Море, море, не губи…

Глава 20

Понятно, что все видели, какой атрибут своей одежды она желает отдать. Вокруг одобрительно свистели, кричали. Егорова же прошла мимо всех участников, распаляя воображение присутствующих мужчин коротким платьем, покачивающимся в такт движению бедер. Вернулась к качку и потянулась к вороху вещей с самым провокационным видом, — слегка прогнувшись в спине. Демонстративно бросила свои белые стринги и, хмыкнув, направилась на свое место..

Не добравшись и до середины пути, Катя вскрикнула от неожиданности. Сильные руки схватили ее за талию, прижали к накаченному рельефному телу и потащили вглубь парковой зоны лайнера.

— Отпусти немедленно! — истерила и вырывалась Егорова.

Она прекрасно поняла, кто за ее спиной. Его запах с горьковатым цитрусом она узнала бы из миллиона.

От барахтанья ее салафан задирался все выше и она затихла. Чего доброго покажется перед посторонними людьми прелестями наружу.

— Умница, мамба, — “похвалил” ее Эдик, видимо решив, что она успокоилась.

— Убери от меня лапы… — сквозь зубы черканила Катя, пытаясь отодрать от себя его руки.

Эдик заволок ее в небольшую беседку оплетенную вьюном, куда сквозь листву приятно проникал свет от фонарей. Поставил на ноги и загородил собой выход.

Оба буравили друг друга взглядами: он — бешеным, почти черным, а она — диким, обиженным. Дышали надрывно, тяжело.

Катя с места сдвинуться не могла. Каждый выдох Эдика вгонял в нее дозы мучительной неги, разжигал кровь, заводил на максимум. Егорова приоткрыла рот, чтобы схватить кислород. У Эдика кадык дернулся, взгляд моментально стал еще порочнее и соскочил к ее губам. За секунды тело Кати затрясло и она всхлипнула.

— Невыносимая… — выдохнул он и оба сделали шаг друг другу навстречу. Сорвались.

Столкнулись как два урагана. Сцепились в желании захватить первенство. Выиграть. Победить. Выжить…

Эдик поднял ее за талию, прижимая к груди. Катя обвила его бедра ногами, запустила ладонь в темные волосы. Губы соприкоснулись, вышибая из обоих нетерпеливые стоны. Он сдернул с ее головы резинку, заставив шипеть от боли, вплел пальцы в русые пряди на затылке, другую руку сместил под ягодицы.

— А как же твоя девушка, — рвано шептала Егорова, ревнуя до чертиков.

— Глупенькая, — не давал он ей опомниться, воспламеняя как сухой хворост руками и губами. — Это подружка Сергея. Для меня есть только ты, мамба… Только ты…

По венам Кати разлился порок в чистом виде и хотелось задушить Эдика в объятиях.

Они не целовались — сражались. Выпивали голодно, неистово, измучившись ожиданием. Языком он толкнулся в ее рот, лаская влажное нутро, заменяя все своим вкусом. Теплая ладонь Эдика касалась незащищенного лона и от каждого движения его пальцев, она теряла разум. Жалась теснее. Набрасывалась на его рот с остервенелым желанием и страстью.

— Да… — шептала она между поцелуями. — Да, Эдик…

— Знаю, моя девочка… — он потянул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову, и приник к нежной шее. — Ты вся мокрая…

Покусывал. Зализывал. Проводил языком от ключицы до уха, запускал по ее телу горячие мурашки, что оседали в яремной впадине, щекотали горло, пульсировали в самом чувствительном месте, затягивая обруч возбуждения внизу живота.

Катя сгорала как ведьма в средневековую инквизицию на костре. Хотелось кричать, плакать, улететь во вселенную и непременно в его руках. Не сдерживаясь, она просунула руку между их телами и расстегнула пуговицы его штанов, неуклюже стаскивая их спереди. Юркнула ладонью под резинку боксеров и застонала от ощущений. Член Эдика был большим, горячим, влажным от выступившего предэкулянта, от каждого движения пальцев пульсировал, и это сносило крышу окончательно.

Подтянувшись чуть выше, Катя высвободила внушительный орган из одежды и приставила головку к лону. От соприкосновения чувствительной плоти они замерли. Трясло обоих до ощутимой вибрации.

— Хочу тебя… — сглотнула вязкую слюну Катя, не отрывая взгляда от Эдика.

Он перехватил инициативу. Взял ее за бедра и вошел сразу на всю длину. Глубоко. Катя застонала и прогнулась дугой в его руках от пронзившего тело наслаждения. Каждый атом естества устремился вниз, зарождая бомбу эйфории.

— Красавица моя… — застонал Эдик ей в губы, целуя остервенело, голодно. Присваивая, приращивая к себе. Ровно в такт своим размашистым и резким толчкам внутри нее.

С каждым движением она стонала все громче, наплевав на окружающую обстановку. Небо опускалось все ниже над ее головой и она вот-вот готова была коснуться звезд. С ним так хорошо, как никогда. От напряжения оба были мокрыми.

В какой-то момент Эдик прислонил ее спиной к металлической решетке беседки, продолжая удерживать в своих руках, только теперь движения его бедер стали в разы жестче, сильнее.

— Катенька… — рычал он глухо ей в рот, а она окончательно терялась в невесомости. — Катюша… сладкая моя…

— Я… Эдик, хороший мой… — Катя хватала воздух губами.

Накал достиг наивысшей точки, превращая ее в оголенный провод под напряжением. Тело не слушалось. Все сосредоточилось внизу, обещая запредельный взрыв.

— Да, солнышко… Отпусти себя, — ускорил он темп, шепча, выбивая последние предохранители Егоровой: — Я с тобой…

Втянув ртом морской воздух Катя отдалась оргазму, накрывшему ее словно цунами. С каждой волной экстаза она вскрикивала, запрокидывая голову, а потом тыкалась лицом в шею Эдика, хваталась за него дрожащими пальцами, боясь отключиться от реальности.

Пока она летала в стратосферу, Эдик притормозил. Сдерживал себя, давая Кате возможность полностью прочувствовать наслаждение, а потом резко вышел и кончил ей на промежность.

Они какое-то время стояли не меняя позы. Восстанавливали дыхание. Егорова же страшилась посмотреть красавчику в глаза.