Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика)

Охота на книгу. Послесловие к американскому изданию в мягкой обложке 1991 года

То, что произошло, не было для меня совершенной неожиданностью. 5 сентября, примерно в 21.45, я как раз был на кухне и готовил кофе, когда они постучали в дверь. Белла открыла. Это были Орен Рифф, бывший куратор моего курса в Академии, и Аралех Шерф, шеф Академии, два высокопоставленных офицера Моссад. Рифф, стоявший справа, был в черной кожаной куртке, в белой рубашке и с кожаной сумкой через плечо. Шерф был в коричневом шерстяном блейзере, коричневых брюках, рубашке и галстуке.

— Мы хотим поговорить с тобой, — выпалил Шерф на иврите.

— Мне нечего вам сказать, — ответил я, подняв трубку и набирая 911.

— Только одну минуту, — сказал Шерф.

Я положил трубку. Через несколько секунд мне позвонили из полиции канадского городка Непина, где я жил, и спросили, не набирал ли я номер 911. Я сказал, что да, но в настоящий момент все в порядке.

Я подошел к двери. Они хотели войти, но я сказал нет. Где-то в этот миг наша дочка Леора, услышав, как разговаривают на иврите, решила, что к нам приехали гости из Израиля, спустилась на пару ступенек вниз по лестнице, но быстро убежала назад, услышав мой гневный тон. Белла еще больше разволновалась, особенно из-за Шерфа, который отказывался разговаривать со мной и просто стоял перед моей дверью.

— Я никогда не подумал бы, что ты сделаешь это, — сказал Рифф. — Давай будем разумными, — продолжил он и попытался войти и сесть.

— Забудь это. Нет ничего такого, о чем нам следовало бы поговорить.

— Мы знаем о книге, — сказал Шерф, как будто я не знал, ради чего они пришли. — Мы хотим знать, на какой она стадии. Ты же знаешь, что мы сейчас ведем войну.

— Насколько мне известно, ее ведут американцы и канадцы, а не вы.

— Помоги нам остановить книгу, — сказал он. — Ну, сколько экземпляров могут выйти только в Канаде? Послушай, чего бы это ни стоило тебе и твоим людям, которые занимались этим делом, мы сможем заплатить. И мы заплатим любую сумму, которую ты собирался на книге заработать.

— Ты должен это предотвратить, — встрял Рифф.

— Ты знаешь, что деньги не играют никакой роли, — продолжал Шерф. — Ты должен подумать о твоей семье и детях. Ты же знаешь ООП и другие группы. Они будут охотиться за тобой.

— Что я сделал ООП, чтобы они охотились за мной?

— Они подумают, что ты знаешь еще больше, и станут тебя преследовать.

Я понимал, что два высокопоставленных офицера Моссад никогда бы не пришли ко мне без предварительных мероприятий по контролю и наблюдению. Потому они знали, что в доме не было никого, кто мог бы им помешать, и что окрестности дома тоже «чистые». Для похищения это была бы наилучшая возможность. Я был тогда неизвестным человеком, книга моя тоже еще не вышла. Так что мне нужно было их сдержать, потянуть время.

— Это не зависит от меня одного. Мне нужно кое с кем поговорить. Я сам выйду на вас. Как мне вас найти?

Шерф дал мне номер телефона в Израиле. Я сказал ему, чтобы он не смешил меня и дал мне местный телефон. Он попросил меня позвонить в консульство в Торонто.

— Почему не в посольство? — спросила Белла.

— Нет, нет, в консульство, — сказали Рифф, Шерф и я одновременно.

К этому моменту посольство ничего не должно было узнать об операции. С политической точки зрения это слишком щекотливое дело — работать в дружеской стране через посольство, потому они решили провести все через Шабак, т. е. службу внутренней безопасности в консульстве. Для ответного звонка они назначили мне время до 20.00 следующего дня. Около десяти минут они просидели в арендованном красном «Мерседесе» среднего класса с номерами из Квебека. Потом они уехали. Я знал, что и мне пришло время исчезнуть. Прежде всего, я не хотел, чтобы меня схватили в присутствии семьи, потому что не хотел подвергать своих близких опасности, но, во-вторых, я вообще не хотел, чтобы меня схватили. На этой неделе Клэр Хой и я встречались в Торонто с руководством издательства Stoddart Publishing Company и двумя менеджерами издательства St. Martin?s Press из Нью-Йорка. Так как американцы только в августе узнали о книге, мы решили отложить публикацию в Канаде на месяц, с 4 сентября на 4 октября, чтобы дать St. Martin?s Press возможность издать книгу одновременно в Америке. По иронии судьбы, без этого переноса книга могла бы уже в августе быть на рынке, когда Моссад нанес мне визит. Теперь, как казалось, все соглашения утратили силу.

Я подождал около часа, упаковал «дипломат», сел в машину и проехал немного по окрестностям, чтобы проверить, нет ли за мной «хвоста». «Хвост» был — мужчины в маленьком сером автомобиле и другие в темном развозном грузовичке-пикапе. Я оторвался от них и поехал прямо в аэропорт Оттавы. Но так как до следующего утра там не было рейсов в Торонто, я пошел в бюро безопасности Королевской Канадской Конной Полиции (RCMP) в аэропорту и показал им экземпляр обложки книги, (как мне казалось, у Моссад, кроме этого, ничего в этот момент не было). Я рассказал им о визите из Моссад и объяснил, что мне придется провести ночь в аэропорту. Они пообещали регулярно присматривать за мной. Около часа ночи я позвонил издателю Джеку Стоддарту и Клэру Хою и объяснил им ситуацию.

Придя на следующий день к Стоддарту, я узнал, что они только что получили письмо от адвоката Джоэля Голдберга, выступавшего от имени Государства Израиль, в котором он заявлял, что подаст в суд Онтарио иск о временном решении против публикации книги.

Хорошая новость состояла в том, что, противореча обычной политике Моссад, письмо Голдберга публично подтверждало, что я действительно работал в Моссад и получил там сведения, которые в случае их публикации могут оказаться опасными для многих людей и стран. Это лишало основания наши опасения, что Израиль просто будет все отрицать, утверждая, что там меня никто не знает и вся информация в книге вымышлена.

А плохой новостью было, что на следующий день судья Роберт Монтгомери удовлетворил иск Израиля и объявил временное решение против публикации книги сроком на десять дней. Это было в первый раз в Канаде, когда иностранное правительство добилось запрета на публикацию.

После импровизированной пресс-конференции во второй половине дня меня больше всего волновала моя собственная безопасность. Я учитывал, что Моссад вполне может намереваться похитить меня и вывезти в Израиль. Нельсон Дусе, руководящий служащий у Стоддарта, привел меня к Томасу Миклавичу, офицеру полицейской разведслужбы в Торонто. Тот позвонил в службу безопасности RCMP, и они решили отвезти меня домой, где я, по их мнению, был бы лучше защищен от возможных попыток похищения. Как только Клэр Хой появился с моим чемоданом в гостинице «Принс-Отель», офицер Конной полиции пояснил ему, что они уже отвезли меня назад в Оттаву. Хой тогда поехал дальше в Брэнтфорд, среднего размера город в часе езды к западу от Торонто, чтобы провести выходные в доме своих родителей. Полиция Брэнтфорда, предупрежденная RCMP, вполне серьезно восприняла угрозу и поручила детективу Дэну Камиллери из криминального отдела своей разведслужбы встретиться с Хоем, в течение выходных пару раз пройти мимо его дома, и перебросить в этот район дополнительный полицейский патруль.

В это время моей жене Белле неоднократно звонили наши друзья из Израиля и сообщили ей, что они целой группой собираются ехать в Канаду с целью отговорить меня от публикации книги. Белла сказала, что им не стоит беспокоиться, но они ответили, что готовы и только ждут своих билетов. В тот же день Белле пару раз звонил Орен Рифф и просил найти меня, чтобы он смог со мной побеседовать. Когда Белла сказала ему, что он должен сказать нашим израильским друзьям, чтобы они не ехали, Рифф заметил: «Я не знаю, о чем ты говоришь». Белла ответила: «Если ты хочешь, чтобы я передала сообщение Викки, тогда расскажи об этом своим людям, они знают, в чем дело». Он так и сделал, и путешествие наших друзей не состоялось.

В Израиле у прессы был великий день. Газеты печатали истории, в которых меня называли лжецом, пьяницей, осужденным вором и еще много кем другим. Была даже статья о том, что в моей квартире в Тель-Авиве нашли коробку с досье Моссад. В первой версии речь шла о коробке, найденной в переулке. Но потом они поняли, что коробка с документами не могла стоять на улице четыре года, и место происшествия перенесли в мою квартиру. Но у меня вообще нет квартиры в Тель-Авиве. Вспомнив старую историю, как я помог полиции поймать пару мошенников, подделывавших кредитные карточки, в газеты запустили историю, утверждавшую, что я не помог полиции, а сам был жуликом. Потом появилась история, что я не прошел проверку безопасности. Если вспомнить, что Моссад все же принял меня к себе, то это жалкое и смешное обвинение организации, хвастающейся, что она самая лучшая секретная служба мира. Кроме того, в статьях годы моей службы в Моссад были так сокращены, что Клэр Хой шутил: «Что они еще придумают — что ты провел в Академии один уик-энд?»

Меня не удивляло, что Моссад попытается подкупить меня, хотя и ожидал более тонкого подхода. Меня разочаровало, что нам заткнули рот решением суда, в то время как Моссад и газеты могли писать все, что хотели. В гостинице в центре Оттавы сидел израильский журналист и читал своим радиослушателям отрывки из книги, но нам — авторам и издателям — было запрещено даже обсуждать публично ее содержание.

В четыре утра я в машине RCMP вернулся из Торонто. В отличие от Конной полиции, я не считал сейчас свой дом лучшим местом пребывания для меня. Позднее тем же утром Белла отвезла меня на вокзал, где я запрыгнул в поезд до Торонто ровно за три минуты до его отхода. Если бы за мной кто-то последовал, я заметил бы его; но я был последним, кто сел в поезд.

9 сентября около семи часов вечера Билл Ханна, вице-президент Стоддарта по правам на издание книг за рубежом, зарегистрировался в отеле «Шератон-Сентр» в Торонто под своим именем (чтобы мое имя не появлялось в списке), принес в комнату мои сумки и встретился со мной возле телефона-автомата сбоку в фойе. Я знал, что Моссад будет следить за большими отелями. Им легко было бы собрать для этого 20–30 человек из отделов безопасности посольства, консульства или различных нью-йоркских оперативных баз. Эти люди не были хорошими специалистами по «наружке». Таких мы называли «стрелками» или «указателями». Их задача — найти тебя, потом сообщить об этом кому-нибудь другому, а самим исчезнуть.

Пока Билл и я беседовали по двум соседним телефонам, я заметил человека в темно-синем блейзере. У него были темные, коротко стриженые, вьющиеся волосы. Он смотрел на меня. В зеркале я мог видеть, что он, слегка повернув тело, дал другому знак. Тогда я посмотрел в этом направлении и увидел еще одного человека. Он был в джинсах, свитере и туфлях «Палладиум» — коричневых льняных туфлях, вроде баскетбольных, которые в израильской армии используют при тренировках «коммандос».

Я сказал Биллу, что снова спущусь в торговый пассаж, чтобы он смог пронаблюдать, когда они займут определенные позиции. Через две минуты спустился Билл и сказал, что они сделали именно то, что я и предполагал. Тогда я попросил Билла покинуть здание и ровно через час вернуться к боковому входу.

Я вернулся в фойе и посмотрел парню в джинсах прямо в глаза. Он беспомощно озирался и спрятался за колонной. Я подошел к другой стороне колонны, и он прошел чуть дальше. Мы пару раз зигзагом прошли друг за другом, пока он не ушел вперед, а я на лифте поднялся в свой номер. Там я принял душ и сбрил усы.

Я вошел в номер в джинсах. А спустился я вниз уже в темном костюме. Парень в джинсах уставился прямо на лифт, когда я выходил. Я завязал разговор с двумя мужчинами из провинции Альберта. Мы побеседовали о хранении говядины, а парень, наблюдавший за лифтом, меня так и не заметил. Я пошел прямо к выходу, когда там остановился автомобиль Билла. Я запрыгнул в него, и мы поехали. Последующие дни я провел в разных отелях и у разных служащих издательства Стоддарта.

Заместитель министра юстиции Канады (Solicitor General) Пьер Кадьо, отвечавший за канадские секретные службы, 11 сентября был вынужден ответить на вопросы журналистов, интересовавшихся, почему офицерам Моссад позволено преследовать в Канаде канадского гражданина. Кадьо ответил, что ни одна дружественная разведка не может оперировать в Канаде без его разрешения. «Мне неизвестно, что когда-либо было высказано такое пожелание…, и, насколько мне известно, ни одна подобная операция в Канаде не проводится». Если Кадьо действительно верит, что Моссад в дружественных странах действует только с официального разрешения их правительств, то ему еще многому предстоит научиться.

Возможно, он об этом не знал, но в Израиле один источник Моссад уже признался одному журналисту, что Моссад действительно послал в Канаду двух человек, чтобы убедить меня не издавать книгу, и что был разработан план моего похищения, но от него отказались, когда я скрылся. По данным газеты «Бостон Глоуб» этот факт подтвердил также Йосси Мельман, соавтор другого бестселлера об израильской разведке «Каждый шпион князь» («Every Spy a Prince»). Со ссылкой на Мельмана сообщалось, что «из надежного источника» он узнал, что Моссад действительно хотел меня похитить и вывезти в Израиль.

На самом деле Моссад действительно похищал в прошлом людей, для их осуждения и наказания в Израиле. Большинству людей, например, известна история Мордехая Вануну, которого красивая женщина-агент по имени Синди заманила на яхту недалеко от Рима. Израильская газета «Маарив» опубликовала в своем номере от 19 сентября маленькое вручную напечатанное объявление, которое, очевидно, должно было привлечь мое внимание. Оно звучало так: «Виктору Островскому. Я желаю тебе счастливого Нового года (где бы ты ни был). Я скоро приеду к тебе в гости. Синди.»

Заграницей уже начали обращать внимание на книгу, но она взорвалась как бомба на международной сцене, после того как 11 сентября группа из 10 адвокатов вломились в квартиру Майкла Донтцина, судьи Верховного суда штата Нью-Йорк, на Пятой авеню. В тот же день Израиль поручил известному адвокатскому бюро «Скадден, Арпс, Слейт, Мигер и Флом» подать иск о новом временном решении с целью прекратить публикацию.

Адвокаты Израиля попросили о срочном заседании примерно в 11.30, и Донтцин согласился. Скадден послал группу адвокатов во главе с ведущими партнерами на процессе Джонатаном Лернером и Барри Гарфинкелем в квартиру Донтцина.

Американское издательство St. Martin?s Press было представлено своим юрисконсультом и одним из совладельцев, а также известными адвокатами Джоном Ланкенау и Робертом Бейлином из адвокатской конторы «Ланкенау и Бикфорд». Еще удивительнее, чем ночное заседании в доме у судьи, было его решение. Не прочитав книгу, Донтцин согласился с требованиями истца и принял краткосрочное решение о запрете публикации. Таким образом, и в Америке в первый раз в истории американский суд вынес решение против издания по требованию иностранного правительства — по причинам национальной безопасности. Израиль заявил, что публикация может угрожать человеческим жизням, но не привел ни одного доказательства этого утверждения.

Решение Донтцина отозвалась в американской прессе и среди всех юристов как бомба. За статьей на первой странице «Нью-Йорк Таймс» последовали специальные репортажи в вечерних теленовостях всех государственных и кабельных каналов.

Судам не понадобилось много времени, чтобы решить, что у Израиля нет ни одного аргумента в пользу запрета. Донтцин вызвал обе стороны на заседание 14 сентября перед полным составом суда, но адвокаты St. Martin?s Press сразу же подали жалобу против его решения. Потому уже 12 сентября кассационный судья Эрнст Розенбергер сообщил сторонам, что кассационный суд должен рассмотреть иск издательства St. Martin?s Press об отмене решения судьи Донтцина. На следующее утро адвокаты сторон снова привели свои аргументы. В 16.00 суд принял решение, что Израиль не предоставил никаких доказательств его требования, и что запрет книги, основывающийся на аргументе об опасности для жизни людей, в любом случае уже не может быть принят во внимание, потому что бесчисленные книжные магазины и оптовики, равно как и критики в крупных средствах массовой информации еще до решения Донтцина получили экземпляры книги.

Через два дня после решения суда я решил в связи с огромным резонансом в прессе снова выйти из тени и вернуться домой. Мне казалось, что там я буду в относительной безопасности, по крайней мере, пока средства массовой информации не потеряют ко мне интереса, а люди меня не забудут. Я знаю, что Моссад ничего не забывает, но это я знал еще при планировании проекта. Когда я уехал из Торонто, то сказал Джеку Стоддарту и Нельсону Дусе, что уверен в том, что мои бывшие коллеги все еще в городе.

В понедельник 17 сентября Израиль, получив отпор в суде Нью-Йорка и от реакции общественности, решил не продолжать никаких действий по запрету книги в Канаде. В предыдущий уик-энд кто-то проник в офис Стоддарта. Полиция не знала, кто осуществил взлом, но считала, что это были профессионалы. Ничего не украли, но ящики письменного стола были оставлены наполовину открытыми, а сверху лежали ключи — как будто они хотели сказать: «Мы были здесь и мы вернемся, когда захотим».

Судебный спор привел к естественному результату: книга «Путем обмана» стала самой быстро продаваемой в истории издательства St. Martin?s Press. За несколько дней число заказов взлетело с запланированных вначале 42 тысяч до свыше 300 тысяч. Книгу перевели на 32 языка, а Клэр Хой и я даже создали аудиовариант книги на магнитофонной кассете.

Существование книги, ее успех и глупые попытки Моссад предотвратить ее издание не остались без последствий и в Израиле. Кнессет потребовал от Моссад (редчайший шаг!) оценить ущерб, нанесенный отношениям между Израилем и США в результате разоблачений в книге и предпринятых против ее публикации мер. Политики, даже однопартийцы Шамира по Ликуд, критиковали непродуманные и неумелые попытки правительства предотвратить выход книги. За это время стало ясно, что единственный эффект, которого достигли эти попытки, состоял в том, что книга за неделю поднялась на первую строчку в списках бестселлеров в Канаде и США, что выставило Израиль одновременно в жестоком и жалком виде.

Успех книги вызвал бурю критики, касавшейся, в первую очередь, моей достоверности и моих целей.

Первоначальное обвинение меня в том, что книга может угрожать жизни разведчиков и агентов Моссад во всем мире, как-то тихо было забыто. Мой американский издатель подробно расспрашивал меня об этой возможности, еще до того, когда он вообще согласился напечатать книгу. Я убедил его в том, что все лица, которым действительно что-то может угрожать, скрыты в книге под псевдонимами или вообще не упомянуты.

Обычно в обвинениях в мой адрес концы с концами не сходились. Премьер-министр Израиля Шамир в интервью газете «Джерусалем Пост» заявил, что вся книга написана со зловредными намерениями. «Я думаю, все тут основывается на злобе и лжи, и написано с целью опорочить Израиль».

Но само обвинение книги во «лживости» находится в вопиющем противоречии с предъявленными Израилем канадскому суду документами, не только подтверждавшими мою службу в Моссад, но и включавшими множество документов, таблиц, схем и подобных сведений, которые мы — противоправно — использовали в книге в качестве аутентичного материала Моссад.

В Израиле «дело Островского» долго занимало первые страницы газет. «Маарив» в номере от 14 сентября оно стало титульной историей, украшенной фотоколлажем, изображавшим меня в виде зеркального отражения Саддама Хуссейна. Радиорепортер, бравший у меня интервью для израильского радио, заклеймил меня как «предателя», а один журналист «Йедиот Ахронот» писал: «Моим первым желанием было, чтобы кто-нибудь выпустил Островскому пулю в голову». Бывшие директора Моссад Меир Амит и Иссер Харель провели целые серии радиодебатов, пытаясь в них меня дискредитировать.

Тема атак против меня регулярно состояла в том, что книга выдала государственные тайны наивысшей важности — и — в то же время, что все в ней — вранье.

Несмотря на регулярно повторявшиеся обобщенные обвинения в неправдоподобности, представители Моссад не процитировали ни одного неверного факта или цитаты, представлявших хоть какое-то значение. Кроме того, книга подверглась серьезным проверкам на международном уровне. Правительство Шри-Ланки так было обеспокоено разоблачениями, что назначило специальную комиссию, и ее представитель прилетел в Канаду, чтобы получить от меня показания под присягой. В Дании использование датских секретных служб Моссад стало темой политического обсуждения, когда стало известно, что бывшие датские офицеры публично подтвердили нашу историю. Сообщения об израильском контроле над прослушиванием телефонных переговоров палестинцев в Дании стали частью суда над террористической группой, много лет действовавшей в Копенгагене. Израиль якобы сообщил датчанам, что упомянутые нами в книге документы с израильской характеристикой датских секретных служб — фальшивки. Но они были вместе с другими документами включены в списки, предъявленные Израилем канадскому суду в качестве аутентичного материла Моссад. Так что Моссад либо врал канадскому суду, либо датским властям.

Оценка событий в американских СМИ была подробной и, в большинстве случаев, честной. Никто не попытался опровергать основные моменты нашей интерпретации деятельности Моссад в Северной Америке. Более всего дискутировалась информация о том, что Моссад преднамеренно не сообщил американцам все, что знал о бомбе, установленной в грузовике «Мерседес», которая взорвала штаб-квартиру американских морских пехотинцев в Бейруте. Теперь Моссад утверждает, что передал американцам подробное предупреждение. Но если он сделал это, то должен был остаться письменный документ, а его так и не предъявили. Значит, он этого не делал. Кроме того, если Моссад так же, как американцы, был ошеломлен этим терактом, то как он тогда успел так быстро передать им список из тринадцати виновных, связанных с покушением?

Хотя большинство критиков раскусило израильскую тактику «напускания тумана», постоянно возникал вопрос, как я смог так много узнать о Моссад на моей столь низкой должности. Этот вопрос оправдан, а в первом издании мы его, похоже, не достаточно хорошо осветили. Еще будучи стажером-»катса», я уже имел доступ к центральному компьютеру Моссад. Как и все другие курсанты, у меня был доступ к документам, досье и устным докладам об отдельных операциях, включая пленки и распечатки перехваченных переговоров, как и описано в книге.

Не у всех работающих в штаб-квартире Моссад есть свободный доступ к большей части такой информации, но для «катса» он почти неограничен. Нельзя забывать, что Моссад сравнительно маленькая организация, в которой все сотрудники не только знакомы друг с другом, но и доверяют друг другу благодаря совместной работе. Согласимся, что информация для разных пользователей компьютера приходит разная, но если кто-то захочет о чем-то узнать, он просто подойдет в другой зал к своему коллеге и спросит его. Это решается в рабочем порядке. Кроме того, никого у нас не удивляет, что мы обсуждаем рабочие вопросы и вне стен бюро, и даже в семьях — вполне открыто.

Что касается допуска к жизненно важной информации, то тут Моссад многое перенял от израильской армии. В отличие от многих других армий, где задача и ход операции известны только генералам и нескольким старшим офицерам, в Израиле о ней сообщают многим людям — от вершины до самого низа, так что, если один офицер погибнет, его функцию вполне сможет взять на себя его подчиненный, зная цель маневра. Если же погибнет и он, то следующий по субординации за ним продолжит выполнение задачи. У «катса» та же философия.

Реакция еврейских общин Канады и США на меня и на книгу была очень неоднозначной. В Оттаве центр Еврейской общины исключил меня из своих списков, а один видный раввин рассказывал группе людей, что собирается осуществить публичное сожжение книги. Но за месяцы, прошедшие после публикации, я узнал от многих евреев, которые уже прочли книгу, что они видят в ней нападение не на Израиль, а на организацию, вышедшую из-под контроля, политика и методы которой приносят Израилю больше вреда, чем пользы. Я израильтянин, и у меня есть чувство долга делать все возможное для существования и блага нашего еврейского государства. И я знаю, что Израилю необходим Моссад — но лучший, чем тот, что есть сейчас.

Я написал «Путем обмана» не из-за денег. Если бы это было так, то я еще в Оттаве принял бы финансовое предложение Моссад. Я написал ее, потому что с чувством страха и ярости убедился в том, как страдает Израиль как от Моссад, так и определенной политики израильского правительства. Когда я понял это, то понял, что мой долг — рассказать об этом так громко, как смогу. Мне было понятно, что тот, кто «поет», обычно страдает. Не скажу, что мне было легко на это решиться — я чувствовал боль. Но я уверен, что это стоило того. Особенно, если моя книга вызовет в Израиле самопроверку, после которой он, в конечном счете, предстанет перед миром как более сильная и здоровая нация, которой все смогут гордиться.