт. Это пульт капитана?! Нет. На том капитанский знак. Это просто такой же. Фокс взломал систему. Ах ты ж сволочь...

- Я не хочу смотреть, как тебя изрешетят, - сказал Фокс, доставая флаг из крепления. - Поэтому дам тебе отбежать подальше.

Дыхание Усаги сбилось.

- Что? - выдавила она.

- Мне не нужны конкуренты. Дроиды тебя не выпустят. А сейчас беги, маленькая Усаги, пока я не спустил на тебя своих металлических собак.

Усаги поднялась. Он шутит? Не похоже.

- Беги.

Усаги повернулась и побежала. Нужно выбраться из симулятора. Нужно доложить. За спиной загудели двигатели дроидов, зажужжали реле пушек, стена над головой затрещала, покрылась выбоинами от пуль.

Усаги вошла в кабинет майора. Фокс уже стоял здесь. Усаги почувствовала, как напряглась его спина, когда она приблизилась. Майор обошел стол и остановился перед солдатами. В его руках были отличительный капитанский знак и документ с назначением. Девушка похолодела. У него в руках шанс. Для нее и для дочки.

- Вольно.

Без лишнего официоза. Десантный транспорт уже ждал.

- Два моих лучших солдата, - улыбнулся майор. - Вы шли ноздря в ноздрю, но побеждает лучший. По результатам тренировок, вам, рядовой Фокс, присуждается звание капитана. Вы назначаетесь на службу на планету АЛЬФА-1. Служите с честью, и добудьте нам эту планету и достойное будущее для всего человечества.

Майор сунул в руки Фокса назначение.

Фокс отдал честь и, даже не взглянув на Усаги, вышел из кабинета. Транспорт уже ждал.

- Разрешите идти? - подала голос Усаги и не узнала его.

- Нет.

Майор остановился перед ней.

- Вчера вы провели в симуляторе четыре часа, - сказал он и бросил взгляд на повязку на плече Усаги. - Фокс же завершил задание за тридцать восемь минут и принес трофей. Абсолютная победа, не так ли? Назначение капитана Фокса на АЛЬФА-1 более, чем справедливое. Там необходима воля и желание победить любым способом. Вы согласны?

Еще бы. Этого у Фокса не отнять.

- Вы действительно шли на равных. Ваши результаты были полностью одинаковые до вчерашнего дня, - майор повернулся к столу. - Четыре часа в симуляторе - это рекорд. Так долго задание еще никто не выполнял. И ваши показатели в норме.

- Он взломал дроидов, они нападали только на меня. Мне пришлось уничтожить их всех, чтобы выйти из симулятора.

- Это очень серьезное обвинение. Чем вы можете подкрепить свои слова?

- Ничем, - произнесла Усаги.

- Я сделаю вид, что не слышал этого ложного свидетельства.

Майор наклонился и взял со стола еще одну бумагу с назначением и капитанский знак отличия. Усаги не могла оторвать взгляд от его рук.

- Так хорошо, как вы, на тренировках себя никто не чувствует. И у вас на три часа работы в симуляторе больше, чем у капитана Фокса. По результатам тренировок, вы получаете звание капитана. Вы назначаетесь на службу в сопроводительный отряд на планету БЕТА-2. Завтра начнете дополнительные тренировки, вылет через полгода.

В руках Усаги очутились знак отличия и документ. Как они там оказались?!

- Капитан Усаги, еще кое-что. Ваша дочь летит с вами. Она уже прибыла на базу, начнет тренировки вместе с вами. Думаю, вы захотите увидеться с ней сегодня.

- Что? - не поняла Усаги.

- Это не военная операция, это экспедиция исследователей и колонистов. В ней будет много семей. Ваша дочь заменит вас на посту, когда вы не сможете выполнять свои обязанности по охране колонистов. Вы можете идти.

Девушка вышла из кабинета и только в коридоре поняла, что забыла отдать честь. Что значит "назначаетесь на планету БЕТА-2"? Что значит "летит вместе с вами"?!

По коридору застучали быстрые мелкие шаги. Усаги выронила награду и назначение и схватила маленькое теплое тельце.

- Мама!

Хелен Лимонова
Фейкодром

И вовсе я его не боюсь. Когда хозяйка его завела, опасался немного, верно. Особенно ночью, когда я в магазине за главного. Днем я отдыхаю, но за клиентами вполглаза присматриваю. Иной такой наглый попадется, хозяйке нервы измотает и ничего не купит. Повадились своими историями грузить! А она слушай: клиент всегда прав. Я в таких случаях с полки пару книг на голову зануде скидываю. Хорошо еще ультразвуком пискнуть и книжной пылью в глаза порскнуть. Действует. Быстро сматывается. Нечего тут! Сюда нормальные люди за литературой приходят.

Я еще не представился? Будем знакомы: Книжный. Бывают домовые, эти в домах живут, а мы, книжные, в библиотеках и магазинах. Без нас любое книжное собрание захиреет, жучок заведется, плесень; может пожар или потоп случиться. Книга заботу любит. Знаете, сколько она живет при хорошем уходе? Не поверите. Больше тысячи лет! Например, в Эфиопии в монастыре святого Гаримы хранятся два Евангелия, созданных в период с 330 по 650 гг. Они написаны на геэз - священном языке Абиссинии. Первое имеет переплет из деревянных дощечек, покрытых золоченой медью, а переплет второго выполнен из серебра. Целехоньки, главное - до них не дотрагиваться. Тогда еще столько же протянут. Все потому, что в монастыре поселился замечательный Книжный, он еще моего дедушку ремеслу обучал. А дедушка - меня. Папаша династию нарушил, в Банковские подался. Счетные книги охраняет, тьфу! Когда банки учет в компьютер перевели, то-то я повеселился.

Про компьютер. Хозяйка его не выключает, тот светится на столе и урчит, вот я поначалу и оробел. Потом решил освоить, даром что ли на полке с компьютерными книгами сплю? Взял "Компьютер для чайников", автор А. Заика, издательство "Рипол-классик", 2017 год. Честно - из-за фамилии выбрал, там было еще "для начинающих", "для женщин" и "для пожилых".

Если учебник хорош, учиться легко! С моим трехсотлетним опытом тем более. Начал с видеокамеры. Зеркала у нас нет, с интересом на себя глянул. Расстроился. Ножки кривые, сутулюсь. Бородищей зарос до глаз, взгляд дикий, нос картошкой. Эх. Быстро разобрался с мышкой и клавиатурой. Дошел до главы про Интернет. Хозяйка в нем все время торчит! Лучше бы книги читала. Позорище, не знает элементарных вещей! Например, когда книгопечатание придумали. Его изобрели в Средние века сразу в нескольких странах - Китае, Корее и Европе. Печатали штучно, с использованием штампов. Однако годом изобретения книгопечатания считается 1445 г. Суть в том, что Гутенберг предложил использовать для набора текста отдельные металлические буквы - литеры. Литеры собирали в строчки, красили, затем прижимали к листу бумаги в станке. На таком станке изготовляли сто оттисков одного листа за час. На современных ротационных машинах скорость в тысячу раз больше. Но куда отпечатанное девать? Бумажные книги теперь почти не покупают. Скачивают в Интернете бесплатно, гады.

Задумавшись, не заметил, что с экрана на меня кто-то смотрит. Девчонка-кнопка с глазищами в пол-лица. Вылитая героиня манги - японских комиксов, у нас есть такие.

Познакомились. Кнопку звали Электрой (про одноименную древнегреческую трагедию Софокла она, ясно, не слышала). В Интернете тоже есть свой народец; Электра оказалась сетевой феей из семейства фейков, попросту "фейка". Проболтали до рассвета. Посоветовал ей прочесть пару книг из своих любимых. Будет что обсудить. Поесть не успел, хотя накануне отложил парочку исторических хроник. Не люблю романами ужинать, так можно и диабет заработать.

Отмечу, что кругозор у девочки аховый. Откуда взяться упорядоченным знаниям? Нахватается всякого и довольна. Порхает по соцсетям, питается информацией. Любит истории, скандалы, рассказы про котиков. При этом весьма неглупа. По крайней мере, заметила, какой я начитанный и эрудированный.

- Ты прямо как Гугл и Википедия! - сказала она. Приятно.

Неужели у меня появилась подружка? Назавтра еле дождался, когда хозяйка уйдет, перекусил баснями Крылова, потом глотнул из Фауста фрагментик покрепче, и к экрану.

- Элечка, ты тут? - позвал я, предвкушая приятную беседу.

Увы, ожидания не оправдались. Потому что мы с ходу поссорились.

Началось с безобидного. Поинтересовался, как ей понравился "Идиот", которого вчера рекомендовал, и получил в ответ гневную тираду: "Достал меня твой Достоевский. Нереально длинно пишет. К концу предложения забываешь, что в начале было. К тому же он больной псих. Так роман назвать! Устарелая книга, короче".

Конечно, Федор Михайлович крепким здоровьем не отличался. Душевным тоже. И эпилепсия в придачу... Но устареть! Еле сдержался, чтобы не нагрубить в ответ. Вспыльчивый стал, нервный. Зачем девочку обижать, она не виновата, что в литературе не разбирается. Надо ее учить, просвещать: это часть миссии Книжных.

- Детка, ты пошутила? Да, книга написана полтора века назад. Но Достоевский - классик, величайший писатель и мыслитель. Хотя он работал в стиле реализма, главным в его книгах остается глубокая психология переживаний его героев. Это всегда современно и актуально. К тому же правильно говорить "устарела", а не "устарелая".

- Классика? - фыркнула она, - да кому она нужна?

- Как это кому! Всем и каждому, конечно. Так же, как и книги по истории. Вот смотри, сколько их у нас в магазине. Потому что люди интересуются.

- Еще и историю приплел! Там вранье все. Фейк. Вон у тебя на полке история России - издания разных годов. Ты их сравнивал?

В некотором роде она права. Историю много раз переписывали... Особенно советскую. Но факты не переврешь! Хотя...

- Ага, получил? - злорадствовала Электра. Ругаться не хотелось. Пошел на компромисс: сообщил, что у нас в магазине есть и современная литература, Пелевин и Акунин, например. Но она уже завелась, вредная фейка оказалась!

- Твой магазин - барахло. Сколько тут у тебя книг? Пять тысяч?

- Ровно 37578, - обиделся я.

- Ну вот, а в Интернете их миллионы! Ты на сайты электронных библиотек зайди. Все новые, не то что твои.

Знаю я эти сайты, глянул из-за плеча хозяйки, она сегодня днем просматривала. Проза.ру, Стихи.ру, Литмиры всякие. 259 тысяч самопальных авторов только на последнем! Накропал - опубликовал. Цензуры нет, издатели не нужны. Интернет все стерпит!

- Огромная свалка, вот что это такое! Вода и розовые сопли. Даже если гений появится, как его там найти? Другое дело мой магазин. Все на полках, цивильно, по разделам. Лучшее из мировой литературы. Лучший в мире специалист по книжному делу расставлял, не чета вам, темным фейкам.

Зря так сказал. Она оскорбилась и исчезла с экрана. Даже Интернет отрубила, я не смог включить. Неужели мы больше не увидимся? Старый я дурак. Полез со своими нравоучениями.

К счастью, назавтра Электра сменила гнев на милость. Значит, я ей не безразличен!

- Послушай, Книжный. Я тут подумала. Мы с тобой, конечно, разные. Среда, образование, возраст, - она покосилась на меня, но я виду не подал, что задет. - Однако у нас много общего.

- Интересно, что?

- Мы оба фейки. Понимаешь, все в мире - фейк. То, что в книгах написано, фейк. Ничего этого не было. Люди все истории выдумали, записали и продолжают сочинять. Выбивали в камне, записывали на бумаге, теперь печатают в компьютере. И нас с тобой тоже они придумали. Поэтому мы, как часть выдумки, должны сохранить мир фантазии и себя. Ты - свои книги, я - свои. Иначе все рухнет. Давай дружить, а?

Ерунда. Жизнь не фейк. Мои книги - не фейк! Вот они, живые, теплые, шуршат страницами. А ее электронные - возможно. Рад, что она успокоилась и старается рассуждать как разумная женщина. Кстати, кто выдумал женскую логику, хотел бы я знать! Ни в Ветхом Завете, ни у Дарвина про это ничего не сказано. Надо спросить у Электры, что написано в Википедии.

Влади Смолович
Капитан

Громкий стук в дверь заставил Кольнера подняться.

- Открывай! - Из-за двери слышался властный и насмешливый голос. Интонация говорила - гость абсолютно уверен в том, что ему немедленно откроют.

Дверь заскрипела и нехотя открылась. Гость бросился на шею хозяину дома.

- Привет, чертова болячка!

- Здорово, Джерри! Что, не нашел меня на кладбище и пришел домой?

- Чтоб я от тебя таких слов не слышал! У тебя сегодня юбилей, дом должен быть полон гостей и радости, а я вижу бардак!

Хозяин дома нехотя оглянулся и почесал в затылке.

- Да, давно я палубу не драил...

Джерри внимательно окинул друга взглядом. Затем осмотрел комнату.

- Давай-ка чуть приберем, прежде, чем сесть за стол.

- Ты еще помнишь?

- Я скорее свой день рождения забуду, чем твой.

- Как ты в Лиссе оказался?

- Как? Сел на поезд и приехал. Что в этом странного?

- По делам? - неуверенно спросил хозяин дома.

- У меня одно дело - твой юбилей. Начинаем! Где у тебя швабра, тряпки?

Джерри так сурово посмотрел на Кольнера, что тот не посмел возразить. Швабры и тряпки, вырвавшиеся из запертого чулана, резво взялись за дело.

- В твоей команде боцмана не хватает, - вздохнул Джерри, намекая на одиночество Кольнера.

- Женщина на борту... Сам знаешь,- нашелся Кольнер.

- Ах, кто такое говорит? Тот, у кого три дочери! - засмеялся Джерри. - Навещают?

- Редко. Ты же знаешь - разметало их по свету. Старшая приезжала с внуками пару месяцев назад.

- Так и думал! Глянул на пол и тут же прикинул - месяца два не мыли! Ты чего себя в этих стенах похоронил? Неужто целыми днями у окна сидишь!

- Я без дела не сижу. Видел, сколько скульптур из дерева во дворе? Покупателей хватает. Некоторые думают, что я этим всю жизнь занимался. Забавно?

- Было бы не так забавно, если бы ты в Морской корпус документы подал! Глядишь, взяли бы. И передавал бы свой опыт молодежи.

- Нечего мне молодежи передавать. Мой опыт - это опыт неудачника. Семь экспедиций провалил.

- Провалил? Отрицательный результат - это тоже результат. Теперь все знают - пролив тысячи скал - это на самом деле залив. Нет через него прохода к земле Фоттера.

- Фред рассказывал, что есть...

- Фантазер и выдумщик был твой Фред! Прости, что так о твоем покойном брате отзываюсь. Однажды ему показалось... Помню, как ваш отец говорил - в заливе тысячи скал люди видят то, чего нет, и не видят того, что у них перед носом. Матушка ваша покойная ой как не хотела, чтобы вы с Фредом туда ходили. Знала о сюрпризах этого залива.

- Она как никто море чувствовала,- согласился Кольнер. - Удивительная была женщина.

Через час дом сверкал. Последним аккордом Джерри забрался на табурет и тщательно протер висевший на стене портрет Кольнера-старшего в адмиральском мундире.

- Он был моряком с большой буквы,- вздохнул Кольнер-младший. А я...

- И ты бы мог получить адмирала, если бы не захандрил и не подал бы в отставку. Ты что ли виноват, что прохода не оказалось?

- Опять ты за старое?

- А кто кроме меня с тобой будет так говорить? Накрываем на стол!

- Может по-простому, на камбузе? - Кольнер указал на кухню.

- Нет уж! Праздник, так праздник! Неси посуду!

Пока Кольнер накрывал на стол, Джерри достал из сумки бутылку виски и закуску, аккуратно упакованную в коробки. В считанные минуты стол принял праздничный вид. Кольнер покачал головой и вдруг сказал:

- Надену-ка я китель. Кают-компанию уважать надо.

Кольнер вернулся из спальни не только одетый в парадную форму, но и с аккуратно расчесанной бородой.

- Вот теперь ты выглядишь, как надо! - восхитился Джерри.

- Помню, как ты первый раз ко мне на день рождения приходил,- ударился в воспоминания Кольнер. - Мы тогда в первом классе учились. Я потом у папы спрашивал - можно сделать так, чтобы мой день рождения почаще был? Тогда и Джерри ко мне будет чаще приходить.

Джерри улыбнулся. Он слышал эту историю уже много раз.

Едва они сели за стол, как раздался стук в дверь.

- Кого это попутный ветер принес? - Кольнер вздохнул и направился к двери.

Назад он вернулся в сопровождении морского офицера. В руках офицер держал большую коробку.

- Капитан третьего ранга Дробер, - представился он и поставил коробку на свободный стул. Вытащил из внутреннего кармана кителя красочный конверт и торжественным голосом сказал:

- Имею честь передать вам поздравление от губернатора Вестера.

И передал Кольнеру конверт.

Чем более вникал Кольнер в суть послания, тем более удивленным становилось его лицо. Джерри вопросительно посмотрел на Дробера.

- Губернатор прислал поздравление с днем рождения? - обратился Джерри к офицеру с вежливым вопросом.

Наступила пора удивляться Дроберу.

- У капитана Кольнера сегодня день рождения? Простите, не знали. Примите наши поздравления!

Удивление переместилось на лицо Джерри:

- А это? - он показал на коробку и письмо, которое читал капитал Кольнер.

- Губернатор Вестер сообщает о решении присвоить имя Кольнера строящемуся в заливе тысяче скал порту. Теперь он будет называться Порт Кольнера. Одновременно капитану Кольнеру присваивается звание "Почетного коменданта порта Кольнера".

Дробер козырнул, высказывая еще раз уважение капитану.

- Это тот порт, который начали строить в районе тройной скалы? - уточнил Джерри.

- Именно так. Идеальное место. С трех сторон защищен от волн и ветров, глубокий рейд, лес подходит близко к берегу. До недавно открытых месторождений меди и олова всего пару десятков миль. Порт решили назвать в честь капитана Кольнера, поскольку именно ему принадлежит честь открытия той бухты у тройной скалы.

- Вы готовы присоединиться к нашему празднеству? Добавился еще повод,- Джерри указал на накрытый стол.

- С удовольствием! - Дробер раскрыл коробку и достал из нее еще одну бутылку виски и три тщательно упакованные блюда. - Губернатор Вестер поручил заказать в лучшем ресторане обед для капитана.

Кольнер отставил письмо.

- Вот так шутка,- растерянно сказал он. - Я помню ту бухту, изучил ее как свои пять пальцев. И написал губернатору - тогда еще губернатором был Деннин - что эта бухта идеально подходит для порта . Но это было десять лет назад...

- Такие дела быстро не делают,- гордо сказал Дробер. - Обдумали, обсудили. Составили проект, собрали деньги, пригласили специалистов.

Кольнер стоял в размышлении. Произошедшее казалось ему невероятным.

- Садимся! - скомандовал Джерри. - Командовать буду я, хоть ты и старше меня по званию. Наполним бокалы!

Кольнер повернулся к Дроберу.

- Объясни мне, я что-то не понимаю. Что такое "почетный комендант"? Чем он отличается от обычного?

- Тем, - тут же нашелся Джерри, - Что обычный комендант работает, а почетный принимает благодарности за выполненную работу!

Джерри и Дробер рассмеялись. Кольнер продолжал рассеяно смотреть на письмо.

- Так не бывает,- сказал он после паузы. - Если губернатор хочет взять меня на работу, пусть берет по-настоящему. Хоть кем, но по-настоящему.

- Садись,- Джерри притянул его за рукав. - Час назад ты убивался от горя, что не нашел проход к земле Фоттера. Жизнь она такая - не знаешь - где найдешь, где потеряешь. Нет пролива, зато есть порт, для которого место нашел ты.

Стоило Кольнеру усесться, как снова раздался стук в дверь. На этот раз стучали спокойно, даже осторожно. Джерри вскочил, опережая Кольнера, и бросился к двери.

Спустя полминуты пред взорами сидевших за столом в кают компании предстал среднего роста человек со слегка взъерошенной шевелюрой, в гражданском костюме, с корзинкой в руках.

- Это вы капитан Кольнер?- он повернулся к юбиляру.

- Почему вы так думаете?- неожиданно, вместо ответа, спросил Кольнер.

- Простите, по возрасту. Этот офицер,- он указал на Дробера - не дотягивает до возраста юбиляра.

- Браво! - воскликнули почти одновременно все присутствующие.

Гость поставил корзинку на пол и достал из нее свиток с прикрепленной к нему на красной ленте большой печатью.

- Позвольте мне от имени преподавателей и сотрудников географического факультета поздравить вас с выходом атласа "Залив тысячи скал" и вручить вам экземпляр книги.

Он нагнулся и извлек из корзинки большую, красиво оформленную книгу. От нее исходил запах типографской краски.

Кольнер подозрительно смотрел на гостя:

- Какое это имеет отношение ко мне?

- Потому что вы внесли огромный вклад в изучение этих скал. В заливе 422 скалы, более двухсот из низ нанесли на карту именно вы. Откройте книгу - она начинается с посвящения тем, кто потратил долгие годы на изучение этих скал. Ваше имя - на первом месте.

- Якорь мне в глотку... - только и сказал капитан.

- Простите...- Джерри обратился к гостю. Тот сообразил об оплошности и, поклонившись, представился.

- Том Берен, секретарь географического общества.

- Господин Берен, мы собрались отметить юбилей капитана Кольнера. Не будете ли вы любезны присоединиться?

- Почту за честь. Мы знали о дне рождения капитана и приготовили ему необычный подарок.

С этими словами секретарь географического общества нагнулся и вытащил из корзинки бутыль диковенной формы.

- Виски столетней выдержки. Несколько бутылок этого виски было поднято с корабля, затонувшего в прошлом веке. Мы попробовали - чудо. И решили - вы заслуживаете такого подарка.

Кольнер бережно взял бутылку.

- Столетнего не пробовал...

Берен тем временем достал из корзинки два дополнительных блюда с закусками, и попытался пристроить их на и без того заставленном столе.

- Это я взял на всякий случай, - смущенно сказал он, обозревая стол. - Я же не знал...

- Господа! Предлагаю тост! - воскликнул Джерри.

- За то, что любые неудачи превращались в успех!

Виктор Цюпко
Светофор

Сухая, въевшаяся пыль застилает взгляд, мешая видеть происходящее впереди. Только внутренний свет позволяет пробиться сквозь пелену. А впереди - вечное движение. Такое постоянное и однообразное, что уже предсказуемое. Справа всегда красный закат - вдаль, слева белый рассвет - всегда к тебе.

Однообразность иногда прерывается невнятным ощущением где-то на конечностях. Вот как сейчас - сначала легкий укол, следом давление. Немного погодя опять... свобода?.. приходящая с некоторым рывком - вниз, и сразу исчезает.

Сегодня будет дождь - солнце почти не слепит, закрытое тяжелыми облаками, которые, лениво двигаясь вслед за ветром, незаметно темнеют. После дождя я вижу лучше. Пыль грязными потоками стекает вниз, освежая, промывая, освобождая взгляд от пелены. Это если он сильный - дождь. Бывает иначе - несколько капель упадут на макушку, нехотя сползут по козырьку, если не растают раньше, и на этом все.

Вчера случилось невиданное. Соседа, глядящего на восток, укрыли сплошным черным чехлом. Когда-то говорили, что после такого ты никогда не вернешься. На твое место придет новый, или оно опустеет вовсе - до следующего события. Долго думал, боюсь ли я, что и меня накроют чехлом - не смог решить. То ли близка эта рутина, греет осознание своей уместности, значимости. Когда ты на своем месте, с полувзгляда можешь заметить любые изменения - и отреагировать на них - это воодушевляет. То ли обрыдла эта однообразность, когда всегда знаешь, чем закончится день, чем начнется, что будет между и посреди. Особенно - когда не понятно, зачем это все? Особенно - когда кто-то ругает со стороны. А вдруг они знают, почему и зачем? А вдруг - они правы, не я?

Отвлекшись от очередного приступа меланхолии я подмигнул проезжающим и переменил цвет на зеленый. В любом случае, скоро снова всю ночь мигать желтым и пугать птиц, думал я, отсчитывая положенные двадцать секунд.

Нина Ягольницер
Бесстыдница

Сестры Имельды в монастыре сторонились.

Нет, в обители Святой Магдалины, конечно, не чужды были подлинной христианской любви к ближнему. Да и из восьмидесяти двух сестер-послушниц только три оказались там по причине сиротства, все же прочие были отправлены в обитель на перевоспитание судом Святой Католической церкви. Однако сестра Имельда отчего-то все равно никак не врастала в общину раскаявшихся грешниц.

Все у нее было как-то не по-людски, с самого рождения, будто Имельду еще в колыбели отметил своей печатью сам Лукавый (хотя чего ему искать-то в тесных улочках-каруджи, где кроме скобяной лавки папаши Антонио, да трактира, спокон веку не было ничего примечательного).

А все началось с того, что мать новорожденной Имельды после шестых своих и превесьма тяжелых родов была напрочь лишена молока и сдуру позвала в кормилицы соседку-вдову, оставшуюся с дитем на руках. Эта горемычная молодуха (к тому же, лентяйка и белоручка) была бедна, как мышь за печью, но отчаянно горда, и милостыни не принимала, зато охотно согласилась кормить соседскую дочурку за две порции еды и два сантима в день. Кто ж знал, что она не только нищая, но еще и умом скорбная... Качая обоих детей, она распевала странные гортанные песни или вовсе декламировала вслух какую-то тарабарщину, которую называла "французской поэзией".

Через год такого непотребства мать Имельды уже была убеждена, что муж этой сумасшедшей помер от позора, и отказалась от ее услуг. Но оказалось - поздно. Вредоносные семена уже были посеяны в младенческой душе и дали свои неожиданные всходы, когда четырехгодовалая девочка повадилась в гости к лицедею, жившему в полуподвальной каморке под пекарней.

Этому старому безбожнику было не меньше сорока лет, а он тетешкался с крохой, будто с котенком, разыгрывал перед ней представления со своими деревянными куклами и даже научил Имельду петь фривольные куплеты о влюбленном менестреле. Родители только руками разводили, но как было поспеть за негодницей, когда еще пятеро паршивцев требовали заботы и ухода?

Дальше все становилось только хуже. Имельда научилась читать (не иначе, от того же лицедея), и завела тесную дружбу со своим молочным братом Пио, чья бесноватая мамаша успела выскочить замуж за какого-то проходимца, торговавшего непристойными книжонками, которые возил из Венеции. Уже в девять лет оба неслуха, обряженные в невообразимое тряпье, учиняли перед соседской детворой потешные действа из каких-то безбожных выдумок с глупейшими названиями, вроде "Божественная комедия" и "Одиссея".

К счастью, мальчугана приемный отец сумел приструнить, отправив учиться в какую-то "школу искусств", где, как надеялась мать Имельды, из него, наконец, выбили лишнюю дурь, а саму Имельду устроили в обучение к вышивальщице. Та была особой набожной, нравом отличалась крутым и руку имела тяжелую, так что матушка со спокойной душой препоручила воспитание младшей дочери такой надежной наставнице и наконец вздохнула с облегчением.

Однако народный опыт гласит, что на гнилом подклете даже сарая справного не поставить. С малолетства подверженная дурным влияниям, Имельда с годами все глубже увязала в своем беспутстве.

С грехом пополам обучаясь ремеслу, нравом она отличалась вздорным, пререкалась с наставницей по любому поводу, все желала делать по-своему и выдумывала какие-то странные узоры, какие на кухонном полотенце, и то вышивать неприлично. Более того, хотя ей уже давно сравнялось четырнадцать, и девичьей статью она была не обделена, Имельда и слышать не хотела о замужестве, несмотря на предостережения матери, что девка-перестарок восемнадцати лет отроду приглянется разве что ошалевшему от одиночества и возни с отпрысками вдовцу.

Гром грянул, когда девице было шестнадцать. Наставница, уже чаявшая избавиться от строптивой воспитанницы и хлопотавшая о предоставлении той звания мастерицы, вошла в ее каморку, чтоб выбрать из законченных работ те, что произведут должное впечатление на главу ремесленного цеха. На самом же дне рабочего сундука Имельды она обнаружила нечто страшное: вышитую картину два на два локтя, изображающую голую женщину в обнимку с крупным щеголеватым гусем.

Онемевшая от ужаса вышивальщица с четверть часа стояла с этой гадостью в дрожащих руках, а затем, голося, как плакальщица на похоронах, ринулась на поиски ученицы. Оттаскав ту за волосы и отхлестав по щекам, она грозно вопросила, что за дрянь та хранит у себя в вещах, и где ее взяла. На что бесстыдница, не опуская глаз, заявила, что сие вовсе не дрянь, а гобелен "Леда и лебедь", который ей заказала ее бывшая кормилица, ныне весьма важная дама и жена крупного книготорговца.

Стоит ли рассказывать о последствиях... Упомяну лишь, что непристойная путаница ниток полетела в огонь, а Имельда, глотая слезы и прижимая мокрый лоскут к распухшей щеке, той же ночью ушла от наставницы, вышвырнутая за дверь с одной сменной камизой и шестью катушками ниток на дне холщовой сумки.

Одинокая и всеми отверженная, Имельда быстро покатилась по наклонной. Мать только плакала и крестилась, слыша от доброжелателей, как дочь живет в мансарде, снятой у какой-то старухи, и ради куска хлеба занимается чем-то темным - то ли развратом, то ли торговлей снадобьями от дурных хворей. А может, вовсе на картах гадает или вытравливает незаконно прижитых младенцев из утроб всяких потаскух. Доподлинно известно лишь то, что к ней ходят женщины и мужчины всех возрастов. Бабы нередко покидают мансарду в слезах, а мужчины бормочут что-то, улыбаясь блаженно и успокоенно. Срам, да и только...

Разумеется, власти не дремали. Через два года такой грешной жизни на Имельду поступил донос в городскую управу от одной из женщин, чей муж посещал распутницу особенно часто и был, наконец, уличен супругой.

Девицу арестовали, но, приняв в разумение молодость и полное отсутствие в ее жилище орудий бесстыжего ремесла, в крепость не отправили, заменив заключение на пожизненное послушание в обители кающихся грешниц. Справедливости ради заметим, что Имельда ни разу не возразила судье, безропотно приняв свою участь и, похоже, готовая обратиться к Господу.

В обители уже отужинали, подмели церковный пол после вечерней мессы, совершили полуночную молитву, и монастырь погрузился в глухую тишину.

Только в келье Имельды все еще горела свеча, а на грубом столе лежала толстая тетрадь, сшитая из листов с расписаниями дежурств по кухне, двору и хозяйству, густо исписанных с обратной стороны.

Имельда, уже сбросившая хабит и апостольник, в одном чепце и нательной камизе что-то спешно дописывала на последнем листе.

В дверь постучали, и послушница с пером в руке бросилась открывать.

- Тише, девочки, ради Бога, - прошептала она, пока в келью вереницей входили сестры с табуретами и ведрами в руках.

Здесь у всех были привычные места, и уже через пять минут послушницы споро расселись вокруг стола, а Имельда озорно улыбнулась:

- Как вы от меня на службах нос воротите - умора! Вам бы всем - да в театре лицедействовать.

Сестры захихикали, а рыжая, остроносая Лола подмигнула:

- Зато матушка в жизни не догадается. Ну, давай, Мели, чего там дальше с нашей Лаурой-то было?

Имельда взяла со стола рукопись:

- Вот, только перед вашим приходом и дописала. Совсем мамаша умаяла за сегодня. Ну, слушайте... "Глава восемнадцатая. Опальный рыцарь"...