Море, море, не губи…

Глава 33

Эдик посадил ненормальную на заднее сиденье и залез в салон следом за ней. Они ни на секунду не разрывали поцелуя. Руки Соколова гуляли по девичьему телу, стаскивая лямки сарафана, а Катины пальцы поспешно расстегивали мелкие пуговицы на его рубашке.

После безбашенного поступка на краю обрыва кровь кипела у обоих. Тело вибрировало от напряжения, а желание разрядки било рекорды.

Едва Катя положила ладони на горячую грудь Эдика, как из горла вырвался стон. Соколов был желанным каждым атомом ее тела. Погладив упругие твердые мышцы, она опустила руки ниже и расстегнула пуговицу и замок на его брюках. Потянула вниз, заставляя Соколова приподняться.

— Сейчас ты мой, — прошептала она, отрываясь от его губ.

Поцеловала в подбородок, лизнула кадык, прошла языком по яремной впадине, груди, солнечному сплетению, сдвигаясь чуть дальше для удобства. Ее рука ласкала член медленными движениями вверх-вниз. Опустившись до паха, Катя не стала дразнить Эдика, а сразу взяла плоть в рот. Соколов хрипло застонал, толкаясь бедрами вверх.

— Мамба, что же ты творишь? — его рука зарылась в ее волосах, в явном желании контролировать ситуацию.

Катя хотела сделать эту поездкой незабываемой, а потому отпустила себя. Позволила быть открытой на все тысячу процентов. Ласкала Эдика ртом, пропуская в себя как можно глубже, всасывала, облизывала, обводила контуры. От реакции его тела, запаха возбуждения — заводилась сама как одержимая.

— Стой, Катя!

Соколов уверенным движением подтащил ее к себе и посадил сверху. Удерживая за бедра опускал на член, наблюдая, как Егорова задерживает дыхание и борется с мелкой дрожью.

— Скажи, чего ты хочешь, мамба? — он не давал ей почувствовать себя полностью, а лишь дразнил неглубоким проникновением.

Катя прогибалась как дикая кошка, пытаясь высвободиться из рук Эдика, но не получалось.

— Тебя… Я хочу тебя… — скулила она, целуя его губы. — Пожалуйста… Хочу тебя в себе.

Казалось, Соколов сжалился. Она почувствовала как он заполнил ее собой. Полностью. Глубоко. Мощные толчки бедер были нужными, желанными и ослепительными до приближающихся звезд.

Катя двигалась в такт заданному ритму, приготовившись нырнуть в сладкое забытье, пока Эдик не замедлился, вновь взяв ее под бедра и приподняв выше. Не давая нужную разрядку.

— Эдик… — хныкала Егорова, царапая мужские плечи.

— Номер телефона, мамба. Сейчас, — сбивчиво дышал красавчик.

— Что-о-о?..

— Каждое мое движение за цифру. Готова, моя девочка?

Если бы она могла, то разорвала бы его сейчас в клочья. Только вот возбуждение до боли тянуло все жилы.

— Восемь… — Эдик вошел в нее глубоко, до легкой боли.

Катя застонала, облизывая губы, прожигая его взглядом, где пылал адский огонь.

— Девятьсот… — твердая плоть почти покинула тело и вновь ворвалась, выстраивая новую ступень в небо.

— Двадцать… — Эдик чуть сместился вниз, подтолкнув Катю на себя. Намотал ее волосы на свой кулак, а другую руку положил Егоровой на поясницу. Движения стали резче, жестче.

— Шесть… Эдик, прошу! — боже, лучше бы она дала сразу этот чертов телефон!

— Не отвлекайся, моя маленькая, — с садистскими нотками в голосе, усмехнулся Соколов и вошел в нее особенно глубоко, натянув волосы, вынуждая запрокинуть голову, покусывая нежную кожу на скуле.

— Триста…

Каждый раз, когда Катя готова была поймать оргазм, Эдик менял движения, ритм, угол проникновения, чем неминуемо сбивал. До последней цифры держал ее между небом и землей.

— Семь! — выкрикнула Катя и, наконец, выпустила напряжение через приятные спазмы, проходящие по телу.

— Умница… — рыкнул Эдик и кончил, потеряв контроль.

Они не меняя позы замерли, соприкоснувшись лбами. Опустошение было столь сильным и нужным, что Катя растеряла последние крупицы разума, забывая, как хотела его убить за проделанную пытку, и раскрылась до самой души.

— Я люблю тебя… — прошептала она ему в губы, прикрывая глаза.

Эдик поддел пальцами ее подбородок, заглянул в томные, подернутые негой глаза Кати и поцеловал. Нежно, медленно, тягуче.

“Только не молчи, Соколов, — мысленно переживала Катя, но вида не подала. — Скажи хоть что-нибудь. Даже если это банальное: “Прости, но”... Господи, почему я такая дура?”

— Поехали на дикий пляж? — Соколов убрал светлые пряди ей за спину. — Тебе понравится.

— Конечно, — изображая беззаботность, улыбнулась Катя.

Очередной болью отдалось в душе осознание, что он не ответил ни на ее чувства, ни на ее признание. Проигнорировал. Но… она подумает об этом в день выезда. Сейчас же хотела быть счастливой рядом с ним. Мужчиной ее мечты.