Множественные убийства: природа и причины

1.1. Понятие и типология множественных убийств

Выше уже отмечалось, что под множественными убийствами в настоящей работе понимается преступное лишение жизни трех и более человек. Такой вид преступности в криминологии еще не выделялся, потому необходимо рассмотреть его со всех возможных сторон.

Прежде всего — это одномоментное лишение жизни названного количества людей, причем под одномоментностью в первую очередь следует понимать некий короткий промежуток времени. Часто это десять, пятнадцать минут или час, а иногда в рамках мгновения, например убийство однополчан с помощью автомата. Но возможно, что такие действия продолжаются в течение одного дня иди нескольких дней, когда, например, совершается одно убийство, а затем в другие дни — уничтожаются его свидетели. Все эти преступления оказываются связанными друг с другом. Такая же связь может быть установлена, если убийца мстит разным людям, которых он считает виновными в чем-то. Месть может быть растянута на неопределенное время. Сложнее определить, можно ли назвать множественными убийства, совершенные одним лицом иди группой лиц, если эти деяния не связаны друг с другом и совершены в разное время по разным мотивам, например: первое — из-за ревности, второе — из-за корысти (с целью овладения чужим имуществом), третье — с целью сокрытия другого преступления или вследствие мести. Думается, что это тоже множественные убийства. На практике часты такие убийства, которые происходят в течение часа или — реже — дня.

Нельзя назвать множественными убийства, если за первое из них преступник понес наказание, в период его отбывания или после освобождения совершил новое такое же преступление, опять был наказан и во время его исполнения или после отбытия вновь лишил кого-то жизни. Естественно, что такой человек крайне опасен, но он в анализируемую нами группу не входит.

К множественным убийствам можно отнести киллерские (заказные) убийства, хотя очень редко лишают жизни сразу трех и более человек. Здесь убийства чаше растянуты по времени.

Серийные сексуальные убийства я то же предлагаю включать в разряд множественных, хотя они крайне специфичны, равно как и виновные в них лица. Большинство из них имеют различные расстройства психической деятельности, есть и душевнобольные.

Множественные убийства, которые выделены здесь в качестве объекта криминологического познания, совершаются в условиях нашей повседневности, пусть и криминализированной. Этим они отличаются от массовых, когда уничтожаются многие десятки, сотни, тысячи и даже миллионы людей. Такое происходит во времена войн и революций, когда к массовым убийствам прибегают для решения политических и военных задач, реализации ложно понятых национальных и религиозных интересов либо ложных идей, вроде коммунистической. Особенно страшны геноцид, голодомор, убийства военнопленных и мирного населения, но это уже массовые убийства.

Множественные убийства нередко совершаются в условиях очевидности, если понимать ее как отсутствие попыток скрыть такие преступления. Но если такие попытки предпринимаются, то чаще они состоят в том, что устраивают пожар или закапывают трупы. Подобные убийства могут быть содеяны одним человеком или гpyппой лиц, групповые убийства обычно предполагают большее число жертв.

Сколько множественных убийств совершается в России не знает никто, их учет, к сожалению, не ведется. Можно представить лишь выборочные данные. Так, среди осужденных к пожизненному лишению свободы 60-70% составляют лица, признанные виновными к убийствах многих лиц. Но в общем массиве убийц таких преступников намного меньше: например, среди тех убийц, которые были осуждены Московским городским судом в 2001–2006 гг., множественные составляют не более 7-8%, причем в их числе есть и наемные убийцы. Из сопоставления приведенных двух групп данных можно сделать вывод, что убившие три и более лиц чаще наказываются пожизненным лишением свободы.

Анализ более 100 приговоров на лиц, осужденных за множественные преступления, позволил выявить некоторые особенности этих преступлений.

Прежде всего отмечу, что подавляющая часть таких убийств была совершена в теплое время года (78%), причем примерно половина — ночью.

Названные приговоры были вынесены в связи с 326 убийствами, причем в подавляющем большинстве случаев потерпевшими оказались лица в возрасте 31 года и старше; в то же время было убито детей до 5 лет — 12 человек, с 6 до 10 лет — 22, с 11 до 17 лет — 17. Чаще всего в качестве орудия убийства использовались обычные ножи (признанные оружием) и столовые ножи, только в пяти случаях — пистолет (револьвер), в шести случаях — боевое ружье. Преступники также прибегали к удушению веревкой (в шести случаях) и руками (тоже в шести случаях).

Как и следовало ожидать, множественные убийства обычно совершались в домах и квартирах, реже в заброшенных и строящихся зданиях, одним словом, там, где место преступления хоть чем-то отделено от окружающего мира. Поскольку многие нападения совершались ради завладения деньгами и другими ценностями, подобного рода преступления на улицах и в других общественных местах, в парках, лесопосадках и на дорогах относительно редки.

Так, в конце 1996 г. в г. Ростове-на-Дону Ященко создал устойчивую преступную группу — банду в целях нападения на граждан, их убийства и завладения принадлежащими им ценностями. В банде постоянно орудовали семь человек, иногда в ее состав привлекались иные лица. В группе имелись огнестрельное оружие, боеприпасы, приспособления для бесшумной стрельбы, взрывные устройства (гранаты), автотранспорт, маски, перчатки, наручники, электрошоковые дубинки — одним словом, все необходимое для вооруженных нападений. Не все преступления заканчивались «удачно» для бандитов, случались и срывы. В основном же им удавалось завладевать немалыми ценностями, главное же то, что ими было убито восемь человек, но лишь однажды сразу трое. Нападения обычно совершались в домах и квартирах.

Судом только Ященко был приговорен к пожизненному лишению свободы, остальные — к длительным срока наказания.

Как показало изучение, множественные убийства часто совершаются из корыстных побуждений, но нередко людей убивают из-за мести и ненависти, а также с целью скрыть другое преступление. Так, в 2005 г. Курским областным судом были осуждены некие Чарушников, ранее трижды судимый, и Ярцев, ранее не судимый. В 2004 г. в доме Тарасенко (в селе) они с участием еще двух женщин распивали спиртные напитки. В ходе распития между Чарушниковым и Тарасенко возникла ссора. Чарушников позвал его во двор якобы для окончательного выяснения отношений, где зарезал заранее припасенным ножом. После этого во двор вышли женщины, которые увидели труп Тарасенко. Чтобы они не выдали убийцу, Чарушников и Ярцев убили и их.

В 2004 г. тот же Курский областной суд осудил Карнова за убийство сразу четырех человек (топором, ножом, тяжелой палкой), с которыми он вместе пьянствовал, а затем между ними произошла ссора. Никто из потерпевших сопротивления ему не оказал, причину такого их поведения суд не назвал, скорее всего, они находились в состоянии сильного опьянения.

Беззащитны оказались и жертвы Боева, осужденного Курским областным судом в 2003 г. Они тоже не оказали сопротивления убийце — он лишил жизни пятерых, из которых одна — женщина. Всех он убивал ножом.

Иногда мотивы убийств выпадают из привычного перечня. Так, в 2004 г. в Новосибирске группа из шести подростков (старшему — 17 лет, младшему — 12) напали на двух женщин и трех мужчин (все бродяги, без определенного места жительства) и забили их насмерть металлической трубой и палками. Когда пострадавшие перестали подавать признаки жизни, подростки сбросили их в один из погребов и присыпали землей. Одному из пострадавших удалось выбраться и вытащить женщину, остальные погибли. Он и сообщил в милицию о кровавой расправе. Скорее всего, мотивация у несовершеннолетних убийц связана с представлением о ненужности и вредности бродяг для общества. Они якобы оскорбляют людей одним своим видом. Но можно предположить, что глубинным мотивом является мучащая многих подростков тайна смерти. Поэтому они мучают животных, наблюдая завораживающий их переход от жизни к смерти. Видеть это на людях намного интереснее и более достоверно. К тому же они показывают себя хозяевами жизни.

Вообще, убийства бродяг, причем множественные, в России случаются нередко. Их убивают не только подростки, но и вполне взрослые люди. Так, в декабре 2008 г. в Звенигороде Московской области в сгоревшем сарае обнаружили изуродованные тела пятерых человек без определенного места жительства и занятий. Все они были зарублены топором. Такие же преступления зафиксированы и в других регионах страны. Можно обоснованно предположить, что такие преступления относятся к категории убийства ради убийства: у некоторых агрессивных людей накапливается ненависть и злоба к окружающим, они хотели бы вытолкнуть их из себя на тех, кто не способен оказать им сопротивление. В этом смысле бродяги, да еще спящие или сильно пьяные, для них — идеальная мишень.

В рамках этой категории преступников можно назвать тех, которые открывают беспорядочную стрельбу по толпе, школьники — подругам школьникам и учителям, студенты — подругам студентам и преподавателям. В 2010 г. майор милиции Евсюков расстрелял покупателей в магазине; в 2009 г. в Нефтяной академии в Баку 25-летний мужчина открыл стрельбу в студентов и преподавателей, убив 13 человек и ранив 4. Во всех этих случаях виновные ненавидят весь мир и поэтому стреляют во весь этот мир или убивают иным способом тех, кто не может оказать им сопротивление. Надо думать, что у многих таких людей имеются нарушения психической деятельности.

Все это дает основание думать, что современный цивилизованный человек страдает от невозможности разрядить свои инстинктивные агрессивные побуждения. Эти побуждения накапливались столетиями, а у отдельных людей в течение их жизни и в прошлом имели «естественный» выход в непрекращающихся войнах и в привычных нападениях на соседей. Сейчас вся сохранившаяся разрушительная энергия находит выражение либо в неврозах, предрасположенности к самоубийствам и несчастным случаям, если обычаи и традиции строго запрещают внутривидовую агрессию, либо, если подобных запретов нет, в совершении убийств, в том числе множественных, включая близких родственников и членов семьи.

Но было бы заблуждением думать, что названные запреты больше распространены среди малых по численности народов, поскольку агрессия по отношению к сородичам грозит гибелью всей немногочисленной нации, народности или племени. Ничего подобного во многих случаях не бывало, поскольку история, в том числе и современная, даст множество примеров прямо противоположного братоубийственного поведения. Особенно важно отметить, что войны и военные конфликты не прекращаются и многие с их помощью могут реализовать свою агрессивность.

Между тем и современная, и предшествующая эпохи давали и дают множество возможностей выхода природной агрессивности во вполне социально приемлемых формах. Сейчас это, например, служба в армии или занятие спортом, участие в экстремистских общественных и религиозных движениях или в охране общественного порядка. Футбол, как я полагаю, обязан своей исключительной распространенностью и любовью к нему миллионов людей прежде всего тому, что является цивилизованным эквивалентом войны. То же самое можно сказать и о некоторых других видах спорта и вообще о некоторых занятиях. Разумеется, далеко не все жители цивилизованных стран могут быть отнесены к числу цивилизованных людей, а поэтому они находят выход для своей агрессивности в совершении насильственных преступлений.

Вряд ли можно согласиться с К. Лоренцем, что первый на земле убийца Каин тотчас же понял ужасность своего поступка, а это предполагает раскаяние в совершенном. На самом деле Каин начал спорить с богом и выпрашивать у него защиту, а потом вполне комфортно поселился к востоку от Эдема, стал отцом семейства. Казалось бы, среди людей должно было бы распространиться представление, что своих убивать нельзя, жертвами агрессии должны стать дикие животные. Но люди ни тогда, ни теперь не проявляли в том никакой мудрости, в частности потому, что требовался выход агрессии. Не случайно даже малочисленные племена яростно перебивали друг друга и таким образом исчезали с лица земли либо настолько ослабляли распрями друг друга, что становились легкой добычей более организованных и воинственных соседей. В конечном счете они были полностью уничтожены.

Разумеется, этим, точнее только этим, объяснить современное насилие невозможно, хотя накопление агрессивности, злобы и ненависти сохранилось в людях с незапамятных времен. Но в целом человек от рождения человечества не так уж и плох, однако в рассматриваемом аспекте не так уж и хорош для жизни в современном обществе. Это общество с его гигантскими городами, растущей анонимностью, фрагментарностью повседневного общения, слабым социальным контролем, социально-психологической изолированностью при высокой вертикальной и горизонтальной мобильности, переплетением культур и их взаимным давлением, смешением наций рождает очень слабые межличностные связи. Современный человек, особенно в условиях большого города, все чаще ощущает, что в первую очередь он должен рассчитывать сам на себя и защищаться от других, нередко при этом нападая на них. О последствиях своих действий для общества он задумывается редко. Примечательно, что так же поступал и его первобытный предок.

Агрессивность современного человека может возрастать от чрезмерности и насыщенности информации и слишком большого числа социальных связей, в том числе тех, которые можно назвать близкими и интимными, от изматывающих и нередко многочисленных обязанностей, от сознания необходимости выполнить свой долг. К этому добавляются конфликты на работе, от которых многие привычно разряжаются насилием у себя дома. Но чем дальше развивается цивилизация, чем меньше она отстает от культуры, тем больше должно появляться возможностей для благополучных выходов агрессивных тенденций, тем успешнее должен овладевать человек альтруистическими навыками, приходя к выводу или интуитивно чувствуя, что обязан сдерживать свои побуждения. Многие будут расплачиваться за такое подавление психическими и соматическими болезнями, но это тот оброк, который общество вынуждено платить. Люди, подобным образом рискующие собой и истощающие себя, заслуживают максимального внимания и помощи, они должны быть ценимы не меньше тех, для которых добродетельное поведение совершенно естественно. В этом общество должно видеть выгоду для себя в силу простого здравого расчета, особенно если оно сознательно стремится снизить уровень агрессивности.

Среди множественных убийств обращают на себя внимание те, которые были совершены на почве неприязненных личных отношений и почти всегда в состоянии опьянения, как правило сильного. Поэтому сами преступные действия обычно носили хаотичный характер, в связи с чем убийцы не знали, добили ли они свои жертвы иди нет; уходили в другое помещение, опять выпивали и вновь начинали убивать или добивать потерпевших. При этом допускалась особая жестокость, например, мать могли убить в присутствии сына, а затем убивали и его. Часто уничтожали маленьких детей якобы потому, чтобы не было свидетелей. Между тем преступники в силу опьянения не принимали серьезных мер сокрытия их же следов на месте происшествия и разоблачить убийц было совсем нетрудно. Во многих случаях потерпевшими становились собутыльники, тем более что преступники и жертвы представляли один и тот же социальный слой. Иногда это были даже в прошлом приятели, нередко жертвами становились сожительницы, в том числе и бывшие.

В большинстве случаев множественные убийства, как показал анализ приговоров, совершались группами, а не в одиночку. Превалировались группы из двух-трех человек. Явно выраженный лидер был только в 13% преступных групп.

Кроме убийств, «множественные» убийцы совершали грабежи, разбои, кражи, вымогательства, несколько реже они признавались виновными в бандитизме, еще реже — в изнасилованиях. Группы были по большей части устойчивы, причем не только те, которые представляли собой организованную группу или преступную организацию. Это могли быть объединения собутыльников, которые длительное время вели паразитический образ жизни и вместе пьянствовали, наводя страх на своих соседей. Многие складывались в селах или пригородных зонах; вначале совершали мелкие кражи и хулиганские поступки. Поскольку на их повеление не реагировали должным образом, оно становилось все более опасным.

Такие «пьяные» убийства составляют около 60% среди всех множественных убийств. Их распространенность, причем не только множественных, говорит про обнищание общества, об ощущении людьми своей безвыходности и оставленности. Их примитивная агрессия свидетельствует именно об этом. В то же время убийство не одного, а многих — это желание, конечно, бессознательное, избавиться от этих многих, которые давят на него и делают его жизнь безысходной. Здесь привычные шаманские заклинания бороться с пьянством и алкоголизмом совсем не помогут, нужна не только продуманная психолого-медицинская программа, а обязательное вовлечение людей в адекватно оплачиваемый труд, улучшение качества их жизни.

В г. Нижний Тагил в 2004 г. на почве ссоры во время распития спиртных напитков двое неработающих мужчин ножами убили двух мужчин и двух женщин (в возрасте от 40 до 50 лет).

Челябинским областным судом вынесен обвинительный приговор в отношении жителей Копейска Вадима Давыдова (1985 г. р.) и Евгения Осадчего (1986 г. р.). Эти лица изобличены в убийстве тpex лиц, незаконном проникновении в жилище, а также умышленном уничтожении и повреждении имущества.

Как установлено в ходе предварительного и судебного следствия, в ночь на 22 апреля 2007 г. обвиняемые, будучи пьяны и желая продолжить распитие спиртных напитков, подошли к дому своего 40-летнего знакомого. Пройдя во двор, они стали стучать в дверь дома, требуя впустить их. Когда из дома вышел не желавший впускать непрошенных гостей хозяин, подсудимые избили его, а затем и выбежавших во двор гостей дома. Обнаружив, что один из избитых подает признаки жизни, Осадчий несколько раз ударил его вилами. После этого преступники сбросили трупы потерпевших в овощную яму, расположенную на земельном участке дома, и скрылись с места преступления. С целью сокрытия следов злодеяния. Давыдов поджег дом. В результате пожара были повреждены и частично уничтожены дом и находившееся там имущество.

На основании предоставленных прокурором доказательств, суд приговорил Давыдова по совокупности преступлений к 18 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Осадчий осужден к 15 годам 6 месяцам лишения свободы в колонии строгого режима. Думается, что в данном случае, как и во многих других, наказание убийцам было слишком мягким.

Следует выделить еще одну группу множественных убийств; это убийства по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Нельзя сказать, что эти преступления были чужды нашей стране: в ленинско-сталинский период они унесли миллионы жизней, да и до Октябрьского переворота совершались довольно часто — достаточно вспомнить еврейские погромы. Сейчас же они встречаются с пугающей периодичностью.

В июле 2011 г. в Московском городском суде банда «Национал-социалистического общества (НСО) — Север» была осуждена за 27 убийств (пятеро участников пожизненно). До этого банда нацистов Артура Рыно была осуждена за 20 убийств. Обычная акция НСО выглядела так: надеясь, что массовые убийства «неславян» смогут повлиять на ситуацию в стране в нужную для них сторону, преступники периодически встречались в спальных районах столицы и убивали случайных прохожих «неславянской» внешности, среди которых оказывались и русские по национальности — их убивали, так сказать, по ошибке.

В июне 2011 г. мир был потрясен беспрецедентным убийством 76 человек в Норвегии, причем всех их убил один человек — Брейвик. 22 июля он вначале взорвал бомбу в центре Осло (погибло шесть человек), а затем в форме полицейского переехал на остров Утойя, где проходил съезд активистов молодежной организации Норвежской рабочей партии. Здесь он хладнокровно, как охотник, застрелил еще 70 человек. Как только полиция обнаружила преступника, он сдался. По его собственным словам, он не собирался умирать, поскольку ему было что еще сказать Норвегии и всему миру. В первую очередь, что он не испытывает ненависти к убитым им людям и нисколько не жалеет о содеянном. Цель его действий — привлечь внимание к опасности ислама и марксизма.

Комментируя эти ужасные события в газете «Московский комсомолец», журналист Н. Сванидзе в статье под многозначительным названием «Герой России убийца Брейвик» показал (и достаточно убедительно) всю опасность для России таких преступлений ненависти. Поэтому я позволю привести здесь большой отрывок из названной статьи. Сванидзе, в частности, пишет: «Сейчас в России развита ненависть. И социальная, и национальная. И оба эти «светлых» чувства переплетаются, обнявшись, словно две сестры, и удачно дополняя друг друга. Особенно страшны эти разливы ненависти в молодежной среде. Поскольку молодежь всегда и везде пассионарнее, организованнее и безответственнее, а потому и беспощаднее старших.

Парни с городских окраин лишены социальных лифтов и не верят в жизненные перспективы, связанные с образованием, стабильной работой и нормальной общественной адаптацией. С пеленок впитывая запахи бедности, не видя ничего ни в семье, ни вне ее, кроме грубости и грязи, не слыша ничего, кроме мата и лжи, наблюдая изо дня в день вопиющие проявления неравенства и наглою беззакония, сталкиваясь с бандитским и не отличимым от него милицейским произволом, не имея шансов найти справедливость нигде, и менее всего — в суде, они привыкают полагаться только на насилие и верить только в один закон — закон кулака.

Вот на эту благодатную почву и пали зерна официальной патриотической пропаганды, с ее последовательным тупым антиамериканизмом и столь же последовательной ностальгией по советскому прошлому»[3].

Согласно моей типологии, преступления, совершенные Брейвиком, следует отнести не к множественным, а к массовым убийствам, т. е. еще более опасным деяниям. Влияние этих убийств на Россию с ее нестабильностью в сфере общественных отношений и ярко очерченной тенденцией к экстремизму может быть огромным. Полагаю при этом, что очень важно знать мотивы поведения норвежского убийцы, причем мои соображения относительно этих стимулов носят весьма приблизительный характер, поскольку у меня нет никаких возможностей лично обследовать преступника или хотя бы ознакомиться с данными его психологического или психолого-психиатрического обследования.

Все, кто пытался понять смысл убийств, совершенных Брейвиком, опирались на его слова о том, что он хотел обратить внимание общества на угрозы со стороны ислама и марксизма. Однако, оставляя в стороне это странное сочетание — ислам и марксизм, — попытаемся понять, ради чего действовал этот человек. Понимание его мотивов необходимо даже в том случае, если он психически болен и, следовательно, невменяем: мотивы присутствуют и у таких лиц.

Можно предположить, что ненависть к исламу и марксизму действительно была у норвежского маньяка, однако только этим вряд ли можно объяснить такое количество убитых им людей. Это своего рода «рекорд» — столь массовые убийства совершены одним человеком в течение всего нескольких часов. Такого, насколько я помню, еще не было в истории преступлений. Думаю, что именно количество жертв может свидетельствовать еще об одном важном мотиве, носящем бессознательный характер: общая ненависть к людям, совершенно необязательно к мусульманам или марксистам; он и убивал всех, как охотник дичь, отнюдь не только мусульман и марксистов, которых среди жертв вообще могло не быть.

Имеющаяся информация о Бревике позволяет сделать еще ряд существенных выводов о чертах его личности, которые могут иметь мотивирующее значение. Он был нарциссической личностью: само количество убитых им людей должно было показать ему его же незаурядность и значимость; он любовался собой в Интернете — своей гордой и независимой фигурой, отделяя себя от ближайшего окружения. Не вызывает сомнений, что перед нами еще и истероидный человек, сжигаемый желанием показать себя, одновременно любуясь собой. Еще в молодые годы он настолько увлекался граффити, что это привело к разрыву отношений с отцом. Он наряжался в масонские одежды, считал себя рыцарем, который борется с государством и обществом; уже после ареста желал давать показания во фраке и в белых перчатках и т. д.

Брейвик — типичный садонекрофил (о садизме и некрофилии см. ниже). Его действия, особенно на острове, убедительно говорят об этом. Еще он неистовый фанатик.

Таким образом, поведение норвежского ублюдка полимотивировано: это стремление привлечь внимание и к проблемам ислама и марксизма, и к своей персоне, и ненависть к людям вообще. Дня такой ненависти необходима определенная психологическая основа — отчуждение от общества, от других. Совершая массовые убийства, Брейвик привлекает, даже не столько привлекает, а приковывает к себе внимание отнюдь не только ближайшего окружения, но всего мира, возможно пытаясь таким путем преодолеть мучащее его отчуждение и одиночество. Ведь у него не было семьи и друзей, не было даже любовницы, в ночь накануне кровавого дня он пользовался услугами проститутки.

Порода людей, пытающихся историдно выделить себя, заявить о себе путем кровавых преступлений, была всегда, и она поистине неистребима. Как мы видим, она возможна и в самых благополучных странах (США, Австралия, Южная Корея, Канада); более того, она практически не встречается в наиболее бедных, прозябающих обществах.

Среди множественных убийств можно выделить несколько типов в зависимости от характера этих преступлений и личности виновных. Каждому типу дано название, которое, конечно, носит условный характер.

1. Мафиозные, т. е. совершаемые организованной группой (в соответствии с терминологией ст. 35 УК РФ) либо преступным сообществом (преступной организацией). Мотивация таких преступлений может быть самая разная, включая корысть, месть, запугивание (наведение страха), самоутверждение. Мотивы могут, конечно, переплетаться.

2. Семейно-бытовые, обычно совершаемые в семье, при этом жертвами становятся (чаще всего) жена и дети, несколько реже — другие родственники и соседи. Такие преступления имеют место не только там, где живут преступник и жертвы, но и в иных местах, если совершаются из ревности, корысти или мести. Пьянство — неизбежный спутник таких преступлений.

3. Хулиганские, как правило связанные с пьянством и учиненном хулиганских действий. Обычно они происходят на улицах и в других общественных местах, и нередко лишь случай решает, кто будет преступником, а кто — жертвой. Довольно часты случаи участия в них большого количества людей. Такие убийства возможны при массовых беспорядках.

4. Политические, происходящие в условиях острой политической борьбы, социальных конфликтов, революций, государственных переворотов. Естественно, что в стабильных демократических странах такие преступления не совершаются или случаются очень редко.

5. Общеуголовные, но не мафиозные, как правило имеющие место при разбоях и бандитизме, совершаемые чаше группой лиц по предварительному сговору, реже — просто группой лиц. Отнюдь не исключено совершение таких убийств одним человеком, прежде всего против тех, кто не был способен оказать ему сопротивление. На практике их можно наблюдать в действиях молодежных преступных групп.

6. Заказные, совершаемые профессиональными киллерами за плату. «Заказы» в том числе могут приниматься от мафиозных групп либо убийцы являются членами таких групп и берут «заказы» со стороны или совершают в интересах своей группы, убивая, например, несговорчивых представителей правоохранительных органов либо конкурентов из другого объединения.

7. Террористические, нередко становящиеся массовыми при совершении террористических актов. Как правило, их совершают члены незаконных вооруженных формирований, при этом не имеет существенного значения, кто именно погибает, главное — это должны быть представители «врагов» (религиозных, национальных, политических и т. д.). Террористическими можно назвать и те, которые совершаются ради устрашения конкурентов или тех, которые обложены «данью» данным мафиозным формированием, но отказываются платить.

Не уверен, что мне удалось назвать все разновидности множественных убийств, но полагаю, что здесь названы основные. Большинство из них достаточно хорошо изучены, меньше других — «мафиозные», особенно совершаемые членами преступных сообществ. Поэтому им ниже будет уделено большое внимание.

Множественные убийства также можно типологизировать по мотивам их совершения. В этом случае следует назвать такие группы.

1. Эротические убийства, иди убийства из ревности, например убийство неверной жены, ее любовника и общего ребенка.

2. Убийства из мести, например лишение жизни тех, кто постоянно издевался над преступником, иди убийство, совершенное в состоянии аффекта. Из мести совершаются убийства и в группах.

3. Убийства из любви, когда лишают жизни своих близких, пытаясь тем самым уберечь их от еще более жестокой гибели, например от рук врага иди от голода.

4. Корыстные убийства, совершаемые ради завладения какими-то материальными благами (имуществом).

5. Политические убийства, в том числе террористические, с целью устранения политических противников иди тех, кто препятствует продвижению к политической власти.

6. Экстремистские и террористические убийства людей, принадлежащих к иной этнической, религиозной или другой социальной общности, ради утверждения своей нации, религии, расы или некой идеи, а также ради сепаратистских устремлений. Это так называемые преступления ненависти.

7. Доминантные убийства, совершаемые ради того, чтобы самоутвердиться или утвердиться в глазах своего окружения.

8. Анархические убийства без более или менее ясного понимания того, ради чего это делается. Некоторые из таких преступлений называют хулиганскими.

9. Убийства ради самого убийства, только ради смерти и разрушений, получения от этого удовлетворения.

Конечно, это не все возможные виды уничтожения людей, а только основные. Могут, например, иметь место убийства ради принесения жертв — в далеком прошлом их было очень много, особенно среди индейцев доиспанской эпохи. Мотивом может быть каннибальство, как это все еще бытует в некоторых регионах Африки и Океании.

Что же касается дифференциации множественных убийств по способам их совершения, то эта задача представляется практически невыполнимой, поскольку за многие тысячелетия человечество выработало неисчислимое количество способов насильственного лишения жизни: от самых примитивных, как удар камнем или топором, до самых изощренных с использованием психологии жертв. Способы убийств зависят от культуры народа, но в нынешнюю эпоху глобализации для множественных убийств часто используются взрывчатые материалы и огнестрельное оружие. В целом выбор орудия убийств зависит от их цели и мотива (мотивов), отношения убийц к самим себе и людям вообще, к человеческой жизни, от возможностей преступников и доступности для них боевой техники.

Способы множественных убийств столь же неистовы и изощрены, сколь неистова и изощренна сама жестокость, и зависят от ненависти и страстей, снедающих убийц. Но самые жестокие множественные (и массовые тоже) убийства могут быть организованы и содеяны весьма спокойными людьми, если ими безраздельно владеет всепоглощающая и глобальная для них идея, если психологически они находятся вне людей, во всяком случае вне значительной части из них, или они не признаются ими за людей. К ним относится, например, Генрих Гиммлер, один из главных нацистских преступников, о котором я расскажу ниже.

Если одиночное убийство нередко бывает итогом несчастливых или случайных обстоятельств и в его совершении иногда велика вина самой жертвы, то множественные и особенно массовые убийства всегда на вершине кровавых злодеяний, это самые видимые, самые яркие убийства, это чистый продукт жестокости, взращенный обществом, в том числе и в самих убийцах. Они меньше других связаны с пьяным разгулом, когда жизнь, лишенная четких очертаний и понятного смысла, протекает в иском тумане, с безысходностью и смертельной тоской человека, оказавшегося в тупике или поставленного на колени, причем его жертва часто отнюдь не в лучшем положении. Множественные же убийства — это прорыв злости, злобы, ненависти, мстительности, это вожделение убивать ради самого убийства, ради господства над жизнью других, невзирая на их пол, возраст или возможность сопротивления.

Особое внимание следует обратить на современных наемных убийц, помня при этом, что заказное убийство отнюдь не новинка наших дней. Такое преступление существовало всегда. Теперь руками наемных убийц уничтожают экономических конкурентов, политических противников, журналисток и сотрудников правоохранительных органов, несговорчивых криминальных партнеров и конкурентов, «изменников» из числа членов преступных групп, лиц, отказывающихся платить дань таким группам, и т. д. Это новая категория множественных убийств, взращенная свободным рыночным обществом российского качества, позволяющим киллерам долгое время безнаказанно злодействовать.

1.2. Сравнительные данные о лицах, совершивших множественные и иные убийства

У меня имеются некоторые статистические данные о психологических и иных особенностях преступников, совершивших множественные убийства (их условно можно назвать некрофильскими личностями), и тех, которые осуждены за одно-два убийства. Условный характер обозначения первых определяется тем, что я не обследовал каждого из них, с тем чтобы выяснить, являются ли все такие множественные убийцы некрофилами. Между тем думать так есть все основания, поскольку среди данной категории преступников чаще всего, как показывает исследовательский опыт, встречаются некрофильские личности. Речь идет о 120 лицах, отбывавших пожизненное лишение свободы в 90‑х годах прошлого века в Вологодской области.

По результатам применения Методики многостороннего исследования личности наиболее криминогенное сочетание шкал 6 и 8 (застревание аффекта, склонность к подозрительности, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях, а также тенденция к соблюдению психической дистанции между собой и окружающим миром, уход в себя) среди лиц, совершивших одно убийство, встречается у 27,2% преступников, а среди тех, кто осужден за три и более убийств, — 42,8%, т. е. почти в два раза чаше. Более того (и это очень важно отметить), у лиц, совершивших три и более убийств, наиболее выражена аутичность — стремление к дистанцированию от людей и уход в себя. Если исходить из того, что некрофилия представляет собой влечение ко всему мертвому, разлагающемуся, к смерти, то вполне естественно стремление удалиться от окружающего живого мира, уйти от контактов с ним — психологически, разумеется. Эта тенденция относится к числу ведущих у некрофильских личностей.

Влечение к смерти проявляется у названных людей и в другом. Нашими исследованиями обнаружено, что склонность к суициду наличествует у 31,8% преступников, совершивших одно убийство, и у 61,9% лиц, осужденных за три и более убийств, т. е. у последних почти в два раза больше. Данное обстоятельство позволяет говорить о том, что совершившие несколько убийств отличаются глобальной деструкцией, они агрессивны не только по отношению к другим, но и к самим себе. Это тоже естественно, поскольку смерть имеет как бы единое лицо, независимо от того, кто попадает в ее власть. Повышенное стремление к суициду лиц, совершивших три и более убийств, явно корреспондирует с их аутичностью.

Чтобы не было сомнений по поводу допустимости сравнения двух групп лиц — совершивших одно убийство и совершивших три и более убийств, — отмечу, что все они отбывают одно и то же наказание в абсолютно одинаковых условиях.

Теперь рассмотрим применительно к упомянутым двум группам различные обстоятельства совершенных преступлений и особенности личности преступника[4].

Согласно психологической методике Шмишека, распределение психологических типов среди лиц, совершивших одно убийство, примерно такое же, как и у лиц, осужденных за три и более подобных же преступлений. Так, эмотивных личностей среди первых было 13,5%, среди вторых — точно столько же; демонстративных соответственно — 11,3 и 11,2%; застревающих — 11,8 и 10,7%; возбудимых — 10,8 и 10,7%. Однако предположительно больше оказалось некрофильских убийц, принадлежащих к тревожно-мнительному типу (10,8 против 11,8%), что подтверждает мои предположения по поводу того, что повышенная тревожность играет заметную роль в насильственном некрофильском поведении, о чем подробнее будет сказано ниже.

Теперь я предлагаю читателю ознакомиться с данными, полученными в результате применения других психологических методик, вначале — теста Кеттела. Соответствующие данные я буду приводить отдельно о лицах, совершивших одно и три и более таких преступлений. Оказалось, что по сравнению с теми, кто совершил одно убийство («обычные»), предположительно некрофильские преступники («некрофильские») отличаются ригидностью (30,8 и 45,0%), меньшей способностью обучаться (48,4 и 36,0%), эмоциональной неустойчивостью (69,2 и 80,0%), озабоченностью (42,3 и 56,0%), подверженностью чувствам (11,6 и 16,0%), сензитивностью, т. е. восприимчивостью, (34,7 и 36,0%), доверчивостью (19,3 и 32,0%), практичностью (11,5 и 32,0%) и в то же время почти отсутствием хитрости (42,2 и 12,0%), прямолинейностью (34,7 и 36,0%) и нонконформизмом (53,8 и 76.0%). «Некрофильские» уверены в себе, но вместе с тем более тревожны (80,8 и 92,0%). Нетрудно заметить, что в основных своих чертах приведенные данные совпадают с теми, которые были подучены с помощью других методик.

Поскольку настоящее исследование посвящено убийцам, да еще некрофильским, необходимо выяснить, насколько они агрессивны, хотя бы по сравнению с теми, кого я условно отнес к числу «обычных» убийц.

Применение теста Басса-Дарки показало, что среди «обычных» почти вдвое больше лиц, отличающихся пассивностью (23,1 и 12,0%), а среди «некрофильских тоже почти вдвое больше людей с физической агрессивностью (23,1 и 44,0%). При этом среди вторых больше лиц и с прямой, и с косвенной агрессивностью, а среди «обычных» намного выше доля тех, кто склонен ограничиваться вербальной агрессией, не прибегая к физической (50,1 и 32,0%).

Вместе с тем «некрофильские» менее раздражительны, чем «обычные» («обычные» — 19,2%, «некрофильские» — 12,0%), а это может свидетельствовать о том, что влияние внешних факторов на вторых менее значимо, чем на первых, и они не так обидчивы. Однако, согласно результатам применения методики Айзенка, среди «некрофильских» больше экстравертов, чем среди «обычных» (34,7% - среди «обычных», 42.0% - среди «некрофильских»). Учитывая результаты применения других тестов и клинических бесед с некрофильскими убийцами, данное обстоятельство можно интерпретировать следующим образом: некрофилы-экстраверты ориентируются на внешний мир, но ориентируются именно как некрофилы, а не как «нормальные» люди. Содержанием названной ориентации является стремление уничтожить главный объект этого мира — человека, который тем не менее не вызывает ни раздражения, ни обиды. Он уничтожается не потому, что плохой, а потому, что он живой, и соответствующее убийство есть преступление против жизни, а не против личности. В указанном смысле среда и направляет повеление некрофильского убийцы.

Хотелось бы обратить особое внимание на то, что «некрофильские» убийцы гораздо реже испытывают чувство вины, чем «обычные» («обычные» — 73,0%, «некрофильские» — 40,0%). Этот результат нуждается в специальном теоретическом исследовании, поскольку объясняет очень многое в механизме и особенно в природе некрофильского убийства. Об этом будет подробнее сказано ниже. Собственно, весь последующий научный анализ можно свести к ответу на вопрос: почему «некрофильские» даже по сравнению с «обычными» убийцами намного реже переживают чувство вины? Коротко: потому что они «некрофильские», потому что их главным врагом является сама жизнь, потому что они реализуют особое экзистенциальное предначертание.

Данные относительно чувства вины получены с помощью теста Басса-Дарки. Сходные результаты получены в результате применения методики «Уровень субъективного контроля»: среди некрофилов не оказалось никого, кто был бы склонен обвинять самого себя.

Обратимся к иным характеристикам некрофильских убийц.

Как можно видеть из данных табл.1, три и более убийств чаще совершают лица в возрасте 18-25 лет, многие ранее не привлекались к уголовной ответственности, а те, которые отбывали наказание, в 43,8% случаев совершили новое преступление в течение трех месяцев после освобождения из мест лишения свободы. Серийные убийства чаще совершаются в группе с помощью огнестрельного оружия. Вместе с тем следует отметить, что все перечисленные особенности серийных убийц в большинстве случаев лишь в малой степени отличают их от тех, кто совершил убийство одного человека. Исключение составляет возрастная группа 36-45 лет: среди них тех, кто совершил одно убийство, вдвое больше, чем тех, кто это сделал три и более раз. Они же в два раза чаще использовали огнестрельное оружие по сравнению с первой группой.

Обращает на себя особое внимание, что среди условно некрофильских личностей самую большую группу составили лица в возрасте 18-25 лет — то же самое можно видеть и в табл.2. Данный факт можно интерпретировать так: некрофилия проявляет себя уже в молодом возрасте, когда еще не особенно крепки внутренние сдерживающие механизмы. Именно в таком возрасте некрофилия, по-видимому, наиболее интенсивна и автономна.

Рассмотрим теперь число эпизодов убийств и число жертв в каждом эпизоде (см. табл.2).

Три и более эпизодов отмечаются несколько больше среди лиц в возрасте 18-25 лет и утех, кто был ранее судим, большинство совершали преступные действия в рамках одного эпизода. Те убийства, которые были совершены в одиночку, по большей части включали в себя лишь один эпизод. Огнестрельное оружие намного чаще использовалось в случаях совершения преступлений, укладывающихся в один эпизод. Что касается числа жертв в каждом эпизоде, то здесь можно указать на то, что больше других в одном эпизоде уничтожали людей преступники в возрасте 36-45 лет: две жертвы в одном эпизоде было в 30,8% случаев, три и более — в 23,0%, и того в 53,8% случаев убийцы из этой возрастной категории убивали двух и более людей.

Из всего контингента обследованных каждый четвертый, действовавший в одиночку, в одном эпизоде уничтожил трех и более людей.

Серийные убийства чаше совершались путем нанесения телесных повреждений холодным оружием, камнями, палками и другими предметами, руками, ногами и т. д.

Теперь рассмотрим убийства, сопряженные с изнасилованием, разбоями и на почве бытовых отношений, после чего я попытаюсь сделать некоторые общие выводы.

Общие данные об убийствах, сопряженных с изнасилованием, приведены в табл.3.

Данные таблицы свидетельствуют о том, что к числу совершивших три и более убийств, сопряженных с изнасилованием, относится почти каждый пятый. В группе чаще совершаются два убийства с изнасилованием. Убийство с изнасилованием трех и более несовершеннолетних наблюдается только среди жертв в возрасте от 15 до 18 лет. Не было среди серийных убийц-насильников тех, кто не нанес бы телесные повреждения половой сферы.

Рассмотрим теперь эпизоды убийств с изнасилованием (табл. 4).

В целом, как показывают данные таблицы, трех и более эпизодов убийств с изнасилованием больше, чем двух. Среди ранее судимых трех и более эпизодов было больше, чем среди тех же ранее судимых, осужденных вообще за такое же количество убийств с изнасилованием (см. табл.3), от тех, которые убивали и насиловали в одиночку, но по большей части во время одного эпизода страдал один человек. Нет ни одного случая, чтобы в одном эпизоде пострадало сразу трое и более несовершеннолетних; ранее судимые лица в основном лишали жизни одного человека в рамках одного эпизода — именно одна жертва характерна при нападениях на несовершеннолетних. Повреждения половой сферы тоже больше всего характерны для случаев, когда был только один потерпевший.

Теперь проанализируем данные об убийствах, сопряженных с разбоем (см. табл.5).

Серийные убийцы-разбойники (три и более убийств) в каждом третьем случае действуют в составе группы, но по большей части ранее они не привлекались к уголовной ответственности. Каждое третье убийство (предположительно некрофильское) совершалось с применением огнестрельного оружия. Некрофильские убийцы вдвое чаше, чем те, которые убили одного человека, убивали путем удушения; из числа первых треть орудовала на улице.

Проанализируем эпизоды убийств с разбоями и число жертв в каждом эпизоде (см. табл.6).

Данные таблицы в общих чертах повторяют предыдущую. Среди тех, кого я называю условными некрофилами, ранее судимыми были только 25,7%. Они часто убивали на улицах и в других общественных местах, в автомобиле; каждый третий использовал огнестрельное оружие. Большое число жертв в одном эпизоде наблюдается при совершении убийств с разбоем в автомобиле и путем нанесения телесных повреждений, причем ни разу не было использовано огнестрельное оружие.

Рассмотрим теперь последнюю группу — убийства на почве бытовых отношений (см. табл.7)

Думаю, что в этой группе убийств условные некрофилы представлены наиболее полно: в одиночку действовали 42.9%, ранее судимые лица — 40,0%, в течение трех месяцев после освобождения из исправительного учреждения — 50,0%, убивали с помощью удушения — 40%, с помощью холодного оружия — 42,1% и огнестрельного оружия — 50,0%.

Рассмотрим эпизоды убийств на почве бытовых отношений и их жертвы в каждом эпизоде (см. табл.8).

Нетрудно заметить, что условно некрофильские личности, орудовавшие в группе, составили лишь треть, ранее судимые — 20,0%, принимавшие меры к сокрытию трупа — 25,0%, совершившие убийства в течение трех месяцев после освобождения из мест лишения свободы — 50,0%, задушившие свои жертвы — 40,0%. Если иметь в виду количество жертв в каждом эпизоде, то оказывается, что условно некрофильских убийц больше среди совершивших преступления в одиночку, ранее не судимых лиц, принявших меры к сокрытию трупов, совершивших преступление в течение трех месяцев после освобождения из мест лишения свободы, убивших с помощью огнестрельного оружия.

Сведем в единую таблицу информацию о предполагаемых некрофильских убийцах по наиболее значимым и сопоставимым показателям (табл. 9).

Данные приводимой таблицы убедительно говорят о том, что предположительно некрофильские убийцы наиболее полно представлены в группе совершивших три и более бытовых убийств. Их больше по сравнению с другими видами и среди тех, от чьей руки в одном эпизоде погибло три и более человек.