Мое тело – тюрьма

Глава 8 Общение

Вечером в субботу, второго ноября, Кира заглянула в гости к своей подруге Катюше, которая жила в седьмом общежитии.

Оказалось, что когда они в сентябре с Наташей, соседкой Катюши, были на Контакте, Кира даже не поняла, что Даша беременна.

— Даша месяце на пятом уже была, — со знанием дела сказала Наташа. — Я сразу поняла, что она беременна. Удивляюсь, что ты нет, ты же обычно такая проницательная и внимательная.

— Ага, я как-то нет… — растерялась Кира. — Даша всегда была немного полненькая и любит широкую одежду. Я, возможно, и заметила, что она как-то изменилась, чуть поправилась, но вообще не соотнесла с чем-то таким. Честно говоря, я беременную последний раз видела классе в седьмом, перед тем как биологичка у нас в декрет вышла. И помню только, что у неё был просто огромный живот на худеньком теле. Да и, наверное, отмела такую вероятность из-за ну… возраста Даши.

— Я тоже видела Дашу недавно в главном, спрашивала про клуб, но, похоже, она решила побольше Контактов провести, а потом в декрет пойти. Вроде как раз с ноября уходит, — отозвалась Катюша. — И у неё живот уже такой приличный. Она же маленькая и вообще как шарик стала.

— О… Понятно, — потёрла лоб Кира. — Я за Дашу рада, но одновременно мне жалко, что клуба больше не будет.

— Она вроде говорила или я слышала, что ей тридцать восемь лет, — задумчиво протянула Катюша. — Действительно так поздно рожать…

— Я думала, она даже старше, — удивилась Наташа. — Но, наверное, это ещё и из-за беременности, они выматывают.

— Вообще, я знаю женщин, кто и в сорок два родил, — вспомнила про жену дяди Васи Кира. Правда, та почти всё время беременности пролежала в больнице и «с животом» она тётю Веру не видела. — У них долго не получалось, а потом получилось. К тому же я так поняла, что Даниил это второй Дашин муж, а Маша — дочка от первого брака. И ей в прошлом году уже лет двенадцать было или около того. Может, Даше хотелось второго ребёнка, ну и чтобы от Даниила.

— Ну наверное, — согласилась Катюша, а Наташа покивала.

Кира невольно вспомнила о том, что сказал ей Грим про репродуктивную функцию её организма. Совсем поздно рожать как-то… Кира всегда хотела иметь детей. Даже в сочинении в одиннадцатом классе «каким вы видите себя через десять лет» она приписала себе двоих дочек-погодок, которые будут её встречать с работы. Разница с Нюхой у них была очень большая: почти шесть лет, — и сестре она больше нянька, чем подружка, какими были друг для друга те же Женя с Таней Мошины. Так что Кире хотелось, чтобы её дети могли иметь сестру-подружку, и она отчего-то совершенно не сомневалась, что у неё будут именно две девочки.

Если Грим и правда связан с возможностью рожать, то с его освобождением стоит поторопиться хотя бы по этой причине.

Её мама родила в двадцать один год и сейчас была ещё активна и деятельна, а та же тетя Вера? Ей будет больше шестидесяти, когда её дочь поступит в университет… Уже пять лет как пенсионерка. Это, наверное, тяжело как физически, так и морально и материально.

Они ещё немного поболтали втроём, попили чай, а потом девчонки оставили Киру за компьютером общаться по сети и разошлись по знакомым. У Катюши вроде бы что-то стало наклёвываться с её одногруппником Денисом, и та пропадала в его комнате. Там, правда, были ещё парни-соседи, но первый шаг с «разрешением себе отношений» Катюшей точно был сделан.

Кира же увлеклась виртуальным общением. И с ней очень интересно начал общаться один парень с электротеха, который оказался очень умным.

«А ты случайно в интеллектуальные игры не играешь?» — напечатала Кира.

С постоянной практикой у неё уже вполне получалось «слепым методом», правда, не десятипальцевой системой, а шестипальцевой: мизинцы и безымянные как-то всё равно почти не участвовали в процессе, но получалось всё равно быстро.

«Играл когда-то, но решил с этим делом завязать. Нормальной команды нет», — ответили ей.

«Я в школе играла, а у нас на факультете интеллектуальной команды не оказалось, хотя игры проходят. Я однажды сходила, думала, может, меня возьмут куда-то, но все места в команде были заняты, а узнавали, что я с Автодора, так и вовсе морды лиц кривили, хотя я там посидела поиграла и на многие вопросы ответила, но одной всё равно не очень. Даже обсудить что-то невозможно».

«Так. Стоп. Так ты с Автодора? А что в седьмом общежитии делаешь?»

«К подруге пришла. Она ушла к парням какой-то фильм смотреть, а я тут общаюсь по сети».

«Понятно. Ты из какого города?»

Кира подумала и решила ответить, не было же это каким-то секретом.

«А я всё же надеялся на совпадение. Так ты Кира?»

«Я что, уже как-то 'печально известна?» — набрала Кира, недоумевая, как её узнали.

«Ты моему брату голову заморочила, так что да, блин, „печально известная“. Отвянь от него, у него поступление на носу. Я ему тоже сказал забыть о тебе и учиться лучше».

«Сергей?» — Киру словно пронзило молнией озарения. Хотя она немного и не ожидала, что Шемет-старший снизойдёт до чатов.

«Он самый».

«Влад, вообще-то, не вещь, чтобы им распоряжаться и указывать, с кем ему можно общаться, а с кем нет, у него своя голова на плечах есть. Ему требуется поддержка, в том числе от старшего брата, которого он боготворит и с которым его все сравнивают, а не категоричные целеуказания».

«Да вообще пофиг на твои мнения».

«Да ты вообще в курсе, что у твоего брата суицидальные наклонности и он уже не один раз думал, чтобы не мешать тебе и избавить мир от своего существования⁈ Ты постоянно на него давишь! А теперь пытаешься лишить его единственного друга и единственной поддержки? Может, блин, сразу таблетки ему всучишь и проследишь, чтобы у него всё получилось⁈»

Кира внезапно очнулась и перечитала последнее сообщение. По спине пробежали стылые мурашки. Влад никогда не говорил ей о таком, но почему-то она… Она была уверена, что это чистая правда.

«Бред», — написал ей Сергей, и Кире захотелось его придушить и хорошенько встряхнуть.

А затем…

Её словно куда-то затянуло.

Ощущения были как во сне, когда она переходила двери, но сейчас Кира точно не спала.

В полумраке, разбавленным только светом фонаря с улицы, она увидела силуэт парня и отчего-то сразу узнала Влада. Глаза привыкли к темноте и Кира смогла увидеть комнату. Стол со стопкой учебников. Кровать с разбросанными белеющими письмами и несколькими чёрными прямоугольниками фотографий. Влад сидел на полу возле окна с отодвинутыми шторами и тюлью.

— Кира?.. — прошептал он и как-то странно искривила губы. — Похоже, у меня начался предсмертный бред.

— Предсмертный? — переспросила Кира и замерла, когда сделала шаг, а под ногой что-то зашелестело. Она подняла это «что-то» и поняла, что это пустой блистер. Осознание прошило с ног до головы. Влад. Блистер. То сообщение. Таблетки. Предсмертный бред. Суицид.

— Сколько ты выпил? — начала она тормошить вялого Влада.

— Всё, что было, — отозвался он. — Для видения ты слишком… Реальная. У меня ещё и тактильные галлюцинации… Ты тёплая. Мне холодно… Очень холодно.

Кира поняла, что и правда как будто перенеслась, и попыталась открыть двери, чтобы позвать на помощь, но оказалось, что «реальна» она только для Влада. Да и покинуть комнаты она не может.

Кира физически ощущала, как из Влада утекает жизнь. И это было страшно до жути.

— Так, ладно, без паники, — забормотала Кира, лихорадочно думая, что делать. — Влад, Влад, давай не засыпай! Вставай! Телефон есть? Позвони ноль три. Надо позвать на помощь! Я тебя не прощу, если ты так сделаешь. Ты должен жить. Грим, Грим, что делать⁈ Грим, пожалуйста!

Но Грим никак себя не проявлял, и Кира поняла, что если перенеслась как-то духовно, то Грима и не может тут быть. Она наедине со… всем этим.

— Телефона нет, — тихо прошептал Влад, который еле шевелил языком. — Я один дома, мама ушла на смену… Я не могу встать. Ноги как ватные. Прости… Я не хотел…

— Нет! Это не может закончиться просто так, я не позволю, — зашептала Кира, решив использовать ману. Она не знала, что делать, время заканчивалось, так что просто вбухнула всё, что у неё было, в вероятность спасения, и… ощутила, как её тянет обратно. Но всё же в последний миг она, кажется, услышала скрежет, похожий на поворот ключа в дверном замке.

Ей же не показалось?

Кира очнулась в комнате Катюши и потрогала лицо, всё мокрое от слёз.

— Грим? — было очень страшно узнать, что всё зря и то, что кто-то зашёл в квартиру или дом, ей померещилось.

— Ваша связь, — нехотя отозвался Грим. — Мне пришлось её разорвать. Он больше не пригоден…

— Не пригоден? — сердце на миг остановилось и забилось в висках. — Он?.. Влад что?..

— Он должен выжить, — после паузы ответил Грим. — Ты слила всю энергию на то, чтобы его нашли и спасли.

— Слава богу! — выдохнула Кира, сама ощущая себя так, словно выпила те таблетки. Ноги так точно были словно ватными и руки тоже.

Она взглянула на экран компьютера.

«Вы не можете отправить сообщение пользователю, так как находитесь в его чёрном списке» значилось в конце их разговора с Сергеем Шеметом.

— Вот вроде умный, а такой дурак! — в сердцах воскликнула Кира и поёжилась. В не случившейся параллельной реальности её слова оказались бы пророческими.

После того слива маны Кира распрощалась с девчонками и пошла к себе. У неё внезапно сильно заболел живот. Было так плохо, что Кира пошла по знакомым и одногруппникам в поиске каких-нибудь таблеток, но ни у кого ничего не оказалось.

Коля Любимых, увидев её состояние, проводил до комнаты, а потом вернулся, сказав, что вызвал скорую помощь с вахты. Кире к этому времени было настолько плохо, что она была согласна и на скорую. Люда тоже бегала в поисках таблеток, но тоже ничего не нашла. Примерно через сорок минут приехала скорая, Киру ощупали, но сказали лишь собираться в больницу, что это либо гинекология, либо аппендицит, но скорее первое, так как на аппендицит не похоже.

Кира не решилась спрашивать о том, похоже ли это на передоз непонятными таблетками. По факту таблеток она не пила, но… возможно, что такие фортеля Влада сдвинули что-то и в её организме? Она надеялась, что всё пройдёт само собой, но… кто на это даст гарантии? Даже Грим не мог их дать и не видел ничего предосудительного в медицинском осмотре.

Коля и Люда решили поехать с Кирой, так как врачи скорой сказали, что ещё неизвестно, оставят ли Киру в больнице, и, может, просто выставят на улицу. Когда они поехали, было уже девять вечера.

— Вы точно поедете? — робко спросила Кира. — А вдруг обратно не получится уехать?

— Как-нибудь разберёмся, — ответил Коля.

Их везли дольше часа и, похоже, привезли в район, где Кира в прошлом году занималась танцами.

Её «выгрузили», сказали разуться и раздеться ниже пояса и ждать дежурного врача. Кира встала на ледяной кафель в темноте. Колю и Люду оставили вообще на улице, не разрешив зайти в приёмное отделение.

— Чего там с тобой? — грубо спросила оплывшая тётка, которая зашла и включила свет. — Давай, на кресло и ноги раздвигай. У меня ещё куча дел.

Киру прострелило ледяным холодом: гинекологическое кресло оказалось полностью железным.

— Я не знаю, что делать, я в первый раз, — робко сказала она.

— Для того, чтобы сообразить, что делать, ума большого не надо, — фыркнула тётка. — Ну, чего застыла? Ноги сюда и сюда кладёшь, ко мне подвигаешься.

— Что вы будете делать?

— Вот ещё перед всякими сикавками не отчитывалась! Смотреть тебя буду зеркалом. Скорая написала, что живот у тебя болит. Беременная, наверное. Таскалась со всеми, вот и залетела. Может, внематочная.

— Может, вы сначала живот потрогаете? В скорой сказали, что аппендицит ещё может, — попросила Кира. Настрой женщины ей совсем не нравился. И её манера общения. — Я уверена, что не беременна.

— Уверена она, — хмыкнула женщина. — Все вы так говорите. Вот я и посмотрю.

Она порылась в кюветке с инструментами и достала какую-то страшную огромную железную приспособу продолговатого размера.

— Что это? — занервничала Кира.

— Это обычное гинекологическое зеркало.

— У вас нет чего-то поменьше? — Кира даже сомневалось что эта штука в неё влезет. — Может сначала вы всё такие руками меня…

— Ишь, какая, поменьше ей, и так нормально, — перебила женщина и заставила её подвинуться на самый край. — Шире ноги давай. Как для парней раскрываешь.

А затем Кире стало так больно, что то, что было с её животом, не шло ни в какое сравнение. И она закричала.

— Кровь пошла… У тебя месячные что ли? — немного растерянно спросила женщина.

— Кровь⁈ — вскрикнула Кира.

— Ты что, девственницей, что ли была? А чего не сказала? И я не посмотрела ничего.

Кира только плакала, так ей было больно. А потом в неё резко пихнули кажется руку и начали поверх пальцев щупать живот.

— Не надо, пожалуйста.

— Всё-всё, сейчас посмотрю… Так. Тут всё нормально, и тут тоже. Небольшое вздутие.

Наступило облегчение, когда руку из неё вынули.

— Не гинекологическое это, — сказала женщина. — Свободна.

Кира утёрла слёзы и быстро оделась. Она замёрзла и… та прежняя боль почти прошла. Вдвойне было обидно, что ей пришлось через это пройти, возможно, стоило просто отлежаться.

— Ну чего? — спросила Люда, когда Кира вышла и за ней с лязгом закрыли двери приёмного отделения.

— Ничего не нашли и практически выгнали, — ответила Кира, покосившись на Колю. — Так жутко осматривали, что у меня прежняя боль вся прошла.

— Это тоже хорошо, — кивнул Коля. — Значит, едем в общагу?

— Время уже десять пятнадцать, — посмотрела на часы Кира. — Как мы уедем?

— Не переживай, может, нас кто-нибудь подвезёт, — улыбнулся Коля, и они пошли к дороге.

Кира мрачно размышляла, что у неё даже маны нет, чтобы их правда…

И тут же на взмах Коли остановилась какая-то машина. Тот переговорил с водителем и махнул им.

— Девчонки, садимся!

— Эх, сам был студентом, — сказал водитель, посмотрев с сочувствием на Киру. — Мне в сторону Соснового бора надо, так что до поворота точно довезу.

— Спасибо вам! — с чувством сказала Кира. На глаза навернулись слёзы. Всё смешалось в кучу, и Влад со своей попыткой покончить с собой, и эта гадкая врачиха со своими мерзкими намёками и нарочитой грубостью, и доброта Коли, и даже Люды, которые её не бросили и не оставили.

В итоге водитель, снова посмотрев на Киру, всё-таки довёз их до самой общаги.

— Ну и вечерок, — сказала Люда, когда они наконец зашли в комнату.

— Да уж… — вздохнула Кира.

— Так что там было, у гинеколога? Осматривали?

— Я в первые в жизни была у гинеколога, это жесть какая-то, — шмыгнула носом Кира. — Железное всё. Ледяное. Какая-то неадекватная врачиха, которая начала мне что-то пихать и будто до крови всё порвала. Чуть ли не шлюхой меня в лицо называла, типа все вы тут ходите, таскаетесь, беременеете, а потом мы лечим.

— Реально жесть! — открыла рот Люда.

— Теперь всё болит, но уже от её действий. Не понимаю, зачем вообще работать врачом, если тебе это не нравится? Или это так самоутверждаются за счёт пациентов? — Киру передёрнуло.

А ночью живот заболел снова. И у неё начались месячные.

Раньше это были просто неприятные дни, когда нужно было следить за чистотой и гигиеной, но в этот раз всё сопровождалось дикими болями, от которых Кира буквально лезла на стену.

В воскресенье к ней пришла Таня из группы, сказала, что у неё тоже очень болезненные месячные, и дала таблетки темпалгина, которые сняли часть спазмов. Боли прошли только на четвёртый день. Из-за постоянной боли и переживаний, как там Влад и успели ли ему помочь, дни до шестого ноября проходили тягуче-медленно.

К тому же Кира получила письмо от Влада, в котором тот явственно прощался и писал, как ему хорошо было летом. Вроде ничего такого, если не знать, чем это могло закончиться.

Кира мучилась вопросами, зачем Влад так поступил и стоит ли говорить с ним об этом. Возможно ли, что это из-за запрета Сергея общаться с ней? Или просто Влада всё слишком достало? Волнуется из-за поступления? Боится не оправдать ожиданий брата?

Зачем так было делать⁈

Также, уже садясь на рейсовый автобус, Кира волновалась, что не сможет найти Влада. Письма она отправляла ему на один адрес, но Влад ещё летом звонил ей откуда-то от бабушки и упоминал, что та живёт недалеко от его школы. Адрес же проживания, и, видимо, того, где всё произошло, был чуть ли не на въезде в их город, в конце самой первой улицы.

Студентов было много, наверняка многие, если и не сдвинули лекции, то просто решили прогулять учёбу в пятницу. Кира не хотела ни с кем разговаривать и просто смотрела в окно и обдумывала сказанное Гримом.

Тот, кстати, оказался в лёгком шоке от уровня и качества медицины. А ещё, как и подумала Кира, подтвердил, что всё, что случилось, включая такую болезненность при месячных, это что-то вроде отката. Кира взяла на себя часть чужой боли, чтобы увеличить шансы на спасение, и она трансформировалась в её собственную боль.

— Меня удивила твоя… самоотверженность и жертвенность, — признался Грим. — Если он решил раствориться во Вселенной, возможно, не стило ему мешать.

— Не уверенна, что он правда этого хотел, — ответила Кира, и сейчас ей на самом деле было немного страшно услышать от Влада, что… что всё это не было чем-то спонтанным, под влиянием каких-то эмоций или событий. И что его спасение было временным… и он попробует ещё раз.

До слов Грима Кира не задумывалась о своей жертвенности, просто делала и всё, потому что была воспитана на книгах о настоящей дружбе, когда, не задумываясь, помогаешь другу. Но это стоило ей действительно многого и было бы очень обидно, если всё это окажется пустой тратой маны и собственного здоровья.

Она могла лишь надеяться, что всё это не так и не зря.