Море Времени - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Пэт Ходжелл (ч. 3)

- "Может, ты имеешь в виду, чем ты был? Да, когда ты оставишь его в одиночестве. О, Гант." - Гнев сменился жалостью. - "Я любила тебя когда-то. И возможно всё ещё люблю. Не губи себя снова в своём сыне."

- "Ох, Триш. Я никогда не смог бы любить тебя так, как ты того заслуживала, о нет, не после того, как увидел её."

И снова эта таинственная женщина, что соблазнила Верховного Лорда Кенцирата, стала матерью его детей и погубила его своим уходом.

- " `О горе, горе' " - пробормотала Тришен, - " `жадности мужчины и коварству женщины, что привели нас к такому!' "

- "Ты не понимаешь. Всё, что случилось, было предрешено [fated]."

- "Ну, это было определённо фатальным [fatal]. Прими это и оставь парня в покое."

- "Никогда!" - Его тень раскинулась наружу, поглощая всю комнату. Киндри задрожал от внезапного холода, как будто при солнечном затмении, прошлое перекрыло настоящее. Уайс напряглась и зарычала. - "Я буду делать со своей собственной плотью всё, что пожелаю!"

Тришен обхватила голову Торисена. Ей потребовались все её силы, чтобы загнать темноту сквозь его глаза обратно в его кости. - "Гант, любовь моя, ты мёртв. Уходи."

Торисен дёрнулся, перекосился, и едва не вывалился из своего кресла, но Тришен поймала его за плечи.

- "Я думаю, я понял, что вы сделали, миледи," - сказал целитель поверх чёрной склонённой головы, которой не осмеливался коснуться, - "и я благодарен вам за это, но мы оба знаем, что он никогда не станет цельным, пока его одолевает это тёмное присутствие."

Тришен вздохнула. - "У меня недостаточно силы, чтобы изгнать его больше, чем на некоторое время. Возможно, это сделаешь ты."

Киндри отшатнулся назад. - "Леди, коснуться его, значит выпустить то, что лежит внутри, вне зависимости от того, готов ли он к подобному или же нет."

- "Ну, тогда, быть может, это что-то, что он должен сделать самостоятельно. По крайней мере, мы выиграли небольшую передышку."

Торисен рывком перевёл дыхание и выпрямился, проводя рукой по покрытому бисером пота лицу.

- "Что я только что сказал?" - спросил он мигая, немного ошёломлённым голосом.

- "Ничего такого, о чём стоит волноваться, милорд." - Но её руки дрожали, пока она вставляла линзы обратно в свою маску. Она принесла здесь некую пользу или только усилила вред? - "Как вы себя сейчас чувствуете?"

- "Лучше," - сказал он с удивлением, касаясь виска. - "Стук прекратился. Всё что осталось, так это бормотание и чувство ... сожаления? Но в этом нет смысла."

Киндри пошевелился.

- "О," - сказал Торисен, впервые его замечая. - "Это ты."

- "Вы хотите, чтобы я ушёл, милорд?"

- "Нет." - Он осторожно потряс головой, как будто пытаясь прочистить мозги, и снова поморщился. - "Я слишком долго пребывал относительно тебя в достойных порицания сомнениях. Здесь твоя семья. И это моё слово. Так что оставайся, если желаешь, и принимайся за работу, которую и прибыл делать. Предки знают, мне нужна помощь."

Поверх его головы глаза Тришен встретились с глазами Киндри и она кивнула. Один шаг за раз.

ГЛАВА IX В Пустоши

50-й день осени - 12-й день зимы

Караван планировалось отправить первого числа зимы, через десять дней от сегодняшнего. А Котифир тем временем бурлил как потревоженный муравейник, приводя всё в готовность. Между городом и западным тренировочным полем, где собирались повозки, непрерывным потоком сновали курьеры. Каждый день к уже приехавшим фургонам присоединялись всё новые. Многие из последних никогда прежде не путешествовали в Пустоши и для них желание принять участие в потенциальной выгоде пересилило знание о существующих рисках.

- "Поговаривают, что это не только самый огромный конвой из когда-либо отправленных," - заметил Тиммон. - "но и, возможно, последний."

Он, Джейм и Горбел встретились в солдатской кантине после дня манёвров, чтобы разделить бочонок вина из личных запасов Лордана Ардетов. У Горбела, вероятно, был свой собственный погребок. А у Джейм не было, как и даже и мысли о том, чтоб позаботиться о подобных поставках. Она сделала небольшой глоточек, стараясь не морщиться. В любом случае, тратить на неё изысканное марочное вино было, вероятно, совершенно бессмысленно, если, конечно, это было одним из таковых.

Кроме того, её голова всё ещё гудела после снов прошедшей ночи.

Бум, бум, бум...

- "Я буду делать со своей собственной плотью всё, что пожелаю!"

Будь ты проклят Отец, и бедный Тори, вынужденный терпеть подобного монстра, запертого в клетке его черепа.

Однако, если он не станет обращаться с Киндри должным образом, у неё найдётся, что сказать от себя лично, и ему, черт возьми, придётся её выслушать.

Тиммон подтолкнул её локтем. - "Ты в порядке?"

- "Более менее." - Джейм помассировала лоб и сосредоточилась на текущих вопросах.

В экспедицию отправлялась смесь из опытных рандонов, кадетов третьекурсников и кадетов второкурсников, по большей части тех, у кого никогда прежде не возникало подобной возможности. Тиммон был одним из них, к своему восторгу. А Горбел, к своей досаде, нет, как и никакой иной Каинрон: Лорд Калдан слишком явно продемонстрировал свою заинтересованность в раскрытии конечной точки назначения каравана. Горбел поведал им о частных экспедициях своего отца в Пустоши, на обширную, блестящую сковородку Великого Солёного Моря и за её пределы.

- "Всё, что им удалось обнаружить, так это руины, наполовину погребенные в песке," - сказал он с досадой. - "Это, и остов кенцирского храма."

Последнее Джейм удивило. - "Что, один из потерянных пяти?"

- "Котифир, Каркинарот, Тай-Тестигон..."- начал загибать пальцы Тиммон.

- "Тай-Тан, возможно." - Джейм задумалась, что удалось обнаружить экспедиции Цуката. Трое, какая же бездна времени прошла, казалось, с тех пор, как они с Далли наблюдали за отбытием друга со стен Тай-Тестигона.

- "Кенцирские пленные, бежавшие из Уракарна, клянутся, что видели там ещё один," - заметил Горбел.

- "В Уракарне, вражеском лагере?" - Подобное Джейм основательно поразило.

Г'ха, слишком много тайн, слишком мало ответов.

Она сменила тему, - "А известно, почему это может быть последний караван?"

- "Нет," - сказал Тиммон с гримасой. - "Я крутился среди погонщиков, покупая им вина и вслушиваясь в их сплетни, но они настолько напуганы вероятностью того, что эта экспедиция может провалиться, что даже в таверне не распускают языки. Король Кротен достаточно богат, чтобы ему хватило на весь остаток жизни -- и в том числе на то, чтобы оплачивать своё любимое хобби / ручную зверюшку, Южное Воинство. У него и так уже есть две башни-сокровищницы, доверху полные превосходного торгового шёлку. Тем не менее, многие торговцы ставят на карту своё богатство и будущее. Так что, если это рисковое предприятие сорвётся, для Котифира настанут тяжёлые времена."

Джейм задумалась, верно ли это для Гаударика. Его основной капитал заключался в его мастерстве и таланте, но эта экспедиция определённо должна многое для него значить, иначе бы он не посылал с ней своего зятя.

Горбел хмыкнул. Он, без сомнения, тоже пытался собирать информацию, и вероятно без всякого успеха. Джейм оставалось только гадать, как сильно должен давить на него его отец.

- "Ты возьмёшь с собой Бел-Тайри и этого проклятого раторна?" - спросил он.

- "Думаю, нет." - Другие лошади продолжали её нервировать, но она скорее рискнёт отправиться в пустыню на одной из них, чем на своей столь непохожей паре копытных. - "Бел слишком ценная, -- вспомни, она винохир, возрастом в сотни, если не в тысячи лет -- а Череп слишком легко обгорает на солнце."

- "Я вот думаю," - заметил Тиммон. - "С такими красными глазами, он же альбинос, не правда ли?"

- "Да. Последний жеребёнок раторновской кобылы частенько им оказывается, а заодно ещё и изгоем, бедняга. У других представителей его вида чёрные или серые шубки, но всё ещё белые гривы, хвосты и костяные пластины. Говоря о которых, в пустыне ему придётся не только тащить на себе весь их вес, но и жариться в нём заодно. Я только надеюсь, что смогу уговорить их обоих остаться."

Горбел отрывисто хохотнул. - "Всё ещё не способна управлять зверюгами, а?"

- "Бел, легко и просто, и она, хочу напомнить, леди, а не животное. Черепом, не уверена. Впрочем, если она останется, то и он, вероятно, тоже. Жур отправляется со мной."

- "Яурр," - отозвался из-под стола барс, как будто выражая согласие. Джейм почесала ногой ему спину.

- "Ещё десять дней," - сказал Тиммон со вздохом, как будто говоря о годах. Джейм задумалась, сохранит ли он свой восторженный энтузиазм в глубинах пустыни.

Когда она покидала кантину некоторое время спустя, внимание Джейм привлекло движение в тенях с одного боку. Её рука скользнула по рукоятке ножа, а затем отдёрнулась обратно. Разве ей стоит бояться кого-то здесь, в самом лагере? Сумрак сконденсировался в Тень, по самые брови укутанную в плащ.

- "Ран Шило пропала," - сказала она.

Джейм ощутила, что у неё защемило сердце, как будто при начальном ходе некой жуткой игры. - "Ты уверена?" - Ну, разумеется, Тень была уверена; она уже везде посмотрела, всех опросила. - "Что сказала Командующая Морозная?"

- "Она предположила, что не найдя ничего предосудительного, Шило просто напросто отправилась домой. Но она бы так не поступила, не сказав ничего своим людям. Не сказав ничего мне."

Джейм узнала этот тон. Будучи бастардом, полу-кендарской дочерью лорда, избегаемой большей частью своего дома, Тень наконец-то нашла кого-то, кому могла доверять, только чтобы позволить своему наставнику исчезнуть. Морозная только лишь намекнула на возможную причину. Более развёрнутый ответ, особенно, если она знала, что ошибается, означал бы гибель чести. Сколько же кенциров могло так просто уклоняться от ответа, не опускаясь до прямой лжи. - "Должно быть ... возможно ... похоже на то..." - Г'ха. Вежливая улыбка и легкая отговорка -- и это всё, что стала значить для её народа честь?

Тень пристально за ней наблюдала. Ей что-то от меня нужно; какое-то одобрение, какая-то защита...

Рандир распахнула плащ у горла. Под тканью скользила золотистая чешуя.

- "О, нет," - сказала Джейм, отступая назад. - "Всякий раз, когда я беру Эдди под свою опеку, ты куда-нибудь пропадаешь и пытаешься дать себя убить." - Она внезапно сообразила, на что может походить образ души Тени. Для взрослеющего переврата [changer], что может быть лучше змеи с её гибкими, вечно изменчивыми очертаниями? - "Правда, охраняй её, и она охранит тебя."

Тень подумала над этим, затем застегнула свой плащ. - "Быть может, ты понимаешь даже больше, чем я. Да будет так."

Она отступила назад.

- "Подожди! Пообещай мне, что мы ещё переговорим до моего отбытия."

Рандирка кивнула и растворилась в тенях.

Дни проходили за днями, полные тренировочных учений и бешеной суеты, пока старшие рандоны готовили своих новичков к грядущим испытаниям. Джейм очень многое услышала о пустынных угрозах и обитателях, о сыпучих песках и миражах, о враждебных племенах и всяких штуках под песком, о жажде, голоде и бреде. Да, миленькое времечко им всем предстоит, подумала она, но всё внутри неё по-прежнему подскакивало от восторга при одной только мысли о поездке.

Наступил Канун Зимы. Несмотря на прощальные торжества, гремящие по всему лагерю, Джейм оставалась в своих покоях в ожидании Тени, но Рандирка так и не появилась.

Следующим был День Зимы.

- "Тпру, там! Жди своей очереди!"

Территория каравана обратилась в хаос. Возничие выводили повозки в установленный порядок, окружённые тесными группами из членов семей и доброжелателей, что размахивали руками, будто пытаясь их остановить. Лошади ржали и били копытами. Быки мычали. Ослы протяжно кричали. Духовые оркестры мотались по границам поля, наигрывая какофонию мелодий. Собаки грызлись между собой. На поле, казалось, собрались все, какие только возможно, виды транспорта, от тележек с ветровым парусом до подвод с десяткой мулов, от высоких, элегантных экипажей до тяжёлых повозок с колёсами, обмотанными надутыми кишками рисаров. Вероятно, только треть из них рисковала прежде углубляться в Пустоши и знала, чего там можно было ожидать. Среди купцов-ветеранов, все управляли плоскодонными повозками с приподнятыми носами, приводимыми в движение упряжками лошадей, которых планировалось сменить на что-нибудь более подходящее, когда они доберутся до настоящей пустыни.

- "Моё место спереди," - сказал Тиммон Джейм. - "Увидимся вечером."

Он ускакал со своей десяткой, за ним проследовал Уголь со своим собственным отрядом третьекурсников, поочерёдно бросающих на Джейм злобные взгляды. Насколько ей было известно, всё кадетские испытания в Норфских казармах прекратились по её приказу, как бы кислым не выглядел Уголь, когда его получал. Ран Ониксоглазую, похоже, вообще не заботило состояние этого вопроса, но, впрочем, разве можно было полагать, что кто-то сумеет прочитать это безупречно вежливое лицо? Она тоже была с караваном в качестве заместителя командующего.

Джейм заметила Гаударика, одиноко стоящего у одной из плоскодонных повозок, пока его дочь Вечерня [Evensong] прощалась со своим мужем. Когда Йен забрался к возничему, она в слезах отступила в объятия своего отца.

- "Бирни?" - позвал тот, баюкая её в своих объятьях и одновременно вытягивая шею, чтобы заглянуть поверх толпы. - "Иди, помоги своей матери. Чёрт возьми, где же этот мальчишка?"

Десятка Джейм заняла свою назначенную позицию, примерно в четверти длины колонны от её головы, поблизости от повозки Йена. Вечерня поздоровалась с ней уже практически в истерике, вцепившись в её руку.

- "Ты же позаботишься о моём возлюбленном, правда? Обещай!"

- "Ну-ну." - Гаударик похлопал её по спине. - "Я уверен, что у девочки и так уже достаточно забот на сегодня." - Но глаза его молили, ради его дочери.

- "Обещаю," - сказала Джейм, благоразумно добавляя, - "насколько только смогу."

- "Это верно, у тебя впереди полное испытаний путешествие. Я проделывал его однажды, когда был моложе. Теперь пришла очередь Йена. Только не позволяй монотонности пустыни усыпить твою бдительность. В ней таятся непредвиденные угрозы."

Неужели и он туда же?

Он распознал её гримасу и хлопнул по плечу её костлявого гнедого, вынуждая напряжённого мерина дернуться сторону, едва не наступив на Жура. Барс подобрался и заскочил в повозку, где целиком зарылся под брезент, оставляя подёргиваться снаружи только лишь белый кончик своего хвоста. Что-то внутри определённо привлекло его внимание, но Джейм была слишком занята, чтобы на это отвлекаться.

- "Чистая правда," - говорил Гаударик, - "Я сказал бы тебе больше, если бы только мог, но всё, что происходит в Пустошах, подпадает под клятву о неразглашении Короля Кротена. Я даже не могу рассказать своему собственному зятю всего, что хотел бы, хотя и дал ему парочку намёков. Твоё руководство поделится с тобой тем, что знает. Хотя, хочу напомнить, что им дозволено было путешествовать с караваном только до определённой точки. Если что-нибудь случится после неё, то вы совершенно не сможете это контролировать, как, впрочем, и крайне мало что до неё."

Мастера управления повозками перекрикивались через рупоры, вниз по цепочке. Это был большой караван -- сто пятьдесят подвод, гружёных торговым добром, водой, провизией, фуражом и топливом. Каждому торговцу полагалось самостоятельно обеспечивать четырьмя последними свою команду и экипаж. Первая повозка неуклюже выкатилась на южную дорогу. Привстав в стременах, Джейм увидела, что на ней едет блондинистая искательница средних лет, которую она в последний раз видела во время налёта на маленький караван в разгар лета. Рядом с ней на высоком кресле расположилась пожилая женщина, седая и худющая как вешалка. Остальные повозки двинулись следом, одна за другой, напоминая собою о нити, что тянули из кудели пряжи. И вот уже Йен выруливал на свою позицию, в окружении многочисленных выкриков его команды, с примесью прощальных криков от него его жене.

Вечерня рухнула на грудь отцу.

- "Бирни!" - снова позвал тот, поддерживая её и продолжая рассматривать толпу, теперь уже пришедшую в движение. - "Бирни!"

- "До свиданья! До свиданья!" - кричали люди, проплывая мимо него.

Путешественники миновали Южные Ворота и двинулись меж полей, вздымая в небо клубы пыли от нескольких тысяч колёс и копыт. Впереди громоздились туманные горы, а за ними, пока ещё невидимая, простиралась открытая пустыня.

III

Этой первой ночью они раскинулись лагерем на полпути до Аполлинов, за их спинами изрезанные террасами склоны катились к скрытому тьмою ложу долины. А на одном уровне с ними разметались далёкие огни Котифира, сверкающие, будто в подражании звёздному небу. Некоторые с тоскою вглядывались назад. Но большинство думали только о том, что лежало впереди.

Следующим днём они достигли Перевала Иконы [Icon Pass], страшно запинаясь и спотыкаясь от карабканья по крутой дороге. В этот раз огни сияли уже над их головами среди пиков, где крепость, известная как Горная Станция, обозревала оба склона хребта. Высоты окутывал снег, а воздух стал морозным. Рядом с повозками расцвели походные костры. Джейм с Тиммоном играли в ген в её палатке, пока она не выпроводила его, протестующего, в ночь.

На третий день путешественники миновали перевал. Лошади пригибали задние ноги и приседали, борясь с уклоном склона и давящим на них грузом. Камни с треском катились вниз по крутому дорожному скату. Немного помогали серпантинные извивы, но потом они остались позади. Мимо мчались потоки, питаемые началом дождевого сезона, и покатые луга зеленели. Пастухи горных коз внимательно следили за их передвижением, пока их стада не оказывались в безопасности от каравана, но у путешественников пока ещё было в изобилии припасов и они только смеялись над подобной настороженностью.

На четвёртый день они продолжили спускаться через южные предгорья, а затем через рощи финиковых пальм, питаемых наиболее щедрыми потоками Аполлинов. Собственно пустыня окутала их практически крадучись. Земля выровнялась в усыпанную скальными обломками равнину, растительность потихоньку сходила на нет, а водяные потоки исчезали под землёй. Монотонность, о которой предупреждал Гаударик, окружала их теперь со всех сторон, нарушаемая одними лишь безмолвно танцующими пылевыми демонами да редкими кустарниками. Днём было достаточно жарко, но как только солнце садилось, температура резко падала. Жур охотился по ночам, возвращаясь обычно перед самым рассветом с холодными лапами, которые он растирал, предварительно втянув когти, о живот Джейм, под прикрытием их общего одеяла. Так продолжалось несколько дней, пока караван следовал древнему подземному потоку, с редкими, всё сильнее запесоченными колодцами и полосками запылённых пальм.

Скача следом за повозкой Йена, Джейм заметила, что с неё капает вода. Когда она обратила на это его внимание, он отвязал брезент, отбросил его назад и обнаружил Бирни, свернувшимся в уютном гнёздышке, что он устроил, вольготно поедая их припасы. Вода подтекала из резервного бака повозки, который мальчишка продырявил и неплотно заткнул, в результате чего примерно четверть запаса безвозвратно утекла прочь.

Йен в полной растерянности схватился за свои курчавые волосы. - "Что же мне теперь с тобой делать?" - потребовал он у своего юного сына. - "Твоя мать, должно быть, просто обезумила, да и дедушка тоже!"

- "Я здесь, Папа," - сказал мальчик с каменной логикой и весёлой, самодовольной улыбкой. - " И теперь тебе придётся взять меня с собой."

У Йена и в самом деле не было никакого иного выбора. Он не мог повернуть назад сам, учитывая, сколько тесть вложил в эту экспедицию, и никто другой также на это не соглашался, сколько бы он ни обещал заплатить.

На десятый день они добрались до последнего оазиса, в котором расположился пыльный торговый город Кушвар [Sashwar = кушак + война], стоящий на границе волн песчаных дюн.

- "Сколько мы здесь пробудем?" - спросила Джейм.

- "Столько, сколько потребуется, чтобы подготовиться к глубокой пустыне," - отозвался Йен.

Он вытащил из своих запасов некий горшочек, сломал печать и начал размазывать его содержимое по наклонному носу своего фургона.

- "Что это за штука?" - спросил Дар, когда торговец взялся на доски днища. Бирни полз следом за ним, как обычно попадаясь под руки. Остальные ветераны занимались на своих повозках схожей работой, в сопровождении изумлённых взглядов от менее опытных путешественников.

Йен продемонстрировал сверкающую каплю. - "Я и сам толком не знаю. Гаударик прихватил это из самого сердца Пустошей годы назад, когда сам в них путешествовал, но на ощупь, запах и вкус это -- ух -- как застывший рыбий жир."

Пока он работал, Джейм взяла Бирни поглядеть город, каким бы жалким он ни был. Её десятка отправилась вместе с ними. Группа погонщиков разразились громким свистом вслед хорошенькой Мяты, которая устроила целое кокетливое шоу из их игнорирования.

Чернослив только фыркнула.

- "В один прекрасный день," - сказала Джейм, - "ты угодишь в неприятности."

- "Мне нравятся неприятности," - надула губы Мята, - "по крайне мере нужного рода."

Они зашли в простенькую местную гостиницу, где отведали жареной саранчи на тостах и творога и сыра из козьего молока, запивая всё это горьким чаем. Джейм обратила внимание на женские вуали, напоминающее ей о Женском Мире Кенцирата, и мужские чече, из которых торчали пучки волос, похожие на пушистую чёлку, обрамляющую их лица. Интересно, задумалась она, не были ли они кончиками их кос. Под её собственным головным убором её волосы были также туго скручены в мерикитском стиле, та, что слева, для убитых ею мужчин, а те, что справа, за детей, которых она предположительно зачала в качестве Любимчика (мужского пола, разумеется) Земляной Женщины. Следуют ли пустынные племена схожему коду? И, как бы то ни было, кому они поклоняются? Четверым или же их пустынным эквивалентам? Тёмному Пророку Уракарна или Королю-Колдуну [Witch King] Некрена? Поговаривали даже о племени, что присягнуло Трёхликому Богу, к немалому замешательству его кенцирской паствы, которой едва ли хотелось навязывать его (или её, или это что-то) кому бы то ни было ещё.

После обеда они отправились инспектировать многочисленные загоны для верховой живности. Их лошадям предстояло назавтра поселиться здесь, уступая место зверюгам, что лучше подходили для глубокой пустыни. Возможный выбор был очень широким, от гигантских броненосцев до гиен размером с пони, от рослых, длинноногих вомов [woms] до паучьеногих птиц, не меньше восьми футом роста до плеча.

- "Которые наши?" - спросил Бирни, тыкая палочкой в гиен. Шиповник успела отдёрнуть его в сторону за секунду до могучего щелчка челюстей.

- "Не знаю," - отозвалась Джейм. - "Но надеюсь, что не эти."

Рассвет пришёл ярким мазком краски вдоль бескрайнего горизонта. На юго-востоке и на юго-западе плавали миражи далёких горных хребтов -- Кряжа Тенебре и Ураков, соответственно.

Йен разгрузил свою повозку ещё вчера вечером. А теперь демонтировал колёса и оси, превращая её в простые салазки. Торговое добро было загружено обратно. Из лучей нарастающего утра появилось двое дрессировщиков, ведущих с собой пару громадных животных, где-то около десяти футов в длину, с соразмерно длинными ногами и шеями.

- "Ламбы," - с радостью объявил Йен. - "Гаударик зарезервировал для нас эту пару специальным курьером."

Джейм обратила внимание на их кривые, трёхпалые ноги, а ещё больше - на короткие, гибкие хоботы, по обе стороны от которых открывались окаймлённые шерстью узкие щёлки ноздрей, вынесенные на самые макушки их маленьких голов, в сравнении с которыми тела их казались странно раздутыми.

- "У них три желудка," - заметила она. - "Наибольший может хранить до тридцати галлонов воды."

- "А на чём поскачем мы?" - спросил Дар. - "О нет."

Из нарастающего рассвета появилась Шиповник, ведущая стаю красно-коричневых птиц, нависающих над нею стеной.

- "Моа," - объявила она, - "хороши и для езды, и для еды, если дела пойдут туго. Не теряйте из виду их зубы; они всеядны и у них мерзкий укус. И убедитесь, что подпруги хорошо затянуты."

На спине каждой птицы располагалось седло, закреплённое вокруг грудной клетки ремнями, застегнутыми перед длиннющими ногами. Джейм потянулась наверх, чтобы подтянуть подпругу. Птица протестующе закричала и защёлкала на неё зубами. Она в отместку хлопнула её по клюву.

- "А теперь заставьте их нагнуться."

- "Как?"

- "Пнув в колено, разумеется."

Джейм осторожно подтолкнула свою птицу. Та в ответ согнулась с яростным взглядом и свистящим шипением, опустив своё седло в пределы досягаемости. Джейм встала ей на ногу, а затем перекинула свою собственную через её спину. Зверюга поднялась на ноги с резким рывком вперед, который едва не выбил Джейм из седла.

- "Ну, хорошо," - пробурчала она, когда голова птицы закачалась высоко над её собственной на длиннющем стебле шеи. - "Твоя кличка Плутовка и только посмей меня скинуть."

Караван двинулся дальше. Первыми ехали салазки, что прежде были повозкой, что вёзла искателей. Поначалу они волочились рывками, но ударившись о песок, внезапно заскользили. Тончайшая прослойка воды возникала под их днищем, там, где рыбий жир воссоединялся с остатками древнего моря. Следующие салазки только усилили этот эффект, как и следующие, и следующие. Когда к колонне присоединились сани Йена, они заскользили вперёд, едва касаясь земли, влекомые парой ламбов, что шагали по краям мелководной водяной магистрали. Остальные торговцы двинулись следом, попрыгивая на ухабах и мусоре, их смешки затихли.

Скакать на моа было немногим труднее, чем на лошади, если не принимать во внимание потерю двух футов длины и расстояние до земли. Плутовка имела склонность раскачиваться из стороны в сторону, быть может, по причине того, что напилась в оазисе воды едва ли не в половину своего собственного веса и, таким образом, стала слегка перевешивать в своей верхней части. Джейм переваливалась взад вперёд из стремени в стремя, радуясь (и уже не в первый раз), что не страдала склонностью к морской болезни.

Жур подобрался и скакнул на сани, где его приветствовали восторженные крики Бирни. Что ж, позволим же кошке поберечь свои лапы от горячей земли.

Очень скоро они погрузились в море волнующихся дюн золотистого песка под болезненно голубеющим небом. Большую часть времени они старались следовать впадинами, что обнажали твёрдое основание пустыни, но частенько им приходилось карабкаться через плечи дюн. Ламбы неуклонно топали вперёд, время от времени перекрикиваясь с другими отрядами:

Вы ещё здесь? Да. А вы?

Другие звери очень скоро стали запинаться и отставать. Большая часть остановилась на ночлег, но была измученной и запоздавшей. Некоторые уже повернули обратно.

- "Бьюсь об заклад, что только салазки доберутся до финиша," - заметил Тиммон. - "Мы уже оставили позади не меньше сотни повозок."

Мимо стали проплывать руины, торчащие из песка. Джейм припомнила разговоры о том, что эти обветшалые стены путешествуют под песком, подчиняясь велениям ветра. Порой открывались целые прилавки с хлебом, что обращался пылью от одного касания. Другие магазинчики предлагали фрукты и овощи, что выглядели совершенно целыми, но рассыпались в крошку от простого дуновения. Пыль вздымалась фигурами, что бродили среди ларьков, то появляясь, то пропадая из виду. Прежде это, должно быть, были плодородные земли, но нынче их обитатели давно их оставили. Из провалов в стенах за движением каравана наблюдали ящерицы, их резные воротники вокруг шеи вспыхивали красным, золотым и синим от порывов ветра.

- "Маленькие рисары," - сказал один из кендаров. - "Довольно полезны, но просто ничто в сравнении со своими предками."

Этой ночью Джейм отправилась на прогулку между палатками, желая размять ноги после дня скачки. Большинство торговцев расположилось с подветренной стороны дюн, с дымкой песка слетающей с гребней, но не настолько близко, чтобы оказаться под угрозой обвала. Дюны, в конце концов, всегда находились в неуловимом глазом движении, и всё время шуршали, медлительно двигаясь вперёд под ударами кнутов ветра. Начиналась буря. Украшенные кисточками хвосты ламбов искрили и трещали от электричества. Моа припали к земле, спрятав головы под своими рудиментарными крылышками. На небе не сияло ни луны, ни звёзд, а в отдалении рокотал гром.

Она вышла к костру, что высоко влетал в беспокойную ночь. Вокруг него расселись котифирцы, внимающие пожилой женщине-пустыннице. Подобно своим сёстрам в Кушваре, она носила вуаль, но не делала никаких попыток закрепить её покрепче, когда поднимающийся ветер хлестал её по иссохшему лицу. Увидев Джейм, она прервала свой текущий рассказ и махнула ей рукой с редкозубой ухмылкой.

- "Добро пожаловать, друг, что ищет истину! Садись вместе с нами, и я поведаю тебе о пустынных богах."

Остальные с готовностью потеснились и дали ей место. Джейм опустилась, скрестив ноги, на ребристый песок и обратилась взглядом через танцующий костёр к своей оборванной хозяйке.

- "Когда-то всё на целые дни пути во всех направлениях принадлежало Морю Времени. Ах, вы только подумайте, сколь многое из настоящего плавает на поверхности прошлого. Когда же Море умерло, или так только кажется, то же случилось и с его служителями, и всеми кто в нём обитал. Но что-то, что столь велико и могущественно, никогда не исчезает полностью. Пустынные салазки всё ещё взывают к памяти воды, как вы уже поняли, не правда ли?"

Большая часть возничих забормотало в согласии. Те, кто не использовал сани, мрачно хмурились.

- "Под Морем покоится Камень. Камень всё помнящий и стойкий к рже времени. Он редко вещает, но всегда говорит правду, ибо безмолвие никогда не лжёт. Если сможешь добиться его внимания, то многое узнаешь. Однако же убедись, что сможешь вынести бремя ответов."

Кто-то предложил ей бурдюк вина. Она сделала паузу, чтобы глотнуть, по морщинистому горлу скачет кадык. Пламя метнулось в сторону от порыва ветра, затем снова запрыгало вертикально.

- "Поверх Камня ползёт Дюна. Крик шакала и хохот гиены, песня песка, рокот призрачной волны на исчезнувших берегах и скрежет Песчаной Бури - вот её голос. Дюна разоблачает одной рукой и скрывает другой. Она способна завлечь тебя к твоей погибели или же поведать правду. Дюна знает, но всегда говорит и да, и нет сразу.

- "А затем следует Соль, Вечная, Безжизненная, Бездушная. Когда Море умерло, то всё, что не смогло очиститься, стало Солью. Это загадка даже для других Богов. И это не Земля или Воздух, или Огонь, или Вода. И не Тот-Кто-Сотворяет или Охраняет, или Разрушает -- да, девочка, я знаю атрибуты твоего бога и Четверых. Боги, о которых я говорю, пришли позднее них, но зато могут намного их пережить. Хаа'рам! Соль - это То-Что-Остаётся, Море Внутри нас. Вот почему до сего дня торговцы соли протаскивают свои контрабандные товары в Ратиллиен и тратят на них своё время. Они знают, что Соль останется даже вне зависимости от воли на то Короля Кротена.

- "Где Камень честен, а Дюна двусмысленна, Мираж всегда лжёт и лжёт без причины. И если ты неосторожен, то Мираж может убить тебя или же похитить душу. Он танцор и образоменятель. Поклоняюсь ли я Миражу? Разумеется, нет! В моей лжи лежат истины, что не могут вынести тщёдушные ноги факта.

- "Ах, но Песчаная Буря, то место неистовства ветра и Дюны. Она - само разрушение, но это не всегда бедствие. Она очищает и отмывает. А порой хоронит вещи, которым не стоит бродить по Земле. И она моментально пробивает иллюзии Миража."

Джейм заёрзала на месте. Думала ли она прежде о Том-Кто-Разрушает как о положительной силе? Ну, да, в свои самые острые моменты. - "То, что можно уничтожить истиной, того и заслуживает," - сказала однажды Кирен. Всегда ли? Порой Джейм в этом сомневались.

Старуха продолжала описывать Реку, Оазис, и их дитя, Охотника Бездорожья, кто говорил с Камнем и знал ритуалы, чтобы умилостивить Песчаную Бурю.

- "Когда мы умираем," - добавила она - "то он ведёт нас сквозь Пустыню и через Море в Историю О Том, Что Было Прежде [Story of Things That Were]. И вы не особенно в этом преуспеете, ежели ваши пастыри не его посвященные. Вы, кенни, можете не верить в Охотника, но вам стоит продемонстрировать ему свои хорошие манеры, если вы, конечно, знаете, что будет для вас лучше."

- "А кто вы собственно такая?" - осведомилась Джейм.

- "Я?" - старуха расхохоталась, демонстрируя все свои немногочисленные уцелевшие зубы. Нижняя половина её лица становилась, казалось, всё более скелетоподобной, по мере сгущения ночи, одаряя её кривобокой, костяной ухмылкой черепа. - "Я Рассказчица, Бабка Сидящая-у-Огня. Всякий костёр и всякий очаг - моя святыня и храм. Я вещаю правду, которую ты запомнишь, даже если для этого я лгу. Без меня, говорящей вам, что вы есть такое, вы будете всего лишь умными животными, ничем не лучше того переростка-вомбата, что, пукая, валяется там на санях."

Её слушатели засмеялись, но веселье внезапно застыло у них на устах. Что-то тёмное ковыляло к ним из ночи, хныкая и причитая. Мгновением позже они рассыпались в стороны, а старуха отпрянула в тени, оставляя память о голых костях.

Джейм поначалу подумалось, что подступающая фигура это просто чудное животное, но затем опознала одного из погонщиков, что свистел Мяте. Мужчина подволакивал ногу и кричал всякий раз, когда качался вперёд. За ним шагала Тернослив, с холодными-холодными глазами.

- "Я была в карауле," - объяснила она Джейм. - "Он сказал, что может, его друзьям и нравятся миленькие личики, но сам он предпочитает пухленькие и хочет, чтобы мы стали друзьями. А затем он меня схватил."

- "Ты достаточно тренирована, что бы справиться с ним и без этого."

- "О, так я и сделала сначала. Так что он обнаружит, что его нога сломана, когда найдёт время проверить."

- "Тернослив, отпусти его."

Кадет скорчила рожу и послушалась. Мужчина упал.

Вокруг начали собираться люди, включаю десятку Джейм.

- "Тебе стоило сломать ему шею," - с яростью сказал Дар. Они с Тернослив могли подкалывать друг друга целыми днями, но они были членами одной команды, а этот был чужаком.

Подошёл мастер повозок, оправляя одежду. - "Что всё это значит?"

- "Она меня околдовала!" - закричал мужчина, отползая подальше от Тернослив. - "Она ведьма!"

Тут он снова растянулся на земле и закорчился у ног девушки, пуская пену изо рта.

- "Прекрати это!" - Джейм схватила Тернослив, чтобы её встряхнуть...

... и внезапно обнаружила себя в сфере образа души, схваченной чем-то тёмным и жутким. Поверх её конечностей скользнула броня слоновой кости, защищая её. Она наотмашь хлестнула рукой.

... и Тернослив раскинулась у её ног на песке с разбитой губой.

- "Я же говорила тебе, что если ты когда-нибудь ударишь меня, я ударю в ответ," - сказала Джейм передёргиваясь. - "И не смогу с этим ничего поделать."

Тернослив сплюнула кровь. - "Как и я."

- "Да они обе ведьмы!" - закричал погонщик, приходя в истерическую ярость.

- "А теперь что такое?" - потребовал мастер повозок, отвлекаясь в сторону, когда другой подбежавший мужчина схватил его за руку.

- "Невин," - пропыхтел вновь прибывший. - "Его утащили из палатки ... прямо через пол..."

Мастер побелел. - "Помоги нам Боги. Мы устроились на гнезде хватателей. Эй, все, поднимайтесь! Нужно перенести лагерь. Сейчас же."

- "На гнезде чего? -" протормозил Дар. - "Ох..."

Из песка возникло что-то зелёное и чешуйчатое. Оно нащупало его сапоги, стиснуло десятидюймовыми клешнями [claw - коготь / лапа / клешня] и потянуло. Дар мигом погрузился по бёдра.

- "На помощь!"

Часть его друзей держали его, пока остальные яростно копали. Вытащить ногу и штуку, что в неё вцепилось, было не так уж и сложно, но мускулистая лапа, или шея, или что там это было, уходила, казалось в бесконечность. Мята её перерубила. Из норы плеснуло тёмной кровью, окатив Дара с ног до головы.

- "Арх!" - выдавил он, пытаясь стереть клейкую, вязкую массу с лица. - "Жжется!"

- "Сворачивайте палатки!" - надрывался мастер повозок. - "Живей, живей, живей!"

Один из моа издал пронзительный вскрик, который резко оборвался, оставляя только облачко парящих перьев да полузамеченный остаточный образ клешни, такой же широкой поперёк ладони, как человеческий торс.

Всюду падали палатки и люди бросались загружать свои повозки. К этому времени ветер усилился, а видимость сократилась, за исключением тех моментов, когда ночь освещали трещины молний. Голубой свет с шипением проносился над контурами фургонов и кончиками бычьих рогов, увенчивая их чем-то наподобие фиолетового свечного пламени.

- "Берегись возвратных огоньков!" - закричал кто-то.

Голос его, казалось, послужил призывом, и вниз хлестнула молния, прикончив на месте неудачливого быка совсем недалеко от них.

Джейм помогала упаковывать скрученную рулоном палатку Йена в салазки, когда они услышали детский крик. Где же Бирни? Они с Йеном вскарабкались на ближайшую дюну. С её гребня они увидели огромную, чешуйчатую клешню на чём-то вроде шеи или лапы, мерцающую голубовато-фиолетовым огнём, тянущуюся вверх сквозь песок. Мальчишка свисал с её кончиков, свернувшись подобно котёнку в материнских челюстях. Под ним, в углублении, щупали воздух меньшие клешни, подобно птенцам, ждущим еды от родителей.

У основания парящей в воздухе конечности появилась коренастая фигура и рубанула её мечом как топором.

Штуковина содрогнулась и выронила свою жертву. Джейм прыгнула на бегу, перехватила мальчика прямо над ищущими клешнями, и перекатилась с ним в безопасность.

Воздух расколола молния, в сопровождении громового хлопка, подобного концу мира. Изуродованная культя конечности (или шеи) хватателя замолотила во все стороны, фонтанируя чёрной кровью и воняя горелой плотью, а затем утянулась обратно в песок, вместе с меньшими отростками.

- "Фуу!" - выкрикнул Бирни отчасти придушенно, поскольку отец стиснул его в своих объятьях.

Джейм пригляделась к мечнику. - "Горбел, что ты здесь делаешь?"

- "Что?"

Они оба кричали, всё ещё частично оглушённые разрядом.

- "Я говорю..."

- "Я тебя слышал."

Лордан Каинрон опёрся на свой воняющий меч, его лицо сморщилось, борясь со струйками бегущего вниз пота. - "Пришлось идти, куда же деваться?" - объяснил он, повышая свой голос до практически мычания, чтобы справиться со звоном в ушах и стонами ветра. - "Отец настаивал, чтобы я раскрыл тайну Пустошей, так что я подмазал торговца, чтобы он взял меня инкогнито. А потом идиот настоял на своре ездовых гиен, что скоренько его сожрали. Ну, так вот, вот я и здесь, в пустыне, на своих двоих."

- "Ты будешь более чем желанен, если поедешь на моей повозке," - сказал Йен, обнимая сына.

- "Я учту это," - отозвался Горбел угрюмо. - "Предполагая, что эта леди меня не заложит. Кротенские мастера повозок не слишком-то жалуют Каинронов."

- "Не уверена, что не скажу то же самое," - ответила Джейм, - "но ты же это ты. Разве мы в чём-то ссорились?"

- "Ну, нет, насколько я знаю, если, конечно, не считать тот последний раз в Тентире, когда я пытался тебя убить."

- "О, мы давно уже оставили это в прошлом."

- "Ну, тогда, сэр, я принимаю ваше предложение. А теперь давайте-ка выбираться из этой зараженной демонами пустыни."

Караван поспешно переместился ещё на несколько миль, тогда как буря всё крепчала. Ветер, перехлёстывая через дюны, засыпал и отрывал кости древних, разрушенных жилищ, так что порою они, казалось, скакали по смутно различимым улицам мёртвых, а порою, через поля окаменевшего зерна, что хрустело и трещало под ногами ламбов. Проявлялись запруженные песком колодцы и всякие штуки, что склонялись над ними, пока пески не приходили снова и не скрывали всё целиком. Порою над ними возились какие-то колёсные громадины, только чтобы рассыпаться пеплом от ударов молний.

Наконец, мастера повозок объявили землю безопасной. Они снова раскинулись лагерем, на этот раз на твёрдом основании пустыни в промежутке между дюнами, и измученно повалились в свои наспех поднятые палатки.

А буря тем временем всё нарастала.

- "И ты его не заложила?" - потребовал Тиммон.

Было утро следующего дня, и песчаная буря ревела над ними, застилая собою солнце и придавая всёму зловеще-жёлтый оттенок. Никаких путешествий на сегодня.

- "По крайней мере, у Йена в команде теперь будет опытный боец. Видел бы ты, как Горбел управился с тем песчаным монстром."

- "О да, он очень хорош во всяких убийствах, спору нет. Однако когда-нибудь тебе придётся столкнуться с тем фактом, что он кровный родич худшего врага твоего брата."

- "А ты нет?"

- "Ну конечно, нет. Когда это Дедушка Адрик говорил Торисену `нет'?"

- "Неоднократно, начиная с того момента, как не позволил Тори посещать училище рандонов. Твоему дедушке всегда хотелось свою марионетку на месте Верховного Лорда. Он до сих пор не может смириться с тем фактом, что Торисен Чёрный Лорд не танцует под чью бы то ни было мелодию."

Тиммон открыл рот, затем захлопнул его. Они слишком опасно близко подошли к тому, чтобы вытащить на свет божий его отца Передана, который определённо был врагом Торисена, и заставил всё Южное Воинство пострадать от этой злобной враждебности. Джейм уважала Тиммона за признание сего факта, но совсем не боялась тыкать его в него носом.

- "Мне казалось, что тебе нравится Горбел," - сказала она.

Тиммон озадаченно взъерошил свои золотистые волосы. - "Я думаю, да, несмотря на весь его прогнивший дом. Есть в нём что-то такое, что заслуживает доверия. Даже приличность и порядочность, при условии, что он подальше от отца, и всё же, даже тогда..."

В палатку просунул голову Перо. - "К вам гость, Десятка."

Он открыл палаточный клапан и внутрь, согнувшись, проскользнула женщина, плотно укутанная в плащ, с которого каскадами сыпался песок. Джейм и Тиммон встали.

- "Я принесла приглашение из палатки искателей," - сказала гостья с характерным акцентом, который Джейм в последний раз слышала с губ умирающей девушки. - "Если Лордан Норф соблаговолит присоединиться к моим хозяйкам за блюдцем чая..."

Джейм наклонила голову. - "Я буду только польщена."

И добавила на кенском Тиммону, - "Оставайся, если хочешь, или же уходи. Я не знаю ни сколько это займет, ни о чём пойдёт речь."

Укутанная в плащ женщина повела её через лагерь, обеих мотало из стороны в сторону от порывов ветра. Джейм поглубже натянула капюшон своей собственной накидки, но песок, такой же тонкий, как мука, всё ещё находил лазейки в её одежду, глаза и рот, где неприятно скапливался меж зубами. Жур рысил у её бока. Он-то, по крайней мере, мог держать свои глаза закрытыми. Палатка искательниц была в четыре раза больше её собственной и имела внутренние отделения, что демпфировали большую часть ветра, но всё-таки болтались и надувались при самых бешеных его порывах. Белокурая, полная женщина и её старшая, худая компаньонка ждали её в центральном покое, сидя на богатых коврах, перед ними раскинулись источающие пар блюда. "Чай" определенно был растяжимым понятием.

Джейм отвесила поклон своим хозяйкам и, после их приглашения, уселась напротив них, скрестив ноги. Жур свернулся рядом. Его нос подёргивался от ароматов еды.

- "Я Калан," - сказала младшая. - "А это Лауринтина [Laurintine = Лауриновое Остриё]. Наша кровная родственница, которую ты пыталась спасти, была правнучкой Лауринтины, Ланиэль [Lanielle]."

- "Мне жаль, что все мои попытки провалились. Она пыталась вам что-то передать, но умерла прежде, чем успела это сделать. Мои соболезнования."

Джейм подумалось, что вопреки разнице в возрасте и весе, эти две леди имеют поразительное сходство друг с другом и юной искательницей, что столь пугающе рассыпалась в пыль у неё на руках. Они вполне могли быть одной и той же женщиной в разных возрастах.

Они угостили её подслащенным чаем и маленькими медовыми кексами. Всё было с примесью песка и пыли. Парусиновые стены изгибались и надувались под ударами ветра, и пламя в подвешенной жаровне дико скакало. Джейм сделала маленький глоточек, удивлённо размышляя, чего ещё ей стоило ожидать.

Две искательницы обменялись взглядами.

- "Расскажи ей," - сказала старшая хриплым голосом, как будто пустыня взяла её за горло. - "Я согласна."

Калан вздохнула. - "Ну, хорошо. Ты могла слышать, что это особый караван, возможно последний в своём роде. Возможно, так оно и будет. И если так, то кто-нибудь в кенцирском лагере должен знать, что почём, на случай, если что-нибудь пойдёт не так. Король Кротен может настаивать на секретности, но ваши люди всегда хорошо к нам относились. Из-за этого, и Ланиэль, мы выбрали тебя." - Она снова вздохнула. - "А теперь начнём."

- "Давным-давно..."- прокаркала Лауринтина.

- "...здесь стоял южный город Лангадин [Langadine], раскинувшийся на кромке великого внутреннего моря, окружённый древними цивилизациями. И всё-таки, изо всех них он был самым богатым и ослепительным, домом торговцев, знати и богов. Но места в раю хватало не всем. И однажды из этого легендарного города сбежала некая девушка и попыталась утопиться в море. Она, видишь ли, была беременной и незамужней. Тогда это было великим позором..."

- "И остаётся ... по сей день."

- "Ну, да, так и есть, но вода её не приняла. И пока она в ней барахталась, она обратилась в соль от её слёз. И на утро после той бурной ночи она обнаружила себя лежащей на сухой солёной равнине, а за нею не было ничего, кроме жалких руин её родного города.

- "Её нашли странники и отвезли в Котифир. Там она родила своё дитя, девочку, и прожила там много лет. В конечном итоге, тем не менее, её охватила тоска по дому, и она возжелала вернуться в Лангадин. Король слышал её историю. Заинтригованный мыслью о великом городе в Пустошах, где, как он знал, виднелись лишь одни руины, он снарядил экспедицию, чтобы доставить её и её дочь домой. И сим она стала первым искателем из линии Лангадина."

- "Они нашли город?" - спросила Джейм.

- "О, да. Северяне были потрясены его богатствами, особенно некой прозрачной тканью, которой они никогда прежде не видели."

- "Шёлком."

- "Да. Они взяли пару рулонов с собой обратно в Котифир, ведомые дочерью, которая, таким образом, поскольку родилась в Котифире, стала первым котифирским искателем. Она к тому времени уже имела свою собственную дочку, которая поехала вместе с ней. Путешественникам оказали хороший приём, но не тем королём, что их посылал. То, что было для них всего лишь несколько недельным путешествием, для Котифира заняло годы."

- "Так они путешествовали не только в пространстве, но и во времени."

- "И снова, да. Король послал торговую экспедицию, но они обнаружили только лишь руины в пустыне. Лангадин не желал открываться, пока одна из двух его дочерей, девица, не согласилась возглавить экспедицию. И так с тех пор и повелось. Мы, искательницы, неизменно женские представительницы одной и той же родословной, способные отыскать город, где родились. Обычно к каждому городу было привязано трое из нас: девица, мать, и бабушка, порой с пропуском в поколениях, но теперь нас становится всё меньше и меньше. Я, конечно, смогу отвести эту экспедицию обратно в Котифир, где оставила недавно умершего мужа и младенца дочку, но моя мать уже умерла, а Лауринтина теперь последняя искательница Лангадина, когда её правнучка Ланиэль также погибла."

Наступил момент тишины. Калан стиснула пухлый кулак и выбивала дробь по бедру. Её светло-карие глаза блестели от непролитых слёз. - "Ох, мне не стоило оставлять свою дочку, тем более, когда она больна. Доживёт ли она до моего возвращения? Это тяжёлая жизнь, всё время путешествовать для удовлетворения жадности других. Лорды обоих городов слишком многого от нас хотят. Я мечтаю только о доме и своей собственной семье, пока не станет слишком поздно."

- "А что ... насчёт меня?"

- "Лауринтина, мне очень жаль. Служение караванам превратило вас в кости, а все ваши дети мертвы."

Шелестел ветер, хлопала парусина. Снаружи не было ничего, кроме запустения. А здесь внутри, жизнь отдавала ароматом горького чая, что разливала старшая женщина и предлагала младшей.

Джейм наблюдала за ними, разделяющими момент, трагедию. Её собственная рука инстинктивно потянулась к роскошному меху Жура в поисках успокоения, и он ткнулся носом в её пальцы. Могла ли она сама оставить ребёнка, больного ребёнка? Даже самая мысль о детях была для неё совершенно чуждой, но она ещё молода. Возможно, когда-нибудь она в полной мере осознает страдания Калан. Она уже знала, каково это, так долго не иметь своего собственного дома.

- "Что насчёт смещения времени?" - спросила она.

Калан встряхнулась. - "Это," - отозвалась она, - "ещё одна великая тревога. Оно меняется от поездки к поездке. Вначале, время текло быстрее на севере, чем на юге, настоящее быстрее, чем прошлое, но потом отношение уравновесилось, а затем сменилось на обратное. Теперь точно можно сказать только лишь две вещи. Во-первых, искательницы не могут перепосетить своё собственное прошлое. Наши жизни текут вперёд, в независимости от темпа диктуемого окружающим. Что бы мы ни сделали, мы не сможем это переделать."

- "А второе?"

- "Лангадин нагоняет Котифир, или, скорее мне следует сказать, Котифир трёхтысячалетней давности. Примерно в то время южный город внезапно разрушился в каком-то финальном, фатальном катаклизме. Мы не знаем, что же случилось, кроме того, что за какое-то время перед этим море стало солёным и начало высыхать. И этот процесс уже начался, когда я была там в прошлый раз. То, что занимает для них столетия, для нас только годы."

Джейм откинулась назад, размышляя. - "Мы можем успеть проскользнуть ещё один последний раз," - сказала она, - "или оказаться застигнутыми самым пиком трагедии. Здесь и сейчас, однако, я не знаю, что мы можем с этим поделать."

- "Повернуть обратно," - сказала Калан.

Лауринтина стиснула колено подруги костлявыми пальцами. - "Я хочу," - прохрипела она, - "умереть ... дома."

- "Да и мастера повозок едва ли станут меня слушать," - добавила Джейм. - "А вас?"

Две искательницы выглядели расстроенными.

- "Я думаю, нет."

Её внезапно осенило. - "Трофеи Пустошей могут выжить в настоящем, только если их коснётся Король Кротен. А Ланиэль с ним так и не встретилась. Это поэтому она умерла после ранения?"

Калан безмолвно склонила голову.

Покидая их палатку, Джейм замешкалась на пороге, обдумывая ситуацию. Если она правильно понимала роль своих людей, то им не дозволено пересекать границу между прошлым и настоящим. Это должно удержать их в стороне от бедствия, если только, как и сказала Калан, что-нибудь не пойдёт не так.

А так оно всегда и бывает.

Г'ха, как же она ненавидела не иметь контроля, но эта история громоздилась над нею подобно горным хребтам на востоке и западе, неподвластными коррекции никакими жалкими усилиями с её стороны. По крайней мере ветер, похоже, начал слабеть. В ближайшие день или два они должны были добраться до кромки Великого Солёного Моря.

ГЛАВА X Море Времени

13-15-й день зимы

Рассвет нового дня выдался жарким и ясным, изобличая тот факт, что караван раскинулся лагерем на самой границе песчаных дюн. Плоская, усыпанная осколками скал равнина развернулась перед ними в беспримерной монотонности, прерываясь то тут, то там мучимыми ветрами каменными формациями. И вновь повозки были распакованы, колёса поставлены на место, а товары загружены обратно. Джейм решила, что скалистые выступы, какими бы маленькими они ни были, всё же могли поцарапать днища салазок. Ламбы кричали и фыркали, не жалуя возвращения упряжи. За прошедшие несколько дней без всякой воды, их раздутые животы заметно сморщились и подпруги нуждались в затягивании. Уже очень скоро им потребуется новый обильный водопой.

Лишь немногие другие животные смогли продержаться так долго, не считая, конечно, моа, что нуждались в обширных объёмах воды по крайнеё мере каждый третий день. Лошади, мулы и быки уже давно повернули обратно или же умерли прямо в упряжи под ударами кнутов их отчаявшихся хозяев. Некоторые из последних выкупили себе место на других повозках, бросая всё, кроме самого лучшего их своих товаров, но большинство взвалило к себе на плечи всю воду, что только могли унести, и отправились в долгий утомительный переход обратно к Котифиру. Джейм оставалось только гадать, сколько многие из них доберутся до дома.

Добиться столь многого, чтобы провалиться в столь малом...

Наконец, в сумерках тринадцатого числа Зимы оставшиеся путешественники -- всего-то порядка полусотни повозок -- прибыли к границе Великого Солёного Моря. Оно раскинулось перед ними до самого горизонта, поверхность его растрескалась от сухости на восьмиугольные пластинки. Угасающий мазок света с запада омывал его поверхность розовым и розовато-лиловым. С востока свистел ветер, поднимающий искрящихся солевых призраков, что дрейфовали по пустынной равнине величавой процессией, подобно армии на марше, пока их не догнали тени.

Взметнулись вверх палатки, заготовилась вечерняя еда.

Встав рано утром, Джейм обнаружила, что торговый караван ускользнул за ночь прочь, оставляя кенцирский эскорт позади. Больше того, она учуяла свежую воду. Они раскинули лагерь у засолившегося оазиса, который, будучи откопанным из песка, вонял гнилью. А теперь становище окружали травы, кустарники и высокие камыши, уходящие в мелководное море. Конечно, под водной поверхностью всё ещё сохранялись соляные плиты, но они ещё не успели раствориться, чтобы отравить собою разлив дождевой влаги. Поверхность воды отражала сияющее утреннее небо подобно бескрайнему зеркалу, слепя ей глаза.

- "Что это, во имя Порога...?"- спросил Тиммон, подходя к ней. - "Я, конечно, знаю, что сейчас начало сезона дождей, но их же точно не было прошлой ночью. Сток с далёких горных хребтов?"

- "Это может объяснить воду, но не всю эту возникшую растительность. А вы что думаете, Ран?"

Рядом с ними стоял старший офицер, обозревая нежданное море. - "Я слышал, что подобное случается," - сказал он, - "когда Тишшу начинает шутить шутки."

- "Потому что Старик управляет в Пустошах потоком самого времени?" - спросила Джейм, вспоминая то, что услышала в Подутесье.

Он издал короткий смешок. - "Так считают местные."

- "Вот этого я и боялась," - сказала Джейм.

Лауринтина отвела караван обратно к потерянному Лангадину, в прошлое. Что, если Тишшу отправил их туда же, по какому-то своему непонятному резону? И ежели так, то где именно в прошлом они могли оказаться? Насколько она понимала, каждый новый караван приближался по времени к Котифиру трёхтысячлетней давности и к окончательному, таинственному разрушению Лангадина. Возможно, караван туда едва добрался. А возможно, он уже пробыл в Лангадине многие дни, или месяцы, или даже годы. Сколько им удастся ждать его возвращения, прежде чем их припасы подойдут к концу?

Шиповник тоже стояла на берегу, неотрывно рассматривая водяные просторы. Джейм подумалось, а не простояла ли она так целую ночь и не видела ли наступление паводка. О чём она должна сейчас думать? Её мать Роза Железный Шип сбежала вместе с Тори, Харном и Рябиной из Уракарна, что стоял на границе этого же моря, только много дальше к западу. Вначале побега море было сухим, и зыбучие пески утянули в себя Розу. Джейм вспомнила голос Шиповник, рассказывающей ей эту историю, как её рассказывал ей Тори, как на закате они натолкнулись на окаменевшие остатки лодки и в усталости повалились в неё.

- "Ночью, в лихорадке," - сказала Шиповник, - "он решил, что видит, как вода возвращается ... и вся эта ровная песчаная равнина изменяется обратно в море, которым была когда-то, и каменная лодка всплыла. Под гладью воды он увидел Розу и потянулся к ней. Она взяла его руку, утянула её в жгучую соленую воду, и потащила всю лодку через море ... во сне, так он думал, мучаясь от лихорадки; но поутру, они оказались в безопасности на северном берегу, а за спиной ничегошеньки, кроме песка..."

- "Думаешь, твоя мать всё ещё там, под песком, под водой?" - спросила она Шиповник.

Южанка пожала плечами, малахитово-зелёные глаза всё ещё созерцали море. - "А возвращалась ли она вообще, или же Верховному Лорду всё это просто померещилась? Что думаешь?"

- "Ради твоего брата..."

Холодные слова, холодные руки, выталкивающие Джейм обратно на поверхность, когда внезапно вернувшееся море поглотило её за пределами Горы Албан после шторма предвестий [weirdingstrom], что перебросил их в Южные Пустоши. Сама она не сомневалась, в том, что именно испытала.

Шиповник снова пожала плечами. - "По крайней мере, её кости всё ещё лежат под песком. Так что, кто знает?"

За их спинами зазвучал смех и свистки кадетов третьекурсников Угля. Они развернулись и обнаружили Горбела, ковыляющего к ним от покинутого шатра Йена, стаскивая с себя обрывки верёвки и выплёвывая остатки кляпа.

- "Один из мастеров повозок меня опознал," - сказал он с раздражением. - "Наш друг клялся, что я его помощник, но они всё равно стащили меня с телеги и хорошенько связали, чтобы не позволить двинуться следом. Эй, это они?" - Он вгляделся в неясные, пляшущие очертания на горизонте.

- "Это может быть просто мираж," - отозвался Тиммон.

- "Или городские шпили," - заметила Джейм, изо всех сил напрягая глаза.

Недалеко от берега, на котором собрались на водопой моа, зазвучал дикий рёв. Что-то крупное стремительно вырвалось из тростников и схватило зубами ближайшую птицу. Остальные неуклюже припали к земле и застыли на месте, подобно множеству буроватых комков, головы некоторых случайно застряли под водой.

- "Защити нас предки," - сказал старший рандон. - "Рисар."

Зверь замер на берегу, игнорируя неподвижных птиц. Длинные ноги его жертвы торчали из зубастых челюстей, слабо подёргиваясь. Он откинул назад свою массивную голову и заглотил их целиком. Из зарослей тростников появилась вторая гигантская рептилия. Они обе стояли вертикально на своих массивных задних ногах, меньшие передние лапы были практически изящно сложены на бронированной груди. Первый был голубым с зелёными пятнышками, чешуйки окаймлялись золотом. Второй был оранжевым, переходящим в тёмно-красный оттенок высохшей крови. Их хлещущие по сторонам, чешуйчатые хвосты составляли почти половину их тридцатифутовой длины.

Тростники раскололись, и к ним присоединилась третья, меньшая рептилия, на этот раз кремово-белая с водянисто-голубыми глазами.

Мне стоило взять с собой Черепа, подумалось Джейм. Однако, как она и рассчитывала, он остался у города в компании Бел.

- "Стойте спокойно," - сказал рандон. - "Они реагируют на движение."

Слишком поздно: Уголь сломал построение и бросился за копьём.

Два рисара заревели и помчались на лагерь.

Под какофонию выкриков кадеты заметались по берегу, хватая оружие и составляя боевые построения. Голубая зверюга налетела на одну из таких групп, схватила челюстями копьё и выдернула его владельца из шеренги. Её красный напарник щёлкнул вбок челюстями, ловя кадета на лету и сгибая его пополам через спину, прежде чем швырнуть его о землю. Старший рандон метнулся на помощь, только чтобы оказаться зажатым в клещи.

- "Нет!" - вскрикнула Джейм, но они уже его сграбастали, каждый за свою половину, и разорвали между собой на куски. На осоку брызнула кровь. Вода стала розовой.

Оба рисара расправили свои резные воротники и разразились трелями триумфа.

Джейм повернулась, чтобы понаблюдать за белым рисаром. Пока что он держался в стороне, но, решила она, не из страха или слабости. Его маленькие глазки скакали с рептилию на рептилию подобно взору генерала, управляющего войсками. Один из рисаров затопал обратно к нему и отрыгнул к его ногам смесь из остатков кусков тел, дымящихся от кислоты и уже наполовину переваренных. Подношение.

Кто-то вручил ей копьё. Она его уравновесила, шагнула вперёд, и метнула в белого зверя. Скорее благодаря удаче, чем умению, оно попало созданию прямо в глаз. Рисар с рёвом отступил назад, и зацарапал лапами по древку, выковыривая его из своей глазницы. Второй голубой глаз сфокусировался на Джейм. Насколько хорошо он её видит? Ну, достаточно хорошо, чтобы броситься, если она двинется.

Двое других рисаров, казавшихся озадаченными, щёлкали челюстями на бегающих вокруг них рандонов и кадетов. Перед одним из них стояла Тернослив, не сводя с него своего пагубного взгляда. Он молотил воздух по обе стороны от неё, как будто не в состоянии сфокусироваться на девушке. Второй рисар налетел на первого, и они повалились на землю, кромсая друг друга.

Но белый не был одурачен. Он с грохотом помчался прямо на Джейм, распахнув челюсти. Она повернулась и побежала, пытаясь увести рептилию от остальных кадетов, но они в свою очередь побежали к ней. Уголь сунул копьё между задних ног рисара, заставляя его споткнуться. Он превратил своё падение в скачок на Джейм, промахнувшись буквально на несколько дюймов, когда она нырнула на его слепую сторону. Прежде чем он успел опомниться, она бросилась ему на голову и намертво стиснула его челюсти руками и ногами, наполовину ожидая, что они оторвутся. Но она угадала правильно: мускулы, что открывали эту ужасающую утробу, были гораздо слабее тех, что закрывали. Зверюга вскинулась, пытаясь её стряхнуть, и тщетно тянясь к ней передними лапами.

Кадеты метнулись вперёд и вонзили острия в его открывшийся живот, который был бронирован почти так же крепко как у раторна, но всё же имел морщинистые провалы голой кожи под передними лапами. Копьё Горбела нащупало свою цель и погрузилось в глубину плоти. Зверюга завалилась назад, расплющивая Джейм своей массивной мордой и выбивая из неё всякий дух. Сначала она подумала, что умерла, но затем появившиеся руки вытащили её на свободу.

Другие два рисара отступали к воде и тростникам. Белый лежал на спине, по его бронированному животу лениво стекала густая тёмно-красная кровь. Его лапы вяло царапали небо, затем они безвольно опустились, бронированная челюсть безобидно отвисла.

Тиммон рывком поставил Джейм на ноги, и она повисла на нём, хватая ртом воздух. - "Я и в самом деле ... только что это сделала?"

- "О да, определённо сделала, и напугала меня этим до самых чёртиков."

Горбел упёрся ногой в тушу рептилии, вывернул на свободу копьё, и похромал вперёд к ним. - "Я мог бы объявить эту добычу своей, но она стала возможной только благодарная твоему безумию. А, кроме того, у меня уже есть комплект из шкуры рисара. Так что могу сказать, что ты только что заработала свою собственную рисарскую броню, Лордан Слоновой Кости."

Они собрали вместе разорванные останки своих мертвецов, все, которые только смогли найти, и предали их погребальному костру. Уголь хмурился на Джейм через пламя.

Он, судя по всему, полагал, что имеет столько же прав на эту добычу, что и она, и, вероятно, был в чём-то прав, учитывая, что она не смогла бы ухватить зверюгу, если бы Уголь не заставил её сперва споткнуться.

Лучшей новостью было то, что только двое кенциров погибло, по большей части благодаря Тернослив.

- "Хорошая работа," - сказала ей Джейм.

Пухлая кадетка кивнула. Она выглядела задумчивой, а не самодовольной, как могла того ожидать Джейм.

- "Я спросила себя, чтобы вы сделали, Десятка, умей вы то же, что и я. Не побежали бы."

- "Однако я как раз побежала."

- "Чтобы увести подальше этого белого монстра. Я видела. А затем обрушились на него. Я знаю, что я чувствую и думаю не так, как это делает большинство людей. Во мне чего-то ... не хватает. Но я способна вас имитировать."

Джейм потрясённо на неё уставилась. - "Трое, Тернослив, почему бы не выбрать моделью кого-нибудь получше? Почему не Шиповник?"

Кадетка тряхнула головой. - "Я вижу, что Пятёрка хороший рандон. Возможно, когда-нибудь она станет даже великим. Но она мне не нравится. Ни капельки. А вы - да."

Джейм обдумала это, наблюдая, как кадеты начинают обдирать белого рисара -- не такая уж лёгкая задача, учитывая жёсткость его шкуры. Правильно выдубленная, она будет почти такой же непробиваемой, как и белоснежная кость раторна, которая сама являлась второй по прочности субстанцией в Ратиллиене после бриллиантина. Шиповник отделила череп, и они начали грязную работу по опустошению скальпа, оставляя только сцепленные ужасающие челюсти. Другие работали с ногами, обдирая их, но оставляя на шкуре когти.

Всю свою жизнь Джейм обращалась за примером к кендарам, главным образом к Марку, чьему чувству морали она доверяла гораздо больше, чем своему собственному. И то, что один из них ответил ей тем же, было ... нервирующим. Но Тернослив была права: как шаниры разрушения они с Джейм имели гораздо больше общего между собой, чем кто-то из них по отдельности с Шиповник Железный Шип.

Тем временем, Горбел яростно спорил с выжившим высшим офицером, Ониксоглазой. Лордан Каинрон был намерен преследовать караван.

- "Это нарушает все наши текущие приказы и регламенты," - сказала рандон.

- "Ваши. Не мои. Мой отец велел мне следовать за ними. И в любом случае, как у лордана, у меня высший ранг среди здешних Каинронов."

- "Вы здесь вообще единственный Каинрон."

- "Ну и отлично. Я пойду сам по себе."

Джейм вгляделась в чёрную линию на далёком горизонте, всём, что отделяло небо от зеркального моря. Лёгкое, неустойчивое дрожание всё ещё сохранялось там на границе поля зрения.

- "Сколько до них?" - спросила она. - "Три мили? Если это мираж, то основная часть того, что его отбрасывает, должна лежать ниже линии зрения, если, конечно, вообще существует. И всё же..."

Рандон перевела взгляд на неё, лицо столь же бесстрастно, сколь и всегда. - "Так вы тоже хотите пойти."

- "И я," - сказал подходящий Тиммон.

- "Вы просите меня рискнуть наследниками трёх домов."

- "Мы вас ни о чём не просим," - ответил Горбел, упрямо выпячивая челюсть. Как кадет, он получал приказы; как лордан - отдавал. И они все ощутили уверенную властность, излучаемую им подобно теплу от прогретого лучами солнца камня, и подобно камню, его волю было не так-то просто сломать.

Ониксоглазая моргнула. - "Ну, тогда хотя бы возьмите с собой эскорт," - сказала она мягко - "и возвращайтесь, если потеряете след."

- "Ты остаешься здесь," - сказала Джейм Журу. - "Что, или ты собираешься брести вброд до самого горизонта?"

Она с двумя другими лорданами и её десяткой оседлали своих моа. Они могли видеть царапины, что остались там, где снова ставшие санями повозки, погружались в мелководное море, превращаясь в лодки, а в дальнейшем соляные плиты на дне были разбиты копытами ламбов. Моа продолжали топтаться на берегу, пока их не подогнали хлыстами и шпорами. Вода доходила им до середины голеней. Они высоко, но практически изящно, задирали свои трёхпалые, перепончатые лапы на каждом шагу.

Жур за их спинами метался по берегу, жалобно крича. Джейм подумала о Калан и ребёнке, что она оставила в городе. Увидит ли она когда-нибудь своего барса снова? И разве можно объяснить коту или же младенцу, что их бросают неумышленно?

- "Мне нужно прояснить вам несколько деталей," - сказала она собратьям лорданам и рассказала им о Лангадине. - "Время здесь текуче-изменчивое," - заключила она. - "Бабушка Сидящая-у-Огня назвала это Морем Времени. Лагерь может застрять на берегу навечно, если наша искательница не вернётся, и даже тогда мы можем оказаться слишком глубоко увязшими в прошлом, чтобы суметь вернуться."

Тиммон был в ужасе. - "И ты только сейчас нам это сообщаешь?"

Горбел только качнул тяжёлой головой. - "Это неважно. Раз уж мы вышли на берег моря, влажного или сухого, нам нужно следовать за караваном. Единственный путь обратно лежит через этот твой таинственный город, если только мы сможем его найти."

Они медленно брели по воде. С юга пришли облака, зеркально отражаясь у них под ногами, так что стало казаться, что они идут и по ним. Солнце пропало. Горизонт охватил их тонкой, тёмной полоской. Без разломанных соляных плит под ногами, ведущих прямо вперёд, они бы очень скоро потеряли всякое чувство направления.

- "Сколько мы уже прошли?" - спросил Тиммон, нарушая долгую тишину.

Горбел хмыкнул. - "Таким темпом? Трудно сказать. Больше трёх миль. Впрочем, расстояние здесь играет те же шутки, что и время."

Из-за небесного отражения следовать следу ламбов становилось всё труднее и труднее, а вода уже доставала моа до колен, больше трёх футов в глубину. Они выступили в разгар утра. Сейчас полагалось быть середине дня, но разве скажешь точно? Шли ли они часы, или дни, или даже годы?

Неопределенность, похоже, нервировала Тиммона. - "И что будет делать твой отец, если узнает путь в Лангадин?" - спросил он.

- "Всё, что он может - отправить туда торговую экспедицию или отряд налётчиков, но из того, что ты сказала" -- кивок на Джейм -- "ему потребуется искатель, а они вымирают."

- "А что насчёт дочери Калан в Котифире?"

- "Она способна отыскать дорогу только в тот город, где родилась. Если Лауринтина последняя в своём роду, то никто больше не сможет отыскать Лангадин снова, по крайней мере, до момента его разрушения."

- "И что ты будешь с этим делать?"

- "А что я могу? Что-то случилось три тысячелетия назад, что обратило Лангадин в руины."

- "Это примерно тогда же, когда в Ратиллиен прибыл Кенцират," - заметила Джейм.

Тиммон с сомнением почесал шелушащийся нос. - "Совпадение?"

- "Сомневаясь. Как бы то ни было, наше появление здесь и придвижение Тёмного Порога на один мир ближе, похоже потрясло здесь всё, что только можно."

Она задумалась о внезапном проявлении Четверых и климатической перемене Лангадина, затронувшей все Южные Пустоши, хотя, похоже, она началась задолго до прибытия Кенцирата.

Вода стала глубже? Да, до середины бедра моа, которые уже больше не пытались вытаскивать ноги из-под воды на каждом шагу. Пушистое оперение на их животах намокло и спуталось. Джейм подтянула ноги повыше, чтобы спасти сапоги от воды.

Шиповник дёрнула поводья и вывела свою птицу на одну линию с трёмя лорданами. - "Я больше не вижу следов," - сказала она.

Джейм уставилась вниз. Движение моа отчасти тревожило морское дно, и дальнейшие возмущения заставляли соляные плиты скакать. Они сломаны копытами или просто стали меньше, чем прежде? С этого места, не пустились ли ламбы вплавь, тяня за собой свои баржи?

Все птицы остановились, беспокойно перекрикиваясь друг с другом. Всадники сидели в сёдлах, окружённые на первый взгляд бескрайним, бездорожным пространством. Солнце стало потихоньку садиться.

- "И что теперь?" - спросил Тиммон.

- "Вперёд," - сказал Горбел, пинком отправляя моа в неохотное движение.

- "Что-то я не думаю, что эти птицы умеют плавать," - заметила Джейм, но последовала за Каинроном, десятка двинулась следом.

Солнце нырнуло за облака и окутало их огнём. Оранжевые, красные и жёлтые ленты струились по небу, детально отражаясь в водах внизу. Это было всё равно, что брести через самое сердце безмолвного адского пекла. А затем пылающий диск солнца начал погружаться в своё собственное отражение, пропадая, пропадая, пропав. Краски неба угасли и меж соболиных облаков замерцали звёзды. Это были часы до восхода луны, если, конечно, она вообще появится.

Они плескались в сгущающейся ночи, влёкомые вперёд волей Горбела. Вода уже доставала моа до груди.

- "Он собирается нас всех утопить," - сказал Тиммон Джейм вполголоса.

- "Быть может. Поворачивай, если решил."

Тиммон привстал в седле и оглянулся назад на проделанный путь, заглядывая за скачущих за ними кадетов. Там не оставалось ничего, что отмечало их продвижение, а облака стали гасить любые звёзды, что могли бы указать им направление.

- "Ха," - сказал он.

Они двинулись дальше. Вода поднималась, пока они не стали сидеть в ней всё равно, что как в сёдлах, и продолжила ползти всё выше.

- "Глядите," - сказал Перо, указывая вперёд.

Там сиял слабый свет, быть может, звезда у ныне невидимого горизонта. Скоро, однако, она раздвоилась, на одну, что выше, и одну, что ниже. Всё больше тусклых огней возникало из мрака по мере их движения, низкое небесное скопление, отражающееся в воде.

Моа были уже по большей части под водой, их маленькие головы тянулись вверх на змеевидных шеях. Новый стимул придал им сил и они устремились вперёд как будто влекомые запахом земли.

Джейм выскользнула из стремян и поплыла рядом с головой своей птицы. Остальные поступили точно также, за исключением Шиповник и Тернослив. Джейм ругала себя за то, что позабыла о том, что эти кадеты не умеют плавать. Мята поддержала Пятёрку, пока Дар схватил Тернослив. Огни уже нависали над ними, вверху и внизу, слабо очерчивая высокие стены и освещённые свечами окна.

Горбел ушёл под воду. Тиммон с Джейм нырнули, ухватили его под руки и вытянули на поверхность. Трое, когда это он успел вырасти таким тяжеленным?

Они уже двигались между высокими мраморными причалами, увенчанными факелами. Моа Джейм нащупала под ногами опору и рванулась наверх. Мгновением позже её нога тоже ударилась о ступеньки мраморных лестниц, вздымающихся из воды. Птицы устремились по ним, всадники ковыляли следом.

Тиммон с Джейм втащили Горбела на вершину лестницы и уронили на камни.

- "Ну," - прохрипел он, перекатываюсь на спину и истекая водой из каждой складки. - "Вот мы ... и здесь."

ГЛАВА XI Ночь в Потерянном Городе

14-15-й день зимы

Ближайшее к ним строение сияло огнями в каждом окне и ракушкой отдавалось эхом голосов. После Тай-Тестигона Джейм узнавала вид, звук и запах трактира, где бы он ни находился. Радушная суматоха в зале замерла, едва она распахнула дверь и шагнула внутрь, в сопровождении своей капающей водой свиты. Пухлый, лысый мужчина, несомненно, владелец, двинулся к ним, вытирая руки фартуком и задавая вопрос на языке, который никто из них не знал.

- "Мы ищем укрытия," - сказала Джейм на Котифирском рендише. - "Для меня, моих друзей, и наших верховых животных."

Человек просиял. - "А! Наши родичи из-за моря. Наконец-то! Добро пожаловать!"

Утомленных, растрёпанных моа обвели вокруг здания и поместили в конюшни, где местные лошади весьма слышно выразили протест по поводу их незнакомого запаха. Тем временем, их наездникам предоставили комнаты, полотенца и еду -- рыбную похлёбку, грубый хлеб и острое, красное вино -- пока их одежда сохла у огня. Облегчение, после многих часов неопределённости, было глубоким, и, возможно, преждевременным.

- "Как же мы всё это оплатим?" - спросила Джейм, макая хлеб в бульон похлебки. И то, и другое было просто восхитительным, пусть даже что-то в похлёбке съело большую часть хлеба прежде её самой.

Тиммон выглядел потерянным, как будто ему никогда не приходилось платить ни на что на свете, что, вероятно, было правдой.

Горбел, однако, распахнул свою куртку и отстегнул тяжёлый пояс. Развёрнутый, он пролился на столешницу каскадом толстых, золотых араксов.

- "Не удивительно, что ты потонул," - заметил встрепенувшийся Тиммон.

Каинрон только фыркнул, что для него означало смех. - "Это всё ещё может обернуться торговой поездкой или безрассудной авантюрой. В любом случае, разве стоило идти с пустыми руками?"

В дверь постучали. Горбел сгрёб свои монеты из виду, пока Джейм приглашала их хозяина войти.

- "Наши гости были бы очень рады услышать вашу историю," - сказал он, широко улыбаясь. Не удивительно, что он так доволен: судя по растущему шуму внизу, их прибытие значительно увеличило оборот таверны этой ночью.

Джейм помешала Горбелу прорычать отказ. Они уже согласились, что позволят новости об их присутствии распространиться в городе. Хотя это и грозило рисками, Джейм отметила, что альтернатива заключалась в том, что их дюжина рыскает в тенях всю ночь, голодная, мокрая и, что ещё хуже, неспособная выяснить ничего полезного, и едва ли новый день подарит им что-нибудь лучшее. Морская набережная была тем местом, где скорее помогут кому-то, кто владеет местным языком, ну, или хотя бы котифирским, и так оно и оказалось.

- "Я пойду вниз," - сказала она теперь. - "А вы немного отдохните."

- "Я тоже пойду," - сказал Горбел, упрямо выпячивая челюсть. Он что, полагает, что она может заключить какую-то сделку за его спиной?

- "И я," - Вступил в разговор Тиммон, пробегаясь пальцами через сохнущие волосы. Некоторые служаночки в таверне были очень даже ничего.

Шиповник с Тернослив также встали, с упрямой гримасой на лицах.

- "Ох, ну ладно," - сказала Джейм.

Их пятёрка спустилась в общую комнату, побеленное прямоугольное помещение, отделанное поверху геометрическим фризом в оттенках голубого и зелёного. Внушительные столы центрировались под свечными канделябрами, а каждый угол занимали камины, незажженные этой мягкой ночью. Комната полнилась тёмнокожими, яркоглазыми посетителями, чьи взгляды заметались между тремя лорданами, когда они спустились по лестнице.

Трактирщик проводил их к центральному столу, чьи обитатели скоренько уступили им место. - "Если позволите, леди и лорды, откуда вы прибыли?"

- "Котифир," - ответил Горбел.

- "Ааа...!"- выдохнула аудитория, наконец-то узнавая название.

- "Уже очень много времени минуло с тех пор, как этим маршрутом кто-то пользовался," - сказал трактирщик.

Лорданы обменялись встревоженными взглядами. - "Как много?" - спросила Джейм.

- "Где-то лет пятнадцать," - ответил хозяин, поворачиваясь к посетителям за подтверждением. - "Или нет? Да нет, всё верно. Последний караван прибыл в жуткую бурю. Море наше переменчивое: порою пресное, порою солёное; порою тихое и мелководное, как сегодня, а порою волны с гору, и такая же глубина. Той ночью, оно ярилось. Тела выбрасывало на берег несколько дней, что людей, что животных, без разницы, а заодно и множество сокровищ. Большая часть каравана потонула, за исключением искательниц и немногих других, кто сумел доплыть до безопасности."

О Йен, о Бирни, подумала Джейм, на мгновенье прикрывая глаза. Что я скажу Гаударику?

- "У одного из выживших палатка на ночном рынке," - сказал мужчина в синей, заляпанной рыбой накидке, говоривший на сносном рендише. - "Он торгует доспехами."

Дверь рывком распахнулась. На пороге эффектно замер старик. Его накидка, окрашенная в шафраново-жёлто-оранжевый, с широкой каймою медной нити, закручивалась вкруг него от порывов ветра, неощутимого здесь, внутри. Его седые волосы и борода стегали воздух змеями лохматых кос, заплётенных золотом. Он выглядел странно знакомым.

- "Путешественники!" - закричал он. Остальные добродушно уступали ему дорогу, когда он устремился в комнату. - "Какие новости от моих собратьев богов с севера?"

- "Ээ..."- потрясенно начала Джейм.

- "Конец уже близко, вы же знаете," - сказал он с широкой улыбкой, будто смакуя своё заявление. Он обернулся, обращаясь к своей аудитории, с широким жестом, что опрокинул пивные кружки до самых углов комнаты. - "Все вы чувствуете дрожь земли," - провозгласил он поверх протестующих криков из-за пролитого пива. - "Море меняет свою природу всё чаще и чаще. Климат становится всё суше и жарче. Несомненно, грядёт великая перемена. Но мир сей всего лишь иллюзия. Готовы ли вы улететь вместе со мной к настоящему, что лежит за гранью мира?"

- "Довольно этих пустынных бредней," - закричал кто-то из слушателей. - "Потом, ты заявишь, что давно пропавший пророк Карнидов снова вернулся. Покажи-ка лучше фокус, дедуля!"

- "Ну, ладно, ну и какой же вы хотите?"

- "Ещё пива!" - взревело в ответ множество голосов.

- "Хмм. Почему бы и нет? Хозяин, полный круг за мой счёт!"

Официантки забегали с кувшинами, наполняя стаканы и кружки под благодарственные крики посетителей. Джейм ощутила, что старикан уже проворачивал свой "трюк" прежде, и потому и был здесь ещё более желанным гостем. Она осознала, что она со своими товарищами на самом деле его не волновали. Скорее, он определил центр людского внимания и поспешил его узурпировать. Тиммон выглядел обиженным, а Горбел скучающим, но Джейм не обращала внимания: чем больше люди говорили, тем больше она могла узнать.

Дрожание началась со слабого рокотания, подобного звуку тяжёлой повозки, подъезжающей всё ближе по брусчатке. Вино в её кубке запульсировало концентрическими кругами. Пламя свечей заволновалось. Никто, похоже, не обращал на это никакого внимания, за исключением старика в шафрановом халате, что внезапно побелел полотном и вцепился в спинку кресла. Медленно, без всяких фанфар, его ноги оторвались от пола. Джейм схватила его руку...

...и начала падать.

Они, казалось, были единственными неподвижными людьми в этой целиком трясущейся комнате, и в то же время основание её желудка тошнотворно улетало вниз, как будто пол под ногами вываливался из мира. Лицо старика озарило изумление, когда его косы взмыли вверх. В порядке эксперимента он выпустил кресло. Джейм вцепилась в него обеими руками, едва ли зная точно, кого же именно из них она пытается удержать. А затем рокот затих, и его ноги аккуратно опустились на пол.

- "Я летел," - сказал он в изумлении, распахнув глаза как ребёнок. - "Я летел! Ты же видела? Видела, да?"

- "Я видела, как вы падали," - сказала Джейм потрясённо.

Больше никто определённо ничего не заметил, и, похоже на то, что местные жители не восприняли землетрясение особенно серьёзно, ну, разве что покрепче вцепились в свои наполненные до краёв кружки, чтобы не лишиться их снова.

- "Он здесь! Здесь! Учитель!"

В таверну вломилась толпа людей, облачённых в жёлтые накидки. Они вцепились в старика и вытащили его за собою в дверь.

- "Я летел!" - протестующе кричал он им по дороге. - "Я и в самом деле летел!"

- "Да, да," - поддакивали они ему. - "И скоро весь город узнает!"

Хозяин только покачал своей лысой головой, закрывая за ними дверь. - "Эти дни нестабильности породили многих странных пророков и слухов о богах, старых и новых. Порою я думаю, что обитатели пустынь всё-таки правы: нашему новому королю совершенно не следовало хоронить чёрный храм."

- "Что за храм?" - потребовал Горбел.

- "Ах да, я уже начал забывать, что вы чужеземцы. Чёрная скала, такая же древняя, как город..."

- "Древнее!" - выкрикнул кто-то.

- "Это верно. Лангадин выстроен вкруг неё, хотя я только высказал догадку, называя её храмом: это выглядит как большой чёрный гранитный квадрат безо всяких стыков или же трещин. Племена пустынь клянутся, что, согласно их пророку, это ворота в иной мир и совершают к ним паломничества, или делали так, пока король Лжепредельный [Lainoscopes] не пришёл к власти и довольно скоро не устал от их исступлённых обрядов. Он сторонник порядка, и не столь снисходительный, как его отец, да упокоят того боги. Как бы то ни было, Лжепредельный постарался раздробить скалу. А когда потерпел неудачу, то превратил её в основание новопостроенной башни."

Лорданы обменялись взглядами.

- "Ты говорил, что экспедиция твоего отца обнаружила руины кенцирского храма," - сказал Тиммон по кенски. - "Не мог ли он располагаться именно здесь? И в таком случае в какой-то момент времени что-то уничтожило и его, и сам город."

Хозяин тем временем определённо продолжал думать о своём позднем госте. - "Пророки и боги, вот уж, действительно. Наш приятель сглупил, делая подобное заявление. Теперь, я думаю, эта свора безумцев в жёлтом устроит ему испытание. Наконец-то он нашёл своих истинно верующих, и они склонны его прикончить. Бедный Тишшу."

Джейм предпочла вино пиву. А теперь она им поперхнулась.

- "Так это был Тишшу?"

- "Старик, да. А что?"

- "Я знала, что уже видела его прежде, пусть и никогда так ясно. Это серьёзно," - сказала она остальным по кенски. - " `Жил был старик, о, столь умный, столь амбициозный, что объявил себя пред всеми богом. И чтобы доказать это его сторонники сбросили его с высокой башни.' Помнишь, Горбел: это же часть одного из тех мерекитских ритуалов, за которыми ты украдкой наблюдал."

- "А. Тот Тишшу. Так называемый Падающий Человек. Но что он здесь делает, если принадлежит холмовым племенам?"

- "Он принадлежит всему Ратиллиену. Как и Земляная Женщина -- твоя Лесная Ведьма, Горбел -- Сгоревший Человек и Съеденная Когда-то. Помнишь её, Тиммон? Она проглотила твоего полубрата Драя. Откуда бы они изначально ни появились, все они, как мне думается, были когда-то смертными, пока наши храмы не превратили их в Четверых, силы природы, что воплотили собой этот мир."

- "Ты водишь знакомства со страннейшими людьми," - заметил Тиммон. - "Как, впрочем, и я, с момента нашей встречи. Так значит этот своеобразный старикан обречён стать воплощением воздуха? И когда же?"

- "Вообще говоря, теперь уже в любую минуту."

Горбел, хмурясь, положил локти на стол, прямо в лужицу разлитого пива. - "Слушай сюда: мы сейчас переместились в прошлое, или так ты мне сказала, ещё даже прежде того, как наши народы прибыли в этот треклятый мир."

- "Никто не знает, когда именно Строители возвели свои храмы," - сказала Джейм, - "но эти строения дожидались нас здесь и определённо активировались прямо перед самым нашим прибытием."

- "Таким образом," - сказал Тиммон, - "если этот старикан вот-вот станет Тишшу, то чёрная скала, -- пардон, храм -- готов пробудиться к жизни. А это значит, что, возможно прямо сейчас, Джеймсиль Плетущая Мечты вытягивает танцем души кенцирского Воинства. Творится Падение, величайшее бедствие нашей истории, ну а мы сидим здесь, его невезучие наследники, в тепле и сухости, выпивая в таверне в потерянном городе."

Горбел хмыкнул. - "Потерянном. Разрушенном. Сколько у нас времени?"

- "А сколько потребуется почитателям Тишшу, чтобы отыскать достаточно высокую башню и затащить его на вершину? Он может вернуться к здравому смыслу и оказать сопротивление, но всё же ... Моё мнение? Где-то этой ночью."

Тиммон отсчитал на пальцах хронику событий. - "Случится Падение, храмы активируются, воплотятся Четверо, Кенцират бежит в этот мир, храм уничтожит Лангадин, что-то уничтожит храм, и ты полагаешь, что всё это случится более-менее одновременно. Но к нашему времени пройдёт уже больше трёх тысяч двадцати восьми лет с момента Падения, если верить нашим летописцам. Лангадин может простоять ещё десятилетия. Всё это может и не случиться настолько идеально точно."

Джейм в ответ пожала плечами. - "Ну, да, я сделала несколько предположений. Но неужели ты всё-таки не хочешь учесть подобную возможность?"

Тиммон вздохнул и оглядел комнату. - "Может, нам стоит их предупредить?

- "А они послушают?" - отозвался Горбел. - "Ладно, ты меня убедила, девочка. Нужно заканчивать здесь все наши дела и убираться отсюда настолько быстро, насколько возможно." - Он встал. - "Хей, на палубе! Кто готов продать нам лодку? Мы хорошо заплатим."

- "Займись этим и загрузи мою десятку на борт," - сказала ему Джейм под прикрытием внезапно вспыхнувшего интереса. - "А у меня есть парочка причин, чтобы сбегать в город."

Лангадин растянулся через несколько холмистых предгорий, лежащих в тени горного хребта Тенебре. Самый высокий холм венчало белое, сияющее сооружение, что должно было быть дворцом Короля Лжепредельного. Вниз от него сбегали обнесённые стенами террасы, повторяя своими извивами прихотливые контуры склонов. Улицы каждого уровня, таким образом, извивались и загибались подобно бороздкам гигантского отпечатка пальца. Их ограждали побеленные дома, обращающие к тротуару свои солидные фасады. Будучи в большинстве своём максимум двухэтажными, они создавали иллюзию большей высоты, благодаря волнистой земле, на которой стояли. Карабкаясь всё выше, Джейм увидела, что каждое строение имело за собой маленький, окружённый стеною садик, подобный зелёному драгоценному камню, инкрустированному в камень.

Горбатая луна заливала окрестности сияющим перламутровым светом, почти таким же ярким, как день, для кенцирских глаз. Это был красивый город, значительно более ухоженный и любовно оберегаемый, чем любой другой, что доводилось прежде видеть Джейм. Неужели он и в самом деле погибнет этой ночью? Она надеялась, что нет. Пусть она и не любила своего бога -- как и любой другой кенцир -- неужели он (или она, или оно) и в самом деле окажется настолько жестоким, чтобы разрушить такую массу грациозной невинности?

Шиповник с Тернослив шагали следом за ней. Первая настояла на своём участии, чтобы, как она выразилась, убедиться в том, что наследница её лорда не понесёт никакого ущерба. А вторая просто потащилась следом, обнаруженная слишком поздно, чтобы быть отправленной назад. Джейм хотелось, чтобы они обе остались в таверне. Это было тем типом работы, где навыки Талисман могли послужить ей лучше всего. А Шиповник до сих пор ничего не знала об этой стороне её жизни и вряд ли бы её одобрила. Тернослив, с другой стороны, могла погрузиться в неё чересчур сильно, особенно если она всё ещё продолжала копировать/имитировать Джейм.

Большая часть города была погружена в темноту, его дневные обитатели пребывали в постелях, но кое-где мерцали отдельные скопления огней. Джейм направилась к их ярчайшему созвездию.

Ночной рынок кипел жизнью, такой же суматошный, как и любой другой такой же в Тай-Тестигоне, только чище. Лотошники торговали вразнос всем, чем угодно, от фастфула, что едят руками, до эротических специй, от жестяных безделушек до массивных золотых украшений. В ассортименте большинства палаток преобладали шелка. Джейм задумалась, что за дефекты предполагалось скрывать темноте, если только Лангадин и в самом деле не был столь богатым, что даже эти ночные предложения были наивысшего качества, как и провозглашали то их продавцы.

- "Талисман!"

Джейм вздрогнула, когда её стиснули могучие руки и развернули кругом. Молодой человек с курчавыми каштановыми волосами смотрел на неё сверху вниз с выражением неверия и растущего восторга.

- "Это же ты, правда?" - Он затряс её, пока у неё не застучали зубы. - "Я всегда знал, что ты появишься!"

- "Бирни?" - Она махнула рукой, останавливая Шиповник, которая придвинулась вперёд и нависала над ними обоими, как будто готовясь вступиться для её защиты. - "Это и вправду ты?"

Он теперь был как минимум её возраста и намного выше, но всё ещё сохранил всё ту же озорную ухмылку сорванца мальчишки.

- "Я отведу тебя к отцу. После всех этих лет, он просто не поверит!"

Обиталище Йена было в квартале за рынком, в захудалой квартирке на втором этаже, наполовину мастерская, наполовину небольшое, но хорошо прибранное жилое пространство. Он в тревоге вскочил с постели, едва они вошли. - "Что-то случилось на рынке? Кто следит за палаткой? Бирни! Ночная рента может и меньше дневной, но это всё, что мы можем себе позволить." - Затем он заметил посетителей и его тревога только усилилась. - "Кто эти люди?"

Джейм отметила, что его волосы теперь стреляют сединой, лицо стиснули морщины, и он лишился нескольких зубов. Пролетевшие годы отнеслись к нему недобро.

- "Йен," - сказала она, - "мы пришли так быстро, как только смогли, выступив на следующий день, как вы покинули оазис. Тем не менее, я сожалею, что мы прибыли так поздно."

Подобно своему сыну, Йен стиснул её в объятьях; в отличие от Бирни, он разразился слезами.

- "Я уже оставил всякую надежду. Вечерния, Гаударик, с ними всё в порядке?"

- "Настолько же, насколько было, когда вы отбывали, разве что стали на пару дней старше. Почему же вы не вернулись? Что вас держало здесь всё это время?"

Он отступил назад, вытирая лицо, а затем, будто на автомате, развернулся, чтобы заковыряться с приготовлением чая. - "Я пытался," - сказал он через плечо. - "Котифирская искательница, Леди Калан, пережила ураган, но все эти годы король не дозволяет мне её увидеть."

- "Похоже на то," - сказала Джейм, - "что мне стоит нанести ей визит."

Йен рывком развернулся, позабытый пустой чайник болтается в руке. - "Ты можешь попробовать, но она живёт в новой дворцовой башне, под хорошей охраной."

- "Я могу показать вам дорогу," - с готовностью вызвался Бирни.

- "Нет!" - Йен выронил чайник, который не замеченным разлетелся вдребезги у его ног. - "Это слишком опасно! Помнишь, как они отделали меня, когда я попытался в прошлый раз?"

- "Насколько близко ты сможешь доставить нас безопасно?" - спросила Джейм Бирни.

Парень задумался. - "Ну, тогда, до дворцовых ворот. Туда есть доступ у каждого."

- "Йен?"

- "До тех пор и ни шагу дальше."

- "Принято. А затем вам обоим нужно будет поспешить в гавань и найти себе корабль. Когда мы уходили, Горбел как раз пытался выторговать лодку. Весь этот город может погибнуть ещё до рассвета."

- "Ты это сделаешь?" - Йен выглядел потрясённым. - "Здесь живут хорошие люди, в основной своей массе. Они не заслуживают подобной участи!"

- "И почему все всегда винят во всём меня? А теперь иди, а ты, Бирни, веди."

Парень проводил их вверх по холму мимо многочисленных террасных домов к дворцовым палатам. Перед их западными воротами и в самом деле прохаживалось туда-сюда больше стражи, чем того ожидала встретить Джейм.

- "Это новая башня, там, прямо за стенами, и самая высокая в городе," - сказал Бирни заговорщическим шепотом, хотя вокруг не было никаких врагов, достаточно близких, чтобы что-то услышать. - "Король Лжепредельный опасается, что пустынные племена могут взять её приступом, чтобы вернуть свою драгоценную чёрную скалу."

- "Ведомые своим пророком?"

- "А, он умер много лет тому назад. Но они до сих пор ждут его возвращения."

Джейм обдумала ситуацию. Здесь было чересчур многовато стражи, чтобы справиться с нею, не подняв тревоги. Талисман, впрочем, нашла бы какой-нибудь способ проникнуть внутрь. Неужели Лордан Норф настолько менее талантлива?

Ближайший стражник остановился, яростно зевнул, захрустев челюстями, и опёрся на своё копьё. В следующий момент он опрокинулся на спину, судя по всему, сраженный сном. Остальные метнулись к нему, зашатались и тоже начали падать, пока все они не оказались на земле, похрапывая.

Тернослив пожала плечами. - "Может мне стоило наградить их невыносимым поносом, как вам кажется?"

Шиповник, нахмурившись, поглядела на неё сверху вниз. - "Если ты хоть когда-нибудь рискнёшь провернуть это со мной, охламонка, то я тебя убью."

Они прошли в ворота. Новая башня, облицованная мрамором, в три этажа высотой, вздымалась из маленького внутреннего двора. На первый этаж, похоже, не вело никакого прохода, но наружная лестница привела их сразу на второй.

Джейм осторожно отворила двери в то, что оказалось широким, квадратным низкополоточным залом. Массивные колонны по краям поддерживали перекрытия верхнего этажа. За исключением окаймляющей дорожки белого мрамора, ничто иное не нарушало этого соболино-чёрного простора, за исключением прямоугольных пятен лунного света, струящегося внутрь сквозь распахнутые окна.

Возможно ли, что это верхушка чёрной скалы? Если так, то она с тем же успехом вмурована в башню, что и похоронена под ней, и ни тот, ни другой вариант не казался особенно безопасным. Попирая своё же собственное благоразумное суждение, Джейм шагнула на камень. Она ещё никогда прежде не сталкивалась с неактивным храмом. Это было, как поставить ногу на спину индифферентного чудовища, замаскированного под чёрную танцевальную площадку.

- "Возможно, прямо сейчас," - сказал тогда Тиммон, - "Джеймсиль Плетущая Мечты вытягивает танцем души кенцирского Воинства."

Ей вспомнился тот тёмный пол из мозаики, стреляющий венами светящегося зелёного в центральной зале Дома Мастера. Его коснулись изящные, обнажённые ножки и вены разом запульсировали. Скольжение, нырок, поворот, усеянный звёздами танцевальный водоворот и увлекаемая им спиралью сила. Она танцевала под мурлыканье своей собственной мелодии, улыбаясь и улыбаясь, и наблюдающие качнулись вперёд, зачарованные, соблазнённые. Такая красота, такая сила, такая невинность, служащая такому злу...

Джейм сграбастали мощные руки и рывком отбросили её с чёрной скалы прямо на стену. Мрамор под её спиной содрогнулся, когда башня качнулась, скрежеща по угрюмым и неподъёмным боковым блокам храма.

- "Падение происходит, и прямо сейчас," - сказала она, сморгнув, и сфокусировавшись на лице Шиповник над ней. - "Простите."

Кендар её отпустила. - "Порой," - заметила она, - "ты меня пугаешь."

- "Делай, как я говорю," - бросила Джейм Тернослив, наблюдающей за ней со вздёрнутыми бровями. - "А не как поступаю."

- "Ну что вы, у меня на такое никаких шансов, десятка," - отозвалась кадетка. - "Вы указали мне мои пределы."

Некоторые колонны треснули и упали. Большинство же, однако, всё ещё стояли, удерживая верхний этаж.

Но скала не двигалась, подумалось Джейм.

Всё это было так, как будто квадратный костыль или стержень (square peg - нечто неподходящее, напр.: квадратный гвоздь) задолбили в живую плоть этого мира. Кроме того, присутствовало ощущение жёсткой скованности, в отличие от других храмов, что она посещала. Смогут ли жрецы с ним управиться, когда прибудут, если не смогут в него зайти? Да и дойдёт ли до этого дело? В нём уже волновалась нарождающаяся сила, и Лангадин содрогался как от боли. Интересно, похожи ли все остальные храмы на этот, способные разнести своих владельцев на куски? И знали ли Строители, этот маленький, серый, невинный народец, какие разрушения могли породить их творения? Она скорее винила Трёхликого Кенциратского Бога, который столь грубо использовал всё подходящее в своей, по всей видимости, бесконечной битве против Тёмного Порога.

Три кенцира вернулись на наружную лестницу и осторожно двинулись по ней вверх. Всё кругом скособочилось и накренилось, будто только чёрная скала внизу предохраняла всё строение от разрушения и падения. Здесь не было никаких наружных перил или поручней. И всякого охватывало ощущение того, как будто он в любую минуту мог свалиться вниз.

Стражники распластались у входа на третий этаж, спящие. Один, возможно, был мёртв. Тернослив пожала плечами. Несчастные случаи есть несчастные случаи.

Джейм постучалась в дверь. Та с треском открылась, потом рывком затворилась, но замок не защёлкнулся. Они вошли.

- "Здравствуйте?"

Никто не отозвался.

Внутри, пол был забросан парчовыми подушками и черепками фарфоровых ваз, слетевших с высоких полок. Нижнюю часть свежетреснувших стен покрывали искусные росписи, изображающие луговые просторы и лесные дебри в драгоценно-яркой окраске. Внутреннее пространство разделяли на части шёлковые занавески, часть из которых была порвана и все они колыхались от слабого блуждающего ветерка. Всё говорило об уютной жизни без всяких забот, грубо нарушенной. В дальнем углу скорчилась женщина, сжимающая яркоглазого пятилетнего ребёнка.

- "Хрясь!" - сказал он с явным восторгом, напоминая Джейм о юном Бирни. - "Давай повторим!"

- "Леди Калан?" - Джейм медленно двинулась вперёд, чтобы не напугать женщину ещё больше. Под сапогами хрустело стекло и катались стеклянные шарики от какой-то настольной игры.

Искательница была всё такой же, как она её помнила, только старше, её белокурые волосы потускнели в серебряно-серые, и тоньше, её плоть начинала болтаться на кости. Она замигала на Джейм в потрясённом узнавании.

- "Лордан? Что вы здесь делаете?"

- "Вас ищу. Почему вы не вернулись обратно?"

- "Обратно?" - Калан встала, всё ещё потрясенная. Для неё, в конце концов, всё это случилось более десятилетия тому назад. Она взмахнула руками.

- "Взгляни на мою клетку, последнюю из многих. Прежде я жила во дворце, поначалу с Лауринтиной, выхаживая её после того ужасного шторма. Затем, когда она умерла, старый король потребовал, чтобы я осталась, вышла замуж за одного из его кузенов и начала новую линию Лангадинских искательниц."

- "Я сожалею."

- "Не стоит. Я любила своего мужа, но я приносила ему одних лишь сыновей, целых пятерых. Это Ланек, самый младший, последнее благословление."

- "Привет!" - махнул мальчик рукой.

- "Привет," - серьёзным тоном ответила Джейм.

Она вспомнила, как отчаянно Калан мечтала о семье. Потеряв первую в Котифире, здесь она, похоже, нашла себе другую. - "А где твой муж?"

- "Умер восемь месяцев тому назад, убит на той же фатальной охоте, что стоила жизни старому королю. Теперь Лжепредельный построил мне эту новую тюрьму. Он хочет повторно выдать меня замуж и снова постараться добиться дочерей, но я уже слишком старая. Кроме того, двух мужей вполне достаточно."

- "У тебя уже есть младенец девочка, оставленная в Котифире."

Калан стиснула пальцы. - "Я думала о ней каждый божий день, все эти пятнадцать лет. Она была так больна, когда я уходила, а мой первый муж умер так незадолго до этого. Я всегда надеялась, что в итоге смогу к ней вернуться, помоги мне боги, и найду её живой, всё ещё маленькой, всё ещё ждущей меня."

- "Ты можешь сделать это прямо сейчас и спасти свой кенцирский эскорт по дороге."

Искательница казалось сбитой с толку. - "Что, а разве они не вернулись в Котифир? Я думала, что они так и сделали, прождав достаточно долго. Их скауты-разведчики должны были без всяких проблем вывести их из того оазиса."

- "Из оазиса в будущем, да, конечно, но что-то и вправду пошло не так, как вы с Лауринтиной и предсказывали. После отбытия каравана, налетевший ветер смёл остальных в прошлое, хотя мы и прибыли сюда через много лет спустя после вас."

- "У меня от всего этого разболелась голова," - сказала Тернослив Шиповник. - "Кроме того, разве мы не торопимся?"

- "Тише."

- "Мама?" - позвал голос снаружи. - "Что случилось с твоей охраной? Мама!"

В помещение ворвался хорошо одетый мальчик. У него были блондинистые волосы Калан и поджарая фигура, вероятно напоминающая о его погибшем отце. Джейм решила, что ему в районе десяти-двенадцати лет.

- "Мой второй старшенький, Латен," - сказала Калан, подтверждая её подозрения.

- "Кто все эти люди?" - потребовал мальчик. - "Кузен Лжепредельный знает, что у тебя гости?"

Калан собралась с собой. Она выглядела довольно испуганной. - "Дорогой, это старая подруга. Она пришла забрать меня домой."

Мальчик побледнел. - "Что ты имеешь в виду? Твой дом здесь!"

- "Ты же знаешь, что я пришла сюда из-за моря, из будущего, в котором Лангадина больше нет. И меня там дожидается дочка. Разве ты не помнишь? Я же частенько напевала тебе о ней, твоей маленькой полусестре. Она всё ещё только младенец и нуждается во мне. И теперь я к ней возвращаюсь."

Мальчишка в расстройстве затряс головой. - "Нет, нет, нет. Это только глупые истории, и теперь ты ударилась в самообман. Я же говорил своим братьям, что король давит на тебя слишком сильно, но меня никто не слушает, не то, что отца. Ты не можешь уйти! А как же мы?"

- "Ланек поедет со мной. А ты с остальными достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе самим, в отличие от вашей сестры. Дорогой, пожалуйста..."

- "Король не позволит. Вот увидишь." - Его голос сломался. - "Пустите меня!"

Шиповник взяла его за руку. Он безуспешно извивался в её железной хватке, одновременно испуганный и разъяренный тем, насколько легко она его скрутила.

- "Ты можешь пойти с нами," - сказала Джейм.

- "Куда? В какие-то фантазии о будущем? Это моё время. И я принадлежу ему."

- "Да. Я полагаю, ты прав."

По её кивку Шиповник освободила мальчишку, и он метнулся к двери, спеша, без сомнения, сообщить королю об их скором побеге.

- "Я не понимаю," - сказала Тернослив на кенском, пока они спускались по наружной лестнице, Джейм поддерживала искательницу, Шиповник несла на руках восторженного Ланека. - "Если он разыщет хоть каких-нибудь не спящих стражников -- а так, вероятно и будет: я не способна усыпить их всех -- они кинутся за нами. Так почему же ты его отпустила?"

Джейм вздохнула. - "Он прав: это его время, даже если оно его убьёт. Шиповник, я полагаю, вполне могла его вырубить, и это было бы намного более благоразумно. Но это просто как-то не честно. Он напуган потерей матери. Зачем же к тому же лишать его всякого чувства собственного достоинства?"

- "Зачем? Ради возможности безопасного отбытия. Десятка, порой вы думаете слишком уж много."

Они добрались до внутреннего двора. На них надвигалась плотная толпа мужчин -- стражники, подумала Джейм; Тернослив была права -- но затем она увидела, что все они одеты в жёлтое и ведут с собой старикана, который отчаянно упирался, поспешно твердя:

- "...понимаете, я не в прямом смысле летал. Мыслите более метафизически. Вы же знаете, что мой интеллект намного превосходит ваш собственный..."

- "Да, Учитель, ну конечно, Учитель," - поддакивали они ему.

Тишшу заметил Джейм. - "Эй, ты же там была! Ты сказала, что я падал!"

- "Так и было. Так и будет. Но тебе это не повредит."

Он глянул на башню, его голова запрокидывалась всё дальше и дальше назад. При всего лишь трёх этажах, она была необычайно высокой, "высочайшая в городе," как гордо заявил Бирни.

- "Не говори мне, что не может или может причинить мне вреда!"

- "Просто продолжай трепаться!" - крикнула она ему вслед, пока его тащили мимо. - "Задержи их!"

Они как можно быстрее спешили через город, который рывком пробудился от последнего толчка. Некоторые жилища обрушились, другие пребывали в огне. Многие вынудили своих обитателей толпиться на улицах в одних ночных рубашках, пока их соседи пытались их успокоить, продолжая тем временем настороженно коситься на свои собственные пережившие встряску дома. Ночной рынок превратился в пнутый муравейник, кишащий торговцами, спешащими спасти свои товары. Джейм надеялась, что Йен воспринял всерьёз её фразу о том, что необходимо торопиться.

На побережье она обнаружила не только Йена и Бирни, но свою собственную команду, моа и всех остальных, набившихся в прочную рыбацкую лодку.

- "Давайте на борт!" - крикнул Горбел с носа.

На море не было никакого достойного упоминания ветра, так что были выдвинуты вёсла и за них взялись кадеты. Бывший владелец стоял на мраморной пристани, его карманы бугрились золотыми монетами, часть из которых он продолжал крутить в руках, как будто неспособный поверить ни в свою удачу, ни в глупую расточительность некоторых людей.

- "Вы точно уверены, что не хотите нанять команду?" - закричал он вновьприбывшим, когда те проносились мимо. - "Они по крайней мере не забывают отдавать швартовы!"

Горбел сбросил передний канат, Шиповник кормовой. Лодка качнулась назад от своей швартовки и начала дрейфовать в сторону. Моа заволновались и завопили.

- "Гребите, чёрт вас дери!" - проревел Лордан Каинрон.

Часть вёсел сцепилась прямо в воздухе подобно несвоевременным дуэлянтам, другие же с плеском ударились о воду. У кадетов не было никакой практики в гребле со времён их побега из Рестомира в баркасе Калдана более года тому назад. Серебряная не приветствовала подобные виды спорта.

- "Хорошо, хорошо, успокойтесь и начнём всё сначала. Вверх, вниз ... греби!"

Лодка отодвинулась от пристани, двигаясь кормой вперёд. Как же им развернуть эту штуковину? Не важно, пока они продолжают делать успехи и нормально грести.

Джейм стояла на носу, наблюдая, как Лангадин столь медленно отступает назад. Отсюда она могла видеть несколько разбитых террас с развалившимися домами, что осыпались вниз через разломы в кладке, и пламя, что отражалось на побелённых стенах. Кричали люди. Лаяла собака. Быть может, ничего и не случится, по крайней мере, этой ночью. Ох, ну хотя бы, чтобы успеть убраться, пока этот обреченный, многоярусный город всё ещё стоит...

Вхуууп!

Дворец сложился вовнутрь в облаке пыли, за ним последовал холм, на котором он стоял. Но не черный храм. По мере того, как окутавшая его земля оседала вниз, он обнажался всё больше и больше, всё такой же квадратный и неподъемный, но нависающий всё выше и выше. Поначалу он шляпой нёс на себе скособоченные остатки башни, пока бывшие покои Калан не рассыпались на части и не слетели прочь, оставляя, однако, намёк на некую фигуру в золотом, спрыгнувшую с крепостной стены в самый последний момент её разрушения.

- "Лети," - прошептала Джейм. - "Лети!" - Но даже сейчас она знала, что Старик начал своё бесконечное падение.

Обрушение всё распространялось, терраса за террасой, выглаживая город в равнину, как будто на него легла великая масса. Вздымалось всё больше пыли, размывая детали, наглухо приглушая крики и вопли.

- "Что происходит?" - спросил Тиммон, стоя рядом с ней с широко раскрытыми глазами.

- "Храм пробудился к жизни, и наши народы скоро прибудут в Ратиллиен," - ответила Джейм. На неё обрушился вся тяжесть истории и древние слова поднялись в её горле, такие же горькие как рвота:

- " `Две трети Народа пали той ночью, хайборнов и кендаров. - "Поднимайся, Верховный Лорд Кенцирата," - молвил Глендару аррин-кен. - "Твой брат лишился всего. Беги, человече, беги, а мы последуем за тобой." - И так он бежал, Плащ, Нож и Книга были утеряны, в новый мир. Барьеры он поднял, а его люди посвятили им свои жизни. - "Стражу мы понесём," - сказали они, - "и когда-нибудь наша честь получит отмщение. О горе, горе жадности мужчины и коварству женщины, что привели нас к такому!"

- "Разве ты не видишь? Всё это происходит прямо сейчас. Мы пали, и в бегах."

О Плетущая Мечты, о Мама. Понимаешь ли ты, и поймёшь ли хоть когда-нибудь, что именно натворила?

- "Падшие или нет, мы бежим недостаточно быстро," - сказал Горбел, подходя и становясь между ними. - "Нас что, тоже сплющит в лепёшку?"

- "Может да, а может и нет. Эй, народ, очистить носовую палубу."

Пока остальные отступали к шкафуту (Тиммон с явной неохотой), Джейм обыскивала память в поисках рун мастера. Книга в Бледном Переплёте давно оставила её руки, пребывая по-прежнему спрятанной в каверне под Горой Албан под охраной той штуки, что когда-то была Отравой. В своей памяти, однако, она перелистывала её страницы с такой скоростью, чтобы опознать, но не оживить по случайности какой-нибудь из этих ужасающих символов.

Ничего, ничего, ничего...

А затем до неё дошло: Великий Танец, что прямо сейчас искажала её мать, предназначался для управления силой храмов, самого их бога. Трое, сколько же времени прошло с той поры, как она впервые узнала этот ужасающий вариант Сенеты в Тёмном Пороге, обучаемая золотоглазыми тенями. В недавнем прошлом, она танцевала его в Тестигонском храме, когда жрец Иштар утратил контроль над потоками силы.

Дитя, ты извратила Великий Танец, точно так же, как и прежде твоя тёзка, сказал ей впоследствии в горах Чёрноскалья аррин-кен Иммалай, верша над нею суд. Кроме того, ты узурпировала полномочия священника и злоупотребила руной мастера. Мы решаем, что ты и в самом деле тёмная, по обучению, если не по крови. В целом, твои намеренья были благими, но твоё поведение отличалось безрассудством с оттенком безумия и твои зарождающиеся силы едва поддаются контролю.

Тремя днями ранее, она едва не разрушила Тай-Тестигон.

А затем Каркинарот, обратившийся за нею в руины, но это вина Тирандиса, запечатавшего местных жрецов внутри их храма, пока все они не умерли.

Тёмная... Никто не называл её так уже долгое время. Тентир почти заставил её позабыть. Тем не менее, она оставалась всё такой же, как сказал аррин-кен, по обучению, если не по крови.

Пыль вздымалась всё ближе. Внутри затемнения от облака к облаку хлестали яркие молнии, и голубой огонь полз, потрескивая, вверх по такелажу лодки. Джейм хрустнула пальцами и печально улыбнулась проскочившей искре.

Тай-Тестигон её пережил.