Монстр [СИ]

Глава 45

Ну да хватит об этом. Я, кажется, о магии размышлял… ну так вот. Довольно сложно создать что-то новое там, где непонятно, как к этому подступиться, так что печати стали передаваться по наследству. А вот алхимия — это весьма специфическая штука. Мне даже стало интересно, а в мире «Железного Алхимика» это примерно так же работает?

Именно из-за принципа равноценного обмена «энергия-результат» алхимия тут встречается крайне редко, т. к. требует она много энергии, и в прямом смысле слова позволить себе такое могут немногие. Этакая вундервафля и ядерный батон в одном флаконе, который могут позволить себе только сильнейшие демоны.

При этом алхимией, по сути, могут пользоваться абсолютно все: ей плевать, какую энергию в неё подают, главное, чтобы этой энергии было много, ключевое слово именно «МНОГО» энергии. И самое интересное и странное, что довольно много энергии при использовании без начертания идёт на поддержание самой формулы, и только где-то четверть — на сам результат, и причины этого мне тоже пока непонятны.

При начертании же формулы на ровной поверхности и запитывании начертанной формулы расход сокращается, но всё равно где-то одна четверть уходит в никуда… Возможно, это затраты на преобразование, а может быть и нет.

Вот такие интересные пироги с щенятами в этой ихней магии…

Да, кстати, кидание сгустками сырой и несформированной энергии среди демонов в порядке вещей, это именно оригинальный способ замены рунных кругов, очень оригинальный способ.

Шинра, пока я занимался своими исследованиями, выполняла роль этакого надзирателя, чтобы я не ушёл в них с головой. Но я уже сейчас вижу целую кучу способов приспособить это всё. К примеру, переход корабля благодаря рунным кругам можно будет проделать куда лучше и безопаснее и с куда меньшими затратами.

Раньше мы как хотели сделать: растянуть сферу отрицания по корпусу корабля и вывернуть её, чтобы хаос не уничтожил корабль. Правда тут возникала целая пачка проблем, только их решение упиралось во время, которого у нас много.

Теперь же мы сможем создать с помощью рунных кругов некий коридор и по нему перейти в мой мир. Это, конечно, довольно сложные расчёты и потребуется много энергии, но уже сейчас это идея куда лучше той, в некотором роде этот вариант является даже более изящным решением.

Забавно, но здешние разумные даже не понимают, что пользуются ядерным реактором в качестве микроволновки. Хотя, может, именно поэтому к знаниям не допустили Риас, ведь тогда она смогла бы доказать своё право на независимость: у неё от природы достаточно большой резерв, и если ей дать нормальное магическое образование, то… в общем, мне непонятно это.

Наше спокойствие как всегда закончилось не то чтобы неожиданно, просто в какой-то момент Риас вернулась уставшая и немного злая. Ненадолго нас проблемы отпустили, всего месяц спокойной жизни дали нам, ну и чем же они меня теперь порадуют?

В данный момент в кабинете оккультных наук и исследований, или нашем кружке по интересам и т. д. и т. п., так вот, сейчас все были заняты своими делами и в кабинете находились лишь я, Риас и Грейфия. Обе они были в Преисподней и разговаривали с Сазексом и вернулись они от него несколько поникшие. Так что я, недолго думая, пригласил Риас на диванчик и, развернув её к себе спиной, стал неспешно массировать ей спинку.

— Ну и чего вы такие расстроенные? — мурлыкающе спросил я, неспешно двигая пальцами по спине девушки.

— Сазекс хочет провести переговоры с лидерами других фракций, — отозвалась девушка, прикрыв глаза и полностью отдавшись во власть приятным ощущениям, что доставляли ей мои руки.

— Ясно, не хочет новой войны… Всё же Кокабиэль напал не на кого-то, а на сестру Сатаны, — сказал я, и мои пальцы прошлись по позвоночнику девушки.

— Да… — выдохнула она. — В целом верно. Только…

— Только? — мои руки неспешно прошлись по каждому позвонку, что вызвало у девушки лёгкий стон.

— Он хочет провести переговоры здесь… — вымолвила она.

— Здесь? Маразм крепчает… — произнёс я, и руки переместились на плечи девушки.

— Именно-о-о… — застонала она, когда я стал массировать ей плечи.

— В месте, где полно людей, полно детей, он собрался проводить собрание трёх фракций, — с неким разочарованием произнёс я.

— Я точно так же сказала, — отозвалась аловласка.

— Только тебя никто не слушал, да? — спросил я и прижался к её спине, транслируя поддержку.

— Да, он даже не задумался о возможной опасности, — отозвалась она, прижавшись ко мне и положив свою руку на мою, которая лежала на её пояснице.

— Но ведь это не всё? — я покрепче обнял девушку.

— Да, лидеры хотят познакомиться с тобой, — ответила девушка с печалью в голосе.

— Не печалься, моя дорогая, ничего не случится сверх ожидаемого, — уверенно сказал я.

— Ожидаемого? — спросила до этого момента спокойно стоявшая Грейфия.

— Во время собрания будет атака… на нас нападёт некая «бригада Хаоса», — невозмутимо ответил я.

— Нужно немедленно доложить Сазекс-саме! — воскликнула горничная и попыталась уйти.

— Стой, — коротко бросила Риас. — Никуда ты не пойдёшь, уже забыла, кому ты теперь служишь?

— Но… — начала было горничная.

— Никаких «но»! — прервала её Риас. — Это наши дела, да и к тому же тебе не поверят. Это всего лишь слова, а там заседают умудрённые опытом разумные и им виднее.

— Умудрённые опытом, — усмехнулся я. — Вот уж точно… Собрать всех вместе и подвергнутся атаке со стороны фракции, о которой почти ничего не известно… Это очень туманное будущее, не находишь, Грейфия?

— Но… — снова попыталась сказать горничная.

— Тебя не послушают так же, как не послушали и меня, моя дорогая Грейфия, — с лёгкой улыбкой сказала Риас, затем лукаво прищурилась. — И я смотрю, у тебя старые привычки ещё не выветрились.

— А может, мы её накажем? — игриво сказал я, переместив руку на грудь девушки и слегка её сжимая.

— Думаешь? — так же игриво спросила девушка и расстегнула несколько пуговиц, предоставляя мне больший доступ к телу.

— Думаю, — сказал я, и моя рука скользнула ей под одежду, чтобы сразу найти её сосок и несильно его сжать. По комнате пронёсся сладостный стон.

— Риас-сама! — негодующие воскликнула горничная.

— Ку! — позвал я кошку.

— Ня? — сразу отозвалась она, вылезая из моего капюшона.

— Не хочешь присоединиться? — весело спросил я, при этом одна моя рука была на груди Риас, а вторая неспешно следовала к трусикам девушки.

— Конечно-ня! — отозвалась девушка в образе кошки, чтобы, выпрыгнув из капюшона, стать этой самой девушкой.

— В таком случае пока поиграй с Грейфией, — попросил я её, тем временем начав потирать сокровенное место прямо через трусики Риас.

— Курока?! — воскликнула горничная и в тот же момент оказалась связанной тенями.

— Ничего личного-ня, это пожелание любимого-ня! — сказала кошка и начала играться с девушкой.

— Но ведь… — снова попыталась что-то сказать Грейфия.

— Ты должна это почувствовать, Грейфия, это… словами не передать, — сквозь стоны отозвалась Риас.

Дальше началось уже основное действие, Риас надоело ждать и она отозвала одежду, оставшись абсолютно голой в моих руках. Не разочаровываю девушку и тоже отзываю одежду, та сразу развернулась и с нетерпением потянулась в поцелуй, что вышел очень нежным.

И девушка, чуть отстранившись, привстала и опустилась на моего ждущего дружка. По комнате пронёсся сладкий стон и наши души нетерпеливо стали переплетаться. Ку отбуксировала горничную на тот же диван и положила её, связанную, прямо рядом с нами.

На таком близком расстоянии можно почувствовать далёкие отголоски песни, что поют наши души, и даже слушатели, что находятся рядом, начинают с замиранием сердца слушать эту музыку.

Грейфия взвизгнула, когда Ку сняла с неё трусики… Да, вот такая у нас интересная живая одежда: она великолепно имитирует всё, что угодно, фактически становясь этим. При этом если носитель не хочет, чтобы данный атрибут был снят с него, то его и не снимут никогда.

И сейчас уже было понятно, что наша бравая горничная хочет, чтобы с ней произошло то же, что происходит и с её госпожой, тогда как госпожа её, закрыв глаза, размеренно двигается. По комнате разносятся несильные стоны, я играюсь с грудью девушки, то слегка щипая соски, то оттягивая их. Сладкая лёгкая боль лишь добавляет пикантности, и девушка с удвоенной силой двигается.

Ку, полностью раздетая, демонстрирует мне, что она тоже не против. Одной рукой дотягиваюсь до попки девушки. Она это почувствовала и отвлеклась от сокровенного места горничной. Озорно сверкнули её глаза и она, окинув эту композицию, ещё ближе подвинула горничную к нам. Риас отвлеклась на миг и, увидев, что Грейфия рядом, потянулась в поцелуй к ней.

Сама горничная уже пребывала в крайней степени возбуждения и ответила на поцелуй, не задумываясь, и уже потом у неё от шока от осознания, с кем она целуется, расширились глаза. Ку же снова озорно сверкнула глазами и, поместив пальцы в горничную, сразу же заглушила её стоны поцелуем.

Так как они находились рядом, их омывало отголосками нашей энергии, и она доставляла им удовольствие, не телесное — душевное. Постепенно мы с Риас ускорились и, наконец, финишировали, наша энергия бурным потоком стала сливаться, циркулируя между нами, и отголоски нашего единения распространялись в комнате.

Последовал сдвоенный вздох, Ку отвлеклась от горничной и обмякла, сама же горничная не отстала от девушки, обе они сейчас испытали небольшой оргазм. Помогаю Ку устроится на мне поудобней и проделываю повторный акт уже с ней. Наша с Ку песня отличается, и все присутствующие это прекрасно чувствуют.

Грейфия же от этого начала завидовать, и это мы тоже почувствовали. И ведь она не была девственницей, и при этом даже отголоски наших энергий заставляют её завидовать. Даже её душа слегка дрогнула, ведь она долгое время страдала от неразделённой любви. Она долго прикрывалась статусом, нормами, положением её любимого…

Даже то, что она несколько раз спала с ним, хоть и дало ей маленький осколок счастья… Только она, как и любая девушка, хотела быть именно любимой, и постепенно любовь, что она испытывала к Сазексу, стала болезненной. Она не одна такая, нет… подобных примеров много и в человеческом обществе. Можно яростно бить пяткой в грудь и говорить, что внимания, пускай и самого минимального, хватит, но так ли это?

Что можно чувствовать, когда любимый тебя не ценит? Боль, что долгие годы копилась в сердце девушки… боль, что была заперта в этом сердце. Ты знаешь об этом, но покорно принимаешь это… ради него. Терпишь боль и лишения… боль, что разрывает твоё сердце.

Любовь… где та грань, за которой она превращается в боль? Грейфия чувствовала отголоски, и подобного она никогда раньше не ощущала. Песня, что мы пели друг для друга, уникальна и с каждой девушкой эта песня совершенно другая.

Грейфия же сейчас видит и чувствует нечто большее, чем просто секс, и мы видели, что девушка не потерялась в похоти — о нет, похоть испытывать рядом с нами невозможно, она хотела ощутить именно то единство, что видит и чувствует… спеть.

Риас пришла в себя и стала полностью раздевать горничную… вернее, она прикоснулась к браслету и просто отозвала одежду горничной. Сама Грейфия на это никак не отреагировала, при этом её теперь даже тени не удерживали. Она просто смотрела на нас с Ку и… плакала. Именно сейчас боль, что копилась в её сердце, прорвала плотину. То, что она увидела без действия фигуры зла, то, что она стала чувствовать — всё это она не хотела принимать… Ничем не приукрашенная картина не хотела складываться в её сознании, сердце всё цеплялось за надежду, надежду, которая сменялась отчаянием.

Девушка плакала, смотря на нас с Ку, она плакала безмолвно, даже не моргая и не пытаясь скрыть свои слёзы. Сейчас, именно в этот момент, она кристально чисто увидела то, до чего хотела добраться сама.

Мы показали ей это, показали, не приукрашивая ничем, без слов… в тишине комнаты раздавались только негромкие стоны Ку и песня, наша песня. Риас ещё не смогла полностью достичь этого результата, но очень активно идёт к этому. Девушка понимает, что нужно время и не спешит.

Риас нежно прикоснулась к лицу горничной, заставляя её отвлечься и взглянуть в глаза Риас… После чего Грейфия стала плакать уже в голос — надрывисто и со всхлипами она обняла свою госпожу и стала транслировать боль по нашей связи.

Риас принимала её боль и делилась своими ощущениями, делилась теплом и поддержкой, стала той опорой, что была так необходима девушке. Находясь рядом со своим любимым, она не получала даже такой малости, её просто не рассматривали в качестве партии. Горничная и фигура… да, сильна, да, преданна, но… всего лишь фигура.

Ку сильнее прижалась ко мне, усиливаю нашу песню, по комнате стали разноситься всё более энергичные стоны, но если прислушаться, то можно было различить не полностью заглушаемые стонами тихие всхлипы.

Можно сколько угодно корчить из себя цельнометаллическую личность и железную леди, только свою суть не обмануть, и только когда иллюзии, что закрывают глаза, падут — только тогда разумный станет честен сам с собой.

Ку ускорилась и потянула меня в поцелуй… наши языки нежно переплетаются и играют, и поцелуй постепенно из нежного превращается в страстный, что ознаменовал финиш. Энергии на этот раз было намного больше, и она намного более насыщенная.

Даже Грейфия, почувствовав лишь отголосок, отвлекается от своих переживаний и в неверии смотрит на нас. Именно так, с Риас это было намного более слабо видно. Вот как выглядит идеал, к которому я стремлюсь. Грейфия посмотрела на свою госпожу что сейчас сидит и, обхватив её, прижимает к своей груди.

Грейфия несколько заторможено понимает, кто делился с ней поддержкой, и вспыхивает словно свечка. Она и предположить не могла, что её госпожа настолько повзрослеет, что будет успокаивать уже её.

Ту, которая поклялась защищать госпожу даже ценной своей жизни, ту, кто поставил крест на своём собственном счастье, ту, что пошла за ней, понимая, что назад дороги уже не будет. Сейчас она голая лежала в объятиях своей госпожи, которая улыбается и смотрит на неё с пониманием и одобрением во взгляде. Риас посмотрела на счастливую Ку, что теперь несколько вяло лежит с другой от меня стороны, и потянула горничную ко мне.

Во взгляде горничной появилась немая просьба, она хочет, чтобы это случилось, но также боится, боится до дрожи в коленах, боится отказа. Не разочаровываю девушку и принимаюсь ласкать её тело. Тело, что так сильно хочет получить именно ласку, а не быть в чьих-то руках всего лишь игрушкой, что создана лишь для одной цели — принести удовольствие своему господину.

Её суть это понимала, но душа её отказывалась принимать это: её сознание находило тысячу и одну причину, почему это так происходит, миллионы причин, почему она, будучи рядом с ним, не чувствует ответного тепла. Вот только там, где сознание ищет рациональность и причины, суть просто знает ответ на все вопросы… только не у всех есть мужество прислушаться к себе.

Огромное количество причин — эмоции, слова, ложь и правда, с которой эффективно играют разумные: ложь, что опутывает своими нитями, и правда, что приносит огромную боль. Боль, что порой страшнее телесных ран. Всем этим эффективно играют разумные… вот только суть не обмануть.

И сейчас девушка отчаянно тянется ко мне, она хочет ощутить создание именно той связи, что никак не могла создаться с другим, а ведь она каждый раз пыталась и натыкалась на стену отчуждения. Ведь невозможно создать связь лишь с одной стороны. Наша с Ку связь была двухсторонней, я её принимал и оберегал.

Её тело реагирует на мои ласки дрожью, что распространяется по телу горничной, каждое моё прикосновение вызывает у неё по телу мурашки и лёгкую дрожь. Она дрожит от страха. Сейчас она готова открыться, готова нырнуть в этот омут с головой… вот только это страшно.

Я это всё прекрасно понимаю и принимаю то, что она меня не любит. Только сейчас это для меня совершенно не важно. Девушка так устала быть лишь фигурой, устала приносить счастье другим, и я понимаю это, понимаю и принимаю. И вместо нетерпеливого акта я прижимаю её к себе, делясь своим теплом, прижимаю и прикосновениями расслабляю напряжённые мышцы девушки. Куда нам спешить? У нас впереди вечность…

Так мы и пролежали какое-то время, пока до девушки не дошло, что именно её решение станет ключевым. Её тело уже готово, её сознание тоже, только душа до сих пор цепляется за ложную надежду. Но с каждой минутой она расслаблялась, с каждой минутой страх уходил, становясь всё меньше и незначительнее. Риас смотрит на это с понимающей полуулыбкой и, прикоснувшись к ней, гладит её по голове как ребёнка, гладит успокаивающе и понимающее.

Грейфия посмотрела в мои глаза и несмело кивнула. Ещё несколько мгновений — и мы становимся едиными. Сразу же в меня хлынула её боль, её неразделённое чувство любви, её отчаяние. Я принимаю всё это и шаг за шагом переживаю её боль как собственную. Переживаю и делюсь теплом. Но постепенно поток прекращается и остаётся лишь пустота… Девушка, выплеснув самые сильные переживания, осталась ни с чем.

Делюсь с ней своим прошлым, своими отчаянием и болью, что я пережил, своим желанием защитить и беречь доверившихся мне. Постепенно струны её души, робко и несмело, пытаются петь в такт моим струнам. Неумело и боязливо девушка пытается петь. Связь устанавливается, она хрупкая и слабая, только это всё равно уже путь навстречу.

Путь к своему собственному счастью. Невозможно создать даже такую маленькую и хрупкую связь с разумным, который не испытывает к тебе ничего. Песня наша маленькая и короткая, только и этого достаточно, чтобы Грейфия преодолела свои страхи и отдалась вся в мои руки.

Этого достаточно для того, чтобы получить то, о чём она мечтала так долго. Пускай она и не понимала своего желания, но стремилась создать связь, пускай маленькую, но связь… и сейчас она смогла её создать, пусть не с тем, с кем хотелось, только вот важно ли это? Важен лишь итог, а как жить дальше мы решим.

В какой-то момент Грейфия просто не выдержала, и её энергия бурным потоком устремилась в меня. Не разочаровываю девушку и принимаю всё, принимаю, преобразовываю и отпускаю назад. Именно сейчас я доказал, что для меня важна она сама, именно сейчас я доказал её сути, что способен разделить её боль, способен принести покой туда, где до этого была лишь разруха и отчаяние.

Мы лежим и отдыхаем на этом большом диване. Три красивых девушки отдыхают… ну или пытаются отдыхать. На левой стороне лежит Ку, на правой — Риас, а на мне — Грейфия. Я чувствую, что они не спят, но никто из нас не говорит… пока это не важно, пока слова не важны.

— Почему? — робко спросила Грейфия через некоторое время.

— «Почему»? — переспросил я.

— Почему ты… вы приняли меня? — также робко спросила девушка.

— Ты можешь прятать свою боль от себя, — я, освободив руки от Риас и Ку, слегка приподнял её за плечи и посмотрел ей в глаза, — только спрятать её от нас не получится, мы видим друг друга и слышим друг друга, — на этих словах я отпустил её плечи и слегка приобнял левой рукой. — Мы видели твою боль.

— Но…

— Ничего не говори, просто я ведь действительно стремлюсь принести каждой девушке счастье, — прервал я девушку. — И если честно, мы долго думали, как тебе помочь преодолеть ту боль, что ты прячешь в своём сердце.

— Боль… — повторила с горечью девушка. — Почему?

— Ты часть стаи, а стая не бросает своих, — я провёл левой рукой по её, правой же стал нежно поглаживать горничную. — Твоя боль — это наша боль.

— Я… недостойна, — еле слышно выдохнула она, пряча глаза.

— Недостойна?! — воскликнула Риас, привставая на одной руке и с толикой негодования глядя на горничную. — Это мой брат тебя не достоин! — твёрдо сказала девушка.

— Но…

— Грейфия… — угрожающе произнесла Риас. — Ещё одно слово — и ты будешь наказана… ремнём! — весело закончила девушка.

— Ремнём? — со смешком повторила горничная.

— Зря смеёшься, Калаварнер очень ремень любит, — с небольшим придыханием сказал я. — Моя извращенка… Хоть мне и не в прикол бить девушек, но коль уж просят…

— Эм… — послышалось со стороны Грейфии. — В таком случае не мог бы ты…

— М? — обратил свой взор на горничную.

— Ну, у меня… молоко… — смущённо сказала она и покраснела, отведя взгляд.

— Молоко-ня? — тут же проснулась Ку.

— Нда… кошка и молоко… — со смешком сказал я. — Вы нашли друг друга.

— Хм… Грейфия, быстро же ты адаптировалась, — прокомментировала Риас.

— Я отпустила прошлое, моя госпожа, — она твёрдо посмотрела на аловолосую. — И готова идти в будущее.

— Хорошо, — кивнула Риас. — Давно пора, даже мне было больно смотреть на тебя, ту, кто помог мне, ту, кто поддерживал меня. Мы сделали меньшее из того, что могли.

— Поделились своим мужчиной? — иронично спросила горничная. — Но я рада была испытать то, до чего не получалось дотянуться, — она невесело рассмеялась. — Ведь каждый раз, проведя с ним ночь, я соприкасалась с… пустотой.

— Это печально, моя дорогая Грейфия… ну да не будем о грустном, — весело закончил я. — Ну, так я не понял, что там было про молоко.

— Ну, я выделяю молочко, которое…

Девушка не успела даже закончить предложение, как её атаковала кошка и присосалась к её объёмной груди. По комнате разнёсся стон горничной, и Ку добилась выделения молочка. Я тоже, приподняв девушку, присосался к другой её груди, и мы вместе с кошкой сейчас лакали молочко девушки. Должен признать, очень вкусное молочко.

Я отвлёкся и посмотрел на Риас и, кивнул на грудь горничной, приглашающе подвинулся. Девушка намёк поняла и пододвинулась, дабы попробовать её молочка. Грейфия как-то совершенно по-особенному улыбнулась и стала поглаживать две макушки, что пили её молочко. В её взгляде, которым она смотрела на макушку Риас, было столько всего смешано, что я даже не старался разобрать его.

— Добро пожаловать домой, — негромко прошептал я ей на ушко.

— Вот я и дома, — сказала она и, посмотрев на меня, улыбнулась совершенно чистой детской улыбкой.

Я же с удивлением заметил, как наша связь стала скачкообразно расти: раньше довольно маленький канал стал вдруг крепнуть с каждой секундой… Эх, как же мало порой нужно для счастья. Честно говоря, мне вдруг захотелось дать Сазексу в табло. И похоже, что что-то этакое промелькнуло у меня на лице, так как Грейфия вдруг заволновалась. Ну и ладно, не важно. Если сам полезет, то в табло и получит.

— Да не собираюсь я ничего делать, и не смотри на меня так! — воскликнул я и заставил горничную смутится.

— Кстати да… Забыла сказать, Сазекс попросил распечатать Гаспера, его механизм заморозки времени может помочь провести встречу трёх фракций, — сказала Риас, напившись молочка.

— Гаспер? — сначала я не понял, о ком она, но вот когда до меня дошло… — А это он или она? — выпалил я.

— М? — не поняла девушка и посмотрела на меня. — Эм… — она нахмурилась и перевела взгляд чуть выше, правой рукой прикоснулась к подбородку и крепко задумалась. — А я и не знаю… — наконец произнесла она.

— Зашибись… — констатировал я.

— А какая разница? — спросила горничная, что теперь тискала обнявшую её большую кошку, которая тёрлась о неё своей головой.

— Знаешь, я вот вспомнил одно аниме… там был персонаж, который хоть и одевался как парень и считал себя парнем, но выглядел так ми-ми-ми-мило, — меня передёрнуло на последнем слове, — что все вокруг постоянно видели в нём девочку, и даже когда он переодевался, все парни выбегали из кабинета, — вспомнил я одно очень идиотское аниме. — Ну так вот, там даже был такой момент: они компанией пошли в купальни, и девушки пошли направо, мальчики налево, и только он один пошёл прямо, на территорию, отведённую специально для него, — рассказал я одну из серий. — По-моему, в той же серии был и такой момент — один из тех парней-школьников рассказывает: «Это» показывает он на левую дверь, «раздевалка для мальчиков, это», и показывает на правую дверь, «для девочек, а это», и показывает на среднюю дверь, «раздевалка Хидеёши». Весь прикол был в том, что на протяжении всего аниме было непонятно, то ли это девочка, то ли парень…

— Это ты к чему? — несколько не поняла Риас.

— Это я к тому, что Гаспер напоминает именно этого персонажа и… впрочем, распечатаешь, а там посмотрим, — решил я.

— Окей… — отозвалась девушка, немного не поняв моих рассуждений.

В комнате воцарилась молчание, и в тишине комнаты раздавалось лишь довольное мурлыканье кошки. Я же, окинув эту картину взглядом, остановил его на фигурках девушек и решил продолжить…

На следующий день мы всей компанией завалились посмотреть на этого Гаспера Влади. Это оказалась миниатюрная на вид девочка с причёской под горшок и чуть розоватыми волосами. Глаза у неё были красноватого оттенка.

Вот тут у всех случился разрыв шаблона. Глаза говорят одно, чутьё другое, запах третье, а аура четвёртое.

— Ну, Риас, теперь понятно, почему я вспомнил того персонажа? — иронично поинтересовался я.

— Ара… я прям не знаю, что сказать, — несколько раздосадовано сказала Акэно. — Гаспер-кун? Или всё-таки Гаспер-тян?

— Не знаю, подруга, — отозвалась Рэйналь. — Вижу одно, но чувства орут другое.

— И как на это реагировать-ня? — спросила Ку, наклонив голову набок и начав рассматривать это чудо в перьях.

— А может мы его… это… того?.. — многозначительно предложила Зеновия, проведя пальцем по горлу. — И не будем гадать, он это или она?

— А не слишком ли жестоко? — поинтересовалась Ёко.

— А зачем мы вообще распечатали ЭТО? — отвлеклась от созерцания ЭТОГО Адинэ.

— Сам не знаю… — неуверенно отозвался я.