Море Времени

- "Сестра, присоединяйся к нам!"

Была ли это тоже смертная, подвергшаяся как минимум временному обожествлению, как гильдейские лорды наверху? Как Далиссар в Тай-Тестигоне? Как она сама, в конечном итоге, если станет Тем-Кто-Разрушает?

Через комнату прокатилась волна жара, ещё хуже, чем когда среди них шагало само солнце, но без его ослепительного сияния. Женщина, несущая печной тигель, воинственная фигура, клацающая в раскаленных до красна боевых доспехах, а затем наступило безмолвие. Жар уступил место внезапному, смертному холоду. Джейм ощутила, как леденеет пот на её бровях.

- "Не хочу смотреть," - сказала Клык, и уткнулись лицом в плечо Кроаки.

В пещеру вступала фигура в плаще и капюшоне. Неизвестный медленно продвигался вперёд, нащупывая дорогу перед собой подбитым металлом посохом. Почему же он внушает такой жуткий ужас? Возможно, это из-за дыма, что сочился из-под его одежды. Возможно, из-за вони палёной плоти. А возможно, потому что он шагал один, безо всякого сопровождения, и все остальные повернулись к нему спиной.

- "Немезида" - сказал Кроаки, сверля фигуру вызывающим взглядом, хотя голос его дрожал. - "Я никак не связан со смертью старика. Спроси Тори. Он там был."

- "О чё..."- начала спрашивать Джейм, но тут её память взяла её за горло.

Её отец, пришпиленный к дверям замка тремя стрелами в груди, проклинающий брата и её саму за свою смерть...

- "Это не наша вина," - сказала она вслух. - "Слышишь меня, Сгоревший Человек? Никого из нас там даже не было!"

В пещеру ворвался резвящийся ветер. Он закрутился вокруг тёмной фигуры, разрывая на части её балахон и высвобождая струи дыма, пока не сдёрнул хламиду совсем. На мгновение, в воздухе зареяла человекообразная фигура из золы и пепла. А затем ветер распылил её в порошок.

Толпа разразилась аплодисментами.

- "Они думают, что он умер," - сказал Кроаки странно хриплым голосом, - "но он всегда возвращается. Как горе. Как вина."

Ветер остался, обратив теперь своё внимание на зрителей, сдёргивая с мужчин шляпы, надувая женщинам юбки. Его проделки встретили смехом, и это был смех с облегчением. В воздухе появилась фигура, кружащаяся подобно дервишу в урагане черных перьев, вокруг тела обернулась длинная белая борода, ноги почти, но не до конца, касаются пола.

- "Кто...?" - спросила Джейм.

- "Старик," - ответил Кроаки почти благоговейно, придерживая свои имбирно-рыжие волосы обеими руками. - "Тишшу. Восточный ветер."

- "В Заречье, мы зовём его южным."

- "Ну, к вам же он приходит с этого направления, не так ли? Вообще говоря, он, по большей части, движется как ему захочется, старый ловкий дьявол. Поговаривают, что он управляет потоком самого времени в Пустошах, не спрашивай меня как. Здесь мы чаще всего получаем его прямиком с Некрена [Nekrien]. Он держит на удалении Шуу и Ахака с юга и запада, от Барьера через Пустоши, и от Уракарна. Мы их здесь не особенно привечаем."

- "А что насчёт северного ветра?"

- "Ануу? Этот надувает нам Кенцирское Воинство и случайные блуждающие предвестия [weirding - см. книгу "Верхом на Раторне"]. Благословение или же проклятие? Это ты мне скажи. И всё же без восточного ветра и горных хребтов, Котифир, Гемма и все остальные города Обода погрузились бы в могилу из песка, подобно другим руинам Пустошей."

Процессия закружила по пещере, пока не достигла её центра. Здесь высились факелы, установленные в продолбленные в известняковом полу отверстия, и аватары Четверых взялись за руки внутри этого круга. Затем они стали медленно кружиться в направлении движения Солнца. Их почитатели образовали вокруг них вращающийся против солнца круг, затем ещё один, движущийся в обратном направлении, и так далее, и так далее, чередуя направление, до самых краёв пещеры. Джейм со всё растущим головокружением наблюдала за этой взаимоциркуляцией. Все начали тихонько напевать, но не одно и то же:

- "Жила была старушка..."

- "Жил был старик..."

- "Жила была девица..."

- "Жил был парень..."

Следующий за божественным круг замедлился, заколебался, а затем сменил направление. Один за другим, все остальные корректировали сами себя, пока все они не завращались одинаково, внутренние двигались медленно, в то время как наружные, пыхтя, бежали, чтобы удержать построение. И мир, казалось, повернулся на своей оси. Факелы вспыхнули голубым, отбрасывая длинные тени через открытое пространство, выросшее невероятно широким, и расколовшееся трещинами пылающих знаков.

Они открыли Сакральное Пространство.

В него вступило две фигуры, одна была одета в свободные красные брюки, а вторая - в сверкающие зелёные. Джейм опознала первого как проглоченного солнечным богом. Вторым оказался тот самый рыжик, которому она сунула золотой ботинок, победитель забега юношей. Так вот значит, как они выбирают Претендента, которым она сама едва и не стала. Опять.

Мальчики поклонились друг другу, а затем припали к земле и принялись скользить взад-вперёд, совершая широкие боковые замахи поочерёдно то одной, то другой ногой. Поначалу их движения были медлительными, почти ритуальными, и неправдоподобно текучими. Один махал ногой в другого, тот подныривал под неё, а затем бил в ответ. Таким цевочным колесом они описали полный круг через открытое пространство между пылающими знаками и вернулись на исходную позицию. Фаворит в красном нацелил свою ногу в соперника. Претендент в зелёном перепрыгнул через неё. В верхней точке своего кувырка он наотмашь пнул Любимчика в лицо. Теперь они взялись за дело серьёз, метаясь из стороны в сторону в узорах боевого танца, ударяя и уклоняясь в яростном вихре конечностей.

Джейм пристально наблюдала. Она обучалась основам котифирского уличного боя у Шиповник, но никогда прежде не видела схватки двух настоящих мастеров. Они практически не применяли руки, кроме как для блокировки ударов пяткой, а их ноги, казалось, были повсюду в грациозных, размашистых дугах. Некоторые движения были чем-то похожи на приёмы вода-течёт, а другие - огонь скачет, но в удивительных, совершенно неожиданных комбинациях. Не удивительно, что сначала Шиповник, а затем и Торисен побили её в начале и в конце её кадетской карьеры, выбив ей поочерёдно один и тот же зуб, который теперь едва успел отрасти обратно.

Претендент подпрыгнул и извернулся. Его нога, серпом пронзая воздух, поймала Любимчика прямым ударом в челюсть, и он, как подкошенный, свалился на землю, прямо где стоял.

Толпа заревела. Все женщины в её составе ринулись в Сакральное Пространство, обрушивая его, устремляясь к новому Любимчику, чьё самодовольное выражение лица стремительно оборачивалось всё растущим ужасом. Мгновением позже их тела скрыли его с головой.

- "Ну," - сказал Кроаки, хлопая Джейм по спине. - "Разве ты не рада, что не выиграла этот забег?"

ГЛАВА IV Красная Пыль

100-й день лета

I

Мишенями для стрельбы из лука служили скрученные из соломы манекены, установленные на спинах гигантских гоночных черепах. У каждой черепахи был свой собственный дрессировщик и шипованные ошейники, не позволяющие им втягивать голову или конечности. Всего их было здесь порядка двух дюжин, натягивающих свои поводки с медлительной, тяжеловесной силой. Две десятки кадетов на своих верховых лошадях ждали с луками, пока укротители растаскивали своих неповоротливых подопечных в свободное боевое построение.

Это был жаркий безветренный полдень в пыльных тренировочных полях к югу от лагеря Воинства, и одно из множества подобных занятий здесь. Джейм протёрла от пота свой лоб рукавом. Подобно всем остальным кадетам, она носила муслиновое чече как защиту от солнца. Её солнечные ожоги уже сошли прочь, а их место начал занимать загар. И, тем не менее, она всё ещё не приспособилась к южному теплу.

Тиммон заставил свою лошадь подойти поближе.

- "Тебе следует объезжать своего драгоценного раторна, Джеймсиль, а не винохир."

Джейм скорчила рожу. Тиммон продолжал дразнить её её подлинным именем, пока она почти не начала жалеть, что открыла его. С другой стороны, когда все остальные хайборны ужаснулись, Тиммон казался лишь слегка позабавленным тем, что у неё обнаружилась столь жуткая тезка, прокомментировав в то время, - "О, ну, это всё объясняет."

Она погладила Бел-Тайри по шёлковой шее. - "Это правда, на Бел гораздо проще ездить, но мы же собираемся продырявливать, а не обезглавливать. Кроме того, Череп охотится."

- "Я надеюсь, ты предупредила его насчёт местного домашнего скота."

- "Он же никогда не охотился на стада у Тентира, и он предпочитает своих цыплят жаренными, а не сырыми."

Тимонова лошадь дернулась в сторону и замотала головой, чувствуя его настроение.

- "В чём дело?"

- "Ни в чём. Во всём. Смотри, они готовы."

Дрессировщики спустили с поводков своих подопечных и отступили назад. За десятками возвышалась груда побитых фруктов. Черепахи ринулись к ней, шеи вытянуты вперёд, щёлкая друг на друга челюстями, чтобы выгадать наилучшую позицию.

- "Давай!" - скомандовал саргант, ответственный за упражнение.

Норф и Ардет пришпорили своих скакунов и помчались вперёд. Они лавировали сквозь наступающую группу, один стрелял направо, другой налево. С обеими занятыми руками, они должны были управлять своими скакунами коленями, что делало это тренировку ещё и проверкой искусства верховой езды. Норф, Ниалл, выбил два попадания; Ардет, три.

- "Бегиннер просто везунчик," - заметила Джейм. - "Подождём выхода Ёрема." - Она бросила косой взгляд на Лордана Ардета, чья лошадь снова взбрыкнула. - "Так ты собираешься мне рассказать или как?"

- "Ты смеешься. Здесь никто не воспринимает меня всерьёз."

Джейм поразмыслила над этим. Всю свою жизнь Тиммон старался соответствовать образу героя, которым, как он верил, был его отец Передан. Пери был заместителем её брата и командиром Южного Воинства, но он никогда не был рандоном. Его безрассудная тяга к возвеличиванию привела его к отправке Воинства навстречу гибельной битве против Великой Орды, после которой он и вовсе их предал. Тиммон только недавно узнал о последнем, к своему огорчению и расстройству. А теперь он оказался среди рандонов, что служили под началом его отца и слишком хорошо знали его переменчивую натуру, измеренную тем множеством жизней, что он столь бездумно растратил.

И Тиммон совсем не помог своему положению здесь своим нерадивым отношением к службе в Тентире. Не то, чтобы он плохо там справлялся, но он использовал свой шанирский колдовской шарм, чтобы улизнуть от любой обязанности, что его не привлекала. И люди это заметили.

Теперь хитрость состояла в том, чтобы поразить свежие места на соломенных мишенях, предпочтительно голову или грудь. Кадеты также были ограничены по времени: двадцать секунд на каждого, чтобы выпустить три стрелы. Потревоженные грохотом надвигающихся копыт, черепахи начали разбегаться. Лошади закружились вокруг них.

Джейм встретила приветственным криком попадание Тернослив, и застонала, когда та промазала следующие два раза.

Тернослив её тревожила. Она могла переключать что-то в людских головах, что однажды стало причиной того, что кадет Вант потерял равновесие и свалился в огневую яму, где сгорел до смерти -- и всё потому, что дразнил её её избыточным весом. А хуже всего то, что воспоминание об этом доставляло ей удовольствие. В общем и целом, у неё, похоже, вообще не было врождённого чувства чести. Если она выдержит второй год тренировок рандонов, то может стать как минимум командиром пятёрки, несущей ответственность за чужие жизни. Но в данный момент она была в ответственности Джейм, и Джейм не знала, что с ней делать.

Г'ах, подумаем об этом позже.

- "Я полагаю, что ты должен проявить себя, доказать свою надёжность," - сказала она Тиммону, возвращаясь к его проблеме.

- "Как?"

- "Ну, хотя бы отнесись серьёзно к своим обязанностям. Больше никаких увёрток."

Тиммон скривился. Привычки изнеженной жизни оказалось не так-то просто сломать.

Тут её ударила мысль. - "А ты знаешь имена всех своих кадетов?"

- "Я знаю мою собственную десятку," - сказал он оборонительно.

- "А остальных второкурсников, не говоря уж о третьекурсниках и рандонах?"

- "Ну, нет, если честно. Только здесь в Котифире больше ста сорока второкурсников."

- "И только восемьдесят Норфов," - сказала Джейм, гордая тем, что она потеряла только лишь одного кадета во время последнего отбора, по сравнению с дюжиной у Ардетов. - "Но я помню их всех и учу имена остальных. Тори помнит всех кендаров, присягнувших нашему дому, живых или мёртвых."

Тиммон сердито бросил на неё вызывающий взгляд. - "Все две тысячи, что числятся среди живых? Я так слышал, что он кое-кого позабыл."

- "Только одного. Кендара по имени Муллен, который убил себя, чтобы быть уверенным, что Тори запомнит его навечно. С тех пор он никого не забыл." - Насколько она знала, и на что она истово наделялась. Генеалогическая схема Киндри должна поспеть к Кануну Осени, если конечно Тори согласится ею воспользоваться. - "Смысл в том, будешь ли ты сражаться, и возможно умирать, за лидера, который даже не знает, кто ты такой?"

Тиммон поморщился.

Это было в самую точку. Второкурсникам не грозило больше официальных отсевов и отборов, но это вовсе не означало, что капризный кадет не мог быть отослан обратно домой с позором. С другой стороны, в конце года кадеты каждого дома голосовали за то, за кем бы они с наибольшим желанием последовали в битву. И это будет крайне неудобно для лордана, провалить эти выборы.

- "А что касается этого," - отплатил ей той же монетой Тиммон, стараясь встряхнуться, - "подумай обо всём том времени, что ты провела вдали от Тентира, играя со своими друзьями мерикитами. Это тоже вызывает пересуды, как и твои нынешние короткие отлучки в Котифир."

Джейм уныло признала про себя, что это было правдой. Она никогда не пыталась объяснить свою специфическую роль в обществе мерикит в качестве Любимчика Земляной Женщины, да и большая часть кенцир этого бы и не поняла, как бы она ни старалась, за исключением, возможно, Шета Острого Языка. Больше, чем когда-либо прежде, она по достоинству оценила понимание Коменданта, хотя и беспокоилась насчёт того, чего ему стоило позволить ей выпуститься из училища, после столь многих поводов этому помешать.

И теперь снова она ускользала в Котифир всякий раз, кок только могла, притянутая городскими соблазнами. Только этим утром она провела интереснейший час в мастерской башни Гаударика, наблюдая, как он подгоняет доспех варёной кожи к груди терпеливого клиента. Лучше всего для этих целей подходила шкура рисара, но её было чрезвычайно трудно раздобыть, сложнее было достать только кость раторна. Гаударик довольно смутно представлял, откуда она вообще берётся, кроме того, что патрули, уходящие в Пустоши порой приносили её с собой обратно. Нынче рисар приходил маленькими шкурками и полосками. Старинные шкуры были намного более крупными и редкими. Полный костюм закалённой рисарской кожи её брата был, вероятно, самой ценной вещью, что он обладал, за исключением его меча, Разящего Родню [Kin-Slayer], и ошейника Кентиара.

А между тем, ещё несколько пар лучников завершили свои заезды. Одного Ардета громко освистали за то, что задел шею черепахи. Затем пришёл черёд Ёрима. Коренастый кендар ездил подобно мешку репы, но никогда не промахивался мимо своей цели, и так оно было и в этот раз. Норфы зааплодировали, а затем застонали, когда его лошадь споткнулась по дороге к финишной линии и он свалился.

- "Штраф, минус два попадания," - объявил саргант.

- "Наш черёд," - сказал Тиммон, накладывая стрелу.

Два лордана ехали последними. Поскольку они оба были хайборнами, им полагались самые лёгкие луки, но и самый сложный заезд. К этому времени, черепахи разбрелись по всему полю, неуклюже скача в темпе быстро идущего человека, но при этом так сильно раскачивались, что установленные на их спинах мишени дико мотались из стороны в сторону. Некоторые манекены ощетинились стрелами. Джейм повернула налево к одному, пока ещё неповреждённому, и едва не вылетела из седла, когда Бел резко остановилась, чтобы избежать столкновения с ещё одним неповоротливым бегемотом. Они оказались в окружении. Кожистые головы, по-змеиному извиваясь, потянулись вперёд и их могучие челюсти защёлкали у стройных ног винохир. Бел собралась и ловко скакнула из положения полной остановки, через ближайшую широкую спину, сбив на землю её груз.

- "Тебе полагается в них стрелять, а не затаптывать!" - заорал саргант.

Джейм легонько постучала по бокам Бел коленями, и они метнулись за самой дальней парой рептилий. Первая стрела пронзила соломенную грудь. Схватить, наложить, натянуть, спустить. Промах. Тиммон уже выпустил все свои три стрелы с двумя попаданиями и скакал теперь к финишной линии. Джейм извернулась назад на спине Бел и выстрелила практически наугад. Её стрела прошила ближайший манекен насквозь и застряла в другом, более дальнем.

- "Не честно," - сказал Тиммон, когда она заняла свою позицию рядом с ним. - "По мне так это четыре выстрела, тремя стрелами."

Тем не менее, после ещё двух раундов, с перерывами на то, чтобы собрать свои стрелы и согнать обратно черепах, Ардеты победили Норфов со счётом сто пятьдесят попаданий к ста сорока трём.

К этому времени день уже клонился к вечеру, дело шло к ужину. Солнце закатилось за горы и фермеры возвращались с полей. Кадеты скакали обратно в конюшни, когда Рута потянулась и коснулась рукава Джейм.

- "Смотрите," - сказала она. - "Караван."

Джейм повернулась и увидела маленькую процессию, направляющуюся в её сторону через дно долины от затенённых подножий горной гряды. Вслед за ними в угасающем свете вздымалась пыль, освещённая в вышине, тёмная внизу. Они были примерно в полумиле отсюда. Котифирские стражники окружали три повозки, гружёные сокровищами, что мерцали сквозь свои меткалевые покровы. Там также полагалось находиться, по меньшей мере, одной кенцирской десятке, но они, вероятно, отделились на Горной Станции в Аполлинах и вернулись обратно в пустынный патруль, уверенные в том, что так близко от города колонне уже ничто не угрожает.

- "Они выглядят измотанными," - заметила Мята.

Как и все местные всадники и погонщики после нескольких недель в Пустошах, столь контрастных свежей зелени возделываемых полей, сквозь которые они теперь проезжали.

- "Но с кем же они всё-таки торгуют?" - вопросил Перо. - "Все шелка Ратиллиена родом из пустыни, или так я слышал. Что же там такое?"

- "Я же говорил тебе в Тентире," - отозвался Дар. - "Никто не знает. Нашим охранникам не позволено проделывать весь путь до конца. Искатели уводят караваны соли и торгового добра, а затем возвращаются обратно, гружёные богатствами -- это, если конечно не нарвутся на племена-отщепенцы Пустошей, рейдеров Уракарна, банды воров из Котифира или же агентов из других городов Обода."

Джейм задумалась, приходился ли кто-нибудь из вышеперечисленных роднёй тем торговцам, что проехали через Заречье, торгуя вразнос своими несанкционированными товарами прошлой весной. Заодно она удивилась, как это роскошная мантия Серода всё ещё держится. У него разобьётся сердце, если она обратится в пыль, как и всё добро из Пустошей, которого не коснулся Король Кротен, как это обычно происходит. И, кстати говоря, ей нужно проверить свою собственную шёлковую куртку, хотя она и была совершенно уверена, что вся эта роскошная кендарская вышивка, покрывающая всю её поверхность, сохранит её в целости и сохранности, вне зависимости от королевского прикосновения.

Трава рядом с далёкой дорогой зашевелилась, хотя царило безветрие, и капитан приближающихся стражей медленно повалился с лошади. Остальные всадники обнажили мечи. Упал ещё один, затем ещё и ещё. Те, кто остался, метнулись в канавы по обе стороны дороги. Лошади пронзительно ржали и метались в подлеске среди мелькающих фигур. Погонщики нахлестывали своих массивных серых коней, что тащили повозки, чтобы те прибавили скорость.

Джейм привстала в стременах, чтобы лучше видеть. - "Это засада," - объявила она, соскальзывая обратно в седло, - "и ни одного патруля в поле зрения."

Саргант что-то завопил, когда Бел метнулась в сторону.

Неужели налётчики пытаются похитить гружёные повозки, так близко к лагерю Воинства? Учитывая, насколько эти штуки медлительны, в этом не было ни капли смысла.

Как и скакать на помощь в одиночестве.

Джейм бросила взгляд назад и увидела, что кадеты следуют за ней, но на некотором удалении. Саргант напомнил им снова натянуть тетивы, прежде чем пускаться вскачь. Её собственный лук бесполезно шлёпал её по спине. Она крутанула его вперёд, чтобы упереть нижним концом в стремя, только чтобы обнаружить, что лучное гнездо находится с другой стороны. Чёрт возьми, ну почему она не могла родиться левшой, как и практически все в Кенцирате? Пока она нащупывала верхний конец, Бел вильнула в сторону, чтобы увернуться от летящей в них стрелы. Лук вылетел из её хватки, едва не заставив винохир споткнуться, когда оказался на земле, и звучно переломился между её ногами. Ну, просто чудесно. Она галопом несётся в битву с одним ножом в сапоге и тремя стрелами в колчане.

Вокруг повозок роилась, по меньшей мере, дюжина вражеских лучников. Возничий первой отбивался от них с энергичной помощью своей пассажирки, блондинистой женщины средних лет. Один из налётчиков забрался во вторую повозку, схватил тоненькую, укутанную вуалью фигурку рядом с погонщиком, и спрыгнул с нею на землю.

Второй возничий увидел подлетающую Джейм. Он встал, размахивая руками, и закричал, - "Они украли нашего нового искателя!"

Джейм свернула следом за убегающим мужчиной и его пленницей. За собой она слышала звуки сшибки кадетов с остальными налётчиками. Впереди, мужчина вбежал в рощу финиковых пальм и мгновением позже выскочил с другой стороны, верхом на быстроноге [fleetfoot]. Джейм уже видела подобных созданий продающимися в Котифире; они напоминали газелей, но были крупнее, сильнее, быстрее и частенько использовались для бегов. Бел стала неумолимо отставать.

Джейм уловила вспышку белого. В следующую секунду быстроног завизжал и вильнул в сторону, когда на него с рёвом бросился Череп, оставляя за собой просеку стоптанной пшеницы. Одно мгновение они бежали бок о бок. А затем раторн вцепился быстроногу в горло, в результате чего тот полетел на землю со сломанной шеей. Пленителя и пленницу сбросило прочь.

Джейм соскочила с Бел и больно ударилась о землю, бегущую слишком быстро, чтобы её ноги могли выдержать темп, со стрелой в руке. Всадник как раз поднимался на ноги. Стрела, которой она его хлестнула, поймала его прямо в глаз. Они одной кучей повалились на землю. Джейм ощутила, как оконечье древка уткнулось ей в плечо, и как её вес и импульс движения погружают его всё глубже.

Поднимаясь над всё ещё дергающимся телом, она повернулась к его бывшей пленнице. Девушка скрючилась на земле, баюкая своё запястье. Она его определённо сломала. Кроме того, она порезала руку, но это казалось менее серьёзным, пока Джейм не увидела, что рана исходит красной пылью. Кожа вокруг неё отваливалась прочь, по мере того, как плоть под нею обращалась в порошок. Всё больше и больше рассыпалось, пока сама кость не начала распадаться и пропадать. Она рассыпалась прямо у Джейм на руках, её громадные светло-коричные глаза под гниющей вуалью широко распахнулись и полнились ужасом.

- "Скажи..."- прошептала она Джейм, и даже сам её голос был всё утоняющейся нитью, искажённый незнакомым акцентом. - "Скажи моим сёстрам..."

Её глаза закатились и погрузились в глубину черепа. Плоть на лице разрушилась в порошок. Губы оттянулись назад, обнажая жемчужно-белые зубы, кожа присохла к изящным косточкам лица. Джейм поддерживала голову девушки. Теперь она опустила на землю её голый череп и потрясённо уставилась на паутину золотисто-белых волос, опутавшую её пальцы.

- "Ну," - сказал Тиммон за её спиной. - "Это что-то новенькое, даже для тебя."

- "Кто она такая, Тиммон? Откуда она появилась, и что с ней случилось?"

- "Я не знаю, но это именно она была причиной налёта. Как только твой тип убежал вместе с ней, остальные бросились врассыпную и попытались скрыться. Мы их всех поймали, конечно. Шиповник считает, что они из Геммы, конкурентного города Обода, у которого нет своих собственных искателей."

Джейм вспомнила посла Геммы в Башне Роз, когда она впервые искала там аудиенции. Кротен угрожал вешать всех пойманных налётчиков.

- "Что ты будешь с ними делать?" - спросила она.

- "Передам королевской страже. Все искатели - люди Кротена, и никто другой не имеет права их касаться."

- "Тогда мне будет лучше рассказать обо всём Коменданту Харну."

Чуть поодаль, Череп пришпилил мёртвого быстронога своими рудиментарными пальцами у копыт и наклонился, сдирая полосы плоти с его туши. Он уже по колено забрызгался ярко-красным и едва ли не мурлыкал от радости.

- "Ну, по крайней мере, хоть кто-то счастлив," - заметила Джейм.

II

Она нашла Жура ждущим её на границе лагеря, растянувшимся в скудной тени аркандового [arcanda] дерева, чьи листья скручивались в тугие рулончики на время дня, чтобы сохранить скудную влагу. Жара нравилась барсу не больше, чем ей самой или, если на то пошло, раторна, все трое были исконными уроженцами северных земель. Слепой охотничий кот поднялся, как только Джейм его увидела, потянулся, зевнул, и прорысил вперёд, чтобы боднуть головой её бедро. Она его почесала, отмечая, что он начал интенсивно сбрасывать лишний волос, переходя к гладкой, бледно-золотистой шубке, испещренной кремовыми кольцами.

Вместе, они зашагали через лагерь. Джейм уже собиралась повернуть направо в казармы Норфов, когда заметила какую-то суету впереди, снаружи Комендантских покоев на дальней стороне внутреннего двора -- новое пополнение Воинства, прибывшее из Заречья. Джейм уловила с краю мерцание знакомого бледного, острого лица и подошла поприветствовать Тень. На кадетке Рандир было серое платье, а её позолоченная болотная гадюка Эдди обвивала её шею подобно золотому браслету. Они обе казались удивительно прохладными, как будто их объединяла одна и та же холодная кровь.

- "Что происходит?" - спросила Джейм.

Тень провернула плечами в практически бескостном пожатии, заставившем рептилию пойти волнами. - "В казармах Рандиров нынче неспокойно из-за нескольких необъяснимых смертей, а заодно и нескольких исчезновений. Ран Шило приехала, чтобы всё расследовать. Я её новый помощник."

- "Мои поздравления," - сказала Джейм на полном серьёзе. Она частенько думала, как же Рандиры поступят с полукендарской дочерью Лорда Кенана, особенно учитывая тот факт, что она не принесла клятвы ни своему отцу, ни бабушке, Леди Ранет. Как и военный лидер Рандиров, Шило, по крайней мере, насколько это знала Джейм. Политика Глуши всегда славилась своей сложностью.

В дверном проёме появилась Шило, высокая, костлявая женщина с коротко стриженными, серо-стальными волосами. Стоящий за нею дородный Харн Удав перекрывал её по всем направлениям.

- "Проси любую помощь, какая потребуется," - говорил он. - "Это странное, тревожащее дело."

Затем он увидел Джейм и его заросшее щетиной лицо покраснело.

- "Так Лорд Ардет послал мне тебя в качестве специального помощника. Как же мило с его стороны."

Нет, эти слова из сна Торисена. Она задумалась, осознаёт ли её брат, что разделил своё видение, и не только с ней одной.

Она отдала Харну салют. - "Ран, прибывающий караван потерял своего искателя в засаде. Она в прямом смысле рассыпалась на кусочки у меня в руках."

- "Да, да," - сказал он поспешно, уже отворачиваясь прочь. - "Такое бывает."

- "Что," - пробормотала Джейм в его удаляющуюся спину, - "всё время?"

- "Похоже, у тебя есть своя собственная загадка," - заметила Тень.

- "И даже несколько," - ответила Джейм и вздохнула. Даже теперь, понимая, почему её присутствие так нервирует Харна, она не знала, что же с этим поделать. Лордан Норф или нет, не может же он действительно думать, что она и вправду хочет занять его пост.

- "Тут с нами на юг приехал кое-кто ещё," - сказала Тень, указывая на флегматичную фигуру, ковыляющую в их направлении..

- "Горбел! Как твоя нога?"

Лордан Каинрон нахмурился на неё из-под своих нависающих, обожжённых солнцем бровей. - "Болит, спасибо, что удружила. Ты же попыталась раздавить её умирающей лошадью."

- "А, ну, да. А ты тогда, знаешь ли, вовсю старался меня убить."

Горбел фыркнул. - "Неужели я мог это забыть, а? Отец смешал меня с грязью за это поражение."

- "И тебя это волновало?"

- "Нет, пока он говорил, что позволит мне отправиться на юг, едва только кость срастётся. Комендант Шет Острый Язык, вот у кого действительно неприятности."

У Джейм ёкнуло сердце. С тех пор, как Комендант Тентира побил Парадокс Чести позволив ей закончить училище против воли своего лорда, она беспокоилась о его судьбе. - "Что с ним случилось?"

- "На первый взгляд, ничего такого особенного. Теперь, когда его очередь руководства училищем окончилась, Отец заточил его в Рестомире, чтобы тот бил там баклуши (англ.: вертел пальцами рук). Чёртовски пустая растрата ценного актива, я бы сказал."

Джейм только вздохнула, радуясь, что не случилось ничего похуже, учитывая, как грозил Каинрон. И всё же, для человека вроде Коменданта тратить своё время, играя в придворного подхалима ... Никаких сомнений: Калдан, Лорд Каинрон, был глупцом.

- "Погоди-ка минутку," - сказала она. - "Последнее, что я слышала во время финального отсева, так это то, что ты заработал один белый камень за дипломатию и один чёрный от класса Сокольничего за абсентеизм, которые отменяют друг друга. Так почему ты здесь?"

- "Заработал ещё один белый, а как же иначе, в последний день испытаний, когда ты уехала играться со своими драгоценными мерикитами. За искусство верховой езды, можешь не спрашивать, что не очень-то помогло против этого твоего монструозного раторна."

- "Я смотрю, ты привёз с собой бесёнка, Твиззла," - заметила Тень, указывая на мохнатый комок у ног Горбела. Только лишь один свисающий красный язык наводил на мысль, какой же конец был каким.

- "Вуф," - сказал пёс, и уселся, чтобы почесать то, что, вероятно, было его ухом. Полетел мех.

- "Может, я ещё и хромаю, но я вполне могу ездить верхом. И охотиться," - сказал Горбел. - "Покажи мне следопыта получше, и я возьму его с собой вместо него."

И всё же здесь было немножко большее, чем просто это, подумала Джейм. Горбел проявлял определенные признаки того, что был связан с бесёнком, подобно тому, как она сама с Журом или Тень с Эдди. Ему бы стоило продолжать посещать занятия Сокольничего, чтобы развить эту связь, хотя не то, чтобы она не смогла вырасти сама по себе от постоянного использования.

Мимо прошло несколько кадетов третьекурсников, бросающих на вновь прибывших второкурсников косые взгляды. - "Свежее мясо," - хмыкнул один из них, не считая нужным понижать голос. Остальные засмеялись.

Горбел фыркнул. - "Думают, что они такие великие, верно, если смогли выжить при Водопадах и получили там зачёт за весь курс? Участвуй мы в битве, и мы бы тоже перепрыгнули через год тренировок."

В прошлом году в училище фактически не было студентов второго или третьего курса, спасибо великой битве, в которой так многие погибли.

- "Может и так," - сказала Джейм, - "но мне было бы ненавистно потерять даже минуту Тентира. Ну, может, секунду или две."

Тень наблюдала, как старшие курсанты проходят. - "Ходят слухи," - сказала она, - "что третьекурсники устраивают боевое крещение, так сказать пускают кровь тем кадетам, кто не служил у Водопадов."

- "И отсюда эти смерти в твоём доме, и присутствие здесь Рана Шило?"

Тень пожала плечами. - "Возможно. Я слышала, что вступительные испытания для кадетов (hazing - в солдатской и студенческой среде, когда новички "духи" вынуждены выполнять любые задания членов братства, чтобы стать полноправными членами студенческого / солдатского сообщества) были просто ужасными во дни командования Ганжара, и тянулось это до самой Уракарнской резни и его смерти. Торисен запретил подобную практику, когда занял место Верховного Лорда. Однако она всё ещё встречается в некоторых домах."

Горбел хмыкнул. - "Нет никакого вреда в том, чтобы пролить немного крови. Мы же обучаемся на воинов или как?"

Мимо, в другом направлении, прошёл пожилой, беловолосый офицер, сверлящий Джейм сердитым взглядом.

- "Ты всё ещё частенько с этим сталкиваешься, а?" - спросила Тень.

- "Иногда." - Джейм надеялась, что уже оставила в прошлом недовольство её статусом единственной женщины хайборнки в среде рандонов. - "Досада [Fash] выискивает всякого, кто готов слушать, что я прошла последний отбор в Тентире только лишь потому, что являюсь наследницей Верховного Лорда."

Досада находился в десятке Горбела, но далеко не полностью под его контролем, если говорить об этом.

- "А, этот тип всегда оставался глупцом," - веско сказал Горбел. - "Тентир был прудом. Воинство - океан. Позволим ему барахтаться в нём."

К этому времени уже подступал ужин. Тройка кадетов обменялась кивками и удалилась каждый в свою столовую.

ГЛАВА V Нежданный Гость

110-й день лета

I

Торисену снилось, что он снова стал мальчиком, пробивающим себе дорогу в Южном Воинстве.

- "Вот," - хрипло бросил Харн Удав, толкая ему бумагу. - "Отнеси это Яранам."

Молодой Тори взял обратно записку, которую сам же и переписал заново, письмена Харна были практически нечитабельными. Он заметил это ещё в самом начале своего пребывания в Южном Воинстве, и это подсказало ему способ, которым он мог стать полезным. Харн поначалу на него рычал, но Тори проявил настойчивость и мало-помалу приобрёл некоторую меру неохотного принятия.

А иначе, у него не было бы в лагере никакой определённой роли. А это было очень трудно, когда все вокруг казались такими занятыми, такими уверенными на своих чётких местах в сложной, кипучей структуре Воинства. Только он один был чужаком. Он умолял отправить его в училище рандонов в Тентире, но Адрик сказал, что это будет слишком опасным, оказаться так близко к отцовским врагам, и вместо этого он здесь, где даже Ардеты не желали иметь с ним ничего общего. Вероятно, они разделяли мнение Харна о том, что он один из бастардов их лорда, возможно со следами Норфской крови, чтобы объяснить его специфическую внешность. В общем и целом, единственным местом, которое он мог назвать своим, было несколько убогих комнатёнок неподалёку от офиса Харна, которые содержал для него шпион Адрика Бурр.

Были уже сумерки, когда он вышел из командирского корпуса и зашагал на юг через поросший травой внутренний двор, под неровным сиянием зажигающихся звёзд.

Мимо прорысила десятка кадетов второкурсников Эдирров, перескакивающих с ноги на ногу, к развлечению всех остальных, кого они миновали. Для вступительных испытаний это было очень мягким. Третьекурсники Рандиры и Каинроны обожали пускать кровь, особенно последние, у которых кадет проглотил тлеющий уголёк и умер, когда его заставляли сказать ложь. Рандиры были более утонченно-изощренными. В этом доме два кадета предпочли Белый Нож вместо жизни с тем, что их заставили сделать, чем бы это ни было. Ходили слухи, что Главнокомандующему Генджару подобные игрища были по вкусу, хотя сам-то он никогда не испытывал их на себе, не будучи рандоном. Не чающий в нём души отец, Калдан, заставил Совет Рандонов принять его в качестве Главнокомандующего Южного Воинства. На самом же деле лагерем заведовал Харн. Настоящее гадючье гнездо, эти Каинроны, и Рандиры ничем не лучше.

Перед ним распахнулась центральная улица, бегущая между высокими стенами казарменных сооружений. На западе сияли огни Каинронов. Гарнизон, верно, готовился к ужину. Помещения Норфов на востоке оставались тёмными и пустыми, навязчивая эмблема падения Серого Лорда Ганта.

Кто-то двинулся в тени пустых корпусов.

- "Прошу вас, сэр, у вас не найдётся немного еды?"

Котифирец нищий, здесь, в такой час? Однако, если это воришка -- а лагерь порой страдал от подобной заразы -- не стоит ли Тори кликнуть стражу? Нет. Судя по этому назальному голосу, это был мальчишка немногим старше самого Тори, и даже ещё больший чужак здесь, чем он сам. Повинуясь внезапному импульсу, он направил незнакомца в свои собственные комнаты.

- "Скажи Бурру покормить тебя."

Следующий гарнизонский корпус, на юг через Каинронов, принадлежал Яранам. Его ворота были плотно захлопнуты на ночь, но по его стуку двери расколола трещина. Жилистая женщина приняла записку, которую он ей передал. Что-то в ней показалось ему знакомым.

- "Вы были Норфом?" - спросил он, против своей собственной воли.

Она заколебалась. - "Да, была. Как ты узнал?"

- "Кто-то мне на вас указал."

- "Чертовски хороший рандон и ещё один осколок крушения Верховного Лорда," - сказал мужчина. - "Весь его дом, разбит и брошен на милость ветров. Не удивительно, что они его проклинают."

- "Они вас здесь уважают?" - спросил Тори резко.

Её фигура была темным силуэтом на фоне света внутри, лицо нечитаемо. Она склонила голову как будто в раздумье. - "Ко мне относятся довольно хорошо, если подумать. Гораздо большей жалости достойны те, кто ушёл в другие дома или стал Каинроновским ёндри-гоном, подобно Харну Удаву. А почему ты спрашиваешь?" - Она шагнула к нему, как будто её чем-то тянуло. - "Кто ты такой?"

- "Никто." - Он отступил назад. Опасно. Опасно...

- "Ну, меня зовут Рябина. Запомни это. Пожалуйста."

- "Хорошо."

Двери закрылись.

Тори развернулся к внутреннему двору, его задание было окончено.

Но что же такое только что случилось? Его и прежде тянуло к отцовским людям, вроде Харна. Почему же теперь они начали откликаться? Это походило на царапанье изнутри его образа души.

Выпусти меня, выпусти меня наружу ...

Там была незапертая дверь, а за нею слабый голос. Оп попытался не слушать, тем более не отвечать.

Отец, это моя жизнь, какой бы она ни была. Я оставил тебя, и замок в Призрачных Землях, в котором я родился, и память о сестре, которую ты прогнал раньше меня. Ты обошёлся с нею не слишком-то честно. Отчего же я должен быть честен с тобой? Оставь меня в покое.

И снова заброшенная казарма Норфов. Повинуясь внезапному импульсу, он положил руку на её запертую дверь, и она распахнулась настежь от его прикосновения на своих скрежещущих петлях. Внутренний двор душили переросшие сорняки. Над ними вздымались балконы, уровень за уровнем, вплоть до четвёртого этажа, упираясь изнутри в закрытые двери, похожие на такое множество запечатанных глаз. Что же творилось здесь, когда его отец повёл Северное Воинство в гибельную битву в Белых Холмах? Как быстро Южный гарнизон ощутил его падение? Вероятно, мгновенно. Они же были к нему привязаны. А затем он бросил о землю воротник Верховного Лорда в обидчивом отчаянье и ускакал прочь, предоставляя их самим себе в мире, гудящем гулким эхом от его отбытия.

- "Будь ты проклят, Отец," - шепнул Тори пустоте. - "Ты хоть когда-нибудь думал о ком-нибудь кроме себя, и её?"

Гант тогда ещё не знал матери Торисена (и Джейм, напомнил он себе), и всё же, его, похоже, притянуло к ней через хребты Черноскалья, в Призрачные Земли. Ну, а там она пришла к нему, и он был счастлив, сколько-то времени. Её исчезновение его погубило. Джейм рассказала ему, что их матерью была Джеймсиль Плетущая Мечты, но это же бессмыслица, разве не так? Плетущая Мечты была консорткой Герридона, Мастера Норфов во времена Падения три тысячелетия тому назад.

- "В Тёмном Пороге время движется медленнее, чем в Ратиллиене," - сказала Джейм.

(Что? Когда? Сон внутри сна. Мне хочется проснуться, но я не могу, не могу, даже зная, что последует дальше...)

Порывы ветра шерстили сорняки, заворачивая стебли вокруг его ног, жалобно стеная: никогда, навсегда, никогда, навсегда ...

Ворота казармы снова заскрежетали. За ним кто-то следовал. Сквозь проём проскользнули четыре тёмные фигуры, одна за другой, и рассыпались веером, беря его в кольцо. Они натянули свои кадетские шарфы на нижние половины лиц, эмблемы домов завёрнуты внутрь.

- "У тебя есть враги," - сказал Адрик. К которым относятся эти?

Один из них шагнул вперёд, чтобы схватить его. Тори перехватил его руку и затянул кадета в земля-движется бросок, который обрушил его на его товарища. От другого он увернулся ветер-дует движением. И продолжил схватку с ними огонь-скачет пинком, который заставил четвёртого отшатнуться назад и задержаться, чтобы выплюнуть зуб. А затем они сомкнулись над ним, сбивая с ног на землю. Он задёргался в их хватке, среди жесткой, цепляющейся травы, но они были кендарами, на целую голову выше его и на сорок фунтов тяжелее, каждый.

Кто-то накинул ему на голову капюшон и затянул его завязки вокруг его шеи. Он бился у них в руках, пока один из них не дал ему по уху. Мир закрутился. Он снова стоит на ногах, или как? Где верх, где низ? Его куда-то волокут, подумал он оглушённо, но куда именно?

В здание, в стенах которого их шаркающие шаги отдавались гулким эхом, вверх по лестнице -- бум, бум, бум -- в шумную комнату.

Они поставили его на что-то, что зашаталось под ногами, расшатанное кресло или стул. Чьи-то руки поддерживали его в вертикальном положении, пока его голова не прочистилась достаточно, чтобы удерживать равновесие, хотя бы в малой степени. Его руки были связаны за спиной, а на шею наброшена верёвочная петля. Когда он склонялся вперёд, руки дёргало вверх, а петля затягивалась. Верёвка, должно быть, переброшена через стропило. Он изо всех сил старался держаться прямо и продолжал тяжело пыхтеть внутри своего тесного капюшона.

Люди разговаривали, смеялись, ели. Он слышал бренчание кухонной утвари по оловянным тарелкам и стук пивных кружек по столам.

Кто-то прочистил горло, требуя тишины, и добился её, за исключением нервозного хихиканья по одну сторону. Заскребло по полу отодвигаемое кресло. К нему приблизились чьи-то шаги.

- "А теперь, таинственный мальчик," - сказал голос, который он прежде никогда не слышал. - "Кто ты такой?"

Тори не ответил. Свист, обжигающая боль по икрам ног. Он едва удержался от опрокидывания вперёд.

- "Даже у бастардов есть отцы. Кто твой?"

Нет ответа. Ещё один пылающий удар. Это, должно быть, хлыст, или тонкая розга, подумал Тори. Ничего такого, что причинит ему серьёзный вред, если только он удержит равновесие. Но, о, Трое, эта боль ...

- "Тебя прислали сюда Ардеты, но они что-то не спешат признавать тебя своим. Ты один из бастардов Милорда Адрика, хмм? Отвечай!"

Очередной удар.

- "Упрямый, да? Ну, тогда, давай-ка заставим тебя пореветь."

Хлыст свистел и трещал, снова и снова. Время замерло в бесконечном мгновении агонии.

- "Что, во имя Порога...?"

Рёв Харна едва не заставил Тори свалиться с его ненадёжного насеста. Чьи-то руки схватили его, едва он закачался. Петлю и стягивающую запястья верёвку сняли, но не капюшон.

- "Спокойно," - сказал в его ухо Бурр, помогая ему спуститься.

- "Командующий Удав." - В этот раз новый голос, апатичный, знакомый. - "Чему мы обязаны чести наслаждаться вашим обществом?"

- "Я искал своего клерка." - Харн старался говорить спокойно, но его голос рокотал от гнева, достаточного, чтобы заставить задребезжать столовое серебро. - "Возможно, не будучи рандоном, вы не знаете, что вступительные испытания, это строго внутридомный ритуал. А этот мальчик Ардет."

Глубокий вздох. - "Ну, тогда, забирайте его, если уж должны. В любом случае он оказался скудной забавой."

Бурр вытолкал Тори прочь, не снимая капюшона, пока они не оказались на улице перед казармой.

- "Может, вы и знаете," - сказал он серьёзно, - "но он не знает, что вы знаете."

- "Как вы узнали, где меня искать?"

- "Тот мальчишка, что вы прислали ко мне, чтобы покормить, видел, как вас тащили. Он сейчас снова в ваших комнатах, вероятно, подъедает там всё, что только найдёт."

Из резиденции появился Харн, все ещё раздувающийся от ярости. Тори слышал, что кендар был берсерком, но впервые видел его настолько близким к полному извержению. Под ним, казалось, сотрясались сами камни.

- "Однажды," - рычал Харн, - "однажды..."

Тори освободился от поддержки Бурра и коснулся руки рандона. Судя по той волне, что с шипением пробежала вниз по его нервам, он всё равно, что заземлил стрелу молнии. Харн встряхнулся. Его маленькие, налитые кровью глаза моргнули и сфокусировались.

- "Всё в порядке, парень?"

- "Да, Ран."

- "Ты можешь пожаловаться об этом Ардетам."

- "Нет, Ран."

У Тори было время подумать. Какими бы мерзкими не были испытания, никто не бегал к начальству, чтобы о них поплакаться. А, кроме того, ему не причинили действительного вреда, хотя его ноги жутко болели и угрожали подломиться прямо под ним. Однако, что более важно, он и в самом деле опознал этот заунывный голос. Командующий Южного Воинства, Генжар, лично председательствовал над его пыткой.

II

Бурр помог Тори вернуться обратно в его покои. Анфиладу маленьких комнат заливал свет свечей, а во втором помещении они обнаружили котифирского мальчика, деловито поглощавшего их ужин. Тори тяжело опустился в кресло напротив. Бурр передал ему бокал разбавленного вина, который он осушил трясущейся рукой.

Чёрт возьми, соберись.

Рука замерла.

Бурр заново наполнил бокал. Поверх его кромки, Тори изучил своего гостя. Тот был долговязым и щедро одарённым прыщами. Голову венчала мешанина имбирно-рыжих кудрей. Его одежда хоть и выглядела запачканной, но в то же время отличалась хорошей тканью и элегантным покроем.

- "Кто ты такой?" - спросил Торисен.

- "Вы даруете мне права гостя?"

Тори понял, что его просят распространить его покровительство и защиту на его непонятного визитёра.

- "Как я могу это сделать, если не знаю, почему ты в бегах?"

- "Кто вам сказал, что я такой -- в бегах, то есть."

Оба кенцира только сверлили его взглядом, хайборн - со вскинутой бровью.

- "Ну ладно. Я в бегах." - Он снова куснул хлеба и многозначительно уставился на винную бутылку. Тори кивнул Бурру и тот неохотно наполнил парню бокал.

- "В бегах от кого?" - спросил Тори терпеливо.

- "Как же мне сказать, чтобы вы поверили? Я и сам едва это знаю, за исключением того, что я напуган."

- "Кем?"

- "Человеком, что отбрасывает тень белого волка."

- "Так не пойдёт. Начинай с начала."

- "Ну, хорошо." - Парень сделал долгий глоток вина, как будто пытаясь подбодрить себя, по худому горлу прыгает кадык. - "Я тебе доверяю, слышишь меня? Мой отец, Король Круин, умирает, но отказывается это признавать. И продолжает в этом упорствовать, отрицая всякий здравый смысл. А между тем, темный Пророк карнидов продолжает шептать в его ухо, и все мои родичи умирают, погибая, едва на них падает тень волка. Все мои братья уже мертвы. Теперь начали пропадать мои дядья и кузены. Никто не поверит в то, что я видел, так что я сбежал."

Тори слышал слухи о таинственных смертях в Надутёсье среди королевской семьи, правда, не то, чтобы они много значили для него лично. Хотя он полагал, что всё, что касается нанимателя Воинства, Короля Круина, в конечном итоге касается и самого Воинства.

- "Так ты боишься и этого волка, и пророка," - сказал он. - "Что за пророк?"

- "Как я уже говорил, это карнид, из Уракарна. Они все там фанатики, клянутся, что истый мир наступит, когда сама смерть умрёт, или так они заявляют. Отец в отчаянии; он к ним прислушивается. Как и многие из моей семьи, надеясь тем самым сохранить свои шкуры. Но я самый младший, последний сын отца, слишком близкий к Трону Роз для того чтобы чувствовать себя в безопасности, и я не верю ни одному слову, что исходит из Уракарна."

Два кенцира обменялись взглядами. Нахмуренная гримаса кендара ясно говорила Не доверяй ему.

Тори обдумывал, Стоит ли?

Кроме того, что за защиту он мог реально предложить? Его саднящие ноги напомнили ему, насколько уязвимым был он сам, и всё же, вопреки себе, он колебался. Всё-таки, этот мальчишка и он сам были настолько похожи в чём-то общем, оба изгои с проблемными отцами.

- "Я не могу обещать тебе слишком-то многого," - сказал он, - "только место для жилья и участие в разделе наших пайков, которые, хочу предупредить, достаточно скудны. А теперь, ещё раз, как тебя зовут?"

Мальчик с облегчением крякнул, демонстрируя большие, белые зубы, достойные жеребёнка. - "Я приму всё, что вы сможете мне предложить. В конце концов, разве у меня есть другой выбор? Отвечая на твой вопрос, я Принц Кротен, но вы можете звать меня Кроаки."

ГЛАВА VI Испытания

111-й день лета

I

Джейм проснулась, сбитая с толку, страдая от боли. Она же встречалась и с Кроаки, и с этим гигантским пудингом, Королём Кротеном. Как же они могли быть одним и тем же, забудем про волосы и голос? И опять-таки, насколько можно было верить снам?

Г'ха, полоски огня по её икрам... Она думала, что физически ощущает рубцы, пока не проснулась окончательно.

Неужели это Тори пытается прозревать на неё через всё растущую разноцветную мозаику окна Марка? И имеет ли он хоть какое-то представление о том, что некоторые из его усилий могут вернуться откатом, если, конечно, в этом действительно всё дело? Генджар и кадетские испытания ... её собственные ноги болели за компанию...

И, кстати говоря, а Тори тоже разделяет её собственные сны? Предохраните их от этого, Милосердные Трое.

Она отбросила прочь одеяла, к неудовольствию Жура, который свернулся под ними, и встала. Её новые покои располагались на четвёртом этаже Норфских казарм, открываясь на север, через внутренний двор, на Обрыв, и на юг, на громады лагеря. Как и с апартаментами Грешана в Тентире, она понимала, что эти комнаты стояли пустыми долгие годы промежутка между Норфскими наследниками. Но, по крайней мере, её дядя никогда не отравлял их своим присутствием. Где же жил Тори, когда присоединился к Воинству, безымянный и нежеланным, каковым он тогда был? Проблески снов прошедшей ночи показали ей крошечные, убогие комнатёнки в офисном корпусе неподалёку от помещений Харна, к которому Тори был приставлен в качестве специального помощника. Они с братом поговорили о множестве вещей в эти последние дни перед её отбытием из Заречья, но почему-то практически не выходили за рамки голых фактов о его опыте жизни на юге. Почему он всё ещё хранит секреты, если те таковыми являются, и что ещё могли показать ей его сны, чего он не смог заставить себя рассказать о том, что случилось после Каинроновских испытаний кадетов?

Рута вручила ей стакан гранатового сока, подслащенного мёдом. Это уже начинало становиться привычным после неизменно кислого сидра Тентира.

- "Наша программа на сегодня?" - спросила Джейм.

- "Ничего особенного. Это наш выходной. Вы отправитесь в Надутёсье, верно?"

Так, её отлучки заметили. Ну, ничего иного и быть не могло. По крайней мере, она пыталась ограничивать их временем, когда она была свободна от кадетских обязанностей.

- "Мне нужно встретиться с Серодом," - сказала она. - "А затем, внук Гаударика Бирни обещал показать мне что-то, что зовётся Оком Котифира. А что насчёт тебя?"

Рута пожала плечами, отворачиваясь, чтобы выложить одежду Джейм на день, включая чёрный д'хен. Джейм задумалась, понимает ли кадетка назначение последнего. Пока что, похоже, что только Шет Острый Язык узнал в нём профессиональное одеяние Тестигонского ножевого бойца.

- "Я надеялась сходить на местный рынок во внутреннем дворе," - сказала Рута. - "А теперь, даже не знаю. Одна из наших десяток получила этой ночью записку."

- "Чёрт." - Джейм отставила наполовину осушенный стакан. - "И что там говорится?"

- "Им приказано отправляться в дальний дозор к подножиям Аполлинов, это целый день скачки туда и обратно. В качестве испытания, это как-то не очень. Мы проделывали то же самое на ногах, с полной нагрузкой. Так что это просто пустая трата свободного дня."

Подобные вызовы приходили на протяжении многих недель, обычно просунутые под дверь ночью. Их никогда не подписывали, но все знали, что они исходят от кадетов рандонов третьекурсников, которые выбрали сей метод, чтобы проверить отвагу и решимость своих младших товарищей, как целыми группами, так и по отдельности.

Задачи, что в них ставились, менялись от дома к дому, в зависимости от их характерных особенностей. Каинроны отдавали предпочтение физическим испытаниям. Только вчера Джейм видела одну из десяток Калдана, цепляющихся, в жутком ужасе, за внешнюю часть открытой лифтовой клетки, которая поднималась по отвесной глади Обрыва. Любой из них мог пасть жертвой высотной болезни, столь присущей этому дому, и сорваться вниз к её или же его гибели.

Она также вспомнила свой ночной кошмар о том, как её брата мучил Каинрон Генджар. Что же было дальше? Вполне возможно, ей поведает об этом следующий сон. В конце концов, говорили, что Генджар принял "странную" смерть.

Яраны, в свою очередь, питали склонность к интеллектуальным проверкам, а Эдирры к шуткам, вроде той, чтобы приказать всей десятке прорысить вокруг лагеря, голыми и раскрашенными в синий цвет.

От Рандиров не было слышно ни единого слова, но, в общем и целом, все полагали, что они использовали эту возможность, чтобы проверить лояльность своих кадетов. Джейм задумалась, добились ли Ран Шило с Тенью хоть какого-то прогресса в своём расследовании случившихся там исчезновений, и имеет ли хоть одна из обросших слухами смертей что-нибудь общее с испытаниями третьегодок. И если и так, то станет ли кто-нибудь рассказывать об этом Тени, учитывая её специфическое происхождение или же Шило, с её статусом военного лидера?

Касаясь этого дела, Джейм, в общем-то, и сама мало что знала о том, что творится внутри её собственного дома. Задания третьекурсников были, верно, до сих пор достаточно умеренными, иначе бы она однозначно услышала об этом больше, если только её люди не начали опять прятать от неё подобные вещи. Как бывало с некоторыми дежурными нарядами в Тентире -- чисткой уборных или выведением троков, к примеру -- ибо их гордость ранила необходимость видеть своего лордана столь униженным, вне зависимости от её собственных желаний.

- "Всё это - полнейшая глупость," - сказала она, с бесцеремонным нетерпением натягивая сапоги. - "Что это доказывает, разгадать загадку, пробежать через строй, или отправиться в ненужный патруль? Ты и остальная часть нашей десятки, к примеру, проявляли себя уже множество раз, даже если большая часть нашего отряда и не сражалась у Водопадов."

- "Вы сражались," - ответила Рута, упрямо наклоняя плечи.

- "Я прорубила себе дорогу через поле боя -- Предки знают, насколько топорно -- чтобы отдать брату проклятый меч, которым он не знает, как пользоваться. Ниалл тоже там был, как и Шиповник, и им досталось там сильнее, чем любому из нас. А что касается тех из вас, кто всё это пропустил, ну, как насчёт наших путешествий вверх и вниз по Заречью, перескока в Южные Пустоши и обратно? Милосердные Трое, да вы же помогли мне с налётом на сам Рестомир, чтобы вызволить Серода! И вам не нужно ничего доказывать ни мне, ни Верховному Лорду, который, между прочим, запретил все эти испытания. И я не желаю видеть ни единого кадета рандона им подвергающимся. А скажи-ка мне, рядовые кендары тоже возятся с подобной бессмыслицей?"

- "У них есть свои собственные ритуалы инициации, я так полагаю."

- "И гораздо практичнее наших, готова поспорить. Когти Бога, неужели типичная кенцирская жизнь и так уже не достаточно тяжелая?"

К её удивлению, Рута не согласилась.

- "Конечно, я не хочу быть избитой или униженной или что там у третьегодок на уме," - сказала светловолосая кадетка, упрямо разворачиваясь к Джейм лицом. - "Но как же иначе? В обычных условиях, мы бы прошли через всё это ещё в училище рандонов, но к тому времени все второ- и третьекурсники были уже здесь. А теперь, как иначе нам полагается доказать, что мы и в самом деле принадлежим Южному Воинству?"

- "Айее." - Джейм с досадой вскинула вверх свои руки в перчатках - "Традиция!"

У южных ворот резиденции Норфов она столкнулась с Шиповник, беседующей с высокой молодой женщиной с темным загаром урождённого в Котифире кендара и коротко стрижеными волосами цвета дикого мёда. Когда последняя увидела хайборна, то она улыбнулась и шепнула Шиповник что-то такое, что заставило ту окаменеть и залиться румянцем. А затем, с нахальным салютом, незнакомка удалилась прочь.

- "Кто это был?" - спросила Джейм, подходя ближе.

- "Амберли [Amberley]. Строевой рядовой Каинронов. Прежде чем я стала кадетом рандоном Норфов, мы были ... очень близки."

- "О," - сказала Джейм, прислушиваясь к ровному, тщательно нейтральному тону собеседницы ничуть не меньше, чем к её словам, зная к этому времени, как прочитать в её манере речи множество тонких нюансов. - "И как она восприняла твой уход?"

- "Гневно. Мы подрались."

Это едва ли было просто для Шиповник, повернуться спиной ко всем своим бывшим товарищам, сменив дом и присягу, думала Джейм, наблюдая, как Южанка гордо шагает обратно в Норфские казармы. Она и прежде так думала. Ей просто никогда не приходило на ум, что в этом мог быть замешан кто-то особенный.

Прямо через дорогу на неё открывались северные ворота помещений Ардетов. Через них она увидела Тиммона, выходящего во двор своей резиденции облачённым в то, что определенно было грязным передником, и несущим ведро парящих помоев.

- "Во имя Порога, что...?"

Он послал ей унылую улыбку. - "Я получил записку. Похоже на то, что все те посудомоечные обязанности, от которых я ускользал в Тентире, в конечном итоге всё-таки меня нагнали."

- "И теперь ты решил за них взяться?"

Он пожал плечами. - "Ты же сама советовала мне перестать избегать ответственности."

- "Я не уверена, что именно это имела в виду."

- "Должен ли я позволять им себя унижать, ты об этом? Я не знаю. Это проще, чем самостоятельно изыскивать какие-то способы, чтобы проявить себя, предполагая, что именно это мне полагается делать. В любом случае, бывает и хуже. Слыхала про вызов Горбела? То, что они велел ему и сделать, просто анатомически невозможно. Он прочитал это вслух своему дому за обедом, а затем порвал записку в клочья."

Джейм рассмеялась. - "Ну, это же Горбел. И ему вполне может сойти это с рук, несмотря на его переменчивого отца. Наверное, хорошо быть настолько самоуверенно нахальным."

- "А ты не такая?"

- "Милосердные Трое, нет."

И всё же она стала более уверенной, чем была до выпуска из Тентира, или, если точнее, до того, как они с братом сразились, чтобы оценить её компетентность. Ей тогда удалось удивить Тори, точно так же как ему её, своим обращением к технике Котифирской уличной борьбы. Ей нужно взять у Шиповник ещё несколько уроков.

Когда же и к ней прибудет записка, задумалась она, прощаясь с Тиммоном, и что она будет с ней делать? А, ладно, об этом ничего нельзя было сказать, пока она не узнает, о чём же её попросят. Подобно Руте, ей не слишком-то хотелось быть униженной и, к тому же, она не была уверена, что это именно тот способ, которым лордану следовало заслужить признание. Испытания. Вызовы. Ха.

II

Открытая лифтовая клетка плавно вознесла её на верхушку Обрыва, где её приветствовали типично живые уличные сценки Котифира. Её путь увёл её в сторону, на менее респектабельные улицы на границе заброшенных башен. Там она вошла в то, что снаружи казалось узким сараем, но изнутри открывалось в сомнительную, тусклую таверну. Неопрятная девушка принесла ей кружку слабого, кислого эля. Неспешно его потягивая, она позволила своим глазам блуждать по углам комнаты, пока не приметила мерцание белого. Серод возник из теней, как будто родился из них.

Джейм кивком заказала ещё одну кружку.

- "Ты и в самом деле очень хорош в этом," - заметила она, когда её слуга скользнул на место напротив.

- "Должность Мастера Информатора даёт свои преимущества. Теперь все сообщают мне своим секреты, независимо от своих намерений ... ну, или почти все," - добавил он, бросая на неё косой взгляд.

Знания были его деньгами власти, которыми она всякий раз или не хотела, или не могла ему отплатить. Вполне возможно, колебаться в этом было не совсем честно. Она знала, что он будет хранить её тайны даже под угрозой смерти, как это было в Рестомире, когда он был во власти Каинрона. И всё же некоторые секреты были только её и ничьими больше.

- "Ну," - спросила она. - "Что новенького в городе?"

Он пожал плечами. - "Тут не так уж многое можно доложить. Принц Тон и его мать продолжают интриговать против Короля Кротена, но у них нет не единого шанса, пока он сохраняет свою божественность."

- "То есть, пока наш храм сохраняет стабильность. Что?"

Серод мигнул. - "Может и ничего, но поговаривают, что храм слегка съёжился. Такое часто предшествует приходу Изменения. А тогда он сжимается до размеров стиснутого кулака. Жрецы стараются не оказаться внутри, когда такое происходит."

- "Ну, в этом я с ними солидарна."

Джейм вспомнила миниатюрный храм в Каркинароте, и его священников, запертых, умирающих от голода, в ловушке внутри него. Каким-то образом, наружные и внутренние размеры каждого сооружения Строителей никогда не совпадали друг с другом до конца.

- "Что насчёт гильдий?" - спросила она.

- "Там все дела идут как всегда, во много завися от характера их гильдейских мастеров. Некоторые мастера щедро делятся своими умениями, подобно твоему другу Гаударику, и их члены благоденствуют -- за что едва ли стоит благодарить его собрата оружейника Лорда Сноровку, который думает только о своих собственных проектах, в ущерб интересам остальных мастеровых гильдий. Однако ему стоит поостеречься. Его работы сейчас изумительны, но из того, что я слышал, благодаря его эгоизму его таланты могут просто испариться, когда -- или, скорее, если -- он лишится своего положения. Гаударик, с другой стороны, скорее всего, сохранит свои умения. Это одна из причин того, отчего наш Русо так отчаянно стремится остаться Лордом Сноровкой. Он хочет стать как Леди Профессий и Лорд Торговли, которые могут сохранять свою силу практически вечно."

- "Это звучит похоже на поучительную историю о способах руководства," - заметила Джейм.

Она задалась вопросом, а размышляет ли Серод о своём личном вовлечении. Что случится с ним самим, приди следующее Изменение? Он, кажется, вообще ничего не делал для своей, столь странно выигранной, гильдии, за исключением применения тех способностей, которыми это его наделило.

- "Что-нибудь ещё?" - спросила она.

- "Да ничего такого, за исключением того, что парочка карнидов пробралась обратно в город."

Джейм потрясённо на него уставилась. - "Серод! Ты же говоришь о людях, которые перебили тысячи и тысячи кенциров у ворот Уракарна!"

- "Только потому, что мы туда их загнали или, скорее, загнали их благословенного пророка. В любом случае, это старая история," - пожал плечами Серод, как будто два неполных десятилетия успело сделать это несущественным. - "Насколько я понял, когда Король Круин почувствовал приближение смерти, Тёмный Пророк пришёл к нему и посулил бессмертие, если он оплатит его жизнями своих наследников."

- "И это, верно, было, когда Кроаки искал укрытия у моего брата и Воинства," - сказала Джейм, постепенно вспоминая всё больше фрагментов сна прошедшей ночи.

Серод вскинулся. - "Кто тебе вообще рассказывал эту историю, и кто этот парнишка `Кроаки'?"

- "А вот это очень хороший вопрос."

- "Ты опять надо мною смеешься."

- "Ну, может чуть-чуть. Пожалуйста, продолжай. Король Круин умирал и...?"

- "Ну, в общем-то, какое-то время он как раз не умирал. А между тем жрецы карниды стали здесь весьма желанны и посвятили множество новых неофитов. А затем Король Круин обнаружил, что его одурачили, и изгнал прочь своего драгоценного наставника. После его смерти городской совет двинул всё Воинство против Уракарна."

Включая Тори, подумала Джейм, вспоминая кружевные узоры шрамов на руках Тори, отметины пыток карнидов, что едва не искалечили его на всю жизнь.

- "А больше я почти ничего не знаю," - заключил Серод, - "не будучи новообращенным карнидом."

- "Хорошо, посмотри, что ещё ты сможешь выяснить."

Серый же вырос не в Кенцирате, напомнила себе Джейм. Для него, быть может, одно бедствие кенциров сливалось с другим. Резня женщин Норфов, фиаско в Белых Холмах, изгнание Ганта, катастрофа Генджара у ворот Уракарна, кенцирское воинство против Великой Орды в пустошах перед битвой у Водопадов ... скажи "бойня," и о которой идёт речь? Оглядываясь назад, едва ли кажется удивительным, что Южное Воинство столь истощено. Трое, да весь Кенцират продолжает кровоточить с тех пор, как впервые оказался в Ратиллиене, не говоря уж обо всём том, что случилось во всех этих потерянных мирах до него или во время самого Падения. Что же от них останется, чтобы биться в финальной битве против Тёмного Порога? Быть может, только трое, Тир-Ридан, одним из которого может потенциально оказаться она сама.

Г'ха. Джейм встряхнула головой. Весь вес кенциратского прошлого, казалось, прочно обосновался на её плечах из-за уверенности, что Тот-Кто-Разрушает должен предшествовать появлению Охранителя и Созидателя. Она задумывалась, как обстоят дела у её брата и Киндри. Если они не научатся взаимодействовать друг с другом, то вся история Кенцирата может оказаться за зря. У её кузена может и было некоторое осознание этого факта, но её брат пока что не имел об этом ни малейшего представления. Ну что за время, чтобы оставить их наедине.

Кроме того, она и сама не особо верила в свою способность справиться со своей ролью -- ну, то есть, без уничтожения всего, что попадётся на пути. Тай-Тестигон в огне, Каркинарот в руинах, Тентир сотрясается на своём основании ... прошлые результаты не сулили будущему ничего хорошего.

Их встреча подошла к концу, она встала, чтобы уйти. - "То же место и время на следующей неделе?"

- "Я тебе сообщу. Некоторые из моих гильдейских начинают внушать подозрения, особенно этот Заусенец, это который столкнул тебя в лестничную шахту в Подутёсье."

- "Приглядывай за ним. Он не замышляет ничего хорошего."

- "Я знаю," - сказал он и рассмеялся, беззвучно, намекающе, в глубине своего капюшона.

III

От заброшенных внешних кругов Джейм зашагала к центральным башням, одна из которых служила домом мастерским Гаударика. Первые три этажа предлагали броню, что могли позволить себе покупатели средней руки, всё хорошо сработанное, но ничего особо выдающегося, по большей части изготовленное учениками и подмастерьями. Четвёртый этаж, однако, служил вставочным залом изделий самого мастера. Базовый стиль Гаударика был высоко функционален, неважно, в стали или в коже, и элегантен в своей простоте. Тем не менее, порой он развлекал себя, давая простор воображению. Колонны света из арочных окон освещали контуры нагрудников из сияющей стали, шлемов, выполненных в образе голов львов и медведей, сплетённые вместе полоски рисарской кожи всех возможных природных оттенков, и одного цельного кожаного костюма, напоминающего собой некоего фантастического зверя с торчащими отовсюду рогами. Но самым дивным сокровищем изо всех, однако, была простая чешуйчатая жилетка, целиком сделанная из кости раторна, стоившая половину годового дохода гильдии.

- "Талисман, Талисман!" - Бирни примчался вниз по спиральной лестнице с верхних этажей. - "Мы пойдём смотреть Око Котифира?"

Его дедушка спускался следом, обтирая чёрные от сажи руки о кожаный фартук.

- "Это безопасно?" - спросила его Джейм.

- "Если ты это из-за Лорда Сноровки, то я думаю, да. Это верно, его мальчики повели себя бессмысленно жестоко во время нашей первой встречи, но Русо не такой уж и плохой, правда. Большую часть времени, он одержим своим ремеслом."

- "А вы нет?"

Гаударик взъерошил седую бахрому волос, размышляя. - "Я, конечно, очень серьёзно к нему отношусь, это верно. Это моя жизнь, но в то же время, это и моя семья, тоже. А у Русо только его механические игрушки, его подручные быки, и его амбиции. Честно говоря, мне его немножко жалко."

Так до конца и не успокоенная, Джейм позволила Бирни вытянуть её наружу на улицу и поволочь в направлении Башни Оптомансеров. Это было высокое, тонкое и кривое сооружение, полное странных механизмов, глазных яблок в банках и призм, пускающих радуги на побеленные стены, что мерцали сквозь окна, пока они карабкались по наружной лестнице. На вершине, прямо над кромкой облачного покрова, башня венчалась безоконным куполом, из двери которого наружу выскочил долговязый молодой человек, носящий огромные линзы в проволочной оплетке, всё время спадающие вниз под своим весом.

- "Добро пожаловать в Око!" - объявил он, кланяясь им и увлекая в темноту. - "Смотрите под ноги. Ой!"

Бирни врезался во что-то, что зазвенело подобно стеклянным ветровым колокольчикам и разлетелось на куски.

- "Не волнуйтесь. Не волнуйтесь. Око всевидяще несмотря ни на что. Просто стойте тихо, пока я не закрою дверь. Ну вот."

Они стояли на месте, как было сказано, в темноте настолько полной, что даже врождённое ночное зрение Джейм не помогало. Гильдеец, тем временем, топтался вокруг них. Зазвенело ещё больше разбитого стекла.

- "Чёрт. Где же это? А, вот."

Внезапный, ослепляющий свет расплескался по полу озерцом порядка четырёх футов шириной.

Джейм потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на том, что она видит. Линзы смотрели на запад, через котифирские стены, вдоль кромки Обрыва, в направлении Геммы; ходящие по кругу облака не создавали никаких проблем. По раскинувшейся на вершине утёса равнине передвигались крошечные точки, ближайшие идентифицировались как кенцирские патрули. Завистливая Гемма всегда грозила налётами своей богатой стольной сестрице, вызывая необходимость, по меньшей мере, символического присутствия Воинства в Надутёсье.

Линзы со скрежетом завращались.

- "Гляди, гляди!" - закричал Бирни в восторге.

Это была Башня Роз, такая же чёткая, как в жизни. Крошечные фигурки карабкались вверх и вниз по её спиральной лестнице. А у подножия роились торговцы, у одного из которых как раз обчистили карман. Джейм провела рукой сквозь предстающую картину. Та заструилась по её пальцам, оставляющих за собою тени на полу.

Фокус сместился вверх по башне. Её вершину опоясывало кольцо торчащих шипов, на которых болталось несколько фигур, окружённых ныряющими к ним птицами. Их, должно быть, повесили прямо напротив окон королевских апартаментов. Кротен сдержал свою угрозу, казнив геммских налётчиков, захваченных одиннадцать дней тому назад. Ходили слухи, что один из них был сыном члена геммского городского совета.

- "Покажи мне дом!" - потребовал Бирни.

Купол оптомансеров над их головами застонал и завращался. Город на полу также головокружительно закрутился, пока в поле зрения не появилась башня Гаударика. Сам оружейник сидел на оконном подоконнике, полируя шлем. Бирни замахал ему рукой.

- "Привет, Деда!"

За башней, не в фокусе, виднелась кромка Обрыва.

- "Вот если бы я заглянула за неё," - сказала Джейм, - "То тогда бы я была действительно впечатлена."

Изображение стало приближаться к кромке, всё ближе и ближе, а затем угол зрения резко нырнул вниз к красным черепичным крышам лагеря.

- "И всё это делается зеркалами," - сказал молодой человек с гордостью.

Джейм наблюдала за крапинками, что были людьми, роящимися вокруг внутреннего двора, где раскинулись рынком местные торговцы, которых собиралась посетить Рута. Меньшее скопление черточек скакало вниз по южной дороге, напоминая Джейм о неудачливой десятке Норфов, которых эта проклятая записка отправила трудиться этим утром, в их свободный день. Она припомнила остальную часть своего разговора с Рутой, то, что было сказано, то, что осталось недосказанным, и её стиснуло ощущение внезапной тревоги.

- "Можно приблизить южную дорогу?"

Удаляющиеся чёрточки выросли, затем размылись, но не прежде, чем она успела их пересчитать. Их было только девять.

- "Бирни, нам нужно идти. Немедленно."

Мальчик начал реветь, но она нащупала его руку в темноте и схватила её. Где же эта чёртова дверь? Изображение на полу отбрасывало немного отражённого света на ближайшее окружение, пусть даже само сияние слепило глаза. Она зацепилась за стул, разбивая новое стекло, и метнулась к слабому, прямоугольному световому контуру.

- "Ой, эй!" - запротестовал сзади молодой человек.

- "Простите, простите..."

Они уже были снаружи, на лестнице, спускаясь на улицу. Бирни рвался назад, ревя от досады.

- "Слушай." - Джейм резко остановилась, всё ещё сжимая его руку. - "Я извиняюсь, за то, что вырвала тебя оттуда, но это важно ... нет, послушай: порой взрослые должны делать вещи, которые дети не понимают. Это часть того, что и делает их взрослыми."

Бирни вытер сопящий нос. - "Это как когда Деда не может со мною играть, потому что занят работой?"

- "Да. А теперь, ты хочешь вырасти или же нет?"

- "Д-да..."

- "Тогда порадуй меня."

Ребёнок сопел всю обратную дорогу в Башню Оружейников, но хотя бы перестал подволакивать ноги. Джейм оставила его с одним из его дедушкиных подмастерий.

- "Спускайте меня вниз так быстро, как только сможете," - велела она лифтёру на кромке и шагнула в клетку.

Та провалилась у неё под ногами. Она вцепилась в рейки решётки, повиснув в воздухе над полом, раздумывая над тем, а не просто ли они её уронили. Навстречу ей нёсся лагерь. Её ноги наконец-то коснулись пола, а затем её колени едва не согнулись. Клетка врезалась в свою платформу, поднимая облако пыли и тревожные вскрики от её кондукторов. Джейм, шатаясь, вывалилась наружу и помчалась в лагерь.

- "Потеряла свою команду, а, Джеймсиль?" - со смехом окликнул её Досада, когда она пробегала Каинроновские казармы.

Её шестое чувство подсказало ей, что Бел-Тайри паслась с запасным табуном к западу от лагеря, в то время как Череп блуждал намного дальше в полях. Она позвала их обоих. Бел встретила её у Южных Ворот. Она вскарабкалась на голую (без седла) спину кобылы и они пустились галопом вниз по южной дороге в сторону тёмных громад Аполлинов.

IV

Шиповник и остальная часть десятки успели отъехать, возможно, миль на десять от Котифира к тому времени, как Джейм сумела их нагнать, чередуя попеременно рысь и шаг таким образом, чтобы Бел не слишком утомилась. Джейм поскакала рядом с Шиповник Железный Шип, оседлавшей своего высокого гнедого мерина. Голова Бел едва доставала ему до плеча. Никто не говорил ни слова ещё целую милю. Остальные тактично отстали, чтобы дать им немного уединения.

- "Тебе следовало мне рассказать," - сказала Джейм наконец, понукая винохир перейти на короткую рысь, чтобы нагнать широкий шаг гнедого. Трое, ничего удивительного, что люди используют сёдла; её копчик пульсировал от боли при каждом скачке.

Шиповник пожала плечами. - "У вас были и другие дела. Кроме того, чего ради вам тратить весь день вместе со всеми остальными?"

- "Потому что я командир вашей десятки, идиотка. И полагаю, что эта ваша чудесная записка включала в список и меня."

- "Так и есть. С подчёркнутым указанием. В не особо учтивых выражениях."

- "Что ещё больше утвердило вас в мысли оставить меня в стороне."

Шиповник ещё раз пожала плечами. - "Это был глупый приказ, и к тому же самонадеянный, учитывая, что тот, кто его послал, требовал от Лордана Норф выполнять всё, что только скажут. Ваше участие в подобной бессмыслице унижает нас всех."

Джейм вздохнула. - "Вот если бы только он адресовался мне лично, то я могла бы разорвать его на куски, как Горбел свой. Рута была права: эта маленькая экспедиция - просто пустая трата времени, если только мы не нарвётся на вражеский рейд. Но я ваш командир, а посему несу за вас ответственность. В будущем нам будут не по нраву многие из отдаваемых нам приказов, но мы всё равно будем обязаны им следовать. Ну да ладно, у тебя не найдется немного лишней воды?"

Шиповник отцепила от седла походный бурдюк из цельной козлиной шкуры и протянула его вниз. Джейм напилась, затем наклонилась вперёд, чтобы предложить Бел горсть воды. Розовый язык кобылы досуха оскрёб её пальцы, раз, второй, и ещё раз.

- "Вот, так вот," - сказала она, выпрямляясь, слегка оборонительным тоном. - "Я здесь без всяких походных рационов, фуража и даже без оружия, не считая ножа в сапоге. Когда я увидела, что вы выступили без меня, ну, я просто не стала медлить, чтобы толком подумать."

Она сделала паузу, отвлечённая биением своего шестого чувства. Череп был уже рядом, но не только он один.

- "Лошади," - сказала она. - "Странные."

Они наконец-то достигли подножий Аполлинов, их поле зрения ограничивали волнистые холмы, кустарники и гигантские скалы. Их верховые животные беспокойно зашевелились, когда стук невидимых копыт стал приближаться к ним и спереди, и сзади. Быть может, это очередной Геммский налёт, вроде того, что стоил жизни молодой искательнице?

Раторн Череп с рёвом обогнул валун в низине и рванулся вверх по склону в их направлении, его белая грива вздыбилась ежиком по всему хребту, а хвост летел в воздухе подобно боевому штандарту.

Одновременно, из-за окружающих скал вырвались чёрные кобылы, несущие аналогично чёрных всадников, тугие чече срывают всю голову, за исключением жёстких, ярких глаз, мерцающих на почерневших от солнца лицах.

- "Карниды," - рявкнула Шиповник. - "В круг."

Кадеты построились крупом к крупу, зажав Бел в серёдке, в реальной опасности получить копытом от любой из их лошадей. Джейм слетела на землю и проскользнула между окружающими всадниками. Череп свернул к ней, как обычно почти сбивая её с ног, но, в то же время, позволяя ей схватиться за свою гриву и заскочить к нему на спину, пока он мчался мимо. Раторн развернулся навстречу кобылам, которые замерли на месте, фыркая. Некоторые из них были в охоте. Их запах отвлёк его внимание, когда остальные бросились на него.

Джейм обнаружила, что оказалась в центре штормовой воронки из лошадиной плоти. Мимо извивались гладкие чёрные головы с красными глазами. На неё щёлкали белые клыки. Хватали чьи-то руки. Она выхватила свой нож и рубила по ним всем, всё время цепляясь за гриву раторна, вынужденная привставать в стременах из-за его вздыбившегося костяного гребня. Крики Шиповник, казалось, всё отдалялись. Кобылы уносились прочь, увлекая её вместе с собой, раторн запинался о каменистую землю, атакуя практически наугад.

Приди. Ты знаешь, чему принадлежишь.

В её сознании возник образ высокой, укутанной в чёрное, фигуры, вздымающей руки, чтобы её схватить. Он носил одну серебряную перчатку.

Я отсекла эту руку, когда он потянулся ко мне сквозь алые ленты, чтобы сделать своей...

Череп фыркнул и застыл на месте.

Нет, моя леди.

А затем он снова споткнулся и перебросил Джейм через голову. Она упала среди скальных обломков и осталась там лежать, оглушённая. Всюду вокруг неё подкованные копыта высекали из камней искры. Чья-то рука схватила её за предплечье и рывком перебросила через седло, выбивая из неё дыхание. Над головой вихрем завертелось темнеющее небо. А затем оно стремительно почернело.

V

Во мраке скакали языки пламени и реяли одетые в чёрное фигуры, то появляясь, то исчезая из поля зрения.

- "Отрекись ... покайся ... ну, тогда нам придётся тебя убедить, для твоего же блага."

... перчатки из разогретой докрасна тонкой проволоки ...

О Боже, мои руки! Они горят, горят...

VI

Джейм услышала треск огня и съежилась от памяти опаляющей боли. Ох, мои руки...

Нет. Скорей уж, у неё раскалывается голова. Снова. Она осторожно к ней прикоснулась и обнаружила повязку, намотанную по вискам.

Ветки как пальцы хрустели в камине и пламя скакало. Она была в своих покоях в лагере и кто-то -- Рута? -- разожгла здесь огонь. Рядом с ней растянулся Жур, который как обычно выразил недовольство, когда её движение его потревожило, а затем перекатился на спину, чтобы ему почесали животик. Постель под ней была мягкой, а комната теплой, несмотря на то, что ночи позднего лета становились всё холоднее. Огонь затмила большая фигура и бросила в него очередное полено. Вокруг человека прянули искры, когда он развернулся.

- "Очнулась, да?"

Это был Харн Удав.

- "Д-да, Ран. Как долго..."

- "Достаточно для того, чтобы твоя десятка вырвалась на свободу и доставила тебя обратно, плюс ещё пара-тройка часов. Дело движется к полуночи. Ты, похоже, заработала себе трещину в черепе."

- "Эти чёрные кобылы ... откуда они?"

- "Лошади карнидов? Их зовут торнами [thorns]. Подводишь кобылу в охоте к жеребцу раторну [rathorn] и, если он её не убивает, то, одиннадцатью месяцами спустя, ты получаешь самую чёрненькую и плохенькую, маленькую кобылку, что только можно себе представить. И у них нет брони их отцов. А теперь, что карниды от тебя хотели?"

- "Я, в общем-то, ничего не поняла. Всё было так спутано. Я даже не знаю, кто меня схватил."

- "Это снова была Железный Шип, пытающаяся вытащить тебя из-под копыт, пока кто-нибудь не затоптал тебя в желе. А затем твой отряд пустился бежать во всю прыть, что было довольно разумно, с этой твоей кровожадной зверюгой, обеспечивающей арьергард. Давай-ка начнём с того, что вы вообще все делали в такой дали?"

Джейм рассказала ему про вызов.

Он фыркнул, отошёл к двери и заговорил с кем-то, вероятно с Рутой.

Джейм откинулась назад, размышляя. С чего вообще у неё возник этот внезапный образ тянущегося к ней Мастера?

Приди. Ты знаешь, чему принадлежишь.

Герридон полагает, что она должна быть вместе с ним, в Тёмном Пороге, как новая Плетущая Мечты. Но как с этим связаны карниды?

А затем этот проблеск Тори в Уракарне, под карнидскими пытками, что едва не сделали его калекой и навечно оставили шрамы на его руках. Не проснулся ли он только что в Готрегоре, и не жжёт ли всё ещё его разум это кошмарное воспоминание? Похоже, их сны снова пересеклись.

Харн притопал обратно, ведя с собой мрачного, угрюмого кадета третьекурсника.

- "Уголь здесь говорит, что ни он, ни его друзья не посылали тебе никакого подобного сообщения."

- "Мы ждали возможности сказать тебе, как только впервые об этом услышали," - сказал Уголь с оттенком возмущения в голосе. - "Мы бы никогда не додумались до настолько скудоумного вызова."

Джейм фыркнула. - "Как будто хоть какой-нибудь из них имеет хоть какой-то смысл. Это так вы испытываете наших новичков, глупыми приказами? Каждый из нас сам найдёт свой собственный ритуал принятия. Вы не согласны?"

- "Ну, да, конечно, но..."

- "Никаких но. Пускай другие дома корчат из себя идиотов, если уж должны. Но здесь и сейчас, я подтверждаю приказ своего брата и запрещаю подобное внутри Норфов."

Кадет окаменел, поначалу от возмущения, а затем как будто подтянутый против своей собственной воли внезапной властностью её голоса. Перед ним, в конце концов, была не только десятница второкурсница, но и условный командир всех Норфских казарм и наследник Верховного Лорда.

- "Да ... Лордан," - сказал он, отдал честь, и ушёл.

Харн придвинул кресло к огню и уселся в него. Деревянные ножки застонали под его весом.

- "Итак," - сказал он утомлённо, вглядываясь в пламя. - "Мы должны спросить себя: кто среди Воинства мог хотеть заманить тебя в подобную ловушку, находясь при этом, вероятно, в сговоре с карнидами?"

- "Если вы правы."

- "Представь-ка на минутку, что так оно и есть."

Джейм стала обдумывать своих различных врагов, в частности Досаду, но откуда у кадета, лишь недавно прибывшего в Котифир, могли взяться связи с Уракарном? Дальнейшие размышления в этом направлении заставили её голову снова разболеться.

- "Мы всё узнаем со временем," - сказала она, оставляя задачку в покое.

- "Ты имеешь в виду, когда он -- или она -- попытаются снова."

- "Если до этого дойдёт. Харн, скажите, почему вы меня избегаете?"

Он поёрзал на сидении.

- "Это так заметно, да?"

- "Для любого, у кого есть хотя бы полглаза. Вы же не думаете, что как Лордан Норф, я собираюсь потребовать себе место моего брата как Командира Воинства."

Он фыркнул. - "О, это был бы сущий бардак."

- "Согласна. Ну, так что?"

Харн заёрзал ещё больше, заставляя сочленения кресла протестующе скрипеть. - "Когда Черныш только-только присоединился к Воинству, я не слишком-то хорошо с ним обращался. Я был глупцом."

- "Вы же не знали его тогда. Я не думаю, что он сам себя тогда знал. Требуется пламя, чтобы выковать сталь."

... О Боже, мои руки ...!

Он бросил на неё косой взгляд из-под лохматых бровей. - "И сколько огней познала ты, а?"

- "Несколько, если их, конечно, можно так называть. Недостаточно, чтобы сравняться с опытом брата."

Он фыркнул. - "Не сомневаюсь. Я видел, как его испытывали прежде, ещё раньше Уракарна. Он также был подвергнут вызову, Каинронами. Бурр предупредил меня. Мы ворвались в покои Генджара и обнаружили Черныша стоящим, голова в капюшоне, на шатком стуле со связанными за спиной руками. Другой конец верёвки был переброшен через стропило и завязан вокруг его шеи."

- "Да, я знаю."

Он бросил на неё очередной косой взгляд. - "Он тебе рассказал? Это меня удивляет. Я почти потрясён."

- "Но всё-таки нет."

- "С Чернышом я уже устал удивляться. Это не было таким пламенем, как то, что пришло позднее, но эта история проявила его характер, не будь я таким слепцом, чтобы это не увидеть. В ту пору, его сила заключалось в стойкости. А в тебе, сейчас, мы все ощущаем силовой стержень, как этот бедный оболтус третьекурсник, когда он выскочил отсюда."

Теперь он её смутил. - "Я не могу ничего поделать с тем, кто я есть, только с тем, в кого я могу превратиться, а может, даже и нет. Я немезида, Харн. Да, потенциально одна из Трёх. И я ещё не знаю точно, что конкретно могу уничтожить."

Большой кендар поднялся, и встал прямо над ней, массивная фигура, окаймлённая светом.

- "Немезида, да? Это многое объясняет. А твой брат?"

- "Созидатель, но ещё не знает об этом."

- "Так плохо, что вас не трое. А теперь, давай-ка кое-что проясним. Ты разрушитель Черныша?"

Джейм заставила себя не съёживаться в его угрожающей тени. Они знали друг друга по Тентиру, но теперь всё стало по-другому, ближе к телу и кости. Его голос был мягким, но его руки бессознательно напряглись, а пальцы согнулись. Он вполне мог убить, чтобы защитить Тори. Эта идея не витала на первой позиции в его разуме, но притаилась достаточно близко к его берсеркской натуре, а она уже видела, как внезапно та могла пробудиться.

Она обхватила своими ладонями одну из его (Трое, как же легко он мог раздробить ей пальцы) и держала её так, пока подёргивания не стихли.

- "Я никогда не причиню по собственному желанию вреда своему брату, или вам, или кому-то ещё, кого я люблю."

Он медленно расслабился и высвободил руку. - "Ну, хорошо, не причинишь. По крайней мере, не умышленно. Ты заботишься о своих действиях и берёшь впоследствии за них ответственность, какими бы безрассудными они не оказались. Теперь я это вижу. Разве можно просить большего, а? А тогда я пожелаю вам спокойной ночи, миледи. Выспитесь хорошенько."

Джейм так и сделала, хотя однажды полупроснулась, чтобы услышать рычание Жура. А утром Рута обнаружила, что под дверь комнаты подсунута записка, адресованная лордану. Джейм её развернула и прочитала четырёхсловное неподписанное послание:

- "Уходи," - гласило оно, - "и никогда не возвращайся."

ГЛАВА VII Равноденствие

1-36-й день осени

I

Лето закончилось, и потянулась осень. Дни оставались тёплыми, но потеряли тот удушающий летний жар. Ночи стали достаточно холодными, чтобы сделать желанными огонь или дополнительную куртку. Даже немного подождило, хотя не то, чтобы в этом нуждалась искусственно орошаемая Долина-Что-Между, в которой уже полным ходом шёл сбор осеннего урожая. Тем не менее, это, вероятно, порадовало фермеров на горных террасах и помогло прибить пыль на тренировочных полях к югу от лагеря Воинства.

Джейм много думала о вызове старших кадетов, если, конечно, его можно было так называть. Всё, что ему требовалось, чтобы превратиться в угрозу, так это добавка слова "или." К тому же, он являлся обоюдоострым: если она его проигнорирует, то они победят. А если выполнит их требование, хотя не то чтобы у неё возникало подобное намеренье, то они всё равно победят. В общем и целом, это было игрой, в которую она отказывалась играть.

А между тем, Харн держал её поближе к Котифиру всё это время, прошедшее с попытки похищения карнидами, дозволяя ей выбираться наружу, только чтобы потренироваться вместе со своей десяткой. Однако едва день подошёл к концу, она выскользнула за стены, чтобы поухаживать за Черепом.

Чёрные кобылы с их мерзкими клыками жестоко поранили раторна, особенно на его лишённых брони боках, и раны загноились. Джейм не хватало советов и помощи мастера-лошадника Тентира, но она сумела добиться специальных припарок от его Котифирского собрата. Ему жутко хотелось наложить их самостоятельно; но Джейм, однако, дала ему отставку. Она полагала, что было вполне естественным, что он хотелось проложить руку к столь невероятному копытному, как раторн. А вот позволил ли ему это Череп, было совершенно другим делом. В любом случае, она склонялась к мысли о том, что внимание к ранам Бел-Тайри помогало лучше, чем любые мази.

И таким образом, двадцать девятого числа осени, после целого дна маневров на западном тренировочном поле, Джейм направилась к удалённому нагромождению валунов в ложе ручейка, где раторн обустроил свою берлогу.

Сначала ей пришлось пересечь южную дорогу и западное тренировочное поле, что было не таким уж простым нынче делом, поскольку последнее быстро заполняли повозки для следующего каравана, который обещал оказаться наикрупнейшим в истории. На равнине уже собралось не менее сотни подвод, каждая в центре своего собственного палаточного лагеря. Вокруг них вовсю роилась обслуга, пока тяговые лошади фыркали в своих длинных, перегораживающих проход загонах, а из города истекал непрерывный поток курьеров, несущих свежеизготовленное торговое добро. Все мастеровые гильдии работали круглыми сутками, включая людей Гаударика. Джейм заметила его зятя Йена [Ean, eanling - ягнёнок], руководящего укладкой брони, пока Бирни резвился кругом, путаясь у всех под ногами.

- "Талисман, Талисман!" - закричал он, обхватывая её за ногу. - "Ты поедешь с нами?"

- "Я в этом сомневаюсь," - сказала Джейм с сожалением, ероша его каштановые кудри. Ей хотелось этого, как ничего другого.

- "Постарайся поехать. Постарайся!"

- "Я так и сделаю, если смогу."

- "А вот ты никуда не поедешь," - сказал Йен, отцепляя сына от Джейм. - "Сколько нужно это повторять?"

- "О, но Папа...!"

Джейм оставила их заниматься тем, что обещало оказаться очень долгим спором.

За тренировочным полем, земля искривлялась в откосы и впадины, что сохранились от ранних оросительных каналов Амара, применявшихся ещё до того, как была ирригирована Долина-Что-Между. По некоторым из них всё ещё бежали избытки речной воды. Джейм спустилась в один из таких. Огибая извивы ручейка, она увидела раторна, стоящего подобно скульптурному стражу из слоновой кости, пока вода бурлила вокруг его ног, а Бел зализывала серповидные шрамы на его боках. Он, разумеется, услышал, как она идет, и немедленно рубанул своим рогами, высекая из потока радуги, но нетерпеливое фырканье от Бел удержало его на месте. Джейм пробежалась рукой по его боку. Инфекция наконец-то ушла, раны затягивались. В подобных боях со множеством участников, столь отличных от всего того, что могло встретиться ему в естественной среде обитания, ему требовался должным образом укомплектованный всадник для защиты спины. Джейм твёрдо решила уделять больше внимания своим тренировкам с мечом и рукокосами.

Она сбросила свой рюкзак. Морда раторна, носовой рог и всё остальное, оказались внутри едва ли не прежде, чем она распутала завязки, и она взбодрилась, наблюдая, как он тщательно изучает содержимое. Протяжное фырканье вздуло мешок подобно меху. Наружу показались его челюсти, стиснутые вокруг жареного цыпленка, что она принесла. Кости не представляли никакой проблемы, как она обнаружила. Череп мог переварить практически всё, что угодно.

Покидая ложе ручейка, она вернулась в лагерь в подступающих сумерках. После ужина в Норфских казармах, она встретилась с Тенью в общей кантине, ради кружки слабого эля.

Кадетские испытания продолжали спорадически проявляться в остальных домах, но не у Норфов, несмотря на ворчание тридцати с лишним кадетов третьекурсников, которые были всем, что осталось от пяти десятков, что отправились к Водопадам.

А между тем, у Рандиров продолжали исчезать рандоны, хотя и такой тонюсенькой струйкой, привлекая настолько мало внимания, что другие дома едва ли вообще хоть что-нибудь замечали.

- "Угрожающий факт," - сказала Тень, качая в руках свою кружку, - "что до сих пор пропадают только те Рандиры, кто поклялись какому-нибудь другому хайборну, кроме Лорда Кенана или Леди Ранет."

- "Это отсев?"

- "Многие могут так и подумать, но куда же все они деваются?"

- "Ты тоже не присягала ни своему отцу, ни бабушке. Как и Ран Шило."

- "Но Морозная, нынешний командующий Рандиров Воинства, да, и она, судя по всему, не воспринимает эту ситуацию слишком серьёзно."

Пока они говорили, сохраняя голос тихим в этой шумной комнате, Эдди беспокойно крутилась вокруг шеи Тени подобно массивному кручёному ожерелью из расплавленного металла. Когда она вытянула наружу свою треугольную головку, чёрный язык мерцает в воздухе, Джейм потянулась к ней в ответ. Сияющие чешуйки потекли по её ладони, теплые и сухие, но под ними пульсировали жёсткие мышцы. Они с Тенью принялись играть с рептилией, переправляя её туда и обратно, вверх и вниз, каждая упорно билась над своей собственной думой и не находила ответов.

- "Будь осторожна," - сказала Джейм, когда её подруга, наконец, забрала свою домашнюю зверушку и встала. - "Приглядывай за своей спиной, и за спиной Рана Шило, тоже. Мы не может позволить себе потерять никого из вас."

Тень отрывисто кивнула, повернулась и ушла.

II

Через несколько дней наступило осеннее равноденствие. Хотя это был рабочий день, Джейм получила разрешение посетить утром Котифир, прихватив с собой Горбела и Тиммона. Горбелу уже приходилось быть свидетелем мерикитского фестиваля, почитающего Урожай и Великую Охоту, но Тиммон оставался новичком в подобных празднествах местного населения и просто жаждал увидеть одно из них своими глазами. А самой Джейм было интересно, каким образом котифирцы подойдут к ритуалу равноденствия.

Два других лордана всю дорогу вверх по обрыву обсуждали недавние кадетские испытания.

- "Это традиция," - снова настаивал Горбел. - "Кадеты новички в Котифире всегда проверялись."

- "Что, мытьём тарелок?"

- "Это особая задача, специально для тебя."

- "Ну, это не принесло ощутимой пользы. Мой дом всё ещё не воспринимает меня всерьёз."

- "Ну, да, они считают тебя посудомойкой."

Глаза Горбела плотно захлопнулись, а его низкое широкое лицо обильно вспотело. Джейм, не подумав, завела их всех в открытую лифтовую клетку. Чтобы отвлечь его внимание, она вступила в разговор.

- "Возможно твой подход лучше всех, просто-напросто игнорировать неуместный вызов. Я даже не знаю, оказала ли я своему дому услугу, запретив их вовсе. Как ты думаешь, не заставит ли это моих кадетов озаботиться поисками путей, чтобы проявить себя как-нибудь иначе?"

Горбел поразмыслил над этим. - "Вполне возможно, особенно среди тех, кто ещё не прошёл боевого крещения. Трое!"

Клетка подпрыгнула и его глаза непроизвольно распахнулись. Он уставился, окаменев от ужаса, на бездну у себя под ногами.

Джейм поспешно рассказала ему о наблюдениях Тени касательно пропадающих Рандиров.

- "Это только кадеты пропадают или и утверждённые рандоны тоже?" - спросил Тиммон.

- "Я думаю, и те, и другие."

- "Тогда это довольно серьёзно, хотя как предполагаемый командир Ардетских казарм -- ха! -- я об этом ничего не слышал. А ты, Горбел?"

- "Может слово или два. Определённо недостаточно."

- "Ну," - сказала Джейм, - "Чем больше людей об этом узнает, тем быстрее мы можем получить разгадку. Не все Рандиры прогнили и, похоже, что именно лучшие из них стали мишенями."

Лифтовая клетка перемахнула через балюстраду и с громким хлопком приземлилась на внешний двор Котифира. Горбел выпустил дыхание громким - "Ха!" - и вытер брови.

Когда они выбрались наружу, их приветствовала бурлящая улица. Она казалась ещё даже более запруженной, чем во время солнцестояния, смесью учеников, подмастерий и мастеров, каждого украшала яркая ленточка, обозначающая его или её личную гильдию. Зазвучали отдалённые рога и барабаны. Люди стали двигаться на шум, в направлении центральной площади. Вместе с ними шагали музыкальные коллективы, наигрывая различные, диссонирующие друг с другом мелодии, в то время как торговцы громко расхваливали свои товары из боковых улочек. Три лордана купили полоски из рыбы, вываленной в миндале, и бумажные кульки, полные чесночных улиток, чтобы пожевать в дороге. Добравшись до площади, они вскарабкались на подходящий балкон, не достаточно высокий, чтобы заставить нервы Горбела снова зазвенеть от напряжения.

С высоты они наблюдали, как котифирцы распределяются по гильдиям. В этот раз они не несли с собой никаких золотых символов, так что, должно быть, у них на уме было что-то иное вместо гонок. На уровне порядка третьего этажа болтались дюжины котелков, свисающих с узеньких мостиков, что оставались в невидимости над слоем извечно кружащих облаков. Гильдейские кучковались под прямо ними. Музыкальные группы смолкли и погрузились в ждущую тишину, когда высоко на ступеньках Башни Роз появились три гильдейских лорда.

- "Добро пожаловать на Равноденствие!" - воззвал Лорд Торговли своим слабеньким голосом. Люди внизу зашикали друг на друга, чтобы лучше слышать. - "Мы собрались здесь, чтобы добиться баланса меж сезонами, успехом и возможным бедствием, или ещё большим успехом. Осенний урожай окончательно собран. Зимние посевы пока ещё в будущем. И что важнее всего, мы готовимся к отправке самого большого торгового каравана, что когда-либо выступал в Пустоши..."

Он закашлялся и затих. Леди Профессий взяла его за руку, чтобы поддержать. Вперёд выступил Русо.

- "Ну, тогда, ради ещё большей славы Котифира, и ко всеобщей выгоде и пользе!" - проревел он через перила. - "На старт, внимание, карабкайся!"

Площадь погрузилась в хаос. Часть бросились таскать стройматериалы с соседних улиц. Гильдия столяров забегала с досками, которые они принялись поспешно сколачивать в платформу. Каменотесы волокли блок за блоком. Каменщики шлёпали кирпич на кирпич. Ткачи гобеленов выкатили свой самый большой вертикальный станок и лихорадочно потянули нити основы на верхнюю перекладину. Переплётчики принялись складывать стопки из книг. Большинство остальных, кто не мог обратиться к своим рабочим материалам, согнулись и начали строить человеческие пирамиды. Ближайшая поднималась совсем рядом с наблюдающими лорданами, первый ярус, второй ... Одни люди склонялись, чтобы поддержать основание, пока другие карабкались им на плечи и застывали там, раскачиваясь. Третий, четвёртый, пятый...

Котелки по-прежнему мотались высоко над их головами.

- "Спорю, что у них не получится," - сказал Тиммон.

Горбел хмыкнул. - "Сколько?"

- "Золотой аракс."

- "Замётано."

Шесть, семь, восемь...

- "Глядите," - Джейм махнула рукой.

На границе площади замаячило любопытное сооружение. Поначалу оно выглядело как десять одетых в серое мужчин, стоящих, без всякой поддержки, на плечах друг у друга, и в унисон качающихся вперёд, постепенно продвигаясь всё дальше. Затем стало видно, что они соединяются двумя параллельными тросами, с верёвочными петлями для рук и ног каждого. Облака на мгновение истончились. На мостике над головой, ещё двое мужчин толкали поочерёдно, то один, то другой конец балки, уравновешенной на поручнях. На этом бруске и крепились верхние концы канатов. Его движения качали худощавую башню вперед подобно крестовине кукловода.

Джейм узнала человека на верхнем уровне одновременно с тем, как он заметил её. Серод послал ей весёлую ухмылку, напомнившую Джейм, насколько же юным он был в действительности.

- "Вперёд Информатор!" - закричала она ему, хлопая в ладоши. - "Ура, ура, ура!"

Тиммон с Горбелом поглядели на неё с удивлением.

А внизу тем временем, груда книг переплётчиков начала соскальзывать, увлекая с собой тех, кто стоял на и рядом с ней. Всё это докатилось до соседней башни, обрушая её на землю, и так далее, и так далее, по всё растущему кругу. Хаос перехлестнул через каменщиков, которые пока только справились с возведением всего одного каменного уровня, и обрушил парусную башню плотников. Среди волны вскриков и немалого числа болезненных воплей, шпионы продолжали двигаться дальше, пусть даже нижняя пара оказались выбитой из своих стремян. Серод потянулся вверх и ударил горшок. Тот в ответ разлетелся на части, заливая его, и всех кто ниже, подслащённым мёдом молоком.

- "Что, во имя Порога..."- начал Тиммон.

- "Я думаю, что это ритуал плодородия, или способ обеспечить удачу, или и то, и другое вместе. Думаете в наших церемониях больше смысла?"

- "Ну, разумеется," - отозвался Горбел, стирая с лица молочные брызги. - "Все они, по крайней мере, не такие грязные."

- "Лучше уж проливать молоко, чем кровь."

Площадь внизу приводила себя в порядок, многие кричали, что Гильдия Информаторов сжульничала. Члены башни Серода слезли на землю и метнулись в укрытия, оставляя своего лидера на мгновение застывшим у входа в боковую улочку, вскинув руку в грубом жесте. А затем он также развернулся и скрылся в тенях.

- "Хотя как знамение," - сказала Джейм задумчиво, - "Мне это не слишком нравится, полагая, конечно, что таким вещам вообще можно верить."

- "Идемте, посмотрим, что нам предложит Подутёсье," - сказал Тиммон.

- "Нам велено прибыть на службу до полудня, а он уже близок," - сказала Джейм с сожалением. - "В любом случае, насколько я поняла, то всё, что там будет, так это то, что старые боги провозгласят прославленную битву едой, и Любимчику полагается съесть всё, что только в него попадёт."

На этом они неохотно развернулись и направились обратно к Ободу, где в этот раз взяли закрытую клетку для спуска вниз.

Рута поджидала Джейм у дверей казармы, практически перескакивая с ноги на ногу от возбуждения.

- "Они наконец-то вывесили перечни тех, кто отправляется с караваном для охраны, и наша десятка в списке!"

Джейм застыла на месте, вспоминая своё недавнее заточение в лагере и его окрестностях. - "Не может быть."

- "Может! Там будет сто пятьдесят повозок, три сотни сопровождения, тысяча котифирских стражников и четыре сотни нас. Комендант оставил вам послание."

Джейм взяла записку и развернула её. - "С настолько большим эскортом," - писал Харн своими едва разборчивыми каракулями, - "Посмотрим, как ты сумеешь вляпаться в неприятности."

ГЛАВА VIII Стук в Дверь

49-й день осени

I

Бум, бум, бум!

Торисен не мог спать с этим стуком у себя в голове.

- "Утихни!" - закричал он на него.

Уайс вылизывала ему подбородок. Когда это она успела проскользнуть к нему под одеяла?

- "Будь сильным," - поскуливала ему волвер, её усатые губы щекотали ему бороду. - "Помни, что отцы, конечно, способны поглотить свою молодь, но только если мы слабы."

- "Будь спокойным," - нашёптывал голос Джейм в его ухо, пока её сильные, стройные руки обнимали его, а её тело прожималось к его. - "Ему придётся заснуть, раньше или позже. И тогда он будет нашим."

Как же нравилось им обоим думать в терминах отпора. Как же похожи они были, в столь многих чертах.

А беловолосый Киндри? Он стоял особняком, повернувшись напряжённой спиной к этой трещине гнева, но определённо слишком упрямый в своей стойкости. Предки знают, что он страдал не меньше, чем любой из них.

Неужели я слабее, чем он? подумалось Торисену.

Но их случаи во многом различались: Киндри встретился лицом к лицу со своими демонами и (предположительно) победил, в то время как Торисен всё ещё мучился со своим мёртвым отцом, засевшим подобно гноящейся занозе в его образе души, за не слишком надёжно запертой дверью.

Постукивание началось снова, поначалу почти робкое, но становящееся всё громче и громче, по мере того, как Гант расходился.

Думаешь, сможешь меня игнорировать? Глупый мальчишка, притащивший в мой дом шанирскую мерзость! Глупая девчонка, со своей проклятой кровью!

Торисен стиснул покрепче свою сестру, с которой они съежились вместе в постели, снова детьми. - "Матери больше нет. Я тебя защищу."

- "И Киндри, тоже?"

В промокшем насквозь поле меж Призрачной Скалой и Глушью [Wilden], целитель в последний момент предупредил его о сменяющем облик Кенане и, вероятно, спас ему жизнь. А он, в свою очередь, сердечно принял своего кузена шанира в их Норфскую "маленькую, но столь занимательно сплетённую родством семью." Отец не заставит его взять свои слова обратно ... верно же?

Эти мысли встретил хриплый хохот. Бросишь мне вызов, парень?

Джейм уже отдёрнулась прочь, более не ребёнок, а гибкая соблазнительница, чьи касания он так жаждал вернуть. - "Ты уже позволил мне уйти прежде. И поступишь так снова?"

- "Никогда!" - вскрикнул он и непроизвольно съежился от громкости собственного голоса. - "Я тебя люблю!"

Тук, тук, тук, бум!

Он судорожно проснулся в своей спальне-башне в Готрегоре. Уайс у очага разглядывала его с осторожностью.

II

Матрона Яран Тришен сидела у открытого окна в Женских Залах, читая. Листы её ярко освещённой книги волновались от прохладного ветерка с ароматом палой листвы. Зима уже на пороге. Она ощущала её своими костями. Скоро ей придётся проводить больше времени в тёплой общей комнате, лишаясь при этом своего драгоценного уединения. Так что следует наслаждаться им, пока ещё можно.

Неуверенный стук в дверь заставил её воздохнуть и отложить в сторону своё занятие. В комнату с извинениями бочком протиснулся Киндри, его белые волосы как обычно пребывали в беспорядке, а бледные щёки немного порозовели от карабканья в её покои.

- "Леди, я принёс мазь, обещанную вам Келлсом."

Тришен открыла стеклянную баночку, что он предложил, и принюхалась. - "Миндальное масло и перечная мята, как мне кажется, с примесью красного жгучего (кайенского) перца. Ах, этот запах прочищает голову, даже если все мои проблемы заключаются в чём-то другом."

- "Всё верно, а ещё белая ива и берёза. Я помогал Келлсу делать смесь. Если желаете," - добавил он неуверенно, - "и если боли в суставах усилятся, то я могу поработать с вашим образом души. Я уже немного попрактиковался в этой области с Индексом на Горе Албан."

Тришен заулыбалась, представляя себе, на что должны были быть похожи подобные сеансы с раздражительным старым летописцем. Что же служило Индексу образом души? Вероятно, его драгоценный травяной сарайчик. А ей самой? Большинство людей этого не знало, но она подозревала, что это библиотека или даже просто одиночный свиток. И если последнее, то будет интересно узнать, какой именно и чем он кончается. - "Наступает зима, так что я, быть может, приму твоё предложение. Итак." - Она изучающе посмотрела на него сквозь блеск широки читательных линз, вставленных в её маску матроны. - "Ты по-прежнему помогаешь травнику. И ничего больше?"

Киндри смущённо изучал свои сапоги. - "Я помогаю везде, где только смогу, но нет, Торисен ещё подпускал меня к своим бумагам."

Тришен вздохнула. - "Глупый, упрямый мальчишка, не принимает помощи, даже когда в ней нуждается. Даже мне приходилось слышать о том, что его груды корреспонденции растут день ото дня, а дела остаются неулаженными. Зачем ещё, по его мнению, Кирен отослала тебя в Готрегор? Ты по ней скучаешь?"

- "Да, леди," - ответил целитель с тоскливым оттенком, который сказал ей больше, чем его слова. - "Она подарила мне это," - добавил он, как будто это что-то объясняло, указывая на свою синюю шерстяную мантию.

- "Ну, разумеется," - сказала Тришен с полуулыбкой. - "У моей внучатой племянницы хороший вкус во всех отношениях."

- "Я вам мешаю, леди?" - спросил голос от всё ещё открытой двери. В ней стоял Верховный Лорд Торисен собственной персоной, выглядящий просто жутко. Его лицо было белым под его бородой, а серебряно-серые глаза - тёмными от боли. Он шагнул в комнату и споткнулся о сундук. - "Простите. У меня просто слепящая головная боль. В прямом смысле этого слова."

Тришен поспешила помочь ему опуститься в кресло.

Уайс свернулась на пороге, настороженная и бдительная.

Киндри заколебался в нерешительности, не зная, то ли поспешить на помощь, то ли уйти прочь.

- "Останься," - шепнула ему Тришен. А потом обратилась к Торисену, - "Чем я могу помочь вам милорд?"

Он рассмеялся, немного надтреснуто. - "В последний раз, когда нечто подобное случилось, разговоры с вами помогли. А если я расскажу Бурру или Рябине, то они своей суетой доведут меня до края погребального костра."

Тришен повернулась к столу, медленно и осознанно вынула линзы из маски и аккуратно опустила их на столешницу.

Как и уже однажды прежде, её, лишённый очков, дальнозоркий взгляд разглядел тень, что стояла над склонёнными плечами Верховного Лорда, укутывая его погребальным саваном.

- "Расскажи мне," - сказала она.

- "Тук, тук, тук. Он не перестаёт стучаться в дверь внутри моего образа души. Панели трясутся. А замок наполовину выскакивает из гнезда."

Тришен ощутила, как её собственное сердце ударилось о рёбра. Кто она такая, чтобы вмешиваться в подобную историю? Но она должна попытаться. - "Звучит похоже на то," - сказала она осторожно, - "как будто твоего отца охватил приступ истерического гнева." - Тень подняла свою неясную голову над склонённой тёмной головой Верховного Лорда. - "Да, вас, Милорд Гант. Умоляю, скажи, что у тебя за проблема в этот раз?"

Торисен поднял свою собственную голову, так что черты тени накрыли её подобно чепцу или сетке; сквозь неё блестели холодные серебряные глаза.

- "Я хочу выкинуть этого вонючего шанира из своего дома," - сказал он не своим, хриплым голосом. - "Сейчас же. Смотри, как он притаился, шпионит. И о чём он только думает, а?"

Киндри вздрогнул и снова шатнулся к двери. Тришен снова его остановила.

- "Что вы видите?" - шепнул он.

Растущий гнев пересилил её страх, хотя её голос всё ещё дрожал. - "Жалкое зрелище. Ты всегда прятался за своим гневом, Гант. Когда ты не получаешь того, что желаешь, ты пытаешься разнести всё на свете, что бы и кому бы это ни стоило. Тебя ранили, твой брат, твой отец, твоя жизнь, и в отместку ты ранишь всёх остальных. Всё, чего желает твой сын, так это построить лучший мир. И у него есть врождённые силы, чтобы это сделать. Кто ты такой, чтобы его останавливать?"

- "Мой мир окончился руинами. То же будет и с его. Думаешь, он сильнее, чем я есть?"