Москва в решете

Последний вагон качнуло, он въехал в тоннель и томские огоньки остались за горой и густым лесом за ним. Ира вытерла смазавшуюся тушь и, подышав на стекло, попыталась угадать — что там, в темноте? Только ночь. Больше ничего не разглядев, она постояла ещё с минуту, и вошла в купе.

Попутчик и попутчица спали, одно место наверху было свободно. Ира легла на нижнюю полку и попробовала заснуть, но всё, что она пыталась забыть, снова вставало перед глазами…

Пять лет назад Ира с отличием закончила Томский госуниверситет, и сразу же начала работать на местном телевидении, где быстро стала популярной телеведущей. Она удачно, по любви вышла замуж за дизайнера Женю Кочеткова, родился сын Яшка… Всё шло на удивление хорошо — дождь счастья пролился над ней за пять последних лет. И всё рухнуло за один год.

Брат Вадим…

Ира, ребёнок и муж жили с родителями в большой квартире на проспекте Ленина, и приезд брата, закончившего учёбу в Санкт-Петербурге, ждали всей семьёй. Правда, через неделю после приезда последовало неутешительное открытие — её младший брат стал наркоманом, но и это было ещё не самое ужасное.

У Вадима в Питере остались какие-то нереальные долги и за ними приехали. В результате от большой квартиры за полгода не осталось ничего, мать Иры с внуком ютились у сестры в малогабаритной «хрущёвке», а муж предпочел исчезнуть по-английски, когда понял, что ситуация вышла из-под контроля, отец Ирины жил у друга и тщетно пытался заработать, но в семьдесят лет, согласитесь, это невозможно. Несмотря на продажу квартиры, Вадим остался должен почти столько же, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы месяц назад он не умер от передоза. От них не сразу, но отстали, но жить по-прежнему было негде! Ирин супруг окончательно вычеркнул её из своей жизни, что было, пожалуй, самым невыносимым в сложившейся ситуации. Весёлую передачу на ТВ Ира вести больше не смогла, и на её место взяли по конкурсу девочку с беззаботным лицом… И поэтому в ночь на 31 декабря Ирина Стрельцова не сидела, как все замужние женщины за накрытым ею же столом с шампанским, оливье и мандаринами в кругу мамы, папы, мужа и сына…

Ира ехала в чудо-город Москву!

Вы знаете про такой?..

А я нет.

В Москву может приехать любой. И каждый может остаться в ней.

Для этого нужны лишь деньги на билет, а можно и без денег — «заячьим» маршрутом на электричках. Раньше в Москву ездили за колбасой и одеждой, сейчас — за деньгами. В столице деньги не переводятся, ведь их там печатают, чего не скажешь о других российских городах.

Но на билет у Ирины деньги всё-таки были, и одета она была ничуть не хуже, чем аборигенки с московской пропиской. Единственное, что тревожило её — где остановиться и как найти работу? Она приехала заработать, чтобы вернуться в Томск и купить квартиру своим самым дорогим и любимым — сыну Яшке и родителям.

Остаться в Москве насовсем тоже неплохо, размышляла она, спускаясь по эскалатору метро… «Останусь, если получится!» — решила она и огляделась, а на неё, в свою очередь, посмотрел рыжий сержант из патруля.

Как сержант-лимитчик, с носом в форме картофелины, в 27-летней нарядной женщине угадал приезжую? Но ни билет, по которому она только что приехала, ни полупустой кошелёк не спасли её от штрафа за отсутствие регистрации.

— Иди-иди, жалуйся, — пряча сотню в карман, подмигнул сержант, возвращая паспорт Ирины. — Могу помочь в трудоустройстве. Приходи вечером, проверим на профпригодность, хе-хе…

Ирина смерила его презрительным взглядом и быстро отошла.

Москва — город чудес, Чудо может произойти с тобой завтра или никогда, сидя в гремящем метропоезде среди таких же странников разглядывала названия станций кольцевой линии Ирина. Вышла на Арбатской.

«Завтра поеду на телевиденье», — решила она.

На Арбате мела позёмка и сквозь неё едва сияли знаменитые арбатские фонари. Ира прошла весь длинный Старый Арбат насквозь и вышла к «Смоленскому» гастроному.

Она приехала в Москву два часа назад. И что дальше?

Она огляделась и, купив бублик, подошла к киоску, чтобы купить газету с объявлениями о найме жилья. Первый же набранный номер долго не отвечал.

— Приезжайте! Аванс за полгода вперёд, — наконец ответили на её вопрос. — Квартира однокомнатная, за свет, газ и междугородние звонки платите сами.

— Но я сейчас могу заплатить только за один месяц! — быстро вставила Ира, прижимая трубку к уху.

— Нет! — ответили на том конце и раздались отрывистые, обидные гудки.

Так она прозвонила ещё десять номеров, пока не вспомнила, что ещё в Томске ей порекомендовали несколько вариантов недорогого жилья, и вытащила записную книжку.

У неё с собой была лишь сумочка с документами и деньгами, вещи она сдала в багаж. Набрав самый первый номер из записной книжки, Ирина подула на замёрзшие руки. Номер долго не отвечал.

— Приезжайте, сдаём, — наконец, добродушно ответили ей, выспросив все её данные.

Итого — три адреса, которые ответили согласием сдать ей комнату… И Ирина выбрала самый недорогой вариант из них.

Было уже семь часов вечера, позёмка не прекращалась. Ирина зашла в гастроном и выпила кофе, разглядывая сквозь витрину бегущих по своим делам москвичей. Она вдруг пожалела, что не решилась остановиться на эту ночь в гостинице. Но за ночь в гостинице ей нужно было выложить столько, что волей-неволей, приходилось думать, что потом?..

Какая-то медвежья окраина, выйдя в Медведково, хмуро огляделась она.

Мимо, шатаясь и задев её, прошли пьяные подростки в мохнатых шапках. На Ирин вопрос:

— Где тут Колодезный переулок?

— Через дворы быстрее, — оглядев её с ног до головы, сказал какой-то невзрачный мужичок и сплюнул. — Иди туда! — кивнул он на серые монолиты домов за деревьями.

— Дом 102, корпус 4, восьмой подъезд, код — 3467… — Ира, повторяя адрес, шла и рассматривала номера домов. — «Колодезный переулок», ну наконец-то! — прочла она синюю с белым табличку на длинном угловом доме. — Вот он, сто второй!

Было около девяти вечера и подъезд, в который она вошла, оказался светлым и чистым. Ирина приятно удивилась и направилась к лифту.

— Это вы звонили?.. Точно, вы?.. А я вас жду, вот ключи, — у двери № 777 стояла молоденькая девушка с приятной улыбкой. — Простите, но я очень тороплюсь, вы готовы сразу рассчитаться?

Ирина вдруг почувствовала, что её неоправданно торопят. У неё даже перехватило дыхание.

— Мы что, даже не войдём?.. А расписку в получении денег вы мне дадите?

— Конечно! — девушка улыбнулась, показав отличные зубы. — Вот расписка в получении от вас денег за два месяца. Ваша комната в конце коридора. Остальные тоже со временем будут сданы, а пока наслаждайтесь тишиной и покоем! — открыв обитую чёрным дерматином дверь, добавила она.

Ира заглянула в тёмную прихожую — там было тихо и пахло чужим логовом, с неприятным амбре канализации.

— Я хочу посмотреть комнату, хорошо? — твёрдо сказала она, глядя на девушку.

— Да, пожалуйста! — вежливо улыбнулась та. — Заходите, можете сразу и раздеться…

В прихожей, освещённой лампочкой, на стене висела дешевенькая вешалка, на полу — подставка для обуви. Две ближние двери были закрыты, распахнута в самом конце коридора оказалась лишь дверь в её комнату. Ира огляделась и спросила:

— Как к вам обращаться?

— Ой, извините! Я Настя, — представилась девушка и приветливо добавила. — Запомнить не трудно, да? Проходите, не бойтесь, сейчас я включу свет.

Ира сняла пальто и за Настей вошла в комнату. Та шарила рукой по стене и искала выключатель. Ира вдруг почувствовала сзади чьё-то дыхание и быстро оглянулась — сзади неё стояла фигура с лицом, которое она будет помнить всю жизнь!.. Ира инстинктивно отпрянула в сторону Насти, которая стояла с расширившимися от ужаса глазами, и вдруг почувствовала взмах!.. и свист разрываемого воздуха, словно кто-то поднял тяжёлый меч над её головой… Она страшно закричала, потому что меч, лязгнув, плашмя обрушился на неё…

Выщербленный грязный паркет, свисающие обои, чёрные стёкла, немытые много-много лет — вот что увидела она, когда пришла в себя. Ничто не напоминало вчерашнюю трёхкомнатную квартиру, в которой предполагалось, она проживёт до самой весны.

Ира встала, держась за батарею, и выглянула в серое слепое окно. Второй этаж, наконец, поняла она, привыкнув к свету. И стала оглядывать себя…

Вместо дублёнки из канадского мутона на ней была накинута безразмерная телогрейка-пуховик немаркого зелёного цвета. Сапоги и джинсы её собственные, а свитера не было — под пуховиком одна лишь футболка… Нигде не было видно её сумки с кошельком и документами.

Ира закричала!..

Только через полчаса по заваленной слоем мусора лестнице, она спустилась вниз и вышла через проём на улицу — дверь в подъезде отсутствовала.

— Сегодня третье января, — вспомнила Ирина. — Нет, вчера было четвёртое. Значит, сегодня пятое?..

Старый московский двор — две пустые предназначенные на снос пятиэтажки, из одной она только что вышла. Машинально посмотрев на часы, которых не было, Ира пригладила волосы, нащупав в них какой-то спёкшийся сгусток. Краем глаза она увидела, что со стороны жилого по виду здания к ней быстро шла женщина в оранжевой куртке. Не доходя до Иры метров трёх, она остановилась, опёршись на метлу.

— Скажите, это Колодезный?.. Вы милицию не вызовете, а то у меня украли телефон и сумку… Что вы так смотрите на меня?

Женщина продолжала стоять, молча разглядывая её. Потом неожиданно оскалилась, сплюнула, вытерла губы и подошла ближе. Ира почувствовала, что её невыносимо мутит от морозного воздуха и, охнув, прислонилась к стене.

— Эй, ты чего? — угрюмо спросила её незнакомка.

Ира с трудом сфокусировала на ней взгляд. В глаза почему-то лезли лишь накрашенный оранжевой помадой рот и два косящих глаза незнакомки. «Помада под цвет куртки?» — изумилась Ирина.

— Эй, ты, алкашка! — женщина помахала перед Ириным носом рваной дамской сумкой. — Твоя?.. — Косоглазая женщина с серыми порами на крупном лице, наконец, разглядела её Ирина, и от подступившей дурноты закрыла глаза. Но женщина, похоже, не собиралась оставлять её в покое.

— Сумка твоя? На дороге нашла только что, — огромная красная рука с заусеницами на пальцах снова очутилась у её лица. — Чего кобенишься? Говори…

— Моя, — Ира кивнула. — Меня ограбили… Вызовите милицию, пожалуйста!

— Чево?..

— Меня ограбили, — повторила Ира и потеряла сознание.

Когда Ирина пришла в себя, в её ушах почему-то отпечаталось громкое ворчание дворничихи:

— Не бойся, девка, живая осталась и то хорошо!

Ира всхлипнула и открыла глаза.

— Изнасиловали? Не-е-е-т?.. А что тогда плачешь, а? — сердито проворчала дворничиха.

— Ограбили… куда я без документов? — Ирина опасливо всмотрелась в зелёные глаза дворничихи, та её крепко держала, прислонив к стене, и громко успокаивала: — Подожди! Стой, держись, я сейчас… Не твои случайно? — вытаскивая из мусорной тумбы у дома паспорт и разорванный кошелёк, крикнула она.

Ирина вгляделась в раскрытый перед её глазами паспорт. «Стрельцова» — выхватила она глазами свою фамилию.

— Жива-здорова!.. Не изнасиловали?.. Ну, иди, голова два уха! Всё хорошо!.. Опять упала-а-а-а!.. Господи, прости!

Ира огляделась и поняла, что сидит в узком закутке между кроватью и столом в какой-то полутёмной комнате. Ира вдруг вспомнила тёткин дом в деревне — тёплый, с горячей русской печью и такой же захламлённый, сор везде — от принесённого на ногах с улицы сена и садовой земли.

Справа неё была тонкая фанерная стена с календарями за много лет, а слева — стол под растрескавшейся клеёнкой, щедро разрисованной золотыми самоварами и плюшками. Напротив сидела знакомая дворничиха и пила чай. Сердито взглянув на неё, дворничиха отставила чашку и кашлянула.

— Вы милицию вызвали? — увидев свои документы и порванную сумку на краю стола, спросила Ира, стараясь сесть, как можно прямей, но это у неё плохо получалось.

— Щас, — кивнула женщина. — Только шнурки поглажу и вызову! Иди сама, если хочешь, в отделение через две улицы. Там тебя очень ждут с твоим сибирским паспортом и без регистрации. И одета ты соответствующе, сразу в обезьянник загремишь! Потом сама не вспомнишь, золотце, то ли тебя грабанули, то ли ты кого ограбила…

— Вы что несёте? Это меня ограбили, меня, а не я… — Ира попыталась встать, но голова снова закружилась, и она снова села, закрыв глаза.

— Много денег-то у тебя там было? — услышала она через секунду.

— Триста пятьдесят, — вспомнила Ира.

— Рублей?! Господи прости! — поразилась дворничиха.

— Долларов, — покачала головой Ира и всхлипнула.

— Что?! Ты ври, да не завирайся, — засмеялась дворничиха сначала тихо, потом громче.

— И дублёнка с шапкой, — добавила Ира. — А в дублёнке сотовый телефон.

— А «Мерседеса» с личным шофером не было? — хмыкнула хозяйка, потом вытерла слезы в уголках глаз и посмотрела на Иру уже благодушнее. — Ты кто?

— Журналистка, — сказала Ира.

На краю стола лежал её красный диплом без вкладыша, который тоже, видимо, валялся в мусорном баке где-то неподалёку.

— Ирина Кузьминична Стрельцова? — взяв паспорт, громко прочитала дворничиха.

— Да, — кивнула Ира. — Я вчера приехала на Ярославский вокзал из Томска, в дублёнке остался мой билет, я шла снять квартиру… или комнату — в Колодезный переулок вчера вечером.

— Вчера? — переспросила дворничиха. — А какого числа было твоё вчера?..

— Четвёртого января, — вспомнила Ира вчерашний вечер.

— Четвёртого… Колодезный? — покачала головой дворничиха. — А сегодня, милая ты моя, второе февраля! И никакого Колодезного переулка здесь отродясь не было! Я живу здесь с самого рождения, а это 1949-ый год, милка моя, апрель месяц. И у нас не Москва, у нас тут город-герой Пушкино, улица Конечная!

— Пушкино? — Ира вдруг испугалась, ей внезапно стало не страшно обидно, а просто страшно. — Мамочка, — простонала она. — Что вы такое говорите, а?

— Не кричи, тшшшш!.. — дворничиха приложила палец к губам. — Тшшшш… Ребёнка разбудишь, — и кивнула назад.

Ира повернулась и увидела за занавеской беленькую голову малыша, по всему видно, годовалого.

— Внучок, Пашка, — сказала дворничиха и улыбнулась. — Выходит, попала ты, девка, в худые дела? И где ж ты месяц-то обреталась, не помнишь что ли?

— Нет, — покачала головой Ира.

— Меня тётя Земфира зовут, или Фира, а фамилия моя Козлова, я тут живу и работаю, — кивнула тётя Фира на комнату, в которой они сидели: деревянные старые стены в ярких календарях и чистые окна с тюлевыми занавесками из какого-то невообразимого старья.

— Как вы меня принесли? — спросила Ира, успокоившись немного. — Спасибо вам!

— Приволокла, — уточнила тётя Фира. — Бараний вес. Но больше не поволоку, силы уже не те! — и кокетливо улыбнулась, быстро закрыв рот. — Раньше-то я свой вес спокойно поднимала!

— У меня вещи должны были оставаться в камере хранения. Я их оставила там, когда приехала, — порывшись в остатках не украденного в сумке, Ира так и не отыскала пластикового жетона с номером своего багажного места в камере хранения.

— Думаешь, тебе их вернут через столько дней?.. Ты хоть помнишь, что там у тебя было? — глянув за занавеску, налила и подвинула к ней чай в толстой чашке тётя Фира. — Пей, подружка дней моих суровых!

— Помню, конечно, — Ира задумалась. — Я почти всё помню…

— Пей, давай, — кивнула на чай тётя Фира. — Ну, что, милицию будем вызывать?

— Будем, — отпив из чашки, твёрдо произнесла Ирина.

— А не боишься, господи прости? — тётя Фира, посмотрев на икону в углу, быстро перекрестилась.

— А чего мне бояться? — оглядела свою одежду Ира.

— А сможешь доказать, что ты за этот месяц сама не натворила чего? — подумав, спросила тётя Фира.

— А что я такого могла натворить? — удивилась Ира. — Меня стукнули по голове, вот, смотрите! — она наклонила голову, показав сгусток в волосах. — Смотрите же!..

Тётя Фира встала и, взяв её тихонько за голову, стала разглядывать…

— То ли кетчуп, то ли сургуч, — наконец, сказала она. Ира громко вскрикнула, когда тётя Фира, погладив её волосы, быстро дёрнула и положила перед ней комок, похожий на коричневый подсохший пластилин с обрывками её светлых прядей.

— У тебя там, если и была рана, то уже прошла, — сердито, со знанием дела, произнесла тётя Фира и добавила: — И ты чистая, не воняешь! Причём совсем! Даже духами пахнешь, дорогуша. Не врёшь ли ты мне, а?..

— Нет, — Ира с удивлением осмотрела свои, по большому счёту, чистые руки и аккуратно подрезанные, правда, без маникюра ногти. Она встала и, сняв куртку, которая была накинута, расстегнула джинсы — трусы и колготы под ними представляли пристойное зрелище.

Ира, забыв застегнуть молнию, села и тревожно посмотрела на тётю Фиру.

— А ну, покажь руки, — грозно приказала та. Ира поглядела на неё, потом на свои ладони.

— Выше покажь! — дворничиха повысила голос.

Ира повернула запястья…

— Тебе с такими руками, самое то — в милицию идти, — вздохнув, села на свой стул тётя Фира. — Сходи-сходи…

Ира с подступающей тошнотой поглядела на свои исколотые в венах руки. Правая была почти чистая, а вот на левой образовался багровый кровоподтёк.

Ира сглотнула, отвернулась и потеряла сознание.

— Да не падай ты-ы-ы-ы! — словно сквозь сон услышала она уже знакомый голос. — Горюшко ты моё! Ирка-а-а!..

— Я тебе верю! — Ира проснулась, когда услышала это. Она лежала на краю большой кровати под байковым одеялом, от которого пахло простым мылом. На подушке у щеки лежал чей-то длинный чёрный волос.

Ирина скосила глаза и увидела два своих открытых чемодана. Перед ними стояла и смешно, по-галочьи, заглядывала то в один, то в другой её новая знакомая.

— Получила по твоему паспорту! — тётя Фира покачала головой. — Жетон был у тебя в заднем кармане джинсов. Ты его туда сунула? Что, забыла?.. — снова удивилась она. — Ну, как такое можно забыть?

— Не помню, — покачала головой Ира. — Я ничего не помню, хоть убейте…

— Ну, убивать мне тебя, Ирина Кузьминична ни к чему! — села напротив неё тётя Фира. — Вот, только не пойму, почему и документы и жетон они тебе оставили?

— Кто? — Ира села, спустив ноги на холодный пол. — О ком вы говорите? Вы их что — знаете?..

— У кого ты была, если, конечно, не сама исколола себя всю?.. Господи прости, — тётя Фира сморщилась, кивнув на её руки.

— Я не знаю. Что со мной было, как считаете?

— И я не знаю. Ну, что будешь делать-то? — пожевав губами, вздохнула тётя Фира.

— В милицию я теперь вряд ли пойду, — Ира с боязнью посмотрела на разбухшую гематому на внутреннем сгибе левой руки. — Мне не на что ехать домой в Томск! У меня нет ни копейки, даже доехать до Москвы.

— Не знаю, не знаю, — передразнила её тётя Фира, кивнув на чемодан. Потом, отложив два свитера и кожаную куртку, пояснила: — Можно продать, на месяц тебе хватит, если экономить будешь. Ну, что?

Ира немного удивилась, наблюдая, как та ловко и беспардонно продолжает рыться в её вещах. Потом кивнула, подумав, что это тоже выход, причём не самый худший.

— Вот это я понимаю! — кивнула дворничиха и, быстро натянув свою оранжевую куртку, исчезла.

Когда она вернулась, Ира всё поняла без лишних слов — вместе с несколькими купюрами, тётя Фира принесла две бутылки водки и закуску. На них со своего места, молча смотрел проснувшийся Пашка и, заскулив, попросился на руки, увидев еду.

— Засранец, — сунула тому кусочек варёной колбасы тётя Фира. — Кусай, не подавись! — велела она внуку. Пашка куснул и стал жевать. Тётя Фира посадила его и стала проверять. — Не мокрый, — довольно заключила она. — Выпьешь? — налив две стопки, она требовательно взглянула на Ирину. — Не хочешь?.. Как хочешь, заставлять не стану!

Ира села в электричку на маленьком вокзале станции Пушкино, и, глядя на проплывающие за окном деревянные дома, поёжилась. На ней была куртка и толстый свитер, которые, впрочем, почти не спасали её от двадцатиградусного мороза. Но снова надеть чужой и вонючий пуховик она запретила себе категорически.

— Задницу отморозишь! — выпив с утра водочки, предупредила её тетя Фира, глядя на термометр за окном. — Хотя твоя задница — это не моя задница! — уже веселей закончила она, и добавила: — Возвращайся, будем тебя ждать, Иришка. И знаешь что, сходи в церковь и помолись Матери Божьей и Святителю Николаю, что жива осталась. Слышишь?

— Спасибо, схожу обязательно. Тётя Земфира?

— Чего ещё?

— Больше ничего из вещей не продавай, я заработаю, — попросила Ирина.

— Как можно? — солидно отозвалась Земфира Ивановна. — Господи прости. Не цыгане, чай.

На Ярославском вокзале в зале ожидания пахло хлоркой, Ира зашла туда, чтобы погреться. Пока ехала, она так и не решила, куда бы ей пойти, чтобы наверняка найти работу. На неё начал уже поглядывать патруль из трёх милиционеров. Мимо прошли две цыганки в капроновых юбках, торчащих из-под шуб.

— Погадать, дамочка?..

— Документы?

Ира не стала ждать продолжения своих мыслей и выскользнула на привокзальную площадь, столкнувшись на выходе с рыжим сержантом, тем самым, который облегчил её кошелёк на сто рублей, в самый первый день в Москве. Он профессионально цепко схватил её за локоть и, больно его вывернув, повёл за ближайшую палатку. Ира, застонав, повиновалась, рука, которую он чуть не сломал, была та самая, с гематомой.

— Ну что, днём снимаешь? Делись! — и, вывернув её карманы, обнаружил лишь сто рублей и мелочь. — Плохо работаешь, — с досадой выдохнул он. — У меня профессиональная память на лица, — сличая паспорт с оригиналом, он, морщась, выругался. — Слушай, а я тебя где-то видел и вроде фамилию твою запомнил? — положив сотню из её руки в свой карман, изрёк он. — Может, ориентировки на тебя были? Ты не воровка? Случайно?..

То, что произошло потом, Ира запомнит на всю жизнь. Хорошее ведь не забывается!

Комбинацией «мгновенный захват», сзади образовался патруль из трёх милиционеров, которых Ира запомнила ещё внутри вокзала. И если рука Иры вдруг освободилась от цепких пальцев рыжего сержанта, то обе руки в коричневых перчатках, которыми он начал махать, через пару секунд ему опустили, надев на них наручники.

— Что он хотел от тебя? — жёстко спросил Ирину один из патрульных милиционеров.

— Деньги. Второй раз сто рублей, — выговорила Ирина. — Помогите, — уже тише попросила она.

— Помогаем, — кивнул ей второй из патруля — маленький милиционер с распухшим левым ухом. — А первый раз когда?..

— Четвёртого января, — у Ирины от холода стучали зубы.

— Ребята, вы что? — широко улыбнулся, показав клыки, рыжий сержант. — Она же лёгкого поведения… Печати негде ставить! — и посмотрел на Ирину таким взглядом, что если бы взгляды убивали, то жить ей оставалось всего минуту.

Через час, подписав протокол с показаниями против Собакарёва Г. И., сержанта патрульно-постовой службы, Ирина вышла из отделения железнодорожной милиции и остановилась, глядя на проезжую часть с летящими в обе стороны автомобилями.

Сто рублей из её кармана остались в качестве вещдока в отделении милиции, подколотые скрепкой к протоколу. Регистрация, которую Ирине оформила Земфира Ивановна Козлова на своей жилплощади, оказалась до того кстати, что впору было пойти в храм, чтобы поставить свечку за её здравие.

Ирина предполагала позвонить в Томск, чтобы сообщить маме о том, что она жива и здорова, но в кармане остались лишь семь монет по пять рублей, остатки её финансов, благополучно взятые с собой на этот день.

Приступ дурноты подкрался к ней неожиданно, Ира ухватилась за ближайшую стену и по ней пошла вперёд, чтобы не упасть… «Я должна выстоять!» — успела подумать она. И очнулась в продуваемом горячим вентилятором проходе между двумя дверями огромного книжного магазина. На неё с любопытством глядел какой-то «божий одуванчик» в ушанке и огромных унтах.

— Вы не беременны, мадам? — картавя, осведомился он. — На вас лица нет.

— Обычная женская слабость, — отрицательно покачала головой Ирина.

— Слабость в членах первый признак беременности, — погладил её варежкой по плечу мужчина, и совсем тихо добавил: — Я гинеколог, так что ошибки тут нет.

— И всё-таки вы ошиблись, но всё равно спасибо, — Ирина попыталась улыбнуться. — Всего вам хорошего. До свидания!..

Мужчина ей не понравился.

— Ну, извините, — мужчина поклонился и вышел на улицу, смешно шаркая унатами, а Ира подняла глаза и тут увидела её — Полину Байкалову, у которой брала интервью в Томске. Огромный портрет новомодной писательницы Байкаловой и постер её последней книги «Счастье близко!» висел прямо на уровне глаз. Ира, вздохнула и невольно засмеялась.

— Спасибо, судьба! — прошептала она, разглядывая бантики на блузке писательницы. — Ты не оставляешь меня и всегда даёшь то, что мне нужно в самый трудный момент!

«В самый последний момент!» — добавила бы судьба, если бы могла говорить.

— Позвонить от нас? — директор книжного магазина цепким взглядом оглядела её. — Байкаловой?.. Ага, вы журналистка! — кивнула она. — Ну, что же, звоните, конечно! — и передала ей трубку.

Ира вытащила кошелёк из своей аккуратно зашитой сумки и попыталась найти в нём то, чего там никогда не было — московский телефон Полины Байкаловой.

— Вы не подскажете телефон издательства? — спросила она через минуту, набрав несуществующий номер. — Никто не подходит, может быть, её нет дома?..

— Набирайте! — и директор магазина отчётливо произнесла семизначное число.

— Вы не подскажете, как мне созвониться с Полиной Байкаловой? — быстро спросила Ирина. — Наша газета очень заинтересована в интервью с ней. Я записываю, спасибо, — и уже через полминуты она звонила Полине.

— Да? — недовольный, словно только что после сна, голос. — Да-а-а, я вас помню, конечно… Вас ведь зовут Катя?

— Почти, — засмеялась Ира. — Меня зовут Ирина Стрельцова!

— Как приятно, я вспомнила, Ирочка, — голос оттаял. — А что вы хотите?

— Полина, я сейчас работаю в Москве. Можно у вас взять интервью для газеты, в которой я работаю?..

— Приезжайте, — мгновенно согласилась автор восьми бестселлеров. — Отчего же нельзя? Вы приедете сейчас?..

— Говорите адрес, дорогая Полина, — Ирина вытащила ручку и приготовилась записывать.

— Он простенький, записывайте., Литовский бульвар… До встречи! — продиктовала адрес писательница и через пять минут Ирина вышла из книжного магазина с высоко поднятой головой.

Новый монолитный дом в начале Литовского бульвара. Миновав консьержку, до смешного похожую на королеву Викторию, Ирина вытерла платком вспотевший лоб, сосчитала до десяти, и нажала на кнопку вызова лифта.

— Здравствуйте, Полина! Если бы вы только знали, как я рада вас видеть! Разрешите позвонить от вас? — спросила Ирина, едва переступив порог квартиры Байкаловой.

— Почему нет?.. Звоните, — Байкалова тяжелым подбородком указала в сторону телефона и попятилась, на указательном пальце писательницы блеснул голубой турмалин, немного диссонирующий с шёлковой пижмой хозяйки в Микки-Маусах.

Ирина осторожно взяла дизайнерскую трубку в форме копыта и, набрав номер, стала ждать… К счастью, недолго.

— Мамуля, здравствуй, как Яшка? — быстро спросила она.

— Ирочка, ты жива-а-а?.. — крикнула мама ей в ухо. — Господи, где ты пропадала?.. Мы тебя обыскались, Ирочка!..

— Да, мамочка, я жива-здорова! — Ирина вытерла слёзы.

Разговор прояснил многое, но главное успокоил.

— Я очень много работала, — коротко объяснила своё месячное молчание Ирина. — Мамочка, всё хорошо… Правда, всё хорошо! Правда-правда.

— Больше так не делай! — причитала её мама, всхлипывая. — Мы не знали, что и думать… Я уже купила билет в Москву, чтобы искать тебя! Мы подали заявление о розыске, обзвонили всех знакомых в Москве, но…

— Прости, мамочка…

— Больше не прощу!.. И звони каждый день! Ира?.. Ты меня слышишь?..

— Как папа?

— Папа жив!.. Жив папа!!!

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Полина Байкалова курила и смотрела в окно из гостиной, пока Ирина разговаривала с мамой. Она несколько раз обернулась, вслушиваясь в разговор, и когда он закончился, с улыбкой раздавила сигарету в пепельнице.

— У вас очень красиво! — Ирина восхищённо обвела глазами полупустую гостиную. — Приятно, когда вещи не загружают пространство!

— Я люблю минимализм, — Полина Байкалова кивнула на белый диван в центре гостиной.

— «Фатальная женщина» — вас устраивает такой заголовок? — медовым голосом предложила Ирина, включая диктофон. — Или у вас есть эксклюзивное предложение?..

— Меня всё устраивает, — моментально согласилась писательница. — На какую тему будем говорить? Мои планы?.. Или о романах, которые уже написаны и изданы? Ну что, о будущем или о прошлом? Решайте…

— О прошлом, — твёрдо сказала Ирина. — Будем говорить о прошлом и самом ближайшем будущем. Хорошо?.. Несите фотографии, выберем самую красивую на разворот. Самую-самую…

— Смотрите и выбирайте! — Полина вернулась с ворохом разноцветных снимков, где она была снята на яхтах, под пальмами, в шезлонгах, в сапогах и с удочкой, в валенках и с коромыслом у деревенской заснеженной избы. Ирина с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Когда вы только успеваете всё?.. — разглядывая Байкалову в обнимку с коромыслом, не удержавшись, всё-таки захохотала она. Байкалова пожала плечами.

— А что?.. Я с детства было очень шустрая девочка, а потом не менее шустрая женщина! Разве много не таких, как я?.. — Байкалова лукаво взглянула на Ирину.

— Миллионы людей лежат на старых диванах и брюзжат на свою неудавшуюся жизнь, — Ира произнесла эти слова и ей вдруг стало очень грустно, и боль, которую она загнала куда-то далеко в себя, вернулась, дав о себе знать, да так, что она на секунду почти потеряла сознание… Почему-то, вспомнился муж, который бросил, даже не пошевелив пальцем, чтобы помочь ей и сыну, и первый день в Москве, начавшийся так страшно. Что было с ней, где она была почти месяц?..

— Ну что, начинаем, Катенька? Большое будет интервью? Обещаете быть объективной?.. Через час у меня встреча с важным человеком, — Байкалова снова потянулась к пачке сигарет. — Будете? Ну, как хотите. Итак, какой ваш первый вопрос?

— Вы давно здесь живёте? — спросила Ирина, не обращая внимания на «Катеньку». Все писатели, с которыми она, так или иначе, общалась и интервьюировала их, отличались друг от друга, лишь полом и возрастом, но вот отменной памятью, на её взгляд, не мог похвастать никто из них!

— Полгода назад права на экранизацию моих романов купили в Голливуде, и я сразу же приобрела эту квартиру, — Байкалова вздохнула и погладила подушку дивана, снова лукаво взглянув на Ирину. — Если бы вы только знали, Катенька, в каком клоповнике я жила, пока не переехала сюда!

— Расскажите, читатели обожают подробности про клоповники! — рассмеялась Ирина.

— Неужели? Кстати, я об этом ещё никому не рассказывала, — Байкалова вздохнула и поведала про коммуналку в Мытищах, в которой родилась.

— Потрясающе… Как же вам удалось стать автором бестселлеров, живя бок о бок с алкоголиками и девушками с панели? Ведь вам постоянно ломали дверь, воровали вещи и деньги, так?

Байкалова кивнула на стопку книг на подоконнике.

— Мой первый роман я написала, как раз о моих сумасшедших соседях, так что они-то и были первым побудительным мотивом написать книжку о современниках. Не всё было так плохо в той коммунальной жизни, я вам скажу. И хороших людей тоже было предостаточно…

— Выходит, не зря говорят о том, что не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, да? Возможно, если бы вы жили спокойно, то никогда не стали бы писателем?

Байкалова загасила сигарету чисто женским жестом, а проще говоря, сломала и внимательно взглянула на Ирину.

— Что для вас мужская любовь, Полина? — так и не дождавшись ответа, спросила Ирина.

— Мне сорок пять лет, я разведённая женщина, что вы хотите услышать на свой вопрос? — без раздражения, но холодно спросила Байкалова и откинула густую чёлку с высокого и гладкого лба.

Упитанное крупное лицо с вздёрнутым носом и гладкой кожей почти без мимических морщин, находилось настолько близко, что Ира чувствовала дыхание Байкаловой. От Полины упоительно пахло антоновскими яблоками и карамелью.

— Вы любимы в данный момент своей жизни? Как вы сами считаете?..

— Я любима и очень люблю, но счастья мало, — в некотором удивлении констатировала Полина. — Такое возможно, да?.. — кокетливо спросила она и встала, отойдя к окну.

— Конечно, — кивнула Ира, про себя чертыхнувшись. Похоже, Полина Байкалова закрылась на сто замков и о личном больше не скажет ни слова. И Ирина плавно перевела разговор на тему Калифорнии, Голливуда и романов по которым американцы планировали снять сериал о русской жизни, напоследок спросив про собственно литературу.

— Литература это храм, — Полина Байкалова взглянула на икону Божьей Матери в правом углу гостиной. — Если вы собрались писать, то честно спросите себя — у вас есть, что сказать людям? Этого хватит хотя бы на один роман? Это — важное? Людям это нужно? Читатели узнают что-то новое, это утешит их, рассмешит, позабавит?.. Писательство нужно вам? Зачем? До кучи? Или вы не можете молчать, вам обязательно нужно выговориться и рассказать то, что вы знаете, и вы просто не можете жить, не прокричав это людям? И имейте в виду, вам придётся доказать издателям, что вы написали хороший роман и его следует издать и заплатить вам, если вы его всё-таки напишете! Никто вам не обрадуется, поверьте, и никто не будет с вами носиться как с писаной торбой и помогать. Это трудный хлеб. Писателей очень много! Россия — страна писателей, они под каждым кустом буквально. И где-где, а в литературе очень трудно быть независимым человеком!

— Что бы вы пожелали своим читателям? — вздохнув, Ира задала последний вопрос. — Только не банальное…

Байкалова оживилась:

— Надо делать то, что любишь! — быстро сказала она и скороговоркой продолжила: — И научиться очень хорошо это делать!.. А научиться можно только на своих ошибках. Надо чувствовать их, и вовремя перестраиваться. И не тратить время на негативных людей, потому что они затягивают, как трясина.

— Но это невозможно, — покачала головой Ира. — Мы живём среди людей и они, как не крути, разные!

— Но мы можем выбирать друзей и партнёров. Есть люди — созидатели, а есть — злословы. И каждый тратит свою энергию, один — на своё дело, другие — на его охаиванье. Конечно, если в твоей семье живёт неисправимый злослов, спрятаться труднее… Значит, надо строить свою жизнь особняком, иначе она пролетит бездарно — под чужие всплески скандалов!..

— Для вас самой это актуально? — быстро спросила Ирина.

— Для меня это, к счастью, уже неактуально! — с видимым облегчением обвела глазами пространство гостиной Полина. — Ну всё, закончим на этом, хорошо? Скажем друг другу до свидания!.. Какую фотографию вы выбрали? Мне нравится с коромыслом, — улыбнулась писательница. — Берите, я на ней больше всего похожа на себя настоящую!

— Давайте… и вот эти две, — показав на снимок на крыше костёла где-то в польской деревне и на акваланг, с которым писательница прыгала с яхты в пены морские, Ирина с сожалением вздохнула, потому что уходить не хотелось.

— Забирайте, — великодушно разрешила Байкалова. — Когда выйдет интервью со мной?.. Обрадую своего издателя.

— Я вам обязательно позвоню, — Ира убрала диктофон.

— Ирина, — напоследок очень серьёзно спросила Байкалова, — а почему вы отзывались на Катю?

— А что?.. Ерунда это всё, — Ирина фыркнула, не желая оправдываться.

— А у вас хороший нрав, — тихо сказала Байкалова. — Журналист с хорошим нравом попадается мне первый раз! Буду рада увидеться…

«Зря она так думает, — думала Ирина, спускаясь по лестнице и разглядывая аляповатую лепнину на потолках. В её кармане лежал смятый конверт с пухлым содержимым, незаметно взятый из мусорной корзины Байкаловой. — Пан или пропал!» — ни секунды не думая, вытянула его оттуда Ирина.

— А вас просили подождать, — консьержка, похожая на королеву Викторию, положила трубку и неприязненно оглядела Иру сквозь очки с янтарной дужкой. И на душе Ирины стало скверно, ох, как скверно!..

Прикинув, куда бы обронить украденный конверт, Ирина увидела в углу горшок с фикусом и сделала к нему шаг. Дверь скоростного лифта в это время мягко щёлкнула и распахнулась.

— Вас подвезти? — громко спросила Байкалова, выплывая из лифта в шубе из горностая. Иру, которая так и не успела подойти к фикусу, разобрал смех — настолько величественной походкой вышла писательница.

— Вы в курточке, закаляетесь?

Ира вздохнула и пошла следом. Они вышли на улицу. Мела метель.

— Бездарная дура! — мимо, в тот же подъезд прошли две дамы в норковых шубах.

— За год вышло десять книг!.. Де-сять! Скажите, пожалуйста?! — донеслось из-за приоткрытой двери. — Ну, как за год можно написать десять книг?

— Только используя рабский труд литературных негров!.. — дверь оглушительно хлопнула.

— Просто меня долго не издавали, — открыв заиндевевшую дверцу «Пежо», сочла нужным оправдаться писательница. Голубой турмалин на указательном пальце сверкнул, Байкалова быстро взглянула на Иру, губы её дрожали.

— Не обращайте внимания, — Ирина усиленно раздумывала, куда бы ей поехать.

Уютный салон машины с запахами французских духов и сигарет. Рядом сидела самая удачливая писательница огромной страны России, и эта женщина, только что послушно отвечала на её вопросы от фонаря, и у неё она пару минут назад стянула конверт из мусорной дизайнерской корзины. В кармане Иры звякнули 18 рублей мелочью, оставшиеся после проезда в метро. Контрасты!..

— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила Ирина, увидев мигнувший жёлтый огонёк станции метро.

Таксофон под навесом из бирюзовой потрескавшейся пластмассы у магазина модной одежды. Ирина вытащила записную книжку и набрала номер редакции известного еженедельника.

— Вы у нас уже публиковались? — сухо спросил голос человека из редакции.

— Нет, но у меня интервью самой Байкаловой, — быстро сказала Ирина, прижимая трубку таксофона к уху.

— А кто это? — тонкий мужской голос с нюансом иронии. — Это она, что ли, написала нашумевший роман «Большие сиськи»?

— Она написала роман «Счастье близко!» — стуча зубами от холода, пробормотала Ирина.

— Такого не знаю, а вы откуда, девушка? — задали ей следующий вопрос.

— Я тележурналистка из Томска, — чихнув, бодро ответила Ирина.

— Ну, может быть, в Томске ваше интервью и пройдёт на ура, но нам оно без надобности! — козлетоном сказали ей и повесили трубку, забыв попрощаться.

Ира вздохнула и выглянула из-под навеса… На улице мело, её сапоги застряли в снегу, она стояла напротив бутика «Bosco di Ciliegi».

Ира выбралась из сугроба и, открыв дверь, зашла в бутик. На пороге её встретил со вкусом одетый молодой человек с бронзовым жетоном «секьюрити» на лацкане.

— Извините, но вы не прошли фейс-контроль, — наклонился к ней охранник и кивнул на дверь.

Ирина потеряла дар речи.

— Почему?.. Я веду передачу на телевидении!..

— Вы только что звонили из будки напротив, — хмыкнул он.

— Ну и что?!

— А то! — секьюрити аккуратно взял Ирину за локоть и вывел на улицу.

— Вы его взяли сегодня?.. Как вам это удалось? Везите! — телефон «жёлтой» газеты с многомиллионным тиражом, по которому она позвонила, был долго занят, но на удивление быстро именно там согласились взять интервью с Байкаловой.

— Забавно, она что же и плавать умеет, а?.. Ценная женщина, — разглядывая Байкалову с аквалангом, хлопнул в ладоши и захохотал шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий. — Гонорар получите через три дня, и звоните снова мне!.. А я вас где-то видел, — внезапно прищурился он.

— Я вела программу на телевидении в Томске, — второй раз за сегодняшний день вспомнила свою недавнюю работу Ирина.

— Точно! На телевиденье! В воскресенье ваш румяный фейс показали в «Петровке 38» на фоне русских берёз и со словами: «Месяц назад пропала бывшая телеведущая Томского телевидения». Значит, вы уже нашлись, бывшая телеведущая? — показал в улыбке кривые прокуренные зубы Пятницкий. — Скажите, между нами, девочками, — он манерно поводил плечами, — с любовником развлекались?..

— А вы ничего не путаете? — переспросила Ирина. — Меня искала милиция? Этого не может быть!

— Да, — кивнул Пятницкий. — А почему — не может-то? У меня память на фейсы, особенно на женские… Вы сядьте, в ногах правды нет!

Ира присела и огляделась. В редакции «Московской сплетницы» сдавали завтрашний номер и дым стоял коромыслом!.. Мимо, обдавая ветром, бегали журналисты и редакторы, телефон трещал, все ругались, но без особого зла.

— К вам на работу можно устроиться? — поднимаясь, чтобы уйти, быстро спросила Ирина. Пятницкий уже просматривал статью и на неё не обращал внимания. Ирину толкнули и она еле удержалась на ногах.

— Простите! — сердито буркнул пробегавший мимо журналист.

— Только, если скажете — где обретались целый месяц! — шеф-редактор оценивающе смотрел на неё.

— А если я не знаю! — рассердилась Ирина.

— Даже так? — протянул Пятницкий. — А хотите узнать?

— Хочу. А можно от вас позвонить? — Ира кивнула на телефон. — В Томск.

— Валяйте, только быстро! — кивнул Пятницкий. — Ну, что вы на меня так смотрите, уже влюбились?.. Я рад, — и шеф-редактор показал зубы.

Ирина улыбнулась и стала набирать номер.

— Мама!.. Это я! Скажи, вы меня искали с помощью милиции и телевиденья? — Ирина, услышав родной мамин голос, закрыла глаза и всхлипнула.

— Дочка, это папа, он связался с твоими знакомыми в Москве! — крикнула мама. — Почему ты плачешь?..

— Какими ещё моими знакомыми? — пересохшим ртом переспросила Ирина. — Мама… Я не понимаю.

— Ну, помнишь Жилеткина, Заплаткина и противную бабку из автобуса?.. Ира? — засмеялась её мамочка из Томска. — Ирочка, родненькая, мы так рады, что ты нашлась, поговоришь с Яшкой?.. А то он стоит, плачет.

— Мамуль, не надо, а то я расплачусь на весь этаж! — всхлипнула Ирина. — О, господи, помню я и про Жилеткина и про бабку!.. Я скоро снова позвоню и поговорю с Яшкой. Целую, мамуль!..

— Получите гонорар и, если не передумаете, поговорим о работе, хорошо?.. — шеф-редактор замолчал, с интересом разглядывая Ирину.

— Хорошо. Спасибо вам!

— Рад стараться… А поцеловать? — Пятницкий скосил глаз на щёку.

Ирина вздохнула и послала ему воздушный поцелуй.

Ирина быстро шла от метро к Ярославскому вокзалу. Снова начиналась метель. За спиной звучала модной музыкой озябшая Москва… Ира поёжилась и вспомнила, что забыла купить обратный билет. Она около минуты стояла рядом с лязгающими турникетами на платформу к пригородным электричкам, потом оглянулась и, увидев, что контролёрша яростно кричит на бомжа, который поправлял штаны в центре зала турникетов, пригнулась и пролезла под щелкнувшими над ней створками.

Вагон электрички… Ира села у окна и, нахохлившись, закрыла глаза, потом быстро открыла и, взглянув в тёмное мелькающее пространство за стеклом, вспомнила, как студенткой ехала в автобусе первый раз брать интервью — по кочкам и грунтовке в посёлок Нефтяников.

Случилось невиданное, у отца четверых детей, пожилого начальника одной из экспедиций, родились ещё три сына. Ира ехала, чтобы завтра запечатлеть на камеру выход счастливой матери из роддома, а также снять всю большую и дружную семью. «Сибирское здоровье» — название репортажа они придумала ещё в Телецентре.

Вместе с ней ехали Жилеткин, оператор с новенькой японской камерой и Заплаткин, осветитель. Служебный «ПАЗ» вёл водитель Телецентра Чесноков. Еще с ними ехала проголосовавшая вредная бабка, которую они подобрали по дороге из Томска. Бабка ехала с петухом в сумке и козой на верёвке в соседний посёлок. Не посадить её в автобус было невозможно — бабка кинулась под колёса прямо с обочины. Вместе с козой и петухом.

— Камикадзе! — резко дал по тормозам шофёр, и они отделались лишь парой синяков и разбитой бутылкой пива, но бабку всё-таки взяли, о чём потом пожалели неоднократно.

Бабка оказалась выдающейся ругательницей и резким голосом учила их жить до самого посёлка Рывок в коммунизм. Именно там она выпрыгнула вместе со своим скотом, напоследок посулив: «Ещё повстречаемся, пошляки!»

Оставшиеся километры до Нефтяников они ехали молча, изредка начиная хохмить, вспоминая то козу, то петуха, то их хозяйку… Одинокого парня бредущего в сторону посёлка Нефтяников, они единодушно не «заметили» и решили не брать, но видно от судьбы и впрямь не уйдёшь — автобус забуксовал в грязи сразу же после первого поворота.

«Помочь?» — догнал их через несколько минут обрадованный парень, и через полчаса, грязные и недовольные, они ехали вместе с новым попутчиком.

А ещё через полчаса голубоглазый, похожий на херувима, незнакомец, вытащив нож, согнал их назад и велел шофёру:

— Поворачивай борт на Гонолулу!..

«Мгновенное помутнение разума после двухнедельного запоя», — так определит его поведение судмедэксперт. Ирина с содроганием вспоминала остекленевший взгляд незнакомца.

— Какой Гонолулу? — кричал шофёр, тучный пятидесятилетний дядька, подпрыгивая на сиденье. — Куда ехать?.. Убери нож!.. Ах, ты, сучара-а-а!

Ира лишь через несколько минут заметит кровь на своих руках, и оператор с осветителем тоже истекали кровью — попутчик их всех успел порезать, пока сгонял в зад автобуса.

Потом водитель крутанёт руль и маленький «ПАЗик», завалившись набок, медленно перевернётся… Он переворачивался и переворачивался, казалось… целый час!

То, что она сделала дальше Ира не может вспомнить до сих пор. Она лишь помнит, что ощупав голову, быстро поползла в сторону водителя, и ещё помнит его вытаращенные глаза. У него были просто вывернутые глаза, и он с ужасом косил ими на Ирину. Из всех четверых сумасшедший единственный не пострадал совсем — он продолжал размахивать ножом и орать:

— Айда, в город!.. За водкой!!!

Ира помнит, что нож оказался у неё в руках, а сумасбродный парень лежал, как бревно, и улыбался… Он продолжал улыбаться, даже когда не мог встать.

— Ты ему треснула ногой прямо между глаз, Ирка!.. — объяснил ей рекогносцировку событий оператор Жилеткин, которого псих порезал сильнее всех.

— Я думал, ты ему нос сломала! — водитель, пока псих лежал, связал его и затем они, вдвоём с Ириной дошли до Нефтяников, чтобы вызвать подмогу. Выжили все, и даже после перевязки успели снять торжественный выход многодетной жены начальника экспедиции из роддома. И сняли репортаж о своём спасении с мятым автобусом, лежащим на грунтовке колёсами вверх и дебоширом в наручниках с приклеенной улыбкой.

С тех пор многое изменилось, оператор Жилеткин уехал в Москву на один из центральных Телеканалов. «Значит, через него отец передал мои фото в „Петровку, 38“, — догадалась Ирина. — Надо бы ему позвонить!»

Спрыгнув на холодную, насквозь продуваемую пушкинскую платформу, Ирина огляделась и быстро пошла в сторону мебельной фабрики. Добежав до фабрики она бегом свернула на Конечную улицу к дому на краю большого оврага.

«Что ты хочешь ещё? — спросила она себя. — Съездить в Колодезный переулок? Нет, у меня пока нет сил, чтобы ехать туда. И я боюсь туда ехать без чьей-либо помощи».

Она совершенно забыла про конверт в кармане.

Ирина зашла в душный тёмный подъезд и нажала на кнопку звонка. Из двери торчала вата, и на ней не было даже номера.

— Кого нелёгкая принесла?! — грозно спросили из-за двери.

— Ира, — тихо сказала Ирина. — Это я, Земфира Ивановна.

— Заходи, — дверь распахнулась и Ирина взглянула в сердитое и очень доброе лицо женщины, которой никогда не дарили цветов и никогда не водили в концерт.

— Так вот почему тебя выпустили?.. Они испугались, что тебя ищут! — выпив две стопки водки подряд, и закусив розовым ломтиком сала, которое было порезано на дощечке, по-своему отреагировала на новости тётя Фира. Её внук Пашка сладко спал, видимо привыкнув, к громкому рыку родной бабки. — Это сколько денег у твоих родных, что смогли на телевиденье заплатить?

— Нисколько, — покачала головой Ирина. — Мы нищие на данный момент.

— Ну, всё равно, раз ты журналистка, то с тобой всё ясно! — махнула рукой тётя Фира. — А мою дочку не выпустили…

— А что с вашей дочкой? Где она? — спросила Ира.

— На кладбище, моя доченька, где же ещё, — тётя Фира мрачно глянула в окно сквозь иней. — И я скоро к ней пойду, господи прости.

Ирина закрыла глаза и, откинувшись на стуле, задумалась. Вполне возможно, её выкинули на улицу, посчитав опасным удерживать дальше.

«Что же было со мной?.. И что от меня хотели эти нелюди?.. Целый месяц я была неизвестно где и неизвестно у кого?..» — вылив остатки чая в раковину, она легла на диван, на котором постелила ей тётя Фира.

В комнате было душно, пахло чистыми пелёнками, её голова почти не болела. Ира вдруг почувствовала, что возвращается к жизни. Отравленный за месяц организм, превозмог боль и решительно выздоравливал. Уткнувшись в подушку, Ира провалилась в сон. И ей ничего не снилось, как всякому выздоравливающему.

Утром ей показалось, что хлопнула входная дверь. Проснувшийся Пашка повизгивал в своей кроватке, глядя на неё. Ирина встала и дала ему попить чая из ложечки. Из своего угла на неё сердито глядела проснувшаяся тётя Фира.

— Собралась куда? — хрипло спросила она. — Ира, что ты вскочила такую рань? Не спится тебе…

— К нам кто-то приходил, дверь не закрыта, тетя Фир, — Ирина кивнула на дверь.

— А кто к нам мог приходить? — зевнув, села на кровати тётя Фира. — Да говори ты толком, а?..

— Я слышала шаги.

Тётя Фира, вскочив, босиком подбежала к двери.

— Открыта… Это ты её открыла?..

— Нет, не я, — Ирина вспомнила, как проснулась от ощущения, будто по комнате кто-то быстро ходит, а через минуту хлопнула дверь.

Они вдвоём спустились в подъезд, в котором за ночь намело снега. Сверху, громко топая, спускался идущий на работу сосед.

— Здравствуй, Фирка, — кивнул он и, подняв воротник, вывалился на улицу. Ирина вышла следом — мимо дома спешили в сторону вокзала люди. Было около шести утра. На небе висела белая луна и ещё какая-то планета…

— Чаю попью с баранками и пойду снег убирать, — кивнула на лопату для снега у двери тётя Фира. — А ты пойдешь куда?

— Завтра в Москву, — кивнула Ирина. — Я на работу устроилась!

— Надо же, — тётя Фира тихо присвистнула. — Съедешь от меня, значит?

— Пока не на что, тёть Фир, — фыркнула Ирина. — Вот сейчас буду чай с баранками с вами пить!

— Вот и ладно, — кивнула Зефира Ивановна. — За Пашкой приглядишь, пока я с метлой бегаю. Он компанию любит!

И лишь к вечеру Ирина вспомнила про конверт, который незаметно взяла из мусорной корзины Байкаловой. Ирина бережно вытряхнула его содержимое на кровать. Пашка затих, с любопытством глядя, что Ирина делает… Из конверта выпали фотографии.

Ирина вгляделась: на одной из них, перечёркнутое маркером лицо Байкаловой. Фотография школьная, на ней лобастенькая девочка с грустными выколотыми глазами. Другой снимок… Тут Ирина изумилась по-настоящему, на фото был очень известный человек. Значит ли это, что они учились вместе?

На третьей фотографии была запечатлена обычная постельная сцена. Очень откровенная. Хотя, возможно это коллаж, при нынешней-то компьютерной графике, подумала Ирина.

Шантаж? Или просто треплют нервы, завидуя её литературному успеху?

Ирина сложила фотографии и, недолго думая, засунула их в чемодан на самое дно. «Интересно, чего хотят или на что рассчитывают, присылая это в конверте по почте?» Адрес и марка на конверте с московскими штемпелями, наводили на размышления. Очень непростые…

— Так кто же всё-таки ходил тут у нас утречком, а? — ворчала Земфира Ивановна, взяв с полки миску. — Ещё бабушка моя в ней оладьи замешивала, — неожиданно улыбнулась и поцеловала чёрную от старости миску тётя Фира. — Не могу выбросить. Жалко. Да не миску, а бабушкину память, — Земфира Ивановна строго взглянула на Ирину и погрозила пальцем. — Пока ты не появилась, такого не припомню, господи прости, чтобы кто-то ночью к нам влезал!

— Может, привидение? — Ирина пошутила, хотя ей было не до шуток.

Пашка спал, пуская пузырики во сне. Ирина, поправив одеяльце, неожиданно подумала, что никогда не видела такого спокойного ребёнка. Днём Пашка играет с замызганным зайцем на полу, пытается ходить и громко гугукает на всю комнату. У Ирины непроизвольно навернулись слёзы на глазах.

— Поняла, — вдруг выронила миску тётя Фира. — Я всё поняла… Точно — привидение! Дом-то наш старый, и стоит на месте склепа, — тётя Фира подняла миску и сунула её обратно на полку. После выпитого она сама напоминала привидение — глаза на бледном лице устало блуждали, а речь походила на плохой сурдоперевод.

— Тут было кладбище? — поёжилась Ирина, глядя на неровные тёмные доски пола.

— Тут был купеческий дом с домовой церковью, а рядом небольшое родовое кладбище. Этот дом построили на его месте ещё до войны.

— А куда делся тот, купеческий?

— Сгорел.

У Ирины опустились руки.

— Ужас какой… Места, что ли, мало?

— А пёс их знает, — тётя Фира с хрустом зевнула. — Здесь был склеп дщери купцов Пуляркиных. Покончила с собой из-за несчастной любви к собственному непутёвому дяде, господи прости. Я сюда с соседней улицы переехала три года назад, а кто тут постоянно живёт, к ним привидение девы Пуляркиной часто заходит. Не веришь?..

— Зачем заходит-то? — Ирину стало знобить.

— Не нажилась, наверное! — тётя Фира серьёзно оглядела тёмные углы и почмокала губами. — Не успокоится никак. А успокоить-то её просто, нужно заказать молитву за упокой в церкви, и всё. Ну, давай спать?

— Так заказали бы давно и спали спокойно! — Ирина подобрала ноги с холодного пола. Спать ей уже не хотелось.

— А имя-то как узнать? — тётя Фира потушила свет и легла. — Не у кого, господи прости! Спи. Не мёртвых надо бояться, а живых!

Ирина повернулась на бок, но заснуть так и не смогла. Зато тётя Фира храпела за целый взвод.

— Тетя Фира, вы пошутили насчёт склепа? — громко спросила Ира. — Тёть Фир, вы пошутили или нет?..

— Ага, пошутила, — сквозь сон, заплетающимся языком, ответила та. — Спи, говорю!

Ирина уснула и даже увидела во сне улыбающегося Яшку, он тянул к ней ручки и повторял: «Мама… мама, дай!»

Скрежет ключа… Ирина проснулась от ветра в комнате — мимо неё кто-то прошёл. Ирина пошире открыла глаза, не сразу сообразив, что это не сон. А человек уже рылся в темноте в каких-то вещах, присев на корточки у шкафа.

— Кто тут? — громко спросив, Ирина вжалась в диван. — Кто тут? Я всё вижу!..

Того, что в неё полетит табуретка, Ирина не ожидала, но в последний момент сгруппировалась и отбросила её. Хлопнула дверь! А на неё, вытаращив глаза, смотрела проснувшаяся тётя Фира — волосы у неё на голове стояли щёткой, а Пашка вопил, как резаный, вцепившись в своего зайца:

— А-ааа-а-ааа!

— Что вы орёте? — зевая, спросила тётя Фира. — Снова привидение увидели что ли?

— Он был оч-ч-чень длинный, — выдохнула Ирина, показывая на раскрытую дверь.

Земфира Ивановна ни слова, ни говоря, вскочила и кинулась на лестничную площадку, накинув лишь халат, и вернулась только через пять минут, сердитая и замёрзшая.

— Вот, нашла! — в руках у неё был свёрток.

— Что это?

В полиэтиленовом пакете лежала самая обыкновенная по виду соль.

— Я побежала за ним, а на лестнице снег — поскользнулась! — тётя Фира показала мокрый подоле байкового халата. — Ира, я узнала его.

— Привидение?

— Это Сева Хариотский, а не привидение, — тётя Фира вернулась и закрыла дверь. — Слушай, а где твоя сумка?

Сумки нигде не было.

— Да она пустая! — вспомнила Ирина. — Не жалко.

— А зачем он приходил? Не за солью же! — тётя Фира мрачно вздохнула.

— Он рылся вон там, нашёл чего-то, вытащил и стал разворачивать. Кажется вот этот свёрток, — Ирина кивнула на соль на краю стола.

— Может, это не соль?.. — тётя Фира развернула пакет и лизнула её. — Тьфу, соль!..

— Давайте, позвоним в милицию? — предложила Ирина, наблюдая, как Пашка баюкает зайца.

— Подожди, — тётя Фира махнула рукой. — Я утром лучше к его матери забегу!

— И я с вами, — Ирина поднялась.

— Пошли, вот только ночь пройдёт…

На часах было полчетвёртого утра.

Пашка успокоился и сопел, разглядывая их сонными глазками. Обе, не сговариваясь, хмыкнули.

Заляпанный грязью «джип» обогнал их на повороте через две соседние улицы от дома.

— Бандиты едут, — буднично сказала тётя Фира. — Душегубы.

— Где? — Ирина посмотрела по сторонам.

— Вон, — кивнула на «джип» тётя Фира, в руках у неё был злополучный пакет с солью.

— А-а-а…

— Я ему соль — он мне твою сумку! — объяснила тётя Фира, тряся пакетом.

Они остановились у частного дома в середине занесённой снегом улицы. Из трубы чёрным хвостом шёл в небо дым. Тётя Фира открыла дверь терраски и уже оттуда они зашли в пустую, без людей, кухню. Морковка и лучок жарились в сковороде на печке, кипел бульон с куском мяса в большой кастрюле по соседству, под столом сидел и намывал гостей маленький, усатый кот.

— Сватья, ты где? — крикнула тётя Фира. — Разве его выпустили из тюрьмы или он сбежал?.. Афанасьевна?

Ирина сделала шаг и чуть не провалилась в открытый подпол, из него, через минуту вылезла нестарая ещё женщина с фиолетовыми кудрями и сердитым лицом.

— Чего орёшь? — зло спросила она. — Чего явилась?..

Тётя Фира, не обращая внимания на неласковый приём, села на стул, погладила кота и потрясла пакетом, который держала в руках:

— Сева твой у меня ночью шарил! Разве его выпустили, а?..

— А чего он у тебя забыл-то? — закрывая подпол, сморщилась Афанасьевна.

— Наверное, деньги искал, и вон у неё сумку спёр! — кивнула на Ирину Земфира Ивановна. — Где он, наркоман чёртов?

— Пошёл на работу устраиваться, — спокойно ответила Афанасьевна, смерив Ирину взглядом.

— Так его выпустили? — подскочила на месте тётя Фира. — Когда?

— Не твоё дело, — сердито ответила Афанасьевна. — А какую сумку?.. Не эту? — и, вытянув из-под шкафа пять или шесть женских сумок, кинула их на пол.

Ирина так и не увидела свою зашитую чёрными нитками сумку.

— Чего он искал-то у меня?.. Когда его выпустили, заразу? — тётя Фира, целясь пакетом соли, наступала на сердитую хозяйку, у которой в руках был ухват.

Ирина вышла на улицу, устав слушать разгорающийся скандал. С неба падал тихий снег и она присела на ступеньку крыльца, подув на мёрзнущие руки.

Он подъехал у дому на старом тарахтящем мотоцикле, соскочил с него, и Ирина поразилась его зоологической грации. Гибкий парень с очень красивым лицом, похожий на Джонни Деппа.

— Если раскроешь рот, убью! — подмигнул он, пробежав мимо неё по ступенькам в дом.

Скандал в доме вспыхнул с новой силой. Ира слышала, как тётя Фира завопила, словно её начали резать, а ещё через пять минут она выбежала из дома, ловя губами воздух.

— Пошли отсюда!.. Он сказал, что там должна быть не соль, — тётя Фира сморщилась. — Наверное, Иринка поменяла на соль то, что было в пакете! Или он врёт! — исступлённо выкрикнула она, оглянувшись на дом. — Врёт!

— Какая Иринка? — переспросила Ирина.

— Дочка моя, — тётя Фира прикрыла глаза. — Моя Иринка! Не ты, не ты… Этот её парень, Сева — мой заклятый враг, — прошипела сквозь зубы тётя Фира. — Ненавижу его!

— Сева? — Ирина обернулась на дом. — Это он?

— Он!.. Другой такой заразы не найти в радиусе ста километров, — тётя Фира сплюнула. — За гроши кто сейчас хочет работать? Дураков нет… Это он её приневолил наркотиками торговать. Он!.. Ирка бы не догадалась!

— Он наркоман?

— Как же… Он капитал зарабатывал, а она так, на подхвате у него была. Девочке семнадцать лет, ума кот наплакал, господи прости! — всхлипнула тётя Фира.

— Эй!

Они обернулись, на крыльце стоял Сева в красном свитере.

— Ты неправильно воспитываешь моего сына, — Сева улыбнулся и подмигнул. — Я его скоро заберу. Жди…

Тётя Фира бросила на него ожесточённый взгляд и плюнула.

— Их вместе посадили, Иринка в колонии умерла, а его уже выпустили!.. Где справедливость, прикинь? Года не отсидел, — выпалила тётя Фира, когда они отошли. — Пусть только сунется… Как считаешь, что мне будет, если я его придушу, господи прости? Я не понимаю… Я не могу понять, — всё время, пока они шли домой, повторяла тётя Фира.

— Что не понимаете-то? — Ирина вздохнула.

— Зачем я родила дочку? — встала, как вкопанная, тётя Фира. — Зачем я растила её для этого урода?.. Она умерла, а он живёт!

— А если он снова придёт, за Пашкой? — Ирина смотрела, как тётя Фира ищет в кармане ключ. — Похоже, у него есть отмычка?

— А пусть приходит, — сузив глаза, тётя Фира открыла дверь, и дома сразу полезла под шкаф.

— Ничего там нет, — отряхиваясь от пыли с паутиной, вылезла оттуда она. — Пусто. Что же он искал-то? Как считаешь, Ир?.. На твой взгляд? Что там у меня могло лежать? Я туда ничего не клала…

Они вздохнули и посмотрели на Пашку. Мальчик сосредоточенно играл с постиранным зайцем, не подозревая, что отец собирается взять его на воспитание.

— Весёлый — в дочку, а не в этого упыря, — покачала головой тётя Фира. — Ох, и воспитает он его, если я умру. Ему только волю дай!..

Пашка, смеясь, взвизгнул и подбросил зайца вверх.

Над Москвой нависало свинцовое небо, которое, казалось, опускается всё ниже и ниже, пытаясь раздавить и дома и машины, и людей, бегущих по своим делам… Ирина добежала до редакции «Московской сплетницы», перевела дыхание, и с огромным облегчением вошла в ярко-освещённый холл.

— Приветствую вас, — привстал шеф-редактор газеты «Московской сплетницы» Пятницкий. — Ваше интервью опубликовано ещё вчера. Газету видели?..

— Да, спасибо, — Ира вытащила из сумки газету. — Купила в электричке. Сама не ожидала, что будет так интересно.

— Гонорар получили?

— Да.

Пятницкий кивнул, показав в улыбке зубы.

— Поговорим о вас?.. Три женщины из пяти постоянно испытывают проблемы с прошлым, как и вы, Ирина. Ну что, вспомнили, где были целый месяц?

— Нет, к сожалению.

— Хорошо. Я тут подумал, а давайте, вы начнёте работу в газете с вашей истории, а?.. Согласны? Вы помните свой последний день перед тем, как исчезнуть?

— Я помню его до секунды, но не хочу выносить свою жизнь на всеобщее посмешище, — попробовала спорить Ирина. — Сперва я хочу во всём разобраться сама.

— А если мы сохраним ваше инкогнито? — с мягкостью охотничьей собаки спросил шеф-редактор. — Тема интересная, её грех не раскрутить, или вы так не считаете?

Ирина хмуро слушала.

— Журналистка, которая месяц была в плену неизвестно у кого, это, согласитесь, бомба! — Пятницкий ответил на звонок и снова повернулся к Ирине. — Подумайте, хорошо?

И через час на редакционной машине вместе с водителем и фотографом, Ирина ехала в Медведково.

— Ну, и где дом? — зевнул фотограф, когда они свернули в Колодезный переулок. — Что снимать-то будем? Подъезд или людей?..

Ирина сразу узнала дом и подъезд с пластиковым козырьком у которого они остановились.

— Пойдём наверх? — фотограф нервно ёрзал, водитель молча курил, и оба глядели на Ирину.

Квартира оказалась закрыта, никаких звуков за ней слышно не было, несмотря на долгие звонки. Зато за дверью напротив надсадно лаяла, а потом начала выть собака.

— Ну и что вы звоните, я за вами полчаса наблюдаю, молодые люди? — на пороге соседней квартиры стоял раскормленный мужчина в пижаме с сердитым лицом.

— Кто здесь живёт, не скажете? — Ирина вежливо улыбнулась.

— А к кому вы пришли? — набычился толстяк. — Кто вы такие?

— Я неудачно сняла комнату в этой квартире месяц назад, — Ирина снова нажала на звонок. — Я работаю журналисткой.

— Квартира ждёт наследников, — зевнул, глядя на Ирину, толстяк. — Здесь жили пенсионеры. Два инвалида, практически…

— А как их фамилия? — фотограф навёл объектив на соседа, но тот быстро отвернулся.

— Я непричёсанный и без галстука, — одышливо пробормотал он.

— Так как их фамилия? — повторил фотограф.

— Понченки, — и сосед задумчиво повторил: — В смысле, Понченко! Мне их письма иногда в почтовый ящик клали, а так я с ними только здоровался.

— А здесь кто-нибудь бывает сейчас? — фотограф, облокотившись о косяк, вытащил сигареты.

— Конечно, бывают! Мужики, девки… Бабы ещё разные приходят, — сосед оживился и подтянул пижамные брюки.

— Шумят? Надоедают?

— Не сильно, — как-то грустно произнёс сосед.

Через несколько минут они уже спускались вниз. У редакционной машины стояла собака и справляла нужду.

— Сказал, что вчера тоже приходили… Ну, что будем ждать? Ты хоть узнаешь их? — спросил Ирину фотограф.

— Узнаю, а что потом? — Ирина поёжилась.

— Вызовем милицию, — фотограф кинул бычок от сигареты в урну и огляделся, шикнув на собаку.

Прошло больше часа, мимо подъезда шли люди, но никого похожего на Настю, которая сдала Ирине комнату, среди них не было.

— Она? — в десятый, наверное, раз спросил водитель.

К подъезду приближалась невысокая девушка. Нет, это была не Настя, но что-то заставило Ирину оглядеть незнакомку ещё раз. «Один в один моя! — подумала Ирина, узнавая дублёнку. — Может, всё-таки совпадение?» Большой капюшон и крупные кожаные цветы по подолу. Очень длинная дублёнка для коротконогой незнакомки, которая была ниже Ирины на целую голову.

— Ну, что? — кивнул фотограф. — Она?..

— Я за ней!.. Звони в милицию.

Ирина выскочила из машины и помчалась к подъезду, девушка как раз нажимала на кнопки, пытаясь открыть кодовый замок. Она оглянулась и встретилась с Ириной глазами… И тут произошло что-то ненормальное, иначе не назовёшь, потому что у Ирины нестерпимо заболела голова, и она, по инерции почти добежав до подъезда, остановилась и присела прямо в снег… Так, по крайней мере, рассказал ей фотограф, а водитель подтвердил.

— Ты вызвал милицию? — спросила Ирина, уже сидя в машине. Голова продолжала болеть почти так же сильно.

— Нет, — покачал головой водитель. — На тебя смотрел.

— А ты снял её?..

Фотограф кивнул:

— Полплёнки отщёлкал!..

— Куда же она делась? — у Ирины было ощущение, словно она чудом не упала с обрыва вниз. — Гипноз какой-то!

— Я не понял, Ир, — водитель пожал плечами. — Она посмотрела на тебя, и ты вырубилась…

— А она куда делась?

— За дом, кажется, забежала! — водитель и фотограф переглянулись.

Они втроём обошли дом и обнаружили арку для прохода на другую улицу в середине дома, уйти через которую незнакомке не составило бы никакого труда.

В ЖЭУ техник-смотритель, даже не взяв в руки её журналистское удостоверение, любезно пояснил:

— Хозяин этой квартиры однажды ночью задушил свою жену чулком, — тут техник-смотритель сделал театральную паузу и шёпотом добавил: — А потом повесился сам!.. А что вы на меня так смотрите? С тех пор квартиру делят в суде родственники.

— Родственники?

— Их сын умер в тюрьме полгода назад, — техник-смотритель что-то подсчитал в уме и подтвердил: — Да, ровно полгода назад!

— Эту квартиру мне предлагали снять в начале января. Значит, её сдают?

— Вы что-то путаете, девушка, — техник отрицательно покачал головой. — Я на окна всех пустых квартир поглядываю, это моя работа, между прочим. Там не бывает никого.

— А сосед говорит…

— Да слушайте вы его больше, — отмахнулся техник. — Он же не просыхает, бухает по-чёрному.

— А на вид вполне себе, дядечка, — фыркнул фотограф, переглянувшись с Ириной.

— Да кто туда полезет, если там хозяева повесились? Я мимо хожу, так дверь всегда закрыта! — снова возмутился техник.

— А участкового где можно увидеть? — на всякий случай спросила Ирина.

— Изотова, что ли? — техник вздохнул и кивнул в направлении коридора. — У него скоро приём начнётся.

В кабинете с открытой дверью курил в форточку совсем молодой парень щуплого телосложения в стандартной немного мятой милицейской форме. На обшарпанном столе перед ним лежала японская рация «Сони» и мигала красной лампочкой.

— Колодезный? Квартира семьсот семьдесят седьмая? — заносчиво переспросил он. — Ограбили? Кого? Вас? И что вы от меня хотите?..

— Давайте, сходим туда, а?.. — предложила Ирина. — У вас ведь есть ключи от квартиры, ну, раз она пустует и там произошло убийство?

— У меня, между прочим, приём через десять минут. Ну, ладно, пишите заявление, — вздохнув, участковый положил перед Ириной лист бумаги и ручку.

— Пойдёмте, по-быстрому сходим туда, и вы покажете, где всё произошло! — читая заявление, пробормотал он.

— А говорили на минуту зайдёте! — рассердилась бабушка из очереди. — Афанасий, куда пошёл-то? А мы?

— Я мигом, — участковый извинился, на ходу застёгивая куртку. — Опишите, как можно подробнее, как выглядела эта Настя. Вы её хорошо запомнили?

— Обычная молодая женщина, без особых присеет. Похожа на Катю Лель, — Ирина оглянулась на участкового.

— Что за Лель?

— Певица неописуемой красоты, — хмыкнул фотограф, догоняя их. — Вам не кажется, что что-то горит?..

Изотов понюхал воздух и огляделся. Из окна на втором этаже на улицу выбивался чёрный удушливый дым, а к дому уже подъезжала пожарная машина.

— Не заходите в дом, — крикнул участковый, вбегая в подъезд, и в течение следующего получаса Ирина и фотограф увидели, как на носилках вынесли бездыханного толстяка и погрузили в «скорую».

— Ногами назад, значит, живой! — сплюнул фотограф и, задрав голову, посмотрел на облака. — Что творится-то, а?

Пробрасывал снег… Через полчаса, когда пожарная и «скорая» уехали, они с участковым вошли в 777-ю квартиру. Кроме пыльной старой мебели в комнатах не было ничего, что хоть как-то напоминало бы о случившемся. Во всех комнатах на шкафах сидели старые куклы и таращились целлулоидными глазами на проходящих мимо них людей. Обычные Тани и Кати из советского прошлого, в аляповатых платьицах из выгоревшего капрона.

— Квартирка-то обитаемая, — потрогав газовую плиту указательным пальцем, заметил участковый. — Звоните, но только через недельку, не раньше. И свой телефон продиктуйте, я запишу.

— А пожар? — спросила Ирина.

— Что пожар? — Изотов закашлялся.

— Он разговаривал с нами час назад, — вставил фотограф. — Подозрительно, разве нет?..

— Ну, и что? Он вам сказал что-нибудь конкретное? — участковый улыбнулся.

— По крайней мере, он видел приходящих в эту квартиру. И ещё эта женщина в моей дублёнке, которую мы видели…

— Я понаблюдаю за квартирой. Звоните через недельку, — повторил участковый. — Скажите, а вас что-нибудь насторожило четвёртого января, когда вы ехали сюда? Ну, хоть что-нибудь, а?.. — Изотов внимательно глядел на Ирину. — Ну, что вам показалось странным? — настаивал участковый. — Ведь вы ехали к незнакомым людям.

— Если только вопросы, — наконец ответила Ирина. — Знаете, меня по телефону выспрашивали как-то чересчур подробно.

— А именно? — Изотов вытащил блокнот и приготовился записывать.

— Есть ли у меня дети? Сколько им лет? Откуда я, — перечислила Ирина.

— Я всё понял, и не устраивайте здесь больше поста наблюдений, — участковый убрал блокнот и посмотрел на часы. — Договорились?

— Почему? — сварливо поинтересовался водитель.

— Чтобы пожаров не было! — участковый сердито взглянул на него, попрощался и был таков.

Из разбитого чёрного окна на улицу рывками выходил пар.

— Милиция подключилась, ну-ну… — шеф-редактор надолго замолчал. — Так-так, Ирина Кузьминична, эту неделю вы работаете с бригадой «Срочно в номер», а потом посмотрим на ваше поведение. Согласны или хвостом вильнёте?..

— Согласна, — вздохнула Ирина. — Вы меня берёте в штат?..

— А почему бы и нет? Вы красивая, я чертовски хорош собой, — подмигнул Пятницкий. — Красивые женщины на дороге не валяются!.. А ну-ка повторите главное правило журналиста!

— Не забывать проверять найденную информацию хотя бы в двух источниках, — пожала плечами Ирина.

— Идите, работайте, — кивнул Пятницкий. — Будут вопросы или какие предложения, тогда добро пожаловать ко мне! — подмигнул он.

— На работу взяли, значит, скоро съедешь от меня?.. — Тётя Фира задавала этот вопрос по нескольку раз на дню и выжидательно смотрела, словно не верила ни одному слову Ирины.

— Пока нет, — Ира сидела на полу и играла с Пашкой.

— Оставайся у меня, живи, — в который раз повторила она. — Теперь вижу, ты и впрямь журналистка. Красивая ты, Ирка!..

— Да, ладно! Нашли меня на улице, как бомжиху, а теперь дразнитесь, — засмеялась Ирина.

Тётя Фира сидела, пригорюнившись.

— Значит, ты ходила на ту квартиру? — наконец, спросила она.

— Да, зашла вместе с участковым. Три пустые комнаты со старьём… Участковый обещал проследить, может быть, задержит того, кто туда придёт.

— Значит, в той квартире муж жену убил, господи прости? — вздохнув, уточнила тётя Фира.

— Да, — Ирина кивнула. — Несчастные заброшенные старики, сын в тюрьме умер.

Тётя Фира покачала головой и налила стопку из почти пустой бутылки, а выпив, прокашлялась.

— Вот так-то, и в Москве люди вешаются, — тяжело вздохнула она. — А у нас тут, ничего, правда, Ир? — обвела она глазами свою тесную комнатёнку.

— Правда, Фирочка! — Ира схватила Пашку и легонько подбросила его вверх. Пашка басом засмеялся.

— Мужик растёт, — тётя Фира поморгала и вытерла влажные глаза. — Почему моя Ирка не похожа на тебя, а?.. Вон ты как быстро поправилась, а она не смогла. Живучая ты, Ирка, тебе всё до лампады. Ей бы так!..

Ирина промолчала.

За неделю в машине бригады «Срочно в номер» Ирина объездила пол-Москвы. Все, кто попадал на работу в эту малоуважаемую и ненавидимую газету, начинали с работы в летучей бригаде.

Погода стояла морозная, работа нравилась, и Ира вдруг почувствовала — у неё всё получится. «Встряхнись, Ирка!» — сказала она себе. А в четверг в бригаде появилась Виталина. Ирина наблюдала, как утром подъехала к редакции красная «Киа Кларус» и из неё вышла ослепительная дива в рыжем полушубке и лакированных чёрных сапогах.

— Рогова, — представилась она и добавила, глядя на битые редакционные «Жигули»: — Ненавижу нищих и убогих!

Ирина промолчала, а когда они зашли выпить кофе в редакционный буфет, поинтересовалась, что и кого Виталина имела в виду.

— Некоторые кичатся своей убогостью, а можно просто жить, — Виталина курила, презрительно жмурясь.

— Не все же сильные, — Ирина вдруг почувствовала, что безумно устала от работы и людей за всю эту неделю. Она с трудом сидела на высоком стуле у бара, пытаясь держать спину.

— Ну, конечно, слабым быть проще, — Виталина окинула кафе уничижительным взглядом. — Кто-то пьёт, кто-то не вожделеет работать, а другие согласны прожить в качестве скотов всю жизнь!.. Чего стараться-то? Хрю-хрю, да хрю-хрю!..

— Ты очень строга к людям, — Ирина устало улыбнулась. — Давно работаешь в «Сплетнице»?

— Не очень. Просто хочу попасть в штат. А вообще-то я — ресторанный критик! — Виталина положила сигарету в пепельницу, не затушив, и та продолжала дымить. — Не хочу отрываться от жизни! — помолчав, пафосно произнесла Виталина и, взяв сумку, пошла в туалет, маленькие шпоры на сапогах звонко клацали при ходьбе.

— С Роговой не связывайся, Ир, — мимо прошёл с тарелкой пончиков фотограф Кочкин, который был с Ириной в Колодезном переулке. — Она — без башки.

— В смысле? Может, без башни?..

— Ну, какой тут может быть смысл, Ир? И без башни тоже, — Кочкин вернулся и положил перед Ирой толстый конверт. — На, вот, фотографии твоей дублёнки. Любуйся!

Дублёнка на фото доподлинно была её, вот только лицо новой хозяйки под капюшоном вышло расплывчатым. Ирина вряд ли бы узнала незнакомку, встретив её на улице в другой одежде.

В пятницу с утра бригада «Срочно в номер» мчалась на Сретенку, там убили букиниста, собирателя эротических открыток с фривольными сценками начала прошлого века. Выпотрошенная квартира и задохнувшийся собиратель, которому в гортань затолкали его же открытки… Днём Ирина с Виталиной брали интервью у малолетних попрошаек в метро. К вечеру же им дали задание написать про «мясную мафию» с Черкизовского рынка.

Репортаж «Свиные головы на рынке ночью» вышел в воскресном номере, а «Кладбище забытых детей» — в понедельник.

— Неплохо наработали, — похвалил Пятницкий на планёрке всю бригаду «Срочно в номер».

— Рады стараться, — за всех ответил фотокорреспондент Николай Кочкин.

Ирина медленно шла по Тверской, разглядывая бутики… Вечерняя Москва с её толчеёй и ароматами из дверей кафе и ресторанов казалась уютной и праздничной.

«Всё получилось не так, как я хотела!.. И мечта „попасть в телевизор“ — коту под хвост! — заказав кофе, грустно думала она. — С работой повезло, но даже за пять лет я не заработаю достаточно, чтобы купить квартиру!»

Ирина попробовала кофе на вкус, он оказался слишком горьким, и огляделась. «Москва с её деньгами и возможностями — вот она! Работа за хорошие деньги в Москве есть, но вот как её найти?! И кто, всё-таки, „вырвал“ из моей жизни целый месяц?.. И главное — зачем? Что же всё-таки было со мной?»

Ирина подняла глаза и вдруг увидела, как по проходу идёт девушка, очень похожая на Настю… Ту самую Настю, которая сдавала ей комнату в Колодезном переулке. За ней шёл долговязый мужчина в стильном костюме и вязанной растаманской шапке. Дверь хлопнула и Ирина, схватив сумку и куртку, выбежала следом за ними, помышляя, что вцепится в эту Настю и закричит, привлекая к себе внимание, но всё что она успела — это поймать глазами автомобиль с голубыми федеральными номерами. Парочка уже сидела в нём и быстро отъезжала.

Назавтра Ирина, выходя из «Сплетницы», нос в нос столкнулась с Виталиной Роговой.

— Ну-ка рассказывай, что случилось! Ты видела ту девку, которая сдала тебе комнату? Ира, это не она, — безапелляционно заявила Виталина. — Ты долго её видела в кафе?.. Всего несколько секунд? — Виталина закатила глаза, не забывая при этом сногсшибательно выглядеть.

— Как бы мне проверить номер машины, в которой они уехали, а? — Ирина вертела в руках мобильник. — Ты не знаешь случайно?

— Боже мой, да неважно, кто ездит! — Виталина сердито фыркнула. — Ясно, что не она, а её знакомый, возможно, любовник. Значит, это она тебя ограбила? — и Виталина, ни разу не перебив, выслушала Ирину.

— Ты точно не помнишь, где была?.. — недоверчиво спросила Виталина, когда Ирина замолчала. — Хотя, прости, выдумывать такое тебе ни к чему, но у меня в голове не укладывается, как подобное могло быть! Ну, если только ты не заснула летаргическим сном, где-нибудь… Ты хоть заявила в милицию?

— Да, я написала заявление и отдала участковому, — Ирина кивнула. — Сразу, как только на работу устроилась.

— Написать можно, что угодно, — протянула Виталина. — А дело завели?

— Наверное.

— Не думаю, раз тебя об этом не известили, значит, никакого дела нет, — скептически прищурилась Виталина. — Ну ладно, давай номер, я узнаю, кому принадлежит эта машина, если получится конечно.

— Смотри, что у меня есть, — и Ирина передала Роговой конверт с фотографиями.

— Это она в твоей дублёнке?..

— Нет. Это другая, но дублёнка моя.

— Удивительно, — разглядывая снимки, протянула Виталина. — Эта Настя ездит на машине с федеральными номерами, а её подельница носит твою дублёнку, и обе, выходит, имеют отношение к ограблению?

— Я просто не знаю, что и думать про это. И ещё мне срочно нужна подработка. С этой зарплаты я ничего не накоплю.

— А на что ты копишь? — оживилась Виталина.

— Мне нужно купить квартиру в Томске для своих, — Ирина взглянула на свои рваные перчатки и тяжело вздохнула. — Они сейчас живут у родственников, благодаря моему братцу-наркоману.

— Ты копишь на квартиру, работая здесь? — Виталина поморгала и рассмеялась. — Нет, ты шутишь? Да чтобы в наше время заработать на квартиру, тебе нужно не работать, а ограбить банк, но это так муторно… Хотя, я знаю одного мужика…

Ирина покачала головой.

— Только не мужика.

— Ладно, пошли, — Виталина встала.

— Куда?! — Ирина медлила…

— В «Конуру», — тихо сказала Виталина.

— Куда-куда? — переспросила Ирина.

— В ресторан, и не вешай нос! Знаешь что, а бросай-ка ты своё Пушкино и переезжай ко мне, — разворачивая «Кларус» в сторону центра, неожиданно предложила Виталина.

— Ты серьёзно?!

— Да, думаю, мы уживёмся, — Виталина окинула Иру взглядом и рассмеялась. — У меня три комнаты, так что при желании можно и в футбол играть!

Ресторан «Конура» оказался похож на огромную стилизованную собачью будку, к тому же в гардеробе висел плакат на верёвочке: «Лаять не обязательно» и висело много ошейников. При этом — мягкое освещение, ненавязчивая музыка, ВИП-места красного цвета, из окон был виден Кремль.

— Если и есть на свете человек, который может тебе помочь, то это я и никто другой! — усаживаясь за столик в углу, ворчала Виталина. — Я могу тебя прямо сейчас познакомить с двумя мужчинами, а уж выбор, подруга, за тобой, так что не промахнись!

Ирина с интересом разглядывала стилизованный под будку зал. В центре его перед миской с надувной костью сиротливо стоял человек в костюме дворовой собаки. Изредка, по какому-то собственному наитию, он облаивал входящих мужчин.

— Один из них может наделять счастьем, зато другой даст тебе работу за хорошие деньги, и ты сможешь быстро заработать, если не на квартиру в Томске, то уж на домик в Томской губернии абсолютно точно!.. Выбирай, пока я добрая, — Виталина кивнула на смешного толстяка в центре зала, а затем на ведьмака в углу напротив — худой, с намёком на стильность мужчина с неприятной аурой, исходящей от хищного лица.

— Ким, его так зовут, — Виталина говорила очень тихо.

— Кого?

— Толстяка. Ким Хазаров. У него жена умерла и ему хочется всем помогать. Особенно женщинам — красивым и хрупким… Он очень богат. Очень! — оглушительным шёпотом закончила Виталина. — И ты ему, по-моему, уже нравишься, он на тебя уже посмотрел раза три… Вот и опять смотрит, глаз не сводит, Ир!

— Нет, — вздохнула Ирина, наблюдая, как толстяк косолапой походкой медведя идёт к барной стойке, кося на неё сквозь очки большим глазом. — Только не он!

— Почему?! — у Виталины глаза от возбуждения смотрели в разные стороны. — В жизни, дорогуша, не всегда доводится выбирать между шоколадом и говном, иногда надо делать выбор между говном и говном, сообразуясь с тем, какая куча меньше…

К их столику подошёл лохматый, похожий на дворнягу, официант, и Ирина с минуту понаблюдала за толстяком, пока Виталина заказывала ужин.

— У этого Кима гарем наверное переполненный! — рассмеялась Ирина, когда официант ушёл.

— Вовсе нет, он один, — Виталина с интересом наблюдала за ней.

— Подумает, фитюлька какая-то, приехала из Сибири за приключениями!..

— Подумает, конечно, — кивнула Виталина. — Значит, ты точно не из тех, кто зарабатывает на конфеты «пятой» точкой?

«Как мы уживёмся? — тоскливо подумала Ирина. — Но ездить каждый день в Пушкино тяжелее, чем выслушивать ехидные реплики!»

— Поедим, и я расскажу о втором, — Виталина перестала жевать. — У него есть свой сайт компромата, а фамилия его Архидьяконов. Он здесь тусуется постоянно, так что найти его не составит никакого труда. Только имей в виду, он человек, с которым не очень приятно иметь дело.

— В смысле? — Ирина немножко струсила.

— Не доверяй ему, но будь с ним откровенна, иначе он тебя не возьмёт!..

Прямо сейчас подсядь к нему, он сам с тобой заговорит. Он привык, что к нему обращаются за работой, — Виталина кивнула в сторону ведьмака, который сидел, как сыч, погружённый в собственные мысли.

— Может быть, ты нас познакомишь?

Виталина отрицательно покачала головой, указав вилкой в сторону Архидьяконова, и прошипела:

— Иди!..

Ирина набрала побольше воздуха в лёгкие и решительно встала.

— Ты из Биробиджана? Садись, — голос Архидьяконова приятно отличался от его лица.

— Нет, я из Томска! — Ира неожиданно для себя рассмеялась.

— Торопишься? Или, может, нервная, как пуля? — показал зубы ведьмак.

Ирина пожала плечами и промолчала. Перед ней за столом сидел на редкость отталкивающий тип, но ей нужна была работа. И она снова села.

— На панель, значит, не хочешь? Ну, что ты молчишь?.. — Архидьяконов говорил с ней буднично, как о погоде.

— Нет, не хочу, да и поздно мне на панель, — Ира снова заставила себя улыбнуться.

— На панель, милая, никогда не поздно, — голос Архидьяконова убаюкивал. — Значит, вас зовут Ира? — перешёл он на «вы».

— Да.

— Хорошо пишете? Не хотите литературным негром поработать? Спичрайтером.

— За кусок хлеба? Нет.

— Кратенько расскажите о себе, — Архидьяконов разглядывал её сквозь очки. — Что закончили, где работали, кем…

Ирина вкратце перечислила свои успехи.

— А зачем вам деньги? — Архидьяконов зевнул.

Ирина вкратце рассказала, в какую ситуацию попала её семья.

Архидьяконов поморщился.

— Карьера преуспевающей журналистки у вас была в Томске, но Москва не Томск, девушка! Вы понимаете это, надеюсь?

— Да.

Архидьяконов с минуту смотрел на неё.

— Я подумаю и перезвоню, — наконец произнёс он. — Хорошо?

— Хорошо, — машинально повторила Ирина и, улыбнувшись, попрощалась.

— Ну что он тебе сказал? — Виталина помахала рукой Архидьяконову, когда Ирина вернулась. Тот мельком поглядел в её сторону и отвернулся с кислым лицом.

— Пока ничего.

— Вот дерьмо, — Виталина вздохнула. — Цену набивает… А ты ему понравилась!

— С чего ты взяла? — удивилась Ирина.

— Он тебе перезвонит, я чувствую. Слушай, а хочешь, как я ресторанным критиком? — вдруг сказала Виталина. — Ну, что?

— Я ж не светский персонаж, — не поверила Ирина.

— А кто тут светский-то? — отмахнулась Виталина. — Ты веди себя, как светский персонаж, им и станешь. Оденься поинтересней, забудь про улыбку, и говори со всеми через губу. Как я.

— Так просто? — не поверила Ирина и отложила вилку. — Тут вкусно, почти как «Вечном зове» в Томске. Ой, спасибо, что привела меня сюда, Вита…

— А ты думала, — кивнула Виталина. — Ну, что, поедем за твоими вещами? Давай-ка, не будем откладывать дело в долгий ящик!

Они долго стояли в пробке. Виталина курила и думала о чём-то своём, разразившись тирадой на подъезде к Пушкино про то, куда приводят мечты таких наивных, как Ирина, дурочек.

Ирина слушала её в пол-уха и не спорила. Тётя Фира, глядя, как Ирина быстро укладывает вещи, села на кровати и не проронила ни слова.

— Ир, не уезжай, — попросила она, глядя, как Ирина застёгивает сумку. — Слышишь, Ира?

— Я буду приезжать в гости, — обняла её Ирина. — Правда, Фирочка!

— Не уезжай, живи, мы привыкли к тебе, — тётя Фира кивнула на Пашку. Тот сидел, свесив ножки с кровати и обняв верного друга-зайца.

— Я обязательно приеду, — тихо пообещала Ирина.

На столе стояла бутылочка коньяку и торт — угощение, которое она привезла. У Ирины защемило сердце, когда Пашка улыбнулся ей, показав три белых молочных зуба.

— Как бы Сева снова не влез, — кивнула на дверь Ирина.

— Я замок поменяю, — Земфира Ивановна вздохнула. — Не уезжай, Ир, она мне не нравится, — шепнула она, глядя в окно. Там, в машине, сидела Виталина и курила. — Слышишь? Она плохая.

— Почему? — Ирина погладила тётю Фиру по спине.

— У неё в глазах ад, господи прости! — тихо и ожесточённо выговорила Земфира Ивановна.

Ирина покачала головой, подумав, что ад сейчас чуть ли не в каждых глазах, поцеловала Пашку, потом тётю Фиру и попрощалась.

Пока укладывала вещи в багажник, Ирина краем глаза увидела тётю Фиру и Пашку в окне. Они ей махали руками и неожиданно для себя Ирина расплакалась.

— Господи, я так к ним привыкла, — на немой вопрос Виталины пожаловалась она. — Давай, я останусь, а?..

— Ты с ума сошла? У тебя твой родной ребёнок без жилья, между прочим! Думай лучше, как на квартиру заработать! — зло выговорила ей Виталина. — Ну, поплачь-поплачь и поехали уже… Завтра на работу!

У подъезда дома на Большой Почтовой улице, к которому они подъехали, переминалась с ноги на ногу замёрзшая бабка в пальто и тапочках.

— Опять зять выгнал, бабусь? — спросила Виталина у бабки.

— Ага, нажрался и колобродит, — пожаловалась бабка. — Ещё постою и побегу в булочную греться!..

Тесная прихожая квартиры Виталины была завалена вещами и коробками.

— Я-то думала, ты в апартаментах живёшь, — Ирина подняла с пола маску кота из папье-маше. — А тут столько старья…

— Как же, в апартаментах! — передразнила её Виталина. — Это квартира моего дедушки… Не поверишь, но я не хочу тут ничего менять, мне и так хорошо. Устраивайся! — кивнула она на приоткрытую дверь одной из комнат. — Только бельё на кровати поменяй, и матрас вытряси, у меня там негр ночевал знакомый. Ничего личного. Но баб водил порой с вокзала.

— Хорошо тут, тихо так, — присела на кровать Ира. — Просто тишина какая-то нереальная.

— Ага, — кивнула Виталина. — Тихо, как в аду…

Работа Ирины в следующую неделю плавно перешла в сельский отдел, и если Виталина продолжала ездить с «летучей» бригадой, то Ирина благополучно посещала подмосковные районы — один за другим, и возвращалась с репортажами оттуда. Участковый Изотов дважды звонил ей и, наконец, пригласил для опознания двух задержанных в злополучной квартире девиц. Ирина отпросилась с работы и помчалась в Медведково, но в двух молоденьких незнакомках не узнала ни Насти, ни той другой, которая теперь носила её дублёнку.

Студенткам из Бердска сдали одну из комнат, отдав ключи прямо возле дверей. Разница была лишь в том, что с ними в квартире ничего не случилось, и девушки в ней обосновались на ночлег, приготовив ужин и приняв ванну, а участковый Изотов вечером, уходя с работы, увидел свет в кухонном окне квартиры и зашёл узнать, кто там находится.

— Странно, почему же ваша история с исчезновением на месяц совершенно не стыкуется с этой? — Изотов быстро взглянул на Ирину. — Нет, я вам верю, врать вам резона нет, но… Кстати, ваш фотограф сделал фотографии вашей дублёнки на незнакомке в прошлый раз, вы принесли их?

— Да.

Изотов с минуту разглядывал снимки.

— Погодите, я её, кажется, знаю… Это же невеста сына хозяев квартиры! Она к нему ездит в колонию.

— Но он же умер?

— С чего вы взяли? — Изотов неподдельно удивился. — Понченко Артём Брониславович жив, уж не знаю здоров ли, но отбывает наказание!

— Но техник сказал, что он умер, а эту квартиру делят родственники, — удивилась Ирина.

— Я ничего об этом не знаю, — Изотов пожал плечами. — А его невесту я проверю… Хорошо, что на фотографии она в вашей дублёнке. Пишите приметы дублёнки, задержим её с поличным, а что касается номеров машины, которую вы видели, то я попробую узнать, кому она принадлежит.

— А дело завели? — Ирина всё-таки задала мучивший её вопрос.

— Дела нет, Ирина Кузьминична, но я проверяю. Как видите результат пока нулевой… или почти нулевой, — Изотов улыбнулся и пожал плечами. — Заведём, если обнаружим что-то, не беспокойтесь. Мне на участке не нужна нехорошая квартира…

Архидьяконов позвонил Ирине через две недели.

Ресторан «Конура», в котором они назначили встречу, днём выглядел довольно-таки тускло, и человек, показывающий собаку, видимо, ещё гримировался. Архидьяконов внимательно наблюдал за ней сквозь очки — как она ест. Ирина про себя даже выбранилась. Ей кусок от такого взгляда не лез в горло.

— Ира, какие мужчины вам нравятся? — наморщив нос, спросил Архидьяконов.

— Мужчина должен быть великодушным, — Ирина грустно посмотрела в пустую тарелку и отодвинула её от себя, вспомнив бывшего мужа. — И он должен волновать меня!

— Какую вы рубрику ведёте в «Московской сплетнице»? — после долгого молчания спросил Архидьяконов.

— Работаю в сельском отделе.

Архидьяконов взял со стула меховую кепку с ушами и, повертев, кинул её обратно. При свете дня он напоминал сельского учителя с нездоровым жёлтым цветом кожи, и одет был явно не для похода в ресторан.

— Две недели назад вы смотрелись иначе, — мягко заметила она.

Архидьяконов едва заметно поморщился и неприязненно взглянул на неё. Такого отталкивающего взгляда Ирина не видела со дня своего приезда в Москву…

— Я оформлю вам регистрацию на год. Давайте ваш паспорт, — как ни в чём не бывало, проскрипел Архидьяконов своим обычным голосом. — Так вы работаете в «Сплетнице» с января?

— С февраля, — и Ирина вскользь упомянула про свой неудачный съём квартиры.

— У меня, кажется, найдётся работа для вас. Приезжайте завтра ко мне, вот адрес, — в заключение сказал Архидьяконов. — Я вас буду ждать.

Назавтра Ирина шла к невысокому каменному особняку в Староконюшенном переулке.

— Нравится? — догнал её на повороте Архидьяконов с двумя пакетами в руках. — Мой домик.

— Да, — кивнула Ирина. — Тут хорошо.

— Заходите, — Архидьяконов открыл дверь и пропустил Ирину. — Вчера прочёл статью про олигарха в газете, в которой вы трудитесь. Запомнил начало наизусть, если и совру, то немножко. «Частный самолёт одного из олигархов летел над Россией. Внизу шевелилась люди, бежали реки, завывал ветер! Олигарх ожесточённо глядел на страну под собой, она ему была противна, как старая жена, которую он последние двадцать лет избивал ногами до посинения. „Ну, бил, — думал он, — не убил же! Шевелится…“» Кто же это у вас написал, Ира? Не знаете? Ира, передайте ему, ну автору этому, что он знает про олигархов? Куда суёт свой нос? — фыркнул Архидьяконов.

— Я газет не читаю, — как можно мягче сказала Ирина. — Даже тех, в которых работаю, — добавила она, разглядывая лягушат из мрамора на столе Архидьяконова.

— Ира, вы в Москве ещё не примелькались, а хватка у вас есть, — Архидьяконов сделал паузу. — Я готов дать вам работу.

Ирина вздохнула, стараясь не показывать радости.

— Я вам буду платить за материалы, которые позволят мне узнать нечто новое о людях, которые меня интересуют.

— То есть, вы мне будете давать в разработку отдельного человека? — догадалась Ирина.

— Да, вы же хотите заработать? — кивнул Архидьяконов.

— Я не хочу, а должна.

— Тем лучше! — Архидьяконов сделал паузу. — Кстати, с работы не уходите ни в коем случае. С вашим журналистским удостоверением вы вхожи везде, не так ли? Всегда будете над ситуацией, а не под ней!..

— Сколько я буду получать? — Ирина поглядела в очки Архидьяконова, за которыми почти не было видно глаз.

— Я не обижу вас, но прежде всего работа, — Архидьяконов кивнул на вечерние сумерки в окне и улыбнулся. — Останетесь?..

— Нет, — мягко сказала Ирина, она ждала этого вопроса весь вечер. — Только не сегодня, — подчеркнула она. В её планы совсем не входило злить своего работодателя.

— Конечно, — Архидьяконов зевнул, показав бледный язык, и Ирина поспешно вскочила.

Она вышла из дома и с облегчением выдохнула. Всё начинало получаться!..

Они сидели и пили чай на кухне.

— Я же говорила тебе — он позвонит! Будешь теперь ездить на задания, — Виталина достала из морозилки бутылку водки. — Будешь?

— Нет, голова и так болит, — отказалась Ирина. — А на какие, примерно, задания?

— Увидишь. Может быть какое-то светское мероприятие, он достанет тебе пропуск и скажет познакомиться с кем-нибудь.

— Зачем? — перебила Ирина.

— Узнаешь, — Виталина немного помялась. — Не думай, что это обязательно интим, но скорее всего без него не обойдётся.

— Почему? — поёжилась Ирина.

— Ему нужно будет узнать что-то определённое про человека, с которым ты познакомишься. И не всегда информация, — Виталина вздохнула…

— Он что, прикажет мне что-то воровать? — Ирина тяжело вздохнула. — Давай водку.

— Возможно, но не деньги и драгоценности, а то, что ему нужно, — Виталина натянуто улыбнулась, открывая бутылку. — Но ты не думай о плохом, может быть, в твоём случае всё обойдётся.

В субботу Ирина ездила в Пушкино, но постояв у закрытой двери, уехала ни с чем.

— Они в инфекции лежат, а там карантин, — сказал сосед сверху. — Заболели.

— А что случилось?

— Грипп какой-то азиатский, — сосед помялся. — У Пашки и у неё. Подхватили где-то!

Ирина ехала в Москву и думала только об одном, как там сын Яшка и отец. За маму она почти не беспокоилась, мама выдержит.

К ней подсел и с ходу стал кадриться симпатичный парень.

— Выходите за меня, девушка, я хороший! — подмигнул он.

— В другой раз, — Ирина ответила и поглядела на парня внимательнее.

Правда, хороший — глаза добрые, руки симпатичные, дорогие часы.

— Давайте встречаться, — парень подмигнул. — Меня зовут…

Ирина закрыла глаза и прислонилась щекой к окну. Может быть, судьба сидит напротив, а у неё желание счастья похоже атрофировалось. Организм мгновенно перестроился на волну — «выжить и заработать». Больше ничего не хотелось. Хотя всего лишь год назад Ирина жила самой обычной женской жизнью, покупала наряды, вела шоу на томском ТВ и мечтала какую частную школу они выберут для Яшки. «Что мне предстоит сделать, чтобы заработать эти деньги?» — у неё невыносимо тянуло сердце от предчувствий с того самого момента, как Виталина показала ей сидящего в углу ресторана «Конура» Архидьяконова.

«Как мне выстоять?» — снова и снова спрашивала она себя.

— Ирина, ты едешь на свадьбу!

Когда ночью ей позвонил Архидьяконов, Ирина спала. Ей снилась длинная стена из мрамора на краю какого-то поля и фекалии людей за ней. Она ходила и рассматривала всё это безобразие бесконечно долго, настолько долго, что устала.

Виталина прижала трубку к её уху и быстро ушла.

— Завтра? — моментально проснувшись, спросила Ирина. — Во сколько?

— Уже сегодня, одевайся и быстро ко мне, — сухо велел Архидьяконов.

— Но как же я доеду? — на часах было без четверти три утра.

— Выходи на улицу! — отрывисто бросил Архидьяконов.

Через десять минут Ирина вышла из подъезда. Из мусорного бачка высунулась кошка и удивлённо посмотрела на неё. Над улицей низко висела полная луна.

Через минуту у дома притормозил грузовичок «Вольво».

— Садитесь, едем! — дверца машины хлопнула, в темноте Ирина едва разглядела голову водителя.

— Я здесь, — тихо произнесла Ирина в маленький динамик на калитке. Архидьяконов вышел и пустил её в дом.

— Садись, Ира, — кивнул он на диван. — Ты работала на телевидении, значит, не хочешь быть статистом, ты хочешь быть героем?..

Чёрная лаковая ширма в углу выгодно оттеняла невесомость пространства огромной комнаты, в которой кроме дивана и стола ничего не было.

— Все женщины актрисы, не так ли?.. Тебе придётся сыграть роль, забудь, что ты журналистка, хорошо? — улыбнулся одними губами Архидьяконов.

Ирина кивнула, спать она уже не хотела.

— Он хозяин шиферного завода по фамилии Вышлов из Тверской области. Банкир Пахило, слышала о таком? Ну, банк «Пальмира»? Пахило из «Пальмиры»? Угадай, что он будет делать в деревне Трехднёво? Какое радостное событие отмечать? Что может связывать Пахило и Вышлова на твой взгляд?..

— Свадьба, — Ирина сказала, не задумываясь.

— Молодец! Дочка Вышлова крестница Пахилы выходит замуж, иначе он никогда не собрался бы в уездный город Зубцов в ресторан «Шахиня».

— И что я должна узнать? Степень его родства с крестницей? — поморщилась Ирина.

Архидьяконов хмыкнул:

— Нет. Твоё задание — услышать звонок телефона. Пахило позвонят и нужно, чтобы ты обязательно услышала его ответ. В это время будет проводиться эпохальная сделка и ему обязательно будет звонить его доверенное лицо. Ты дословно должна передать мне слова Пахилы этому самому лицу.

— Но ему может поступить и сотня звонков? — Ирина пожала плечами. — Он же банкир, как вы говорите!

— Пожалуйста, не преувеличивай, от силы двадцать звонков, и из них лишь один тот самый! — хлопнул в ладоши Архидьяконов.

— Погодите, но я же не смогу постоянно быть рядом с ним. Ну, если только не залезу под стол и не положу голову ему на колени! — заволновалась Ирина.

— На этой свадьбе будешь не только ты, — Архидьяконов зевнул и потянулся. Ирина явственно услышала хруст его костей.

— А кто ещё?

— Ты, правда, хочешь знать? — Ирина поразилась, каким же неприятным может быть лицо человека, и отвернулась от греха подальше.

— Мне, по крайней мере, было бы не так скучно, — хмыкнула Ирина.

— Ты и так не соскучишься, — Архидьяконов оценивающе взглянул на её. — Итак, ему позвонит человек по имени Мераб или некая Галина Владимировна. Ты должна запомнить дословно, что Пахило скажет ей или ему. Ясно?

— А если они ему позвонят не один раз?

— Ты должна запомнить каждый разговор Пахило с этими двумя. Вас будет на этой свадьбе больше двух, и тот из вас, кто передаст мне нужную информацию получит десять тысяч долларов.

«Безусловно, я никогда не узнаю, кто из нас передал нужную информацию, ведь сначала её надо услышать. Но если мне ничего не заплатят за участие в свадьбе, значит, это буду не я…» — уныло размышляла Ирина.

— Кем я буду там и как туда попаду? Официанткой?

— Ты будешь с музыкантами. Можешь поспать часа два, но не больше, раздеваться не надо. В восемь тебя повезут прямо в аэропорт. У тебя есть с собой загранпаспорт?

Ирина потянулась за сумкой.

— Оставь его мне, — Архидьяконов, не глядя, взял протянутый паспорт. — Следующее задание ты будешь выполнять не здесь.

— А где?

Архидьяконов пожал плечами и вышел, сказав:

— У тебя есть пара часов. Поспи.

И Ирина, едва уложив голову на диванную подушку, сразу же заснула.

— Ира! — потряс её за плечо Архидьяконов через какое-то время. — Машина уже приехала, и помни, что любая не вовремя выраженная эмоция может стоить тебе жизни, — напоследок улыбнулся ей Архидьяконов.

«А если он не пошутил?» — думала Ирина, усаживаясь на заднее сиденье такси.

— Сколько времени? — спросила она у водителя.

Тот кивнул на циферблат часов на приборной панели. Было пятнадцать минут девятого. Дальше был аэродром и личный самолёт банкира, на котором летел популярный ансамбль русской песни, приглашённый в качестве главного подарка молодожёнам. И она в числе тридцати человек.

— Будешь костюмершей, — предупредил Ирину водитель, когда она выходила из машины.

Ирину усадили рядом с кофрами, в которых переливались сочными блестками костюмы для выступления. Администратор мельком взглянул на неё, и через минуту Ирине вручили клетку с белым голубем и голубкой.

— Пусть рядом с вами побудут, — администратор присел рядом и улыбнулся. — Поможете одеваться артисткам, хорошо?.. А мужчины у нас сами одеваются, у них костюмы проще.

— Я одна буду их одевать? — тихо спросила Ирина.

— Вас двое, — администратор кивнул на пожилую даму, которая сидела и клевала носом у окна. — Белла Игнатьевна наша постоянная костюмерша, а вы на подхвате.

Город Зубцов Тверской области встретил их ясным морозным днём, и они сразу же поехали в ресторан на двух «Икарусах».

— Молодые должны приехать через два с половиной часа, — фирменной казачьей походкой прошла мимо них руководительница ансамбля, когда они были уже в ресторане. — Одевайтесь и выходите в холл.

Ирина отвернулась, а та, словно и не заметила её.

Полтора часа вместе с пожилой костюмершей, которую артисты звали Белкой, Ирина помогала артисткам одеваться и накладывать грим. С неё сошло семь потов, пока все они не были, наконец, наряжены в костюмы и жемчужные кокошники.

«Как же я его увижу? — застёгивая корсет на последней очень фигуристой артистке, думала Ирина. — Если только мельком?»

— Молодые едут! — в динамике костюмерной раздались оглушительный голос и смех руководительницы ансамбля. — На выход! Бегом!

Все бросились на улицу, Ирина со своего места наблюдала, как в ресторан входят молодые и их забрасывают рисом и деньгами и как встречает их с караваем и величальной песней руководительница «Казачки». Тут, наконец, она увидела его — банкир Пахило с тремя охранниками в числе гостей вошёл через главный вход.

Музыка, поздравления, битьё бокалов на долгое счастье, потом продолжительная церемония вручения подарков.

— Садитесь, садитесь, гости дорогие! — наконец свадьба перешла в главный зал ресторана. — Рассаживайтесь!

Началось долгое застолье, в которое Ирина почти не вникала. Банкир был от неё на расстоянии тридцати метров, и лишь раз прошёл в туалет, оказавшись совсем рядом. Ирина при желании могла бы дотронуться до его пиджака.

Вместе с остальными незначимыми гостями, Ирина довольствовалась фуршетом в зальчике у входа, и только через три часа, когда накал чувств и страстей достиг зенита, Ирина под благовидным предлогом оказалась в главном зале — её пригласили на танец. Мужчина долго кружил прежде, чем подойти, что было немного забавно, но в конце концов он решился и подошёл. И уже через минуту Ирина танцевала с ним в главном зале неподалёку от танцующих жениха с невестой и их родителей.

— Вы откуда, красавица? — спросил её новоявленный ухажёр.

Ирина рассмеялась, в джинсах и белом свитере она выглядела органично, но бессонная ночь и тревога, не прибавляли ей шарма. Она даже умылась холодной водой, чтобы красные пятна на щеках не бросались в глаза так явно.

— Костюмерша? — переспросил он. — Неплохо, а я бывший космонавт.

Ирина взглянула на партнёра внимательнее. Он был выше её на голову и выглядел, как менеджер.

— Я пошутил, — хмыкнул тот. — Пойдёмте, посидим?

Ирина кивнула, «космонавт» начинал ей нравиться. И всего через пару секунд она уже сидела неподалёку от банкира, который оживлённо болтал с матерью невесты на тему количества ожидаемых внучат.

— Москвичка? — спросил её новый знакомый.

Ирина кивнула.

— Я тоже. Вас как зовут?

— Ира.

— А меня Григорий. Когда уезжаете?

— Я вместе с артистами, — Ирина улыбнулась, краем глаза увидев, как банкир оживлённо говорит по телефону.

«Замолчи!» — хотелось ей закричать без умолку болтавшему «бывшему космонавту».

— Я заметил, вы почему-то совсем не пьёте за молодых, — наливая Ирине шампанское, рассмеялся Григорий. — Это как-то не по-русски! А вы русская, Ирина?

«Заткнись, я ничего не слышу!» — чуть не закричала Ирина, глядя ему в глаза и улыбаясь. Банкир в это время закончил разговор и передал трубку охраннику.

— За счастье молодых! — Григорий широко улыбнулся. — Пей до дна! — Григорий смотрел, как Ирина выпила и поставила фужер. — Танцуем? — поднявшись, он протянул ей руку, и Ирина, не раздумывая ни секунды, пошла за ним. «Господи, да провались всё пропадом, я всё равно ничего не услышу — музыка, все орут!.. Я первый раз танцую в этом году после всего, что случилось, и танцую с удовольствием!»

— Я бы женился на вас, Ира, — шепнул ей в ухо партнёр.

— Если бы не был женат?

— Если бы вы мне так не нравились, — закончил Григорий.

— Не поняла, — засмеялась Ирина.

— Перевести?

— Да!

— Вы слишком серьёзная, — Григорий приподнял её и прижал к себе. Ирина немного отстранилась, упершись партнёру руками в грудь. — Вас не посадишь дома.

— Меня? — удивилась она. — Ещё как посадишь!.. Если б он был, этот дом.

— Вы курите? — усадив Ирину, спросил Григорий.

— Нет, — хотя ей очень хотелось курить, сказала она.

Глядя в спину нового знакомого, который, закуривая на ходу, шёл к дверям, Ирина краем глаза видела, как банкир Пахило ест рыбу. Один из его охранников обводил глазами всех, кто сидел рядом.

Ирина посмотрела на гостя напротив и едва не потеряла сознание. «Он меня вычислил!» — жар бросился ей в лицо. Слава богу, человек был просто очень пьян и глядел скорее в себя, чем на Ирину.

— Да, дорогая? — негромко спросил Пахило, отвлёкшись от рыбы, когда охранник протянул ему телефон. — Нет, дорогая! Обязательно, любовь моя, но только не сегодня…

Вот и весь телефонный разговор, ясно, что звонил не Мераб. Ирина тяжело вздохнула.

— Что вы такая невесёлая? Смотрите в пол, думаете о чём-то? — Ирина даже не поняла сперва, что Пахило обращается к ней. — Я могу вас пригласить?

— Да…

— У вас так бьётся сердце, — закончив танец, Пахило отвёл Ирину к столу, усадил и добавил: — Я первый раз слышу сердце женщины, которое бьётся так громко. Спасибо.

— Не за что, — пролепетала Ирина.

— Я готов обидеться! Я забыл сказать, что я ревнив, как самец орангутанга? — Григорий вернулся и сел рядом, грозно косясь на банкира. — Вы устали?

— Устала, — согласилась Ирина. — Я скоро вернусь, подождите меня, хорошо? И никого не приглашайте, а то я тоже страшно ревнива! — И, стараясь ступать прямо, вышла из большого зала на лестницу.

«У меня ничего не получается! И пусть, всё равно…» — вот то, что думала Ирина, возвращаясь через несколько минут в зал, где веселье шло по нарастающей.