Морское притяжение

ИЛИ Я, ИЛИ ВИСЛИН Рассказ

Леша Вислин работал матросом на катере «Шквал» в рыбном порту. «На малом каботаже», как объяснял он друзьям. Катер помогал буксирам, когда те перетаскивали огромные белоснежные плавбазы или проржавевшие рыбацкие траулеры, заводили суда в доки, поджимали к причалам. Катер был просто необходим. Он юрко крутился возле буксиров, помогал подать швартовы, а при необходимости упирался тупым носом в борт судна и, отчаянно бурля, направлял движение беспомощной океанской громады. Но однажды катер зажало между бортом судна и причалом, и еще бы самую малость — и могло бы раздавить в лепешку. Хорошо, на буксирах заметили вовремя, задержали судно. Конечно, страху на катере хватили, да и фальшборт оказался основательно помятым. Все это произошло, как утверждал капитан катера, седоусый и крикливый человек по фамилии Молибога, по вине Леши Вислина, которому совершенно напрасно доверили штурвал. Размечтался он — и вот результат! В тот же вечер Молибога пришел к начальнику плавсредства Зорину и сказал:

— Товарищ Зорин, или я, или Вислин!

И Зорин, конечно, выбрал Молибога, капитанами швыряться не пристало, не так уж много их в портфлоте. Потом Зорин долго думал, куда определить Вислина, хотя у него было много других важных и значительных дел. А утром зашла к нему в кабинет Анна Ивановна, крупная женщина с рябинками на лице, заведующая портовым складом, и заявила:

— Товарищ Зорин, вы ругаете, что нет краски для буксиров, не могу же я сама погрузить ее.

— У вас будет помощник, Анна Ивановна, Леша Вислин.

— Знаю я его, даже слишком хорошо знаю!

— Вот и прекрасно, — заключил Зорин.

Теперь Леша Вислин сидел в конторе, в уютной и теплой комнате. Сразу за нею были складские помещения с многочисленными стеллажами. В конторке вкусно пахло завтраками, которые приносила с собой Анна Ивановна. Рядом с ней Леша Вислин казался лилипутом. Если Анна Ивановна бывала в хорошем настроении, то заразительно смеялась, хлопала Лешу по плечу так, что у него подгибались коленки, и говорила басом:

— Ну какой ты мужчина, Вислин!

Леша не обижался на Анну Ивановну, она была беззлобная, но жизнь у нее была нелегкой, одинокой. Хитрить она, правда, любила, но кладовщице иной быть нельзя, а она работала на складах много лет. Раздать все просто, а вот попробуй достань — здесь без настырности и опыта не обойдешься. Работой Леша был доволен, старался, как мог: и стеллажи покрасил, и лестницу приставную починил, и электропроводку исправил. Анна Ивановна хвалила своего нового помощника.

Но однажды на склад пришли водолазы, они были в грубых канадских свитерах и громко спорили, а их старшина Филипп Быков, молодой парень с красным, почти бурым, лицом, ударил по столу ладонью и сказал:

— Спирт разбавлен!

— Она обманывает нас! — вторили ему другие водолазы.

Водолазам полагался настоящий спирт для аппаратуры. Зорин попробовал спирт, почмокал мясистыми губами, потом капнул из бутыли на стекло, которое лежало на столе, и поднес зажигалку. Жидкость пошипела, но не загорелась.

— Вот видишь, — пробасил Филипп Быков.

Тогда Зорин сказал Леше Вислину:

— Леша, ты честный парень, скажи ему — ведь это не Анна Ивановна разбавляла спирт? Вы его таким получили с центрального склада. — Но Леша сказал совсем другое. Через два дня Анна Ивановна пришла к Зорину и заявила:

— Или я, или Вислин!

И снова Леше Вислину дали другую работу. Вода на акватории порта должна быть чистой. Однако не все это понимают: нередко с судов спускают за борт соляр, мазут, конечно, случайно, но такие казусы бывают. Река, в устье которой расположен порт, приносит бревна, плывет щепа разная. Бороться с этим непорядком и поручил Зорин Леше.

Теперь у Леши Вислина был в распоряжении двухъярусный плот и целый набор вил и шестов со скобами. Леша подцепляет шестом и вылавливает бревна.

Рано утром к плотику подходит катер.

— Эй, Леша, принимай конец, подведем твою грязнуху океан бороздить! — кричат с катера.

Леша ловит бросательный конец, привязывает его к тросу, а трос закрепляет за рым, вделанный в край плота. Катер дает два отрывистых гудка, разрывая тишину безветренного утра, и оттаскивает плот от причала. Леша сидит на плоту, по-восточному скрестив ноги, и задумчиво смотрит на полосы тумана, стелющиеся над поверхностью воды. Корпуса судов внезапно выступают из тумана серыми плоскостями, тихо бурлят волны за кормой катера. Когда катер подводит плот к дальнему причалу, где больше всего скапливается мазута, туман понемногу рассеивается и поднимается над водой солнце.

Толстым лоснящимся слоем лежит в тихих бухточках мазут, а в его застывшем слое медленно плывут к берегу бревна. Леша Вислин работал весь день почти без перекуров. Надо сказать, что курить он так и не научился. Сигареты держит в кармане не для себя, а на тот случай, если надо угостить товарища.

У Леши много старых тросов, которые дали ему береговые матросы, он делает из них петли, опускает в воду и шестом заводит в них бревна. Но это удается редко, тогда он берет в руки скобу, с размаха втыкает ее в бревно и вытаскивает его на плот. Бревна скользкие, как угри, и часто срываются в воду. Но, потерпев неудачу, Леша начинает все сначала.

Покончив с бревнами, он принимается за щепу, цепляет ее вилами и складывает в металлический бункер, а уж потом начинает убрать маизут.

Длинным шестом, на конце которого прибита жестяная банка, он осторожно черпает воду с поверхности и выплескивает ее в ведра, стоящие на плоту. С водой попадается и мазут. Это нужное дело, но как иначе сделать, чтобы на поверхности воды не было ни соляра, ни мазута?

«Придумать бы насос специальный, чтобы засасывал», — думает Вислин.

По пирсу часто ходит Зорин. Он идет важно, заложив руки за спину, а впереди него суетится диспетчер Васенев. Они ищут свободные причалы. В порт из Атлантики каждый день приходят новые суда, и задача Зорина — всех их разместить, поставить на соответствующие места. На столе в кабинете у Зорина есть лист синей пластмассы, на нем вырезаны очертания причалов, а карандашом диспетчеры рисуют суда, которые встают к причалам. Когда они, выгрузив рыбу, уходят, Зорин легко стирает их силуэты пальцем. На пластмассе это сделать просто. Здесь все суда помещаются аккуратно, на деле — задача сложнее. Поэтому Зорин ходит по пирсу и ищет свободные места. Там, где покачивается на воде плот Леши Вислина, Зорин спускается к самой кромке пирса и громко говорит:

— Вот видишь, Вислин, твоя работа помогает, акватория становится чище!

— Конечно, много чище, — вторит ему Васенев.

Но чаще по берегу ходят матросы и рабочие из судоремонтных цехов — Лешины знакомые и друзья, и они смеются над ним, шутят беззлобно:

— Что, Леша, вычерпал море?

— Скоро дно покажется, Леша?

Вечером катер отводит плот на стоянку, за пятым причалом. Леша выносит ведра с мазутом и щепу, принайтовывает к берегу выловленные бревна.

Много раз подходили к нему знакомые и просили бревна: одни — на дрова, другие — сарай построить или дачу, но Леша неумолим. Они нужны для строительства большого дома, в котором и ему, как многосемейному, обещают дать квартиру просторнее.

Квартира у Леши неплохая — двухкомнатная, но семья растет.

Работы в порту много, Леша часто задерживается по вечерам, когда идут большие перестановки судов. Стайкой отходя от причала, пять буксиров и два катера поднимают пологие, далеко расходящиеся волны. Осторожно, на самом малом ходу, подходят буксиры к океанским судам.

— Эй, на судне, готовь бросательный!

Буксиры обступают суда и гудками договариваются, кому как работать. Высокобортные корпуса судов трогаются с места, ползут медленно и величаво.

Леша Вислин на буксире. Как только выдается свободная минута, спускается в машинное отделение, где грохочет хозяйство неповоротливого моториста Якобсона. Тот ходит вдоль дизелей и, как врач, прислушивается к перестуку клапанов. Якобсон разбирается в самых сложных чертежах, его даже Зорин вызывает к себе, когда в порту устанавливают какую-нибудь новую механизацию.

Когда дизеля остановили, Леша рассказал Якобсону о мазутоулавливателе:

— Представляешь: бачок в воде плавает, отверстия вровень с поверхностью, в эти отверстия верхний слой воды с мазутом попадает, бачок, конечно, погружается, а на коромысле поплавки, и при погружении они отверстия закрывают. Мы из бачка мазут выкачиваем, бачок снова всплывает, а отверстия открываются!

— Ну, ты — голова! — одобрил Якобсон. — Только ты придумай, чтобы бачок самоходным был, а я тебе мотор подберу.

— Я подумаю, — пообещал Леша.

Поговорить подробнее им не дали, Лешу позвали на палубу помочь принять швартовы с плавбазы «Балтика».

Капитан плавбазы нервничал и, перегнувшись через планшир, кричал на буксир:

— Одерживайте, носовым одерживайте.

«Боится, что «поцелуемся» с «Кольцовым», — подумал Леша. Траулер «Кольцов» стоял как раз на пути буксиров и мешал развернуться лагом к берегу. К тому же усилился ветер, дувший порывами со стороны залива.

Леша любил наблюдать за капитанами больших судов, которые им приходилось буксировать. Капитаны отдавали команды по мегафону четко и резко.

Наверно, в далеких морях, где задувают не такие ветры, капитаны и научились перекрывать вой шторма своим голосом. Многие из капитанов знали Лешу, со многими он запросто здоровался и, если бы не дети, мог бы попросить их помочь ему устроиться в рыбацкий флот, увидеть мир.

— Бортовой отдать, — скомандовал капитан «Балтики».

— Ты что, заснул, Вислин? — крикнул с катера Молибога и недовольно затеребил седые усы.

— Сам заснул! — буркнул Леша и начал выбирать капроновый толстый конец.

Перестановка закончилась поздно, ветер стих, и полная луна залила порт зеленоватым светом. Леша Вислин пошел домой вместе с Якобсоном, по дороге они говорили о мазутоулавливателе.

Через две недели, когда Леша Вислин ловил бревна, его позвали к берегу. Длинной узкой доской, служившей ему веслом, он медленно подгреб к причалу. Низенький, хорошо одетый человек спросил:

— Вы Вислин? Весьма рад, весьма рад!

Вислину было непонятно, чему тут радоваться. Человек смотрел пристально, как будто изучал Лешу, а потом громко сказал:

— Вислин, вы просто гений!

Леша опять ничего не понял и удивленно пожал плечами.

— Я из бюро рационализации и хочу подробно познакомиться с вашим проектом. Это очень своевременная идея!

Леша сообразил, в чем дело, и засмущался:

— Это не я, а Якобсон.

Леша переоделся, и они пришли в светлый технический кабинет. Здесь Леша Вислин рассказал о том, какой он задумал сделать мазутоулавливатель, про бак с отверстиями, про коромысло с поплавками и как будет затягиваться в него вода.

— Мазут ведь легче воды, он всегда наверху, — закончил Леша.

Человек из бюро рационализации весело улыбнулся и сказал:

— Мы беремся за это дело! Вам будет открыта зеленая улица.

…Работа над изготовлением мазутоулавливателя близилась к концу, когда с Лешей произошла очередная история.

К Вислину подошел диспетчер Васенев и попросил:

— Подгони-ка, Леша, завтра свои бревна под плавучий кран, мы их на стройку повезем.

— Хорошо, — согласился Леша Вислин, — подгоню.

На следующее утро он раздобыл настоящее весло, соорудил плот из бревен и двинулся через всю гавань к южному причалу, туда, где виднелся прямоугольный плавучий кран. Шел дождь, бревна были скользкие, удерживаться на них было трудно, еще труднее было передвигаться при помощи одного весла по прямой. На перегонку бревен Леша потратил почти весь день.

К вечеру на пирс южного причала подошла машина. Когда бревна грузили на нее, стропальщик брал их «на удавку», но никак не мог рассчитать так, чтобы строп оказался посередине, и часто бревна выскальзывали, а стропальщик, пожилой и сутулый, глухо ругался. Он устал за день, работая под дождем, к тому же рабочий день закончился, а тут еще надо было возиться со скользкими бревнами. Когда машину нагрузили, Леша услышал разговор шофера со стропальщиком:

— Опять этому Зорину бревна, — сказал стропальщик.

— Чтобы он подавился ими, — зло бросил шофер.

— Куда одному человеку столько?

— Начальство.

Леша не поверил, но все-таки залез в кузов машины на бревна и решил убедиться, где будут разгружать машину.

Утром он рассказал обо всем Якобсону.

— Что же ты молчал! Ну и растяпа ты, Леша!

Якобсон с необычной для него быстротой помчался в профком. Он собрал рабочих, рассказал обо всем, позвали парторга и пошли в диспетчерскую к Зорину. Ввалились в кабинет гурьбой, но в первый момент растерялись, поутихли. Якобсон к тому же говорил очень сбивчиво. Зорин поднялся из-за стола, густо покраснел, надвинулся на Якобсона:

— Кто сказал вам эту чушь?! Это же чистейшей воды выдумка, бревна лежат на стройучастке, можете посмотреть!

Зорин говорил громко и каждое слово сопровождал убедительным взмахом руки.

— Кто автор этой гнусной выдумки? — строго спросил он.

…У Зорина было много важных дел, но, отложив их, он решил найти начальника порта. Пришел к нему расстроенный и заявил:

— Сколько это может продолжаться, давайте решим: или я, или Вислин!