Москва

Глава 10

Лицо Трепалова было таким строгим, что я было подумал – не случилось ли что, даже стал прикидывать, накопленные грешки за собой. По идее за столь короткое пребывание в Москве, накосячить по крупному я бы физически не успел, но у начальства бывают собственные представления на сей счёт.

Будет буря со всеми вытекающими? Или пронесёт?

От Бахматова и Буданова тоже ничего не укрылось, все они с напряжением смотрели на Александра Максимовича, скажу больше – Леонид, который знал Трепалова лучше всех нас, даже втянулголову в плечи. Так обычно поступают, когда ждут серьёзного разноса.

Выходит, и впрямь не к добру…

И вдруг на лице начальника появилась добрая и, я бы сказал, по детски простодушная улыбка. Сразу стало легче дышать, воротник перестал сдавливать шею.

– Товарищи, – торжественно объявил Трепалов.

Не успел он продолжить, как мы почувствовав величие момента, одновременно поднялись со своих мест в кабинете на Петровке.

– Товарищи, – повторил Александр Максимович. – Я был у Феликса Эдмундовича. Руководство наркомата внутренних дел высоко оценило нашу с вами работу. Эксперимент с созданием нашего отдела признан успешным на самом высоком уровне. Поэтому, разрешите мне поздравить вас и объявить благодарность!

– Служим трудовому народу! – радостно откликнулись мы, а я при ответе даже замечтался, что когда-нибудь смогу сказать – служу Советскому союзу, до появления которого остались считанные месяцы.

И пусть это будет ещё не та страна, в которой я родился и провёл очень даже счастливое детство, но всё равно, на душе было приятно.

– Кровавый убийца Комаров и его сообщница взяты под стражу, они дают признательные показания. Кроме того, было установлено, что на самом деле Комаров – это не его настоящая фамилия.

Мне было трудно разыгрывать удивление, но я всё-таки слегка приоткрыл рот и покачал головой: дескать, надо же какие новости!

После того, как мы повязали гада, за него крепко взялись следователи и МУР, нас тем временем резко переключили на другие дела. После громкого и неожиданного успеха, отдел был просто на разрыв. Нас жаждали видеть буквально везде.

Тем временем Трепалов сообщил настоящую фамилию Комарова и детали его далеко не простой биографии:

– На самом деле он Петров, родился в 1877-м году в Витебской губернии, успел отсидеть год при царизме за растрату казённого имущества, служил в Красной армии, попал в плен к Деникину. Это с его слов и послужило причиной, по которой он сменил фамилию. Убивать начал с февраля 1921-го. Количество его жертв устанавливается, но, боюсь, мы услышим страшные цифры, товарищи…

Мы сокрушённо кивнули. Насколько я помню, на его совести было больше тридцати жертв. Возможно, взяв его на год раньше, нам удалось спасти с десяток человек. Вроде бы можно радоваться, но внутри всё равно грустно… Эх, если бы я оказался в Москве пораньше, глядишь, удалось бы прервать кровавый путь Комарова в самом начале…

Но нельзя объять необъятное и быть одновременно везде.

– Как я уже сказал, в совершённых преступлениях он не отпирается и пусть, как выяснилось: на его совести есть и убитая женщина – сестра одной из его жертв, которая стала случайной свидетельницей, та неопознанная, что была выловлена на набережной, убита не им. В общем, всё, как мы и предполагали. Поэтому тебе, Быстров, все карты в руки – хоть всю Москву переверни, однако найди злодея. Ты это дело начал, тебе им и заниматься до победного конца.

– Есть найти злодея! – отрапортовал я.

– Ну, а для товарищей Буданова и Бахматова, который теперь уже не просто прикомандирован к нашему отделу, а стал полноправным участником, у меня другое поручение…

Банкета и иных торжественных событий в честь нашего первого крещения, увы, не предполагалось.

Я договорился о встрече с экспертом, производившим вскрытие, оно должно было происходить в морге. Часа полтора в моём распоряжении имелось, поэтому, когда Ваня Буданов предложил сходить всей компанией на обед в столовку, я согласился без колебаний.

Туда мы отправились втроём, Трепалова, как всегда, дёрнули телефонным звонком на очередное суперважное совещание, по итогом которого, наверняка, отдел озадачат очередным срочным поручением – тут к гадалке не ходи.

Конечно, я – не патологоанатом, который одновременно производит вскрытие и жуёт пирожок, но успел за годы службы обзавестись крепким желудком и в компании холодных трупов чувствовал себя достаточно спокойно. Кто-то назовёт это профдеформацией, но иначе, увы, нормально выполнять свою работу не получится. А я любил своё ремесло и не променял бы его ни за какие коврижки.

Тем более, мертвецы – отнюдь не те, кого надо бояться. Гораздо опасней живые, так что ел я с аппетитом, не забивая голову чепухой.

Благо еда оказалась вполне сносной, даже масло, на котором её готовили, было не «машинное». В нашей ментовской столовке из моего прежнего мира, я не раз вставал из-за стола с сильной изжогой и дошёл до того, что стал таскать с собой приготовленные дома завтраки и обеды. Мы разогревали их на купленной вскладчину микроволновке.

Пока я набивал живот, Лёня Бахматов внезапно произнёс:

– Парни, а вы знаете, как нас теперь в МУРе называют?

– Как? – оторвал взгляд от тарелки Иван.

– Три Бэ!

– В смысле? – не понял я.

– Ну: ТРепалов, Быстров, Буданов, Бахматов. По первым буквам Три Бэ.

– Точно! – прикинул я.

Действительно, по какому-то причудливому зигзагу судьбы, фамилии всех трёх оперов назывались на одну букву. Прикольно, но в жизни бывали совпадения и похлеще. Когда я учился в институте, у нас в группе были три Дмитрия Николаевича Смирнова. И, что у ребят, что у преподавателей, по из-за этого был вечный геморрой.

– Ну Три Бэ, так Три Бэ… – протянул я. – Только, надеюсь, народа к нам больше подтянут, а то делами закидали по горло, а кадровый вопрос не закрыли.

Все закивали. Что есть, то есть – наша сверхпопулярность и наши реальные возможности слишком контрастировали. Хотя, что уж греха таить, приятно когда тебя считают спецом экстракласса, способным разрулить любую проблему.

После обеда все разбежались по своим делам, а я, как и планировалось, дунул в судмедэкспертизу, для скорости прокатившись на трамвайчике.

Здесь было холодно и неуютно, хотя помещение, куда меня провели, ничем не выделялось от обычного: тесный кабинет с письменным столом и парой обшарпанных стульев.

Я сразу узнал эксперта, который приезжал тогда к набережной. Он тоже вспомнил меня и склонил голову в знак приветствия.

– Мы с вами договаривались насчёт встречи, – начал я.

– Да-да, вы звонили… Даже не знаю, чем ещё мог бы вам помочь! – развёл руками эксперт.

Вид у него был чрезвычайно усталый. Мне было даже не удобно, что пришлось отрывать от работы столь занятого человека.

– Я всё в отчёте написал, – продолжил он.

– Да, спасибо! Я ваш отчёт читал, разумеется. Там всё очень подробно и в деталях, – заговорил я. – Просто надо уточнить некоторые моменты…

– Хорошо, – обречённо выдохнул он. – Спрашивайте. Чем могу – помогу.

– Вы написала, что убитой была девушка в возрасте восемнадцати-двадцати лет. Она вела регулярную половую жизнь, но никогда прежде не рожала.

– Замужем?

– Кольца найти не удалось, но характерный след на безымянном пальце имеется – на момент убийства она состояла в браке.

– Что-то ещё?

– Про возраст я вам сказал… Довольно стройная, я бы даже сказал – миниатюрная, брюнетка, с длинными волосами.

– Как вам удалось это выяснить, ведь головы не было? – удивился я.

– То, что она брюнетка с длинными волосами? – эксперт фыркнул. – Проще простого: на останках нашли несколько тёмных волосков: многие из них оказались длиннее тридцати сантиметров, а длина одного – пятьдесят три. Кроме того… – эксперт помялся, – удалось найти ещё и рыжий волос, но я склонен считать, что он, скорее всего, принадлежит убийце, поскольку, как я сказал – тёмных волос было много, а рыжий – только один.

– То есть убийца – рыжий?

– Ну… этого я вам на все сто процентов утверждать не могу, поскольку тут мы переходим в сферу гадания. А вот, что я могу вам гарантировать точно – и это указал в протоколе: покойная, судя по развитой мускулатуре, увлекалась физическими упражнениями. Учитывая общее холёное состояние её тела, а особенно ногтей на руках: могу сказать, что о какой-то тяжёлой работе на фабрике, заводе, огороде или по домашнему хозяйству – тут и речи не идёт. Дамочка нам попалась очень ухоженная…

– То есть, девушка занималась каким-то спортом?

– Похоже на то. Причём основная нагрузка приходилась на ноги. Мускулатура на них – дай бог каждому, одни икры чего стоят!

– А могу ли я взглянуть на её тело?

– Конечно! Вы ведь ради этого и приехали сюда, – с готовностью откликнулся эксперт.

Он окинул меня подозрительным взглядом:

– Извините, но я просто обязан у вас спросить: вы вообще уверены, что спокойно перенесёте увиденное? Вы ведь так молоды, а мне приходилось видеть, как теряют сознание и падают в обморок вроде бы опытные и много чего повидавшие люди, которые были значительно старше…

– На этот счёт можете не переживать: как-нибудь устою на ногах! – пообещал я.

– Хорошо. Я понял вас. Ступайте за мной, – он поднялся со стула.

Мы зашли в покойницкую, где моему взгляду предстало обнажённое тело погибшей. Учитывая, что оно было без головы, эксперт не обманывал: ничего хорошего зрелище из себя не представляло. Кто-то другой вполне мог запросто лишиться чувств.

– Обратите внимание на брюшной пресс, – произнёс эксперт, наблюдая за моей реакцией. – Это тоже подтверждает гипотезу о постоянных и продолжительных занятия спортом.

Убедившись, что я достойно переношу испытание, он переключился на ноги.

– Видите вот эту косточку возле больших пальцев? Вот она – находится под углом…

Я подтвердил:

– Да, вижу.

– Такая появляется обычно в более зрелом возрасте или, если человек болеет подагрой – но это, как вы понимаете, не наш случай… Погибшая была молодой и физически здоровой.

Я ещё во время чтения протокола вскрытия, обратил внимание на эту деталь. Она-то и подтолкнула меня к некоторым идеям относительно рода занятий покойной. Но я не хотел корчить из себя знатока и потому не перебивал эксперта, слушал его с подчёркнутым вниманием.

– Дело в том, что существует ещё одна причина, которую я не упомянул, – произнёс эксперт. – Такая косточка могла образоваться, если женщина долго занималась спортом.

– Буду знать. Ещё вы указали, что концы пальцев имели характерные особенности: кожа на них грубая, ороговевшая…

– Всё верно. Такой бывает кожа на пятках у людей, которые много ходят без обуви.

– Или занимаются танцами, например, балетом, – тихо добавил я.

Надо сказать, что так погрузиться в этот вопрос мне довелось отнюдь не по службе, а после того, как Дашка – моя дочь, подобно многим девчонкам, воспылала огромным желанием стать балериной. Хорошо, что её хватило где-то на месяц занятий.

Когда дочке надоело, я вздохнул с огромным облегчением. Это только с виду балет – штука лёгкая, воздушная и красивая, в реальности внутри столько подводных камней, течений и всяческого сволочизма. Да и нагрузка, прямо скажу, нешуточная, особенно для детского организма.

Не зря для выхода на пенсию балеринам в моё время хватало пятнадцати лет трудового стажа. Хотя, всё могло и перемениться, не удивлюсь, если теперь они становятся пенсионерками лет в семьдесят…

Эксперт ненадолго задумался, а потом кивнул:

– Балерин мне дотоле вскрывать не приходилось, но… пожалуй, здесь я с вами соглашусь.

Теперь он глядел на меня с уважением.

– Будете искать пропавшую балерину?

– Да, – сказал я и усмехнулся, добавив скорее для себя:

– Думаю, их в Москве куда меньше, чем извозчиков, которые прошлось просеять, чтобы найти Комарова.

Удастся установить личность погибшей, будет проще искать того, кто её убил. Особенно, если рыжий волос – действительно его.

Как там у классиков? Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой. В нашем случае девушку, но тяжести всей вины с него это не снимает.