Москва купеческая. Как купцы себе и нам столицу построили

Комплекс доходных домов на улице Петровские линии

О купеческих династиях Морозовых, Рябушинских, Щепкиных, Третьяковых слышали практически все. Третьяковская галерея, Морозовская больница, гостиницы, театры, лечебницы, фабрики и заводы – их наследие неотделимо от истории Москвы. А есть семьи, чьи фамилии известны преимущественно специалистам, погруженным в историю города, но это не означает, что их вклад в развитие города менее значителен.

Об одной из таких семей мы поговорим в этой главе – это два поколения купцов Якунчиковых, деятельность которых была прервана случившейся революцией и национализацией предприятий. Но даже за столь краткий срок в семье появились яркие представители, история которых заслуживает обязательного рассказа.

История семьи Якунчиковых

Родоначальник династии Василий Иванович Якунчиков родился в 1827 году. Его семья происходила их города Касимова Рязанской губернии и заработала свое состояние на винных откупах. Дядя Василия, Михаил Абрамович, на полученные с откупов деньги открыл хрустальную фабрику в селе Русино Владимирской губернии, занимался торговлей хлебом и другими товарами. За свои заслуги он получил звание коммерции советника и почетного гражданина города Касимова, а также был награжден орденом Святого Владимира.

Скорее всего, именно благодаря его финансовой помощи Василий Иванович в возрасте всего девятнадцати лет отправился в Англию, чтобы изучать способы текстильного производства и обзаводиться знакомствами. К этому времени молодой человек и сам, по примеру отца, занимался питейными откупами, но явно имел амбиции открыть собственное дело.

Лондон того времени был центром огромной империи, «над которой никогда не заходило солнце». Именно здесь началась промышленная революция, которая потом охватит весь мир, здесь была передовая форма правления, формировалось гражданское общество. Как мы уже знаем, многие купеческие семьи отправляли своих сыновей на учебу и практику именно в Англию. Особенно если семейное дело было связано с текстильной промышленностью.

В течение трех лет Василий Иванович получил колоссальный опыт во время прохождения практики на текстильных предприятиях, обзавелся знакомыми, которые в будущем должны были помочь ему в открытии дела, и был полон амбициозных надежд. Пришло время возвращаться домой. По воспоминаниям друга Якунчикова купца Василия Кокорева, Василий Иванович вернулся из Англии, восприняв там только то, что пригодно было для России, и возвратился домой, нисколько не утратив русских чувств и русского направления. Но все же изменения в Якунчикове произошли – после возвращения он превратится в прогрессивного предпринимателя и англомана. В течение всей последующей жизни он будет много путешествовать, один и с семьей.

Личная жизнь Василия Якунчикова

В 1854 году Василий Иванович женился в первый раз. Его избранницей стала Екатерина Владимировна Алексеева, представительница известной семьи, сделавшей состояние на производстве золотой и серебряной канители. У супругов родились сын Владимир и дочери Елизавета и Наталья. Но во время последних родов у Екатерины Владимировны возникли осложнения, и в 1858 году в возрасте двадцати пяти лет она скончалась.

Спустя два годы после смерти Екатерины Владимировны Василий Якунчиков женился во второй раз. Его избранницей стала Зинаида Николаевна Мамонтова, также происходившая из известной купеческой семьи. Ее родная сестра Вера Николаевна стала супругой Павла Третьякова, а двоюродным братом был знаменитый Савва Иванович Мамонтов, владелец Абрамцева.

Невесте на момент знакомства с Якунчиковым было всего восемнадцать лет, Василий Иванович был на шестнадцать лет старше. Родители отговаривали Зинаиду, опасаясь, что жизнь с вдовцом и отцом трех детей будет непростой. Но судьбу этой семьи решила музыка. Зинаида Николаевна была прекрасной пианисткой, с детства брала уроки музыки, а в будущем продолжила свои занятия, пригласив к себе в учителя композитора Александра Скрябина. Василий Иванович же играл на скрипке и был владельцем редкого инструмента работы Николо Амати, чем невероятно поразил Зинаиду Мамонтову.

В 1861 году они поженились. Зинаида Николаевна совершенно искренне старалась окружить заботой детей своего мужа от первого брака и не делала различий между ними и теми, кто родился у нее. У супругов родилось девять детей, из которых только пятеро дожили до взрослого возраста.

Зинаида Николаевна стала настоящей душой дома. На ее плечи легли все заботы по ведению домашнего хозяйства, воспитанию детей и организации жизни домочадцев. Она была дружна с семьями своих братьев и сестер, особенно с детьми Веры, поэтому в доме постоянно гостило множество детей – Якунчиковы, Мамонтовы, Третьяковы, Алексеевы. Дети пели, танцевали, ставили спектакли в домашнем театре и, конечно, общались.

Семейная жизнь Зинаиды Николаевны и Василия Ивановича, как и опасались ее родители, оказалась не очень счастливой. В основном разногласия между супругами возникали на почве денег. Якунчиков был прижимист, Зинаида Николаевна, напротив, весьма расточительна, при этом личных средств у нее было немного. В конце жизни супруги стали жить раздельно.

Семейный дом Василия Якунчикова

Для проживания своей семьи Василий Иванович приобрел дом в Среднем Кисловском переулке, между улицами Большая Никитская и Воздвиженка.

В XVIII веке на этом месте находилась церковь Космы и Дамиана что во Ржищах, затем она будет снесена и по распоряжению генерал-майора Григория Колокольцева будет построено здание, которое и приобретет Якунчиков. Двухэтажный каменный дом был достаточно просторным для все расширяющейся семьи. В середине находился двухсветный музыкальный зал с двумя роялями, где регулярно устраивались музыкальные вечера.

Дом Якунчиковых в Среднем Кисловском переулке, 7/10

Любовь к музыке и искусству в целом объединяла всех домочадцев. Семья регулярно посещала Малый театр и Алексеевский кружок (домашний театр семьи Алексеевых, где свои первые спектакли ставил будущий режиссер Константин Станиславский), концерты учеников Московской консерватории. В доме Якунчиковых по средам выступали профессиональные музыканты, пианисты братья Рубинштейны, студенты Московской консерватории, нередко участвовали и сами хозяева – Зинаида Николаевна с дочерями. На музыкальные вечера в Среднем Кисловском нередко заглядывал и московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, любитель подобных развлечений.

Несмотря на в целом прогрессивные взгляды, у себя дома Василий Иванович предпочитал консервативный уклад жизни. Для всех членов семьи он был безусловным авторитетом, и именно от его настроения зависела атмосфера в доме. Особенно часто возникали вопросы с финансами. Имея вполне приличное состояние, в личной жизни Якунчиков был скуповат и очень не любил, когда жена в очередной раз обращалась к нему с просьбой выдать ей деньги на хозяйство. Прижимистость главы семьи иногда доходила до анекдотичности, при этом он никогда не жалел денег на воспитание, образование и лечение детей. Василий Иванович регулярно выезжал за границу и нередко брал с собой кого-то из домочадцев, что принималось ими с большой благодарностью.

Дом Якунчиковых в Среднем Кисловском переулке, 7/10

Еще одним доказательством консервативного образа жизни служат воспоминания детей Василия Ивановича о том, что даже в начале XX века при доме Якунчиковых жила корова! Причем она явно была не единственной в округе, потому что с утра за ней заходил пастушок, уже собравший небольшое стадо с соседних дворов, и вел их пастись в Замоскворечье через Пречистенский бульвар, Арбатскую площадь и Каменный мост.

В 1953 году особняк Якунчиковых надстроили. От уютного московского дома остались только старые фотографии. По иронии жизни в семиэтажном здании были устроены квартиры для преподавателей Московской консерватории (ее служебный вход находится как раз в Среднем Кисловском переулке). Ирония заключается в том, что Василий Иванович в свое время выделил средства на перестройку здания консерватории.

Усадьба Введенское

В 1860-е годы Василий Иванович приобретает усадьбу Введенское, расположенную на живописном берегу Москвы-реки недалеко от Звенигорода. Этот дом надолго станет любимым местом отдыха для всей семьи. История усадьбы изобилует известными именами. Еще в XVI веке она числилась за дворцовым ведомством, земли передавалась самым верным слугам царя – Пожарским, Милославским, Головиным.

Во время царствования Павла I усадьба перешла во владение Петра Васильевича Лопухина, отца Анны, последней фаворитки императора. Красавица Анна Петровна привлекла внимание Павла практически сразу. Она получила должность камер-фрейлины двора и повсюду сопровождала царскую семью. А на ее отца тем временем как из рога изобилия посыпались деньги и милости.

В 1797 году он получил Введенское, и, по легенде, Павел лично распорядился, чтобы дом был построен по проекту архитектора Николая Львова, одного из классиков русской архитектуры. Комплекс усадьбы Введенское стал его единственной работой в Подмосковье, мастер работал преимущественно в Санкт-Петербурге и его окрестностях.

Усадьба Введенское

Строительство велось с поистине дворцовым размахом. Проектировался весь комплекс усадьбы, не только главный дом, выполненный в классическом стиле и украшенный пышными коринфскими колоннами, но и окружающий ландшафт. Искусственные пруды, просеки, благодаря которым из дома открывался чудесный вид на реку, цветники, фонтаны, живая изгородь и лесные террасы – все это должно было подчеркивать общее настроение покоя и безмятежности.

Введенское стало местом, где формировались творческие способности детей Василия Ивановича. Его дочери Наталья, Мария и Вера, которые в будущем станут художницами, писали усадьбу, брали уроки у приезжавших сюда художников.

Гости в усадьбе Введенское

К сожалению, в 1884 году усадьба была продана графу Сергею Шереметьеву. Причиной продажи послужило замужество дочери Зинаиды, которое совершенно не понравилось ее отцу. Введенское задумывалось как часть ее приданого, но разгневанный Василий Александрович решил наказать дочь и лишить ее загородного владения.

Введенский храм на территории усадьбы

Эта продажа стала для остальных членов семьи настоящей трагедией. Особенно остро эту потерю восприняла Мария Васильевна, вынужденная по состоянию здоровья подолгу проживать за границей. Для нее Введенское было символом всего самого прекрасного, и мыслями она постоянно возвращалась туда, что отражено в ее картинах. Однажды уже новый владелец разрешил ей приехать в дом в его отсутствие, и это стало для Марии Васильевны настоящим подарком.

После революции усадьба была национализирована. Сначала здесь располагался детский дом, в 1920 году в здании разместили Звенигородский историко-художественный музей имени товарища Н. И. Троцкой, а в 1930-х годах в усадьбе начал работать санаторий «Введенское», который и в наши дни принимает гостей.

Усадьба Черемушки-Знаменское

Недалеко от одного из своих предприятий, кирпичного завода, Василий Иванович приобретает усадьбу с богатой историей. Этой землей владели Прозоровские, Голицыны, Меншиковы. В 1749 году своим посещением усадьбу удостоила императрица Елизавета Петровна.

Усадьба Черемушки-Знаменское

Усадебный дом был построен в XVIII веке, затем несколько раз перестраивался, в том числе по проекту архитектора Ивана Жолтовского. В 1869 году Василий Иванович покупает усадьбу у одного из наследников Меншиковых Владимира Александровича за 60 000 рублей.

При Василии Ивановиче сюда съезжались его многочисленные знакомые, в том числе представители московской интеллигенции. Гостями дома были Антон Чехов, Константин Станиславский (который приходился племянником первой жены Якунчикова), Игорь Грабарь и многие другие.

В последние годы своей жизни Якунчиков переехал в усадьбу для постоянного проживания. После его смерти Черемушки-Знаменское вместе с другой недвижимостью унаследовали сыновья Якунчикова. После революции в усадьбе устроили дом отдыха, а в 1940-х годах – экспериментальную физическую лабораторию № 3, в настоящее время – Институт теоретической и экспериментальной физики имени Алиханова.

Текстиль и кирпичи Василия Якунчикова

Замыслы о собственном деле Василий Иванович смог воплотить только в 1864 году, когда на его имя была приобретена Нарская мануфактура, включающая бумагопрядильную и ткацкую фабрики, она получила название «Товарищество Воскресенской мануфактуры». Вместе с Якунчиковым в деле участвовали купцы Аксеновы, Горбов и Журавлев. Фабрика, существовавшая еще с 1840-х годов, при Якунчикове начинает активно перестраиваться. Появляются новые каменные строения: четырехэтажный бумагопрядильный корпус, ткацкий корпус, газовый завод, дома для размещения рабочих, баня и пекарня. Между корпусами были устроены сады и зеленые насаждения. Для комфорта работников мануфактуры неподалеку появились аптека, больница, читальня, погреба, конюшня, харчевня, лавка и даже бассейн.

В 1907 году, уже после смерти Василия Ивановича, его сын Владимир продал Воскресенскую мануфактуру товариществу «Эмиль Циндель и Ко». В наши дни на территории бывшего предприятия находится жилой корпус «Воскресенский» и торговый центр «Воскресенский пассаж».

Еще одно текстильное предприятие Якунчикова располагалось в селе Красном Боровского уезда.

Сферой, где Василий Иванович в полной мере смог себя проявить, было производство кирпичей. В 1880-е годы Якунчиков купил два завода – в Черемушках Московского уезда и в Одинцове Звенигородского уезда.

Первым кирпичным заводом стал Одинцовский. Василий Иванович приобрел его в 1874 году. На площади в 17 гектаров были построены деревянные корпуса производственного назначения и выкопаны 4 пруда, вода из которых использовалась при изготовлении кирпичей. Большая часть работников предприятия жила здесь же, на заводе. Для них были построены одноэтажные бараки с необходимыми удобствами.

Кирпичный завод в Одинцове

Завод в подмосковных Черемушках Якунчиков начал строить в 1879 году. Глину для изготовления кирпичей Василий Иванович добывал в соседних деревнях, для чего арендовал у местных крестьян землю. Масштаб предприятия поражал – производство велось и днем и ночью круглый год. На заводе выпускался кирпич разных видов – ручной и машинной формовки, колодезный, сводчатый, карнизный. Качество якунчиковского кирпича быстро оценили московские строители. Многие подрядчики ставили непременным условием работу именно с продукцией Якунчикова. Если вы хотите лично прикоснуться к кирпичам Василия Ивановича, то вам помогут здания Исторического музея, Верхних торговых рядов (сейчас ГУМ) и Казенный винный склад № 1 (завод «Кристалл»).

За свой вклад в развитие промышленности России Василий Иванович получил звание коммерции советника. Его кирпичные заводы работали вплоть до самой революции, а затем были национализированы. Завод в Черемушках превратился в Черемушкинский завод № 2 объединения заводов Моссиликата, а Одинцовский в 1928 году был переименован в Кирпзавод № 6. В настоящее время в нем работает Городской историко-краеведческий музей.

Заработав капитал на своих предприятиях, Василий Иванович начал искать способы выгодно его вложить. В те годы лучшей инвестицией было приобретение акций банков (хотя дело и было сопряжено с риском) и строительство доходных домов. Якунчиков становится членом совета Московского купеческого банка, соучредителем и председателем совета Московского торгового банка, а также Русского для внешней торговли банка.

Петровские линии

Для строительства доходных домов Василий Якунчиков приобретает участок рядом с улицей Петровка и в 1870-е годы учреждает «Товарищество Петровских линий». По проекту архитектора Бориса Фрейденберга строятся два протяженных дома от Петровки до Неглинного проезда с фасадами, обращенными в проложенный между ними проезд. Получилась настоящая улица, напоминающая строгий и нарядный Санкт-Петербург. Улица освещалась электричеством, что в те годы было явлением достаточно редким.

В одном доме находились гостиница, ресторан и театр, во втором – библиотека, магазины и квартиры. Одними из самых известных жильцов Петровских линий были ученые Софья и Владимир Ковалевские, в гостях у которых бывали А. Г. Столетов, К. А. Тимирязев, В. И. Танеев.

Доходный дом на Петровских линиях

Почти сразу Петровские линии стали «книжным» местом Москвы. Здесь располагались магазины «Библиотека чтения и книжный магазин Б. Поста», «Посредник», торговля антикварными книгами Шабанова, книжный магазин и издательство «Гросмай и Кнебель», книжные магазины Богданова, Анисимова, Глазуновых, Печковских, читальни, конторы издательств («Общество распространения полезных книг», «Свет и тени»).

В редакции газеты «Курьер», которая занимала помещения в доходном доме Петровских линий, бывали писатели Викентий Вересаев, Николай Телешов, Иван Бунин, Максим Горький, Антон Чехов, Александр Серафимович, Петр Боборыкин.

Фасад доходного дома на Петровских линиях

Вскоре после своего появления улица была преподнесена в дар городу. Это отчасти объяснялось желанием сделать вклад в развитие Москвы, отчасти тем, что улицу было проще содержать убранной и освещенной, если она входила в городскую инфраструктуру. В наше время в домах Петровских линий по-прежнему работают рестораны, гостиница, офисы различных компаний и филиал Российской государственной библиотеки искусств.

Общественная деятельность и благотворительность

Несмотря на свойственную многим купцам прижимистость в частной жизни, о помощи обществу и меценатстве Василий Иванович не забывал. Он активно стремился применить свои способности в самых разных сферах – был выборным от московского купечества и Московского биржевого общества, входил в состав Совета практической академии коммерческих наук, занимал должность председателя совета.

В 1860 году он выделил средства Московскому отделению Императорского русского музыкального общества, учрежденного Антоном Рубинштейном. А когда началась перестройка здания для Московской консерватории, стал одним из первых, кто выделил средства на это начинание.

Дети Василия Ивановича

Многодетный отец Якунчиков не мог не радоваться многочисленным талантам своих детей. Сыновья Владимир и Николай стали продолжателями его дела еще при жизни Василия Ивановича, а дочери (почти все) вышли замуж за мужчин, которых глава семьи был рад принять в семью.

Владимир был женат на Марии Федоровне Мамонтовой, деятельной девушке, приходившейся племянницей знаменитому Савве Ивановичу. В качестве семейного особняка супруги приобрели дом в Пречистенском переулке, построенный по проекту архитектора Вильяма Валькота. Это здание, выполненное в стиле модерн, имеет строгие геометричные формы и украшено решетками и плиткой, которая была выполнена в абрамцевских мастерских по эскизам самой Марии Федоровны.

Владимир Васильевич был действительным статским советником, директором правления «Товарищества Воскресенской мануфактуры» и «Товарищества Петровских линий». В качестве одного из организаторов он занимался отбором и перевозкой экспонатов, связанных с русским искусством для Всемирной выставки в Париже 1900 года.

Особняк Марии Федоровны Якунчиковой в Пречистенском переулке, 10/1

Любовь к искусству, привитая ему с детства, во взрослом возрасте проявилась в меценатстве. Владимир Васильевич стал собирателем редких книг, выделял средства на поездки русских художников в Италию для снятия слепков с шедевров. В будущем они стали экспонатами в Музее изящных искусства имени Александра III (сейчас Пушкинский музей).

Благодаря Марии Федоровне Якунчиковой в Тамбовской губернии была организована работа столовых, когда в этом регионе случился голод. Чтобы помочь местным жителям меньше зависеть от сельского хозяйства, она стала выдавать женщинам заказы на вышивки. Затем она продавала эти работы в магазинах Москвы и даже вывозила за границу.

Елизавета Васильевна вышла замуж за Владимира Григорьевича Сапожникова, представителя купеческой семьи, сделавшей состояние на производстве дорогих тканей. В их доме на Красных воротах часто бывал Константин Алексеев (в будущем Станиславский), который приходился Елизавете Якунчиковой родственником по линии матери. Именно у Сапожниковых в 1879 году шестнадцатилетний юноша поставил один из первых своих любительских спектаклей. На сцене были показаны комедии «Капризницы» и «Лакомый кусочек». Константин Сергеевич выступил одновременно режиссером и актером. В остальных ролях были заняты все имеющиеся родственники.

Детали ограды особняка Марии Федоровны Якунчиковой в Пречистенском переулке, 10/1

Фабрика Сапожниковых находилась в подмосковном Куракине (сейчас часть города Королева). Супруги много времени проводили там. Благодаря стараниям Елизаветы Васильевны при фабрике появилось сначала женское, а затем и мужское училище, которые за короткое время стали образцовыми, о чем и было доложено инспектором народных училищ Московского уезда, который регулярно ездил с проверками.

У Елизаветы и Владимира Сапожниковых было шестеро детей – три сына и три дочери. В 1916 году Владимир Григорьевич скончался, а спустя пару лет забрали и фабрику. В эти сложные годы на помощь Елизавете Васильевне пришел Константин Станиславский. Благодаря его связям в новом правительстве Елизавета Сапожникова смогла остаться в собственном доме на Красных воротах, где прожила до самой смерти в 1936 году.

Елизавета Васильевна Сапожникова (Якунчикова)

Наталья Васильевна была талантливой художницей. Находясь в родстве с Елизаветой Григорьевной Мамонтовой (они приходились друг другу двоюродными сестрами, а старшая сестра Натальи была замужем за родным братом Елизаветы, Владимиром), девушка часто гостила в Абрамцеве, где подолгу жили талантливые художники и царила невероятно творческая атмосфера.

Елизавета и Владимир Сапожниковы

Вскоре Наталья Васильевна обратила внимание на Василия Дмитриевича Поленова, красивого мужчину аристократической внешности. Художнику к этому времени было уже около сорока, и его картины пользовались успехом. Единственное, с чем Поленову категорически не везло, это личная жизнь. Дважды он пробовал обрести личное счастье, и дважды все заканчивалось разбитым сердцем.

Первой любовью Василия Поленова была Мария Оболенская, которую все звали Марусей. Они познакомились в Италии, где Поленов писал картины, а Маруся брала уроки оперного пения. Молодые люди очень сблизились, и Поленов уже был готов открыть ей свои чувства, но девушка заболела корью. Неправильное лечение итальянских врачей и несвоевременно сделанная прививка от оспы привели к внезапной смерти Маруси. Художник был безутешен.

Мария Васильевна Якунчикова-Вебер

Спустя несколько лет в поезде он познакомился с Марией Климентовой и решил, что судьба послала ему утешение. Не может же это быть совпадением – тоже Мария и тоже оперная певица! Новой возлюбленной было приятно внимание художника, но ответных чувств она не испытывала. Она играла в любовные игры, то приближая к себе Поленова, то вновь отдаляя его. А однажды, вернувшись из заграничного путешествия, художник и вовсе обнаружил, что Мария Климентова вышла замуж за успешного адвоката Муромцева. Его сердце было вновь разбито.

Шли годы, Поленов много работал и уже не думал о личной жизни. Поэтому на внимательные взгляды Натальи Васильевны он даже не обратил внимания. Молодые люди много времени проводили в Абрамцеве, Наталья в письмах к родным сокрушалась, что Василий Дмитриевич для нее самый близкий друг, но, к сожалению, это не взаимно.

Все изменила общая работа над храмом Спаса Нерукотворного в Абрамцеве. Церковь решили строить, когда однажды из-за наводнения не смогли добраться на службу в соседнюю деревню. Абсолютно все жители Абрамцева участвовали в работе – придумывали внешний вид, возводили стены, расписывали интерьеры. Тогда-то Наталья и решила признаться в своих чувствах. Совершенно не ожидавший такого Поленов понял, что Наталья ему тоже нравится и, более того, почувствовал, что именно с ней он может быть по-настоящему счастлив.

После окончания строительных работ над храмом Василий и Наталья стали первыми, кто в нем обвенчался. Еще некоторое время они продолжали жить в Абрамцеве, где случилось и первое в их семье горе – умер первенец. А потом они нашли место для строительства собственной усадьбы, и появилось Поленово, чудесное живописное место на берегу реки Оки.

Удивительно, но против явно неравного брака с Поленовым отец Натальи Васильевны не возражал, он уважал художника. А вот сестре Натальи Зинаиде повезло меньше. Когда она во время дачного отдыха со своими сестрами познакомилась с соседом по даче Эмилем Морицом, Василий Иванович выступил резко против этих отношений.

Эмиль был вдовцом, да еще и с ребенком (возмущение Василия Якунчикова не совсем понятно, ведь он сам некогда был в такой же ситуации). Зинаида Васильевна нарушила волю отца и замуж все-таки вышла. За что Якунчиков лишил ее и всю семью любимого Введенского. В браке с Морицом родилось двое детей – дочь Зинаида и сын Андрей. Рождение внучки смягчит сердце деда, и отец с дочерью помирятся.

Зинаида Васильевна в будущем еще раз выйдет замуж за некоего господина Грея, который занимался в России железнодорожным строительством. После революции она вместе с детьми уедет за границу, где будет вести активную деятельность, направленную на помощь соотечественникам. Ее имя будет упоминаться в связи с работой Русского университета в Праге. В возрасте шестидесяти пяти лет она скончается в Париже.

Еще одна дочь, Вера, с детства проявляла музыкальные способности. Во время длительной поездки в Париж в 1888 году она брала уроки у известного в то время французского пианиста Шарля Форстера и даже выступала с ним на одной сцене. Некоторое время спустя в Париже она познакомилась со своим будущим мужем, профессором минералогии и кристаллографии Георгием Викторовичем Вульфом, с которым они обвенчались в 1892 году. Вскоре молодожены отправились в Варшаву, где Вульфу предложили работу, а затем переехали в Москву. Вульф преподавал на кафедре Московского университета.

Вера Васильевна после замужества оставила свою музыкальную карьеру, пробовала себя как художник. Стиль ее картин будет очень напоминать работы ее сестры Марии Васильевны (что неудивительно, ведь в детстве девочкам давали уроки одни и те же учителя). Вера Вульф не считала себя профессиональной художницей и не стремилась прославиться, хотя и принимала участие в выставках Союза русских художников и «Мира искусства». Все свои работы она дарила близким и друзьям, поэтому сейчас сложно понять, сколько всего картин она написала.

Вместе с мужем Вера Васильевна стала автором инициатив по открытию народных домов – мест, где все желающие могли бы в свободное от работы время посетить лекции, воспользоваться библиотекой, посмотреть спектакли или послушать музыкальные концерты.

А после смерти их близкого друга художника Виктора Борисова-Мусатова Вера Васильевна открыла его музей в доме художника в Тарусе. Музей работал и после революции, Вера Вульф получила на него охранную грамоту. После 1923 года, когда Вера Васильевна скончалась, музей перестал существовать.

Одной из самых известных представительниц семьи Якунчиковых стала Мария Васильевна. Когда Марии было всего двенадцать лет, ее старшая сестра Наталья вышла замуж за художника Поленова. Вскоре Мария Васильевна очень сблизилась с младшей сестрой художника Еленой Дмитриевной, которая пробудит в ней желание творить, дружба их продлится долгие годы.

Заметив талант дочери, Василий Иванович пригласил к ней учителей, и в пятнадцать лет Мария начала посещать занятия в Московском училище живописи, ваяния и зодчества как вольнослушательница. Неизвестно, как бы развивалась ее карьера дальше, если бы не болезнь. В восемнадцать лет ей поставили страшный диагноз – туберкулез. В те годы это звучало почти как смертный приговор. Для лечения Марию Васильевну увезли в Париж. Всю свою оставшуюся жизнь она будет жить во Франции и Швейцарии, приезжая в Россию только в теплое время года.

В Париже она начинает брать уроки живописи, посещает занятия в знаменитой Академии Жюлиана, где учились многие русские девушки. В это время формируется будущий стиль Марии Васильевны как художницы. В академии ее учили французскому академизму, она видела входящий в моду импрессионизм. Но основой стиля ее живописи стали собственные мысли и боль.

Глядя на картины Марии Якунчиковой, мы видим страх перед неминуемой смертью, тоску по родным оставленным местам и желание верить в чудо. Мария Васильевна использовала узнаваемую технику – она не делала карандашных набросков, а намечала линии аппаратом для выжигания по дереву. Получившийся рисунок она раскрашивала, и получалась картина, напоминающая цветные витражи, только выполненная по дереву.

Одной из самых известных работ Марии Васильевны стала первая обложка для журнала «Мир искусства», которую она выполнила по просьбе ее знакомого Сергея Дягилева.

В Париже Мария Васильевна познакомилась со своим будущим мужем Львом Вебером, в браке с которым родилось двое мальчиков. Во время второй беременности болезнь Марии Васильевны вновь обострилась. Сказались переживания по поводу болезни старшего сына, у которого тоже был диагностирован туберкулез. Мальчик вскоре поправился, а вот спасти Марию Васильевну не удалось. Она умерла в возрасте всего тридцати двух лет.

Долгие годы ее картины, документы, письма хранились во Франции и Швейцарии, где она жила последние годы и где продолжали жить ее потомки. И только в 2017 году наследники художницы передали ценнейший архив Третьяковской галерее. В 2020 году музей представил персональную выставку Марии Якунчиковой-Вебер, а сейчас ее картины можно найти в постоянной экспозиции и на временных выставках.

Василий Иванович Якунчиков скончался в 1907 году в возрасте восьмидесяти лет. В преклонных годах он отошел от дел и удалился в усадьбу Черемушки-Знаменское, где наверняка размышлял над итогами своей жизни. И ему было чем гордиться. Бизнес продолжал стабильно развиваться, а вклад в культурную жизнь Москвы современники высоко ценили еще при его жизни. Дети Якунчикова проявили талант и в коммерции, и в искусстве. Действительно, сделать ему удалось очень многое. Он прожил достойную жизнь достойного человека.

Особняк на Пятницкой, 1/2, строение 1

В Российской империи конца XIX века сложно было найти взрослого человека, который ни разу не слышал про смирновскую водку. Этот напиток высокого качества продавался по всей стране, регулярно отмечался наградами главных выставок и был известен даже за рубежом.

Эта повсеместная известность стала возможна благодаря трудолюбию и амбициям Петра Арсеньевича Смирнова. Начав бизнес в 29 лет, он за почти 4 десятилетия сумел достичь доходов, сравнимых с бюджетом Москвы.

Петр Арсеньевич Смирнов

Петр Арсеньевич был не первым представителем своей семьи, который решил заработать на производстве алкогольных напитков. Причин появления Смирновых-предпринимателей было две – это возможность уходить на заработки от своего владельца и близость к местности, в которой в то время активно развивалось производство алкогольных напитков.

Зарождение династии

Основатель династии Алексий Иванов родился и всю жизнь прожил в деревне Каюрово Климентинской волости Мышкинского уезда Ярославской губернии. Он был крепостным помещицы Надежды Степановны Скрипицыной (в замужестве Демидовой).

Родное для Смирновых село находилось на границе с Тверской губернией, и в ближайшем к ним городе Кашине активно развивалось производство алкогольных напитков. Их рецепты держались в тайне, доступ к которой имели только владельцы и приказчики. Но вот последние иногда могли и проговориться. Таким образом секреты «сдабривания» вин (добавления в определенной пропорции фруктов, ягод и сахара) дошли до Смирновых.

Сыновья Алексия Иванова – Яков, Арсений, Иван, Григорий и Венедикт – с юных лет пробовали себя в разных занятиях и пытались добиться лучшей жизни. Яков и Арсений занимались сдабриванием ренских (виноградных) вин и, будучи еще в статусе крепостных, обосновались в Москве, где работали в погребе (торговой лавке) купца Василия Михайловича Корчашкина. Со временем они смогли дослужиться до статуса приказчиков.

Закрепившись в Москве, старшие браться в 1818 году выписали к себе брата Ивана, который начал работу мальчиком у этого же купца. А в 1827 году в Москву позвали и остальных братьев, Григория и Венедикта. Не все братья в итоге смогли остаться в Москве. Например, Григорий в 1835 году вернулся в Ярославскую губернию и в Угличе открыл собственную гостиницу, доходы от которой со временем помогли ему выкупиться с семьей из крепостной зависимости.

Получая свободу, братья принимали общую фамилию Смирновы, от слова «смирный». В те времена это была одна из самых распространенных фамилий в Верхнем Поволжье.

В 1857 году свободным человеком станет еще один брат Смирнов. Отец главного героя этой главы Арсений Алексеевич выкупит из крепостной зависимости себя, жену и двоих сыновей, Якова и Петра. Будущему водочному королю в то время было 26 лет.

Начало самостоятельной деятельности

Мальчики семьи Смирновых с ранних лет начинали работать в семейном деле и к наступлению совершеннолетия уже обучались всем премудростям бизнеса. Начиная с семилетнего возраста Петр Арсеньевич вместе с двоюродными братьями помогал в лавке своего дяди Ивана Смирнова. К этому времени Иван Алексеевич уже успел зарекомендовать себя как талантливый предприниматель и вел успешную торговлю на Варварке, в деловом центре Москвы. Затем Петр Арсеньевич продолжил работу в ренсковом погребе своего отца.

В 1860 году Петр Смирнов становится купцом третьей гильдии и берет на себя управление семейным делом. Его отец, видя амбициозность и энергичность младшего сына, передает бразды правления в его руки, перейдя на должность приказчика (у частного бизнеса не могло быть одновременно двух владельцев).

1863 год стал одним из важнейших для производства алкогольных напитков. Императорским указом отменялся винный откуп. Начиналась разработка новой акцизной системы. Теперь все желающие могли спокойно производить и продавать простую сорокоградусную водку.

Эту реформу радостно встретили не только потенциальные производители, но и потребители. Желая увеличить прибыль, откупщики экономили на качестве водки. «Сивуха», «горемычная» – вот еще самые приличные названия, которые давали ей покупатели. Дошло до того, что люди сами начали отказываться от употребления алкоголя, повсеместно создавались общества трезвости.

С производством некачественного продукта государство решило бороться при помощи новой налоговой системы и открытия рынка большему числу производителей.

В середине 1860-х годов Петр Арсеньевич открыл собственный завод, который располагался в доме купца И. Ф. Шехобалова. Первыми сотрудниками стали 9 человек, и это количество очень быстро увеличивалось. Как и другие купцы, при найме работников Смирнов отдавал предпочтение родственникам и землякам. В 1866 году при заводе появился розничный магазин, которым заведовала жена Петра Арсеньевича, Наталья Александровна.

Личная жизнь

Первый раз Петр Арсеньевич женился на своей односельчанке из Каюрова Надежде Егоровне (1826–1855). Детей у супругов не было. После смерти жены Смирнов в 1857 году вступил в брак во второй раз. Ему в то время исполнилось 26 лет, его невесте, Наталье Александровне Таракановой, было 14. В этом браке родились сыновья Петр, Николай, а также семь дочерей.

Сам Петр Арсеньевич не получил никакого систематического образования, но прекрасно понимал его необходимость. Все его дети сначала изучали науки дома, а затем продолжали учебу в престижных образовательных заведениях. Мальчики изучали коммерческие науки, а девочки оканчивали Елизаветинскую женскую гимназию.

Подрастающих дочерей Петр Арсеньевич выдавал замуж за представителей уважаемых купеческих семей – Бахрушиных, Абрикосовых, Комисаровых, Расторгуевых и других.

В 1874 году овдовевший во второй раз 43-летний Петр Арсеньевич женился на Марии Николаевне Медведевой. Шестнадцатилетняя невеста была дочерью его разорившегося и скончавшегося друга. В тайне от Марии Николаевны Смирнов обеспечивал ее финансово, в том числе оплачивал ее учебу в гимназии. Об этом Мария Смирнова узнает только после его смерти.

Венчание состоялось 28 апреля 1874 году в церкви Иоанна Предтечи, что под Бором. В этом браке родилось трое сыновей – Владимир, Сергей, Алексей и дочь Александра.

Мария Николаевна, получившая хорошее образование, много времени уделяла развитию детей. Живая и любознательная, она каждую неделю одна и вместе с ними выезжала в театр, учила сыновей и дочерей верховой езде, прививала любовь к книгам и приучала к регулярным занятиям гимнастикой.

С третьей супругой Петр Арсеньевич прожил 24 года до своей смерти. Согласно его завещанию, именно Мария Николаевна должна была возглавить бизнес, чтобы впоследствии передать управление сыновьям. Но всего через полгода после смерти мужа 42-летняя Мария Николаевна умирает от воспаления мозга. Она никогда не жаловалась на здоровье и до этого почти не болела, поэтому и завещания оставить не успела. Недвижимость и бизнес после ее смерти были разделены между сыновьями Петра Арсеньевича.

Дом с этикетки

В 1867 году Петр Арсеньевич покупает дом на Пятницкой улице, который вскоре станет настоящим символом его фирмы. Изображение двухэтажного (впоследствии его надстроят еще одним этажом) здания будут украшать этикетки и рекламные материалы. Предыдущая владелица дома, Харитина Андреевна Морковкина, приходилась Смирновым дальней родственницей.

В 1887 году Петр Арсеньевич заказывает перестройку дома военному инженеру Николаю Гейнцу. Здание получает третий этаж, на котором располагаются жилые помещения владельцев. Второй этаж также был жилым, а на первом находились контора и магазин с напитками смирновского завода. В пристройках дома проживали служащие и хранилась готовая продукция.

Дом П. А. Смирнова. Ул. Пятницкая, 1/2

Фасад здания украсили крупной надписью «Смирнов Петр Арсеньевич и сыновья», которая в советское время была уничтожена, но сейчас снова возвращена.

В дальнейшем Петр Арсеньевич приобретет дачи в Сокольниках и Кунцеве, где семья будет проводить летние месяцы.

Бизнес Смирнова тем временем процветал. Второе поколение семьи, к которому относился Петр Арсеньевич с родным и двоюродными братьями, объединило свои усилия и чувствовало себя уверенно перед лицом возникающих проблем. Основные решения принимались лично Петром Арсеньевичем, а его ближайшие родственники занимали важные руководящие посты. К концу 1880-х годов общие усилия привели к тому, что предприятие Смирнова стало крупнейшим в своей отрасли в стране.

С 1867 года завод располагался недалеко от дома Смирновых на Пятницкой, а в середине 1880-х для производства отстроили комплекс из шести зданий на Овчинниковской набережной (до наших дней сохранился только один кирпичный корпус). К этому времени количество работников многократно увеличилось.

Петр Арсеньевич понимал, что для получения хорошего результата необходимо правильно выстроить отношения с сотрудниками. Смирнов лично участвовал в процессе найма работников.

Смирнов старался быть на стороне рабочих своего завода, при этом оставаясь строгим и требовательным руководителем. Все, кого в итоге принимали на работу, могли рассчитывать не только на стабильный заработок, но и на социальную защиту. Для проживания рабочих и их семей строились дома с бесплатными или очень недорогими квартирами. При домах устраивались ясли и детские сады, работали прачечные, бани, аптеки, приемный покой с дежурным врачом и двумя фельдшерами. Дети работников из семей, признанных малоимущими, могли рассчитывать на получение образования за счет Смирнова.

Но самым удивительным по тем временам было назначение пожизненной пенсии всем, кто проработал у Смирнова более 25 лет. Должность при этом не имела значения.

Всеобщие государственные пенсии были введены только в 1956 году. До этого работники могли рассчитывать только на собственные накопления, помощь детей и родственников. В противном случае им приходилось доживать последние годы в богадельне.

Империя Петра Смирнова

Бизнес Смирновых вполне справедливо можно назвать настоящей империей. Во время наивысшего расцвета предприятия на водочного короля работало около 25 000 человек. Сюда входили и заводские работники, и изготовители посуды, этикеток, ящиков, сборщики ягод и винограда, продавцы и приказчики.

Создание такого крупного предприятия было бы невозможно без личного участия Петра Арсеньевича, его восприимчивого ума, цепкости и трудолюбия. Без ведома владельца не принималось ни одного серьезного решения.

Петр Арсеньевич Смирнов

Качество продукции предприятий Смирнова постоянно повышалось. Петр Арсеньевич следил за конкурентами, закупал самое современное оборудование для оснащения завода. При изготовлении напитков использовали только чистую ключевую воду, которую каждый день доставляли на огромных баржах по Москве-реке. Закупался качественный спирт, произведенный из хлебных зерен от лучших поставщиков – Ревельского товарищества винокуренных заводчиков «Розен и К», тамбовского завода графа Ферзена. Для производства коньяка закупался виноград в Кизлярской области Дагестана, который и в наши дни считается одним из лучших по качеству. Впоследствии в городе Петровске в Дагестане откроется собственный коньячный завод Смирновых. При изготовлении ликеров и наливок использовали только свежие ягоды и фрукты.

Петр Арсеньевич гордился, что и сам неплохо разбирается в сортах ягод и может найти новые вкусы для своих напитков. Ярким примером этому может служить история появления в ассортименте смирновского завода «Нежинской рябиновой» настойки. Этот напиток удивил всех своей мягкостью и сладковатым вкусом (а ведь ягоды рябины имеют выраженную горчинку). Конкуренты предполагали, что причина кроется в добавлении сахара, но такие хитрости не отвечали правилам всегда честного и принципиального Петра Арсеньевича. А секрет заключался в использовании невежинского сорта рябины. По легенде этот сорт со сладкоспелыми ягодами вывел печатник Андроник Тимофеевич Невежа. Впоследствии село Невежино под Суздалем, в котором он жил, получило название в его честь. Правда, для благозвучия настойку назвали все-таки не «Невежинской», а «Нежинской».

Сезон сбора ягод был горячим временем для сотрудников завода Смирнова. Необходимо было в короткий срок принять огромную партию сырья, проверить ее и пустить в дело. Каждый год Николай Венедиктович Смирнов, двоюродный брат и ближайший помощник Петра Арсеньевича, договаривался с начальником полицейской части. Тот за определенное вознаграждение закрывал глаза на многочисленные телеги, груженные ягодами. По воспоминаниям сына Смирнова Владимира Петровича, на замоскворецких улицах начиналось настоящее столпотворение. Все улицы занимал транспорт, а в воздухе разливался сладкий запах ягод.

Вид на Пятницкую улицу. Слева виден дом Петра Смирнова

Продукцию Смирнова часто пытались подделать, что можно считать признаком успеха. Особенно часто появлялись копии отличавшегося мягким вкусом столового вина (впервые слово «водка» появится на этикетках только в 1936 году), которое значилось в прейскуранте смирновского завода под номером 21.

Отличительной чертой всех производителей напитков было внимание к посуде. Ее необычная форма помогала легко выделиться среди конкурентов. Петр Арсеньевич это тоже прекрасно понимал. По его заказу в разное время были изготовлены бутылки следующих форм: фигурные цветные медведи, бюст А. С. Пушкина, Эйфелева башня, рог изобилия, глиняные и стеклянные кувшины для ликеров.

К концу 1880-х годов предприятие Петра Арсеньевича стало одним и самых крупных не только в Российской империи, но и в мире. Приведу немного цифр. В год под именем Смирнова выпускалось 45 миллионов посуд и 60 миллионов этикеток. Ежедневно в магазины отправлялись 1200 ящиков с продукцией, для вывоза которой требовалось 1200 подвод лошадей. В ассортименте значилось 400 видов напитков, среди которых были отечественные и иностранные вина, водки, настойки, наливки и ликеры с удивительными для современного покупателя названиями – «Княжевичный», «Поляничный», «Мараскино», «Монтраше», «Желудочная», «Майский травник», «Афганская горечь», «Спотыкач» и даже «Кола».

Петр Арсеньевич принимал активное участие в промышленных выставках Российской империи и европейских стран. Там он представлял новинки производства, изучал продукцию конкурентов и заводил полезные знакомства. Смирнов стал одним из первых российских производителей вина, получившим международное признание и ставшим одним из символом России.

Напитки Петра Арсеньевича регулярно получали заслуженные награды. В 1870-е годы Смирнов получил золотые медали на выставке в Филадельфии и на Всемирной выставке в Париже, а также право на размещение герба Российской империи на этикетках и рекламных материалах своего завода. В 1880-е напитки завоевали еще несколько золотых медалей на международных выставках. Особое признание продукция получила на выставке в Барселоне, где Петр Арсеньевич получил не только высшую награду, но и орден Святой Изабеллы.

Главной гордостью стало присвоение в 1886 году Смирнову статуса поставщика двора Его Императорского Величества, самой желанной награды за труды любого производителя. В том же году Петр Арсеньевич с женой и детьми переходят в сословие потомственных почетных граждан.

Настоящим триумфом Смирнова как производителя стала Всероссийская промышленная и художественная выставка, состоявшаяся в 1896 году в Нижнем Новгороде. Выставочный павильон смирновского завода лично посетил Николай II. Пообщавшись с Петром Арсеньевичем и попробовав его продукцию, император распорядился присвоить Смирнову уже четвертый государственный герб для размещения на этикетах и рекламных материалах и орден Святого Владимира четвертой степени.

Павильон с продукцией П. А. Смирнова на выставке в Нижнем Новгороде. 1896 г.

Примечательно, что для праздничного стола на торжестве по случаю коронации Николая II и Александры Федоровны были заказаны напитки исключительно завода Смирнова. А вплоть до 1902 года завод Петра Арсеньевича пользовался исключительным правом быть единственным поставщиком кагора для церквей и монастырей Российской империи.

В 1896–1897 годах Смирнов также станет поставщиком двора московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (дяди Николая II) и двора его супруги великой княгини Елизаветы Федоровны.

Присутствие предприятий Смирнова не ограничивалось Российской империей. В конце XIX – начале XX века они станут поставщиками королевских дворов Испании, Швеции и Норвегии. Отделения фирмы будут открыты в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме, Мадриде, Харбине и других городах мира.

Общественная и благотворительная деятельность Петра Смирнова

Значительную часть жизни Петра Арсеньевича составляла общественная и благотворительная деятельность. Смирнов был ктитором (старостой) Благовещенского и Верхоспасского соборов Московского Кремля. На его средства проводилась реставрация храмов, обновлялись раки с мощами святых.

На своей малой родине, в селе Потапово, Петр Смирнов выделил деньги на строительство пятиглавого храма, который, по воспоминаниям современников, мог бы стать украшением любого крупного города. На строительство Петр Арсеньевич пожертвовал 105 000 рулей, по его заказу на колокололитейном заводе Оловянишникова отлили 10 колоколов. При храме находилась школа, здание для которой также построил Смирнов. Для обеспечения храма был выделен неприкосновенный капитал, проценты с которого тратились на его нужды. К сожалению, в советское время церковь была полностью разрушена, и сейчас на ее месте остался лишь фундамент.

Начиная с 1870-х годов Петр Арсеньевич принимал активное участие в жизни людей, оказавшихся в сложном положении. Благодаря его пожертвованиям нищим оказывалась временная или даже постоянная помощь.

Петр Смирнов состоял в Московском совете детских приютов Ведомства императрицы Марии Федоровны. На его попечении находились 13 детских приютов, пожертвования для которых собирались в магазинах Смирнова.

В числе подопечных Смирнову учреждений числились Александро-Мариинское женское училище, Московская глазная больница, Алексеевская психиатрическая больница и Иверская община сестер милосердия.

За свою работу Петр Арсеньевич удостоился статуса почетного члена Московского совета детских приютов и государственных наград – золотой медали на Станиславской ленте, золотой медали на Владимирской ленте и золотой медали на Анненской ленте. Всего за свою жизнь Смирнов удостоится 12 медалей.

Винная монополия

Неизвестно, каких высот Петр Арсеньевич смог бы еще достичь, но в 1895 году была объявлена винная монополия, фактически отобравшая рынок у частных производителей. Монополия предполагала, что простая сорокоградусная водка теперь должна производиться только на казенных винных складах («предприятиях»). Государство нуждалось в дополнительных источниках заработка и больше не готово было довольствоваться получением лишь акцизных сборов (хотя и на них, благодаря Смирнову, казна зарабатывала достаточно. Например, в 1897 году предприятия Петра Арсеньевича уплатили 10 миллионов рублей. Эта сумма была в два раза больше годового дохода Москвы).

Казенная водка уступала по вкусу и качеству продукции частных заводов и покупалась плохо. Тогда на государственных заводах начали использовать технологии, фактически копирующие смирновские. Очистку начали производить при помощи угля, а в готовый напиток добавляли щелочные соли (сода, поташ) для придания более мягкого вкуса.

Винная монополия стала для Петра Арсеньевича настоящим ударом. Но время для принятия решений еще оставалось – действие нового закона должно было начаться в Пермской, Уфимской, Оренбургской и Самарской губерниях и только через несколько лет дойти до столичных Москвы и Санкт-Петербурга. Смирнов сделал ставку на расширение производства других вино-водочных изделий. Но это не помогало, объем производства упал в 15 раз.

Видеть крах дела своей жизни было для Петра Арсеньевича просто невыносимо. В начале 1898 года 67-летний Смирнов слег. Несколько месяцев он лежал на диване, отвернувшись к стене, и отказывался с кем-либо общаться.

29 ноября 1898 года водочный король Петр Арсеньевич Смирнов скончался. Согласно официальному заключению, причиной смерти стал паралич сердца. Похоронили его на Пятницком кладбище в семейном склепе, где уже нашли упокоение его жены, сестра и другие родственники.

В похоронной процессии участвовало огромное количество человек, одних экипажей было более ста. На заводе Смирнова был организован поминальный стол, еще 1000 заупокойных обедов были розданы нуждающимся.

К сожалению, до наших дней фамильный склеп Смирновых не сохранился. В советское время он был разрушен, на его месте построили контору кладбища. В 1995 году потомки смогли восстановить склеп и установили памятник Петру Арсеньевичу. Но останков водочного короля там нет.

Как Петр Арсеньевич распределил свое состоянии в завещании? Бизнес, недвижимость и деньги были разделены между супругой, Марией Николаевной, и уже взрослыми сыновьями с условием, что до 35 лет они не могли отчуждать или закладывать паи. Петру было 30 лет, Николаю 25, Владимиру 23. Младшие Сергей и Алексей, которым было 13 и 9 лет, получили паи предприятия. Представлять их интересы должен был опекун – зять Смирнова Константин Петрович Бахрушин. Как я уже писала выше, Мария Николаевна Смирнова спустя полгода после смерти мужа скончалась. Ее доля была перераспределена между сыновьями.

Сыновья и наследники

На момент смерти Петра Арсеньевича его сыновья были уже взрослыми, самостоятельными и вполне опытными в делах бизнеса. С юности они работали в семейном деле, постепенно вырастая до управленческих позиций.

В 1893 году старший из сыновей, Петр Петрович, по поручению отца создал «Товарищество водочного завода, складов вина, спирта и русских, и иностранных виноградных вин П. А. Смирнова» в Москве.

Петр Петрович Смирнов

Сам он несколько лет жил в Санкт-Петербурге, где управлял отделением фирмы отца и держал небольшой чаеторговый бизнес. Там же он познакомился со своей будущей женой, Евгенией Ильиничной Валик. Она уже была замужем и имела дочь Татьяну. Но ни первое, ни второе не остановило Петра Петровича. Получив развод, Евгения Ильинична вышла замуж за Смирнова, и вскоре они переехали в Москву, где у них родилось четверо совместных детей. Татьяну Валик Смирнов официально удочерил.

Семья проживала в собственном особняке на Тверском бульваре, который был перестроен в 1901–1905 годах по проекту архитектора Франца Альберта Шехтеля в стиле модерн. Обновленное здание получило новый оливковый цвет и украшения в виде каштановых листьев, женской головки и панно из керамической плитки. Главным акцентом стал балкон с кованым орнаментом. Гуляя по Тверскому бульвару, обратите внимание на необычное расположение балкона – он находится на уровне окон и привычным способом выйти на него не получится. Это не ошибка архитектора, а вынужденное решение – Шехтель перестраивал дом, построенный в начале XIX века. Уровень здания успел немного уйти вниз, и если бы балкон расположили ниже, то пешеходы могли бы врезаться в него.

Владимир Петрович Смирнов

Вскоре трое старших братьев, Петр, Николай и Владимир, создают собственное «Товарищество братьев Смирновых», которое будет существовать всего 3 года. Доли младших братьев, после согласования сделки с их опекуном Бахрушиным, будут выкуплены.

К 1902 году винная монополия охватила уже 35 губерний. Также Смирновы утратили право быть единственным поставщиком кагора для храмов и монастырей. Братья все еще пытались исправить ситуацию, используя экстренные меры, они даже перешли на использование эссенций вместо более дорогих свежих ягод и фруктов. Но даже эта уступка в качестве не могла спасти положение.

Вскоре братья Николай и Владимир вышли из дела. Бизнес остался в управлении Петра Петровича и его жены Евгении Ильиничны, но в 1910 году Петр Петрович скоропостижно скончался от воспаления легких. Его вдова вплоть до самой революции продолжала бороться за сохранение семейного дела.

В 1917 году, стремясь покинуть страну, охваченную революционными событиями, Евгения Смирнова фиктивно вышла замуж за итальянского графа Умберто Делла Валле Риччи, который готовился выехать в Японию для работы послом. После пересечения границы Российской империи супруги расстались. Евгения Ильинична с младшими детьми поселилась во Франции.

В Советской России оставались старшие сын Арсений и дочь Татьяна. В 1920 году Татьяна сумела выехать за границу и добраться до матери. А вот Арсений так и остался в новой стране, которая отказывалась его принимать из-за его происхождения. В 1943 году он скончался где-то в Средней Азии.

В бывшем семейном доме на Тверском бульваре расположился Московский революционный трибунал. В 1990-е годы большая часть здания была передана Пенсионному фонду, который продолжает здесь работать и в наши дни. А в 1994 году в особняк въехала фирма «Мелодия». Та часть здания, которую она занимала, сейчас отреставрирована. В красиво оформленных залах снимают кино, проводят мероприятия и экскурсии.

Владимир Петрович Смирнов после революции сумел выехать из Российской империи сначала в Константинополь, а затем во Францию. В обеих странах он пытался наладить производство напитков по семейным рецептам, но большого успеха ему добиться, к сожалению, не удалось. При посредничестве немецкого маклера Владимир Петрович продает права на изготовление напитков и использование фамилии американской компании «Heubline Inc». В наше время именно она продолжает производить водку «Smirnoff».

Особняк П. П. Смирнова. Тверской бульвар, 18/1

В Москве продолжают жить потомки по линии младших сыновей Петра Арсеньевича. В 1990 году было зарегистрировано акционерное общество «Смирновская фирма», которая начала сотрудничать с ОАО «Корнет» (которое размещалось в зданиях бывшего смирновского завода), чтобы возродить семейное дело. К сожалению, из этой инициативы ничего не получилось. В 1992 году потомки основали благотворительный фонд памяти П. А. Смирнова, на средства которого продолжается традиция благотворительных дел.

В конце 1990-х годов среди потомков случился раскол. Правнук Петра Арсеньевича по линии младшего сына Алексея, Борис Алексеевич, вновь предпринял попытку возродить семейное дело. Он получил в аренду здание на Пятницкой улице и зарегистрировал фирму «П. А. Смирнов и потомки в Москве». Это вызвало протест со стороны остальных потомков, которые считали, что Борис Алексеевич обманным путем завладел рецептами и не имел права единолично действовать от лица всей семьи. В наши дни напитки не производятся и дом Смирнова пустует.

На той же Пятницкой есть еще одно здание, связанное со Смирновыми. Доходный дом Владимира Петровича Смирнова распложен по адресу Пятницкая, 65. Он был построен в 1910 году по проекту архитектора С. М. Гончарова в стиле неоготики.

Жизнь и профессиональная деятельность Петра Арсеньевича Смирнова – пример того, что трудолюбие и искреннее желание быть лучшим в своем деле обязательно вознаграждаются и остаются в памяти потомков. Вместе с тем на бизнес оказывают влияние события, которые невозможно предугадать и предотвратить.

Кокоревское подворье, Софийская набережная, 34, строение 1

Выбирая героев для этой книги, я мысленно делила их на категории – истории женщин, купцы-благотворители, купцы-меценаты. Герой этой главы совершенно не хочет вписываться ни в одну из этих категорий. Яркий, талантливый, смелый, Василий Кокорев начал свой путь к богатству из небольшого города. Он обладал небольшим капиталом, но благодаря любви к риску и трудолюбию сумел достигнуть высот.

Большие деньги и наработанные за жизнь связи с полезными людьми помогли ему не только добиться благ для себя, но и изменить общество, увести развитие страны на новый путь, который он считал правильным.

Кокорев не боялся идти против власти (оставаясь при этом верным подданным императора), открыто выражать несогласие с бюрократической системой. Преследуя собственные цели, Василий Александрович не забывал и о пользе, которую должны принести его дела всем соотечественникам.

Детство и юность

Василий Александрович Кокорев родился в 1817 году в Сольвычегодске недалеко от Вологды в старообрядческой семье поморского согласия. Его родные владели небольшим солеваренным заводом в Солигаличе на севере Костромской губернии, но больших денег это дело не приносило, а вскоре его и вовсе пришлось закрыть за убыточностью.

В детстве Василий Кокорев обучался только элементарной грамоте и вскоре начал помогать отцу, который работал «сидельцем» (продавцом) в питейных домах. Довольно быстро Василий Александрович понял, что торговля вином – занятие выгодное, и после закрытия солеваренного завода отправился в Санкт-Петербург для «приискания откупных занятий».

Система откупов позволила заработать первый серьезный капитал многим будущим предпринимателям. Но Василия Кокорева можно назвать одним из самых влиятельных откупщиков. «Откупщицкий царь», как его с уважением называл Савва Мамонтов, в 1847 году подает в правительство доклад, в котором излагает свои соображения по поводу сложившейся откупной системы.

Государственный советник

Вполне ожидаемым стал последовавший за этим быстрый взлет карьеры Кокорева. Он сделался советником чиновников по многим вопросам. Сановники быстро оценили его ум и предприимчивость. Для них Василий Александрович стал выразителем мыслей и интересов не только московского купечества, но и всего простого народа в целом.

Хорошо иллюстрирует авторитет Кокорева ситуация, когда министр внутренних дел, граф Дмитрий Блудов, пригласил Василия Александровича для обсуждения «календарного вопроса». Граф предлагал ввести в России григорианский календарь с целью устранить 12-дневную разницу (изменения в итоге будут приняты только в 1918 году). Кокорев же смог убедительно доказать, что изменения в календаре (а вместе с этим неизбежный сдвиг всех религиозных праздников) приведут к массовому недовольству простого народа и могут быть восприняты как ересь. Подобно никоновскому, «блудовский раскол» может привести к массовым волнениям и недовольствам. Василий Александрович как старообрядец прекрасно понимал, о чем он говорит. После разговора с Кокоревым, Блудов от своей идеи отказался.

Кокорев высказывал свои соображения и по другим важным, определяющим вопросам. В многонациональной Российской империи остро стоял вопрос о введении русского языка как основного. Но вместе с этим важно было провести нововведения так, чтобы они не вызвали волнений. Василий Александрович выступал за систему поощрений, а не принуждений.

Примером, когда к советам Василия Александровича не прислушались, может служить ситуация с предложенными мерами по поиску дополнительных доходов для государственной казны. Только что пришедший к власти Александр II в разгар Крымской войны поручил своим советникам найти деньги в отсутствие возможности взять иностранные займы. За советом к Василию Александровичу обратился председатель Государственного совета граф Алексей Орлов. Кокорев предложил несколько идей: отмену пошлины с добычи золота, разрешение золотодобычи на территории дворцовых ведомств и ликвидацию бюрократических препон, сдерживающих развитие золотопромышленности.

Александру идеи понравились, и он поручил продолжить работу по ним и создать Негласный комитет, в который должны были войти Орлов, Кокорев и Яков Ростовцев. Но составленная в итоге «Записка по золотопромышленности» была враждебно встречена министром финансов, и о проекте забыли. Возможно, что причиной такого решения были не сами предложенные меры, а дополнения от Кокорева, в которых он излагал свои соображения о причинах застоя в российской хозяйственной жизни под редакцией историка Михаила Погодина.

Впоследствии Кокорев сделал еще несколько попыток осуществить общественные изменения путем предложения, порой, очень смелых идей. Середина XIX века была временем, когда готовились и осуществлялись важнейшие изменения в Российской империи, и главной из них стала отмена крепостного права. Это было время бурного развития мысли. По воспоминаниям современников, общество будто очнулось от сна и пришло в движение. Гласность, экономическое и политическое устройство страны – вот что интересовало думающих людей тех лет.

Василий Александрович не оставался в стороне и с энергией, свойственной ему, включался в обсуждения и публиковал статьи в журналах и газетах, выступал на собраниях. На эти годы приходится взлет его популярности в образованных кругах общества. В конце 1850-х годов Кокорев выступил за немедленное освобождение крестьян из крепостной зависимости. Василий Александрович справедливо считал, что это необходимо для будущего экономического развития страны.

6 января 1858 года Кокорев предложил проекты откупной операции, которую он изложил в своей статье «Миллиард в тумане». Его идея заключалась в выкупе всех крестьян, сумма сделки как раз и должна была составить миллиард. Для получения денег предполагалось создать частный банк, капитал которого должны были составить деньги предпринимателей и промышленников. Участие государства не предполагалось, это и стало главной причиной того, что власть проект не приняла.

В январе 1859 года Кокорев предложил тот же проект, но уже с участием государственного кредитования. Особенно противостояли идеям Василия Александровича помещики, которые были не согласны с процессом выплаты денег. Согласно предложению Кокорева, деньги должны были поступать в течение 37 лет, хотя и с процентами.

Еще одной причиной для возмущения стало требование передать землю крестьянам (что в итоге, как мы знаем, так и не было осуществлено). В работах Василия Александровича часто можно встретить идею о том, что государство не должно вмешиваться в ход жизни страны, свободу и конкуренцию. К этому относился, по его мнению, и земельный вопрос.

Представители купеческого сословия не участвовали в обсуждениях освободительной реформы, но не считали возможным оставаться в стороне и пытались выразить свою точку зрения хотя бы словом.

Авторитет Василия Александровича подтверждался не только благодаря проницательному уму и разумным советам. Главным доказательством действенности его идей служил заработанный им капитал. Кокорев прежде всего был практикующим предпринимателем, который поражал современников своей неординарностью и масштабом деятельности.

С одной стороны, Кокорев являлся типичным представителем своего купеческого сословия, образы которого несколько утрированно описывал Островский в своих пьесах. С другой стороны, Василий Александрович опережал своих коллег широтой сфер своих интересов, инициативностью и масштабом общественной деятельности.

Иван Федорович Мамонтов

Как мы уже говорили, источником первых крупных денег Кокорева было занятие питейными откупами. Быстрый заработок и масштаб можно объяснить связями Василия Александровича с высшей администрацией и чиновниками. Это сыграло решающую роль в карьере Кокорева-предпринимателя.

Он занимал особое, более авторитетное положение даже среди своих не менее преуспевающих коллег-откупщиков. Иван Мамонтов, Василий Якунчиков, Иван Базилевский – все они прислушивались к мнению Кокорева. Его связи позволяли сделать из откупных торгов фактически спектакль. Раздел городов происходил во время домашних встреч, где заинтересованные лица обговаривали все детали между собой.

Министерство финансов доверяло Кокореву заниматься несостоятельными питейными округами. Благодаря этому Василий Александрович сумел нажить огромное состояние, которое, по самым скромным подсчетам, составляло к 1860-м годам около 6–7 миллионов.

Славянский комитет

Деятельность Василия Кокорева не всегда вызывала одобрение властей и шла на пользу его бизнеса. И дело даже не в том, что не все его проекты осуществлялись. Периодически дело принимало более серьезный оборот.

Поражение в Крымской войне очень сильно отразилось на настроении в обществе. Среди московских купцов (и Кокорев не стал исключением) появились антизападнические веяния. Это подтолкнуло их к контактам со славянофилами и обсуждению общих проектов.

Кокорев помогал славянофилам финансово, в том числе выделял средства на издание газет и журналов. При его участии издавались, например, «Русская беседа», «Сельское благоустройство» и газета «Дело» под редакцией Сергея Аксакова.

Василий Александрович и сам неоднократно печатался в «Русском вестнике» и «Санкт-Петербургских ведомостях», так что издательское дело он знал изнутри. И даже мечтал о собственном издании. Для него даже было выбрано название – «Общее дело», но проект так и не был реализован.

С приходом к власти Александра II общество почувствовало ряд послаблений. В Москве начинают организовываться политические манифестации – торжественные обеды, чествования, банкеты. Организатором части из них был и Кокорев.

Но одним из главных политических «заявлений» Василия Александровича стала организация комитетов. В 1867 году при его финансовом участии начинает свою работу Комитет по оказанию помощи голодающим. Организация появилась на фоне случившегося вследствие неурожая голода. Но эта деятельность вызвала недовольство властей, в частности, Министерства внутренних дел – государство не хотело привлекать к проблеме излишнего внимания.

Большую роль Кокорев играл в организации Славянского комитета, главной миссией которого было показать общественности исключительность русского пути. В 1867 году Василий Александрович участвует в организации Этнографической выставки и Славянского съезда, активно поддерживает и другие проекты Славянского комитета. Например, открытие женской гимназии для детей балканских славян в Москве, реставрационный проект церкви в Праге, отправку финансовой помощи в Черногорию.

Арсений Андреевич Закревский

Тесная связь и поддержка славянофилов вызывала опасения московского градоначальника Арсения Закревского, который регулярно докладывал о деятельности Кокорева в Санкт-Петербург. В своих записках Закревский характеризовал нашего героя как западника, демократа и возмутителя общества. За Кокоревым был установлен надзор, а в качестве наказания его лишили возможности участвовать в откупных торгах на последние четыре года их существования.

Создатель нового

Почувствовав свое уверенное финансовое положение, Кокорев сосредоточил внимание на реализации многочисленных, порой чрезвычайно амбициозных проектов. В середине XIX века в предпринимательских кругах Кокорева знали как активного деятеля в нефтяной, торговой и железнодорожной сфере.

Перечислим самые известных его проекты. В 1867 году при помощи государственного субсидирования Кокорев открывает «Закаспийское торговое товарищество», которое разворачивает широкую торговлю с Персией и Средней Азией. Оттуда в Российскую империю привозили хлопок, шерсть и другие товары. Оплата осуществлялась наличными или меной, например на мануфактурные товары.

Буровые вышки в Баку

В 1858 году Кокорев учреждает одно из первых акционерных обществ в Российской империи – «Общество Волго-Донской железной дороги», которая должна была соединить две крупнейшие российские реки. Помимо практического применения, строительство железной дороги имело еще и символическую цель – о соединении этих водных путей мечтал еще Петр I.

Василий Александрович владел паями и других крупных акционерных обществ: «Пароходство и торговля», «Волжско-Каспийское пароходство «Кавказ и Меркурий», «Общество сельский хозяин». Сумма вложенного в каждое общество капитала доходила до астрономических по тем временам сумм в 600 000 рублей, что делало Кокорева не только одним из первых, но и одним из самых влиятельных акционерных учредителей в России.

Нефтяной магнат

Пожалуй, самое известное начинание Василия Александровича связано с добычей нефти. Открытый им в 1859 году первый нефтеперерабатывающий завод недалеко от Баку вывел Российскую империю на первые позиции по экономическому и техническому развитию.

За пару лет до этого, в 1857 году, Кокорев открыл первое предприятие, связанное с добычей нефти, – завод в Сураханах. Василий Александрович воспользовался информацией, полученной от химика Либиха, о наличии в тех местах кира – твердой земли, пропитанной загустевшей нефтью, которую местные жители использовали для строительства. Устроить завод решили на Сураханских огнях, для того чтобы с их помощью нагревать перегонные реторты и извлекать фотонафтиль – осветительный материал, который использовали для работы уличных фонарей. Это была настоящая находка: фотонафтиль, в отличие от конопляного масла, которое использовали раньше, практически не коптил и позволял фонарям светить ярко.

Для улучшения производительности своего следующего проекта, Балахнинского завода, открытого в 1859 году недалеко от Баку, Кокорев продолжил сотрудничать с авторитетными учеными-химиками. Так, профессор химии Московского университета Эйхлер посоветовал Василию Александровичу более выгодный способ перегонки колодезной нефти. А молодой доцент из Санкт-Петербурга Дмитрий Менделеев по приглашению Кокорева приезжает в Баку, чтобы на месте предложить свое решение по оптимизации работы завода. Советы Менделеева не только помогли кратно увеличить доходность завода Кокорева, но и легли в основу современного процесса перегонки нефти.

Со временем Кокорев понял, что для расширения дела необходимо привлекать дополнительный капитал через создание акционерного общества. И применил этот опыт в своем начинании в сфере нефтяного промысла. В 1873 году Кокорев преобразует завод в Баку в «Бакинское нефтяное сообщество».

Пример Василия Александровича, первым открывшего нефтяной и керосиновый заводы, вдохновил и других предпринимателей. К концу XIX века в Баку работали уже более 200 заводов, а по Каспийскому морю развозили до 36 000 пудов нефти ежегодно.

Предпринимательская карьера Кокорева терпела и взлеты, и падения. Не все его проекты реализовывались, и не все предприятия в итоге оказывались прибыльными. Так, в 1863 году были отменены винные откупы, что для Василия Александровича стало ударом в финансовом плане. Для других же героев этой книги это означало более свободную и открытую торговлю алкогольными напитками и шанс построить успешный бизнес.

Строительство железных дорог

Со свойственной ему активностью и энергичностью Кокорев включается и в дело строительства железных дорог. Пока другие предприниматели относились к новой сфере с недоверием, Василий Александрович быстро оценил возможности заработка. В начале 1860-х годов он один за одним предлагает проекты железнодорожного строительства с привлечением частного капитала. Ему удалось «заразить» И. Лямина, И. Мамонтова, Т. Морозова, Ф. Чижова.

Станция «Бологое» Николаевской железной дороги

В 1868 году они объединились в акционерное общество и предложили довольно смелый проект – взять в аренду у казны построенную в 1861 году Николаевскую железную дорогу. Но тут им пришлось вступить в неравный бой с другими «железнодорожниками» – «Главным обществом российских железных дорог», которое контролировалось в основном иностранным капиталом. Более того, в состав общества входили и видные государственные деятели – князь Дмитрий Оболенский, граф Григорий Строганов и княгиня Екатерина Долгорукова (возлюбленная, а впоследствии жена Александра II). С такими авторитетами сложно было конкурировать.

«Главному обществу» принадлежало фактически монопольное право на строительство важнейших железнодорожных линий. Например, Санкт-Петербург – Варшава и Москва – Нижний Новгород. Остальные могли рассчитывать только на проекты местного значения. Несмотря на собранный капитал, которого хватило бы на строительство дороги даже без государственной поддержки, и поручительство министра путей сообщения Павла Мельникова, Кокорев с товарищами проиграли. Александр II отдал Николаевскую дорогу «Главному обществу».

Действия Кокорева раз за разом убеждают нас, что одним из главных его качеств как предпринимателя было упрямство. Будто не принимая несправедливого отказа и видя интерес государства в участии частного капитала в строительстве железных дорог, Василий Александрович вновь обращается к проектам в этой сфере.

В 1871 году Кокорев участвует в организации общества, которое покупает Московско-Курскую железную дорогу, находившуюся раньше во владении казны. А в 1874 году он, вместе с Петром Губониным, известным замоскворецким купцом, основывает «Общество Уральской железной дороги», главная цель которого состояла в строительстве Уральской горнозаводской линии с Луневской ветвью. Этот проект был одним из немногих, предназначавшихся для обслуживания интересов российской промышленности, а не стратегического значения.

Последние два десятилетия его жизни были не менее эффективными в плане предпринимательской активности. Главной идеей этого времени для Кокорева становится укрепление позиций русского капитала на международном уровне. Масштаб его мышления особенно поражает, если вспомнить, что в детстве Василий Александрович не получил систематического образования и опирался на знания, полученные только благодаря самообразованию.

Не все проекты в итоге доходили до стадии реализации. В 1870 году Кокорев создает «Общество для эксплуатации пассажирских и пароходных линий», которое должно было осуществлять перевозки между портами Балтийского моря и Америкой. Собрав необходимый капитал, Василий Александрович и другие акционеры отправились отмечать это радостное событие, по купеческой традиции, к цыганам. Но вскоре министр финансов отказал «Обществу» в своей поддержке, и, как иронично заметил Кокорев, «далее московских цыган общество не плавало».

Гораздо более удачным, пусть и не с точки зрения доходности, было устройство «Северного телеграфного агентства», благодаря которому предполагалось устранить зависимость российской прессы от заграничных телеграфных компаний.

В 1870–1880-е годы, вместе с уже знакомым нам Губониным, Василий Александрович организовал «Пермское товарищество по торговле солью». Также они приобрели Верновские золотые прииски на Урале.

Последним, так и не завершенным проектом Кокорева становится создание «Каспийского коммерческого банка», который должен был финансировать нефтяную промышленность Закаспийского края. Подготовка к началу работ была практически завершена, но в 1889 году Василий Александрович скончался.

Согласно завещанию, все имущество и состояние перешли под управление его супруги Веры Ивановны с последующей передачей двоим сыновьями. Купцы часто поступали именно так, чтобы избежать дробления капитала. Сыновья продолжали дела отца, но уже без его яркости и энергии.

Кокоревское подворье

На Софийской набережной в Москве стоит здание, которое и в наши дни не просто украшает Москву, но и рассказывает нам о неординарности и масштабе мысли Василия Александровича.

Строительство Кокоревского подворья продолжалось с 1862 по 1865 год. Этот гостинично-складской комплекс по проекту Ивана Черника обошелся Василию Александровичу в 2,5 миллиона рублей и был оснащен самыми современными техническими системами своего времени.

Вид на Кокоревское подворье и колокольню церкви Святой Софии

Один из первых гранд-отелей, комплекс Кокоревского подворья включал в себя гостиничные номера на 700 мест, 20 магазинов, почтовое отделение, рестораны и даже один из первых телеграфов в городе. В подвалах располагались инженерные коммуникации – воздушная, отопительная и канализационная системы.

Вскоре Василий Александрович был вынужден продать здание, чтобы расплатиться с долгами. В советское время в подворье находились государственные учреждения, а гостиничные номера превратились в коммунальные квартиры. Недавно была проведена комплексная реставрация, включающая восстановление утраченной чугунной галереи.

Погодинская изба

Еще одним памятником архитектуры, появившемся благодаря Василию Кокореву, стала Погодинская изба, чей необычный внешний вид до сих пор привлекает внимание прохожих. Это здание, построенное в 1856 году по проекту архитектора Николая Никитина, стало подарком для историка Михаила Погодина. В избе должны были храниться предметы из обширной коллекции историка.

Погодинская изба

Для середины XIX века архитектурные детали здания смотрелись необычно. Его украшала ажурная резьба – наличники, «полотенца», ставни; растительные узоры, изящный конек крыши. Украшения не только рассказывали о роде занятий Погодина (а он сделал большой вклад в изучение истории Древней Руси), но и стали определяющими для последующего развития архитектуры в Москве. К концу XIX века в городе появится множество зданий, вдохновленных русским стилей. Самые яркие примеры – здание Исторического музея, особняки Петра Щукина и Николая Игумнова, здание Московской думы (сейчас музей Отечественной войны 1812 года).

Коллекционер и меценат

Василий Кокорев оставил свой след и в сфере искусства. Начиная с конца 1850-х годов Василий Александрович собирал работы русских художников, желая показать развития отечественной художественной школы за почти 100-летний отрезок. Кокореву, как и позже Павлу Третьякову, было очевидно, что творчество отечественных живописцев недооценено. Картины не пользовались спросом ни в России, ни за границей. И помощь меценатов была просто необходима.

Коллекция Василия Александровича постепенно росла (в будущем количество купленных картин вырастет до пятисот). Для ее размещения Кокорев выбрал особняк в Трехсвятительском переулке, перестроенный по проекту архитектора Ивана Черника в русском стиле, который был открыт для посещения. Так появляется первая общедоступная галерея (для сравнения, в Эрмитаж, открывшийся для публики в 1852 году, могли попасть лишь немногие).

Кокоревская галерея была открыта ежедневно. В обычные дни за вход брали по 30 копеек, в выходные и праздники – по 10 копеек. Галерея состояла из восьми со вкусом оформленных залов с правильным освещением. Для удобства гостей имелись мягкие диваны и красивая резная мебель.

К сожалению, из-за финансовых проблем галерея просуществовала всего 10 лет. Особняк выкупил Тимофей Морозов, и картины Кокорев тоже был вынужден продать. Часть из них оказалась в Третьяковской галере. Когда вы в следующий раз посетите этот музей, обратите внимание на «Портрет Юлии Самойловой» и «Портрет К. А. Яниша» кисти Карла Брюллова, «Грот Матроманио на острове Капри» работы Сильвестра Щедрина и вспомните Василия Александровича, который преследовал благородную цель популяризации отечественного искусства.

Но покупкой картин и открытием галереи помощь Кокорева художественному миру не ограничилась. На его деньги был устроен Владимиро-Мариинский приют для оказавшихся в нужде художников и построена дача, куда молодые живописцы могли приезжать на этюды.

Дача для художников

В начале 1880-х годов Кокорев проводил время в своем имении Александровское, расположенном недалеко от Вышнего Волочка. Как-то раз у него гостил Илья Репин, и во время одной из прогулок художник обратил внимание на живописную природу, окружавшую имение. «Природа Тверской губернии должна скорее вдохновить художников, нежели виды римской Кампаньи», – решил Кокорев. Так родилась идея устройства летней дачи для студентов Императорской академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества.

22 июня 1884 года дача приняла первых художников. За первые три года работы Академической дачи ее посетили 30 живописцев. А самым частым гостем стал Илья Ефимович Репин, который подолгу жил в небольшой комнате на втором этаже. Любил здесь бывать и Архип Куинджи, каждый приезд которого сопровождался песнями и долгими вечерними разговорами с молодыми коллегами.

Дача работала с мая по октябрь. Приезжавших студентов обеспечивали питанием, проживанием и суммой в 5 рублей на дополнительные расходы. В советское время здесь размещались детский пионерский лагерь, гостиница для раненых и детский дом. С 1948 года творческая дача открывается вновь, но уже на круглогодичной основе и под новым именем. Теперь она называется Академической дачей имени И. Е. Репина.

Одно из своих последних общественных заявлений Кокорев сделал незадолго до смерти. Он опубликовал статью «Экономические провалы», в которой критиковал сложившуюся бюрократическую систему и приводил анализ экономической ситуации в Российской империи. Главный вывод Василия Александровича: все основные проблемы экономики страны проистекают из-за желания слепо копировать иностранный опыт.

Василий Александрович скончался 22 апреля 1889 года в возрасте 71 года. Местом захоронения было выбрано Мало-Охтинское старообрядческое кладбище Санкт-Петербурга, могила сохранилась. Похороны прошли по старообрядческой традиции – гроб Кокорева был выдолблен из дерева, а не сколочен, отпевание длилось много часов.

Такой была жизнь неординарного предпринимателя Василия Кокорева – амбициозного, талантливого человека, которому хватало смелости вступать в открытое противостояние с авторитетными государственными деятелями в борьбе за свои идеи.