Я не могла ему сказать правду, он бы все равно не понял. Был бы против моего решения, отговаривал. Возможно, я совершала самую большую ошибку в своей жизни. Иного пути не было.
Я встала со стула, чтобы мне проще было не смотреть ему в глаза, но в ту же секунду джинн оказался рядом.
— Перед тем, как ты его загадаешь. Ответь на вопрос. Будешь ли ты жалеть об этом потом?
«Конечно, буду! Я не хочу тебя терять! Прошу, прости меня!», хотелось ответить.
— Нет, — холодно ответила я, сжимая до боли кулаки.
— Рад слышать, ты наконец-то начала думать о себе, — с усмешкой произнес джинн. Я знала, усмешка является лишь его защитной реакцией, за которой скрывается боль.
Мне тоже больно, Алан. Очень.
— Скажи, — с вызовом потребовал он. От спокойного джинна не осталось следа. Его глаза горели, на скулах выступили желваки.
Алан стоял близко, внимательно наблюдая за мной. Я чувствовала, как аура вокруг нас сгустилась, образуя черный шар. Мое сердце бешено колотилось, хотелось закрыть уши, убежать и спрятаться.
«Прошу, не уходи!», кричало мое сердце.
— Еще одно желание, последнее! — повторил он громче. Его красивое, уже любимое лицо излучало злость, глаза горели ненавистью.
Время пришло.
Я должна!
— Ты свободен. — Обессилено выговорила я, и больше не сдерживаясь, дала волю слезам.
— Что? — опешил джинн, вместо злости пришло удивление, затем отчаяние. Цвет глаз снова стал медовым, моим любимым цветом. Последний раз я смотрела в них и тонула. Последний раз. Я всегда буду их помнить.
— Мое последнее желание — твоя свобода, Алан, — повторила я более отчетливо. — Прости. — прошептала я. Поддавшись своим чувствам, я поцеловала его, вложив в поцелуй всю свою любовь к нему. Он ответил. Обняв за талию, прижал к себе. Я знала: это были наши последние мгновения.
— Я люблю тебя, — успел ответить мой любимый джинн, прежде чем на его месте образовалась пустота, молниеносно заполняя собой каждый уголок в моем сердце.
— Прощай, Алан.