Монета скифского царя

Глава 8 Смятение чувств

Если бы Дайнеку спросили, зачем она это сделала, то даже по прошествии времени она бы не смогла этого объяснить. Но тем не менее все произошло именно так.

Сергей Вешкин ушел. Она тоже направилась к выходу. Ее взгляд упал на соседний столик – там у окна сидел Влад Делягин, высокомерный знакомый писателя Остапа Романова.

В Дайнеке что-то всколыхнулось, и она ляпнула:

– Здрасте!

Влад медленно повернул голову и спросил:

– Мы знакомы?

Теперь Дайнеке нужно было объяснять, где и при каких обстоятельствах он смерил ее таким же холодным взглядом. Скорее от обиды она ответила:

– Нет!

Дайнека вышла из кафе слишком поспешно. Порывшись в сумке, достала ключ от машины и открыла дверцу, когда услышала позади себя голос:

– Постойте!

Она обернулась и увидела Влада. Он подошел, спокойно захлопнул дверцу и поинтересовался:

– Вы – девушка Романова?

– С чего вы это взяли?

– Я видел вас вместе. Разве не так?

– Так.

– Ну, так что же вы?

– Что? – Дайнека с вызовом посмотрела ему в глаза и распахнула дверцу машины, но Влад Делягин снова ее захлопнул.

Тогда она сказала:

– Да пошел ты.

– Мы перешли на «ты»? – Он усмехнулся. – Вот они, свободные нравы нынешней молодежи.

– А мне с тобой детей не крестить.

– Как знать…

– Вон пошел! – Дайнека взялась за ручку, но Влад удержал дверцу.

Такая наглость возмутила ее:

– Я вызову полицию!

– Вызывай. Скажу, что ты сама пристала ко мне в кафе.

Такая постановка вопроса загнала Дайнеку в тупик. Делягин был прав: он сидел в кафе и никого не трогал, даже не смотрел в ее сторону. Всю эту кашу заварила она сама.

– Ну, хорошо… Что тебе надо?

– Мне? – удивился Влад.

– Да иди ты! – На этот раз Дайнека серьезно обиделась.

Влад взял ее под руку:

– Ладно-ладно… Не сердись. Чашечку кофе?

– Я уже пила.

– Тогда мороженое или пироженку?

Дайнека резко повернулась к нему, и ее обиженное лицо сделалось детским, а просьба прозвучала словно мольба:

– Не говори со мной так, как будто мне десять лет.

– Я бы не посмел… – Влад исподволь повел ее рядом с собой по улице мимо кафе. – И, кстати, тебе уже исполнилось восемнадцать?

– Не смешно. Мне – двадцать четыре. – Не задумываясь, Дайнека послушно шла рядом с ним.

– Очень хорошо сохранилась.

– Это банально.

– Согласен. Из вежливости могла бы меня о чем-то спросить.

– Чем занимаешься?

– А то ты не знаешь… Остап тебе не мог не сказать. Я – художник. Мне тридцать два года, и, что характерно, я до сих пор не женат.

– Твое семейное положение меня не волнует. – Дайнека удивленно остановилась: – Куда мы идем?

– В гости.

– К кому?

– Ко мне.

– Что за дикая идея? Ты – сумасшедший?

– Не вижу причин, чтобы не зайти ко мне в мастерскую и не выпить стакан чаю. Кофе мы уже пили.

– Вот еще! – Она вырвала у него свою руку.

– Я приличный человек и не понимаю, чего ты боишься, – проговорил Влад с серьезным выражением лица. – Раз уж мы здесь, почему бы тебе не посмотреть на мои картины?

Дайнека была смущена и заинтригована одновременно.

– Я не знаток живописи.

– Чтобы понимать живопись, не нужно быть ее знатоком. Просто посмотришь и скажешь, что думаешь.

– Так просто?

Влад подошел к спортивной машине и распахнул дверцу:

– Прошу!

– Зачем? – опешила Дайнека.

– Поедем в мастерскую.

– Но ведь ты сказал, что живешь где-то рядом.

– Соврал, – сказал Влад и широко улыбнулся. – Моя мастерская – на Кутузовском.

– Это далеко.

– А ты куда-то торопишься?

– Да, в общем-то, нет.

– Ну, так садись в машину. Обещаю, что привезу тебя на это же место.

Мастерская Делягина располагалась на верхнем этаже высотного дома и занимала несколько комнат. Самая занимательная часть помещения находилась на чердаке: большая рекреация, кабинетик и неширокий опоясывающий балкон, с которого был виден проспект.

Осмотр начали с балкона, но у Дайнеки закружилась голова, и они спустились на нижний этаж.

Влад расставил картины, которые хотел ей показать.

– Ты смотри! А я – на кухню.

Дайнека добросовестно рассмотрела картины одну за другой. Многое не поняла, но ей понравилось все.

Влад вернулся с двумя кружками чая и распаковал жестяную коробку с печеньем.

– Ну, как?

– Талантливо, – проговорила Дайнека.

– Не говори ерунды! Просто покажи, какая картина тебе понравилась.

Не раздумывая, Дайнека взяла небольшую картину, на которой был изображен деревенский дом у реки, и показала ее Владу:

– Вот!

– Неожиданно… – выдержав паузу, тихо признался он. – Дом моей бабки под Калугой. Теперь там никто не живет. Она умерла.

– Мне очень жаль…

– Скажи, о чем ты думаешь, когда глядишь на эту картину?

– О тихом летнем вечере… – Дайнека мечтательно помолчала. – О том, что сквозь деревья проглядывает розовое небо, и скоро зайдет солнце. Еще о том, что хорошо бы искупаться в реке, пока совсем не стемнело. Соскользнуть в воду, вынырнуть и поднять брызги!

Не отрывая от нее взгляда, Влад отставил коробку с печеньем.

– Хочешь, я тебя нарисую? – Он стал что-то искать. Вытащил из-за мольберта дощечку, прицепил к ней ватманский лист и взял толстый грифель. – Садись!

Дайнека растерялась:

– На стул?

– Да хоть на пол…

Определив его слова как приказ, Дайнека опустилась на кошму и замерла.

– Вот так… Теперь не шевелись, – скомандовал Влад и широкими штрихами стал черкать по бумаге, как будто размечая рисунок.

Он пристально смотрел на Дайнеку, потом переводил взгляд на бумагу и вновь на нее. Лицо Влада было непроницаемым. При взгляде на него могло показаться, что он рисует не Дайнеку, а гипсовый куб.

Она тоже смотрела на Влада, пытаясь угадать меру его таланта и «величину» его самого. В какой-то момент он показался ей настолько красивым и одухотворенным, что впору было зажмуриться.

Почувствовав холодок внизу живота, Дайнека устыдилась саму себя и спросила нарочито нетерпеливо:

– Скоро закончишь?

Влад подошел и протянул руку:

– Готово. Поднимайся.

Она встала и потянулась к рисунку, но он отшатнулся:

– Э-э-э, нет!

– Что это значит? – возмутилась Дайнека. – Покажи!

– Сначала пообещай, что посмотришь и честно скажешь: понравилось или нет.

– Обещаю.

– Тогда смотри. – Влад обернул рисунок и замер в ожидании.

Разглядывая свой портрет, Дайнека растерянно прошептала:

– Неправда…

– Что?! – Влад ненадолго развернул рисунок к себе: – Не похожа?

– Не в этом дело… Ты многое приукрасил. Я не такая красивая.

– Например?

– Глаза… Они не такие большие.

– Об этом можно поспорить.

– И губы… – Дайнека склонила голову на один, потом на другой бок. – Разве они такие?

– Ты и сама не знаешь, какая ты красивая.

Дайнека покраснела и опустила глаза:

– Боюсь, мне пора ехать…

– Я тебя отвезу.

Влад отвез Дайнеку к ее машине, оставленной у кафе. Они простились, ничего не обещая друг другу, и даже не обменялись телефонами.

Домой Дайнека попала только вечером. Тишотка сразу потащил ее на прогулку.

Она, конечно, пошла, но ей до чертиков хотелось улечься в постель, завернуться в пуховое одеяло, и чтобы оно обволокло теплом ее самое и ее мятущуюся душу. И чтобы этот лукавый, обманчивый мир остался за дверью. И чтобы ни одна кощунственная мысль или желание не проникли в ее тело и мозг.

Избегая думать о Владе, она тем не менее прибила подаренный портрет на стену и только потом позвонила Вешкину.

– Есть новости про папу?

Он ответил:

– Пока нет.

– Звонил Елене Петровне?

– Звонил.

– Как она?

– Позвони, она все расскажет.

– Есть что рассказывать? – поинтересовалась Дайнека.

– Думаю – нет.

– Тогда зачем звонить?

Сергей Вешкин спросил:

– Ты на даче?

– Я дома.

– Когда поедешь туда?

– Мы же договорились, что завтра.

– С утра?

– Обещаю. – Дайнека посмотрела на карандашный портрет и тихо вздохнула. – Ну, пока…

Сообразив, что она сейчас отключится, Сергей Вешкин воскликнул:

– Подожди! Тебе ни о чем не говорит фамилия Кротов?

После непродолжительной, но весомой паузы Дайнека обронила:

– Он следователь.

Сергей прояснил ситуацию:

– Сегодня Кротов приходил ко мне на работу.

– Зачем?

– Искал Вячеслава Алексеевича. Мне кажется, ты что-то скрываешь.

– Это не телефонный разговор.

– Мне приехать?

– У тебя есть дела поважнее. Ищи папу.

– Его ищу не только я.

– Кто еще?

– Ты тупая, Дайнека? – взорвался Вешкин. – Я же сказал: его ищет следователь Кротов! И можешь мне поверить, этот тип – та еще сволочь. Что ему надо?

– Я тебе сказала, это не телефонный разговор, – упрямо повторила Дайнека.

– А если он явился от риелторов из «Кантины»?

– Кротов не имеет к ним отношения.

– Откуда ты знаешь? Может, объяснишь?

– Объясню. Но только после того, как съезжу на дачу. Пока!

Отключившись, Дайнека некоторое время смотрела на телефон, опасаясь, что Вешкин перезвонит. Но он не перезвонил, и она успокоилась. Теперь ее ждала теплая постель и пушистое одеяло.

Нацелившись на ванную, Дайнека между делом покормила Тишотку и уже взяла чистое полотенце, как вдруг прозвучал звонок.

Тишотка с лаем бросился к входной двери. Она взглянула на часы – было почти одиннадцать.

Цыкнув на Тишотку, Дайнека приблизилась к двери и, не открывая, спросила:

– Кто там?

– Откройте! Полиция!

Она посмотрела в глазок и недоверчиво уточнила:

– Откуда я знаю, что вы – это вы?

– Моя фамилия Кротов! Мы говорили с вами вчера. Откройте, Людмила Вячеславовна! Нам нужно поговорить.

– Сейчас, – пообещала Дайнека. – Только уберу собаку.

Заперев Тишотку в спальне, она вернулась и открыла дверь. За ней действительно стоял Кротов. Дайнека успокоилась, но тут же поняла, что напрасно.

– Где ваш отец? – Кротов шагнул в прихожую, потом, не церемонясь, прошел в гостиную.

– Его здесь нет… – растерянно пролепетала Дайнека.

– Где он?

– Не знаю.

– Не советую играть со мной в игры! – предупредил ее Кротов. – Вы специально перепутали цифры?

– Какие цифры? – Дайнека тоже прошла в гостиную и замерла у двери. Вопрос следователя вогнал ее в ступор.

– Номер телефона, который вы назвали на допросе, принадлежит не вам, а другому человеку.

– Этого не может быть. – Она взяла свой телефон, как будто собралась позвонить. – Давайте сверимся…